Кем был орджоникидзе. Серго Орджоникидзе: известная жизнь, неизвестная смерть

Серго Орджоникидзе
(краткая биография)

Орджоникидзе (Серго) Григорий Константинович (родился в 1886 г., умер в 1937 г.) - крупнейший деятель большевистской партии, выдающийся руководитель социалистического строительства, пламенный, бесстрашный большевик, верный соратник Ленина и Сталина.
Родился в Западной Грузии. В 1900 г. поступил в Тифлисское фельдшерское училище, где принимал участие в работе школьных социал-демократических кружков. С 1903 г. - член большевистской партии. Активный участник первой русской революции 1905- 1907 гг. в Закавказье.
В конце 1905 г. был арестован и посажен в тюрьму и освобожден в апреле 1906 г. В ноябре 1907 г. был снова арестован и заключен в тюрьму, затем отправлен в ссылку в Приангарский край Енисейской губернии, откуда летом 1909 г. бежал обратно в Баку. Осенью 1909 г. бакинской организацией большевиков направлен в Иран (Персия), где принимал активное участие в персидской революции. В 1910 г. уехал в Париж. Был слушателем руководимой Лениным партийной школы в Лонжюмо (около Парижа).
В 1911 г. уехал обратно в Россию для работы по подготовке Всероссийской партконференции. Делегат Пражской конференции, на которой был выбран членом ЦК и руководимого товарищем Сталиным Русского бюро ЦК. В 1912 г. арестован и присужден к 3 годам каторги, которую отбыл в Шлиссельбургской крепости. В 1915 г. выслан в Восточную Сибирь, близ Якутска.
После февральской революции, в июне 1917 г., возвратился в Петроград. На VI съезде партии вместе с товарищем Сталиным стоял за неявку Ленина на суд контрреволюционного Временного правительства, против предательской линии в этом вопросе Троцкого-Рыкова.
Активный участник Великой Октябрьской социалистической революции. В 1918 г. - временный чрезвычайный комиссар района Украины, особо уполномоченный по снабжению продовольствием Советской республики. Чрезвычайный комиссар юга России, организатор Советской власти на Дону, Кубани и в Черноморье. Серго Орджоникидзе вел боевую работу на самых ответственных участках фронтов гражданской войны, был организатором XI армии на Северном Кавказе, политическим руководителем XVI армии западного фронта, оборонявшей Советскую Белоруссию от белополяков, членом Реввоенсовета XIV армии южного фронта. С его именем связано осуществление гениального сталинского плана разгрома Деникина.
С начала 1920 г. - руководитель созданного ЦК РКП (б) Партийного бюро по восстановлению Советской власти на Северном Кавказе. Освободитель Азербайджана, Армении и Грузии от интервентов и их пособников - муссаватистов, меньшевиков и дашнаков. После образования Закавказской Советской Федеративной Социалистической Республики Орджоникидзе - ответственный секретарь Закавказского " крайкома до 1926 г. С 1921 г. - член ЦК партии большевиков.
С 1926 по 1930 г. - на посту председателя Центральной Контрольной Комиссии и наркома Рабоче-крестьянской инспекции, заместителя председателя Совнаркома СССР. С 1930 г. - председатель ВСНХ СССР, а затем - народный комиссар тяжелой промышленности. С декабря 1930 г. - член Политбюро ЦК ВКП(б).
С именем Орджоникидзе связаны величайшие победы социалистической экономики, создание в нашей стране могучей тяжелой индустрии, перевооружившей сельское хозяйство, транспорт и оборону. За боевые заслуги в гражданской войне и выдающиеся успехи в социалистическом строительстве был награжден тремя орденами Союза ССР. Орджоникидзе - образец большевика, не знающего страха и | препятствий в достижении великих целей, поставленных партией.
На всем протяжении своей работы он вел непримиримую, беспощадную борьбу с врагами партии большевиков и советского народа - с троцкистами, бухаринцами. Серго Орджоникидзе пользовался любовью широких трудящихся масс. Всю свою жизнь Орджоникидзе отдал делу рабочего класса, делу освобождения человечества, делу коммунизма. Похоронен на Красной площади у Кремлёвской стены.

Григорий Константинович Орджоникидзе გრიგოლ ორჯონიკიძე Григол Орджоникидзе … Википедия

- (Серго) , советский государственный и политический деятель. С 1903 участвовал в социал демократическом кружке, примкнул к большевикам (см. БОЛЬШЕВИКИ). В партии был… … Энциклопедический словарь

Энциклопедия «Авиация»

Орджоникидзе Григорий Константинович - Г. К. Орджоникидзе Орджоникидзе Григорий Константинович (1886—1937) — советский государственный деятель. Участник Революции 1905—1907, Октябрьской революции 1917. В Гражданскую войну один из политических руководителей Красной Армии … Энциклопедия «Авиация»

- (Серго) , советский государственный и партийный деятель. Член Коммунистической партии с 1903. Родился в семье… … Большая советская энциклопедия

- (Серго) (1886 1937) политический деятель. Участник Октябрьской революции (Петроград). С 1920 председатель Кавказского бюро ЦК РКП(б). В 1922 1926 1 й секретарь Закавказского и Северо Кавказского крайкомов партии. С 1926 председатель ЦКК ВКП(б) и… …

- (1886 1937) советский государственный деятель. Участник Революции 1905 1907, Октябрьской революции 1917. В Гражданскую войну один из политических руководителей Красной Армии. В 1924 1927 член РВС СССР. В 1926 1930 заместитель председателя СНК… … Энциклопедия техники

- (партийный псевдоним Серго) (1886 1937), партийный и государственный деятель. Член Коммунистической партии с 1903. Вёл революционную работу на Кавказе. В 1911 в Петербурге, председатель Российской оргкомиссии по подготовке 6 й Всероссийской … Санкт-Петербург (энциклопедия)

- (1886—1937), политический деятель. С 1903 большевик. Член ЦК партии в 1912—17, 1921—27 и с 1934. Участник Октябрьской революции (Петроград). С 1920 председатель Кавказского бюро ЦК РКП(б). В 1922—26 1 й секретарь Закавказского … Большой Энциклопедический словарь

- გრიგოლ ორჯონიკიძე Григол Орджоникидзе … Википедия

Книги

• Григорий Константинович Орджоникидзе , . Издание продолжает серию фотодокументальных альбомов о жизни выдающихся революционеров, видных государственных и партийных деятелей. Фотографии, документы, репродукции произведений советского…
• Григорий Константинович Орджоникидзе. Биография , . Второе издание книги (первое вышло в 1962 г.) подготовлено ИМЛ при ЦК КПСС к 100-летию со дня рождения Г. К. Орджоникидзе - партийного и государственного руководителя ленинского типа. Свой…

Орджоникидзе, партийная кличка – Серго, настоящее имя – Григорий Константинович (12 (24) октября 1886 года, село Гореша, Кутаисская губерния – 18 февраля 1937 года, Москва) – грузинский большевик, организатор безжалостного геноцида русского терского казачества в годы Гражданской войны . Близкий друг Сталина , Орджоникидзе при его поддержке вначале был поставлен во главе советского Закавказья, а потом (1926) переведён в Москву. С 1930 «Серго» ввели в Политбюро ЦК ВКП(б). В 1932 полуобразованный фельдшер Орджоникидзе был поставлен направлять развитие советской тяжёлой промышленности, которая создавалась тогда путём кровавого «коллективизаторского » грабежа деревни. Вскоре Сталин усилил гонение на опасную для его единовластия старую большевицкую гвардию. Принадлежавший к ней Орджоникидзе почувствовал в этом личную опасность, стал выражать недовольство Большим террором – и в феврале 1937 неожиданно скончался при туманных обстоятельствах. Его родственники и сотрудники были арестованы и репрессированы.

Григорий Орджоникидзе на X съезде партии, 1921

Биография Орджоникидзе до 1917 года

Григорий Орджоникидзе родился в Западной Грузии, в семье мелких местных дворян. Его образование ограничилось двухклассным училищем в селе Харагаули и фельдшерской школой при Михайловской больнице Тифлиса (где он учился в 1901-1905).

С 1903 Орджоникидзе стал участвовать в революционной деятельности. В 1904 его ненадолго арестовали за хранение нелегальной литературы, а в декабре 1905, в разгар первой русской революции , ­– за перевозку из-за границы оружия. По последнему обвинению Орджоникидзе через пять месяцев выпустили под залог, и он по фальшивому паспорту уехал в Германию.

В начале 1907 года Орджоникидзе вернулся на Кавказ и поселился в Баку. Там он работал фельдшером на нефтепромыслах и вёл работу как большевик. Историки склоняются к тому, Орджоникидзе участвовал в убийстве (1907) князя Ильи Чавчавадзе , известного грузинского поэта и мыслителя. В том же 1907 году он был арестован во время первомайской демонстрации и пробыл 26 дней в тюрьме под псевдонимом «Кучишвили». В ноябре 1907 Григорий Орджоникидзе был вновь арестован по обвинению в бандитизме и провел 18 месяцев в тюрьмах Баку и Сухума. В бакинской Баиловской тюрьме Орджоникидзе познакомился с революционером «Кобой» – Иосифом Джугашвили, будущим Сталиным. Человек довольно слабохарактерный, «Серго» вскоре подпал под сильное влияние этого своего старшего товарища.

В феврале 1909 года Орджоникидзе был выслан в Енисейскую губернию, но в августе бежал из ссылки, вернулся в Баку, а затем выехал в Персию. Он участвовал в происходившей там тогда революции, жил в Тегеране. В конце 1910 «Серго» отправился в Париж и весной 1911 учился в ленинской партийной школе в Лонжюмо.

Летом 1911 года Орджоникидзе был послан Лениным в Россию для организации Всероссийской партконференции. Эта VI конференция РСДРП прошла в январе 1912 года в Праге. Орджоникидзе являлся её делегатом и был избран в состав ЦК РСДРП(б). На той же конференции в ЦК был кооптирован и Сталин.

14 апреля 1912 года Орджоникидзе был арестован в Петербурге. После трёх лет отсидки в шлиссельбургской крепости он был выслан в Якутск, где работал врачом.

После Февральской революции , в июне 1917 Орджоникидзе вернулся из Сибири в Петроград, где стал членом местного большевицкого горкома и Исполкома Петроградского Совета .

Орджоникидзе во главе большевицкого геноцида русских на Кавказе

…еще в конце декабря чеченцы с фанатическим воодушевлением крупными силами обрушились на соседей. Грабили, разоряли и жгли дотла богатые, цветущие селения, экономии и хутора Хасав-Юртовского округа, казачьи станицы, железнодорожные станции: жгли и грабили город Грозный и нефтяные промыслы. В союзе с чеченцами ингуши приступили к вытеснению казачьих станиц Сунженской линии [большинство мужского населения которых находилось на фронте], для чего еще в ноябре в первую очередь подожгли со всех сторон и разрушили станицу Фельдмаршальскую…

Большевики немедленно одобрили действия горцев. Член местного крайкома РКП(б) С. Кавтарадзе, заявил, что на Северном Кавказе «национальная борьба почти совпадает с классовой», и политика советской власти «должна опираться на ингушей и чеченцев». Русских кавказские коммунисты стали именовать «народом-помещиком», переняв это определение у чеченского шовиниста Асламбека Шерипова. Во главе местных большевиков стал Самуил Буачидзе, земляк и друг Орджоникидзе ещё по начальной школе, начавший свою революционную деятельность в 1905 году ограблением Квирильского казначейства. Орджоникидзе тоже стал играть виднейшую роль на красном Тереке.

26 декабря 1917 был убит терский атаман Караулов. Большевики повергли разоружениям целые казачьи станицы. За разоружениями последовали «реквизиции» земель, имущества и массовые выселения. В мае 1918 года Совнарком Терской Советской республики принял решение о выселении русских казаков из станиц Сунженской линии и о передаче «освободившихся» земель ингушам. В августе большевики организовали нашествие ингушских боевиков на станицы Аки-Юртовскую, Сунженскую, Тарскую и Тарские хутора. При выселении у казаков отобрали имущества на сумму 120 миллионов золотых рублей. Главным вдохновителем и инициатором этой акции были Орджоникидзе и нарком внутренних дел красного правительства во Владикавказе, еврей Яков Фигатнер. После передачи одной части казачьих земель ингушам, Терский Совнарком по предложению Григория Орджоникидзе обратился с подстрекательским обращением и к осетинам:

Целый ряд казачьих станиц вклинивается в Осетию. И если казаки не согласны добровольно и по постановлению Пятигорского съезда уступить вам принадлежащие по праву революции земли, то с оружием в руках, подобно братьям-ингушам, предложите станицам, осевшим на нашей родной земле, разоружиться и выселиться.

Этот план большевикам сразу осуществить не удалось. Казаки во главе с атаманом Герасимом Вдовенко собрали уцелевшее оружие и стали сопротивляться. В начале 1919 года им на помощь подошли белые войска с Кубани – корпус генерала Ляхова. Однако по окончании Гражданской войны Терское казачье войско подверглось полному разгрому: казаков разоружили, подвергли новым выселениям, а их земли передали чеченцам и ингушам. Орджоникидзе, уезжавший на время комиссаром на Украину, вновь объявился в 1920 году на Тереке в должности главы Кавказского бюро РКП (Кавбюро). Он указал главе Терского ревкома В. Квиркелии:

Политбюро ЦК одобрило постановление Кавбюро о наделении горцев землей, не останавливаясь перед выселением станиц.

Первыми весною 1920 года опять были насильно вывезены три многострадальные казачьи станицы: Аки-Юртовская, Тарская и Сунженская. Эти земли оккупировали ингуши. Сопротивление казаков жестоко подавлялось. Орджоникидзе предписал:

Если поднимется против Советской власти хотя бы один казак в одной станице, вся станица будет в ответе: вплоть до расстрела, до уничтожения.

Один из официальных документов того периода гласит :

Член РВС Кавфронта тов. Орджоникидзе приказал: первое – станицу Калиновскую сжечь; второе – станицы Ермоловская, Закан-Юртовская, Самашкинская, Михайловская – отдать всегда бывшими подданными Советской власти нагорным чеченцам. Для чего все мужское население вышеозначенных станиц от 18 до 50 лет погрузить в эшелоны и под конвоем отправить на Север для тяжких принудительных работ. Стариков, женщин и детей выселить из станиц, разрешив им переселиться в хутора и станицы на Север. Командвойск Надтеречной линии продкому Скудре назначить комиссию под председательством комштаба группы войск тов. Гегечкори в составе двух членов, по своему усмотрению, которой: все население выселить .

Непосредственное руководство этой карательной экспедицией осуществлял комиссар Кимен. По сообщению командующего Трудовой армией Иосифа Косиора , «выселению подлежало 9000 семей, значительная часть казаков была направлена на принудительные работы в шахты Донецкого бассейна». Чеченские и ингушские вожди требовали поголовного выселения русских с территории Горской республики. Казачий геноцид одобрил лично Ленин. Руководивший им Орджоникидзе провозгласил:

Мы определенно решили выселить 18 станиц с 60-тысячным населением по ту сторону Терека…

и потом отчитался:

…Станицы Сунженская, Тарская, Фельдмаршальская, Романовская, Ермоловская и другие были освобождены от казаков и переданы горцам - ингушам и чеченцам.

В журнале «Молодая гвардия» (№ 3 за 1993 г.) описан эпизод выселения этих 60 тысяч казаков, в основном женщин, стариков и детей, 17 апреля 1921 г. по решению Кавказского бюро ВКП(б) во главе с Григорием «Серго» Орджоникидзе. Выселение было произведено за одни сутки! При этом 35 тысяч человек были убиты по дороге на железнодорожную станцию. Согласно воспоминаниям свидетельницы этого выселения , терской казачки, опубликованным в 1990 году в журнале «Дон»,

Нашу станицу разделили на три категории. [Первая –] «Белые» – мужской пол был расстрелян, а женщины и дети рассеяны, где и как могли спасаться. Вторая категория – «красные» – были выселены, но не тронуты. И третья – «коммунисты». Включенным в первую категорию никому ничего не давали, «красным» давали на семью одну подводу, на которую можно было брать все, что желали. А «коммунисты» имели право забрать все движимое имущество. Дворы всей станицы поступили чеченцам и ингушам, которые и задрались за наше добро между собою.

На территорию, принадлежавшую ранее казакам, переселилось двадцать тысяч чеченцев, получивших в свое распоряжение 98 тысяч десятин земли. Образованной большевиками на Северном Кавказе «Горской республике» коммунистические заправилы первоначально думали дать широкие границы (см. карту). Православное духовенство в начале 1920-х годов подвергалось жесточайшим репрессиям (повальное изъятие ценностей из храмов , процессы духовенства с расстрельными приговорами). Но учредительный съезд Горской Советской Республики в апреле 1921 г. принял постановление «О введении шариатского судопроизводства в Горской АССР» – и оно было введено на её территории, просуществовав там до 1927 года. Горская республика имела тогда флаг с мусульманскими символами.

Проект Горской республики

В отличие от выселения ингушей и чеченцев Сталиным в 1944 , не менее кровавый большевицкий геноцид терского казачества не получил широкого освещения в современной исторической литературе. Либеральная общественность предпочитает не вспоминать ни о нём самом, ни о масштабах участия в нём тех местных народов, которые четверть века спустя сами оказались выселенными. И если кавказские национальности были возвращены на родину Хрущёвым и получили «в компенсацию» за своё недолгое изгнание прирезки территорий от соседних русских районов, то историческую вину перед терским, кубанским и донским казачеством никто и никогда заглаживать не собирался.

Орджоникидзе сыграл важную роль во включении территории всего Закавказья в формируемый СССР. Вслед за захватом большевиками Азербайджана (апрель 1920) и Армении (ноябрь 1920), Орджоникидзе возглавил их вторжение в Грузию (февраль-март 1921), которая была преобразована в социалистическую республику. Сам он считал за лучшее сделать Грузию не союзной республикой, а автономией в составе РСФСР и по этой причине стал главной фигурой в «грузинском деле » 1922. Суровое обращение Серго с грузинскими коммунистами разгневало Ленина, который предлагал исключить его из Коммунистической партии. В тот же период Орджоникидзе помог Мирзе Кучек-хану установить недолговечную Гилянскую Советскую Социалистическую Республику на севере Ирана, который тоже предполагалось поставить в более тесную связь с Советской Россией.

В марте 1922 был подписан договор об объединении Грузии, Армении и Азербайджана в Закавказскую федерацию (существовала до 1937). В 1922-1926 Орджоникидзе занимал должность первого секретаря Закавказского крайкома партии, то есть был верховным большевицким наместником всего Закавказья.

Микоян, Сталин, Орджоникидзе. Тбилиси, 1925 год

В ноябре 1926 возвысившийся после победы над Троцким и Зиновьевым -Каменевым Сталин перевёл старого друга Серго с Кавказа в Москву. Четыре года (1926-1930) Орджоникидзе возглавлял Рабоче-крестьянскую инспекцию и Центральную контрольную комиссию партии. В 1926 он стал кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б) (членом без права голоса), но в том же году потерял это звание – видимо, из-за сохранявшейся пока неустойчивости положения Сталина на верху советского Олимпа. Однако в 1930 «Серго» стал полноправным членом Политбюро.

В ноябре 1930 Орджоникидзе назначили председателем Высшего Совета Народного Хозяйства СССР , а 5 января 1932 «перебросили» с этой должности на пост народного комиссара тяжелой промышленности СССР. Это положение было весьма важным, так как второй пятилетний план отдавал развитию тяжелой промышленности безусловный приоритет. Как мог работать на этих сложнейших должностях человек, за плечами которого было лишь два класса начальной школы и фельдшерское училище, трудно себе представить. Историк Роберт Конквест считает, что профессионально неподготовленный руководить промышленностью Орджоникидзе полностью зависел от технических навыков и знаний своего заместителя, Георгия Пятакова . Сам Серго, видимо, был на своей министерской позиции лишь надсмотрщиком и «кнутом» Сталина.

По вопросу о степени личной преданности Серго Сталину исследователи расходятся. Орджоникидзе очень не нравилось те репрессии, которые его друг Иосиф чем дальше, тем больше разворачивал против «старой гвардии» большевиков. К числу этой гвардии принадлежал и Серго. Как говорят, в 1932 году он вместе с некоторыми другими членами Политбюро выступал против сурового преследования тех, кто выдвинул так называемую «платформу Рютина », и это уже тогда привело к конфликту со Сталиным.

Покидая Закавказье, Орджоникидзе заместил там большинство руководящих постов своими личными выдвиженцами. В начале 1930-х гг. не терпевший никакой конкуренции Сталин снял большинство из них, и это вызвало новые стычки между ним и «Серго». Орджоникидзе считал проходимцем и опасным интриганом выдвинувшегося теперь на первую роль в Закавказье Лаврентия Берию . На основании слухов об оппозиции «Серго» Сталину во многих изданиях его изображают едва ли не либералом и демократом. Однако нельзя забывать: причиной этой оппозиции были исключительно личные интересы. Орджоникидзе, до этого ничуть не осуждавший ни геноцид казачества, ни разгром крестьянской России в ходе коллективизации, ни порабощение рабочего класса на индустриальных стройках первых пятилеток, теперь желал лишь отстоять против чрезмерного «абсолютизма» привилегии высшей коммунистической верхушки, в которую входил сам.

Выступление Орджоникидзе, 1936

Открываемые в последнее время документальные факты склоняют и к мысли о том, что степень даже такого сопротивления Орджоникидзе Сталину ранее преувеличивалась. Прежде историк Рой Медведев утверждал, что Орджоникидзе довольно активно ратовал против Большого Террора 1936-1938, который сопровождался и арестом заместителя «Серго», Пятакова. Однако ныне другой историк, Олег Хлевнюк, сообщает, что в советских архивах нет доказательств оппозиции Орджоникидзе публичным московским процессам над «врагами народа», в том числе осуждению Пятакова. По данным архивов, Орджоникидзе, напротив, лично допрашивал Пятакова и делал вид, что верит в его «преступления».

На процессе Зиновьева и Каменева подсудимые «признавались» в покушениях на жизнь не только Сталина, но и Орджоникидзе. Большая Советская энциклопедия одно время даже утверждала, что вражеские интриги сильно сократили жизнь Серго.

Смерть Орджоникидзе

Есть сведения, что в ноябре 1936 «Серго» перенес сердечный приступ.

Орджоникидзе умер в ночь с 17 на 18 февраля 1937. В некрологе, опубликованном «Правдой» и подписанном тремя врачами, а также наркомом здравоохранения Григорием Каминским, причиной смерти назывался «паралич сердца». Роберт Конквест утверждает, что это медицинское заключение являлось ложью, и один из врачей не хотел его подписывать.

Иная версия: о том, что Орджоникидзе покончил с собой в отчаянии от Большого Террора – была впервые упомянута Хрущевым в секретном докладе 25 февраля 1956 года. Он повторил её и в выступлении на XXII-м съезде партии (1961). В своих воспоминаниях Хрущев дает два своих источника этой версии: её ему, якобы, излагал Георгий Маленков во время войны и Анастас Микоян после неё.

Есть ещё версия, что Орджоникидзе был убит по приказу Сталина или принужден к самоубийству. Она распространилась вскоре после Второй Мировой войны . Конквест сообщает, что свидетели видели людей, которые убегали из дома Орджоникидзе сразу после его гибели. Ходили слухи, что супруга «Серго», Зинаида Гавриловна Павлуцкая, находившаяся рядом с мужем в момент смерти, одним людям рассказывала, что он покончил с собой, а другим – что его убили. С учётом тогдашних событий в СССР и примера гибели Кирова версия убийства совсем не кажется неправдоподобной. Но большинство серьёзных историков всё же её отвергает.

Однако большинство исследователей не сомневается: в конце 1936 Сталин наметил Орджоникидзе в качестве одной из ближайших целей к уничтожению. В 1955-56 гг. нескольких бывших сотрудников НКВД судили по обвинению в сборе клеветы против Орджоникидзе. Ликвидацию Сталиным многих сотрудников Орджоникидзе тоже можно считать косвенным признаком подготовки репрессий в отношении него самого.

Вскоре после смерти Орджоникидзе, на февральско-мартовском Пленуме ЦК 1937 , Сталин подверг покойного резкой критике за «примиренчество». Он утверждал, что Орджоникидзе прекрасно знал об «антипартийных настроениях» Ломинадзе , однако скрыл их от ЦК. В 1937 году был арестован и расстрелян старший брат Орджоникидзе, Папулия. В 1938 жену «Серго» осудили на десять лет заключения. Позже был арестован его третий брат, Константин, и расстрелян племянник – Георгий Гвахария, директор Макеевского металлургического завода.

Память об Орджоникидзе в СССР

Несколько городов и округов в СССР были переименованы в «Орджоникидзе»: например, в Владикавказ в России и Вахдат в Таджикистане (позже им вернули исторические названия). Имя Орджоникидзе было присвоено нижегородскому заводу «Сокол», главному производителю истребителей МиГ, а также Московскому авиационному институту (МАИ).

В честь Орджоникидзе был назван морской крейсер класса «Свердлов», на котором Хрущев в 1956 прибыл в Великобританию. Во время этого визита английская секретная служба MI6 направила известного ныряльщика «Бастера» Крэбба исследовать днище и винты «Орджоникидзе», чтобы понять природу превосходной манёвренности крейсеров этого класса. Крэбб не вернулся с задания. Спустя год было найдено тело без головы и рук, предположительно принадлежавшее пропавшему ныряльщику. В конце 2007 года бывший советский боевой пловец Эдуард Кольцов заявил, что полвека назад перерезал Крэббу горло, обнаружив его за установкой магнитной мины около порохового погреба корабля. Версия Кольцова не получила подтверждений и многими оспаривается.

Советский партийный и государственный деятель.

Григорий Константинович Орджоникидзе (партийный псевдоним — Серго) родился в селе Гореша Шорапанского уезда Кутаисской губернии (ныне в Грузии) в обедневшей грузинской дворянской семье.

Г. К. Орджоникидзе получил начальное образование в училище в селе Харагуни (Грузия), которое посещал в 1896-1898 годах. В 1901-1905 годах он учился в Тифлисской фельдшерской школе в Тифлисе при городской Михайловской болнице. Участвовал в работе cоциал-демократического кружка, в 1903 году вступил в РСДРП, вел пропаганду среди рабочих Главных мастерских Закавказской железной дороги.

Г. К. Орджоникидзе принимал участие в событиях Революции 1905-1907 годов в Закавказье. В декабре 1905 года он был арестован во время доставки оружия для революционных отрядов. В мае 1906 года Г. К. Орджоникидзе был освобожден под залог и в августе эмигрировал в Германию.

В 1907 году Г. К. Орджоникидзе вел партийную работу в Баку (ныне в Азербайджане), был партийным организатором Балаханского района, членом Бакинского комитета РСДРП. В ноябре 1907 года он был арестован, находился в тюрьмах Баку и Сухума. В феврале 1909 года Г. К. Орджоникидзе был выслан в деревню Потоскуй Пинчугской волости Енисейской губернии (ныне поселок ), откуда бежал в августе того же года.

Эмигрировал в Иран, где принял участие в Революции 1905-1911 годов. В 1911 г. приехал в Париж, учился в организованной партийной школе в Лонжюмо. Летом 1911 года Г. К. Орджоникидзе вернулся в , работал как уполномоченный Заграничной организационной комиссии и был членом Российской организационной комиссии по созыву VI Всероссийской конференции РСДРП, объехал ряд партийных организаций промышленных городов. Был делегатом VI (Пражской) Всероссийской конференции РСДРП, избирался членом ЦК и Русского бюро ЦК РСДРП. В апреле 1912 года Г. К. Орджоникидзе был вновь арестован в , в октябре был осужден на три года каторги и вечное поселение в Сибири. 1912-1915 годы он провел в Шлиссельбургской каторжной тюрьме, затем выслан в , где служил фельдшером в сельской лечебнице.

После Февральской революции 1917 года Г. К. Орджоникидзе был избран членом Исполкома Якутского совета. В июне 1917 года он вошел в состав Петроградского комитета РСДРП (б) и Исполкома Петроградского совета. После июльских дней 1917 года участвовал в организации перехода в подполье, дважды был у него в Разливе, информировал о положении дел в партии и получал директивы для ее руководства.

Выполняя поручения ЦК партии, Г. К. Орджоникидзе работал в июне-августе в , в сентябре-октябре в Закавказье. 24 октября (6 ноября) 1917 года вернулся в , участвовал в вооруженном восстании, затем в боях против войск - П. Н. Краснова.

В декабре 1917 года Г. К. Орджоникидзе был назначен временным Чрезвычайным комиссаром района Украины, полномочным ревизором Наркомпрода на юге страны. В апреле 1918 года он возглавлял временный Чрезвычайный комиссариат Южного района.

Во время Гражданской войны 1918-1920 годов Г. К. Орджоникидзе был одним из политических руководителей войск Красной Армии. В 1918 году он являлся членом ЦИК Донской республики, был одним из организаторов обороны Царицына (ныне ), председателем Совета обороны Северного Кавказа. В 1919 году он входил в состав РВС 16-й армии Западного фронта, затем - 14-й армии Южного фронта, стал одним из руководителей разгрома войск под , освобождения Донбасса, Харькова, Левобережной Украины.

С 1920 года Г. К. Орджоникидзе был членом РВС Кавказского фронта и председателем Северо-Кавказского ревкома, председателем Бюро по восстановлению Советской власти на Северном Кавказе. С апреля 1920 года он являлся председателем Кавказского бюро ЦК РКП (6), активно участвовал в установлении советской власти в Азербайджане, Армении, Грузии.

В 1922-1926 годах Г. К. Орджоникидзе был первым секретарем Заккрайкома партии, первым секретарем Северо-Кавказского крайкома ВКП (б). В 1926-1930 годах он занимал посты председателя ЦКК ВКП (б) и наркома РКИ, заместителя председателя СНК и СТО СССР, с 1924 года являлся членом РВС СССР.

С ноября 1930 года Г. К. Орджоникидзе был председателем ВСНХ, затем наркомом тяжелой промышленности СССР. Ему принадлежит принадлежит выдающаяся роль в осуществлении социалистической индустриализации СССР.

С 1921 года Г. К. Орджоникидзе входил в состав ЦК РКП (б), с 1926 года был кандидатом в члены Политбюро ЦК, с декабря 1930 года являлся членом Политбюро ЦК ВКП (б). Был награжден орденами Красного Знамени (1921), (1931), Трудового Красного Знамени (1936).

Г. К. Орджоникидзе скончался в 18 февраля 1937 года. По официальной версии причиной смерти стал инфаркт. Среди современников получили распространение слухи о самоубийстве Г. К. Орджоникидзе, которые остаются неподтвержденными документально. Его прах захоронен в Кремлевской стене за Мавзолеем на Красной площади в

В октябре 1936 года Серго Орджоникидзе отпраздновал свой 50-летний юбилей. Торжественное празднование юбилея сопровождалось многочисленными поздравлениями и приветствиями, рапортами и докладами. К этой дате было приурочено переименование городов, улиц, заводов и колхозов в честь почетного юбиляра.

Орджоникидзе занимал одно из самых высоких положений в партийно-государственной иерархии, и к началу 1937 года ничто не предвещало трагической развязки. Он был одним из ближайших соратников Сталина и на тот момент пользовался, по-видимому, его доверием. Доказательством этому могут служить слова вождя на одном из московских судебных процессов о том, что Орджоникидзе значится в списке из 7-10 партийных лидеров, против которых «троцкисты» затевали заговор.

Следует, однако, отметить, что Орджоникидзе все-таки отличался от прочих заметных фигур тем, что большинство из них превратились в безличных бюрократов, исполнителей сталинской воли. Он же сумел сохранить те свои замечательные качества, которые были свойственны большевикам в начале их революционного пути. Орджоникидзе по-прежнему оставался искренним и верным товарищем, демократичным, но в то же время нетерпимым ко лжи и фальши. Правда, это исключительное положение можно было объяснить его боевым прошлым. Тем более что сам Ленин очень тепло отзывался об Орджоникидзе в одной из своих последних работ «Лично принадлежу к числу его друзей и работал с ним за границей в эмиграции».

Но после ареста Пятакова тучи над головой влиятельного партийца стали сгущаться. Всем было известно его замечательное качество защищать товарищей по работе от ложных обвинений. В весенне-летний период 1936 года, во время обмена партдокументов, с работы в наркомате (в центре и на местах) было снято всего 11 человек, из которых 9 арестованы и исключены из партии. Между тем под началом Орджоникидзе работало всего 823 человека. Ситуация изменилась уже к концу 1936 года, когда 44 человека, занимавшие высокие посты в наркомате, были сняты со своих должностей. Из них более 30 арестованы с изгнанием из партии.

Всего же в справке, составленной отделом руководящих партийных кадров ЦК, приводилось 66 фамилий номенклатурных работников наркомата. Все они в прошлом якобы были оппозиционерами - колебались. На языке НКВД это означало, что все они являлись кандидатами для будущих чисток. Управление делами наркомата подготовило следующий документ, в котором говорилось, что 160 сотрудников центрального аппарата НКТП в прошлом исключались из партии, а 94 человека были судимы за «контрреволюционную деятельность».

Наконец, в дни юбилея Орджоникидзе получил известие об аресте своего старшего брата - Папулии, занимавшего не самую последнюю партийную должность в Грузии. Чтобы арестовывали близкого родственника члена политбюро - такое произошло впервые, хотя в дальнейшем это уже не вызывало ни у кого удивления, и многие родственники ближайших соратников Сталина, как, впрочем, и сами соратники, на себе испытали то, что теперь переживали близкие Орджоникидзе.

Находившийся на отдыхе в Кисловодске Серго немедленно обратился к Берии с требованием ознакомить его с делом, заведенным на Папулию, и попросил также предоставить ему возможность встретиться со старшим братом. Берия отказал, пообещав, правда, сделать все возможное после окончания следствия. Но оно затягивалось, а Орджоникидзе так ничего и не сумел предпринять.

Некоторые сохранившиеся документы лучше всего рассказывают о том, что испытывал Орджоникидзе в тот период. Из воспоминаний Микояна, написанных в 1966 году «Серго остро реагировал против начавшихся в 1936 году репрессий в отношении партийных и хозяйственных кадров». Один из немногих сотрудников Орджоникидзе, избежавших репрессий, С. З. Гинзбург рассказывал позже, что в середине 1930-х годов многие сотрудники наркомата тяжелой промышленности заметили, что всегда жизнерадостный и уравновешенный Орджоникидзе после каждого заседания «наверху» возвращался обеспокоенный и грустный. «Бывало, у него вырывалось нет, с этим я не соглашусь ни при каких условиях! - писал Гинзбург. - Я не знал точно, о чем идет речь, и, конечно, не задавал никаких нескромных вопросов. Но иногда Серго спрашивал меня о том или ином работнике, и я мог догадываться, что, очевидно, «там» шла речь о судьбе этих людей».

В 1953 году, когда на июльском пленуме ЦК рассматривалось дело Берии, некоторые члены политбюро упоминали, в частности, и об интригах Берии в отношении Орджоникидзе. Ворошилов «Я вспоминаю, как в свое время, это известно и товарищам Молотову и Кагановичу, и в особенности тбилисцам-грузинам, и тем, которые здесь присутствуют, какую гнусную роль играл в жизни замечательного коммуниста Серго Орджоникидзе Берия. Он все сделал, чтобы оклеветать, испачкать этого поистине кристально чистого человека перед Сталиным. Серго Орджоникидзе рассказывал не только мне, но и другим товарищам страшные вещи об этом человеке».

Нечто подобное излагал на пленуме и Андреев «Берия рассорил товарища Сталина и Орджоникидзе, и благородное сердце товарища Серго не выдержало этого так Берия вывел из строя одного из лучших руководителей партии и друзей товарища Сталина».

Микоян вспомнил, как за несколько дней до смерти Орджоникидзе поделился с ним своими тревогами «Не понимаю, почему мне Сталин не доверяет. Я ему абсолютно верен, не хочу с ним драться, хочу поддержать его, а он мне не доверяет. Здесь большую роль играют интриги Берии, который дает Сталину неправильную информацию, а Сталин ему верит».

Официальная причина смерти Орджоникидзе, преподнесенная Сталиным, - «сердце не выдержало». В 1953, судя по выступлениям участников пленума, акцент опять-таки делался на сталинскую установку, только товарищ Орджоникидзе на этот раз скончался не потому, что не выдержал предательства «троцкистов», а потому, что его довели интриги Берии.

Но, по мнению современных исследователей, роль Берии была несколько преувеличена. «Наследники Сталина», арестовав Берию из страха за свою безопасность, пока еще не знали, какого рода обвинение ему лучше всего предъявить. Ссылка же на его причастность к гибели всенародно любимого и почитаемого Орджоникидзе как нельзя лучше подходила в данной ситуации. В то время члены политбюро пока еще не решались говорить откровенно об истинных причинах конфликта между Сталиным и Орджоникидзе, поэтому объясняли все лишь происками коварного Берии. В то время все грехи некогда могущественного генсека вообще списывались на Берию - такова была партийная линия.

Никита Сергеевич Хрущёв уже спустя несколько лет после легендарного пленума говорил «Мы создали в 1953 году, грубо говоря, версию о роли Берии что, дескать, Берия полностью отвечает за злоупотребления, которые совершались при Сталине… Мы тогда еще никак не могли освободиться от идеи, что Сталин - друг каждого, отец народа, гений и прочее. Невозможно было сразу представить себе, что Сталин - изверг и убийца… Мы находились в плену этой версии, нами же созданной в интересах реабилитации Сталина не Бог виноват, а угодники, которые плохо докладывали Богу, и поэтому Бог насылает град, гром и другие бедствия… Узнают люди, что партия виновна, наступит партии конец… Мы тогда еще находились в плену у мертвого Сталина и давали партии и народу неправильные объяснения, все свернув на Берию. Нам он казался удобной для этого фигурой. Мы делали все, чтобы выгородить Сталина, хотя выгораживали преступника, убийцу, ибо еще не освободились от преклонения перед Сталиным».

И все-таки в отношениях между Орджоникидзе и Берией действительно замечались некоторые сложности. Орджоникидзе в партийной иерархии занимал гораздо более высокое положение, чем Берия. В 1932 году он даже смог воспрепятствовать решению Сталина выдвинуть Берию на пост руководителя Закавказской партийной организации. Об этом факте вспоминали С.З. Гинзбург и А.В. Снегова - один из руководящих работников Закавказского крайкома ВКП(б) в 1930-е годы. Кроме того, Гинзбург подчеркивал, что негативное отношение Орджоникидзе к Берии с годами лишь усиливалось и он нисколько этого не скрывал.

Некоторые следственные дела 1930-1950-х годов также свидетельствуют, хотя и косвенно, об этом. М. Звонцов, бывший второй секретарь Кабардино-Балкарского обкома, после ареста в 1938 году на допросе рассказывал о содержании беседы между Орджоникидзе и Беталом Калмыковым, руководителем партийной организации этого района «Бетал задал вопрос «Товарищ Серго, до каких пор этот негодяй будет возглавлять Закавказскую парторганизацию» Серго ответил «Кое-кто ему еще доверяет. Пройдет время, он сам себя разоблачит».

Первый секретарь ЦК компартии Азербайджана Багиров, выступая на следствии по делу Берии, сообщал, что в 1936 году Орджоникидзе самым подробным образом расспрашивал его о Лаврентии Павловиче, при этом отзывался о последнем крайне неодобрительно. «Орджоникидзе тогда понял уже всю неискренность и вероломство Берии, - говорил Багиров, - решившего любым средством очернить Орджоникидзе».

О неприязненных отношениях между этими двумя партийцами рассказывали и ближайшие товарищи Берии по работе. Так, Шария показал «Мне известно, что Берия внешне относился к Серго Орджоникидзе как бы хорошо, а в действительности говорил о нем в кругу приближенных всякие гадости». Гоглидзе по этому поводу говорил «Берия в присутствии меня и других лиц допускал в отношении Серго Орджоникидзе резкие высказывания пренебрежительного характера… У меня складывалось впечатление, что Берия говорил это в результате какой-то личной злобы на Орджоникидзе и настраивал против него других».

О личной неприязни Берии к Серго свидетельствует и тот факт, что после смерти последнего была учинена расправа над многими его родственниками. По указанию Берии в мае 1941 года был арестован младший брат Орджоникидзе, Константин. Следствие по его делу длилось три года и не привело к каким-либо существенным результатам. Тем не менее, Константин Орджоникидзе был осужден Особым совещанием и приговорен к 5 годам одиночного тюремного заключения. Берия еще дважды продлевал этот срок, причем второе постановление было подписано уже после смерти Сталина.

Но вряд ли только интриги Берии привели к гибели несгибаемого партийца Орджоникидзе. Здесь уместным будет вспомнить выступление Хрущёва на XX съезде партии «Орджоникидзе мешал Берии в осуществлении его коварных замыслов, всегда был против Берии, о чем он говорил Сталину». И далее Хрущёв отмечает «Вместо того чтобы разобраться и принять необходимые меры, Сталин допустил уничтожение брата Орджоникидзе, а самого Орджоникидзе довел до такого состояния, что последний вынужден был застрелиться».

В своих мемуарах Хрущёв приводит содержание последнего разговора между Орджоникидзе и Микояном (причем, воспоминания Микояна на данную тему в 1953 году несколько отличаются от версии Хрущёва). Если верить версии Никиты Сергеевича, то Орджоникидзе воспринимал сложившуюся в то время ситуацию как безысходную, но роль Берии при этом не упоминается. Никита Сергеевич рассказывает, как Микоян после смерти Сталина поведал ему в доверительной беседе, что незадолго до смерти Орджоникидзе заявил «Не могу дальше жить бороться со Сталиным невозможно, а терпеть то, что он делает, нет сил». И далее «Сталин мне не верит; кадры, которые я подбирал, почти все уничтожены». Хрущёв настаивал на том, что главной причиной гибели Орджоникидзе стало его общее пассивно-упадническое настроение.

Другие факты свидетельствуют об обратном. Так, один из старейших грузинских большевиков и ближайших друзей Орджоникидзе М. Орахелашвили во время следствия в 1937 году дал следующие показания «Я клеветнически отзывался о Сталине как о диктаторе партии, а его политику считал чрезмерно жестокой. В этом отношении большое влияние на меня оказал Серго Орджоникидзе , который еще в 1936 году, говоря со мной об отношении Сталина к тогдашним лидерам ленинградской оппозиции (Зиновьев, Каменев, Евдокимов, Залуцкий), доказывал, что Сталин своей чрезмерной жестокостью доводит партию до раскола и в конце концов заведет страну в тупик… Вообще я должен сказать, что приемная в квартире Орджоникидзе, а по выходным дням его дача являлись зачастую местами сборищ участников нашей контрреволюционной организации, которые в ожидании Серго Орджоникидзе вели самые откровенные контрреволюционные разговоры, которые ни в коей мере не прекращались даже при появлении самого Орджоникидзе».

Конечно, это показание может выглядеть несколько сомнительным, но если из него исключить типичные для допросов того времени слова наподобие «контрреволюционный» или «клеветнический», то в целом можно представить настрой Орджоникидзе и его соратников по отношению к событиям 1930-х годов.

Кроме того, сам Сталин позволил себе высказаться о конфликтах с Орджоникидзе на февральско-мартовском пленуме ЦК. Генсек заявил, что Орджоникидзе как будто «страдал такой болезнью привяжется к кому-нибудь, объявит людей лично ему преданными и носится с ними, вопреки предупреждениям со стороны партии, со стороны ЦК… Сколько крови он испортил на то, чтобы отстаивать против всех таких, как видно теперь, мерзавцев». После этого товарищ Сталин перечислил несколько фамилий соратников Орджоникидзе по работе в Закавказье. Именно их Орджоникидзе пытался защитить от ложных наветов и злобных преследований. И далее в докладе Сталина «Сколько крови он себе испортил и нам сколько крови испортил». Не лишним будет заметить, что в то время Сталин уже привык отождествлять действия партии ЦК со своими собственными.

Настоящую ненависть у Сталина вызывала дружба Орджоникидзе с Ломинадзе, который, по словам генсека, был одним из лидеров «право-левацкого блока». Сталин утверждал, что «товарищ Серго знал больше, чем любой из нас» об «ошибках» Ломинадзе, поскольку еще в период с 1926 по 1928 год получал от него письма «антипартийного характера». Сталину же он рассказал об этих письмах лишь спустя 8-9 лет. Любопытно, что все эти замечания в адрес Орджоникидзе Сталин вычеркнул из доклада, готовившегося к печати.

Орджоникидзе действительно в последние месяцы до гибели во многих выступлениях подчеркивал замечательные качества своих подчиненных и сотрудников, отмечая их верность и преданность советской власти и опровергая всякие подозрения в саботаже. По всей видимости, Сталин прекрасно понимал, что и на предстоящем пленуме ЦК Орджоникидзе, храня верность своим принципам, вновь начнет выгораживать командиров индустрии и инженерно-технический персонал. Поэтому генсеку было необходимо деморализовать «противника», внушив ему чувство вины мол-де, он защищал когда-то уже «разоблаченных предателей» - Пятакова, Ратайчака и им подобных. Поэтому теперь должен промолчать.

Заранее все предусмотрев, Сталин вынес на повестку дня пленума ЦК доклад о вредительстве в тяжелой промышленности. Орджоникидзе предоставил ему проект резолюции по данному докладу. Генсек буквально испещрил работу множественными замечаниями и пометками. Орджоникидзе полагалось «сказать резче» о вредителях на производстве, центральной же частью доклада предписывалось сделать вопрос о хозяйственниках, которые в сложившейся ситуации «должны отдавать себе ясный отчет о друзьях и врагах советской власти». Там, где Орджоникидзе писал о выдвижении на ответственные посты людей со специальным техническим образованием, Сталин пометил «…и являющихся проверенными друзьями Советской Власти».

Орджоникидзе всерьез готовился к предстоящему пленуму и понимал, насколько важная предстоит схватка. В проект резолюции он включил следующий пункт «Поручить НКТП в десятидневный срок доложить ЦК ВКП(б) о состоянии строительства Кемеровского химкомбината, Уралвагонстроя и Средуралмедстроя, наметив конкретные мероприятия по ликвидации на этих строительствах последствий вредительства и диверсий с тем, чтобы обеспечить пуск этих предприятий в установленные сроки».

Дело в том, что в прессе до этого появились некоторые материалы процесса по делу «антисоветского троцкистского центра». В ходе этого процесса выяснилось, что якобы на этих предприятиях вредительство достигло ужасающих масштабов. Орджоникидзе, как истинный поборник добра и справедливости, уже начал своими силами проводить проверку на данных объектах, теперь же он хотел получить санкцию пленума по этому поводу.

5 февраля Орджоникидзе направил в Кемерово комиссию во главе с профессором Н. Гельпериным. В осторожных формулировках он посоветовал ему провести объективную проверку и выяснить, насколько реальны факты «вредительства». «Учтите, что Вы едете в такое место, - напутствовал Орджоникидзе, - где был один из довольно активных вредительских центров. Помните, что у малодушных или недостаточно добросовестных людей может появиться желание все валить на вредительство, чтобы, так сказать, утопить во вредительском процессе свои собственные ошибки. Было бы в корне неправильно допустить это… Вы подойдите к этому делу как техник, постарайтесь отличить сознательное вредительство от непроизвольной ошибки - в этом главная ваша задача».

Когда же комиссия Гельперина вернулась в Москву, то в составленном ею докладе вообще отсутствовало слово «вредительство». Такой же ситуация была и в отношении коксохимической промышленности Донбасса, где проверкой занималась комиссия во главе с Осиповым-Шмидтом, заместителем Орджоникидзе. Результаты работы третьей комиссии также не доказали фактов «вредительства». Но о последней стоит рассказать более подробно, поскольку ее возвращение в Москву состоялось незадолго до смерти Орджоникидзе.

Итак, третья комиссия занималась выяснением обстоятельств по факту «вредительства» на строительстве вагоностроительного завода в Нижнем Тагиле. Руководителями комиссии были заместитель наркома Павлуновский и начальник Главстройпрома Гинзбург. В середине февраля Орджоникидзе позвонил Гинзбургу в Тагил и спросил о положении дел на стройке. Гинзбург заверил его, что никакого криминала обнаружить не удалось. Напротив, качество работ на Уралвагонстрое даже превышает положение на других уральских стройках. Гинзбург особенно подчеркнул, что «завод построен добротно, без недоделок, хотя имели место небольшие перерасходы отдельных статей сметы. В настоящее же время строительство замерло, работники растеряны». После этого Орджоникидзе обратился к Гинзбургу с просьбой вернуться в Москву вместе с Павлуновским и по дороге составить записку о работе комиссии на стройке.

Они прибыли в столицу утром 18 февраля и немедленно позвонили Орджоникидзе. На звонок ответила жена, Зинаида Гавриловна, и сказала, что теперь муж спит, но до этого уже несколько раз спрашивал о них. Затем она попросила их отправиться на дачу Орджоникидзе, куда и он сам вскоре приедет.

Чтобы проследить во всех подробностях деятельность Орджоникидзе накануне гибели, стоит вернуться немного назад. Так, 17 февраля, накануне возвращения сотрудников из поездки, с трех часов дня Орджоникидзе присутствовал на заседании политбюро. Здесь обсуждались проекты резолюций предстоящего пленума ЦК. Вечером этого же дня Орджоникидзе отправился в наркомат, где успел переговорить с Гельпериным и Осиповым-Шмидтом. В это же время в его квартире был произведен обыск. Едва Орджоникидзе узнал об этом, он тут же позвонил Сталину и, вероятно, в резких выражениях выразил свое возмущение. Генсек же уклончиво ответил «Это такой орган, что и у меня может сделать обыск. Ничего особенного…»

На следующий день ранним утром состоялась личная встреча Сталина с Орджоникидзе. Затем Серго, вернувшись домой, еще раз переговорил с Иосифом Виссарионовичем по телефону, и, по свидетельству очевидцев, разговор был «безудержно гневный, со взаимными оскорблениями, русской и грузинской бранью».

В это время Гинзбург, так и не дождавшись Орджоникидзе на его даче, приехал в наркомат и уже отсюда вместе с другими руководителями НКТП отправился на квартиру к Орджоникидзе, где уже находились Сталин и другие члены политбюро. Орджоникидзе был мертв, а стоявший в изголовье его постели Иосиф Виссарионович, грозно окинув взглядом всех собравшихся, отчетливо произнес «Серго с больным сердцем работал на износ, и сердце не выдержало». Спустя несколько лет, уже после смерти Сталина, жена Орджоникидзе рассказывала, как генсек, покидая квартиру покойного, грубо предупредил ее «Никому ни слова о подробностях смерти Серго, ничего, кроме официального сообщения, ты ведь меня знаешь».

В прессе же тех лет появилось официальное сообщение, подписанное наркомом здравоохранения Каминским и несколькими кремлевскими врачами, в котором указывалось Орджоникидзе внезапно скончался от паралича сердца во время дневного сна. Вскоре все, кто подписывал это заявление, были расстреляны.

Смерть Орджоникидзе по времени следовала за завершением процесса о «троцкистском центре» и ненамного предшествовала февральско-мартовскому пленуму. Причем пленум был перенесен на три дня позже намеченного срока в связи с похоронами Орджоникидзе.

В эти дни появились слухи о том, что смерть одного из кремлевских вождей была вызвана его потрясением из-за «предательства» Пятакова и прочих «троцкистов». На траурном митинге прозвучало немало речей в честь почившего. Характерно выступление Молотова, где среди прочего прозвучало следующее «Враги нашего народа, троцкистские выродки, ускорили смерть Орджоникидзе. Товарищ Орджоникидзе не ожидал, что Пятаковы могут пасть так низко».

Таким образом, версия о роковой роли «троцкистов» в судьбе Орджоникидзе утвердилась и прозвучала позже в статье об этом видном партийном деятеле в Большой советской энциклопедии «Троцкистско-бухаринские выродки фашизма ненавидели Орджоникидзе лютой ненавистью. Они хотели убить Орджоникидзе. Это не удалось фашистским агентам. Но вредительская работа, чудовищное предательство презренных право-троцкистских наймитов японо-германского фашизма во многом ускорили смерть Орджоникидзе».

Хрущёв писал в своих мемуарах, что в 1937 году он и не предполагал, какими могли быть истинные причины смерти. О самоубийстве ему стало известно от Маленкова, и то после войны. Маленков же узнал об этом от самого Сталина, который однажды случайно проговорился в приватной беседе. Скорее всего, многие на самом деле не догадывались о том, что Орджоникидзе покончил с собой. Сталин приказал всем свидетелям его кончины молчать, поэтому-то рядовые члены ЧК ничего не знали.

Хрущёв пишет о том, что самоубийство Орджоникидзе являлось актом протеста, выражением своего несогласия с методами работы Сталина, поскольку в то время ближайшие соратники генсека никак иначе не могли противостоять его диктату. Такое положение устраивало «наследников Сталина», потому что могло хоть в какой-то мере оправдать их молчание, бездействие и безвольное подчинение в те страшные годы репрессий.

И если Хрущёв ставит самоубийство Орджоникидзе в ранг поступков, требующих особого мужества, то Молотов, убежденный сталинист, был склонен видеть в этом акте лишь глупость и упрямство человека, не желавшего поддержать генсека. Он однозначно заметил, что Орджоникидзе «поставил Сталина в очень трудное положение». В беседах с Чуевым Молотов выражал все ту же позицию Орджоникидзе выступал против советской власти, был на него достоверный материал. Сталин велел его арестовать. Серго возмутился. А затем дома покончил с собой. Нашел легкий способ. О своей персоне подумал. Какой же ты руководитель!.. Он последним своим шагом показал, что он все-таки неустойчив. Это было против Сталина, конечно. И против линии, да, против линии. Это был шаг очень такой плохой. Иначе его нельзя толковать… Чуев спросил Молотова «Когда Серго застрелился, Сталин был очень злой на него». На что Молотов ответил «Безусловно!».

Чем можно объяснить такую позицию Молотова в отношении к смерти Орджоникидзе Только лишь одной преданностью вождю Или за его категоричной убежденностью скрывается нечто более интересное Действительно, как выяснилось позже, Молотов также был причастен к негласно объявленной Сталиным травле Орджоникидзе.

Генеральный прокурор СССР Руденко, выступая на июньском пленуме ЦК в 1957 году, сообщил, что во время следствия по делу Берии Ворошилов рассказывал ему «Вы покопайтесь в отношении Серго Орджоникидзе , его затравили, и, нечего греха таить, что Вячеслав Михайлович, когда был председателем Совнаркома, неправильно относился к покойнику».

Некоторые свидетельства вообще ставят под сомнение версию о самоубийстве Орджоникидзе. Многие из числа близких утверждали, что Орджоникидзе накануне гибели был как всегда полон сил и энергии, никаких признаков депрессии, которая могла бы привести к самоубийству, никто даже и не заметил. О том же говорил и Гинзбург «Кому были известны его поступки, намерения, замыслы, в частности в последнее время, когда он готовился к предстоящему пленуму ЦК, не могут допустить и мысли о его самоубийстве… Он тщательно готовился к тому, чтобы решительно выступить против массового избиения кадров партии, руководителей промышленности и строительства».

Гинзбург приводил также в качестве доказательства записку, отправленную ему В.Н. Сидоровой, бывшей его сослуживицей по Наркомтяжпрому. В этой записке сообщались факты, изложенные супругой Орджоникидзе, Зинаидой Гавриловной, под большим секретом самой Сидоровой. 18 февраля, в первой половине дня, к Орджоникидзе на квартиру пожаловал некий неизвестный Зинаиде Гавриловне человек. Он сказал, что должен передать лично в руки Орджоникидзе папку с документами политбюро.

Таинственный посетитель прошел в кабинет Орджоникидзе, а через несколько минут там раздался выстрел. Незадолго до прихода этого человека Орджоникидзе разговаривал по телефону со Сталиным. Это был тот самый разговор с «русской и грузинской бранью».

О том, что Сталин и после смерти не простил Орджоникидзе, свидетельствуют немногие факты, сообщенные Гинзбургом. Так, например, когда соратники Серго пытались добиться правительственного разрешения на установление ему памятника, то всякий раз наталкивались на немое несогласие. После войны Сталину предоставили на утверждение список видных партийных деятелей, в честь которых в Москве намечалось установить памятники. Генсек из всего списка вычеркнул только одну фамилию - Орджоникидзе.

Было ли это убийство, хитро спланированное Сталиным, или самоубийство, совершенное человеком, доведенным до крайнего отчаяния и желающим спасти не только свою честь, но и свою семью от расправы, - об этом остается только догадываться, как и о многих других случаях, связанных с добровольным уходом из жизни ближайших соратников генсека.