Почему мы ошибаемся в людях
Не помню, какой год. Я радостно живу на Караванной под самой крышей. Эх, было хорошо. Караванная. Крыша....
Еда квартиру не любила, и поэтому я периодически спускался в окружные шалманы с целью добычи мамонта. В соседнем доме расположился паб, и там я регулярно убеждал себя в полезности для моего здоровья пива с сосисками. Кабачок невеликий, завсегдатаи узнавали друг друга в лицо, и вскоре я познакомился с Бинго. Бинго получил свое прозвище за то, что постоянно говорил «Бинго». Даже когда ему приносили 0,5. Если честно, я забыл, как его звали в реальности. Да это и не важно. Он был выше меня, уже в плечах и шире в мыслях. Бинго рассуждал столетиями, как-то мы пили в рюмочной на Пушкинской:
Вот меня интересует, Пушкину сейчас важно, что он наше все, или нет? Нет, ну правда, вот он там сидит, бухает с Дантесом.
Почему с Дантесом?
Ну а с кем еще ему бухать, не с женой же, Дантес о нем всю жизнь думал, самые близкие люди, если не брать в расчет дуэль, но кто старое помянет?..
Разумно.
Так вот, бухает он с Дантесом, и тут им новости от нас утренние, мол, Пушкин супермен, а Дантес скотина. Мне вот любопытно, это имеет для них какое-то значение или нет?
Прости, а почему ты так паришься из-за этого?
А ты не догоняешь?
Это же сильно упрощает мою жизнь. Если Пушкину там все равно, то мне уж подавно можно не напрягаться в попытках оставить след.
А ты хочешь оставить след?
Я начал об этом задумываться.
Тяжелое утро было?
Утро легкое, только если ты зря живешь. У нормального человека утро должно быть тяжелым. Да нет, утро было обычное. Деда тут встретил. Хочу комнату свою сдать, вот он меня и грузанул.
Ну женат он, я так понял, завел зазнобу, судя по всему, отель дорого, а квартирка моя в самый раз
Я удивился. Бинго жил в отличной двухкомнатной квартире в соседнем со мной дворе. Она ему досталась от бабушки, и для двадцатипятилетнего историка, рухнувшего в менеджеры какой-то бессмысленной конторы, такая жилплощадь должна была являться пределом мечтаний.
В смысле свою квартиру сдать?
Нет, есть маза именно сдать комнату.
Чтобы с тобой кто-то жил? На хрена?
Да ты понимаешь, тут какое дело. Иду я домой, а в дворе дед гуляет, приличный такой, в пиджаке, очках и с палочкой. Видит меня и спрашивает: «Молодой человек, вы не в курсе, здесь никто квартиру не сдает во дворе?» Я сначала мимо ушей пропустил, а потом решил, дай разузнаю, что к чему, думаю, может, сдам свою хату да уеду на лето к родителям на дачу.
А работа?
Мне нужен творческий отпуск.
Звучит! Есть идеи?
Нет. В отпуске, думал, придут. Но выяснилось, что деду квартира нужна на несколько часов днем, ну женат он, я так понял, завел зазнобу, судя по всему, отель дорого, а квартирка моя в самый раз.
Так и сказал?
Ну, я спросил: «Из-за бабы?» Он говорит: «Да», – вроде как она тут рядом бывает, и так всем удобнее. Просил не болтать.
Вот ты бестактный и не болтаешь, как я погляжу.
Ой, да хорош тут мне дворянина включать, кроме тебя никто не знает. Вот всем интересно, с кем там у деда роман. Короче, подумал я, а чего мне комнату-то не сдать днем – и деньги нелишние, и деда осчастливлю. С работы успею свалить еще. Мы с ним так умеренно выпили, все обсудили, как говорит наш начальник, вин-вин ситуэйшн.
А почему в итоге ты про след-то заговорил?
Бинго нахмурился, как будто я ему наполнил о зубном.
Да мы с дедом разболтались у меня на кухне, когда квартиру показывал. Он какой-то ученый советский, все, разумеется, накрылось, но где-то есть завод, на котором что-то работает, что он придумал. И я так понял, хреновина эта переживет и деда, и нас с тобой, потому что, разумеется, с тех пор ничего не поменялось на заводе. Так он гордится, что помимо детей оставил след. А я что оставлю? Ну, хорошо если детей, а в остальном, судя по нынешней ситуации, след будет как от укуса комара: краткосрочный, но раздражающий. И тут мне показалось, выход есть. Если на том свете мне след не нужен будет, то на этом я как-нибудь с собой договорюсь. А вот если выяснится, что мне и там этот дед с вопросами своими неприятными являться будет, то как задним числом след нарулить? Поэтому я и напрягаюсь с утра. Завтра думаю работу по этой причине пропустить.
Более всего нам хотелось выяснить, кто же его избранница. Ну как так?! Палочка, очки - и три раза в неделю!!!
Я сразу решил, что не надо мне с таким дедом встречаться. Очень вредный для спокойной жизни человек. Тем не менее однажды пересеклись. Эти минуты я запомнил на всю жизнь.
Как вы понимаете, Бинго сдал распутному дедушке одну из своих комнат. Борис Сергеевич устраивал любовь раза два-три в неделю, чаще всего в одно и то же время, предупреждал заранее о визите и оставлял после себя идеальный порядок. Нам даже как-то становилось стыдно за собственную расхлябанность и бардачность. Присутствие деда мы опознавали по вымытым чашкам, иногда бокалу, какой-то новой еде в холодильнике и открытым занавескам на кухне. Более всего нам хотелось выяснить, кто же его избранница. Ну как так?! Палочка, очки – и три раза в неделю!!! До подглядывания опуститься мы не посмели, но судьба решила все сама.
Борис Сергеевич был до предела педантичен, и если предупреждал, что покинет обитель в шесть, то в шесть ноль одну можно было заходить в пустую квартиру. Мы с Бинго на теме следов в истории очень подружились и все чаще заменяли паб либо его, либо моей кухней. И вот как-то условно в шесть тридцать идем мы к нему в квартиру, зная, что дедушка полчаса как должен уехать. С нами в парадную заходит миловидная женщина лет тридцати, обычная такая, не описать кроме как прохожая. Поднимаемся по лестнице и выясняется, что мы в одну квартиру. Так сказать, сцена немее не придумаешь.
Мы тут же начали нагло изучать объект любви нашего жильца. Нет, ну прям хороша. И главное – никаких стеснений. Лицо даже не изменилось, когда мы встали у одной двери. Хотели как-то свалить, ну мало ли, ошибся со временем Ромео, но не успели. Дверь открылась. Борис Сергеевич был в расстегнутой рубашке, бледен и измучен.
Верочка, спасибо, что приехала, мальчики, простите, что задержался, сейчас мне укол сделают и я уйду, извините, нехорошо стало. Да вы проходите в кухню.
Борис Сергеевич был один. Только стакан воды на столе.
Борис Сергеевич, убьет это вас когда-нибудь, ну я же вам уже сто раз говорила, так нельзя. Старый вы для таких волнений.
Мы тоже подумали, что как-то не очень изобретатель выглядит. Пора заканчивать с любовью. И тут же решили сами отжигать, пока вот такая с иглой не придет с того света вытаскивать.
Вера достала какие-то таблетки, штуку для измерения давления, шприц и увела деда в его спальню. Вскоре они вернулись. Вера пыталась убедить нашего деда:
Борис Сергеевич, все. Хватит. Запрещаю как врач и как друг. Умрете прямо здесь, сгорите, а вы ей еще нужны, как-нибудь все образуется.
Борис Сергеевич опустил голову:
Ну дай я последний раз – и пойду.
Он подошел к окну, стоял без движения минут пять, смотрел куда-то во двор, хотя я не очень понимал, что там такого интересного.
Я тихо спросил Веру:
Куда он смотрит?
Можно я расскажу, Борис Сергеевич?
Дед посмотрел на нас печально-счастливыми глазами и спокойно согласился:
Да теперь уж можно, все равно уезжаю.
Вера резала без анестезии.
Внучка там его гуляет. У вас детский сад во дворике. Вот он и приезжает на нее смотреть. Родители так развелись, что их с бабушкой к внучке не пускают, только с судебными приставами, и каждый раз мамаша придумывает, как все сорвать. Вот он и ездит сюда все время. Сидит часами, и смотрит, и смотрит...
Больно, Саша, в пустое окно смотреть, а в это просто тяжело
Я никогда думал, что мое сердце может так оглушительно стучать. Греметь в каждом капилляре. И еще стыд... такой тупой, сверлящий, бесконечный стыд. Затем я не выдержал тишины:
Борис Сергеевич... зачем же... это же... это же так больно...
Борис Сергеевич взглянул в окно еще раз, надел пиджак, посмотрел на нас тепло и изменил мой мир:
Как вас зовут?
Больно, Саша, в пустое окно смотреть, а в это просто тяжело. До свидания, ребята, Верочка, давайте до метро вместе дойдем.
Борис Сергеевич вышел из квартиры и больше никогда не возвращался.
Бинго долго молчал, а потом сказал то, что жило в моей голове:
Что же вы делаете, сволочи, что же вы делаете...
Каждый раз, проходя этот двор, я смотрю на окно. Мне кажется, оно выгорело, как волосы у маленьких детей, бегающих летом под cолнцем. Они не знают, откуда тепло. Да им и неважно. Тепло и хорошо.
Ну а cолнце... Солнце рано или поздно сгорит, пытаясь нас согреть.
У вас не бывало так - знакомишься с человеком и кажется, что вполне хорошо понимаешь, кто перед тобой, но проходит время, и поработав с этим человеком над общей задачей, мнение меняется? Начинаешь понимать, что ошибался в человеке. У меня так бывало и не раз.
При устройстве на работу абсолютное большинство кандидатов преувеличивает те, свои черты, которые, как им кажутся, правильными и востребованными. Социально ожидаемый образ выходит на первый план. Мы видим фактически маску, которую человек надевает, чтобы понравится.
Справедливости ради надо заметить, есть и другая категория людей - те, кто недооценивает себя. По разным причинам они предпочитают исказить реальность и казаться хуже чем они есть. Разглядеть за неуверенностью в себе сильные стороны человека бывает сложновато.
Но это еще часть проблемы. Мы сами порой предпочитаем обманываться. Ведь мы тоже искажаем реальность через свои фильтры предпочтений и страхов. Мы видим то, что нам хочется увидеть или, наоборот, старательно не замечаем того, что не хотим видеть.
И какой же выход? Что же мы теперь обречены на ошибки? Я для себя из этого сделал несколько выводов:
Мы - люди, а не компьютеры. Человеческие отношения сложнее и многограннее, чем любая партия в шахматы, поэтому ошибки неизбежны и надо к этому быть готовым. Вопрос насколько часто и сильно мы ошибаемся? Думаю с опытом и при желании прогрессировать ошибок будет меньше.
Идеальных людей не существует. У человека не могут быть все качества развиты превосходно. Есть сильные стороны и слабые. Важно учиться видеть этот профиль сразу и адекватно воспринимать себя, других.
Важно постоянно расширять свою картину мира, чтобы видеть, слышать и понимать правду разных людей. Этому хорошо помогают общение с разными людьми и образование в сфере практической психологии (нлп, соционика).
Ближний круг нашего общения играет огромную роль в нашем самоощущении и развитии. Поэтому важно общаться с теми, кто близок нам по духу и взглядам на мир. Надо постепенно последовательно сознательно включать туда новых людей. С возрастом это становится труднее, поэтому стоит и более бережно относится к тем отношениям, которые себя уже зарекомендовали, и спокойно отпускать те, которые себя изжили.
Не ошибается тот, кто ничего не делает. Какие бы препятствия не стояли на пути надо идти дальше и строить задуманное. Рано или поздно обязательно находятся люди, которые нам нужны. Лучше, конечно, раньше.
При этом, учиться видеть в поведении людей глубинные мотивы и страхи, понимать психологические закономерности принимаемых ими решений или избегания таковых, будет совершенно нелишним. И здесь, наряду с уже известными широкому кругу концепций и практических инструментов, я отмечу одну книгу, сочетающую в себе простоту, глубину и стройность изложенного материала. Речь о книге Александра Юрьевича Афанасьева "Синтаксис любви". Если вы действительно заинтересованы меньше ошибаться в людях - прочтите ее, не пожалеете. Мою небольшую рецензию на эту книгу можно
Иногда так ошибешься в человеке, что потом еще долго приходишь в себя. Интересное, кстати, выражение, задумался однажды, противоположно ли оно по смыслу фразе «выйти из себя». Так или иначе поколебал этот случай мою бесконечную уверенность в способности разбираться в людях. Навсегда. Так поколебал, что несколько лет я смотрел на Солнце другими глазами.
Александр Цыпкин писательВсе статьи
Не помню, какой год. Я радостно живу на Караванной под самой крышей. Эх, было хорошо. Караванная. Крыша….
Еда квартиру не любила, и поэтому я периодически спускался в окружные шалманы с целью добычи мамонта. В соседнем доме расположился паб, и там я регулярно убеждал себя в полезности для моего здоровья пива с сосисками. Кабачок невеликий, завсегдатаи узнавали друг друга в лицо, и вскоре я познакомился с Бинго. Бинго получил свое прозвище за то, что постоянно говорил «Бинго». Даже когда ему приносили 0,5. Если честно, я забыл, как его звали в реальности. Да это и не важно. Он был выше меня, уже в плечах и шире в мыслях. Бинго рассуждал столетиями, как-то мы пили в рюмочной на Пушкинской:
Вот меня интересует, Пушкину сейчас важно, что он наше все, или нет? Нет, ну правда, вот он там сидит, бухает с Дантесом.
Почему с Дантесом?
Ну а с кем еще ему бухать, не с женой же, Дантес о нем всю жизнь думал, самые близкие люди, если не брать в расчет дуэль, но кто старое помянет?..
Разумно.
Так вот, бухает он с Дантесом, и тут им новости от нас утренние, мол, Пушкин супермен, а Дантес скотина. Мне вот любопытно, это имеет для них какое-то значение или нет?
Прости, а почему ты так паришься из-за этого?
А ты не догоняешь?
Это же сильно упрощает мою жизнь. Если Пушкину там все равно, то мне уж подавно можно не напрягаться в попытках оставить след.
А ты хочешь оставить след?
Я начал об этом задумываться.
Тяжелое утро было?
Утро легкое, только если ты зря живешь. У нормального человека утро должно быть тяжелым. Да нет, утро было обычное. Деда тут встретил. Хочу комнату свою сдать, вот он меня и грузанул.
Ну женат он, я так понял, завел зазнобу, судя по всему, отель дорого, а квартирка моя в самый раз
Я удивился. Бинго жил в отличной двухкомнатной квартире в соседнем со мной дворе. Она ему досталась от бабушки, и для двадцатипятилетнего историка, рухнувшего в менеджеры какой-то бессмысленной конторы, такая жилплощадь должна была являться пределом мечтаний.
В смысле свою квартиру сдать?
Нет, есть маза именно сдать комнату.
Чтобы с тобой кто-то жил? На хрена?
Да ты понимаешь, тут какое дело. Иду я домой, а в дворе дед гуляет, приличный такой, в пиджаке, очках и с палочкой. Видит меня и спрашивает: «Молодой человек, вы не в курсе, здесь никто квартиру не сдает во дворе?» Я сначала мимо ушей пропустил, а потом решил, дай разузнаю, что к чему, думаю, может, сдам свою хату да уеду на лето к родителям на дачу.
А работа?
Мне нужен творческий отпуск.
Звучит! Есть идеи?
Нет. В отпуске, думал, придут. Но выяснилось, что деду квартира нужна на несколько часов днем, ну женат он, я так понял, завел зазнобу, судя по всему, отель дорого, а квартирка моя в самый раз.
Так и сказал?
Ну, я спросил: «Из-за бабы?» Он говорит: «Да», – вроде как она тут рядом бывает, и так всем удобнее. Просил не болтать.
Вот ты бестактный и не болтаешь, как я погляжу.
Ой, да хорош тут мне дворянина включать, кроме тебя никто не знает. Вот всем интересно, с кем там у деда роман. Короче, подумал я, а чего мне комнату-то не сдать днем – и деньги нелишние, и деда осчастливлю. С работы успею свалить еще. Мы с ним так умеренно выпили, все обсудили, как говорит наш начальник, вин-вин ситуэйшн.
А почему в итоге ты про след-то заговорил?
Бинго нахмурился, как будто я ему наполнил о зубном.
Да мы с дедом разболтались у меня на кухне, когда квартиру показывал. Он какой-то ученый советский, все, разумеется, накрылось, но где-то есть завод, на котором что-то работает, что он придумал. И я так понял, хреновина эта переживет и деда, и нас с тобой, потому что, разумеется, с тех пор ничего не поменялось на заводе. Так он гордится, что помимо детей оставил след. А я что оставлю? Ну, хорошо если детей, а в остальном, судя по нынешней ситуации, след будет как от укуса комара: краткосрочный, но раздражающий. И тут мне показалось, выход есть. Если на том свете мне след не нужен будет, то на этом я как-нибудь с собой договорюсь. А вот если выяснится, что мне и там этот дед с вопросами своими неприятными являться будет, то как задним числом след нарулить? Поэтому я и напрягаюсь с утра. Завтра думаю работу по этой причине пропустить.
Более всего нам хотелось выяснить, кто же его избранница. Ну как так?! Палочка, очки - и три раза в неделю!!!
Я сразу решил, что не надо мне с таким дедом встречаться. Очень вредный для спокойной жизни человек. Тем не менее однажды пересеклись. Эти минуты я запомнил на всю жизнь.
Как вы понимаете, Бинго сдал распутному дедушке одну из своих комнат. Борис Сергеевич устраивал любовь раза два-три в неделю, чаще всего в одно и то же время, предупреждал заранее о визите и оставлял после себя идеальный порядок. Нам даже как-то становилось стыдно за собственную расхлябанность и бардачность. Присутствие деда мы опознавали по вымытым чашкам, иногда бокалу, какой-то новой еде в холодильнике и открытым занавескам на кухне. Более всего нам хотелось выяснить, кто же его избранница. Ну как так?! Палочка, очки – и три раза в неделю!!! До подглядывания опуститься мы не посмели, но судьба решила все сама.
Борис Сергеевич был до предела педантичен, и если предупреждал, что покинет обитель в шесть, то в шесть ноль одну можно было заходить в пустую квартиру. Мы с Бинго на теме следов в истории очень подружились и все чаще заменяли паб либо его, либо моей кухней. И вот как-то условно в шесть тридцать идем мы к нему в квартиру, зная, что дедушка полчаса как должен уехать. С нами в парадную заходит миловидная женщина лет тридцати, обычная такая, не описать кроме как прохожая. Поднимаемся по лестнице и выясняется, что мы в одну квартиру. Так сказать, сцена немее не придумаешь.
Мы тут же начали нагло изучать объект любви нашего жильца. Нет, ну прям хороша. И главное – никаких стеснений. Лицо даже не изменилось, когда мы встали у одной двери. Хотели как-то свалить, ну мало ли, ошибся со временем Ромео, но не успели. Дверь открылась. Борис Сергеевич был в расстегнутой рубашке, бледен и измучен.
Верочка, спасибо, что приехала, мальчики, простите, что задержался, сейчас мне укол сделают и я уйду, извините, нехорошо стало. Да вы проходите в кухню.
Борис Сергеевич был один. Только стакан воды на столе.
Борис Сергеевич, убьет это вас когда-нибудь, ну я же вам уже сто раз говорила, так нельзя. Старый вы для таких волнений.
Мы тоже подумали, что как-то не очень изобретатель выглядит. Пора заканчивать с любовью. И тут же решили сами отжигать, пока вот такая с иглой не придет с того света вытаскивать.
Вера достала какие-то таблетки, штуку для измерения давления, шприц и увела деда в его спальню. Вскоре они вернулись. Вера пыталась убедить нашего деда:
Борис Сергеевич, все. Хватит. Запрещаю как врач и как друг. Умрете прямо здесь, сгорите, а вы ей еще нужны, как-нибудь все образуется.
Борис Сергеевич опустил голову:
Ну дай я последний раз – и пойду.
Он подошел к окну, стоял без движения минут пять, смотрел куда-то во двор, хотя я не очень понимал, что там такого интересного.
Я тихо спросил Веру:
Куда он смотрит?
Можно я расскажу, Борис Сергеевич?
Дед посмотрел на нас печально-счастливыми глазами и спокойно согласился:
Да теперь уж можно, все равно уезжаю.
Вера резала без анестезии.
Внучка там его гуляет. У вас детский сад во дворике. Вот он и приезжает на нее смотреть. Родители так развелись, что их с бабушкой к внучке не пускают, только с судебными приставами, и каждый раз мамаша придумывает, как все сорвать. Вот он и ездит сюда все время. Сидит часами, и смотрит, и смотрит…
Больно, Саша, в пустое окно смотреть, а в это просто тяжело
Я никогда думал, что мое сердце может так оглушительно стучать. Греметь в каждом капилляре. И еще стыд… такой тупой, сверлящий, бесконечный стыд. Затем я не выдержал тишины:
Борис Сергеевич… зачем же… это же… это же так больно…
Борис Сергеевич взглянул в окно еще раз, надел пиджак, посмотрел на нас тепло и изменил мой мир:
Как вас зовут?
Больно, Саша, в пустое окно смотреть, а в это просто тяжело. До свидания, ребята, Верочка, давайте до метро вместе дойдем.
Борис Сергеевич вышел из квартиры и больше никогда не возвращался.
Бинго долго молчал, а потом сказал то, что жило в моей голове:
Что же вы делаете, сволочи, что же вы делаете…
Каждый раз, проходя этот двор, я смотрю на окно. Мне кажется, оно выгорело, как волосы у маленьких детей, бегающих летом под cолнцем. Они не знают, откуда тепло. Да им и неважно. Тепло и хорошо.
Ну а cолнце… Солнце рано или поздно сгорит, пытаясь нас согреть.
Иногда так ошибешься в человеке, что потом еще долго приходишь в себя. Интересное, кстати, выражение, задумался однажды, противоположно ли оно по смыслу фразе «выйти из себя». Так или иначе поколебал этот случай мою бесконечную уверенность в способности разбираться в людях. Навсегда. Так поколебал, что несколько лет я смотрел на Солнце другими глазами.
Не помню, какой год. Я радостно живу на Караванной под самой крышей. Эх, было хорошо. Караванная. Крыша….
Еда квартиру не любила, и поэтому я периодически спускался в окружные шалманы с целью добычи мамонта. В соседнем доме расположился паб, и там я регулярно убеждал себя в полезности для моего здоровья пива с сосисками. Кабачок невеликий, завсегдатаи узнавали друг друга в лицо, и вскоре я познакомился с Бинго. Бинго получил свое прозвище за то, что постоянно говорил «Бинго». Даже когда ему приносили 0,5. Если честно, я забыл, как его звали в реальности. Да это и не важно. Он был выше меня, уже в плечах и шире в мыслях. Бинго рассуждал столетиями, как-то мы пили в рюмочной на Пушкинской:
Вот меня интересует, Пушкину сейчас важно, что он наше все, или нет? Нет, ну правда, вот он там сидит, бухает с Дантесом.
Почему с Дантесом?
Ну а с кем еще ему бухать, не с женой же, Дантес о нем всю жизнь думал, самые близкие люди, если не брать в расчет дуэль, но кто старое помянет?..
Разумно.
Так вот, бухает он с Дантесом, и тут им новости от нас утренние, мол, Пушкин супермен, а Дантес скотина. Мне вот любопытно, это имеет для них какое-то значение или нет?
Прости, а почему ты так паришься из-за этого?
А ты не догоняешь?
Это же сильно упрощает мою жизнь. Если Пушкину там все равно, то мне уж подавно можно не напрягаться в попытках оставить след.
А ты хочешь оставить след?
Я начал об этом задумываться.
Тяжелое утро было?
Утро легкое, только если ты зря живешь. У нормального человека утро должно быть тяжелым. Да нет, утро было обычное. Деда тут встретил. Хочу комнату свою сдать, вот он меня и грузанул.
Ну женат он, я так понял, завел зазнобу, судя по всему, отель дорого, а квартирка моя в самый раз
Я удивился. Бинго жил в отличной двухкомнатной квартире в соседнем со мной дворе. Она ему досталась от бабушки, и для двадцатипятилетнего историка, рухнувшего в менеджеры какой-то бессмысленной конторы, такая жилплощадь должна была являться пределом мечтаний.
В смысле свою квартиру сдать?
Нет, есть маза именно сдать комнату.
Чтобы с тобой кто-то жил? На хрена?
Да ты понимаешь, тут какое дело. Иду я домой, а в дворе дед гуляет, приличный такой, в пиджаке, очках и с палочкой. Видит меня и спрашивает: «Молодой человек, вы не в курсе, здесь никто квартиру не сдает во дворе?» Я сначала мимо ушей пропустил, а потом решил, дай разузнаю, что к чему, думаю, может, сдам свою хату да уеду на лето к родителям на дачу.
А работа?
Мне нужен творческий отпуск.
Звучит! Есть идеи?
Нет. В отпуске, думал, придут. Но выяснилось, что деду квартира нужна на несколько часов днем, ну женат он, я так понял, завел зазнобу, судя по всему, отель дорого, а квартирка моя в самый раз.
Так и сказал?
Ну, я спросил: «Из-за бабы?» Он говорит: «Да», – вроде как она тут рядом бывает, и так всем удобнее. Просил не болтать.
Вот ты бестактный и не болтаешь, как я погляжу.
Ой, да хорош тут мне дворянина включать, кроме тебя никто не знает. Вот всем интересно, с кем там у деда роман. Короче, подумал я, а чего мне комнату-то не сдать днем – и деньги нелишние, и деда осчастливлю. С работы успею свалить еще. Мы с ним так умеренно выпили, все обсудили, как говорит наш начальник, вин-вин ситуэйшн.
А почему в итоге ты про след-то заговорил?
Бинго нахмурился, как будто я ему наполнил о зубном.
Да мы с дедом разболтались у меня на кухне, когда квартиру показывал. Он какой-то ученый советский, все, разумеется, накрылось, но где-то есть завод, на котором что-то работает, что он придумал. И я так понял, хреновина эта переживет и деда, и нас с тобой, потому что, разумеется, с тех пор ничего не поменялось на заводе. Так он гордится, что помимо детей оставил след. А я что оставлю? Ну, хорошо если детей, а в остальном, судя по нынешней ситуации, след будет как от укуса комара: краткосрочный, но раздражающий. И тут мне показалось, выход есть. Если на том свете мне след не нужен будет, то на этом я как-нибудь с собой договорюсь. А вот если выяснится, что мне и там этот дед с вопросами своими неприятными являться будет, то как задним числом след нарулить? Поэтому я и напрягаюсь с утра. Завтра думаю работу по этой причине пропустить.
Более всего нам хотелось выяснить, кто же его избранница. Ну как так?! Палочка, очки - и три раза в неделю!!!
Я сразу решил, что не надо мне с таким дедом встречаться. Очень вредный для спокойной жизни человек. Тем не менее однажды пересеклись. Эти минуты я запомнил на всю жизнь.
Как вы понимаете, Бинго сдал распутному дедушке одну из своих комнат. Борис Сергеевич устраивал любовь раза два-три в неделю, чаще всего в одно и то же время, предупреждал заранее о визите и оставлял после себя идеальный порядок. Нам даже как-то становилось стыдно за собственную расхлябанность и бардачность. Присутствие деда мы опознавали по вымытым чашкам, иногда бокалу, какой-то новой еде в холодильнике и открытым занавескам на кухне. Более всего нам хотелось выяснить, кто же его избранница. Ну как так?! Палочка, очки – и три раза в неделю!!! До подглядывания опуститься мы не посмели, но судьба решила все сама.
Борис Сергеевич был до предела педантичен, и если предупреждал, что покинет обитель в шесть, то в шесть ноль одну можно было заходить в пустую квартиру. Мы с Бинго на теме следов в истории очень подружились и все чаще заменяли паб либо его, либо моей кухней. И вот как-то условно в шесть тридцать идем мы к нему в квартиру, зная, что дедушка полчаса как должен уехать. С нами в парадную заходит миловидная женщина лет тридцати, обычная такая, не описать кроме как прохожая. Поднимаемся по лестнице и выясняется, что мы в одну квартиру. Так сказать, сцена немее не придумаешь.
Мы тут же начали нагло изучать объект любви нашего жильца. Нет, ну прям хороша. И главное – никаких стеснений. Лицо даже не изменилось, когда мы встали у одной двери. Хотели как-то свалить, ну мало ли, ошибся со временем Ромео, но не успели. Дверь открылась. Борис Сергеевич был в расстегнутой рубашке, бледен и измучен.
Верочка, спасибо, что приехала, мальчики, простите, что задержался, сейчас мне укол сделают и я уйду, извините, нехорошо стало. Да вы проходите в кухню.
Борис Сергеевич был один. Только стакан воды на столе.
Борис Сергеевич, убьет это вас когда-нибудь, ну я же вам уже сто раз говорила, так нельзя. Старый вы для таких волнений.
Мы тоже подумали, что как-то не очень изобретатель выглядит. Пора заканчивать с любовью. И тут же решили сами отжигать, пока вот такая с иглой не придет с того света вытаскивать.
Вера достала какие-то таблетки, штуку для измерения давления, шприц и увела деда в его спальню. Вскоре они вернулись. Вера пыталась убедить нашего деда:
Борис Сергеевич, все. Хватит. Запрещаю как врач и как друг. Умрете прямо здесь, сгорите, а вы ей еще нужны, как-нибудь все образуется.
Борис Сергеевич опустил голову:
Ну дай я последний раз – и пойду.
Он подошел к окну, стоял без движения минут пять, смотрел куда-то во двор, хотя я не очень понимал, что там такого интересного.
Я тихо спросил Веру:
Куда он смотрит?
Можно я расскажу, Борис Сергеевич?
Дед посмотрел на нас печально-счастливыми глазами и спокойно согласился:
Да теперь уж можно, все равно уезжаю.
Вера резала без анестезии.
Внучка там его гуляет. У вас детский сад во дворике. Вот он и приезжает на нее смотреть. Родители так развелись, что их с бабушкой к внучке не пускают, только с судебными приставами, и каждый раз мамаша придумывает, как все сорвать. Вот он и ездит сюда все время. Сидит часами, и смотрит, и смотрит…
Больно, Саша, в пустое окно смотреть, а в это просто тяжело
Я никогда думал, что мое сердце может так оглушительно стучать. Греметь в каждом капилляре. И еще стыд… такой тупой, сверлящий, бесконечный стыд. Затем я не выдержал тишины:
Борис Сергеевич… зачем же… это же… это же так больно…
Борис Сергеевич взглянул в окно еще раз, надел пиджак, посмотрел на нас тепло и изменил мой мир:
Как вас зовут?
Больно, Саша, в пустое окно смотреть, а в это просто тяжело. До свидания, ребята, Верочка, давайте до метро вместе дойдем.
Борис Сергеевич вышел из квартиры и больше никогда не возвращался.
Бинго долго молчал, а потом сказал то, что жило в моей голове:
Что же вы делаете, сволочи, что же вы делаете…
Каждый раз, проходя этот двор, я смотрю на окно. Мне кажется, оно выгорело, как волосы у маленьких детей, бегающих летом под cолнцем. Они не знают, откуда тепло. Да им и неважно. Тепло и хорошо.
Ну а cолнце… Солнце рано или поздно сгорит, пытаясь нас согреть.
Не помню, какой год. Я радостно живу на Караванной под самой крышей. Эх, было хорошо. Караванная. Крыша....
Еда квартиру не любила, и поэтому я периодически спускался в окружные шалманы с целью добычи мамонта. В соседнем доме расположился паб, и там я регулярно убеждал себя в полезности для моего здоровья пива с сосисками. Кабачок невеликий, завсегдатаи узнавали друг друга в лицо, и вскоре я познакомился с Бинго. Бинго получил свое прозвище за то, что постоянно говорил «Бинго». Даже когда ему приносили 0,5. Если честно, я забыл, как его звали в реальности. Да это и не важно. Он был выше меня, уже в плечах и шире в мыслях. Бинго рассуждал столетиями, как-то мы пили в рюмочной на Пушкинской:
Вот меня интересует, Пушкину сейчас важно, что он наше все, или нет? Нет, ну правда, вот он там сидит, бухает с Дантесом.
Почему с Дантесом?
Ну а с кем еще ему бухать, не с женой же, Дантес о нем всю жизнь думал, самые близкие люди, если не брать в расчет дуэль, но кто старое помянет?..
Разумно.
Так вот, бухает он с Дантесом, и тут им новости от нас утренние, мол, Пушкин супермен, а Дантес скотина. Мне вот любопытно, это имеет для них какое-то значение или нет?
Прости, а почему ты так паришься из-за этого?
А ты не догоняешь?
Это же сильно упрощает мою жизнь. Если Пушкину там все равно, то мне уж подавно можно не напрягаться в попытках оставить след.
А ты хочешь оставить след?
Я начал об этом задумываться.
Тяжелое утро было?
Утро легкое, только если ты зря живешь. У нормального человека утро должно быть тяжелым. Да нет, утро было обычное. Деда тут встретил. Хочу комнату свою сдать, вот он меня и грузанул.
Ну женат он, я так понял, завел зазнобу, судя по всему, отель дорого, а квартирка моя в самый раз
Я удивился. Бинго жил в отличной двухкомнатной квартире в соседнем со мной дворе. Она ему досталась от бабушки, и для двадцатипятилетнего историка, рухнувшего в менеджеры какой-то бессмысленной конторы, такая жилплощадь должна была являться пределом мечтаний.
В смысле свою квартиру сдать?
Нет, есть маза именно сдать комнату.
Чтобы с тобой кто-то жил? На хрена?
Да ты понимаешь, тут какое дело. Иду я домой, а в дворе дед гуляет, приличный такой, в пиджаке, очках и с палочкой. Видит меня и спрашивает: «Молодой человек, вы не в курсе, здесь никто квартиру не сдает во дворе?» Я сначала мимо ушей пропустил, а потом решил, дай разузнаю, что к чему, думаю, может, сдам свою хату да уеду на лето к родителям на дачу.
А работа?
Мне нужен творческий отпуск.
Звучит! Есть идеи?
Нет. В отпуске, думал, придут. Но выяснилось, что деду квартира нужна на несколько часов днем, ну женат он, я так понял, завел зазнобу, судя по всему, отель дорого, а квартирка моя в самый раз.
Так и сказал?
Ну, я спросил: «Из-за бабы?» Он говорит: «Да», – вроде как она тут рядом бывает, и так всем удобнее. Просил не болтать.
Вот ты бестактный и не болтаешь, как я погляжу.
Ой, да хорош тут мне дворянина включать, кроме тебя никто не знает. Вот всем интересно, с кем там у деда роман. Короче, подумал я, а чего мне комнату-то не сдать днем – и деньги нелишние, и деда осчастливлю. С работы успею свалить еще. Мы с ним так умеренно выпили, все обсудили, как говорит наш начальник, вин-вин ситуэйшн.
А почему в итоге ты про след-то заговорил?
Бинго нахмурился, как будто я ему наполнил о зубном.
Да мы с дедом разболтались у меня на кухне, когда квартиру показывал. Он какой-то ученый советский, все, разумеется, накрылось, но где-то есть завод, на котором что-то работает, что он придумал. И я так понял, хреновина эта переживет и деда, и нас с тобой, потому что, разумеется, с тех пор ничего не поменялось на заводе. Так он гордится, что помимо детей оставил след. А я что оставлю? Ну, хорошо если детей, а в остальном, судя по нынешней ситуации, след будет как от укуса комара: краткосрочный, но раздражающий. И тут мне показалось, выход есть. Если на том свете мне след не нужен будет, то на этом я как-нибудь с собой договорюсь. А вот если выяснится, что мне и там этот дед с вопросами своими неприятными являться будет, то как задним числом след нарулить? Поэтому я и напрягаюсь с утра. Завтра думаю работу по этой причине пропустить.
Более всего нам хотелось выяснить, кто же его избранница. Ну как так?! Палочка, очки - и три раза в неделю!!!
Я сразу решил, что не надо мне с таким дедом встречаться. Очень вредный для спокойной жизни человек. Тем не менее однажды пересеклись. Эти минуты я запомнил на всю жизнь.
Как вы понимаете, Бинго сдал распутному дедушке одну из своих комнат. Борис Сергеевич устраивал любовь раза два-три в неделю, чаще всего в одно и то же время, предупреждал заранее о визите и оставлял после себя идеальный порядок. Нам даже как-то становилось стыдно за собственную расхлябанность и бардачность. Присутствие деда мы опознавали по вымытым чашкам, иногда бокалу, какой-то новой еде в холодильнике и открытым занавескам на кухне. Более всего нам хотелось выяснить, кто же его избранница. Ну как так?! Палочка, очки – и три раза в неделю!!! До подглядывания опуститься мы не посмели, но судьба решила все сама.
Борис Сергеевич был до предела педантичен, и если предупреждал, что покинет обитель в шесть, то в шесть ноль одну можно было заходить в пустую квартиру. Мы с Бинго на теме следов в истории очень подружились и все чаще заменяли паб либо его, либо моей кухней. И вот как-то условно в шесть тридцать идем мы к нему в квартиру, зная, что дедушка полчаса как должен уехать. С нами в парадную заходит миловидная женщина лет тридцати, обычная такая, не описать кроме как прохожая. Поднимаемся по лестнице и выясняется, что мы в одну квартиру. Так сказать, сцена немее не придумаешь.
Мы тут же начали нагло изучать объект любви нашего жильца. Нет, ну прям хороша. И главное – никаких стеснений. Лицо даже не изменилось, когда мы встали у одной двери. Хотели как-то свалить, ну мало ли, ошибся со временем Ромео, но не успели. Дверь открылась. Борис Сергеевич был в расстегнутой рубашке, бледен и измучен.
Верочка, спасибо, что приехала, мальчики, простите, что задержался, сейчас мне укол сделают и я уйду, извините, нехорошо стало. Да вы проходите в кухню.
Борис Сергеевич был один. Только стакан воды на столе.
Борис Сергеевич, убьет это вас когда-нибудь, ну я же вам уже сто раз говорила, так нельзя. Старый вы для таких волнений.
Мы тоже подумали, что как-то не очень изобретатель выглядит. Пора заканчивать с любовью. И тут же решили сами отжигать, пока вот такая с иглой не придет с того света вытаскивать.
Вера достала какие-то таблетки, штуку для измерения давления, шприц и увела деда в его спальню. Вскоре они вернулись. Вера пыталась убедить нашего деда:
Борис Сергеевич, все. Хватит. Запрещаю как врач и как друг. Умрете прямо здесь, сгорите, а вы ей еще нужны, как-нибудь все образуется.
Борис Сергеевич опустил голову:
Ну дай я последний раз – и пойду.
Он подошел к окну, стоял без движения минут пять, смотрел куда-то во двор, хотя я не очень понимал, что там такого интересного.
Я тихо спросил Веру:
Куда он смотрит?
Можно я расскажу, Борис Сергеевич?
Дед посмотрел на нас печально-счастливыми глазами и спокойно согласился:
Да теперь уж можно, все равно уезжаю.
Вера резала без анестезии.
Внучка там его гуляет. У вас детский сад во дворике. Вот он и приезжает на нее смотреть. Родители так развелись, что их с бабушкой к внучке не пускают, только с судебными приставами, и каждый раз мамаша придумывает, как все сорвать. Вот он и ездит сюда все время. Сидит часами, и смотрит, и смотрит...
Больно, Саша, в пустое окно смотреть, а в это просто тяжело
Я никогда думал, что мое сердце может так оглушительно стучать. Греметь в каждом капилляре. И еще стыд... такой тупой, сверлящий, бесконечный стыд. Затем я не выдержал тишины:
Борис Сергеевич... зачем же... это же... это же так больно...
Борис Сергеевич взглянул в окно еще раз, надел пиджак, посмотрел на нас тепло и изменил мой мир:
Как вас зовут?
Больно, Саша, в пустое окно смотреть, а в это просто тяжело. До свидания, ребята, Верочка, давайте до метро вместе дойдем.
Борис Сергеевич вышел из квартиры и больше никогда не возвращался.
Бинго долго молчал, а потом сказал то, что жило в моей голове:
Что же вы делаете, сволочи, что же вы делаете...
Каждый раз, проходя этот двор, я смотрю на окно. Мне кажется, оно выгорело, как волосы у маленьких детей, бегающих летом под cолнцем. Они не знают, откуда тепло. Да им и неважно. Тепло и хорошо.
Ну а cолнце... Солнце рано или поздно сгорит, пытаясь нас согреть.
REPLACE_related_art_multi_preview
