Что означает выражение третий рим. Два Рима пали, третий стоит, а четвёртому не быть
Что же такое «отступление»?
Вознесшись на Небо Своей преображенной плотью. Господь не оставил нас. Он ниспослал, исходящего от Отца, Духа Святаго, и так возникло и на земле - Небо! То - Церковь Христова, Которая есть Тело Христово. И каждый волен, приобщившись к Нему, сочетаться с Христом, во Христа облечься, становясь чадом Его Церкви, членом Его Тела. Но то - изволение каждого! И если с возникновением Новозаветной Церкви возникает отбор чад Христовых, то одновременно обозначается процесс и встречный: выявления сынов противления, идущих против Христа и Его Церкви. Христос-Церковь, с одной стороны, а с другой - антихрист-антицерковь! Это не то конечное явление антихриста, которое замкнет историю человечества, а напротив, - явление изначальное для Новозаветной Церкви, но, вместе с тем, носящее на себе уже печать конца. Вот как говорит об этом Апостол Любви: ДЕТИ, ПОСЛЕДНЯЯ ГОДИНА ЕСТЬ. ЯКОЖЕ СЛЫШАСТЕ, ЯКО АНТИХРИСТ ГРЯДНЕТИ НЫНЕ АНИХРИСТИ МНОЗИ БЫША: ОТ СЕГО РАЗУМЕВАЕМ, ЯКО ПОСЛЕДНИЙ ЧАС ЕСТЬ (1 Ин. 2, 18). Другими словами! В плане над-временном, над-историческом все уже свершилось, и настал последний час бытия вселенной. С воцарением на земле Царства Христова, возникало на ней и антихристово начало. Антихрист (замыкающий историю!) грядет, но антихристы уже налицо! Сыны Божий и сыны противления образуют уже изначала два стана, самоопределившихся, и все дальнейшее есть лишь раскрытие полное этой конечной встречи, завершающей бытие Вселенной.
Антихристово начало возникает на земле от соприкосновения с началом Христовым. Оно может рождаться и в самой Церкви, объясняет Апостол Любви: ОТ НАС ИЗЫДОША,: НО НЕ БЕША ОТ НАС: АЩЕ БЫ ОТ НАС БЫЛИ, ПРЕБЫЛИ (УБО) БЫША С НАМИ. НО ДА ЯВЯТСЯ ЯКО НЕ СУТЬ ВСИ ОТ НАС (19). Другими словами! Самый процесс образования Церкви ведет к самоопределению антихристову даже и в недрах самой Церкви, от которой тут же отчуждаются враждебные ей элементы. Проверка, испытание происходит - кто действительно с Христом! Кто - против, тот отпадает. Так одновременно идет отбор и спасающихся во Христе и против Христа восстающих...
Пусть, однако, антихристово начало в действии с самого момента возникновения Церкви Новозаветной: «отступления» еще нет! Отталкиваясь от антихристова начала Церковь лишь расцветает, извергая из себя все ей противное и сохраняя свое изначальное единство, укрепляющееся в процессе самоутверждения Церкви в Истине Христовой. Об «отступлении» грядущем только возвещается изначала верующим - в ответ на их слишком поспешное ожидание встречи с Господом, второй раз на землю имеющим сойти для Страшного Суда. Пусть с пришествием на землю Господа, как Учителя и Искупителя, наступил конец времен, ибо свершилась мiроспасительная миссия Христа-Агнца, но не так еще близко - учит Апостол Языков - приход Его второй на землю в образе Судии и Мздовоздаятеля. ДА НИКТОЖЕ ВАС ПРЕЛЬСТИТ НИ ПО ЕДИНОМУ ЖЕ ОБРАЗУ: ЯКО АЩЕ НЕ ПРИИДЕТ ОТСТУПЛЕНИЕ ПРЕЖДЕ, И ОТКРЫЕТСЯ ЧЕЛОВЕК БЕЗЗАКОНИЯ, СЫН ПОГИБЕЛИ, ПРОТИВНИК И ПРЕВОЗНОСЯЙСЯ-ПАЧЕ ВСЯКАГО ГЛАГОЛЕМАГО БОГА ИЛИ ЧТИЛИЩА, ЯКОЖЕ ЕМУ СЕСТИ В ЦЕРКВИ БОЖИЕЙ АКИ БОГУ, ПОКАЗУЮЩЕ СЕБЕ, ЯКО БОГ ЕСТЬ (2 Сол, 2. 3-4).
Другими словами! Предварено будет, непосредственно, пришествие Христа открытым вознесением, с приравнением себя Богу, некоего человека, в котором воплотится антихристово начало в предельной силе. Это - заключительный этап истории человечества. Но ему будет предшествовать еще нечто - некий, уже длительный, процесс «отступления», то есть массового отхода человечества от Христовой Истины, некоего возвращения его к преодоленным заблуждениям, частичного по началу, но все более расширяющегося. Человечество христианское будет постепенно отвергаться однажды принятой им Христовой Истины! Этот процесс и должен дозреть до такой полноты всеобъемлющей, когда только останется - открыться «человеку беззакония, сыну погибели, противнику», чтобы можно было ему уже безпрепятственно «сесть в Церкви Божией, аки Богу».
Как должно все это происходить - не открывает того Писание. Лишь по мере жизни Церкви в истории мipa раскрывается содержание и формы этого увода и ухода принявшего, было, Христову Истину человечества от этой Истины - ухода, все дальше идущего и все большую захватывающего массу христиан. Но уже с первых шагов христианства указывает нам Церковь ту фазу «отступления», - когда для «верных» пресекается самая возможность безопасного общения с «отступившими». КТО ЕСТЬ ЛЖИВЫЙ, ТОЧИЮ ОТМЕТАЯЙСЯ, ЯКО ИИСУС НЕСТЬ ХРИСТОС, СЕЙ ЕСТЬ АНТИХРИСТ, ОТМЕТАЯЙСЯ ОТЦА И СЫНА (1 Ин., 2, 22). И дальше: ЗАНЕ МНОГИ ЛЕСТЦЫ ВНИДОША В MIP, НЕ ИСПОВЕДУЮЩЕ ИИСУСА ХРИСТА ПРИШЕДША ВО ПЛОТИ: СЕЙ ЕСТЬ ЛЬСТЕЦ И АНТИХРИСТ... ПРЕБЫВАЯЙ ЖЕ ВО УЧЕНИИ ХРИСТОВЕ СЕЙ И ОТЦА И СЫНА ИМАТЬ. АЩЕ КТО ПРИХОДИТ К ВАМ И СЕГО УЧЕНИЯ НЕ ПРИНОСИТ, НЕ ПРИЕМЛИТЕ ЕГО В ДОМ И РАДОВАТИСЯ ЕМУ НЕ ГЛАГОЛЕТЕ: ГЛАГОЛЯЙ БО ЕМУ РАДОВАТИСЯ СООБЩАЕТСЯ ДЕЛОМ ЕГО ЗЛЫМ (3 Ин. 1, 7, 9, 10, 11). Так учит Апостол Любви: любовь к Богу ставит для него преграду непереходимую естественной общительности человека с человеком!
Первый Рим, Латинский, в своем окончательном обособлении от Рима Второго, Византийского, и оказался зачинателем в истории человечества того, о чем было возвещено ему на самой заре новозаветного бытия - «отступления». Грандиозный то процесс ухода от Христовой Истины - ступенчатый, задерживающий «отступающее» человечество на отдельных ступенях, приобретающих значение самодовлеющее и облекающихся в образ той или иной «церкви», а потом и тех или иных «деноминации», иногда уже и не таящих своей сектантской природы. До предела, загодя указанного Апостолом Любви, Христово начало еще не угашается антихристовым. Но стрелка направленности всех нисходящих ступеней этой лествицы, от первой до последней, ясна! Рим Латинский - в начале этого процесса. Самоопределившись в своей самодовлеющей жизни церковной, пошел он своим путем, Создавая свое христианство, все больше и больше во всех частностях отличающееся от христианства исходного, и неустанно притязая на вселенское господство и водительство...
Хранить и являть Христову Истину, в полноте ее и неповреждннности, осталось заданием Рима Второго, против которого образовалось уже два фронта. Рядом с неверием - возникли «отступившие»! Все усилялось у последних чувство непримиримости к «верным», которых, конечно, оценивали «отступившие» уже под угол зрения «своего» христианства - ущербленного, подмененного, оземлененного. И такие бывали проявления разрушительной ненависти латинства к христианству византийскому, что затушевывать ужас их не решается порой само латинство - столь в этом отношении обычно смелое.
Темна, непривлекательна, отталкивающе-мрачна во многих отношениях история Византии этих веков... И все же, пусть с перебоями жестокими, но выполняет Византия свою миссию: и являет и хранит вверенное ей сокровище - пока не падает, наконец, под ударами обоих своих врагов, делаясь жертвой, в конечном счете, некой средней силы: мусульманского Востока. Магометанство - не язычество! Оно знает Единого Бога. Оно даже и Христа знает - и отвергает Его. Фанатизм язычества, относительно безобидный, поверхностный, примитивный в своей грубости, а потому относительно легко преодолеваемый силой Креста, нагнетается в магометанстве в силу стихийно-безпощадную. Эта сила насыщена уже и ядом «отступления», так сказать, превентивного. Что-то взято от учения Христова, но для того лишь, чтобы с тем большей силой оттолкнуться от Христианства в целом. Отвергнут Христос-Бог, отодвинутый и заслоненный «пророком», который поклоняется уже не истинному Богу, а аллаху.
В первой половине XVI века. Она была связана с философской концепцией о переносе «центра мира» в столицу Русского государства. Ее автором традиционно считается монах псковского Елеазарова монастыря Филофей. В посланиях 1523-1524 годов дьяку Михаилу Мисюрю-Мунехину и великому князю Московскому Василию III он говорил о роли «Рима земного», которую должна была занять Москва.
Эта идея, получившая в науке название translatio imperii (с лат. «переход империи»), впервые появилась еще в античных источниках и кочевала из эпохи в эпоху. «Первый» Рим, прозванный современниками caput mundi (с лат. «столица мира»), был центром цивилизации, носителем верховной власти на земле. После распада Западной Римской империи в результате нашествия варваров новым, «вторым», Римом стал Константинополь. В столице Византийской империи, которую сами жители именовали не иначе как Восточная Римская империя, эта философия пополнилась христианскими смыслами. Новый центр мироздания стал местом паломничества жаждущих отмолить грехи и получить прощение. Но и «второму» Риму было не суждено существовать долго: в 1453 году турки-османы захватили город, и он перестал быть средоточием христианской власти. Вновь возник вопрос - кто станет хранителем и опорой христианской веры на земле.
В интеллектуальной среде православных народов стали возникать прообразы центра - хранителя заветов православия: сербы, например, считали будущим «третьим Римом» Белград, болгары - Великое Тырново. Однако во второй половине XV века большинство этих территорий находилось под властью Османской империи. Единственным независимым православным царством оставалось Русское государство. На тот момент оно сбросило ярмо монголо-татарского ига и постепенно становилось мощным централизованным государством.
Согласно дошедшей до нас версии послания Филофея, «первые два Рима погибли, третий не погибнет, а четвертому не бывать» . Этот тезис на словах закреплял за статус последнего лидера христианского мира. Несмотря на кажущуюся абсурдность подобного самопровозглашения, формулу «Москва - Третий Рим» приняли многие.
Укреплявшееся Русское государство должно было политически закрепиться на мировой арене. С религиозным «переходом империи» от Константинополя к Москве возникла потребность и в политической преемственности от Византии. Возникали легенды о происхождении от брата римского кесаря Августа; о шапке Мономаха, будто бы подаренной русскому князю византийским императором; о белом клобуке, ведущем свою историю от Константина Великого. Все это подкреплялось последнего византийского императора - Софьи Палеолог, принятием им царского титула и византийского герба. Само самодержавие строилось на концепции «Москва - Третий Рим»: государь всея Руси не только был политическим лидером, но и гарантировал сохранение православных церковных канонов и чистоты нравов.
Также статус Третьего Рима означал для Москвы и ряд «вселенских» обязанностей, которые были выгодны в том числе и западному христианскому миру. Русь в качестве защитницы христианской веры становилась ответственной за христиан, находившихся в подданстве Османской империи, а потому должна была активно включиться в борьбу с турками-османами, покорявшими одну за другой территории Европы.
Позднее идеи монаха Филофея канули в лету и оказались вновь востребованными только в середине XIX века. Тогда концепцию «Москва - Третий Рим» стали использовать славянофилы. Они обосновывали ею отличный от Запада и Востока исторический, «третий», путь России.
«МОСКВА́ - ТРЕ́ТИЙ РИМ» - тео-рия, обос-но-вы-вав-шая за-ко-но-мер-ность пе-ре-ме-ще-ния по-ли-тического и ре-лигиозного цен-тра пра-во-слав-но-го ми-ра в Русское государство.
Основные по-ло-же-ния сфор-му-ли-ро-ва-ны Фи-ло-фе-ем, мо-на-хом Спа-со-Елеа-за-ров-ско-го монастыря, в его по-сла-нии (около 1523 года - не позд-нее 1524 года) дья-ку великого князя мо-с-ков-ско-го Ва-си-лия III Ива-но-ви-ча в Пско-ве М.Г. Му-не-хи-ну. По-сла-ние со-дер-жа-ло, в ча-ст-но-сти, оп-ро-вер-же-ние пред-ска-за-ний но-во-го Все-мир-но-го по-то-па в феврале 1524 года. Ряд ис-сле-до-ва-те-лей ви-дят ис-то-ки тео-рии «Москва - третий Рим» в «Из-ло-же-нии пас-ха-лии» (1492 год) митрополита Мо-с-ков-ско-го и всея Ру-си Зо-си-мы, од-на-ко в нём ав-тор не вы-хо-дит за рам-ки ут-вер-жде-ния пре-ем-ст-вен-но-сти Мо-ск-вы по от-но-ше-нию к Кон-стан-ти-но-по-лю.
Тео-рия Фи-ло-фея воз-ник-ла в ус-ло-ви-ях ожив-ле-ния ди-пло-ма-тических кон-так-тов Русского государства со Свя-щен-ной Римской им-пе-ри-ей, Свя-тым Пре-сто-лом в Ри-ме, Кон-стан-ти-но-поль-ским пат-ри-ар-ха-том, на фо-не об-шир-ной по-ле-ми-ки пра-во-слав-ных цер-ков-ных дея-те-лей про-тив ла-тин-ст-ва и пред-ска-за-ний ев-ропейских ас-т-ро-ло-гов о ско-ром кон-це све-та, про-дол-же-ния борь-бы Русской церк-ви за пол-ную ав-то-ке-фа-лию и дис-кус-сии о цар-ском ти-ту-ле русского мо-нар-ха, ко-то-рый был при-зван за-сви-де-тель-ст-во-вать его не-за-ви-си-мость от пра-ви-те-лей го-су-дарств - на-след-ни-ков Зо-ло-той Ор-ды и осо-бую роль в пра-во-слав-ном ми-ре. Пос-лед-няя бы-ла свя-за-на с тем, что пос-ле па-де-ния Ви-зан-тии (1453 год) Русское государство к началу XVI века яв-ля-лось един-ст-вен-ным не-за-ви-си-мым пра-во-слав-ным го-су-дар-ст-вом. В это вре-мя воз-ник ряд круп-ных литературных про-из-ве-де-ний, близ-ких по идей-но-му со-дер-жа-нию (Рус-ский хро-но-граф, «По-весть о бе-лом кло-бу-ке»).
В со-от-вет-ст-вии с тео-ри-ей «Третье-го Ри-ма» Русское государство и его сто-ли-ца ста-ли по-след-ним («чет-вёр-то-му не бы-ти») зем-ным во-пло-ще-ни-ем «не-раз-ру-ши-мо-го» Ро-мей-ско-го цар-ст-ва (су-ще-ст-во-ва-ло со вре-ме-ни при-ше-ст-вия Ии-су-са Хри-ста и по-яв-ле-ния его по-сле-до-ва-те-лей), т. е., по мыс-ли Фи-ло-фея, во-пло-ще-ни-ем ду-хов-но-го хри-сти-ан-ско-го «цар-ст-ва», под ко-то-рым по-ни-ма-лась функ-ция, не имею-щая про-стран-ст-вен-но-вре-мен-ной ло-ка-ли-за-ции и пе-ре-хо-дя-щая от од-но-го сво-его но-си-те-ля к дру-го-му в со-от-вет-ст-вии с тео-ри-ей «пе-ре-но-са им-пе-рии» («translatio imperii»; вос-хо-дит, в ча-ст-но-сти, к Кни-ге про-ро-ка Да-нии-ла).
Фи-ло-фей на-ме-тил эта-пы и ве-хи ми-ро-вой ис-то-рии, оп-ре-де-лил в ней ме-сто Русского государства и Русской церк-ви. По его мыс-ли, первый этап за-вер-шил-ся па-де-ни-ем Древ-не-го Ри-ма из-за «апол-ли-на-рие-вой ере-си» (апол-ли-на-ри-ан-ст-ва) и от-па-де-ни-ем ла-ти-нян от пра-вой ве-ры, ко-то-рое Фи-ло-фей свя-зы-вал с эпо-хой Кар-ла I Ве-ли-ко-го (им-пе-ра-тор в 800-814 годы) и па-пы Рим-ско-го Фор-мо-за (891-896 годы).
Второй этап за-вер-шил-ся Фер-раро-Фло-рен-тий-ским со-бо-ром (1439 год), ре-ше-ния ко-то-ро-го Фи-ло-фей счи-тал из-ме-ной пра-во-сла-вию, при-вед-шей к па-дению «Вто-ро-го Ри-ма» - Кон-стан-ти-но-по-ля (1453 год), не ус-то-яв-ше-го под уда-ра-ми ага-рян (ос-ма-нов).
Третий, те-ку-щий, этап («Тре-тий Рим») ха-рак-те-ри-зу-ет-ся пе-ре-ме-ще-ни-ем «Ро-мей-ско-го цар-ст-ва» в Русское государство (со сто-ли-цей в Мо-ск-ве и главным пре-сто-лом - Ус-пен-ским со-бо-ром Мо-с-ков-ско-го Крем-ля), ко-то-рое вос-при-ни-ма-ет-ся как га-рант «стоя-ния», по-след-нее во-пло-ще-ние хри-сти-ан-ско-го цар-ст-ва и оп-лот ис-тин-ной ве-ры, а великий князь мо-с-ков-ский - как «всем хри-стиа-нам царь». По-сле по-те-ри по-ли-тической не-за-ви-си-мо-сти Ви-зантийской им-пе-ри-ей и все-ми ра-нее су-ще-ст-во-вав-ши-ми пра-во-слав-ны-ми цар-ст-ва-ми их судь-бы на ме-таи-сто-рическом уров-не со-еди-ни-лись («сни-до-ша-ся») в «Треть-ем Ри-ме» (Русском государстве).
На этом ос-но-ва-нии Русская цер-ковь пред-ста-ёт как на-след-ни-ца еди-ной хри-сти-ан-ской Церк-ви пер-вых 8 ве-ков её су-ще-ст-во-ва-ния, под-чёр-ки-ва-ет-ся её осо-бый ста-тус в со-от-вет-ст-вии с ви-зантийской кон-цеп-ци-ей «сим-фо-нии» вла-стей. Фи-ло-фей дек-ла-ри-ро-вал вер-ность все-лен-ско-му пра-во-сла-вию в том ви-де, в ка-ком оно су-ще-ст-во-ва-ло до раз-де-ле-ния церк-вей, и в том ви-де, ка-кой оно при-ня-ло в восточном хри-сти-ан-ст-ве.
С По-сла-ни-ем Фи-ло-фея пе-ре-кли-ка-лись ещё 2 ано-ним-ных со-чи-не-ния. Пер-вое со-чи-не-ние «По-сла-ние ца-рю и ве-ли-ко-му кня-зю Ва-си-лию Ива-но-ви-чу» («По-сла-ние о кре-ст-ном зна-ме-нии») (не позд-нее 1526 года) бы-ло на-пи-са-но с це-лью по-бу-дить цер-ков-ную и свет-скую власть (пре-ж-де все-го великого кня-зя) к на-зна-че-нию нов-го-род-ско-го ар-хи-епи-ско-па (со-стоя-лось в 1526 году), од-на-ко вско-ре па-мять о прак-тической це-ли со-чи-не-ния бы-ла ут-ра-че-на. Вме-сте с тем вы-шла на пер-вый план идея его ав-то-ра о ги-бе-ли ми-ро-вых мо-нар-хий как след-ст-вии от-хо-да от ис-тин-ной ве-ры (вос-хо-дит к Сло-ву епископа Ип-по-ли-та Рим-ско-го конец II - начало III веков об ан-ти-хри-сте). Ав-тор вто-ро-го со-чи-не-ния «Об оби-дах церк-ви» (1530-1540-е годы) под-верг со-мне-нию проч-ность «стоя-ния Третье-го Ри-ма» из-за ум-но-жив-ших-ся в Русском государстве без-за-ко-ния и не-прав-ды; опус-тил вы-вод Фи-ло-фея о том, что «чет-вёр-то-му Ри-му не бы-ти».
По-сле уч-ре-ж-де-ния пат-ри-ар-ше-ст-ва (1589 год) и окон-чательного за-кре-п-ле-ния ав-то-ке-фа-лии Русской церк-ви бы-ла ос-лаб-ле-на ан-ти-гре-че-ская на-прав-лен-ность идеи «Третье-го Ри-ма». Офи-ци-аль-но она на-шла от-ра-же-ние в Уло-жен-ной гра-мо-те 1589 года, в ко-то-рой бы-ла пред-став-ле-на главным образом по «По-сла-нию ца-рю…», од-на-ко в гра-мо-те от-сут-ст-во-ва-ли ут-вер-жде-ния о «па-де-нии» Кон-стан-ти-но-поль-ской церк-ви и о том, что Русская цер-ковь су-ще-ст-ву-ет вме-сто Рим-ской и Кон-стан-ти-но-поль-ской. За-кре-п-ля-лась мысль о пе-ре-ме-ще-нии в Русское государство ме-таи-сто-рического цен-тра для всех по-те-ряв-ших не-за-ви-си-мость пра-во-слав-ных го-су-дарств, ут-вер-жда-лось един-ст-во Рус-ско-го и Гре-че-ско-го царств, во-пло-тив-шее-ся в со-вме-ст-ном со-бор-ном дея-нии.
В середине - второй половине XVII века по-ло-же-ния тео-рии «Москва - третий Рим» (в т. ч. идея «transla-tio imperii») раз-ви-ты Ар-се-ни-ем Су-ха-новым, раз-де-ляв-шим идею о том, что в Рос-сию от гре-ков при-шло «всё доб-рое», и до-пол-нив-шим тео-рию «Москва - третий Рим» ут-вер-жде-ни-ем о том, что Русь при-ня-ла Кре-ще-ние от св. апостола Ан-д-рея Пер-во-зван-но-го. В то же вре-мя Иг-на-тий (Кор-са-ков) вос-при-нял по-ня-тия «Ро-мей-ское цар-ст-во» и «Гре-че-ское цар-ст-во» как си-но-нимы, и смысл, пер-во-на-чаль-но вкла-ды-вав-ший-ся в тео-рию, был ут-ра-чен. Идеи «Москва - третий Рим» на-шли ши-ро-кое рас-про-стра-не-ние в ста-ро-об-рядческой эс-ха-то-ло-гии.
На-ря-ду с тео-ри-ей «Москва - третий Рим» в XVII веке поя-ви-лись идеи, внеш-не её на-по-ми-нав-шие, но от-ли-чав-шие-ся по су-ще-ст-ву. Они но-си-ли главным образом внеш-не-по-ли-тический ха-рак-тер: обос-но-ва-ние уси-лив-шей-ся ро-ли Русского государства и Мо-ск-вы в пра-во-слав-ном ми-ре, ут-вер-жде-ние зна-че-ния ду-хов-но-го на-сле-дия хри-сти-ан-ско-го Вос-то-ка и пе-ре-но-си-мых в Мо-ск-ву хри-сти-ан-ских свя-тынь, со-хра-не-ние чис-то-ты греческого пра-во-сла-вия.
Тео-рия «Москва - третий Рим» на-шла ос-мыс-ле-ние в тру-дах русских фи-ло-со-фов конца XIX - начала XX веков, в осо-бен-но-сти у В.С. Со-ловь-ё-ва и Н.А. Бер-дяе-ва.
Исторические источники:
Дья-ко-нов М. А. Власть мо-с-ков-ских го-су-да-рей: Очерк из ис-то-рии по-ли-ти-че-ских идей древ-ней Ру-си до кон-ца XVI в. СПб., 1889;
Ма-ли-нин В. Н. Ста-рец Елеа-за-ро-ва мо-на-сты-ря Фи-ло-фей и его по-сла-ния. К., 1901;
Ки-рил-лов И. Тре-тий Рим: Очерк ис-то-ри-че-ско-го раз-ви-тия идеи рус-ско-го мес-сиа-низ-ма. М., 1914;
Кап-те-рев Н. Ф. Ха-рак-тер от-но-ше-ний Рос-сии к пра-во-слав-но-му Вос-то-ку в XVI и XVII сто-ле-ти-ях. 2-е изд. Сер-ги-ев По-сад, 1914;
Дополнительная литература:
Medlin W. K. Moscow and East Rome. Gen., 1952. Westport, 1992;
Schaeder H. Moskau das Dritte Rom. Darmstadt, 1957;
Лу-рье Я. С. О воз-ник-но-ве-нии тео-рии «Мо-ск-ва - Тре-тий Рим» // Тру-ды От-де-ла древ-не-рус-ской ли-те-ра-ту-ры. М.; Л., 1960. Т. 16;
Мас-лен-ни-ко-ва Н. Н. К ис-тории соз-да-ния тео-рии «Мо-ск-ва - Тре-тий Рим» // Там же. М.; Л., 1962. Т. 18;
Hösch E. Zur Re-zeption der Rom-Idee im Rußland des 16. Jahr-hunderts // Forschungen zur osteuro-päischen Geschichte. Wiesbaden, 1978. Bd 25;
Гольд-берг А. Л. Идея «Мо-ск-ва - Тре-тий Рим» в цик-ле со-чи-не-ний пер-вой по-ло-ви-ны XVI в. // Тру-ды От-де-ла древ-не-рус-ской ли-те-ра-ту-ры. Л., 1983. Т. 37;
Atte del I-V Seminario… «Da Roma alla terza Roma». Napoli; Roma, 1983-1998. Vol. 1-5;
Nit-sche P. Translatio imperii? Beobachtungen zum historischen Selbstver-ständ-nis im Moskauer Zartum um die Mitte des 16. Jahrhunderts // Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. 1987. Bd 35. H. 3;
Rendiconti dell’ X-XIII Se-mi-na-rio «Da Roma alla terza Roma». Roma, 1991-2002. Vol. 1-4;
Идея Ри-ма в Мо-ск-ве XV-XVI в.: ис-точ-ни-ки по ис-то-рии рус-ской об-ще-ст-вен-ной мыс-ли. Ro-ma, 1993;
Raba J. Moscow - the Third Rome or the New Jerusalem? // Forschungen zur osteu-rop ̈ais-chen Geschichte. Wiesbaden, 1995. Bd 50;
Ус-пен-ский Б.А. Из-бран-ные тру-ды. 2-е изд. М., 1996. Т. 1.
11 ноября 2014 года в рамках проходящей в московском «Манеже» интерактивной выставки-форума состоялась историческая конференция «Москва — Третий Рим». В ходе мероприятия обсуждались исторические предпосылки возникновения идеи Московского царства как преемника Византии и концепции Третьего Рима в Российской Империи, а также современные научные подходы к изучению данной проблематики. В конференции приняли участие ведущие российские ученые, общественные деятели, политики, представители духовенства: архимандрит Тихон (Шевкунов) , ответственный секретарь Патриаршего совета по культуре, Константин Валерьевич Малофеев , учредитель Фонда Святителя Василия Великого, Наталия Алексеевна Нарочницкая , д.и.н, президент Фонда Исторической Перспективы, Леонид Петрович Решетников , к.и.н., директор Российского Института Стратегических Исследований, Сергей Павлович Карпов , д.и.н., академик РАН, декан исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, Дмитрий Михайлович Володихин , д.и.н., профессор исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, писатель, Юрий Александрович Петров, д.и.н., директор Института российской истории РАН, Александр Гельевич Дугин, к.ф.н., д.п.н., философ, политолог, социолог.
Открыл конференцию доклад президента фонда Исторической перспективы Наталии Нарочницкой «“Москва - Третий Рим”. Отражение в общественной мысли. Мифы. Толкования». Н. Нарочницкая отметила:
Сегодня Запад постоянно использует концепцию «Москва - Третий Рим» в качестве идейной основы русского империализма.
На самом деле развитие русской государственности от Московского царства, а потом к империи неразрывно шло вместе с духовным осмыслением самого этого понятия как служения прежде всего. Тем не менее, западная историография XX века заполнена клише о том, что большевизм вытекает из природы истории России. Хотя великий консерватор Освальд Шпенглер однозначно написал: «Победивший в России дух исходит не из Москвы. Родина большевизма - Западная Европа. Демократия XIX века - это уже большевизм».
Но либеральная мысль побуждает искать истоки революционного деспотизма именно в концепции монаха Филофея, который якобы зовет к мировому господству. И сегодня миф о «филофействе» как программе «русского и советского империализма» представляет штамп в либерально-западнической литературе, и даже в постсоветской России. Так, К.С. Гаджиев в очень объемной и в целом очень серьезной академической книге повторяет клише, будто бы учение «Москва - Третий Рим» послужило основой территориального формирования Российской империи. Такой подход отражает непонимание равно принадлежащего как восточному, так и западному христианству учения о Риме, о Царстве.
Это одно из глубочайших учений о связи духовной, вселенской и земной истории, которое не разделяет, но, наоборот, подтверждает эсхатологическое единство Востока и Запада христианской ойкумены.
Поэтому в старину идея и весь комплекс понятий о «всемирной империи» принадлежали вовсе не светскому, политическому, но религиозному мировоззрению, и это отражает именно учение о спасении. Первые сочинения и интерпретация видений пророка Даниила и его толкований сна царя Навуходоносора о четырех царствах, последнее из которых - царство антихриста, первые зачатки учения о Риме как царстве Христианской Истины пронизаны вовсе не идеей мирового господства, или торжества, или превосходства, а спасения и относятся к эсхатологической литературе.
А. Карташев говорит, что в эсхатологическом сознании христиан «Римская империя становится рамой, сосудом, броней и оболочкой вечного царства Христова и поэтому сама обретает некоторое символическое подобие этой вечности в истории».
Наряду с историографическим значением, Рим как императорский и царский град, где совершается всемирно-историческая борьба добра и зла, вошел в символику христианского художественного сознания. И такое понимание встречается не только в духовной, но и в светской литературе. Рим стал аллегорией мистического центра, оплота всемирно-исторической борьбы добра и зла, от выстраивания которого зависит конец мира. Римом в болгарских хрониках именуется Тырново, Римом называл Кретьен де Труа Францию, в стихах Тирсо де Молина Толедо становится «Римом, императорским градом».
Но послание Филофея относится исключительно к эсхатологической литературе, оно совершенно не может трактоваться как призыв к господству над какой-то территорией. Заметим, что все толкователи и интерпретаторы доктрины о Третьем Риме не обращались к первоисточнику - посланию инока Филофея. А оно удивительно кратко и сжато, умещается в 10-15 строках, и в нем нет ни слова о мировой гегемонии или поощрении территориального расширения, отсутствует даже сама формула «Москва - Третий Рим». Русская же концепция Третьего Рима была сформулирована в сочинениях эпистолярного жанра 1523-1524 годов и изложена в официальном документе 1589 года, когда учреждалось Патриаршество на Руси. Там Третьим Римом именовалась даже не Москва, а великая Россия в целом, царство . Это свидетельствует о связи концепции с событиями церковной истории, о неразделимости судеб священства и царства, о чисто религиозном осмыслении этой парадигмы.
Тем не менее, в публицистике и историографии особенно распространены два клише: характеристика этой идеи как официальной государственной доктрины России и подмена ее понятием второго Рима - то есть Константинополя: сведение этой концепции к идее византийского наследия.
Знакомство же западной историографии с данной концепцией русской публицистики начинается после Русско-турецкой войны 1877-1878 годов. Именно тогда появляются на Западе утверждения, что после крушения Византии Россия претендует на ее роль и господство на ее территории. Однако для средневековых мыслителей сводить концепцию Рима к Византии было бы опасным и двусмысленным, означало бы повторить ее печальную судьбу. И Филофей вызывает призрак не только второго, но первого Рима, и тем самым углубляется историческая и духовная ретроспектива и перспектива, национальное сознание не замыкается на византиноцентризме и вовлекает в свою перспективу европейское и восточносредиземноморское географическое и христианское временное пространство. Однако нет и намека на проповедь высокомерного подчинения себе других, в то время как на Западе идея Рима уже за несколько веков до этого обосновывала недвусмысленное стремление к географически всемирной империи.
Полное равнодушие русских царей к византийскому наследию не вызывает сомнения. Никогда Иван Грозный не ссылался на свой брак с Софьей Палеолог. Когда исчезло всё потомство Палеологов и нашим царям напоминали, что по брачному праву они могут быть наследниками, они проявляли полное равнодушие к этому факту. Иван Грозный, личность которого на Западе трактуется как символ необузданной экспансии, антиреформы, ярче всех выразил отношение к созданию великой восточной империи под эгидой русского царя. Он сказал: «Мы в нынешнем царстве (земном) не хотим государства во Вселенной, ибо это будет ко греху поползновение». А та Цареградская земля, по его мнению, была землей Божией.
Расширение Московии пробуждало в Западной Европе ревнивое отношение к ней. После монгольского нашествия, после того, как труд восьми поколений не служил национальной истории, Русь настолько быстро расширилась и стала могучей, что в изумленной Европе этого не смогли пережить. С тех пор и начинается поношение России как агрессора. Наши отношения с Европой всегда сопровождались ее ревностью к нам, и мы должны сегодня этот новый виток ревности рассматривать как доказательство того, что мы становимся более сильными духовно, едиными, самостоятельными, что изумляем мир своей самостоятельностью в выборе исторического пути. Ведь, несмотря на то, что Запад построил свой рай на земле, он так и не освободился от страха перед самостоятельностью России.
Обратил внимание на то, что сегодня очень часто слово «империя» употребляется всуе. Под словом империя подразумевают и добро, и зло, в зависимости от политических пристрастий. Но многое, что называют империй, по сути империей не являлось и не могло являться.
В докладе «Идея империи. От Византии к Руси», он подчеркнул:
Я решительно возражаю против всякого употребления понятия «империя» в негативном смысле. В одном из словарей империя определяется даже как «крупное государство, обладающее обширными колониями». Но ничего неправильнее, ничего ошибочнее такой трактовки придумать нельзя, потому что понятие «империя» имеет совершенно иной смысл.
Рассматривая истоки Византийской цивилизации, докладчик выделил три - библейский, эллинистический и римский:
В их сплаве рождалась великая культура и рождалась великая идея. И эта идея была перенесена на три константы, три краеугольных представления о природе и сущности императорской власти. Ими были: учение о Божественной природе этой власти, полученное от библейской эсхатологии; об универсальности и вселенском характере власти, полученное от эллинизма, и о правовом принципе этой власти, отчеканенном римским законом.
Источником власти императора является народ: «то, что угодно принцепсу, имеет силу закона, поскольку народ посредством царского закона, относящегося к его власти, вверил ему всю свою власть и силу». Слово «империум», изначально понимавшееся как «власть, повеление», постепенно обретает значение «державность» и в этом значении принимается другими странами и народами, и прежде всего Русью.
В византийском законодательстве говорится о республике как о деле, которое не противоречит империи. А государь мыслится как поборник общих интересов в противовес интересам частным. Государь является обладателем суверенных прав, но эти суверенные права не права собственника империи, а права попечителя.
Православная традиция внесла новое в языческую мысль. Языческий император обожествлялся. Конечно, византийский император никогда и ни при каких обстоятельствах богом быть не мог. Такая кощунственная мысль никогда не могла прийти ему в голову. Но была идея обо жения через мимесис, через подражание Богу в образе и деяниях государя. Государь изображался с нимбом как святой и к нему обращались как к святому государю. Но этот святой государь в один из дней омывал ноги последнему нищему в подражание Христу, в знак своего смирения. Если Бог почитался как Пантократор - Вседержитель, то император почитался как космократор - повелитель обитаемого мира. Теократическая концепция государственной власти подразумевала, что государь - исполнитель Божиего Промысла.
Византийская система власти - это, прежде всего, универсализм. Универсализм есть понимание космических масштабов этой власти. Только одна империя, империя ромеев - единственная законная ойкуменическая власть. Другой быть не может. Потери же территории - это потери временные либо данные за грехи. И поэтому идея власти не сопрягалась с границами государства, потому что фактически власть государя - это власть вселенского масштаба.
Еще один из важных постулатов - неразрывная связь империи и Церкви. Патриарх и государь обладают одним общим и важнейшим. Этим общим и важнейшим является симфония, созвучность этой власти.
Империя всегда связана с миссионерством. Но миссионерство - это не только когда государь или патриарх посылают проповедника в чужие земли, миссионерство - это когда само государство истины веры, истины самого своего существования, своего строя передает другим через систему «таксиса» - систему порядка.
Византия всегда была правовым государством. Идея того, что самодержавное государство неправовое, неверна.
Консервативная по своей природе и медленно меняющаяся политическая идеология в идеале стремилась к гармонии горнего и дольнего, признавая несовершенство существующего миропорядка и стремясь следовать определенной Богом иерархии бытия, в которой высшая власть - излучение и отражение образа Божиего.
Ее связь с законом, с моралью и нравственностью недвусмысленна. И именно передачей этой связи закона-морали-нравственности-миссионерства от Византии к Руси и характеризуется замена той разрозненной системы, которая существовала на Руси до Ивана III, на систему, укрепляющую разные народы под единым скипетром.
Леонид Решетников, директор Российского института стратегических исследований , напомнил, что сегодня необходимо говорить не о государстве, а о цивилизации, что и Византийская империя была не просто империей, а цивилизацией, альтернативой той западной цивилизации, которая сложилась к тому времени.
И наша Российская империя также была альтернативной восточно-православной цивилизацией. Не просто государство большое и сильное вызывало и сейчас вызывает раздражение и чувство опасности на Западе, но ощущение того, что мы инакие, что мы особая цивилизация, - подчеркнул докладчик.
Юрий Петров, директор Института российской истории РАН , вспомнив о тех геополитических сдвигах, которые стали основанием теории «Москва - Третий Рим» (правление Ивана III стало решающим этапом в формировании русского государства во главе с Москвой; присоединение Тверского княжества, Новгородской республики, ряда Верховских княжеств окончательно решило вопрос о лидерстве Москвы как центра национального объединения), заметил:
На Западе весьма распространено толкование концепции «Москва - Третий Рим» как якобы обоснования геополитических претензий России на мировое господство. Одним из распространенных суждений является акцент на внешнеполитических моментах, соотнесение этой концепции с политикой России на Балканах, перекидывание моста от концепции Филофея к «греческому проекту» Екатерины II. Бытует также и отождествление этой концепции с самыми разными доктринами вплоть до формулы «Самодержавие, Православие, народность». Однако документально доказано, что концепция «Константинопольской вотчины» русский царей была нерусского происхождения. В 1518 году ее изложил в Москве прусский дипломат Дитрих Шонберг от имени легата папы Льва X. А еще ранее эта идея высказывалась венецианским сенатом. Концепция же «Москва - Третий Рим» в XVI веке играла противоположную роль, а именно: она входила составной частью в идеологическое обоснование отказа от вступления в антитурецкую коалицию, поскольку это не соответствовало тогда внешнеполитическим планам Московских князей. Авторы, сближающие более поздние идеи с концепцией «Москва - Третий Рим», искусственно используют этот символ для наполнения его содержанием, в нем не заключающимся, для модернизации и неправомерной экстраполяции на другие исторические эпохи.
Доклад Дмитрия Володихина, профессора исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, был посвящен московскому монашеству:
В XVI веке Русское царство выработало три крупные идеи: Москва как Третий Рим, Москва как второй Иерусалим и Москва как Удел Пречистой. Все эти концепты были творчеством одной интеллектуальной среды - московского иночества, то есть иноков-книжников, которые либо жили в крупных обителях Восточной Руси - и в первую очередь я имею в виду Иосифо-Волоцкий монастырь, либо принадлежали к Московскому митрополичьему двору.
Общеизвестный факт: идея Москвы как Третьего Рима была высказана иноком псковского Спасо-Елеазаровского монастыря Филофеем. Однако слова, высказанные иноком Филофеем, не имели широкого политического значения, это были, прежде всего, опасения, ведь Руси, Москве досталась роль столпа восточного христианства, роль той силы, которая должна сберечь Православие от полного разрушения и гибели. И Филофей ужасается: какое же нужно иметь благочестие, чтобы выполнить столь значительную роль, чтобы соответствовать ей!
Однако впоследствии, не во времена Василия III, когда писал инок Филофей, а через много десятилетий, именно московское иночество сумело придать этой идее иное звучание - политическое. Это произошло уже при государе Федоре Иоанновиче и связано с утверждением Московской патриаршей кафедры. Именно тогда идея «Москва - Третий Рим» впервые зазвучала как нечто принадлежащее если не политике, то идеологии. И совершенно ясно, что это работа московского монашества.
Но когда на Руси появился этот замечательный по своей интеллектуальной силе слой - иноки-книжники? Южная Русь - Киевщина выработала иноческую традицию в XI-XII веках, вскоре появилась своя мощная монашеская традиция на Новгородской земле, а следовательно - и на Псковской земле. К ней принадлежал и сам инок Филофей. Владимиро-Суздальская земля приобрела эту традицию несколько позднее - в XII-XIII веках. Московская же Русь ни в XII, ни в XIII, ни в XIV веках не была средоточием сколь-нибудь значительных иноческих традиций. Здесь было лишь несколько незначимых монастырей. И надо было создать мощный слой иночества, чтобы он постепенно, в течение многих поколений вырос в эту интеллектуальную силу, чтобы поднять громаду столь значительных и до сих пор живущих в русском сознании историософских идей. Когда же это произошло? В середине - второй половине XIV века. И рождение московской иноческой традиции связано с деятельностью двух светочей нашего монашества - святителя Алексия, митрополита Московского, и преподобного Сергия Радонежского. Именно при святом Алексии появился Чудов монастырь, который стал интеллектуальным средоточием московского монашества. А от обители Сергия Радонежского, по образному выражению одного из наших классиков, словно лучи, разошлись его ученики и соратники, основывая новые обители по Московской Руси и за ее пределами - на Севере. Тогда Москва украсилась многими монастырями, которые станут впоследствии чрезвычайно влиятельными в духовной жизни.
И конечно же, нашему монашеству нужно было пройти путь восприятия интеллектуальных традиций поздней Византии. Московское монашество активно вбирало в себя всё, чему его могли научить византийские книжники. А у Руси XIV-XV веков был постоянный богословский диалог с поздней Византией. Необходимо понимать, что византийская культура - это не просто один из корней культуры древнерусской. Это один из корней культуры собственно старомосковской.
Именно Русская Православная Церковь и в особенности московское иночество дали Русской державе возможность мыслить себя в столь высоких богословски обоснованных, исторически фондированных категориях, как Третий Рим, Второй Иерусалим, Удел Пречистой.
Александр Дугин, философ, политолог, социолог , в докладе «Третий Рим как национальная идея» обратил внимание на религиозное значение смысла империи, связав его с учением о судьбе земной Церкви:
Император - фигура эсхатологическая с самого начала, препятствующая приходу антихриста. Есть империя - нет антихриста, нет империи - есть антихрист. Империя - это не просто земная организация жизни, это - священная миссия, это часть фундаментального экклезиологического периода.
А. Дугин подчеркнул:
Полноценными наследниками империи мы стали как раз при кульминации династии Рюриковичей, при Иване Грозном. В этом мы видим исполнение судьбы русского народа и русской государственности. Мы сподобились в XVI веке стать империей. Помазание Ивана IV на царство и проведение Стоглавого собора в 1551 году - это, конечно, было вступлением в права империи.
Империя - это наш религиозный православный русский дом. Как мы можем двигаться в этом направлении для восстановления полноты христианского бытия? Нам дана только одна линия. Только одна линия действительно соединяет нас с изначальным христианством - это аскетическая традиция, традиция старчества, традиция монашества. И неслучайно именно монашество было той средой, которая напомнила о необходимости трансляции идеи, переноса империи на Москву - Третий Рим.
Христиане многие века могут жить и в неправильном политическом государстве, как первые христиане жили в языческом Риме. Но живя в неправильной политической системе, противной христианскому принципу, христиане никогда не должны говорить этому «да». Они не должны признавать глубинную религиозную легитимность любого политического устройства, кроме имперского. Не империалистического, не националистического, а именно духовно-имперского. Только империя - политическая родина христианина. И сегодня очень важно отозвать легитимность от либеральных, демократических, светских и даже националистических политических моделей. Они могут быть, они есть сейчас. Мы можем быть и оставаться христианами внутри этих систем, но они - аномалия. К чему они ведут, показывает нам Богом проклятый Запад, который, отпав от этой имперской онтологии много веков назад, дошел до абсолютных извращений, до Кончиты Вурст, до легализации всех пороков. И это путь всех тех, кто вступил на тернистую дорогу отрицания империи. Это кара за потерю империи, за ее искажение. Поэтому, если мы хотим отстаивать наши русские православные ценности, мы должны отозвать доверие легитимности тому, что не является имперской политикой. Да, может быть, мы ее не заслуживаем, может быть, мы должны вымолить царя, может быть, заслужить его, но это наша цель. Одно дело, когда мы говорим демократии «да» и на самом деле признаем ее легитимность, как и либерализма, западничества, а другое дело, даже не будучи в силах изменить это и не будучи в силах построить империю, мы должны сказать этому «нет». И настаивать на своем собственном политическом, религиозном, духовном, историческом идеале, которым является в первую очередь наша идея Москвы - Третьего Рима.
Архимандрит Тихон (Шевкунов) , выступивший в завершение конференции, сказал:
Мы должны не упускать из вида причины, по которым старец Филофей написал свое послание. Во-первых, надо помнить, что старец Филофей был духовником. В те времена необязательно было быть священником для того, чтобы исповедовать. Главная задача старца была одна - приведение людей к Богу и борьба с грехом.
Что же говорил старец Василию III? «Ты - государь Третьего Рима, а что вокруг тебя творится? Что творится при твоем дворе?» А творилось то же самое, выражением чего является сегодня Кончита Вурст. И это отражено в названии послания: «Об исправлении крестного знамения и о содомском блуде».
Надо помнить и о ереси жидовствующих, распространившейся в это время. Эта ересь характеризовалась отказом от веры во Христа и от веры в Церковь, но и распространением порока, тогда занесенного на Русь тоже с Запада, как и сейчас. Это был страшный нравственный бич. И именно это подвигло старца Филофея. Какие слова он находит! «Пишу с плачем и горько говорю, чтобы искоренил ты в своем православном царстве сей горький плевел, о котором и ныне еще свидетельствует серный пламень горящего огня на площадях содомских…»
Надо вспомнить, что это XV век - время особое для западной Европы, когда падение нравов было ужасающим. Именно тогда не сбылись суеверные чаяния о кончине мира по истечении седьмого тысячелетия от сотворения мира. И люди сказали: «Всё позволено». Эта зараза стала перетекать в больших количествах на Русь. Эта проблема стала огромной в средах элиты.
В это же время были стяжатели и нестяжатели. Но никакого конфликта между ними не было. Это всё придумано в XIX веке и в последующей советской историографии. В чем же тогда был смысл дискуссии между Нилом Сорским и Иосифом Волоцким? Они думали, что делать с еретиками. Нил Сорский, который еретиков особенно и не видел в своем далеком скиту, настаивал на том, что к ним нужно относиться достаточно снисходительно. А Иосиф Волоцкий, который видел всё зло, что распространяли вокруг себя еретики, призывал либо увещевать тех, у кого ересь выражалась только в ереси ума, либо казнить тех еретиков, которые вокруг себя распространяют нравственную заразу. Это была главная проблема, на тему которой велась дискуссия.
Тех, кто ведёт счёт времени от Сотворения мира, можно поздравить с Новым годом. 14 сентября (1 сентября по старому стилю) пошёл 7520 год с тех пор, как Всевышний сотворил небо и землю. Правда, до 1492 года новолетие на Руси начиналось с Авдотьи Плющихи, 14 марта, когда приходит весна. Это так естественно. Почему же дату перенесли? На то были причины.
Все календарные реформы в России связаны с социально-политическими потрясениями. В 1700 году при Петре перешли к юлианскому календарю, а с 1918-го - к григорианскому (о разнице этих календарей подробнее здесь). В конце XV века революция была, может быть, ещё более радикальной: Москва превращалась в Третий Рим. И календарь в этом превращении играл не последнюю роль. Дело в том, что где-то в районе 1492 года ожидался конец света. Для таких ожиданий были веские основания. Чтобы их понять, достаточно вспомнить недавний миллениум. Каких только страшилок в связи с ним не рассказывали. В основном, правда, напирали на массовые сбои в компьютерах. Но в реальности под Новый год просто заменили Ельцина на Путина. В своём роде тоже конец света (для некоторых).
Так вот, в начале 90-х годов XV века страсти тоже кипели, ибо близился миллениум: 7000 год от сотворения мира. Православные были уверены в том, что всё, дальше уже ничего не будет. Даже пасхалию на время после 1492 года не исчислили. А когда стало ясно, что конец света не наступил, всё равно продолжали жить в атмосфере эсхатологических ожиданий. Митрополит Московский и всея Руси Зосима Брадатый в «Изложении о пасхалии на восьмую тысячу лет» написал: ныне прославил Бог «великого князя Ивана Васильевича, государя самодержца всея Руси, нового царя Константина новому граду Константину - Москве». Поскольку Зосима поясняет, что Царьград - это новый Рим, не так уж трудно узнать в этом пассаже черновик знаменитой формулы: «Москва - Третий Рим». А то, что «четвёртому не бывать», само собой напрашивалось в контексте ожиданий конца.
Впрочем, до общеизвестной ныне формулы Филофея в то время было ещё далеко. Но идея, как видим, носилась в воздухе. Её история, собственно, началась в мае 1453 года, когда султан Мехмед II взял Константинополь. Это, конечно, не значит, что империя перестала существовать - дома и люди в основном остались на месте, - это значит только, что Византийская империя была переформатирована в Османскую, государство гораздо более сильное, чем разваливавшаяся Византия. Турки были прямой угрозой Западу, с ними надо было что-то делать. Можно не сомневаться в том, что сразу после падения Константинополя начались тайные дипломатические игры. Их можно проследить по косвенным признакам.
Вот, например, в 1467 году умерла Мария Тверская, жена великого московского князя Ивана III. Говорили, что княгиня была отравлена. Действительно, смерть была странной, тело княгини распухло так, что не умещалось под покрывалом. Но никто не мог объяснить, ради чего её отравили. Это станет немного ясней, если вспомнить, что уже в начале 1469 года вдовому великому князю поступило брачное предложение из Рима. И вскоре московский финансист (и международный авантюрист) Джан-Баттиста Вольпе (он же Иван Фрязин) встретился с папой Павлом II и обсудил перспективы женитьбы Ивана на Софье Фоминичне Палеолог, племяннице последнего византийского императора. Иногда активность итальянцев объясняют тем, что наивный папа надеялся на помощь Москвы в борьбе с турками. Это верно только отчасти.
Ватикан был прекрасно осведомлён о том, что Москва возлагает большие надежды на союз с крымским ханом, зависимым от Стамбула. Формально договор русских с Крымом был заключён в 1474 году и стал эффективным инструментом сдерживания наступления на Московию - и католической Польши, и волжских татар. Например, в 1480 году, когда хан Большой Орды Ахмат вместе с польским королём Казимиром собрался воевать Московию, крымский хан Менгли-Гирей, выполняя свои союзнические обязательства, выдвинулся к границе Польши. В результате Казимир не смог присоединиться к Ахмату, который, постояв на Угре, вынужден был уйти восвояси, что и стало концом татаро-монгольского ига. Таким образом, союз с Бахчисараем, а также и со Стамбулом был для Москвы жизненно необходим. Ватикан, конечно, надеялся помешать ему, но разве что - в долгосрочной перспективе.
Женитьба Ивана на Софье (1472 год), организованная итальянцами, представляла собой операцию, рассчитанную на далёкую перспективу. При этом, конечно, Ватикан хотел навязать православным флорентийскую унию. Но главным политическим игроком в то время была Венеция. Суть её игры была в том, что вместе Софьей в Россию внедрялась идея «Москва - Третий Рим». Вот как эта идея сформулирована сенатом Венеции в обращении к Ивану III в 1473 году: «Восточная империя, захваченная оттоманом, должна, за прекращением императорского рода в мужском колене, принадлежать вашей сиятельной власти в силу вашего благополучного брака». Тут целая программа: вы должны взять Константинополь, он ваш. Программа на века. В дальнейшем она ещё много раз в разных вариантах формулировалась западными политиками. И столетиями выполнялась Россией - борьба за проливы и прочее. Смысл венецианской программы состоял в оттягивании сил Османской империи на Московию, стравливании двух государств, наследовавших Византии - территориально (Турция) и религиозно (Россия), - с тем чтобы, воюя между собой, они истощали свои силы и не беспокоили Запад.
Но прежде чем этого достичь, нужно было поработать над внедрением новой идеологемы. Провести ряд активных мероприятий. Вот некоторые из них. В марте 1490 года Иван Молодой, сын Марии Тверской, герой победного стояния на Угре и соправитель великого князя Ивана III, вдруг неожиданно умер. Ему было 32 года. Он был крепким мужиком, но заболел «камчугою в ногах» (подагрой). Лечить его вызвался некто магистр Леон Жидовин, привезённый в Москву братом Софьи Палеолог. Врач сказал: отрубите мне голову, если я его не вылечу. Дал лекарство, и наследник скончался. Голову шахиду, конечно, отрубили. Иван III, разумеется, на время отстранил от себя Софью. Жена Ивана Молодого Елена Волошанка, естественно, стала опасаться за своего сына Дмитрия. Жизнь при дворе превратилась в кошмар.
Образовались две партии, сплотившиеся вокруг двух матерей - Елены Волошанки и Софьи Палеолог. Борьба шла за то, чей сын наследует власть. Вокруг Елены группировались те, кого потом объявили жидовствующими. Вокруг Софьи - истинно православные, вроде борца с еретиками Иосифа Волоцкого. В 1498 году был раскрыт заговор с целью возвести на престол сына Софьи Василия. Сразу после этого сын Елены Дмитрий был коронован. Но интриги партии Софьи продолжались, и вскоре многие сторонники партии Елены были казнены. В апреле 1502 года Дмитрий и Елена оказались в тюрьме, где и умерли: Елена ещё при жизни Ивана III, а Дмитрий в 1509 году. Когда в 1505 году на московский трон сел сын Софьи Василий III, отношения русских с крымчаками и турками начали портиться. Игра в Третий Рим начала приносить реальные плоды.
Вряд ли старец Елизарова монастыря под Псковом Филофей, которого считают автором формулы «Москва - Третий Рим», знал об этих играх спецслужб. Может быть, он даже не читал текст Зосимы Брадатого (который, кстати, в ходе вышеописанных интриг был обвинён в ереси и в 1494 году сведён с митрополичьего престола). Однако нельзя усомниться в том, что Филофей был знаком с идеей, внедрённой венецианцами и уже использованной Зосимой. Псковский монах ничего не придумывал, он просто взял то, что уже становилось общим местом, и чётко сформулировал.
Идея Третьего Рима содержится в двух его посланиях: первое адресовано Василию III, а второе - московскому наместнику в Новгороде дьяку Мисюрю Мунехину. В обоих случаях эта идея лишь сбоку пристёгнута к главному содержанию посланий. Василию старец пишет (между 1514 и 1521 годами) о трёх вещах: во-первых, надо заставить людей правильно креститься, во-вторых, епископские кафедры не должны пустовать, в-третьих, надо искоренить педерастию, которая умножается не только среди мирян, но и «среди прочих, о коих я умолчу, но читающий разумеет». Здесь Третий Рим используется лишь для увещевания: мол, после падения Константинополя ты единственный царь христиан, вот и держи своё царство в порядке.
Послание к Мунехину, написанное около 1527 года, посвящено проблемам астрологии. Наместник спрашивает: как понимать такие-то предсказания? А Филофей отвечает: «Я человек сельский, учился буквам, а еллинских борзостей не текох, а риторский астрономий не читал, ни с мудрыми философами в беседе не бывал». А потом со знанием дела разбирает астрономические и астрологические вопросы. И ловко подводит к тому, что политические проблемы возникают не от влияния звёзд, а от воли Бога и от человеческих грехов. Вот пал Константинополь. А почему? Потому что предал православную веру. Зато теперь столица православного мира - Москва. «Все христианские царства пришли к концу и сошлись в едином царстве нашего государя, согласно пророческим книгам, и это российское царство: ибо два Рима пали, а третий стоит, а четвёртому не бывать».
