Ильза Кох — Бухенвальдская ведьма. Эльза Кох: Белокурая ведьма Бухенвальда

В прошлом неприметная библиотекарша, эта фрау вошла в список самых жестоких женщин мира. Ее именовали «Бухенвальдской ведьмой», «Бухенвальдской сукой» и «фрау Абажур». Итак, знакомьтесь: печально известная Ильза Кох, жена коменданта одного из самых крупных немецких концлагерей. Нацистка, которая изготавливала сувениры из человеческой кожи.

Ильза Келер родилась в Дрездене в семье рабочего. В школе была прилежной ученицей и очень жизнерадостным ребенком. В юности работала библиотекарем, любила и была любима, пользовалась успехом у деревенских парней, но всегда считала себя выше других, явно преувеличивая свои достоинства. В 1932 году она вступила в НСДАП. В 1934 году познакомилась с Карлом Кохом, за которого спустя два года вышла замуж.

Как из тихой неприметной библиотекарши Ильза превратилась в монстра, который держал в страхе весь Бухенвальд? Очень просто: «подобное притягивает подобное» - когда ее эгоизм объединился с амбициями эсэсовца Карла Коха, скрытая извращенность Ильзы стала явной.

Спустя несколько лет Ильза пошла на добровольную службу в концлагерь Заксенхаузен, где работал ее супруг. Вскоре заключенные начали бояться ее больше, чем самого коменданта.

Узники рассказывали, что она часто прогуливалась с плетью в руках и раздавала всем удары, а также ради развлечения натравливала собак на беременных женщин или стариков.

Жуткое прозвище «фрау Абажур» Ильза получила за любовь к чужим татуировкам. Узники рассказывали, что садистка приказывала убивать заключенных с татуировками, чтобы затем делать из их кожи различные оригинальные поделки (в частности, абажуры, перчатки, переплеты книг).

Самым подходящим «материалом» для поделок Ильза называла кожу цыган и русских военнопленных, поскольку они часто имели наколки на груди и спине.

Чтобы избежать смертельной участи, пленники нередко уродовали свои татуировки или пытались попасть в газовую камеру, где те портились.

Из содранной кожи Ильза Кох делала всевозможные вещи, даже перчатки и ажурное нижнее белье. В доме семейства Кох хранилась настоящая коллекция таких вещей.

Однако чета Кохов поплатилась за свои зверства еще задолго до разгрома армии Гитлера. В конце 1942 года супруги предстали перед нацистским судом по обвинению в «чрезмерной жестокости и моральном разложении». Комендант Бухенвальда был обвинен во взяточничестве, присвоении казенного имущества и убийстве доктора Вальтера Кремера, который лечил Коха от сифилиса и мог кому-нибудь об этом проболтаться. В связи с обвинениями Карл был арестован и расстрелян. Его супругу тоже заключили под стражу, однако вскоре сняли с нее все обвинения и отпустили восвояси.

Кох находилась на свободе вплоть до 1947 года, когда была задержана, но полностью отрицала собственную причастность к жестоким смертям в концлагерях.

На заседании была представлена коллекция образцов человеческой кожи с татуировками узников Бухенвальда и другие вещественные доказательства.

Обнаружилась масса свидетелей, которые утверждали, будто жена коменданта и ее сообщник доктор Кремер (да-да, тот самый, убитый Карлом Кохом) и в самом деле изготавливали поделки из человеческой кожи и костей. Однако обвинителям так и не удалось собрать достаточные доказательства, поэтому «Бухенвальдская ведьма» не была приговорена к смертной казни: ее всего лишь посадили в тюрьму.

Поразительно, но спустя несколько лет американский генерал Люциус Клей, военный комендант американской оккупационной зоны в Германии, освободил ее, сочтя обвинения в отдании приказов о казни и изготовлении сувениров из человеческой кожи недостаточно доказанными.

Это решение вызвало протест со стороны общественности, поэтому в 1951 году Ильза Кох была снова арестована и приговорена судом Западной Германии к пожизненному заключению.

Апелляции, которые позже подавала женщина, быстро отклонялись. В конце концов путь Кох закончился 1 сентября 1967 года. «Бухенвальдская ведьма» свела счеты с жизнью, повесившись в собственной камере.

Образ Ильзы Кох послужил прототипом для героини фильма «Ильза, волчица СС» (1975), первого из серии Nazi exploitation (эротические фантазии на фоне третьего рейха).

Они заправляли конвейером смерти в концентрационном лагере Бухенвальд, перемоловшем десятки тысяч жизней. Даже их коллегам из СС становилось не по себе, когда фрау Кох хвасталась абажурами, сделанными из человеческой кожи.

Дата рождения - 1897 г.
Первый брак - 1924 г.
Второй брак - 1937 г.
Должность - комендант лагеря;

Дата рождения - 1906 г.
Место рождения - Саксония

В конце 1941 года супруги Кох предстали перед судом СС в Касселе по обвинению в "чрезмерной жестокости и моральном разложении".

Суд решил, что они стали жертвой заговора со стороны недоброжелателей.

И только в 1944 году состоялся суд, на котором садистам не удалось уйти от ответственности. Кох был приговорен к смертной казни. В холодное апрельское утро 1945 года, буквально за несколько дней до освобождения лагеря союзными войсками, Карл Кох был расстрелян во дворе того самого лагеря, где он совсем недавно распоряжался тысячами человеческих судеб.

Овдовевшая Ильза была виновна в не меньшей степени, чем ее муж. Многие заключенные считали, что Кох совершал преступления под дьявольским влиянием своей жены. В глазах же СС вина ее была незначительна. Садистку освободили из-под стражи. Она находилась на свободе до 1947 года, когда правосудие наконец настигло ее. Приговорена к пожизненному заключению, но в 1959 году выпущена на свободу. Однако фрау Кох не суждено было насладиться свободой. Как только Ильза вышла из американской военной тюрьмы в Мюнхене, она была арестована немецкими властями и снова посажена за решетку. В тот год 1 сентября в камере баварской тюрьмы она съела свой последний шницель с салатом, написала прощальное письмо сыну, связала простыни и повесилась. "Сука Бухенвальда" собственноручно свела счеты с жизнью.

Нацисты создали на оккупированной ими территории множество концлагерей, предназначенных для так называемого "расового очищения" Европы. То, что их узниками были дети, инвалиды, старики, совершенно беззащитные люди, не имело никакого значения для садистов из СС. Освенцим, Треблинка, Дахау и Бухенвальд стали сущим адом на земле, где людей систематически травили в газовых камерах, морили голодом, избивали и заставляли работать до изнеможения.

Чтобы воплотить в жизнь бредовые планы Гитлера, требовались исполнители - люди без жалости, сострадания и совести. Нацистский режим создал систему, которая могла произвести их.

Некоторые начальники лагерей, в частности Рудольф Гесс в Освенциме, непосредственно не убивали заключенных и таким образом как бы отгораживались от злодеяний, творимых в лагерях. На суде Гесс гордо заявил о немецкой изобретательности, которая позволяла поддерживать в исполнителях-палачах иллюзию невиновности в содеянном.

Супруги Кох были парочкой, чья изощренность не знала границ. Эти двое - комендант лагеря и его жена, которая проводила вечера за изготовлением абажуров из татуированной человеческой кожи, - воплощали в жизнь суть гитлеровской идеи.

Переезд Ильзы Кох в Бухенвальд из Саксонии, где она родилась в 1906 году и до войны работала библиотекарем, еще не дает ответа на то, что превратило обыкновенную женщину в зверя. Дочь чернорабочего, она была прилежной школьницей, любила и была любима, пользовалась успехом у деревенских парней, но всегда считала себя выше других, явно преувеличивая свои достоинства. И когда ее эгоизм объединился с амбициями эсэсовца Карла Коха, скрытая извращенность Ильзы стала явной.

Они познакомились в 1936 году, когда система концентрационных лагерей уже охватила всю Германию. Штандартенфюрер Карл Кох служил в Заксенхаузене.

У Ильзы была любовная связь с шефом, и она согласилась стать его секретарем.

Карл родился, когда матери было 34 года, а отцу, правительственному чиновнику из Дармштадта,- 57. Родители поженились через два месяца после рождения сына. Отец умер, когда мальчику исполнилось восемь лет. Будущий комендант концлагеря учился плохо. Вскоре он ушел из школы и поступил работать посыльным на местную фабрику.

Когда юноше исполнилось семнадцать лет, он записался добровольцем в армию. Первая мировая война уже полыхала в Западной Европе. Однако вмешалась мать, и с призывного пункта его вернули домой. В марте 1916 года, в возрасте девятнадцати лет, ему все-таки удалось попасть на фронт.

Новобранец досыта нахлебался окопной жизни на одном из самых напряженных участков Западного фронта.

Война для Карла Коха закончилась в лагере для военнопленных, и, как многие другие, он наконец вернулся в разгромленную, озлобленную Германию.

Бывшему фронтовику удалось неплохо устроиться. Получив пост банковского служащего, он в 1924 году женился. Однако через два года банк лопнул, и Карл остался без работы. Одновременно расстроился и его брак. Молодой безработный нашел решение своих проблем в нацистских идеях и вскоре уже служил в СС.

Судьба не единожды сталкивала его с командиром подразделения "Мертвая голова" Теодором Эйке, одним из активных участников создания первых концентрационных лагерей.

Эйке высоко оценил Коха, написав о нем в 1936 году, когда тот возглавил лагерь в Заксенхаузене: "Его способности выше средних. Он делает все для торжества национал-социалистских идеалов".

В Заксенхаузене Кох даже среди "своих" приобрел репутацию отъявленного садиста. Тем не менее именно эти качества помогли ему завоевать сердце Ильзы. И в конце 1937 года состоялась брачная церемония. Счастливая пара объединила свои усилия на службе дьяволу.

СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ПЫТКИ
Садистские наклонности Коха не замедлили проявиться, как только он приступил к исполнению своих обязанностей. Комендант лагеря получал огромное удовольствие, стегая заключенных бичом, по всей длине которого были вставлены кусочки бритвы. Он ввел в обиход тиски для пальцев и клеймение каленым железом. Эти средневековые пытки применялись за малейшие нарушения лагерных правил.

Начальство главного управления безопасности рейха, поощряя систему концентрационных лагерей, выдвинуло кандидатуру Коха на повышение. В 1939 году ему было поручено организовать концентрационный лагерь в Бухенвальде. На новое место службы комендант отправился вместе с женой.

Бухенвальд считался "исправительным" лагерем, как и все его предшественники. Предназначение лагеря изменится к середине войны, когда гитлеровская программа уничтожения людей будет окончательно введена в действие.

Впоследствии Бухенвальд, как и Освенцим, имел двойное назначение. Тех, кто был болен, слаб или слишком мал, чтобы работать, сразу отправляли на смерть. Тех, кто казался подходящим для работы на рейх, заставляли трудиться в нечеловеческих условиях на производящей вооружение фабрике по соседству с лагерем. Скудный рацион и непосильный труд неизбежно приводили узников к смерти.

В то время как Кох упивался властью, наблюдая за ежедневным уничтожением людей, его жена испытывала еще большее удовольствие от мук заключенных. В лагере ее боялись больше самого коменданта.

Садистка обычно прохаживалась по лагерю, раздавая удары плетью любому встречному в полосатой одежде. Иногда брала с собой свирепую овчарку и приходила в восторг, натравливая собаку на беременных женщин или узников с тяжелой ношей. Неудивительно, что заключенные прозвали Ильзу "сукой Бухенвальда".

Когда измученным вконец узникам казалось, что уже не существует более страшных истязаний, садистка изобретала новые зверства. Она приказывала заключенным мужчинам раздеться. Те, у кого не было татуировки на коже, Ильзу Кох мало интересовали. Но когда она видела на чьем-то тепе экзотический узор, в глазах садистки вспыхивала плотоядная усмешка. А это означало, что перед ней -очередная жертва.

Позже Ильзу Кох прозвали "фрау Абажур". Она использовала выделанную кожу убитых мужчин для создания разнообразной домашней утвари, чем чрезвычайно гордилась. Наиболее подходящей для поделок она находила кожу цыган и русских военнопленных с наколками на груди и спине. Это позволяло делать вещи весьма "декоративными". Особенно Ильзе нравились абажуры.

Один из узников, еврей Альберт Греновский, которого заставили работать в патологоанатомической лаборатории Бухенвальда, рассказывал после войны, что отобранных Ильзой заключенных с татуировкой доставляли в диспансер. Там их убивали, используя смертоносные инъекции. Был только один надежный способ не попасть "суке" на абажур - изуродовать себе кожу или умереть в газовой камере. Некоторым и это казалось благом.

Тела, имеющие "художественную ценность", доставляли в патологоанатомическую лабораторию, где их обрабатывали спиртом и аккуратно сдирали кожу. Затем ее высушивали, смазывали растительным маслом и упаковывали в специальные пакеты. А Ильза тем временем совершенствовала свое мастерство. Из кожи заключенных она стала шить перчатки и ажурное нижнее белье. "Татуировку, украсившую трусики Ильзы, я видел на спине одного цыгана из моего блока",-рассказывал Альберт Греновский.

По-видимому, изуверские развлечения Ильзы Кох сделались модными среди ее коллег в других концентрационных лагерях, которые множились в нацистской империи как грибы. Для нее было удовольствием переписываться с женами комендантов других лагерей и давать им подробные инструкции, как превратить человеческую кожу в экзотические переплеты книг, абажуры, перчатки или скатерти для стола.

Это людоедское "ремесло" не осталось не замеченным властями. В конце 1941 года супруги Кох предстали перед судом СС в Касселе по обвинению в "чрезмерной жестокости и моральном разложении". Пытки и убийства были для эсэсовцев нормальным явлением. Но получать от этого удовольствие лицемерная нацистская Фемида считала "безнравственным". Крестоносцам "третьего рейха" не хотелось публично выступать в роли садистов. Разговоры об абажурах и бичах просочились из лагеря и привели Ильзу и Карла на скамью подсудимых, где они должны были держать ответ за "превышение власти".

Однако в тот раз садистам удалось избежать наказания. Суд решил, что они стали жертвой оговора со стороны недоброжелателей. Бывший комендант некоторое время был "советником" в другом концентрационном лагере. Но вскоре супруги-изуверы вновь вернулись в Бухенвальд. И только в 1944 году состоялся суд, на котором садистам не удалось уйти от ответственности.

Карл Кох предстал перед военным трибуналом по обвинению в убийстве эсэсовца, который неоднократно жаловался на наглые вымогательства со стороны коменданта лагеря. Обнаружилось, что большая часть награбленных ценностей вместо того, чтобы поступить в сейфы рейхсбанка в Берлине, осела в виде астрономических сумм на секретном счете супругов Кох в швейцарском банке.

Карл Кох вырывал у мертвых золотые коронки, у живых отнимал драгоценности, обручальные кольца и деньги, которые они пытались спрятать в одежде. Таким образом комендант лагеря рассчитывал обеспечить свое послевоенное благосостояние. Кох был преданным нацистом, но еще более он был предан себе и понимал, что Германия проигрывает войну. Комендант Бухенвальда не собирался погибать вместе с "третьим рейхом". Но он не учел одного: не пытки и убийства, а воровство являлось в глазах высших чинов СС самым тяжким преступлением.

Нацисты отыскали пастора, который должен был дать показания против Коха на заседании трибунала. Свидетеля держали под бдительной охраной в тюрьме. Непостижимо, но он был найден убитым в своей камере за день до судебного заседания. Но эта смерть означала конец и для подсудимого Карла Коха: во внутренностях пастора при вскрытии был обнаружен цианистый калий, и стало ясно, кто и почему убил свидетеля.

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ БУХЕНВАЛЬДА
Кох, обвиненный еще и в убийстве пастора, был приговорен к смертной казни. Закрытый трибунал СС заслушал судью Конрада Моргена, который, получив полномочия от Гиммлера, ездил в Бухенвальд для установления виновности коменданта в кражах. Он обнаружил свидетельства многочисленных преступлений обвиняемого. Была найдена крупная сумма денег, спрятанная у Коха под кроватью,- эти деньги он "реквизировал" у заключенных. Бывший комендант умолял, чтобы ему дали шанс искупить вину в штрафном батальоне где-нибудь на Восточном фронте. Эта просьба была отклонена.

Репутация Коха оказалась ниже предела, допускаемого даже нацистской "моралью". И в холодное апрельское утро 1945 года, буквально за несколько дней до освобождения лагеря союзными войсками, Карл Кох был расстрелян во дворе того самого лагеря, где он совсем недавно распоряжался тысячами человеческих судеб.

Овдовевшая Ильза была виновна в не меньшей степени, чем ее муж. Многие заключенные считали, что Кох совершал преступления под дьявольским влиянием своей жены. В глазах же СС вина ее была незначительна. Садистку освободили из-под стражи.

Тем не менее она не вернулась в Бухенвальд. Незадолго до окончания войны преступница уже находилась на родительской ферме рядом с Людвигсбергом.

Но ее имя не было забыто теми, кто выжил. Известный американский радиокомментатор Эдвард Мэрроу потряс слушателей рассказом о том, что он увидел, когда союзные войска освободили Бухенвальд: "Мы достигли главного входа. Заключенные сгрудились за колючей проволокой. Едва мы миновали ворота, как вокруг меня собралась толпа людей, которые пытались дотронуться до меня. Они были в лохмотьях. Смерть уже дохнула на них, но они улыбались одними глазами. Когда я добрался до бараков и вошел в один из них, то услышал слабые аплодисменты узников, уже неспособных подняться с нар. Я вышел во двор. Один человек на моих глазах упал замертво. Люди представляли собой скелеты, обтянутые кожей... Дети цеплялись за мои руки и смотрели на меня как на чудо. Мужчины подходили и пытались заговорить со мной. Здесь были люди со всей Европы. Многие больные вообще не могли двигаться. Я спросил о причине смерти упавшего человека. Врач сказал: "Туберкулез, голод, физическая усталость и полная утрата воли к жизни".

Умоляю поверить в то, что я рассказал о Бухенвальде. Но это только маленькая часть огромной правды, которую мир будет постигать долгие годы".

ПРОТИВ ЧЕГО СТОИТ ВОЕВАТЬ
Генерал Эйзенхауэр приказал, чтобы 80-я дивизия, освобождавшая Бухенвальд, увидела страшную картину своими глазами. "Они, может быть, не знали, за что воевали, - заметил он, - но сейчас, по крайней мере, видят, против чего стоит бороться".

Американцы пытались постигнуть смысл такого массового истребления людей. Тем, кто принимал в этом активное участие, не пришлось долго оставаться в тени. В дни, последовавшие за освобождением Бухенвальда, постоянно всплывали два имени.

После крушения "третьего рейха" Ильза Кох пряталась, зная, что власти ловят более крупную рыбу в СС и гестапо. Она находилась на свободе до 1947 года, когда правосудие наконец настигло ее.

До суда бывшую нацистку содержали в тюрьме. Сорокалетняя Ильза была беременна от немецкого солдата. В Мюнхене она предстала перед американским военным трибуналом, чтобы отвечать за свои преступления.

Несколько недель множество бывших заключенных с горящими гневом глазами приходили в зал судебного заседания, чтобы рассказать правду о прошлом Ильзы Кох.

"Кровь более пятидесяти тысяч жертв Бухенвальда на ее руках,- заявил прокурор,- и тот факт, что эта женщина в данный момент беременна, не освобождает ее от наказания".

Американский генерал Эмиль Киль зачитал приговор: "Ильзе Кох - пожизненное заключение".

Попав в тюрьму, Ильза сделала заявление, в котором уверяла, что была только "слугой" режима. Она отрицала изготовление вещей из человеческой кожи и утверждала, что была окружена тайными врагами рейха, которые оговаривали ее, пытаясь отомстить за служебное усердие.

В 1951 году в жизни Ильзы Кох наступил перелом. Генерал Лусиус Клей, верховный комиссар американской оккупационной зоны в Германии, своим решением поверг в шок мир по обе стороны Атлантики - как население своей страны, так и Федеративной Республики Германии, возникшей на обломках поверженного "третьего рейха". Он подарил Ильзе Кох свободу, заявив, что имеются лишь "несущественные свидетельства" того, что она приказывала кого-нибудь казнить, а ее причастности к изготовлению поделок из татуированной кожи нет доказательств.

Когда военная преступница была освобождена, мир отказался поверить в обоснованность этого решения. Больше всех возмутился вашингтонский адвокат Уильям Денсон, который был обвинителем на суде, приговорившим Ильзу Кох к пожизненному заключению. Он говорил от имени миллионов мертвых и живых: "Это чудовищная ошибка правосудия. Ильза Кох была одной из самых отъявленных садисток среди нацистских преступников. Невозможно подсчитать количество людей, желающих свидетельствовать против нее не только потому, что она была женой коменданта лагеря, но и потому, что это проклятое Богом существо".

Однако фрау Кох не суждено было насладиться свободой. Как только Ильза вышла из американской военной тюрьмы в Мюнхене, она была арестована немецкими властями и снова посажена за решетку.

ВОЗМЕЗДИЕ
Фемида новой Германии, стремясь как-то загладить вину за массовые преступления нацистов, незамедлительно посадила Ильзу Кох на скамью подсудимых. Баварское министерство юстиции занялось поиском бывших узников Бухенвальда, добывая новые доказательства, которые позволили бы запереть военную преступницу в тюремной камере до конца ее дней.

240 свидетелей давали показания в суде. Они рассказывали о злодеяниях садистки в нацистском лагере смерти. На этот раз Ильзу Кох судили немцы, во имя которых нацистка, по ее убеждению, верно служила "фатерланду". Военная преступница вновь была приговорена к пожизненному заключению. Ей было твердо заявлено, что на этот раз она не сможет рассчитывать на какое-либо снисхождение.

В 1967 году в письме сыну Уве, которого Ильза родила вскоре после первого приговора, она с возмущением сетовала на то, что стала "козлом отпущения" за чьи-то грехи, в то время как многим важным особам удалось избежать наказания. Однако в этих письмах не было и тени раскаяния.

В тот год 1 сентября в камере баварской тюрьмы она съела свой последний шницель с салатом, написала прощальное письмо сыну, связала простыни и повесилась. "Сука Бухенвальда" собственноручно свела счеты с жизнью.

Никому, пожалуй, не пришло бы в голову искать оправдания бухенвальдским палачам, но один человек решил сделать это в 1971 году. Уве Кохлер, взяв девичью фамилию матери, попытался в судебном порядке восстановить "доброе имя Ильзы Кох". Он обратился с прочувствованным письмом в газету "Нью-Йорк таймс": "Так как пересмотр дела в судах Западной Германии фактически невозможен, я подумал, что американцы, приговорившие мою мать к пожизненному заключению, должны знать ее истинную историю".

Уве родился в 1947 году. Своим появлением на свет он обязан случайной связи Ильзы и бывшего немецкого солдата в Ландсбергской тюрьме. Мальчика сразу же направили в один из баварских приютов - первый из многих, которые он пройдет, пока вырастет, оставаясь в полном неведении, кто его родители и живы ли они.

НИКАКОГО СНИСХОЖДЕНИЯ!
В восемь лет Уве случайно увидел свое свидетельство о рождении с именем матери и запомнил его. Через одиннадцать лет юноша прочитал в одной газете заголовок: "Нет снисхождения Ильзе Кох". Назначенный государством опекун подтвердил, что речь идет о матери Уве.

На Рождество 1966 года он впервые посетил свою мать в Ландсберге. "Для меня она не была "сукой Бухенвальда",- говорил Уве.- Я был рад встрече с матерью". Он продолжал навещать мать вплоть до того момента, когда она покончила с собой.

Уве говорил: "В разговоре с ней я всегда избегал упоминаний о войне. Она сама касалась этой темы, отрицала свою вину и говорила, что стала жертвой вероломства. Я не обсуждал эти вопросы более детально, так как было ясно, что это для нее болезненно. Я хотел, чтобы она надеялась на то, что после 20 лет тюрьмы ее выпустят. Мне трудно представить себе ее во время войны. Я не убежден в том, что она была невиновной. Но чувствую, что систему концентрационных лагерей она приняла подобно многим, кто не умел или не мог противостоять этому. Она была охвачена истерией времени".

Историки и психиатры нередко возвращаются к "феномену" Ильзы Кох, погрузившейся в бездну самого тяжкого греха на земле, и сходятся во мнении, что у этой женщины изначально был целый "букет" дурных наклонностей.

Но историк Чарльз Лич с этим не согласен: "До Карла Коха и после него у Ильзы не наблюдалось той жестокости, которой она "прославилась" в Бухенвальде. Ее безумие, если таковое действительно было, вызвано исключительно связью с этим мужчиной. С его смертью, кажется, колдовские путы спали. Возможно, если бы они не встретились как поистине дьявольские партнеры, не случилось бы и того, что произошло".

С этим утверждением, впрочем, трудно согласиться. "Роковые" совпадения здесь ни при чем. Дело не столько в личных качествах того или иного нацистского преступника, сколько в преступном, человеконенавистническом характере самой нацистской системы. То, что произошло с ней и ее "обслуживающим персоналом", вовсе не было случайностью. Так распорядилась История.

Это цитата этого сообщения

Так что там насчёт абажуров?

Вот эта жуткая и очень жёсткая картинка, гуляющая снова по Сети в связи с определёнными выпадами, навела меня на поиски первичной предыстории.

"Мадам Абажур"

Для начала несколько фотографий (не для слабонервных).

Абажур из кожи детей - узников концлагеря

Еще один абажур из обработанной кожи заключенных

Мыло, сделанное в концлагере из костей заключенных

z285
Перчатки из человеческой кожи. Бухенвальд. 1943 год

Перчатки, сделанные из кожи узников концлагеря

История жизни и смерти знаменитой «Мадам Абажур» Ильзы Кох - одной из самых жестоких женщин 20 века, чьим любимым занятием было изготовление тех самых абажуров и других сувениров из кожи узников концлагерей.

Эта женщина родилась в Саксонии в 1906 году.
Дочь чернорабочего, она была прилежной школьницей, любила и была любима, пользовалась успехом у деревенских парней.
До войны она работала библиотекарем.
Довольно симпатичная женщина, верно?
Представляю вашему вниманию - Мадам Абажур (как прозвали ее сослуживцы), или Бухенвальдская Сука (как прозвали ее узники). Несравненная Ильза Кох (урожденная Колер).

Как же получилась, что отличница, девочка с ангельским характером стала чудовищной извращенкой, изгнанной даже из гестапо за жестокость (это не шутка).

Ее будущий муж фронтовик до мозга костей. Вдоволь навоевался в первую мировую, хоть его мамаша и вытаскивала его из окопов с помощью своих многочисленых связей, юный Карл Отто Кох все же прошел школу мужества на самых напряженных участках Западного фронта.
Первая Мировая для него закончилась в лагере для военнопленных.
После освобождения он вернулся в родную и разгромленную Германию.
Бывшему фронтовику удалось неплохо устроиться. Получив пост банковского служащего, он в 1924 году женился.
Однако через два года банк лопнул, и Карл остался без работы. Одновременно расстроился и его брак.
Молодой безработный нашел решение своих проблем в нацистских идеях и вскоре уже служил в СС.
Они познакомились в 1936 году, когда система концентрационных лагерей уже охватила всю Германию. Штандартенфюрер Карл Кох служил в Заксенхаузене.
У Ильзы была любовная связь с шефом, и она согласилась стать его секретарем.

В Заксенхаузене Кох даже среди “своихприобрел репутацию отъявленного садиста. Тем не менее именно эти качества помогли ему завоевать сердце Ильзы. И в конце 1937 года состоялась брачная церемония.

Начальство главного управления безопасности рейха, поощряя систему концентрационных лагерей, выдвинуло кандидатуру Коха на повышение.
В 1939 году ему было поручено организовать концентрационный лагерь в Бухенвальде, в 9 км от Веймера (родина Баха, к слову).
На новое место службы комендант отправился вместе с женой.

В то время как Кох упивался властью, наблюдая за ежедневным уничтожением людей, его жена испытывала еще большее удовольствие от мук заключенных.
В лагере ее боялись больше самого коменданта.
Фрау Ильза обычно прохаживалась по лагерю, раздавая удары плетью любому встречному в полосатой одежде.
Иногда брала с собой свирепую овчарку и приходила в восторг, натравливая собаку на беременных женщин или узников с тяжелой ношей.
Неудивительно, что заключенные прозвали Ильзу “сукой Бухенвальда.

Когда измученным вконец узникам казалось, что уже не существует более страшных истязаний, фрау Ильза изобрела новую затею.

Она приказала заключенным мужчинам раздеться.
Те, у кого не было татуировки на коже, Ильзу Кох мало интересовали.
Но когда она увидела на чьем-то теле экзотический узор, в глазах фрау Кох вспыхнула плотоядная усмешка.
Позже Ильзу Кох прозвали “фрау Абажур".

Она использовала выделанную кожу убитых мужчин для создания разнообразной домашней утвари, чем чрезвычайно гордилась.
Наиболее подходящей для поделок она находила кожу цыган и русских военнопленных с наколками на груди и спине.
Это позволяло делать вещи весьма декоративными.
Особенно Ильзе нравились абажуры.

Тела, имеющие “художественную ценность, доставляли в патологоанатомическую лабораторию, где их обрабатывали спиртом и аккуратно сдирали кожу.
Затем ее высушивали, смазывали растительным маслом и упаковывали в специальные пакеты.

А Ильза тем временем совершенствовала свое мастерство.
Из кожи заключенных она стала шить перчатки и ажурное нижнее белье.
Оказалось, что даже для СС это было слишком.
Это “ремесло не осталось не замеченным властями.
В конце 1941 года супруги Кох предстали перед судом СС в Касселе по обвинению в “чрезмерной жестокости и моральном разложении.
Разговоры об абажурах и книгах просочились из лагеря и привели Ильзу и Карла на скамью подсудимых, где они должны были держать ответ за “превышение власти.

Однако, в тот раз садистам удалось избежать наказания.
Суд решил, что они стали жертвой оговора со стороны недоброжелателей.
Бывший комендант некоторое время был “советником в другом концентрационном лагере.
Но вскоре супруги-изуверы вновь вернулись в Бухенвальд.

И уж тут фрау Ильза развернулась на всю катушку.
Открытки из кожи военнопленных (около 3600 шт.), сумочкм и портмоне, заколки, белье и перчатки, а так же кожаные переплеты для книг чрезвычайно заинтересовали модниц тех времен.
Многие ее подруги, жены военных делали заказы и с удовольствием приобретали изделия из коллекции фрау Ильзы.

Один из узников, еврей Альберт Греновский, которого заставили работать в патологоанатомической лаборатории Бухенвальда, рассказывал после войны, что отобранных Ильзой заключенных с татуировкой доставляли в диспансер.
Там их убивали, используя смертоносные инъекции.
Был только один надежный способ не попасть “суке на абажур - изуродовать себе кожу или умереть в газовой камере.
Некоторым и это казалось благом.
Татуировку, украсившую трусики Ильзы, я видел на спине одного цыгана из моего блока, - рассказывал Альберт Греновский.

В 1944 Карл Кох предстал перед военным трибуналом по обвинению в убийстве эсэсовца, который неоднократно жаловался на наглые вымогательства со стороны коменданта лагеря.
Обнаружилось, что большая часть награбленных ценностей вместо того, чтобы поступить в сейфы рейхсбанка в Берлине, осела в виде астрономических сумм на секретном счете супругов Кох в швейцарском банке.

Репутация Коха оказалась ниже предела.
И в холодное апрельское утро 1945 года, буквально за несколько дней до освобождения лагеря союзными войсками, Карл Кох был расстрелян во дворе того самого лагеря, где он совсем недавно распоряжался тысячами человеческих судеб.

После освобождения союзниками Бухенвальда фрау Ильзе удалось скрыться и до 1947 года она была на свободе.
В 47-м ее взяли агенты американской разведки.
До суда она содержалась в одиночной камере более года.
Фрау Ильза прекрасно понимала, что ей грозит смертная казнь, но в свои сорок умирать очень не хотелось.

Есть несколько способов избежать смертной казни, один из них - беременность.
Его Ильза и выбрала.
Но как забеременеть в камере строгого режима, куда даже муха не проникнет?
Во время свидания с подругами или родственниками, ей передали капсулу со спермой, которую фрау Ильза пальцем ввела во влагалище.
На суде она уже была на втором месяце.
Несколько недель множество бывших заключенных с горящими гневом глазами приходили в зал судебного заседания, чтобы рассказать правду о прошлом Ильзы Кох.

«Кровь более пятидесяти тысяч жертв Бухенвальда на ее руках, - заявил прокурор, - и тот факт, что эта женщина в данный момент беременна, не освобождает ее от наказания».
Но все же казни удалось избежать.
Американский генерал Эмиль Киль зачитал приговор: «Ильзе Кох - пожизненное заключение».

В 1951 году в жизни Ильзы Кох наступил перелом.
Генерал Лусиус Клей, верховный комиссар американской оккупационной зоны в Германии, своим решением поверг в шок мир по обе стороны Атлантики - как население своей страны, так и федеративной Республики Германии.
Он подарил Ильзе Кох свободу, заявив, что имеются лишь “несущественные свидетельства того, что она приказывала кого-нибудь казнить, а ее причастности к изготовлению поделок из татуированной кожи нет доказательств.

Когда военная преступница была освобождена, мир отказался поверить в обоснованность этого решения.
Однако фрау Кох не суждено было насладиться свободой.
Как только она вышла из американской военной тюрьмы в Мюнхене, она была арестована немецкими властями и снова посажена за решетку.

240 свидетелей давали показания в суде.
Они рассказывали о злодеяниях Ильзы в нацистском лагере.
На этот раз Ильзу Кох судили немцы, во имя которых нацистка, по ее убеждению, верно, служила “фатерланду.
Военная преступница вновь была приговорена к пожизненному заключению.
Ей было твердо заявлено, что на этот раз она не сможет рассчитывать на какое-либо снисхождение.

В тот же год 1 сентября в камере баварской тюрьмы она съела свой последний шницель с салатом, написала прощальное письмо сыну, связала простыни и повесилась.

Любую можно кашу моровую
Затеять с молодежью горлопанской
Которая вторую мировую
Уже немного путает с троянской
И. Губерман.

Утро 22 июня 1941года превратилось в «ночь». Именно тогда решилась судьба третьего райха, но сегодня историю мировой войны не делает народ-победитель. Летопись пишется учеными, подвластна «мягкой силе» кинематографа, интернета и телевидения. Реалии нашего времени – шестьдесят пять вариантов пособий предмета «История» для старшеклассников, глумление на тему Великой войны в кино, угрозы превратить людей в «абажуры» с экрана телевизора и страниц Интернета… Нет генетической памяти: мимикрируем к фашизму, замазывая «онкологию» национализма косметикой. Про «Фрау Абажур» (Ильзу Кох) в школьных учебниках начала 90-х годов мои ровесники не читали (этот «пробел» образования я сейчас исправлю), хотя старшему поколению удивительно было это не знать. Как стыдно было не знать про героическую смерть генерала Карбышева; про существование детских донорских лагерей, где нацисты забирали всю кровь у малышей за один раз;о садисте докторе Менгеле, коллекционирующем глаза близнецов, как гербарий; о казнях детей и взрослых, которых гитлеровцы сталкивали в яму с костром, так как «не хотели» тратить пулю или две немецкие марки на отравление и кремирование…После прочтения одного этого предложения про зверства фашистов, у Вас возникло чувство ненависти? Если это произошло, то первая прививка от «исторической амнезии» получена. Ненависть к «коричневой чуме» является единственным демпфером от колебаний общества в сторону национализма и неонацизма, грань между которыми, на мой взгляд, весьма призрачна. Национальное «чванство» неизменно заканчивается кровью, особенно, если оно инспирируется политиками — это «побег» в прошлое
Ильза Кох (урожденная Ильза Кёлер) родилась 22 сентября 1906 года в Дрездене. Была из рабочей семьи, прилежно училась, не обращала внимания на деревенских парней: всегда считала себя выше. Работала в библиотеке, в 1932 году вступила в НСДАП (национал-социалистическая немецкая рабочая пария).
Немецкая рабочая партия (впоследствии — НСДАП), основанная слесарем железнодорожного депо Мюнхена Антоном Дрекслером, на момент вступления Ильзы существовала тринадцать лет. Адольф Гитлер, автор программы «25 пунктов», состоял на партийном учете с билетом номер «7».
В 1934 году «Фрау Абажур» познакомилась с Карлом Кохом, через два года стала его секретарем и охранницей в концлагере Заксенхаузен. Карл служил в СС, был комендантом лагеря. Применял в «работе» с заключенными тиски для пальцев, клеймение каленым железом, длинный кнут, со вставленными по всей длине кусочками бритвы. В 1936 году командир подразделения СС «Мертвая голова» Теодор Эйке высоко оценил Коха, написав: “Его способности выше средних. Он делает все для торжества национал-социалистических идеалов». В конце 1937 года состоялась брачная церемония.
Объединение эгоизма Ильзы с садизмом эсесовца вскрыли сущность этой женщины в концентрационном лагере «Бухенвальд», который и организовал Карл: первый заключенный был повешен 14 августа 1937 года. В 1940 году начата постройка крематория (летом он заработал), в августе издан приказ об извлечении золотых зубов перед сжиганием трупов. летом После начала войны предназначение лагеря изменилось.В сорок первом («Фрау Абажур» – старшая надзирательница среди охранниц-женщин) вблизи лагеря расстреляны первые советские военнопленные. Затем появилось расстрельное устройство – под руководством СС было расстреляно около 8000 солдат СССР. Больных, слабых, подростков и детей, не осиливших работу на находящейся по соседству военной фабрике, отправляли сразу на смерть. К селекции садисты относились технически: в разных лагерях свои методики. Так, детей ростом меньше сто двадцать сантиметров – налево, а направо те, кто постарше. Направо те, кто сильнее, налево старики и больные. Часть детей догадывалась, что они могут не пройти такой «ростомер» – вставали на цыпочки, подходя к мерной палочке. Их стегали за обман, а затем тех, кто был слаб и мал «пожирали» газовые камеры и печи. Была различной и производительность «фабрик смерти». В лагере «Аушвиц 2» (более известен как «Освенцим») заключенных делили на четыре группы. Первая группа — в газовые камеры (три четверти прибывших). Из-за большого количества отобранных, несчастные ждали своей очереди в газовые камеры по шесть-двенадцать часов. Мамы брали бутылочки с водой и хлеб для детей – в очереди, на солнцепеке, было жарко. Вторая группа несчастных – рабами на промышленные предприятия. Гениальный фильм Стивена Спилберга «Список Шиндлера» рассказывает о спасении немецким капиталистом одной тысячи евреев из этой группы заключенных. Третья группа, состоящая из близнецов и карликов предназначалась для экспериментов доктора Менгеле («ангел смерти»). Четвертая группа – для личного использования немцами в качестве прислуги и личных рабов.
Но были и такие, кого не «гнула линия” концлагерей, они «гнули свою линию». Чтобы не сойти с ума, стойкие духом изучали иностранные языки, рисовали, писали стихи. Мертвых выносили на перекличку, тем самым получая дополнительную пайку хлеба. В гетто у детей не было красок, они рвали фигуры из бумаги. Заключенные антифашисты объединялись в группы, состоящие из 3-5 человек, оказывали помощь больным и пожилым, влияли на статистику принудительных работ. В августе сорок второго, педагог, врач, писатель Януш Корчак отказался от предложенной в последнюю минуту свободы. Он и двести детей, в товарных вагонах, отправились в Треблинку. По дороге, он рассказывал малышам из Варшавского «Дома сирот» сказку об отважном и справедливом короле-мальчике. Когда все было кончено и за их телами в газовую камеру пришли палачи, мертвые дети по-прежнему обнимали Януша.
Фрау Кох превзошла в садизме многих, в лагере ее боялись больше, чем коменданта. Прогуливаясь, она натравливала свирепую овчарку на беременных женщин и мужчиной с тяжелой ношей. Это «существо» приводило в психический шок обреченных, жестокостью подавляло волю. Для «психологической разгрузки» эсесовцы после работы ходили в зоопарк, построенный рядом с лагерем. Эльза Кох собственоручно отправляла узников к двум гималайским медведицам.
Садистка быле «неистощима» в изобретении зверств: она приказывала пленникам раздеться.
Для «поделок» Кох считала подходящей кожу с наколками на груди и спине и если она находила таких, люди обрекались на смерть от инъекции (некоторые узники, спасая жизнь, успевали до осмотра обезобразить нательные рисунки). В лаборатории тело обрабатывали спиртом, сдирали кожу, смазывали маслом, упаковывали в пакеты. Из этого материала Ильза шила скатерти, абажуры, переплеты для книг, перчатки и даже нижнее белье. Подругам она давала подробные инструкции по превращению человеческой кожи.
Руководство СС поразились таким превышением власти. Пытки и убийства для них были «рутиной», но такое поведение даже они посчитали безнравственным. В 1941 году за моральное разложение супруги Кох предстали перед судом в Касселе, но садисты ушли от ответственности. Решение суда – подсудимые стали жертвой оговора. Изверги вернулись в Бухенвальд.
Нацистская Фемида настигла Карла Коха в 44-ом. Военный трибунал признал его виновным в убийстве эсесовца и свидетеля (пастора), который должен был дать показания против садиста. Выяснилось, что у Карла был секретный счет в Швейцарии, куда он отправлял отнятые у заключенных ценности. Бывший комендант просил дать ему возможность искупить вину на фронте, но просьба была отклонена. В апреле 1945 года во дворе Бухенвальда его расстреляли. Ильза Кох была отпущена, она решила скрыться на родительской ферме, рядом с Людвигсбергом. Спустя два года «бухенвальдская ведьма», беременная от немецкого солдата, предстала перед судом. Она отрицала свои зверства, изготовления вещей из кожи, уверяла, что была слугой режима. Приговор американского трибунала в Мюнхене – пожизненное заключение.
Американский генерал Лусиус Клей (не принимал участие в военных действиях), комиссар американской окупационной зоны в Германии, амнистировал «ведьму» в 1951 году. Генерал
сделал заявление – нет достаточных доказательств против Ильзы, чем привел в негодование весь мир. Фрау Кох после освобождения из американской тюрьмы, была сразу же арестована немецкими властями. Германское министерство юстиции пригласило 240 свидетелей злодеяний в лагере смерти, они дали показания. Западногерманский суд приговорил ее к пожизненному заключению, без права на снисхождение.
В 1967 году пятидесятилетняя эсэсовка написала письмо сыну Уве. Юноше было двадцать лет, родился он в Лавдебергской тюрьме, откуда был направлен в один из баварских приютов. В восемь лет Уве впервые прочитал в свидетельство о рождении имя матери, а в девятнадцать лет пришел к ней на свидание.
В своем последнем письме Ильза Кох не раскаивается, а только сетует, что от наказания ушли более важные особы, а ее сделали козлом отпущения. Написав послание сыну, она связала простыни и повесилась.
Ночью 16 октября 1946 года, в спортзале Нюрнбергской тюрьмы приводили приговор в исполнение двое американских солдат – профессиональный палач Джон Вудз и доброволец Джозеф Малта. Нацистов вешали на двух черных виселицах. Двадцати лет понадобилось Ильзе Кох, чтобы преодолеть тринадцать деревянных ступенек и встать на восьмифутовую платформу виселицы Нюрнбергского спортзала, рядом с другими осужденными. И пусть ее не казнил трибунал, она добровольно встретила смерть в камере баварской тюрьмы Айбах. «Jedem das Seine» (нем. «Каждому свое»)- надпись на лагерных воротах «Бухенвальда» была пророческой не только для тысяч пленников, но и «бумерангом» для их мучителей.

Ильза Кох
Переезд Ильзы Кох в Бухенвальд из Саксонии, где она родилась в 1906 году и до войны работала библиотекарем, еще не дает ответа на то, что превратило обыкновенную женщину в зверя. Дочь чернорабочего, она была прилежной школьницей, любила и была любима, пользовалась успехом у деревенских парней, но всегда считала себя выше других, явно преувеличивая свои достоинства. И когда ее эгоизм объединился с амбициями эсэсовца Карла Коха, скрытая извращенность Ильзы стала явной.

Они познакомились в 1936 году, когда система концентрационных лагерей уже охватила всю Германию. Штандартенфюрер Карл Кох служил в Заксенхаузене. У Ильзы была любовная связь с шефом, и она согласилась стать его секретарем.

Средневековые пытки
Садистские наклонности Коха не замедлили проявиться, как только он приступил к исполнению своих обязанностей. Комендант лагеря получал огромное удовольствие, стегая заключенных бичом, по всей длине которого были вставлены кусочки бритвы. Он ввел в обиход тиски для пальцев и клеймение каленым железом. Эти средневековые пытки применялись за малейшие нарушения лагерных правил.

Начальство главного управления безопасности рейха, поощряя систему концентрационных лагерей, выдвинуло кандидатуру Коха на повышение. В 1939 году ему было поручено организовать концентрационный лагерь в Бухенвальде. На новое место службы комендант отправился вместе с женой.

Бухенвальд
В то время как муж Кох упивался властью, наблюдая за ежедневным уничтожением людей, его жена испытывала еще большее удовольствие от мук заключенных. В лагере ее боялись больше самого коменданта.

Садистка обычно прохаживалась по лагерю, раздавая удары плетью любому встречному в полосатой одежде. Иногда брала с собой свирепую овчарку и приходила в восторг, натравливая собаку на беременных женщин или узников с тяжелой ношей. Неудивительно, что заключенные прозвали Ильзу "сукой Бухенвальда" .

Фрау Абажур

Когда измученным вконец узникам казалось, что уже не существует более страшных истязаний, садистка изобретала новые зверства. Она приказывала заключенным мужчинам раздеться. Те, у кого не было татуировки на коже, Ильзу Кох мало интересовали. Но когда она видела на чьем-то теле экзотический узор, в глазах садистки вспыхивала плотоядная усмешка. А это означало, что перед ней - очередная жертва.

Позже Ильзу Кох прозвали "фрау Абажур". Она использовала выделанную кожу убитых мужчин для создания разнообразной домашней утвари, чем чрезвычайно гордилась. Наиболее подходящей для поделок она находила кожу цыган и русских военнопленных с наколками на груди и спине. Это позволяло делать вещи весьма декоративными. Особенно Ильзе нравились абажуры.

Тела, имеющие "художественную ценность", доставляли в патологоанатомическую лабораторию, где их обрабатывали спиртом и аккуратно сдирали кожу. Затем ее высушивали, смазывали растительным маслом и упаковывали в специальные пакеты.

А Ильза тем временем совершенствовала свое мастерство. Из кожи заключенных она стала шить перчатки и ажурное нижнее белье

Коллекция образцов человеческой кожи с татуировками узников Бухенвальда

Усохшие головы

Даже для СС это было слишком
Это "ремесло" не осталось не замеченным властями. В конце 1941 года супруги Кох предстали перед судом СС в Касселе по обвинению в "чрезмерной жестокости и моральном разложении". Разговоры об абажурах и книгах просочились из лагеря и привели Ильзу и Карла на скамью подсудимых, где они должны были держать ответ за "превышение власти".
Однако в тот раз садистам удалось избежать наказания. Суд решил, что они стали жертвой оговора со стороны недоброжелателей. Бывший комендант некоторое время был "советником" в другом концентрационном лагере. Но вскоре супруги-изуверы вновь вернулись в Бухенвальд. И только в 1944 году состоялся суд, на котором садистам не удалось уйти от ответственности.

Шок для всех – триумф для нее
В 1951 году в жизни Ильзы Кох наступил перелом. Генерал Лусиус Клей, верховный комиссар американской оккупационной зоны в Германии, своим решением поверг в шок мир по обе стороны Атлантики - как население своей страны, так и федеративной Республики Германии, возникшей на обломках поверженного Третьего Рейха. Он подарил Ильзе Кох свободу, заявив, что имеются лишь "несущественные свидетельства" того, что она приказывала кого-нибудь казнить, а ее причастности к изготовлению поделок из татуированной кожи нет доказательств.

Когда военная преступница была освобождена, мир отказался поверить в обоснованность этого решения. Однако фрау Кох не суждено было насладиться свободой. Как только она вышла из американской военной тюрьмы в Мюнхене, она была арестована немецкими властями и снова посажена за решетку.

Возмездие
Фемида новой Германии, стремясь как-то загладить вину за массовые преступления нацистов, незамедлительно посадила Ильзу Кох на скамью подсудимых.
240 свидетелей давали показания в суде. Они рассказывали о злодеяниях Ильзы в нацистском лагере. На этот раз Ильзу Кох судили немцы, во имя которых нацистка, по ее убеждению, верно, служила "фатерланду". Военная преступница вновь была приговорена к пожизненному заключению. Ей было твердо заявлено, что на этот раз она не сможет рассчитывать на какое-либо снисхождение.

В тот год 1 сентября в камере баварской тюрьмы она съела свой последний шницель с салатом, написала прощальное письмо сыну, связала простыни и повесилась. "Сука Бухенвальда" собственноручно свела счеты с жизнью.