Московские князья. Замалчиваемая история московии - россии

ЖИЗНЬ ИОАННА ВАСИЛЬЕВИЧА, ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ МОСКОВИИ

НЕМЕЦКИЙ ПАСТОР ОДЕРБОРН И ЕГО ПАМФЛЕТ ОБ ИВАНЕ ГРОЗНОМ (1585)

Не прошло и года со дня смерти Ивана Грозного, как в Виттенберге была начата печатанием специальная книга о нем. Это было “Paullus Oderbornius. Ioannis Basilidis Magni Moscoviae Ducis Vita” (Павел Одерборн. Жизнь Иоанна Васильевича, великого князя Московии. ), 1585 - труд немца, пастора Павла Одерборна (см. рис. 1 ). Автор закончил его к декабрю 1584 г., он был тогда в Литве, в Каунасе. Тогда же он и подписал посвящение своей книги Генриху Юлию, епископу гальберштадтскому, брауншвейгскому и люнебургскому.

Своей книгой Одерборн разом отвечал на различные запросы и потребности политического дня:

1) Россия Ивана Грозного живо интересовала всю Европу;

2) смерть Ивана Грозного возбуждала самые радужные надежды во многих столицах Европы, особенно в Риме, Варшаве, Стокгольме;

3) рассказ о жизни и деятельности Грозного представлял большой интерес не только с дипломатической, но и с обывательской точки зрения как особо занимательное чтение; в этом качестве работа Одерборна, переведенная на иностранные языки, много раз переиздавалась;

4) жизнеописание Грозного давало много конкретно-исторического материала для решения боевого теоретического вопроса историко-политической философии эпохи: проблема доброго “мудрого государя” и ненавистного народам “тирана” продолжала занимать и волновать умы историков, философов, дипломатов.

Эта последняя тема и составляет основную мысль посвящения книги Одерборна: “et, scirent etiam, - пишет автор, - magnum adeo inter patriae patres et tyrannos discrimen esse” (А 2об.) (и пусть знают также, что он является величайшим правонарушителем даже среди отцов отечества и тиранов). Автор замечает: “Как счастливы народы, кому дан великодушный государь”.- “О infelices vero istos populos, qui talem Tyrannum, malum, crudelem, efferum, violentum, qualem in Basilide conspicimus, tolerare coguntur” (А 4об.) (О несчастны те народы, которые принуждены терпеть такого тирана, злого, жестокого, грубого, коварного, которого видим в Васильевиче. ).

Автор призывает божье благословение на епископию Генриха Юлия, благословение того бога, “qui stat in medio Deorum et bonorum Principum” (А 5об.) (который находится среди богов и хороших государей ).

Повторное немецкое издание (Goerlitz (Гёрлиц 1596 г. ), 1596) с немецкого же издания 1588 г. (“Wunderbare, Erschreckliche, Unerhoerte Geschichte und warhaffte Historien: nemlich, Des nechst gewesenen Grossfuersten in der Moschkaw Ioan Basilidis (auff jre sprach Iwan Basilowitz genant) Leben. In drey Buecher verfast und aus dem Latein verdeutscht, durch Heinrich Raeteln zu Sagan”) (Чудесная, страшная, неслыханная повесть и правдивая история, а именно жизнь недавно бывшего великого князя в Москве Иоанна Басилида (на их языке названного Иваном Васильевичем). Написанная в трех книгах и переведенная с латыни на немецкий Генрихом Рэтель из Caган. ) имеет на титульном листе цветную гравюру: в центре - царский трон, на троне Иван IV, слева - митрополит и монах; перед ними три изображения: матерь божья, Иоанн Креститель, папа римский (ср. на стр. Dd 2 об. - перечень чтимых святых России и на стр. R - об Иване Грозном, как бы втором папе; то же - Dd 2об.). Справа бояре; на переднем плане на полу перед троном - пес; он согнулся и как бы крадется лукаво к митрополиту и иконам; трон стоит между двумя окнами; за окнами - холмы; на холмах грозные крепостные бастионы (см. рис. 2 ).

Автор и его переводчики очень часто вкладывают в уста действующих лиц прямую речь. Иван Грозный произносит речи неоднократно: по изданию 1698 г.- к Магнусу (стр. 59); к Роките (стр. 73-89); о Казани (стр. 103); к Челяднину (стр. 157); к Висковатову (стр. 174); к Телятевскому (стр. 186); к сыну Ивану (стр. 278); к царевичу Федору (стр. 304). Даны также речи царевича Ивана, иезуита Поссевина и других.

Каждое последующее издание памфлета осложнялось редакционными поправками и дополнениями. В немецких изданиях Одерборна очень часты галлицизмы: Mariagen (брак (собственно глагол - “вступать в брак” с немецким окончанием от французского существительного - брак) ) (по изданию 1698 г., стр. 61), Conversation Conduite (беседа, которую ведут ), mainteniren (поддерживать ), considerable (значительный ) (стр. 91), Affairea (дело ) (стр. 136), orders (порядок (установление, приказ) ) (стр. 145), courage (мужество ) (стр. 197), ruiniret (разрушил ) (стр. 232), charge (тяжесть ) (стр. 250), courrier (курьер ) (стр. 252), Zurueck-marche (обратный поход ) (стр. 261), meritiren (заслуживать ) (стр. 261), pardonniren (прощать ) (стр. 261).

И в латинском и в немецком тексте часто встречаются опечатки. Видимо, их много и в передаче собственных имен. К числу бесспорных опечаток относятся следующие:

Структурно памфлет Одерборна распадается на три книги. Книга первая после беглого географического обзора России характеризует моральное наследство, полученное Грозным от отца и матери, его природные (наследственные) качества “тирана”, как называет его автор, сказавшиеся уже в его юные годы. Книга вторая исчисляет все “прегрешения”, всю “тиранию” Грозного как и отношении соседних народов (походы на восток и в Ливонию), так и в отношении своих собственных подданных (опричнина, разгром Новгорода, казни). Книга третья, наибольшая по объему, с удовлетворением характеризует возмездие за грехи, понесенное Грозным, убийство сына и бесчестную смерть “тирана”. В заключение после литературного портрета Грозного в качестве прямой антитезы дан литературный портрет его сына Федора, доброго, кроткого, мудрого “государя”.

Невольно вспоминаются характеристики Грозного и Федора в курсе В. О. Ключевского.

Одерборн приводит несколько десятков имен русских князей, бояр и дьяков. Но среди них нет пмочт князя А. М. Курбского, нет упоминаний и о его побеге в Польшу. Автор, видимо, понимал, что история князя Курбского прозвучит не как обвинение, а как оправдание Грозного. Одерборн сознательно умолчал о князе Курбском. Не знать истории его побега Одерборн, хотя и лютеранин, но агент польского короля (Еe об.), не мог.

С первых же строк своего труда Одерборн вооружается против Грозного: “Государь, не умеющий управлять своей страной, не может и мечтать об укреплении своей власти в чужих странах”.

А об.: “Denn wie ists glenblich, dass ein Furst frembde sachen recht verwalten solle, welcher zuvorn daheyme bey den seinen, zu einem schendlichen und unerbarn Wandel gewehnet ust?” (Потому что как это мыслимо, чтобы князь мог правильно управлять (решать) чужими делами, князь, который прежде у себя дома, среди своих, привык к позорному и бесчестному образу жизни ).

Грозный недостоин того высокого места, которое он занимает. Автор неизменно называет его “великим князем”, хотя и знает его царский титул. Автор знает, что Грозный числится “in der Zahl deren fuertrefflichen Potentaten, die sich Keyser schreiben, Koeniglichen gewalt, Titul und Namen fuehren” (среди тех знаменитых государей, которые называются царями, имеют королевскую власть, титул и имя ) (А об.) Но титул не может заменить природных качеств, царский титул не обеспечивает царского достоинства “Warlich, das Regiment ist nicht zu loben, darinnen einer sizet, der des Regiments nicht wirdig ist” (Действительно, нельзя хвалить власть, если ее осуществляет недостойный власти ) (А об.)

В описании России времен Ивана Грозного находим немало живых изобразительных и верных картин, как, например, описание Рязанской земли, Твери, Пскова, Вологды, описание зимней упряжки пермяков (В) или белых ночей в Лапландии (В об.)

А 2: “Vor allen andern Provintzen aber in der Moschka, loben die Kauffleute die Rezanische Provintz. Denn dieselbe uebertrifft die andern, mit fruchtbarkeit der Ecker, und Oberschuss aller anderer Nothdurfft und hat viel Wildtbahnen und Willpret” (Изо всех остальных областей вп Московии купцы хвалят Рязанскую область, так как она превосходит остальные плодородием полей и изобилием всех остальных необходимых продуктов питании и имеет много глухих дорог и дичи ). Примерно ту же характеристику Рязанской земли находим и у Штадена. (Ср. А 3об. - описание Твери, А 4 - Пскова. А 4об. - Вологды)

Но еще чаще встречаем в тексте различные басни и легенды о народах России, как, например, рассказ о “лукоморцах”, периодически умирающих и воскресающих.

Вслед за описанием России автор обращается к предкам Грозного. Моральные качества “тирана” унаследованы им от отца. Это Василий III (надо бы сказать дед Грозного - Иван III) выгнал новгородских бояр из Новгорода (А 4). Это он, Василий III, разорил и выгнал из их гнезд своих родственников суздальских князей, “deren Wolfarth und beruehmpten Namen er gar nicht leyden moegen” (благоденствия и славы которых он совершенно не мог выносить ) (А 4об.) Тирания Василия проявилась и в отношении “своих”, его братьев Юрия и Андрея: их он заключил в тюрьму, обвинив в попытках раздела власти и земли

В 2: “Die fuernembsten grossen Herren durch ganz Moschkaw, die entweder von Geschlecht, oder an Reichthumb, gewaltig und mechtig, hat er theyls mit offentlicher Gewalt, theils mit Hinderlist uberrascht und hintergangen” (Самых знаменитых и великих государей по всей Московии, влиятельных и могущественных либо родовитосью, либо богатсвом, он настиг и погубил частью открытой силой, частью хитростью ).

Собрав чужие богатства и деньги, Василий вел cчастливые войны. Воевал он деньгами. И Смоленск он воевал не оружием, а деньгами, - клеветал на Россию Одерборн.

О России и русских делах Одерборн (по отзыву немецкого издателя - “Hoch gelehter und glaubhaffter Mann” (Высокообразованный и достойный всякого доверия человек (Введение, стр. 2) )) писал по слуху (“auff Anhalten entlicher koeniglicher Officirer” (на основе [сведений] некоторых королевских офицеров )). Но иногда сообщал интересные и, видимо, достоверные известия. Так, о событиях 1510 г. во Пскове автор писал: Во Пскове Василий поддерживал “eine jnnerliche (jaemmerliche?) Buergerliche Auffruhr. Denn der gemeine Man begerte, das die Reichen jre Forwercke und Ecker mit jnen theylen solten” (внутренние (незначительные, жалкие?) городские волнения. Так как простые люди хотели, чтобы богатые поделили с ними свои поместья и поля ) (B 2об.).

Епископ и церковники призвали было на помощь новгородцев и ливонского магистра – те отказались от вмешательства. Тогда псковичи-церковники обратились к Василию московскому: только так вынуждены они были признать его “защитником”, а не врагом своим, каким они считали его раньше. Василий III деятельно ликвидировал во Пскове “die buergerliche Uneinigkeit” (разногласия горожан ) (В 3).

Уже в характеристике Василия III Одерборн не может свести концов с концами. Прекрасно охарактерезовав социально-политические позиции московского великого князя во Пскове, твердо подчеркнув, как решительно боролся Василии III против “die buergerliche Uneinigkeit” (разногласия горожан ) (В 3), автор не преминул заключить рассказ привычным припевом: но и Псков-то Василий взял не оружием, а тиранией и предательством (В 3).

Расправившись со “своими”, Василий направил удары на соседей. Насилия и предательство - вот что типично для его татарской политики. Василий III, по отзыву Одерборна, был задира и забияка. Подобно ослу, он хотел всемгда быть всюду первым (В 4). Он хотел показать, что воюет не только языком, но и кулаком (В 4). Он был подобен Аяксу. Однако “Basilius war viel hohmuetiger als Aiax und frecher… Er war allzeit Rauberisch, allzeit Wild” (Василий был гораздо более высокомерен, чем Аякс, и нагл. Он всегда был paзбойником, всегда был дикарем ) (С 1об.). Вот от такогото отца и родился Иван Васильевич! “Яблоко от яблоньки недалеко падает” (C 2) “Saege mir nu, das ein Eydem andern nicht ehnlich sey, und das die Eltern jre Unarth nicht auff die Kinder erben und stammen” (Скажи мне теперь, что две капли воды не похожи друг на друга и что родители не передают детям в наследство свои дурные наклонности ). Орел не породит голубя. “Kein Adlen keine Taube zeugt”. Moрaльно наследство Грозного, злобно клевещет Одерборн, было плохо и по отцовской и по материнской линии.

Василий III для решения вопроса о своем браке созвал “die gantze Versamlung seiner Officirer, Raethe und Hoffdiener und rathschlagete mit ihnen lang und viel” (большое собрание своих военачальников, советников и придворных и очень долго совещался с ними ) (С 3). Одерборн верно и метко различает бояр и думных и “придворных” (дворовых). (Ср.: “Raethe und Hoffeleute” (советники и придворные ) - С 2об.). Однако Василий III был “in seinen Rathschlegen widerwertig und unbestendig” (непостоянен и отвратителен в своих предложениях ) (С 3). В качестве невесты избрали “Соломею” (Соломониду) Joannis Sapuri Tochter, дочь Ивана Сабурова. От этого-то брака и должен бы родиться будущий “тиран” “...daraus das ungehewre Thier (der folgende Grossfuerst Ivan Basilowitz) das aller Welt schedlich sein wuerde, geboren werden sollte” (от нее и должен был родиться чудовищный зверь (будущий великий князь Иван Васильевич), который принесет вред всему миру ) (C 3).

Однако брак оказался бесплодным. В этом обвинили жену великого князя, “остригли ей волосы” (так обозначает Одерборн постриг в монахини) и сослали в суздальский монастырь (С 3об.). Но бог еще существует: он покарает злодейство (С 2), заключает “добродетельный” пастор.

Тогда из Литвы в Россию бежал князь Михаил Глинский. Василий увидел его под Смоленском. Глинский - “ein beredter Mann von grossen Ansehen” (красноречивый человек, пользовавшийся большим уважением ) - ловко действовал при осаде Смоленска. Он живо учел, что в городе “der gemeine Man uneinig und parteyisch wird” (простой народ из-за разногласий объединился в партии ) (D). Он начал тогда действовать деньгами. Он был, как выразительно утверждает автор, “gut Moschkowiterisch” (вполне московитом ); он искал близости и расположения “bey dem Mittlem Standt und gemeinen Leuten” (у среднего сословия и простых людей ), но он ничего не искал “bey den Hoeheren und Edlern Staenden” (у высоких и благородных сословий ), у магнатов, как сказано в латинском подлиннике.

Смоленск был взят. Однако бояре, ненавидя Глинского, настояли на его аресте. И только проект нового брака великого князя на Елене Глинской дал Михаилу Глинскому свободу.

Из узника он стал свободным. Из свободного человека он стал родственником великого князя. Из родственника великого князя он стал дядькой (Vormund) государевых детей (D 2 и об.). Тем временем прошел слух, что у Соломонии родился сын Юрий, сплетничает пастор. Нарядили следствие. Василий готов был сослать свою первую жену еще дальше. Но бояре (Raethe) (советники ) ему отсоветовали. Об участии в этом совещании Hoffleute (придворных ) автор ничего не говорит (D 3). Тогда и у Елены родился сын Иван. Ее-то и объявили матерью не только Ивана (D 3 об.), но и Юрия, пересказывает Одерборн сплетни.

Елена Глинская была “ein Schandtfleck ihres Geschlechtes” (позором своего пола ) (D 3 об.) (Ср. характеристику Н. М. Карамзина. Карамзин охотно вторит Одерборну в обличениях Елены Глинской: “Михаил, как пишут, смело и твердо говорил племяннице о стыде разврата, всегда гнусного, еще гнуснейшего на троне, где народ ищет добродетели, оправдывающей власть самодержавную” (H. M. Кapамзин. История государства Российского, т. VIII. СПб. 1830, стр. 9). Или: “Елена предавалась в одно время и нежностям беззаконной любви, и свирепству кровожадной злобы!” (там же, стр. 14) ).

Тиран по отцу, развратник по матери - таково моральное наследство Грозного, удовлетворенно завершает свой политический шарж Одерборн.

По смерти Василия III бояре арестовали Михаила Глинского: они считали его виновником “Newerung und Verenderung im Reich” (новшеств и изменений в государстве ) (D 3об.). Идея новшеств в политике России XVI в., идея отказа от старых обычаев и законов была разлита в сознании современников-наблюдателей. Ее повторяют и Штаден, и Тимофеев, один независимо от другого. Божье наказание, как говорит Одерборн, постигло наконец Елену: бояре ее отравили (D 4), а Овчину-Оболенского четвертовали. Вот чем и как было ознаменовано рождение Грозного: “Mit solcher scheusslichen Unfleterey ist Ioan Basilides Geburt und Ankunfft beschmeist gewest” (Такой отвратительной грязью было осквернено рождение и появление Ивана Васильевича ) (D 4), заключает автор, путая факты и даты.

Более того, продолжает он, в страшном клубке смешались тогда все не только русские, но и европейские дела. Все предвещало рождение какого-то чудовища, урода. “Seine Geburtszeit hat sich gleich zugetragen als et in Euroра sehr uebel und unrichtig zugestanden” (Время eго рождения тотчас дало себя знать, клгда Европу поразили бедствия и стало беспокойно ). Турецкая yгроза Европе была так велика, что папа Лев “barfuessig” (босым ) отправился в церковь и отдал Рим под защиту св. Марии (“seiner Religion nach” (согласно своей религии )). Франция и Италия столкнулись в жестокой борьбе. Развернулась борьба за Венгрию (D 4 и об.).

Все в христианском мире было взбудоражено. Все говорило о том, что он, т. е. Грозный, “im Menschlichen Geschlechte viel Unruhe und Verwirrunge anrichten und stifften werde. Darzu beschriebe auch ern alte Prophecey dieses Fuersten Gestalt und Gemueth nicht tunckel, sondern gantz eigentlich. Das er seinem eigenen Vaterlandt, fuernemlich aber Lifflandt und Polen, grossen schaden zufuegen werde” (причинит много беспокойства и устроит много путаницы в человеческом роде. К тому же старое пророчество описывает образ и нрав этого князя не туманно, а совершенно отчетливо, что он своему собственному отечеству, преимущественно же Ливонии и Польше, причинит огромный вред ). Оказывается, гороскопами Грозного интересовались и на Западе. “Alle des Knaben Geberde eine Grawsamkeit angezeiget” (Все в ребенке предвещало жестокость ) (D 4об.). Грозного можно было бы сравнить с Язоном, утверждает автор. “Es fuehrthe der Knabe (der Grossfuerste) nerrische, ungeschickte Reden... Sein Gemueth und gantzes Leben boess und untuechtig sein” (Ребенок (великий князь) вел глупые и неразумные речи. Его нрав и вся жизнь будет злой и неправедной ) (E). Бояре (“земщина” - “Landssherren”) быстро поняли, с кем они имеют дело (Е).

Двадцати лет от роду Грозный вступил в управление страной: “Denn als er umb 20. Jahr alt, kam er ins Regiment” (Когда ему было около 20 лет, он начал свое правление ). Мирские люди, простой народ приветствовали его очень благожелательно “und ward von dem gemeinen Mann und Landtvolck, mil sollchem Frolocken und Glueckwuenschen empfangen” (и простой народ и крестьяне встретили его ликованием и поздравлениями ). Со всеми Грозный обращался “ganz gnedig und guetig” (очень милостиво и доброжелательно ). (E). Верный, однако, своей схеме, автор неожиданно продолжает: “Aber diese Freude wehrete nicht lange. Denn nicht lange hernach hat er gegen hohes und nidern Standes Personen umb leichter Ursach willen sollche grawsame Tyranney geuebet” (Однако эта радость продолжалась недолго. Так как вскоре после этого из-за малейшего повода он стал поступать как тиран по отношению к людям высокого и низкого звания ) (E).

Сказалась природная жадность московских князей, нанизывает свои обвинения немецкий пастор. “Denn aus Geitz nam er den Unterthanen ihre Gueter, der Fuersten Eheweiber nothzwange er” (Так как из зависти (жадности) он отбирал у подданных их имущество, насиловал княжеских жен ) (Е).

Большую политическую реформу (опричнину) Одерборн излагает только в одной ее части - в части конфискации боярских имений, чем, впрочем, по его же словам, занимался еще отец Грозного, Василий. “Was reiche gross vermoegende Leute weren, die jagte er aus den Staedten oder liess sie toedten und nam darnach jre Gueter ein” (Тех, кто были богатыми, состоятельными людьми, он изгонял из городов или велел их убивать, а после этого забирал их имущества ) (E и об.). Грозный издавал законы для своей страны. “Aber er hielt solche Gesetze und Ordnungen selber nicht” (Однако он сам не соблюдал этих законов и установлений ) (E. об.). Этот же обличительный мотив, конечно, независимо от Одерборна, прозвучит и у Тимофеева. Одерборн слагает далее своеобразную “похвалу Ивану Грозному: “Lob des Grossfursten Ioan Basilides” (Похвала великому князю Ивану Васильевичу ) (E об.). Он обрушивает на Грозного целый поток обвинений: Грозный - это дикий, бессмысленный тиран, geldsuechtig, rauberisch, stolz, bosshafftig (жадный, хищный, гордый, злой ).

Грозный подобен Дионисию Сиракузскому н Эпитаду. “Zu straffen war er allezeit geneigter als zu verzeyhen” (Он всегда был больше склонен наказывать, чем прощать ) (E 2). Он сам разрывал свои законы, как тонкую нить, а другие среди них погибали, возращается автор к однажды высказанной мысли (E 2об.).

Нарушая стройность своей обличительной схемы, Одерборн вдруг обращается к построению подлинной похвалы Грозному. Подобно Штадену, Одерборн не может воздержаться от восхищения объединительной политикой Грозного, его административными мероприятиями, его попытками ликвидировать злоупотребления в государственном аппарате. “Allein in einem Dingo wird er vielleicht zu loben sein, - пишет он о Грозном, - das er die Regierungen in seinem Landt unvordechtig bestalte. Denn er setzte solche Leute in die Empter, nicht die grosse Einkommen hatten... die zu dem Ampt am tuechtigsten waren” (Только за одно дело он, вероятно, достоин похвалы, это за то, что устроил в своей стране не внушающее подозрений управление, так как он назначал таких людей на должности, которые не имели больших доходов и были наиприлежнейшими ) (E 2об.). По жалобам населения он беспощадно расправлялся с насильниками. Особой похвалой Грозному звучат следующие слова автора: “Er straffte auch seine Hoeffediener” (Он наказывал также своих придворных ), если они того заслуживали. Это не бессмысленная слепая ярость тирана. Это - качество мудрого государя. Только сам автор не сумел связать концы с концами в своем изложении. Используя дипломатические и обывательские сплетни, без критики и поверки повторяя показания репатриированных пленных, сливая вместе обвинения и похвалы Грозному, Одерборн ценен для нас только как коллектор заграничных мнений, отзывов и сплетен о России XVI в.

Интересно его наблюдение, что “die gemeine Buergerschaft” (простые горожане ) (Е 3), т. е. московский посад, охотно поддерживал Грозного. Еще раз похвалив Грозного за то, что ни туземец, ни иностранец - никто не сумеет откупиться от наказания (Е 3), Одерборн вдруг без всякой внутренней связи приплетает новые обвинения по адресу Грозного. На этот раз он возмущается беспорядочной семейной жизнью “тирана”. “Und hat, darnach sieben Eheweiber ordentlich nacheinander gehabt” (И имел семь жен одну за другой ) (F). Последний (седьмой) раз Грозный женился в обстановке, страшной для России: Баторий взял Великие Луки; русская армия в страхе бежала к Москве (F об.). А Грозный женился еще раз. Это рассказывал автору Elias Pilgrimwitz (Илья Пельгримовский, секретарь польского посольства, бывший в Москве с посольством Льва Сапеги 1584 г., упоминается Аделунгом (F. Adelung . Kritisch-literaerische Uebersicht der Reisenden in Russland bis 1700 deren Bericht bekannt sind, Bd. II. Sanct-Petersburg, 1846) и Миллером (Sammlung Russischer Geschichte, Bd. V, S. 130). To же имя в измененном виде (“Гримовский”) встречается в подложных “Записках о делах московских 1598 года” (И. И. Полосин . Неизвестный памфлет на Аракчеева 1825 г. - Труды Ярославского гос. пед. ин-та, 1926, т. I. пып. 2. стр. 61-74). Одерборн широко пользовался информацией польских дипломатов. В свою очередь о многом сообщал он (F 3) своему корреспонденту Давиду Хитрею, автору “Saxonia” (Lipsiae, 1599) ).

В заключение первой книги автор дает описание православных церковных обычаев, о которых он замечает: “Мы сами лично их видели” (F об.). В России Одерборн не бывал. Последнее его замечание относится, видимо, к его заграничным наблюдениям над русскими послами и пленными, может быть, также и над белоруссами.

Великий князь, пишет Одерборн, прекрасно изучил и укрепил религию отцов (F 3об.). Он отнял от монастырей их имения, но говорил при этом, что отнимает он эти имения не от бога, не от святых, а от монахов (F 3об.). Грозный любил беседовать по религиозным вопросам. Английский посол, которого Одерборн называет “Понт” (F 4), духовник Магнуса Христиан Бокхорн, Каспар из Виттенберга, а в особенности Иван Рокита, прибывший в Москву в 1570 г., были его постоянными собеседниками. С Рокитой Грозный охотно вел религиозные споры (F 4). Но что хорошего мог сказать этот “der barbarische, unglaubliche, stolze und hochrmuetige Fuerst” (варварский, недоверчивый, гордый и высокомерный князь ) (F 4), - заключает автор в привычном для него раздраженно-обличительном тоне.

Вторая книга (листы К - R) представляет собой изложение “дикой тирании” Грозного. “Fromme Fuersten und Herren” (Благочестивые князья и государи ) искали тишины и мира. И только “великий князь”, “московит”, “бестия”, “дикий зверь”, рожденный для грабежа, смуты и смятенья, искал войны. Одерборн, конечно, ничего не пишет о подлинных причинах поволжских походов Грозного, а также о необходимости для России разорвать блокаду в Прибалтике, как справедливой причине 25-летней Ливонской войны.

Одерборн вскользь упоминает о турецкой опасности, о походе “армады” турецкого султана Селима вместе с крымскими татарами под Астрахань, о походе князя Серебряного (Serebrin), о голоде, о чуме, о бедствиях в турецкой армии (L 2об.). Одерборн верно отмечает наличие и реальность турецкой опасности для России XVI в., но не делает из этого необходимых выводов в оценке поволжских походов Грозного. По мысли автора, “московит” мечтал утвердить навечно свое государство, а потому хищнически хотел захватить и разгромить Татарию.

Иван Петрович (Челяднин), “oberster Waywoda in Moschkaw” (главный воевода в Московии ), привел под Казань 12 тыс. человек, Казарин Дубровский, “царский канцлер”, - 18 тыс., Михаил Темрюкович князь Черкасский (Michael Temruccow) - 3 тыс.

Однако в армии среди “подданных” Грозного, его “fuernemsten Landtherren, Officiren und Raethen” (знаменитейших землевладельцев, военачальников и советников ), поднялись по поводу Казанской войны смута, волнения (Aufruhr). Mногие были противниками Казанском войны. В ответ на этот мятеж (1552 г.?) великий князь окружил себя своей особой гвардией в составе 2 тыс. стрелков. “Die wurden Aprisni genennet” (Они были названы опричными (арrisni) ) (K 4об.). Так впервые появляется в тексте Одерборна термин “опричные” и дается новая трактовка загадочного для Одерборна явления. Читатель видит, как механически сшивает автор известия разного времени, различного содержания, взятые из различных источников. Об опричнине он “слышал звон”... Был и мятеж, были и противники войны, возникла и опричнина. Но где? Когда? Как? Почему? Для чего? Не спрашивайте об этом Одерборна. Его информаторы ничего, кроме пестрой и сложной мозаики враждебных Грозному слухов, дать ему не могли. В данном случае, говоря об опричнине, Одерборн и не вспомнил о конфискациях боярских земель.

Изложив историю немецкой колонизации Прибалтики, нарушая хронологию первых этапов Ливонской войны (1558 -1578 гг.), Одерборн рассказывает об отдельных ее эпизодах только для того, чтобы возможно чаще возвращаться к основной теме о “монстре”, о “чудовищном звере”, о “московите”. Рассказав о взятии Феллина (1560 г.) и пленении Фюрстенберга (N 2), автор дает выразительное описание Полоцка, его осады и взятия (1563 г.) (О 2). Между этими двумя военными сообщениями он говорит о жестокостях Грозного, о том, что даже сын его Федор не мог смотреть на мучения жертв отца и вместе с Никитой Романовичем ушел с р. Неглинной, где происходили пытки, в город (О).

Однако Одерборн верен себе: старательно сберег он для читателя и противоположные показании своих информаторов. Он отмечает, подобно Штадену, каким авторитетом пользовался Грозный у своих подданных (“Summa apud suos authoritas” (высший авторитет среди своих ) (L 6об.), по изданию на латинском языке 1585 г.). Он не скрывает и того, что “erat in Basilide cum malarum atrium, tum bellicarum etiam rerum peritia singularis, longo usu et variis utriusque fortunae experimentis comparata” (в Васильевиче наряду с пороками была и исключительная опытность в военных делах, проверенная долгой практикой и различными поворотами судьбы ) (L 6об.). Ср. по немецкому изданию: “Der Grossfuerste war nicht allein hinderlistig, sondern auch in Kriegssachen, aus langer Uebung und ausgestandenem Glueck und Unglueck, sehr erfahren und geschickt” (Великий князь был не только хитер (?), но и очень знающ и удачлив в делах войны из-за долгого опыта и пережитых им счастья и несчастья ) (О 3). И счастье и несчастья закаляли Грозного.

“Тиран” прославил себя не только жестокостью, но и воинской славой (bellica laus, Kriegslob - О 3об.). По мнению автора, “Moсковит”, как впрочем, и шведы, думал только о расширении своих границ. Шведы при этом не без основания, как кажется автору, рассчитывали на измену русских полководцев России и Грозному. Об этих расчетах западноевропейских дипломатов знал и Штаден. Одерборн, как и Штаден, забывали при этом свои собственные утверждения о том, каким высоким авторитетом пользовался у себя в стране Грозный (Ср. Одерборн в немецком издании: Эрфурт, 1698, стр. 249). Идею измены подданных Одерборн оправдывает по-своему очень убедительно. Он говорит, что у Грозного не стало больше внешних врагов: он их поразил. Тогда-то он и обратил свою ярость на своих подданных. А ведь если бы он был “государем”, а не тираном, он должен был бы их защищать. По временам сознание просыпалось в нем; “тирану” было очень больно (“Es that im sehr wehe” (ему причиняло боль )), что о нем говорили, будто он опрокинул старые обычаи и добрые порядки своего отца и своей страны (Р - “Seines Vaters Basilyi und des Vaterlandts alte Gebreuche und gute Gewohnheit umbgekehret”; по латинскому тексту - “mores subuertisse” (уничтожил обычаи ) - M об.). Этот последний мотив в оценке Грозного, видимо, был широко распространен как в России, так и в Европе. Во всяком случае Одерборн неоднократно его повторял; его же возродил в своем “Временнике” русский дьяк-историк XVII в. Иван Тимофеев.

Грозный, по Одерборну, был очень высокомерным человеком. “Und als jn etliche seiner Hoffediener (по-латыни “ab aulicis quibusdan”) Alexandro Magno vergliechen, aus sonderer Heucheley (“per adulatione”), bliesse er sich hoeher auff und fienge an seine eigne Unterthanen (als keinem Konige gebuehret ) feindtlich zu verfolgen” (И когда некоторые из его придворных (в латинском тексте: некоторые придворные) из особого лицемерия сравнивали его с Александром Великим, он еще больше чванился и начинал (что не подобает никакому королю) проследовать своих собственных подданных как врагов ) (Р).

Грозный действовал, повинуясь “non regio sed hostili odio” (не гневу (подобающему) царю, но ненависти врага ) (M об.). Одерборн хорошо различал природу гнева, ненависти, мщения государя, “друга своего народа” и тирана, врага своих собственных людей, т. е. то, что на русском языке различалось как “гроза” (гнев) и “свирепство” (жестокость, тирания, odium hostile).

Боясь, что его тирания затмит его военную славу, Грозный распустил слух, что он уходит в монастырь в монахи (Р 1об.), что он совсем покинет страну. Вот почему он и передал правление “земщине”, “den vornemsten Landtherren” (“Magnatibus”), сам же с двумя своими сыновьями уехал в Александрову слободу. Туда его провожали Leo Solicavius, Juan Schoboth, Juan Wesinowitz (Щелкалов, Зобатый, Вяземский) и другие знатные господа. Позже этих людей обнаженных (!) тиран послал к митрополиту с письмом об опале.

Одерборн третий раз подходит к проблеме “опричнины”: ранее он говорил о конфискации имений, затем о царском гвардии, наконец, об отказе царя от управления. Одерборн ничего не понимал в опричнине. Иностранец беспомощно путает события, скользит по их поверхности, пытается удержать “пену”, сообщает хаос исторических фактов, а не их суть, опускает даты, нарушает хронологию. Бессмысленно искать у Одерборна данных по истории опричнины. Его книга - короб политических сплетен.

В ответ на уход царя от царства бояре совещались. Решили просить царя вернуться на царство. К Грозному отправили посольство. В посольстве участвовали: новгородский митрополит, епископ суздальский, игумен Троицкого монастыря, князь Иван Мстиславский (Metisselovius), дьяк Иван Висковатый (Viscovacius) и Андрей Васильев (Andreas Basilius) (P об.) (Иван Федорович Мстиславский, князь из Гедиминовичей, в земщине был вторым после князя Ивана Бельского. При царе Федоре был заключен в монастырь и умер в иночестве в 1586 г. Иван Михайлович Висковатый - дьяк Посольского приказа, с 1561 г. печатник (хранитель государственной печати). Обвиненный в измене, казнен 25 июля 1570 г. Андрей Васильев - с 1503 г. дьяк Посольского приказа, преемник Висковатого и предшественник Андрея Щелкалова. Близкий к царю, он читал народу царскую грамоту, присланную из Александровой слободы. Погиб, кажется, в 1570 г. вместе с Висковатым и Фуниковым. ).

Грозный откликнулся на призыв посольства: “тиран” вернулся в Москву (никаких дат автор при этом не сообщает). Но едва вернувшись к управлению страной, тиран начал (Р 2) “wider seine Unterthanen ganz schrecklich zu wuethen, und beyde ueber gross und klein, hohes und nieder standes Personen, Tyranisch zuverfahren” (опять очень сильно гневаться на своих подданных и тиранить знатных и незнатных, людей высокого и низкого сословия ).

Сначала, продолжает автор, Грозный убил князя Ростовского, обезглавил его и бросил его труп в Волгу, а затем расправился с “familia” (семьей ) невинного. Под “фамилией” немецкий переводчик разумел “Mannssgeschlecht und Diener” (мужчин (воинов) и слуг ) (Р 2), т. е. то, что следовало бы назвать “двором” князя.

Когда Сигизмунд II Август стоял в Польше под Радошковичами (Radoschaw) - это было в 1567 г., “Московит” казнил “Ивана Петровича” (Челяднина); казнен он был по делу 1567 г. “Тиран” предварительно инсценировал его коронацию, нарядил его в пурпурную мантию, дал ему скипетр в руку, надел венец на голову, посадил его на трон. Никто из его людей также не остался в живых. Не лучше обошелся он и с “великим канцлером” Casirino Dubrovio (Казарином Дубровским). Впрочем, для этой казни сам автор подыскал достаточное основание: казненный, как говорит Одерборн, был виновен в том, что запоздал с доставкой артиллерии на фронт (Р 2об.). Террор “опричников” - “дворовых”, как их называет Одерборн (Hoffgesinde, Hoffleute - Р 3), достиг предела: зрелище обнаженных женщин, брошенных в снег, истощило терпение земщины. Еще раз нарушая хронологию, Одерборн рассказывает далее, как “die fuernenmsten vom Adel” (знатнейшие из бояр ) в 1567г. собрались перед великим князем и, показывая ему на себе следы его жестокостей и тирании, умоляли, чтобы он покончил с этими ужасами (Р 3). По латинскому изданию: М 4об.- “His indignitibus commoti coinere anno sexagesimo septimo praecipuae nobilitatis cives lachrymis eum deprecantes, ut finem tandem tyrannidis faceret” (Возмущенные его недостойным повелением, лучшие нз дворян в 67 году собрались, умоляя с горькими слезами, чтобы он положил конец такой тирании ). Другие тираны тиранствовали против чужих, а “Московит” мучил своих. Так разгромил он Новгород, Тверь, Псков. Вся земщина (“die gantze Moscowiterische Landschaft” (вся московитская земщина )) в плаче и горе. К ужасам тирании присоединился голод, потом чума. А казни продолжались. Во главе опричников (“Koeniglichen Gwardy - knechte” (слуг королевской охраны )) Грозный поставил Малюту Скуратова (Scrutovius - Р 3). Грабежи и убийства продолжались до 1570 г. (в немецком издании опечатка - “до 1770 г.” - Р 4об.). Казнен был Иван Михайлович Висковатый (Viscovicun) за участие в заговоре (conspiratio - О 3об.); казнен был брат великого князя Юрий и его дворовые (Hausgesinde).

После убийств “тиран” шел в церковь и сам служил обедню, “als em anderer Bapst” (как второй папа ) (В.) (ср. гравюру на титульном листе). А после обедни опять обращался к убийствам. В 1570 г. был казнен князь Петр Серебряный (Serebrin - R об.). Руки и ноги казненного, завернутые в платок, были отправлены его вдове.

Польского рыцаря Петра Быковского (Bicovio) “тиран” тоже казнил, обезглавил. Держа в руках его голову перед собой, он обратился к нему с речью. Некто Alberto Beso (из Силезии) был ослеплен, убит, рассечен на части. Casarinus Viodomirus (P. 3об.) рассказал царю сон: видел он во сне Грозного польским королем. За это он был жестоко наказан. Борису Титову (Boridi Tilovio - R 4), старицкому воеводе, слишком льстившему царю, было приказано отсечь правое ухо.

Список преступлений “тирана” неисчислим, бесконечен, как бы сокрушаясь, замечает Одерборн. R 4об.: “Aber was mache ich, - восклицает он далее, - das ich diesen Sachen so fleissig nachsetxe und darueber so lange verharre?” (Но что я делаю, так прилежно исследуя эти дела и так долго на этом задерживаясь? ) - У автора, однако, “высокие задачи”: пусть каждый знает, к чему ведет наша человеческая жестокость и бессердечие! Так заканчивает Одерборн свою вторую книгу, опять и опять нарушая хронологию рассказа; пустые сентенции моралиста и кровавые сплетни перемежает с меткими наблюдениями и фотографией действительности. Следует еще раз отметить, как последовательно и четко различает автор “подданных” (Unterthanen) и “дворовых” (Hoffdiener), Landherr и Hoffrath (землевладельцев и придворных советников ), что далеко не всегда делают ученые - исследователи эпохи Грозного.

Третья книга начинается эпиграфом типа “мне отмщение и аз воздам”. На полях (S) читаем: “Nun wendet sich das Spiel und wird der Tyrann bezalt” (Теперь счастье изменяет и наступает для тирана час расплаты ).

Чума, многократные набеги татар, бессмысленная осада Ревеля, поражения русских на фронте, комета, гром среди ясного неба - все предвещало конец тирана. В Москве около Наливок (Nalio) упал с неба надгробный камень с непонятными буквами. “Тиран” приказал разбить камень. “Ничтожный человек!” - напрасно пытался он отвратить от себя суд божий. Баторий начал наступление. Грозный знал пророчество “мудрецов”: кто-то с Савы и Дравы нанесет и московитам и татарам большой удар (Т 4об.) - это было пророчество польской дипломатии, намек на Батория. Грозный, однако, готовился к войне. Он собрал войско к своему “двору” (“an seinen Hoff”) с городов, от земских бояр (“Landtherren”), с дворянства (“die vom Adel”). Он поставил перед армией вопрос: воевать или мириться? Одерборн явно перепутал события 1566 и 1579 гг.

“Тиран” - “der verschlagene und listige Корff” (лукавец и хитрец ) - был в Пскове, когда Стефан Баторий начал свой поход на Полоцк (Т 3). С этого момента (с 1579 г.) известия Одерборна о Ливонской войне приобретают значительный интерес: они проникали к нему по дипломатическим каналам. Автор сообщает даты в масштабе месяцев и дней (Т 4об.), перечисляет имена пленных (V об. - V 2).

Но о событиях в России и в Москве он по-прежнему питается слухами. Таков, например, занимательный, но в редакции Одерборна недостоверный рассказ о каком-то, видимо, действительно бывшем мятеже женщин на Москве после взятия Полоцка (V 4: “Der Weiber Aufruhr. Tumult” (Волнения женщин. Бунт )). Женщины в ответ на речь дьяка Андрея Щелкалова (Solcano) о неудачах на фронте плачем и воплем залили всю Москву и требовали от дьяка своих мужей, или, кричали они, пусть дьяк “solle jhnen andere Maenner geben” (даст им других мужей ). Щелкалов в траурной (смирно й) одежде обратился за помощью к посадским. Он убеждал их: “Helfet mir diesen Tumelt stillen” (Помогите мне утихомирить этот бунт ). Oн угрожал им торжеством амазонок: “Wozu dienet die Aufruhr? Sollen denn dit Wieber wider uns einen Bundt machen und uns hinrichten” (К чему служат волнения? Должно быть, женщины заключат союз против нас и казнят нас? ).

Посадские поддержали Щелкалова: тот расправился с женщинами мечом и батогами.

В ответ на успехи Батория бояре во главе с Иваном Федоровичем Мстиславским и Никитой Юрьевичем Романовым-Захарьиным писали из Новгорода Баторию, упрашивая его кончать войну (X). А Грозный не только сам в седьмой раз женился в этот суровый для России час, но и сына своего оженил (X 4об.).

О псковском походе, позорном для Батория, автор обещается рассказать “in der Summa, kuerzlich” (в общем, коротко ) только для того, чтобы видели люди, как господь бог покарал безбожного великого князя (Y). Путая имена Шуйских, автор говорит, что в Пскове сидел в осаде Василий Шуйский (Y 2об.). Подробно расказывает он о действиях Поссевина в польском лагере, передает его речь, обращенную к королю Баторию (Y 3). Рассказывается, как Радзивилл проник до Старицы, как он мог бы голыми руками захватить “тирана”, эту “многоглавую ядовитую змею” (Z). Но Грозный со своими сыновьями и дворовыми (Gesinden) уехал из Старицы. “In solchem Tumult fiel Daniel Mursa von Basilide abe und kam zum Herren Radiwill” (В этой суматохе Данил мурза отпал от Васильевича и перешел к господину Радзивиллу ),- сообщает автор, видимо, бесспорно достоверное известие с фронта.

Московиты видели вокруг себя разгром, потоки крови, смерть. Видели они также и то, что “великий князь” сидит на одном месте бездеятельно, бессмысленно медлит. Все изумлялись “principis sui cunctationem” (медлительности своего государя ) (S 7об.). Однако страх перед тираном (“tyrannidis metus”), легкомыслие (“in hominibus levitas”) и непостоянство (“inconstantia”) людей исключали возможность согласованных действий: один не доверял другому; каждый держался особняком и подозревал остальных (“reliquos suspectos haberet”).

Мотивы “безумного молчания” и общественной розни были широко разлиты в сознании бояр-наблюдателей. О них думали, о них повсюду говорили. Их позже отметят, и дьяк Тимофеев, и с особой силой монах Авраамий Палицын. Проникали эти настроения и за границу. Осели они и в третьей книге Одерборна. “Etliche Moskowiterische Untersassen” (Некоторые московские подданные ), т. е. люди, связанные с боярскими дворами, если читать, как и тексте, “Untersassen” взамен возможного Unterthanen, все же собрались вместе. Они собрались во Владимире (“neben etlichen benachbarten Voelkern” (наряду с некоторыми соседними народами )) и договорились обратиться с челобитьем к Грозному. Они говорили ему, что три года враги громят родину (1579 -1582), что необходимо родину защищать. “Ihr wolt - будто бы обратились они к Грозному, - ewren eltesten Sohn uns zu diesem ehrlichen Kriege mitgeben” (Вы хотите дать нам своего старшего сына для этой почетной войны ). Мы готовы “vor das Vaterlandt Leib Gut und Blut auffsetzen” (сложить свои головы, пролить свою кровь, пожертвовать своим имуществом за отечество ) (Aa об.). (По латинскому изданию S 8: “Rogamus te serenissime Princeps et Domine noster, ut filium tuam natu maiorem nobiscum in honestissimam militiam mittas” (Просим тебя, светлейший государь и наш господин, чтобы ты послал своего сына, старшего по рождению, на почетнейшую войну ). Но “тиран” знал, что у московитов он пользовался большим авторитетом, что московиты считали его могучим государем и человеком божественного происхождения. Тогда он вышел на площадь и обратился к народу (in publicum, in vulgus - S 8об.). Он сбросил с головы венец, скинул с плеч свой пурпур. Он сказал, пусть парод изберет другого государя (Аа 2). Эта картина попала в драму советского драматурга А. Н. Толстого и на сцену Художественного театра.

Но народ был за царя: он был против мятежников-бояр. Народ упросил царя не отказываться от царства. Тогда-то Грозный и дал себе волю в разгроме мятежников. В причудливом сочетании в рассказе Одерборна миф сочетался с правдой. Факты различных лет сближены и расцвечены фантазией.

Расправившись с мятежниками, Грозный обратился к сыну: “А ты, loser Тrорff! (простофиля! ) Как ты осмелился на измену, на мятеж, на сопротивление (Widerwillen)!”. Сын испугался. Опустил глаза. Но хотел оправдаться. Отец приказал ему молчать и “schlegt jn mil einem eysern Stabe (scipione ferrato - T) an der Schlaff (Schlaefe - висок)” (и ударил его железным посохом в висок ). Сын полумертвый свалился на пол. Умирая на глазах у отца, сын говорил, что он не изменник. В латинском подлиннике (Т об.): “...quod nullius conspirationis fuerit author” (не был виновником никакого зaгoвopa ); в немецком переводе: “an keiner Verbuendniss wider den Vater Schudt (Schuld) trage” (не виноват ни в каком заговоре против отца ). Сын призывал отца к победе над чужеземным врагом, более счастливой, нежели та, какую он одержал над собственным сыном (Аа 2об.): “Utque felicius in hostes quam in filios ferrum stringat” (И пусть обнажит меч на врага с большим счастьем, чем на сына ) (Т об.). Политический сарказм автора откровенно вложен в уста умирающему царевичу.

Страдания отца при виде умирающего сына переданы психологически прекрасно. Ренессанс вообще усиливал интерес к психологическим деталям исторического рассказа. “Ibi pater confossum vulnere filium, sed spirantem adhuc animaduertens, statim ex furore in poenitentiam versus, manus in coelum tendit, querelasque flebiles edit, nunc adfatur, nunc osculatur, nunc solatur iacentem, nunc sortem suam, nunc publicam fortunam deflet, nunc Deos accusat, qui iuvunem tam charum in hoc malum coniecerint” (Там отец, обратившись к раненому, но еще дышащему сыну, тотчас от гнева перейдя к раскаянию, поднял руки к небу, стал издавать жалобы и рыдания, то прощается, то смотрит, то утешает лежащего, то оплакивает свой удел, то общую судьбу, то обвиняет богов, которые ввергли в это зло такое дорогое существо ) (Т и об.). Грозный “sass dorth auff der Erde als sinnlos, wolte keine Speyse noch Tranck zu sich nemen und legte das Trawerkleydt nimmer ab, stundt an einer Wandt angelehnet” (сидел там на земле (на полу) как безумный, не хотел принять ни еды, ни питья и никогда не снимал больше траурного платья, стоял прислонившись к стене ) (Аа 3об.).

Позже, даже и в радостной беседе, Грозный вдруг начинал опять оплакивать убитого им сына. В народе смерть царевича вызвала “ein gross Getuemmel und grosser Schrecken” (большую суматоху и большой страх ).

Чтобы отмолить грех, Грозный отправил 77 тыс. золотых монахам в Грецию (Аа 3). О пропуске туда своих послов он просил Батория. Письмо Грозного к Баторию об этой посылке Одерборн слышал в чтении королевского секретаря.

Аа 3об.: “Welchen Brieff Paulus Oderhorn, der diss Buch geschrieben, den Koeniglichen Secretarium hat abgelesen hoeren”.

Т 2об.: “Quas Paullus Oderbornius, qui haec conscripsit, a regio Secretario acceptas recitari etiam audiuit” (Павел Одерборн, написавший эту книгу, слышал, как читал это письмо королевский секретарь ).

Война подходила к концу. Мир был неизбежен. Одерборн подробно рассказывает о заключении Ям-Запольского мира, называет имена послов, обозначает день, подробно передает речи Поссевина (Аа 4 - 4об.).

Поссевин говорил об ужасах войны и благостях мира. К миру, говорил он, зовут вас все земные расчеты. “Euch ermanet hierzu der Bapst, der Oberste Bischoff und Auffseher der Christi Stelle auf dieser. Welt verwaltet. Seyd jhr nu wahre Schaefflein, so folget dem Hirten” (Вас призывает туда папа, высочайший епископ и Христов наместник, который управляет делами этого мира. Если же вы праведные овцы, то повинуйтесь этому пастуху. ) (Hd 2). (По латинскому изданию Т 5об.: “Vocat huc Maximus illе Pontifex in specula pastorаlis vigiliae constitutus et Christi vicarium in terris gerens. Si vero oves estis, sequimini Pastorem” (Зовет туда этот величайший папа, пастырь, вечно сидящий на страже, наместник Христа на земле. Если истинные овцы, следуйте за пастырем ). Подчеркнутое опущено в немецком переводе).

Все послушались Поссевина, “denn sie hatten alle des Krieges satt” (потому что все они были сыты войной ) (Bb 2.). Только русские послы взялись, по заявлению автора, за “крючкотворство”. Польские послы “traweten jhnen nicht viel, umb jrer Hinderlist und angeborner Leichtfertigkeit (-levitas) und Unbestandts willen (не особенно им доверяли из-за их хитрости, врожденного легкомыслия и непостоянства ) (-inconstantia (непостоянство ))”.

Поляки торжествовали победу. Грозный, как утверждает автор, презираемый своими, осмеянный врагами, “fuer grossem Harm und Leydt” (в большой печали и страданиях ), заболел и на второй год (das under Jahr) по окончании войны умер (Вв 4об.). (По латинскому тексту: Т. 8об. - V: “A civibus tacite contemneretur et ab nostibus irrideretur, morbo ex agritudine animi contractodecessit anno post finitum bellum secundo” (Молчаливо осужденный гражданами и осмеянный врагами, умер, унесенный болезнью из-за угнетенного состояния души нa второй год после окончания войны )).

Болезнь схватила “тирана” быстро и цепко. Несколько дней он ничего не говорил, не ел, не пил, не издавал ни звука, как будто бы немой. По прошествии нескольких дней к нему вернулась речь. И тогда он все время звал к себе убитого им сына Ивана, как бы говорил с ним, как будто бы тот стоял перед отцом. Но едва стало ему легче, “тиран-развратник” пытался овладеть Ариной Годуновой (Arinam Vdudoviam), женой младшего сына. Та, спасая свою честь, закричала о помощи. Чтобы народ не узнал о происшедшем, царь приказал казнить шесть человек - “nobiles” (благородных ) и среди них Михаила Шуйского (Sussinam) (Вв 4).

Информаторы доставляли пастору достаточное количество скабрезных сплетен - пастор заботливо их записывал. Так, в обрывках он сохранил второй вариант объяснения смерти царевича.

Пленники, которых тиран должен был отпустить по заключении мира домой, молились о смерти тирана. “Denn so lange er lebet und wuetet, kan die Welt in jhrem Wesen nicht bestehen” (Так как пока он живет и неистовствует, мир в своей основе не может существовать ) (Cc об.). Грозный будто бы убивал пленных.

Умер Грозный не обычной, а страшной смертью.

За несколько дней до смерти он трижды впадал в забытье. По 24 часа лежал он без движения, ничего не говоря и ничего не слыша. Как-то, придя в себя, он позвал к себе сына Федора, “den jetzt regierenden Grossfuersten in der Moschkaw” (правящего теперь в Москве великого князя ). Тот - государь кроткий и мудрый - заботясь о душе отца, освободил пленников, накормил их, напоил. Заставил всех в городе молиться об отце. Но божий гнев сильнее людской мольбы. К тому же от смерти Грозного “jedermann hoffte der Besserunge” (каждый надеялся на улучшения ) (Cc 2). Умер Грозный 28 марта 1584 г. 56 лет 7 месяцев от роду.

Слух о смерти Грозного вызнал в народе жалобы и плач : опять усилятся враги России; опять начнется война! (Сс 2). Автор опять и опять сливал вместе разноречивые показания пленных, возвращавшихся на родину после заключения мира в 1583 г.

30 марта 1584 г. “тиран” был погребен в Архангельском соборе, сообщает Одерборн со слов дипломатов. Но тело тирана исчезло в день смерти: никто его так и не видел, сплетничает пастор вслед за своими информаторами, дипломатами или обывателями.

“Это вы сочтете невероятным,- пишет он об исчезновении тела.- Но я слышал это от достойных веры, надежных людей и знаю, что история эта столь редкостная справедлива, достоверна” (Сс об.).

Одерборн заботливо собирал все: и факты и легенды. Пленные, побывавшие в России, “rei veritatem, praeclaro suo testimonio abunde nobis confirmarunt” (сообщали нам свои ясные показания о действительных делах ). (Y 5об). Их рассказы позволяли оформить желанный автору вывод: “Ein solche Ende hat genommen dieser grossmechtigste und grausamste Fuerst” (Такой конец принял этот всемогущественнейший и жесточайший князь ). Так заключает (Cc 2об.) свой “поучительный” рассказ немецкий пастор, ненавистник России.

Не ограничиваясь изложенным, Одерборн как бы еще раз окидывает взглядом все свое произведение и дает один рядом с другим два портрета: портрет “тирана”, каким, по его мнению, был Грозный, и портрет “мудрого государя”, каким оказался сын Грозного Федор. Эта антитеза была привычной для 80-90-х годов XVI в. Сохранилась она и у историков (В. О. Ключевский), и у писателей 80-90-х годов XIX в. (А. К. Толстой). В литературном портрете Грозного, по Одерборну, с особой силой сказались и положительные и отрицательные черты исторического памфлета автора. Факт и миф проникли и в портрет. Конечно, они не только не нашли, но и не могли найти в нем необходимого единства.

Грозный был высок ростом, силен, крепок, пропорционально сложен. У него были маленькие, но сверкающие острые глаза, выразительно и, видимо, верно пишет автор. Грозный выглядел “als ein mutiger Kriegsmann grewlich” (страшно, как мужественный воин ) (Сс 2об.), Что особенно восхищало людей умных, мудрых - это привычка Грозного смеяться “zu einer jeder ungefehrlichen Rede” (на каждую безопасную речь ). Грозный обладал, дойствительно, поразительным даром едкой иронии, сарказма. От природы у него был острый ум и редкая память (“memoriam rerum omnium singularem habebat” (имел редкую (исключительную) память на все события )). Так, между прочим, он знал наизусть имена всех военнопленных полководцев различных наций, побывавших в России. А их было много.

Челобитья (libellos, V. 6; suplices-suplicationen (прошения, мольбы - моления )) он caм принимал и их перечитывал (ueberlass; inspiciebat lectitabatque” (перечитывал, разбирал и читал )). Каждый самый незначительный человек мог явиться к нему с челобитьем на правителей, несправедливо действовавших. Когда выяснялась их вина, он отнимал у них и имущество и самую жизнь их. Заключение звучит неожиданно: “Так пополнял тиран свою казну!” (Сс 3).

Грозный раздвинул широко границы своей земли. Не он врагов, а враги его боялись. Он предлагал дружбу и Максимилиану II. С ним были связаны узами дружбы персидские шахи: шах Тахмасп (Schach Tamas) и Мухамед Ходабенд (Mohomed Hodabendus). С королевой английской он заключим тайный союз (geheime Kundtschaft; intimam familiaritatem).

Сам жаднейший, так пишет памфлетист (Сс 3), он ненавидел жадных людей и не назначал их чиновниками и правителями, если свои интересы (privati commoid rationes (соображения частной выгоды )) они ставили выше интересов народа (populorum utilitate (пользы народа ), V 6).

Гордый и высокомерный (hochmutig – Сс 3) при счастливых обстоятельствах, - он так жаждал славы, что многие тяжкие войны начинал только из-за нее.

Когда некоторые льстецы (ab adulantibus, etliche Heuchler (низкие льстецы, лицемеры ) Сс 3об.) сравнили его с Александром Македонским, он захотел превзойти и этого героя.

Слон персидский от шаха Тахмаспа должен был изучать придворный церемониал. Ранним утром великий князь начинал обучать слона становиться на колени. Тонким острым железным лезвием он прокалывал кожу на лбу у слона и этой кровавой операцией думал добиться цели. Увидя безнадежность попыток, он рассердился на слона и приказал рассечь его на части.

Oн хотел установить мир с Максимилианом, но сторонники войны убедили его в невозможности реализации плана.

Он отправил послов в Регенсбург, где они были приняты Максимилианом очень внимательно и дружески. Детали приема царских послов в Регенсбурге описаны так, что возникает вопрос, не был ли сам Одерборн при этом? (Сс 4). Максимилиан вскоре умер. По заключении мира с Баторием он через секретаря польского посольства Илью Пельгримовского (Eliam Pillgrimwitz) отправил в почесть королю русских соколов с охотниками в золоченых одеждах.

В мирное время великий князь развлекался охотой, играми, танцами, старинными спектаклями, зрелищами и развратом (Bulerey, in libidine). На охоте он не любил большого количества лошадей и собак. Он брал с собой на охоту пленных и бросал их медведям. Те разрывали их на части. Даже во время болезни из окна смотрел он на то, как пленники бились с дикими зверями. Так трактованы иностранцем русские медвежьи бои. Охотно играл Грозный в шахматы и карты “mit seinen Landtherren (-magnatibus)” - “und Hoffedienern” (со своими землевладельцами (магнатами) и придворными ), как добавлено в немецком тексте; в латинском упоминания о дворовых нет. В случае их (земских? или земских и дворовых?) проигрыша он резал им уши, носы, вырезал губы, бил батогами и кнутом, а не желающих играть убивал. Варианты сказки о Синей бороде опять закрывают живые штрихи из биографии Грозного. “An Unzucht und Geylheit (-libidine)” (Развратом и сладострастием ) (Dd об.) Грозный, по утверждению Одерборна, превосходил всех смертных. Еще раз немец-пастор смакует картину мучительства женщин, обнаженых и брошенных в снег. С изменниками Грозный расправлялся самым ужасным образом. Так, в 1569 г. он взял литовский город Изборск (Jetzburg). Он захватил начальника города Полубенского (Poluben). Полубенский и другие пленники были повешены и расстреляны в назидание русским, - пусть знают люди, как не надо и как надо защищать свою страну. Рассказ о Полубенском явно вымышлен. Полубенский в 1569 г. был в Вольмаре, откуда производил налеты на русский город Изборск. В плен к русским Полубенский попал в 1577 г. и за услуги, оказанные царю, был мирно отпущен на родину. Тех, кто сдал Бауск (Bouscum) литовцам, Грозный освободил за большую сумму денег, но затем всех их перебил, уничтожил.

Немцев Грозный, как утверждает Одерборн, особенно любил и чтил, охотно давал им ответственные поручения и назначения. Оно и понятно: немцы - и администраторы, и ученые, и полководцы - не то, что московские бояре - эти “Kuehehirten” (пастухи коров ), “vaccarum custodes... qui moribus pessimis et corruptissimis in aulam aduolare; соnsuevissent” (пастухи, ужасные нравами и продажные, которые привыкли быть при дворе ) (X 2об.), обличает Одерборн пороки бояр. Правда, московиты пытались подражать немцам, замечает автор памфлета. Но это ни к чему не привело: это были люди особого склада “et sey wider jre Natur” (это было противно их натуре ).

Грозный был веротерпим. Только евреев он ненавидел: по его мнению, нельзя было верить людям, предавшим Христа (Dd 2 - 2об.).

Для своих подданных царь был и папой и земным богом (Dd 2об.). Любимую поговорку русских: “Ведает бог и государь”, - отметил еще Штаден.

“Deum et magnum ducem rerum omnium momenta ponderare et exitum nouisse” (Причины и последствия всех дел дано определять богу и великому князю ) (X 4), - писал Одерборн. Лучше священников служил Грозный церковные службы. “Er pflegete auch selbs Messe zuhalten, und verrichte die Kirchen Ceremonien dabey, mit grosser Mayestetischen Andacht, dass auch die Priester selbs es herrlicher und prechtiger nicht hitten verrichten koennen” (Он устраивал при этом церковные церемонии с большим великолепием и благоговением, так что даже сами священники не могли бы устроить этого красивее и пышнее ) (Dd 3 - 3об.).

В Александрову слободу - “это великолепное место находится в 24 милях от Москвы” - он уезжал для того, чтобы, освободившись от забот по управлению, вполне свободно и беспрепятственно отдаться богослужению (Dd 3).

Он надевал тогда монашескую одежду, его дворовые - также. Он молился часами, его дворовые вместе с ним. Но все это шло только на пагубу, на злые дела. Он искал и ждал одного: страха, боязни, трепета от родных, от подданных, от иностранцев. Он любил поговорку: “Oderint dum metuant” (Пусть ненавидят, лишь бы боялись ). Всю страну он наполнил трупами, стенанием, ужасом.

Все было втоптано в грязь. Уничтожены были дружба, союзы и мир, церкви и алтари, уничтожены были законы. Едва эта “бестии” погибла - и законы, и дружба, и союзы, и мир, и алтари восстановили свои права, вернули себе свое прежнее положение.

Умер Грозный. Его “дворовые” (Hoffleute) вместе с дворянским ополчением (Ritterschaft (рыцарством )) поддержали Бельского как регента государства. И Бельскому Одерборн дает двойственную характеристпку. Бельский - “ein hefftiger und strenger Mann” (сильный и суровый человек ) (Dd 4об.). И он же - “de geitzige und eigensinnige Kopff” (скупец и упрямец ) (Ее 4). Бельский засел в Кремле. Бояре (Landtherren) (вместе с купцами?) окружили Кремль артиллерией. Бояре победили: Бельского послали в Казань, а Федора избрали государем “mit gemeiner Slime und durch einhellige Wahl” (Ее об.); “mit einhelligem Consens und durch eintrechtige Wahl” (единодушно и единогласно; при общем согласии и единогласно ) (Ее 3) (О мятеже оружничего опричного двора Богдана Яковлевича Бельского и о Ляпуновых, выступивших против Бельского, рассказывает “Новый летописец” (гл. 24, стр. 24). - “Временник ОИДР”, кн. 17. М, 1853) ). О мятеже Бельского, выступившего 16 апреля, месяц спустя после смерти Грозного (18 марта), Одерборн узнал от Льва Сапеги. Как раз в это время, “gleich wie der Tumult wegen des Bielsy einfielt” (как только успокоилось волнение из-за Бельского ) (Ее), в Москву прибыло посольство Льва Сапеги; его приняли с большим почетом. Об этом приеме, о Московии вообще, видимо, и о мятеже 1584 г. Лев Сапега сообщал королю в специальном письме (Ее об.). “Denselben Brieff habe ich zu Grotna gelesen” (Это письмо я читал в Гродно ) (Ее 2.). “Тогда, - пишет Одерборн, - я ездил в Гродно для обсуждения с моим всемилостивейшим королем Польши важных вопросов и для получения его инструкций” (Ее об.). Там же в Гродно после королевской аудиенции Павел Одерборн встретился с турецким послом Евстафием (Chanes Chaiuses - ханом Хиосским). Он был ранее учителем неподалеку от Вены, потом изменил вере и родине, как об этом рассказал Одерборну Мартин из Bersewitz, канцлер польского короля в Семиградье. Евстафий спорил со мной, говорит Одерборн, о вере, защищал Магомета как единственного наместника подлинного бога на земле. Он показывал Одерборну книжку Christoffel Warsowitz, где автор доказывал, что Магомет лучше, чем Лютер. Отвлекшись в сторону религиозных распрей, столь острых в годы его жизни, Одерборн опять возвратился к царю Федору. “Тирану” надо было противопоставить “мудрого государя”, доброго, народного царя. Еще и еще раз повторяет автор, что Федор был избран, а не захватил власть, что он был избран по общему согласию. В золоченых одеждах, кроткий и милостивый и к своим подданным и к чужеземцам, жившим в его стране, и к иностранцам, царь Федор примирял и ликвидировал все общественные распри.

“Die Uneinigkeit und feindtliche Zwitracht zwischen der Buergerschafft, vergleiche er, und hub sie durch ein Edict auff” (Он успокаивал несогласных и примирял враждебные раздоры между горожанами и прекратил их указом ) (Ее 4). Упоминание о каком-то “эдикте” - указе примирения с “бюргерством” очень интересно. О каком “эдикте” вспоминает Одерборн? Неизвестно. “Тиран” учредил опричнину. А “мудрый государь”, царь Федор, по мнению Одерборна, ее ликвидировал. Царь Федор доверялся своему благочестию больше, чем военной силе. Он оставил при себе совсем мало придворных, своих телохранителей. “Еr erlaubte auсh als bald die Aprisnen und die Gwardy, die bey Leben seines Vaters, grossen Hohmut und Muthwillen an menniglich geuebet, und behielt (vielleicht das er seinen Troembkeit trawete) gar wenig Diener bey sich, die auff seinen Leib warten sollten” (Он тотчас распустил опричников и гвардию, которые при жизни его отца отличались большим высокомерием и озорством по отношению ко многим, и удержал при себе (вероятно, он доверял их благочестию) совсем немного слуг, которые должны были охранять его особу ) (Ee 4). Эти мысли проскользнули в текст к Карамзину. Коронован царь Федор три месяца спустя после смерти отца - 28 нюня (в тексте опечатка - “38 нюня”, Ее 3). В день коронации разразилась гроза, но очень быстро небо прояснилось. Страна озарилась добрым ясным светом. На улицах Москвы - толпы народа, всюду в городе на окнах цветы, всюду радостные лица. Великий князь - среди ликующей толпы; из-за тесноты он едва мог попасть в церковь. В церкви - ковры, ткани, блеск драгоценностей. Службу служил митрополит, “ein alter Mann, der hatte ein lang seyden Kleydt” (старый человек в длинной шелковой одежде ) (Ee 4об.). Сообщения польских дипломатов, видимо, отличались изобразительностью деталей.

Митрополит обратился с речью к новому царю. Он говорил, конечно, то, что нужно было памфлетисту. “Euer Vater hat diss Moschkowiterische Reich in grosse Gefehrligkeit gestuerzt... Ihr werdet die Frommen ehren, die Boeson straffen” (Ваш отец вверг Московское государство в пучину опасностей. Вы возвеличите благочестивых, накажете злых ) (Ее 4об.). Страну надо оградить от внешних врагов и внутренних волнений (und innerlicher Auffruhr). Русскому митрополиту Одерборн внушал свои собственные идеи, как это сделал он и в отношении умирающего царевича Ивала.

Начало царствования мудрого государя Федора великолепно: мир восстановлен, при нем вздохнут легко и русские и чужеземцы.

Постоянный, уверенный, золотой мир так нужен исстрадавшейся земле (Ее 4об.), лицемерно заключает пастор, так много потрудившись над сознательным искажением истории России времен Ивана Грозного. Павел Одерборн не знал ни Штадена, ни Шлихтинга, ни “Сказания” князя Курбского. Он имел случай ознакомиться с некоторыми документами польской королевской канцелярии; он слушал многочисленные рассказы польских послов. Но еще многочисленнее были дипломатические и обывательские сплетни о России и Грозном. Их-то старательно и собирал пастор-немец. В этом и значение его труда информатора-современника.

Н. М. Карамзин ввел памфлет Одерборна в научный оборот. Среди ссылок на Герберштейна, Павла Иовия, Таубе и Крузе, Гваньини, Гейденштейна, Флетчера встречаются у него ссылки и на Одерборна. Карамзин, хотя и считал, что описание Одерборна “во многом баснословно” (Н. М. Карамзин . История государства Российского, т. ТХ. СПб., 1843, прим. 34. ), сам же разделял взгляды Одерборна на Грозного и его мать, Елену Глинскую, а потому цитировал Одорборна особенно охотно и в VIII томе (Там же, т. VIII. СПб., 1817, прим. 68. ) и, главным образом, в IX (Там же, т. IX, прим. 34, 183, 533, 603, 612, 613, 615, 616, 617, 733, 749, 752, 756, 764 765, 767, 770, 771. ). Одерборна отметил Аделунг в своем обзоре. Однажды обратился к Одерборну С. М. Соловьев (С. М. Соловьев . История Poссии с древнейших времен, т. 6. СПб., 1856, стр. 324. ).

В “Сказаниях иностранцев о Московском государстве” В. О. Ключевский использовал показания Одерборна как дли характеристики жестокостей Грозного, так и для истории Новгорода Великого (В. О. Ключевский . Сказания иностранцев о Московском государстве. М., 1916, стр. 76, 216, 218. ).

С. Ф. Платонов, учитывая специфику памфлета Павла Одерборна, данными его не пользовался совершенно.

В “Обзоре” С. Р. Минцлова (С. Р. Минцлов . Обзор записок, дневников, воспоминаний, писем и путешествий, относящихся к истории России и напечатанных на русском языке, вып. 1. Новгород, 1911. ) сочинение Одерборна отсутствует. Отсутствует оно и в курсе М. Н. Тихомирова “Источниковедение истории СССР” (М. Н. Тихомиров . Источниковедение истории СССР с древнейших времен до конца XVIII в., т. I. M., 1940. ). Однако замалчивание Одерборна вряд ли допустимо.

Но нужна ли нам детальная, скрупулезная, шаг за шагом идущая источниковедческая критика памфлета Одерборна? Памфлет Одерборна представляет собою настолько сырой конгломерат дипломатически-обывательских и обывательски-дипломатических сплетен, что их педантический источниковедческий анализ оказался бы непроизводительным делом. Памфлет интересен в целим как отраженно антирусского общественного мнения в Западной Европе XVI в. Интересны некоторые намеки, обрывки фактов и характеристик, например об “эдикте” царя Федора по посадским делам, о боярском мятеже против Бельского, о характере социальной политики Глинского “в московском стиле” - “Gut Moschkowiterisch”, о монастырской политике Грозного, некоторые детали из истории Ливонской войны.

Но и эти - сами по себе очень интересные - пункты скорее беглая иллюстрация, нежели материал для построения научно-исторической аргументации.

Памфлет Одерборна интересен в своем целостном виде. Так ясен его основной идейный стержень; так пристрастен автор в подборе иллюстративного фактического материала; так писательски умело выкладывает он свою обличительную по адресу Грозного мозаику, что никакая научная систематизация, тематизация или предметизация его книги и невозможна и не нужна. Недопустимо безоговорочное цитирование Одерборна, ибо каждую мысль надо брать в обрамлении всей его книги. Надо показать читателю всю книгу Одерборна целиком, надо обрисовать политический профиль автора, что я и попытался сделать выше.

Не только историки-иностранцы типа Валишевского и Пирлинга и русские историки XIX в. (как, например, Н. М. Карамзин, Н. И. Костомаров, В. О. Ключевский, Н. К. Михайловский) охотно пользовались Одерборном и жили его политическими настроениями. Даже в советскую научно-историческую литературу просачиваются сплетни Одерборна.

Очень важно раскрыть подлинные политические намерения благочестивого пастора XVI в., разоблачить его политическую ориентацию, показать, насколько он примитивен в своей враждебной России работе.

Публикуется впервые по автографу с датой - 1948 г. (ГБЛ, ф. 428, № I-2п). - Ред.

Originally posted by veletry_zp at

Оригинал взят у nick_yalta77 в Как Московия украла историю Киевской Руси-Украины.

ДОКЛАД доктора исторических наук

Создавая свое украинское государство, украинцы должны пересмотреть и уточнить свою историю, основываясь на правде, достоверных фактах и ​​исторических событиях. Находясь на протяжении веков под властью завоевателей, украинцы фактически были лишены возможности влияния на формирование национального сознания и развитие истории, в результате чего история Украины написана преимущественно в угоду этим завоевателям. Особо не выясненным является вопрос о претензиях и притязаниях Московии, а в дальнейшем России, на историческое наследие Киевской Руси.

В романе-исследовании В. Белинского (Страна Моксель или Московия / / Киев: Издательство им. Елены Телиги, 2008, 2009, в трех книгах) сообщаются факты, взятые из исторических источников (преимущественно российских), что свидетельствуют о коренном искажение истории Российской империи, направленном на создание исторической мифологии о том, что Московия и Киевская Русь имеют общие исторические корни, Московия имеет «наследственные права» на Русь.

Обычное мошенничество московитов, присвоивших себе прошлое Великого Киевского княжества и его народа, нанесло страшный удар по украинскому этносу. Теперь задача состоит в том, чтобы на основе правдивых фактов, раскрыть лживость и аморальность московской мифологии.

Рассмотрим основные вопросы этой проблемы.

Московские, а позднее русские цари понимали, что без великого прошлого невозможно создать великую нацию, великую империю. Для этого нужно было украсить свое историческое прошлое и даже присвоить чужое. Поэтому московскими царями, начиная с Ивана IV (Грозного) (1533-1584), была поставлена ​​задача присвоить историю Киевской Руси, ее славное прошлое и создать официальную мифологию Российской империи.

На это можно было бы не обращать внимания, если бы эта мифология не затрагивала коренных интересов Украины, не был направлена ​​на полное уничтожение Украины - ее истории, языка, культуры. Время показало, что российские импершовинисты делали и делают все возможное для реализации этой задачи.

На протяжении веков, особенно с началом XVI в. в головы людей внушали и внушают, что Российское государство и российский народ берут начало от великого княжества Киевского; что Киевская Русь - колыбель трех братских народов - русского, украинского и белорусского; что россияне по закону «старшебратства» имеют право на наследие Киевской Руси. Этой жалкой ложью до сих пор пользуется российская историография и государственные деятели России, а также «пятая колонна» в Украине, в которую входят коммунисты, регионалы или бывшие регионалы в Верховной Раде.

Известно что:

Во время существования государства Киевской Руси о Московском государстве не было ни одного упоминания. Известно, что Московское княжество, как улус Золотой Орды, основан ханом Менгу-Тимуром только в 1277 году. К этому времени Киевская Русь уже существовала более 300 лет;

Нет никаких фактов о связи Киевской Руси с финским этносом земли «Моксель» и позже Московским княжеством с княжествами земель Киевской Руси до XVI в. В то время, как в 988 году состоялось крещение государства Киевской Руси, финские племена земли «Моксель» находились в полудиком состоянии.

Как можно говорить о каком-то «старшем брате», когда этот «старший брат» появился на свет несколько веков позднее русичей-украинцев. Он не имеет никакого морального права называть себя «старшим братом», диктовать человечеству правила существования, насаждать свою культуру, язык, мировосприятия.

Известно, что к концу XV в. не существовало русского государства, не было старшего брата «великорусского» и русского народа, а была Суздальская земля - ​​земля Моксель, а позже Московское княжество, входившее в состав Золотой Орды - державы Чингизидов. С конца XIII до начала XVIII в. народ этой земли называли московитами. Московские историки обходят молчанием вопрос о своем национальном происхождении.

Московиты, великороссы - кто они?

Московиты. В IX-XII вв. большой край от Тулы, Рязани и нынешней Московской области, меря, весь, мокша, чудь, мордва, мари и другие - все это народ «моксель». Эти племена стали впоследствии основой народа, прозвавшего себя «великороссы».

В 1137 г. на эти земли пришел младший сын киевского князя Мономаха - Юрий Долгорукий, который остался без княжеского стола в Киевском княжестве. Юрий Долгорукий начал княжение Рюриковичей на землях «Моксель», возглавив Суздальское княжество. У него от женщины местного племени родился сын Андрей, которого назвали «Боголюбским». Рожденный и воспитанный в лесной глуши в среде полудиких финских племен, князь Андрей порвал все связи с родительской дружиной и со старыми киевскими обычаями.

Юрий Долгорукий и Андрей Боголюбский

В 1169 г. Андрей Боголюбский захватил и разрушил Киев: пришел как варвар, который не чувствовал никакого родства со славянской святыней - Киевом.

За короткое время (50-80 лет) в каждое финское поселение был посажен князь из Рюриковичей, уроженец от матери-мерянки, муромчанки, мокшанки... Так появились на земле «Моксель» княжества: Владимирское, Рязанское, Тверское и другие.

В это время на земле «Моксель» начинают проникать отдельные миссионеры по распространению христианства. О массовом «перетекания» славян с Приднепровья на землю «Моксель», как это утверждают московские историки, не может идти никакой речи. Для чего славянам с плодородных земель Приднепровья идти через непроходимые чащи и болота тысячи километров в неизвестную полудикую глушь?

На базе христианства на земле «Моксель» начинает формироваться речь, которая со временем стала русской.

К XII в. на землях «Моксель» проживали только финские племена. Это подтверждают археологические раскопки А. С. Уварова («Меряне и их быт по курганным раскопкам», 1872 - 215 с.). В 7729 раскопанных курганах не обнаружено ни славянского захоронения.

Антропологические исследования А. П. Богданова и Ф. К. Вовка, проводившие изучение человеческих черепов, подтверждают отличные особенности финского и славянского этносов.

В 1237 г. на Суздальскую землю пришли татаро-монголы. Все, кто склонял голову, целовал сапог хана и принимал его подданство, оставались живыми и невредимыми, кто не хотел покориться - уничтожались. Владимирские князья Юрий и Ярослав Всеволодовичи покорились хану Батыю. Таким образом, земля «Моксель» вошла в состав Золотой Орды империи Чингизидов и ее военная сила влилась в военные силы империи.

Всеволодовичи

Возглавлял военную дружину земли «Моксель» в составе войска хана Батыя владимирский князь Юрий Всеволодович. Факт формирования в 1238 военной дружины из финских племен, которые использовались Батыем в завоевательных походах на Европу в 1240-1242 гг, является прямым доказательством установления власти хана в Ростово-Суздальской земле.

На период военного похода Юрия Всеволодовича на Владимирское княжество был посажен младший брат Юрия - Ярослав Всеволодович, который отдал хану Батыю своего восьмилетнего сына Александра Ярославича в аманаты (то есть заложники). Пробыв в Орде у Батыя с 1238 до 1252 г. Александр, названный и прославленный русскими историками как Невский, усвоил весь строй и обычаи Золотой Орды стал андом (кровным братом) сына Батыя Сартака, женился на дочери хана Батыя и впоследствии стал верным слугой Золотой Орды, возглавив Володимирское княжество (1252-1263). Он не участвовал ни в одной серьезной битве, все победы Александра Невского - жалкая ложь. Князь Александр просто не мог участвовать в столкновениях на Неве в 1240 г. и на Чудском озере в 1242 г. будучи еще ребенком.

Александр Невский

Следует отметить, что управленческая власть Ростово-суздальских князей была минимальной. Ханом Батыем для руководства княжеством (улусом) назначался наместник - большой баскак, ​​а на местах - удельные баскаки. Это были полновластные правители Золотой Орды, которые руководствовались законами Яссы Чингизидов.

Ложью российских историков является и то, что суздальские, а позже и московские князья были независимы от Золотой Орды. Первым правителем княжества (улуса) в ханской грамоте назван баскак или даруга, а князья считались на втором, а то и на третьем месте.

Ложью является и то, что Москва основана Юрием Долгоруким в 1147. Это миф, который не имеет доказательного подтверждения. Москва как поселение была основана 1272. В этом году был проведена третий перепись населения Золотой Орды. При первой переписи (1237-1238 pp.) и второй (1254-1259 pp.) поселение - Москва не упоминается.

Московия, как княжество, возникшее в 1277 г. по приказу татаро-монгольского хана Менгу-Тимура и было обычным улусом Золотой Орды. Первым Московским князем стал Даниил (1277-1303) (младший сын Александра т.н. «Невского»). От него берет начало династия московских князей Рюриковичей. В 1319 хан Узбек (об этом говорится в вышеназванном романе-исследовании В. Белинского) назначил своего брата Кулхана удельным московским князем, а с 1328 г. - Великим Московским князем. В русской исторической литературе названный, как «Калита», Хан Узбек, приняв ислам, уничтожил почти всех князей Рюриковичей. В 1319-1328 pp. прошла смена династии Рюриковичей на династию Чингизидов в Московском улусе Золотой Орды. А 1598 в Московии прервалась династия рода Чингисхана, которая началась от князя Ивана Калиты (Кулхана). То есть около 270 лет Москвой правили чистые Чингизиды.

Иван Калита

Новая династия Романовых (Кобылиных) в 1613 обязалась свято хранить древние традиции и принесла клятву на верность старой династии Чингизидов.

Московская православная церковь в 1613 г. стала стабилизирующей силой, которая обеспечивала хранение татаро-монгольской государственности в Московии.

Из приведенных данных видно, что Московия является прямой наследницей Золотой Орды государства Чингизидов, то есть, на самом деле татаро-монголы были «крестными отцами» московской государственности. Московское княжество (а с 1547 г. царство) не имело никаких связей в XVI в. с княжествами земель Киевской Руси.

Благоверный князь Александр Невский умоляет хана Батыя пощадить землю Русскую. Раскрашенная гравюра XIX в.

Великороссы. Племя великороссов или русский народ, как он сегодня называется, появилось около XV-XVII вв. среди финских племен: мурома, мере, веси и др.. Тогда появляется его история. Нет истории великороссов на земле Киевской! История великороссов начинается с «Залещанськой земли», с Московии, которые никогда не были Русью. Татаро-монголы, пришедшие на эти земли, внесли значительный вклад в формирование «великороссов». На психологию великорусскую наложили отпечаток заимствования татаро-монгольского инстинкта завоевателя, деспота, у которого основная цель - мировое господство.

Так в XVI в. сформировался тип человека-завоевателя, страшного в своем невежестве, ярости и жестокости. Этим людям не требовалась европейская культура и письменность, им чужды такие категории как мораль, честность, стыд, правдивость, человеческое достоинство, историческая память и т.п.. Значительная часть татаро-монголов в XIII-XVI вв. влилась в состав великороссов, из них начинают свою родословную более 25% российского "дворянства". Вот некоторые фамилии татар, которые принесли славу империи: Аракчеев, Бунин, Грибоедов, Державин, Достоевский, Куприн, Плеханов, Салтыков-Щедрин, Тургенев, Шереметьев, Чаадаев и многие другие.

Чтобы присвоить историю Киевской Руси и увековечить эту кражу, великороссам надо было подавить украинский народ, загнать его в рабство, лишить собственного имени, уморить голодом и т.д.

Украинцев, которые проявились как нация в XI-XII вв., а возможно, и раньше, объявили «малороссами» и стали преподносить сию версию всему миру. За малейшее отступление от этой версии людей казнили, уничтожали, ссылали в ГУЛАГ. Советский период был особенно жестоким. За то время Украина потеряла более 25 миллионов своих сыновей и дочерей, погибших в войнах за интересы России, во время коллективизации, в ссылках и застенках.

Так «старший брат», «великоросс» заставлял жить «младшего брата», «малороссов» в жестоких «объятиях любви».

СОЗДАНИЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ МИФОЛОГИИ РОССИЙСКОЙ ДЕРЖАВЫ

Еще во времена княжения Василия III (1505-1533) в Московии зародилась идея величия, которую высказал представитель Московского православия монах Филофей: «Два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не быть». С тех пор у русских зарождается мысль всемогущества и «богоизбранности», что «Москва - третий и последний Рим». Эти мысли распространялись и утверждались в Московии. Сколько крови было пролито московскими князьями, а позже - царями ради этой идеи-бреда.

В царствование Ивана IV (Грозного) притязания Московии на наследство не только Киевской Руси, а и Византийской империи усиливаются. Так, по преданию, шапка Мономаха, якобы подаренная киевскому князю Владимиру Мономаху его дедом - базилевсом Константином IX, считалась символом передачи власти Византией Киевской Руси. Учитывая то, что первым Суздальским князем был шестой сын Владимира Мономаха Юрий Долгорукий, то наличие в Московии этой шапки является «доказательством» наследственных прав московских правителей не только на Киевский великокняжеский престол, а и на наследство бывшей Византийской империи. Далее был составлено ложное завещание Владимира Мономаха о передаче «наследственных прав» сыну Мономаха Юрию Долгорукому, покорителю так называемой «Залещанськой» земли. Все это было выдумкой. На самом деле, шапка Мономаха была золотой Бухарской тюбетейкой, которую Хан Узбек подарил Ивану Калите (1319-1340), который приспособил эту тюбетейку для своего возвеличивания. (Логвин Ю. «Кобыла, Калита и тюбетейка «Мономаха» / / Время. - Киев, 1997, 27 марта).

Так называемая Шапка Мономаха

Иван IV (Грозный) впервые в 1547 г. венчался в церкви с титулом Московского царя, как «подражатель» греческих и римских императоров. Из 37 подписей, которые скрепили грамоту, присланную из Константинополя в Москву, 35 оказались поддельными. Так Иван Грозный стал «наследником византийских императоров». Так узаконилась ложь.

Иван Грозный

Массированную государственную фальсификацию истории своего народа начал Петр I. Он впервые в 1701 г. издал указ об изъятии у покоренных народов всех письменных национальных памятников: летописей, хронографов, хроник, древних исторических записей, церковных документов, архивов и т.д.. Особенно это касалось Украины-Руси.

В 1716 г. Петр I «снимает копию» с так называемой Кенигсбергской летописи, где было показано «объединение» древнего летописания Киевского и Московского княжеств и обосновывалось единство славянских и финских земель. Однако доступ к «копии»-фальшивке, как и к самому оригиналу, был закрыт.

Фальсификатор Петр

Эта Петрова фальсификация стала основой для дальнейших фальсификаций - написание т. н. «Общерусских летописных сводов», в которых обосновывалось право Московии на наследственность Киевской Руси. На основе этих фальсификаций 22 октября 1721 г. Московия объявила себя Российской империей, а московитов - русскими. Так была украдена у законных наследников Киевской Руси - украинцев историческое название Русь.

Петр завез из Европы большое количество специалистов, в том числе и профессионалов-историков, которых привлек к написанию и фальсификации истории Российского государства.

Для этого каждый иностранец, поступил на государственную службу, давал присягу о неразглашении государственной тайны и обязывался никогда не покидать Московское государство. Возникает вопрос, какие могут быть государственные тайны при «обработке русской истории» древних времен? В любой цивилизованной европейской стране после 30-50 лет рассекречиваются все архивы. Российская империя очень боится правды о своем прошлом. Смертельно боится!

После Петра I, который превратил Московию в Российское государство, элита Московии начала задумываться о необходимости создания целостной истории собственного государства. За это дело тщательно взялась императрица Екатерина II (1762-1796), не допускавшая мысли о том, что в царском роду она может быть среди рядовой татаро-монгольской знати. Екатерина II, европейски образованный человек, ознакомившись с архивными первоисточниками, обратила внимание, что вся история государства держится на словесной былинной мифологии и не имеет доказательной базы.

Екатерина II продолжила фальсификацию

Поэтому Екатерина II своим указом от 4 декабря 1783 создает «Комиссию для составления записок о древней истории преимущественно России» под руководством и присмотром графа А. П. Шувалова, в составе 10 выдающихся историков. Основная задача, которая была поставлена ​​перед комиссией, заключалась в том, чтобы за счет переработок летописей, написания новых летописных сводов и других фальсификаций обосновать «законность» присвоения Московией исторического наследия Киевской Руси и создание исторической мифологии государства Российского. Комиссия работала 10 лет. В 1792 г. «Екатерининская история» увидела свет. Работа комиссии проводилась в следующих направлениях:

Сбор всех письменных документов (летописей, архивов и т.п.). Эта работа уже частично была сделана Петром I. Сбор материалов проводился не только из своей страны, а также из других стран - Польши, Турции и др..;

Изучение, фальсификация, переписывание и уничтожение исторических материалов. Так были переписаны летописи: «Слово о полку Игореве», «Повесть временных лет», «Лаврентьевская летопись» и многие другие. Некоторые летописи переписывались по несколько раз, а оригиналы уничтожались или засекречивались.

Так, были засекречены «Скифская история» А. И. Лызлова, изданной в 1776 и 1787 гг.., «История Российская с древнейших времен» В. Н. Татищева, изданная 1747г. В «Скифской истории» А. И. Лызлова указывается, что жители Московии - это отдельный обособленный самобытный народ, ничего общего не имеет с Русью (мск), Литвой, поляками и т.д.;

Написание новых «общерусских сводов», которые писались в XVIII в., а подавались так, что они XI, XIII, XIVвв. Все эти своды проповедовали «общерусскую идею». Это в то время, когда на киевской земле жили славянские племена (поляне, древляне, северяне и др.)., Которые уже были христианами, в «Залещанських» землях жили финские племена (мурома, меря, весь, мокша и др.). , которые находились в полудиком состоянии, и эти племена не имели в истории ничего общего вплоть до XVI в.;

Для обоснования единства Киевской Руси и финских племен были написаны тысячи различных сводов. Все эти своды и летописи, как указывается в романе-исследовании В. Белинского, есть только в переписанном виде, и ни одного оригинала. НИ ОДНОГО!!

Все это указывает на невероятные по масштабам бесстыдства и наглости фальсификации при создании истории Государства Российского.

Нельзя вечно жить во лжи!

Пришло время, чтобы украинские историки написали правдивую историю Украины, которая основывалась бы не на сфальсифицированных Екатериной II летописях и заново написанных в XVIII веке «общерусских летописных сводах», а на исторических фактах, зафиксированных в документах, в частности таких стран, как Польша, Турция, Греция, Иран и др..

Люди должны знать правду.

Ярослав ДАШКЕВИЧ, доктор исторических наук

UPD некоторые "историки"-фоменковцы типа запорного пытаются убедить своих апологетов, что Украина произошла от "окраина" и даже какое-то племя укров нарыли))). Ну тупыыые(с). Вот интереснейшая статья по этой теме:
Днями виповнилося 820 років з дня першого письмово зафіксованого факту появи імені Україна.
Повідомлення вітчизняного літопису від 18 квітня 1187 року говорить: "У тім же поході (князів Русі, тобто Києва, Білгорода, Вишгорода, Василькова, Переяслава та фортець Поросcя на половців) розболівся Володимир Глібович (князь Переяславський) недугою тяжкою, від якої він і помер. І принесли його в Переяслав (нині місто Переяслав Київської області) на ношах, і отут преставився він, місяця квітня у вісімнадцятий день, і покладений був у церкві святого Михайла, і плакали по ньому всі переяславці. Він бо любив дружину, і золота не збирав, добра не шкодував, а усе давав дружині; був же він князь чеснотний і сильний у бою, і мужністю міцною відрізнявся, і всякими доброчестностями був сповнений. За ним же Україна много постонала".

Між тим, в історії як і в кожній науці слід починати з початку - з‘ясування змісту термінів.
Головною проблемою історії України є питання, мало пов‘язане з наукою, і більше - з криміналістикою. Точніше, з правом інтелектуальної власності. Це - крадіжка назви країни. Вона відбулася в XVII і XVIII століттях.

Одного разу, після кількасотлітініх боїв одразу на „кілька фронтів” українці оглянулися, і, як то кажуть, з‘ясували - „і я не я, і хата не моя”.

Несподівано виявилося, що на ім‘я і спадок Київської Русі може претендувати ще хтось, крім народу, на споконвічній території якого розташовано всі центри Русі - Київ, Чернігів, Переяслав, Канів, Білгород, Васильків, Вишгород, Юр‘їв, Любеч, Овруч, Острог, Путивль, Новгород-Сіверський, Прилуки, Володимир-Волинський, Луцьк, Галич, Львів, Теребовля - і так ще на пару сторінок.

Причому, це привласнення назви було зроблено країною, з протитлежною політичною традицією та значною культурною дистанцією. Її мешканці навіть не розуміли української мови, і такі досі й не розуміють.

Між тим, „запозичення” назви - явище, звичне в історії. Московія тут далеко не першовідкривач. Німеччина майже ціле тисячоліття, до 1806 року офіційно звалася Священною Римською імперією, хоча головний внесок германців у римську історію полягав у тому, що вони зруйнували Рим.

Румунія в середині ХІХ століття змінила дві власні природжені назви (Волощина і Молдова) на одну. Зате яку! Хоча, в більшості вчених не викликає сумнівів, що румуни - нащадки латинізованих даків, а не римських легіонерів і колоністів, які евакуювалися з Дакії 271 року, як про це одностайно повідомляють античні джерела.

Відповівши на питання, що таке Русь, і що таке Україна, ми дамо собі відповідь на те, що ми є.

За радянських часів в СРСР була дуже популярною варязька гіпотеза походження назви Русі. Її прихильники апелювали до одного уривку Новгородського літописного зводу, де сказано, що «І од тих Варягів, приходьків, назвалася Русь, и од них зветься Руська земля; і новгородські люди до цього дня від роду варязького».

Водночас, у більш ранньому Початковому Київському зводі кінця ХІ століття, з якого переписувалися всі ранні повідомлення Новгородських літописів, такого уривку немає.
Більше того, у самому Новгородському літописі стверджується, що Середня Наддніпрянщина почала зватися Руссю ще у 854 році, тобто до приходу варягів у Новгород.
Ці очевидні неузгодженості дали можливість російському академіку О.Шахматову довести, що уривок у єдиному списку Новгородського літопису про походження Русі від варягів, як також про походження новгородців не від словен і чуді (як воно було насправді), а від тих таки варягів, є дуже пізньою вставкою, зробленою орієнтовно в першій половині XV століття для зміцнення престижу Новгорода.

Назва Русь з‘являється вперше щодо території Середньої Наддніпрянщини в середині VI століття, у творі сирійського автора Псевдо-Захарія Ритора. Псевдо-Захарій говорить про народ „рос”, що мешкав на північний захід від Приазов‘я, тобто, на Середньому Дніпрі.
У творі готського історика Йордана (VI століття), який описував ще більш ранні події IV століття, йдеться про народ «россомони», який мешкав у Середній Наддніпрянщині.

Природно, що ані в VI, ані тим більше в IV столітті жодних варягів у регіоні бути не могло. Перший історично зафіксований напад скандинавів належить до 787 року (їхній напад на Англію). Це перша дата появи вікінгів на міжнародній арені.

У „Житті Стефана Сурозького” - творі невідомого автора Х століття - у зв‘язку з подіями кінця VIII століття згадується руський князь Бравлин і його похід на Сурож (Судак) та все узбережжя від Херсонеса до Керчі. Знову-таки, ім‘я князя явно не варязьке, а похід відноситься до часу, коли варягів у регіоні не було.

Середньоазійський вчений аль-Хорезмі у своєму географічному творі "Книга картини землі", написаній між 836-847 роками згадує ріку Друс (Данапрос-Дніпро), яка тече з Руської гори, вочевидь, з Київських гір.

Чергове свідчення про народ Рос знаходимо у франкській хроніці „Бертинські анали” від 839 р., тобто знову таки до приходу варягів у Новгород. Оповідаючи про посольство візантійського імператора до двору імператора франків, хроніст-очевидець пише: „він також послав з ними (послами) якихось людей, які сказали, що вони, тобто їхній народ, зветься Рос і що їхній король зветься хакан, прислав їх до нього візантійського імператора, як вони твердять, заради дружби”.

Між тим, перші достовірно відомі дані про контакти подніпровських слов‘ян із варягами датуються лише серединою ІХ століття. Тобто, якби варяги принесли ім‘я русинів, воно ніяк не могло би бути зафіксоване у VI-VIII століттях.

„Варязька теорія” походження назви Русі так полюбилася в СРСР через те, що дозволила „не помічати” сотні літописних згадок, у яких чітко й однозначно стверджувалося, що Русь - це виключно землі сучасної Центральної, а з кінця ХІІ століття й Західної України.
Крім того, й візантійці добре знали варягів, які часто служили найманцями у війську Візантії. Однак візантійці ніколи не називали цих варягів русами. Руси у візантійців - це завжди населення Середньої Наддніпрянщини та Північного Причорномор‘я, але аж ніяк не скандинави з будь-яких інших територій - самої Скандинавії, Італії, Франції тощо, яких було чимало в Константинополі.
На додачу до всього, одразу на Південь від Києва, на Правому березі Дніпра скупчено цілу низку власних назв з відповідним коренем: ріки Рось, Росава, Роставиця, Рута, Рутець, Малий Рутець, фортеця Родень тощо.

Деякі російські дослідники, зокрема І. Данилевський, стверджують, що нібито назва Русь не етнічного, а соціального походження: „народу „русь” не існувало серед скандинавських народів - так називалися дружини „веслярів” (*robs-) учасників походів на кораблях, що потрапляли у Східну Європу і отримали в слов‘янському середовищі назву „русь”.
Однак ця теорія не здатна пояснити, чому у вітчизняних літописах руси згадуються на противагу варягам і не ототожнюються з ними у візантійських, західних та арабських джерелах, а також чому назва Русь міцно прив‘язалася саме до населення Середньої Наддніпрянщини задовго до контактів з варягами.

Саме тому такі відомі російські дослідники Б. Рибаков, О. Трубачов, М. Тихомиров, разом із десятками українських, російських і західних учених, визнали Наддніпрянське походження Русі.

Навіть такий москвофіл, як академік П.Толочко, який вивчав історію Київської Русі в той час, коли без санкції КДБ цього робити не дозволяли, також вважає, що назва Русь - місцевого, південного походження: „Вочевидь, „Русь” - дуже давнє слово іраномовного походження, пов‘язане з назвами сарматських племен (роси, россомони, роксолани). Десь на межі VIII - IX століть воно закріпилося на середньому Дніпрі і перйшло на слов‘ян. Не випадково літописець писав: „... поляни іже нині зовомая Русь”. Інакше кажучи, слов‘яни із племені, яке стало ядром давньоруської держави, спочатку іменувалися полянами, але потім на них поширилася назва „Русь”... Вочевидь, зі словом Русь пов‘язані й давні імена річок - Росі, а також її притоків Росави і Роставиці”.

Як би там не було, а факт лишається фактом. Вперше з‘явившись у щонайменше VI столітті, назва Русь протрималася в Україні (Західній) до ХХ століття, а в Центральній Україні - до XVIII століття. Ще геніальний поет Іван Франко в 1914 році писав „я єсмь русин”. Деякі закарпатці й досі називають себе русинами, нічим не відрізняючись від навколишніх українців.
Паралельно, з ХІІ століття виникає й назва „Україна”.

Імперська пропаганда з ХІХ століття розглядає походження назви „Україна” від слова „окраїна”. Хоча, в українській та деяких інших слов‘янських мовах є слово „краина”, яке й означає власне країну.
Поява слова „Україна” вперше в 1187 році по відношенню до Переяславщини, тобто власне Русі, одразу ставила нерозв"язне для імперської пропаганди питання - окраїною щодо чого могла бути ця територія?
Природно, не щодо Москви. Остання у ті часи була такою глухоманню, що про неї навряд чи взагалі знали на Київщині.
Значна частина Переяславського князівства була віддалена від кордонів Русі навіть більш, ніж сам Київ.
Таким чином, було б не зрозуміло, чому про князя тужили саме прикордонні землі, адже, за логікою, робити це мали жителі всього князівства. Ще більш незрозуміло, окраїною чого могли бути неодноразово згадані в літописах Чернігівська Україна, Сіверська (Новгород-Сіверська) Україна, або, тим більше, Київська Україна.

Під 1189 р. в літописі в оповіданні про князя Ростислава Берладника згадується, що він приїхав ’’в Україну Галицьку’’ (коли він в‘їхав у це князівство).
В Галицько-Волинському літописі під 1213 р. є запис ’’Данило же воротився домови і їхав з братом і прияв Берестій, и Угровеськ і Верещин, Столпе, Комов і всю Україну’”. Мається на увазі все князівство.

Слід відзначити, що назва Україна застосовувалося і щодо російських та білоруських земель - Рязанська Україна, Ростовська Україна, Полоцька Україна. Найбільш прийнятне пояснення цих фактів полягає в наступному.
В українській мові є слово "украяти", тобто наділити чим-небудь, наприклад, хлібом, землею і т.д.
Тому слово Україна є синонімом слова "князівство". Принаймні, саме в такому значенні воно багаторазово вживається протягом кількох сторіч після своєї появи, коли Україна позначає "наше князівство", "наша земля", "країна".

Паралель тут гранично прозора й очевидна - адже і нині по-українськи слово "країна" означає власне країну. "Українець", відповідно, означало "земляк", "співвітчизник".

Водночас, якби назва України справді походила від слова „околиця”, то це слід би було безумовно сприйняти. Зрештою, існує місто Москва, назва якого за однією гіпотезою походить від „мутної, темної води”, а за іншою - від „коров‘ячого броду”.
Але просте вивчення першоджерел доводить, що специфіка вживання назви Україна в літературі XІІ-XV століть цілком прозоро свідчить про те, що в той період термін „Україна” вживався саме як синонім "князівства", "землі".
Тому назва Русь - це усього лише давня назва України. А Україна, відповідно, більш молода (хоча вже й не така нова) назва Русі.
І знову таки, в такій подвійній назві Україна не оригінальна. Колись Франція звалася Галлією. Колись Іспанія звалася Іберією. До англо-саксонського завоювання сучасна Велика Британія звалася просто Британією, потім Альбіоном, потім Англією, а сьогодні по-суті використовує дві назви. Китай взагалі змінював назву кожного разу зі зміною династії.
Адже й сама Росія міняє назви так, як російська „матрьошка” змінює оболонку. Зовсім нещодавно вона звалася СРСР, до того Московським царством, а ще перед тим Суздалю і Заліссям.
Олександр Палій, історик

В 1147 году впервые в летописях упоминается Москва. В то время она была усадьбой князя В 12 веке Москва являлась маленьким городом-крепостью. Здесь в то время была граница 4 княжеств: Смоленского, Рязанского, Владимиро-Суздальского и Черниговского. Это имело свои минусы. Расположение на пересечении 4 княжеств делало ее «проходным двором» во время военных походов князей. Поэтому важная роль уделялась укреплению города. Так, в 1156 году нынешняя столица России была укреплена новыми деревянными стенами. К середине 12 века город стал крупнее, однако, занимал территорию не больше половины сегодняшнего Кремля. В это время московское княжество не было самостоятельным. Оно входило в состав Владимиро-Суздальской земли.

Москвичи принимали участие в В 1170 году они поддержали братьев А. Боголюбского против действий Ярополка по захвату их территории. Узнав, что в войне приняла участи Москва, Ярослав был вынужден повернуть назад. За это, уже на следующий год, город был сожжен.

В 1238 году Москва была разрушена ордой. Однако, несмотря на это, она продолжала пользоваться репутацией самого безопасного края.

Московским князем в 1250 году стал А. Невский, который завещал это княжество своему сыну Даниилу. Длительное время мальчик находился под опекой своего дяди. Спустя 10 лет Даниил стал князем Московским, тем самым положил начало московской линии князей.

Границы данного государственного образования были небольшими. В составе было только два Звенигород и Москва. Также было 3 усадьбы: Радонеж, Руза и Перемышль.

Несмотря на небольшие размеры, Московское княжество уже в могло противостоять такому крупному городу, как Тверь. В этом же веке началось активное присоединение других областей Руси.

Массовое бегство населения из Мурома, Ростова, Владимира по причине набегов татар сделало Московское княжество одним из самых населенных. Это позволило государству возвыситься.

Открытие торговых путей, связывающих Литву и Польшу с Полоцком, Смоленском, Востоком позволило сделать Московское княжество экономически развитым.

Удаленность от Литвы, монголо-татар также сыграла свою роль в усилении влияния города в 14 веке.

Первые московские князья

Родоначальником линии князей считается Даниил Александрович. В 1263 году он получил от своего отца, Александра Невского, небольшой удел, который через некоторое время стал носить название «Московское княжество». При Данииле Александровиче был обновлен Кремль, основан Свято-Даниловский монастырь, построены церкви. За время его княжения столица современной России значительно расширила границы и укрепила свои позиции.

После смерти Даниила Александровича земля перешла к его старшему сыну - Юрию Данииловичу, который после смерти тверского князя получил право на княжество Владимирское. При Юрии Москва расширила свои границы: в 1303 году была присоединена Коломна и Можайск.

После убийства княжество Московское переходит к его брату - Ивану Калите. За время его правления был присоединен Ярополч, Владимир, Нижний Новгород, Боголюбово, Переяславль-Залесский. При его княжении были построены Архангельский и Успенский соборы, дубовый Кремль.

Преемником Калиты стал Симеон Гордый. Он подчинял мелких князей, вел себя властно, расширял границы московской земли. Благодаря знакомству и дружбе с ханом Золотой Орды, Симеон обеспечил мирную жизнь в своем государстве.

Все московские князья делали значительные шаги для усиления влияния Московского княжества и расширения его границ. Но, пожалуй, самый значительный вклад в историю сделал Даниил Александрович, который начал присоединять к своей земле новые территории.

В самом деле, зачем? Откуда взялось это название, например, вместо традиционного «Русь»? Тут надо различать истоки происхождения самого наименования и те мотивы, по которым оно было взято в качестве официального.

Греческие истоки

В том, что источником заимствования слова «Россия» на Руси стала греческая книжность, никто не сомневается. Любопытно, что слово это возникло без всякой связи с исторической Русью. Впервые свирепый северный народ Рош упомянут в библейской Книге Иезекииля и связан, наряду с народами Гог и Магог, с пророчеством о конце света. В греческом языке еврейское Рош записывалось как Ρως или Ηρως. В VI веке н.э. сирийский хронист Захарий Ритор упомянул современный ему народ Ηρως где-то на севере, причём некоторые историки считают, что в этом имени были отражены уже какие-то смутные сведения о конкретном народе русов.

Когда в IX веке реальные русы стали совершать морские набеги на берега Византии и опустошать её города, многие сочли это исполнением библейского пророчества. Книжное Ρως было легко отождествлено с этим народом. Уже в X веке византийцы стали называть страну, где живут русы, именем Ρωςια.

В славянском (болгарском) источнике название Русия впервые засвидетельствовано в конце XIV века. Нет никаких сведений, что в русских источниках оно появилось раньше конца XV столетия. Однако с это времени оно встречается всё чаще и чаще, в течение XVI века становится обыденным и в XVII столетии утверждается окончательно. Греческая буква Ω читалась славянами как У.

«Всея Русии»

Последняя треть XV века была временем, когда Москва заканчивала выстраивать вокруг себя державу из прежде самостоятельных русских княжеств и республик. Но обозначение «всея Руси» как претензия на все русские земли появилось в титулах московских князей и митрополитов ещё раньше. Да и не только, впрочем, московских.

Впервые прибавление «всея Русии» появилось в титуле киевского митрополита Константина II, занимавшего кафедру в 1167-69 гг. Русские митрополиты обычно были греками, поэтому использовали слово «Русиа, Росиа» на свой манер. Отсюда оно стало усваиваться и русскими.

В титулах князей это обозначение появляется с начала XIV века, причём первоначально так назвали русских властителей сами греки. Первым титул господаря всея Русии употребил константинопольский патриарх Нифонт (1310-1314) в письме к великому князю Тверскому и Владимирскому Михаилу Ярославичу. Позднее, прочно завладев Владимирским престолом, этот титул уже сами на себя примеряют великие князья Московские – Иван I Калита (1325-40), Симеон Гордый (1340-53), Василий I (1389-1425).

Во времена ордынского ига, разделения русских земель и вхождения большей их части в составе Великого княжества Литовского не забывалась былая политическая и национальная общность. В Воскресенской и Никоновской летописях под 1395/96 годом приводит «список всех градов Руських», в котором перечислены города не только в пределах бывшей Киевской Руси, но также и новые, основанные за её пределами.

Такое понимание единства Русской земли подготовило ирредентистское – в целях национального воссоединения – использование термина «всея Руси» московскими великими князьями с конца XV века. Одновременно оно подготовило почву и для переименования государства.

Страна по имени Росиа

Московское княжество было лишь одним из русских княжеств. В течение XIV-XV вв. ещё боролось за главенство в северо-восточном углу Руси с Тверью, Рязанью, Нижним Новгородом, Великим Новгородом. Хотя, как мы видели, ещё с начала XIV века московские князья награждали себя титулом князей «всея Руси», этот титул означал лишь притязания, но не имел реального наполнения. Кроме того, большая часть древнерусских земель входила в состав Литвы. Не случайно литовские паны и польская шляхта упорно продолжали называть северо-восток Руси Московией, специально подчёркивая, будто это государство не имело отношения к Руси.

Конечно, московские русские никогда не называли своё государство Московией, да и на Западе это слово приживалось плохо. Так, когда от московского великого князя Ивана III в 1472 году явилось посольство в Рим просить руки папской воспитанницы, византийской принцессы Зои-Софьи, то оно было официально названо в документах Ватикана «посольством государя Белой Рутении». Рутенией по-латыни издавна называлась Русь на Западе.

Чтобы возвыситься над прочими русскими государствами в глазах и самих русских, и иноземцев, нужен был разрыв с прежним провинциализмом – с названием города. Это было сложно сделать на базе привычного термина Русь, к которому можно было привычно приставить какое-то прилагательное и объявить, что, да, есть Русь Московская, но это ещё не вся Русь. Московская Русь претендовала на то, чтобы сделаться единственным Русским государством, московский великий князь – государем над всеми русскими землями. И тут пришёлся к месту давний греческий термин. Его закреплению способствовала женитьба московского великого князя Ивана III на византийской царевне Софье.

Это был поворотный момент в истории названия страны. Греческое слово «Росиа/Русиа» с конца XV века всё чаще используется в официальных документах, особенно дипломатической переписке московских великих князей и царей. Оно как бы обозначало вхождение в международное сообщество не одного из русских государств, которых раньше было несколько, а единственного легитимного государства русских.

Двойное С

Издавна Русь называлась в Западной Европе тоже не только Ruthenia, но и Rusia. Так, галицкий князь Юрий Львович (1301-16), получивший в 1305 году от римского папы титул короля, именовался, судя по печати, Regis Rusicus. Поскольку Rusia читалось большинством европейцев как «Рузиа», то с какого-то времени в него стали добавлять второе «с» для большей точности. Уже отсюда двойное «с» перешло в официальный титул русских царей.

Впрочем, мог быть и другой источник. Ещё в XVI веке в некоторых русских сочинениях, под влиянием греческого прочтения, встречается этноним «росс». В XVII веке прилагательное «русский» часто заменяет старинное «руський».

Но решающим мотивом для принятия названия «Россия» стало стремление сблизить официальный русский язык с говором недавно присоединённой Украины. Впервые слово «Россия» употреблено в театральной программе киевского театра в 1674 году применительно к царскому титулу. Конец XVII и начало XVIII вв. стали временем, когда все прежние наименования были окончательно вытеснены в пользу «Россия» даже и для внутреннего употребления. Новое значение государства и его возросший международный вес были подчёркнуты в принятии им официального имени «Российская империя» по указу Петра I в 1721 году, после победы в Северной войне.

В период раздробленности, когда страна была наиболее уязвима, во главе войск все чаще оказывались московские князья. Каким-то образом им удавалось стоически выходить из конфликтов с другими странами, добиваясь успешного разрешения собственных политических планов. Именно этим правителям было суждено изменить историю, свергнуть монгольское иго, вернув государству прежнее величие.

Какие же князья оказали наибольшее влияние на страну, и какие шаги они делали для объединения государства?

Московские князья: могущественная линия правителей и их реформы

Имя московского князя	Годы правления	Проведенные реформы и важнейшие события
1) Даниил Александрович	1283-1303 года	Активно занимался строительством, воевал с Рязанью, успешно завоевал Коломну. Считался мудрейшим князем своего времени
2) Юрий Данилович	1303-1325 года	Воевал с Тверским княжеством, активно вел борьбу с нижегородскими князьями, и в итоге завоевал Нижний Новгород. Поддерживал союзнические отношения с монгольскими князьями.
3) Иван Калита	1325- 1340 года	Ходил с походами на Смоленск, когда те отказались платить ордынцам дань. Считался одним из самых верующих князей, добился переноса кафедры митрополитов в Москве, что укрепило статус столицы.
4) Симеон Гордый	1340-1353 года	Конфликтовал с Нижним Новгородов и Литвой. Придерживался союзнических отношений с Золотой Ордой, но рассматривал возможность их скорого свержения.
5) Иван Красный	1353-1359 года	Конфликтовал с великим княжеством Литовским, а также с нижегородско-суздальским княжеством. Пытался добиться уменьшения размера дани.
6) Дмитрий Донской	1359-1389 года	Выиграл Куликовскую битву и добился освобождения от ордынского правления на пару лет. После нашествия Тохтамыша, Дмитрий Донской сдал свои позиции, и выплаты дани Золотой Орде возобновились.
7) Васалий Дмитриевич	1389-1425 года	Выкупил у Золотой Орды право распоряжаться Нижним Новгородом. Конфликтовал с Великим княжеством Литовским, в том числе, принимал участие в стоянии на Угре. Пытался ослабить Ордынское княжество, но безрезультатно.
8) Василий Васильевич Темный	1425-1433 года	В период его правления началась междоусобная война за власть в Москве, продолжавшаяся до 1453 года. Конфликтовал с Литвой и с Золотой Ордой, понимая, что ордынцы ослабли. Снизил размер выплачиваемой дани.
9) Юрий Звенигородский Василий Косой. Дмитрий Шемяка	1446-1447 года	Принимали участие в междоусобной войне в Москве, пытались добиться власти, но правили недолго.
10) Иван III Великий	1462-1505 года	Добился освобождения Руси от Золотой Орды в 1480 году, объединил все земли вокруг Москвы. Вел активную захватническую политику, расширяя территории города. Также занимался строительством, сделав Москву по-настоящему великим городом.
11) Василий III Иванович	1505-1533 года	Поддерживал иосифлян, издал новый Судебник, занимался строительством. Продолжил политику отца по объединению земель. Конфликтовал с Литвой (15007-1508 и 1512-1522 года)
12) Иван IV Грозный	1533-1584 года	Ходил на Казань, Астрахань, воевал со Щвецией и Ливонским орденом. Стал основателем опричнины. Считался одним из самых жестоких правителей в истории Руси.

После того, как Иван Грозный умер, в стране начался очередной династический кризис и новая борьба за власть, которая в итоге привела к падению династии Рюриковичей и установлению власти Романовых. Сын Ивана Грозного Федор Иванович неспроста получил прозвище Блаженный, ведь за период его правления государство полностью погрузилось в хаос.

Однако в будущем, благодаря Романовым, страну ожидал небывалый подъем и немыслимое ранее величие. Однако прежде чем достигнуть этого величия, Руси предстояло пережить несколько страшнейших десятилетий междоусобных войн, практически разрушивших государство изнутри.