Главная » Дизайн спальни » Почему магазины григория елисеева никто не захотел унаследовать. Григорий елисеев - гастрономы и большая любовь

Почему магазины григория елисеева никто не захотел унаследовать. Григорий елисеев - гастрономы и большая любовь

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Григорий Григорьевич Елисеев

Портрет
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Имя при рождении:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Род деятельности:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дата рождения:
Гражданство:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Подданство:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Страна:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дата смерти:
Отец:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Мать:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Супруг:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Супруга:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дети:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Награды и премии:
Автограф:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Сайт:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Разное:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
[[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). \|Произведения]] в Викитеке

Григорий Григорьевич Елисеев (21 августа , Санкт-Петербург - 11 января , Париж) - русский предприниматель, коннозаводчик русских рысистых пород , почётный генеральный консул Дании в Санкт-Петербурге, действительный статский советник (1914).

Биография

Получил домашнее образование, изучал виноделие за границей. После возвращения в Россию в 1893 возглавил семейное дело Елисеевых . В 1896 преобразовал семейную фирму в торговое товарищество «Братья Елисеевы» (осн. капитал - 3 млн рублей). До 1914 наряду с А. М. Кобылиным и Н. Е. Якунчиковым входил в состав Правления.

При нём дело достигло наибольшего размаха: в 1913 в СПб. Елисеевым принадлежали кондитерская фабрика, 5 магазинов (наиболее известный - на Невском проспекте) и две лавки в Апраксином дворе, где велась торговля винами, фруктами, гастрономией, кондитерскими и табачными изделиями. Г. Г. Елисеев был в 1903 помощником Генерального комиссара по устройству международной выставки в Сан-Луи. В 1898-1914 гласный Петербургской городской думы .

Был также председателем Правления Товарищества Петергофского пароходства, членом Правления Общества для постройки и эксплуатации экипажей и автомобилей «Фрезе и К°», директором Правления Санкт-Петербургского Общества пивоварения «Новая Бавария» (в 1909 выпущено 670 тыс. вёдер пива на 1 млн рублей), состоял кандидатом в члены Правления Общества «Санкт-Петербургская химическая лаборатория» (учр. в 1890). Общество владело парфюмерной фабрикой, открытой в 1860 г. Владел домами на Биржевой линии, 12, 14 и 16 (в д. 14 - правление т-ва, конд. ф-ка и др., в д. 16 - винные склады), в Биржевом пер., 1 и 4, на наб. Макарова, 10, Невском просп., 56, наб. Адмиралтейского кан., 17, наб. р. Фонтанки, 64 и 66.

Был владельцем Гавриловского конного завода в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии , имел крупный пакет акций Санкт-Петербургского учётного и ссудного банка. В 1882 г. основал в Могилевской губ. конный завод рысистых пород «Привалионы» . В последние годы жизни в России внёс большой вклад в дело выведения рысистых пород лошадей .

В 1910 г. возведён в потомственное дворянство. В 1914 г. после развода, самоубийства первой жены и нового брака уехал в Париж .

Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Семья

Напишите отзыв о статье "Елисеев, Григорий Григорьевич"

Примечания

Литература

Краско А.В. Петербургское купечество: страницы семейных историй. - М.-СПб.: Центрполиграф, 2010. - С. 85-134. - 414 с. - 3000 экз. - ISBN 978-5-227-02298-1.
// Коммерсантъ -«Деньги» № 10 (365) от 20.03.2002
// Российский энциклопедический словарь

См. также

Отрывок, характеризующий Елисеев, Григорий Григорьевич

Перед моими глазами, как в кино, проносились страшные, холодящие сердце картинки насилия и зверских убийств... Я не могла на всё это спокойно смотреть, сердце буквально «выпрыгивало» из груди, лоб (как если бы я была в физическом теле!..) покрывался холодной испариной, и хотелось бежать, куда глаза глядят из этого ужасающего, чудовищно-безжалостного мира... Но, взглянув на серьёзно-сосредоточенное личико Стеллы мне стало стыдно за свою слабость, и я заставила себя смотреть дальше.
Мы оказались внутри того же самого дома, только сейчас всё в нём было полностью разбито и уничтожено, а посередине одной из комнат, прямо на полу, валялось мёртвое тело доброй няни... Через разбитые окна с улицы слышались душераздирающие женские крики, всё перемешалось в ужасном кошмаре безысходности и страха... Казалось, весь мир вдруг почему-то сошёл с ума... Тут же мы увидели другую комнату, в которой трое мужчин, тяжело навалившись, пытались привязать к ручкам кровати, вырывающуюся из последних сил, светловолосую жену рыцаря Гарольда... А его маленький сын сидел прямо под той же кроватью, сжимая в своих малюсеньких ручках, слишком большой для него, папин кинжал и, закрыв глаза, сосредоточено что-то шептал... Никто во всей этой сумасшедшей суматохе никакого внимания на него не обращал, а он был так странно и «неподвижно» спокоен, что сперва я подумала – с малышом, от всего этого ужаса, случился самый настоящий эмоциональный удар. Но очень скоро поняла, что ошиблась... Как оказалось, ребёнок, попросту, из последних сил пытался собраться для какого-то, видимо очень решительного и важного шага...
Он мог свободно дотянуться до любого из насильников, и я сперва подумала, что бедный малыш, думая ещё совершенно по-детски, хочет попытаться как-то защитить свою несчастную маму. Но, как оказалось, этот крошечный, насмерть напуганный мальчонка, был в своей, ещё детской, душе настоящим сыном рыцаря, и сумел сделать самый правильный и единственный в тот жуткий момент вывод... и решился на самый тяжёлый в его коротенькой жизни, шаг... Каким-то образом, наконец, собравшись, и тихо прошептав «мамочка!», он выскочил наружу, и изо всех своих детских силёнок.... полоснул тяжеленным кинжалом прямо по нежной шее свою бедную мать, которую уже никак по-другому не мог спасти, и которую он всем своим детским сердечком беззаветно любил....
Вначале, в «насильническом» азарте, происшедшего никто даже и не заметил... Мальчонка тихонько отполз в угол, и видимо не имея ни на что больше сил, сидел застывший, ко всему безразличный, и расширившимися от ужаса глазами наблюдал как прямо перед ним, от его же руки, уходила из жизни его добрая, самая лучшая на свете, ласковая мама...
Вдруг это страшное видение куда-то исчезло и вокруг опять сиял, переливаясь всеми цветами радуги, светлый и радостный Стеллин мир... А я, не в состоянии прийти в себя от увиденного кошмара, пыталась сохранить в своей памяти чистый образ этого чудесного, храброго маленького мальчика, и даже не заметила, что плачу... Я чувствовала, как по моим щекам рекой текут слёзы, но мне почему-то ни капельки не было стыдно...
– Дальше тебе не буду показывать, потому что там будет ещё грустнее... – расстроено сказала Стелла. – Но мы их нашли, с ними всё в порядке! Ты не грусти так! – тут же опять, стряхнув печаль, прощебетала она.
А бедный Гарольд сидел на созданном ею сверкающем камне, гладил одним пальцем мурлыкающего красного дракончика, и был от нас очень далеко, в своём заветном мире, в котором наверняка все они были всё ещё вместе, и в котором очень реально жила его несвершившаяся мечта...
Мне было так его жаль!.. Но, к сожалению, помочь ему было не в моих силах. И мне, честно, очень хотелось узнать, чем же эта необыкновенная малышка ему помогла...
– Мы нашли их! – опять повторила Стелла. – Я не знала, как это сделать, но бабушка мне помогла!
Оказалось, что Гарольд, при жизни, даже не успел узнать, как страшно пострадала, умирая, его семья. Он был рыцарем-воином, и погиб ещё до того, как его город оказался в руках «палачей», как и предсказывала ему жена.
Но, как только он попал в этот, ему незнакомый, дивный мир «ушедших» людей, он сразу же смог увидеть, как безжалостно и жестоко поступила с его «единственными и любимыми» злая судьба. После он, как одержимый, целую вечность пытался как-то, где-то найти этих, самых ему дорогих на всём белом свете людей... И искал он их очень долго, больше тысячи лет, пока однажды какая-то, совершенно незнакомая, милая девочка Стелла не предложила ему «сделать его счастливым» и не открыла ту «другую» нужную дверь, чтобы наконец-то их для него найти...
– Хочешь, я покажу тебе? – опять предложила малышка,
Но я уже не была так уверена, хочу ли я видеть что-то ещё... Потому, что только что показанные ею видения ранили душу, и невозможно было от них так быстро избавиться, чтобы желать увидеть какое-то продолжение...
– Но ты ведь хочешь увидеть, что с ними случилось! – уверенно констатировала «факт» маленькая Стелла.
Я посмотрела на Гарольда и увидела в его глазах полное понимание того, что я только что нежданно-негаданно пережила.
– Я знаю, что ты видела... Я смотрел это много раз. Но они теперь счастливы, мы ходим смотреть на них очень часто... И на них «бывших» тоже... – тихо произнёс «грустный рыцарь».

Григорий Григорьевич снимает, 1895 или 1896 г., Привольное, Екатеринославская губерния.

Еще год назад я ничего не знал ни про эти фотографии, ни про то, что за этим стоит, ни про Григория Елисеева (конечно, кроме того, что он открыл знаменитые магазины), ни про его детей.

Я всегда думал, что все мои предки жили в Москве, но к моему удивлению, оказалось, что прапрабабушка и прапрадедушка по одной линии родились в Петербурге и только после выхода в отставку купили маленькое имение в Тверской губернии, где и жили до 90-годов XIX в. Прапрадедушка любил лошадей и любил рисовать. И в Москве они никогда не жили и никогда не имели тут ни дома, ни квартиры. Я вообще имел очень смутное представление об этой ветви своей семьи. Если бы не семейный архив, который предоставил в мое распоряжение мой кузен, я бы и сейчас ничего не знал. Изучение архива и поиск новых материалов временами было похоже на детектив. Я думаю, что еще много можно найти, особенно в РГАДА.

Когда и где мои познакомились и подружились с Григорием Григорьевичем Елисеевым и его супругой Марией Андреевной неизвестно. Есть одна фотография 1880-х годов, снятых у нас в имении - там Григорий Григорьевич еще совсем молодой (на фотографии две семьи на пикнике). Судя по письмам и дневникам, в которых все время упоминаются Елисеевы отношения семей были самые тесные. В какой-то момент, Григорий Григорьевич пригласил прапрадедушку в управляющие своих конных заводов. Скорее всего, прапрадедушка имел и какую-то долю в предприятии. Ну и поскольку Елисеевы не пользовались своей дачей на Петербургском шоссе, а у прапрадедушки, как я уже сказал, своего дома или квартиры в Москве не было, то дачу временно отдали нам и мои там прожили более 10 лет.
Большая часть фотографий относится ко времени 90-х гг. XIX и самого начала XX века и снята в имениях Елисеева Дружковка и Привольное Екатеринославской губернии во время деловых поездок, в которые брали и семьи. Все фотографии домашние, снимали сами и для себя. Много фотографий, на которых Елисеевы сняты вместе с моими, на 40 фотографиях только Елисеевы.
Вероятно некоторые фотографии сняты самим Григорием Григорьевичем.

Все Елисеевы: Марья Андреевна, Гуля, Сережа, Коля, Саша и сам Григорий Григорьевич. 1895 или 1896 год, Приволье.

Из того же альбома.

Село Привольное Екатеринославской губернии, где Елисеевы владели конным заводом. Общая панорама конного завода, вдали недавно построенная церковь, 1900-1905 г. Судя по фотографии, хозяйство вести они умели.

Москва, Петербургское шоссе, дом 24, дача Елисеевых. Это тот самый дом, в котором жил в Москве мой прапрадедушка с семьей до своей смерти в 1910 году. Есть несколько фотографий, снятых в доме. Что за хипстеры позируют перед домом - я не знаю. Точно не Елисеевы и не мои.

Дружба между семьями перешла и к детям, которые знали друг друга с самого детства. Не помешало этому и то, что Елисеевы жили в Петербурге, а мои в Москве. Они постоянно общаются, летом 1913 г. даже вместе снимают дачу под Петербургом. С теми, кто уехал, общались до конца 20-x годов, пока пускали заграницу (последнее фотография с Сергеем Елисеевым сделана в 1926 г. в Берлине). С теми, кто остался, дружили до конца.

Гуля Елисеев, старший сын Григория Елисеева и его полный тезка - Григорий Григорьевич (1885-1938) с женой Верой и дочерью Тасей, 1911 г. На фотографии он в форме слушателя Высших императорских военно-медицинских курсов. Участник Великой войны 1914-17 гг. После революции работал хирургом в больнице в Петербурге. В 1934 выслан с семьей в Уфу. В 1938 г. расстрелян.

Первый европеец, закончивший японский университет, профессор Гарвардского университета, университета Сорбоны, Сергей Григорьевич Елисеев. В 1920 г. после непродолжительного ареста с семьей нелегально переходит границу с Финляндией и бежит в Париж.
На фотографии, сделанной в Японии в 1910 или 1911 г., Сергей еще совсем молодой.

В предыдущих постах я приводил отрывки из писем и дневника мальчика. Теперь он подрос, переехал в Москву, где живет с отцом и сестрой в доме на Петербургском шоссе и разрывается между больным отцом, учебой в университете, помощью отцу в управлении лошадиным хозяйством, невестой в Лозане, которая должна вот-вот приехать в Москву. Ну и сестра (Валентина) «угрожает» замужеством и уходом из дома. Страшное напряжние, они даже прицениваются и обсуждают возможность покупки дома в Швейцарии, чтобы навсегда перевезти туда больного старика. В августе 1908 г. Виталий пишет невесте в Лозану:
«Вчера провожал Сережу в Токио на пять лет. Грустно было. С ним до Иркутска едет провожать мать - Марья Андреевна. Они оба мыкаются, бегают из дома. Весь день вчера был полон тихих разговоров, невысказанного сочувствия. Когда уже поезд отходил, и я целовал руку у Марьи Андреевны, она обняла меня, как бывало лет десять назад, и говорит - «бедные вы, бедный отец, бедная Валентина» - а у самой слезы на глазах, и за нас, и за свою семью тоже».

Сыновья Сергея Елисеева Никита и Вадим. Фотография, присланная уже из Парижа.

Никита Сергеевич Елисеев (1915-1997). Окончил Сорбонну и Школу восточных языков. Во время Второй мировой войны участник Сопротивления. Сотрудник (1950), генеральный секретарь (1950-1956) и помощник директора (1956-1965) Французского института арабских исследований в Дамаске (Сирия). С 1966 профессор арабского языка и литературы в Лионском университете. С 1980 директор Института истории и археологии христианского и мусульманского Востока межуниверситетского центра средневековой истории и археологии.
Вадим Сергеевич Елисеев (1918-2002). Окончил Сорбонну и Школу восточных языков в Париже. Работал в библиотеке Форне (1941). Участник французского Сопротивления в годы Второй мировой войны. В 1942-1982 главный хранитель музея Cernuschi в Париже. Член-основатель Международного Совета музеев. Преподавал китайский язык в Школе восточных языков. Профессор Школы Лувра (1952-1956), Школы восточных языков (1952-1956), Национального института политических наук (1952-1972). Профессор Школы высших знаний. Член Национальной комиссии по археологическим раскопкам при Министерстве иностранных дел (1955-1968). В 1982-1986 главный хранитель Музея Гимэ в Париже. Генеральный инспектор музеев города Парижа (1983). Почетный генеральный хранитель музеев Франции. Награжден орденом Почетного легиона, Академическими пальмами, орденом Искусств и словесности, медалью Сопротивления.

Моя любимая фотография - Мариэтта Елисеева (Мария Григорьевна Тимофеева), младшая дочь Григория Елисеева, 30-е годы, Москва. Ее жених, штабс-капитан Г. Н. Андреев-Твердов в 1918 г. арестован в Петербурге и вместе с другими заложниками был помещен на баржу, которую затопили. Мария Григорьевна жила в Москве в коммунальной квартире, одно время работала водителем. В конце 60-х ее даже выпустили один раз съездить к брату в Париж.

Конечно, когда Сергей Григорьевич бежал в Финляндию в 1920 году было не до архива. А вот сам Григорий Григорьевич? Увез ли он свой архив в 1914 году в Париж? Если да, то там почти наверняка есть фотографии моих.

Никого из семьи Елисеевых я не знаю и никогда не встречал. Ни тех, что в Европе и США, ни тех, что здесь, в России.

December 4th, 2012

Магазин братьев Елисеевых в 1906 году

Интересно узнавать о вполне привычных вещах подробности. Да еще если эти подробности уводят нас далеко в прошлое нашей родины.

Могла ли одна семья за 46 лет в России 19 века сделать из 100 рублей и коробки апельсинов шикарный Торговый Дом с капиталом 8 000 000 рублей.

Сын крепостного крестьянина, принадлежавшего графу Шереметьеву, Пётр Касаткин доказал, что всё это очень даже возможно.

В 1914 году покончила с собой жена Григория Григорьевича Елисеева Мария Андреевна, урожденная Дурдина. На этом закончилась история старейшего в России Торгового дома братьев Елисеевых. Давайте узнаем эту историю подробнее...

В XIX веке в России возникла новая форма предпринимательства — товарищества. Товарищества могли быть полные, то есть единоличные или охватывающие круг самых близких лиц, зачастую родственников, и «на вере», как гласил «Свод законов Российской империи», «с приобщением одного или многих вкладчиков, которые вверяют для торга известные суммы своих капиталов в большем или меньшем количестве». Они стали самой распространенной формой предпринимательства в конце XIX — начале XX века. В 1893 году в Петербурге сконцентрировалось 50% всех товариществ страны. Многие из них создавались на основе старинных торговых домов. Купцы, народ находчивый и оборотистый, умело приспосабливались к новым обстоятельствам. Старый принцип, выраженный в пословице: «Не обманешь — не продашь», сменился стремлением к точности в расчетах, корректности и надежности, культуре торговли.

Одним из таких торговых домов был дом «Братья Елисеевы », издавна гремевший по всей Европе, славясь качеством своих вин и прочих продуктов. Винные погреба и кладовые Елисеевых на Биржевой линии Васильевского острова занимали 4,3 тысячи квадратных сажен. После выдержки их вина не только продавали в Петербурге, но и отправляли в Бордо, Лондон, Нью-Йорк. В 1892 году Елисеевы получили золотую медаль на выставке в Париже за выдержку французских вин.

Первым из Елисеевых был Елисей Касаткин. Именно под такой фамилией числился в ревизской сказке крепостной крестьянин принадлежавшей графу Шереметеву деревни Новоселки Родионовской волости Ярославского уезда. И сын его в домовой книге был записан как графский садовник Петр Касаткин. Тот самый Петр Касаткин, сын Елисеев, который в рождественский вечер 1812 года удивил графских гостей настоящей свежей лесной земляникой. История эта настолько известна, что рассказывать ее в подробностях вряд ли имеет смысл. Ну вырастил садовник в своей тепличке землянику, ну попотчевал ею приехавших в имение встречать Рождество графа, жену его Прасковью Жемчугову да подругу Варю Долгорукую. Ну сказал барин сдуру: «Угодил! Проси что хочешь!»

Елисеев Степан Петрович (1806 -1879) - петербургский предприниматель.

Как оказалось, 36-летний Петр давно хотел одного - свободы. Для себя и для семьи. О чем и поспешил сообщить барину. И тот не посмел нарушить слово дворянина, данное в присутствии свидетелей. Уже в начале 1813 года сам Петр и вся его семья (жена Мария Гавриловна и трое сыновей - 12-летний Сережа, 8-летний Гриша и 6-летний Степа) получили вольную и 100 рублей подъемных. После чего они отправились в столицу, в богатый Петербург.

Апельсины на Невском среди совершавших променад аристократов шли на ура. Уже к осени удалось собрать сумму, нужную для того, чтобы снять лавку в доме Катомина (Невский, 18) для торговли «на скромных началах… сырыми продуктами жарких поясов Земли». А в 1814 году Петр разбогател настолько, что выкупил из крепости родного брата Григория.

Бизнес шел успешно, и к концу второго десятилетия XIX века братья скопили капитал, достаточный для вступления в купеческое сословие. Записались, отмечая добрую память отца, Елисея Касаткина, как Елисеевы.
А в начале третьего десятилетия Петр Елисеев, дабы не платить лишнего перекупщикам, решил сам съездить в те самые «жаркие пояса» за товаром. По дороге его корабль пристал к острову Мадейра. Загрузились питьевой водой, продовольствием, захватили почту и «забыли» на острове Петра Елисеева. Тому так понравилось местное вино, что он решил переложить обязанности по закупке испанских фруктов на плечи сопровождавшего его приказчика, а сам остался на Мадейре, желая получше ознакомиться с винодельческим процессом.

Ознакомление продолжалось несколько месяцев. За это время Петр Елисеевич подружился со всеми портовыми грузчиками, научился отличать «мадеру раннюю» от «мадеры скороспелой», обошел практически все островные винодельни, своими ногами выжал не одно ведро виноградного сока и на борт возвращающегося домой корабля был поднят в полубессознательном состоянии. Но купец оставался купцом - вместе с ним на борт были подняты два десятка бочек лучшего мадейрского вина.

Поскольку лавочный склад братьев был небольшой, для нового товара пришлось снять на питерской таможне специальный оптовый склад. Елисеевская «мадера» пришлась столичной публике по вкусу, и на вывеске братьев к слову «продуктами» добавилось «и винами». В ближайшие два года Петр Елисеевич совершил еще три экспедиции: во французский порт Бордо, португальский Опорто и испанский Херес. Вскоре лавка братьев превратилась в главный виноторговый центр Петербурга. Размеры помещений не позволяли полноценно удовлетворять растущие потребности клиентуры, и в 1824 году братья купили первый свой собственный дом (Биржевая линия, 10), в котором открыли первый собственный магазин «колониальных товаров».

Григорий Григорьевич Елисеев

В 1825 году, после смерти Петра Елисеевича, по его духовному завещанию руководство фирмой перешло к вдове Марии Гавриловне и старшему сыну Сергею, который ввел в своем магазине традицию вечернего поедания приказчиками фруктов. По его мнению, в «братской» фирме все продукты должны быть самыми свежими, а поэтому, перед тем как выложить фрукты на витрину, их тщательнейшим образом осматривали и при любом намеке на брак (пятнышко, лопнувшая кожура, зеленый бочок) откладывали в сторону. В продажу такие продукты уже не шли ни под каким видом. Но и выбрасывать их было нельзя (не дай бог, кто увидит, что у Елисевых «продукт спортился»). И домой служащим его не отдавали по той же причине. А поэтому после закрытия магазина приказчики, служащие и грузчики собирались вместе и ели апельсины, персики, маракую, папайю и прочая, прочая, прочая…

Приказчики лавок Елисеевых .

В 1841 году умерла Мария Гавриловна, и бразды правления фирмой приняли три брата: Сергей, Григорий и Степан Елисеевы. Однако равенство было только на бумаге - всем в фирме руководил старший из братьев, Сергей, который вел дело по «отцовской методе» и укрупнять его не собирался. Только после его смерти в 1858 году Степану и Григорию удалось развернуться вовсю. Уже через пару месяцев после того, как Сергей Петрович оставил этот бренный мир, братья учредили «Торговый дом “Братья Елисеевы”» с основным капиталом без малого 8 000 000 рублей, затем купили гигантские склады в Петербурге, Москве и Киеве, а также в винодельческих районах Европы, завели собственный флот.
Все это позволило братьям уже к началу 1860-х годов покупать вино не просто крупными партиями, но целыми урожаями. Почти двадцать лет подряд братья закупали полностью лучшие виноградные урожаи всех лучших европейских винных регионов. Как следствие - золотые медали, полученные елисеевскими винами на Венской и Лондонской выставках. А в 1874 году фирма «за долголетний полезный труд на благо Отечества» удостоилась высочайшей милости именоваться «поставщиками двора Его Императорского Величества» и размещать на своих вывесках и этикетках знаки государственной символики Российской империи. Кроме высокого престижа такая привилегия давала еще и хорошую защиту от подделки. Дело в том, что если просто за подделку чужой продукции нечистый на руку купец по тогдашним законам наказывался штрафом, то за незаконную печать государственного герба весьма реально было, лишившись всех средств и прав, отправиться на каторгу.

В 1879 году умер Степан Елисеев, и его место в фирме занял единственный сын - Петр. Однако поруководил он семейным делом недолго: энергичный и нагловатый дядя Григорий Петрович быстро оттеснил его от дел, и уже в 1881 году Петр Степанович официально покинул компанию.

У Елисеевых был самый свежий товар. Перед тем как выложить плоды на продажу, приказчики придирчиво осматривали их, и если находили хоть чуть-чуть подпорченную ягодку, немедленно обрывали её, убирали с глаз покупателя. А вечером, после закрытия магазина, хозяин заставлял служащих съедать начавший портиться товар, но непременно в лавке, домой носить перезревшие фрукты было запрещено. Но главное, в елисеевских лавках можно было купить самое лучшее вино. Петербуржцев и москвичей приманивали заморские бутылки затейливых форм со странными названиями. Ещё при жизни Петра Елисеевича поставки вина были налажены с острова Мадейра, из Португалии, Испании, с юга Франции, закупалось и немецкое вино — рейнское, мозельское.

Магазин на Невском

Кстати, именно братья назвали вина, доставленные с Пиренейского полуострова, «портвейном», т.е. вином из Португалии. Для быстрой доставки товара в Петербург Елисеевы закупили в Голландии три судна: «Архангел Михаил», «Святой Николай» и «Конкордия». Фирма вела торговлю за наличные и имела за границей прекрасную репутацию. Григорий Петрович быстро наладил прямые отношения с лучшими торговыми домами Европы и развил торговлю внутри страны в «главнейших провинциальных» городах. Закупленные партии красных и белых вин, после выдержки в собственных подвалах Петербурга и розлива в бутылки (в день разливали до 15 000 штук), Елисеевы отправляли и за границу — в Лондон, Париж и Нью-Йорк. В 1873 г. фирма «Братья Елисеевы» участвовала в международных выставках в Вене и Лондоне, Григорий Петрович, представлявший свою коллекцию вин, получил почётные дипломы, а в Лондоне — Золотую медаль.

Уже его сын — Григорий Григорьевич — в 1900 г. на Всемирной Парижской выставке представит коллекцию вне конкурса — «Retour Russie», за что будет награждён орденом Почётного легиона — высшей наградой Франции. С 1830 г. Елисеевы удостоились высочайшей милости именоваться «поставщиками Двора Его Императорского Величества». В этот год ко двору было поставлено продуктов и различных вин на сумму 82 177 руб., на следующий — на 135 376 руб., а уже в 1838 г. — на 555 562 руб. Размещая на своих вывесках и этикетках знаки государственной символики Российской империи, Елисеевы оставили конкурентов далеко позади, а главное, защитили свой товар от подделок.

В 1879 г. умирает Степан Петрович Елисеев, а его дети выходят из семейного дела. Все права на Торговый дом стали принадлежать Григорию Петровичу и его сыновьям — Григорию и Александру. После смерти отца в 1892 г. между братьями происходит размолвка, после которой Александр отходит от управления фирмой, посвятив себя финансовой деятельности. Единственным владельцем елисеевского предприятия становится Григорий Григорьевич. Через два года новый владелец фирмы учредил Торговое товарищество «Братья Елисеевы» на паях с капиталом в 3 млн руб., сам Г.Г.Елисеев владел 479 паями из 500 возможных.

Именно тогда он и преобразовал свой торговый дом в акционерное общество — торговое товарищество на 600 паев с основным капиталом в 3 миллиона рублей. Существовало выражение «империя Елисеевых», и недаром: они владели не только магазинами и товаром, но и собственным транспортом — кораблями, автомобилями, конными обозами; имели свои конфетные и рыбные цеха, виноградники в Крыму, конный завод в Орловской губернии, 117 доходных домов в Петербурге, акции в банках. Это был, по сути дела, хорошо налаженный и взращенный на российской почве торгово-промышленный синдикат мирового значения. Оборот товарищества составил за 15 лет (1898-1913) 396 104 800 рублей, повинностей было уплачено 404 469 рублей, таможенных пошлин — 11 832 206 рублей. Ежегодная чистая прибыль Елисеевых выражалась в сумме 200 — 250 тысяч рублей. 20% ее постоянно шло на дела благотворительные.

Вот такой отчет об одном из балов поместил «Петербургский листок».

«Бал привлек «львиную часть» нашего петербургского именитого купечества. В числе присутствовавших были семейства Смуровых, Полежаевых, Меншуткиных, Журавлевых, Щербаковых и мн. др. Тут же присутствовали представители финансового мира, было также много военных и молодежи, которая особенно усердствовала в танцах. Дамы, как подобает богатому петербургскому купечеству, щегольнули роскошными платьями…

Бриллианты так и сверкали. Одна из присутствовавших дам явилась даже в корсаже, сплошь сделанном из бриллиантов. Ценность этого корсажа, по расчетам одного из присутствовавших, равняется ценности целой Приволжской губернии! Необычайно роскошный туалет был надет на хозяйке дома и на ее невестке: первая была одета в платье из белых кружев с оранжевым шлейфом, на голове — бриллиантовая диадема, вторая — в белое же платье с вышитыми цветами со шлейфом цвета «реки Нил».

Во время котильона всем гостям были розданы очень ценные сюрпризы: дамам — золотые браслеты, усыпанные камнями (причем блондинки получали браслеты с сапфирами, брюнетки — с рубинами). Кавалерам раздавались золотые монограммы, брелоки…»

Сын Петра Степановича, Степан Петрович Елисеев, пошел по стопам отца и даже превзошел его в финансовой карьере, став в том же «для внешней торговли банке» вице-президентом и возглавив правление крупнейшего в империи страхового общества «Русский Ллойд».

После смерти в 1892 году Григория Петровича в дело активно включились его сыновья Григорий и Александр. Торговый дом был преобразован в Паевое товарищество «Братья Елисеевы» с основным капиталом 3000000 рублей.

Но, безусловно, главным мероприятием Григория Григорьевича Елисеева было открытие супермагазина в Москве на Тверской. Дворец княгини Белосельской-Белозерской на пересечении Тверской улицы и Козицкого переулка Григорий Елисеев купил 5 августа 1898 года.

Уже спустя несколько дней он обратился с просьбой к давнему другу семьи архитектору Барановскому «принять на себя труд заведовать в качестве архитектора всеми строительными работами в занимаемом ныне помещении… составлять и подписывать планы, приобретать необходимые материалы, нанимать и удалять рабочих. Торговое товарищество верит Вам, спорить и прекословить не будет…»
Торжественное открытие «Магазина Елисеева и погреба русских и иностранных вин» на Тверской состоялось летом 1901 года.

В начале века Г.Г. Елисеев открыл новые шикарные магазины в Петербурге, Москве и Киеве. Для петербургского магазина был специально выстроен в самом центре города, на Невском, напротив памятника Екатерине II, несколько аляповатый дом с огромными фигурами греческих богов — покровителей торговли и ремесел — на фасаде, с роскошным торговым залом и внутри — высотою в два этажа. В глубине зала зеркало во всю стену увеличивало пространство и повторяло художественно разложенные и расставленные на полках и прилавках окорока, колбасы, балыки, по-океански таинственных омаров и крабов, бочонки с черной и красной икрой и знаменитым финским маслом, горы фруктов и кокосовых орехов, поблескивающие в электрическом свете бутылки с яркими этикетками. Это было царство обжорства, гимн богатству. В 6 часов вечера у входа в магазин пушкарь в костюме петровских времен заряжал пушечку, и раздавался выстрел — ежедневный салют дому Елисеевых.

В 1905 году Елисеев открыл шоколадную и конфетную фабрики. В Петербурге Елисеевы содержали водочный завод.

В 1910 году Григорий Григорьевич Елисеев получил потомственное дворянство. Сыновья его уклонились от торговых дел: вопреки воле отца один из них стал хирургом, другой — юристом, третий — востоковедом. За это они были лишены его материальной поддержки.

К концу XX века братья Елисеевы имели регулярный чистый годовой доход до 250 тысяч рублей. Из 500 паев товарищества Г.Г. Елисееву принадлежали 479. В 1911-1912 годах оборот фирмы составлял 7,3 млн. рублей, продажа товаров осуществлялась на 3,8 млн. рублей в год.

О размерах оборотов торгового товарищества «Братья Елисеевы» с 1898 по 1913 год можно судить по следующим цифрам:
уплачено повинностей — 404469 рублей
за укупорочные материалы — 2363068 рублей
на вознаграждение служащим — 3413833 рублей
на таможенные пошлины — 11838206 рублей
Общий оборот — 369104800 рублей.

Апофеозом торгового дома стало празднование его столетия 22 октября 1913 года, дерзко совпавшее с 300-летием дома Романовых. Празднество проходило в конторе товарищества, в собственном доме Елисеева на Биржевой линии. На нем присутствовали 3,5 тысячи человек. Глава дома произнес торжественную речь, в которой сказал, что семейная черта Елисеевых — «беззаветная преданность православной вере, русскому царю и России». На могилы предков в семейном склепе, в церкви Казанской Божией матери на Большеохтинском кладбище, построенной на деньги Елисеевых, были возложены серебряные венки.

Но блистательная история торгового дома Елисеевых закончилась трагически. Григорий Григорьевич был человеком с бурным характером, страстным, увлекающимся. К числу его увлечений относился, например, парусный спорт: он основал в Галерной гавани, в помещении яхт-клуба, школу плавания под парусами для подростков, где преподавали морские офицеры. В 1914 году Григорий Григорьевич всерьез влюбился в жену известного петербургского ювелира. Он объявил об этом своей жене, Марии Андреевне, предложил ей развод и отступное — большие деньги, но та твердо заявила: «Ни за какие деньги любовь свою не продам». Вскоре она повесилась; сыновья порвали с отцом и отказались от отцовских миллионов. Григорий Григорьевич обвенчался со своей возлюбленной и уехал навсегда за границу. Два его сына эмигрировали в 1917 году и поселились в Париже, но с отцом так и не помирились. Все они лежат теперь на одном кладбище — Сен-Женевьев де Буа…

В Петербурге начала века не было, конечно, другого торгового дома, подобного Елисеевскому, но имелось немало известных размахом своих дел купеческих товариществ, стремившихся к предпринимательству на новом уровне, с введением новейших технологий. Дурдины, например, по происхождению, как и Елисеевы, крестьяне из Ярославской губернии, создали два первоклассных пивоваренных завода. Товарищество «Иван Дурдин» было в 1876 году зарегистрировано внуком основателя завода у Калинкина моста И.А. Дурдиным. Он окончил реальное училище, изучал в Германии технологию пивоваренного дела, знал европейские языки. Дурдин был «коммерсант в европейском смысле этого слова. Культура и коммерция для него синонимы», — писал о нем современник. В 1894 году он продал свой пай в товариществе дяде и брату и вместе с Г. Г. Елисеевым купил убыточный пивоваренный завод на Петровском острове, учредив акционерное общество «Новая Бавария». Ежегодно он ездил за границу, следил за всеми новшествами в пивоваренном деле.

Купцы были объединены купеческими управами, созданными по инициативе правительства. Эти управы решали различные общегородские дела, ворочали большими купеческими деньгами, брали на себя благотворительные заботы. Петербургская купеческая управа имела собственный дом на Невском, недалеко от Аничкова моста; годовой оклад ее старшины составлял 5000 рублей. Существовал также Комитет по управлению Гостиным Двором, Общество торговцев Апраксина Двора и тому подобное. Купеческая управа имела свои благотворительные учреждения, кроме них финансировала Чесменскую военную богадельню и Мариинский детский приют. Многие известные столичные купцы входили в Попечительский совет Петровского купеческого училища, располагавшегося на Фонтанке, возле Чернышева моста, прекрасно оборудованного и выпускавшего будущих российских коммерсантов. В помещении Петербургского купеческого собрания на углу Малой Садовой и Манежной площади было установлено 9 кружек для благотворительных сборов.

Частная купеческая благотворительность достигла в Петербурге этого времени огромных размеров. В какой-то мере она была способом получать от правительства ордена и титулы, повысить свой социальный статус; но в то же время у купцов была и потребность «замолить грехи», оправдаться таким способом в своих сверхдоходах перед Богом.

Если перечислить благотворительные начинания одних только Елисеевых, то получится длинный список: Елизаветинская богадельня на 3-й линии Васильевского острова — на 100 женщин и 25 мужчин, дом призрения вдов и сирот духовного сословия на Георгиевской, ремесленное училище цесаревича Николая (в 1-й Измайловской роте), бесплатная женская рукодельно-хозяйственная школа на 4-й линии, больница Покровской общины сестер милосердия на Большом проспекте Васильевского острова, Елисеевская народная читальня на Большом проспекте и многое другое.

Елисеевский в 1956 году

Класс новых предпринимателей уверенно входил в жизнь. Но он все еще чувствовал некоторую свою ущемленность, робость нуворишей перед дворянством. Фельетонист московской газеты «Утро», финансируемой Рябушинским, Т. Ардов писал: «Если было оправдание и была даже поэзия у мира гербов и особняков, у мира героев и благородных, то разве этот новый мир плебеев, мир разночинцев и купцов из мещан и крестьян, мир Лопахиных, что скупают «вишневые сады», не имеет оправдания? И разве нет поэзии, высокой поэзии в их жизни, вот в этом шуме грандиозных городов, в гуле тысяч фабричных станков, в гудках бесчисленных поездов?..»

Новый класс был жаден до знаний, стремился скорее ликвидировать свою необразованность и заскорузлость. В его среде появилось немало весьма образованных людей, зачинателей новых для России дел. Многие купеческие дети учились в Петербургском и за рубежных университетах. Николай Васильевич Соловьев, например, сын известного ресторатора — мильонщика, владельца старого ресторана Палкина, гостиниц и доходных домов, окончив историко-филологический факультет Петербургского университета, поучившись в Сорбонне и Гейдельбергском университете, отказался стать управляющим отцовской гостиницей «Северная» и вместо этого занялся букинистической торговлей. Отец в конце концов купил ему помещение для книжного магазина на Литейном, в доме графа Шереметева, и он совершенно погрузился в мир старых книг, мерцающих золотыми надписями на корешках и пахнущих неповторимым запахом истлевающей бумаги, кожи, пыли. Он стал тонким знатоком букинистических изданий, создал в дальнейшем журнал «Антиквар», «Кружок любителей русских изящных изданий», а в 1911 году основал журнал «Русский библиофил».

Экономист с мировой известностью, лауреат Нобелевской премии Василий Васильевич Леонтьев родом из петербургской купеческой семьи, владевшей ситцевой мануфактурой и лавками на Петербургской стороне и жившей на Ждановской набережной.

Другой купеческий сын, Борис Николаевич Башкиров, идя по стопам отца, торговал мукой. Но так увлекся поэзией, что сам начал писать стихи, подружился с Игорем Северянином, отмечал в своем доме день рождения Бальмонта. На обороте его визитки: Б.Н. Башкиров, член Комитета Калашниковской биржи, — значилось нечто совсем в другом духе, в духе Северянина: «Борис Верин — принц сирени»; это был его псевдоним. Так купечество входило и в богему.

Новый класс Петербурга был славен не только своими миллионами. Он стремился не только обогащаться, но и получать образование, светский лоск, меценатствовать, познавать искусство. Но при всем своем богатстве он оставался политически бесправным, своего рода пасынком в стране. Он имел возможность наращивать капиталы, но и близко не допускался к управлению Россией.

А год спустя фирмы не стало. 1 октября 1914 года покончила с собой жена Григория Григорьевича Мария Андреевна. В народе говорили, что она повесилась на собственной косе. А еще говорили: руки на себя наложила, когда узнала, что муж вот уже полгода тайно сожительствует с Верой Федоровной Васильевой, замужней, но молодой дамой (на двадцать лет моложе Елисеева). Спустя три недели слух подтвердился, причем самым ужасным для семьи образом: 26 октября, меньше чем через месяц после похорон Марии Андреевны, Григорий Григорьевич обвенчался с только что получившей развод Верой Федоровной. Это был даже не скандал. Это был взрыв. Дети сразу же отказались от отца и, покинув отчий дом, прервали с ним всякие отношения. Все, кроме младшей 14-летней дочки Марии. Отец держал ее взаперти, а гулять выпускал только с солидной охраной, опасаясь того, что либо Маша сама от него убежит, либо ее выкрадут братья. Так оно и случилось.

В декабре 1937 г. братья были обвинены в контрреволюционной деятельности и расстреляны.Николай Григорьевич после революции оказался в Париже, где стал биржевым журналистом. Сегодня потомки Елисеевых проживают в России, Франции, Швейцарии, США.

А магазин на Тверской так и остался Елисеевским. Даже в официальных бумагах советских времен его называли «Гастроном № 1 “Елисеевский”». Такова была сила бренда, созданного несколькими поколениями питерских купцов.

Елисеевский магазин в Санкт-Петербурге. Архитектор Г.В. Барановский. На фасаде установлены аллегорические фигуры скульптора А. Г. Адамсона: "Промышленность", "Торговля", "Искусство" и "Наука".

ИМПЕРИЯ...
Купцы Елисеевы, по существовавшей тогда традиции, вели свою историю от крепостных крестьян...Зимой 1812 года на обеде у графа Шереметева подали свежую землянику, что поразило всех присутствующих. Граф потребовал позвать садовника и сгоряча пообещал выполнить любую его просьбу. Тот попросил вольную, и получил. И такие легенды были у каждой купеческой фамилии, они служили важным элементом преемственности, семейной педагогики, и оправдывали себя вплоть до начала XX века, когда и начались сбои.

В 1813 году Петр из ярославской губернии перебрался в Петербург...Что делать посреди зимы в городе садовнику, знавшему толк в ягодах и фруктах? Конечно, торговать ими – с умом да прибытком. Купив лоток и мешок апельсинов, Петр Елисеевич отправился на Невский. Дела пошли неплохо, купили второй лоток для жены Петра - Марии Гавриловны, к торговле стали привлекать и сыновей - Сергея, Григория и Степана. Накопив достаточную сумму, Петр Елисеевич арендовал помещение на Невском проспекте в доме № 18 и открыл там лавку для продажи фруктов.
Пётр Елисеевич Касаткин начал удивительную, головокружительную карьеру, которую подхватили его родственники – брат Григорий, сыновья…
Петр Елисеевич, верный своей страсти ко всему необычному, наладил торговлю экзотическими фруктами и колониальными товарами. В начале ХIХ века такими товарами считались чай, кофе, ром, прованское масло, сыры, анчоусы, трюфеля.
Петр Елисеев был малограмотен, но расчетлив и скуповат, дела всегда вел аккуратно и честно, а главное - хорошо разбирался в товаре.
Новоиспеченный хозяин лавки взял за правило выставлять на прилавки только самые лучшие свежие товары, которые сразу же после разгрузки корабля доставлялись в магазин. При этом цены на них были чуть ниже, чем у конкурентов. Это был приятный сюрприз для покупателей и гарантия хорошей выручки для самого хозяина.
Вечером, после закрытия фруктовой лавки, у приказчиков и разнорабочих начинался пир: ананасы, персики и маракуйю ешь хоть до отвала. Завтра на прилавках появятся только самые свежие фрукты. Доброе имя для купцов Елисеевых было превыше всего.

Через шесть лет бывший садовник сколотил приличное состояние и стал купцом третьей гильдии. А чтобы в новой жизни ничто не напоминало о прежних годах, проведенных в «крепости», поменял фамилию Касаткин на более звучную и солидную – Елисеев, в память об отце, которому, как он считал, был обязан решительным характером и природной смекалкой.

В 1825г.Петр Елисеевич умирает. После его кончины дело вели брат Григорий, вдова - Мария Гавриловна Елисеева и сыновья Сергей, Григорий, Степан.
К 1843 году, когда умерла и Мария Гавриловна, капитал фирмы исчислялся огромной по тем временам суммой - 8 миллионов рублей.
В семейный бизнес вступает второе поколение Елисеевых. Старший сын - Сергей - вскоре передал свою долю среднему - Григорию, который вместе с братом Степаном основал в 1858г. Торговый дом «Братья Елисеевы».

Предметом особой гордости торгового дома «Братья Елисеевы» были фирменные напитки - херес и мадера. Достопримечательностью Петербурга был елисеевский подвал на Васильевском острове общей протяженностью более километра. Огромное впечатление на посетителей производили «целые ряды больших бочек, емкость которых доходила до 700 ведер».

Аналогов таких «подземных предприятий» в Российской империи не было. И не случайно вино, «воспитанное» Елисеевым на Васильевском острове Петербурга, пользовалось спросом не только в России, но и в Лондоне, Нью-Йорке, Париже, даже в Бордо. Вина Елисеевых получали награды на многих международных выставках. В 1874 году торговому дому «Братья Елисеевы» было присвоено почетное звание «Поставщик двора его императорского величества».

В 1879 г. умирает Степан Петрович Елисеев, а его дети выходят из семейного дела. Все права на Торговый дом стали принадлежать Григорию Петровичу и его сыновьям - Григорию и Александру.
После смерти Григория Петровича в 1892 г. между его сыновьями происходит размолвка, после которой Александр отходит от управления фирмой, посвятив себя финансовой деятельности.

Единственным владельцем елисеевского предприятия становится Григорий Григорьевич Елисеев . При нем семейный бизнес достиг наибольшего размаха. Именно Григорий построил сохранившиеся до сих пор знаменитые Елисеевские магазины в Москве и Петербурге. Это были прообразы супермаркетов, где в одном месте можно было купить почти все продукты питания.

О размерах оборотов торгового товарищества «Братья Елисеевы» можно судить по следующей цифре: Общий оборот - 369104800 рублей, колоссальная сумма по тем временам, сравнимая только с годовым бюджетом России. К 1913 году уже существовало выражение "империя Елисеевых": они владели не только магазинами и товаром (им принадлежали магазины и склады в Москве, Петербурге, Киеве, Одессе, Харькове, Варшаве, Париже, Берлине, Лондоне, Лионе, на Мадейре), но и собственным транспортом - кораблями, автомобилями, конными обозами; имели свои конфетные и рыбные цеха, виноградники, конный завод в Орловской губернии, 117 доходных домов в Петербурге, акции в банках.

СЕМЕЙНАЯ ДРАМА...
Григорий Григорьевич Елисеев получил домашнее воспитание, занимался самообразованием. Был человеком исключительным по широте образования, по уму и социальной прозорливости. В 32 года он единолично возглавил семейное дело. В 1910 году Григорий Елисеев «За особые заслуги перед Отечеством и преуспеяния отечественной промышленности» был пожалован потомственным дворянством.

Григорий Григорьевич был женат на Марии Андреевне Дурдиной. Их союз, несмотря на большую вначале взаимную привязанность, был скорее союзом капиталов.
Мария Андреевна, дочь крупного промышленника, пивного короля Дурдина, пришла в семью Елисеевых с немалым приданым. И вскоре стала одной из основных пайщиц Торгового товарищества «Братья Елисеевы». У Григория Григорьевича и Марии Андреевны было пятеро сыновей и дочь Машенька, и он гордился ими. На самом деле, Мария Андреевна родила не 6-х, а 8 -х детей, но двое умерли в младенчестве.

Второе поколение Елисеевых получило неплохое образование. Старший сын Григорий мечтал о медицине. И все свое время и деньги посвящал науке.
Средний, Сергей, не жалея папиных денег на учителей, в совершенстве выучил французский, немецкий, японский, китайский и корейский языки. Впервые интерес к Востоку обнаружил в 1900 году, когда с отцом посетил Международную выставку в Париже. Ещё более усилился его интерес Дальнему Востоку после Русско-японской войны. Он занялся изучением Японии. Учился в Берлинском университете (тогда система образования Японии находилась под влиянием немецкой). Затем учился в Токийском университете, став первым европейцем, окончившим это учебное заведение, и первым европейцем, получившим высшее образование в Японии. Отец явно собирался расширять торговлю на Восток и поэтому поощрял обучение сына в Японии.

Сергей Елисеев во время учебы в Токио

Сын Николай, прослушав университетский экономический курс, пробовал себя в малобюджетном для семьи занятии литератора. Впоследствии Николай стал преуспевающим биржевым журналистом.

В 1912 году отец, собираясь открыть бизнес в Новом Свете, велел старшему сыну отправиться в Соединенные Штаты Америки и открыть там сеть фирменных елисеевских магазинов. Несмотря на обещанный миллион рублей и неограниченный кредит, Григорий отказался - ему не хотелось бросать учебу в Военно-медицинской академии. После Григория предложение было сделано Сергею. Тот тоже не проникся моментом и обидел папеньку. Словом, отцу отказались помогать в бизнесе все его многочисленные сыновья. Даже младший, еще подросток, Петр категорично заявил, что не станет заниматься торговлей, а пойдет по стопам старшего брата - врача или среднего - инженера.

Надо ли говорить, что мысль о том, что воспитание детей безвозвратно упущено, что выросли они абсолютно чужими, не понятными ему людьми, не покидала Григория Григорьевича? А когда в конфликте отцов и детей верная спутница и соратница жена приняла отнюдь не его сторону, это добило его окончательно. Но уговоры не действовали. И тогда он пошел на крайние меры - лишил их материального довольствия. Но на помощь детям пришла Мария Андреевна. Из своих капиталов она с лихвой компенсировала им то, в чем отказывал отец. Когда же он, по праву главы семейства, попытался перекрыть материнский финансовый поток, Мария передала деньги на хранение брату Григория, Александру. Тот, безусловно, поддерживал невестку, поскольку сам когда-то то¬же предпочел торговле карьеру политика и финансиста.

Дело, которому Григорий Григорьевич посвятил всю свою жизнь, грозило завершиться на нем или уйти в руки конкурентов. И тогда он ударился в загул. Мотался по театрам, ресторанам и модным салонам в обществе молоденьких артисток и певичек. Однако такие «походы налево» Марию Андреевну волновали не слишком сильно. Ничего, побесится и вернется в семью, была уверена она и вскоре разразился скандал.

Говорят, что именно на петербургском балу в честь 100 летия фирмы Григорий Григорьевич (ему было тогда 50 лет) познакомился с молодой женой питерского ювелира Васильева, Верой Федоровной и влюбился в нее безумно, это была красивая молодая дама, моложе Григория Григорьевича на двадцать лет. Они стали тайно встречаться, но все тайное когда-то становится явным и слух дошел до семьи Елисеевых. Мария Андреевна просила мужа разорвать эту связь, но тот был настолько увлечён, что попросил развода, пообещав одарить ее солидными отступными. Однако Мария Андреевна предложение с негодованием отвергла, сказав что свою любовь не продает и пригрозила, что если муж не бросит свою пассию, она покончит с собой.
Он не бросил. У Марии Александровны случился первый нервный срыв, она впервые попыталась покончить с собой, бросилась в Неву, однако ее спасли. Потом новая попытка: брошенная жена попыталась вскрыть себе вены. На этот раз ее удалось спасти сыновьям. И все-таки в ночь с 30 сентября на 1 октября 1914 года ей удалось осуществить задуманное.

В некрологе, опубликованном в петербургских газетах, говорилось: «Дети и родные с глубоким прискорбием извещают о внезапной кончине Марии Андреевны Дурдиной». На похороны Елисеев-старший не пришёл.
В ответ на это сыновья публично отказались от отцовского наследства.
Через несколько дней после похорон новоиспеченный вдовец, сославшись на неотложные дела, уехал в свое имение в Бахмуте. 26 октября, когда со смерти жены не прошло и четырех недель, в своем бахмутском имении Григорий Григорьевич Елисеев обвенчался с Верой Федоровной.
Узнав об этом, дети окончательно отреклись от отца и тотчас покинули отчий дом. Это был даже не скандал. Это был взрыв.
А когда стало известно, что Григорий Григорьевич добился занесения имени новой супруги в первую, самую почётную, часть Дворянской родословной книги, отказались и от дворянства. Единственное, что теперь связывало сыновей с отцом, была их сестра - 15-летняя Машенька, которая осталась жить в доме отца. Ей шел пятнадцатый год. Братья поклялись отнять у отца Машу.

Отец держал ее взаперти, а гулять выпускал только с солидной охраной, опасаясь того, что либо Маша сама от него убежит, либо ее выкрадут братья. Так оно и случилось.
В начале 1915 года братья разработали хитроумный план по похищению сестры из плена. В соответствии с ним, когда Маша с охранниками возвращалась в экипаже из гимназии домой, на них налетел неосторожный лихач. Охрана выскочила из экипажа для того, чтобы разобраться с виновником аварии. Пока шла разборка, из дверей дома напротив выбежали три молодца, подхватили под руки юную Марию Григорьевну и, занеся ее в дом, плотно закрыли за собой дверь. Явилась полиция, а вскоре прибыл и сам Григорий Григорьевич, но и ему, теперь потомственному дворянину, главе всех санкт-петербургских купцов, бессменному гласному городской Думы, человеку со связями в высшем свете, богатому и могущественному, не удалось вернуть свою дочь, Маша через окно, в присутствии заранее нанятого адвоката, заявила представителям власти: «Я сама убежала. Из-за мамы».

До самой революции - три года! - длилось судебное разбирательство, которое кончилось в Сенате. Газеты регулярно писали о ходе жалобы Елисеева, у которого украли дочь. Владелец "Елисеевских магазинов" сломался: грустил, по сведениям, получаемым тайно от слуг, оставшихся верными покойной хозяйке и ее сыновьям, стал пить горькую, перестал заниматься делами, передав все заботы о "Товариществе" управляющим, на людях показывался редко. Если бы не Вера Федоровна, зорко следившая за мужем, наверняка бы спился. Но потом все же преодолел себя, пробудился, стал опять энергичным, пожалуй, больше прежнего.

И тут разразилась революция. В 1918 году у Г.Г.Елисеева отобрали все имущество... Григорий Григорьевич уехал во Францию, в предместье Парижа у него была вилла. Чем он там занимался, точно неизвестно, но прожил еще долго. Он умер в 1949 году в почтенном возрасте - 84-х лет, пережив свою жену на три года. Они похоронены на кладбище Сент-Женевьев-де Буа.

Судьба младших Елисеевых после революции.

Старший сын - Григорий - по окончании медицинской академии стал хирургом, участвовал в Первой мировой войне.
В 1918 году он вернулся с фронта, Россию не покинул, а пошел работать хирургом в больницу им. Урицкого. Он жил с женой и дочкой Анастасией, жили, как все питерцы в те годы, бедствуя, как все, радуясь, как все. Такое отношение к своему положению было в те первые годы Советской власти довольно типично.
В 1934 Григория и его брата Петра арестовали и затем выслали в Уфу.
В Уфе Г. Г. Елисеев устроился в медицинский институт. Очевидно, он был не только выдающимся хирургом, но и блестящим лектором, аудитории у него были переполнены. Уже в ссылке он получил письмо от отца, где тот просил у сыновей прощения. Григорий Григорьевич на письмо не ответил.
А в 1937г. его и Петра Елисеева арестовали и, осудив по статьям 58-10 и 58-11 (контрреволюционная деятельность и агитация), расстреляли.
Дочь Григория, Анастасия осталась в России, она была актриса, в 1956 году стала наследницей деда, скончавшегося во Франции, по завещанию он передал ей несколько миллионов французских франков (интересно, что не дочери Маше, на тот момент она была еще жива, не ужели так и не простил ей побег). Сначала Анастасия отказалась от своей доли, но ее сразу же вызвали в КГБ. И объяснили: не стоит разбрасываться миллионами, правильнее их взять и передать в Госфонд. Что Анастасия и сделала. В качестве благодарности ей была выплачена премия в размере 16 000 рублей. На эти деньги Анастасия, по совету мужа, купила автомобиль. «Победа».

Николай Григорьевич после революции оказался в Париже, где стал биржевым журналистом. Похоронен там же на Сент-Женевьев-де Буа.
Александр работал инженером в Ленинграде, скончался в начале 50-х.

Наиболее удачно сложилась жизнь Сергея Григорьевича . К 1917 г. Сергей уже был известным учёным-японоведом, дипломатом и приват-доцентом Петроградского университета. В 1920 г. ему удалось на лодке перебраться в Финляндию, откуда он перебрался сначала во Францию, а потом и в США. В Гарвардском университете Сергей Григорьевич получил звание профессора и стал основателем американской школы японоведения. В 1957 году С. Г. Елисеев, которому было 68 лет, ушел в отставку, а годом позже покинул Гарвард и вернулся в Париж. Живя долгие годы в США, он сохранял французское гражданство, его сыновья во время войны были участниками французского сопротивления. Умер он в 1975 г., похоронен на парижском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа рядом с отцом. Смерть их примирила.

А что же Машенька Елисеева (ее полное имя было Мариэтта) У нее был жених штабс-капитан Г. Н. Андреев-Твердов (вроде даже они успели пожениться), но в 1918 г. он был арестован в Петербурге и вместе с другими был помещен на баржу, которую затопили. А Мариэтта прожила долгую жизнь со вторым мужем и скончалась в конце шестидесятых годов. Мария Григорьевна жила в Москве в коммунальной квартире, одно время работала водителем. В конце 60-х ее даже выпустили один раз съездить к брату в Париж.
Сегодня потомки Елисеевых проживают в России, Франции, Швейцарии, США.

«Горами поднимаются заморские фрукты; как груда ядер, высится пирамида кокосовых орехов, с голову ребенка каждый; необъятными кистями висят тропические бананы; перламутром отливают разноцветные обитатели морского царства, а над всем этим блещут электрические звезды на батареях винных бутылок, сверкают и переливаются в глубоких зеркалах, вершины которых теряются в туманной высоте» – так описывает Гиляровский ассортимент «Магазина Елисеева и погребов русских и иностранных вин». «Туманная высота» – это поразивший воображение москвичей огромный двусветный торговый зал (ради которого, кстати, архитектор Барановский, перестраивавший под магазин старинный особняк, безжалостно снес знаменитую на всю Москву мраморную лестницу работы Казакова). Гиляровский не случайно обращает внимание именно на экзотические товары: петербургский купец Елисеев решил поразить известную своим хлебосольством Москву, построив настоящий храм гурманства. «Елисеевский» был не просто дорогим магазином, а как бы колониальной лавкой огромных размеров, специализирующейся именно на редких, невиданных деликатесах. Входя в «Елисей», покупатель должен был не просто погрузиться в мир съестного изобилия (этим москвича было довольно трудно удивить), но оказаться в некоем фантастическом царстве еды. Иными словами – в настоящем гастрономическом раю. Этому отвечали и интерьеры магазина, выдержанные в духе необыкновенно пышной эклектики.

Елисеев Степан Петрович (1806 -1879) — петербургский предприниматель.

А началась предпринимательская деятельность Елисеевых с застолья у графа Шереметева зимой 1812 г., когда приглашенные им гости восхищались предложенной им крупной сочной клубникой и наперебой спрашивали, откуда она взялась. Граф охотно откликнулся на эту просьбу и позвал садовника, который вырастил эту ягоду в построенном им парнике. Им оказался крепостной Петр Елисеев, обнаруживший у себя особые способности к разведению ягод, фруктов и цветов. По требованию гостей Петр был вызван в зал, где происходило пиршество.

Восхищение приглашенных выращенной в лютые морозы клубникой было столь велико, что вконец размягший от восторженных похвал граф спросил у своего садовника, чего бы тот пожелал в виде благодарности за свое мастерство. И услышал в ответ: свободу. Отказать в этой просьбе в присутствии любителей зимней клубники граф не смог и дал крепостному садовнику вольную.

По правде говоря, история с пирушкой у графа Шереметьева – это красивая легенда. Возможно, у графа и был садовник Петр Елисеевич. Также вполне вероятно, что гостям довелось попробовать его земляники. Однако известно, что этот человек не был графским крепостным, т.к. принадлежал к экономическим крестьянам, поэтому вряд ли просил вольную у графа. Впрочем, все, что случилось потом – чистейшая правда.

Григорий Григорьевич Елисеев

Петр Елисеевич Елисеев заложил основу благосостояния знаменитой династии российских предпринимателей, торговцев, банкиров и общественных деятелей. Их фирма держала в Петербурге, Москве и Киеве шикарные магазины, имела собственные пароходы и винные подвалы за рубежом.

Знаменитый на всю Россию «Елисеевский» магазин вполне мог бы называться иначе — «Касаткинский», если бы не сыновняя любовь двух рослых молодых красавцев к своему батюшке, который своим примером и наставлениями научил сыновей трудолюбию и тем вывел их в люди. В прославление не подлинной своей фамилии — Касаткины, а имени батюшки они назвали основанное ими дело по общему отчеству: «Товарищество братьев Елисеевых». А внуки закрепили дедово имя в памяти России, передав через полвека это название двум магазинам, самым роскошным во всем государстве и похожим, как братья-близнецы, — в Санкт-Петербурге и Москве. И третьему — в Киеве…

Уже в начале 1813 года сам Петр и вся его семья (жена Мария Гавриловна и трое сыновей - 12-летний Сережа, 8-летний Гриша и 6-летний Степа) получили вольную и 100 рублей подъемных. После чего они отправились в столицу, в богатый Петербург.

Устроившись на жительство у давних знакомых, Петр уже на следующее утро приобрел себе лоток, купил у купцов мешок апельсинов и, наполнив лоток необычными фруктами, вышел на Невский проспект. Апельсины на Невском среди совершавших променад аристократов шли на ура. Уже к осени удалось собрать сумму, нужную для того, чтобы снять лавку в доме Катомина (Невский, 18) для торговли «на скромных началах… сырыми продуктами жарких поясов Земли».

А в 1814 году Петр разбогател настолько, что выкупил из крепости родного брата Григория. Бизнес шел успешно, и к концу второго десятилетия XIX века братья скопили капитал, достаточный для вступления в купеческое сословие. Записались, отмечая добрую память отца, Елисея Касаткина, как Елисеевы.

А в начале третьего десятилетия Петр Елисеев, дабы не платить лишнего перекупщикам, решил сам съездить в те самые «жаркие пояса» за товаром. По дороге его корабль пристал к острову Мадейра. Загрузились питьевой водой, продовольствием, захватили почту и «забыли» на острове Петра Елисеева. Тому так понравилось местное вино, что он решил переложить обязанности по закупке испанских фруктов на плечи сопровождавшего его приказчика, а сам остался на Мадейре, желая получше ознакомиться с винодельческим процессом.

Деталь интерьера «Елисеевского» магазина после реставрации.

Колонны

В 1825 году, после смерти Петра Елисеевича, по его духовному завещанию руководство фирмой перешло к вдове Марии Гавриловне и старшему сыну Сергею, который ввел в своем магазине традицию вечернего поедания приказчиками фруктов. По его мнению, в «братской» фирме все продукты должны быть самыми свежими, а поэтому, перед тем как выложить фрукты на витрину, их тщательнейшим образом осматривали и при любом намеке на брак (пятнышко, лопнувшая кожура, зеленый бочок) откладывали в сторону.
В продажу такие продукты уже не шли ни под каким видом. Но и выбрасывать их было нельзя (не дай Бог, кто увидит, что у Елисевых «продукт спортился»). И домой служащим его не отдавали по той же причине. А поэтому после закрытия магазина приказчики, служащие и грузчики собирались вместе и ели апельсины, персики, маракую, папайю и прочая, прочая, прочая…

Елисеев Григорий Григорьевич (1858-1942)

Григорий Петрович Елисеев.

Все это позволило братьям уже к началу 1860-х годов покупать вино не просто крупными партиями, но целыми урожаями. Почти двадцать лет подряд братья закупали полностью лучшие виноградные урожаи всех лучших европейских винных регионов. Как следствие - золотые медали, полученные елисеевскими винами на Венской и Лондонской выставках. А в 1874 году фирма «за долголетний полезный труд на благо Отечества» удостоилась высочайшей милости именоваться «поставщиками двора Его Императорского Величества» и размещать на своих вывесках и этикетках знаки государственной символики Российской империи. Кроме высокого престижа такая привилегия давала еще и хорошую защиту от подделки.

Дело в том, что если просто за подделку чужой продукции нечистый на руку купец по тогдашним законам наказывался штрафом, то за незаконную печать государственного герба весьма реально было, лишившись всех средств и прав, отправиться на каторгу.

Ушел он на заранее подготовленные позиции. Петр уже с юного возраста проявлял больший интерес к финансовым делам, чем к торговым, а потому в 1880 году он занял одно из ведущих мест в управленческом аппарате «Русского для внешней торговли банка», созданного при участии фирмы еще в 1871 году. Кроме того, после женитьбы на Любови Дмитриевне Полежаевой он стал одним из совладельцев московского Торгового дома «Братья Полежаевы» - крупнейшего экспортера российской пшеницы. И еще по наследству Петр получил от отца в Петербурге три роскошных дома: на Большой Морской, на Питерской и на Мойке. Все это позволяло Петру Степановичу жить весьма неплохо и даже устраивать в своем доме на Мойке (дом 59) балы, о которых потом говорила вся страна.

Пай в пять тысяч рублей. Торговое товарищество «Братья Елисеевы»

Вот такой отчет об одном из балов поместил «Петербургский листок».

Бриллианты так и сверкали. Одна из присутствовавших дам явилась даже в корсаже, сплошь сделанном из бриллиантов. Ценность этого корсажа, по расчетам одного из присутствовавших, равняется ценности целой Приволжской губернии! Необычайно роскошный туалет был надет на хозяйке дома и на ее невестке: первая была одета в платье из белых кружев с оранжевым шлейфом, на голове - бриллиантовая диадема, вторая - в белое же платье с вышитыми цветами со шлейфом цвета «реки Нил».

Во время котильона всем гостям были розданы очень ценные сюрпризы: дамам - золотые браслеты, усыпанные камнями (причем блондинки получали браслеты с сапфирами, брюнетки - с рубинами). Кавалерам раздавались золотые монограммы, брелоки…»

В 1905 году Елисеев открыл шоколадную и конфетную фабрики. В Петербурге Елисеевы содержали водочный завод.

О размерах оборотов торгового товарищества «Братья Елисеевы» с 1898 по 1913 год можно судить по следующим цифрам:
уплачено повинностей - 404469 рублей
за укупорочные материалы - 2363068 рублей
на вознаграждение служащим - 3413833 рублей
на таможенные пошлины - 11838206 рублей
Общий оборот - 369104800 рублей.

22 октября 1913 года правление Торгового товарищества «Братья Елисеевы» праздновало столетие торговой деятельности. В главной конторе был устроен торжественный обед для нескольких сотен служащих. А вечером в дом Дворянского собрания на юбилейный съезд съехалось и сошлось более трех с половиной тысяч гостей. Григорий Григорьевич Елисеев, «стройный блондин в безупречном фраке», обратился к присутствовавшим с речью: «На меня выпал счастливый жребий преступить столетие торговой деятельности рода Елисеевых, и я прежде всего с особой радостью должен обратить внимание на то, что отличительной чертой представителей этого рода была беззаветная преданность православной вере, русскому царю и своей родине…»

Елисеевский магазин в Ленинграде 1957 г.

В начале 1915 года братья разработали хитроумный план по похищению сестры из плена. В соответствии с ним, когда Маша с охранниками возвращалась в экипаже из гимназии домой, на них налетел неосторожный лихач. Охрана выскочила из экипажа для того, чтобы разобраться с виновником аварии. Пока шла разборка, из дверей дома напротив выбежали три молодца, подхватили под руки юную Марию Григорьевну и, занеся ее в дом, плотно закрыли за собой дверь. Когда на место происшествия явилась полиция, Маша через окно, в присутствии заранее нанятого адвоката, заявила представителям власти: «Я сама убежала. Из-за мамы».

Через пару месяцев Григорий Григорьевич бросил фирму и уехал с молодой женой во Францию, где и оставался вплоть до своей смерти в 1942 году. Ни один из его сыновей так и не пошел по стопам отца. Старший, Григорий Григорьевич, стал хирургом. После убийства Кирова его вместе с братом Петром Григорьевичем, также оставшимся в России, в 1934 году сослали в Уфу, где в декабре 1937 года арестовали и, осудив по статьям 58/10 и 58/11 (контрреволюционная деятельность и агитация), расстреляли. В России осталась и Мария Григорьевна. Она прожила долгую жизнь и скончалась в конце 1960-х годов. Ее первый муж, штабс-капитан Глеб Николаевич Андреев-Твердов, был расстрелян большевиками как заложник во второй половине 1918 года. Николай Григорьевич после революции уехал в Париж, где стал биржевым журналистом.

Дом № 14 по Тверской улице в Москве (известный как дом Е. И. Козицкой или дом Г. Г. Елисеева) - памятник истории и культуры Москвы ХVIII века; в нём расположен знаменитый Елисеевский магазин, а также Мемориальный музей Н. А. Островского.

Наиболее удачно сложилась жизнь Сергея Григорьевича (который, кстати, и организовал похищение сестры). Уже к 1917 году он был известным ученым-японоведом, дипломатом и приват-доцентом Петроградского университета. В 1920 году ему удалось на лодке переплыть из Питера в Финляндию, откуда он перебрался сначала во Францию, а потом в США.

Находясь во Франции, он преподавал в Сорбонне японский язык, а в Штатах получил должность профессора Гарварда. Сергей Григорьевич официально считается основателем американской школы японоведения. Умер он в 1975 году во Франции, где и похоронен рядом с отцом на кладбище Сент- Женевьев-де-Буа. Один из его внуков, Вадим Сергеевич Елисеев, сейчас занимает должность главного хранителя художественных и исторических музеев Парижа.

Posted by | ,

Напечатать