Что декларировалось в пощечина общественному вкусу. Манифесты русских футуристов
Обложка сборника
«Пощёчина общественному вкусу» - поэтический сборник кубофутуристов (московская поэтическая группа «Гилея »), вышедший 18 декабря 1912 года . Наиболее известен благодаря сопровождавшему его одноимённому манифесту .
В сборнике были опубликованы стихи всех поэтов-кубофутуристов - Велимира Хлебникова , Владимира Маяковского (дебют), Давида Бурлюка , Алексея Кручёных , Василия Каменского , Бенедикта Лившица .
Прилагавшийся к сборнику манифест, через четыре месяца повторно выпущенный уже как листовка, отрицал все прежние эстетические ценности и в нарочито эпатажной форме заявлял о разрыве с существующей литературной традицией. Текст манифеста был сочинён Бурлюком, Кручёных и Маяковским в течение одного дня в гостинице «Романовка» в Москве.
Текст манифеста
Читающим наше Новое Первое Неожиданное.
Только мы - лицо нашего Времени. Рог времени трубит нами в словесном искусстве.
Прошлое тесно. Академия и Пушкин непонятнее иероглифов . Бросить Пушкина, Достоевского , Толстого и проч. и проч. с Парохода Современности.
Кто не забудет своей первой любви, не узнает последней.
Кто же, доверчивый, обратит последнюю Любовь к парфюмерному блуду Бальмонта ? В ней ли отражение мужественной души сегодняшнего дня? Кто же, трусливый, устрашится стащить бумажные латы с чёрного фрака воина Брюсова ? Или на них зори неведомых красот?
Вымойте ваши руки, прикасавшиеся к грязной слизи книг, написанных этими бесчисленными Леонидами Андреевыми
Всем этим Максимам Горьким , Куприным , Блокам , Сологубам , Аверченко , Чёрным , Кузминым , Буниным и проч. и проч. - нужна лишь дача на реке. Такую награду даёт судьба портным.
С высоты небоскрёбов мы взираем на их ничтожество!
Мы приказываем чтить права поэтов:
1. На увеличение словаря в его объёме произвольными и производными словами (Слово-новшество).
2. На непреодолимую ненависть к существовавшему до них языку.
3. С ужасом отстранять от гордого чела своего из банных веников сделанный вами Венок грошовой славы.
4. Стоять на глыбе слова «мы» среди моря свиста и негодования.
И если пока ещё и в наших строках остались грязные клейма ваших «здравого смысла» и «хорошего вкуса», то всё же на них уже трепещут впервые зарницы Новой Грядущей Красоты Самоценного (самовитого) Слова.
Критика
По сравнению с Хлебниковым, раздвигавшим возможности слова до пределов, ранее немыслимых, все остальное в сборнике казалось незначительным, хотя в нем были помещены и два стихотворения Маяковского, построенные на «обратной» рифме, и прелестная, до сих пор не оцененная проза Николая Бурлюка, и его же статья о «Кубизме», ставившая ребром наиболее острые вопросы современной живописи.
МАНИФЕСТЫ
РУССКИХ ФУТУРИСТОВ
Пощечина общественному вкусу (1912)
Пощечина общественному вкусу [Листовка] (1913)
Первый всероссийский съезд баячей будущего (1913)
Театр, кинематограф, футуризм. В. Маяковский (1913)
Лучисты и будущники (1913)
Мы раскрашиваемся (1913)
Идите к черту! (1914)
Капля дегтя. В. Маяковский (1915)
Труба Марсиан (1916)
Манифест летучей федерации футуристов (1918)
Печатаются по кн.: Русский футуризм: Теория. Практика. Критика. Воспоминания / Сост. В. Н. Терехина, А. П. Зименков. – М., Наследие, 2000. – 480 с.
ПОЩЕЧИНА ОБЩЕСТВЕННОМУ ВКУСУ
Читающим наше Новое Первое Неожиданное.
Только мы - лицо нашего
Времени. Рог времени трубит нами в словесном
искусстве.
Прошлое тесно. Академия и Пушкин непонятнее гиероглифов.
Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. с Парохода современности.
Кто не забудет своей первой
любви, не узнает последней.
Кто же, доверчивый, обратит последнюю Любовь к парфюмерному блуду Бальмонта?
В ней ли отражение мужественной души сегодняшнего дня?
Кто же, трусливый, устрашится стащить бумажные латы с черного фрака воина Брюсова?
Или на них зори неведомых красот?
Вымойте ваши руки, прикасавшиеся к грязной слизи книг, написанных этими бесчисленными
Леонидами Андреевыми.
Всем этим Максимам Горьким, Куприным, Блокам, Соллогубам, Ремизовым, Аверченкам,
Черным, Кузьминым, Буниным и проч. и проч. нужна лишь дача на реке. Такую награду
дает судьба портным.
С высоты небоскребов мы взираем на их ничтожество!..
Мы приказываем
чтить права
поэтов:
1. На увеличение словаря в его объеме
произвольными и производными
словами (Слово-новшество).
2. На непреодолимую ненависть к существовавшему до них языку.
3. С ужасом отстранять от гордого чела своего из банных веников сделанный вами
Венок грошовой славы.
4. Стоять на глыбе слова «мы» среди моря свиста и негодования.
И если пока еще и в наших строках остались грязные клейма ваших «здравого смысла»
и «хорошего вкуса», то все же на них уже трепещут впервые
Зарницы Новой
Грядущей Красоты Самоценного (самовитого) Слова.
Альманах «ПОЩЕЧИНА ОБЩЕСТВЕННОМУ ВКУСУ. В защиту свободного искусства. Стихи,
проза и статьи». [М.], изд. Г. Кузьмина и С. Долинского. Кроме четырех перечисленных
авторов, в альманахе участвовали Лившиц и Кандинский. Тираж 500 или 600 экз.
Это первый русский футуристический манифест и самый удачный, на него была бурная
реакция в обществе и в прессе. Больше такого успеха у манифестов не было. Через
несколько месяцев была выпущена листовка с похожим текстом и коллективной фотографией.
Группа еще не именовала себя «футуристами». В обиходе группу называли «бурлюки»,
а Хлебников – «будетляне». Слово «футуристы» пока использовали только как ругательство
в чужой адрес.
Соллогуб, Кузьмин – «опечатки неуважения». Правильно – Сологуб, Кузмин.
ПОЩЕЧИНА ОБЩЕСТВЕННОМУ ВКУСУ
[Листовка]
В 1908 году вышел «Садок Судей». - В нем гений - великий поэт
современности
- Велимир Хлебников
впервые выступил в печати. Петербургские метры
считали «Хлебникова
сумасшедшим». Они не напечатали, конечно, ни одной
вещи того, кто нес собой Возрождение Русской Литературы
. Позор и стыд
на их головы!..
Время шло... В. Хлебников, А. Крученых, В. Маяковский, Б. Лившиц, В. Кандинский,
Николай Бурлюк и Давид Бурлюк в 1913 году выпустили книгу «Пощечина Общественному
Вкусу».
Хлебников
теперь был не один. Вокруг него сгруппировалась плеяда писателей,
кои, если и шли различными путями, были объединены одним лозунгом:
«Долой слово-средство, да здравствует Самовитое, самоценное Слово!
»
Русские критики, эти торгаши, эти слюнявые недоноски, дующие в свои ежедневные
волынки, толстокожие и не понимающие красоты, разразились морем негодования
и ярости. Не удивительно! Им ли, воспитанным со школьной скамьи на образцах
Описательной поэзии, понять Великие откровения Современности.
Все эти бесчисленные сюсюкающие Измайловы, Homunculus"ы, питающиеся объедками,
падающими со столов реализма - разгула Андреевых, Блоков, Сологубов, Волошиных
и им подобных, - утверждают (какое грязное обвинение), что мы «декаденты» -
последние из них - и что мы не сказали ничего нового - ни в размере, ни в рифме,
ни в отношении к слову.
Разве были оправданы в русской литературе наши приказания чтить Права поэтов:
на увеличение словаря в его объеме произвольными и производными словами!
на непреодолимую ненависть к существовавшему языку!
с ужасом отстранять от гордого чела своего из банных веников сделанный вами
венок грошовой славы!
стоять на глыбе слова «мы» среди моря свиста и негодования!
Листовка. М., 1913. На обороте четырехстраничной листовки в качестве сопоставления
старой и новой поэзии были напечатаны попарно стихи Пушкина и Хлебникова, Надсона
и Д. Бурлюка, Лермонтова и Маяковского, отрывки из Гоголя и Крученых.
ПЕРВЫЙ ВСЕРОССИЙСКИЙ СЪЕЗД БАЯЧЕЙ БУДУЩЕГО
Мы собрались сюда, чтобы вооружить против себя мир! Пора пощечин прошла:
Треск взорвалей и резьба пугалей всколыхнет предстоящий год искусства!
Мы хотим, чтобы наши противники храбро защищали свои рассыпающиеся пожитки.
Пусть не виляют хвостами, они не сумеют укрыться за ними.
Мы приказывали тысячным толпам на собраниях и в театрах и со страниц наших
четких книг, а теперь заявили о правах баячей и художников, раздирая уши прозябающих
под пнем трусости и неподвижности:
1) Уничтожить «чистый, ясный, честный, звучный Русский язык», оскопленный и
сглаженный языками человеков от «критики и литературы». Он недостоин великого
«Русского народа»!
2) Уничтожить устаревшее движение мысли по закону причинности, беззубый «здравый
смысл, «симметричную логику», блуждание в голубых тенях символизма и дать личное
творческое прозрение подлинного мира новых людей.
3) Уничтожить изящество, легкомыслие и красоту дешевых публичных художников
и писателей, беспрерывно выпуская все новые и новые произведения в словах, в
книгах, на холсте и бумаге.
4) С этой целью к первому Августа сего года взлетают в свет новые книги «Трое»
Хлебников, Крученых и Е. Гуро. Рис. К. Малевича, «Небесные верблюжатa» Е. Гуро,
«Дохлая луна» - сотрудники «Гилея» - «Печать и мы» и др.
5) Устремиться на оплот художественной чахлости - на Русский театр и решительно
преобразовать его.
Художественным, Коршевским, Александринским, Большим и Малым нет места в сегодня!
- с этой целью учреждается Н о в ы й т е а т р «Будетлянин».
б) И в нем будет устроено несколько лредставлений (Москва и Петроград). Будут
поставлены Дейма: Крученых «Победа над солнцем» (опера), Маяковского «Железная
дорога», Хлебникова «Рождественская сказка» и др.
Постановкой руководят сами речетворцы, художники: К. Малевич, Д. Бурлюк и музыкант
М. Матюшин.
Скорее вымести старые развалины и вознести небоскреб, цепкий, как пуля!
С подлинным верно.
Председатель: М. Матюшин
Секретари: А. Крученых, К. Малевич
Усикирко, 20 июля 1913 г.
За 7 дней. СПб., 1913, 15 августа. Манифест принят на съезде, в котором присутствовали только его авторы (Хлебников не смог приехать). В сентябре 1913 года с проектами театра «Футу» выступил М. Ларионов, а 26 апреля 1914 года в газ. «Новь» появилась «Декларация о футуристическом театре», написанная В. Шершеневичем.
ТЕАТР, КИНЕМАТОГРАФ, ФУТУРИЗМ
Великая ломка, начатая нами во всех областях красоты во имя искусства будущего - искусства футуристов, не остановится, да и не может остановиться, перед дверью театра.
Ненависть к искусству вчерашнего дня, к неврастении, культивированной краской, стихом, рампой, ничем не доказанной необходимостью выявления крошечных переживаний уходящих от жизни людей, заставляет меня выдвигать в доказательство неизбежности признания наших идей не лирический пафос, а точную науку, исследование взаимоотношений искусства и жизни.
Презрение же к существующим «журналам искусства», как например «Аполлон», «Маски», где на сером фоне бессмысленности, как сальные пятна, плавают запутанные иностранные термины, заставляет меня испытывать настоящее удовольствие от помещения моей речи в специальном техническом кинематографическом журнале.
Сегодня я выдвигаю два вопроса:
1) Искусство ли современный театр?
И 2) Может ли современный театр выдержать конкуренцию кинематографа?
Город, напоив машины тысячами лошадиных сил, впервые дал возможность удовлетворить материальные потребности мира в какие-нибудь 6-7 часов ежедневного труда, а интенсивность, напряженность современной жизни вызвали громадную необходимость в свободной игре познавательных способностей, каковой является искусство.
Этим объясняется мощный интерес сегодняшнего человека к искусству.
Но если разделение труда вызвало к жизни обособленную группу работников красоты; если, например, художник, бросив выписывать «прелести пьяных метресс», уходит к широкому демократическому искусству, он должен дать обществу ответ, при каких условиях его труд из индивидуально необходимого становится общественно полезным.
Художник, объявив диктатуру глаза, имеет право на существование. Утвердив цвет, линию, форму как самодовлеющие величины, живопись нашла вечный путь к развитию. Нашедшие, что слово, его начертание, его фоническая сторона определяют расцвет поэзии, имеют право на существование. Это - нашедшие пути к вечному процветанию стиха поэты.
Но театр, служивший до нашего прихода только искусственным прикрытием для всех видов искусства, имеет ли право на самостоятельное существование под венком особого искусства?
Современный театр обстановочен, но его обстановка - это продукт декоративной работы художника, только забывшего свою свободу и унизившего себя до утилитарного взгляда на искусство.
Следовательно, с этой стороны театр может выступить только некультурным поработителем искусства.
Вторая половина театра - «Слово». Но и здесь наступление эстетического момента обусловливается не внутренним развитием самого слова, а применением его как средства к выражению случайных для искусства моральных или политических идей *.
И здесь современный театр выступает только поработителем слова и поэта.
Значит, до нашего прихода театр как самостоятельное искусство не существовал. Но можно ли найти в истории хоть какие-нибудь следы на возможность его утверждения? Конечно, да!
Театр шекспировский не имел декорации. Невежественная критика объясняла это незнакомством с декоративным искусством. Разве это время не было величайшим развитием живописного реализма. А театр Обераммергау ведь не сковывает слова кандалами вписанных строк.
Все эти явления могут быть объяснимы только как предчувствие особого искусства актера, где интонация даже не имеющего определенного значения слова и выдуманные, но свободные в ритме движения человеческого тела выражают величайшие внутренние переживания.
Это будет новое свободное искусство актера.
B настоящее же время, передавая фотографическое изображение жизни, театр впадает в следующее противоречие:
Искусство актера, по существу динамическое, сковывается мертвым фоном декорации, - это колющее противоречие уничтожает кинематограф, стройно фиксирующий движения настоящего.
Театр сам привел себя к гибели и должен передать свое наследие кинематографу. А кинематограф, сделав отраслью промышленности наивный реализм и художественность с Чеховым и Горьким, откроет дорогу к театру будущего, нескованному искусству актера.
Владимир Маяковский
*Так, например, мнимый расцвет театра за последние 10-15 лет (Художественный) объясняется только временным общественным подъемом («На дне», «Пер-Гюнт»), так как мелкоидейные пьесы, пожив несколько часов, умирают для репертуара. (Прим. автора.)
Кине-журнал. – М., 1913, № 14
ЛУЧИСТЫ И БУДУЩНИКИ
Манифест
Тимофей Богомазов, Наталия Гончарова, Кирилл Зданевич, Иван Ларионов, Михаил
Ларионов, Михаил Ле-Дантю, Вячеслав Левкиевский, Сергей Романович, Владимир
Оболенский, Мориц Фабри, Александр Шевченко.
Сб. «Ослиный хвост и Мишень». М., 1913.
ПОЧЕМУ МЫ РАСКРАШИВАЕМСЯ
Манифест футуристов
Исступленному городу дуговых ламп, обрызганным телами улицам, жмущимся домам
- мы принесли раскрашенное лицо; старт дан и дорожка ждет бегунов.
Созидатели, мы пришли не разрушить строительство, но прославить и утвердить.
Наша раскраска не вздорная выдумка, не возврат - неразрывно связана она со складом
нашей жизни и нашего ремесла.
Заревая песнь о человеке, как горнист перед боем призывает она к победам над
землей, лицемерно притаившейся под колесами до часа отмщения, и спавшие орудия
проснулись и плюют на врага.
Обновленная жизнь требует новой общественности и нового проповедничества.
Наша раскраска - первая речь, нашедшая неведомые истины. И пожары, учиненные
ею, говорят, что прислужники земли не теряют надежды спасти старые гнезда, собрали
все силы на защиту ворот, столпились, зная, что с первым забитым мячом мы -
победители.
Ход искусства и любовь к жизни руководили нами. Верность ремеслу поощряет нас,
борющихся. Стойкость немногих дает силы, которых нельзя одолеть.
Мы связали искусство с жизнью. После долгого уединенья мастеров, мы громко познали
жизнь и жизнь вторгнулась в искусство, пора искусству вторгнуться в жизнь. Раскраска
лица - начало вторжения. Оттого так колотятся наши сердца.
Мы не стремимся к одной эстетике. Искусство не только монарх, но и газетчик
и декоратор. Мы ценим и шрифт и известия. Синтез декоративности и иллюстрации
- основа нашей раскраски. Мы украшаем жизнь и проповедуем - поэтому мы раскрашиваемся.
Раскраска - новые драгоценности народные, как и все в наш день. Старые были
бессвязны и отжаты деньгами. Золото ценилось, как украшение и стало дорогим.
Мы же свергаем золото и каменья с пьедестала и объявляем бесценными. Берегитесь,
собирающие их и хранители - вскоре будете нищими.
Началось в 05 году. Михаил Ларионов раскрасил стоящую на фоне ковра натурщицу,
продлив на нее рисунок. Но глашатайства еще не было. Ныне то же делают парижане
расписывая ноги танцовщиц, а дамы пудрятся коричневой пудрой и по-египетски
удлиняют глаза. Но это - возраст. Мы же связываем созерцания с действием и кидаемся
в толпу.
Исступленному городу дуговых ламп, обрызганным телами улицам, жмущимся домам
- мы принесли не бывшее: в оранжерее взошли неожиданные цветы и дразнятся.
Горожане издавна розовят ногти, подводят глаза, красят губы, щеки, волоса -
но все подражают земле.
Нам же не м же нет дела до земли, созидателям, наши линии и краски возникли
с нами.
Если бы нам было дано оперение попугаев, мы выщипали бы перья. ради кисти и
карандаша.
Если ли бы нам была дана бессмертная красота - замазали бы ее и убили - мы,
идущие до конца. Татуировка не занимает нас. Татуируются раз навсегда. Мы раскрашиваемся
на час и измена переживаний зовет измену раскраски, как картина пожирает картину,
как за окном автомобиля мелькают внедряясь друг в друга витрины - наше лицо.
Татуировка красива но говорит о малом - лишь о племени да подвигах. Наша же
раскраска - газетчик.
Выражения лица не занимают нас. Что из того, что их привыкли понимать, слишком
робких и не красивых. Как взвизг трамвая, предостерегающий торопливых прихожих,
как пьяные звуки великого танго - наше лицо. Мимика выразительна, но бесцветна.
Наша же раскраска - декоратор.
Бунт против земли и преображение лиц в прожекторе переживаний.
Телескоп распознал затерянные в пространствах созвездия, раскраска расскажет
о затерянных мыслях.
Мы раскрашиваемся - ибо чистое лицо противно, ибо хотим глашатайствовать о неведомом,
перестраиваем жизнь и несем на верховья бытия умноженную душу человека.
Илья Зданевич
Михаил Ларионов
Ж. «Аргус». 1913. № 12.
ИДИТЕ К ЧЕРТУ!
Ваш год прошел со дня выпуска первых наших книг: «Пощечина», «Громокипящий Кубок»,
«Садок Судей» и др.
Появление Новых поэзии подействовало на еще ползающих старичков русской литературочки,
как беломраморный Пушкин, танцующий танго.
Коммерческие старики тупо угадали раньше одурачиваемой ими публики ценность
нового и «по привычке» посмотрели на нас карманом.
К. Чуковский (тоже не дурак!) развозил по всем ярмарочным городам ходкий товар:
имена Крученых, Бурдюков, Хлебникова...
Ф. Сологуб схватил шапку И. Северянина, чтобы прикрыть свой облысевший талантик.
Василий Брюсов привычно жевал страницами «Русской Мысли» поэзию Маяковского
и Лившица.
Брось, Вася, это тебе не пробка!..
Не затем ли старички гладили нас по головке, чтобы из искр нашей вызывающей
поэзии наскоро сшить себе электропояс для общения с музами?
Эти субъекты дали повод табуну молодых людей, раньше без определенных занятий,
наброситься на литературу и показать свое гримасничающее лицо: обсвистанный
ветрами «Мезонин поэзии», «Петербургский глашатай» и др.
А рядом выползала свора адамов с пробором - Гумилев, С. Маковский,С. Городецкий,
Пяст, попробовавшая прицепить вывеску акмеизма и аполлонизма на потускневшие
песни о тульских самоварах и игрушечных львах, а потом начала кружиться пестрым
хороводом вокруг утвердившихся футуристов. Сегодня мы выплевываем навязшее на
наших зубах прошлое, заявляя:
1) Все футуристы объединены только нашей группой.
2) Мы отбросили наши случайные клички эго и кубо и объединились в единую литературную
компанию футуристов:
Давид Бурлюк, Алексей Крученых, Бенедикт Лившиц, Владимир Маяковский, Игорь Северянин, Виктор Хлебников.
Рыкающий Парнас, СПб., изд-во «Журавль», 1914. Здесь авторы манифеста назвали себя футуристами и всех других футуристов послали, по сути дела, на хрен. Северянин еще в 1911 году назвал себя футуристом, – точнее, «эго-футуристом». Но с ним почти сразу же рассорились и больше не связывались.
КАПЛЯ ДЕГТЯ
«Речь, которая будет произнесена при первом удобном случае»
Милостивые государи и милостивые государыни!
Этот год - год смертей: чуть не каждый день громкою скорбью рыдают газеты по ком-нибудь маститом, до срока ушедшем в лучший мир. Каждый день тягучим плачем голосит петит над множеством имен, вырезанных Марсом. Какие благородные и монашески строгие выходят сегодня газеты. В черных траурных платьях похоронных объявлений, с глазами, блестящими кристальной слезой некролога. Вот почему было как-то особенно неприятно видеть, что эта самая облагороженная горем пресса подняла такое непристойное веселье по поводу одной очень близкой мне смерти.
Когда запряженные цугом критики повезли по грязной дороге, дороге печатного слова, гроб футуризма, недели трубили газеты: «Хо, хо, хо! так его! вези, вези! наконец-то!» (страшное волнение аудитории: «Как умер? футуризм умер? да что вы?»)
Да, умер.
Вот уже год вместо него, огнеслового, еле лавирующего между правдой, красотой и участком, на эстрадах аудиторий пресмыкаются скучнейшие когано-айхенвальдообразные старики. Год уже в аудиториях скучнейшая логика, доказывание каких-то воробьиных истин вместо веселого звона графинов по пустым головам.
Господа! да неужели вам не жалко этого взбалмошного, в рыжих вихрах детины, немного неумного, немного некультурного, но всегда, о! всегда смелого и горящего. Впрочем, как вам понять молодость? Молодые, которым мы дороги, еще не скоро вернутся с поля брани; вы же, оставшиеся здесь для спокойного занятия в газетах и прочих конторах; вы - или неспособные носить оружие рахитики или старые мешки, набитые морщинами и сединами, дело которых думать о наиболее безмятежном переходе в другой мир, а не о судьбах русского искусства.
А знаете, я и сам не очень-то жалею покойника, правда из других соображений.
Оживите в памяти первый гала-выход российского футуризма, ознаменованный такой звонкой «пощечиной общественному вкусу». Из этой лихой свалки особенно запомнились три удара под тремя криками нашего манифеста.
1. Смять мороженницу всяческих канонов, делающую лед из вдохновения.
2. Сломать старый язык, бессильный догнать скач жизни.
3. Сбросить старых великих с парохода современности.
Как видите, ни одного здания, ни одного благоустроенного угла, разрушение, анархизм. Над этим смеялись обыватели как над чудачеством сумасшедших, а это оказалось «дьявольской интуицией», воплощенной в бурном сегодня. Война, расширяя границы государств, и мозг заставляет врываться в границы вчера неведомого.
Художник! тебе ли тоненькой сеточкой контуров поймать несущуюся кавалерию. Репин! Самокиш! уберите ведра - краску расплещет.
Поэт! не сажай в качалку ямбов и хореев мощный бой - всю качалку разворотит!
Изламыванье слов, словоновшество! Сколько их, новых во главе с Петроградом,
а кондуктрисса! умрите, Северянин! Футуристам ли кричать о забвении старой литературы.
Кто за казачьим гиком расслышит трель мандолиниста Брюсова. Сегодня все футуристы.
Народ футурист.
Футуризм мертвой хваткой ВЗЯЛ Россию.
Не видя футуризма перед собой и не умея заглянуть в себя, вы закричали о смерти. Да! футуризм умер как особенная группа, но во всех вас он разлит наводнением.
Но раз футуризм умер как идея избранных, он нам не нужен. Первую часть нашей программы - разрушение мы считаем завершенной. Вот почему не удивляйтесь, если сегодня в наших руках увидите вместо погремушки шута чертеж зодчего, и голос футуризма, вчера еще мягкий от сентиментальной мечтательности, сегодня выльется в медь проповеди.
В. Маяковский
Вышло в альманахе «Взял. Барабан футуристов»: Маяковский, Пастернак, Хлебников, Асеев, О.Брик, В.Шкловский. Петербург, декабрь 1915 г.
ТРУБА МАРСИАН
ЛЮДИ!
Мозг людей и доныне скачет на трех ногах (три оси места)! Мы приклеиваем, возделывая
мозг человечества, как пахари, этому щенку четвертую ногу, именно ось времени.
Хромой щенок! Ты больше не будешь истязать слух нам своим скверным лаем.
Люди прошлого не умнее себя, полагая, что паруса государства можно строить лишь
для осей пространства. Мы, одетые в плащ только побед, приступаем к постройке
молодого союза с парусом около оси времени, предупреждая заранее, что наш размер
больше Хеопса, а задача храбра, величественна и сурова.
Мы, суровые плотники, снова бросаем себя и наши имена в клокочущие котлы прекрасных
задач.
Мы верим в себя и с негодованием отталкиваем порочный шепот людей прошлого,
мечтающих уклюнуть нас в пяту. Ведь мы босы. Но мы прекрасны в неуклонной измене
своему прошлому, едва только оно вступило в возраст победы, и в неуклонном бешенстве
заноса очередного молота над земным шаром, уже начинающим дрожать от нашего
топота.
Черные паруса времени, шумите!
Виктор Хлебников, Мария Синякова, Божидар, Григорий Петников, Николай Асеев
Свиток. Харьков, апрель 1916. Весь текст принадлежит Хлебникову. Ведь мы босы – уступка цензуре. Правильно – «Ведь мы Боги».
МАНИФЕСТ ЛЕТУЧЕЙ ФЕДЕРАЦИИ ФУТУРИСТОВ
Старый строй держался на трех китах.
Рабство политическое, рабство социальное, рабство духовное.
Февральская революция уничтожила рабство политическое. Черными перьями двуглавого
орла устлана дорога в Тобольск. Бомбу социальной революции бросил под капитал
октябрь. Далеко на горизонте маячат жирные зады убегающих заводчиков. И только
стоит неколебимый третий кит - р а б с т в о Д у х а.
По-прежнему извергает он фонтан затхлой воды - именуемый - с т а р о е и с к
у с с т в о.
Театры по-прежнему ставят: «Иудейских» и прочих «царей» (сочинения Р о м а н
о в ы х), по-прежнему памятники генералов, князей - царских любовниц и царицыных
любовников тяжкой, грязной ногой стоят на горлах молодых улиц. В мелочных лавочках,
называемых высокопарно выставками торгуют чистой мазней барских дочек и дачек
в стиле Рококо и прочих Людовиков.
И наконец, на светлых праздниках наших поем не наши гимны, а седовласую одолженную
у французов марсельезу.
Довольно.
Мы пролетарии искусства - зовем пролетариев фабрик и земель к третьей бескровной,
но жестокой революции, революции духа.
Требуем признать:
I. О т д е л е н и е и с к у с с т в а о т г о с у д а р с т в а.
Уничтожение покровительства привилегий и контроля в области искусства. Долой
дипломы, званий, официальные посты и чины.
II. Передачу всех материальных средств искусства: театров, капелл, выставочных
помещений и зданий академии и художественных школ - в руки самих мастеров искусства
для равноправного пользования ими всего народа искусства.
III. Всеобщее художественное образование ибо мы верим, что основы грядущего
свободного искусства могут выйти только из недр демократической России, до сего
времени лишь алкавшей хлеба искусства.
IV. Немедленная, наряду с продовольственными, реквизиция всех под спудом лежащих
эстетических запасов для справедливого и равномерного пользования всей России.
Да здравствует третья Революция, Революция Духа!
Д. Бурлюк, В. Каменский, В. Маяковский
Дан Москве 1918 года, Март.
Газета футуристов. М., 15 марта 1918 г. В апреле того же года резиденцию футуристов - «Кафе поэтов» в Настасьинском переулке д.1 (по соседству с «Домом анархии», штабом анархистов) - закрыли. Давид Бурлюк в 1919 эмигрировал в США через Дальний Восток. Маяковский застрелился в 1930.
Составил C. Джимбинов, Издательский дом Согласие, Москва 2000
ФУТУРИЗМ
20 февраля 1909 года на первой странице французской газеты «Фигаро» был напечатан странный текст в виде платного объявления - «Обоснование и манифест футуризма», подписанный Филиппо Томазо Маринетти. Вот некоторые отрывки из этого текста: «Мы воспоем войну - единственную подлинную гигиену мира, воспоем милитаризм, патриотизм, разрушительный жест анархиста, прекрасные идеи, которые убивают, и презрение к женщине»; «Мы разрушим музеи, библиотеки и будем воевать против морали, против феминизма и всяческой утилитарной трусости».
Все это лишь весьма отдаленно напоминает русский футуризм, к тому же разделившийся на три различные группировки:
1) московские кубофутуристы, они же «будетляне», они же группа «Гилея» - последнее название предложил Б. Лившиц, нашедший это слово в «Истории» Геродота, где так названа местность в Скифии за устьем Днепра. Именно в этом месте на Украине находилось имение Чернянка, где отец трех братьев Бурлюков работал управляющим. Группа «Гилея» была создана уже через год после манифеста Маринетти, в 1910 году В нее входили Давид Бурлюков (организатор), В. Хлебников (главный теоретик), В. Маяковский, В. Каменский, А. Крученых. Кубофутуристы «Гилеи» издали сборники «Пощечина общественному вкусу» (1913), «Дохлая луна» (1913), «Молоко кобылиц» (1914), «Взял» (1915) и другие. По творческим установкам гилейцам были близки художественные группировки «Бубновый валет» и «Ослиный хвост»;
2) петербургская группа эгофутуристов во главе с Игорем Северяниным возникла позже московских кубофутуристов, в 1911 году. В ее состав входили, помимо Северянина, Иван Игнатьев, Константин Олимпов (сын поэта К. Фофанова), Василиск Гнедов. Вскоре образовался и московский филиал эгофутуристов, по имени своего издательства получивший название «Мезонин поэзии». В него входили К. Большаков, а также В. Шершеневич и Р. Ивнев, после 1919 года перешедшие в литобъединение имажинистов. У петербургских футуристов было свое издательство - «Петербургский глашатай», но их сборники - «Орлы над пропастью», «Всегдай» и др. - имели несравненно меньший резонанс, чем сборники московских кубофутуристов из «Гилеи»;
3) московская группа «Центрифуга» возникла еще позже, в 1913 году, при символистском кружке «Лирика», в состав которого входили С. Бобров, Н. Асеев и Б. Пастернак. К ним потом присоединились поэты-футуристы Константин Большаков, Василиск Гнедов, Божидар (Б. Гордеев). Часть поэтов этой группы (Н. Асеев, Б. Пастернак) затем вошла в Леф.
ПОЩЕЧИНА ОБЩЕСТВЕННОМУ ВКУСУ
Читающим наше Новое Первое Неожиданное.
Только мы - лицо нашего Времени. Рог времени трубит нами в словесном искусстве.
Прошлое тесно. Академия и Пушкин - непонятнее гиероглифов. Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч., и проч. с парохода современности.
Кто не забудет своей первой любви, не узнает последней.
Кто же, доверчивый, обратит последнюю Любовь к парфюмерному блуду Бальмонта? В ней ли отражение мужественной души сегодняшнего дня? Кто же, трусливый, устрашится стащить бумажные латы с черного фрака воина Брюсова? Или на них зори неведомых красот?
Вымойте ваши руки, прикасавшиеся к грязной слизи книг, написанных этими бесчисленными Леонидами Андреевыми.
Всем этим Максимам Горьким, Куприным, Блокам, Сологубам, Ремизовым, Аверченкам, Черным, Кузминым, Буниным и проч., и проч. - нужна лишь дача на реке. Такую награду дает судьба портным.
С высоты небоскребов мы взираем на их ничтожество!..
Мы приказываем чтить права поэтов:
1. На увеличение словаря в его объеме произвольными и производными словами. (Слово - новшество).
2. На непреодолимую ненависть к существовавшему до них языку.
3. С ужасом отстранять от гордого чела своего из банных веников сделанный вами венок грошовой славы.
4. Стоять на глыбе слова «мы» среди моря свиста и негодования.
И если пока еще и в наших строках остались грязные клейма ваших «здравого смысла» и «хорошего вкуса», то все же на них уже трепещут впервые Зарницы Новой Грядущей Красоты Самоценного (самовитого) Слова.
Д. БУРЛЮК. Александр КРУЧЕНЫХ. В. МАЯКОВСКИЙ. Виктор ХЛЕБНИКОВ.
1912
СЛОВО КАК ТАКОВОЕ
О художественных произведениях
1. Чтоб писалось и смотрелось во мгновение ока! (пение, плеск, пляска, разметывание неуклюжих построек, забвение, разучивание, В. Хлебников, А. Крученых, Е. Гуро; в живописи В. Бурлюк и О. Розанова).
2. Чтоб писалось туго и читалось туго неудобнее смазных сапог или грузовика в гостиной (множество узлов, связок и петель и заплат, занозистая поверхность, сильно шероховатая. В поэзии Д Бурлюк, В. Маяковский, Н. Бурлюк и Б. Лившиц, в живописи Бурлюк, К. Малевич).
У писателей до нас инструментовка была совсем иная, например:
По небу полуночи ангел летел
И тихую песню он пел...
Здесь окраску дает бескровное пе... пе... Как картины, писанные киселем и молоком, нас не удовлетворяют и стихи, построенные на
па-па-па
пи-пи-пи
ти-ти-ти
и т. п.
Здоровый человек такой пищей лишь расстроит желудок. Мы дали образец иного звука и словосочетания:
дыр, бул, щыл,
убещур
скум
вы со бу
р л эз
(Кстати, в этом пятистишии более русского национального, чем во всей поэзии Пушкина).
Каждый молод, молод, молод,
В животе чертовский голод.
Так идите же за мной...
За моей спиной
Я бросаю гордый клич
Этот краткий спич!
Будем кушать камни, травы,
Сладость, горечь и отравы.
Будем лопать пустоту,
Глубину и высоту.
Птиц, зверей, чудовищ, рыб,
Ветер, глины, соль и зыбь.
(Д. Бурлюк)
До нас предъявлялись следующие требования языку: ясный, чистый, честный, звучный, приятный (нежный) для слуха, выразительный (выпуклый, колоритный, сочный).
Впадая в вечно игривый тон наших критиков, можно их мнения о языке продолжить, и мы заметим. что все их требования (о, ужас!) больше приложимы к женщине как таковой, чем к языку как таковому.
В самом деле: ясная, чистая (о, конечно!) честная. (гм!.. гм!..), звучная, приятная, нежная (совершенно правильно!), наконец, сочная, колоритная вы... (кто там? Входите!).
Правда, в последнее время женщину старались превратить в вечно женственное, прекрасную даму, и таким образом юбка делалась мистической (это не должно смущать непосвященных, - тем более!..). Мы же думаем, что язык должен быть прежде всего языком, и если уж напоминать что-нибудь, то скорее всего пилу или отравленную стрелу дикаря.
Из вышеизложенного видно, что до нас речетворцы слишком много разбирались в человеческой «душе» (загадке духа, страстей и чувств), но плохо знали, что душу создают баячи, а так как мы, баячи будетляне, больше думали о слове, чем об затасканной предшественниками «Психее», то она умерла в одиночестве, и теперь в нашей власти создать любую новую... Захотим ли?
Пусть уж лучше поживут словом как таковым, а не собой. Так разрешаются (без цинизма) многие роковые вопросы отцов, коим и посвящаю следующее стихотворение:
поскорее покончить
недостойный водевиль -
о, конечно
этим никого не удивишь.
жизнь глупая шутка и сказка
старые люди твердили...
нам не нужно указки
и мы не разбираемся в этой гнили...
Живописцы будетляне любят пользоваться частями тел, разрезами, а будетляне речетворцы разрубленными словами, полусловами и их причудливыми хитрыми сочетаниями (заумный язык). Этим достигается наибольшая выразительность и этим именно отличается язык стремительной современности, уничтоживший прежний застывший язык (см. подробнее об этом в моей статье «Новые пути слова») (в книге «Трое»). Этот выразительный прием чужд и непонятен выцветшей литературе до нас, а равно и напудренным эгопшютистам (см. «Мезонин поэзии»).
Любят трудиться бездарности и ученики. (Трудолюбивый медведь Брюсов, пять раз переписывавший и полировавший свои романы Толстой, Гоголь, Тургенев), это же относится и к читателю.
Речетворцы должны бы писать на своих книгах: прочитав, разорви!
А. КРУЧЕНЫХ и В. ХЛЕБНИКОВ
1913
САДОК СУДЕЙ
Находя все нижеизложенные принципы цельно выраженными в первом «Садке судей» и выдвинув ранее пресловутых и богатых, лишь в смысле Метцль и К°, футуристов, - мы, тем не менее, считаем этот путь нами пройденным и, оставляя разработку его тем, у кого нет более новых задач, пользуемся некоторой формой правописания, чтобы сосредоточить общее внимание на уже новых открывающихся перед нами заданиях.
Мы выдвинули впервые новые принципы творчества, кои нам ясны в следующем порядке:
1. Мы перестали рассматривать словопостроение и словопроизношение по грамматическим правилам, став видеть в буквах лишь направляющие речи. Мы расшатали синтаксис.
2. Мы стали придавать содержание словам по их начертательной и фонической характеристике.
3. Нами осознана роль приставок и суффиксов.
4. Во имя свободы личного случая мы отрицаем правописание.
5. Мы характеризуем существительные не только прилагательными (как делали главным образом до нас), но и другими частями речи, также отдельными буквами и числами:
a) считая частью неотделимой произведения его помарки и виньетки творческого ожидания;
b) в почерке полагая составляющую поэтического импульса;
c) в Москве поэтому нами выпущены книги (автографов) «самописьма».
6. Нами уничтожены знаки препинания, - чем роль словесной массы - выдвинута впервые и осознана.
7. Гласные мы понимаем как время и пространство (характер устремления), согласные - краска, звук, запах.
8. Нами сокрушены ритмы. Хлебников выдвинул поэтический размер - живого разговорного слова. Мы перестали искать размеры в учебниках - всякое движение рождает новый свободный ритм поэту.
9. Передняя рифма - (Давид Бурлюк); средняя, обратная рифма (В. Маяковский) разработаны нами.
10. Богатство словаря поэта - его оправдание.
11. Мы считаем слово творцом мифа, слово, умирая, рождает миф и наоборот.
12. Мы во власти новых тем: ненужность, бессмысленность, тайна властной ничтожности - воспеты нами.
13. Мы презираем славу; нам известны чувства, не жившие до нас.
Мы новые люди новой жизни.
Давид БУРЛЮК, Елена ГУРО, Николай БУРЛЮК, Владимир МАЯКОВСКИЙ, Екатерина НИЗЕН, Виктор ХЛЕБНИКОВ, Венедикт ЛИВШИЦ, А. КРУЧЕНЫХ.
1914
Н. БУРЛЮК при участии Д. БУРЛЮКА
ПОЭТИЧЕСКИЕ НАЧАЛА
Так на холcтe каких-то соответствий
Вне протяжения жило Лицо.
В. Хлебников
Предпосылкой нашего отношения к слову как к живому организму является положение, что поэтическое слово чувственно. Оно соответственно меняет свои качества в зависимости оттого, написано ли оно, или напечатано, или мыслится. Оно воздействует на все наши чувства. Ранее, когда мы говорили «дерево», мы должны были этим логическим обобщением возбудить воспоминание о каком-нибудь определенном дереве, и тогда прочувствовано уже воспоминание. Теперь - путь созерцания эстетических ценностей.
В связи со сказанным, слово лишь настолько имеет значения для передачи предмета, насколько представляет хотя бы часть его качеств. В противном случае оно является лишь словесной массой и служит поэту вне значения своего смысла. Мы можем отказаться от слова как жизнедеятеля и тогда им воспользоваться как мифотворцем.
Прежде всего нужно различать авторский почерк, почерк переписчика и печатные шрифты. Иные слова никогда нельзя печатать, так как для них нужен почерк автора. В последнее время это отчасти поняли, например, стали фамилию автора передавать в его почерке.
Понятно, какую громадную ценность для истинного любителя являют автографы сочинений. «Литературная компания» выпустила писанные от руки книги.
О роли шрифта я не стану говорить, так как это для всех очевидно.
Громадное значение имеет расположение написанного на бумажном поле. Это прекрасно понимали такие утонченные александрийцы, как Аполлоний Родосский и Каллимах, располагавшие написанное в виде лир, ваз, мечей и т. п.
Теперь о виньетке. Вы все помните дюреровскую «Меланхолию», где не знаешь конца надписи и начала гравюры. Еще более показателен Гоген. «Soyez amoureuses vous serez heureuses», «Soyez mysterieuses» и т. д. Это элизиум вокабул, где буквенные завитки оплакивают свое прошлое... Моей мечтой было всегда, если бы кто-нибудь изучил графическую жизнь письмен, этот «голос со дна могилы» увлечения метафизикой. Сколько знаков нотных, математических, картографических и проч. в пыли библиотек Я понимаю кубистов, когда они в свои картины вводят цифры, но не понимаю поэтов, чуждых эстетической жизни всех этих ±, §, #, &, $ и т. д.
Раньше больше понимали жизнь письмен, откуда же не чувствуемое теперь нами различие между большими и малыми буквами, особенно в немецком. Возьмите рукописные книги XIV-XV веков, с какой любовью там наравне с миниатюрами украшается и усиливается буква, а наши церковные книги - даже восемнадцатого столетия. Здесь я должен указать на светлую жизнь Федорова, московского ученого (недавно умершего). Он в тяжелую эпоху символизма и «декадентства» тщетно указывал на роль в эстетике письмен.
Соотношение между цветом и буквой не всегда понималось как окрашивание. В иероглифах цвет был так же насущен, как и графическая сторона, т. е. знак был цветное пятно. Если вы помните, Эгейское море обязано черному флагу, а наши моряки до сих пор во власти цветного флага. При переходе от вещевого (письма) через символическое к звуковому письму мы утеряли скелет языка и пришли к словесному рахитизму. Только глубокий вкус спас наших переписчиков и маляров при окрашивании заглавных букв и надписей на вывесках. Часто только варварство может спасти искусство.
Уже в 70-х годах во Франции Jean-Arthur Rimbaud написал свое Voyelles, где пророчески говорит:
A noir, E blanc, J rouge, U vert, О bleu: voyelles
Je dirai quelque jour vos naissances latentes...
(Артюр Рембо. Гласные: «А» черный, белый «Е», «И» красный, «У» зеленый, «О» голубой - цвета причудливой загадки... Пер. с фр.)
Запах и слово. Я молод и не имею коллекции надушенных женских писем, но вы, стареющие эротоманы, можете поверить аромату. Надушенное письмо женщины говорит больше в ее пользу, чем ваш пахнущий сигарой фрак. Кажется, японцы и китайцы душат книги, так что книга обладает своим языком благовония.
Когда я еще был херсонским гимназистом, для меня являлось большим удовольствием ходить по старому, екатерининских времен, кладбищу и читать надгробные надписи, звучавшие различно на камне или на меди.
«... Корсаков
он строил город сей и осаждал Очаков».
Стремясь передать третье измерение букв, мы не чужды ее скульптуры.
Возможно ли словотворчество и в каком размере? Где искать критерия красоты нового слова? Создание слова должно идти от корня или случайно?
Теоретически отвечая на первый вопрос, скажу что возможно до бесконечности. На практике, конечно, немного иначе: слово связано с жизнью мифа и только миф создатель живого слова. В связи с этим выясняется второй ответ: критерий красоты слова - миф. Как пример истинного словотворчества, я укажу «Мирязь» Хлебникова, словомиф, напечатанный в недавно вышедшей «Пощечине общественному вкусу». Я не буду распространяться о взаимоотношении между мифом и словом. Корневое слово имеет меньше будущего - чем случайное. Чересчур все прекрасное случайно (см. философия случая). Различна судьба двух детищ случая: рифма в почете, конечно, заслуженном, оговорка же, lapsus linguae, - этот кентавр поэзии - в загоне.
Меня спрашивают, национальна ли поэзия? - Я скажу, что все арапы черны, но не все торгуют сажей, - и потом еще - страусы прячутся под кустами (Strauch). Да. Путь искусства через национализацию к космополитизму.
Я еще раз должен напомнить, что истинная поэзия не имеет никакого отношения к правописанию и хорошему слоту, - этому украшению письмовников, аполлонов, нив и прочих общеобразовательных «органов». Ваш язык для торговли и семейных занятий.
ФУТУРИЗМ
Н. БУРЛЮК
SUPPLEMENTUM К ПОЭТИЧЕСКОМУ КОНТРАПУНКТУ
Мы немы для многих чувств, мы переросли корсеты петровской азбуки. Поэтому я заканчиваю свое краткое обозрение задач нового искусства призывом к созданию новой азбуки, для новых звуков. Многие идеи могут быть переданы лишь идеографическим письмом.
Многие слова оживут в новых очертаниях. В то время, как ряд звуковых впечатлений создал нотное письмо, в то время, как научные дисциплины полнятся новыми терминами и знаками, мы в поэтическом языке жмемся и боимся нарушить школьное правописание. Искусство ошибки также оттеняет созидаемое, как и академический язык.
Если мы изжили старое искусство, если для не всех стало ясно, что это - слово, но не речь, то это вина педантизма и кастрации духа творивших его. Нужно помнить, что для нашего времени и для нашей души необходим другой подход к словесному искусству, к приемам выразительности. Наша же азбука, наш поэтический лексикон, наша фразеология создались исторически, но не по законам внутренней необходимости. Словесная жизнь тождественна естественной, в ней также царят положения вроде дарвиновских и дефризовских. Словесные организмы борются за существование, живут, размножаются, умирают. До сих пор филология была любовью к анекдоту к истории быта и философии, но не к слову. Напрасны призывы Шахматова, Бодуэна де Куртенэ и немногих других к истинному пониманию ее задач. Школьная схема делает свое и для 9/10 филологов язык - не живой, изменчивый организм, а механизм, в словарях и учебных пособиях. Я вполне понимаю А Франса, когда он восстает против преподавания грамматики и теории словесности, ибо даже во Франции до сих пор не создано правильного пути в понимании жизни языка.
Резюмируя вышесказанное, мы придем к определению: слово и буква (звучащая) - лишь случайные категории - общего неделимого.
1914
ТРУБА МАРСИАН
Мозг людей и доныне скачет на трех ногах (3 оси места). Мы приклеиваем, возделываем мозг человечества, как пахари этому щенку 4-ю ногу, именно - ось времени.
Хромой щенок. Ты больше не будешь истязать слух нам своим скверным лаем. Люди прошлого не умнее себя, полагая, что паруса государства можно строить лишь для осей пространства.
Мы, одетые в плащ только побед, приступаем к постройке молодого союза с парусом около оси времени, предупреждая заранее, что наш размер больше Хеопса, а задача храбра, величественна и сурова. Мы, суровые плотники, снова бросаем себя и наши имена в клокочущие котлы прекрасных задач.
Мы верим в себя и с негодованием отталкиваем порочный шепот людей прошлого, мечтающих уклюнуть нас в пяту. Ведь мы босы. (Ошибка в согласной). Но мы прекрасны в неуклонной измене своему прошлому, едва только оно вступило в возраст победы и в неуклонном бешенстве заноса очередного молота над земным шаром, уже начинающим дрожать от нашего топота.
Черные паруса времени, шумите!
Виктор ХЛЕБНИКОВ, Мария СИНЯКОВА, БОЖИДАР, Григорий ПЕТНИКОВ, Николай АСЕЕВ.
Кн-во «Лирень» 110 день Кальпы.
В. МАЯКОВСКИЙ
КАПЛЯ ДЕГТЯ
Речь, которая будет произнесена при первом удобном случае
Милостивые государи и милостивые государыни!
Этот год - год смертей: чуть не каждый день громкой скорбью рыдают газеты по ком-нибудь маститом, до срока ушедшем в лучший мир. Каждый день тягучим плачем голосит петит над множеством имен, вырезанных Марсом. Какие благородные и монашески-строгие выходят сегодня газеты! В черных траурных платьях похоронных объявлений, с глазами, блестящими кристальной слезой некролога. Вот почему было как-то особенно неприятно видеть, что эта самая облагороженная горем пресса подняла такое непристойное веселье по поводу одной, очень близкой мне смерти. Когда запряженные цугом критики повезли по грязной дороге, дороге печатного слова, гроб футуризма, недели трубили газеты: «хо-хо-хо, так его!.. вези! вези! вези!.. наконец-то!».- (Страшное волнение аудитории: «как умер?- футуризм умер?.. да что вы!»).
Да, умер.
Вот уже год вместо огнесловного, еле лавирующего между правдой, красотой и участком, на эстрадах аудиторий пресмыкаются скучнейшие когано-айхенвальдообразные старики - год уже в аудиториях скучнейшая логика, доказывание каких-то воробьиных истин, вместо веселого звона графинов по пустым головам.
Господа! Да неужели вам не жалко этого взбалмошного в рыжих вихрах детину, немного неумного, немного некультурного, но всегда, о, всегда смелого и горящего? Впрочем, как вам понять молодость. Молодые, которым мы дороги, еще не скоро вернутся с поля брани; вы же, оставшиеся здесь для спокойного занятия в газетах и проч. конторах; вы - или неспособные носить оружие рахитики, или старые мешки, набитые морщинами и сединами, дело которых думать о наиболее безмятежном переходе в другой мир, а не о судьбах русского искусства. А знаете, я и сам не очень-то жалею покойника, правда, из других соображений.
Оживите в памяти первый гала-выход российского футуризма, ознаменованный такой звонкой «пощечиной общественному вкусу». Из этой лихой свалки особенно запомнились три удара под тремя криками нашего манифеста:
1) смять мороженицу всяческих канонов, делающую лед из вдохновенья;
2) сломать старый язык, бессильный догнать скач жизни;
3) сбросить старых великих с парохода современности.
Как видите, ни одного здания, ни одного благоустроенного утла, разрушение, анархизм. Над этим смеялись обыватели, как над чудачеством сумасшедших, а это оказалось «дьявольской интуицией», воплощенной в бурном «сегодня». Война, расширяя границы государств и мозг, заставляет врываться в границы вчера неведомого.
Художник! Тебе ли тоненькой сеточкой контура поймать несущуюся кавалерию! Репин! Самокиш! Уберите ведра - расплещет. Поэт. Не сажай в качалку ямбов и хореев мощный бой, всю качалку разворотит.
Изламывание слов, словоновшество. Сколько их новых во главе с Петроградом. А кондуктрисса! Умрите, Северянин! Футуристам ли кричать о забвении старой литературы. Кто за казачьим гиком расслышит трель мандолиниста Брюсова?
Сегодня - все футуристы! Народ - футурист!
Футуризм мертвой хваткой взял Россию.
Не видя футуризма перед собой и не умея заглянуть в себя, вы закричали о смерти. Да, футуризм умер как особенная группа, но во всех вас он разлит наводнением. Но раз футуризм умер как идея избранных, он нам не нужен. Первую часть нашей программы разрушения мы считаем завершенной. Вот почему не удивляйтесь, если сегодня в наших руках увидите вместо погремушки шута чертеж зодчего, и голос футуризма, вчера еще мягкий от сентиментальной мечтательности, сегодня выльется в мощь проповеди.
1915
Алексей Крученых
ДЕКЛАРАЦИЯ ЗАУМНОГО ЯЗЫКА
1. Мысль и речь не успевают за переживанием вдохновенного, поэтому художник волен выражаться не только общим языком (понятия), но и личным (творец индивидуален), и языком, не имеющим определенного значения (не застывшим), заумным. Общий язык связывает, свободный позволяет выразиться полнее (пример: го оснег кайд и т. д.).
2. Заумь - первоначальная (исторически и индивидуально) форма поэзии. Сперва - ритмически-музыкальное волнение, празвук (поэту надо бы записывать его, потому что при дальнейшей работе может позабыться).
3. Заумная речь рождает заумный праобраз (и обратно) - неопределимый точно, например: бесформенные бука, Горго, Мормо; Туманная красавица Иллайяли; Авоська да Небоська и т. д.
4. К заумному языку прибегают:
a) когда художник дает образы еще не вполне определившиеся (в нем или вовне);
b) когда не хотят назвать предмет, а только намекнуть - заумная характеристика: он какой-то эдакий, у него четырехугольная душа, - здесь обычное слово в заумном значении. Сюда же относятся выдуманные имена и фамилии героев, названия народов, местностей, городов и проч., например: Ойле Блеяна, Мамудя, Вудрас и Барыба, Свидригайлов, Карамазов, Чичиков и др. (но не аллегорические, как-то: Правдин, Глупышкин, - здесь ясна и определенна их значимость);
c) когда теряют рассудок (ненависть, ревность, буйство)...
d) когда не нуждаются в нем - религиозный экстаз, мистика, любовь. (Глосса, восклицания, междометия, мурлыканья, припевы, детский лепет, ласкательные имена, прозвища, - подобная заумь имеется в изобилии у писателей всех направлений.)
5. Заумь пробуждает и дает свободу творческой фантазии, не оскорбляя ее ничем конкретным. От смысла слово сокращается, корчится, каменеет, заумь же дикая, пламенная, взрывная (дикий рай, огненные языки, пылающий уголь).
6. Заумь - самое краткое искусство, как по длительности пути от восприятия к воспроизведению, так и по своей форме, например: Кубоа (Гамсун), Хо-бо-ро и др.
7. Заумь - самое всеобщее искусство, хотя происхождение и первоначальный характер его могут быть национальными, например: Ура, Эван - эвое и др.
Заумные творения могут дать всемирный поэтический язык, рожденный органически, а не искусственно, как эсперанто.
| сегодня: 14/03/2010 |  | статья: 11/02/2004 |
Поэзия Проза Литературная критика Библиотечка "эгоиста" Создан для блаженства Онтологические прогулки Искусство Жизнь как есть Лаборатория слова В дороге
Литературная критика
Пощечина общественному вкусу
Название манифеста русских футуристов (декабрь, 1912), написанного поэтами Давидом Давидовичем Бурлюком (1882-1967), Алексеем Елисеевичем Крученых (1886-1968), Владимиром Владимировичем Маяковским (1893-1930) и Велемиром Владимировичем Хлебниковым (1885- J 922), а также альманаха (1912), предисловием к которому он послужил.
Полное название манифеста: Пощечина общественному вкусу. В защиту свободного искусства. Авторы манифеста писали:
«Читающим наше Новое Первое Неожиданное.
Только мы - лицо нашего времени. Рог времени трубит нами в словесном искусстве.
Прошлое тесно. Академия и Пушкин непонятнее иероглифов. Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода современности.
Кто не забудет своей первой любви, не узнает последней.
Кто же, доверчивый, обратит последнюю любовь к парфюмерному блуду Бальмонта? В ней ли отражение мужественной души сегодняшнего дня?
Кто же, трусливый, устрашится стащить бумажные латы с черного фрака воина Брюсова? Или на них зори невиданных красот?
Вымойте ваши руки, прикасавшиеся к грязной слизи книг, написанными этими бесчисленными Леонидами Андреевыми.
Всем этим Максимам Горьким, Куприным, Блокам, Соллогубам, Ремизовым, Аверченкам, Черным, Кузьминым (Соллогуб, Кузьмин вместо Сологуба и Кузмина - это так называемые «опечатки неуважения», сознательно сделанные авторами манифеста. - Сост.), Буниным и проч. и проч. нужна лишь дача на реке. Такую награду дает судьба портным.
С высоты небоскребов мы взираем на их ничтожество!..
Мы приказываем чтить права поэтов:
1. На увеличение словаря в его объеме произвольными и производными словами (Слово-новшество).
2. На непреодолимую ненависть к существовавшему до них языку.
3. С ужасом отстранять от гордого чела своего из банных веников
сделанный вами Венок грошовой славы.
4. Стоять на глыбе слова «мы» среди моря свиста и негодования.
И если пока еще и в наших строках остались грязные клейма ваших «здравого смысла» и «хорошего вкуса», то все же на них уже трепещут впервые Зарницы Новой Грядущей Красоты Самоценного (самовитого) Слова.
(Цит. по: Серебряный век. В поэзии, документах, воспоминаниях. М, 2001).
Шутливо-иронически о чем-либо, вызывающем всеобщее возмущение, оскорбляющем (дразнящем) устоявшиеся эстетические вкусы и привычки.
См. также Сбросить с парохода современности.
Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. - М.: «Локид-Пресс» . Вадим Серов . 2003 .
Смотреть что такое "Пощечина общественному вкусу" в других словарях:
Обложка сборника «Пощёчина общественному вкусу» первый поэтический сборник кубофутуристов (петербургская поэтическая группа «Гилея»), вышедший 18 декабря 1912 года. Наиболее известен благодаря сопровождавшему его одноимённому манифесту. В… … Википедия
Обложка сборника «Пощёчина общественному вкусу» первый поэтический сборник кубофутуристов (петербургская поэтическая группа «Гилея»), вышедший … Википедия
Крупнейший поэт пролетарской революции. Род. в с. Багдады Кутаисской губ. в семье лесничего. Учился в кутаисской и московской гимназиях, курса однако не окончил. Психология ребенка складывалась под впечатлением героической борьбы… …
Владимир Владимирович (1894 1930) крупнейший поэт пролетарской революции. Р. в с. Багдады Кутаисской губ. в семье лесничего. Учился в кутаисской и московской гимназиях, курса однако не окончил. Психология ребенка складывалась под впечатлением… … Литературная энциклопедия
- (от лат. будущее) одно из главных направлений в искусстве авангарда нач. 20 в. Наиболее полно был реализован в визуальных и словесных искусствах Италии и России. Начался с опубликования в париж. газете “Фигаро” 20 февр. 1909… … Энциклопедия культурологии
Из манифеста русских футуристов «Пощечина общественному вкусу. В защиту свободного искусства» (1912), написанного поэтами Д. Д. Бур люком (1882 1967), А. Е. Крученых (1886 1968), В. В. Маяковским (1893 1930) и В. В. Хлебниковым (1885 1922). В… … Словарь крылатых слов и выражений
- — родился 26 мая 1799 г. в Москве, на Немецкой улице в доме Скворцова; умер 29 января 1837 г. в Петербурге. Со стороны отца Пушкин принадлежал к старинному дворянскому роду, происходившему, по сказанию родословных, от выходца "из… … Большая биографическая энциклопедия
Давид Давидович (1882–) поэт и художник, примыкавший к футуризму (см.). Стихи Б. помещались в сборниках: «Дохлая луна» (М., 1913); «Затычка» (Херсон, 1913); «Пощечина общественному вкусу» (СПБ., 1913); «Требник троих» (М., 1913). Литературная… … Литературная энциклопедия
Мединский, Владимир - Министр культуры РФ Министр культуры РФ, член Высшего совета Единой России с мая 2012 года. Был депутатом Государственной думы четвертого и пятого созывов, в октябре декабре 2011 года возглавлял думский комитет по культуре. Писатель публицист,… … Энциклопедия ньюсмейкеров
Велимир Хлебников - Биография Велимира Хлебникова Велимир (настоящее имя Виктор Владимирович) Хлебников родился 9 ноября (28 октября по старому стилю) 1885 года в ставке Малодербетовского улуса Астраханской губернии России (ныне село Малые Дербеты, Калмыкия) в семье … Энциклопедия ньюсмейкеров
Книги
- Стихотворения (1922 - февраль 1923) , Владимир Владимирович Маяковский. Эта книга будет изготовлена в соответствии с Вашим заказом по технологии Print-on-Demand. Стихи Маяковского были впервые опубликованы в 1912 в альманахе группы "Гилея""Пощечина общественному…
