К керам боги гробницы ученые аудиокнига. Керам к в боги, гробницы и ученые
· Тема: по книге К. Керама «Боги.Гробницы.Ученые»»
· Раздел: История искусства
· Назначение:… реферат
· Формат:… WinWord
· Использование: 2000-2001 год сдачи, РГГУ кафедра истории искусства, Борзунову А.А. полученная оценка: отлично
· Примечания:… Ваши комментарии к данной работе: Монография
Российский Государственный Гуманитарный Университет
Факультет истории искусств
РЕФЕРАТ по книге
К.Керама «Боги. Гробницы. Ученые»
Онуфриева Н.А. 1 курс
Искусствоведение
преподаватель: А.А.Борзунов
Москва 2000/2001
К. Керам «Боги. Гробницы. Ученые»
«Роман археологии»
Исходя из того, что археология – наука, в которой переплелись приключения и трудолюбие, романтические открытия и духовное самоотречение, наука, которая не ограничена ни рамками той или иной эпохи, ни рамками той или иной страны, - была погребена в специальной литературе: в научных монографиях и журналах. Как бы высока ни была научная ценность этих публикаций, они ни в коем случае не пригодны для чтения.
Книга разделена на несколько разделов или «книг»:
Книга статуй
Книга пирамид
Книга башен
Книга ступеней.
Книга статуй.
Интересно то, что, по словам автора, все началось в 1738 году, когда Мария Амалия Христина, дочь Августа III Саксонского вышла замуж за Карла Бурбонского, короля обеих Сицилий. Ей очень понравились статуи и скульптуры, найденные незадолго до последнего извержения Везувия, случайно, а другие – по инициативе некого генерала д ‘Эльбефа. Она попросила своего супруга найти ей еще.
Самое простое – начать раскопки в той части, где закончил их д ‘Эльбеф. Надзор за раскопками взял на себя дон Марчелло Венути – гуманист, хранитель королевской библиотеки. За первыми раскопками последовали многие другие, но самым интересным были обломки гигантских бронзовых коней, а также была обнаружена лестница, архитектура которой позволила маркизу дон Марчелло Венути сделать одно заключение. Оно подтвердилось 11 декабря 1738 года, когда была обнаружена надпись (король с королевой к тому времени прибыли на место раскопок). Эта надпись гласила, что некий Руфус построил на свои средства театр –“Theatrum Herculanense”.
Так началось открытие погребенного под землей города (там, где есть театр, наверное, есть и поселение) В этом театре было найдено множество интересных статуй, которые попали туда случайно, их смел поток лавы, и они чудом уцелели. А имя города было начертано на стенах театра – Геркуланум.
Оказывается лава не пощадила в свое время не только Помпею, но и Геркуланум. Следы Помпеи, которая находилась под слоем лапилли, были найдены ближе к поверхности, чем остатки Геркуланума, причем не одной, а нескольких поколений Помпеи.
Новые раскопки возглавлял Кавалер Алькубиерре. Они начались 1 апреля 1748 года, уже 6 апреля была найдена величайшая стенная роспись. Потом стали считать ее частью дома Цицерона. 19 апреля наткнулись на мертвеца. Это место бросили и начали рыть в других местах, не подозревая, что как раз в этом месте находится центр Помпеи. Кавалером Алькубиерре двигала не сила знаний, а лишь техника дела и, не найдя денег и драгоценностей, он переходил на другое место и начинал все начала.
Можно ли в полной степени представить, каким ужасным было извержение, которое повлекло за собой гибель целого города. В одном месте оно настигло игравших детей, в другом пасущихся коз, в третьем, человека, бегущего с монетами в кулаке. Были найдены храм Изиды, дома, амфитеатр – все сохранилось в неприкосновенном виде. В канцеляриях лежали восковые таблички, в библиотеках – свитки папируса, в банях – стригла (скребки).
Объединить все эти знание, все это богатство истории мог только человек, знающий и любящий античное искусство.
Он родился в 1717 году в Стендале, а семье бедного башмачника. В детстве любил лазить по курганам и подстрекал на это своих друзей мальчишек. В 1743 году стал учителем и помощником директора в Зеегаузене. В 1758 году он становится библиотекарем и хранителем коллекций кардинала Альбани, в 1763 году – верховным хранителем всех древностей Рима и его окрестностей, посещает Помпеи и Геркуланум.
В 1768 году – убит неизвестным убийцей за своим письменным столом в одной из гостиниц в Италии.
Имя этому человеку Винкельман.
Его три произведения положили основу научному исследованию истории древности: «Донесения о раскопках в Геркулануме», основной труд «История искусства древности» и «Неизвестные античные памятники».
В 1762 году он опубликовал, несмотря на все трудности, первое донесение об открытиях в Геркулануме. Двумя годами позднее – второе. Но когда второе донесение дошло во французском переводе до неаполитанского двора, там поднялась целая буря возмущений. Никто и не думал, что в своих донесениях Винкельман впервые ясно и по-д6еловому опишет раскопки, начатые у подножия Везувия.
Безусловно, многие утверждения Винкельмана были неверными, многие его выводы - поспешными. Созданная им картина древности стала идеализацией: в Элладе жили люди не только «равные богам» но и простые смертные. Но все равно знание Винкельмана о греческих произведениях искусства было весьма ограниченным. Он увидел лишь малую толику того, что было найдено в последствии.
Величайшей его заслугой является то, что он установил порядок и знание там, где господствовали хаос и легенды, догадки.
Жил на свете мальчик, у которого были бедные родители. Его отец часто рассказывал ему историю о том, что в могиле на деревенском кладбище похоронен злодей Хенниг, и каждый год по преданию нога этого злодея в шелковом чулке и башмаке вылезает из могилы и что на холме недалеко от этого места зарыта золотая колыбель. Мальчик удивлялся, почему отец не отроет эту колыбель и не продаст ее, если они бедны.
Старый гуманист рассказывал своему сыну о героях Гомера, о сожженной Трое. Мальчик запомнил эти рассказы на всю жизнь. Его целью стало отыскать место, где была троя. Он верил, что найдет сокровища царя.
Дальнейшая жизнь Генриха Шлимана связана с приключениями. Изучением языков. Он создал свой метод, позволяющий выучить язык за шесть недель. За два с половиной года он овладевает французским, голландским, испанским, португальским и итальянским языками. В 1844 году, став корреспондентом и бухгалтером одной фирмы, которая имела торговые связи с Россией, в 22 года, он приступил к изучению русского.
В 1856 – изучил новогреческий язык, опять за 6-ть недель.
В 1864 году Шлиман уже почти собрался посетить Троянскую равнину, но, изменив своему решению, отправился в двухлетнее путешествие вокруг света.
В 1856 году он совершил через Пелопоннес и Трою поездку в Итаку.
Генрих верил, что все эти герои – Ахилл и Патрокл, Гектор и Иней, все их деяния, их дружба, ненависть и любовь, все это реально существует, его веру разделяли историки древности Геродот и Фукидид.
С этой верой миллионер Генрих Шлиман и отправился на сорок шестом году своей жизни в путешествие в царство ахейцев.
В то время считали, что Троя могла, находится там, где теперь стояла маленькая деревушка Бунарбаши.
Но с первого взгляда Шлиману стало ясно, что она не могла располагаться здесь, в трех часах езды от моря, ведь герои Гомера по несколько раз в день сходили с корабля на берег и шли в город.
Микены и Тиринф, - писал Шлиман,- были разрушены 2335 лет назад), писал это в 1868 году), и, несмотря на это их руина находятся в таком состоянии, что, наверное, простоят еще 20 000 лет». Троя была разрушена на 722 года ранее, циклопические стены не могли исчезнуть бесследно и, тем не менее, нигде не было видно ни малейших следов.
Шлиман осмотрел 4-х угольное плато длиной 233 м и пришел к убеждению, что именно здесь находится Троя. Это была его идея, разделяли ее очень немногие и именно он доказал раскопками свою правоту.
В 1869 году Шлиман женился на гречанке Софье Энгастроменос, прекрасной как Елена и она вместе с ним продолжила поиски страны Гомера.
Раскопки начались в апреле 1870 года. В его распоряжении сотня рабочих.
Однажды утром Шлиман с супругой наблюдали за рабочими. Вдруг его взгляд привлек какой-то предмет, ярко блеснувший на солнце. Он попросил жену отослать рабочих домой под каким-либо пространным предлогом. Когда те удалились, он сам спрыгнул в яму и стал работать ножом, как ожержимый.
Матово поблескивала слоновая кость, блестело золото.…А Шлиман складывал в красную шаль жены драгоценные находки, одну за одной. Тогда он решил, что это сокровища царя Приама! Теперь уже доподлинно известно, что найденный клад принадлежал царю, жившему за тысячу лет до Приама.
Это была самая первая находка. Большая ее часть находится сейчас в Государственном музее им. Пушкина. Какая красавица не захочет примерить золотой головной убор царицы столь тонкой ручной работы.
Вторым открытием Шлимана были царские погребения в Микенах. Маска Агамнемона – самая яркая находка, ее фотографию мы все видели в школьных учебниках истории.
Гомер называет Микены не только кровавым городом, но и «златообильным». Действительно, этот город был даже богаче, чем Троя.
Шлиман приступил к работе 7 августа 1876 года вместе с 63 рабочими и добился неплохих результатов.
В 1878-79 гг. при поддержке Вихрова он вторично раскапывает Трою, в 1880 он открывает сокровищницу царя Минии, в 1882 г. совместно с Вильгельмом Дерпфельдом, профессором, сотрудником, советником и другом Шлимана, в третий раз раскапывает Трою. Через 2 года – раскопки Тиринфа – родины Геракла.
Книга пирамид.
В этой части книги речь пойдет о выдающихся деятелях археологии и их открытиях.
Сначала о Наполеоне I и еще одном человеке Виване Деноне , Они стоят у истоков археологического открытия.
Денона представили Наполеону как рисовальщика, весной 1798 года, когда Наполеон впервые ознакомил ученых в большом зале заседаний со своими планами.
Если Наполеон завоевал Египет с помощью оружия, то Денон запечатлел страну фараонов на листах бумаги и сохранил ее, донеся до нашего сознания. Его рисунки стали материалом для научных исследований, на его материалах был написан труд, который положил начало египтологии – «Описание Египта».
Тем временем в Египте был основан Египетский институт.
Денон занимался своими рисунками, а ученые собирали и изучали то, что нашли на поверхности. Именно тогда и был найден «Трехъязычный камень и Розетт», который стал ключом к загадкам Египта.
В «Описании Египта» изумленной Европе открывался прекраснейший мир, полный чудес, загадок и неведомых божеств. Впоследствии вдохновленная сестра Наполеона вдохновила ищущую Европу на новые поиски, раскопки в Помпеях. Ученые, освоившие методику Винкельмана, горели желанием применить ее в действии.
Еще одно незабвенное имя в открытии Египта – Жан-Франсуа Шампольон . Этот человек стал личным секретарем Наполеона и поэтому имел доступ к египетским находкам. Признание к этому человеку пришло только после его смерти, в 1896 году.
Шампольон первый открыл тайну иероглифов, разгадал тайну египетской письменности, нашел ключ к загадкам Египта. Свою первую значимую экспедицию он провел с июля 1829 по декабрь 1829 гг.
Он дешифровал и интерпретировал, ему приходили в голову все новые и новые мысли, но ему не суждено было дополнить их археологическими раскопками.
Говард Картер (о нем речь пойдет ниже) приводит имя - Джованни Батист Бельцони . Его жизнь была посвящена коллекционированию: он собирал все, что попадалось ему под руку – от скарабеев до обелисков. Правда, Бельцони пользовался такими методами, от которых у современных археологов волосы встают дыбом. Ничто не останавливало его в безудержной охоте за тем или иным предметом. Он мог взломать запечатанные камеры царских гробниц стенобитным орудием.
В 1817 году он обнаружил гробницу Сети I, предшественника Рамсеса, в долине Бибан аль Мулук, близ Фив.
2 марта 1818 года итальянец открыл вторую по величине гробницу Гизэ – пирамиду Хефрена. Эти первые исследования положили начало науке о пирамидах. Можно сказать, что Бельцони был великим коллекционером.
Когда король Пруссии Фридрих Вильгельм IV пожертвовал значительную сумму на снаряжение научной экспедиции в Египет. Руководителем стал Рихард Лепсиус . Экспедиция была рассчитана на 3 года с 1843 по 1845. Она уделяла много внимания изучению и регистрации, пробыла 6 месяцев в Мемфисе и семь – в Фивах.
Первое открытие Лепсиуса – открытие Древнего Царства(2900-2270 гг. до н.э.). Он нашел следы или остатки более 30 неизвестных до тех пор пирамид, открыл неизвестный до этого вид гробниц – мастаба – гробницы знати Древнего царства. Лепсиус впервые систематизировал те знания, которые предстали перед ним как нагромождение руин. В результате – коллекция сокровищ в Египетском музее в Берлине, бесчисленные публикации
(1849 г «Египетская хронология» и в 1850 г. – «Книга египетских фараонов»).
Оказалось, что у египтян, как и у всех древних народов не было твердого летоисчисления, соответственно и письменной истории; отсутствовало у них и чувство историзма. Отправной точкой исследования стал труд Египетского жреца Манефона, который составил на греческом языке историю своей страны «Историю Египта».
Теперь с помощью хронологии, созданной Лепсиусом, с помощью частично сохранившегося труда Манефона можно приступать к воссозданию истории Египта.
Датировкой Царств вплоть до Нового занялся немецкий египтолог Георг Штейндорфом , и весьма успешно.
В 1850 году Огюст Мариетт , тридцатилетний французский египтолог посетил цитадель города Каира. Он стал третьим великим египтологом 19 в и его заслуги в том, что он нашел более 100 сфинксов, аллею сфинксов, которая соединила 2 храма. Эту часть сооружений сейчас называют Серапеумом или Серапейоном, по имени бога Сераписа. Одновременно Мариетт открыл и то, что было соединено с аллеей сфинксов – гробницы священных быков Аписов, что помогло ближе познакомится с религиозными культами Египта. (Апис – священный бык Мемфиса, слуга бога Птаха).
Огюсту Мериетту удалось создать самый большой в мире музей египетских ценностей (с 1902 года он находится в Каире).
Уильяму Матью Флиндерсе Питри суждено было стать самым выдающимся вычислителем и интерпретатором среди археологов.
В 1880 году он отправился в Египет, где занимался раскопками 46 лет, до 1926 года.
С 27 лет он вел раскопки, не отвлекаясь ни на что, буквально «просеивая» весь Египет. И в результате стал крупным специалистом в области керамики и пластики египетского искусства. Также он занимался проблемой пирамид, пытаясь понять их назначение и психологию воздвигнувших их. Его заслуга в том, что он первым расположил хронологически египетское прикладное искусство.
Его поиски и изучения все время подвергались вмешательствам со стороны. Хотя кому из исследователей удавалось спокойно работать в то время? Главной проблемой тогда были грабители могил. Ведь в ту пору Египет, эта Долина царей, был находкой для людей, помешанных на коллекционировании древностей, таких как Дж. Б.Бельцони, или просто охотников за богатством царей.
В этой книге даже посвящена отдельная глава проблеме воровства из гробниц.
Очень важна в истории Египта находка гробницы Тутанхамона. Экспедиция, открывшая ее, была научно и опытно подготовлена предыдущими поколениями археологов.
Немного о тех, кто нашел эту гробницу. В 1903 г. некий лорд Карнавон приезжает в Египет с его мягким климатом лечить приступы удушья. И конечно увлекается раскопками. С 1906 года он ведет их самостоятельно. В помощь ему порекомендовали молодого Говарда Картера . И надо сказать, они отлично дополнили друг друга.
С самого начала их целью была гробница Тутанхамона. До этого Дейвисом были найдена фаянсовый кубок с именем Тутанхамона, деревянная шкатулка и в ней золотые пластинки с тем же именем. Картер видел их собственными глазами. Тот же Дейвис нашел и несколько печатей Тутанхамона.
Итак, отправной пункт у лорда Карнавона и Г.Картера был. Они начали поиски с тех мест, где были найдены эти предметы Тутанхамона. Конечно, столь малые доказательства не могли точно указать место. И вот, утром 6 ноября Картер отправляет в Англию Карнавону телеграмму. Могила найдена, но до приезда лорда все засыпано. Карнавон срочно выехал в Египет и гробница, наконец, увидела свет.
Она была непохожа на найденные ранее. Не раз обсуждался вопрос – гробница это или тайник!
Но исследования подтвердили первую версию, хотя надо согласится, что Тутанхамон достаточно хорошо защитил ее от нежелательных посетителей. Грабители побывали здесь, но, кажется, они только переворошили все и ничего не украли. Что же их спугнуло? До сих пор неизвестно лежит ли проклятие на этой гробнице или воздух там пропитан ядами, а может что-то еще.
После открытия гробницы Тутанхамона были найдены еще многие другие. Например, в 1939, 1940 и 1946 – профессором Пьером Монте обнаружена группа захоронений XXI и XXII династий. Профессор Сами Гарба обнаружил места поклонений Ибису. Также найдены гробницы, относящиеся к III-II тысячелетиям до н.э., нетронутая гробница царевича Шешонка и в 1941 году стрела в честь Аменхотепа II.
Благодаря ученым 19-20 вв. мы имеем представление о Египте, а также о еще более древней цивилизации, занимавшей некогда междуречье Тигра и Евфрата, страну Вавилонской башни и Ниневии.
Книга башен.
В этой части речь пойдет об Ассирии, древней стране Ашшур, в древности расположенной на севере вдоль Тигра. Для сравнения, Вавилония (в древности Шумер и Аккад) находилась на юге, между Тигром и Евфратом.
Была найдена Ниневия, благодаря человеку, пионеру археологических раскопок на ассирийской земле, Полю Эмиль Ботта
. Им был найден первый ассирийский дворец, ставший сенсацией европейского мира и важным научным открытием.
Он написал книгу «Памятники Ниневии, открытые и описанные Ботта, измеренные и зарисованные Фланденом». В этой книге как потом оказалось, был ключ к дешифровке клинописи.
Георг Фридрих Гротефенд впервые расшифровал глиняные таблички с клинописным текстом. Он доказал, что хотя клинописные знаки и направлены в разные стороны, основных направлений только два: либо сверху вниз, либо слева направо, так как угол, образуемый двумя клиньями, всегда обращен направо.
Тем не менее с клинописью случился тот же парадокс, что и почти со всеми великими открытиями: она была дешифрована дважды. Это удалось еще одному англичанину, и что самое интересное уже не только после Гротефенда, но и после его продолжателей Бюрнуфа и Лассена.
В 1888-1900 гг. в Ниппуре была найдена самая большая коллекция клинописных табличек экспедицией В.Хильпрехта.
В 1854 году лондонский Хрустальный дворец был перенесен в Гайд-парк, где показаны великолепные помещения: церемониальный зал, царские покои, а также крылатые человекобыки, репродукции, изображающие «победоносного героя», «господина страны» Гильгамеша, известные дотоле только по легендам, сомнительным рассказам путешественников и священным книгам. Человека организовавшего этот музей звали Остин Генри Лэйярд.
Страсть, которую он питал к Персии, к Багдаду, к Дамаску, восходит к его юношеским мечтам. Он занимался раскопками на холме Нимруд, нашел крылатую статую человекольва Набу, всего он нашел тринадцать пар крылатых статуй человекольвов и человекобыков, дворец Ашшурнасирапала II и др. Крылатые статуи он отправил на повозках в Лондон в Британский музей.
Кроме статуй, Лэйард нашел в Ниневии книгохранилище, насчитывавшее тридцать тысяч томов, т.е. тридцать тысяч глиняных табличек.
Сегодня мы уже знаем о Ниневии достаточно много: об обоих правителях Синаххерибе и Ашшурбанапале, их предшественниках и преемника. Главным образом, Ниневия прославилась своей кровавой сменой правителей, которым никогда не удавалось умереть своей смертью, грабежами, угнетением и насилием.
Стены ее отражались в водах Тигра, а о ней говорили: «та, которая своим ужасным сиянием отбрасывает врагов».
Огромную роль сыграли открытия немца Роберта Кольдевея. Этот ученый начал раскопки в Вавилоне 26 марта 1899 года. Из всех находок ошеломили мир три: сад, башня и улица. Сады Семирамиды, Вавилонская Башня и дорога процессий в честь бога Мардука, которая вела от фольварка до Ворот Иштар. Сегодня, благодаря стараниям Кольдевея Вавилон открыт нашему взору как руины зданий, блестящие фрагменты и другие прекрасные образцы былой роскоши.
Книга ступеней.
Ацтеки.
Сокровища Монтесумы были найдены неким Кортесом. Он был завоевателем, а не ученым, он занимался разведением рогатого скота на Кубе и добычей золота, также ему пришлось поначалу участвовать в завоевании этой самой Кубы. Но, в конце концов, он разбогател. В 1519 году Кортес обратился к Монтесуме с просьбой построить часовню. Солдаты находят замурованную дверь в одном из отведенных помещений. Заглянув в проем, Кортеса на миг ослепляет содержимое помещения: богатейшие великолепные ткани, украшения, драгоценная утварь, чудесные произведения искусства, золотые и серебряные изделия. Самое лучшее, что мог сделать Кортес, это приказать заделать дверь. В конце концов, Монтесуме пришлось подарить этот клад Кортесу. Тот взвесил его и тогда оценил в 162 000 золотых песо (около 6,3 миллиона долларов).
Цивилизация ацтеков была в то время с варварскими традициями и обычаями, но с другой стороны – с высокой нравственностью. Испанцы, вторгшиеся с крестом и мечом, пытались обратить ацтеков в христианство. Скорее всего, самого Монтесуму пытался обратить в христианство Кортес.
Что касается сокровищ, то из-за них дело дошло до дикого побоища, в котором испанцы потерпели поражение. Кортеса ранили в голову, и он перестал сражаться. Дело поправилось только тогда, когда Кортес из последних сил прорвался к вражескому военноначальнику Сихуаку и пронзил его копьем. Затем он поднял вверх золотое знамя. И тогда поражение обернулось победой. Для ацтеков золотое знамя в руках могущественного белого завоевателя был сигнал к поражению, а сам белый завоеватель казался тогда еще могущественнее их собственных богов. В тот момент, наверное, и была решена судьба Мехико – царство Монтесумы перестало существовать.
Открыл ее Джон Ллойд Стефенс . Также он и другие ученые - Вильям Прескотт, Брассер де Бурбур открыли очень многое в Америке. Стефенс – монументы и памятники, принадлежавшие майя, Прескотт описал целый отрезок из истории ацтеков по собранным им же материалам, а Брассер де Бурбур подобрал ключ к некоторым непонятным дотоле орнаментам и иероглифам.
Также с открытиями в Центральной Америке связаны большие трудности. Например, ученые не могли проводить исследования из-за своеобразия ландшафта, климата, а также невозможно было проводить обобщения, из-за отсутствия разностороннего материала, т.к. не было ничего кроме развалин.
В результате исследование подошло к мертвой точке, с которой сдвинул его исследователь Альфред Персифаль Моудсли только через 40 лет после Стефенсона.
Моудсли сделал 7 походов в джунгли и привез оригинальные зарисовки этих походах, материалы, оттиски и гипсовые слепки с рельефов и надписей. Его материалы попали в Англию, сначала в Музей Виктории, затем в Британский музей. И тогда наука получила ключ к загадкам памятников.
Благодаря человеку по имени Диэго де Ланде , второму архиепископу Юкатана, который был ярым фанатиком науки и обладал огромной жаждой знаний, благодаря ему мы получили очень многие факты о жизни майя. Он написал книгу, в которой рассказывалось, как жили майя, об их богах. В этой книге было много рисунков, в которых было объяснено какими знаками майя, обозначавшими месяцы и дни.
Этих немногочисленных рисунков оказалось достаточно, чтобы прочитать монументы майя и понять принцип календаря майя. Он не был похож на все известные календари.
Во многих местах Юкатана были обнаружены книги «Чилам Балам», красочные описания политических событий колониального периода. Также стало известно, что майя, единственная из всех цивилизаций не занималась земледелием, хотя известна культура, кормившая все классы – маис или кукуруза. Расширение государства у них шло не от центра к периферии, а наоборот, и также майя не хотели расширять территорию за счет зарубежных районов. Они были горожанами, отсутствовало среднее промежуточное сословие – буржуазия. В городах жили господствующие классы – знать и жрецы, но не было крестьян. Народ состоял из небольшой кучки правителей и массы угнетенных.
Но все же загадкой осталось то, почему исчезла эта цивилизация, и кто стал причиной этого таинственного исчезновения? На этот счет ученые выдвигают очень много теорий. Одна из самых близких - великая цивилизация майя прекратила свое существование, потому что лишилась своего базиса. Цивилизация может существовать без техники, но без плуга – нет! Видимо голод заставил майя отправиться в странствования. А джунгли медленно зарастили покинутую брешь города и скрыли его на целое тысячелетие от людских взоров.
И вот прошло полторы тысячи лет, и к этому месту пришел исследователь Эдвард Герберт Томсон , который искал Чичен-Ицу, самый могущественный и прекрасный город майя. В этом городе Священный колодец – самая великая тайна Чичен-Ицы. Э.Г.Томсон был Шлиманом в Юкатане, он отправился на поиски, уверовав в книгу, к которой никто не относился всерьез, как некогда Шлиман уверовал в Трою по «Илиаде» и «Одиссее».
Диего де Ланды писал, что Священный колодец – это место жертвоприношений. Во время засухи процессия жрецов приводила к нему избранных красивых девушек в их лучших украшениях. Они должны были прыгнуть в колодец, а он был настолько глубок, что жертвы уже не могли выбраться наружу. Туда же кидали драгоценности, золото. Если в страну попадало золото, то большую его часть должен был получить колодец.
В 1947 году одна экспедиция отправилась в Бонампак в Чиапасе. Руководителем был Джайлс Гревилл Хили. В короткий срок экспедиция нашла одиннадцать храмов Древнего Царства, как раз до переселения. Хили удалось найти настенные росписи и даже восстановить их цвета – красную, желтую, охру, зеленую и голубую краски, а также изображения воинов, правителей, жрецов в торжественных облачениях.
Учеными были обнаружены следы чужой цивилизации. «Здесь работали чужие руки, здесь чувствуется чужое влияние и чужие знания». Но кто их принес? Благодаря такому удивительному человеку, ацтекскому вождю Иштлилшочитль мы получили некоторые сведения. Об Иштлилшочитле писал Вильям Прескотт сто лет назад. Как о принце, прямом потомке тескокского царского рода.
Итак, появилась еще одна новая культура – цивилизация легендарных тольтеков, предшествовавшая цивилизации ацтеков.
Достоверно известно лишь одно: цивилизации трех народов связаны между собой: они занимались сооружением пирамид, ступени которых вели к богам, к Солнцу или к Луне. Пирамиды были для астрономических наблюдений и сооружены с помощью календаря. Все эти народы жили с помощью своих больших календарей и верили, что каждые 50 лет наступает конец света. На этих суевериях покоилась власть жрецов, т.к. считалось, что они молитвами могут предотвратить опасность.
Итак, о майя представляли собой народ, состоявший из отдельно враждовавших между собой племен, которые лишь изредка объединялись в единый союз против общего врага.
Ацтеки были воинственным народом, создавшим государство на развалинах цивилизации тольтеков. А тольтеков можно уподобить этруска.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Раскопки продолжаются. В Греции. В Италии, на о-вах Средиземного моря, в Малой Азии, в Египте, в Месопотамии, а также в новых местах.
Какие сокровища еще будут извлечены на свет? Но об этом уже в следующих книгах
Керам К В
Боги, гробницы и ученые
Боги, гробницы и ученые
Введение. О чем рассказывает книга
КНИГА СТАТУЙ
Глава 1. Увертюра на классической почве
Глава 2. Винкельман, или рождение одной науки
Глава 3. Следопыты истории
Глава 4. Сказка о бедном мальчике, который нашел сокровище
Глава 5. Маска Агамемнона
Глава 6. Шлиман и наука
Глава 7. Микены, Тиринф, остров загадок
Глава 8. Нить Ариадны
КНИГА ПИРАМИД
Глава 9. Поражение оборачивается победой
Глава 10. Шампольон и трехъязычный камень
Глава 11. Государственный преступник расшифровывает иероглифы
Глава12. "Сорок веков смотрят на вас..."
Глава13. Питри и гробница Аменемхета
Глава14. Грабители в Долине царей
Глава15. Мумии
Глава16. Говард Картер находит Тутанхамона
Глава17. Золотая стена
КНИГА БАШЕН
Глава 18. В Библии сказано...
Глава 19. Ботта находит Ниневию
Глава 20. Дешифровка клинописи
Глава 21. Необычный эксперимент
Глава 22. Дворцы под холмом Нимруд
Глава 23. Джордж Смит ищет иголку в стоге сена
Глава 24. Кольдевей под пулями
Глава 25. Э-темен-анки - Вавилонская башня
Глава 26. Тысячелетние цари и всемирный потоп
КНИГА СТУПЕНЕЙ
Глава 27. Сокровища Монтесумы
Глава 28. Обезглавленная цивилизация
Глава 29. Мистер Стефенс покупает город
Глава 30. Интермедия
Глава 31. Тайна покинутых городов
Глава 32. Дорога к колодцу
Глава 33. Ступени под лесом и лавой
КНИГИ, КОТОРЫЕ ЕЩЁ НЕ НАПИСАНЫ
Глава 34. Новые исследования о древних царствах
В В Е Д Е Н И Е
О ЧЕМ РАССКАЗЫВАЕТ КНИГА
Я советую читателю начать чтение этой книги не с первых ее страниц - я знаю, какое ничтожное впечатление производят все заверения автора о том, что он предлагает вниманию читателей чрезвычайно интересный материал. Тем более если книга озаглавлена "романом археологии" и, следовательно, посвящена истории древности, которая, как убежден чуть ли не каждый, является одной из самых сухих и скучных отраслей знания.
Я рекомендую в первую очередь прочитать "Книгу пирамид". Тогда, я надеюсь, даже самый недоверчивый читатель более благосклонно отнесется к затронутой нами теме и подойдет к книге без предвзятого мнения. После этого, чтобы лучше разобраться даже в самых волнующих событиях, можно продолжать чтение книги подряд.
Автор не задавался целью написать научный трактат. В гораздо большей степени речь идет о попытке представить развитие определенной отрасли науки таким образом, чтобы работа исследователей и ученых была видна прежде всего в ее внутреннем напряжении, ее драматических переплетениях, ее человеческих отношениях. При ЭTOM, разумеется, нельзя было отказаться от авторских отступлений, точно так же как от размышлений и сопоставлений.
Так была написана книга, которая специалисту-ученому может показаться "ненаучной". Единственное, что я могу сказать в свое оправдание, - это то, что именно таковы были мои намерения. Я исходил из того, что археология наука, в которой переплелись приключения и трудолюбие, романтические открытия и духовное самоотречение, наука, которая не ограничена ни рамками той или иной эпохи, ни рамками той или иной страны, - была погребена в специальной литературе: в научных монографиях и журналах. Как бы высока ни была научная ценность этих публикаций, они ни в коем случае не пригодны для чтения. Да, как ни странно это звучит, до сих пор было сделано всего лишь три-четыре попытки рассказать об исследованиях прошлого, как об увлекательных приключениях; это странно потому, что вряд ли на свете существуют приключения более захватывающие, разумеется, если считать, что всякое приключение - это одновременно и подвиг духа.
Несмотря на то что в этой книге я был далек от сугубо научного описательства, я тем не менее чрезвычайно обязан археологии как науке. Да и может ли быть иначе? Ведь моя книга является, по сути дела, хвалебным гимном этой науке, ее достижениям, ее остроумию и проницательности и прежде всего археологам, которые в большинстве случаев лишь из скромности (качество, достойное подражания) не сообщали о том, что заслуживало широкой огласки. Имея это в виду, я старался избежать излишних обобщений или акцентов. Романом же археологии эта книга называется потому, что в ней идет речь прежде всего о романтических, но не противоречащих действительности событиях и биографиях.
Это роман, основанный на фактах, "фактологический роман", в данном случае в самом строгом значении этого слова: все то, о чем рассказывается в этой книге, не просто основано на фактах и разукрашено фантазией автора, но составлено, скомпилировано из фактических данных, к которым фантазией автора не добавлено ни одной даже мельчайшей подробности, ни одного, если так можно выразиться, завитка, которого бы не было в документах, относящихся к тому или иному периоду времени.
Тем не менее я убежден, что специалист, которому попадет в руки эта книга, обнаружит в ней те или иные ошибки. Весьма вероятно, что кое-где в текст вкрались отдельные фактические ошибки; мне кажется, этого невозможно избежать, если предпринимаешь первую попытку спрессовать в одном обзоре материал, относящийся по меньшей мере к четырем специальным областям знания, и я буду только благодарен всем, кто меня поправит.
Однако я чувствую себя обязанным не только науке, но и определенному виду литературы, точнее говоря, творцу того направления в литературе, к которому принадлежит и моя книга. Я имею в виду Поля де Крюи (Крайфа) американского врача, который первым предпринял попытку изложить историю развития специальной отрасли науки так, чтобы она читалась с таким же захватывающим интересом и волнением, которые в нас вызывает разве только детективный роман. В 1927 году Поль де Крюи сделал то выдающееся открытие, что история бактериологии, если к ней приглядеться внимательно и соответствующим образом осмыслить важнейшие вехи ее развития, содержит немало романтического. Он открыл далее, что самые сложные, запутанные научные проблемы можно изложить просто н понятно, если описывать их как рабочие процессы, то есть если вести читателя по тому же самому пути, по которому шел сам исследователь с того момента, как он приступил к осуществлению своей идеи, и до конечных результатов исследования. Он открыл также, что обходные пути, тупики и закоулки, которыми шел или в которые попадал тот или иной ученый из-за своих недостатков, переутомления, болезни, из-за мешавших ему случайностей и тормозивших его работу влияний извне, иными словами, история любого научного открытия столь полна динамики и драматизма, что этого с избытком хватает, чтобы держать в напряжении читателя. Так возникла его книга "Охотники за микробами", и одно ее заглавие определило программу для нового направления в литературе, программу фактологического романа.
После первой попытки создания такого рода романа, осуществленной Полем де Крюи, вряд ли осталась хоть какая-нибудь отрасль науки, в которой тот или иной автор, а иногда и несколько сразу не попытались бы применить новый литературный метод. И само собой разумеющимся кажется то обстоятельство, что в большинстве своем эти попытки предпринимались писателями, которые в лучшем случае были лишь дилетантами в избранных ими отраслях наук.
Основным вопросом критического разбора, который еще предстоит сделать, является, как мне кажется, следующий: в каком взаимоотношении в этих книгах находятся наука и литература; что перевешивает - "факт" или "роман"? Мне представляется, что лучшими книгами этого типа будут те, которые черпают романтические элементы из самой "группировки" фактов и тем самым всегда отдают предпочтение фактам. Именно это я и имел в виду, когда писал свою книгу, и надеюсь, что я принес пользу тем читателям, которые хотят быть уверенными в фактах и желали бы использовать книгу, несмотря на то что она написана в форме романа, в качестве учебного или справочного пособия. Они могут это делать со спокойной совестью.
Я упорно стремился к этому еще и потому, что у меня по части общей тематики есть предшественница, хотя ее книга принадлежит к другой категории. Я имею в виду Энн Терри Уайт и ее книгу "Потерянные миры", попавшуюся мне на глаза тогда, когда я почти закончил работу над книгой "Боги, гробницы, ученые". Мне бы хотелось выразить глубокое почтение своей американской коллеге за проделанную ею работу, но тем не менее я считаю, что принцип, согласно которому "роман" следует подчинять "фактам", является более правильным. Именно этим объясняется то, что в отличие от госпожи Уайт я решил при помощи ясных и безупречных в научном отношении справок и ссылок помочь тем читателям, которые пожелали бы и в дальнейшем интересоваться наукой о прошедших веках. Я не боялся прерывать в тех или иных местах свой рассказ, чтобы привести даты и дать соответствующие исторические обзоры.
Введение. О чем рассказывает книга
КНИГА СТАТУЙ
Глава 1. Увертюра на классической почве
Глава 2. Винкельман, или рождение одной науки
Глава 3. Следопыты истории
Глава 4. Сказка о бедном мальчике, который нашел сокровище
Глава 5. Маска Агамемнона
Глава 6. Шлиман и наука
Глава 7. Микены, Тиринф, остров загадок
Глава 8. Нить Ариадны
КНИГА ПИРАМИД
Глава 9. Поражение оборачивается победой
Глава 10. Шампольон и трехъязычный камень
Глава 11. Государственный преступник расшифровывает иероглифы
Глава12. "Сорок веков смотрят на вас..."
Глава13. Питри и гробница Аменемхета
Глава14. Грабители в Долине царей
Глава15. Мумии
Глава16. Говард Картер находит Тутанхамона
Глава17. Золотая стена
КНИГА БАШЕН
Глава 18. В Библии сказано...
Глава 19. Ботта находит Ниневию
Глава 20. Дешифровка клинописи
Глава 21. Необычный эксперимент
Глава 22. Дворцы под холмом Нимруд
Глава 23. Джордж Смит ищет иголку в стоге сена
Глава 24. Кольдевей под пулями
Глава 25. Э-темен-анки - Вавилонская башня
Глава 26. Тысячелетние цари и всемирный потоп
КНИГА СТУПЕНЕЙ
Глава 27. Сокровища Монтесумы
Глава 28. Обезглавленная цивилизация
Глава 29. Мистер Стефенс покупает город
Глава 30. Интермедия
Глава 31. Тайна покинутых городов
Глава 32. Дорога к колодцу
Глава 33. Ступени под лесом и лавой
КНИГИ, КОТОРЫЕ ЕЩЁ НЕ НАПИСАНЫ
Глава 34. Новые исследования о древних царствах
В В Е Д Е Н И Е
О ЧЕМ РАССКАЗЫВАЕТ КНИГА
Я советую читателю начать чтение этой книги не с первых ее страниц - я знаю, какое ничтожное впечатление производят все заверения автора о том, что он предлагает вниманию читателей чрезвычайно интересный материал. Тем более если книга озаглавлена "романом археологии" и, следовательно, посвящена истории древности, которая, как убежден чуть ли не каждый, является одной из самых сухих и скучных отраслей знания.
Я рекомендую в первую очередь прочитать "Книгу пирамид". Тогда, я надеюсь, даже самый недоверчивый читатель более благосклонно отнесется к затронутой нами теме и подойдет к книге без предвзятого мнения. После этого, чтобы лучше разобраться даже в самых волнующих событиях, можно продолжать чтение книги подряд.
Автор не задавался целью написать научный трактат. В гораздо большей степени речь идет о попытке представить развитие определенной отрасли науки таким образом, чтобы работа исследователей и ученых была видна прежде всего в ее внутреннем напряжении, ее драматических переплетениях, ее человеческих отношениях. При ЭTOM, разумеется, нельзя было отказаться от авторских отступлений, точно так же как от размышлений и сопоставлений.
Так была написана книга, которая специалисту-ученому может показаться "ненаучной". Единственное, что я могу сказать в свое оправдание, - это то, что именно таковы были мои намерения. Я исходил из того, что археология наука, в которой переплелись приключения и трудолюбие, романтические открытия и духовное самоотречение, наука, которая не ограничена ни рамками той или иной эпохи, ни рамками той или иной страны, - была погребена в специальной литературе: в научных монографиях и журналах. Как бы высока ни была научная ценность этих публикаций, они ни в коем случае не пригодны для чтения. Да, как ни странно это звучит, до сих пор было сделано всего лишь три-четыре попытки рассказать об исследованиях прошлого, как об увлекательных приключениях; это странно потому, что вряд ли на свете существуют приключения более захватывающие, разумеется, если считать, что всякое приключение - это одновременно и подвиг духа.
Несмотря на то что в этой книге я был далек от сугубо научного описательства, я тем не менее чрезвычайно обязан археологии как науке. Да и может ли быть иначе? Ведь моя книга является, по сути дела, хвалебным гимном этой науке, ее достижениям, ее остроумию и проницательности и прежде всего археологам, которые в большинстве случаев лишь из скромности (качество, достойное подражания) не сообщали о том, что заслуживало широкой огласки. Имея это в виду, я старался избежать излишних обобщений или акцентов. Романом же археологии эта книга называется потому, что в ней идет речь прежде всего о романтических, но не противоречащих действительности событиях и биографиях.
Это роман, основанный на фактах, "фактологический роман", в данном случае в самом строгом значении этого слова: все то, о чем рассказывается в этой книге, не просто основано на фактах и разукрашено фантазией автора, но составлено, скомпилировано из фактических данных, к которым фантазией автора не добавлено ни одной даже мельчайшей подробности, ни одного, если так можно выразиться, завитка, которого бы не было в документах, относящихся к тому или иному периоду времени.
Тем не менее я убежден, что специалист, которому попадет в руки эта книга, обнаружит в ней те или иные ошибки. Весьма вероятно, что кое-где в текст вкрались отдельные фактические ошибки; мне кажется, этого невозможно избежать, если предпринимаешь первую попытку спрессовать в одном обзоре материал, относящийся по меньшей мере к четырем специальным областям знания, и я буду только благодарен всем, кто меня поправит.
Однако я чувствую себя обязанным не только науке, но и определенному виду литературы, точнее говоря, творцу того направления в литературе, к которому принадлежит и моя книга. Я имею в виду Поля де Крюи (Крайфа) американского врача, который первым предпринял попытку изложить историю развития специальной отрасли науки так, чтобы она читалась с таким же захватывающим интересом и волнением, которые в нас вызывает разве только детективный роман. В 1927 году Поль де Крюи сделал то выдающееся открытие, что история бактериологии, если к ней приглядеться внимательно и соответствующим образом осмыслить важнейшие вехи ее развития, содержит немало романтического. Он открыл далее, что самые сложные, запутанные научные проблемы можно изложить просто н понятно, если описывать их как рабочие процессы, то есть если вести читателя по тому же самому пути, по которому шел сам исследователь с того момента, как он приступил к осуществлению своей идеи, и до конечных результатов исследования. Он открыл также, что обходные пути, тупики и закоулки, которыми шел или в которые попадал тот или иной ученый из-за своих недостатков, переутомления, болезни, из-за мешавших ему случайностей и тормозивших его работу влияний извне, иными словами, история любого научного открытия столь полна динамики и драматизма, что этого с избытком хватает, чтобы держать в напряжении читателя. Так возникла его книга "Охотники за микробами", и одно ее заглавие определило программу для нового направления в литературе, программу фактологического романа.
После первой попытки создания такого рода романа, осуществленной Полем де Крюи, вряд ли осталась хоть какая-нибудь отрасль науки, в которой тот или иной автор, а иногда и несколько сразу не попытались бы применить новый литературный метод. И само собой разумеющимся кажется то обстоятельство, что в большинстве своем эти попытки предпринимались писателями, которые в лучшем случае были лишь дилетантами в избранных ими отраслях наук.
Основным вопросом критического разбора, который еще предстоит сделать, является, как мне кажется, следующий: в каком взаимоотношении в этих книгах находятся наука и литература; что перевешивает - "факт" или "роман"? Мне представляется, что лучшими книгами этого типа будут те, которые черпают романтические элементы из самой "группировки" фактов и тем самым всегда отдают предпочтение фактам. Именно это я и имел в виду, когда писал свою книгу, и надеюсь, что я принес пользу тем читателям, которые хотят быть уверенными в фактах и желали бы использовать книгу, несмотря на то что она написана в форме романа, в качестве учебного или справочного пособия. Они могут это делать со спокойной совестью.
В В Е Д Е Н И Е
О ЧЕМ РАССКАЗЫВАЕТ КНИГА
Я советую читателю начать чтение этой книги не с первых ее страниц — я знаю, какое ничтожное впечатление производят все заверения автора о том, что он предлагает вниманию читателей чрезвычайно интересный материал. Тем более если книга озаглавлена «романом археологии» и, следовательно, посвящена истории древности, которая, как убежден чуть ли не каждый, является одной из самых сухих и скучных отраслей знания.
Я рекомендую в первую очередь прочитать «Книгу пирамид». Тогда, я надеюсь, даже самый недоверчивый читатель более благосклонно отнесется к затронутой нами теме и подойдет к книге без предвзятого мнения. После этого, чтобы лучше разобраться даже в самых волнующих событиях, можно продолжать чтение книги подряд.
Автор не задавался целью написать научный трактат. В гораздо большей степени речь идет о попытке представить развитие определенной отрасли науки таким образом, чтобы работа исследователей и ученых была видна прежде всего в ее внутреннем напряжении, ее драматических переплетениях, ее человеческих отношениях. При ЭTOM, разумеется, нельзя было отказаться от авторских отступлений, точно так же как от размышлений и сопоставлений.
Так была написана книга, которая специалисту-ученому может показаться «ненаучной». Единственное, что я могу сказать в свое оправдание, — это то, что именно таковы были мои намерения. Я исходил из того, что археология — наука, в которой переплелись приключения и трудолюбие, романтические открытия и духовное самоотречение, наука, которая не ограничена ни рамками той или иной эпохи, ни рамками той или иной страны, — была погребена в специальной литературе: в научных монографиях и журналах. Как бы высока ни была научная ценность этих публикаций, они ни в коем случае не пригодны для чтения. Да, как ни странно это звучит, до сих пор было сделано всего лишь три-четыре попытки рассказать об исследованиях прошлого, как об увлекательных приключениях; это странно потому, что вряд ли на свете существуют приключения более захватывающие, разумеется, если считать, что всякое приключение — это одновременно и подвиг духа.
Несмотря на то что в этой книге я был далек от сугубо научного описательства, я тем не менее чрезвычайно обязан археологии как науке. Да и может ли быть иначе? Ведь моя книга является, по сути дела, хвалебным гимном этой науке, ее достижениям, ее остроумию и проницательности и прежде всего археологам, которые в большинстве случаев лишь из скромности (качество, достойное подражания) не сообщали о том, что заслуживало широкой огласки. Имея это в виду, я старался избежать излишних обобщений или акцентов. Романом же археологии эта книга называется потому, что в ней идет речь прежде всего о романтических, но не противоречащих действительности событиях и биографиях.
Это роман, основанный на фактах, «фактологический роман», в данном случае в самом строгом значении этого слова: все то, о чем рассказывается в этой книге, не просто основано на фактах и разукрашено фантазией автора, но составлено, скомпилировано из фактических данных, к которым фантазией автора не добавлено ни одной даже мельчайшей подробности, ни одного, если так можно выразиться, завитка, которого бы не было в документах, относящихся к тому или иному периоду времени.
Тем не менее я убежден, что специалист, которому попадет в руки эта книга, обнаружит в ней те или иные ошибки. Весьма вероятно, что кое-где в текст вкрались отдельные фактические ошибки; мне кажется, этого невозможно избежать, если предпринимаешь первую попытку спрессовать в одном обзоре материал, относящийся по меньшей мере к четырем специальным областям знания, и я буду только благодарен всем, кто меня поправит.
Однако я чувствую себя обязанным не только науке, но и определенному виду литературы, точнее говоря, творцу того направления в литературе, к которому принадлежит и моя книга.
Боги, гробницы и ученые
К.Керам
Боги, гробницы и ученые
Содержание
Введение. О чем рассказывает книга
КНИГА СТАТУЙ
Глава 1. Увертюра на классической почве
Глава 2. Винкельман, или рождение одной науки
Глава 3. Следопыты истории
Глава 4. Сказка о бедном мальчике, который нашел сокровище
Глава 5. Маска Агамемнона
Глава 6. Шлиман и наука
Глава 7. Микены, Тиринф, остров загадок
Глава 8. Нить Ариадны
КНИГА ПИРАМИД
Глава 9. Поражение оборачивается победой
Глава 10. Шампольон и трехъязычный камень
Глава 11. Государственный преступник расшифровывает иероглифы
Глава12. "Сорок веков смотрят на вас..."
Глава13. Питри и гробница Аменемхета
Глава14. Грабители в Долине царей
Глава15. Мумии
Глава16. Говард Картер находит Тутанхамона
Глава17. Золотая стена
КНИГА БАШЕН
Глава 18. В Библии сказано...
Глава 19. Ботта находит Ниневию
Глава 20. Дешифровка клинописи
Глава 21. Необычный эксперимент
Глава 22. Дворцы под холмом Нимруд
Глава 23. Джордж Смит ищет иголку в стоге сена
Глава 24. Кольдевей под пулями
Глава 25. Э-темен-анки - Вавилонская башня
Глава 26. Тысячелетние цари и всемирный потоп
КНИГА СТУПЕНЕЙ
Глава 27. Сокровища Монтесумы
Глава 28. Обезглавленная цивилизация
Глава 29. Мистер Стефенс покупает город
Глава 30. Интермедия
Глава 31. Тайна покинутых городов
Глава 32. Дорога к колодцу
Глава 33. Ступени под лесом и лавой
КНИГИ, КОТОРЫЕ ЕЩЁ НЕ НАПИСАНЫ
Глава 34. Новые исследования о древних царствах
В В Е Д Е Н И Е
О ЧЕМ РАССКАЗЫВАЕТ КНИГА
Я советую читателю начать чтение этой книги не с первых ее страниц - я знаю, какое ничтожное впечатление производят все заверения автора о том, что он предлагает вниманию читателей чрезвычайно интересный материал. Тем более если книга озаглавлена "романом археологии" и, следовательно, посвящена истории древности, которая, как убежден чуть ли не каждый, является одной из самых сухих и скучных отраслей знания.
Я рекомендую в первую очередь прочитать "Книгу пирамид". Тогда, я надеюсь, даже самый недоверчивый читатель более благосклонно отнесется к затронутой нами теме и подойдет к книге без предвзятого мнения. После этого, чтобы лучше разобраться даже в самых волнующих событиях, можно продолжать чтение книги подряд.
Автор не задавался целью написать научный трактат. В гораздо большей степени речь идет о попытке представить развитие определенной отрасли науки таким образом, чтобы работа исследователей и ученых была видна прежде всего в ее внутреннем напряжении, ее драматических переплетениях, ее человеческих отношениях. При ЭTOM, разумеется, нельзя было отказаться от авторских отступлений, точно так же как от размышлений и сопоставлений.
Так была написана книга, которая специалисту-ученому может показаться "ненаучной". Единственное, что я могу сказать в свое оправдание, - это то, что именно таковы были мои намерения. Я исходил из того, что археология наука, в которой переплелись приключения и трудолюбие, романтические открытия и духовное самоотречение, наука, которая не ограничена ни рамками той или иной эпохи, ни рамками той или иной страны, - была погребена в специальной литературе: в научных монографиях и журналах. Как бы высока ни была научная ценность этих публикаций, они ни в коем случае не пригодны для чтения. Да, как ни странно это звучит, до сих пор было сделано всего лишь три-четыре попытки рассказать об исследованиях прошлого, как об увлекательных приключениях; это странно потому, что вряд ли на свете существуют приключения более захватывающие, разумеется, если считать, что всякое приключение - это одновременно и подвиг духа.
Несмотря на то что в этой книге я был далек от сугубо научного описательства, я тем не менее чрезвычайно обязан археологии как науке. Да и может ли быть иначе? Ведь моя книга является, по сути дела, хвалебным гимном этой науке, ее достижениям, ее остроумию и проницательности и прежде всего археологам, которые в большинстве случаев лишь из скромности (качество, достойное подражания) не сообщали о том, что заслуживало широкой огласки. Имея это в виду, я старался избежать излишних обобщений или акцентов. Романом же археологии эта книга называется потому, что в ней идет речь прежде всего о романтических, но не противоречащих действительности событиях и биографиях.
Это роман, основанный на фактах, "фактологический роман", в данном случае в самом строгом значении этого слова: все то, о чем рассказывается в этой книге, не просто основано на фактах и разукрашено фантазией автора, но составлено, скомпилировано из фактических данных, к которым фантазией автора не добавлено ни одной даже мельчайшей подробности, ни одного, если так можно выразиться, завитка, которого бы не было в документах, относящихся к тому или иному периоду времени.
Тем не менее я убежден, что специалист, которому попадет в руки эта книга, обнаружит в ней те или иные ошибки. Весьма вероятно, что кое-где в текст вкрались отдельные фактические ошибки; мне кажется, этого невозможно избежать, если предпринимаешь первую попытку спрессовать в одном обзоре материал, относящийся по меньшей мере к четырем специальным областям знания, и я буду только благодарен всем, кто меня поправит.
Однако я чувствую себя обязанным не только науке, но и определенному виду литературы, точнее говоря, творцу того направления в литературе, к которому принадлежит и моя книга. Я имею в виду Поля де Крюи (Крайфа) американского врача, который первым предпринял попытку изложить историю развития специальной отрасли науки так, чтобы она читалась с таким же захватывающим интересом и волнением, которые в нас вызывает разве только детективный роман. В 1927 году Поль де Крюи сделал то выдающееся открытие, что история бактериологии, если к ней приглядеться внимательно и соответствующим образом осмыслить важнейшие вехи ее развития, содержит немало романтического. Он открыл далее, что самые сложные, запутанные научные проблемы можно изложить просто н понятно, если описывать их как рабочие процессы, то есть если вести читателя по тому же самому пути, по которому шел сам исследователь с того момента, как он приступил к осуществлению своей идеи, и до конечных результатов исследования. Он открыл также, что обходные пути, тупики и закоулки, которыми шел или в которые попадал тот или иной ученый из-за своих недостатков, переутомления, болезни, из-за мешавших ему случайностей и тормозивших его работу влияний извне, иными словами, история любого научного открытия столь полна динамики и драматизма, что этого с избытком хватает, чтобы держать в напряжении читателя. Так возникла его книга "Охотники за микробами", и одно ее заглавие определило программу для нового направления в литературе, программу фактологического романа.
После первой попытки создания такого рода романа, осуществленной Полем де Крюи, вряд ли осталась хоть какая-нибудь отрасль науки, в которой тот или иной автор, а иногда и несколько сразу не попытались бы применить новый литературный метод. И само собой разумеющимся кажется то обстоятельство, что в большинстве своем эти попытки предпринимались писателями, которые в лучшем случае были лишь дилетантами в избранных ими отраслях наук.
Основным вопросом критического разбора, который еще предстоит сделать, является, как мне кажется, следующий: в каком взаимоотношении в этих книгах находятся наука и литература; что перевешивает - "факт" или "роман"? Мне представляется, что лучшими книгами этого типа будут те, которые черпают романтические элементы из самой "группировки" фактов и тем самым всегда отдают предпочтение фактам. Именно это я и имел в виду, когда писал свою книгу, и надеюсь, что я принес пользу тем читателям, которые хотят быть уверенными в фактах и желали бы использовать книгу, несмотря на то что она написана в форме романа, в качестве учебного или справочного пособия. Они могут это делать со спокойной совестью.
Я упорно стремился к этому еще и потому, что у меня по части общей тематики есть предшественница, хотя ее книга принадлежит к другой категории. Я имею в виду Энн Терри Уайт и ее книгу "Потерянные миры", попавшуюся мне на глаза тогда, когда я почти закончил работу над книгой "Боги, гробницы, ученые". Мне бы хотелось выразить глубокое почтение своей американской коллеге за проделанную ею работу, но тем не менее я считаю, что принцип, согласно которому "роман" следует подчинять "фактам", является более правильным. Именно этим объясняется то, что в отличие от госпожи Уайт я решил при помощи ясных и безупречных в научном отношении справок и ссылок помочь тем читателям, которые пожелали бы и в дальнейшем интересоваться наукой о прошедших веках. Я не боялся прерывать в тех или иных местах свой рассказ, чтобы привести даты и дать соответствующие исторические обзоры.
В заключение мне хочется выразить благодарность всем, кто помогал мне в работе. Немецкие профессора - д-р Эуген фон Мерклин, д-р Карл Ратьено и д-р Франц Термер - были столь любезны, что просмотрели рукопись - каждый по тому разделу, который относится к его специальности. Проф. Курт Эрдман, проф. Хартмут Шмекель и шлимановед д-р Эрнст Мейер внесли несколько важных исправлений. Все они дали мне немало ценных советов, оказали мне большую поддержку во всех отношениях, прежде всего в подборе литературы (за что я должен поблагодарить и проф. Вальтера Хагемана из Мюнстера), обратили мое внимание на несколько ошибок, которые мне еще удалось исправить. Я выражаю им всем благодарность не только за помощь, но прежде всего за то, что они, специалисты-ученые, проявили интерес к книге, которая совершенно не укладывается в рамки той или иной специальной отрасли науки. Мне бы хотелось поблагодарить Э. Рэнкендорф и Эрвина Дункера за то, что они освободили меня от части нередко весьма кропотливой работы по переводу.
КНИГА СТАТУЙ
Мы у тебя, земля, - что же нам шлешь из глубин?
Или есть жизнь под землей? Иль живет под лавою тайно
Новое племя? Иль нам прошлое возвращено?
Римляне, греки, глядите: открыта снова Помпея,
Город Геракла воскрес в древней своей красоте!
Шиллер
Глава 1
УВЕРТЮРА НА КЛАССИЧЕСКОЙ ПОЧВЕ
В 1738 году Мария Амалия Христина, дочь Августа III Саксонского, покинула Дрезденский двор и вышла замуж за Карла Бурбонского, короля обеих Сицилий. Осматривая обширные залы неаполитанских дворцов и огромные дворцовые парки, живая и влюбленная в искусство королева обратила внимание на статуи и скульптуры, которые были найдены незадолго до последнего извержения Везувия: одни - случайно, другие - по инициативе некоего генерала д"Эльбефа. Красота статуй привела королеву в восторг, и она попросила своего венценосного супруга разыскать для нее новые.
Со времени последнего сильного извержения Везувия 1737 года, во время которого склон горы обнажился, а часть вершины взлетела на воздух, вулкан вот уже полтора года молчал, спокойно возвышаясь под голубым небом Неаполя, и король согласился. Проще всего было начать раскопки там, где кончил д"Эльбеф. Король посоветовался с кавалером Рокко Хоаккино де Алькубиерре, испанцем по происхождению, который был начальником его технических отрядов, и тот предоставил рабочих, орудия и порох. Трудностей было много. Нужно было преодолеть пятнадцатиметровый слой твердой, как камень, лавы. Из колодца шахты, проложенной еще д"Эльбефом, прорубили ходы, а затем пробурили отверстия для взрывчатки. И вот наступил момент, когда заступ наткнулся на металл, зазвучавший под его ударами, как колокол. Первой находкой были три обломка гигантских бронзовых коней. И только теперь было сделано самое разумное из того, что можно было сделать и с чего, собственно, нужно было начинать: пригласили специалиста. Надзор за раскопками взял на себя маркиз дон Марчелло Венути - гуманист, хранитель королевской библиотеки. За первыми находками последовали другие: три мраморные статуи одетых в тоги римлян, расписные колонны и бронзовое туловище коня. К месту раскопок прибыли король с супругой. Маркиз, спустившись по веревке в раскоп, обнаружил лестницу, архитектура которой позволила ему прийти к определенному выводу о характере всей постройки; 11 декабря 1738 года подтвердилась правильность сделанного им заключения: в этот день была обнаружена надпись, из которой следовало, что некий Руфус выстроил на свои собственные средства театр - "Theatrum Herculanense".
Так началось открытие погребенного под землей города, ибо там, где был театр, должно было быть и поселение. В свое время д"Эльбеф, сам того не подозревая - ведь перед ним в окаменевшей лаве было множество других ходов, - попал прямо на сцену театра, буквально заваленную статуями. В том, что такое количество статуй оказалось именно здесь, не было ничего удивительного: бурлящий поток лавы, сметающий все на своем пути, обрушил на просцениум заднюю стену театра, украшенную множеством скульптур. Так обрели здесь семнадцативековый покой эти каменные тела.
Надпись сообщала и имя города: Геркуланум.
Лава, огненно-жидкая масса, поток расплавленных минералов и горных пород, постепенно охлаждаясь, застывает и вновь превращается в камень. Под двадцатиметровой толщей такой застывшей лавы и лежал Геркуланум.
Во время извержения вулкана вместе с пеплом выбрасываются лапилли небольшие куски пористой лавы - и шлак; они градом падают на землю, покрывая ее рыхлым слоем, который нетрудно удалить с помощью самых простейших орудий. Под слоем лапилли на значительно меньшей глубине, чем их собрат по несчастью Геркуланум, были погребены Помпеи.
Как нередко бывает в истории, да, впрочем, и в жизни, наибольшие трудности приходятся на начало пути, а самый длинный путь частенько принимают за самый короткий. После раскопок, предпринятых д"Эль-бефом, прошло еще тридцать пять лет, прежде чем первый удар лопаты положил начало освобождению Помпеи.
Кавалер Алькубиерре, который по-прежнему возглавлял раскопки, был неудовлетворен своими находками, хотя они и позволили Карлу Бурбонскому организовать музей, равного которому не было на свете. И вот король и инженер пришли к единому решению: перенести раскопки в другое место, начав на этот раз не вслепую, а там, где, по словам ученых, лежали Помпеи, засыпанные, согласно античным источникам, в тот же день, что и город Геркулеса.
Дальнейшее напоминало игру, которую дети называют "огонь и вода", но с участием еще одного партнера - плута, который в тот момент, когда рука приближается к запрятанному предмету, кричит вместо "огонь" - "вода". В роли таких путаников выступали алчность, нетерпение, а порой и мстительность.
Раскопки начались 1 апреля 1748 года, и уже 6 апреля была найдена великолепная большая стенная роспись. 19 апреля наткнулись на первого мертвеца, вернее на скелет; он лежал вытянувшись, а из его рук, застывших в судорожной хватке, выкатилось несколько золотых и серебряных монет. Но вместо того чтобы продолжать рыть дальше, систематизировав все найденное и сделав выводы, которые позволили бы сэкономить время при дальнейших работах, раскоп был засыпан - о том, что удалось наткнуться на центр Помпеи, никто даже не подозревал; были начаты новые раскопки в других местах.
Удивляться этому не приходится. Могло ли быть иначе? Ведь в основе интереса королевской четы к этим раскопкам лежал всего-навсего восторг образованных невежд, да, кстати говоря, у короля и с образованием дела обстояли далеко не блестяще. Алькубиерре интересовала лишь техника дела (Винкельман впоследствии гневно заметил, что Алькубиерре имел такое же отношение к древности, "какое луна может иметь к ракам"), все же остальные участники раскопок были озабочены лишь одной тайной мыслью: не упустить счастливой возможности быстро разбогатеть - вдруг в один прекрасный день под заступом вновь заблестит золото или серебро? Заметим, что из 24 рабочих, занятых 6 апреля на раскопках, двенадцать были арестантами, а остальные получали нищенскую плату.
Раскопки привели к амфитеатру, но, поскольку здесь не нашли ни статуй, ни золота, ни украшений, перешли опять в другое место. Между тем терпение привело бы к цели. В районе Геркулесовых ворот наткнулись на виллу, которую совершенно неправомерно - теперь уже никто не помнит, как возникло это мнение, - стали считать домом Цицерона. Подобным взятым, как говорится, с потолка утверждениям еще не раз будет суждено сыграть свою роль в истории археологии, и, надо сказать, не всегда бесплодную.
Стены этой виллы были украшены великолепными фресками: их вырезали, с них сняли копии, но саму виллу сразу же засыпали. Более того! В течение четырех лет весь район близ Чивита (бывшие Помпеи) оставался забытым; все внимание привлекли к себе более богатые раскопки в Геркулануме, в результате которых там был найден один из наиболее выдающихся памятников античности: вилла с библиотекой, которой пользовался философ Филодемос, известная ныне под названием "Вилла деи Папири". Наконец в 1754 году вновь обратились к южной части Помпеи, где нашли остатки нескольких могил и развалины античной стены. С этого времени и вплоть до сегодняшнего дня в обоих городах почти непрерывно ведутся раскопки и на свет извлекается одно чудо за другим.
Лишь составив себе точное представление о характере катастрофы, жертвами которой стали эти два города, можно понять и в полной мере представить себе, какое воздействие оказало открытие этих городов на век предклассицизма.
В середине августа 79 года н. э. появились первые признаки предстоящего извержения Везувия; впрочем, извержения бывали и раньше, однако в предобеденные часы 24 августа стало ясно, что на сей раз дело оборачивается настоящей катастрофой.
Со страшным грохотом, подобным сильному раскату грома, разверзлась вершина вулкана. К заоблачным высям поднялся столб дыма, напоминавший по своим очертаниям гигантский кедр. С неба, исчерченного молниями, с шумом и треском обрушился настоящий ливень из камней и пепла, затмивший солнце. Замертво падали на землю птицы, с воплем разбегались во все стороны люди, забивались в норы звери; по улицам неслись потоки воды, неизвестно откуда взявшейся - с неба или из недр земли.
Катастрофа застала города в ранние часы обычного солнечного дня. Им суждено было погибнуть по-разному. Лавина грязи, образовавшейся из пепла, воды и лавы, залила Геркуланум, затопила его улицы и переулки. Поднимаясь, она достигала крыш, затекала в окна и двери, наполняя собой весь город, как вода губку, и в конце концов наглухо замуровала его вместе со всем, что не успело спастись в отчаянном бегстве.
Судьба Помпеи сложилась по-иному. Здесь не было потока грязи, единственным спасением от которого было, по-видимому, бегство; здесь все началось с вулканического пепла, который можно было легко стряхнуть. Однако вскоре стали падать лапилли, потом - куски пемзы, по нескольку килограммов каждый. Вся опасность становилась ясной лишь постепенно. И когда наконец люди поняли, что им угрожает, было уже слишком поздно. На город опустились серные пары; они заползали во все щели, проникали под повязки и платки, которыми люди прикрывали лица, - дышать становилось все труднее... Пытаясь вырваться на волю, глотнуть свежего воздуха, горожане выбегали на улицу здесь они попадали под град лапилли и в ужасе возвращались назад, но едва переступали порог дома, как на них обваливался потолок, погребая их под своими обломками. Некоторым удавалось отсрочить свою гибель: они забивались под лестничные клетки и в галереи, проводя там в предсмертном страхе последние полчаса своей жизни. Потом и туда проникали серные пары.
Сорок восемь часов спустя вновь засияло солнце, однако и Помпеи и Геркуланум к тому времени уже перестали существовать. В радиусе восемнадцати километров все было разрушено, поля покрылись лавой и пеплом. Пепел занесло даже в Сирию и Египет. Теперь над Везувием был виден только тонкий столб дыма и снова голубело небо.
Прошло почти семнадцать столетий.
Люди другой культуры, других обычаев, но связанные с теми, кто оказался жертвами катастрофы, кровными узами родства всего человечества, взялись за заступы и откопали то, что так долго покоилось под землей. Это можно сравнить только с чудом воскрешения.
Ушедшему с головой в свою науку и поэтому свободному от всякого пиетета исследователю подобная катастрофа может представиться удивительной "удачей". "Я затрудняюсь назвать какое-либо явление, которое было бы более интересным..." - простодушно говорит Гете о гибели Помпеи. И в самом деле, что может лучше, чем пепел, сохранить, нет, законсервировать - это будет точнее - для последующих поколений исследователей целый город в том виде, каким он был в своих трудовых буднях? Город умер не обычной смертью - он не успел отцвести и увять. Словно по мановению волшебной палочки, застыл он в расцвете своих сил, и законы времени, законы жизни и смерти утратили свою власть над ним.
До того как начались раскопки, был известен только сам факт гибели двух городов во время извержения Везувия. Теперь это трагическое происшествие постепенно вырисовывалось все яснее и сообщения о нем античных писателей облекались в плоть и кровь. Все более зримым становился ужасающий размах этой катастрофы и ее внезапность: будничная жизнь была прервана настолько стремительно, что поросята остались в духовках, а хлеб в печах.
Какую историю могли, например, поведать останки двух скелетов, на ногах которых еще сохранились рабские цепи? Что пережили эти люди - закованные, беспомощные, в те часы, когда кругом все гибло? Какие муки должна была испытать эта собака, прежде чем околела? Ее нашли под потолком одной из комнат: прикованная цепью, она поднималась вместе с растущим слоем лапилли, проникавших в комнату сквозь окна и двери, до тех пор, пока наконец не наткнулась на непреодолимую преграду - потолок, тявкнула в последний раз и задохнулась.
Под ударами заступа открывались картины гибели семей, ужасающие людские драмы; последнюю главу известного романа Бульвер-Литтона "Последние дни Помпеи" отнюдь нельзя назвать неправдоподобной. Некоторых матерей нашли с детьми на руках; пытаясь спасти детей, они укрывали их последним куском ткани, но так и погибли вместе. Некоторые мужчины и женщины успели схватить свои сокровища и добежать до ворот, однако здесь их настиг град лапилли, и они погибли, зажав в руках свои драгоценности и деньги. "Cave Canem" "Остерегайся собаки" гласит надпись из мозаики перед дверью того дома, в котором Бульвер поселил своего Главка. На пороге этого дома погибли две девушки: они медлили с бегством, пытаясь собрать свои вещи, а потом бежать было уже поздно. У Геркулесовых ворот тела погибших лежали чуть ли не вповалку; груз домашнего скарба, который они тащили, оказался для них непосильным. В одной из комнат были найдены скелеты женщины и собаки. Внимательное исследование позволило восстановить разыгравшуюся здесь трагедию. В самом деле, почему скелет собаки сохранился полностью, а останки женщины были раскиданы по всей комнате? Кто мог их раскидать? Может быть, их растащила собака, в которой под влиянием голода проснулась волчья природа? Возможно, она отсрочила день своей гибели, напав на собственную хозяйку и разодрав ее на куски. Неподалеку, в другом доме, события рокового дня прервали поминки. Участники тризны возлежали вокруг стола; так их нашли семнадцать столетий спустя - они оказались участниками собственных похорон.
В одном месте смерть настигла семерых детей, игравших, ничего не подозревая, в комнате. В другом - тридцать четырех человек и с ними козу, которая, очевидно, пыталась, отчаянно звеня своим колокольчиком, найти спасение в мнимой прочности людского жилища. Тому, кто слишком медлил с бегством, не могли помочь ни мужество, ни осмотрительность, ни сила. Был найден скелет человека поистине геркулесовского сложения; он также оказался не в силах защитить жену и четырнадцатилетнюю дочь, которые бежали впереди него: все трое так и остались лежать на дороге. Правда, в последнем усилии мужчина, очевидно, сделал еще одну попытку подняться, но, одурманенный ядовитыми парами, медленно опустился на землю, перевернулся на спину и застыл. Засыпавший его пепел как бы снял слепок с его тела; ученые залили в эту форму гипс и получили скульптурное изображение погибшего помпеянина.
Можно себе представить, какой шум, какой грохот раздавался в засыпанном доме, когда оставленный в нем или отставший от других человек вдруг обнаруживал, что через окна и двери выйти уже нельзя; он пытался прорубить топором проход в стене; не найдя здесь пути к спасению, он принимался за вторую стену, когда же и из этой стены ему навстречу устремлялся поток, он, обессилев, опускался на пол.
Дома, храм Изиды, амфитеатр - все сохранилось в неприкосновенном виде. В канцеляриях лежали восковые таблички, в библиотеках - свитки папируса, в мастерских - инструменты, в банях - стригалы (скребки). На столах в тавернах еще стояла посуда и лежали деньги, брошенные в спешке последними посетителями. На стенах харчевен сохранились любовные стишки; фрески, которые были, по словам Венути, "прекраснее творений Рафаэля", украшали стены вилл.
Перед этим богатством открытий очутился теперь образованный человек XVIII столетия; как человек, родившийся после Ренессанса, он был подготовлен к восприятию всех красот античности, но как сын того века, в который уже угадывалась грядущая сила точных наук, он предпочитал эстетической созерцательности изучение фактов.
