Выполнить миссию "Лаборатория х8": прохождение. Лаборатория X

Увы, среди ее руководителей весьма заметными были "лица еврейской национальности", истреблявшие в числе прочих и своих соплеменников

Семен КИПЕРМАН, Хайфа

Фото: Григорий Майрановский

Писать о лабораториях, обозначаемых таинственным знаком "Х" и занятых изготовлением убийственных препаратов, на всех этапах деятельности советских органов безопасности очень тягостно. Особенно, когда речь идет о людях с научными степенями и званиями, выступающих палачами.

Павел Судоплатов и другие авторы указывают, что токсикологическая лаборатория была создана в 1921 году при председателе Совнаркома В.И.Ленине, задолго до Берии, и именовалась "Специальным кабинетом". Не исключают, что Ленин просил Сталина достать ему яд из имеющихся запасов именно в этой лаборатории-"кабинете".

Подобное утверждение основывается на проводимых послереволюционных исследованиях ядов в России в начале 20-х годов, возглавляемых профессором Игнатием Казаковым. Интерес к проводимым исследованиям проявляли руководители советских органов безопасности — председатель ОГПУ В.Менжинский, его заместитель, а впоследствии — нарком внутренних дел Г.Ягода.

Научно-исследовательская лаборатория формально находилась при Всесоюзном институте биологии академика Баха.

Различные источники не исключают, что один из опытов использования наркотических веществ в спецоперации был связан с похищением главы Русского общевоинского союза генерала Кутепова в Париже в январе 1930 года. Исполнителями операции была "группа Яши" — особая группа старшего майора Якова Серебрянского при председателе ОГПУ.

Среди бела дня генерала затолкали в машину в бессознательном состоянии и доставили в Марсель на борт советского парохода. Однако слабое сердце старого солдата не выдержало, и после сделанного ему укола морфия он скончался чуть ли на рейде Новороссийска. Спустя семь лет та же "группа Яши", используя наркотические вещества, под глубоким наркозом похитила и вывезла из французского порта Гавр преемника Кутепова генерала Миллера, который был доставлен на Лубянку и расстрелян в 1939 году.

В декабре 1937 г. первый начальник лаборатории Казаков был арестован "за участие в контрреволюционной антисоветской организации" и в 1938 г. в ходе процесса антисоветского правотроцкистского блока (процесс Бухарина-Рыкова и др.) приговорен к расстрелу. Ему вменялось в вину умерщвление председателя ОГПУ В.Менжинского, председателя ВСНХ В.Куйбышева и писателя М.Горького по приказу Г.Ягоды. Это был первый опыт создания зловещего образа врачей-убийц, когда Казаков вместе с его "сообщниками" Левиным и Плетневым — были приговорены к высшей мере и расстреляны спустя двое суток.

В 1935 г. при подразделении под руководством старшего майора госбезопасности Якова Серебрянского действовала лаборатория по использованию ядов и наркотиков, которая подчинялась непосредственно руководителю НКВД. Последовавший затем арест Серебрянского в ноябре 1938 г. привел к расформированию лаборатории.

С лета 1937 года в составе 12-го Отдела ГУГБ НКВД по 1951 годы руководителем токсикологической лаборатории (Лаборатория — "Х") специальным подразделением, занимавшимся исследованиями в области токсических веществ и ядов, был Григорий Моисеевич Майрановский.

* * *

Откуда взялся этот страшный человек?

Родился он в 1899 году в Батуми в многодетной семье среднего достатка. После окончания гимназии в 1917 г. поступил в Тифлисский медицинский институт, где вступил в еврейскую социалистическую организацию "Бунд". Затем переехал в Баку, где один из его братьев числился в лидерах местных "бундовцев".

Григорий Майнаровский продолжал учиться в университете. Убедившись, что большевики выступают против Бунда, быстро сориентировался и в апреле 1920 года вступил в РКП(б). Честолюбивый молодой человек направлял все усилия, чтобы доказать преданность новой власти. В течение почти двух лет работал в одном из отделов кустовой промышленности Совнаркома Азербайджанской ССР.

В 1922 г. Г.Майнаровский переехал в Москву, где закончил обучение на медицинском факультете 2-го МГУ. Работал врачом, ассистентом университетской кафедры, заведующим амбулаторией. Вскоре ему было предложено заведывание токсикологическим отделением в Биохимическом институте Центрального санитарно-химического института Наркомздрава.

В 1937 году исследовательская группа Майнаровского из института биохимии, возглавляемого академиком Бахом, была передана в НКВД и перешла в непосредственное подчинение начальника спецотдела оперативной техники при комендатуре НКВД-МГБ… Секретность работы лаборатории обеспечивалась серьезным контролем за привлечение ее сотрудников к операциям спецслужб. Строгим был доступ в лабораторию даже для руководящего состава НКВД-МГБ, что регламентировалось Положением, утвержденным правительством и приказами по НКВД-МГБ… Непосредственно работу лаборатории курировал министр госбезопасности или его первый заместитель. А работа там велась исключительно с ядами. И вовсе не для лечения, а для проведения испытаний на заключенных, приговоренных к высшей мере наказания или умерщвления тех, кто по решению правительства подлежал тайной ликвидации.

В 1940 году Майрановский защитил в ВИЭМ докторскую диссертацию на тему "Биологическое действие продуктов при взаимодействии иприта с кожей". Однако ВАК при Комитете по делам высшей школы не утвердил решение о присвоении ученой степени доктора медицинских наук, посчитав, что диссертация требует доработки.

Между тем в 1943 году по представлению наркома госбезопасности В.Меркулова было возбуждено ходатайство о присвоении Майрановскому ученой степени доктора медицинских наук и звания профессора по совокупности работ без защиты диссертации. В ходатайстве указывалось, что "за время работы в НКВД тов. Майрановский выполнил 10 секретных работ, имеющих важное оперативное значение (цитата из изд. "Энциклопедия секретных служб России". М.,2004, стр. 609).

В том же 1943 году Майрановский получил звание полковника медицинской службы.

Примером "важности секретных оперативных работ", упомянутых министром, может послужить один факт. В 1942 году занимаясь экспериментами с ядами на приговоренных к расстрелу, Майрановский выявил, что при использовании определенных доз препарата "подопытный" начинает исключительно откровенно говорить. Руководство ухватилось за это "открытие" и одобрило занятия "проблемой откровенности" на допросах. Ведь это позволяло получать дополнительный материал для следствия. Подобные эксперименты проводились несколько лет. В тех случаях, когда арест казался высшему начальству неудобным, использовалась технология Майрановского.

Так поступили с начальником Иностранного отдела ГУГБ Абрамом Слуцким. В феврале 1938 года он внезапно умер в кабинете замнаркома Михаила Фриновского. По свидетельствам исполнителей убийства, ему сделали инъекцию цианистого калия. Это был период начала чистки разведки, когда ее иностранных сотрудников стали вызывать в Москву. Опасаясь спугнуть свои жертвы, организаторы расправы устроили похороны Слуцкого со всеми почестями. А "Правда" поместила некролог, в котором писала, что он "умер на боевом посту".

О деле Валленберга писали много. Но не могу не сослаться на записи генерала П.Судоплатова, хорошо знавшего кухню КГБ, и в, частности, назначение "Лаборатории-Х". Генерал писал, что в начале июля 1947 г. дело Рауля Валленберга зашло в тупик. Он отказался сотрудничать с советской разведкой и оказался не нужным ни как свидетель тайных политических игр, ни как заложник. Нюрнбергский процесс к тому времени закончился.

Судоплатов высказал предположение, что ныне всемирно известный Праведник народов мира, спасший десятки тысяч венгерских евреев, узник советских властей Рауль Валленберг был переведен в спецкамеру "Лаборатории-Х", где ему сделали смертельную инъекцию под видом лечения. Между тем руководство страны продолжало на запросы шведов уверять их, что ничего не знает о местонахождении и судьбе Валленберга.

Медслужба тюрьмы, конечно, абсолютно не имела представления о совершенном и смерть была зафиксирована в обычном порядке.

Однако министр госбезопасности Абакумов, очевидно, знавший о подлинной причине смерти Валленберга, запретил вскрытие тела и приказал его кремировать. (См.: П.Судоплатов. "Разведка и Кремль", стр. 322).

Рвение руководителя "Лаборатории-Х" Майрановского всячески поощрялось высшим начальством. В начале 1942 года при создании 4-го Управления НКВД для организации диверсионных групп и спецагентуры на оккупированной территории, которое возглавили Судоплатов и его заместитель Эйтингон, Управлению был придан специальный отдел НКВД СССР, который занимался разработкой диверсионной техники. Для изучения и исследования этой техники в его состав вошли отделение токсикологии и биологии, занимавшиеся изучением и исследованием всевозможных ядов. Работа отделения проводилась по темам и планам, утвержденным в свое время первым зам. наркома Меркуловым и Берией.

Разработанные Майрановским и его сотрудниками яды использовались в годы войны диверсионными группами и специальной агентурой в немецком тылу против оккупантов. За это руководитель "Лаборатории-Х" награждался боевыми орденами и даже получил медаль "Партизану Отечественной войны". Этот "доблестный партизан", по едкому замечанию историка и журналиста Михаила Нордштейна, ни разу не побывавший в тылу противника, "упивался от преуспевания".

* * *

Яды Майрановского действовали безотказно. Об их использовании серьезно подумывал "великий и мудрый вождь" для устранения неугодного и непослушного президента Югославии Тито. Сталин планировал задействовать советского посла в Югославии И.Григулевича, который должен был убить югославского лидера с помощью отравленного перстня. (См.: И.Бунин. "Операция "Гроза", т. 2. СПБ., 1994, стр. 429).

В 1947 году по инициативе Н.Хрущева, бывшего тогда членом Политбюро и первым секретарем ЦК компартии Украины, был ликвидирован архиепископ Мукачевской епархии Юрий Теодор Ромжа. Резкое недовольство партийного лидера вызывало влияние Ромжи на верующих. Хрущев и министр госбезопасности Украины С.Савченко в 1947 году обратились к Сталину и министру госбезопасности СССР Абакумову с просьбой дать санкцию на убийство епископа. Обвинив его в сотрудничестве с подпольным украинским национальным движением и "тайными эмиссарами" Ватикана, представляя всё как серьёзную угрозу политической стабильности в регионе, недавно вошедшему в состав СССР. Последовало распоряжение Сталина: "Убрать".

Сотрудниками ГБ была организована автомобильная авария, но Ромжа остался жив, хотя был тяжело ранен и доставлен в Мукачевскую больницу. После чего туда приехали министр госбезопасности Украины Сергей Савченко и Григорий Майрановский. Миссия последнего заключалась в передаче медсестре-агенту МГБ ампулы курары. Она и сделала смертельный укол.

П.Судоплатов указывает на четыре известных ему факта ликвидации опасных для советского государства лиц, проведенных с участием Майрановского в 1946-1947 годах. Один из них касался видного руководителя украинского национального движения А.Шумского. Репрессированный в 1930 г., позднее освобожденный по состоянию здоровья, он находился в ссылке в Саратове, где установил контакты с эмигрантскими организациями. Для его устранения в Саратов был направлен в составе спецгруппы Майрановский. После чего в официальном заключении было указано, что Шумский скончался в больнице от сердечной недостаточности.

Свое гнусное дело совершил Майрановский и в отношении польского еврея, интернированного в 1939 году после вступления советских войск в Западную Украину. Инженер по специальности, Самет занимался секретными работами по использованию трофейного немецкого оборудования на советских подводных лодках, что давало значительное преимущество в длительности их пребывания под водой. Самет связался с англичанами и собирался выехать в подмандатную Палестину. Чтобы предотвратить это, советская разведка старалась внедрить в окружение Самета своего агента и контролировать его связи с иностранцами. В Ульяновск направили Эйтингона. Вскоре туда приехал Майрановский вместе с агентом, врачом заводской поликлиники, который сделал Самету во время профилактического осмотра инъекцию яда кураре.

Непросто сложилась судьба у американского коммуниста Исаака Оггинса. Приехав в СССР по фальшивому чехословацкому паспорту, он искренне симпатизировал коммунистическим идеям и являлся негласным членом компартии США. Оггинс был старым агентом Коминтерна и НКВД в ряде стран Дальнего Востока и США. Его жена Нора входила в агентурную сеть НКВД в Америке и Западной Европе, оказывая помощь в обслуживании конспиративных квартир для советской агентуры во Франции и США в 1938-1941 гг.

В 1938 году Оггинс был арестован по подозрению в двойной игре и "троцкизме". Не признав себя виновным, Оггинс, тем не менее, был приговорен к восьми годам лагерей. Некоторое время его жена полагала, что пребывание там её мужа объясняется оперативными соображениями, но затем поняла, что он арестован.

После окончания войны Нора обратилась к американским властям с просьбой о выяснении местонахождения и освобождения мужа. Однако ухудшение отношений между двумя странами из-за провала советской разведывательной сети в США и Канаде в 1946-1947 гг. вызвали опасения Молотова, что в случае освобождения Оггинса американцы могут привлечь его в Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности и использовать в качестве свидетеля против компартии США. Кроме того советские спецслужбы подозревали Нору Оггинс в установлении связи с ФБР, что наносило вред советской агентуре в США и во Франции.

В этих условиях Абакумов предложил ликвидацию Оггинса, одобренную Сталиным и Молотовым. Исполнителя искать не пришлось. В 1947 году Майрановский во время медицинского обследования сделал Оггинсу, пребывавшему в тюрьме, смертельный укол. Организовать похороны поручили Судоплатову и Эйтингону на еврейском кладбище в Пензе. При этом дату захоронения почему-то оформили 1944 или 1945 годом. (См.: П.Судоплатов. Указ. раб., стр. 331-332).

В 1992 году генерал Дм. Волкогонов представил в Конгресс США список американцев, погибших в Советском Союзе в годы Второй мировой войны, а также во времена холодной войны, и выразил от имени президента Ельцина сожаление в связи с их гибелью. В представленном списке был и Оггинс. Ликвидировали его, по мнению Волкогонова, чтобы он не мог рассказать правду о положении в советских тюрьмах и концлагерях.

* * *

"Вся работа "Лаборатории-Х", не только научная, была хорошо известна как тем, кто занимался расследованием дела Берии и Абакумова, так и правительству и ЦК партии, наблюдавшим и направлявшим ход следствия по этим делам и определявшим его содержание". (См.: П.Судоплатов. "Разведка и Кремль", стр. 329).

В 1951 г. Майрановский был арестован как участник "сионистского заговора" в МГБ. Старшему следователю Следственной части по особо важным делам небезызвестному Рюмину, отмечает Судоплатов, удалось выбить у Майрановского "невероятные показания" (позже он отказался от них), и у арестованного заместителя начальника секретариата Абакумова Бровермана. Но вскоре арестованный Рюмин был снят с должности, арестован и расстрелян. Использовать добытые им материалы полностью оказалось невозможным. Продолжавшееся следствие установило, что проводимые на людях эксперименты осуществлялись в соответствии с порядком, установленным правительством и Министерством госбезопасности.

Что касается начальника токсикологической лаборатории, то его показания не подкреплялись признаниями врачей, арестованных по делу Абакумова, которые не имели никакого понятия о существовании этой тайной лаборатории. Все эксперименты с ядами на приговоренных к смертной казни проводились Майрановским в соответствии с указаниями правительства и порядками, установленными МГБ.

Майрановский отделался 10-летним сроком лишения свободы за незаконное хранение отравляющих веществ и злоупотребление служебным положением.

* * *

С 1952 года использование ядов возобновилось уже без участия Майрановского, но, как всегда, регламентировалось соответствующими указаниями правительства.

Тем временем "Лаборатория-Х" и другие подобные учреждения в 60-е годы, получившие название спецлаборатории номер 12 Института специальных и новых технологий, продолжали совершенствовать технологию отравлений. В арсенале Лубянки появились вещества, проникающие в организм с пропитанной ими одежды.

В октябре 1957 года в Мюнхене от внезапной остановки сердца умер главный идеолог Народно-трудового союза Лев Ребет.

В 1959 г. Богдан Сташинский в Мюнхене выстрелом капсулой с ядом убил у дверей своей квартиры Степана Бандеру. Сташинский был награжден орденом Красного Знамени, который ему вручил лично председатель КГБ Шелепин. Но через два года Сташинский сбежал на Запад и обо всем рассказал журналистам.

Орудием убийства было устройство в виде алюминиевой трубки, распыляющей при нажатии кнопки аэрозоль цианистого калия. Сегодня так действует обыкновенный флакон туалетной воды, а тогда это была техническая новинка, которую применяли для убийства человека. Чем не прогресс?!

В послужном списке бывшего генерала КГБ Калугина, возглавлявшего в Первом главке управление "К" (внешняя контрразведка) также отмечены, по меньшей мере, два убийства. Это управление занималось ликвидацией перебежчиков. Калугин даже получил орден Красного Знамени за похищение в Вене советского перебежчика и ликвидацию его, проведенную с использованием токсикологических препаратов.

Возглавляя службу внешней разведки КГБ, Калугин консультировал болгарскую разведку в проведении операции по ликвидации писателя-диссидента Маркова, убитого в Лондоне, где он работал в 1978 году на Би-би-Си. Его уколол наконечником зонта в ногу "случайный прохожий". Через некоторое время у Маркова поднялась температура, и резко упало давление, а через четыре дня он скончался от сердечной недостаточности. Подобным же образом в Париже было совершено покушение на другого болгарского диссидента — Владимира Костова. У него появились схожие симптомы, через двое суток жар начал спадать, но узнав о смерти Маркова, он обратился к врачу. Ему сделали операцию и извлекли капсулу, в которой английские специалисты обнаружили следы рицина. Тогда же решили провести повторное обследование тела Маркова и обнаружили у него такую же капсулу.

Были и другие способы убийства людей. Ничего не подозревавший владелец личной автомашины брался за замазанную ручку двери, открывал, садился и уезжал, а через два дня его увозили в больницу, где он умирал от "инфаркта".

Вспоминал Майрановский и об опытах с отравленной ядом подушкой. А также о том, как человеку давали большие дозы снотворного, после чего обреченный, погрузившись в сон, уже не просыпался.

При опытах с различными ядами присутствовали вместе с Майрановским Филимонов, Григорьев, Блохин, Осинкин и другие, всего 20 ученых. Список жертв тайных отравлений, санкционированных сверху, был достаточно длинным. Дьявольскую работу с ядами выдерживали не все сотрудники лаборатории. Одни кончали жизнь самоубийством, другие испытывали тяжкие психологические расстройства…

И только самого Майрановского не мучила совесть. По собственному признанию, он умертвил 104 человека, хотя после смерти Берии и его подельников на допросах называли цифру более 250 человек. Действия того или иного яда он проверял в основном на заключенных по 58-й статье.

"Мы яды давали, — признавался он, — через пищу, различные напитки, вводили яды при помощи уколов шприцем, тростью, ручкой и других колющих, специально оборудованных предметов". Яды вводили также через кожу, обрызгивая и поливая её.

В одном из интернетовских материалов он назван "сталинским Менгеле". Даже находясь в заключении, Майрановский продолжал консультировать "органы". Как специалиста-отравителя его несколько раз вывозили из Владимирской специальной тюрьмы номер 2 в Москву. Неугомонный Григорий Моиcеевич всячески пытался добиться освобождения, предлагая услуги по совершенствованию работы с ядами в СССР. Из Владимирской тюремной одиночки в апреле 1953 г. Майрановский писал тогда еще всесильному Берии о своих "заслугах" и допущенной по отношению к нему ошибки.

"Моей рукой был уничтожен не один десяток заклятых врагов советской власти, в том числе и националистов всяческого рода (и еврейских) — об этом известно генерал-лейтенанту П.А.Судоплатову…" и заверял о своей готовности выполнить "все задания на благо нашей могучей Родины".

Не исключено, что Берия мог освободить Григория Моисеевича, но вскоре был сам арестован. А заявления Майрановского были использованы прокуратурой против самого Берии, Абакумова и Меркулова. На этот раз Майрановский был представлен как сообщник Берии, вынашивавший планы по ликвидации руководства страны с помощью ядов.

Пересмотр дела Майрановского, несмотря на все его старания не состоялся.

После отсидки полного десятилетнего срока он был выпущен в декабре 1961 г. Хлопоты о реабилитации не дали положительного результата. Он был вновь арестован и пробыл в тюрьме до конца 1962 года. В итоге его освобождение завершилось предписанием в 24 часа уехать из Москвы, и запретом селиться в центральных городах. Бывшему профессору, полковнику подсказали место его будущей работы: заштатная биохимическая лаборатория в Махачкале. Однако заведовать этим учреждением ему довелось не долго. В 1964 году "доктор смерть" скоропостижно скончался от острой сердечной недостаточности. Так, как погибали сотни людей в его лабораториях. Зловещее совпадение? Или…

"Лаборатории-Х" под другими названиями существуют и ныне. Их деятельность распространяется как на Российскую Федерацию, так и на ближнее и дальнее зарубежье… Бывший высокопоставленный офицер советской Службы внешней разведки Александр Кузьминов, сотрудник секретного управления "С", в 1992 г. добровольно уволился из органов, а спустя полтора года легально эмигрировал с семьей в одну из зарубежных стран. Защитил докторскую диссертацию по международному законодательству в области биотехнологии. В Лондоне вышла его книга "Биологический шпионаж — спецоперации советской и российской внешней разведки на Западе".

* * *

Правомерен вопрос: оправдано ли применение наркотиков или ядов в борьбе с терроризмом? Конечно, смертный приговор или уничтожение даже самого отъявленного террориста должны осуществляться только в строгом соответствии с требованиями закона. Однако опасность использования столь мощного оружия правящим режимом для уничтожения нежелательных людей, политических противников и соперников, как это было в истории советской страны, должно быть исключено. Еженедельник "Секрет" (velelens.livejournal.com)

Цель: Информация указывает на центральную лабораторию под индексом Х8 . Миссия не из легких, Там может находиться информация о секретных экспериментах, проводившихся на территории Зоны.
Условия выдачи : Найдены документы в цеху с изделием №62
Прохождение : Идем к КБО Юбилейный. Заранее берём с собой как можно больше патронов, аптечек и бинтов. Их можно взять у техника и у медика. На первом этаже подходим к лифту, он обесточен, нужно включить генератор. По лестнице идем наверх. На индикаторе много живых существ. По ходу продвижения на верхний этаж, прорываемся убивая толпы и . На пятом этаже возле лифта найдете КПК Барчука, где сказано, что генератор находится на шестом служебном этаже. Запускаем генератор, заходим в лифт и спускаемся в лабораторию х8 .
Выходим из лифта, открываем дверь с помощью желтой ключ-карты. Тут же, справа будет закрытая дверь с надписью посторонним вход запрещен. Тут нам и понадобится красная ключ-карта. Открываем дверь, внутри целая туча оружия и медикаменты. Заходим в учебный класс, на пути электрической аномалии, идем по лестнице вниз, на столе лежит синяя тетрадка с записями об эксперименте. Берем ее и ко входу. Идем в столовку, на пути встретите пару - пугаться еще рано.
Поднимаемся по лестнице на пролет, заходим в столовую. Слышен плач ребенка... В мужском туалете справа найдете (!). Не забывайте следить за выносливостью, а то без оружия останетесь. В конце комнатки найдете документы о исследованиях. Опять возвращаемся ко входу. Идем вниз в лабораторию. Но поворачиваем не налево вниз, а поднимаемся по правой лестнице вверх. Там будет летать который лично мне всегда мешает, но на тот момент у меня был ГП37. А также там будет лежать полезный в некоторых случая пулемет РП-74. Вот теперь спускаемся в лабораторию. Рядом с макетом подавителя агрессии "радуга" на полке найдете еще один документ. Итого три документа.
Аккуратно, в одной из комнат с документами находится , которые вас легко могут загнать в малозаметные аномалии. В комнате с двумя большими бочками на пульте управления будет лежать распоряжение о переводе, а чуть дальше анабиотик - очень на мой взгляд полезная вещь когда поблизости нет укрытия от выброса. Теперь идем вниз, заходим в правую шахту лифта и поднимаемся по лестнице наверх, когда увидим открытые двери на этаже прыгаем туда. Там в зале будет три Бюрера. Здесь достаем , всего лишь 7-6 патронов и нету бюреров. Ну, а потом - забираете два оставшихся документа. И еще два анабиотика.
Теперь как сюда попали, так и возвращаемся - на лифте. Да, чуть не забыл. Еще надо будет убить . Как выберетесь, бегите на базу в прачечную к Ковальскому для разговора с глазу на глаз. Всего у вас при себе должно быть 6 доков из лаборатории х8 .
Кстати совет - на крыше КБО Юбилейный, можно найти два артефакта. Но я использую их исконно лишь как способ заработка. А так как к концу игры у меня было 240 тысяч рублей, я прекратил на них охоту.

ЛАБОРАТОРИЯ Х-18
Получив задание от Бармена, вы можете сразу отправиться в Лабораторию Х-18, а можете выполнить дополнительные задания от бармена либо постояльцев бара.

После этого необходимо вернуться на Свалку и движемся в том направлении, откуда бежали кабаны.

По дороге, справа от вас, будут развалины, скорее всего там будут и бандиты, но вооружены они слабо и особых проблем вам доставить не должны. Когда до цели останется метров 130-140 посмотрите направо - там будет расположено болото, возле которого должен лежать артефакт. Перед темной долиной (за 40-50 метров) посмотрите на право - там несколько аномалий и ценный артефакт, который висит в воздухе, но тем не менее его вполне можно взять.

Перейдя на новую локацию, вы станете свидетелем сцены допроса, из которой узнаете, что разведчики Бармена попали в засаду. Сталкер, который ведет допрос - Пуля, попросит помощи для освобождения сталкера из группировки Долг. Если не откажете (убъете двух конвоиров) - получите денежную награду, прицел на АК-74 и хорошее отношение Долга, также получите и информацию по объектам на локации. Этот квест не является обязательным для прохождения Сталкер, но его все же лучше выполнить.

Двигайтесь по направлению, указанному на карте и найдете канализационную трубу, по ней следует двигаться прямо и налево. Постарайтесь не шуметь и сможете при выходе из гаража спасти сталкеру жизнь, не смогли - ничего страшного. Во время зачистки базы от противника, ищите бандита в черном плаще, у него модифицированный обокан - черезвычайно мощное оружие, которое пренадлежало персонажу в баре (когда вернетесь получите за оружие награду). Если захотите - пройдитесь по двору в по направлению входа в трубу (обратно в трубу спускаться не надо) - увидите котлованы со сваями, возле них артефакты. Если не найдете, можете посмотреть с возвышенности. Напротив гаража - белое двух этажное здание, (внутри увидите грузовик), зайдите и справа увидите лестницу, по ней на второй этаж и заходите в красное здание (здесь количество противников наибольшее). Когда найдете лестицу, можете спуститься вниз и выручить еще одного из группы Долга. Потом, на втором этаже красного здания, будет переход в офисное здание. На карте сможете увидеть местоположение Борова, который вас встретит далеко не добродушно. В его кабинете будет множество ящиков и шкафчиков, которые легко открываются после выстрелов в замки, вещи из тех ящиков, которые не открылись можно взять клавшей F (ох уж эти баги:)).

Выбраться из данного здания можно по туннелю, к нему пристроенному, в конце туннеля нужно прыгнуть в окно, благо не высоко. Если в процессе дальнейших поисков решите заглянуть на заправку (там еще на карте трупы почему то показаны:)), то встретите милейшего кровососа.

Далее двигайтесь по направлению, указанному на карте. Дойдя до пункта назначения (фабрика), встретите малоорганизованое сопротивление. Нужно сразу поворачивать в здание направо, убив остальных бандитов, спуститесь вниз и заходите в дверь.

Появившись на новой локации не удивляйтесь, если начнут летать вещи - это Полтергейсты развлекаются, прежде чем идти к цели на карте внимательно осмотрите комнаты - в нескольких из низ артефакты. Дальнейшее прохождение игры Тени Чернобыля будет проще, если найдете комнату с множеством шкафичиков - в них много обмундирования, в том числе АК 74 с подствольником и пара гранат к нему, а также броня Монолита (весьма неплоха, в том случае, если комбинезон сталкера подизносился) Далее найдите коридор с аномалиями типа жарка, там будут и снорки (ползающие в противогазах), урон у них значительный и передвигаются быстро, так что будьте осторожны.

Дойдя до метки на карте, увидите труп молодого ученого, после чего узнаете, что код от двери - 1243, но пока вы не найдете тело ученого, дверь не откроется. После чего идем к бронированной двери, ориентируясь на карту. В одной из комнат встретите огненного полтергейста - огонь летающий по воздуху, но убить его нельзя, а он вам повредить может, так что лучше в комнату не соваться. Введите код и спуститесь вниз по лестнице. Внизу твориться «чертовщина» - в вас начинают летать предметы, это работа полтергейстов - ищите сгустки энергии, парящие над землей. Убивать их довольно длительно, но стрелять можно вплотную (вам от соприкосновения ничего не будет), можно и просто не обращать на них внимания.

В одной из комнат находиться ящик с патронами, но это в том случае, если захотите побегать.

Для дальнейшего прохождения игры ориентируйтесь на большую комнату на карте (большой прямоугольник), не доходя до него, увидите разбитые пергородки из стекла, справа комната, в ней спуск вниз.

В комнате увидите две бронированные двери, одна из которых выбита.Внутри находится псевдогигант, который опасен на близком расстоянии, но не особо живуч.

Отлично помогают гранаты и также можно пострелять по бочкам с горючим, что поможет убить чудовище. В левом дальнем углу зала найдете мертвого ученого, у него найдете винтовку ИЛ 86 и код от двери, также в зале за трубами под стеной должен быть артефакт и примерно посередине зала лежит РПГ 7, но его брать не рекомендую. Далее, выйдя из зала, подымитесь по лестнице, и направляйтесь к бронированной двери (зеленый маркер на карте). Код 9254. Дверь будет трястись так, будто там армада монстров, но на деле - никого, пока…

Зайдя, поверните направо в зал с индуктивными катушками, слева будет проход ведущий на второй этаж, в шкафах найдете аптечки, патроны - все, что поможет вам подготовиться к встрече с грядущим.

Спускайтесь обратно, в этот момент в комнату влетит огненный полтергейст. Не стоит стоять на месте, тогда противник будет не столь опасен. Стреляйте в оранжевое полупрозрачное облако (это и есть полтергейст), небольшими очередями. После того, как убьете противника, на Меченого нахлынут воспоминания.

После того, как очнетесь, поднимитесь наверх в рубку (там увидите компьютеры и другое оборудование), обязательно возьмите документацию. К этому моменту вы должны услышать о операции военных, которые не встретят вас хлебом - солью. Значительное скопление противников ожидает вас при подъеме на лестницу. После того, как вы выйдите из подвала, на связь выйдет Сидорович, и сообщит, что база бандитов атакована военными и проход на свалку закрыт. Придется обходить по другой дороге.

Выбравшись из здания, по дороге встретите несколько бандитов и военных. Центральный вход охраняется несколькими военными, но они находятся на расстоянии, так что убить или просто пробежать влево вполне реально.

Отдельный stalker прикол- это Свиноферма (справа от асфальтированной дороги). Зайдя туда некто Иван Сусанин (неправда ли внушает доверие:)), предложит вам за 800 рублей гаусовую винтовку, которую он якобы нашел, и уйдет за ней. С безопасного расстояния он сообщит вам что, развел вас, как лоха. Либо ли вы стерпите, либо накажете урода, а заодно и его собратьев, но бой предстоит не самый легкий. Вообщем связываться или нет, решайте сами (P.S. денег у него уже не будет, а вот артефакт у его дружбана нашелся хороший).

Дойдите до Сидоровича, он выдаст награду и отправит к бармену. Но не спешите. У Сидоровича есть задания найти артефакт, а у вас их может оказаться очень много. Возьмите задание и сразу же зайдите в меню «Я по поводу работы» (если конечно артефакт есть), получиться продать артефакты по двойной, а то и тройной цене. Дальнейшее сталкер прохождение можно разнообразить, если взять спецзадание у Сидоровича - получите оплачиваемый квест, который к тому же поднимет ваш рейтинг среди сталкеров.

УКРАСТЬ ДОКУМЕНТЫ С БАЗЫ ВОЕННЫХ
На базу военных, неподалеку от селения сталкеров, привезли некие, черезвычайно важные документы, и Сидоровичу они очень нужны. Необходимо проникнуть на базу и выкрасть документы. Прохождение квеста может быть таким - обойдите базу слева - увидите поваленное дерево, разорвавшее ограду, по нему переходийте за ограждение и подойдите к строительным материалам под забором базы. Прыгая по ним зайди в базу и возьмите документы. Возможен вариант с убийством часового, тогда все вояки выйдут за территорию базы и дадут простор для действий. Как бы там ни было, войти было проще, чем выйти. Наиболее эффективный выход - подняться на второй этаж красного здания по внешней лестнице и просто спрыгнуть, НО там могут быть солдаты, так что маневр отвлечения будет кстати - в этом же здании внизу есть второй выход, можно устроить дебош - прибегут все солдаты, и спокойно уходим по пути указанному ранее. Оплата невелика - 2000 рублей.

Также помощи попросит и новый сталкер Фанат (заместитель Волка).Этот квест не является обязательным для прохождениния Scadow of Chernobyl.

ЗАЩИТИТЬ ЛАГЕРЬ НОВИЧКОВ ОТ НАЕМНИКОВ
По словам Фаната на лагерь «наехала» группа наемников, потребовавших очистить лагерь. Опытных бойцов в лагере практически нет, поэтому вас просят помочь устроить засаду и показать, кто главный в этом селе.

Фанат предложит вам засесть на крыше, но есть и другой вариант: справа от дороги возле села есть дерево (до села метров 20) бандиты будут мимо него проходить, возле него ляжте, возьмите гранату или винтовку со снайперским прицелом и ждите. Когда первый бандит войдут в село, стреляйте в голову или кидайте гранату в тех, что сзади. Потом добивайте. При таком раскладе потери молодых сталкеров минимальны. Справиться в одиночку практически невозможно. Награда 2500 рублей. Один из наемников имеет в качестве оружия снайперский обакан, который станет очень полезным в последующих миссиях.

После чего можете отправляться в путь на Свалку. Для прохода на свалку доступны будут те же пути, что и в первый раз. С той лишь разницей, что теперь под мостом не обычные военные а спецназовцы высокого уровня с обоканами. В принципе перестрелять можно, но ничего сверхординарного вы при обыске не найдете. По дороге на свалку вы встретите хорошо вооруженных военных и бандитов, будь-те осторожны.

Тоже самое касается и самой заставы, парадокс в том, что на ней будут и бандиты, и военные (видно не велика разница между ними:)).

Далее по свалке проход почти свободный. Вам опять предложат защитить анграр от нападения, но награда невилика. Далее идите к Бару, по дороге особых проблем не должно возникнуть. При подходе к бару будьте предельно внимательны, возможно вас атакует стая псевдособак, которые на вас накинутся, а поношенный костюм, не лучшая защита.

Дальнейшее прохождение Stalker Тень Чернобыля можно прервать для выступления на арене, но противник у вас будет крайне сложный, ранг - мастрер, вооружен до зубов, да еще и в экзоскелете. Распорядители арены устроили вам сюрприз, дав вам только нож… А если присмотреться, то есть и гранаты. Лично я рекомендую именно их и использовать, в идеале обойдите его с тыла, и метните гранату в спину, и сразу же метните еще одну в направлении, в котором он побежит. Не получилось - повторите маневр. В принципе можно обойтись и без обхода. На всякий случай рекомендую использовать быстрое сохранение. Награда 10 000.

Следующий бой будет не самым тяжелый. В режиме каждый сам за себя играют 5 сталкеров, но … они в одном конце арены, а вы в другом. Можно подождать пока они между собой разберутся и убить уже слабого последнего, можно осторожно отстреливать их в голову, со своей половины. В любом случае буря оваций и 10000 вам гарантированы.

Одной из наиболее мрачных страниц в деле Берии стала история возникновения и деятельности спецлаборатории, в которой ставились смертельные опыты на людях. Об этом постеснялись писать в кратком газетном отчете о суде над Берией, опубликованном 24 декабря 1953 года. В приговоре, тем не менее, говорилось: «Установлены также другие бесчеловечные преступления подсудимых Берия, Меркулова, Кобулова, заключающиеся в производстве опытов по испытанию ядов на осужденных к высшей мере уголовного наказания и опытах по применению наркотических веществ при допросах». Что скрывалось за этой фразой и каковы были размах и организационные формы этой деятельности?

В ходе следствия по делу Берии в 1953-м это стало одним из «ударных» эпизодов, хотя подобрались к нему не сразу. Посаженный еще при Сталине в ходе разоблачения т. н. сионистского заговора в МГБ полковник медицинской службы Григорий Майрановский (приговорен ОСО МГБ 14 февраля 1953-го к 10 годам) сам обратил на себя внимание прокуратуры. Весной 1953-го в надежде выйти на свободу он неоднократно обращался к новому министру внутренних дел Берии и в письмах открыто писал о своей «особой работе» в спецлаборатории и упирал на свои заслуги. В первом, из Владимирской тюрьмы 21 апреля 1953-го, он писал: «Моей рукой был уничтожен не один десяток заклятых врагов Советской власти, в том числе националистов всяческого рода (и еврейских) - об этом известно генерал-лейтенанту П.А.Судоплатову» — и заверял Берию: готов выполнить «все Ваши задания на благо нашей могучей Родины». После ареста Берии эти письма попали в руки следствия, и ниточка стала раскручиваться. 18 августа 1953-го дело Майрановского было передано в прокуратуру.

На допросе 27 августа 1953-го Майрановский подробно рассказал, как в конце 1938-го или начале 1939-го обратился к Берии с просьбой разрешить ему проводить опыты над людьми и в результате: «Берия одобрил мое предложение. Мне было поручено провести эти исследования над осужденными».

Теперь настала очередь допросить главного обвиняемого. На прямой вопрос об испытании ядов на приговоренных к расстрелу 28 августа 1953-го Берия ответил: «Не помню». Но после зачтения ему показаний Майрановского понял, что отпираться бессмысленно: «Я признаю, что то, о чем свидетельствует Майрановский, является страшным, кровавым преступлением. Я давал задание Майрановскому о производстве опытов над осужденными к ВМН, но это не являлось моей идеей». Тут же Берию спросили, был ли его заместитель Всеволод Меркулов посвящен в тайну деятельности спецлаборатории. Берия ответил - «безусловно», уточнив, что тот «больше занимался этим». Еще немного подумав, Берия решил, что недостаточно внятно объяснил свою подчиненную роль в этом деле: «Хочу дополнить, что указания об организации спецлаборатории мною было получено от И.В. Сталина и в соответствии с этими указаниями производились опыты, о которых речь шла выше».

К этому времени Меркулов, занимавший должность министра госконтроля СССР, еще не был арестован. Но следствие имело на него виды как на ближайшего сподвижника Берии и пока допрашивало в качестве свидетеля. К удивлению прокурорских следователей, Меркулов на допросе 29 августа 1953-го не только не отрицал наличия в НКВД такой лаборатории, но и взялся теоретически обосновывать ее необходимость. На вопрос, не считает ли он, что эти опыты - преступление против человечности, Меркулов изрек: «Я этого не считаю, так как конечной целью опытов была борьба с врагами советского государства. НКВД - это такой орган, который мог применять подобные опыты над осужденными врагами Советской власти и в интересах советского государства. Как работник НКВД, я выполнял эти задания, но, как человек, считал подобного рода опыты нежелательными». Так в лице Меркулова государство победило человека.

Подобными откровениями свидетель Меркулов проторил себе прямую дорогу в обвиняемые. Генеральный прокурор Руденко 1 сентября 1953-го направил Маленкову справку о Меркулове с просьбой санкционировать его арест как одного из «соратников Берии», руководившего деятельностью секретной лаборатории, где проводились опыты над людьми.

Между тем Берия по ходу дела пытался всячески умалить свою роль в организации и функционировании «лаборатории Икс». На допросе 31 августа заявил: «Майрановского я видел всего два или три раза. Он мне докладывал о работе лаборатории и об опытах над живыми людьми», а санкции на проведение конкретных экспериментов давал Меркулов». Более того, Берия пояснил, что вскоре после своего назначения наркомом он «интересовался этими ядами в связи с наметившейся акцией в отношении Гитлера».

На вопрос, «как вы оцениваете опыты над живыми людьми, тайные похищения и убийства людей», Берия ответил: «Это недопустимые явления и кровавые преступления».

Меркулов, будучи арестованным, на допросе 28 сентября признал, что лично дал разрешение Майрановскому на применение ядов к 30-40 осужденным, пояснив, что никто, кроме него и Берии, не мог давать такое разрешение. Он вновь повторил, что не считает это незаконным, так как речь шла о приговоренных к высшей мере и имелась санкция Берии. Правда, оговорился: «Я, в частности, не предполагал, что эти опыты носят мучительный характер. Я полагал даже, что процедура незаметного отравления осужденного менее мучительна, чем процедура расстрела. Конечно, я обязан был интересоваться деталями проведения опытов и создать в них должные рамки или даже прекратить их вовсе».

Помимо Майрановского, занятого токсикологическими исследованиями, в опытах на людях принимали участие старший химик спецлаборатории Александр Григорович и бактериолог Сергей Муромцев, испытывавший на заключенных ботулинический токсин. Допуск в лабораторию имели: Судоплатов, Эйтингон, Филимонов и начальник лаборатории Аркадий Осинкин. Как пояснил на следствии Майрановский, помимо руководителей НКВД об опытах на людях знали и подчиненные коменданту Лубянки Блохину сотрудники комендатуры: братья Василий и Иван Шигалевы, Демьян Семенихин, Иван Фельдман, Иван Антонов, Василий Бодунов, Александр Дмитриев, которые обычно производили расстрелы, а в случае передачи приговоренных в лабораторию Майрановского были избавлены от необходимости выполнять свои палаческие обязанности. Трудно сказать, были ли они рады этому обстоятельству, не видели ли в Майрановском конкурента, способного «отобрать работу» - заменит пробиркой с ядом их натруженные и мозолистые от рукояток пистолетов руки. И что тогда - увольняться?

Подробно об истории создания лаборатории рассказал комендант Василий Блохин на допросе 19 сентября 1953-го. Берия вскоре после назначения наркомом внутренних дел вызвал его и сказал, что нужно подготовить помещение для производства опытов над заключенными, приговоренными к расстрелу. Блохин датирует этот разговор 1938 годом. Сначала Берия выяснил, нельзя ли использовать для этого помещение в доме № 2 (в главном здании НКВД на Лубянке). Блохин ответил, что такую работу в доме № 2 проводить нельзя и есть возможность оборудовать помещение в другом доме (как явствует из показаний Майрановского, это было здание НКВД в Варсанофьевском переулке). Блохин набросал план и передал Мамулову. Из помещения 1-го этажа было сделано 5 камер и при них приемная.

Майрановский вводил яд заключенным через пищу, путем уколов тростью или шприцем, а также проводил опыты с беззвучным оружием. Блохин рассказал: «При умерщвлении доставленных арестованных путем введения различных ядов присутствовал я, а чаще дежурные, но во всех случаях, когда умерщвление уже было произведено, я приходил в помещение Майрановского для того, чтобы закончить всю операцию. Из управления Судоплатова - чаще других в помещении Майрановского бывал Эйтингон, несколько реже бывал Судоплатов. Во всех случаях умерщвления бывали представители отдела «А» Подобедов, Герцовский, Воробьев». Задания спецотделу, а с 1943-го - отделу «А» подобрать приговоренных для передачи их в лабораторию давали Берия и его заместители Меркулов и Кобулов. Арестованных, подлежащих доставке к Майрановскому, доставляли и размещали по камерам, обязательно с участием работников отдела «А». «После умерщвления арестованных также обязательно присутствовал представитель отдела «А», который на обороте предписания составлял акт о приведении приговора в исполнение, который подшивался работником отдела «А», а также мною и иногда представителем управления Судоплатова. Эти акты хранятся в отделе «А»...»

Блохин пояснил, что умерщвление таким способом приговоренных шло с конца 1938 по 1947 год. Больше всего в 1939 - 1940 гг. около 40 человек. С началом войны это прекратилось, и с 1943-го, когда опыты на людях возобновились, - около 30 человек. Блохин вел тетрадку, куда по собственному почину заносил фамилии подопытных, но в 1941-м сжег ее, потом возобновил записи в 1943-м и, уходя на пенсию в 1953-м, передал тетрадку своему заместителю Яковлеву, а тот с согласия Блохина ее сжег.

В декабре 1953-го Берия и его ближайшие соратники были осуждены и расстреляны. Но расследование прокуратурой истории спецлаборатории продолжалось. Вот что рассказал о своем участии в деятельности спецлаборатории и опытах на людях 4 марта 1954-го на допросе в прокуратуре Муромцев. В 1942-м его вызвал Судоплатов и в присутствии Филимонова предложил участвовать в дежурствах в спецлаборатории. В обязанности входило наблюдение и запись результатов наблюдений. «Лично я, - сказал Муромцев, — участия во введении ядов не принимал». Согласно показаниям Муромцева, почти ежедневно в «Лаборатории Икс» бывал Филимонов, «один раз при мне был Судоплатов (приходил вместе с Филимоновым) - осмотрел обстановку, прошел по коридорчику, посидел несколько минут в приемной, задал несколько вопросов Майрановскому и ушел». Как рассказал Муромцев, он дежурил в спецлаборатории недолго - 2-3 месяца, потом отказался, так как не был «в состоянии переносить эту обстановку»: непрерывное пьянство Майрановского, Григоровича, Филимонова вместе с работниками спецгруппы. «Кроме того, сам Майрановский поражал своим зверским, садистским отношением к заключенным». Некоторые препараты вызывали у заключенных тяжелые мучения. У Муромцева стали портиться отношения с женой (ей не нравилось, что он не ночует дома). Муромцев поговорил с Блохиным, тот доложил Судоплатову, и его не стали больше брать на дежурства. Как пояснил Муромцев, «с Филимоновым я не стал говорить, так как он к тому времени спился».

За время дежурств Муромцева были проведены опыты над примерно 15 осужденными. На вопрос, испытывал ли Муромцев свои препараты, он ответил: «Однажды мне Филимонов сказал, что по предложению Судоплатова я должен проверить действие токсина бутулинуса (так в тексте, речь идет о ботулиническом токсине. - Н. П.) в спецлаборатории, куда я был ими введен для дежурств у Майрановского». Опыт Муромцев провел вместе с Майрановским, токсин был дан вместе с пищей. «Таких опытов было три, кажется, со смертельным исходом. Смерть наступила в течение 48 часов». Во всех случаях наблюдались слабые желудочные боли, тошнота и паралич. Результаты опытов по ботулиническому токсину Филимонов докладывал Судоплатову.

Еще Муромцев вспомнил, как один раз по распоряжению Судоплатова, переданному через Филимонова, он выдал во время войны Майрановскому одну дозу ботулинического токсина для применения, как ему сказал Филимонов, за кордоном, в Париже. Потом Муромцева вызвал Судоплатов и в присутствии Филимонова ругал за то, что препарат оказался не действующим.

Майрановского на допросе 13 марта 1954-го спросили, почему он скрыл, что исследование ядов вел в конце 1938-го еще во внутренней тюрьме. Майрановский признал, что исследования начал в комнате, находящейся в доме в Варсанофьевском переулке, но один раз, когда нужно было проверить какое-то средство, чтобы дать его руководству, производил опыты во внутренней тюрьме НКВД. Григорович стал помогать в дежурствах, когда опыты проводились еще в одной комнате в Варсанофьевском переулке, помогал и В.Д.Щеголев (он в апреле 1940-го в ходе экспериментов отравился и покончил с собой).

Был задан вопрос об опытах с отравленными пулями, и Майрановский рассказал, что опыты им проводились при Филимонове. Участовали сам Майрановский, Григорович, Филимонов и спецгруппа Блохина. Это были облегченные пули, внутри которых был аконитин: «Начали эти опыты в верхней камере в Варсанофьевском переулке, но тогда, когда уже в шести нижних проводились исследования ядов». Майрановский: «В Варсанофьевском переулке, в верхней камере мы проделали опыты, кажется, на трех человеках. Потом эти опыты проводились в подвале, где приводились приговоры в исполнение, в том же здании Варсанофьевского переулка. Здесь примерно было проведено опытов над десятью осужденными».

Производились выстрелы в «неубойные» места разрывными пулями. Смерть наступала в промежуток от 15 минут до часа, в зависимости от того, куда попала пуля. Стреляли в «подопытных» Филимонов или кто-либо из спецгруппы. «Мне кажется, - добавил Майрановский, - Григорович не стрелял, сам я тоже ни разу не стрелял… все случаи при применении отравленных пуль кончались смертью, хотя я вспоминаю один случай, когда подопытного достреливали работники спецгруппы». И был случай, когда пуля остановилась у кости, и подопытный ее вытащил. При опытах с отравленными пулями в подвале присутствовали Майрановский, Филимонов, Григорович, Блохин и его работники из спецгруппы.

Еще Майрановский вспомнил об опытах с отравленной ядом подушкой, что вызывало сон, и о том, как давали большие дозы снотворного, что вызывало смерть.

Ряд преступных эпизодов так и не был расследован. Майрановский на допросе 27 августа 1953-го рассказал, что участвовал в операциях по устранению людей в ходе тайных встреч на конспиративных квартирах. Задания он получал через Судоплатова. Обсуждение предстоящих акций проходило у Берии или Меркулова, и во всех случаях в обсуждении участвовал Судоплатов (иногда Эйтингон и Филимонов). Как пояснил Майрановский, «мне никогда не говорилось, за что то или иное лицо должно быть умерщвлено, и даже не назывались фамилии». Майрановскому организовывали встречу с потенциальной жертвой на конспиративной квартире, и во время еды, выпивки, как он пояснил, «мною подмешивались яды», а иногда предварительно «одурманенное лицо» убивал посредством инъекции. Как сообщил Майрановский, «это несколько десятков человек».

Дал показания о спецлаборатории и Судоплатов. На допросе 1 сентября 1953-го он рассказал, что в курс дела о «Лаборатории Икс» и опытах его ввел начальник 4-го спецотдела НКВД Филимонов, когда его отдел вошел в управление, руководимое Судоплатовым. Работу в «особой лаборатории» проводили Филимонов, Майрановский и Муромцев и отчитывались о ней перед Меркуловым и Берией. Согласно сохранившимся протоколам испытаний, работа началась в 1937 или 1938 годах. Всего сохранилось 150 протоколов.

По свидетельству Судоплатова, Абакумов в 1946-м отдал распоряжение ликвидировать лабораторию, а протоколы испытаний - хранить у себя. И Судоплатов хранил эти документы вплоть до своего ареста в августе 1953-го. После ареста Судоплатова протоколы находились в Генеральной прокуратуре.

В 1954-м папка с названием «Материалы лаборатории Х» была передана из Генеральной прокуратуры на постоянное хранение в КГБ. Ее содержание нынешняя ФСБ хранит в тайне, хотя это противоречит ст. 7 «Закона о государственной тайне», запрещающей засекречивать сведения о репрессиях и преступлениях против правосудия. Интересно, как долго ФСБ намерена хранить в тайне имена жертв преступных экспериментов сталинских чекистов?