Коротаев А. В. Исследование современных тенденций мирового развития. Математическое моделирование исторической, социальной, экономической и демографической динамики. Клиодинамика

Фамилия: Коротаев
Имя: Андрей
Отчество: Витальевич

Доктор философии (Ph.D.), доктор исторических наук, профессор, директор Центра антропологии Востока Российского государственного гуманитарного университета, ведущий научный сотрудник Центра цивилизационных и региональных исследований и Института востоковедения РАН. Автор более 350 научных трудов, включая такие монографии, как Ancient Yemen (Oxford: Oxford University Press, 1995); Pre-Islamic Yemen (Wiesbaden: Otto Harrassowitz Verlag, 1996); Факторы социальной эволюции (М.: Институт востоковедения РАН, 1997); Социальная эволюция: факторы, закономерности, тенденции (М.: Восточная литература, 2003); World Religions and Social Evolution of the Old World Oikumene Civilizations: A Cross-Cultural Perspective (New York: The Edwin Mellen Press, 2004); Законы истории. Математическое моделирование развития Мир-Системы. Демография. Экономика. Культура (М.: URSS, 2007, совместно с А. С. Малковым и Д. А. Халтуриной); Законы истории. Вековые циклы и тысячелетние тренды. Демография. Экономика. Войны (М.: URSS, 2007, совместно с Н. Л. Комаровой и Д. А. Халтуриной); Макроэволюция в живой природе и обществе (М.: URSS, 2008, совместно с Л. Е. Грининым и А. В. Марковым); Современные тенденции мирового развития (М.: URSS, 2009, совместно с Д. А. Халтуриной); Социальная макроэволюция. Генезис и трансформации Мир-Системы (М.: URSS, 2009, совместно с Л. Е. Грининым); Гиперболический рост в живой природе и обществе (М.: URSS, 2009, в соавторстве с А. В. Марковым).

Интернет-сайт: www.cliodynamics.ru.

"Переселение народов" часть 2

Выступление А. В. Коротаева 3:41:43 «Революция в сравнительной исторической перспективе»

"Что делать?" Страны БРИКС - перспективная модель великой глобальной конвергенции?

Выпуск 3
Джемаль VS Шамир

Количественный анализ Египетской революции (Часть 1)

Количественный анализ Египетской революции (Часть 2)

Лекция на тему ДРЕВНЯЯ ЮЖНАЯ АРАВИЯ

Арабская весна - Лекторий "Нация и культура"

Демографическая сингулярность - ПостНаука.ру

Беби-бум1. Что стало причиной беби-бума? Повлияла на это демографическая политика, или миллиарды рублей тратятся из бюджета впустую?

Видеоролик передачи

Телепередача Область доверия. Материнский капитал

Коллекция «Ночные разговоры (проект «00:30»)». Цивилизационные кризисы

Социально-демографические факторы в исторических процессах. Часть 1.

Программа Популярная наука. Наука 2.0 на канале Вести. Ru. Социально-демографические факторы в исторических процессах. Часть 2.

Программа "Эксперт". Как остановить вымирание России?

Телепередача "Дело принципа", тема "Сколько нас будет в России через полвека?"

Телепередача "Эксперт", тема "Лозунги революций Востока "

Телепередача "Прямой эфир", тема "Модель будущего России. Формула «арабской весны». Загадка глобального кризиса. "

Теоретическая демография А.В. Коротаева есть продукт трех подмен:

• Подмена реальной ойкумены - мифической, подогнанной под модель Коротаева, Мир-системой.
• Подмена множества причин роста численности населения мира на единственную, связанную с изобретательской деятельностью.
• Подмена понятия закон гиперболического роста, на понятие тренд или тенденцию на, не равносильный (!) закону Форстера, закон квадратичного роста .

Все переменные, входящие в математический аппарат изобретательской теории Коротаева, не несут никакой «полезной» нагрузки. Новые понятия, объясняющие гиперболический рост, не вводятся, какие-либо прогнозы отсутствуют. Т.е. все построения по существу пусты, смысл их лишь в том, чтобы заставить читателя поверить в механизм роста, предложенный автором.

Вот проблемы, которые должны подниматься в любой теории, претендующей на объяснение гиперболического роста численности населения мира, и которых вы не найдете в работах Коротаева:

• Каузальный анализ законов роста численности человеческой популяции.
• Начало гиперболического роста, его причины.
• Неолитическая революция как начало демографического взрыва, ее причины.
• Причина устойчивости гиперболического роста.
• Экономические циклы, их связь с ростом численности и возможная связь с устойчивостью роста.
• Цикличность глобального исторического развития, сжатие исторического времени - связь этих явлений с ростом численности населения Земли.
• Независимость роста от ресурсов, обобщение этой ресурсонезависимости на показатели глобального развития.
• Константы Капицы К и τ, их смысл.
• Минимальное время проявления системности для Мир-системы, необходимость его учета в уравнении Кремера.
• Наиболее общий закон роста численности населения мира, и закон квадратичного роста как его асимптотика.
• Демографический переход, как завершающая стадия роста и его причины.
• Сингулярность эмпирической гиперболы демографического роста и ее смысл.
• Что за сингулярностью?

Рассмотрим некоторые из них. Для проверки гипотезы Кузнеца-Кремера, утверждающей, что темпы технологического роста dT/dt в каждый момент времени t пропорциональны уровню развития технологии и численности населения мира в этот же момент времени (dT/dt ~ TN), Коротаев использует индекс технологического развития Мир-системы на основе базы данных А. Хеллеманса и Б. Банча. Корреляция между TN и темпами технологического роста интерпретируется им как подтверждение гипотезы Кузнеца-Кремера. Однако за пределами такой проверки остается вопрос о том является ли связь между темпами роста dT/dt и TN причинной. На самом деле связь эта, как мы сейчас покажем, - связь функциональная, сопутствующая.

Рис.17. Гипотеза Кузнеца-Кремера.

Действительно, во-первых, закон квадратичного роста, как мы это показали ранее , причинным законом не является, а представляет собой всего лишь сопутствующую связь между численностью N и приростом dN. Во-вторых, уровень развития технологий рос по гиперболическому закону, так же как численность населения мира, причем точки сингулярности гипербол их роста в первом приближении совпадают, т.е. T ~ N. Пропорциональность (в первом приближении) всех важных дифференциальных и интегральных показателей глобального развития, в эпоху гиперболического роста, является выражением синхронного согласованного роста этих показателей . Т.к. интегральные показатели T и N растут по закону простой гиперболы, то их произведение растет уже по закону квадратичной гиперболы, т.е. точно так же, как растет скорость технологического роста dT/dt. Отсюда с необходимостью вытекает, что закон пропорциональности темпов технологического роста уровню развития технологий, а также и численности населения мира (dT/dt ~ TN) - причинным законом не является, т.к. учитывая, что T ~ N приходим к закону квадратичного роста (dN/dt ~ N2), который описывает сопутствующую связь.

Т.е. гипотеза Кузнеца-Кремера, предполагающая причинный характер этой связи, является ошибочной. Что, на самом деле, и не удивительно, поскольку само предположение о существовании такой простейшей причинной связи для бесконечно сложной системы, какой является растущая Мир-система, разделенная на страны и народы, различающиеся культурой, религией, развитием и т.д. - представляется совершено неприемлемым. Удивительно другое: почему Коротаеву, доказавшему коррелятивную связь между переменными, входящими в уравнение Кремера, не приходит в голову мысль, что связь эта по своей природе функциональная, сопутствующая, а вовсе не причинно-следственная.

Здесь следует также отметить то, что даже и само допущение Кремера, на котором базируется вся теория Коротаева, о том, что всякий раз после внедрения инновации и повышения уровня технологического развития численность народонаселения «мгновенно» вырастает до потолка несущей способности Земли, представляется необоснованным. На самом деле временем переходного процесса: новация → инновация → технология → распространение технологии по всей Ойкумене → глобальный прирост численности за счет внедрения этой технологии, которое мы назвали временем проявления системности , величина которого во все времена, исключая новейшее, была больше или даже значительно больше характерного времени исторических изменений , - пренебречь нельзя в принципе. И уравнение Кремера должно быть уравнением с запаздывающим аргументом. Причем время запаздывания распространения технологии на всю Мир-систему зависит от уровня развития социума и не является постоянным.

Действительно, вряд ли можно согласиться с тем утверждением, что в течение жизни одного-двух поколений (за характерное время исторических изменений τ ~ 50 лет в теории С.П. Капицы) на всем протяжении исторического развития, исключая новейшее время, существовал какой-либо ощутимый технологический рост и связанный с ним прирост численности. Но о чем говорит нам закон гиперболического роста, открытый Форстером? О том, что на протяжении последних двух тысячелетий, в силу каких-то неизвестных причин, численность населения Земли за характерное время возрастала на вполне значимую величину: от нескольких процентов в начале новой эры до нескольких десятков процентов в XIX веке.

При этом минимальное время проявления системности (отрезок времени от появления инновации до ее повсеместного внедрения и глобального прироста численности, вызванного этой инновацией), несомненно, всегда было больше или даже значительно больше характерного времени исторических изменений. По меньшей мере, эти времена были одного порядка. Иначе говоря, предположение Кремера, о том, что прирост численности в эпоху гиперболического роста определялся, в первую очередь, текущим уровнем технологического развития, вызывает большие сомнения. На протяжении столетий новые технологии распространялись по Ойкумене с запаздыванием как минимум в несколько поколений. Поэтому временем проявления системности в уравнении Кремера пренебречь нельзя в принципе, и оно должно быть уравнением с запаздывающим аргументом.

В такой системе растущей популяции, имеющей петлю обратной связи со столь значительной задержкой, возможны колебания и даже резонансы: колебания с нарастающей амплитудой. Никакого учета или даже простой постановки вопроса о возможности существования такого запаздывания в работах Коротаева - нет. Коротаев, никак того не обосновывая, оперирует текущими мгновенными значениями численности, скорости роста численности, уровня технологического развития.

Первый этап чрезвычайно медленного (парадоксально медленного) роста численности представителей рода Homo должен получить объяснение в любой теории роста. Так, С.П. Капица связывает его с появлением сознания у наших далеких предков, благодаря которому и стал возможен этот очень медленный рост, когда численность популяции почти не менялась в течение сотен тысяч лет. Примерно одиннадцать тысяч лет тому назад характер роста претерпевает качественные изменения: синхронно, парадоксально синхронно, по всей Ойкумене происходит переход от охоты и собирательства к земледелию и скотоводству, к оседлому образу жизни, что является предпосылкой взрывного роста численности на все последующие времена. Рост численности популяции во времена палеолита, неолитическая революция (неолитический скачок скорости роста численности) - полностью отсутствуют в изобретательской теории Коротаева.

В работах Коротаева анализируется демографический рост и социально-демографические циклы Китая, но рост численности населения Китая, как и всякой другой отдельно взятой страны, представляющей собой лишь часть Мир-системы, не обязан быть гиперболическим. Системный подход требует анализа глобального роста численности и общецивилизационных циклов, каковыми, по мнению многих исследователей, являются экономические циклы и, в частности, экономические циклы Кондратьева. Основоположник Мир-системного анализа Иммануил Валлерстайн считает, что развитие мирового капитализма происходило по волнам Кондратьева.

Вопрос независимости роста от ресурсов Коротаевым не поднимается, поскольку его теория базируется на мальтузианском допущении М. Кремера о том, что рост численности во все времена ограничивался потолком несущей способности Земли, задаваемым текущим уровнем развития жизнеобеспечивающих технологий.
Но это допущение противоречит простым законам, которым подчинялся рост важнейших показателей глобального развития в эпоху гиперболического роста, представленным Коротаевым в короткой главе на стр. 68. Приводим эту главу полностью.

Макропропорции мирового развития

В результате того, что макродинамика развития Мир-Системы подчиняется набору достаточно простых законов, имеющих к тому же исключительно простое математическое выражение, мы наблюдаем, что соотношение между основными параметрами уровня развития Мир-Системы для эпохи гиперболического роста описывается с высокой степенью точности следующей серией аппроксимаций :

N ~ S ~ l ~ u, G ~ L ~ U ~ N 2 ~ S 2 ~ l 2 ~ u 2 ~ SN ~ и т.д.,

где, напомним, N – это численность населения мира, S – "избыточный" продукт, производимый при данном уровне технологического развития Мир-Системы на одного человека сверх продукта m, минимально необходимого для простого (с нулевой скоростью роста) воспроизводства населения; l – мировая грамотность, пропорция грамотных среди взрослого населения мира, u – мировая урбанизация, часть населения мира, живущая в городах, G – мировой ВВП, L – численность грамотного населения мира, U – численность городского населения мира. Да, для эпохи гиперболического роста абсолютные темпы роста N (как впрочем и S, l и u) с высокой степенью точности описываются как kN 2 , но они с такой же точностью могут быть описаны как k2SN, k3S 2 или (по всей видимости, с несколько меньшей точностью) как k4G, k5L, k6U, k7l 2 , k8u 2 и т. д.

Прежде всего, отметим, что речь идет о простых степенных законах, а не об аппроксимациях, как пишет автор. У понятия аппроксимация в математике совсем другой смысл. (Удивительно, но похоже что все важные законы теоретической демографии могут быть описаны степенной функцией с целочисленным показателем n=-2,-1,1,2.) О чем говорят эти простые законы для показателей глобального развития? О том, что эти показатели росли гиперболически, синхронно с численностью и независимо ни от каких ресурсов, что противоречит мальтузианскому допущению М. Кремера, на котором основана вся теория Коротаева.

Кроме того, в описании макропропорций мирового развития (показателей глобального развития) по Коротаеву:

• Нет разделения этих показателей на дифференциальные (цепные) и интегральные (базисные): численность - естественный прирост за год, энергопотенциал - энергопотребление за год, общее число изобретений и открытий - число изобретений и открытий за год и т.д.

• Нет никакого объяснения или вывода этих законов. Причина, по которой дифференциальные показатели глобального развития пропорциональны друг другу, в том, что в эпоху гиперболического роста все они росли по одному и тому же закону: закону квадратичной гиперболы, причем даже точки сингулярности гипербол их роста примерно совпадают. Откуда, кстати, следует, что точность «аппроксимаций» растет по мере удаления в прошлое. Но автором это никак не отмечено.

• Отсутствует каузальный анализ выявленных связей. Т.е. остается без ответа вопрос о типе связей между показателями глобального развития: причинно-следственные, функциональные, коррелятивные.

• Нет никакого ответа на вопрос, что порождает этот пакет замечательно простых законов роста важнейших показателей развития. Попытка ответить на него с неизбежностью приводит либо к принципу демографического (экономического, технологического, экологического, инновационного, информационного, энергетического...) императива , либо к гипотезе синхронного, согласованного роста главных показателей глобального развития.

Едва наивный читатель трудов Коротаева начинает проникаться доверием к его теории гиперболического роста, происходившего по причине изобретательской деятельности, приходит время описывать демографический переход, который является завершающей стадией этого роста. И тут все аргументы, объясняющие рост, «мгновенно» теряют свою силу, а взамен им, как кот из мешка, появляются новые (главным из которых, по мнению Коротаева, является растущая женская грамотность), которые определяют переход и стабилизацию.

При этом Коротаев и соавторы и сами с удивлением замечают, что гипотеза Кузнеца-Кремера, применяемая на момент демографического перехода и все последующие времена, заводит их в тупик. Творчество больше не нужно? Вопрошают они: "Человечество подошло к пределу своего роста."

Изобретательская теория востоковеда Коротаева, предсказывающая полное прекращение творческого процесса в будущем, полностью согласуется с работами физика Панова , в которых предрекается биосферный кризис в первой половине XXI века, а также с представлениями о творчестве, предсказательном назначении науки и будущем человечества друга Коротаева, ортодоксального дарвиниста А.В. Маркова:

«Мы вообще понятия не имеем, как будет идти эволюция человека. Мы как ученые, должны воздерживаться от научных фантазий… Все мы мутанты. И человечество будет становиться очень быстро глупее, болезненнее, слабее, с каждым поколением»

Эти выводы однозначно следуют из дарвиновской теории эволюции путём естественного отбора при ее применении к процессу эволюции человека. Теории, не способной не только объяснить прогрессивный характер биологической (и тем более универсальной) эволюции, но и ничего (кроме бредового прогноза, который дает Марков, о вырождении человечества) предсказать на будущее.. На вопрос о том как будет дальше протекать эволюция человека, дарвинист Марков отвечать отказался, поскольку прогнозы-де для настоящего ученого дело неблагодарное. Зачем в таком случае нужен этот Марков, раз от него нет никакого прока.

Демографический переход в «настоящей» теории роста должен описываться как продолжение роста, как его завершающая стадия. Т.е. те же причины, что вызывали рост по гиперболе, должны объяснять и его завершение в процессе демографического перехода. Более того, развита́я теория роста должна объяснять стабилизацию численности за переходом, возможно, даже определять продолжительность «эпохи стабильности» и момент перехода к следующей эпохе гиперболического роста.

Несостоятельная во всех отношениях изобретательская теория Коротаева вдобавок еще отмечена пороком физикализма . И физикализм этот худший по форме: «физикализм с чужих слов». Вряд ли историк Коротаев, не умеющий округлять результаты элементарных вычислений, разбирается в тонкостях нелинейной науки. Однако это не мешает ему описывать гиперболический рост населения мира как режим с обострением.

См., например, : стр. 22, 39, 47, 48, где Коротаев оперирует числами, имеющими пять, семь и даже девять значащих цифр, при том, что результаты его вычислений имеют погрешность, составляющую единицы и даже десятки процентов!

Для объяснения роста в терминах кибернетики, Коротаевым вводятся в рассмотрение положительные обратные связи второго порядка, которые изображаются им в форме простейших причинно-следственных диаграмм:

Рис. 17. Мифические нелинейные положительные обратные связи, «генерирующие» гиперболический рост согласно модели А.В. Коротаева.

Для системы высшей сложности, какой является растущий социум, с многочисленными меняющимися связями, такое однопричинное, примитивно-топорное описание роста численности населения Земли представляется совершенно неприемлемым. Вот как может выглядеть схема связей, влиявших на рост численности социума в конце XX века :

Рис. 18. Разнообразие появляющихся и исчезающих связей, влияющих на рост населения Земли.

Вряд ли изыскания Коротаева вообще можно считать научными. Ведь любое научное исследование опирается на работы предшественников. Где в таком случае критика или признание и развитие основополагающих идей, заложенных в трудах по теоретической демографии С.П. Капицы. А ведь там есть все, и сделай Коротаев для себя хотя бы слепок с оглавления какой-либо из работ С.П. Капицы смог бы, вероятно, избежать грубейших ошибок, таких, например, как игнорирование проблемы устойчивости гиперболического роста.

Специально для англоязычной Википедии Марков и Коротаев записали страницу под названием «Гиперболический рост» . Где рост населения Земли и рост родов морских животных описывается ими как нелинейная положительная обратная связь. И где они дают ссылки исключительно на свои собственные «труды», посвященные этой теме. Можно только удивляться, но имя Сергея Петровича Капицы, благодаря работам которого только и стали возможны их псевдонаучные изыскания, там даже не упоминается!

Если в прежние времена любая научная или научно-популярная книга, до своего поступления в печать, должна была пройти целый ряд фильтров, то в наше время может быть напечатано все, что пожелает левая нога никому неизвестного и ничего собой не представляющего востоковеда Коротаева и правая нога его друга: неудавшегося писателя, ничем не примечательного ученого и посредственного популяризатора науки А.В. Маркова.

То, что писательская карьера у него не задалась, Марков и сам не отрицает. В одной из программ «У Корзуна» он заявил, что не стал писателем лишь по причине долгого пути к успеху на этом поприще. Который как, по-видимому, полагает Марков, был ему автоматически гарантирован.

Что говорит о его гипертрофированном самомнении и безграничной самонадеянности. На самом деле настоящими писателями становится лишь малая доля процента из тех, кто берется за перо. («Чтобы стать олимпийским чемпионом по прыжкам с шестом - нужно УЖЕ БЫТЬ олимпийским чемпионом по прыжкам с шестом!»)

Чем же примечателен Марков как ученый? Множеством проходных, второстепенных работ, таких как работа по систематике морских ежей? Может быть он примечателен своими «трудами» по гиперболическому росту родов морских животных или работами по изучению зависимости между сложностью организма и размером его генома?

В которых рост этих систем высшей степени сложности, который происходил в течение сотен миллионов лет, моделируется им с помощью простейших обратных связей таких, как связь в механическом регуляторе Уатта. Что говорит о полном отсутствии у него творческого воображения.

Как известно, любая творческая личность: писатель, ученый, пишущий популяризатор науки не может создать ничего нового, интересного, захватывающего без участия воображения, творческой фантазии. «Настоящий ученый» А.В. Марков этого явно не понимает :

«Мы вообще понятия не имеем, как будет идти эволюция человека. Мы как ученые, должны воздерживаться от научных фантазий…»

В том, что Марков посредственный популяризатор науки можно убедиться, почитав, например, его книгу «Эволюция человека. Обезьяны, кости и гены». В этой книге, как и в других книгах по эволюции, на обложках которых стоит его имя, если не считать дарвинистского уклона, конечно, все правильно. Единственный, но совершенно недопустимый для книг подобного рода недостаток заключается в том, что читать это научно-популярное чтиво - бесконечно скучно.

При этом не нужно забывать, что Марков - ортодоксальный дарвинист и описывает эволюцию человека на основе теории Дарвина. Т.е. как эволюцию на основе естественного отбора, что как минимум не полезно, а на самом деле чрезвычайно вредно для любого начинающего ученого, который будет жить и работать в XXI веке, когда с этой догматической теорией будет полностью покончено.

Что же касается его совместного с Коротаевым «труда»: «Гиперболический рост в живой природе и обществе» - то это «шедевр» еще тот. Вторая часть книги, написанная Марковым, хотя, как отмечено в предисловии, и адресована «широкому кругу читателей» - совершенно нечитабельна, т.к. перенасыщена графиками, таблицами и неадекватной «коротаевской математикой».

Раздел Библиография, на 15-ти страницах (оплачиваемых покупателем книги!), содержит список трехсот (!) работ . При этом Марков, никак не утруждая себя каузальным анализом найденной закономерности, полагает по умолчанию, что рост таксонов представлял собой автокаталитический процесс.

И описывает этот рост той же системой уравнений (!) , которой Коротаев описывает рост населения Земли, и даже вводит понятие «Биологической Мир-Системы»! И совершенно бездоказательно утверждает, что гиперболический рост таксономического разнообразия сухопутной биоты происходил по причине положительной обратной связи второго порядка между общей численностью таксонов и ее приростом, неизменной в течение сотен миллионов (!) лет .

Полностью оценили эту книгу те, кто имел несчастье ее приобрести (в том числе и автор этих строк). Зачем было пущено в тираж это «произведение» (претендующее на научность!) авторов, не обладающих никакой математической культурой, талантом исследователя, научной интуицией? Вопрос риторический: Марков и Коротаев могут напечатать все! И, разумеется, прежде всего, свои собственные «труды». Такие, как книга «Эволюция. Классические идеи в свете новых открытий»: очередная и, безусловно, не последняя в бесконечном ряду подобных ей, прославляющих дарвиновскую теорию эволюции книг, написанных Марковым и Неймарк.

Хотите почитать книгу Майкла Дентона «Эволюция: Теория в состоянии кризиса», книгу Майкла Бихи «Черный ящик Дарвина», книгу Уильяма Дембски «Выявление дизайна» - не получится: они даже не переведены на русский язык. А вот книгу Маркова и Неймарк: «Эволюция. Классические идеи в свете новых открытий» и многие другие, подобные ей, тех же или других авторов, те, что напечатаны и те, что еще будут напечатаны, пропагандирующие дарвиновскую теорию эволюции, - пожалуйста. Это похоже на изнасилование: в отсутствии альтернативной точки зрения Марков и подобные ему представители клана дарвинистов вбивают в головы идею эволюции на основе естественного отбора, которая в XXI веке представляется полным анахронизмом.

В той же программе «У Корзуна», где Марков объяснил причины, по которым не посвятил себя писательской карьере, он заявил, что его мнение в вопросе о том, что печатать, а что нет - зачастую имеет решающее значение. Иначе говоря, неудавшийся писатель, ничем не примечательный ученый и посредственный популяризатор науки Марков сам решает , что научно, а что нет, сам определяет несомненную научную ценность своих «произведений», сам с помощью Коротаева пускает их в тираж, сам называет их лучшими книгами года и т.д.

В статье «Антидарвинизм как симптом интеллектуальной деградации», Марков пытается всячески очернить имя Ю.В. Чайковского, называя его «маргиналом от науки»:

«...Многих присутствующих неприятно поразили выступления ведущего научного сотрудника Института истории естествознания и техники РАН Ю.В. Чайковского, автора «альтернативной» эволюционной теории...»

Эта статья была необходима Маркову для того, чтобы в очередной раз продемонстрировать свою безграничную преданность дарвинистскому большинству, тем самым показав, что имя «настоящего ученого» и популяризатора науки он носит не зря и, как следствие, обеспечить себе доступ к «кормушке» еще большего размера.

Кроме того, эта злобная статья Маркова представляет, по сути, призыв (точнее требование) к единомыслию, а значит к застою и гниению в науке, и атаку на инакомыслящих, тогда как науку во все времена, как это показывают многочисленные исторические примеры, зачастую двигали именно дилетанты и «маргиналы от науки», которых сжигали, ломали им жизнь, подвергали остракизму, отстраняли от работы...

Можно понять академиков РАН, которые построили всю свою научную карьеру на теории Дарвина, не видящих и не желающих видеть никаких альтернатив. Можно понять и молчание рядовых ученых, зарплаты и премии которых, а значит и благополучие их семей, могут напрямую зависеть от публично высказанной точки зрения.

Но нельзя ни понять, ни простить «популяризаторской» деятельности Маркова, который позиционирует себя чуть ли не главным популяризатором науки в стране и который зарабатывает себе на жизнь продвижением давно изжившей себя эволюционной теории.

Марков любит давать интервью и выступать под камеру, вероятно, после долгих тренировок перед зеркалом, при этом безапелляционным тоном изрекает всегда непреложные истины. При полном отсутствии чувства юмора (а еще хотел стать писателем!), что хорошо видно по его многочисленным выступлениям, и непомерной спеси такой кандидат никак не подходит на роль популяризатора науки.

Было бы здорово, если бы этот неудавшийся писатель, ничем не примечательный ученый и посредственный популяризатор науки Марков куда-нибудь пропал: занялся бы, что ли, в тиши кабинетов развитием «единственно верного» эволюционного учения…

Образование:

1978 - 1984, Институт стран Азии и Африки при МГУ

Рабочие координаты:
e-mail : [email protected]

Учёные степени:

• доктор исторических наук, июнь 1998 г., Институт востоковедения РАН;
• Doctor of Philosophy, декабрь 1993 г., Department of Middle Eastern Studies, Manchester University,UK;
• кандидат исторических наук, декабрь 1990 г., Институт стран Азии и Африки при МГУ - Институт востоковедения АН СССР;

Должность и место работы:

• Ведущий научный сотрудник сектора культурной антропологии Центра цивилизационных и региональных исследований РАН
• Профессор, руководитель образовательной программы "Социокультурная антропология Востока" факультета истории, политологии и права Российского государственного гуманитарного университета
• Старший научный сотрудник Института востоковедения Российской академии наук (по совместительству)

Членство в научных обществах:

• Ассоциация российских востоковедов
• Social Science History Association
• European Association of Social Anthropologists
• World History Association
• Society for Cross-Cultural Research
• American Institute of Yemeni Studies

Участие в международных конференциях, научные стажировки и командировки:

• Испания, август-сентябрь 1990 г. - 17th International Congress of Historical Sciences
• Великобритания, 1991-1994 - Ph.D. course
• Словакия, июль 1995 - International Conference Ethnos and Nature
• Великобритания, июль 1992, 1993, 1994, 1995, 1996, 1997 - Seminars for Arabian Studies and ARAM Conference
• Франция, февраль 1996, июнь-июль 1998 - International Conference Ancient Arabia, научная работа в l"Institut de Recherches et d"Etudes sur le Monde arabe et musulman
• Испания, июль 1996; Германия, сентябрь 1998, Польша, июль 2000 г., Дания, август 2002 г. - Conferences of the European Association of Social Anthropologists
• Испания, июнь 1997 - Conference of the World History Association
• Венгрия, июль 1997 - International Congress of Asian and North African Studies
• США, октябрь-ноябрь 1997, июль 1998, 1999, 2000, 2001, 2002, 2003, 2004, 2005 - Conference of the Social Science History Association; International Conference Transformations of Middle Eastern Natural Environments: Legacies and Lessons; Summer Institute in Comparative Anthropological Research; Society for Cross-Cultural Research and Society for Anthropological Sciences Conferences , стажировка в Институте высших исследований (Принстон)
• Йемен, декабрь 1996 - работа в экспедиции
• Танзания, апрель-май 2005 - работа в экспедиции

Исследовательские интересы: количественные кросс-культурные исследования, социокультурная антропология, социальная эволюция, историческая антропология, историческая социология, Ближний Восток, Йемен

Полевые Исследования: 1982-83 (Йемен); 1984-86 (Ливия).

Монографии:

Возникновение Ислама: политико-антропологический и социально-экологический контекст. < Цивилизационное измерение >. Т. 8 (в печати)

1. Ancient Yemen: Some General Trends of Evolution of the Sabaic Language and Sabaean Culture. Oxford: Oxford University Press, 1995.
2. Pre-Islamic Yemen: Socio-Political Organization of the Sabaean Cultural Area in the 2nd and 3rd Centuries A.D. Wiesbaden: Otto Harrassowitz Verlag, 1996.
3. Сабейские этюды. М.: Восточная литература, 1997.
4. Факторы социальной эволюции. М.: ИВ РАН, 1997.
5. Вождества и племена страны Ха:шид и Баки:л. М.: ИВ РАН, 1998.
6. Социальная эволюция: факторы, закономерности, тенденции. М.: Восточная литература, 2003.
7. World Religions and Social Evolution of the Old World Oikumene Civilizations: A Cross-cultural Perspective. Lewiston, NY: The Edwin Mellen Press, 2004.
8. Законы истории: социальная макродинамика. М.: УРСС, 2005 (в соавт.).

Статьи:

1. Категория `bd/"dm в сабейских надписях из Махрам Билкис // ВОПРОСЫ ИСТОРИИ СТРАН АЗИИ И АФРИКИ. 3 (1981), с.60-82.
2. Семья в социально-экономической структуре докапиталистических классовых формаций // Васильев, Д.Д., и Волков, С.В., ред., История и филология древнего и сре-дневекового Востока. М.: Наука, 1987, с.3-11.
3. Позднеродовые формы социальной организации в социально-экономической структуре современного ливийского общества (по материалам Киренаики) // Егорин, А.З., и Наумкин, В.В., ред., Конференция молодых ученых "Араб-ский мир: экономика, политика, идеология": тезисы выступлений. М.: Наука, 1987, с.4-8.
4. Семья и род в социально-экономической структуре сабейского общества первых веков н.э. // Волков, С.В., ред., Тезисы конферен-ции аспирантов и молодых научных сотрудников. Т.1: История, политика, идеология, экономика. М.: Наука, 1987, с.24-27.
5. К проблеме южноаравийской полиандрии // Волков, С.В., Тезисы конференции аспирантов и молодых научных со-трудников Института востоко-ведения АН СССР. М.: Наука, 1988, с.25-27.
6. Взаимодействие культур нагорья и нижних земель как фактор исторического развития сабейской цивилизации (древняя Южная Аравия) // Аганина, Л.А., и др., ред., Взаимо-действие и взаимовлияние цивилизаций и культур на Востоке. III всесоюзная конференция востоковедов. Тезисы докладов и сообщений. Т.1. М.: Наука. 1988, с.26-29.
7. К становлению городских структур в Южной Аравии (начало 1 тыс. до н.э. - VI в.н.э.): термин hgr в древнейеменской эпиграфике // Ашрафян, К.З., и Хабаева, Р.В., ред., Город на традиционном Востоке. М.: Наука, 1988, с.37-41.
8. [Рец.:] Илюшечкин, В.П., Сословно-классовое общество в истории Китая (Опыт системно-структурного анализа). М., 1986 // НАРОДЫ АЗИИ И АФРИКИ, 1989, N 1, с.156-160 (в соавт.).
9. Родовая организация в социально-экономической структуре классовых обществ // СОВЕТСКАЯ ЭТНОГРАФИЯ, 1989, № 2, с.36-45 (в соавт.).
10. Некоторые проблемы моделирования социаль-но-экономической структуры раннеклассовых и феодальных обществ // НАРОДЫ АЗИИ И АФРИКИ, 1989, № 3, с.67-77 (в соавт.).
11. О некоторых экономических предпосылках классо-образования и политогенеза // Блюмхен, С.И., и др., ред., Лингвистическая реконструкция и древнейшая история Востока. Т.1. М.: Наука, 1989, с.44-59.
12. Родовая организация в социально-экономической структуре сабейского общества: опыт количественного анализа южноаравийской эпиграфики.М.: Наука, 1990, 24 с. (автореф.).
13. Род как форма социальной организации в работах дореволюционных русских и советских исследователей // Ашрафян, К.З., и Ким, Г.Ф., ред., Узловые проблемы истории до-капиталистических обществ Востока. М.: Наука, 1990, с.3-52 (в соавт.).
14. Some General Trends of Evolution of Social Relations in the Sabaean Cultural-Political Area // Manekin, R.V., ed., Proc. of the Int. Conf. "Methodology of Modern Humanitarian Research: Man and Computer. Donetsk: Historians" Association Press, 1991, 42-45.
15. Некоторые общие тенденции эволюции социальных отношений сабейского культурно-политического ареала // Алаев, Л.Б., и др., ред., Восток: прошлое и будущее народов. IV всесоюзная конференция востоковедов. Тезисы докладов и сообщений. Т.2: Политология, история, литературоведение. Москва: Наука, 1991, с.132-135.
16. Объективные социологические законы и субъективный фактор. М.: Институт экономики АН СССР, 1991, 36 с.
17. Политическая организация сабейского культурного ареала во II - III вв.н.э.: к соотношению племени и государства // Попов, В.А., ред., Племя и государство в Африке. М., 1991: Институт Африки АН СССР, с.101-119.
18. Введение. Узловые проблемы социологии развития архаических обществ, разделы 2 и 4 // Коротаев, А.В., и Чубаров, В.В., ред., Архаическое общество: узловые проблемы социологии развития. М., 1991: Институт истории СССР АН СССР, с.4-18, 20-43.
19. Некоторые экономические предпосылки классообразования и политогенеза // Коротаев, А.В., и Чубаров, В.В., ред., Архаическое общество: узловые проблемы социологии развития. М., 1991: Институт истории СССР АН СССР, с.136-191.
20. [Рец.:] Илюшечкин, В.П., Эксплуатация и собственность в сословно-классовых обществах. М., 1990 // ВОСТОК, 1992, N 2, с.189-198 (в соавт.).
21. О создании историко-социологического атласа (с приложением: "Историко-социологическая анкета") // ВОСТОК, 1992, N 4, с.212-231 (в соавт.).
22. Объективные социологические законы и субъективный фактор // Шемякин, Я.Г., и Коротаев, А.В., ред., Альтернативность истории. Донецк: Донецкое Отделение САМИ, 1992, с.76-1082 а.л.
23. Заключение // Шемякин, Я.Г., и Коротаев, А.В., ред., Альтернативность истории. Донецк: Донецкое Отделение САМИ, 1992, с.165-171.
24. Sabaean Cultural-Political Area: Some General Trends of Evolution // Proceedings of the Seminar for Arabian Studies. 23 (1993), 49-60.
25. Middle Sabaean Cultural-Political Area: Material Sources of Qaylite Political Power // Abr-Nahrain. 31 (1993), 93-105.
26. Bayt: The Basis of Middle Sabaean Social Structure // Rivista degli Studi Orientali. 67 (1993): 55-63.
27. Некоторые общие тенденции и факторы эволюции сабейского культурно-политического ареала (Южная Аравия: X в. до н.э. - IV в.н.э.) // Попов, В.А., ред., Ранние формы социальной стратификации: генезис, историческая динамика, потестарно-политические функции. Памяти Л. Е. Куббеля. М.: Наука, 1993, с.295-320.
28. Middle Sabaean Cultural-Political Area: Qayls, their Bayt and Sha`b // Aula Orientalis. 11 (1993), p.155-160.
29. Internal Structure of Middle Sabaean Bayt // Arabian Archaeology and Epigraphy. 5 (1994), 174-183.
30. Middle Sabaean Cultural-Political Area: Problem of Local Taxation and Temple Tithe // Le Museon. 107 (1994), 15-22.
31. Middle Sabaic bn Z: Clan Group, or Head of Clan? // Journal of Semitic Studies. 39 (1994), 207-219.
32. The Sabaean Community (SB"; "SB"N) in the Political Structure of the Middle Sabaean Cultural Area // Orientalia. 63 (1994), 68-83.
33. Sabaean Cultural Area in the 1st - 4th Centuries AD: Political Organization and Social Stratification of the Sha`b of the Third Order // Studi Epigrafici e Linguistici. 11 (1994), 129-134.
34. Sabaean Cultural-Political Area in the 2nd and 3rd Centuries AD: Problem of Taxation at the Kingdom Level and Temple Tithe // Annali dell"Istituto Orientale di Napoli. 54 (1994), 1-14.
35. The Social Sense of Middle Sabaean Epithet Names // Proceedings of the Seminar for Arabian Studies. 24 (1994), 157-164.
36. Was the `Traditional Sabaean Dynasty" of the 1st Century A.D. Really Sabaean? // Archiv Orient а lni. 62 (1994), 27-31.
37. Apologia for `The Sabaean Cultural-Political Area" // Bulletin of the School of Oriental and African Studies. 57 (1994), 469-474.
38. Legal System of the Middle Sabaean Cultural-Political Area // Acta Orientalia. 55 (1994), 42-54.
39. The Political Role of the Sha`b of the First Order // Raydan. 6 (1994), 47-52.
40. Some Trends of Evolution of Sabaean Cultural-Political Area: From Clan Titles to Clan Names? // New Arabian Studies. 2 (1994), 153-164.
41. Was there any Level of Socio-Political Integration between Bayt and Sha`b of Third Order? // Raydan. 6 (1994), 53-60.
42. Some Features of Middle Sabaean Political Culture: Clan Alliances // Aula Orientalis. 12/1 (1994), 124-128.
43. Некоторые тенденции взаимодействия природы и общества на Юге Аравии // Кульпин, Э.С., ред., Генетические коды цивилизаций. М., 1995, с.161-163.
44. Горы и демократия: к постановке проблемы // Восток, 1995, № 3, c .18-26.
45. Were There Any Truly Matrilineal Lineages in the Arabian Peninsula ? // Proceedings of the Seminar for Arabian Studies. 25 (1995), 83-98.
46. Middle Sabaean Cultural-Political Area: Qayls and their Tribesmen, Clients and Maqtawis // Acta Orientalia. 56 (1995), p.39-54.
47. Два социально-экологических кризиса на Юге Аравии и генезис племенной организации в земледельческих районах Северо-Восточного Йемена // Кульпин, Э.С., ред., Лик сфинкса. М., 1995, с.157-160.
48. Политическая организация Сабейского Царства в первые века христианской эры. Вместо послесловия // Рункова, Е.А., Южная Аравия. М., 1995, с.151-189.
49. Некоторые проблемы социальной эволюции архаических (и не только архаических) обществ // Восток, 1995, N 5, с.211-220.
50. Первобытная экономика // Воскресенская, Н.О., ред., Справочник История народного хозяйства. М.: Экономика, 1995, с.13-19.
51. `Апология трайбализма": Племя как форма социально-политической организации сложных непервобытных обществ // Социологический журнал. 1995, N 4, с.68-86.
52. Material Sources of Middle Sabaean Royal Power // East and West. 45 (1995), 11-21.
53. От вождества к племени? Некоторые тенденции эволюции политических систем Северо-Восточного Йемена за последние 2 тысячи лет // Этнографическое обозрение. 1996, № 2, c.81-91 (в соавт.).
54. Историко-социологическая анкета. М.: ИВ РАН, 1996 (в соавт.).
55. How Could the Middle Sabaean Royal Power Exist without the Royal Taxation? // Proceedings of the Seminar for Arabian Studies. 26 (1996), 84-89.
56. Mountains and Democracy: An Introduction // Kradin, N.N., and Lynsha, V.A., eds., Alternative Pathways to Early State. Proceedings of International Conference. Vol.1. Vladivostok: Far East Branch of the Russian Academy of Sciences / Dal"nauka, 1996, 60-74.
57. Два социально-экологических кризиса и генезис племенной организации на Северо-Востоке Йемена // Восток. 1996, № 6, 18-28.
58. Возникновение Ислама: социально-экологиче-ский и социально-политический контекст // Человек и природа: проблемы социо-естественной истории. Т.8. М., 1996, с.48-50.
59. "Aramaeans" in a Late Sabaic Inscription // ARAM . 8 (1996): 293-298.
60. К созданию компьютерной базы данных по древней южноаравийской эпиграфике (Deve - loping Database for Ancient South Arabian Epigraphics) // Базы данных по истории Евразии в Средние века. Т. 3. М., 1997, с. 37-39.
61. Рец.: Бондаренко, Д. М., Бенин накануне первых контактов с европейцами. Человек. Общество. Власть. Москва: Институт Африки РАН, 1995 // Этнографическое обозрение 1997, № 3: 187-191 (в соавт.).
62. Зарождение Ислама: политический и социально-экологический контекст // Социо-естественная история. Т. 9. М., 1997, с. 152-154.
63. Genesis of Tribal Organization in the North-East Yemen Highlands // Oriental Studies in the 20th Century: Achievements and Prospects. Moscow - Budapest: Russian Orienalists" Association - ICANAS, 1997, p. 194-198.
64. A Preliminary Re-Interpretation of the 1st Century BC South Arabian (Qatabanic) Inscription R 3566 // Oriental Studies in the 20th Century: Achievements and Prospects. Moscow - Budapest: Russian Orienalists" Association - ICANAS, 1997, p. 198-202.
65. Socio-Political Conflict in the Qatabanian Kingdom ? (A preliminary re-interpretation of the Qatabanic inscription R 3566) // Proceedings of the Seminar for Arabian Studies. 27 (1997), p. 141-158.
66. Sayhadic Languages (Epigraphic South Arabian) // Semitic Languages. London: Routledge, 1997, p. 157-183 (в соавт.).
67. О чтении курсов Антропология архаических обществ и Введение в социокультурную антропологию // Резник, Ю. М., ред., Социальная антропология в вузе. М.: Союз, 1997, с. 76-79 (в соавт.).
68. Введение в социокультурную антропологию // Резник, Ю. М., ред., Социальная антропология в вузе. М.: Союз, 1997, с. 233-240 (в соавт.).
69. Антропология архаических обществ // Резник, Ю. М., ред., Социальная антропология в вузе. М.: Союз, 1997, с. 240-254 (в соавт.).
70. Родовая организация в социально-экономической структуре сложных непервобытных обществ // Кузеев, Р.Г., ред., Второй международный конгресс этнографов и антропологов. Уфа: Восточный университет, 1997, с. 31-34.
71. The Chiefdom: Precursor of the Tribe? // Следзевский, И.В., и Бондаренко, Д.М., ред., Африка: общества, культуры, языки. М.: Институт Африки РАН, 1998, 30-38.
72. Evolution: specific and general. A critical reappraisal // Marina Butovskaya, Andrey Korotayev and Olga Khristoforova, eds., Sociobiology of Ritual and Group Identity: A Homology of Animal and Human Behaviour. Concepts of Humans and Behaviour Patterns in the Cultures of the East and the West: Interdisciplinary Approach.. Moscow: Russian State University for Humanities, 1998, 94-96.
73. Genesis and development of tribal organization in the north-east Yemeni highlands // Marina Butovskaya, Andrey Korotayev and Olga Khristoforova, eds., Sociobiology of Ritual and Group Identity: A Homology of Animal and Human Behaviour. Concepts of Humans and Behaviour Patterns in the Cultures of the East and the West: Interdisciplinary Approach.. Moscow: Russian State University for Humanities, 1998, 117-118.
74. Origins of Arabian tribal systems and Islam: some environmental backgrounds // Marina Butovskaya, Andrey Korotayev and Olga Khristoforova, eds., Sociobiology of Ritual and Group Identity: A Homology of Animal and Human Behaviour. Concepts of Humans and Behaviour Patterns in the Cultures of the East and the West: Interdisciplinary Approach.. Moscow: Russian State University for Humanities, 1998, 120 (в соавт.).
75. The Earliest Sabaeans in the Jawf: A Reconsideration // Arabian Archaeology and Epigraphy. 9 (1998): 118-124.
76. /Рец.:/ Резник Ю.М. Введение в изучение социальной антропологии. М.: МГСУ, 1997; Резник Ю.М., Федоров Е.С. Теоретико-методологические основы социальной антропологии. М.: Модус-Граффити, 1997 // Социологические исследования 1998 N2: 146-150.
77. Трансформация некоторых социально-политических структур сабейского ареала в конце Древнего периода: количественный анализ сабейской эпиграфики // Эпиграфика Востока. 25 (1998): 42-68.
78. Сумхурийа:м сын Кариба"ила Великого в свете новых надписей с горы Джабал ал-Лауз // Эпиграфика Востока. 25 (1998): 89-94.
79. Genesis of Tribal Organization in the Yemeni Highlands // Jean Lydall et al., eds., The Politics of Anthropology. Frankfurt am Main: Frobenius-Institut, 1998: 118.
80. Политогенез и общие проблемы теории социальной эволюции ("гомологические ряды" и нелинейность) // Социальная антропология на пороге XXI века / Ред.: Ю.М. Резник. М.: Союз, 1998. С. 134-137 (в соавт.).
81. Формальные кросс-культурные антропологические исследования // Наука о культуре и социальная практика: антропологическая перспектива /Ред.: Ю. М. Резник. М.: ИКАР, 1998, 186-192.
82. Вождество // Народы и религии мира. Энциклопедия / Ред.: В.А. Тишков. М.: Большая российская энциклопедия, 1998. С. 884 (в соавт.).
83. Община // Народы и религии мира. Энциклопедия / Ред.: В.А. Тишков. М.: Большая российская энциклопедия, 1998. С. 892-893 (в соавт.).
84. Южная Аравия. Памятники древней истории и культуры. Выпуск 2. Часть 2. (Предисловие, примечания)СПетербург: Петербургское востоковедение. 1998 (в соавт.).
85. Individual and Collective Concerns of the Sabaeans in the First-Fourth Centuries AD: A Quantitative Analysis of the Middle Sabaic Dedicatory Inscriptions // Proceedigs of the Seminar for Arabian Studies 28 (1998): 157-167.
86. Family Structures and Community Organization: A Cross-Cultural Comparison // G. Chick et al., eds. , Society for Cross-Cultural Research 1999 Meeting. Santa Fe , NM: SCCR, 1999: 14 (в соавт.).
87. Regions Based on Social Structure: A Reconsideration // G. Chick et al., eds. , Society for Cross-Cultural Research 1999 Meeting. Santa Fe , NM: SCCR, 1999: 24 (в соавт.).
88. Political Centralization and Cultural Complexity: A Cross-Cultural Comparison // G. Chick et al., eds. , Society for Cross-Cultural Research 1999 Meeting. Santa Fe, NM: SCCR, 1999: 24.
89. О соотношении систем терминов родства и типов социальных систем: опыт количественного кросс-культурного анализа // Алгебра родства 3 (1999): 117-147.
90. Sexual Equality and Romantic Love: A Reanalysis of Rosenblatt"s Study on the Function of Romantic Love // Cross-Cultural Research 33 (1999): 265-277 (в соавт.)
91. Объективные социологические законы и субъективный фактор // Время мира 1 (1999): 204-233.
92. Базовые факторы социальной эволюции // Время мира 1 (1999): 305-312.
93. Тенденции социальной эволюции // Общественные науки и современность 1999 № 4: 112-125.
94. Политогенез, "гомологические ряды" и нелинейные модели социальной эволюции (кросс-культурное тестирование некоторых политико-антропологических гипотез // Общественные науки и современность 1999 № 6: 129-140 (в соавт.).
95. Origins of Islam: Political-Anthropological and Environmental Context // Acta Orientalia Hung. 53/3-4 (1999): 243-76 (в соавт.).
96. Unilineal Descent Groups and Democracy: A Cross-Cultural Comparison // G. Chick et al. eds. Society for Cross-Cultural Research (SCCR) 29th Annual Meeting. New Orleans , LA: SCCR, 2000: 23-24.
97. Перспектива применения кросс-культурных баз данных для сравнительного изучения цивилизаций // Сравнитетельное изучение цивилизаций мира (междисплинарный подход) / Ред.: К. В. Хвостова. Москва: Институт всеобщей истории РАН, 2000: 159-180 (в соавт.).
98. Family Size and Community Organization as Preconditions for the Variability of Evolutionary Pathways // Hieararchy and Power in the History of Civilizations / Eds.: D. M. Bondarenko, I. V. Sledzevski, A. V. Korotaev et al. Moscow: CCR RAN - RSUH: 20-21 (в соавт.).
99. Democracy, Christianization and Unilineal Descent Groups: A Cross-Cultural Comparison // Hieararchy and Power in the History of Civilizations / Eds.: D. M. Bondarenko, I. V. Sledzevski, A. V. Korotaev et al. Moscow: CCR RAN - RSUH: 65.
100. Polygyny vs. Monogamy: Democracy vs. Non-Democracy? // Hieararchy and Power in the History of Civilizations / Eds.: D. M. Bondarenko, I. V. Sledzevski, A. V. Korotaev et al. Moscow: CCR RAN - RSUH: 65-66 (в соавт.).
101. Family size and community organization: a cross-cultural comparison // Cross-Cultural Research. The Journal of Comparative Social Science 34/2 (May, 2000). P. 152-189 (в соавт.).
102. Polygyny and Democracy: a Cross-Cultural Comparison // Cross-Cultural Research. The Journal of Comparative Social Science. 34/2 (May2000). P. 190-208 (в соавт.).
103. Introduction // Civilizational Models of Politogenesis. Moscow , Inst. for Afr. Stud. Press, 2000. P. 5-34 (в соавт.).
104. North-East Yemen (1st and 2nd Millennia A.D.) // Civilizational Models of Politogenesis. Moscow, Inst. for Afr. Stud. Press, 2000. P. 191-227.
105. Альтернативы социальной эволюции (вводные замечания) // Альтернативные пути к цивилизации / Ред.: Н. Н. Крадин, А. В. Коротаев, Д. М. Бондаренко, В. А. Лынша. М.: Логос. С. 24-83 (в соавт.).
106. Племя как форма социально-политической организации сложных непервобытных обществ (в основном по материалам Северо-Восточного Йемена) // Альтернативные пути к цивилизации / Ред.: Н. Н. Крадин, А. В. Коротаев, Д. М. Бондаренко, В. А. Лынша. М.: Логос. С. 265-291.
107. Nostrates vs. Austronesians: Some Observations // Проблемы изучения дальнего родства языков на рубеже третьего тысячелетия / Ред. Г. С. Старостин и С. А. Старостин. М.: РГГУ, 2000. С. 257-260 (в соавт.).
108. Alternatives of Social Evolution: An Introduction // Alternatives of Social Evolution. Ed. by N.Kradin, A.Korotayev, V.de Munck, V.Lynsha et al. Vladivostok , 2000: Dal"nauka. P. 27-89 (в соавт.).
109. Chiefdom: Precursor of the Tribe? // Alternatives of Social Evolution / Ed. by N.Kradin, A.Korotayev, V.de Munck, and V.Lynsha. Vladivostok , 2000: Dal"nauka. P. 271-298.1,5
110. Regions Based on Social Structure: A Reconsideration // Current Anthropology 41/5 (October, 2000): 668-690 (в соавт.).
111. Cultural Units in Cross-Cultural Research // Ethnology. 39/4 (2000): 335-348 (в соавт.).
112. Parallel Cousin (FBD) Marriage, Islamization, and Arabization // Ethnology. 39/4 (2000): 395-407.
113. Variabilite des relations sociales chez les primates humains et non humains: a la recherche d"un paradigme general // Primatologie. 3 (2000): 319-363 (в соавт.).
114. Family Structures and Community Organization: Theoretical Introduction and Socio-Cultural Background of a Pre-Colonial African Kingdom // Эволюция традиционных институтов в колониальной и постколониальной Африке / Ред. И. В. Следзевский, А. Д. Саватеев. М.: Институт Африки РАН. С. 49-58 (в соавт.).
115. Ортокузенный брак в Омейадском халифате. Кросс-культурное сравнение // Четвертый международный конгресс этнографов и антропологов / Отв. ред. М. Н. Губогло. Москва: ИЭА РАН, 2001. С. 288.
116. Эволюционные процессы и синхронно-сравнительный метод в социальной антропологии // Четвертый международный конгресс этнографов и антропологов / Отв. ред. М. Н. Губогло. Москва: ИЭА РАН, 2001. С. 306-307.
117. Библиографический практикум по социокультурной антропологии и этнологии // Четвертый международный конгресс этнографов и антропологов / Отв. ред. М. Н. Губогло. Москва: ИЭА РАН, 2001. C . 52-53 (в соавт.).
118. Синхронно-сравнительный метод в социальной антропологии (на примере эволюции систем терминов родства) // Алгебра родства 5 (2001): 103-129 (в соавт.).
119. Concepts of Culture in Cross-National and Cross-Cultural Perspectives, or "Cognitive World Maps" of American and Russian Students // World Cultures. 12/1 (2001): 25-74 (в соавт.).
120. Социальная антропология и Древний Восток // Природа и культура / Отв. ред. Э. С. Кульпин. М.: Институт востоковедения РАН, 2001. С. 103-111.
121. Origins and Evolution of Chiefdoms // Reviews in Anthropology. 23/4 (2001): 373-395 (соавт.: Д. Беляев, Д.Бондаренко).
122. Ислам в России: диалог цивилизаций в эпоху глобализации // "Новая" Россия: Национальные интересы в глобальном контексте. М.: РГГУ, 2001. С. 24-26 (соавт.: И.Л.Алексеев).
123. Полигиния и демократия: кросс-культурное исследование // Алгебра родства. Т. 7. 2001. С. 173-186. (соавт.: Д. Бондаренко).
124. Родовая организация и "глубокая христианизация" // Язык, культура и общество / Отв. ред. О. Б. Христофорова и А. В. Дыбо. М., 2001. С. 19-44. 1,5/1,0 Т. К. Церетели
125. Female Status and External Warfare // W. Divale et al., eds., Santa Fe , NM: SCCR, 2002: 31. 0,05
126. Why is Fat or Thin Desirable? A Cross-Cultural Study // W. Divale et al., eds., Society for Cross-Cultural Research 2002 Meeting. Santa Fe , NM: SCCR, 2002: 24-25. 0,1/0,05 К. Р. Эмбер, М. Эмбер, В. де Мунк
127. World-Systems, Civilizations and Sources of Knowledge and Culture // Globalization and the Dialogue of Civilizations. / Ed. by T. M. Mohammad et al. Cairo: Ain Shams University , 2002: 31. 0,05
128. The Community and above It: Communal and Supracommunal Institutions in Different Civilizational Contexts // D. D. Beliaev et al. , eds., Moscow: Institute for African Studies, 2002. P. 31-32. 0,1/0,05 Д. Бондаренко
129. Communal and Supracommunal Democracy: A Cross-Cultural Comparison // D. D. Beliaev et al. , eds., Hierarchy and Power in the History of Civilizations. Moscow: Institute for African Studies, 2002. P. 42-43. 0,1
130. Islamic World: Concepts of Power and Models of Socio-Political Evolution // D. D. Beliaev et al. , eds., Hierarchy and Power in the History of Civilizations. Moscow: Institute for African Studies, 2002. P. 206. 0,1/0,05 И. Л. Алексеев
131. The Ruler Sacralization Dynamics in the Islamic World (7 th - 9 th Centuries A.D.) // D. D. Beliaev et al. , eds., Hierarchy and Power in the History of Civilizations. Moscow: Institute for African Studies, 2002. P. 216-217. 0,1/0,05 И. Л. Алексеев
132. Correlations between Genetic and Cultural Traits in Populations of Humans // Bioinformatics of Genome Regulation and Structure / Ed. by N. A. Kolchanov et al. Vol. 4. Novosibirsk: BGRS, 2002. P. 81-83. 0,5/0,25 С. А. Боринская
133. Alternative Pathways of Social Evolution // Social Evolution and History. Studies in the Evolution of Human Societies. 2002. Vol. 1. # 1. P. 54-80. 2,0/1,0 Д. Бондаренко, Л. Гринин
134. Sacralization of Power in Premodern, Modern and Postmodern Societies: Anthropological Perspective // Engaging the World / Ed. by Annette Vittrup Mikkelsen. Copenhagen: EASA, 2002. P. 331. 0,1 / 0,05 Д. Бондаренко
135. Dynamics of Power Sacralization in the Islamic World // Engaging the World / Ed. by Annette Vittrup Mikkelsen. Copenhagen: EASA, 2002. P. 333. 0,05 Д. Бондаренко
136. A Corrected Version of the Standard Cross-Cultural Sample Database // World Cultures . 13/1 (2002): 62-98, files STDS01-18.SAV. 4,0/2,0 Д. А. Халтурина, У. Дивале
137. An Apologica of George Peter Murdock. Division of Labor by Gender and Postmarital Residence in Cross-Cultural Perspective: Addenda // World Cultures . 13/1 (2002): 99-107. 1,0
138. Мировые религии и семейно-родственная организация: кросс-культурное исследование // Этнографическое обозрение . 2002. № 5. С. 3-16 (соавт.: Д.А.Халтурина, М.Б.Кунашева).
139. О количественном кросс-культурном методе, мотыжном земледелии, матрилокальности, женском вкладе в экономику и других сюжетах // Этнографическое обозрение . 2002. № 5. С. 33-44.
140. Социальная эволюция, альтернативы и номадизм // / Отв. ред. Н. Н. Крадин, Д. М. Бондаренко. М.: Институт Африки РАН, 2002. С. 9-36. 2,0/1,0 Д.М.Бондаренко, Н. Н. Крадин
141. Проникновение кочевников на юг Аравии и становление племенной организации среди земледельческого населения Северо-Восточного Йемена // Кочевая альтернатива социальной эволюции / Отв. ред. Н. Н. Крадин, Д. М. Бондаренко. М.: Институт Африки РАН, 2002. С. 155-164. 0,7
142. Globalizing Trends in the Pre-Modern Islamic World and Modern Globalization // Globalization and the Dialogue of Civilizations / Ed . by Mahmoud `Ouda et. al. Cairo: Ain Shams University , 2003. P. 41-70. 2,0/1,5 В.Клименко, Д. Прусаков
143. Джордж Питер Мердок и школа количественных кросс-культурных (холокультуральных) исследований // Мердок Дж. П. Социальная структура. М.: ОГИ, 2003. С. 478-555, 588-606. 6,0
144. Проблема Гэлтона // Мердок Дж. П. Социальная структура. М.: ОГИ, 2003. С. 556-565. 1,0

Математическое моделирование исторической, социальной, экономической и демографической динамики. Клиодинамика

Моделирование глобальной социальной динамики

В этой области научного знания Коротаевым было предложено одно из наиболее убедительных математических объяснений закона гиперболического роста численности населения Земли. Им и его коллегами, А. С. Малковым и Д. А. Халтуриной, было показано, что гиперболический рост населения мира и квадратически-гиперболический рост мирового ВВП (а также гиперболический рост мировой грамотности и урбанизации, квадратически-гиперболический рост численности городского и грамотного населения мира и т. п.), наблюдавшиеся вплоть до 1970-х гг., можно объяснить как продукт положительной нелинейной обратной связи второго порядка между демографическим ростом и технологическим развитием.

Динамика численности населения мира, в миллиардах чел., 10000 г. до н. э. - 2000 г. н. э.

Эта положительная обратная связь может быть схематически описана следующим образом: технологический рост - рост потолка несущей способности земли (расширение экологической ниши) - демографический рост - больше людей - больше потенциальных изобретателей - ускорение технологического роста - ускоренный рост несущей способности земли - ещё более быстрый демографический рост - ускоренный рост числа потенциальных изобретателей - ещё более быстрый технологический рост - дальнейшее ускорение темпов роста несущей способности земли и т. п.

Успешное предсказание второй волны (2011 г.) мирового финансово-экономического кризиса

В своей статье «О возможности предсказания нынешнего глобального кризиса и его второй волны», опубликованной в декабре 2010 г. в № 6 академического журнала «Экономическая политика» (с. 39-46), Аскар Акаев, Виктор Садовничий и Андрей Коротаев написали, что «начало второй кризисной волны прогнозируется в июле-августе 2011 года». Прогноз оказался точным и в августе действительно возникла кризисная волна.

На стыке глобальной социальной и биологической макродинамики

Динамика мирового биоразнообразия в фанерозойскую эпоху

Совместно с А. В. Марковым Коротаев показал применимость гиперболических и гиперэкспоненциальных моделей положительной обратной связи для математического описания макродинамики биологического разнообразия и долгосрочного эволюционного роста размера генома. Коротаев и Марков показали, что динамика родового разнообразия фанерозойской биоты значительно лучше описывается гиперболической моделью, широко используемой в демографии и макросоциологии, чем традиционно привлекавшимися для этой цели экспоненциальными и логистическими моделями, заимствованными из теории динамики популяций. Если последние предполагают отсутствие влияния межтаксонных взаимодействий на динамику разнообразия, за исключением соревнования за свободное экологическое пространство, то гиперболическая модель предполагает наличие в развитии биоты нелинейной положительной обратной связи второго порядка. Коротаев и Марков показали, что в развитии биоты имеется нелинейная положительная обратная связь второго порядка между разнообразием и структурой сообществ (больше родов - выше альфа-разнообразие, то есть среднее число родов в одном сообществе - сообщества становятся более сложными, устойчивыми и «забуференными» - растет «таксономическая емкость» среды и средняя продолжительность существования родов; снижается темп вымирания - рост разнообразия ускоряется). Разработанная ими математическая модель динамики биоразнообразия, основанная на этом предположении, была подтверждена эмпирическими данными по динамике альфа-разнообразия.

Моделирование взаимодействия трендовой и циклической макродинамики, а также фазовых переходов в истории

Коротаев внёс заметный вклад в развитие математических моделей вековых социально-демографических циклов, разработав целый класс моделей, математически описывающих взаимодействие между тысячелетней трендовой и вековой циклической динамикой (см., например, его книгу «Долгосрочная политико-демографическая динамика Египта: Циклы и тенденции»). Им (совместно с его коллегами) была также разработана модель возникновения социально-политических потрясений в процессе выхода социальных систем из мальтузианской ловушки (т. н. «ловушка на выходе из ловушки») и показана её эффективность применительно к анализу волны революций на Ближнем Востоке в 2010-2011 гг.

Математическое моделирование демографического будущего России и кондратьевской волновой динамики

«Русский крест»: кривые рождаемости и смертности (на 1000) в России в 1982-2001 гг.

Совместно с Д. А. Халтуриной Коротаевым было также предпринято очень важное исследование факторов и механизмов современного российского демографического кризиса, т. н. «Русского креста» (послужившее основой для сценарного математического моделирования демографического будущего России), а в сотрудничестве с С. В. Цирелем ему впервые удалось выявить при помощи спектрального анализа кондратьевские волны (а также циклы Жюгляра и Китчина) в мировой динамике ВВП на статистически значимом уровне. Им были также выявлены кондратьевские волны в мировой динамике инновационной активности.

Мир-системный анализ

Мир-Система 11 в.

В сотрудничестве со своими коллегами он показал, что до 1973 г. гиперболический рост численности народонаселения мира сопровождался квадратически-гиперболическим ростом мирового ВВП, разработав, вместе с тем, систему математических моделей, описывающих не только этот феномен, но и выход Мир-Системы из режима с обострением после 1973 г. Вслед за Андре Гундер Франком А. В. Коротаев значительно удревняет датировку начала формирования Мир-Системы, однако идёт значительно дальше А. Г. Франка, датируя начало этого процесса IX тысячелетием до н. э. и связывая его с началом неолитической революции в Западной Азии. Именно там, в Западной Азии, и находился, по мнению А. В. Коротаева, центр Мир-Системы первые тысячелетия её существования. А. В. Коротаевым был также предложен новый подход, в рамках которого в качестве наиболее важного механизма интеграции Мир-Системы рассматриваются генерация и диффузия инноваций. Наряду с прочим предлагаемый подход предполагает и пересмотр определения мир-системного ядра, в качестве которого в этом случае предлагается понимать скорее не мир-системную зону, эксплуатирующую другие зоны, а ту зону Мир-Системы, которая имеет наивысшее соотношение между сгенерированными внутри неё (и получившими распространение в других зонах) и заимствованными из других зон инновациями, ту зону, которая выступает в качестве донора инноваций в значительно большей степени, чем в качестве их реципиента. Им также предложен ряд прогнозов развития Мир-Системы, в том числе (совместно с коллегами) им был предложен расчёт динамики сближения уровня жизни центра и периферии Мир-Системы, в соответствии с которым этот разрыв должен снизиться с современного уровня 7:1 до уровня 4,5:1 к 2050 г.

Исследование современных тенденций мирового развития

«Земля ночью»

Совместно с Д. А. Халтуриной Коротаев показал, что начало 1970-х гг. было важной вехой не только в глобальном демографическом, но и в глобальном экономическом переходе (а также и в глобальном социокультурном переходе), вехой, обозначившей начало выхода Мир-Системы из режима с обострением, начало замедления (и стабилизации) развития Мир-Системы по многим ключевым показателям. Ими было также показано, что наметившаяся в последние годы тенденция к выравниванию уровня экономического развития высоко экономически развитых стран, с одной стороны, и средне- и слаборазвитых, с другой, является достаточно логичным следствием нарастающей реальной глобализации, невозможной без роста прозрачности экономических границ, а также результатом роста уровня образованности населения развивающихся стран и тесно связанного с этим продвижения к завершению демографического перехода, то есть результатом того, что к 1990-м гг. большинству стран третьего мира удалось добиться резкого роста грамотности (это, с одной стороны, стимулировало экономический рост, а с другой стороны, способствовало сокращению рождаемости и очень значительному замедлению темпов роста населения). Коротаев и Халтурина показали, что в результате всех этих процессов в последние годы в большинстве стран периферии наблюдаются темпы роста ВВП на душу населения, значительно более высокие, чем в большинстве стран центра, а значит, и происходит совершенно закономерное достаточно быстрое сокращение разрыва по уровню жизни между «развитыми» и «развивающимися» странами. При этом Коротаевым и Халтуриной было показано, что сокращение это идет заметно более быстрыми темпами, чем шло нарастание данного разрыва вплоть до начала 70-х гг. прошлого века. Они обращают особое внимание на то обстоятельство, что перелом двухвековой тенденции к росту разрыва по уровню жизни между центром и периферией на тенденцию к сокращению этого разрыву с удивительной точностью (практически до года) совпал по времени с переломом целого ряда других многовековых (и даже иногда многотысячелетних) тенденций на прямо противоположные. Речь идет в том числе и о переходе от многотысячелетних тенденций к увеличению относительных темпов роста населения и ВВП (а также ВВП на душу населения) к прямо противоположным тенденциям к уменьшению этих темпов и о переходе от многотысячелетней тенденции к уменьшению эффективности использования энергии к прямо потивоположной тенденции к росту этой эффективности. Коротаев и Халтурина показывают, что совпадение это отнюдь не случайно и отражает тот факт, что мы имеем здесь дело с разными сторонами единого процесса развития Мир-Системы, с разными сторонами единого процесса выхода Мир-Системы из режима с обострением (представляющего собой по сути дела фазовый переход) и началом движения к траектории устойчивого развития.

Кросс-культурные исследования

А. В. Коротаев явился в отечественной науке пионером использования в исторической антропологии методики формальных кросс-культурных исследований, основанной на статистическом анализе кросс-культурных баз данных. Опираясь на эту методику, ему, например, удалось показать связь между глубокой христианизацией и разложением родовой организации, между ростом культурной сложности среди неолитических обществ и ростом женской сексуальной свободы, между исламизацией/арабизацией и родовой эндогамией, а также выявить и объяснить (несколько контринтуитивную) связь между распространением ислама в странах Африки к югу от Сахары и снижением уровня полигинии в данных странах. Коротаев в этой области явился одним из пионеров использования формального количественного анализа распространения фольклорно-мифологических мотивов и генетических маркеров для глубокой исторической реконструкции. Работы А. В. Коротаева в этом направлении получили широкое международное признание и опубликованы в таких ведущих культурно-антропологических журналах мира, как Этнографическое обозрение , Current Anthropology , World Cultures , American Anthropologist , Ethnology , Journal of Anthropological Research , Cross-Cultural Research , Journal of American Folklore , Acta Americana .

Теория социальной эволюции

Схематическое изображение однолинейной (слева) и многолинейной (справа) эволюции.

В этой области Коротаев известен прежде всего разработанной им совместно с Н. Н. Крадиным и В. А. Лыншей теорией нелинейной социальной эволюции. Эта теория исходит из того, что имеет смысл говорить не о линиях эволюции, а о непрерывном эволюционном поле. При этом в рамках этого поля мы вовсе не наблюдаем такой ситуации, при которой движение в любом направлении возможно в равной степени. Движение в некоторых направлениях в его рамках оказывается в принципе невозможным, в то время как движение в одном направлении будет менее вероятным, чем в другом. Коротаев известен также исследованиями по движущим силам социальной эволюции и роли субъективного фактора социальной эволюции. По мнению Коротаева, темпы социальной эволюции в архаических обществах были довольно низкими. Крупные макросоциологические сдвиги (переход от присваивающего хозяйства к производящему, появление развитой социальной стратификации, централизованных политических систем: вождеств, а затем ранних государств и их аналогов и т. п.) занимали столько времени, что практически не фиксировались сознанием людей. К тому времени, когда общество достигало качественно нового состояния, практически стиралась всякая память о предыдущем качественно ином состоянии. Начинало казаться, что всегда так оно и было, как оно есть сейчас, а главное по-другому «Мы», «люди» (то есть наш этнос) и жить не могут. Практически безраздельно господствовали «концепции» циклического времени и представление о совпадении «должного» и «сущего». Проблема выбора пути развития, как правило, просто не стояла «на повестке дня», ибо сам факт развития был далеко не очевиден. По мнению Коротаева, социальная эволюция архаических обществ и представляла собой естественноисторический процесс во многом потому, что она, как правило, просто не замечалась людьми, не фиксировалась их сознанием и не становилась предметом их забот и интересов. Выбор путей развития совершался практически без участия людей, что и позволяет считать социальную эволюцию архических обществ вполне стихийной. Качественный сдвиг происходит, по мнению А. В. Коротаева, в осевое время (VIII-III вв. до н. э.), так как именно в эту эпоху происходит появление и широкое распространение представлений о том, что общество со временем изменяется, что «должное» не совпадает с «сущим», что возможно более справедливое социальное устройство и что его можно достичь, приложив для этого определенные сознательные усилия; оформляются многообразные социальные идеалы; появляются, распространяются и развиваются организационные формы, в рамках которых ведется деятельность по претворению этих идеалов в жизнь, сразу как минимум во всех «центрах» осевого времени (Греции, Риме, Палестине, зороастрийском Среднем Востоке, Индии, Китае). Именно с этой эпохи социальную эволюцию человечества (по крайней мере той его части, которая тем или иным образом, прямо или косвенно прошла через осевое время) никак нельзя уже рассматривать как полностью (или почти полностью) естественноисторический процесс, обусловленный (даже в конечном счете) только или почти только одними объективными материальными факторами. Сознание все в большей и большей степени начинает определять бытие.

В 2001-2003 гг. А. В. Коротаев возглавлял научный проект РГНФ «Логико-математическое моделирование процессов социальной эволюции», а в 2006-2008 гг. - научный проект РФФИ «Выявление закономерностей функционирования и эволюции традиционных социально-политических систем Евразии». В ходе осуществления этих проектов А. В. Коротаеву и его коллегам удалось получить важные научные результаты. Например, им удалось проследить тенденции динамики численности городского населения североафриканско-евразийской «мир-системы», начиная с IV тыс. до н. э. и предложить математические модели, с неожиданно высокой степенью точности описывающие эту динамику. Ими были также предложены математические модели, описывающие демографическую, технологическую, политическую и культурную динамику этой мир-системы.

Переосмысляя Вебера: грамотность и «дух капитализма»

Протестантская этика и дух капитализма , первое издание

Коротаев и его коллеги показали, что протестантизм действительно оказал положительное влияние на экономическое развитие соответствующих модернизирующихся социальных систем, но не столько через «протестантскую этику» (как это было предложено Максом Вебером), сколько через распространение грамотности. Они обращают внимание на то обстоятельство, что в отличие от католиков, умение читать было протестантам жизненно необходимо для того, чтобы исполнять свой религиозный долг - читать Библию. Для католиков-мирян чтение Святого Писания не только не было обязательным, но и долгое время было запрещено. Если решением Тулузского собора 1229 г. было запрещено иметь при себе любые копии Библии и, особенно, в переводах на местные языки мирянам, то Таррагонский собор 1234 г. распространил запрет на духовных лиц, а Оксфордский собор 1408 г. запретил все переводы Святого Писания без исключения. Протестантские группы с самого начала не признавали этого запрета. В частности Лютер осуществил 1522-1534 гг. перевод сначала Нового, а затем и Ветхого Завета на немецкий язык, чтобы каждый немец мог читать Святое Писание на родном языке. Более того, протестанты рассматривали чтение Священного Писания в качестве религиозного долга любого христианина. В результате уровень грамотности и образования среди протестантов был, в целом, выше не только такового у католиков, но и у последователей других конфессий, у которых не было религиозного стимула к обучению грамотности. Было показано, что грамотное население имеет гораздо больше возможностей для получения и использования достижений модернизации, чем неграмотное. С другой стороны, грамотные люди могут характеризоваться большей инновационной активностью, которая резко увеличивает возможности для модернизации, развития и экономического роста. Кроме того грамотный бизнесмен, рабочий, солдат, изобретатель и т. д. оказывается эффективнее неграмотного не только благодаря способности прочитать контракты, инструкции и учебные пособия, но и благодаря более развитым навыкам абстрактного мышления. Эмпирические исследования, проведенные Коротаевым и его коллегами, подтвердили наличие довольно сильных и очень значимых корреляций между ранним переходом к массовой грамотности в модернизирующемся обществе и последующими высокими темпами экономического развития.

История Ближнего и Среднего Востока

Исследование Южной Аравии. Сабеистика

Древнесабейская посвятительная надпись Алмакаху

А. В. Коротаев внёс заметный вклад в разработку количественных методов анализа массовых эпиграфических источников с целью выявления основных тенденций эволюции древнеаравийских социальных систем. Использование этих методов позволило ему предпринять успешную попытку проследить общие тенденции эволюции социально-политических систем Северо-Восточного Йемена с X в. до н. э. по XX в. н. э. Особый научный интерес представляет открытие А. В. Коротаевым того факта, что йеменская племенная организация не является первобытной, а возникает только в раннее средневековье, приходя на смену («назло» упрощенным эволюционистским схемам) политической организации древних вождеств, а также факта значительного укрепления родовой оргнанизации в Северо-Восточном Йемене в конце 1-го тыс. до н. э.

А. В. Коротаеву также впервые удалось достоверно установить факт существования в доисламской Аравии матрилинейных родовых групп и предложить адекватный перевод самой большой катабанской надписи, R 3566.

Возникновение ислама

Возникновение ислама рассматривается А. В. Коротаевым и его соавторами в контексте социально-экологического кризиса в Аравии VI в. и адаптации к нему арабов. Ими показано, что в процессе этой адаптации произошло разрушение большинства аравийских царств, что сопровождалось развитием свободолюбивого «антицарского» этоса, кодифицированного в племенных исторических традициях и поэзии, что привело к формированию в Аравии конца VI-VII вв. политико-антропологического контекста, оптимального для формирования и распространения автохтонной аравийской монотеистической религии.

Ближний Восток в средние века

Применительно к Ближнему Востоку историко-демографические исследования Коротаева показали, что общий тренд демографической динамики средневекового Египта был скорее восходящим, чем нисходящим. Вместе с тем, он показал, что несущая способность земли в средневековом Египте выросла заметно сильнее, чем численность его населения; при этом наблюдавшийся за этот период рост численности населения был многократно ниже аналогичного показателя для всех основных регионов Мир-Системы Старого Света (за пределами Ближнего и Среднего Востока). Коротаев продемонстрировал, что это было связано с некоторыми специфическими характеристиками политико-демографических циклов средневекового Египта; средневековые египетские политико-демографические циклы имели относительно небольшую (порядка 90 лет) продолжительность. В ходе непродолжительных средневековых египетских политико-демографических циклов население этой страны, как правило, не имело достаточно времени для того, чтобы в высокой степени заполнить экологическую нишу.

Политико-демографические коллапсы в средневековом Египте, как правило, происходили на уровне заметно ниже потолка несущей способности земли. Средневековый Египет страдал скорее от недонаселенности, чем перенаселенности; средневековое египетское население флуктуировало заметно ниже уровня потолка несущей способности земли, не выходя на этот потолок даже накануне политико-демографических коллапсов. Соответственно, модели политико-демографических циклов, связывающие политико-демографические коллапсы с заполнением экологической ниши и неплохо описывающие долгосрочную политико-демографическую динамику традиционного Китая, оказываются не вполне применимыми к средневековому Египту. Коротаев показал, что средневековую египетскую динамику лучше всего описывают математические модели, разработанные в качестве попытки сформулировать математически релевантную часть социологической теории Абд ар-Рахмана ибн Халдуна (1332-1406), то есть мыслителя, проведшего наиболее плодотворные годы своей жизни непосредственно в средневековом Египте.

Андрей Коротаев/Andrey Korotaev

Андрей Коротаев — доктор исторических наук, профессор, российский историк, социолог и экономист. Автор одного из наиболее убедительных математических объяснений закона гиперболического роста численности населения Земли. Директор Центра антропологии Востока РГГУ. Лауреат Фонда содействия отечественной науке в номинации «Лучшие экономисты Российской Академии наук» (2006).

Коротаев известен открытием и объяснением феномена квадратично-гиперболического роста мирового ВВП (до 1973 года) и, в целом, математическими моделями развития Мир-Системы. Автор свыше 250 научных трудов.

Андрей Коротаев член известных научных обществ, в том числе и зарубежных, участник многих международных конференций.

Его исследовательские интересы: долгосрочная социальная и политико-демографическая динамика стран Азии и Африки, математическое моделирование социальных, экономических и политико-демографических процессов, мир-системный анализ, количественные кросс-культурные исследования, социокультурная антропология, социальная эволюция, историческая антропология, историческая социология, Ближний Восток, Йемен, Африка.

Андрей Коротаев - человек науки

Окончил Институт стран Азии и Африки при МГУ в 1984 году. В 1990году стал кандидатом исторических наук (Институт стран Азии и Африки при МГУ - Институт востоковедения АН СССР). Через восемь лет - доктор исторических наук (Институт востоковедения РАН).

C 1994 преподает в Российском государственном гуманитарном университете (РГГУ). С 1998 г. — профессор. В 1998 - 2001 годах - заведующий Отделением социальной антропологии Института культурной антропологии (ИнКА) РГГУ.

В 2001 - 2004 гг. - профессор Кафедры общей социологии, заведующий Программой «Антропология Востока» ГУ-ВШЭ.

С 1989 работает в Институте востоковедения РАН. С 2002 г. — ведущий научный сотрудник. С 1999 работает в Институте Африки РАН. С 2002 г. — ведущий научный сотрудник.

Особый вклад был внесен А. В. Коротаевым в разработку количественных методов анализа массовых эпиграфических источников с целью выявления основных тенденций эволюции древнеаравийских социальных систем. Им также была предпринята успешная попытка проследить общие тенденции эволюции социально-политических систем Северо-Восточного Йемена с X в. до н.э. по XX в. н.э. Особый научный интерес представляет открытие А. В. Коротаевым того факта, что йеменская племенная организация не является первобытной, а возникает только в раннее средневековье, приходя на смену («назло» упрощенным эволюционистским схемам) политической организации древних вождеств. Возникновение ислама рассматривается А. В. Коротаевым и его соавторами в контексте социально-экологического кризиса в Аравии VI в. и адаптации к нему арабов. Ими показано, что в процессе этой адаптации произошло разрушение большинства аравийских царств, что сопровождалось развитием свободолюбивого «антицарского» этоса, кодифицированного в племенных исторических традициях и поэзии, что привело к формированию в Аравии конца VI - VII вв. политико-антропологического контекста, оптимального для формирования и распространения автохтонной аравийской монотеистической религии.

А. В. Коротаев явился в отечественной науке пионером использования в исторической антропологии методики формальных кросс-культурных исследований, основанной на статистическом анализе кросс-культурных баз данных. Опираясь на эту методику ему, например, удалось показать связь между глубокой христианизацией и разложением унилинейной семейно-родственной организации или, скажем, выявить и объяснить (несколько контринтуитивную) связь между распространением ислама в странах Африки к югу от Сахары и снижением уровня полигинии в данных странах. Работы А. В. Коротаева в этом направлении получили широкое международное признание и опубликованы в таких ведущих культурно-антропологических журналах мира, как Этнографическое обозрение, Current Anthropology, American Anthropologist, Ethnology, Journal of Anthropological Research, Cross-Cultural Research.

В области теории социальной эволюции Коротаев известен прежде всего разработанной им совместно с Н. Н. Крадиным и В. А. Лыншей теорией нелинейной социальной эволюции. В 2001-2003 гг. А. В. Коротаев возглавлял научный проект РГНФ «Логико-математическое моделирование процессов социальной эволюции», а в 2006-2008 гг. - научный проект РФФИ «Выявление закономерностей функционирования и эволюции традиционных социально-политических систем Евразии». В ходе осуществления этих проектов А. В. Коротаеву и его коллегам удалось получить чрезвычайно интересные научные результаты. Например, им удалось проследить тенденции динамики численности городского населения североафриканско-евразийской «мир-системы», начиная с IV тыс. до н.э. и предложить математические модели, с неожиданно высокой степенью точности описывающие эту динамику. Ими были также предложены математические модели, описывающие демографическую, технологическую, политическую и культурную динамику этой мир-системы.