My favourite writer топик. Мой любимый писатель (My favorite writer) топик по английскому. Перевод текста: My Favourite English Writer - Мой любимый английский писатель

Захва́т авто́буса с детьми́ в Орджоники́дзе - террористический акт , произошедший в городе Орджоникидзе (ныне - Владикавказ).

История

Террористы требовали от властей выплатить выкуп, предоставить самолёт и возможность вылета за границу. Власти предоставили террористам самолёт «Ил-76 », однако аэропорт Орджоникидзе не смог бы принять самолёт такого размера, поэтому «Ил-76» посадили в аэропорту Минеральные Воды . Туда же направилась и колонна, состоящая из захваченного автобуса, машин КГБ, частных автомобилей родителей захваченных детей и машин сопровождения ГАИ .

После многочасовых переговоров террористам передали 8 бронежилетов, 1 пистолет «ПМ », 1 автомат «АК-74 » и 2 млн долларов США в обмен на детей. Страной прибытия захватчики выбрали Израиль , с которым у СССР в это время не было дипломатических отношений . Террористы под прикрытием живого коридора из детей вышли из автобуса и перешли в самолёт, а затем освободили оставшихся детей и учительницу, автобус тоже загнали в самолёт. Экипаж «Ил-76» остался в заложниках. Несмотря на готовность подразделения «Альфа » к штурму, самолёт решено было выпустить.

Последующие события

Отражение в культуре

• 1989 год - интервью с заложниками в передаче Марафон-15
• 1989 год - «Заложники», документальный фильм (СССР, реж. В. М. Грунин).
• 1990 год - «Взбесившийся автобус », художественный фильм по мотивам означенных событий (СССР, реж. Г. Г. Натансон).
• 1998 год - «Разящий Бумеранг», документальный фильм в рамках проекта «Документальный детектив »; снят к 10-летней годовщине событий (Россия, В. Е. Микеладзе).
• 2001 год - «Захват заложников в г. Орджоникидзе. 1988 год», телепередача из цикла «Как это было» (выпуск от 26 сентября 2001 г.).
• 2005 год - «Заложники из 4-го Г», телепередача А. А. Пальникова из цикла «Чистосердечное признание » на телеканале НТВ , представляющая захватчиков в позитивном свете и показывающая дружбу бывшего полковника КГБ Евгения Шереметьева с вожаком захватчиков Якшиянцем (эфир от 25 декабря 2005 года) .
• 2008 год - «Это страшное слово заложник», документальный фильм в рамках проекта «Детективные истории »; снят к 20-летней годовщине событий, в котором, помимо событий в Орджоникидзе, также рассказывается и о террористическом акте в Беслане . Включает в себя также комментарии бывших заложников спустя 20 лет после захвата (Россия, В. Е. Микеладзе).
• 2008 год - Документальный фильм «Прошедшие через Ад» 2 части из цикла Вахтанга Микеладзе «Шпионы и предатели ».
• 2008 год - «Спасите детей! », телепередача из цикла «Следствие вели… » (выпуск от 18 ноября 2008 года)
• 2008 год - документальный фильм «Ультиматум» - режиссёр Андрей Дутов (пятая серия из цикла «Живая история», эфир от 1 июня 2009).
• 2009 год - Документальный фильм «Источник скорби» (2 серии) из цикла Вахтанга Микеладзе «Пожизненно лишённые свободы»
• 2010 год - Документальный фильм «Заложники. Слёзы Осетии» (2 серии) - режиссёр Андрей Дутов.

Напишите отзыв о статье "Захват автобуса с детьми в Орджоникидзе"

Примечания

Ссылки

• Павел Евдокимов. // «Спецназ России» № 11 (146), ноябрь 2008
• Павел Евдокимов. // «Спецназ России» № 12 (147), декабрь 2008
• Павел Евдокимов. // «Спецназ России» № 1 (148), январь 2009
• Наталья Ефимова.
• Лариса Максименко. // «Кузбасс», 29 ноября 2013

Отрывок, характеризующий Захват автобуса с детьми в Орджоникидзе

Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d"Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j"ai pris le gout de la guerre, et bien m"en a pris. Ce que j"ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L"ennemi du genre humain , comme vous savez, s"attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l"ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s"installer au palais de Potsdam.
«J"ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d"une maniere, qui lui soit agreable et c"est avec еmpres sement, que j"ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu"il doit faire s"il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu"une petite chose, c"est le general en chef. Comme il s"est trouve que les succes d"Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m"appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n"y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l"Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s"empare des lettres, les decachete et lit celles de l"Empereur adressees a d"autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д"арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l"Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую, а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l"Empereur et nous punit tous; n"est ce pas que с"est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l"interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l"ennemi, et qu"il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d"anciennete, mais le general Benigsen n"est pas de cet avis; d"autant plus qu"il est lui, avec son corps en vue de l"ennemi, et qu"il veut profiter de l"occasion d"une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C"est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l"est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d"une bataille. Celui qui s"est retire apres la bataille, l"a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d"une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l"etre, a eviter ou a attaquer l"ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d"ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d"energie, que meme en passant une riviere qui n"est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n"est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d"une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l"autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s"attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d"epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu"a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c"est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d"une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m"a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L"Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n"oblige une moitie de l"armee de fusiller l"autre.

И был трижды ранен во время Великой Отечественной войны. После войны он был директором ташкентской обувной фабрики, затем - депутатом Ташкентского городского Совета народных депутатов и делегатом девятого съезда Компартии Узбекистана. Наталья Павловна - работник Ташкентского горисполкома. Левон умер в 1985 году, Наталья на 1990 год была жива и жила в Ташкенте.

В 15 лет Якшиянц начал употреблять наркотики. В 1967 году, в 17 лет, он был осужден на два года лишения свободы за кражу, но в том же году был освобождён по амнистии в связи с полувековым юбилеем Октябрьской революции . Спустя год Якшиянц снова попался и был осуждён уже на 4 года, этот срок он отсидел целиком. Освободившись в 1972 году он в тот же год снова попался, на этот раз за кражу, и был приговорён к 10 годам тюрьмы, но в 1979 году был условно досрочно освобождён. Во время третьей отсидки Якшиянц в 1975 году завершил восьмиклассное образование при вечерней тюремной школе. Во время всех трёх отсидок Якшиянц вскрывал себе вену, пил ацетон или объявлял голодовку. Были случаи, когда он в один день (1 декабря 1988 года) дважды ввёл себе в вену эфедрин .

После освобождения он переехал в Белореченск Краснодарского края, где работал слесарем в автоколонне и одновременно учился на шофера. Здесь же, в 1979 году он женился на Наталье Танюшкиной. В 1980 году у них родился сын Павел, спустя год - второй сын, Александр. Выучившись на шофёра, Якшиянц стал заниматься развозкой грузов и, поскольку одним из предприятий, которое он обслуживал, была аптека, то он продолжал вести образ жизни наркомана. Через какое-то время Якшиянц развёлся с Танюшкиной и в конце 1983 года женился на 24-летней Тамаре Фотаки. У них родилась дочь Илария, но через два года они тоже развелись. Фотаки переехала из Белореченска в Орджоникидзе и пошла работать на трикотажную фабрику. В 1986 году туда переехал Якшиянц и начал работать водителем в пассажирском автопредприятии № 1. Ему дали комнату в общежитии, но через некоторое время он перебрался в квартиру Фотаки на улицу имени Ноя Буачидзе, 219.

Владимир Муравлев

Родился в 1962 году в Орджоникидзе у Александра Ивановича и Ларисы Александровны Муравлевых. Отец был заместителем директора молочного завода, мать работала на фабрике «Ацамаз». У Владимира была младшая сестра Ольга. Муравлев рос здоровым ребёнком, но до 4 лет имел проблемы с речью. На момент теракта он в совершенстве говорил как по-русски, так и по-осетински.

Муравлев окончил восемь классов. Дважды, в 1978 и 1980 годах, был судим за кражи (в первый раз украл в магазине куртку, во второй - угнал машину). В 1981 году Муравлев поступил работать электриком на завод железобетонных конструкций, затем служил в армии. Демобилизовавшись, он устроился рабочим на завод «Магнит», но через четыре месяца уволился по собственному желанию. Затем работал электриком на заводе «Бином», но ушёл через полтора года. Следующие четыре месяца Муравлев работал токарем на заводе «Пневмооборудование», но и оттуда уволился. Поступил в автошколу и, получив права водителя второго класса, четыре месяца проработал водителем автобуса на пассажирском автопредприятии № 1, где и познакомился с Якшиянцем. Правда, через какое-то Муравлев вернулся слесарем на завод «Бином» и его связь с Якшиянцем прервалась, но через четыре месяца, в июле 1988 года, он вновь уволился и около пяти месяцев болтался без дела. В этот период у него была мечта отправиться в Афганистан и помогать там советским военнопленным.

Как и Якшиянц, имел проблемы с наркотиками - иногда курил анашу или вводил в вену эфедрин, смешанный со столовым уксусом и марганцовкой.

Герман Вишняков

Родился в 1966 году в Орджоникидзе у Льва Никитовича и Анны Петровны Вишняковых. Мать пьянствовала и детьми не занималась. В 1980 году родители развелись и Вишняков остался с отцом. Увлекался шахматами и светомузыкой. Учился в средней школе № 18, после восьмого класса хотел поступить в кулинарное училище, но не смог и поступил в профессионально-техническое училище, где получил профессию плиточника. В дальнейшем работал вместе с отцом слесарем.

Службу в армии Вишняков проходил в Северной группе войск на территории Польши. Окончил школу военных поваров и, получив удостоверение повара четвертого разряда, сначала готовил пищу для солдат, а потом для офицеров. После армии пошёл в автошколу, где познакомился с Муравлевым. Получив права, вместе с ним устроился водителем на автотранспортное предприятие № 1. Ему дали для вождения старый разбитый автобус, который часто простаивал в ремонте, из-за чего у Вишнякова было много свободного времени. Осенью и зимой 1987 года Вишняков и Муравлев часто выезжали в Чечено-Ингушетию для сбора конопли и изготовления наркотиков. Весь 1988 год Вишняков практически не работал.

Владимир Анастасов

Родился в 1963 году в Семипалатинске , но через два года семья переехала в Орджоникидзе. Анастасов посещал музыкальную школу сначала по классу фортепьяно, потом баяна и научился играть на ударных. Окончил восемь классов, потом учился в профессионально-техническом училище, где приобрёл профессию электрика. Один год работал в дорожно-строительном управлении, потом - электриком на пассажирском автопредприятии № 1. Окончил курсы шофёров.

В 1982-1984 годах Анастасов служил в армии, в воздушно-десантных войсках. Вернувшись, женился на женщине по имени Марина, имевшей ребёнка, чем вызвал протест родителей. Супруги решили жить самостоятельно и уехали в Семипалатинск, где Марина работала в местной столовой, а Владимир - на заводе строительных материалов. Жили они в общежитии. Анастасов играл в заводском инструментальном ансамбле. В целом, по сравнению с остальными террористами, Анастасовы жили сравнительно неплохо и не бедствовали, но через какое-то время им пришлось вернуться в Орджоникидзе, потому что мать Марины тосковала по внучке.

В Орджоникидзе Владимир устроился работать бетонщиком в строительную организацию, а Марина пошла работать на чулочную фабрику. Они жили на съёмной квартире и, по сравнению с жизнью в Семипалатинске, их доходы сильно упали и обострилась проблема нехватки денег. Он начал курить анашу и в конечном итоге познакомился с Якшиянцем. На момент теракта Анастасов успел перенести гонорею.

Тофий Джафаров

Родился в 1960 году в Орджоникидзе у Веры Ивановны Коровиной. Отец погиб в автомобильной катастрофе, когда Тофию было три года. В школе он учился плохо и в конечном итоге бросил её, перешёл в вечернюю, но потом бросил и её. Учился какое-то время в военном училище, где играл на валторне в местном оркестре. Хотел выучиться на экскаваторщика, но не смог. Служил в армии и, демобилизовавшись, поменял много мест работы в поисках хорошего заработка (с 1983 года по 1985 года он сменил десять мест работы). В 1981 году женился, в 1983 году у него родилась дочь. Семейная жизнь Джафарова не сложилась, у него были проблемы с алкоголем и наркотиками, и он часто избивал жену, если она делала ему замечания. В конце концов он выучился на шофера и работал водителем автобуса на городском маршруте. В этот период он и познакомился с Яшкиянцем, Муравлевым и Вишняковым. В 1987 году бросил жену (к тому моменту у них уже было двое детей) и жил в гражданском браке с водителем трамвая Ларисой Марисовой.

28 июля 2009 года исполнилось 15 лет со дня захвата автобуса террористами в Минеральных Водах. В результате этого теракта погибли четверо из 36 заложников и один террорист, ранения получили несколько заложников и восемь милиционеров.

Захват рейсового автобуса, следовавшего по маршруту Пятигорск - Советское (поселок в Кабардино-Балкарии), произошел 28 июля 1994 года в 16.00 в районе Пятигорска. Автобус захватили четверо террористов.

Террористы (позже стало известно, что по национальности все они чеченцы) сидели в салоне среди пассажиров, а при заходе на временную остановку вблизи аэропорта Минеральные Воды натянули маски, выхватили пистолеты и приказали водителю никого не выпускать. Заложниками стали 40 пассажиров, в том числе 8 детей.

Четверо пассажиров были выпущены из автобуса, чтобы они передали властям требования террористов: 15 млн. долларов и два вертолета с экипажами.

Ситуация осложнялась тем, что требования должны были быть выполнены до 20.00, иначе террористы грозили начать убивать заложников .

Сразу же после того, как стало известно о происшествии, был создан штаб по освобождению заложников, который возглавил заместитель МВД России Анатолий Куликов. В штаб вошли руководители администрации Ставропольского края, Минеральных Вод и местных правоохранительных органов.

Члены штаба начали вести переговоры с террористами. К концу дня те пожелали встретиться с руководством прокуратуры Ставропольского края, возбудившей уголовное дело против террористов, которые захватили заложников в конце мая 1994 года (процесс по этому делу начался за день до данного захвата). По мнению оперативников, это требование бандитов скорее всего объяснялось тем, что первоначально они намеревались потребовать освобождения своих предшественников. Однако вскоре преступники отказались от своего замысла, и встреча с представителем прокуратуры не состоялась.

Условия освобождения заложников остались прежними, однако террористы сочли возможным ограничиться одним заправленным вертолетом с экипажем. По ходу переговоров бандиты постепенно отпускали захваченных ими пассажиров, и к 02.30 29 июля в автобусе, помимо преступников, осталось 10 человек (в основном женщины). Террористам был предоставлен вертолет, на борт которого они поднялись с оставшимися заложниками.

В 03.06, в момент, когда вертолет был готов взлететь, местный отряд милиции специального назначения по приказу штаба начал операцию по освобождению заложников. Увидев приближающихся спецназовцев, один из террористов вытащил гранату и, выдернув чеку, бросил ее в сторону заложников. В результате взрыва на месте погибли две женщины-заложницы и один террорист. Еще две заложницы - женщина и 14-летняя девочка - скончались уже в больнице.

Кроме того, от осколков и пуль пострадали несколько заложников, пять бойцов СОБРа (специального отдела быстрого реагирования милиции) и три сотрудника спецподразделения МВД "Вега".

Три террориста были задержаны . У них изъято четыре пистолета и пять ручных гранат.

По факту захвата заложников Ставропольская прокуратура возбудила уголовное дело по двум статьям Уголовного кодекса. Обвиняемым инкриминировались захват заложников и незаконное хранение оружия.

13 октября 1994 года Ставропольский краевой суд приговорил Саида Усманова, Шамана Довтукаева и Бувайсара Нанагаева к высшей мере наказания - расстрелу.

В марте 1995 года было объявлено об отмене смертного приговора трем обвиняемым коллегией Верховного суда России, которая, в частности, сочла, что ни следствие, ни суд так и не установили, в результате чьих именно действий были убиты и ранены люди. Коллегия сочла необходимым проведение ряда дополнительных экспертиз и сбора дополнительных вещественных доказательств.

1 августа 1997 года на завершившемся в Ставрополе судебном процессе главарь банды Саид Усманов был приговорен к смертной казни. Двое соучастников Усманова - Бувайсар Нанагаев и Шаман Довтукаев - приговорены к 15 годам лишения свободы каждый с отбыванием срока наказания в исправительно-трудовой колонии строгого режима.

О бандитском захвате автобуса с детьми в Орджоникидзе 1 декабря 1988 года, о том, как освобождали ребятишек, наша пресса писала много. Операция прошла успешно. Израиль выдал преступников. Сотрудники КГБ, экипаж самолета проявили мужество и были по достоинству награждены. Высокие награды в Кремле вручали первые лица государства: Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета М. С. Горбачев и его первый заместитель А. И. Лукьянов. Смелая учительница Наталья Ефимова, которая более суток находилась вместе с детьми под боевыми стволами террористов, была удостоена ордена "За личное мужество" * 1. На экраны страны вышло два фильма: документальный - "Заложники из 4-го "Г" и художественный - "Взбесившийся автобус". Кажется, в этой истории нет белых пятен, все ясно и понятно, расписано и снято по минутам. Ан нет.

Через три года в "Досье" "Литературной газеты" появляется статья "Международный терроризм кто "за"?" Автор ее - достаточно опытный журналист, в некотором роде даже "специалист по терроризму". К этой теме он обращался неоднократно. Тем удивительнее было прочесть его откровение.

"Помните декабрь 1988 года? - спрашивает автор. -Да, когда террористы захватили автобус с ребятишками во Владикавказе (на момент захвата - г. Орджоникидзе) и выпустили их и учительницу только тогда, когда получили в свое распоряжение огромные деньги (3,5 миллиона американских долларов) и самолет для отлета в Израиль. И там они были схвачены и выданы советским представителям. Так вот, все то, что связано с реагированием на этот террористический акт, как мне известно, формировалось уже в ходе самих событий, что было явно ненормальным. И когда представители Аэрофлота, уполномоченные соответствующих компетентных органов делали максимум возможного, чтобы нейтрализовать террористов, то многое ведь базировалось на их интуиции, а не на профессионализме и опыте".

Странно, не правда ли? Автор прекрасно знает, что удалось освободить всех до единого заложников - 30 детей, учительницу и водителя автобуса. И террористы не мальчики - матерые преступники, готовились долго и тщательно. Как признавался сам главарь банды, они перечитали десятки публикаций, просмотрели не один зарубежный фильм о нападениях на самолеты и выбрали самый бесчеловечный и изощренный способ - захват детей.

Кстати, детей и учительницу они отдали раньше, чем получили деньги, на которых автор статьи заостряет внимание. Да и не деньги определили исход борьбы, а оружие. Впервые в мировой практике его вручили бандитам. Но даже после этого удалось переиграть террористов. И все благодаря интуиции? Ни опыта тебе, ни знаний, ни профессионализма. "Формировались в ходе самих событий", "базировались на интуиции" и, поди ж ты, сумели выиграть труднейший бой с хитрыми, жестокими бандитами. Вот так любители! Не думаю, что автор статьи столь наивен и не может отличить работу профессионалов от любительских упражнений. Но тогда в чем же дело? Видимо, даже многочисленные публикации, фильмы по причинам ли секретности, или по каким-то другим обстоятельствам не смогли по- настоящему раскрыть деятельность профессионалов. Их сложная психологическая борьба за жизни заложников прошла как бы мимо повествования. Хотелось бы восполнить этот пробел. Ведь захват автобуса с детьми в Орджоникидзе и их освобождение - без сомнения, одна из сложнейших операций такого рода, проведенных когда- либо в мире. И мы должны знать о ней все.

2 декабря 1988 года. 3.10. Аэропорт Минеральные Воды. Пять минут назад полковник Геннадий Зайцев начал переговоры по рации с главарем вооруженной банды, захватившей автобус с детьми, Павлом Якшиянцем . Главное, что волновало штаб по чрезвычайному происшествию, состояние детей. С этого и начал полковник.

Зайцев: Алло, Павел, ты слышишь меня?

Якшиянц: Не беспокойтесь.

Зайцев: Павел, учительницу можешь пригласить?

Якшиянц: Пожалуйста. - Обращается к учительнице: С тобой будут разговаривать. Говори, что хочешь.

Учительница: Здравствуйте, говорит учительница Наталья Владимировна.

Зайцев: Очень приятно, Наталья Владимировна. Я Геннадий Николаевич.

Учительница: Вы не скажете, когда нас отсюда выпустят? Зайцев: Наталья Владимировна, я обращаюсь к вам как к главной защитнице детей. Как они чувствуют себя? Учительница: Дети сейчас спят. Конечно, все хотят домой. Проснутся, опять начнут плакать.

Зайцев: Нужно ли кому-то из детей оказать медицинскую помощь? Или иную помощь, по вашему мнению?

Учительница: Нет. Они чувствуют себя хорошо. Помощи медицинской не надо. Только есть хотят и домой бы поскорее.

Зайцев: Я очень прошу вас: держитесь изо всех сил. Что бы ни произошло, знайте - все о вас беспокоятся. Подчеркиваю, вашей жизни, если все пойдет нормально, ничего не угрожает.

Ах, дети, дети. Просто представить трудно, что родился, ходит по земле человек, который пошел на такое чудовищное преступление в заложники взял детей. Что знал полковник, что знали в штабе на этот час о главаре банды? К их прилету в Минводы местные комитетчики уже получили кое-какую информацию. Павел Якшиянц , 38 лет, уроженец Ташкента, работал водителем в Орджоникидзе. Трижды судим. Хитер, изощрен, жесток. Н-да.

Десять с лишним лет руководил Зайцев группой "А", всякого навидался, но такое - держать под ружьем автобус с одиннадцати-двенадцатилетними детишками - встречает впервые. Он сам отец и дед. Представляет сейчас испуганные глазенки мальчишек и девчонок. Эх, кабы не дети, "Альфе" на все про все хватило бы считаных секунд, и лежать бы сволочам мордой на грязном полу. Но нет, он должен быть спокоен и мудр. Ему вести дуэль с главарем бандитов.

Якшиянц: Мы поступили очень грубо, сапогами в морду, можно сказать. Но мы себя оправдаем. В дальнейшем, я вам говорю, одна секунда, как вы сделали "добро", вторая секунда будет наше "добро". Не принимайте нас за дуралеев. Я интересовался всеми этими акциями и, по-моему, неплохо продумал операцию.

Зайцев: Павел, готовы удовлетворить все ваши требования. Но нами руководит беспокойство за детей. Могли бы вы тоже ответить гуманностью и освободить детей?

Якшиянц: Да, освободим детей. Но только в случае, если руководитель государства официально объявит во всеуслышание и подпишет документы о нашем беспрепятственном выезде.

Зайцев: Куда вы хотите вылететь?

Якшиянц: В любое иностранное государство, которое нас не выдаст. Уверены в лояльности Пакистана, Израиля, ЮАР. Заместитель председателя КГБ генерал Пономарев выжидающе смотрел на Зайцева. Полковник опустил микрофон. - Пакистан ? - Добро, - ответил Пономарев и направился в противоположный конец комнаты, в которой располагался штаб, к телефону правительственной связи.

2 декабря 1988 года. 0.45. Москва. Аэропорт Шереметьево. Экипаж Александра Божкова готовится к полету в Дели. Они недавно вернулись оттуда, увозили после гастролей цирк. Веселые пассажиры попались: медведи, лошади, орлы. В полете вели себя смирно, только орлы все помахивали крыльями, беспокоились. Однако очередной рейс в Индию был неожиданно отменен. Самолет полетел в Минеральные Воды. Когда приземлились, поразило безлюдье в аэропорту. Пока выруливали на дальнюю стоянку, "Земля" ввела в обстановку. У трапа их встречал сотрудник КГБ, рассказал подробнее о случившемся, уточнил:

"Дело добровольное. Кто чувствует себя неуверенно, может отказаться". Ни один из пилотов не дрогнул. С этой минуты они уже знали: им лететь за границу по требованию террористов, им быть заложниками.

Зайцев нажал тангенту микрофона: "Мы готовы предоставить вам возможность вылететь в Пакистан. Как вы относитесь к этому?"

Якшиянц: Хорошо. Значит, куда мы улетим отсюда? Зайцев: Самолет без дозаправки дотянуть до Пакистана не сможет. Поэтому требуется промежуточная посадка в Ташкенте . Именно Ташкент ближе всего к Пакистану. Поняли меня?

Отец: Володя, доброе утро.

Муравлев: Здравствуй, папа.

Отец: Володя, мне страшно, и я плачу. Что ты творишь? Что ты делаешь с детьми? Остановитесь. Не оставляйте Родину, важнее Родины ничего нет! Куда вы катитесь? Подумай о бабушке, о дедушке Саше, подумай. Ты на его земле сейчас. Кого ты бросаешь? Остановись, сынок! Я тебя прошу. С ваших голов ни один волос не упадет. Это гарантии правительства, Горбачева. Если он сказал, кому еще верить в нашем государстве?

Муравлев: Слушай, папа, мы повязаны друг с другом: кто выйдет, тот должен умереть. Такой закон у нас.

Отец: Никто вас умирать не заставляет. Вы должны жить. Вы молоды.

Муравлев: А что, разве плохо для государства валюту заработать? Подумаешь, пройдет каких-то десять лет, и мы эти два миллиона вернем. Ничего не случится.

Отец: Два миллиона захотели? Зачем они вам, эти два миллиона? Честно надо трудиться. У нас в семье копейку зарабатывают трудом. Твой дедушка Ваня трудился, молотком добывал свой хлеб. Сынок, я должен с вами поговорить.

Муравлев: Не надо.

Отец: Ты хотел бы с матерью встретиться, проститься? Если она вас попросит, как сыновей, одуматься и вернуться, согласись.

Муравлев: Больше нечего сказать?

Отец: Ты не хочешь со мной в последний раз поговорить? Муравлев: Нет, не надо, тут все против.

Отец: Можешь дать микрофон Павлу? Его Павлом зовут?

Муравлев: Не надо, все это впустую.

Отец: Володя, одумайтесь, там же маленькие дети, я слышу, они плачут.

Муравлев: Кто плачет? Они смеются.

Отец: Володя, ты подумай, если бы такое случилось с твоим двоюродным братом Алешкой, Лехой. Он такой же маленький.

Муравлев: Уже поздно задний ход давать.

Отец: Я с матерью разговаривал. Знаешь ведь, какое у нее здоровье.

Муравлев: Не могу я, не уговаривай.

Отец: Положи ее в гроб тогда, положи в гроб. Мать у нас труженица, тебя любила, лелеяла, обогревала, обмывала, кормила, в детский сад водила. Ты вспомни это, сынок. Давай я подойду. Хочешь или не хочешь, я обязан сказать. Я все-таки отец.

Якшиянц: Не надо мучить парня. Он волнуется. На протяжении двух месяцев каждый из нас обдумывал. В любой момент мог отказаться. В любой момент. Сто раз!

Отец: Павел?

Якшиянц: Для меня не имеет значения, сколько нас человек. Здесь достаточно одного с зажигалкой. Даже если вы заберете всех, со мной вопрос не решите. Если кто будет подходить, я водителю и этой бабе- училке уши или что-нибудь еще отрежу и выброшу прямо в лицо! Волк показал зубы, почувствовав опасность. А дети который час сидели в душном, пропахшем бензином автобусе. Отец Муравлева взывал к совести бандитов.

Отец: Деньги есть, самолет стоит, но мы, советские люди, обращаемся к вам. Я, как отец Володи, обращаюсь. Подумайте еще раз. Какое кощунство - взять детей заложниками. Такого даже варвары не делали.

Якшиянц: С помощью ума, силы, хитрости они хотят добиться результатов. Но мы-то стоим по другую сторону баррикад. Нам надо добиться своего! Мы не грубим, не торопим. А можно события поторопить. Парочка жертв, и события потекут, побегут. И правительство приедет. Боже мой? Это очень много - тридцать человек. Да, это очень много - тридцать детских душ. Аэропорт был оцеплен солдатами, танки и бронетранспортеры замерли у летного поля, боезапас наготове. Они могли бы стереть с лица земли батальон, а может, даже полк противника, но оказались бессильными перед горсткой бандитов. "Альфа" тоже была бессильна. Пока бессильна. У микрофона другой бандит. Он назвался Германом.

Герман: Вы не приняли наши условия с автоматами и бронежилетами?

Зайцев: Жилеты лежат, восемь штук. Мы готовы передать их в любое время.

Герман: В чем тогда дело? Все предельно просто.

Зайцев: Вы можете принять бронежилеты. Сколько штук требуется?

Герман: Восемь бронежилетов и семь автоматов.

Зайцев: Мы ведем речь о бронежилетах.

Герман: И об автоматах тоже. Это входит в наши условия.

Зайцев: Герман, я каждому разъясняю: автоматическое оружие, по нормам международного права, запрещается ввозить как в Советский Союз, так и в любую другую страну мира. Вы поймите.

Герман: А как это станет известно, что мы ввозим?

Зайцев: После приземления местная полиция сделает досмотр.

Герман: Можно тайник в самолете придумать.

Зайцев: За это ответственность еще больше. Я повторяю, вопрос о вашем вылете решен. Вы требовали деньги - Советское правительство готово выделить их. Вы требовали бронежилеты мы готовы дать бронежилеты. Но просим в обязательном порядке соблюсти непременное условие: освободить всех детей.

Герман: Это можете рассказать детям четвертого класса. Они поверят.

Зайцев: Что вас не устраивает?

Герман: Нет стопроцентной гарантии. Сказано уже сто раз. И такой гарантией бандиты считали выдачу оружия. Требования террористов были переданы в Москву. Но что необычного, нового может предложить Москва? Москва молчит. Штаб бросает в бой последний "резерв".

Зайцев: Павел, с тобой жена хочет поговорить.

Жена: Павлик, доброе утро. Павлуша, родной, послушай. Я только что разговаривала с заместителем председателя КГБ Советского Союза. Гарантии полные. Бог тебе навстречу. Хочешь, оставайся здесь, хочешь уходить - уходи. Детей оставляй и лети. Никто тебе здесь помехой не будет. Павлуша, милый, я здесь одна, ребенок у чужих людей остался. На все иду, только сейчас сделай по уму, не напори глупостей, родной. Оставляйте детей и идите. Деньги вам приготовлены, Горбачев в курсе дела. Он дал свое согласие. Уже там, в твоем любезном Израиле, все договорено. Не упирайся, иди, заклинаю тебя, Павел, я тебе говорю, что с тобой буду. Буду! Но сейчас это не в моих силах. Ребенка на чужих людей не брошу.

Якшиянц: Было бы твое желание, я бы подождал. Даже своим ходом готов в любое государство ехать, хоть в автобусе. Раису Максимовну они не хотят в заложницы. Боятся. А члена Политбюро? Тоже нет. Нам что, погибать впустую?

Жена: Павлик, я тебя прекрасно понимаю. Для чего вас уничтожать? Это ни к чему. Тут единственная цель: забрать детей. Я же здесь все своими ушами слышу, обстановку знаю. Неужели ты думаешь, я бы тебя на гибель толкала? Павел, поступи благоразумно, по-человечески, как отец. Там же дети, чьи-то дети. Ты представь, если бы это твои дети были. Кошмар! Сколько это длится? Сутки! Вдумайся. Вам все дадут. Уже мешки денег стоят наготове. Забирайте, езжайте. Зачем вам оружие? Вас же самих с ним не пустят никуда. Зачем оно тебе? Вот, пожалуйста, экипаж самолета здесь, все здесь. У меня на глазах! Я же тебе родная душа. У нас же ребенок, Паша! Мы же дитем связаны!

Якшиянц: Зачем врать. Пацаны над нами смеются. Учительница даже говорит: "Нет, ребята, вас постреляют". Шофер это говорит. Люди посторонние, со здравым умом. Скажем, у меня преступный ум, извращенный. Ты сама мне вчера сказала, что нас с детьми уничтожат. Нет, не верю, дайте гарантию.

Жена: Павлуша, если я сейчас приду, ты ко мне выйдешь?

Якшиянц: Ты, наверное, будешь говорить за свою судьбу, за нашего ребенка. Не уговоришь. Что тебе нужно? Крест от меня?

Жена: Да дурак же! Какой крест мне от тебя нужен? Что еще сказать, господи! Хочу объяснить, гарантии вам даны. Эти люди слов на ветер не бросают. Бронежилеты дают, деньги дают. Экипаж не вооружен. Зачем вам оружие! Какой ты упрямый. Это только твоих рук дело, я знаю. Мальчишки там - тьфу! По сравнению с тобой - телята. Это же твоя рука! От тебя все зависит. Павел, еще раз говорю, креста от тебя не хочу. Знаешь, у меня на свете четыре родных человека: ты, отец, мать и дочь. Так почему, если у меня есть возможность, тебя не спасти? Почему я тебя должна хоронить? Ты жив останешься, будешь с деньгами.

Якшиянц: Я уже все потерял. Я обречен на выезд. А это хуже смерти. Смерть - это мгновение. Но ты сама подписала приговор. Ни Родину, ни честь я не предаю (!). Мог бы заставить полететь в Пакистан и там бы пошел в формирования, взяв оружие в руки. Но я не пойду туда. Потому что хочу жить для себя и для своей семьи, а не для государства.

Жена: Павлик, я хочу только одного: чтобы ты вернулся домой. Есть такая возможность. Паша, остановись! Еще не поздно. Поверь мне! Нас Элечка дома ждет. Дитя пожалей!

Якшиянц: Ты вышла - и все. Между нами барьер. Не надо из меня делать зверя.

Жена: Мы можем жить по-человечески. Пойти к тебе я не могу, ребенка бросила у знакомых в городе. Ты мне три года назад какое горе сделал - ребенка украл! За тобой летели. Куда опять меня тянул? Зачем? Знаешь прекрасно, что я не хотела, против была. Так не делается, надо по- человечески делать.

Якшиянц: Тамара, если ты женщина и мать, ты поймешь матерей этих детей. Вернись, и я отдам детей. Ан нет, о себе думаешь. Теперь о других подумай, пусть тебе тяжело будет, но не убьют же тебя.

Жена: Мой ребенок на улице, понимаешь? Чего ты хочешь? Чересчур много хочешь. Люди все, что могли, предложили. На все твои условия пошли? Итак, переговоры Якшиянца с женой ничего не дали. Бандит был непреклонен. У этого человека и вправду не осталось ничего святого. Прошло 16 часов со времени захвата автобуса. Истекал девятый час переговоров. Якшиянц по-прежнему требовал оружия. Переговоры оказались в тупике. На связь вышла Москва. Центр давал "добро" на выдачу оружия террористам. Трудно было поверить в это. Но другого выхода не было. Зайцев: Мы предлагаем тебе четыре пистолета Макарова. Якшиянц. Хорошо! С полными обоймами. Пистолеты и по запасной обойме. Мы берем обоймы на выбор, постреляем. Но если будет подвох, пистолеты выбрасываем и диктуем другие условия.

Зайцев: Павел, ты имей в виду сам и предупреди товарищей, четко изложи: с нашей стороны оружие применяться не будет. Но чтобы и с вашей стороны были полные гарантии неприменения.

Якшиянц: Безусловно. Я еще раз повторяю, безусловно. Вы нам для самолета предоставьте один автомат. Будем выходить, автоматом прикрываться. Когда половина экипажа будет в самолете, автомат оставим на полосе.

Зайцев: Один автомат Калашникова. Мы удовлетворили ваши требования. Наши требования прежние: все дети, учительница и шофер должны быть освобождены.

Якшиянц: Да, конечно. Теперь об экипаже самолета. Пусть они выйдут в рубашках, чтобы было видно: никакого сверхсекретного оружия при них нет.

Зайцев: Еще один вопрос. Надо сообщить ваши данные. Вы же летите за границу. Фамилии, имя, отчество, год рождения, местожительства.

Якшиянц: На это я ребят уговорить не могу. У некоторых родители ничего не знают. И они не хотят, чтоб знали.

Зайцев: Скажи хотя бы точное количество людей, чтобы сообщить, сколько человек летит.

Якшиянц: Герман говорить не хочет, Ахат, Гриша тоже. Они скажут в самолете.

Зайцев: Я понял тебя. Сейчас готовим бронежилеты, оружие. Убедительно прошу: не нервничайте, если что - связь со мной.

Якшиянц: Приносить оружие частями. Передавать в окошко. Зайцев: Экипаж и специалисты, которые будут готовить машину к вылету, пошли к самолету. Ну вот и наступил их час. Заместитель начальника шереметьевской эскадрильи Вячеслав Балашов оглядел экипаж. Командир - Александр Божков . Летчик что надо, и в личном деле запись "первый класс", и в работе - первоклассный пилот. Работал в Ледовой разведке, в широковысотных арктических экспедициях, летал в Афганистан.

3 декабря 1986 года. 14.30 московского времени. Израильский международный аэропорт Бен-Гурион . Группу сотрудников "Альфы" , прилетевших в Израиль, встречали представитель Советского Союза Мартиросов , работники полиции и спецслужб страны. Сразу уточнили детали операции - когда и как осуществится передача террористов, оружия и денег. После этого сотрудники комитета выехали на военную базу, где и должны были встретить террористов. Однако их ждали осложнения. Некоторые депутаты кнессета от оппозиции стали возражать против выдачи бандитов, оружия и денег. После выступления депутатов оппозиции государственная машина закрутилась быстрее. Большинством голосов было принято единственно разумное решение: вернуть преступников. Срочно послали за ними в тюрьму, разрешили готовить самолет, тот же "Ил-76", который угнали террористы. Вскоре на летное поле, к самолету, подкатил кортеж полицейских машин. Бандиты были с завязанными глазами, в наручниках. Работники спецслужб Израиля устроили живой коридор, провели по нему террористов. Вверху, в дверях самолета, их приняли два сотрудника "Альфы". В "Ил-76" усадили самых агрессивных - главарей Якшиянца и его подручного Вишнякова . Муравлева , Анастасова и Тамару Фотаки отправляли в другом лайнере. Здесь же, у трапа, передали деньги и оружие. Самолеты взлетели и через несколько часов приземлились на московской земле. Первым сел "Ил-76". Бандитов спустили вниз, с главаря сняли повязку. В холодной декабрьской ночи над козырьком аэропорта нестерпимо ярко горели страшные для Якшиянца слова: "Москва. Шереметьево". Подкосились ноги, поплыли ненавистные неоновые буквы. Сознание отказывалось воспринимать реальность. Тело Якшиянца обмякло, повисло на чьих-то сильных руках. Когда он пришел в себя, то спросил: -

Что со мной будет? Расстреляют?

Пряников дадут, - сказал кто-то за спиной. Суд приговорил Якшиянца к 15 годам лишения свободы, с отбыванием всего срока в тюрьме.

Ссылки:
1. Ходусов Борис
2. Вишняков Герман
3. Шереметьев Евгений Григорьевич
4.

Британский аналитик по вопросам безопасности Чарльз Шобридж заявил, что полицейские, участвовавшие в штурме проявили большое мужество, но они не были надлежащим образом подготовлены и оснащены для выполнения этой задачи. BBC публикует 10 ошибок, которые, по мнению эксперта, манильская полиция допустила в ходе переговоров и штурма.

1. В частности, когда полицейские вошли в автобус, они проявили недюжинную смелость, которой, однако, им не хватило, чтобы закончить атаку. В такой ситуации стражи порядка должны были быть морально готовы к тому, что по ним будут стрелять, отмечает Шобридж. Однако они вели себя, как 99% обычных людей в такой ситуации, которые разворачиваются и бегут прочь от выстрелов.

2. Во-вторых, по мнению эксперта, стражи порядка слишком долго били окна в автобусе. При помощи взрывчатки это можно было сделать моментально. Кроме того, у полиции не было лестниц. Когда стекла в автобусе были наконец выбиты, они стояли и не знали, что делать дальше. Огнестрельное оружие было подобрано неправильно: некоторые полицейские имели при себе пистолеты, некоторые были вооружены автоматами. Идеально в такой ситуации подошел бы пистолет-пулемет, пригодный для использования в ограниченном пространстве.

3. Участники переговоров подходили очень близко к преступнику, однако они совершенно забыли про возможность разоружить его. Оружие Мендоса далеко не всегда было наготове и направлено на стражей порядка, так что его можно было обезвредить, не убивая.

4. Также преступника мог застрелить снайпер: Мендос часто оставался один на открытом пространстве. Либо это никому не приходило в голову, либо полицейские просто отказались от такого варианта, отмечает Шобридж.

5. Полицейские также могли пообещать захватчику выполнить его требования. Ведь, обещания, данные под угрозой, не обязательно выполнять, считает Шобридж. Никто не хочет уступать требованиям террористов, но в подобной ситуации, власти могли пообещать преступнику, что восстановят его в полиции, а затем сразу посадить в тюрьму. В принципе так и было сделано, но в слишком малой степени и слишком поздно. В одном из сообщений Мендосу пообещали пересмотреть его дело, тогда как он требовал отменить решение о его увольнении. Второе сообщение о том, что Мендос восстановлен по службе, поступило лишь тогда, когда штурм уже начался.

6. Британский эксперт так же, как филиппинская полиция, отмечает тот факт, что средства массовой информации не контролировались, и преступник мог следить за ходом операции «в прямом эфире».

7. Полицейские не использовали отвлекающих маневров, что лишило операцию элемента неожиданности.

8. Как минимум один человек был убит, потому что полицейские позволили наблюдавшей за инцидентом толпе зевак подойти слишком близко.

9. Полиция попыталась включить в переговоры брата захватчика, однако когда тот в один момент слишком разволновался, его попытались увести. Преступник увидел это и сам тоже разволновался. Согласно полицейским отчетам, после этого он сделал предупредительный выстрел.

10. В некоторых районах Филиппин, таких, как острова Минданао, захват заложников - не редкость. В связи с этим необходимо иметь в стране какие-то силы, которые были бы хорошо обучены необходимой в подобных случаях тактике, отмечает британец.