Царица анастасия романовна. Захарьина-юрьева, анастасия романовна

7.08.1560 (20.08). - Кончина Царицы Анастасии, первой жены Царя Иоанна IV Грозного, которая является связующим звеном династий Рюриковичей и Романовых .

Послеофициального венчания на царство(16.1.1547), в феврале 1547 года молодой Царь Иван IV Васильевич решил жениться и устроил смотрины лучших невест из боярских и дворянских семей. Выбор Царя остановился на дочери окольничего Романа Юрьевича Захарьева из рода, известного с середины XIV века, хотя и к высшей знати не принадлежащего.
«Но не знатность, а личные достоинства невесты оправдывали сей выбор, и современники, изображая свойства ее, приписывают ей все женские добродетели, для коих только находили они имя в языке русском: целомудрие, смирение, набожность, чуствительность, благость, соединенные с умом основательным; не говорят о красоте: ибо она считалась уже необходимою принадлежностию счастливой Царской невесты», - писалН.М. Карамзинв "Истории государства Российского".

Источники сохранили мало сведений о характере и жизни первой русской Царицы и первой, любимой жены Грозного Царя. Анастасия, «ростом маленькая, а коса до полу, богатая», получившая воспитание в затворе боярского терема, не обладала властным характером и не стремилась оказывать влияние на государственные дела мужа. Однаковзятие КазаниЦарь посвятил ей, своей Царице.

Свадьба Иоанна Грозного с Анастасией Романовой

Летопись гласит, что «предобрая Анастасия наставляла и приводила Иоанна на всякие добродетели», усмиряя его несдержанный нрав. Русскому летописцу вторит современник Грозного, некий англичанин Дорсет, бывший в Москве по торговым делам: «Эта Царица была такой мудрой, добродетельной, благочестивой и влиятельной, что ее почитали и любили все подчиненные. Великий князь был молод и вспыльчив, но она управляла им с удивительной кротостью и умом».

Золотое шитье светлиц великокняжеского рода. Хоругвь двухсторонняя, мастерская Анастасии Романовны.

Анастасия была талантлива: прекрасно вышивала, рукодельничала. Ей принадлежит заслуга открытия в России первой златошвейной мастерской, где за одним столом работали жены и бояр, и стрельцов, и купцов, замеченные в искусстве "пяличного дела". Пелены, покровцы, плащаницы, воздухи передавались в дар Церкви. Аналогов этим произведениям нет и поныне, а те, что сохранились, составляют безценные собрания музеев.

"Богоматерь Одигитрия"

Анастасия родила царю трех сыновей и трех дочерей. Дочери умерли маленькими, один сын утонул, второго - по одной из версий (возможно, преувеличенной) - "убил отец". И лишь третий,Феодор, станет наследником престола и в 1584 г. Царем. Царицы Анастасии к тому времени уже давно не будет в живых. В 1560 г. она умирает в селе Коломенском, пережив долгую болезнь.
Историки по-разному толковали причины столь ранней смерти. Большинство склонялось к тому, что молодая царица не перенесла частых родов. В одном же из документов, составленных самим Иваном Грозным, высказывается предположение о причине смерти «и отравами царицу Анастасию изведоша». Это добавило Грозному ненависти к прочим боярским интригам.Исследования, начатые в 2000 г., подтвердили факт отравления. Вместе со специалистами из Бюро судебно-медицинской экспертизы Комитета здравоохранения Москвы геохимики провели спектральный анализ прекрасно сохранившейся темно-русой косы царицы. И установили: содержание солей ртути в волосах превышает норму в несколько раз. Ртуть в те времена была самым распространенным смертельным ядом.

Погребение Анастасии

Специалисты также установили возраст Царицы - ей было не более 25-26 лет. Вероятно, в ее смерти были заинтересованы представители высшей знати, стремившиеся устранить "захудалых", "некняжеских" родственников Анастасии из окружения Царя, где они заняли важные государственные посты.
Вся Москва хоронила свою первую любезную царицу. Когда несли тело в Девичий Вознесенский монастырь, народ не давал пути, теснясь на улицах к гробу. Нищие отказывались брать милостыню, чтобы в этот горестный день не ощутить отрады насыщения», - сказано у Карамзина. Летописи сохранили яркий рассказ о переживаниях Грозного Царя: за гробом он шел, поддерживаемый под руки, так как «от великого стенания и от жалости сердца» еле держался на ногах.
Тем не менее Царица Анастасия и после своей смерти сыграла в русской истории, пожалуй, самую важную роль - она стала связующим звеноммежду пресекшейся царствовавшей ветвью династии Рюриковичейи новой династией Романовых:призванный Земским Собором Царь Михаил Феодоровичбыл всем дорог каксвойственник угасшего царского рода, "по свойству свойственному царскому семени Богом избранный цвет", как внучатый племянник незабвенной царицы Анастасии Романовны.

Первая жена Ивана Грозного, Анастасия Романовна , происходила из рода Захарьиных-Юрьевых . Впоследствии они стали зваться Романовыми и положили начало новой царской династии. Точной даты рождения Анастасии не известно. По предположению историков, она могла появиться на свет 2 октября 1530 или 1532 года.

Смерть царицы, которую считали отравленной, тяжело отразилась на душевном состоянии Иоанна и была одним из обстоятельств, обостривших его борьбу с боярством.

Происхождение

Её отец, Роман Юрьевич Кошкин-Захарьев-Юрьев, был окольничим при Василии III, из-за своей ранней смерти особо ничем не отличившимся, а её дядя состоял при малолетнем Иване IV в качестве опекуна.

Мать Анастасии — Ульяна Федоровна. Её последним приютом стал Вознесенский монастырь Московского Кремля. При постриге, дата которого неизвестна, она взяла себе имя умершей дочери, которую пережила на 17 лет.

Благодаря браку Анастасии произошло возвышение рода Романовых, а в 1598 году, после пресечения московской линии Рюриковичей, близкое родство с последним царём Фёдором дало основания Романовым претендовать на престол. Избранный в 1613 году первый царь из дома Романовых Михаил Фёдорович - внучатый племянник Анастасии Романовны, внук её брата Никиты.

И.Г. Ведекинд. Портрет первого царя из рода Романовых — Михаила Федоровича

Знакомство и смотрины

Будущий царь с малых лет был дружен с братьями Анастасии, которую увидел только, когда ей исполнилось четырнадцать лет. Девушка славилась не только привлекательной внешностью, но добродетелью и умом и приглянулась юному наследнику престола.

Иван был коронован в 1547 году в шестнадцатилетнем возрасте, и по традиции того времени должен был жениться. По обычаю, устроили смотр всех девушек, подходящих по возрасту. Невест свозили со всех уголков Московского царства.

Относительно выбора невесты Иоанн повторил тот же способ, который был употреблён при первой женитьбе его отца Василия III и который существовал ещё у византийских императоров. По городам разосланы грамоты к боярам и детям боярским с приказом представить своих детей или родственниц - девиц на смотр наместникам; последние из них выбирали лучших и отсылали в Москву, а здесь между ними уже сам царь выбирал себе невесту. Из толпы собранных красавиц Иван Васильевич выбрал Анастасию Романовну Захарьину-Юрьеву. — Сергей Нечаев. Иван Грозный. Жёны и наложницы «Синей Бороды»

Сохранился Чиновный свадебный список бракосочетания царя Ивана IV Васильевича. В него входит Опись шкатулы с драгоценностями царицы Анастасии Романовны :

«Шкатула писана красками желтою, а по ней полосы черны, по сторонам окована. А в той шкатуле 3 скриночки да на верху в похоронке чепи золотые плоские, кресты, зарукавье, 2 пера жемчюжные с каменьи и з жемчюги велики, серги розными образцы цветки с каменьи розными, поясы золотые и жемчюжные, жемчюги которые из дому, образцы золотые, чепи золотые и иное чего, не можно вспомнити, потому что списки тому там же в шкатуле. В той же шкотуле коруна с каменьи различными и з жемчюги. Волосник с окатным жемчюги и с резным каменьем…»

Семейная жизнь

Венчание состоялось в том же году, 13 февраля, и благотворно повлияло на эгоистичного и вспыльчивого Ивана. Мудрая не по годам, кроткая Анастасия Романовна умела направлять неуемную энергию супруга в правильное русло.

«Эта Царица была такой мудрой, добродетельной, благочестивой и влиятельной, что её почитали и любили все подчинённые. Великий князь был молод и вспыльчив, но она управляла им с удивительной кротостью и умом». — английский дипломат Джером Гарсей

Однако, заслужив любовь народа, царица обрела при дворе немало недоброжелателей, которым было не по душе ее влияние на императора. Хотя, она редко вмешивалась в дела Ивана IV, а показывала пример собственным смирением и скромностью. Многим боярам претило служение женщине, равной им по положению. Особенно роптал духовник государя, протопоп Сильвестр, тщетно пытавшийся посеять раздор между супругами. Случалось, что Иван выходил из себя и возвращался к прежней, разгульной жизни, но не надолго. Политика не интересовала царицу, она любила обустраивать быт и заниматься детьми.

>Мастерская Анастасии Романовны

Рачительная хозяйка обустроила на чердаке терема мастерскую, где работала и сама, наравне с другими рукодельницами. Из под ее рук вышло немало плащаниц, пелен, покровцев. Некоторые из них сохранились до наших дней:

Дети

Анастасия Романовна родила шестерых детей, но счастье материнства перемежалось с болью. Первая дочь Анна появилась в 1549 году и прожила около года. Вторая, Мария, родившаяся в 1551-ом, умерла на втором году. В восемь месяцев трагически погиб и долгожданный сын Дмитрий, рожденный в 1552 году. Евдокия радовала родителей с 1556 по 1558 гг. В живых остались лишь сыновья: Иван 1554 года рождения и Федор, увидавший свет в 1557-ом. В будущем именно Федору передаст Иван трон.

1. Анна (10 августа 1549 - 20 июля 1550)
2. Мария (17 марта 1551 - 8 декабря 1552)
3. Дмитрий (Старший) (11 октября 1552 - 4 июня 1553), наследник отца, младенец случайно погиб
4. Иван (28 марта 1554 - 19 ноября 1581)
5. Евдокия (26 февраля 1556 - июнь 1558)
6. Фёдор (11 мая 1557 - 7 января 1598), с 1584 царь.

Смерть и последствия

Всего 13 лет супружества было отведено Анастасии и Ивану. И без того слабое здоровье царицы было подорвано частыми родами и чахоткой, поразившей ее во время путешествия в Можайск на Николин день в 1559 году. Не сумев оправиться, двадцативосьмилетняя императрица преставилась 7 августа 1560 года в Коломенском, где жила с сыновьями после пожара в Москве.

Исследования современных историков показали, что смерть могла наступить по причине отравления — вместе со специалистами из Бюро судебно-медицинской экспертизы Комитета здравоохранения Москвы геохимики провели спектральный анализ сохранившейся тёмно-русой косы царицы. В значительной концентрации обнаружены ртуть, мышьяк, свинец.

К этой версии склонялся и Иван IV. Во время болезни царицы у царя случилось столкновение с кем-то из советников, которых он и так подозревал в нерасположении к Захарьиным и которые, сo своей стороны, считали Захарьиных главной причиной своего падения. Посему, вслед за похоронами Анастасии последовали преследования бояр и приближенных. Недаром, в послании государя к Курбскому были такие слова:

«…а и с женою меня вы про что разлучили? Только бы у меня не отняли юницы моея, ино бы Кроновы жертвы не было».

Князь Курбский в «Истории о великом князе Московском» писал, что в смерти жены, вызванной, по мнению Иоанна Грозного, «чародейством», царь обвинил своих бывших советников, священника Сильвестра и А. Ф. Адашева. Доказательств прямых не было, кроме показаний польки Магдалены, тайной католички, жившей в доме Адашева, которые были добыты под пыткой. На совместном заседании Боярской думы и освященного Собора во главе со святителем Макарием, митрополитом Московским, обвиняемые были осуждены.

Со смертью же царицы Анастасии царь стал гневлив и весьма блудлив: «умершей убо царице Анастасии нача царь яр быти и прелюбодействен зело» .

Следует отметить, что ни Евдокия Дмитриевна, ни Софья Витовтовна, ни даже Софья Палеолог существенно не изменили характера своих мужей. И только первая царица Анастасия Романовна, по всеобщему признанию, настолько благотворно повлияла на Ивана Грозного, что сумела превратить его из взбалмошного, жестокого и эгоистичного юнца в мудрого, справедливого и благочестивого правителя.

Своей любовью и добротой она заставила супруга отказаться от дурных привычек, некрасивых поступков и взять на себя роль народного заступника и судьи. Вместе с ней он стал милостивым попечителем Церкви и монастырей, рачительным хозяином и защитником Русской земли.

После безвременной кончины Анастасии в ее муже произошли разительные перемены. Гонения и казни мощной волной захлестнули страну. Казалось, кровью подданных он заливал свое горе, связанное с потерей горячо любимой супруги. Нигде и ни в чем не находил он покоя, а вместе с ним не находило покоя и все Русское государство.

Об Анастасии, этой замечательной во всех отношениях женщине, наш рассказ.

В доме на Варварке

Не для всех русских людей 30-е годы XVI века, связанные со смертью Василия III и регентством Елены Глинской, оказались трудными и печальными. Семья окольничего Романа Юрьевича Захарьина была в это время по-своему счастлива. Служба главы дома при дворе шла успешно, обширные родовые владения приносили неплохие доходы, забот о «хлебе насущном» никогда не было.

Жена Романа Юрьевича, Ульяна Федоровна, исправно выполняла свой долг, производя на свет наследников. Первым, как и ожидалось, родился сын Данила, за ним - дочь Анастасия, наконец, еще один сын - Никита. Разница в возрасте была небольшой, поэтому до пяти лет малыши воспитывались вместе, на женской половине матери. Детский мирок светел и безоблачен. Втроем было весело играть в жмурки, салки или прятки.

Когда Даниле едва исполнилось пять лет, а Анастасии и Никите и того было меньше, родители решили переехать из слишком тесного дома дяди Михаила в Кремле в новые хоромы на берегу Москвы-реки. Раньше на посаде жить считалось опасным, его огораживали лишь невысокие бревенчатые стены. Но в 1534 году по приказу Елены Глинской вокруг построили каменную крепость с четырьмя башнями, и вся местность стала называться Китай-городом.

В новых просторных хоромах на Варварке всем стало вольготно. Детям особенно понравился большой сад с огородом, который выходил прямо на Москву-реку. Здесь можно было вдоволь побегать, а в летнюю жару - освежиться в прохладной воде. Ценность новой усадьбы состояла и в том, что во время частых пожаров у реки всегда находилось спасение.

Вскоре Данилу и Никиту стали приглашать в великокняжеский дворец для игр с государевыми сыновьями - они были почти ровесниками Ивана и Юрия. По обычаю, великокняжеские отпрыски проводили досуг с детьми придворных, вместе росли и со временем последние становились ближайшим окружением первых.

Вернувшись домой, Данила и Никита подробно рассказывали сестре об увиденном. Они хвалили ловкость и быстроту Ивана, который во всех забавах стремился быть первым, и смеялись над глупым и простодушным Юрием. Правда, Ивану разрешалось играть не так уж часто. Он носил титул великого князя и должен был вместе с матерью присутствовать на заседаниях Боярской думы, принимать иностранных послов и возглавлять праздничные пиры.

Тем не менее он успел подружиться с Данилой и Никитой, приглашал их в загородные поездки, на охоту и для потешных сражений зимой. Обычно ребята сооружали из снежных комков крепостицы, а потом обстреливали друг друга снежками. Вскоре все мальчики умели уже хорошо скакать на лошадях, стрелять из луков, рубить саблей траву и кусты.

А в это время Анастасия под руководством матери училась рукоделию. Конечно, в боярском доме было много крестьянских девушек-мастериц, ткавших полотна, вышивавших одежду и постельное белье. Но и знатной боярышне полагалось уметь красиво вышивать шелками, золотыми и серебряными нитями. Лицевое шитье особенно пришлось по сердцу Анастасии. С его помощью можно было вышивать настоящие картины, а также портреты-иконы святых.

Не менее прилежна оказалась боярышня в освоении и Божественного Писания, и всевозможных наук: грамматики, математики, истории. Главными учебниками были Часослов, Псалтырь, Святцы, жития святых, древние летописи. Семья Захарьины слыла просвещенной, и книг в библиотеке отца и дяди Михаила имелось много.

Как-то раз, когда Анастасия в своей светлице под руководством матери осваивала азы рукоделия, к ней вбежали братья и с ужасом сообщили, что государыня Елена, мать Ивана и Юрия, внезапно скончалась, а бояре спешно готовятся к ее похоронам. Тут же все решили отправиться в Кремль и проститься с телом великой княгини.

В Успенском соборе, где отпевали Елену, «яблоку негде было упасть». С трудом Ульяна Федоровна пробилась к мужу, стоявшему недалеко от гроба. Анастасию поразило то, что громко рыдали только Иван и его опекун Иван Федорович Телепнев-Оболенский. Остальные бояре и князья лишь притворялись опечаленными, пряча в густые бороды усмешки.

Маленькой девочке стало очень жаль сироту Ивана. Он оставался и без отца, и без матери, способных защитить его от жадных до власти бояр.

Теперь ни Данилу, ни Никиту в кремлевский дворец не приглашали. Отец рассказывал, что там заправляют братья Шуйские: Василий, Иван и Андрей. Юные великие князья Иван и Юрий в полном их подчинении. Без разрешения опекунов они не имеют права ни погулять, ни поиграть, ни даже покушать или надеть понравившуюся одежду. Мамку Ивана, Аграфену, которая с пеленок пестовала его, сослали в далекий Каргополь, прежнего опекуна Телепнева с жестокостью казнили.

Несчастья не обошли стороной и дружную семью Захарьиных. В 1539 году умер отцов брат, боярин Михаил Юрьевич, когда-то главный советчик самого Василия III и один из регентов при детях государя. Но окружение Елены Глинской быстро оттеснило его с ведущих позиций, а Шуйские и вообще удалили от двора, отправив заниматься организацией артиллерийского дела.

Через четыре года, 16 февраля 1543-го, смерть унесла и Романа Юрьевича. Дети оказались на попечении Ульяны Федоровны, которой помогал мужнин брат Григорий Юрьевич. В целом Захарьины старались держаться подальше от кремлевского двора. Там у трона юного Ивана шла яростная схватка за власть между кланами Шуйских и Вельских. Вмешавшийся в нее мог тут же лишиться головы.

Анастасия приходила в ужас от рассказов о событиях в Кремле. То по наущению Шуйских чуть не убили митрополита Иоасафа, то прямо на глазах великого князя бояре мучили и пытались умертвить его любимца Федора Семеновича Воронцова, а потом, несмотря на протесты Ивана, сослали в костромскую тюрьму.

Наглость вельмож доходила до того, что в знак неуважения к новому митрополиту Макарию они могли наступить на его мантию и порвать ее. В этих условиях приходилось опасаться за судьбу и даже жизнь малолетнего государя. Втайне от родных Анастасия молилась за его здравие и просила Бога поскорее дать ему в руки власть. Ее молитвы, судя по всему, были услышаны.

В тринадцать лет Иван IV наконец-то решил показать своим подданным, что является полновластным государем; и не желает больше терпеть тиранство бояр. На заседании Боярской думы он обвинил Шуйских в том, что они воспользовались его молодостью и стали самовольно убивать людей, грабить землю, беззаконничать. Самым виновным был признан Андрей Шуйский. Прямо на заседании его схватили и бросили на растерзание огромным псам. Эта жестокая казнь так напугала вельмож, что они прекратили самоуправство. Однако опалы и ссылки продолжались. Многие бояре и князья были отправлены в тюрьмы. Наибольшее влияние на государя стали оказывать его дядья, Юрий и Иван Глинские.

К счастью для Захарьиных, ни их самих, ни ближайших родственников опала не коснулась. Напротив, Данилу и Никиту вновь стали приглашать во дворец. Вместе с Иваном они ездили на охоту, по монастырям на церковные праздники, весело пировали в Коломенском и Александровой слободе. Молодой государь любил общество ровесников, с которыми часто устраивал всевозможные проказы и иногда жестоко шутил над неугодными боярами.

Однажды, когда Анастасии было уже четырнадцать лет, с братьями и матерью она отправилась на праздничную Рождественскую службу в Успенский собор. Там присутствовал весь цвет знати во главе с великим князем Иваном. После литургии государь подошел к семье Захарьиных, чтобы перемолвиться с Данилой и Никитой о предстоящей охоте. Горящий взгляд его черных глаз внезапно остановился на Анастасии. Она была очень красива в светлой беличьей шубке, крытой голубым сукном, в расшитой бисером шапочке, из-под которой виднелась длинная русая коса.

Девушка, заметив его взгляд, покраснела и потупила взор. Потом, набравшись смелости, подняла на великого князя большие голубые глаза и с удивлением обнаружила, что тот слишком внимательно ее разглядывает. Конечно, государю дозволено все, но все же воспитанная в боярском тереме Анастасия сочла его поведение дерзостью, тем более что за спиной уже раздался громкий шепоток кумушек-сплетниц. Закусив губу, она сердито посмотрела на нахала, но тот лишь улыбнулся. Боярышне не оставалось ничего другого, как сменить гнев на милость и ответить тем же.

С тех пор братья не раз вводили Анастасию в краску, сообщая, что великий князь Иван интересуется ею и хочет увидеть вновь. При этих словах сердце девушки трепетало, но она твердо заявила, что ни о каких тайных свиданиях речи быть не может. Хоть она и сирота, но родовую честь ронять не намерена и потакать прихотям государя не собирается.

Несомненно, красивый и статный Иван давно нравился юной боярышне. Отныне же все тайные думы Анастасии посвящались молодому государю.

Как-то раз Ульяна Федоровна узнала, что в Москву прибыл святой старец из Костромы. Он славился своей богоугодной жизнью и обладал даром пророчества. Боярыня тут же пригласила его в свой дом на Варварке, чтобы узнать судьбу детей.

Старец посмотрел сначала на старшего Данилу, потом - на Никиту, наконец его взор остановился на Анастасии. После небольшой паузы он вдруг сказал твердо: «Быть тебе государыней, а братья будут служить тебе и твоему мужу Ивану Васильевичу».

Это предсказание всех удивило и даже испугало. Ульяна Федоровна приказала детям никому о нем не говорить. Завистников и наушников кругом предостаточно. Если об этом узнают в окружении великого князя, то вряд ли дадут Анастасии дожить до свадьбы. Ведь дочери-невесты были у многих князей и бояр, и все они мечтали породниться с государем.

Царская избранница

В 1546 году великому князю Ивану IV исполнилось шестнадцать лет. По обычаям того времени, ему полагалось жениться. Об этом великому князю стали говорить митрополит Макарий и дядья Глинские. Последние даже посоветовали племяннику поискать невесту в соседних странах, при королевских домах. Это укрепило бы международный престиж государства и возвысило русский престол. Слова митрополита и родственников заставили Ивана задуматься о своем будущем.

Наконец в декабре 1546 года он собрал Боярскую думу и пригласил на нее духовенство во главе с Макарием. Присутствовавшим Иван IV сказал: «Милостию Божию и Пречистой его Матери, молитвами и милостию великих чудотворцев Петра, Алексия, Ионы, Сергия и всех русских чудотворцев, положил я на них упование, а у тебя, отца своего, благословяся, помыслил жениться. Сперва думал я жениться в иностранных государствах, у какого-нибудь короля или царя.

Но потом я эту мысль отложил. Не хочу жениться в чужих государствах, потому что после отца и матери я остался мал. Если я приведу себе жену из чужой земли и в нравах мы не сойдемся, то между нами дурное житье будет. Поэтому я хочу жениться в своем государстве, на той, кого Бог благословит и митрополит Макарий».

Эти слова свидетельствовали о том, что Иван хотел найти в жене родную душу и надеялся обрести в браке доброту, любовь и заботу, которые утратил в детстве. Ему была нужна такая супруга, которая хорошо бы его понимала, имела общие взгляды и интересы, была способна полюбить его от всего сердца. Вполне вероятно, что уже тогда великий князь имел в виду конкретную невесту. Ею, как показали дальнейшие события, была Анастасия Захарьина.

Иван сказал боярам и митрополиту не только о своих планах насчет женитьбы, но и о другом: «Хочу прежде своей женитьбы поискать прародительских чинов и сесть на царство и на великое княжение так, как прародители мои, цари и великие князья, в первую очередь Владимир Всеволодович Мономах, садились».

После этого известных книжников отправили штудировать старые летописи и хронографы, чтобы выяснить, как осуществлялась церемония посажения на стол русских государей. Кроме того, им следовало узнать, почему киевский князь Владимир Всеволодович носил прозвище Мономах, как и византийский император Константин. В итоге им предстояло составить Чин венчания на царство - подробное описание всей церемонии.

По многим русским городам были разосланы грамоты такого содержания: «Когда к вам эта грамота придет и у которых из вас дочери девки, то вы бы с ними сейчас же ехали в город к нашим наместникам на смотр, а дочерей девок у себя ни под каким видом не таили. Кто же из вас девку утаит и к наместникам нашим не повезет, тому от меня быть в великой опале и казни».

Иван собирался устроить смотр невест, но это было, скорее всего, лишь данью традиции. При дворе уже составлялись списки участников свадебного торжества, и наиболее доверенные лица знали имя невесты.

Москвичи стали жить ожиданием грандиозных празднеств, которые были намечены на начало 1547 года. Шили новые красивые платья, готовили государю подарки и т. д.

Не осталась в стороне и семья Захарьиных. Данила и Никита входили в свиту великого князя и должны были участвовать в церемонии венчания на царство. Анастасии предстоял смотр невест. Об этом ее мать известил гонец из дворца.

В спешном порядке домашние мастерицы шили для всех новые роскошные наряды. Для братьев - парчовые кафтаны с жемчужной вышивкой и красивыми поясами с золотыми бляшками. Для Анастасии - небесно-голубое бархатное платье с серебряным поясом. Ворот и перед украшались крупными жемчужинами и самоцветами, подол и рукава - мелкими жемчужинами. На голову она собиралась надеть серебряный венец с алмазами, длинные русые косы перевить нитками жемчуга. В таком наряде она напоминала сказочную принцессу, нежную и прекрасную. Голубой бархат хорошо оттенял ее яркие глаза, светлые волосы и молочно-белую кожу. Краситься боярышня не стала, чтобы не выглядеть размалеванной куклой, как многие ее соперницы.

К тому же Анастасии не хотелось показывать Ивану, что она стремится во что бы то ни стало добиться успеха и для этого готова использовать всевозможные ухищрения. Скромность и самоуважение были ее главными чертами.

16 января 1547 года состоялось венчание Ивана IV на царство. Разработанная книжниками церемония напоминала ту, давнюю, 1498 года, когда Иван III венчал на великое княжение внука Дмитрия. Данила и Никита подробнейшим образом рассказали сестре, как все происходило.

«Утром Иван вошел в Столовую палату, где собралась знать. Все мы были одеты в лучшие свои одежды. Вскоре казначей принес на золотом блюде венец (шапку), бармы и животворящий крест. Государь все осмотрел и отдал своему духовнику, благовещенскому протопопу. Тот в сопровождении конюшего Михаила Глинского, казначея и дьяков понес все это в Успенский собор, где уже его ждал митрополит со всем высшим духовенством. Когда духовник вернулся и сообщил, что для венчания все готово, Иван также отправился в собор. Перед ним шел духовник с крестом и святой водой, которой он кропил людей, собравшихся на Соборной площади. Вслед за Иваном пошел его брат Юрий, а за ним все мы.

В соборе великий князь приложился к чудотворным иконам, получил благословение от митрополита и отслужил вместе со всеми молебен. Затем он направился к специально приготовленному месту. Это был высокий помост с двенадцатью ступеньками, на котором стояли два покрытых золотой парчой стула и налой с царскими регалиями. Вместе с ним на помост взошел и митрополит. В торжественной обстановке он возложил на государя сначала венец, потом - бармы и, наконец, крест. После поучения митрополита все провозгласили многолетие теперь уже царю Ивану Васильевичу. Мы все бросились поздравлять государя. При выходе из собора Юрий осыпал его золотыми монетами, которые тут же поднимались простолюдинами, столпившимися на площади.

По обычаю, царь посетил Архангельский собор, где почтил память предков, и Благовещенский собор. Каждый раз при выходе из храмов Юрий обсыпал брата золотыми монетами, к радости москвичей, собиравших их потом. После церемонии им даже разрешили ободрать материи, которыми было обито царское место, на память о столь значимом событии.

Завершил праздник великолепный пир в кремлевском дворце. Для народа на Соборную площадь выкатили бочки с медом и пивом. Словом, вся Москва гуляла и веселилась».

Анастасия с замиранием сердца ждала смотрины невест. Она не стремилась стать государыней, но мечтала быть женой Ивана. Братья также хотели, чтобы сестра переселилась во дворец и помогла им приблизиться к трону. По сложившейся традиции родственники жены государя сразу повышались в чинах и занимали при дворе ведущие должности. Данила и Никита постоянно разузнавали, как проходил отбор невест и кто из них имеет наилучшие виды на успех. Вскоре выяснилось, что большая часть претенденток отвергнута еще государевыми наместниками: одни были не слишком красивы, другие - очень робки, третьи - недостаточно знатны. В конце концов в Москве собралось только тридцать девушек, включая Анастасию.

В назначенный день в дом Захарьиных прискакал царский гонец и повелел боярышне прибыть во дворец. К этому времени уже было известно, что она - государева невеста. Остальные девушки приглашались лишь для того, чтобы создать видимость смотрин, а может быть, царь хотел еще раз убедиться, что Анастасия самая красивая из всех.

В итоге смотрины прошли весьма просто. Девушек с прислужницами развели по разным комнатам. К каждой зашел Иван и внимательно осмотрел. Одни, сильно накрашенные, в ярких нарядах, пытались произвести на царя наилучшее впечатление. Другие, не выдержав нервного напряжения, падали в обморок. Анастасия встретила Ивана совершенно спокойно. Для себя она решила так: чему быть - того не миновать. Если написано на роду стать царицей, значит, она ею станет. Несомненно, Анастасию успокаивало и предсказание святого старца из Костромы, и сообщение братьев о том, что она уже выбрана.

Действительно, после ухода государя в ее комнату вошли бояре и торжественно объявили, что теперь она - царская невеста и должна готовиться к скорой свадьбе. Ей вручили перстень и нательный крест Ивана, и от нее получили то же самое. Это означало, что состоялось обручение.

Обряд венчания был назначен на 13 февраля. Рано утром в дом Захарьиных на Варварке приехали дружки: князь Иван Иванович Пронский и Василий Михайлович Тучков с женами. Здесь же была и сваха, жена Федора Михайловича Нагого. С поклоном они вступили в горницу, где их уже ждали Ульяна Федоровна и родственники. Сваха с дружками, по обычаю, сказали: «У вас товар, у нас купец. Люб ли он вам?» Получив утвердительный ответ, все уселись за стол, Ульяна Федоровна послала за Анастасией, и та вскоре пришла. На ней было новое великолепное платье из серебряной парчи с воротом, богато расшитым дорогими камнями. На голове - золотой венец с крупными сапфирами. На тонкой талии - золотой пояс. Длинные косы перевиты золотыми и серебряными нитями. Сразу было видно, что она - будущая царица.

Ульяна Федоровна взяла в руки икону и благословила дочь. После этого все отправились во дворец. Анастасию ввели в красиво убранную палату, где уже стояли накрытый стол и два кресла для жениха и невесты. На одно из них посадили Анастасию, на другое - дочь Василия Шуйского, как бы давая возможность жениху выбрать одну из двух девушек. Вскоре в палату стремительно вошел Иван в сопровождении своих дружек, Д. Ф. Вельского и И. М. Юрьева, дяди Анастасии. Государь также был одет богато и красиво: в золотую парчу, расшитые дорогими самоцветами бармы и великокняжескую шапку с золотыми пластинами и соболиной опушкой. Царь свел со своего места дочь Шуйского и сел рядом с Анастасией. Перед ними стояли блюда с сыром и хлеб. Тысяцкий, двоюродный брат Ивана Владимир Андреевич (сын Андрея Старицкого), разрезал хлеб и сыр и раздал вместе с приготовленными платками гостям. Далее последовал уже знакомый читателям обряд.

Затем Иван со своим окружением отправился верхом на коне в Успенский собор. Туда же со своими дружками и свахой на санях поехала и Анастасия. В соборе их ждал митрополит Макарий. Он благословил молодых и сказал им такое напутственное слово: «Сейчас таинством Церкви вы соединены навеки. Вместе поклонитесь Всевышнему и живите в добродетели, а добродетель ваша есть правда и милость. Государь! Люби и чти супругу, а ты, христолюбивая царица, повинуйся ему. Как святой крест - глава Церкви, так и муж - глава жены. Исполняя все заповеди Божьи, узрите царство небесное и дадите мир и покой стране».

После венчания Иван и Анастасия вышли на Соборную площадь, где их радостно приветствовали тысячи москвичей. Перед новобрачными шествовал Данила, как бы расчищая путь. В Столовой палате все было готово для праздничного пира. Молодых посадили за особый стол на возвышении.

Пока гости пировали, новобрачные отправились в сени, где на снопах ржи для них было устроено ложе. Утром после бани они вновь сели за праздничный стол. Веселье продолжалось три дня. Затем Иван и Анастасия пешком отправились в Троице-Сергиев монастырь, где всю неделю Великого поста молились у гроба Сергия Радонежского. Они были очень счастливы и надеялись, что впереди их ждет долгая совместная жизнь.

Легко ли быть царицей

После сиротского детства и разгульной юности Иван IV наконец-то обрел семейное счастье. Анастасия нежно любила и хорошо понимала своего излишне горячего и неуравновешенного супруга. Тихим и ласковым голосом она всегда могла его образумить, отговорить от поспешных, необдуманных, а часто и жестоких поступков.

Современники сразу полюбили молодую царицу и отмечали, что она обладала всеми достоинствами супруги: целомудрием, смирением, набожностью, чувствительностью, благостью, основательным умом и чарующей красотой.

Однако гармонию царская семья обрела далеко не сразу. В первые месяцы после свадьбы Иван был так счастлив, что полностью забросил государственные дела. С молодой женой, а потом и с ее братьями он отправлялся в загородные увеселительные поездки, забавлялся охотой и т. д. Страной в это время управляли его дядья по материнской линии князья Глинские, их мало заботило благосостояние народа, они стремились потуже набить собственные карманы.

Первыми не выдержали притеснений знати псковичи и решили лично обратиться к государю с жалобами на наместника. Весной 1547 года они отправились в Москву, но узнали, что Иван развлекается в подмосковном селе Остров. Там они его нашли и подали свое челобитие.

Молодой государь был страшно возмущен: какие-то простолюдины осмелились отвлечь его от охоты! Он начал топать ногами, кричать, зажег трут и им стал палить бороды и волосы псковичей. Затем приказал их раздеть и бросить на землю, намереваясь отсечь головы. Вдруг Иван увидел, что к нему мчится гонец из Москвы. Гонец подал грамоту от митрополита Макария, в которой сообщалось, что с кремлевской звонницы упал большой колокол. В то время это считалось предвестником огромной беды.

Иван тут же одумался, бросил несчастных псковичей-челобитчиков и на всех парах поскакал в Москву, чтобы разобраться в причинах происшедшего. Действительно, падение колокола стало предвестником стихийных бедствий, обрушившихся вскоре на столицу.

12 апреля выгорели лавки купцов в Китай-городе, 20 апреля - дворы ремесленников за Яузой. Но самый страшный пожар бушевал 24 июня. Во время грозы от молнии запылала церковь Воздвижения на Арбате. При сильном ветре огонь перекинулся на стоящие рядом здания, потом ринулся к Кремлю. От искр вспыхнула деревянная кровля царского дворца. Потушить огонь не удалось. Напротив, и остальные деревянные постройки вскоре занялись пламенем.

Иван сразу понял, что нужно спасать самое дорогое - любимую жену Анастасию. Вместе с придворными они быстро переправились через Москву-реку и на приготовленных заранее конях поскакали на Воробьевы горы. На этом возвышенном месте за рекой было принято пережидать разыгравшуюся в городе огненную стихию.

Поскольку до грозы несколько дней стояли жара и сушь, то все горючие материалы вспыхивали, как порох, тушить что-либо было бесполезно. Жителям приходилось бросать все свое добро и спасаться бегством.

Летописцы решили, что грандиозный пожар стал наказанием москвичам за беззаконие всех властей страны. Он нанес большой урон даже царскому имуществу, обычно хранившемуся в глубоких каменных подвалах. В Казенной палате сгорела вся казна, в Оружейной палате - все оружие, в Постельной палате - вся царская одежда, в Конюшенной палате - конская сбруя, кареты, сани и все повозки. В глубоких погребах выгорели большие запасы продовольствия. Пострадал даже каменный Благовещенский собор - многие замечательные иконы письма Андрея Рублева и Феофана Грека превратились в головешки.

В Успенском соборе митрополит Макарий надеялся с помощью горячей молитвы остановить огонь, но едва не задохнулся от дыма. С трудом он вынес самую ценную икону Богоматери, писанную митрополитом Петром, а протопоп - книгу с церковными правилами. Огонь бушевал всюду, и Макарий решил спастись на кремлевской стене, выходящей к реке. Однако и там дышать было нечем. Тогда церковнослужители предложили митрополиту спуститься вниз на канате, но тот оборвался, и Макарий сильно расшибся. Едва живого его отвезли в Новоспасский монастырь. Между тем в Кремле выгорели Чудов и Вознесенский монастыри, огонь не пощадил и Занеглинье. Всего в городе погибло 1700 человек.

Царская семья не пострадала. Крестьянские избы на время стали жилищем Ивана и Анастасии, но все их имущество было утрачено. Предстояло заново отстраивать дворец, восстанавливать кремлевские храмы, наполнять казну, привозить продовольствие, изготавливать белье, одежду и т. д. Последним должна была заниматься царица.

Когда на следующий день пожар утих, Иван с боярами отправился навестить больного Макария. В Новоспасском монастыре его встретили духовник протопоп Федор Бармин, князь Федор Скопин-Шуйский, Григорий Захарьин, дядя Анастасии. Они сказали, что столица сгорела от волшебства. Чародеи якобы вынимали у людей сердца, замачивали их в воде и той водой кропили московские улицы. Царь удивился и повелел разыскать этих чародеев и казнить.

Но бояре никого искать не стали, они уже знали имена «виновных». 26 июня москвичей собрали на Соборной площади и спросили: «Кто поджег Москву?» Толпа (заранее подготовленная) закричала: «Княгиня Анна Глинская со своими детьми волховала, кропила городские дома волшебным настоем, вот они и выгорели!» Глинских назвали еще и потому, что они были первые воры и угнетатели простых людей.

Указав на бабку царя как на главную виновницу пожара, москвичи даже не удосужились узнать, а была ли она в то время в городе. На самом деле Анна Глинская с сыном, конюшим М. В. Глинским, находилась в Ржеве, полученном от государя в кормление. В Кремле оставался лишь другой ее сын, Юрий Васильевич Глинский. Услышав обвинения в свой адрес, он бросился в Успенский собор, надеясь там спастись. Но толпа ворвалась вслед за ним и растерзала князя. Труп выволокли на торговую площадь и бросили у плахи, на которой казнили преступников. После этого разграбили двор Глинских и перебили их слуг.

Через три дня москвичи с громкими криками пришли в Воробьево к дому, где жила царская семья, и стали требовать выдачи Анны Глинской. Но Иван уже был готов дать отпор. Вооруженная охрана набросилась на крикунов и перебила их. Остальные в страхе разбежались.

Узнав о событиях в Москве, М. В. Глинский решил бежать в Литву, но по дороге был схвачен и посажен под стражу. Вскоре царь простил своего дядю, но влияние при дворе он потерял. На первый план постепенно выходят родственники Анастасии. Уже в 1549 году ее брат Данила Романович становится боярином и дворецким. В Боярской думе с 1547 года начали заседать: И. М. Юрьев, В. М. Юрьев и Г. Ю. Захарьин, дядя царицы.

Иван хотел жестоко расправиться с москвичами, убившими дядю Юрия, но Анастасия отговорила его: мщение врагам лишь отвратит от царя простых людей, и так уже много выстрадавших от боярского беззакония в пору его малолетства. Она сказала, что пожар - это Божье наказание за угнетение бедных христиан.

Слова жены отрезвляюще подействовали на неуравновешенного царя. Он решил публично покаяться перед духовенством: «Господь наказывал меня за грехи то потопом, то мором, а я все не каялся. Наконец Бог послал великие пожары, и только тогда вошел страх в душу мою и трепет в кости мои, смирился дух мой, умилился я и познал свои согрешения. Прошу теперь прощения у духовенства и свое прощение даю князьям и боярам».

После женитьбы, познав заботу, теплоту и ласку Анастасии, Иван решил навсегда покончить со своей разгульной юностью, полной жестоких и греховных забав. Если раньше он чуть ли не в каждом князе или боярине подозревал врага и, защищаясь, старался первым нанести удар, то теперь он видел, что дома его искренне любят и стремятся во всем помочь. Даже мать, Елена Глинская, постоянно занятая борьбой за власть, не была так нежна и внимательна к нему, как юная жена.

Под влиянием Анастасии, митрополита Макария и благовещенского протопопа Сильвестра царь Иван решил собрать представителей народа, покаяться перед ними за свои прежние грехи и пообещать впредь быть защитником всех сирых, обездоленных и повести борьбу с беззаконием и неправдами «сильных мира сего». В воскресный день он вышел в сопровождении духовенства на Лобное место и обратился к собравшимся там людям: «Вы знаете, что после отца остался я четырех лет, после матери - восьми. Родственники обо мне не заботились, сильные мои бояре и вельможи обо мне не радели и были самовластны. Сами себе моим именем присваивали саны и почести, упражнялись в хищениях и корысти. По молодости и беспомощности я был глух и ничего не слышал. Теперь же я потребую ответа от всех лихоимцев, хищников и неправедных судей». После этого царь поклонился и продолжил: «Люди Божии, дарованные мне Богом! Молю вас о любви ко мне. Оставьте вражду друг к другу. Теперь я буду ваш справедливый судья и защитник. Буду неправды разорять и похищенное возвращать».

Анастасия, стоя на кремлевской стене в специальной башенке, наблюдала за тем, что происходило на Лобном месте. Она видела: простые люди внимательно слушают Ивана, верят словам государя и готовы сплотиться вокруг него и поддержать любые начинания. Значит, с боярским самоуправством будет покончено навсегда.

После пожара, превратившего в пепел все царское имущество, у молодой жены появилось много дел. Первым следовало восстановить дворец, свой дом. Каменные здания пострадали не слишком сильно - выгорело только внутреннее убранство. А вот покои из дерева были полностью уничтожены. В то время считалось, что спать в каменных домах очень вредно, поэтому верхние покои всегда делали из бревен и проконопачивали душистыми травами.

Вскоре к каменному комплексу парадных палат пристроили четыре деревянные избушки-комнатки для Ивана: сени, приемную, крестовую для икон и священных даров и спальню. Анастасии хватило и трех, но с третьим этажом - чердаком, где устроили светлицу со множеством окон для мастериц-рукодельниц. Вокруг нее шла открытая галерея с башенками и затейливой резьбой - для прогулок. Все вместе эти живописные сооружения очень напоминали златоверхий терем Евдокии Дмитриевны, нашей второй героини.

Чердак-светлица и галерея-гульбище так полюбились Анастасии, что она проводила здесь большую часть времени, когда царь отправлялся в деловые поездки. Его жена не только руководила работой мастериц, но и сама садилась за пяльцы вместе с ними.

Царица, несмотря на молодость, оказалась очень рачительной хозяйкой. Она повелела немедленно восстановить Кормовой двор и наполнить его продуктами, а также построить: особый Житный двор для хранения зерна, Хлебный двор для выпечки изделий из муки, Поварню для приготовления различных блюд, Сытный двор - для напитков. Все эти здания, возведенные рядом с дворцом, были отделены от остальной территории Кремля стеной.

Еще одной заботой Анастасии стало изготовление одежды для себя и мужа, для подарков и постельного белья. По ее указанию неподалеку от дворца построили специальные мастерские, получившие название Царицыных. В них собрали множество ткачих, швей, вышивальщиц, которые вскоре стали не только мастерить все необходимое для царской семьи, но и шить вещи на продажу, что приносило дополнительные доходы.

Анастасия не собиралась принимать иностранных послов и других официальных лиц, но для встречи с родственниками, боярынями и семейных праздников ей понадобилась своя приемная палата. Ее пристроили с западной стороны к покоям, поэтому она стала называться Западной.

После восстановления дворца царская семья вернулась в Кремль. Царица вместе со своими мастерицами занялась изготовлением парадной одежды мужа, которая соответствовала бы его новому высокому сану. Вместе они думали о том, какими должны быть атрибуты царской власти.

Посещавшие в то время Москву иностранные послы оставили воспоминание об облике царя. Иван сидел на позолоченном, стоявшем на возвышении троне. Облаченный в длинную одежду из золотой парчи, отделанную листовым золотом, с золотой царской короной на голове, он держал золотой жезл, украшенный алмазами.

Для сравнения можно отметить, что его отец, великий князь Василий III, выглядел много проще. Послов он принимал с непокрытой головой, шапка лежала справа. Одежда из цветного бархата с меховой отделкой и шнуровкой на груди мало отличалась от костюмов бояр и князей.

Длинный наряд с листовым золотом был, конечно, очень тяжелым, и носить его мог только физически крепкий человек. Царь, видимо, таким и был в молодости. Современники отмечали, что он отличался высоким ростом, мускулистой грудью и крепкими руками.

Для пиров шили одежду полегче - из серебряной парчи, но вот короны за время застолья царь несколько раз менял.

Анастасия позаботилась и о парадной обстановке на торжественных обедах. Закупили много красивых золотых блюд и чарок, изготовили специально для царя большие золотые чаши с жемчугом и драгоценными камнями, для стольников и кравчих сшили одинаковые красивые платья из шелка и бархата. При перемене блюд они несколько раз переодевались, что очень удивляло иностранных гостей.

Мужская одежда знати несколько изменилась, особенно для государя и самых родовитых бояр. В короткие кафтаны с широкими поясами облачались только молодые люди, а плащи с фидулами - застежками на плече - вообще «вышли из моды». Теперь носили длинные, почти до земли, просторные одеяния с красивым расшитым воротником или бармами. Верхнее платье из парчи, шелка или сукна с очень длинными рукавами застегивалось на груди серебряными или золотыми пуговицами или завязывалось шнурками. Под ним было другое длинное платье с высоким стоячим воротником. На голое тело надевались лишь тонкая светлая рубашка, вышитая по вороту, и полотняные штаны, на ногах - носки без пяток и сапоги из красной или черной кожи. Знать покрывала голову белыми суконными колпаками с золотыми пуговицами, а сверху шапкой из чернобурки.

Все эти наряды стоили очень дорого и передавались от отца к сыну. Даже в царской семье парадная одежда представляла большую ценность и тщательно хранилась.

Вскоре в царской семье появился первый ребенок - дочь Анна родилась 10 августа 1549 года. Конечно, царь мечтал о сыне-наследнике, но надеялся, что у них с женой все впереди. Оба были молоды, здоровы и любили друг друга.

Однако уже через год малютка Анна умерла. Вторая дочь, Мария, появившаяся на свет 17 марта 1551 года, прожила еще меньше. Для молодой царицы это стало большим ударом. Она решила, что Бог за что-то наказывает ее семью.

Чтобы замолить грехи, Иван и Анастасия начали предпринимать длительные богомольные поездки по монастырям и делать щедрые вклады. Их обычно сопровождал младший брат царя Юрий, в ноябре 1547 года обвенчавшийся с княжной Ульяной Дмитриевной Палецкой. В семье Юрия также довольно долго не было детей, что объяснялось и слишком юным возрастом супругов (Юрий женился в четырнадцать лет, а Ульяне было и того меньше), и слабостью здоровья младшего государева брата.

Хотя Юрий и являлся угличским удельным князем, но жил в Кремле под опекой царя, Анастасия считала Ульяну подругой и часто проводила с ней свободное время. Вскоре к ним присоединилась и жена двоюродного брата царя Владимира Старицкого Евдокия, из рода Нагих. Их свадьба состоялась в 1551 году. В отличие от отца Иван не видел в братьях соперников и позволял им жениться.

Три супружеские пары были почти ровесниками, жили рядом и вместе отмечали все семейные праздники, ездили развлекаться в загородные резиденции, обычно в Коломенское и т. д. Царь Иван даже в официальных грамотах указывал братьев как своих первых помощников.

Евфросиния Старицкая, мать Владимира, покровительствовала невесткам и обучала их всякому рукоделию. Под ее началом трудилось множество девушек - вышивальщиц, изготавливавших очень красивые покровы, плащаницы, пелены и воздухи для подарков монастырям и церквям. Анастасия все перенимала и показывала новые приемы своим мастерицам, многие из которых работали еще у Елены Глинской.

Современники отмечали, что царица сама была искусная вышивальщица. В 1550 году она подарила переяславскому собору покров с изображением Никиты Столпника. В житии этого святого подробно описано, как был изготовлен этот покров: «Царица Анастасия своими руками, своим боголепным трудом вышила на плащанице из дорогой камки венедитской (на шелке) образ великого чудотворца Никиты и золотой каймой обложила и слова серебром по кругу вышила, а имя чудотворца дорогим жемчугом и каменьями, и бисером многоцветным украсила. Потом сама положила на его раку свой подарок».

Немного позднее под ее руководством на голубом атласе был вышит покров на раку митрополита Ионы в Успенском соборе. Обычно такие изделия, очень трудоемкие, изготавливались на протяжении двух лет. В 1553 году покров был готов и положен на раку святого. На нем митрополит изображен в полный рост, руки подняты к груди, левая держит Евангелие с Голгофским крестом на окладе, пальцы правой сложены для благословения. На митрополите саккос с вышитыми в кругах крестами, на голове круглая шапочка с херувимом в центре. Нимб золотой и украшен жемчугом. Лик Ионы широкий, с длинной седой бородой, взгляд спокойный и глубокий. В целом все изображение яркое и живописное. Специалисты отмечают несколько сложных швов, которые использовали вышивальщицы для придания фигуре реалистичных черт: «перышки», «клопчик», «рядки», «веревочка», «враскол» и т. д. Шелковые нити - самых разнообразных оттенков. Все особенности покрова говорят о том, что это творение очень искусных мастериц.

Первые большие успехи супруга

Царь Иван, окончательно укрепившись на престоле и наладив при помощи Анастасии и митрополита Макария отношения с подданными, решил заняться ратными делами. В то время наибольшую опасность для Русского государства представляло неугомонное Казанское ханство. Часто менявшиеся ханы совершали набеги на Нижний Новгород, Муром и другие восточные земли, грабили купеческие караваны и препятствовали весьма доходной торговле со странами Востока. Несколько раз царь предпринимал походы против Казани, но сырые и теплые зимы не позволяли подвезти к городу тяжелую артиллерию, без которой штурм достаточно мощной казанской крепости был невозможен. Наконец приняли решение недалеко от Казани на крутом берегу Свияги, впадающей в Волгу, построить опорную крепость Свияжск. Для ее возведения отправили несколько знатных воевод, в том числе и брата Анастасии Данилу Романовича, ставшего боярином и дворецким. Вскоре в Москву пришло сообщение, что задание царя выполнено. Причем невероятно быстро - все составные части крепости были изготовлены в Угличе и по воде сплавлены к Свияге. Руководил постройкой русский зодчий и инженер Иван Выродков.

На лето 1552 года был назначен новый казанский поход русских войск и опять во главе с Иваном Васильевичем. Хотя Анастасия уже привыкла к частым отлучкам мужа, это прощание с ним оказалось очень тяжелым: царица была беременна и со страхом и надеждой ждала родов. В такое трудное для себя время она хотела, чтобы муж оставался рядом. Но Иван считал, что семейные проблемы не должны отвлекать его от намеченных целей. В июне русские полки выступили в поход.

Путь ожидал неблизкий - посуху до Свияжска, там следовало пересесть на суда и направиться к Казани, стоявшей на другой стороне Волги. Переправа предстояла трудная и опасная, многие русские воины могли утонуть, не добравшись до конечной цели похода. Все это было хорошо известно царице и вызывало у нее большую тревогу.

Летописец-современник, видимо очень сочувствовавший Анастасии, отметил, что, проводив мужа, она вернулась в свой терем, как ласточка в гнездо. Там она предалась великой печали и тоске, с горьким сетованием и слезами. Она боялась, что с ее горячо любимым супругом могут произойти разные беды в далеком и трудном походе против коварных казанцев. Возможно, ей даже вспомнился несчастливый поход против них Василия Темного, захваченного под Суздалем и вынужденного выплачивать за себя огромный выкуп.

По словам летописи, «как светлая звезда закрывается темным облаком и меркнет, так и царица закрылась в палате своей от скорби и печали. Затворив все оконца, она сказала придворным, что не желает видеть света белого до тех пор, пока муж не вернется домой с победой».

Очень скоро в Москву пришла тревожная весть о том, что из Крыма прямо на север движется ханское войско. Столицу защищать было некому. К счастью, и царь Иван узнал об этом и отправил навстречу крымцам своих боевых воевод. Около Оки враги были с позором отогнаны. Удалось даже захватить ханский обоз с различным добром. В Москву отправили табуны коней, верблюдов и множество пленников.

Несколько месяцев провела Анастасия в беспокойном ожидании. Наконец сообщили, что из Казани прибыл ее брат Данила с сеунчем - радостным известием о победе. Казань была взята. Оставалось только дождаться самого царя, который не спеша на судах поплыл по Волге домой.

Анастасия вместе с Юрием отправила Ивану поздравление, которое он получил в Нижнем Новгороде (там войско вновь пересело на коней и быстрыми темпами двинулось к Москве). Царица писала, что рада приветствовать Ивана Васильевича в новой его отчине Казани и желает ему здравствовать долгие годы.

Не дождавшись возвращения мужа, наша героиня вскоре разрешилась от бремени и родила здорового и крепенького сына Дмитрия. К Ивану Васильевичу тут же отправили гонца с сообщением, которое тот получил у Судогды. Прочитав грамоту, царь спрыгнул с коня, обнял и расцеловал принесшего замечательную весть Василия Траханиотова. От радости из глаз мужественного воина-победителя потекли слезы. Воздев руки к небу, он стал благодарить Бога за чудесный дар. Ведь все последние годы Иван мечтал только об одном, чтобы судьба поскорее наградила его сыном-наследником.

От волнения не зная, чем пожаловать сеунщика, государь снял с плеча шубу и накинул на плечи Траханиотова. Потом отдал и своего аргамака - породистого коня.

К Анастасии с самыми теплыми поздравлениями и дорогими подарками немедленно отправили ее брата Никиту. Иван по дороге домой воздавал хвалу Богу во всех стоявших на пути храмах и делал щедрые вклады в монастыри. Для этого он заехал в Суздаль, Владимир и Троице-Сергиев.

28 октября в селе Тайнинском состоялась первая встреча воинов-победителей, на которой присутствовали государев брат Юрий и видные бояре. Все искренне поздравляли царя с победой над «неверными агарянами» и присоединением Казанского ханства к Москве. На 1 ноября был назначен триумфальный въезд в столицу.

В этот день рано утром Иван IV надел платье из золотой парчи, на голову - золотой венец, украшенный самоцветами и крупными жемчужинами, на плечи накинул царскую порфиру, отороченную горностаями, и сел на богато убранного аргамака. За ним выстроилась свита из бояр и дворян в светлых дорогих одеждах с золотыми цепями и ожерельями на груди. Уже за десять верст до столицы появились первые встречающие, а далее вообще приходилось ехать через плотно обступившую дорогу многотысячную толпу. Люди тянулись к государю, целовали ему ноги и руки и постоянно повторяли: «Многие лета царю благословенному, победителю варваров, избавителю и защитнику христиан». В ответ Иван лишь кланялся то в одну, то в другую сторону. У Сретенского монастыря победителей ожидал митрополит со всем духовенством. В руках священники держали чудотворный образ Владимирской Богоматери. Митрополит Макарий сказал: «Веселись, о царю, любезный Богу и Отечеству. Даровав победу, Всевышний даровал тебе и вожделенного первородного сына! Живи и здравствуй с добродетельной царицей Анастасией и юным царевичем Дмитрием, с братьями, боярами и всем православным воинством в богоспасаемом царствующем граде Москве и на всех царствах, в сей год и в предыдущие многие, многие лета. А мы те, государю благочестивому, кланяемся».

После этого митрополит и все духовенство вместе с народом упали на колени и до земли поклонились Ивану. В ответ тот надел на шею животворящий крест, на голову - шапку Мономаха и въехал в Кремль. Там он посетил все соборы и поклонился гробам предков. Наконец вошел во дворец, где его с нетерпением ожидала Анастасия. Она еще не оправилась от родов и лежала в постели. Но, увидев дорогого и долгожданного супруга, превозмогая слабость, бросилась к его ногам. Иван тут же поднял ее и на руках отнес в постель. Оба плакали от радости. Потом кормилица принесла Дмитрия, и счастливый отец смог полюбоваться на своего крепыша-наследника. Для царской семьи это, пожалуй, были самые счастливые дни. Целую неделю Иван не желал никого видеть, кроме жены и малютки-сына.

Тем временем двор готовился к праздничным пирам, назначенным на 8 ноября и последующие два дня. В Грановитой палате были накрыты столы - по десять в три ряда на семьсот человек. Одних только лебедей предполагалось зажарить двести штук. Для царя поставили высокое резное кресло. Оно выглядело так: ножки - львы, спинка - двуглавый орел, золоченый и раскрашенный.

Анастасия принимала самое деятельное участие в выборе блюд. Ей очень хотелось угостить заслуженных полководцев и воевод чем-нибудь необыкновенным. Помимо обычных соли, перца и уксуса, она распорядилась в качестве приправ принести еще соленые огурцы, маринованные сливы, кислое молоко - хорошее дополнение к мясным блюдам.

Кроме того, по ее инициативе приобрели много парадной посуды: тазы с узорными ручками, тяжелые золотые кубки, усыпанные жемчугом, блюда с чеканными узорами, турьи рога в золотой оправе для вина, чаши в виде медведей, львов, петухов, павлинов, журавлей, единорогов. Они подавались самым почетным гостям и служили украшением Столовой палаты. На столах стояли причудливые, в форме зверей и птиц, солонки, перечницы и сосуды для уксуса.

Следует отметить, что любовь ко всяким изысканным и вычурным изделиям была родовой чертой Анастасии. В их доме на Варварке отец и мать собирали не только необычную посуду, но и всевозможные ящички, шкатулки, диковинные фигурки из воска и даже часы. Наиболее наглядно эта страсть проявилась потом у двоюродного внука царицы, Михаила Романова, ставшего первым царем новой династии.

Когда гости расселись по чинам, вышли стольники и попарно встали у царского кресла. За ними появились дворецкий Данила Романович и кравчий. Наконец, в палату вступил царь Иван Васильевич.

Анастасия вместе с мастерицами приложила много сил и умения, чтобы сделать его одежду особенно красивой и достойной сана и подвигов. Длинное парчовое платье было обильно вышито красивыми узорами из жемчуга и дорогих камней. На высоком стройном и широкоплечем царе оно смотрелось особенно величественно. Дополняли наряд драгоценное ожерелье с финифтевыми изображениями Христа, Богоматери и апостолов и большой узорный крест на золотой цепи. На ногах - красные сафьяновые сапоги на высоких каблуках с серебряными скобками.

Все встали и поклонились. Царь прошел к своему креслу, поклонился на обе стороны, прочитал длинную молитву и благословил трапезу.

Когда вновь все сели, вошли стольники в бархатных кафтанах фиалкового цвета с золотым шитьем (специально изготовленных для этого пира), поклонились государю и отправились за кушаньями. Первыми, по обычаю, принесли жареных лебедей. Царь отрезал куски и на блюдах отправлял самым отличившимся воеводам. Потом настала очередь кулебяк, курников, пирогов с мясом, сыром, блинов и оладий. Одновременно в ковши и кубки наливали различные меды (вишневый, черемуховый, можжевеловый и т. д.) и вина (рейнское, мушкатель, романское).

Затем стольники переоделись в парчовые кафтаны. На столах появились журавли с пряностями, петухи с имбирем, куры и утки с солеными огурцами. За ними - похлебки: куриная белая, куриная черная, куриная шафрановая. К ним полагались рябчики со сливами, гуси с пшеном, тетерева с шафраном. Запивать их следовало смородиновым, боярским медом и винами: аликантом, бастром и мальвазией.

Новая перемена блюд состояла из жареных на вертеле почек, карасей, барашков, зайцев в лапше, перепелов с чесночной подливкой, жаворонков с луком и шафраном, а также огромных осетров и севрюг, приготовленных целиком.

Стольники еще раз сменили одежду. Теперь они были в летних кунтушах из белого бархата с серебряным шитьем и соболиной опушкой. Анастасия сама придумала этот фасон, чтобы все заметили" красоту десерта, изготовленного по ее инициативе. Когда внесли пятипудовый сахарный Кремль, все гости так и ахнули. Его поставили на стол, за которым сидел царь. Другие кремли поменьше украсили остальные столы. Потом появилась сотня золоченых и раскрашенных деревьев, на которых висели пряники, коврижки, сладкие пирожки. Здесь же были и огромные блюда с грушами, яблоками, орехами, сливами, вишнями, среди которых живописно располагались сахарные львы, орлы и другие звери. После обильного застолья гости вряд ли нашли в себе силы попробовать хоть что-нибудь из всей этой красоты.

На пиру присутствующие не только ели. Многие из отличившихся под Казанью воинов получили от царя щедрые подарки: одни - шубы (все они были сшиты в мастерских Анастасии), другие - драгоценные кубки, доспехи, соболиные меха, дорогие ткани, коней, деньги и т. д. На все это из казны было потрачено 48 тысяч рублей - гигантская сумма в то время (к примеру, годовая дань Орде составляла около 8000 рублей). Самых выдающихся полководцев наградили большими земельными владениями. Но наиболее щедро одарили двоюродного брата Ивана, Владимира Старицкого. Царю ничего было не жалко для своих подданных, принесших ему столь нужную и важную победу.

В ознаменование взятия Казани у Фроловских (Спасских) ворот был построен замечательный храм Покрова Богоматери, прозванный современниками за свою необычную красоту Иерусалимом. Ныне он известен как храм Василия Блаженного - московского юродивого, похороненного в 1552 году на месте собора.

После многодневных пиров царственная чета отправилась в Троице-Сергиев монастырь, где, по обычаю, крестили маленького Дмитрия. Крестным отцом стал ростовский архиепископ Никандр. Там празднества продолжились, но теперь они уже были посвящены сыну-наследнику, а значит, и его матери Анастасии.

Черная полоса

Не секрет, что наша жизнь похожа на полосатую зебру: белые полосы радости и удач чередуются с черными полосами бед и несчастий. В этом отношении семья Ивана и Анастасии не была исключением.

В конце 1552 года из Пскова пришла весть, что там началось моровое поветрие, названное в народе «железой». Первым ее симптомом был сильный жар, затем распухали все железы, и болезнь заканчивалась смертью. Меньше чем за год в городе умерло 25 тысяч человек. Вскоре болезнь перекинулась в соседний Новгород и там начала косить людей безжалостной рукой. Ее жертвой стал даже местный архиепископ Серапион, которого потом долго никто не решался заменить.

Еще одна скорбная весть пришла из бывшего Казанского ханства. Поволжские народы, подстрекаемые татарами, не желали платить дань, сопротивлялись царским войскам и грабили русских купцов на Волге. Недалеко от Казани мятежники построит крепость и из нее совершали разбойничьи набеги Против них отправили отряд под командованием Б. Салтыкова, но он увяз в глубоких снегах и был уничтожен противником, надевшим легкие лыжи Неудачей закончился поход и другого воеводы, все восемьсот человек, находившихся под его началом, были перебиты.

Наиболее осторожные члены Боярской думы стали советовать царю отказаться от победы над Казанью и вывести оттуда русский гарнизон, то есть признать походы на ханство бессмысленными, а триумф - напрасной тратой сил и средств.

Плохие известия самым печальным образом сказались на здоровье Ивана IV. Кроме того, он, видимо, заразился «железой». Внезапно у царя начался сильный жар, он метался в бреду. Все хорошо знали симптомы этого смертельного недуга и ужаснулись. Анастасия была просто в отчаянии и лишь беспрестанно молила Бога о выздоровлении дорогого супруга.

Москвичи, также очень обеспокоенные болезнью царя, толпами собирались у ворот дворца и со страхом расспрашивали слуг о состоянии Ивана. Между собой они говорили: «Видать, грехи наши безмерны, раз Небо отнимает у нас такого государя!»

Не менее других тревожились и бояре. Перед всеми стоял один и тот же вопрос: «Кто будет править страной в случае смерти Ивана?»

Самые преданные царской семье люди посоветовали больному поскорее написать завещание и официально объявить наследником своего маленького сына. Иван хотя и был слаб, но так и сделал. После того как государев дьяк составил духовную грамоту, в Столовой палате были собраны все представители двора для скрепления ее своими подписями. Однако оказалось, что многие не хотят присягать царевичу Дмитрию - он-де слишком мал и править будут его мать, царица Анастасия, и ее братья, а Захарьиным они служить не желали.

Видя настроение знати, князь Владимир Андреевич Старицкий также отказался поставить свою подпись под духовной царя. Возмутившемуся Воротынскому он ответил: «Не советую тебе браниться и указывать мне, а то потом пожалеешь». На что смелый вельможа заявил: «Я дал душу государю своему, царю и великому князю Ивану Васильевичу и сыну его, царевичу Дмитрию. За них я готов драться со всеми, а тебе служить не хочу, и за них буду с тобой драться». В итоге в палате поднялись шум и крик, которые услышал тяжелобольной царь. Слабым голосом он повелел привести спорщиков и спросил у них: «Кого же вы думаете избрать в цари, если отказываетесь целовать крест моему сыну? Дмитрий и в пеленках для вас государь законный. Вы ведь не раз мне крест целовали и обещали мне и моим детям верно служить. Разве вы все это забыли?»

В ответ отец царского любимца Алексея Адашева, окольничий Федор, сказал следующее: «Тебе, государю, и сыну твоему, царевичу Дмитрию, мы готовы служить, а Захарьиным, Даниле с братиею, мы служить не желаем. Мы и так много пострадали от бояр в твое малолетство». Иван промолчал. Силы покидали его, но больше всего он страшился за свою горячо любимую супругу и сына. Ведь в случае воцарения другого претендента участь их оказалась бы горькой. Анастасию ждало пострижение в отдаленном и убогом монастыре, а Дмитрия - скорая и безвестная кончина в темнице. Такой всегда была судьба нежелательных соперников.

К вечеру верные слуги донесли царю, что многие бояре подписали его духовную. Среди них: И. Ф. Мстиславский, В. И. Воротынский, Д. Ф. Палецкий, И. В. Шереметев, М. Я. Морозов и все Захарьины-Юрьевы. Однако нашлись и такие, которые во дворце и на Соборной площади откровенно говорили: «Лучше служить старому, чем малому, и раболепствовать перед Захарьиными», - и без стеснения прославляли мужество и государственный ум Владимира Старицкого. Сам же претендент на царский венец вместе с матерью собирал у себя в доме воинских людей и раздавал им деньги, как бы заранее вербуя в свои помощники и сторонники.

Поведение двоюродного брата глубоко возмутило Ивана. Ведь, начав царствовать самостоятельно, он освободил родственника из темницы (где Владимир содержался по указанию Елены Глинской), приблизил к себе, осыпал почестями и дарами, позволил жениться и обустроить свой дом в столице (хотя, как удельному князю, тому полагалось жить в Старице). За все царские благодеяния двоюродный брат собирался отплатить самой черной неблагодарностью. Да и на престол он почти не имел прав, поскольку был сыном самого младшего, пятого по счету, удельного князя.

Из последних сил царь вновь приказал позвать бояр и обратился к ним с такими словами: «В последний раз требую от вас присяги сыну моему. Целуйте крест перед ближними князьями моими, Мстиславскими и Воротынскими». Затем он повелел остаться наиболее верным людям и попросил их не допустить вероломного убийства царевича Дмитрия: «Спасите его, бегите с ним в чужую землю, куда Бог укажет вам путь». Захарьиным же он сказал: «Что ужасаетесь? Поздно щадить вам мятежных бояр: они вас не пощадят, первыми станете мертвецами. Будьте мужественными и вступите в бой за сына моего и за его мать. Не дайте жену мою на поругание изменникам!»

Летописцы ничего не сообщили о том, что чувствовала, что переживала Анастасия в дни болезни мужа. Об этом можно только догадываться. Ее душу терзал страх: за тяжелобольного Ивана, за судьбу младенца Дмитрия, такого выстраданного и долгожданного, за свою собственную участь. Горше всего то, что сама она ничего изменить не могла. Все в руках Божьих, и ей оставалось лишь горячо, до исступления молиться ему.

Болезнь отчетливо показала Ивану Васильевичу, кто его верный друг и помощник, а кто готов изменить и предать в трудную минуту. Особенно удивило царя поведение, казалось бы, верных соратников и участников всех его реформ: Алексея Адашева и духовника, благовещенского священника Сильвестра. Первый вроде бы подписал духовную грамоту, но его отец баламутил бояр и убеждал их не служить Захарьиным. Второй вообще выступил ходатаем за Владимира Старицкого и убеждал Ивана помириться с братом, несмотря на то что тот явно замышлял недоброе против царевича Дмитрия и Анастасии и мечтал о скорой смерти его самого.

В этой трудной ситуации родственники царицы решили действовать твердо и напористо. Они пригласили во дворец Владимира Андреевича с матерью и всеми сторонниками и буквально насильно заставили подписать завещание царя. Больше всех сопротивлялась Евфросиния, которая в итоге заявила, что ее невольная присяга действительной быть не может. Тесть царева брата Юрия, Д. Ф. Палецкий, хоть и целовал крест Дмитрию одним из первых, но на всякий случай тайно сообщил Владимиру Старицкому, что готов ему служить, если его зять получит завещанный ему отцом Угличский удел. Хитрый князь знал, что Юрий недееспособен, и надеялся обогатиться за его счет. И таких дельцов среди знати в то время появилось немало. Каждый стремился извлечь для себя выгоду из несчастья в царском дворце.

Когда с подписанием завещания было покончено и страсти поутихли, Анастасия пришла к мужу вместе помолиться о его выздоровлении. Супруги договорились, что если Бог их помилует, то в благодарность они всем семейством отправятся на богомолье в далекий Кирилло-Белозерский монастырь. Царица со своими вышивальщицами как раз закончила работу над новым покровом на раку святого Кирилла Белозерского.

Очень скоро нервное перенапряжение и могучее здоровье взяли верх над болезнью. Самочувствие Ивана Васильевича улучшилось. Через несколько дней он встал с постели и, к неудовольствию тайных и явных недругов, вновь взошел на царский престол, взял в свои руки бразды правления государством. По совету жены он не стал наказывать тех, кто отказывался служить его сыну. Анастасия полагала, что не стоит вносить в общество раскол и вновь обагрять руки кровью неугодных. Раз Бог спас Ивана от смерти, то следует с еще большим рвением исполнять его заповеди.

Было решено не откладывать исполнение обета и уже ранней весной поехать на Север, в обитель святого Кирилла Белозерского. Правда, некоторые вельможи отговаривали царя и царицу от этой поездки: в пути неокрепшего после болезни Ивана и младенца Дмитрия могли подстерегать всякие опасности. Но на их слова не обратили внимания.

Первую большую остановку сделали в Троице-Сергиевом монастыре. Там Иван Васильевич навестил опального Максима Грека, который был переведен в эту обитель по его приказу из Твери. Он сообщил старцу о своем желании посетить Кириллов монастырь в знак благодарности Богу за исцеление от болезни. Государь надеялся, что Максим Грек одобрит его желание. Однако тот стал отговаривать царя, заявив, что вряд ли Богу угодны неразумные обеты: «Разве царю пристойно скитаться по далеким монастырям с женой и сыном-младенцем? Господа не нужно искать в пустынях, он вездесущ, как и его святые. Если хочешь изъявить ревностную признательность Богу, то твори милость и правду на престоле. Ты знаешь, что во время казанского похода много христиан погибло. Их матери, вдовы и сироты льют слезы. Утешь их своей милостью. Это будет истинно царским делом».

Слова Максима заставили Ивана Васильевича задуматься. Он решил посоветоваться с женой. Но Анастасия была так счастлива, что ее муж выздоровел, что все беды и невзгоды остались позади, что была готова ехать с ним хоть на край света. Кроме того, она опасалась, что невыполнение обета может прогневить Христа и Он накажет их снова.

Поэтому, помолившись у гроба святого Сергия, бьшо решено ехать дальше. В напутственных словах ученый грек снова попытался остановить царя и пророчески сказал ему, что царевич Дмитрий может стать жертвой необдуманного проступка родителей. Но те постарались его не услышать.

Следующую остановку сделали в Дмитрове, потом - в Песношском Николаевском монастыре. Оттуда следовало плыть на судах по рекам Яхроме, Дубне, Волге и Шексне до Кириллова.

Казалось, путешествие не должно быть опасным: реки - небольшие, со спокойным течением, суда - надежные и устойчивые. Но для маленького Дмитрия оно закончилось трагически. Однажды во время перехода с судна на берег по утлым мосткам кормилица с малышом на руках поскользнулась и упала в воду. Там было совсем неглубоко, и женщина благополучно выбралась, а вот Дмитрий в тяжелой теплой одежде как камень ушел на дно и захлебнулся.

Для Анастасии и Ивана гибель сына стала большим ударом. Но винить во всем приходилось только себя. Обратный путь был печален и короток.

Последние счастливые годы

Бог, видимо, не оставил царственную чету. Через год Иван и Анастасия смогли утешиться после безвременной кончины Дмитрия. 28 марта 1554 года появился на свет сын Иван. С ним родители уже не предпринимали отдаленных поездок на богомолье. Чтобы закрепить за сыном престол, Иван Васильевич составил завещание. Опекуном царевича назначался Владимир Старицкий, который дал клятву верно служить маленькому государю. К этому обязывал не только долг, но и то, что в духовной были учтены и его собственные интересы: в случае кончины маленького Ивана именно он становился наследником трона.

В целом 1554 год оказался очень удачным для царя Ивана. 29 августа в окружении семейства и бояр он отпраздновал в Коломенском свой день рождения. Как всегда, столы ломились от яств, не было числа и всевозможным заморским и местным напиткам. В разгар веселья прискакал гонец из далекой Астрахани и сообщил, что город взят. Прежний хан бежал, бросив жен и дочерей, и теперь ханством будет править московский ставленник. Он обещал платить Москве 40 тысяч алтын и поставлять в большом количестве рыбу ценных пород (осетров, белуг и т. д.). Получалось, что в данницу превращалась бывшая Золотая Орда.

Взятие Астрахани имело и другие благоприятные последствия: купцы из восточных стран беспрепятственно привезли свои экзотические товары в Москву. Анастасию особенно обрадовали великолепные восточные шелка, из которых ее мастерицы стали изготавливать еще более роскошные одежды для царя и придворных. Сама она нарядами не увлекалась, но старалась выглядеть привлекательно и изящно. Самыми любимыми ее цветами были голубой и синий. Но по праздникам, отдавая дань традиции, она облачалась в красное бархатное платье, вышитое серебряными и золотыми нитями. По вороту и на месте застежки оно было украшено жемчугом и самоцветами. Волосы Анастасия закрывала легким шелковым покрывалом, а сверху надевала золотую корону. Имелись у нее и парчовые наряды для особо торжественных случаев.

Во время приема иностранных послов Анастасии не полагалось присутствовать, но она могла наблюдать за гостями через маленькое потайное окошечко в Грановитой палате. Наибольший ее интерес вызвал английский посол и капитан Ченслер. Он первым открыл Северный морской путь в Россию через Архангельск. Одежда англичан существенно отличалась от той, что приходилось видеть Анастасии. Особенно удивили царицу длинные обтягивающие ноги чулки и короткие пышные штаны. Необыкновенными оказались и подарки английской королевы Марии: сукна, изготовленные не на ручных ткацких станках, а на фабриках; лев и львица в огромной клетке (вид и рев этих животных так пугал москвичей, что их поместили за кремлевской стеной во рву), блестящие золоченые латы для царя, драгоценные кубки и многое другое.

Государя больше всего обрадовало то, что вместе с английскими купцами в Россию стали приезжать различные иностранные мастера: ювелиры, рудознатцы, часовщики, зодчие, а также лекари, в которых особенно нуждалась царская семья.

В благодарность за то, что англичане открыли новый торговый путь из Европы в Русское государство, Иван IV разрешил им основать в Москве торговый дом. Отныне сношения между двумя странами заметно оживились. На дороге из Вологды до столицы устроили четырнадцать почтовых станций, которые позволяли часто менять лошадей и быстро добираться до цели путешествия.

Кроме англичан, через Архангельский порт приезжали и другие купцы: голландцы, французы, датчане и т. д. С этого времени именно Москва становится главным центром торговли, а не Новгород и Псков.

Новые заморские товары позволили Анастасии заняться внутренним убранством дворца. На стенах появились красивые канделябры, в парадных залах на полу - красочные ковры, на столах - шелковые скатерти и т. д. Выбор тканей стал намного шире, что дало возможность царицыным мастерским обшивать не только семью государя, но и придворных. Мастерицам разрешили жить в Китай-городе на Никольской улице, и вскоре они почти полностью заселили местность вокруг нее.

11 мая 1556 года Анастасия родила дочь, названную Евдокией, но, как и остальные девочки, она вскоре умерла. Ее смерть заставила царицу стать еще внимательней к сыну Ивану, которому исполнилось два года. Под надзором мамки и кормилицы он жил в ее покоях. После предательства многих близких людей во время болезни мужа она начала с большим предубеждением относиться ко многим окружающим ее семью людям, особенно к тем, кто пытался навязывать свою волю царю.

Одним из них был духовник Ивана, благовещенский протопоп Сильвестр. Долгое время он имел большое влияние на молодого государя и даже осмеливался поучать, как править страной, какие издавать законы, кого миловать, кого наказывать. Он попытался влезть и в его семейную жизнь. Желая охладить любовь царя к жене, уверял, что Бог требует от своих чад умеренности во всем.

Вмешательство постороннего человека в ее личную жизнь кроткой и благочестивой царице показалось особенно оскорбительным. Она поняла: Сильвестр пытается рассорить ее с Иваном, чтобы только самому влиять на него и заставлять действовать в собственных интересах, прикрываясь именем Бога. Поэтому Анастасия стала советовать мужу поменьше делиться с протопопом сокровенными мыслями и выбрать в духовники более достойного человека.

Иван и сам чувствовал, что благовещенский протопоп излишне любопытен и назойлив. Вспомнилось и его двуличное поведение во время болезни. Поэтому царь перестал приходить к Сильвестру на исповедь и начал искать нового духовника.

Протопопу не стоило большого труда узнать, в чем причина охлаждения к нему царя. Ведь Анастасия всегда смотрела на него косо.

В отместку коварный Сильвестр принялся строить козни против царицы. Он даже осмелился порочить ее доброе имя, называя блудницей и сравнивая с женой византийского императора Евдокией, гонительницей Иоанна Златоуста. Под Иоанном он «скромно» подразумевал самого себя.

Желая всех убедить в порочности Анастасии, Сильвестр написал трактат под названием «Домострой», в котором представил идеальный образ покорной супруги, во всем послушной мужу: «Жены у мужей своих должны спрашивать и о благочестии, и о порядке всяком: как душу спасать, как Богу угодить, как домашнее хозяйство хорошо вести. Мужу надо во всем покоряться, что муж скажет, то с любовью принимать и со страхом слушать. Делать все по его наставлению».

Анастасия не была похожа на идеал Сильвестра. Ей приходилось самой предостерегать мужа от неверных и необдуманных поступков. Под ее благотворным влиянием в царе произошла разительная перемена. Он перестал мстить за личные обиды, смирялся с предательством близких людей, старался быть милостивым и справедливым правителем для подданных. Главной своей задачей считал благо государства.

Фарисею Сильвестру не по нутру было большое влияние Анастасии на царя. Поэтому в его лице она приобрела тайного врага, ждущего подходящего момента для удара.

После смерти маленькой Евдокии судьба вновь оказалась благосклонной к царской семье. 31 мая 1557 года родился второй сын - царевич Федор. Через много лет именно он возьмет из слабеющих рук отца царский скипетр и выведет страну из затяжного кризиса.

С рождением Федора жизнь Анастасии вновь наполнилась радостью и материнскими заботами. Появление второго сына еще больше успокоило отца. Он стал готовиться к новым делам и свершениям по расширению и укреплению границ своей державы.

В январе 1558 года русские войска отправились в Ливонию. Когда-то ее земли подчинялись русским князьям, и царь решил вновь поставить ее в вассальную зависимость. Но на этот раз сам он не повел полки, надеясь на опытных воевод. Видимо, Ивану не хотелось надолго оставлять горячо любимую супругу и сыновей.

Старший Иван уже покинул материнский терем и осваивал разные науки под руководством опытных дядек. Сначала он обучился читать и писать, потом стал овладевать историей, географией, воинскими науками и т. д. Иван Васильевич постоянно внушал сыну, что если он желает быть самодержцем, то должен во всех государственных делах разбираться сам. В противном случае за него будут править более образованные и умные советники.

Тяжелая болезнь

Несколько лет царь Иван и Анастасия наслаждались полным семейным счастьем. С радостью наблюдали, как быстро растут сыновья, все вместе ездили на богомолье в Троице-Сергиев монастырь, отдыхали в загородной резиденции Коломенском.

В конце ноября 1559 года было решено всем семейством посетить Можайск и отпраздновать там Николин день - 6 декабря. По традиции этот праздник отмечался именно в Можайске, где находился Чудотворный образ Николы Можайского. Погода благоприятствовала поездке - ранние морозы сковали Москву-реку льдом, и она превратилась в удобную дорогу для санного поезда. Анастасия с маленьким Федором (ему было два с половиной года) сели в крытую повозку (для тепла всю выстланную мехами и бархатом), Иван (ему было уже пять с половиной лет) с дядьками - в другую. Царь с боярами и дворянами предпочел ехать верхом. Первую остановку с ночевкой сделали в Звенигороде, где 3 декабря отмечалась память основателя Саввино-Сторожевского монастыря Саввы. Радушные монахи накрыли в трапезной для гостей столы, но по случаю поста подали только овощные и рыбные блюда. Однако уха, пироги и каши хорошо всех насытили.

4 декабря вновь тронулись в путь. Наконец, к вечеру 5 декабря под перезвон можайских колоколов царский поезд въехал в городские ворота. Наутро все собирались весело отметить местный праздник. Однако погода вдруг резко переменилась. Уже ночью началась оттепель, и лед на реках опасно потемнел. К вечеру стало ясно, что обратно ехать на санях по льду вряд ли возможно. Развезло и дороги - белый снежок превратился в грязное непролазное месиво. Конечно, можно было переждать ненастье у радушных можайцев, но с западной границы, которая проходила совсем недалеко от города, пришли тревожные вести. Польский король решил заступиться за разгромленную царем Ливонию и собирался напасть на Русское государство. В этих условиях оставаться в Можайске царской семье было просто опасно.

Анастасию тревожные известия поразили как гром среди ясного неба. Страх за сыновей настолько подействовал на нее, что она тяжело занемогла и слегла в жару. В этой сложной для семьи ситуации царь Иван мог надеяться только на расторопность своих слуг, в первую очередь на окольничего Алексея Адашева, своего любимца, который по долгу службы был обязан обеспечивать безопасность и наилучшие условия царской поездки. Однако тот фактически бездействовал, даже не смог достать лекарств для недужной царицы. С трудом Анастасию уложили в одну из повозок, впрягли в нее множество лошадей и отправились в обратный путь. Теперь уже приходилось часто делать остановки, ночевать где попало. Хотя царица и была слаба, но не сдержала гнева в адрес нерадивого Адашева, который не сумел организовать сносный ночлег и достать хорошую еду для ее маленьких сыновей. Тот промолчал, но стал жаловаться придворным на грубость царицы, которой, по его мнению, он не обязан был подчиняться.

Царь также возмутился поведением своего любимца, но больше всего его раздосадовал протопоп Сильвестр. Тот полагал, что лечить Анастасию не следует, ее жизнь и здоровье в руках Божьих, а потому необходимо лишь молить Христа о милости. Хитрый духовник надеялся, что болезнь унесет царицу на тот свет и он наконец-то избавится от ее влияния на Ивана IV.

Только к концу декабря удалось добраться до Москвы. Царицу уложили в теплую постель, вызвали к ней докторов, но долгожданного выздоровления так и не последовало. Возможно, после сильной простуды и нервного перенапряжения у нее началась скоротечная чахотка.

Совсем еще молодая (Анастасии было не больше двадцати восьми лет) и цветущая женщина стала чахнуть буквально на глазах. Все больше и больше она походила на тень, а в июле 1560 года и совсем слегла. В это время стояла сильная жара, дождей давно не было, поэтому, когда на Арбате случился пожар и тучи дыма с искрами полетели к Кремлю, от них тут же вспыхнули деревянные крыши зданий.

Иван Васильевич сам вынес на руках больную Анастасию из дворца, отвез ее и сыновей в Коломенское. Потом вернулся в столицу и лично стал руководить тушением пожара. Вместе с ним знатные бояре и князья доставляли воду, ломали загоревшиеся здания, засыпали землей головешки.

Все попытки спасти умирающую царицу ни к чему не привели. 7 августа в пятом часу дня она преставилась. Современные антропологи исследовали останки Анастасии и пришли к выводу, что она была отравлена. В ее волосах оказалось очень много ртути - почти в пять раз больше нормы. В значительно меньшем количестве ее обнаружили в печени и почках. Сейчас трудно сказать, было ли отравление умышленным. Возможно, ртуть являлась составной частью какой-либо мази, которой растирали тело простуженной царицы. О ядовитых свойствах этого жидкого металла тогда могли просто не знать.

Смерть горячо любимой супруги повергла Ивана Васильевича в огромное горе. Во время похорон «от великого стенания и горести» царь не мог идти сам. Брат Юрий и Владимир Старицкий буквально несли его на руках. Вместе с государем вся Москва оплакивала свою царицу.

Когда гроб с телом усопшей понесли к Вознесенскому монастырю для погребения, то нищие с криком и плачем бросились на землю и запричитали, что лишились своей матери, кормилицы и заступницы. В знак траура по своей любимице они даже отказались от традиционной милостыни. Твердость духа сохранял только митрополит Макарий, но он еще не знал, что в день смерти Анастасии закончилась счастливая полоса царствования Ивана IV. После ее похорон, едва оправившись от потери, он взойдет на престол уже совсем другим человеком - жестоким, мстительным, гневливым и яростным. С этого времени его и станут называть Грозным.

Первыми жертвами грозного царя окажутся его бывшие любимцы: протопоп Сильвестр и Алексей Адашев. Именно их он обвинит в смерти жены и гневно бросит в лицо: «Вы почто меня с женой разлучили, зачем ее очаровали и к гибели привели?» В наказание Сильвестр будет отправлен на покаяние в Кирилло-Белозерский монастырь, а Адашев - на дальнее воеводство в Ливонию, откуда живым уже не вернется.

Со смертью Анастасии царь Иван так больше и не обрел семейного счастья, хотя многократно пытался обрести вторую половину. Через год по совету митрополита и бояр он женился на кабардинской княжне Марии Темрюковне Черкасской. Поначалу юная и горячая горянка даже помогла на время забыть свою первую любовь. Правда, для этого пришлось круто изменить жизнь: переселиться в Александрову слободу, окружить себя преданными опричниками, рубить направо и налево головы и правых, и виноватых. Жизнь с Марией скорее напоминала кромешный ад с дикими оргиями и забавами. Поэтому, когда она умерла, царь испытал не столько горе, сколько облегчение. Третья жена, юная красавица Марфа Собакина, так похожая на Анастасию, не прожила и месяца после свадьбы. Далее, как бледные тени, прошли две Анны: Колтовская и Васильчикова, не оставив в остывшем сердце царя ни малейшего следа. Греховная связь с невенчанной Василисой Мелентьевой была лишь данью природе.

Наконец на старости лет Иван Васильевич попытался найти утешение в браке с молодой и красивой Марией Нагой, племянницей своего очередного любимца Афанасия Нагого. Она даже родила ему сына Дмитрия, который, правда, оказался болен эпилепсией. Но вскоре и эта жена наскучила царю. За ее спиной он начал свататься к племяннице английской королевы Марии Гастингс. Только смерть прервала эти далеко идущие планы престарелого жениха. Возможно, в это время Иван Васильевич уже не совсем мог отвечать за свои поступки. Из-за заболевания костей он едва передвигался и вряд ли вообще был способен жениться вновь.

Оставшись один, без любимой жены Анастасии, Иван начал как безумный метаться по стране: менял дворцы, жен, приближенных, внешнюю и внутреннюю политику. Но нигде и ни в чем не мог найти ни счастья, ни умиротворения, ни покоя. Для страны и русского народа его горе и неприкаянность превратились в настоящую трагедию. Кровавая опричнина, разорительная и бесперспективная Ливонская война, казни и опалы привели к затяжному кризису во всех сферах жизнедеятельности государства.

Поэтому все исследователи царствования Ивана Грозного четко делят его на две части: первый - период прогрессивных реформ, гармоничных отношений с подданными и успешных завоеваний, когда рядом с царем была Анастасия; и второй - после ее смерти, время жестокого тиранства, кровавых расправ и военных неудач.

Личная жизнь руководителей России во все века не была особенно бурной. Любовные страсти российским лидерам категорически противопоказаны — народ «аморалку» вождей не жалует. Да и православная церковь не одобряет, когда жён меняют как перчатки.

Именно поэтому особняком стоит личная жизнь царя Ивана Грозного , чьи любовные истории более подходят голливудской звезде, чем русскому монарху.

Историки расходятся во мнениях, сколько всего жён было у Ивана IV — исходя из разных критериев, можно говорить и о четырёх, и о пяти, и даже о восьми.

Анастасия Захарьина-Юрьева

Вряд ли юный Иван Васильевич, венчанный на царство в 1547 году в возрасте 17 лет, мог предположить, насколько бурными будут его отношения с женщинами.

Напротив, юноша, рано потерявший отца и мать, стремился к теплу и семейному уюту.

Сразу после венчания Ивана на царство был объявлен смотр невест, в котором могли принять участие «боярские дочери» со всех уголков страны.

Такой метод был не нов — его в своё время использовал отец Ивана Василий III , перенявший традицию у византийских императоров.

Победительницей «конкурса» стала Анастасия Романовна Захарьина-Юрьева , племянница одного из опекунов малолетнего Ивана IV.

Род Захарьиных-Юрьевых, впоследствии прозвавшихся Романовыми , в недалёком будущем создаст новую царскую династию. Впрочем, в 1547 году, когда 17-летняя (по другим данным — 15-летняя) Анастасия выходила замуж за молодого царя, вряд ли кто-то думал о скором пресечении династии Рюриковичей .

Молодая царица, сама того не желая, вызвала раздражение влиятельных бояр. Род Захарьиных-Юрьевых в тот момент не относился к числу высшей русской знати, и выбор царя элита сочла плевком себе в лицо.

Зато царь Иван был счастлив. Анастасия не лезла в политические дела, зато могла успокоить вспыльчивого царя, что благотворно сказывалось не только на супруге, но и на всём государстве.

Впрочем, личную неприязнь царица испытывала к двум персонам из числа ближайшего окружения мужа — протопопу Сильвестру и окольничему Алексею Адашеву . Причины у Анастасии для этого были. В 1553 году во время тяжёлой болезни царя, когда речь зашла о наследнике, и Сильвестр, и Адашев готовы были присягнуть не сыну Ивана, а двоюродному брату царя, князю Владимиру Старицкому .

Анастасия родила мужу шестерых детей, однако до взрослых лет дожили лишь два сына — Иван и Фёдор . Иван, многие годы считавшийся наследником престола, погиб при трагических обстоятельствах, большинству известных по картине «Иван Грозный убивает своего сына». Фёдор же стал последним царём из династии Рюриковичей.

Царица Анастасия много времени проводила занимаясь вышиванием и имела собственную мастерскую. Искусствоведы, изучавшие работы, сделанные в мастерской царицы, считают их настоящими шедеврами. У первой супруги Ивана Грозного был несомненный талант художника.

Здоровье царицы подорвали роды и болезни. В 1559 году Анастасия заболела особенно тяжело. В августе 1560 года, после 13 лет брака, царица скончалась.

Иван Грозный полагал, что любимая жена стала жертвой отравителей. Современные учёные, в 2000 году проводившие исследование останков Анастасии, полагают, что подозрения эти имеют под собой основания. Спектральный анализ сохранившейся тёмно-русой косы царицы показал аномально высокое содержание ртути — излюбленного оружия отравителей эпохи Ивана Грозного.

Так или иначе, но смерть Анастасии самым серьёзным образом повлияла на царя, а вместе с ним и на страну. Сдерживать гнев Ивана Грозного стало некому. Кроме того, уверенный, что Анастасия стала жертвой убийц, царь начал проведение жёстких репрессий против тех, кого считал своими врагами.

Мария Темрюковна

После смерти Анастасии Иван Грозный, что называется, стал «катиться по наклонной». Современники и вовсе открыто говорили, что царь впал «во блуд». При этом ни одна из последующих жён и близко не могла сравниться с первой супругой, по которой Иван IV, очевидно, тосковал всю свою последующую жизнь.

Бояре Ивана Грозного, избавившись от ненавистной им Анастасии, уже через восемь дней предложили царю найти себе новую жену. Разумеется, ссылались они при этом на государственные интересы.

Новую невесту нашли на Кавказе — ей стала княжна Кучене , дочь кабардинского князя Темрюка . Приехавшая в Москву 15-летняя красотка с Кавказа очаровала царя, и 21 августа 1561 года в Успенском соборе Кремля состоялось венчание.

Предварительно, как всегда делалось в подобных случаях, княжна была крещена в православие под именем Мария Темрюковна.

В марте 1563 года царица Мария родила мужу сына, которого нарекли Василием , однако младенец умер в возрасте двух месяцев.

Второй брак царя не оправдал его ожиданий. Мария Темрюковна не могла заменить ему Анастасию. Более того, современники полагают, что темпераментная горянка не успокаивала, а разжигала гнев царя по отношению к тем, кого он считал «врагами».

Мария Темрюковна умерла 6 сентября 1569 года в Александровой слободе после возвращения из длительного путешествия в Вологду. Царь вновь заподозрил в этой смерти козни бояр, хотя оснований утверждать, что вторая жена Ивана Грозного разделила участь первой, нет.

Марфа Собакина

Как уже говорилось, православная церковь к вопросам брака относилась чрезвычайно щепетильно. Даже на второй брак разрешение было получить не так уж просто, третий разрешался в исключительных случаях, а о четвёртом речь не могла идти ни при каких обстоятельствах.

После смерти второй жены Иван Грозный решил подойти к «последнему шансу» со всей серьёзностью. В 1571 году был объявлен новый смотр невест, подобный тому, на котором была выбрана первая супруга Ивана Грозного.

На сей раз в отборе приняло участие более 2000 девушек, каждую из которых представляли лично монарху. Помимо собеседования, кандидаток подвергали и медосмотру.

Решив воспользоваться случаем, царь устроил личную жизнь и своего сына — одна из кандидаток, Евдокия Сабурова , была отдана в жёны царевичу Ивану Ивановичу .

Сам 41-летний царь остановил свой выбор на Марфе Собакиной , дочери небогатого коломенского дворянина.

Именно с царицей Марфой Васильевной пытался уединиться в отдельном кабинете выдававший себя за царя управдом Бунша из гайдаевской комедии «Иван Васильевич меняет профессию».

На самом деле же произошла не комедия, а трагедия. После обручения с царём в июне 1571 года Марфа Собакина тяжело заболела, причём её состояние только ухудшалось. Царь, однако, отменять свадьбу не стал — она состоялась 28 октября 1571 года в Александровской слободе.

Статус царицы Марфе не помог: она скончалась всего через 15 дней после свадьбы с Иваном Грозным. Царь, разумеется, вновь заподозрил козни врагов, и судьба тех, кто оказался под подозрением, была незавидной.

Анна Колтовская

Как уже говорилось, четвёртый брак церковь разрешить никак не могла. Но упрямый царь нашёл выход, объявив, что брак с Марфой считать браком нельзя, поскольку из-за болезни он не состоял с ней в интимной близости.

Грозный надавил на церковных первоиерархов, которые подтвердили его право на новый брак.

С новой невестой проблем не возникло — ей стала дочь дворянина Колтовского Анна , занявшая на смотре невест второе место вслед за Марфой Собакиной. Пышных торжеств на сей раз не было, но в мае 1572 года 41-летний русский царь вновь стал женатым человеком. Новой супруге на тот момент было около 16 лет.

После столь хитрых манёвров, на которые пошёл Иван Грозный, добиваясь этого брака, можно было ожидать, что он продлится как минимум не меньше, чем с Марией Темрюковной. Но на самом деле уже в сентябре 1572 года царица Анна была удалена в монастырь и вскоре пострижена в монахини с именем Дария.

Чем юная царица разгневала супруга, неизвестно. Столь краткое время брака исключает самое страшное для царских жён обвинение — в бесплодии. Сам Иван Грозный к тому времени уже не считал нужным кому-либо что-то объяснять. Поэтому, как ни странно, многие исследователи полагают, что юная красавица за четыре месяца просто надоела взрослому мужчине. Царь, ранее добивавшийся признания брака законным, вскоре с лёгкостью объявил его незаконным, избавившись от жены.

Четвёртая жена Ивана Грозного пережила не только его самого, но и всех его прочих жён, а также детей, Смутное время, и умерла в 1626 году, когда на престоле уже утвердился первый представитель новой династии Романовых. Многие годы Дария была игуменьей женского Тихвинского Введенского монастыря.

Мария Долгорукая

Четвёртый брак царя стал последним, который формально был признан церковью. Далее царь православный «блудил», махнув рукой на какую-либо законность в этом вопросе.

Мария Долгорукая — самый сомнительный персонаж в списке незаконных жён царя. История о ней не подтверждается какими бы то ни было убедительными доказательствами.

Якобы в ноябре 1573 года Иван Грозный взял в жёны 14-летнюю Марию Долгорукую. Однако в брачную ночь монарх обнаружил, что его пассия не является девственницей. Разгневанный царь приказал привязать Марию к повозке с лошадьми, которую направили в озеро, где несчастная и утонула.

Однако большинство историков считают, что эта история — миф, «раскрученный» разоблачителями Ивана Грозного.

Анна Васильчикова

В отличие от Долгорукой, Анна Васильчикова — персонаж реальный. С представительницей дворянского рода Васильчиковых Иван Грозный сблизился в 1574 году и через несколько месяцев женился на ней, не требуя благословения церкви. Из-за незаконного статуса новой царской свадьбы на ней не присутствовали многие влиятельные персоны, а был лишь «ближний круг царя».

На самом деле у Анны Васильчиковой не было ни единого шанса сохранить благосклонность царя в течение долгого времени. Царь перестал воспринимать супружеские отношения всерьёз — имея возможность дать своим фавориткам высокий статус, он не отказывался от неё, но с той же легкостью лишал надоевших пассий всего.

«Анна Вторая» продержалась около года, после чего разделила участь «Анны Первой» — её насильно постригли в монахини в Покровском монастыре Суздаля. В отличие от Колтовской, в опале Анна Васильчикова долго не прожила, скончавшись в 1577 году в том же монастыре, где приняла монашеский постриг.

Василиса Мелентьева

Как и в случае с Марией Долгорукой, само существование этой жены Ивана Грозного ставится историками под сомнение.

Известный историк Сергей Соловьёв , не отрицая существования Василисы Мелентьевой , пишет, что мы «не имеем права двух наложниц царя, Анну Васильчикову и Василису Мелентьеву, называть царицами, ибо он не венчался с ними, и в современных памятниках они царицами не называются».

Если принять существование Мелентьевой за истину, то следует сказать следующее. Её сближение с царём произошло после того, как царь охладел к Анне Васильчиковой. В отличие от других женщин Ивана Грозного, Василиса была вдовой, однако царя это нисколько не смущало.

Василиса Мелентьева разделила участь своих предшественниц — после нескольких месяцев романа с царём она попала в опалу, была пострижена в монахини и умерла в монастыре.

Мария Нагая

В 1580 году 50-летний Иван Грозный сделал последнюю попытку упорядочить личную жизнь, женившись на 27-летней дочери окольничего Фёдора Фёдоровича Нагого-Федца Марии . Дядей невесты был приближённый царя Афанасий Нагой , исполнявший обязанности русского посла в Крыму.

Брак, разумеется, не был освящён церковью, однако при этом свадьба состоялась вполне официально, хотя на ней присутствовали исключительно представители «ближнего круга» царя.

Царица Мария попасть в опалу к мужу попросту не успела. Иван Грозный, по мнению исследователей и по свидетельству иностранных послов при русском дворе того времени, к своим 50 годам был уже дряхлым стариком, страдавшим от целого букета различных болезней.

Несмотря на это, Мария в октябре 1582 года родила мужу сына, которого назвали Дмитрием . Судьба младшего сына Ивана Грозного сложилась не менее трагично, чем у его братьев — в возрасте 8 лет он погиб в Угличе. Гибель царевича Дмитрия стала одной из причин Смутного времени.

Не все знают, однако, что в Угличе царевич вместе с матерью оказался по воле своего брата Фёдора, в 1584 году взошедшего на престол после смерти отца.

Любви к младшему брату и к мачехе царь Фёдор Иванович не испытывал. К тому же, с точки зрения церкви, Дмитрий был незаконнорожденным и не мог претендовать на престол. В княжение ему был отдан город Углич, где он формально считался полновластным хозяином.

Марию, пережившую мужа, участь пострижения в монахини не миновала. Такое наказание ей было вынесено «за недосмотр» за погибшим сыном.

Вдовствующая царица, ставшая инокиней Марфой, будет одним из главный действующих лиц Смутного времени, когда на сцене появится её «чудесно спасшийся сын» — Лжедмитрий I .

Запутавшаяся в интригах женщина, лишившаяся единственного сына, умерла в 1611 году, на излёте Смутного времени. За пять лет до этого царевич Дмитрий был канонизирован православной церковью.

Царица Анастасия Романовна , урождённая Захарьина-Юрьева (1530 или 1532 - 28 июля (7 августа) 1560) - первая жена царя Ивана Васильевича Грозного, мать царя Фёдора Иоанновича. Смерть царицы, которую считали отравленной, тяжело отразилась на душевном состоянии Иоанна и была одним из обстоятельств, обостривших его борьбу с боярством.

Биография

Семья

Анастасия происходила из рода Захарьиных-Юрьевых, впоследствии прозывавшихся Романовыми. Её отец, Роман Юрьевич Кошкин-Захарьев-Юрьев, был окольничим при Василии III, из-за своей ранней смерти особо не отличившимся, а её дядя состоял при малолетнем Иване IV в качестве опекуна.

Днем её рождения, по-видимому, было 2 октября; её святой покровительницей, возможно, могла быть святая Устина (в честь которой посвящена одна из церквей Храма Василия Блаженного).

Благодаря браку Анастасии произошло возвышение рода Романовых, а после пресечения московской линии Рюриковичей в 1598 году близкое родство с последним царём Фёдором дало основания Романовым претендовать на престол. Избранный в 1613 году первый царь из дома Романовых Михаил Фёдорович - внучатый племянник Анастасии Романовны, внук её брата Никиты.

Свадьба

Была младшей из двух дочерей. После смерти отца в 1543 году жила с матерью. Будущая царица Анастасия славилась своей красотой. Очень невысокого роста, она обладала правильными чертами лица, длинными густыми тёмными волосами и, предположительно, тёмными глазами.

После своего венчания на царство (16 января 1547 года) 16-летний Иван решил жениться и в феврале того же года устроил смотр невест, выбрав Анастасию из большого количества претенденток, свезённых со всей Руси.

Относительно выбора невесты Иоанн повторил тот же способ, который был употреблён при первой женитьбе его отца Василия III и который существовал ещё у Византийских императоров. По городам разосланы грамоты к боярам и детям боярским с приказом представить своих детей или родственниц - девиц на смотр наместникам; последние из них выбирали лучших и отсылали в Москву, а здесь между ними уже сам царь выбирал себе невесту. Из толпы собранных красавиц Иван Васильевич выбрал Анастасию Романовну Захарьину-Юрьеву.

Любопытно, что умерший в 1538 году брат покойного Романа - Захарьин-Юрьев, Михаил Юрьевич, входил в число опекунов над малолетним Иваном Грозным, что возможно, дало «конкурсантке» некоторые преимущества.

Но не знатность, а личные достоинства невесты оправдывали сей выбор, и современники, изображая свойства её, приписывают ей все женские добродетели, для коих только находили они имя в языке русском: целомудрие, смирение, набожность, чувствительность, благость, соединённые с умом основательным; не говорят о красоте: ибо она считалась уже необходимою принадлежностию счастливой Царской невесты

Карамзин Н. М. Глава III. Продолжение государствования Иоанна IV. Годы 1546-1552 // История государства Российского. - СПб.: Тип. Н. Греча, 1816-1829. - Т. 8.

Упоминают, что таким образом свершилось пророчество преподобного Геннадия Любимского и Костромского, данное вдове-боярыне Иулиании: «…быть её дочери царицею на Москве». (Позже св. Геннадий стал крёстным дочери Анастасии - Анны).

Сохранился Чиновный свадебный список бракосочетания царя Ивана IV Васильевича. В него входит Опись шкатулы с драгоценностями царицы Анастасии Романовны:

«Шкатула писана красками желтою, а по ней полосы черны, по сторонам окована. А в той шкатуле 3 скриночки да на верху в похоронке чепи золотые плоские, кресты, зарукавье, 2 пера жемчюжные с каменьи и з жемчюги велики, серги розными образцы цветки с каменьи розными, поясы золотые и жемчюжные, жемчюги которые из дому, образцы золотые, чепи золотые и иное чего, не можно вспомнити, потому что списки тому там же в шкатуле. В той же шкотуле коруна с каменьи различными и з жемчюги. Волосник с окатным жемчюги и с резным каменьем…»