Цитаты, которые учат жизни: лучшее от великих писателей. Габриэль Гарсиа Маркес. «Правда и ложь отделяются расстоянием, шириной с волосок»

Введенский Александр Иванович

Поэт

Его отец был экономистом, мать - врачом-гинекологом. Долгие годы Александра Ивановича Введенского знали исключительно как детского писателя, и лишь немногим были известны его произведения, не предназначенные для детей.

В 1950-е и 1970-е годы преданные друзья поэта Яков Семенович Друскин и Тамара Александровна Липавская разбирали его рукописи, изучали их, комментировали. Яков Друскин написал о нем исследование, Тамара Липавская составила словарь языка Введенского. В 1960-е годы несколько молодых филологов, заинтересовавшихся деятельностью группы ОБЭРИУ, легенды о которой литературный Ленинград передавал из уст в уста, разыскали Якова Семеновича и прочли эти сохраненные им, почти никому не известные тексты. Тогда, однако, удалось опубликовать всего два стихотворения Введенского в малотиражном Тартусском научном сборнике.

В 1978 году, незадолго до смерти, Друскин начал передавать свой архив, где хранились, главным образом, рукописи Введенского и Даниила Хармса, Государственной публичной библиотеке имени Салтыкова-Щедрина.

А в начале 1980-х годов один из тех филологов, М.Мейлах, издал полное собрание сочинений Александра Введенского. Мало кто из читателей держал в руках этот двухтомник, вышедший в Америке (Ардис, 1980-1984).

Сегодня каждый может свободно читать Введенского, к тому же в разных изданиях (ко времени выхода этой книги их, вероятно, будет несколько) и решать, почему так долго были скрыты от него, и нужны ли они ему, эти не вполне обычные стихи. Допускаю, что с угасанием моды на "белые пятна" русской литературы весьма небольшой процент читателей сможет назвать Александра Введенского по-настоящему "своим".

Введенский окончил гимназию имени Л.Д.Лентовской (ее же окончил академик Д.С.Лихачев). Гимназия славилась своим педагогическим составом. Среди преподавателей были блестящий учитель литературы Л.В.Георг (о нем речь ниже), историк А.Ю.Якубовский, философ, учитель психологии профессор С.А.Алексеев-Аскольдов, учитель рисования - художник, брат Леонида Андреева П.Н.Андреев и другие преподаватели.

Друскина в своей записке отмечает: "Это были талантливые, увлеченные своим делом педагоги, которые не только учили по программе..., но устраивали спектакли ("Плоды просвещения", "Ревизор", "Майская ночь"), и музыкальные вечера; по вечерам работали кружки и т.д." Там же учились и те двое, которые остались друзьями поэта на всю жизнь: Л.С.Липавский (погибший на войне) и Я.С.Друскин. "Время, Смерть, Бог", - так, по свидетельству Друскина, еще в юности назвал Введенский свою главную и единственную тему. И если он разрабатывал ее поэтически, то можно сказать, что Друскин писал о том же - с философско-теологической точки зрения, а Липавский - с естественно-научной. Только не в том традиционном смысле, которым склеено устоявшееся словосочетание "естественные науки", а в буквальном: естественность подхода, естественность течения свободной мысли. В этом смысле естественными - и так же миновавшими печать - были и поэтическая философия Друскина, и философская поэзия Введенского.

Через много лет Друскин напишет: "Из всех наших учителей, школьных и университетских, наибольшее влияние на Введенского, Липавского и меня оказал наш школьный преподаватель русского языка и литературы. Появился он у нас в гимназии, когда я был, кажется, в пятом классе. Он поразил нас на первом же уроке. Задав тему для письменной работы в классе, Леонид Владимирович Георг вместо того, чтобы сесть за стол и молчать, не мешая нам писать заданное сочинение, весь урок ходил по классу и рассказывал самые разнообразные и интересные истории, события и случаи из своей собственной жизни... ...Он учил нас не только правильно писать, но и понимать, чувствовать и любить русский язык... Его суждения не только о литературе, но и по самым различным вопросам из жизни и даже философии были всегда оригинальны, интересны и неожиданны: например, утром он мог сказать одно, а после уроков - противоположное тому, что сказал утром, причем оба суждения - тезис и антитезис - разрешались не в софистическом, порожденном преимущественно логикой, синтезе, а как-то удивительно дополняли друг друга, создавая какое-то особенное настроение, строй души. Он практически учил нас диалектике..."

В том же очерке Друскин упоминает о гимназическом объединении троих поэтов: Владимира Алексеева (сына преподавателя С.А.Алексеева-Аскольдова), Липавского и Введенского. "Близки им были символисты, особенно Блок, отчасти акмеисты, футуристы - пишет Друскин. - Весной 1917 года, может, и в 1918-м, Алексеев, Введенский и Липавский написали шарж на футуристов, назвав его "Бык буды"; не помню, была и буква "б" во втором слове прописной (тогда, очевидно, имелся в виду Будда) или строчной и одно "д" (возможно, это слово было производным от слова "будетляне"...) или два. Шарж был, кажется, дружеским, во всяком случае, уже чувствуется в нем интерес к футуристам - Хлебникову, Бурлюку, Крученых и другим."

В 1921 году трое молодых поэтов вложили свои стихи в конверт и послали Александру Блоку. Сопроводительное письмо написано рукой Введенского, в качестве обратного указан его адрес - не следует ли из этого, что вся затея принадлежала именно ему? Послание сохранилось в архиве Блока с его пометкой, из которой явствует, что стихи ему не понравились, чуть интереснее других показался Алексеев. Введенского Блок не "распознал". Да и как было распознать поэта в мальчишески-залихватских, неумелых строчках? Имелись, правда, и находки:

У загнанного неба мало
Глядят глаза на нас, когда
Влетают в яркие вокзалы
Глухонемые поезда,

Но они, наверное, слишком попахивали самим Блоком.

Окончив гимназию (ставшую к тому времени "трудовой школой"), Введенский поступил на юридический факультет университета, но вскоре перевелся на китайское отделение восточного факультета, чтобы учиться вместе с Т.А.Мейер. (Эта женщина, сыгравшая немалую роль в жизни поэта, в 1932 году вышла за Л.Липавского и взяла его фамилию). Обучение продолжалось недолго: Мейер была "вычищена" из университета, вслед за ней ушел и Введенский. За короткое время он приобрел некоторую известность в литературных кругах. Об этом можно судить хотя бы по статье "Футуризм", подписанной инициалами "Г.К.", в журнале "Жизнь искусства" за 1923 год, N 27. Автор статьи (известно, что это Г.Крыжицкий), цитируя строки из не дошедших до нас текстов молодого, ни разу не печатавшегося Введенского, пишет: "Это уже "там", где восприятие мира переродилось, где основной принцип композиции - "игра" или - использование всех видов ассоциаций". Противопоставляя политической ангажированности и социальной задействованности свободное творчество будущего, Г.Крыжицкий ненароком предсказал судьбу поэта: "Футуризм не нуждается ни в "Домах Искусства" ... не нуждается он и в политике Наркомпроса, - ибо не боится никаких нэп`ов... и живет там, впереди, в будущем; и творит свое свободное искусство. - Какое ему дело до настоящего!"

Введенский знакомится с М.Кузминым, Н.Клюевым, И.Терентьевым, который руководит в то время отделом фонологии при Гинхуке (Гос. институте художественной культуры, - во главе его стоял К.Малевич); позже - с Филоновым и его учениками. С 1924 года Введенский - член Союза поэтов.

Обратимся вновь к очерку Я.Друскина "Чинари": "В начале января 1924 года начинается моя дружба с Введенским.

Возвращаясь с похорон ученицы нашей школы, мы начали разговор, тему которого определить трудно. Я назвал бы это разговором об ощущении и восприятии жизни: не своей или чьей-либо другой, а ощущении и восприятии жизни вообще. В этих вопросах мы сразу же нашли общий язык...

В то время мы жили на Петроградской стороне Ленинграда: Александр Введенский - на Съезжинской, Леонид Липавский - на Гатчинской, а я - между ними, на Большом проспекте, недалеко от Гребецкой (сейчас - Пионерской) улицы. В 1922-1923 годах Введенский почти каждый день приходил ко мне - и мы вместе шли к Липавскому или они оба приходили ко мне... Весной или летом 1925 года Введенский однажды сказал мне: "Молодые поэты приглашают меня прослушать их. Пойдем вместе". Чтение стихов происходило на Васильевском острове на квартире поэта Евгения Вигилянского. Из всех Введенский выделил Даниила Хармса. Домой мы возвращались уже втроем, с Хармсом. Так он вошел в наше объединение. Неожиданно он оказался настолько близким нам, что ему не надо было перестраиваться, как будто он уже давно был с нами."

Так произошла встреча Введенского с Хармсом - момент, оказавшийся исключительно важным для обоих поэтов. (В записной книжке Хармса за 1925 год находим, среди других адресов, адрес Введенского - с написанием улицы "Съеждинская", видимо, по аналогии с Надеждинской, на которой жил сам Хармс.) Эта встреча положила начало их многолетнему дружескому и творческому союзу. Вначале назвались они "чинарями": "Слово "чинарь" придумано Александром Ивановичем Введенским, - пишет Я.Друскин. - Произведено оно, я думаю, от слова "чин"; имеется в виду, конечно, не официальный чин, а духовный ранг. С 1925 до 1926 или 1927 года Введенский подписывал свои стихи: "Чинарь авто-ритет бессмыслицы", Даниил Иванович Хармс называл себя "чинарем-взиральником". ...

В одной из записных книжек Хармс упоминает Леонида Савельевича Липавского как теоретика "чинарей".

В конце двадцатых годов, когда я прочел Введенскому одну несохранившуюся свою вещь, скорее литературного, нежели философского характера, он причислил или "посвятил" и меня в "чинари".

К "чинарям" принадлежал также и поэт Николай Макарович Олейников".

Вместе с Хармсом Введенский принимал участие в деятельности авангардной литературно-театральной группы, некоторое время менявшей состав и название (об этом периоде подробнее всего рассказано в воспоминаниях И.В.Бахтерева "Когда мы были молодыми" - в кн. "Воспоминания о Н.Заболоцком", М., 1984), а в конце 1927 года утвердившейся в качестве ОБЭРИУ - Объединения реального искусства. Членами ОБЭРИУ - обэриутами - помимо Введенского и Хармса, были К.Вагинов, Н.Заболоцкий, И.Бахтерев, Ю.Владимиров и прозаик Б.Левин; в "киносекцию" группы (была и такая) входили А.Разумовский и К.Минц. Группа была включена в состав творческих секций ленинградского Дома печати (по предложению его директора Н.П.Баскакова), в "Афишах Дома печати" N 2 за 1928 год появилось нечто вроде обэриутского манифеста, где о Введенском говорилось: "А.Введенский (крайняя левая нашего объединения), разбрасывает предмет на части, но от этого предмет не теряет своей конкретности. Введенский разбрасывает действие на куски, но действие не теряет своей творческой закономерности. Если расшифровать до конца, получается в результате - видимость бессмыслицы. Почему - видимость? Потому что очевидной бессмыслицей будет заумное слово, а его в творчестве Введенского нет. Нужно быть побольше любопытным и не полениться рассмотреть столкновение словесных смыслов. Поэзия не манная каша, которую глотают не жуя и о которой тотчас забывают".

Судя по всему, Введенский не играл в ОБЭРИУ никакой организаторской роли - эти функции взял на себя Хармс, как явствует из его записных книжек, - однако участвовал в публичных читках и театрализованных вечерах обэриутов, выступая нередко и в качестве ведущего, правда, в отличие от изобретательно-эксцентричного Хармса - без особого этапажа, чаще всего в обычном своем черном костюме и белой рубашке с галстуком. Самый крупный и хорошо известный по мемуарам из обэриутских вечеров под названием "Три левых часа" состоялся 24 января 1928 года в Доме печати на Фонтанке.

В это же время Введенский, Хармс и некоторые другие из обэриутов по предложению С.Я.Маршака начали сотрудничать с детской редакцией ленинградского Госиздата, где с конца 1928 года стал выходить забавный журнал для школьников "Еж" - "Ежемесячный журнал", а несколько позже - "Чиж" - "Чрезвычайно интересный журнал", для младшего возраста. С тех пор и до конца жизни детская литература стала для Введенского единственным источником средств к существованию: из "взрослых" текстов удалось напечатать лишь 2 небольших стихотворных отрывка в коллективных сборниках Ленинградского отделения Союза поэтов 1926 и 1927 годов. Произведения Введенского для детей пользовались популярностью, несмотря на то, что, как кажется, уступают в изобретательности и непосредственности хармсовским и порой, увы, не свободны от политической конъюнктуры. Кое-что написано явно ради заработка. Но нам ли осуждать поэта? При жизни Введенский выпустил несколько десятков детских книжек (стихи, рассказы, переложения сказок братьев Гримм и др.), и даже после его гибели не проходило, кажется, ни года, чтобы какое-нибудь из издательств нашей большой страны не переиздало хотя бы одной из них.

"Последние левые" довоенного Ленинграда, обэриуты, продержались недолго. В печати появились резкие отклики на их публичные выступления, комсомольская аудитория которых, судя по этим откликам, была скандализирована аполитичностью "непонятных" поэтов. Тогда же прошла "дискуссия о детской литературе", где подверглись жестокой критике К.Чуковский, С.Маршак, другие идеологически невыдержанные писатели, в том числе молодые авторы детской редакции Ленгиза. В конце 1931 года Хармс, Введенский и некоторые другие сотрудники редакции были арестованы. Обратимся к цитированному уже предисловию М.Мейлаха: "неприемлемая в условиях тридцатых годов и официально приравненная к контрреволюции позиция поэтов-обэриутов не могла, конечно, не играть своей роли, - пишет он. - Известно, во всяком случае, что несмотря на предъявленные им обвинения в контрреволюционной деятельности по 58 статье, шли они по "литературному отделу" ГПУ, и им инкриминировалось, что они отвлекают людей от задач строительства своими "заумными стихами".

"Следователь по фамилии Коган, - говорится далее в предисловии, - (который сам был впоследствии репрессирован и расстрелян), не знавший, очевидно, значения этого слова, обвинил Введенского в том, что его стихи это "литературная литургия"... По одной из версий причиной ареста Введенского был сказанный им у Е.В.Сафоновой тост за покойного императора Николая Второго. Впрочем, ... монархизм Введенского был довольно своеобразным, - он говорил, что при наследственной власти у ее кормила случайно может попадаться и порядочный человек".

По сообщению А.С.Ивантер, в то время жены поэта, - Введенского, собравшегося куда-то уезжать, взяли в вагоне поезда, едва он успел отойти от вокзала. (С отъездом на поезде будут связаны через 10 лет и трагические обстоятельства его второго ареста. Надо сказать, что "отъезд" в произведениях Введенского обычно выступает знаком, "иероглифом" перемещения в иной мир; так, в последнем его произведении "Где. Когда." о человеке, который перед смертью прощается со всем сущим в мире, сказано: "Он, должно быть, вздумал куда-нибудь, когда-нибудь уезжать". Homo viator - "странником" называет Введенского Я.Друскин). Полгода арестованные провели в ДПЗ на Шпалерной, питерской Лубянке, затем были отправлены в недолгую ссылку в Курск, откуда вернулись в ноябре 1932 года. Не исключено, что вся эта история обязана своим относительно благополучным исходом отцу Хармса, бывшему народовольцу И.П.Ювачеву, ездившему хлопотать за сына в Москву к Н.Н.Морозову, с которым в свое время сидел в крепости.

Вероятно, именно в ссылке Введенский пишет то, что позже было условно названо "Серой тетрадью": размышления о времени, смерти, последнем смысле слов и предметов. Фрагментарность, незавершенность этих записок, заключенных в невзрачную школьную тетрадь в серой обложке (отсюда и название), нисколько не отменяют того значительного, пожалуй, даже центрального места, которое они занимают в творчестве Введенского.

"Все, что я здесь пытаюсь написать о времени, является, строго говоря, неверным. Причин этому две. 1) Всякий человек, который хоть сколько-нибудь не понял время, а только не понявший хотя бы немного понял его, должен перестать понимать и все существующее. 2) Наша человеческая логика и наш язык не соответствуют времени ни в каком, ни в элементарном, ни в сложном его понимании. Наша логика и наш язык скользят по поверхности времени.

Тем не менее, может быть, что-нибудь можно попробовать и написать если не о времени, не по поводу непонимания времени, то хотя бы попробовать установить те некоторые положения нашего поверхностного ощущения времени, и на основании их нам может стать ясным путь в смерть и в сумрак, в Широкое непонимание.

Если мы почувствуем дикое непонимание, то мы будем знать, что этому непониманию никто не сможет противопоставить ничего ясного. Горе нам, задумавшимся о времени. Но потом при разрастании этого непонимания тебе и мне станет ясно, что нету ни горя, ни нам, ни задумавшимся, ни времени".

"Глаголы в нашем понимании существуют как бы сами по себе. Это как бы сабли и винтовки, сложенные в кучу. Когда идем куда-нибудь, мы берем в руки глагол идти. Глаголы у нас тройственны. Они имеют время. Они имеют прошедшее, настоящее и будущее. Они подвижны. Они текучи, они похожи на что-то подлинно существующее. Между тем нет ни одного действия, которое бы имело вес, кроме убийства, самоубийства, повешения и отравления. Отмечу, что последние час или два перед смертью могут быть действительно названы часом. Это есть что-то целое, что-то оставшееся, это как бы пространство, мир, комната или сад, освободившиеся от времени. Их можно пощупать. Самоубийцы и убитые, у вас была такая секунда, а не час? Да, секунда, ну две, ну три, а не час, говорят они. Но они были плотны и неизменны? - Да, да.

Глаголы на наших глазах доживают свой век. В искусстве сюжет и действия исчезают. Те действия, которые есть в моих стихах, нелогичны и бесполезны, их нельзя уже назвать действиями. Про человека, который раньше одевал шапку и выходил на улицу, мы говорили: он вышел на улицу. Это было бессмысленно. Слово вышел, непонятное слово. А теперь: он одел шапку, и начало светать, и синее небо взлетело как орел.

События не совпадают с временем. Время съело события. От них не осталось косточек".

К 1933-1934 относятся "Разговоры" Л.Липавского - фиксация бесед, происходивших в узком кругу (Хармс, Введенский, Друскин, Липавский, Н.Заболоцкий, Н.Олейников, Д.Михайлов в разных сочетаниях), а также попутных, весьма интересных мыслей автора. Записанные Липавским высказывания Введенского близки процитированным отрывкам из "Серой тетради":

"Я посягнул на понятия, на исходные обобщения, что до меня никто не делал. Этим я провел как бы поэтическую критику разума - более основательную, чем та, отвлеченная. Я усумнился, что, например, дом, дача и башня связываются и объединяются понятием здание. Может быть, плечо надо связать с четыре. Я делал это на практике, в поэзии, и тем доказывал. И я убедился в ложности прежних связей, но не могу сказать, какие должны быть новые. Я даже не знаю, должна ли быть одна система связей или их много. И у меня основное ощущение бессвязности мира и раздробленности времени. А так как это противоречит разуму, то значит разум не понимает мира".

"Я читаю Вересаева о Пушкине. Интересно, как противоречивы свидетельские показания даже там, где не может быть места субъективности. Это не случайные ошибки. Сомнительность, неукладываемость в наши логические рамки есть в самой жизни. И мне непонятно, как могли возникнуть фантастические, имеющие точные законы, миры, совсем не похожие на настоящую жизнь. Например, заседание. Или, скажем, роман. В романе описывается жизнь, там будто бы течет время, но оно не имеет ничего общего с настоящим, там нет смены дня и ночи, вспоминают легко чуть ли не всю жизнь, тогда как на самом деле вряд ли можно вспомнить и вчерашний день. Да и всякое вообще описание неверно. "Человек сидит, у него корабль над головой" все же наверное правильнее, чем "человек сидит и читает книгу". Единственный правильный по своему принципу роман, это мой, но он плохо написан".

Одновременно с этой напряженной внутренней работой Введенский продолжает вести тот же, что и до ареста, рассеянный образ жизни, о котором любят вспоминать мемуаристы, противопоставляя "игрока" и "гуляку" Введенского сдержанному и сосредоточенному Хармсу. Не без самоиронии пишет об этом Липавский в тех же "Разговорах": "А.В. купил пол-литра водки; он отпил половину, так как хотел пойти еще на вечер.

Неторопливость дает счастье только как пауза. И мне кажется часто, что счастье невозможно без торопливости и суеты, без власти и влечений. И тогда человек, снующий ночью по улице, высматривающий себе на несколько часов проститутку, кажется мне сравнительно счастливым. И кажется мне, такой должна была быть и моя судьба, от которой я неправильно уклонился. Конечно, это отчасти мрачное счастье. Однако А. В., предчувствующий сейчас неожиданности, сидя на диване рядом с малознакомой женщиной, ощущая в желудке водку, смешанную с вином, живет сейчас как игрок, живет интереснее в данный момент и счастливее нас".

В 1934 году Введенский становится членом Союза писателей. Вскоре и он начинает оседлую жизнь: будучи в 1936 году проездом в Харькове (homo viator!), знакомится с Г.Б.Викторовой, через некоторое время женится на ней и переезжает в Харьков. В 1937 году у них родился сын Петр. Об этом периоде жизни Введенского М.Мейлах пишет: "В 1938 году Введенский жаловался Т.Липавской, что лишен в Харькове какого бы то ни было близкого ему круга общения - единственным его другом там был художник Шавыкин. Его жизнь в Харькове, по словам вдовы поэта, Г.Б.Викторовой, была замкнута семьей, к которой он был очень привязан, а за ее пределами несколькими знакомыми жены и кругом преферансистов, с которыми он играл по вечерам.

Семья жила в одноэтажном и довольно странном доме против музея на Совнаркомовской улице - в центре его была большая темная, без окон, зала, когда-то, очевидно, освещавшаяся сверху через увенчивающий дом пирамидальный стеклянный купол...

По необычайной для провинции петербургской привычке в течение всех пяти лет жизни в Харькове он продолжал оставаться со всеми на "вы" и не выносил матерщины. В театр Введенский не выезжал никогда, как никогда не выступал на собраниях в Союзе писателей, а о литературе и стихах не говорил ни с кем и за его пределами. Кроме Шавыкина, никто в Харькове о его поэзии ничего не знал, читал он мало, писал и работал только ночью."

В конце сентября немцы подступили к Харькову. Семья Введенского должна была эвакуироваться, но не успела. В биографической записке о Введенском Б.А.Викторов, старший сын Г.Б.Викторовой, пишет: "27 сентября 1941 года, ранним утром, почти ночью, как и полагается в таких случаях, пришли эти ребята. Александр Иванович, дети и обе женщины (жена и теща) встретили их удивительно по-деловому и спокойно, будто давно ждали. Не было слез. Было полное молчание (отец и дядя Галины Борисовны в свое время уже были "забраны"). В неестественной тишине был сделан обыск, на пол вывалены рукописи и письма. Что и в каком объеме они взяли с собой, неизвестно. Что-то наверняка унесли, наверное, и рукописи, и письма. Например, сохранилось только одно письмо Хармса к Введенскому в Харьков, а могло быть, за пять лет жизни Александра Ивановича в Харькове, и больше.

На прощанье он подошел к каждому, поцеловал.

Сохранилась записка Александра Ивановича из заключения, написанная тупым карандашом:

"Милые, дорогие, любимые.
Сегодня нас увозят из города.
Люблю всех и крепко целую. Надеюсь, что все будет хорошо, и мы скоро увидимся. Целую всех крепко, крепко, а особенно Галочку и Наталочку.
Не забывайте меня.

27 сентября 1941 года Александр Введенский был арестован по обвинению в контрреволюционной агитации. В связи с подходом немецких войск к Харькову был этапирован в эшелоне в Казань, но в пути 19 декабря 1941 года скончался от плеврита. Его тело было доставлено в морг Казанской психиатрической больницы. Место захоронения неизвестно.

Об Александре Введенском был снят документальный фильм "Кругом, возможно, Бог".

Your browser does not support the video/audio tag.

Использованные материалы:

1. Прочитайте высказывания писателей и учёных, разграничивая тембром голоса речь разных лиц в одном и том же отрывке.
2. 2-3 высказывания (по вашему выбору) сделайте цитатами, добавляя свои слова и располагая их или перед высказыванием, или в начале его, или в середине, или в конце таким образом, чтобы ясно было, где ваши слова, а где слова писателя, учёного, чтобы легко было читать текст с цитатой. Знаки препинания - как при прямой речи.
3. Изложите содержание нескольких высказываний в виде косвенной речи с заменой местоимений и личных форм глагола (там, где это необходимо). Например: Короленко писал, что он трижды перечитывал «Войну и мир», и с каждым разом это произведение Толстого казалось ему «всё более великим».

1. Перечитываю «Войну и мир». Это уже третий раз, и с каждым разом это произведение Толстого кажется мне всё более великим, и новые стороны всё продолжают выступать там, где прежде внимание скользило равнодушно. Теперь, в моём почти болезненном настроении, великая, правдивая, спокойная эпопея действует на меня глубоко умиротворяю­щим 2 образом, как сама природа. Никто не писал с такой за­хватывающей 2 правдой... Это - широко, свободно, искренно, правдиво. Какое изумительное обилие образов, какая волна жизни, эти образы одухотворяющая. (В. Короленко)
2. ...Благодаря своей искренности Чехов создал новые, совершенно новые, по-моему, для всего мира формы пи­сания, подобных которым я не встречал нигде. Его язык удивителен. Я помню, что когда я первый раз начал читать Чехова, то сначала он показался мне каким-то странным, как бы нескладным. Но как только я вчитался, так этот язык и захватил меня. (Л. Толстой)
3. ...Спешу в нескольких словах изложить моё мнение о драме «Гроза». Язык действующих лиц, как в этой дра­ме, так и во всех произведениях Островского, давно всеми оценён по достоинству, как язык художественно-верный, взятый из действительности, как и самые лица, им гово­рящие. (И. Гончаров)
4. Академик Д. Лихачёв в книге «Письма о добром и прекрасном» пишет: «Наш язык - это важнейшая часть нашего общего поведения в жизни. И по тому, как чело­век говорит, мы сразу и легко можем судить о том, с кем мы имеем дело... Учиться хорошей интеллигентной речи надо долго и внимательно - прислушиваясь, запоминая, замечая, читая и изучая. Но хоть и трудно - это надо».
5. Л. Ландау, обращаясь к молодёжи, однажды сказал: «Грош цена вашей физике, если она застилает для вас всё остальное: шорох леса, краски заката, звон рифм. Это какая-то усечённая физика... Я, например, в неё не верю».
6. Лирика Анны Ахматовой - неотъемлемая часть на­шей национальной культуры, одна из живых и не утрачи­вающих 2 свежести ветвей на древе великой русской поэзии. (А. Твардовский)
7. Как ни говори, а родной язык всегда остаётся родным. Когда хочешь говорить по душе, ни одного французского слова в голову нейдёт, а ежели хочешь блеснуть, тогда другое дело. (Л. Толстой)
8. Чем гибче, чем богаче, чем многообразнее мы усвоим себе тот язык, на котором предпочли мыслить, тем легче, тем многоразличнее и тем богаче выразим на нём нашу мысль. (Ф. Достоевский)
9. О, смех великое дело! Ничего более не боится человек так, как смеха... Боясь смеха, человек удерживается от того, от чего бы не удержала его никакая сила. (Н. Гоголь)
10. Знаки препинания существуют, чтобы выделить мысль, привести слова в правильное соотношение и дать фразе лёгкость и правильное звучание. Они твёрже «держат текст и не дают ему рассыпаться». (К. Паустовский)

382. 1. Прочитайте высказывания писателей и учёных, разграничивая тембром голоса речь разных лиц в одном и том же отрывке.
2. 2-3 высказывания (по вашему выбору) сделайте цитатами, добавляя свои слова и располагая их или перед высказыванием, или в начале его, или в середине, или в конце таким образом, чтобы ясно было, где ваши слова, а где слова писателя, учёного, чтобы легко было читать текст с цитатой. Знаки препинания - как при прямой речи.
3. Изложите содержание нескольких высказываний в виде косвенной речи с заменой местоимений и личных форм глагола (там, где это необходимо). Например: Короленко писал, что он трижды перечитывал «Войну и мир», и с каждым разом это произведение Толстого казалось ему «всё более великим».
1. Перечитываю «Войну и мир». Это уже третий раз, и с каждым разом это произведение Толстого кажется мне всё более великим, и новые стороны всё продолжают выступать там, где прежде внимание скользило равнодушно. Теперь, в моём почти болезненном настроении, великая, правдивая, спокойная эпопея действует на меня глубоко умиротворяющим2 образом, как сама природа. Никто не писал с такой захватывающей2 правдой... Это - широко, свободно, искренно, правдиво. Какое изумительное обилие образов, какая волна жизни, эти образы одухотворяющая. (В. Короленко)
2. ...Благодаря своей искренности Чехов создал новые, совершенно новые, по-моему, для всего мира формы писания, подобных которым я не встречал нигде. Его язык удивителен. Я помню, что когда я первый раз начал читать Чехова, то сначала он показался мне каким-то странным, как бы нескладным. Но как только я вчитался, так этот язык и захватил меня. (Л. Толстой)
3. ...Спешу в нескольких словах изложить моё мнение о драме «Гроза». Язык действующих лиц, как в этой драме, так и во всех произведениях Островского, давно всеми оценён по достоинству, как язык художественно-верный, взятый из действительности, как и самые лица, им говорящие. (И. Гончаров)
4. Академик Д. Лихачёв в книге «Письма о добром и прекрасном» пишет: «Наш язык - это важнейшая часть нашего общего поведения в жизни. И по тому, как человек говорит, мы сразу и легко можем судить о том, с кем мы имеем дело... Учиться хорошей интеллигентной речи надо долго и внимательно - прислушиваясь, запоминая, замечая, читая и изучая. Но хоть и трудно - это надо».
5. Л. Ландау, обращаясь к молодёжи, однажды сказал: «Грош цена вашей физике, если она застилает для вас всё остальное: шорох леса, краски заката, звон рифм. Это какая-то усечённая физика... Я, например, в неё не верю».
6. Лирика Анны Ахматовой - неотъемлемая часть нашей национальной культуры, одна из живых и не утрачивающих свежести ветвей на древе великой русской поэзии. (А. Твардовский)
7. Как ни говори, а родной язык всегда остаётся родным. Когда хочешь говорить по душе, ни одного французского слова в голову нейдёт, а ежели хочешь блеснуть, тогда другое дело. (Л. Толстой)
8. Чем гибче, чем богаче, чем многообразнее мы усвоим себе тот язык, на котором предпочли мыслить, тем легче, тем многоразличнее и тем богаче выразим на нём нашу мысль. (Ф. Достоевский)
9. О, смех великое дело! Ничего более не боится человек так, как смеха... Боясь смеха, человек удерживается от того, от чего бы не удержала его никакая сила. (Н. Гоголь)
10. Знаки препинания существуют, чтобы выделить мысль, привести слова в правильное соотношение и дать фразе лёгкость и правильное звучание. Они твёрже «держат текст и не дают ему рассыпаться». (К. Паустовский)

Своим творчеством эти писатели изменили историю литературы 20 века, внося в нее свой весомый, неоценимый вклад. Их цитируют, на них ссылаются, о них говорят и спорят. Неоспоримо, но факт — эти фамилии всегда на слуху. Нет такого человека, который хотя бы раз не слышал об этих писателях или не держал в руках их книги. Так дадим же им сегодня слово, вспомнив самые яркие и противоречивые цитаты 20 лучших писателей ушедшего столетия.

Габриэль Гарсиа Маркес

Его произведения, окутанные загадками и мифами, любят и читают во всем мире. Являясь создателем течения “магический реализм”, он так много хотел рассказать людям и рассказал! Многие его цитаты о любви и это неудивительно! Ведь герои его произведений умели жить и любить по-настоящему.

“Возможно, в этом мире ты лишь человек, но для кого-то ты - весь мир”.

Александр Солженицын

Правительство боялось его как огня, родственники любили всей душой, а интеллигенты уважали и боготворили. Солженицын ни на секунду не переставал любить свою родину и думать о ней, даже находясь далеко за ее пределами. Он прожил длинную, полную испытаний и лишений жизнь, оставив после себя огромное литературное наследие.

“ Образование ума не прибавляет”.

«Жизнь дана для счастья».

«Умного на свете много, мало - хорошего».

Карлос Кастанеда

Книги писателя и мыслителя Карлоса Кастанеды стали для одних настоящим открытием, а для других новой точкой зрения об окружающем мире. Его мировоззрение необычно для простого человека. А к серии книг, посвященной шаманизму, сам автор применял термин “магия”, хоть и уточнял, что его недостаточно для полноценного раскрытия сути учения наших предков.

“Если тебе не нравится то, что ты получаешь, измени то, что ты даёшь ”.

Пауло Коэльо

Как ни один другой писатель в мире Пауло Коэльо помогает читателям взглянуть на вещи под другим углом, даже в малом находить великое и смотреть на жизнь с неизменным оптимизмом. Его любят и читают во всем мире, а тираж его 18 книг давно шагнул за отметку в 350 миллионов экземпляров.

“Если осмелишься сказать «прощай», жизнь наградит тебя новым «здравствуй»”.

Хорхе Луис Борхес

Неподражаемый поэт, писатель и мыслитель Борхес был обладателем многочисленных наград. Несмотря на слепоту во второй половине жизни, он все так же отчетливо видел и изображал в своих произведениях человеческие души.

“Кто-то гордится каждой написанной книгой, я – любою прочтенной”.

Братья Стругацкие

Борис и Аркадий Стругацкие, пожалуй, самые знаменитые братья-писатели. Кумиры миллионов людей, они пишут о будущем, о человеке и мире. Их произведения давно стали классикой жанра и частью жизни почитателей таланта Стругацких. Как сделать правильный выбор, не заблудиться и найти себя — вот вопросы, на которые отвечает их творчество.

“Деньги нужны человеку для того, чтобы никогда о них не думать.”

Рэй Брэдбери

Считается, что именно благодаря этому писателю-мечтателю читатели проявили невероятный интерес к жанру фэнтези и научной фантастике. О чем думал, и о чем хотел сказать Брэдбери? Читайте в цитатах:

“ Когда человеку 17, он знает все. Если ему 27 и он по-прежнему знает все - значит, ему все еще 17”.

Умберто Эко

Этого писателя современности считают одним из самых эрудированных людей. Он работал на телевидении и в прессе, и о многом может рассказать на лекциях, которые до сих пор читает по всему миру. В 2010 году Эко заявил, что вряд ли напишет еще один роман, поэтому спешите насладиться уже написанными произведениями и пополнить свой запас очередной авторской цитатой:

“Ничто так не подбадривает струсившего, как трусость другого человека.”

Эрих Мария Ремарк

Этот удивительно деликатный и ранимый человек всю жизнь сомневался в своем таланте. Он прошел войну, где был тяжело ранен, и испытал глубокие, но, к сожалению, неразделенные чувства. Книги Ремарка полны чувств и образов, которые жили в его сердце. Будучи писателем «потерянного поколения», он извечно поднимал тему войны и любви. О них и его знаменитые цитаты:

light-of-angels.ucoz.ru

“Первый человек, о котором ты думаешь утром и последний человек, о котором ты думаешь ночью, - это или причина твоего счастья или причина твоей боли. ”

Эрнест Хемингуэй

Жизнь этого писателя полная неожиданностей и приключений вызывала у людей не меньший интерес, чем его многочисленные рассказы и романы. Краткий с одной стороны, но такой всеобъемлющий с другой, стиль, в котором писал Хемингуэй, навсегда отпечатался на истории литературы 20 века. Из его цитат люди нередко узнают что-то и из своей жизни:

“Все люди на свете делятся на две категории. С первыми легко, как легко и без них. Со вторыми очень сложно, но жить без них невозможно совсем”.

Джордж Оруэлл

Писатель иронического, острого ума известен, прежде всего, своими нетленными произведениями “Скотный двор” и “1984”. Его творения нередко пестрят ужасами тоталитарного режима. И хотя многие из цитат Оруэлла, к счастью, не сбылись, читая их, каждый раз вздрагиваешь от того, насколько пророчески они звучат:

“Свобода — это возможность сказать, что дважды два — четыре. ”

Владимир Набоков

Мастер слова, знаток человеческих душ и автор произведений о любви, был настоящим гражданином мира и удивительно разносторонним человеком. Набоков мог изучать женскую и мужскую психологию, совмещая это занятие с увлечением бабочками. Кстати, открытые им новые виды, теперь названы в его честь.

“Память воскрешает всё, кроме запахов. Но зато ничто так полно не воскрешает прошлого, как запах, когда-то связанный с ним.”

Джером Дэвид Сэлинджер

Кажется, что жить наперекор системе Сэлинджеру было невероятно важно. Он ушел из литературы, написав один единственный, но известный во всем мире роман “Над пропастью во ржи”. Бросил город ради глухой деревни. Будучи бунтарем по своей природе, автор культового произведения служил примером для многих поколений таких же бунтарей. И всю жизнь Сэлинджер жил так, как считал нужным, а не так, как того ждало от него общество.

“Вечно я говорю «очень приятно с вами познакомиться», когда мне ничуть не приятно. Но, если хочешь жить с людьми, приходится говорить всякое.”

Эжен Ионеско

Несмотря на то что писатель считается одним из основоположников “театра абсурда”, сам Ионеско не раз говорил, что его пьесы реалистичны настолько, насколько абсурден весь реальный мир и окружающая действительность. И его цитаты — лучшее тому подтверждение:

storm-prorammes.weebly.com

“Лучше журавль в небе, чем комок в горле.”

Джон Р. Р. Толкин

Роман “Властелин Колец” принес Джону Толкину всемирную славу, а его книга стала одной из самых читаемых в 20 веке. Творчество писателя оказало огромное влияние на жанр фэнтези в частности, и на мировую культуру в целом. Сегодня Джон Толкин числится в списке “50 величайших британских писателей с 1945 года” и по праву считается одним из самых успешных литераторов прошедшего столетия.

“Мы не выбираем времена. Мы может только решать, как жить в те времена, которые выбрали нас.”

Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Несмотря на то, что этот американский писатель являлся ярчайшим представителем “потерянного поколения”, сам он относил свои произведения к “эпохе джаза”, им же придуманной. Сегодня вряд ли найдется человек, до сих пор не читавший или не слышавший о его романе “Великий Гэтсби”.

“Часто бывает, что с какого-то пустякового эпизода начинается важная полоса в жизни человека”.

Курт Воннегут

Относящийся к числу самых известных фантастов и сатириков, Курт Воннегут прошел через немалые испытания в своей жизни. Он видел войну, терпел неудачи в карьере, но все-таки не разочаровался в этом мире. В своих книгах писатель не боялся высмеивать даже самые трагические моменты. В этом весь он.

“И, хотя люди глупы и жестоки, смотрите, какой прекрасный нынче день”

Антуан де Сент-Экзюпери

В книгах этого известного французского писателя гармонично переплетались темы любви, ностальгии по детству и других сугубо личных переживаний. Несмотря на то, что писателю была отведена такая короткая жизнь, он успел оставить после себя множество рассказов, пропитанных любовью ко всему живому.

“Любить – это не значит смотреть друг на друга, любить – это значит смотреть в одном направлении.”

Франц Кафка

Франц Кафка был своего рода уникумом в литературной среде 20 столетия. Его произведения, пропитанные страхом перед миром и абсурдом, вызывают у читателей целую гамму тревожных чувств. Такую реакцию не вызовет ни одна другая книга какого-либо другого писателя. Кстати, большая часть работ немецкого публициста была опубликована уже после его смерти. Цитаты Кафки зачастую содержат в себе учения и нарекания:

“ Счастье исключает старость. Кто сохраняет способность видеть прекрасное, тот не стареет ”.

1. Михаил Булгаков

Его называют самым мистическим писателем своего времени и борцом с советской властью. Отказавшись писать о пятилетках и соцреализме, Булгакову пришлось столкнуться с цензурой и отказом в печати. Долгое время его произведения пролежали в столе, а увидев свет, тут же были разобраны на цитаты.

“Злых людей нет на свете, есть только люди несчастливые”.

«Тот, кто любит должен разделить участь того, кого он любит.»

Омар Хайям

Великий персидский мудрец, философ, астроном, математик и поэт. Его знаменитые рубаи известны в каждом уголке мира. Его произведения пронизаны добротой и высокими нравственными ценностями.

«Правда и ложь отделяются расстоянием, шириной с волосок».

«Если подлец лекарство даст тебе - вылей! Если мудрец яду нальет - прими!»

Ричард Бах

Удивительный американский писатель современности, его философские произведения полны глубокого смысла, хотя написаны очень легко и живо. Он является потомком талантливого композитора-классика Иоганна Баха.

«Ни одно желание не дается человеку без сил осуществить его, возможно нам только придется потрудиться для этого.»

«Чтобы стать свободными и счастливыми, мы должны пожертвовать всего лишь скукой. Однако это не всегда легкая жертва.

Оскар Уайльд

Этого талантливейшего писателя в свое время называли «человек-пародокс». Он был невероятно элегантен, но одновременно ярким, а все произведения моментально становились популярными!

«Я слышал столько клеветы в Ваш адрес, что у меня не осталось сомнений: Вы - замечательный человек!»

» Будь собой, остальные роли уже заняты.»

Марина Цветаева

Эта талантливая поэтесса прожила очень яркую, насыщенную жизнь Таким же было её творчество. Её любовная лирика очень тонка и остра одновременно. Хотя при жизни она не достигла признания, сейчас трудно найти человека, который бы не слышал её имя.

«Крылья даруют свободу только в полете, сложенные за спиной они несут лишь тяжесть.»

Цитаты, которые учат жизни: лучшее от великих писателей обновлено: Ноябрь 8, 2018 автором: mila ognevich