Интерпретация данных. Интерпретация и анализ данных

Интерпретация данных (семейный диагноз) Интерпретация данных оценочного семейного интервью и семейной диаграммы разбивается на следующие десять сфер: (1) идентифицируемый пациент; (2) позиция братьев и сестер; (3) эмоциональный процесс в ядерной семье; (4) стрессоры; (5)

Первым шагом любого предварительного анализа является интерпретация данных. «Любое количество фактов, - отмечал американский генерал В. Плэтт, - обработанных наилучшим спо­собом, снабженных индексами, занесенных в досье, не имеет ка­кой-либо ценности до тех пор, пока сотрудник службы информа­ции не раскроет смысла этих многочисленных фактов, не сопоста­вит их и не передаст в другие ведомства в такой форме, в которой их значение будет совершенно ясным».

Отсюда становится по­нятным, почему аналитик не может приступить к работе, пока не осуществлена интерпретация данных. Точнее без нее он обречен находится в состоянии неопределенности. Представьте себе хаос, возникающий на дорогах вследствие неправильного понимания автомобилистами сигналов, подаваемых друг другу.

Наиболее важное преимущество процесса интерпретации - возможность выявления смысла. Например, необходимо интерпре­тировать речь. Даже в том случае, когда услышанный разговор ве­дется на языке, который является родным для наблюдателя, то ни у кого нет полного лексического запаса, а иногда просто требуется хороший словарь. «Если говорить совсем всерьез, - предупреждал Ю.В. Дубинин, - то надо иметь в виду, что неправильно употреб­ленная терминология, пусть даже и «улучшенная» по сравнению с прежней, может и в самом деле внести сумятицу, а то и вызвать недоразумение, если речь идет о чем-то деликатном. Одним сло­вом, требуется постоянное «ковыряние» в прецедентах, внимание к уже принятым или изданным документам, штудирование всяких толковых или специализированных словарей, обращение к мудро­сти старожилов».

Примечательно, что «вождь народов» обращал серьезное внимание на качество и точность перевода добытых документов. Однажды сотрудница, переводившая секретный отчет, вместо «5-я дивизия армии США, расквартированная в Германии», написала «5 американских дивизий...» Документ с ошибкой ушел наверх, а вер­нулся из сталинского кабинета с большим вопросительным знаком на полях и припиской: «Может, речь не о пяти, а о 5-й дивизии». Переводчицу, когда ей сообщили об этом, чуть удар не хватил, но все обошлось.

Трудность для интерпретации речи представляет собой слэнг. Об этом красноречиво поведал еще Ф. Энгельс в работе «Как не следует переводить Маркса». Однажды несколько оксфордских студентов последнего курса переплыли на четырехвесельной лодке через Дуврский пролив. В газетных отчетах сообщалось, что один из них «catch a crab», что означало «поймать краба», а в перенос­ном смысле - «слишком глубоко погрузить весло в воду». Лон­донский корреспондент кельнской газеты понял эти слова букваль­но и добросовестно сообщил в редакцию, что «краб зацепился за весло одного из гребцов». Отсюда нужно помнить, что встречаются и те, для кого небрежность, допущенная при переводе - находка.

Они не замедлят оживить свое выступление каким-нибудь перлом или «ученым» советом на тему «как лучше».

Следует знать, что каждое поколение располагает собствен­ным набором модных словечек. Профессиональные группы поль­зуются собственным жаргоном. Американцы в первом, а зачастую в более поздних поколениях, мешают иностранные слова и фразы с английскими. В каждом регионе бытуют диалектные выражения, о которых не слышали в других. «Мы с женой, - с иронией вспо­минал свою первую командировку в Каир В.А. Кирпиченко, - об­наружили, что люди на улице говорят на каком-то мало понятным для нас языке - вроде бы и на арабском, а вроде бы и нет. Уж слишком египетский диалект был не похож на арабский литератур­ный язык, который мы, судя по оценкам, успешно изучали в институте».

Очевидно, что высокий уровень интерпретации зависит не только от техники и знания языка, но и от понимания националь­ных особенностей страны, ее души. «Мне, - рассказывал извест­ный литературный переводчик С. Апт, - случалось переводить и прозу и стихи, и думаю, что самым трудным была не интеллекту­альная проза... В случае с нею главная задача - понять. Само по­нимание текста образует стиль. Сложнее всего проза, построенная на игре словами, смыслами, ассоциациями. Теория перевода не может научить этому искусству, как не может сделать писателем знание литературной теории. В переводе каждое решение единично».

В ноябре 2002 г. дипломаты, разведчики и лингвисты бились над загадкой о том, есть ли у Северной Кореи ядерное оружие? Признался ли Пхеньян, что он им обладает? Ответ на судьбонос­ные для мировой политики вопросы во многом зависел от мнения знатоков корейского языка. Во всем мире разгорелся спор, сказал ли диктор радио Пхеньяна о своей стране «обладает ядерным ору­жием» или «имеет право обладать ядерным оружием». Дело в том, что корейское произношение этих фраз отличается лишь одним звуком.

Достаточно здесь констатировать, аналитику для правильной интерпретации информации необходимо выявлять не только смы­словое значение слов, но и оттенки этих значений. «Пожалуй, - фиксировал советский дипломат Ю.В. Борисов, - ни в одной сфе­ре политической жизни так не важны детали, отдельные замечания и краткие реплики государственных мужей, как в дипломатии. Иногда несколько мимоходом брошенных слов раскрывают реаль­ную политику лучше, чем любой официальный документ, или ярко характеризуют тех людей, с которыми приходится сталкиваться дипломату ».

Речь человека может быть серьезной, саркастичной, цинич­ной, шутливой, или это может быть просто рассказ, рассчитанный на то, чтобы произвести впечатление, либо успокоить страсти. Од­нажды неуклюжее высказывание британского министра иностран­ных дел Дж. Стро чуть было не вызвало крупный скандал между Лондоном и Вашингтоном. Накануне Дж. Буш-младший прозрачно намекнул в Конгрессе США, что Ирак, Иран и Северная Корея мо­гут стать следующими целями американской антитеррористиче­ской операции. И тут Дж. Стро, находившийся в США с рабочим визитом, сделал неожиданное заявление, квалифицировав речь как предвыборную риторику. Его слова встретили сильное раздраже­ние в Белом Доме. И министр сразу же попытался замять нелов­кость, заверив, что Лондон, как всегда, будет полностью поддер­живать США во всех внешнеполитических начинаниях.

Возможно, станет полезным при интерпретации данных и учет такого немаловажного обстоятельства, как физическое со­стояние партнера по разговору. Информационную значимость имеют выразительные движения, сопровождающие речь человека, так называемые паралингвизмы. Они несут разнообразную и бога­тую информацию о говорящем и отражают не только его состоя­ние, тип нервной системы, но и поведение в связи с избранной им индивидуальной и социальной ролью.

Можно скрыть в общем-то любое заболевание, но в случаях нарушения мозгового кровообращения человека всегда выдает речь, а иногда - движения. Речь человека при нарушении мозго­вого кровообращения становится «заразной» для слушающих его. Речедвигательные и речеслуховые (подающие и воспринимающие) системы этих двух сторон (говорящей и слушающей) работают в разных режимах, и системы слушающего просто «перегреваются», «перегорают». Даже, казалось бы, безобидные вставки «э-э-э» ме­жду словами свидетельствуют о типичном сбое во взаимодействии определенных структур мозга говорящего. При том она «дезориен­тирует» мозг слушающего. Не исключено, что внешнеполитиче­ские идеи А.Д. Сахарова, произнесенные им с трибуны, оттого и принимались в штыки многими слушателями, что его речь была дизартричной и логоневрастической.

При интерпретации устной речи полезно обращать внимание на тональность и жесты. «Во внешней политике, - подчеркивал бывший министр иностранных дел Франции М. Жобер, - слова играют не меньшую роль, чем действия, а, возможно, даже боль­шую, поскольку в зависимости от обстоятельств бывает важен да­же тон, которым говорятся эти слова, и бывают такие периоды, ко­гда этот тон, пусть даже он не будет по-прежнему дружественным или сочувствующим, не может оставаться тоном нерешительности или двусмысленной любезности. Итак, тон заявлений, используе­мые средства действия - все играет роль и налагает определенные обязательства».

Неосторожное обращение со словом и двусмысленный тон потенциально грозит неприятностями, а то и выливается в дипло­матический скандал.

За подтверждением далеко лезть в глубь исто­рии нет резона. Совсем недавно чешский премьер М. Земан во вре­мя визита в Израиль будто бы сравнил Я. Арафата с А. Гитлером, что вызвало шок у деятелей Евросоюза, для которых палестинский лидер остается нобелевским лауреатом. Репортер спросил у М. Земана: «Видит ли он в Арафате Гитлера?» Тот ответил: «Разуме­ется, не мое дело оценивать Арафата, но всякий, кто поддерживает терроризм, является террористом». Израильский журналист точкой отгородил «разумеется». Произошло прямо как в резолюции импе­ратрицы «казнить нельзя помиловать» - пропущенная запятая равна жизни. Вдобавок М. Земан помянул об опыте чехов по де­портации судетских немцев, применительно к палестинцам. По­следняя фраза вызвала негативную реакцию в Австрии, Германии и Венгрии среди организаций представлявших интересы выселен­ных, ратующих сегодня за восстановление справедливости. Разго­релась газетная полемика и дипломатический скандал, результатам чего стал срыв очередной встречи «Вышеградской четверки» в Бу­дапеште.

Закономерно, что придание нюансов словам и понятиям од­нозначно рассматривают как кладезь возможностей для умелой ди­пломатии. Уместен в этой связи в качестве яркой иллюстрации эпизод из биографии А.Е. Бовина, относящийся к августу 1968 г. «О предстоящем вторжении, - вспоминал он, - я узнал дня за три. Посол Чехословакии в Москве Коуцкий, уезжая в отпуск в Крым, устроил по этому поводу прием. Мы с ним друзья. «Слушай, - говорю я ему, - расскажу тебе анекдот. Идет Христос по Тиве­риадскому озеру, «яко посуху». За ним - двенадцать апостолов. Последним идет Павел. Он по цепочке передает Христу: «Иисусе, я уже по колено в воде». Тот ему по цепочке передает: «Читай та­кую-то заповедь». Идут. Потом тот опять по цепочке передает: «Я уже по пояс в воде». - «Читай заповедь!» Потом - по шею. И то­гда Христос говорит: «Не выпендривайся, Павел, иди, как все - по камешкам». И добавил (не Христос, а я): «Сообщи в Прагу, что Бо­вин тебе рассказал этот анекдот!» Единственное, что я мог тогда сделать».

В отличие от устной речи, письменный текст труднее интер­претировать. Отдельные люди склонны к преувеличениям, что также необходимо учитывать, а некоторые - к недооценке собы­тий и явлений. Факты, с которыми работает исследователь, не все­гда являются истиной. В случае дезинформации они могут оказать­ся ложью. Причем уяснить последнее часто затруднительно. Г. Тревентон, автор монографии «Скрытые операции», вспоминал, что когда аналитики обсуждали книгу К. Стерлинг, которая собра­ла из периодики разных стран различные случаи советской под­держки террористов, то оказалось, что вся информация была до этого напечатана в разных изданиях с подачи ЦРУ. «Пытаясь об­мануть иностранцев, - заключал Г. Тревентон, - мы обманули сами себя».

Для интерпретации необходимо также произвести оценку времени и место встречи или контактов. Следует учитывать, что в интерпретации нуждаются не только речь, но и поступки. «Неиско­ренимо убеждение политиков, - отмечает в этой связи профессор Вестминстерского университета Дж. Кин, - что половину полити­ки составляет создание имиджа, а другую половину - искусство заставить людей поверить в этот имидж независимо от «факторов»; старый афоризм, что политиков можно понять по их делам, а не словам, остается верным».

При всех обстоятельствах надо иметь в виду, что помощь в истолковании слов и поступков помогут оказать достижения из об­ласти психологии и других смежных наук. Дипломатия в чем-то похожа на театр, в котором есть солисты и статисты, где сущест­вует своя закулисная жизнь, а что-то выносится на публику. В ка­честве свидетельства сошлемся на комментарий З. Бжезинского по поводу фамильярных отношений «друга Билла» и «друга Бориса». «Понятно же, - язвил он, - что на самом деле никакие они не друзья. Что у них общего? Но картинное братание порой создает ложное впечатление и заслоняет собой подлинную суть проблем».

Правильный выбор момента, или своевременность - одна из важнейших составляющих успешной интерпретации на этапе пред­варительного анализа. Отсрочка интерпретации ведет к ошибкам, к контактам с «пустым» человеком или продолжению акции в тех случаях, когда ресурсы следовало бы использовать в других целях. В подобный капкан однажды в годы «холодной войны» попали из­раильские спецслужбы. Считается, что если объект слежки приме­няет профессиональные приемы для ее выявления и «отрыва», то он наверняка шпион. В один прекрасный день наружка «Шин Бет» установила, что «чистые» дипломаты и члены различных делега­ций из социалистических стран обладают высокой квалификацией в плане выявления слежки. У контрразведки возникли подозрения и она была вынуждена вести наблюдение за этими ложными объек­тами, что приводило к распылению сил и отвлечению внимания от действительных шпионов.

Вполне закономерно, что отсрочка интерпретации не позво­ляет предотвращать провального мероприятия. «Наверное, - раз­мышлял Т. Масарик, - нет ничего важнее для политика, равно и для обыкновенной жизни, как знание людей. Узнать тех, истинных и избранных, но раскусить и неправых, без основания претендую­щих на лидерские места. Любой успешный переворот выносит на поверхность множество парвеню, крикунов и лжепророков».

В процессе интерпретации часто наблюдаются противоречия. Их надо учитывать в ходе анализа. Впрочем, как и то, что слишком большое количество информации, которая дает противоречивое толкование имеющихся фактов, так же сбивает с толку людей, принимающих решение, как и ее полное отсутствие. А. Даллес в подобных случаях для иллюстрации ссылался на Р. Вольштеттер, которая анализировала трагедию в Перл-Харборе. «Если, - резю­мировала она, - наш разведывательный аппарат и другие инфор­мационные каналы не могли дать четкой картины намерений и возможностей Японии, то в этом виновато не отсутствие информа­ции или ее недостаток, так как мы как раз имели в то время, пожа­луй, даже ее избыток. Вероятно, мы никогда более не будем иметь такого большого количества источников в нашем распоряжении».

Одни считают, что лучший способ устранения противоречий - полагаться только на одного аналитика-исследователя, который должен обрабатывать и иметь доступ ко всей информации, необхо­димой для их интерпретации. Другие рекомендуют применять сис­тему интерпретации, когда собранная информация пропускается через ряд сотрудников, которые ее комментируют. Третьи делают ставку на компьютер, который с помощью специальных программ выявляет наиболее важные детали информации, уже введенной в банк данных.

3.3 Обработка и интерпретация данных

После прохождения группой испытуемых всех пяти диагностических методик, их анкеты, опросники и прочие материалы обрабатываются согласно указанным выше правилам. Для удобства и анонимности имена испытуемых заменяются буквами русского и латинского алфавита. В первую очередь подсчитываются баллы по шкалам Хорровица, Миссипской шкале и опроснику опросника посттравматического роста (ОПТР) Тадеши и Калхауна. Все готовые данные заносятся в сводную таблицу (приложение). Также отдельно заполняется таблица по шкале ОПТР и каждому из ее критериев. Каждая из характеристик: ОД - отношение к другим, НВ - новые возможности, СЛ - сила личности, ДИ - духовные изменения, ПЦ - повышение ценности жизни имеют свои нормативные значения, говорящий о низкой, средней или высокой степени развитости данного фактора (приложение). А суммарный бал выражает степень постратравматического роста человека. Соответственно, чем выше балл того или иного фактора, тем выше общий посттравматический рост (приложение).

Фактор «отношение к другим». Человек стал больше рассчитывать на других людей в трудную минуту, испытывать большую близость с окружающими, более охотно выражать свои эмоции. У него появилось больше сострадания к людям, он стал тратить больше усилий на налаживание взаимоотношений с людьми, чаше признавать, что нуждается в других людях, более высоко ценить их.

Фактор «новые возможности». У человека появились новые интересы, он направил свою жизнь по новому пути, у него появилась уверенность, что он может сделать свою жизнь лучше; у него появились возможности, которые не были доступны раньше. Он с большей вероятностью попытается изменить то, что нуждается в изменении. Фактор «сила личности». Человек стал чувствовать большую уверенность в себе, лучше понимать, что может справляться с трудностями. Он в большей степени способен принимать вещи такими, какие они есть, обнаружил, что он сильнее, чем полагал.

Фактор «духовные изменения». Человек стал лучше понимать духовные проблемы, стал более религиозным.

Фактор «повышение ценности жизни». У человека поменялись жизненные приоритеты, он стал гораздо лучше понимать ценность собственной жизни, теперь он больше ценит каждый день своей жизни. Таким образом, испытуемые с высоким суммарным баллом ОПТР характеризуются следующими чертами. После бедствия у них изменяется отношение к другим людям в сторону большей открытости, позитивности, сострадания. Появляется ощущение новых возможностей, новых интересов, желание изменений. Они начинают чувствовать большую уверенность в себе, чувствовать силу, чтобы справляться с трудностями. Они начинают лучше понимать духовные проблемы других людей. В целом у них повышается ценность жизни вообще и каждого момента жизни в частности. Так, по приложениям 12-13, мы можем судить о том, что у подавляющего большинства участников показатели посттравматического роста достаточно высокие и средние: так почти у половины военных - 46% (14 человек) высокие показатели посттравматического роста, у 40% - средние, и лишь у 14% - низкие и очень низкие баллы (рисунок 5). Идеальным можно назвать показатели участника Л - максимально возможные баллы по всем факторам, а также участника И. Наиболее отрицательные результаты наблюдаются у испытуемых под буквами Д, М и L.

Динамично развиваются факторы новых возможностей и переоценки жизни, в то время как отношение к людям улучшается незначительно. Можно говорить и о том, что остальные факторы сильно зависимы от силы личности. Мы придерживаемся того мнения, что она и в дотравматическом периоде была значительной, что гарантировало хорошую смысловую работу личности и стало залогом развития стойкости и роста.

Результаты тестирования военных по опроснику посттравматического роста (ОПТР) Тадеши и Калхауна в процентном выражении По шкале Хоровица от 0 до 8 баллов - свидетельство минимального влияния травматического события на человека, от 9 до 25 - средняя степень уязвленности травмой, 26-43 - умеренно сильное влияние травмы на личность, свыше 44 баллов - сильное травматическое влияние, вызывающее расстройство. Руководствуясь этим и вернувшись вновь к сводной таблице в приложении 12, мы можем видеть, что у большинства военных - 77% или 23 человека имеет место выраженная сильная степень влияния травматического события, что подтверждает наличие у них расстройства. Максимально сильно повлиял экстремальный, ставший травматическим, военный опыт на участников У и L, а меньше всего подверглись психологической и смысловой травматизации участники Л и К.

Результаты тестирования военных по методу шкалы влияния травматического события Хоровица.

Для того, чтобы убедиться в объективности результатов тестирования по методике Хоровица, можно в том же приложении проанализировать баллы по Миссипской шкале травматического боевого опыта. Градация данной шкалы в нашей стране адаптирована Тарабриновой Н.В.. Согласно ей суммарный балл до 70 говорит о минимальном влиянии травматического опыта либо о его отсутствии. Свыше 70 баллов - сильное влияние события, а свыше 153 баллов - очень сильное влияние травматического опыта. Согласно этой градации у 86 % или 26 человек наблюдается сильное травматическое влияние у 14% - очень сильно выраженное влияние травмы. Однако, следует помнить, что нет участников с баллами ниже 70, что говорило бы об отсутствии у них травмы и расстройства, точно также, как и по шкале Хоровица не было баллов в пределах от 9 до 25. Значит, у большинства военных умеренное сильное или сильное влияние травматического события, а значит все они подвержены расстройству той или иной тяжести, но с различным потенциалом посттравматического роста. Для того, чтобы глубже понять мотивационную срезу участников, их смысловую работу и возможности посттравматического роста, необходимо на завершающем этапе обработать и проанализировать данные нарративных интервью и анкет методики незаконченных предложений. Первые три шага в анализе нарративного интервью нами уже выполнены. Переходим сразу к 4 шагу - анализу знаний тестируемых. В большинстве интервью - 26, мы обнаруживаем, как и в первом, проведенным с участником А, что военных с экстремальным опытом хорошо осознают свою ситуацию, обладают достаточными знаниями для борьбы с расстройством и посттравматического роста. Они способны без затруднений проанализировать сильные и слабые стороны своей личности, найти возможные пути выхода, помочь своей реабилитации.

На 5 этапе анализы, проводится сравнение всех тридцати интервью. По принципу «минимального» контраста мы находим совпадения в главных травмирующих событиях: гибели друзей, как в первом случае, - 6 интервью, тяжелых ранениях - 10 интервью, плене - 5 интервью. Принцип «максимального» контраста раскрывает картину биографического проекта военнослужащих, укладывающийся в схему поступление на службу - карьера в мирное время - военные события - травма - отставка или временный перерыв на реабилитацию.

Шестой, завершающий шаг, довершает модель жизненного опыта исследуемых. Типическая биографическая модель военнослужащих это служба разделенная на три периода, до, во время и после участия в военных действиях в Чечне. Подтверждается темпоральность ременных отношений прошлого, настоящего и будущего, в котором и происходит смысловое изменение, приводящее к травме. Но в тоже время смысловые трансформации нарраторов близки к образу «мудрецов», что говорит о высоком потенциале посттравматического роста у большинства из них. Главная сфера проблематичности - избавление от расстройства, переход от переживания к проживанию и нормальному существованию. В структуре перехода раскрывается эндонарратив в прошлом, экзистенциальный нарратив экстремального опыта, и мезоннаратив постэкстремального опыта. В этом мезанарративе военные приходит к переосмыслению ценности жизни, раскрытию самореализации в семье или на ином мирном поприще. Подобные процессы отражаются и в анкетах незаконченных предложений. 60 % или 18 человек хотят излечения от расстройства, перехода к нормальной полноценной жизни. Почти столько же мечтают о продолжение военной карьеры или другом любимом занятии. Надеются, что смогут справиться с психическим дискомфортом, наладить отношения с окружающими - 70%. Больше половины конструируют позитивной образ личного будущего. Итак, диагностический эксперимент показал, что все военных подвержены посттравматическому стрессу и расстройству, при этом у 77-86% сильно выражено влияние травматического события. Однако 86% от всего числа исследуемых имеют средний или высокий показатель посттравматического роста, 86% хорошо осознают свое положение и, как, показал, нарративный анализ знают способы преодоления расстройства, 70% имеют уверенную надежду. В их смысловой сфере происходят положительные трансформации, и есть возможность к переходу от расстройства к росту в триаде «расстройство-стойкость-рост». Поэтому после проведения курса реабилитации у половины группы, мы проведем контрольный эксперимент для подтверждения или опровержения нашей гипотезы о том, что военные, прошедшие психологическую реабилитацию, переносят травматический опыт легче, чем те, которые не прошли психологическую реабилитацию.

Защита, обеспечение с помощью органов самоуправления, военных комиссариатов получения социальных благ, установленных законодательством. Таким образом, специализированные центры по социально-психологической реабилитации участников боевых действий играют важную роль в разрешении данной проблемы. Заключение Проблема социально-психологической реабилитации и адаптации человека к условиям жизни и...Особенности психологических последствий травматического стресса у экстравертированных и интровертированных участников боевых действий

Объект и предмет исследования Объектом данного исследования явилось посттравматическое стрессовое расстройство. Предметом исследования - особенности психологических последствий травматического стресса у экстравертированных и интровертированных участников боевых действий. 2.1.3 Цель, задачи и гипотезы исследования Целью исследования является выявление особенностей психологических последствий...

Различий в возрасте, образовании, а также характере боевого опыта. Симптоматика ПТСР в группах адаптированных и дезадаптированных участников боевых действий Результаты клинической диагностики ПТСР представлены в табл. 2. В группе «адаптированных» 91.9% ветеранов никогда не имели посттравматической симптоматики. Частичное текущее ПТСР было выявлено у двух человек (5.4%), полное ПТСР в прошлом – ...