Один из последних «Великих князей». "Батаник" - "Полководец". (Ну очень много букв)

Трудно себе представить, что один человек прошел по Центральной Азии расстояние, сравнимое с путешествием вокруг света. Такой маршрут – общей протяженностью 29 585 км – был пройден Николаем Михайловичем Пржевальским. Он пересек безводные пустыни, впервые достиг верховьев Желтой реки – Хуанхе, вышел к берегам таинственных озер Кукунор (Цинхай) и Лобнор, стал первым исследователем веками недоступного для европейцев заоблачного Тибета. Всего 120 лет назад на географических картах в самом центре Азии оставалось огромное белое пятно. И не только суровый климат и необыкновенно сложные условия тех мест были тому причиной. Власти Поднебесной империи крайне неохотно допускали в свою страну чужеземцев, да и вооруженные банды дунган нападали на путешественников. Но тщательнейшая подготовка экспедиции и безмерная отвага Пржевальского позволили ему проникнуть в места, куда до того не ступала нога европейца.

Пржевальские ведут свой род от запорожского казака Корнилы Анисимовича Паровальского, поступившего на польскую службу и принявшего впоследствии фамилию Пржевальский. Отец Николая Михайловича – Михаил Кузьмич был военным, но из-за слабого здоровья оставил службу в чине поручика и обосновался в Смоленской губернии, в имении Отрадное, где женился и где 31 марта (12 апреля) 1839 г. появился на свет Коля Пржевальский. Здесь, в Отрадном, Николай провел свое детство. Он научился стрелять сначала из игрушечного ружья желудями, потом из лука, а с двенадцати лет – из настоящего ружья.

Николай Михайлович рано остался без отца – тот умер, когда сыну было всего семь лет. Николая и двух его братьев воспитывала мать, Елена Александровна. Особо богатой семья Пржевальских не была, но и не бедствовала. Все сыновья имели возможность учиться. Николай Михайлович отличался редкими способностями и феноменальной памятью. К шестнадцати годам, в 1855 г., он блестяще закончил Смоленскую гимназию и под впечатлением героических подвигов защитников Севастополя решил поступить на военную службу. В 1856 г. его мечта сбылась, и он был зачислен в полк. Но служба не оправдала ожиданий молодого человека – он увидел неоправданную муштру, бесконечные пьянки и откровенные безобразия. Николай Михайлович всячески уклонялся от кутежей и много времени проводил на охоте, собирал гербарии. Прослужив в армии пять лет, Пржевальский ясно осознал, что образ жизни надо изменить, выбрав более обширное поле деятельности, где бы «...можно было тратить труд и время для разумной цели...»

В 1861 г. Николай Михайлович поступил в Николаевскую Академию Генерального штаба, а через два года вернулся в свой полк, где вскоре был произведен в поручики, а затем и в полковые адъютанты. Еще обучаясь в академии, Пржевальский подготовил курсовую работу «Записки всеобщей географии для юнкерских училищ». Рукопись была представлена в Русское Географическое общество, которое избрало автора работы своим действительным членом. Вскоре Николай Михайлович стал преподавать историю и географию в Варшавском юнкерском училище. Он был прекрасным лектором, говорил ясно и четко, удивлял юнкеров цитированием на память больших выдержек из трудов самых блестящих представителей науки того времени. В эти годы настольными книгами Николая Михайловича были «Картины природы» Гумбольдта, «Азия» Риттера и другие сочинения об Азии. Природа с ее необыкновенными красотами манила к себе будущего путешественника, и мечта о поездке по неизведанным азиатским просторам крепла в нем с каждым днем.

В 1867 г. Пржевальский познакомился с вице-председателем Русского Географического общества П.П. Семеновым (впоследствии Семеновым-Тян-Шанским) и через него обратился с ходатайством о помощи в организации экспедиции в Среднюю Азию. Но в то время Общество крайне редко помогало молодым путешественникам, отправлявшимся по своей инициативе в неизведанные края: время от времени оно само снаряжало экспедиции, подбирая в их состав уже известных в науке людей. Конечно, никому тогда еще не известному офицеру Пржевальскому в помощи было отказало. Но Семенов, которому энергичный молодой человек очень понравился, пообещал, что если тот на собственные средства осуществит поездку в Уссурийский край, где докажет свои организаторские и научные способности, то по возвращении сможет надеяться на поддержку Общества и на организацию под его руководством обстоятельной экспедиции в Среднюю Азию.

Пржевальский отправился в Иркутск, где просвещенный генерал Кукель встретил его благосклонно и нашел возможность командировать молодого офицера в Уссурийский край. Более того, Сибирское отделение Географического общества поручило Николаю Михайловичу описать флору и фауну края, а также собрать ботаническую и зоологическую коллекции. Итак, заветное желание Пржевальского исполнилось – он отправился в свое первое путешествие. Сибирь поразила воображение молодого исследователя необъятными просторами и чудесной природой. Особенно восхитили Пржевальского берега Амура, где к таким европейским породам деревьев, как дуб, липа и клен, начинают примешиваться грецкий орех, пробковое дерево, где деревья стоят оплетенные диковинными лианами.

В тех краях на Пржевальского напал огромный медведь, который, будучи раненным пулей с сорока шагов, бросился на исследователя, и только удивительное хладнокровие и, наверное, удача позволили ученому свалить его вторым выстрелом в упор. На всю жизнь великий путешественник сохранил память об этом случае.

Во время этой своей первой экспедиции Николай Михайлович покрыл маршрутной съемкой около 1600 км, собрал около 300 видов растений, изготовил более 300 чучел птиц. Многие виды растений и птиц были обнаружены им на Уссури впервые. Кроме того, был собран большой материал о малых народностях и поселенцах в Приморье и Приамурье.

В январе 1870 г. Николай Михайлович возвращается в Петербург, а в марте делает в Географическом обществе сообщение, в котором подробно характеризует Уссурийский край – его флору, фауну и инородческое население. Русское Географическое общество сочло возможным почтить его труды серебряной медалью, а Военное министерство – переводом офицера в Генеральный штаб.

Когда работа над «Путешествием в Уссурийский край» была завершена, Николай Михайлович обратился в совет Географического общества с просьбой о разрешении отправиться в северные районы Китая и преимущественно в мало известные страны верхнего течения Хуанхэ, к озеру Кукунор и в земли ордосов. П.П. Семенов сдержал свое слово – просьба Пржевальского была удовлетворена.

В первом среднеазиатском путешествии отряд Николая Михайловича состоял всего из четырех человек. Взяли приборы и бумагу для гербариев, оружие и боеприпасы для защиты и добывания пищи, а из продовольствия – только пуд сахара и два мешка: с рисом и просом. В январе 1871 г. экспедиция совершила переход на верблюдах через монотонную пустыню до Алашаньского хребта, где Пржевальский задержался на несколько недель, собирая коллекции и делая записи. Затем экспедиция отправилась в провинцию Ганьсу. Несмотря на то, что провинция была объята мятежным движением дунган, Пржевальский продолжал двигаться по намеченному маршруту. О его отряде пошла молва по всему краю как о людях-полубогах, не боящихся разбойников, заговоренных от пуль и вооруженных необыкновенным оружием. Сопровождаемая необычной молвой экспедиция двигалась к Тибету и за Цайдамом поднялась на Тибетское нагорье, где вскоре их настигли суровые морозы. Температура доходила до –40 °С, ртуть просто замерзала в термометрах. Топлива не было, и участники экспедиции ночевали в юрте без огня. Из-за холода, сухости и разреженности воздуха на большой высоте людей мучило удушье и кошмары, и только осознание научной важности предприятия давало силы для успешного выполнения задачи. Два с половиной месяца экспедиция находилась на Тибетском нагорье, а затем, весной 1873 г., направилась в обратный путь через провинцию Ганьсу и Алашань, через пустыню Гоби в долину Толы (приток р. Орхон) – в г. Ургу (Улан-Батор). Если зимой участники экспедиции едва не замерзли, то летом чуть было не погибли от жары. Днем почва раскалялась до 70 °С, на сотни верст вокруг не было ни капли воды. Редкие колодцы зачастую были отравлены разбойниками. Тяжело приходилось даже верблюдам. Но путешественники шли вперед, продолжая по дороге собирать материалы и наконец в начале сентября попали в русское консульство в Урге.

Это был настоящий подвиг. Россия с нетерпением ждала путешественников и встретила Николая Михайловича и его спутников с распростертыми объятиями. Русское Географическое общество наградило Пржевальского Большой золотой медалью. Получил он также Золотую медаль и от Парижского Географического общества, чин подполковника и пожизненную пенсию в 600 рублей в год.

После путешествия Николай Михайлович вернулся в свое Отрадное и начал работу над книгой «Монголия и страна тангутов». Но уже мечтал о новом путешествии – теперь из Кульджи за Тянь-Шань и к таинственному озеру Лобнор.

Экспедиция началась 20 августа 1875 г. Путешественники сначала побывали в долине р. Или и ее притоков, затем достигли Юлдуса – местности со множеством красивейших, похожих на звезды озер, рассыпанных среди зеленых пастбищ. После ознакомления с Юлдусом Пржевальский отправился в город Курля (Корла) – резиденцию хана Якуб-бека. Последний недоверчиво отнесся к мирным научным целям экспедиции, и Николаю Михайловичу было очень трудно убедить его дать свободный пропуск на юг, к берегам таинственного Лобнора. В итоге Якуб-бек все-таки сдался и экспедиция продолжила путь по бассейну реки Тарим. Идти с верблюдами было сложно, так как приходилось пробираться по лесу и густым кустарникам, а иногда по высокому тростнику, корни которого ранили ноги несчастных животных. Зиму 1876 г. экспедиция провела на открытом ею хребте Алтынтага, исследуя и описывая местность, а весну – на берегу озера Лобнор. Пржевальский писал, что это было собственно не озеро, а огромное тростниковое болото, на котором периодически собирались миллионы водоплавающих птиц, в особенности уток. На берегах таинственного Лобнора Пржевальский был вторым... после Марко Поло! С законной гордостью Николай Михайлович писал: «Опять то, о чем недавно мечталось, превратилось в факт действительности... Еще не прошло года с тех пор, как профессор Кесслепр предсказал о Лобноре как о совершенно загадочном озере, – теперь же эта местность достаточно известна. То, чего не могли сделать в течение семи веков, сделано в семь месяцев».

Изучая окрестности озера, Пржевальский много внимания уделял и описанию быта жителей Лобнора, основным занятием которых была добыча пропитания на загадочном водоеме.

Экспедиция завершилась в Зайсане. Всю обратную дорогу Николай Михайлович сильно страдал от полученного на Лобноре раздражения кожи. Когда он вернулся в Петербург, врачи посоветовали ему отправиться в деревню, побольше купаться и отдыхать. Но прежде чем возвратиться в «родное гнездо», Пржевальский сделал очередное сообщение на заседании Русского географического общества. Он был удостоен звания почетного члена Академии наук, Ботанического сада, получил медаль имени Гумбольдта от Берлинского Географического общества и Королевскую медаль от Лондонского, был удостоен чина полковника.

Деревенское приволье восстановило силы Николая Михайловича, и он начал мечтать о третьем путешествии в Центральную Азию. И мечта опять сбылась. В марте 1879 г. караван был готов к новому выступлению из Зайсана. Опять караван пересек великую пустыню Гоби, и в области Наньшаня Пржевальскому удалось открыть два самостоятельных снеговых хребта, которые он назвал именами двух великих географов – Гумбольдта и Риттера.

Стоя на одном из многочисленных ледников хребта Гумбольдта, Пржевальский с восторгом говорил: «Никогда еще до сих пор я не поднимался так высоко – 17 000 футов (около 5000 м) над уровнем моря, никогда в жизни не оглядывал такого обширного горизонта. Дивная панорама гор, освещенных солнцем расстилается под ногами. Весь поглощаешься созерцанием величественной картины...»

За Наньшанем и Цайдамом началась вторая часть путешествия – более интересная, проходившая по практически неизведанным местам. День перехода экспедиции Пржевальского через вершину Танла (7 ноября 1879 г.) ознаменовался нападением на них разбойничьей шайки еграев. Путешественники открыли огонь. После первого же залпа разбойники бросились наутек, потеряв четыре человека убитыми и несколько ранеными. История с этим нападением оказалась роковой для экспедиции. Молва об опасном экспедиционном отряде быстро полетела вперед, и сторожевые посты тибетцев отказались пропускать отряд без разрешения из Лхасы – столицы Тибета. Ответ был получен через 16 суток: «По постановлению важнейших сановников Тибета, решено не пускать русских в Лхасу».

Итак, не дойдя всего 250 верст до столицы Тибета, экспедиция должна была повернуть назад. «Трудно описать, – писал Пржевальский, – с каким грустным чувством повернул я в обратный путь! Но видно такая моя судьба! Пусть другой, более счастливый, путешественник докончит незаконченное мною в Азии. С моей же стороны сделано все, что возможно было сделать».

Весной и летом были обследованы местности в верховьях реки Хуанхэ и у озера Кукунор. В июне экспедиция отправилась в обратный путь: опять необыкновенно красивые горы, которые хотелось запомнить навсегда, затем раскаленная высохшая долина... «Наконец, – писал Николай Михайлович, – с перевала перед нами раскрылась широкая долина реки Толы, а в глубине этой долины, на белом фоне недавно выпавшего снега, чернел священный монгольский город Урга... Еще два часа черепашьего хода – и вдали замелькало красивое здание нашего консульства. Радушная встреча соотечественников, обоюдные расспросы, письма от друзей и родных, теплая комната взамен холодной юрты, разнообразные яства, чистое белье и платье – все это сразу настолько обновило нас, что прошлое казалось грезами обманчивого сна...»

Возвращение Николая Михайловича в Петербург взбудоражило всю столицу. На блестящие лекции Пржевальского собирались толпы народа... На сей раз исследователь был награжден орденом св. Владимира III степени, удостоен звания Почетного члена Венского, Итальянского и Дрезденсокго Географических обществ, Почетного доктора зоологии Московского университета, почетного члена Санкт-Петербургского университета и Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей, Уральского общества любителей естествознания и, наконец, почетного гражданина Санкт-Петербурга и родного Смоленска.

В залах Академии наук была устроена выставка зоологических коллекций великого путешественника. Ее посетил весь просвященный Петербург, а императрица изъявила желание, чтобы Николай Михайлович в нескольких беседах сообщил важнейшие результаты своих путешествий по Средней Азии наследнику престола.

В 1881 г. Пржевальский приобрел в 100 верстах от Смоленска новое имение – Слободу. Расположенное на берегу прекрасного озера Сопша, оно было окружено дремучими лесами. Здесь Николай Михайлович разбирал коллекции, обрабатывал дневники, писал отчеты и новые книги, охотился с друзьями и мечтал. Мечтал о новом путешествии в Азию, опять на Тибет, в верховья Хуанхэ. Накануне нового, 1883, года Пржевальский поставил последнюю точку в своей книге «Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Желтой реки» и в первых числах января отправился в Петербург, где вплотную занялся организацией новой экспедиции и публикацией написанной им книги. Книга вышла очень быстро, еще до того как знаменитый путешественник отправился в путь.

В конце октября 1883 г. началось четвертое путешествие Пржевальского по Центральной Азии. Выехав из Кяхты, он в третий раз пересек пустыню Гоби, направляясь в горы Ганьсу и долину реки Тэтунга. Дальнейший путь экспедиции лежал в Северо-Восточный Тибет, где в течение лета исследователи изучили большую область в бассейне рек Хуанхэ и Янцзы. На озерах верхнего Хуанхэ Пржевальский с отрядом дважды подвергался нападениям тибетских разбойников, но оба нападения были с успехом отбиты. Слава о русских путешественниках быстро распространялась с одной стороны к Пекину, с другой – к Западному Тибету и прилегающим районам Китая. Экспедиция пересекла весь восточный Туркестан (как тогда называли провинции Западного Китая). На пути были собраны огромные, ценнейшие коллекции. Путешествие продолжалось два года и закончилось 7 ноября 1886 г. в Киргизии, в русском городе Караколь.

Соотечественники встретили Пржевальского хлебом-солью, а в Петербурге Русское Географическое общество приветствовало славного путешественника торжественным собранием, проходившем в концертном зале дворца Великой княгини Екатерины Михайловны. Императорская Академия наук выразила неутомимому путешественнику особое почтение, преподнеся ему выбитую в его честь золотую медаль, на лицевой стороне которой был портрет исследователя, с надписью вокруг: «Николаю Михайловичу Пржевальскому Императорская Академия наук, 1886», а на обороте – надпись: «Первому исследователю природы Центральной Азии». Пржевальскому был присвоен чин генерал-майора. Он получил также должность почетного члена Московского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, медаль «Вега» от Стокгольмского Географического общества и Большую золотую медаль от Итальянского.

После окончания путешествия Пржевальский вернулся в свое любимое имение и занялся написанием новой книги: «От Кяхты на истоки Желтой реки. Исследование северной окраины Тибета и путь через Лобнор по бассейну Тарима». Написание книги заняло много времени – только к марту 1888 г. труд был завершен, и Николай Михайлович отправился в Петербург, чтобы представить Совету Географического общества программу своего будущего, пятого, путешествия – на этот раз исключительно в Тибет.

Экспедиционный отряд Н.М. Пржевальского, осень 1888 г.

В августе 1888 г., едва поезд отошел от перрона Московского вокзала, Николай Михайлович в своем дневнике написал: «Радость великая! Опять впереди свобода и дело по душе... Но для успеха необходимо прежнее счастье, которое да не отвернется ныне от меня». Но счастье – вещь крайне непостоянная. Пятое путешествие оказалось для Пржевальского роковым...

Хотя начиналось оно также, как и всегда. С Пржевальским ехали его верные друзья и помощники – Всеволод Иванович Роборовский и Петр Кузьмич Козлов. Всего же в этой экспедиции приняли участие 21 человек.

Из Самарканда в Караколь экспедиция добиралась на почтовых лошадях. Длительная остановка была сделана в городе Пишпеке, из которого Николай Михайлович уезжал в Верный (Алма-Ата) для получения купленного там китайского серебра, необходимого на расходы путешественникам. На обратном пути, уже близ Пишпека, среди камышовых зарослей он встретил массу фазанов и, будучи страстным охотником, на следующий день вместе с Роборовским отправился за ними. Охотясь в камышах, Николай Михайлович несколько раз выпил сырой воды. А как раз в тех местах незадолго перед этим жили киргизы, повально страдавшие брюшным тифом. Вся экспедиция долго не хотела верить, что их начальник сделал то, что сам строго-настрого запрещал остальным.

Заболел Пржевальский в середине октября, долго не соглашался пригласить доктора, а когда того, наконец, вызвали, было уже поздно. Великий путешественник умирал. 20 октября 1888 г. он трогательно простился со своими спутниками и попросил: «Похороните меня непременно на Иссык-Куле, на красивом берегу. Надпись сделайте просто: «Путешественник Пржевальский». Положите в гроб в моей экспедиционной одежде».

Его соратники так и сделали. Позже город Караколь был переименован в Пржевальск. На вершине скалы над могилой великого путешественника распростер крылья бронзовый орел – символ ума, силы и бесстрашия. Под орлиными когтями на бронзовом листе – карта Азии, в клюве – оливковая ветвь, эмблема мирных завоеваний науки. А на могильной плите скромная надпись, о которой просил сам путешественник.

Научное наследие, оставленное Пржевальским, огромно. Его интереснейшие книги воспитали целую плеяду блестящих русских путешественников – исследователей Центральной Азии. Николая Михайловича по праву называют первооткрывателем Центральной Азии. До его экспедиций на территории этой огромной области не было выполнено ни одной астрономической привязки. На китайских картах, которыми пользовались географы, Тибет, например, был показан на 300 км южнее своего истинного положения.

Пржевальский провел маршрутную съемку почти 30 тыс. км, определил координаты 63 населенных пунктов. Тибет, верховья Хуанхэ, хребет Алтынтаг... Везде он был первым европейцем, но лишь в редких случаях пользовался своим правом первооткрывателя, почти повсюду сохраняя местные названия. Лишь как исключение появились на карте «озеро Русское», «озеро Экспедиции», «гора Шапка Мономаха».

Пржевальский писал: «Пусть первое из этих названий свидетельствует, что к таинственным истокам Желтой реки впервые проник русский человек, а второе – упрочит память нашей экспедиции».

Как уже писалось выше, на берегах таинственного озера Лобнор Пржевальский побывал вторым после Марко Поло. Загадочное озеро стало, однако, предметом оживленных дискуссий между Пржевальским и известнейшим немецким географом Рихтгофеном. Во-первых, судя по китайским картам начала ХVIII в., Лобнор находился совсем не там, где его обнаружил Пржевальский. И, во-вторых, вопреки историческим сведениям и теоретическим рассуждениям географов, озеро оказалось пресным, а не соленым.

Рихтгофен считал, что русская экспедиция открыла не Лобнор, а какое-то другое озеро, а истинный Лобнор лежит севернее. Николай Михайлович ответил на замечания немецкого ученого небольшой заметкой в «Известиях Русского Географического общества». А затем он добрался до Лобнора вторично. Однако загадка Лобнора была окончательно решена только через полвека после смерти Пржевальского. Оказалось, что это озеро - «путешественник» и «хамелеон». По-тибетски «лоб» означает «илистый», и это илистое болото-озеро время от времени меняет свое местоположение и гидрологический облик. На китайских картах оно было изображено в северной части пустынной и бессточной впадины Лоб. Но затем реки Тарим и Конче-Дарья устремились на юг. Древний Лобнор исчез, на его месте остались только солончаки да блюдца маленьких озер. На юге же впадины образовалось новое пресное озеро, которое открыл и описал Пржевальский. В 1923 г. вновь произошли резкие изменения в дельтах Тарима и Конче-Дарьи. Воды последней ушли на восток. Лобнор Пржевальского начал мелеть, стал более соленым и распался на несколько отдельных постепенно исчезающих водоемов. А на севере впадины вновь возродился древний Лобнор – тот, который был нанесен на древние китайские карты.

Пржевальский описал географию, флору и фауну Тибетского нагорья. Им были описаны малые народности Китая, которые в то время еще сохраняли свою индивидуальность и язык. Этнографические наблюдения Николая Михайловича вместе с его коллекциями, рисунками и фотографиями Роборовского и сейчас не потеряли своей ценности и могут помочь в отслеживании путей миграции древних народов.

Дважды в Петербурге устраивались грандиозные выставки. Сотни шкур млекопитающих, тысячи экземпляров птиц, рыб, множество засушенных растений – таковы зримые итоги путешествий гениального Пржевальского. Им было доказано существование дикого, а не одичавшего, как считали ранее ученые, верблюда. Настоящей сенсацией стало открытие им дикой лошади, так и названной «лошадью Пржевальского».

Николай Михайлович Романов

2.

3.

4.

Николай Михайлович многих и многих привлекал поражающей воображение неординарностью взглядов, высокообразованностью, сердечностью, умением располагать к себе людей, внимательностью к ним, которая была как бы его второю натурою.

***************************************************

14 апреля 1859 года, в три часа тридцать пять минут пополудни, пушечный салют в триста один выстрел возвестил жителям столицы Империи Российской, Царского села и окрестностей о рождении еще одного члена Венценосной романовской семьи.

У Великого князя Михаила Николаевича, брата Александра Второго, родился первенец, которого при крещении нарекли Николаем, в честь деда - императора, Николая Первого. Ветвь Великих князей романовской крови, носившая родовое название: «Михайловичей» счастливо продолжилась, получив в наследники крупного малыша: рост - шестьдесят сантиметров. Его крестными и восприемниками был сплошь высокородные, царственные особы, блестящий круг, с почти ничего не говорящими теперь нам, потомкам, именами.. Со стороны отца: дядя - Император Александр Второй, Вдовствующая Императрица - бабушка Александра Феодоровна, а со стороны матери - ее брат, Баденский герцог Вильгельм - Людвиг и ее сестра, принцесса Мария Лейнингенская.

Блистательное окружение ко многому обязывало, едва ли не с самого младенчества. Но маленький Николенька был больше похож на обычного ребенка: подвижный, развитой, не по годам, ранимый и впечатлительный, сильно привязанный к матери, которую видел очень редко.

Детей своих Ольга Федоровна и Михаил Николаевич воспитывали строго, по - спартанки, без излишнего баловства. Николай Михайлович вспоминал позднее, что воспитание это «больше напоминало прохождение боевой службы на фоне прекрасной кавказской природы» (детство прошло в Тифлисе - так до 1936г. назвался г. Тбилиси): вставали рано, брали прохладную ванну, скромно завтракали и чуть ли не до самого полудня вместе с наставниками - строгими и придирчивыми, - то уходили в горы, в поход. за новыми экземплярами для коллекций трав и насекомых, то без устали упражнялись в верховой езде, то в искусстве владения саблей.

Программа, составленная строгими наставниками, дававшими каждый день подробный отчет матери или отцу, была весьма обширна, почти что уникальна: языки, включая не только европейские, но и древнюю латынь, ботанику, химию, основы филологии и истории искусства, библиотечного дела или, например, истории флота, нумизматики, воздухоплавания. Всем этим пылко увлекались сыновья Михаила Николаевича: Николай, Александр, Сергей, Георгий, Михаил…

Но беспокойная духом и требовательно - самолюбивая Ольга Феодоровна была не особенно довольна образованием и светскими манерами своих сыновей, она всегда чувствовала, что детям не хватало ее пристального материнского внимания, недостаток которого очень остро ощущался любимцем ее - Николенькой.

Все увлечения и стремления любимца - «Бимбо» находили неизменно горячий отклик в сердце матери, она поощряла их, дарила сыну интересующие его книги, альбомы, всяческие приспособления для занятий энтомологией и ботаникой. В саду при дворце кавказского наместника в Тифлисе именно по ее желанию разводили редкие виды растений и завозили диковинных птиц из разных краев, за которыми маленький Николенька мог наблюдать часами совершенно не шелохнувшись. Он записывал и зарисовывал свои наблюдения в альбомы, показывая их родителям..

Справедливости ради надо сказать, что и вечно занятой отец всячески одобрял занятия сына естественными науками, с годами все более принимающими характер глубоких научных исследований, и гордился, так же как и мать, что юный Великий князь за ряд публикаций в научных журналах Европы был уже в 18 лет избран членом Французского энтомологического общества.

Юный естествоиспытатель много путешествовал, (Испания, Швейцария, острова Тенерифе, Франция, Италия.) и успешно сотрудничал с видными учеными в те годы в области энтомологии: Г. Е. Грум - Гржимайло, С.И. Алифераки, Г. И. Сиверсом.

В 1879 году, вскоре после окончания русско - турецкой войны, где Николай Михайлович получил свое первое боевое крещение в чине подпоручика, а потом штабс - капитана и командира взвода, кавалера ордена св. Станислава 4 - ой степени за личную храбрость; - Великий князь рядовым участником отправляется в экспедицию по изучению фауны и флоры Средней Азии, возглавляемую известным тогда геологом И. В. Мушкетовым. Вернувшись из экспедиции, он усиленно продолжает свои исследования по энтомологии Кавказа, собрав громаднейшую коллекцию в 25 тысяч бабочек, и самостоятельно открыв три бабочки, неизвестных ранее науке. Одну из этих бабочек* (* точнее, ее подвид) он окрестит по латыни: « Collas Olga Romanof», дав ей имя обожаемой матушки, которой к тому времени уже не было в живых.

Под редакцией Николая Михайловича Романова в 1891 - 92 году выходит прекрасно иллюстрированное девятитомное издание «Мемуары о чешуекрылых.», уникальное и по сию пору, а сам Великий князь становится почетным председателем Императорского Русского Географического общества.

Страсть к наукам и путешествиям почти не мешает князю - ученому делать успешную карьеру офицера, хотя военным Николай Михайлович становится тоже только в память горячего желания матери, жаждущей видеть его продолжателем традиций царственного рода и дела отца.

Он успешно оканчивает Пажеский корпус, Кавалерийскую школу и Академию Генерального штаба* (*в 1885. году.) Послужной список Н. М. Романова достаточно пространен, но место службы почти всегда одно и то же: Кавказская армия, где он дослужился до высших командных должностей.

В1894 году Николай Михайлович, отслужив ряд лет флигель - адъютантом императора Николая Второго в Санкт - Петербурге, неожиданно получает в командование 16 - ый Гренадерский Мингрельский полк. Он испытывает душевный восторг от этого назначения и гордость. На смотре полка обращается к солдатам и офицерам с прочувствованной речью, в которой были такие слова:

«Ребята, я счастлив, что получил Ваш старый боевой полк. Смолоду я привык любить и уважать доблестную кавказскую армию, в ряды которой я несказанно рад вернуться.!»

Вскоре Николай Михайлович был произведен уже в генерал - майоры, что расценивалось, прежде всего, как свидетельство и признание его способностей и успешной деятельности в качестве полкового командира, а не как Высочайшая протекция.

Самым большим достижением в довольно серьезной военной карьере Николая Михайловича следует считать его назначение в 1897 году командующим знаменитой Кавказской Гренадерской дивизией, как назвал ее в поздравлении сыну Великий князь Михаил Николаевич - «первой по назначению во всей нашей доблестной армии».

Эта должность была последней в послужном списке Великого князя. Свое военное поприще он покидает в 1901 году, в чине генерал - лейтенанта, а уже в 1903 - ем назначается генерал - адъютантом в свиту своего кузена - императора Николая Второго. Почетная должность, но скучная, согласитесь. Лакировать подошвами военных сапог дворцовый паркет!

Николая Михайловича и современники и историки часто называли (и называют до сих пор!) «фрондером, представителем оппозиции «романовского крыла», приводя в пример его шутливые эскапады, сидение на гауптвахте, (за свое собственное непочтение к офицерскому уставу - проехал как - то в пролетке, в расстегнутом мундире, без головного убора, с сигарой в зубах, - встреченные по пути офицеры не смогли даже отдать честь! - о чем немедля стало известно строгому Государю - дядюшке Александру Третьему, вот и пострадал!) его резкие высказывания в адрес Императрицы Александры Феодоровны после 1914 года, его письмо к Николаю Второму, но мало кто знает, что зубоскал, шутник и фрондер, всерьез мечтал стать наместником Кавказа, никогда не покидать до страсти любимый край! Любимый с самого детства, с того момента, как помнил себя. И кто знает, стань Николай Михайлович генерал - губернатором Кавказским, может быть, сложилась бы его судьба немного иначе… Энтомология бы потеряла замечательного ученого - естествоиспытателя, страстного коллекционера, история - своего самого преданного рыцаря. Кстати, все более и более увлекаясь этой странной дамой - историей, Николай Михайлович огромное количество времени своего в заграничных ежегодных вояжах, проводил, усердно работая в архивах и библиотеках Мюнхена, Парижа, Флоренции, Берлина. Одновременно он неустанно коллекционировал произведения искусства, антиквариат, живопись, отдавая предпочтение - портрету, более того - его миниатюрному воспроизведению.

Он был влюблен и не однажды. Впервые, еще в юности, надолго и пылко влюбился в свою кузину, принцессу Викторию Баденскую, ставшую впоследствии королеву Швеции, но строгий запрет православной церкви на браки между близкими родственниками не дал молодым людям надежды обрести счастье в совместной жизни. Они встречались несколько раз в Италии, уже в бытность Виктории шведской монархиней, но с годами пылкость чувства угасла, осталась только теплая дружеская привязанность с ее стороны. А с его? В семье знали, что горечь этой любви оставила в душе впечатлительного «Бимбо» слишком глубокий след, чтобы он мог еще раз всерьез подумать о брачных узах, хотя и выражал готовность жениться из династических соображений на той, которую укажут родители. Родители - не указывали, не желая вмешиваться в судьбу сына, бередить раны.

Императорское Русское Историческое общество предложило Великому князю составить некоторые биографии для «Русского Биографического словаря». В числе прочих были и князья Долгорукие, о которых никто никогда не писал, в виду недостатка фактического материала. Николай Михайлович увлекся работой, отыскал новые документы, но представленный им труд оказался настолько обширен, что более походил на самостоятельное историческое исследование - монографию. По рекомендации Н. К. Шильдера и Е. С. Шумигорского - признанных ученых - историков того времени - Николай Михайлович отважился издать свои биографические очерки отдельной книгой.

Как писал он сам: « Я долго колебался не желая рисковать выступать на арену в печать, но, в конце концов, решился.» Так и родился историк Николай Романов.

В 1901 году, после выхода в свет первого труда «О Долгоруких, сподвижниках Александра Первого в первые годы его царствования» читающая Россия получает одну за другою, имеющие совершенно невероятный успех, исторические публикации Великого князя. Вот названия некоторых из них:: «Граф Павел Александрович Строганов (1774 - 1817). Историческое исследование эпохи Александра Первого» т. 1 - 3. СПб. 1903 г.

«Дипломатические отношения России и Франции по донесениям императоров Александра и Наполеона. 1808 - 1812 годы. Т 1 -7. СПб. 1905 - 1914 годы.

Как видно из вышеперечисленного, основное внимание автора занимала эпоха Александра Первого, феномен его личности, его сподвижники и недруги, оценка либеральных дерзаний молодого императора, которые рассматривались Николаем Михайловичем в свете его собственных политических взглядов о необходимости преобразований в России.. Он кропотливо и долго собирал коллекцию книг, вещей и документов, связанных с императором Александром Первым, его временем. В этом ему деятельно помогали другие члены семьи Романовых, часто вместо именинных подарков преподнося какие либо редкости: документы, письма, книги, вещи. В частности, Великая княгиня Елизавета Феодоровна Романова (Элла) подарила Николаю Михайловичу медальон с локоном волос Александра Первого и крохотную табакерку с портретом императрицы Елизаветы Алексеевны внутри а также - копии писем Государыни Элизы к ее матери, герцогине Баденской, и мужу - императору Александру..

Вообще же, привилегированное положение Н. М. Романова в обществе открывало ему неограниченный доступ в архивы и частные коллекции не только в России, но и в Европе. Например, во время работы над биографией Государыни Императрицы Елизаветы Алексеевны в трех томах, согласно перечню используемых работ, Николай Михайлович неоднократно обращался в богатейшую библиотеку Зимнего дворца, собранную несколькими поколениями Императоров российских, в архивы Берлина, Бадена, Дармштадта и Карлсруэ - родины Елизаветы Алексеевны. Сохранились его письма директору карлсруйского архива Г. Обзеру и библиотекарю Р. Гримму, к которым он обращается по вопросам приобретения копий или подлинников писем императрицы к ее сестре, маркграфине Амалии Баденской, к близким и друзьям. Трехтомный труд -«жизнеописание» Елизаветы Романовой, созданное на основе ее переписки и дневниковых записей, до сих пор фундаментально для историков и архивистов и имеет непреходящую художественную ценность!

Работа над биографией самой загадочной Императрицы в истории России была очень кропотливой. Первые ее результаты Николай Михайлович изложил в специальном докладе на заседании Императорского общества, приуроченного к столетней годовщине убийства Павла Первого - 11 марта 1901 года. Основная же работа над книгой - трехтомником была завершена только в конце 1908 - го года и в феврале 1909 - го она, наконец, вышла в свет, вызвав огромный интерес как к личности ее героини, так и к личности самого историка, чье чарующее обаяние распространилось на страницы его труда.

Увлекательнее этого оказался только сбор материалов для фундаментального издания, затеянного Великим князем. Оно называлось:« Русские портреты XVIII и XIX столетий». Малоизвестное и до сих пор широкой публике, но - незаменимое для искусствоведа или историка издание, совершенно не имеет аналогов в мировой истории искусствоведения! Это - огромная иконография отечественной истории. Перед читателем с ее страниц предстают портреты виднейших деятелей эпохи, знати и государственных мужей, царей и сенаторов, деятелей культуры и церкви, оживленные мастерски биографическими очерками, автором многих из которых был сам Николай Михайлович. «Драгоценным материалом истории» назовет их впоследствии Л. Н. Толстой, многие годы с увлечением общавшийся с Великим князем, приглашавший его к себе в Ясную Поляну, ведущий с ним переписку.

Николай Михайлович многих и многих привлекал поражающей воображение неординарностью взглядов, высокообразованностью, сердечностью, умением располагать к себе людей, внимательностью к ним, которая была как бы его второю натурою. Особо ценили его в артистических кругах за приверженность к искусству, духовное подвижничество, ведь та работа, которой он всегда занимался - например, составление Петербургских некрополей, вместе с профессором В. И. Саитовым -, требовала от него не только усидчивости, высокого профессионального уровня знаний, но и полного отречения от мирских удовольствий и обязанностей, в какой то степени, что было весьма трудно в его положении, согласитесь!

Великий князь и вообще, был во многом непредсказуем, неординарен в общении, мог иногда проявить нетактичную нетерпимость к тем, кто был почему - либо не согласен с его точкою зрения, высказать прямо весьма нелюбезное для собеседника мнение. Сказывались в нем, порой и снобизм, и гордыня, и некоторая доля высокомерия. Издержки характера и воспитания, так сказать!

Одним словом, в жизни Николай Михайлович был далеко не всегда прост и приятен, как и любой живой человек, но то нескончаемое, чарующее море обаяния, что плескалось и жило в нем, высочайший уровень культуры, блистательная незаурядность ума, против воли притягивали к этому необыкновенному представителю семьи Романовых всех и вся!

С ним с удовольствием, трепетно, уважительно дружили и общались: М. Добужинский, С. Дягилев, А. Бенуа, Андрей Достоевский - племянник писателя, крупный военный инженер, Александр Извольский - посол Российской Империи во Франции. Николаю Михайловичу горячо симпатизировал и Максим Горький, беспомощно пытавшийся выручить его после ареста в 1918 году..

В 1915 году ему присваивается, по представлению профессоров Московского университета, ученая степень доктора русской истории honorus cauza. От присвоенного ему звания доктора философии Берлинского университета, (1910 год) великий князь отказался в 1914 году, с началом Первой мировой войны. В России же почетных званий Николая Михайловича было не счесть: Председатель общества защиты и сохранения памятников искусства и старины, почетный член Императорского Военно - Исторического общества, и Московского археологического института, Императорской Академии художеств и ряда других научных обществ.. Еще в 1909 году Николай Михайлович получает от императора Николая Второго предложение стать председателем Императорского Русского Исторического общества. Император писал в письме к кузену - историку: « Мне казалось, что при твоих крупных исторических познаниях и вообще, большой привязанности к Отечественной истории, ты не откажешься от подходящего к твоим вкусам постоянного занятия..»

Но Николая Михайловича увлекали не только «бесценные жемчужины» открытого им наследия прошлых царствований и времен.. Его волновала и тревожила современная ему судьба России, необходимость назревших в ней больших перемен неотступно терзала его кипучий и деятельный ум.

Он искренне считал, что «довольно России топтаться на месте: она, хотя бы и частично, но все - таки может использовать опыт Франции в процессе созыва первого законодательного собрания (Думы) и других, насущно необходимых политических реформ, которые нужно было вести поступательно, не спеша, при определенном, «мягком ограничении» власти самодержца!»

Он прекрасно понимал, что Россия - страна достаточно самобытная и сложная, для всяческих непродуманных, быстрых, чересчур смелых и эпатажных рывков и скачков. Но реформы - к примеру, парламент с легитимною властью монарха и обузданной «вольницей народной» - ей просто необходимы!

Николай Михайлович составляет обстоятельный доклад на имя министра двора П. Д. Толстого в котором всячески убеждает почтенного сенатора подвергнуть реформе структуру Государственного совета, некоторых комиссий и министерств. В письме этом есть такие строки: « Жизнь и ее требования ушли за XIX столетие далеко вперед, а учреждение остались на той же точке». Письмо остается, конечно, без ответа, а в лице почтенного сенатора Великий князь приобретает вежливого, непримиримого врага!

Справедливости ради, нужно отметить, что, хоть и был отпрыск царственного рода «несколько масонистым «республиканцем», но дело Дрейфуса, занимавшие всех и вся в Европе, к примеру, не поддержал и вообще, постоянно высказывал присущие Романовскому Императорскому Дому антисемитские настроения, за что часть общества, в которую входили толстосумы - банкиры и нувориши, его определенно недолюбливала, но впрочем, легких симпатий он и не искал, а взгляды свои высказывал - не таясь, всем, даже сильным мира сего …

Уже вначале Первой мировой войны, откомандированный Государем в штаб: состоять флигель - адъютантом при командующем юго - западным фронтом, Николай Михайлович, анализируя впечатления от встреч с верховным командованием и офицерами штаба пишет в докладной записке на имя Императора

«К чему затеяли эту убийственную войну, каковы будут ее конечные результаты? Одно для меня ясно, что во всех странах произойдут громадные перевороты, мне мнится конец многих монархий и триумф всемирного социализма, который должен взять верх, ибо всегда высказывался против войны. У нас на Руси не обойдется без крупных волнений и беспорядков, когда самые страсти уже улягутся, а вероятий на это предположение много, особенно, если правительство будет по прежнему бессмысленно льнуть в сторону произвола и реакции.»

Николай Михайлович предлагает в своем письме - докладе Государю - кузену, даже и в условиях войны, всесторонне подумать о мирном устройстве Европы, и в этой связи выработать меры по подготовке международной конференции, ее программе, составе русской делегации. Позже была даже предварительно достигнута договоренность, что в случае необходимости, возглавить эту делегацию сможет сам Великий князь.

Но ехать на конференцию по переустройству Европы двоюродному брату Государя не пришлось. Вместо этого он, по повелению Императора, вскоре отправился в ссылку в свое имение Грушовка, под Херсоном. Такому крутому повороту в биографии Н. М. Романова предшествовали довольно бурные события.

1 ноября 1916 года, вскоре после пышно отпразднованного пятидесятилетия Императорского Русского Исторического общества, его председатель обращается к Государю с письмом, в котором пытается сказать «милому Ники» правду об истинном положении российского общества, истерзанного бесконечными сменами Кабинета Министров, спорами в государственной Думе, коррупцией и бюрократизмом, которое на фоне затяжной войны, было особенно ужасающим.

Беспокоило Николая Михайловича и все усиливающееся при Дворе непонятное влияние Г. Е. Распутина, которое, как считал Великий князь, сильно вредило авторитету Царской семьи, всей фамилии, в глазах общества, не говоря уже о Европе! Николай Михайлович прекрасно понимал, что Государь всегда находился и находится в ограниченном круге лиц, которые вряд ли скажут ему правду, раскроют истинное положение дел, и постоянно злостно дезинформируют не только его, но и Александру Феодоровну. Такова Судьба Царской четы, монархов - вообще. Пытаясь как то прорваться сквозь «заколдованный круг», и зная о большом влиянии Государыни на своего Венценосного супруга, Николай Михайлович писал без обиняков, едва сдерживая нетерпение: « Если ты не властен отстранить от нее это лживое, дурное влияние, то, по крайней мере огради себя самого от постоянных злостных нашептываний через любимую тобою супругу..»

Последовала незамедлительная реакция вспыльчивой Государыни. Она резко потребовала высылки «забывшегося» Великого князя из Петрограда. Но, на первых порах, Государь не предпринял решительно никаких шагов. Николай Михайлович по прежнему пользовался всеми привилегиями члена Царствующей семьи, посещал заседания Государственной Думы, кипящее антиправительственными речами Пуришкевича, Львова и Родзянко.

Несмотря на резкость письма, Николай Второй был очень любезен с кузеном и, по обыкновению, все больше - отмалчивался. Николая же Михайловича чрезвычайно раздражала такая манера charmear`a* (*очарователя - франц. - С. М.) - Властителя.

Он сам всему всегда предпочитал прямоту и искренность. «Во время разговора со мной, - рассказывал Великий князь, - когда я бросал одну резкость за другой, у меня несколько раз потухала папироска. . Государь любезно подавал мне спички, а я забывал даже поблагодарить его - так я волновался. Напоследок я сказал ему: - Здесь у тебя казаки и много места в саду. Можешь приказать убить меня и закопать. Никто не узнает. Но я просто должен тебе все сказать! И тут он промолчал.»

1 марта 1917 года он появляется на заседании в Государственной Думе, где узнает об отречении Николая и об отказе великого князя Михаила Александровича принять престол. Ситуация в России резко меняется и вначале князь Романов несколько растерян. Он обдумывает шаги, в течении недели несколько раз встречается с Керенским, обсуждая с ним вопрос об отказе всех великих князей на престолонаследие и о передаче их удельных владений в пользу государства. Его собственная подпись на соответствующих документах появляется одной из первых.

Отделяя всегда Николая Второго, Ники, человека, которого всем сердцем любил и с которым состоял в дружбе с детства, от Государя, с которым часто не был согласен, Николай Михайлович напишет впоследствии полные горечи заметки о людях, которые, в течении сорока восьми часов, морально и человечески предали Царскую семью:

«Это общее бегство, этот цинизм оставления были особенно презренны со стороны тех, которые еще накануне ловили доброжелательную улыбку или какую - нибудь милость».

Он и себя ощущал потерянным и погибшим в хаосе февраля семнадцатого. Морису Палеологу, послу Франции в России, в ответ на его вопрос при прощальном визите:

« Когда мы опять увидимся? Что будет с Россией? - ответил: - «Увидимся ли мы когда - нибудь еще? Разве я могу забыть, что я висельник?!»

Тем не менее, с такими вот трагическими и провидческими ощущениями в душе, «висельник» - Великий князь продолжает работать, как историк - исследователь, и апрельские дни семнадцатого года пишет работу под названием « О подвигах Русского солдата в XIX столетии и об его любви к Родине»..

По сути, это монолог не только и не столько о судьбе русского солдата, но и о судьбе России и всего русского народа, и быть может, и о себе самом…

Были опубликованы в мае 1917 года, в последнем вышедшем номере «Исторического вестника» и два документа, касающиеся убийства Павла Первого, тщательно прокомментированные Николаем Михайловичем и снабженные его примечаниями. Он где - то и как - то умудрялся еще деньги на печатание материалов и выход различных изданий Русского Исторического общества в свет из типографий. Может быть, на это уходили его

Он то и дело записывает в дневнике о грабежах имений и дворцов, о расстрелах, о том, что в целях сохранности* (*Или тихой - лихой распродажи?! - С. М.) все ценности из Русского Музея, Музея имени Александра Третьего и Эрмитажа увезены в Москву. Но остается спокоен по поводу судьбы своих обширных коллекций, не предпринимает никаких мер по спасению уникальных сокровищ.

Читает запоем Стендаля, Альфреда де Виньи, Бальзака, Флобера, и записывает в дневнике «Что это - фатализм, депрессия, или умственная атрофия?» Ни то, ни другое, ни третье. Хладнокровие приговоренного к казни, вот что это такое…

В феврале 1918 - го Н. М. Романова выдворяют из Ново - Михайловского дворца, родовой резиденции. В газетах появляется декрет: всем Романовым явиться в ЧК. Со всех них взята подписка о невыезде. А вскоре - новый декрет. В течение трех дней Романовы должны были получить в ЧК инструкции о высылке их из Петрограда. Николаю Михайловичу была предназначена Вологда. Туда же выслан брат, Георгий Михайлович.

А 1 июля 1918 автора записок заключают в Вологодскую тюрьму, в 20 - х. числах того же месяца препровождают в Петроград, на Гороховую, 2 - в местную ЧК, затем на Шпалерную улицу, в Дом предварительного заключения, где и помещают в одиночную камеру номер 207. Рядом с ним, в соседних «тюремных номерах», - родной брат Георгий, два кузена - великие князья Дмитрий Константинович и Гавриил Константинович, с дядею Великим князем Павлом Александровичем.

Публика в тюрьме была весьма разношерстная - Великие князья, министры, чиновники, и - уголовники воры, и даже революционеры - демократы. Двери в камерах не запирались, заключенные свободно общались друг с другом., читали книги. Николай Михайлович, заведовавший тюремной библиотекой, давал всем рекомендации по выбору и случалось, спорил с бывшими политическими оппонентами, такими как генерал, военный министр А. Н. Верховский: «Вы нас арестовывали в апреле, а теперь сидите вместе с нами. Во первых, Вам - поделом, а во вторых, учитесь истории. В революционной борьбе нет середины. Если Вы не идете за последовательными революционерами - разрушителями, то, как видите, оказываетесь за решеткою, вместе с нами!»

Гавриил Константинович, кузен Николая Михайловича, вспоминал его, как «внешне спокойного, веселого, аккуратного человека, во время уборки и вечером выходившего из своей камеры, шутившего с офицерами и караульными, часто стоявшим у большого зарешеченного окна в коридоре.»

Через верных ему людей Николай Михайлович быстро налаживает переписку с друзьями и коллегами по Историческому обществу.

Об освобождении Николая Михайловича и других именитых заложников - князей Романовых хлопотали многие. И у пленников появилась надежда еще вдохнуть воздух свободы. Писали письма в Совет Народных Комиссаров и ЧК ученые, во главе с президентом Российской академии наук А. Карпинским, усердно хлопотал о давнем друге Максим Горький, горячее участие в судьбе великого князя - историка принял датский посланник Харальд Скавениус - вероятно, его о том просила горячо любившая племянника вдовствующая Императрица Мария Феодоровна, а возможно, и племянница Александра - королева Дании.

Датское правительство согласно было заплатить за освобождение князя Романова его охранникам 500 тысяч золотых рублей! Была уже обо всем этом достигнута договоренность, получено расписание отплытия шведских кораблей из Петрограда ….

Но.. Вмешался всевластный случай, рок, нелепость обстоятельств, что еще? Были скоротечно, без объяснений, разорваны дипломатические отношения советской России с Данией, сердобольный и преданный посол не успел получить нужной суммы и вынужден был, к тому же, спешно покинуть пределы России…

6 января 1919 года «пленник Музы Клио» и самый настоящий заложник новой власти уже сам пишет письмо с просьбой об освобождении:

«Седьмой месяц моего заточения в качестве заложника в доме предварительного заключения. Я не жаловался на свою судьбу и выдерживал молча испытания. Но за последние три месяца обстоятельства изменились к худшему и становятся невыносимыми. Комиссар Трейман, полуграмотный, пьяный с утра до вечера человек, навел такие порядки, что не только возмутил всех узников своими придирками и выходками, но и почти всех тюремных служителей.. За эти долгие месяцы я упорно занимаюсь историческими изысканиями и готовлю большую работу о Сперанском, несмотря на все тяжелые условия и большой недостаток материалов…

Убедительно прошу всех войти в мое грустное положение и вернуть мне свободу. Я до того нравственно и физически устал, что организм мой требует отдыха хотя бы на три месяца. После отдыха готов опять вернуться в Петроград и взять на себя какую угодно работу по своей специальности, поэтому никаких коварных замыслов не имел и не имею против Советской власти»…

Это последние дошедшие до нас строки Н. М. Романова. Машинописная копия заявления его хранится в архиве А. В. Луначарского. Значит, оно дошло до адресата.. И даже было поддержано А. В. Луначарским. На нем резолюция:. «Глубоко сочувствую этому ходатайству.. На мой взгляд, Николай Михайлович Романов, должен был быть выпущен давно. Прошу рассмотреть на ближайшем заседании Совнаркома!»

Совнарком рассмотрел, разумеется…

16 января 1919 года. И затребовал дополнительные данные о состоянии заключенных: здоровье, поведение, и так далее..

Тогда, к хлопотам об освобождении подключается Максим Горький и известный в Петрограде - Петербурге врач - терапевт, И. Манухин. Он дает высокопрофессиональное медицинское заключение о состоянии здоровья Великого князя Павла Александровича, у которого к тому времени обострился туберкулезный процесс; и остальных - Николая Михайловича, Георгия Михайловича и Дмитрия Константиновича Романовых, отметив при этом, что «все заключенные держались весьма достойно и спокойно, без нервозности и излишней озабоченности своей судьбой».

Горький выхлопотал - таки у Ленина письменное разрешение об освобождении всех четырех великих князей, представив это медицинское освидетельствование, но когда он примчался на вокзал, и, вскочив в уходящий в Петроград вагон, развернул первую попавшую ему в руки газету, то обомлел: На первой полосе ее, крупным шрифтом, сообщалось о расстреле великих князей Романовых. Письменное дозволение Ленина об освобождении узников, вероятно, опередила шифрованная телефонограмма из Совнаркома, за подписью некоего Петерса:

«Приказ об освобождении Великих Князей подписан. Примите надлежащие меры». Каковы были эти меры, думается, догадаться совсем нетрудно…………

Великих князей подняли ночью, приказав захватить с собой вещи. Николай Михайлович подумал было, что их собираются освободить, и прихватил с собой котенка, разделявшего с ним тяготы заключения. Он сказал брату Георгию, что их вероятно, выпустят на свободу и перевезут в Москву, поскольку их смерть никому не нужна. Но Георгий Михайлович не разделял его надежд. И оказался прав. Их всех посадили в большую повозку, в которой уже сидели матросы со связанными за спиной руками, и под сильно вооруженной охраной тихо повезли по Шпалерной улице, затем повернули на Троицкий мост, ведущий в Петропавловскую крепость. Никто уже более не мог сомневаться в ожидающей их участи.. Им был зачитан смертный приговор., их раздели, несмотря на двадцати -градусный мороз, и провели к месту казни - около Трубецкого бастиона, где уже была вырыта общая могила.

Когда проходили мимо собора с императорской усыпальницей, Великие князья сняли шляпы и перекрестились. Все они встретили смерть спокойно, с большим самообладанием. Николай Михайлович даже обратился с шутливой речью к расстрельной команде. В последний раз он приласкал котенка и отдал его конвоиру…

Казнь состоялась 24 января 1919 года * (* После гибели князей Романовых в печати за рубежом появлялись различные даты их расстрела, но эта - истинная, установлена российскими исследователями биографии великого князя Николая Михайловича Романова по архивам управления КГБ Ленинградской области. - С. М.).

Некоторые из моих читателей, познакомившись с данной статьей, могут попытаться упрекнуть меня в том, что я в своем небольшом труде опять жалею представителя «давно исчезнувшего, никчемного рода, гнилой, раззолоченной аристократии, выкопавшей себе могилу собственными руками, получившей по заслугам то, чего ей давно хотелось!!». Увы такие мнения часты и мне хорошо знакомы! Но почему то упорно сейчас вспоминаются горькие и гневные слова философа, издателя и публициста П. Б. Струве (Париж), который посвятил памяти Николая Михайловича пронзительную статью с простым и точно - проникновенным названием: «In memorium» («В память»). Приведу их здесь:

« Я пишу о Великом князе здесь не потому, что в его лице большевики замучили человека, который, если и боролся в прошлом с чем - нибудь, то только с деспотизмом и с шарлатанством.. В качестве представителя русской науки я хочу денонсировать (*т. е. представить - С. М.) перед цивилизованным миром убийство великого князя, как убийство ученого историка!»

Трудно не согласиться с этими простыми и весомыми словами.

Михайлович, до самых последних дней своей жизни повторявший завет деда - императора Николая Первого:

«Всякий из Вас должен всегда помнить, что только своей жизнью он может искупить происхождение Великого князя!»

Основное о Николае II.

Родился 6 мая 1868 года (по ст. стилю) в Царском Селе. Получил прекрасное образование, как и многие члены императорской семьи. Много путешествовал по России. В 1894 году, могучий физически император Александр III неожиданно умирает, не дожив до 50 лет. После пышной коронации правителем России становится молодой, 26-ти летний Николай Александрович. По признанию отца, Николай головой еще не был готов к такой ответственности. Государство ждало преобразований, интеллигенция с надеждой смотрели на нового государя. Разочарования пришлось ждать не долго, т.к. вскоре Николай II объявил о продолжении политики своего отца и о том, что самодержавие будет охраняться по-прежнему строго и неуклонно.

В 1897 году была произведена перепись населения, по которой в стране насчитывали всего 21 % грамотных людей. В этом же году министром финансов Сергеем Витте была проведена денежная реформа, устанавливавшая золотой рубль, укрепив его позиции на международном рынке. К Началу XX века, несмотря на проводимую Сергеем Витте форсированную модернизацию страны, Россия оставалась отсталой страной по сравнению с европейскими государствами. В 1903 году под давлением министра финансов Сергея Витте была отменена круговая порука, чему противился Николай, отстаивая интересы помещиков. После борьбы императора и «неугодного» министра по нескольким вопросам, Николай II снял Витте с должности министра финансов (на тот момент самая престижная и влиятельная должность) и назначил его председателем комитета министров. В 1904 году приближенные Николая, в частности военный министр империи, генерал от инфантерии Александр Николаевич Куропаткин стали инициаторами военной экспансии в Китай, на что император дал добро. Против таких идей резко выступил Сергей Витте, настаивая на мирной экономической экспансии. Военная оккупация территорий Китая привела к русско-японской войне 1904-1905 гг., которую с позором Россия проиграла. Отсутствие экономической, военной, подготовки привели к позору и стали поводом к первой русской революции 1905 – 1907 гг. Достаточно большие требования японцев к пораженной России удалось сгладить Сергею Юльевичу Витте, назначенному главой дипломатической делегации в Портсмут.

Нерешенность рабочего вопроса (тяжелые условия труда, низкий заработок, отсутствие рабочего законодательства), нерешенность аграрного вопроса (малоземелье крестьян, бедность, самосуд помещиков и земских начальников, крестьянские общины), нерешенность национального вопроса (ограничение в правах национальных меньшинств) стали причинами первой революции. 17 октября 1905 года председателем совета министров С.Ю. Витте был составлен манифест «17 октября», который провозглашал политические и гражданские свободы, право участия в выборах людей, независимо от сословной принадлежности. Данный манифест был подписан императором с не охотой, т.к. он ограничивал его абсолютную власть. 20 февраля 1906 г. высочайшим манифестом Николая II Государственный совет становится верхней законодательной палатой. Это означало, что законы Государственной думы не могут быть приняты без согласия верхней палаты. Совет в основном состоял из сторонников Николая II. Этим манифестом император практически свел на нет деятельность Государственной Думы. В 1906 г. Сергей Витте уходит в отставку, его место занимает прославившийся губернатор Саратовской губернии Петр Аркадьевич Столыпин, который проводит аграрную реформу, частично решая земельный вопрос. 8 марта 1906 г. император предпринял новый шаг по ограничению Думы, изъяв из ее ведения значительную часть государственного бюджета. 23 апреля 1906 г. были опубликованы «Основные законы Российской империи», по которым в перерывах между сессиями в Думе император мог сам принимать законы. Этим шагом Николай II обеспечил себе право для законодательных функций. 3 июня 1907 года завершилась первая революция, принесшая определенные плоды для страны, но основные проблемы были решены далеко не полностью. В дальнейшем благодаря деятельности Петра Столыпина стали заметны успехи в сельском хозяйстве, Россия стала производить много зерна, экспортируя его за границу.

В 1914 году Россия, защищая сербов на Балканах от агрессии Австро-Венгрии, втянулась в Первую мировую войну. Жестокая и бесполезная война, в совокупности с нерешенными вопросами превратила в плачевное состояние российскую экономику. После 3-х лет войны уже в крупных городах возникла острая проблема с поставкой хлеба, нечего было есть, сильно взлетели цены. После многочисленных забастовок в городе, 1 марта 1917 года к бунтующим присоединился гарнизон Петрограда. 2 марта, под давлением основных приближенных, император Николай II подписал манифест об отречении за себя и своего сына Алексея в пользу брата Михаила Александровича, который на следующий день, 3 марта 1917 года, отказался принять корону, оценив настроения народных масс. Так закончилось 23-х летнее правление Николая II.

Что было сделано за эти годы? Почему до Николая Александровича не было ни одной революции? Что произошло с людьми, чтобы они начали действовать таким образом? Николай II – человек не на своем месте. Он хороший семьянин, прославился любовью к своим детям и жене. Почему же он сразу не отдал власть, если не готов был управлять страной? Его ослепила мысль, которая долгое время сидела в головах российских правителей. Мысль о том, что власть дана Богом, незыблема, что она должна принадлежать именно ему, такова воля Божья. Что было сделано за эти годы? Лично императором было сделано мало. Все положительные события, происходившие в государстве, являлись делами рук умных людей, понимающих всю ситуацию. Абсолютная власть императора, государственно-бюрократический аппарат, в который входили высшие слои населения - такая система управления была нежизнеспособна. Власти, в т.ч. императору было все равно на свой народ, вся их деятельность была направлена на получение личной выгоды. 23 года – большой срок. В такой важный период, слабый император и корыстные верхи не только не проводили преобразований, но и опустили страну еще ниже, важные, наболевшие вопросы не решались. Проблемы усиливались и накапливались. Император Николай II и его управленческий аппарат не стремились к устранению проблем, государь допустил начало русско-японской войны, которая была с позором проиграна, он всячески ограничивал деятельность Государственной Думы, мешал проводить преобразования компетентным людям, по его одобрению во время первой революции расстреливали из пушек и ружей беззащитных людей, император втянул страну в губительную Первую мировую войну, и Николай II ничего не сделал, чтобы хоть как-то исправить сложное положение. А все то, что было им сделано для народа и государства – проводилось исключительно через давление других людей. Николай II – национальный позор страны. Император, которому было все равно на государство, народ и их будущее.

Рецензии

Позволю себе привести слова в.кн. Николая Николаевича - из телеграммы отправленной Николаю 2-му с Кавазского фронта (Николай второй спрашивал - как отнесутся командующие фронтами к возможному Его отречению): «Я, как верноподданный, считаю, по долгу присяги и по духу присяги, необходимым КОЛЕНОПРЕКЛОНЕННО МОЛИТЬ Ваше Императорское Величество спасти Россию и Вашего Наследника, зная чувство святой любви Вашей к России и к нему. Осенив себя крестным знамением, ПЕРЕДАЙТЕ ЕМУ ВАШЕ НАСЛЕДИЕ. ДРУГОГО ВЫХОДА НЕТ.» До чего же надо было довести стану, что бы великие князья и генерал-адьютанты Христа ради просили царя - оставь престол - не геи страну!!!

1 вариант.

Древние люди имели весьма поверхностное представление о законах мироздания (1) и (2) когда в природе происходило нечто необъяснимое (3) были склонны считать(4) что это результат воздействия на мир сверхъестественных сил.
Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
Нынешней осенью моно грибов (1) и (2) если внимательно присмотреться к вырубке (3) то увидишь сразу несколько пней (4) которые сплошь покрыты опятами.
Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
И Синцов тоже (1) когда его спросили (2) ответил (3)что хочет на батальон (4) хотя про себя до этого думал (5) что (6) если назначат в штаб полка (7) возражать не будет: как-никак (8) а за плечами четыре ранения.
Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
Потом (1) в сорок втором (2) когда его (Серпилина) под Грачами сняли с дивизии (3) его мучила мысль (4) что (5) если дойдёт до трибунала и ему припомнят прошлое (6) то это плохо обернётся и для тех других (7) что были ещё там и жили одной мечтой – очистить войною (8) ранами (9) пусть даже смертью от возведённой на них лжи.Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
Война была на исходе 91) и (2) хотя до конца оставался почти год (3) но мы твёрдо знали (4) что победа будет за нами.
Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
На собрании садового товарищества говорили о том (1) что (2) если не заменить электрические столбы (3) то зимой посёлок может остаться без света (4) а старые опоры могут рухнуть под тяжестью снега.
Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
Пока Маруся искала заветную грибную полянку (1) на небе сгустились тучи (2) и (3) хотя девочка не боялась попасть под ливень (4) но она не захотела лишний раз беспокоить свою бабушку (5) и потому повернула домой.
Подготовка к ЕГЭ. Задание 19.
Сложноподчинённые предложения с несколькими придаточными и знаки препинания в них.
2 вариант.
Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
Луга тем летом уже перестояли (1) и (2) когда прошли тёплые грозовые дожди (3) то настали последние дни сенокоса (4) чего так ждали в маленькой деревне.
Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
Вскоре Николай был произведёт в ротмистры (1) и (2) когда полк был поставлен на военное положение (3) опять получил свой прежний эскадрон (4) в котором его помнили и любили.
Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
Я твёрдо убеждён (1) что (2) если моя версия аварии (3)которую потерпела подлодка (4) верна (5) то и боеспособность её значительно понизилась в результате этой аварии.
Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
Студенты слушали лекцию внимательно (1) и (2) когда профессор закончил (3) многие подняли руки (4)чтобы задать вопросы по теме.
Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
Мама не могла стать (1) и (2) поскольку самопожертвование пока (3) что ей счастья не приносило (4) она не хотела (5) чтоб и я видела в нём своё жизненное призвание.
Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
Наша экспедиция приступила к раскопкам (1) и (2) как только на глубине нескольких метров были обнаружены украшения и кухонная утварь (3) мы поняли (4) что верно определили местоположение древнего города.
Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
Отяжелевшая голова кружилась от усталости (1) и (2) если сейчас позовут срочно в отделение (3) или «скорая» кого-нибудь привезёт (4) я могу совершить врачебную ошибку.
Подготовка к ЕГЭ. Задание 19.
Сложноподчинённые предложения с несколькими придаточными и знаки препинания в них.
3 вариант.
Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
Лена с удовольствием приняла на себя роль хозяйки (1) и (2) поскольку холодильник теперь ломился от продуктов (3) с радостью копошилась на кухне (4) чему несказанно удивилась мама.
Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
Наблюдавший за разгрузкой судна сотрудник таможни заметил (1) что (2) когда из трюма стали поднимать контейнеры (3) то на некоторых из них оказались сорванными печати (4) что было сочтено нарушением условий перевозки.
Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
Тяжёлый бархатный занавес поднялся (1) и (2) когда прозвучали первые звуки музыки (3) майор внезапно увидел знакомую графиню (4) которая тоже приехала на премьеру.
Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
Репетируя (1) брат (2) как бы погружался в музыку (3) и (4) когда его отрывали от занятий (5) он несколько секунд удивлённо молчал (6) будто только что вернулся из параллельного мира.
Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
Смотрители леса призваны предотвращать возгорание лесного массива (1) но (2) если в лесу скапливается большое количество сухостоя (3) чтобы снизить вероятность стихийного возгорания в дальнейшем.
Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
Режиссёр перебирал в памяти актёров (1) чьи главные роли (2) были сыграны на этой сцене (3) и так не решил (4) кого из них упомянуть в мемуарах.
Расставьте знаки препинания. Укажите все цифры, на месте которых должны стоять запятые.
Стояла прекрасная погода (1) и (2) хотя октябрь был в самом разгаре (3) на деревьях по-прежнему трепетала зелёная листва (4) а солнце грело по-летнему.

Приложенные файлы