Принцы в Тауэре. Эдуард V и его брат Ричард Йоркский: версии об убийстве. Тайна исчезновения Эдуарда V

Эдуард V (1483)
Эдуард V, известный как один из «принцев в Тауэре», так никогда и не был коронован. Он родился в 1470г., во время Войны Роз: в то время его мать пряталась в Вестминстерском Аббатстве, а отец, Эдуард IV, был в бегах за границей.

Король Эдуард IV умер в апреле 1483г. Его брат Ричард, герцог Глостерский, поспешил отдалить юного монарха от семьи его матери, Вудвиллов. Эдуарда вместе с братом Ричардом поместили в Лондонский Тауэр, ставший позднее королевской резиденцией, а для них заменивший тюрьму.

Церковь, а также Лорды и Общины объявили женитьбу Эдуарда IV на Елизавете Вудвилл незаконной – а значит, теперь его сыновья считались внебрачными. Корону предложили Ричарду Глостерскому, а осенью юные принцы исчезли. Их судьба до сих пор остаётся загадкой.

Ричард III (1483-85)
Немного можно насчитать английских королей, мнения о которых были бы более противоречивы, чем о Ричарде III. Он родился в 1452г. в Фортерингейском замке, во время Войны Роз умело и храбро сражался. В нём была тёмная сторона – возможно, будущий король присутствовал при убийстве Генриха VI в 1471г. – но одновременно он был щёдрым и добрым человеком. Женитьба на Анне Невилл, дочери графа Ворвика, принесла Ричарду богатство и земли, большинство из которых находились на севере Англии – там он прослыл справедливым, любимым народом правителем.

«Он появился на свет ногами вперёд – как обыкновенно люди покидают этот мир. Кроме того (если молва не врёт), у него были и зубы»
Сэр Томас Мор, историк времён Тюдоров, о «неестественном рождении» Ричарда III.

[b]Поистине королевское убийство?
Обоих принцев видели играющими в саду Тауэра, они мелькали за решётками окон. Возможно, мальчиков убили в августе 1483г. В 1674г. были найдены кости, зарытые в деревянном ящике (ещё останки обнаружили только в 1980-х) – их похоронили в Вестминстерском Аббатстве по распоряжению Карла II. Главным подозреваемым (если это было убийство) необходимо считать Ричарда III, хотя есть мнение, что у Генриха Тюдора и герцога Бекингемского тоже были мотивы.

Вудвиллы боялись Ричарда, а он их ненавидел. Поэтому он так спешил забрать оставшегося без отца Эдуарда V из лап родственников по материнской линии. Ричард перехватил мальчика по дороге из Лудлоу, где тот жил, в Лондон в апреле 1483г. С помощью арестов и казней он устранил своих противников и 6 июля короновался.

Слухи о том, что принцы умерли в Тауэре, пресечь не удалось, так как Ричард не смог предъявить племянников. В 1483г. он пережил восстание Бекингема, в 1484 потерял единственного сына Эдуарда, а в 1485 – жену. В этом же году Генрих Тюдор, граф Ричмондский, прибыл из Франции и высадился в Уэльсе, чтобы бросить свой вызов в борьбе за трон.

На поле под Босуортом, где встретились противники, Ричард храбро сражался и погиб. Корона, которую он носил столь недолго, досталась новой династии, Тюдорам, которые и придумали легенду о «Ричарде-горбуне».

Некоронованный король
Эдуард V, изображение на витраже XV века. Корона над его головой (а не на ней) – символ того, что он никогда не короновался.

Развивая мысль о том, что убийцей Эдуарда V и его брата Ричарда, вопреки официальной версии, был не Ричард III, хочу процитировать выдержки из книги Ефима Черняка «Тайны Англии» .
Букофф много, но зато подробно и без особой апологетики.

П. Деларош. Дети короля Эдуарда IV в Тауэре

"Вопрос об умерщвлении принцев некоторые исследователи называют самым известным детективом в истории Англии. Как это ни удивительно, но версия об убийстве Ричардом его племянников, рассказанная Шекспиром, принимавшаяся за истину миллионами зрителей и читателей его драматических хроник, повторявшаяся на протяжении столетий в сотнях исторических книг, базируется на такой шаткой основе, как признание подсудимого, причем оно вполне могло быть и вынужденным самооговором, если… оно вообще имело место. Это признание не имеет никаких документальных подтверждений.
Фактом является то, что после 1484 года никто не видел сыновей Эдуарда IV, заключенных в Тауэр летом 1483 года. По слухам, они были убиты уже предшествующей осенью, хотя и это никем не доказано. И запрещение Ричарда допускать кого либо к принцам, может быть, было дано вовсе не для того, чтобы незаметно убить племянников. Он, вероятно, опасался, что среди бывших слуг Эдуарда V могли находиться агенты его врагов - Вудвилов, стремившихся вырвать узников из рук нового короля. Если же принцы действительно были мертвы к этому времени, то их убить могли только по приказанию одного или двух лиц (или их совместно), а именно: Ричарда III и его ближайшего советника Генри Стаффорда, герцога Бекингема. Если, однако, они погибли позднее, загадка допускает и другие решения…

Известие о гибели принцев передает современник - итальянец Манчини, уехавший из Англии летом 1483 года и составлявший свои заметки в декабре того же года. Однако он оговаривается, что это лишь слух и что ему не известно, как были умерщвлены Эдуард V и его брат, если они действительно погибли в Тауэре. Как отмечается в составленной примерно через два десятилетия «Большой хронике», о смерти принцев стало широко известно весной 1484 года. Слухи эти, возможно, имели основание, но могли распространяться и безотносительно к тому, живы или мертвы принцы.
В январе 1484 года на собрании французских Генеральных штатов в Туре канцлер Франции Гийом ле Рошфор сообщил об убийстве принцев. Ничего не известно об источниках, на которых он основывал свое заявление. Однако об этом можно догадываться. Стараниями исследователей доказано, что канцлер был связан с Манчини. Вероятно, он говорил с его слов, тем более что отношения французского двора с Ричардом III были очень напряжены и Рошфору было выгодно повторить известие, чернившее английского короля. Хроники, написанные в первые годы царствования Генриха VII, ничего не прибавляют к уже известному, хотя к составлению одной из них имел отношение Джон Рассел, канцлер в правительстве Ричарда. В этой последней лишь подчеркивается, что слух об убийстве принцев был сознательно распушен сторонниками герцога Бекингема незадолго до начала мятежа. И только у авторов, писавших в начале XV в., в частности у придворного историографа Полидора Вергилия и особенно у Томаса Мора в его жизнеописании Ричарда III, мы находим подробный рассказ об убийстве сыновей Эдуарда IV. Там же мы узнаем о роли, сыгранной сэром Джеймсом Тирелом, его слугами Форрестом и Дайтоном, о том, что тела убитых принцев были сначала спрятаны под камнями, а потом, поскольку Ричард счел это место недостойным для погребения лиц королевской крови, тайно похоронены священником Тауэра, который только один и знал место погребения.
В этой истории много неправдоподобного, даже если отвлечься от тех «дословно» передаваемых разговоров между Ричардом и Тирелом, которых Мор явно не мог знать и которые он вставил в свое сочинение, следуя традиции, идущей от античных историков.
Сам рассказ о том, что Ричард искал человека, способного на убийство, что ему представили Тирела, неверен. Тирел еще до этого был более десяти лет доверенным лицом Ричарда, который использовал его для особо сложных поручений. Тирел занимал важные административные посты.
Мор повествует, что до Тирела Ричард обратился к наместнику Тауэра сэру Роберту Брекенбери, но тот смело отказался участвовать в убийстве. Между тем Роберт Брекенбери с готовностью по приказу Ричарда, якобы написавшего ему два письма (так и не обнаруженных), передал ключи от Тауэра в руки Тирела. Более того, как явствует из документальных свидетельств, «благородный» Брекенбери, несмотря на этот эпизод, не потерял расположения короля, который пожаловал ему ряд высоких наград и доверил ответственные посты. В решительный час, в августе 1485 года, Брекенбери погиб, сражаясь за Ричарда.
Неясным становится в рассказе Мора еще один момент: Тирел, не доверяя тюремщикам, решил осуществить дело с помощью собственных слуг. Но где были в эту роковую ночь стражники и надзиратели Тауэра, так и неизвестно. О слугах Тирела, участвовавших в убийстве, вообще ничего не говорится. Все попытки исследователей обнаружить лиц с этими именами в документах периода правления Ричарда окончились неудачей: однофамильцы явно не походили на Дайтона и Форреста из рассказа Мора. Конечно, это, возможно, простая случайность, но и она имеет известное значение, если учесть явные несовпадения в рассказе о поведении главных действующих лиц. Но это не значит, что версия Мора в основе своей не соответствует действительности. Ее источником является признание самого Тирела, сделанное им, как уже отмечалось, почти через два десятилетия после событий, в 1502 году. Обстоятельства, при которых были даны показания, заслуживают особого внимания.
Сэр Джеймс Тирел был едва ли не единственным приближенным Ричарда, занимавшим важные должности и при короле Генрихе VII. Тирел не участвовал в битве при Босворте. Он в это время занимал пост коменданта Гине - крепости, прикрывавшей французский город Кале, который уже более ста лет находился в руках англичан. Генрих лишил Тирела двух важных должностей, которые были даны ему Ричардом. Но новый король не провел через парламент обвинение Тирела в государственной измене, как это было сделано в отношении других сторонников Йоркской партии.
В феврале 1486 года, всего через полгода после битвы при Босворте, Тирел был пожизненно утвержден в должностях, которые у него были ранее отняты, ему стали давать важные дипломатические поручения, Генрих в документах именовал Тирела своим верным советником. На протяжении первых полутора десятков лет правления Генриха у Тирела было более чем достаточно возможностей перейти на службу врагов Тюдора. Однако он рискнул на это очень нескоро, когда в 1501 году во главе Йоркской партии стал представитель свергнутой династии граф Сеффолк. Разведка Генриха быстро обнаружила измену. Но Тирел к этому времени настолько прочно вошел в доверие к королю, что один из шпионов сообщал об опасении, высказанном сэром Ричардом Нэнфаном, помощником коменданта Кале, не воспримут ли в Лондоне известие об измене Тирела как наветы его врагов, в частности того же Нэнфана.
В начале 1502 года гарнизон Кале осадил крепость Гине, где укрылся Тирел. Его, судя по всему, решили выманить для переговоров с канцлером казначейства Томасом Лавелом, послав для этого скрепленный государственной печатью документ, в котором коменданту Гине гарантировалась безопасность. Тирел попался в ловушку. Потом под угрозой смерти ему приказали вызвать из крепости Гине своего сына Томаса. Когда и это удалось, Джеймс и Томас Тирелы были отвезены под охраной в Лондон и брошены в Тауэр. 2 мая 1502 года Тирел вместе с несколькими йоркистами был доставлен в суд, сразу же приговорен к смерти и 6 мая обезглавлен на Тауэр хилле. Однако, это важно отметить, Томас Тирел, осужденный на другой день после отца, не был казнен. Более того, в 1503 - 1504 годах он добился отмены приговора в отношении себя и своего погибшего отца.
Признание Джеймса Тирела было явно сделано незадолго до казни, во всяком случае после его заключения в Тауэр. Генриху VII было нужно такое признание. На протяжении всего его царствования не прекращались попытки свергнуть первого Тюдора с трона при помощи самозванцев, принимавших имена сыновей Эдуарда IV. А в 1502 году скончался наследник престола принц Артур, и теперь сохранение династии Тюдоров на престоле зависело от жизни одного подростка - младшего сына короля Генриха.
Заручиться признанием Тирела в убийстве было для Генриха очень важно. Но чтобы это признание приобрело вес, оно должно было быть по обычной тогда форме - как предсмертное заявление осужденного, уже на эшафоте, за минуту до того, как голова преступника падет под секирой палача.
В данном случае такого признания не было сделано, по крайней мере все современные источники молчат об этом. Лишь после обезглавливания коменданта крепости Гине - неясно, когда точно, - Генрих разрешил распустить слухи о признании Тирела. Любопытно, что в этом рассказе, восходящем к Генриху VII и его окружению, фигурирует и такой эпизод, как допрос слуги Тирела - Джона Дайтона, участника убийства. При этом добавлялось, что Дайтон, больше всего способствовавший распространению знакомой нам версии об убийстве, после допроса был освобожден. Томас Мор и Полидор Вергилий излагают, однако, эту версию не со слов Джона Дайтона. Оба автора нигде ни словом не намекают, что им приходилось встречаться с Дайтоном. Мор в одном месте, между прочим, замечает, что основывается на свидетельстве Тирела, в другом - что передает услышанное им от хорошо осведомленных людей. По видимому, слухи о признании Тирела были либо слишком скудными, либо слишком противоречивыми, чтобы Мор мог составить более точное описание событий.
Томас Мор и Полидор Вергилий были друзьями и писали историю царствования Ричарда III почти одновременно, вероятно, знакомились с работами друг друга еще во время их подготовки. Тем интереснее, что Полидор Вергилий, рассказывая о гибели принцев, расходится с Мором в ряде существенных деталей, не упоминает слуг Тирела. И, главное, тоже делает неожиданное заявление, что неизвестно, как именно были убиты сыновья Эдуарда, т.е. не знает той самой драматической сцены, которую передает Мор и которую с такой художественной силой воспроизводит в своей трагедии Шекспир. «Большая хроника», составленная также после казни Тирела, сообщает, что убийцей был либо Тирел, либо другой, не названный приближенный Ричарда. Эта хроника указывает далее, что принцы были либо задушены, либо утоплены, либо умерщвлены отравленным кинжалом, т.е., иначе говоря, лишь перечисляет возможные способы убийства, явно не имея сведений о том, как обстояло дело в действительности. Бернар Андре, официальный биограф Генриха VII, закончивший жизнеописание монарха примерно в 1503 году, т.е. тоже после «признания» Тирела, ограничивается простым указанием, что Ричард III секретно приказал заколоть своих племянников мечом. Последующие тюдоровские историки не имели никаких дополнительных источников информации, они лишь пересказывали Полилора Вергилия и Томаса Мора, иногда добавляя свои собственные, ни на чем не основанные домыслы.
Таким образом, многое говорит за то, что Джеймс Тирел, возможно, вовсе и не делал своего признания, которое было так искусно использовано Генрихом VII для очернения памяти поверженного противника. Но и Генрих VII, конечно, не мог мечтать о том, что благодаря гению Шекспира это показание Тирела обеспечит Ричарду такую мрачную известность у потомства.
Сомнение в том, существовало ли вообще признание Тирела, еще не решает вопроса, был ли он убийцей принцев. Нет свидетельств того, что Тирел принадлежал к числу особо доверенных лиц Ричарда, хотя он продвигался на его службе и к 1485 году был комендантом крепости Гине. Тирел был оставлен на этом важном посту и после битвы при Босворте, что свидетельствует о большом доверии к бывшему стороннику Йоркской династии. Откуда могло возникнуть такое доверие? Вероятно, Тирел, считавший себя недостаточно вознагражденным за верную службу Ричарду, вступил в тайные сношения с Генрихом, когда тот еще находился изгнанником во Франции. Какую же особенно важную информацию мог получить Генрих от Тирела? Конечно, это могли быть только заверения, что принцы мертвы и что он сам лично участвовал в их убийстве. Ничто в характере Генриха VII не заставляет нас предположить, что он из моральных соображений отверг бы предложение Тирела перейти на его сторону. Комендант Гине мог даже уверять, что убийство принцев было совершено в пользу Генриха, хотя он и действовал по наущению Ричарда III. Не имей Генрих такой информации, ему явно не было смысла спешить с вооруженным выступлением против Ричарда, которое могло пойти, если бы живы были принцы, им на пользу.
Однако в интересах ли Генриха VII было приписать Тирелу убийство принцев, если тот был неповинен в этом преступлении? Было известно, что на протяжении более чем полутора десятков лет он тайно пользовался милостью и благосклонностью Генриха VII. Это само собой заставляло думать, что он принял сторону Ланкастеров еще до битвы при Босворте. Но в таком случае милости и отличия, которые получал Тирел от Генриха VII, наводили на мысль, что король по крайней мере одобрял злодеяние и наградил убийцу, если не прямо подстрекал к этому лихому делу. Поэтому со стороны Генриха было разумным лишь кратко известить о признании Тирела, не излагая его подробности и не давая пишу для пересудов, могущих лишь повредить репутации по прежнему непопулярного короля.
Нам неизвестны ни мотивы Тирела, побудившие его к признанию, ни подлинное содержание его показаний, если они были сделаны, но допустимо высказать по этому поводу достаточно правдоподобные догадки. Признание было сделано для спасения души, что было обычным в поведении человека того времени в ожидании близкой и неминуемой смерти. (Не следует забывать и о помиловании сына Тирела, которое могло быть платой за выгодное правительству заявление отца об участии в убийстве принцев.) Но вместе с тем, поскольку в признании нельзя было лгать, не рискуя спасением души, оно, возможно, включило такие неудобные моменты, как рассказ о тайных связях Тирела с Генрихом VII, относящихся ко времени убийства принцев. Все это могло свидетельствовать только о том, что на деле Тирел уведомил Генриха о судьбе принцев, а отнюдь не исполнял его приказы, когда на троне еще сидел Ричард III.
Эта цепь догадок находит косвенное подтверждение в том, что в 1502 году дело шло не только о вине сэра Джеймса Тирела. Как выясняется, комендантом Тауэра до 17 июля 1483 года был вовсе не Роберт Брекенбери, которому будто бы Ричард предложил убить принцев и после отказа которого обратился к услугам Тирела. На деле до 17 июля (время, когда, вероятно, были убиты принцы) комендантом Тауэра был близкий друг Ричарда III Джон Говард, которому буквально через несколько дней после того, как он покинул пост коменданта Тауэра, 28 июля 1483 года, был дарован Ричардом титул герцога Норфолка. Между тем младший из убитых принцев, Ричард, наряду с другими своими титулами носил титул герцога Норфолка.
После убийства принца Ричарда Джон Говард - новоявленный герцог Норфолк - должен был вместе с титулом получить это состояние. Но он погиб, храбро сражаясь за Ричарда при Босворте, вероятно, не вступая до этого в сношения с Генрихом VII. Его сын Томас Говард, тоже сражавшийся на стороне Ричарда III, после Босворта более трех лет содержался в тюрьме, но потом Генрих счел возможным доверить ему командование войском, которое подавило мятеж противников короля в Йоркшире. В 1513 году Томас Говард нанес сокрушительное поражение шотландцам в битве при Флоддене, за что ему был дарован титул герцога Норфолка, который носил его отец. После смерти Томаса, герцога Норфолка, его титул перешел к сыну, тоже Томасу, о котором придется еще немало говорить на последующих страницах.
Что же побудило Генриха VII простить сына Говарда и даже выказывать ему свою благосклонность? Многие современники, в отличие от историков, могли знать, кто являлся комендантом Тауэра в тот момент, когда, по общему мнению, были убиты принцы. Вероятно, милости, оказываемые Томасу Норфолку, они считали свидетельством того, что Генрих одобрял преступление и жаловал причастных к нему лиц. Все это могло побудить короля, лишь упомянув о признании Тирела, не назначать никакого расследования и поспешить «закрыть дело».
«История Ричарда III» была написана Мором через десять лет, впервые напечатана еще через три десятилетия, когда вопрос об этом признании потерял политическое значение.
Однако почему в работе Мора исчезло упоминание о Джоне Говарде как коменданте Тауэра и внимание сосредоточено на Роберте Брекенбери? Надо учитывать, что Мор был знаком с сыном Джона Говарда - Томасом, одно время близко сошелся с его внуком Томасом младшим, а они были крайне заинтересованы в том, чтобы скрыть роль их деда и отца в убийстве принцев. Они вполне могли снабдить Мора заведомо неправильными сведениями о том, кто в июле 1483 года был комендантом Тауэра. Но воспроизведение Мором неверных сведений в этой части его рассказа еще не опровергает все остальное, о чем повествуется в «Истории Ричарда III». Если принцы действительно убиты, как считают, где то между летом 1483 го и весной 1484 года, а никто из приближенных Ричарда, посвященных в тайну, не пережил битву при Босворте, то вполне вероятно, что Генрих VII вообще не имел возможности установить истину.
Исследователи давно уже обратили внимание на весьма неправдоподобную деталь в рассказе Мора. По его словам, Ричард III выразил недовольство, что место захоронения убитых принцев, которое на скорую руку подыскали слуги Тирела, недостойно лиц королевской крови. После этого трупы были выкопаны и снова зарыты священником, а где точно - неизвестно. Чем другим можно объяснить эту настойчиво повторяющуюся версию, как не тем фактом, что Тирел не знал места погребения и не мог сообщить о нем властям, что могила так и не была разыскана (или ее вовсе не искали)?
Иногда в литературе высказывалось предположение, что слух об умерщвлении принцев был пущен самим Ричардом. Не осмеливаясь признаться в этом злодеянии, он тем не менее хотел извлечь из этого пользу, убедив население, что возможные претенденты на престол - свергнутый Эдуард V и его брат - мертвы и что, следовательно, Ричард теперь уже вне всякого спора является единственным представителем Йоркской династии, имеющим право на трон. Однако такая аргументация не является убедительной. Слух мог повредить Ричарду не меньше, чем прямое заявление о смерти принцев. В то же время он не мог помешать распространению молвы о том, что принцы живы и что их надо вырвать из рук узурпатора. Враги Ричарда поэтому могли использовать оба слуха против Ричарда: с одной стороны, настраивая своих сторонников против убийцы принцев, а с другой - подавая надежду, что сыновья Эдуарда IV еще живы. Так, очевидно, и было на самом деле.
Не исключена возможность, что Ричард накануне битвы при Босворте мог направить принцев в какое то укромное место или за границу, чтобы они в любом случае не попали в руки ненавистного Генриха Тюдора и не могли быть использованы в дальнейшем Йоркской партией в борьбе за престол.
Вероятно, при оценке «за» и «против» интересы Ричарда в целом требовали физического устранения принцев, хотя ряд соображений говорил в пользу того, чтобы оставить их в живых. Однако признание выгодности убийства для Ричарда еще не объясняет сути дела. Могли быть лица, которым это убийство было так же или еще более выгодно и которые имели возможность совершить это преступление.
Имеются ли какие либо косвенные свидетельства, что не Ричард приказал убить детей своего брата? Обнаружен приказ Ричарда от 9 марта 1485 года о доставке каких то вещей «лорду незаконному сыну». Речь, возможно, шла о незаконном сыне Ричарда III Джоне, назначенном капитаном крепости Кале. Но он не был «лордом» и мог быть так назван только из уважения к тому, что является королевским сыном. С другой стороны, «лорд Эдуард», «незаконный сын Эдуард» были обычными именами, под которыми фигурировал в официальных документах свергнутый с престола Эдуард V.
В современной событиям «Королевской хронике» указывается, что двое приближенных Ричарда - канцлер казначейства Уильям Кетсби и сэр Ричард Рэтклиф - возражали против плана женитьбы Ричарда на собственной племяннице, так как опасались, что, став королевой, она попытается отомстить им за участие в казни ее родных: дяди, графа Риверса, и сводного брата, лорда Ричарда Грея. Хроника не упоминает, однако, что принцесса стала бы мстить и за своих братьев, Эдуарда и Ричарда, убитых в Тауэре. Однако, на наш взгляд, не следует придавать большого значения этому действительно странному умолчанию хрониста. Быть может, Кетсби и Рэтклиф по каким то неясным для нас причинам могли думать, что принцесса будет считать их только соучастниками казни Риверса и Грея, а не убийства своих братьев.
Конечно, самое удивительное - это поведение королевы Елизаветы, истолковать которое на основании известных фактов вряд ли удалось даже Шекспиру. В сентябре 1483 года вдова Эдуарда IV тайно договорилась отдать дочь в жены Генриху Тюдору, и в конце года тот клятвенно заявил о своем намерении жениться на принцессе. К этому времени королева должна была знать о гибели своих сыновей, иначе она вряд ли согласилась бы на брак дочери с Генрихом, смысл которого заключался именно в том, чтобы укрепить его права и повысить шансы на занятие престола. Этот брак ещё больше уменьшал бы возможность для Эдуарда занять престол, и Елизавета могла дать согласие, только будучи уверенной в смерти обоих принцев, заточенных Ричардом III в Тауэр.
Однако через полгода, в марте 1484 года, позиция королевы претерпевает коренное изменение: в обмен на обещание Ричарда III достойно содержать ее с дочерьми она покидает надежное убежище и отдает себя в руки короля. Своей капитуляцией Елизавета наносила серьезный удар по планам Генриха Тюдора, а следовательно, и своей дочери. Она теряла надежду видеть своих потомков на троне английских королей. Более того, Елизавета написала маркизу Дорсету письмо с просьбой вернуться в Англию, и он даже попытался выполнить это указание матери. Маркиз сделал попытку тайно вернуться, но был задержан разведчиками Генриха, которые силой или хитростью побудили Дорсета отказаться от намерения принять сторону Ричарда III.
Чем мог Ричард так повлиять на Елизавету? Предложением жениться на ее старшей дочери, что, по слухам, он и пытался позднее сделать? Но этот слух не подтвержден: ведь женитьбой на принцессе Елизавете Ричард сам бы опроверг собственное утверждение о «незаконности» брака Эдуарда IV с Елизаветой Вудвил, ее матерью, и, следовательно, о незаконности происхождения Эдуарда V и его младшего брата. Иначе говоря, браком с Елизаветой Ричард признал бы себя узурпатором престола.
Ричард мог воздействовать на Елизавету только тем, что ее сыновья живы и находятся в его власти. Очень трудно поверить, что Елизавета пошла на сделку с Ричардом, будучи убежденной, что вступает в соглашение с убийцей принцев. Могло быть, конечно, ещё одно объяснение - Ричард представил ей неопровержимые свидетельства того, что не он убийца, если оба принца к этому времени уже были мертвы. В это время (точнее, до октября 1483 года) кроме короля убийцей мог быть только герцог Бекингем.
Был ли, однако, этот королевский фаворит заинтересован в убийстве? Ответ будет, несомненно, положительным. С одной стороны, Бекингем мог считать, что оно сильно укрепит к нему доверие Ричарда. С другой - собравшись изменить Ричарду и перейти на сторону Генриха, вероломный герцог не мог не понимать, что весть об убийстве принцев будет вдвойне приятна ланкастерской партии: во первых, устранялись бы возможные соперники Генриха Тюдора (и самого Бекингема, если он намеревался добиваться трона), во вторых, гибель принцев могла быть поставлена в вину Ричарду, что направило бы против него ненависть влиятельных сторонников вдовствующей королевы и расстроило бы ряды Йоркской партии. Уже в хрониках того времени можно встретить намеки на то, что Ричард убил принцев по наущению Бекингема. Разумеется, подобного рода утверждения ничего не доказывают, кроме того, насколько смерть принцев была в интересах Бекингема. Этот слух воспроизводят некоторые иностранцы современники - французский хронист Молинет, известный писатель и политический деятель Филипп Коммин. Можно установить и возможное время, когда герцог совершил убийство, а именно: в середине июля 1483 года, когда он задержался на несколько дней в Лондоне после отъезда Ричарда, чтобы потом нагнать короля в Глостере, а оттуда отправиться в Уэльс для руководства мятежом. Убийство принцев в этот период должно было быть особенно выгодно герцогу, поскольку оно восстанавливало против Ричарда всех сторонников королевы и создавало возможность поддержки мятежа большей частью Йоркской партии. А как великий констебль Англии Бекингем имел свободный доступ в Тауэр.
Во время мятежа Ричард III мог показать принцев народу, будь они еще живы, чтобы ослабить «права» Генриха Тюдора на престол и поддержку их йоркистами из числа противников Ричарда. Однако одновременно Ричард ослабил бы этим и собственную позицию, поскольку в глазах части сторонников Йорков Эдуард V стал бы законным королем. Загадка допускает и здесь два решения.
В рассказах Мора и Вергилия есть одно очень неясное место. Оба источника утверждают, что Ричард отдал приказ об убийстве принцев через несколько дней после расставания с Бекингемом. Тогда не ясно, откуда сторонники королевы Елизаветы и Генриха Тюдора узнали о столь тщательно оберегаемой тайне? Ответ прост: лишь от Бекингема, а он мог знать об этом, если преступление произошло до его последнего свидания с королем, так как маловероятно, чтобы Ричард рискнул посылать сведения об убийстве Бекингему в Уэльс. Наконец, если бы даже Ричард решился на это, то, вероятно, епископ Мортон, сторонник Генриха VII, находившийся в это время с Бекингемом, впоследствии не стал бы молчать о столь важной улике против Ричарда или по крайней мере поведал бы о ней Мору, когда сообщал ему сведения о последнем периоде войны Роз. Однако дело меняется, если принцы были убиты Бекингемом и Ричард узнал об уже свершившемся факте. В этом случае у Мортона было веское основание молчать об обстоятельстве, оправдывающем Ричарда III.
При предположении, что принцы были убиты Бекингемом, становится более объяснимым поведение королевы, которая, убедившись в этом, могла в гневе порвать отношения с союзником герцога Генрихом Тюдором, ради которого тот совершил свое злодеяние. В случае, если убийцей был Бекингем, делается более понятным и поведение коменданта Тауэра Брекенбери, которое остается загадочным при других версиях. Интересно отметить, что после подавления мятежа захваченный в плен герцог отчаянно молил устроить ему свидание с королем. Возможно, это было вызвано надеждой как то повлиять на Ричарда своими просьбами и обещаниями. Однако наиболее вероятно, что в числе своих заслуг, на которые ссылался бы герцог, прося о пощаде, могло быть напоминание, что он погубил свою душу, совершив убийство малолетних принцев в интересах Ричарда.
Правда, имеется одно загадочное обстоятельство, если держаться версии о виновности Бекингема. Почему после подавления мятежа Ричард не обвинил изменника герцога в таком преступлении, как убийство принцев? Очевидно, и здесь есть свои причины: Ричарду вообще было невыгодно привлекать внимание народа к принцам, которых он сверг с престола и заточил в Тауэр. Никакие доказательства не могли убедить недоверчивых, что король не пытается снять с себя вину за преступление, взваливая ответственность на своего недавнего ближайшего советника, а теперь поверженного мятежника Бекингема.
Зато предположение об ответственности Бекингема за убийство хорошо согласуется с поведением Генриха Тюдора, который в своих обвинениях, выдвигавшихся против Ричарда в 1484 м и 1485 годах, нигде прямо не возлагал на него вину за гибель принцев, а лишь глухо при перечислении прочих преступлений говорил о «пролитии детской крови». Не потому ли, что у Генриха VII не было никаких доказательств этого, или потому, что он хорошо знал имя действительного убийцы - Бекингема? Или, наконец, благодаря тому, что Генриху было известно другое - принцы ещё живы и по прежнему заточены в Тауэре? Тем более могли быть причины для молчания, если Генрих был осведомлен, что принцы живы и находятся вне пределов его досягаемости. Не потому ли Генрих не распорядился о торжественных церковных службах в память убитых принцев - это ведь было бы так выгодно для него, но считалось бы кощунством, в случае если сыновья Эдуарда IV были живы.
Последнее предположение также не противоречит известным фактам, объясняя и поведение Ричарда, и действия Бекингема, и, главное, позицию Генриха VII. Когда он отправился в Англию, он мог и не знать о судьбе принцев. Это не было существенно, так как Ричард ни в коем случае не мог использовать их против своего врага. Другое дело, если они были еще живы, когда Генрих овладел Лондоном. В этом случае их исчезновение стало для Генриха, столь непрочно сидевшего на завоеванном троне, политической необходимостью.
Более того, после битвы при Босворте Генрих VII должен был сам укрепить права принцев, приказав сжечь все документы (и снятые с них копии), в которых провозглашались «внебрачными» сыновья Эдуарда IV. Этот шаг стал необходимым, поскольку Генрих для укрепления своей победы решил взять в жены родную сестру Эдуарда V Елизавету, дочь Эдуарда IV и Елизаветы Вудвил (как это до него собирался сделать Ричард III). Этим браком еще раз демонстрировалась законность детей Эдуарда IV и, следовательно, их права на престол. Тем более Генриху VII была необходима смерть Эдуарда V и его брата, если разумеется, они были ещё живы.
Английский историк К. Мэркем в биографии Ричарда III, написанной в крайне апологетических тонах, выдвигает гипотезу, что принцы были убиты Тирелом по приказу Генриха VII в 1486 году. Основанием для этого предположения служит любопытный факт: Тирел дважды получал прошение от Генриха VII - один раз в июне, другой - в июле 1486 года. Но данный случай, хоть и редкий, все же не является единичным, ему можно подыскать самые различные объяснения. Если убийство было совершено по распоряжению Генриха, то становятся понятными и его стремление приписать преступление Ричарду, и его опасение сделать это открыто и прямо, поскольку при этом могла неожиданно выясниться полная картина событий. Лишь через 17 лет, в 1502 году, когда не было в живых никого из приближенных Ричарда III, Генрих решается - и то со ссылкой на (возможно, мнимое) признание Тирела - распространить версию, которая до сих пор преобладает в исторических трудах. Тирел к этому времени оставался единственным, кого можно было превратить в козла отпущения. Другой, по этой версии, соучастник убийства - Джон Дайтон - отделался легко: ему предписали жить в Кале. Вероятно, за эту милость Дайтону было вменено в обязанность распространять сведения об умерщвлении принцев по приказу злодея Ричарда. Остальные сообщники Тирела - Милс Форрест и Биль Слотер (slaughter - по английски «убивать») - уже умерли.
Наконец, предположение о еще большей ответственности Генриха, чем вина Бекингема, делает понятным поведение королевы. И не только загадочное примирение с Ричардом, но и последующие действия, уже после воцарения Генриха и женитьбы на ее дочери. Первоначально вдовствующая королева и ее сын, маркиз Дорсет, заняли почетное положение при дворе. Но в конце 1486 года, когда Генрих узнал о появлении первого самозванца, именовавшего себя сыном Эдуарда IV, все изменилось. Королева была лишена владений и заточена в монастырь, где и окончила свои дни, а Дорсет даже арестован с издевательским разъяснением, что, если он подлинный друг Генриха, ему нечего обижаться на эту меру предосторожности, принятую королем. Какой смысл был Елизавете Вудвил поддерживать Йоркскую партию, которая выставила самозванца и которой руководил сын сестры Ричарда III граф Линкольн, назначенный наследником престола после смерти малолетнего сына Ричарда в апреле 1484 года? Ведь в случае успеха йоркистов дочь Елизаветы лишалась короны, а ее только что (в сентябре 1486 года) родившийся внук Артур - права наследования трона.
Чем же объясняется поведение этой вспыльчивой, решительной женщины? Ненавистью к человеку, который прямо или косвенно участвовал в убийстве ее сыновей, считают одни. Нет, возражают другие, Елизавета была к этому времени сварливой интриганкой, очень не ладившей с матерью Генриха VII Маргаритой Бофорт. Меры, принятые Генрихом против матери своей жены, показывали, что он счел ее врагом, вероятно, потому, что, по мнению короля, она узнала, кто был убийцей принцев.
Уже в XVII в. раздавались голоса против традиционной интерпретации образа Ричарда III, которую воспроизвел Шекспир. Так, У. Уинстенли в 1684 году в книге «Английские знаменитости» считал ее клеветой на «достойного государя». Прямые сомнения в верности тюдоровской версии выразил известный писатель Гораций Уолпол в книге «Исторические сомнения в отношении жизни и характера Ричарда III» (1768). Он уверял, что традиционная оценка характера Ричарда «создана предвзятостью и вымыслами. Многие из преступлений, приписываемых Ричарду, кажутся неправдоподобными и, что еще важнее, противоречащими его интересам». Уже книга К. Халстед о Ричарде, вышедшая в середине прошлого века, давала крайне идеализированный портрет короля, так же как биография, написанная С. Мэркемом, в которой роль злодея отведена Генриху VII. Некоторые новейшие английские историки, включая Кендала Лэмба, не во всем идут так далеко, но в азарте борьбы против «тюдоровского мифа» все еще сильно перегибают палку. В Англии есть «Общество Ричарда III», насчитывающее примерно 2500 человек. В 1980 году при принятии парламентом закона, разрешающего искать защиту в суде, если в кино и телепередачах представлен ложный образ какого либо умершего человека, пришлось внести в него специальную поправку, а именно: подобные иски о восстановлении доброго имени можно принимать лишь в отношении лиц, которые скончались сравнительно недавно. Цель этого уточнения, получившего название «поправка Ричарда III», заключалась в том, чтобы избавить от угрозы судебного преследования сторонников «тюдоровской лжи», запятнавшей честь последнего короля из Йоркской династии…
Обсуждение «тюдоровского мифа» продолжается. В 1970 м и 1980 годах «Общество Ричарда III» добивалось от Вестминстерского аббатства, чтобы оно ходатайствовало о королевском разрешении на новое вскрытие могил, в которых захоронены скелеты, обнаруженные в 1674 году. Современные средства позволяют установить возраст, в котором были убиты дети, а также их пол. Возможно, что это были скелеты детей, которым к августу 1485 года, то есть к моменту гибели Ричарда III, было меньше лет, чем должно было быть обоим принцам. Мнение о целесообразности повторного вскрытия урн с прахом убитых детей разделились, и разрешения на проведение нового обследования не последовало.
В 1984 году британское телевидение показало программу «Процесс Ричарда III», участвовавшие в ней ученые склонились к вердикту о его невиновности в убийстве племянников.
Историк Э. Уэйр в книге «Принцы в Тауэре» (Нью Йорк, 1994) попытался подытожить результаты споров последних лет. Так, например, выясняется, что первая ревизионистская попытка была предпринята еще в начале XVII в., то есть за полтора столетия до того, как начались дебаты о вине Ричарда. В 1617 году У. Корнуоллис в книге «Панегирик Ричарду III» отвергал обвинения против этого монарха. Через два года, в 1619 году, появилась работа Джорджа Бака, потомка придворного главного обвиняемого, «История Ричарда III», в которой на основании изучения рукописей, хранившихся в Тауэре, подвергалась критике книга Мора. (Изданная в 1622 году работа Фрэнсиса Бэкона «История Генриха VII» также опирается на документы, не сохранившиеся до наших дней.)
Легенда о том, что Ричард III был горбуном, возникла поздно, в 1534 году, то есть через полвека после его смерти. Возможно, что она имела какую то основу в недостатке, имевшемся в фигуре короля. Форрест и Слотер, которые умертвили принцев, были, вопреки сомнениям ревизионистов, действительно тюремщиками в Тауэре. Зато гипотеза, что убийство организовал Бекингем, опровергается тем, что он не имел доступа в Тауэр.
Обращает внимание, что Ричард не преследовал никого, кто был бы объявлен убийцами сыновей Эдуарда IV, ведь они, хоть и объявленные незаконнорожденными, оставались его племянниками. Современники считали Ричарда убийцей еще до оформления «тюдоровского мифа», а после его смерти перестали скрывать свое мнение. Несомненно лишь, что Генрих VII - ловкий и беспощадный политик, холодный калькулятор, привыкший хорошо взвешивать последствия любого шага на весах «государственного интереса», - далеко превосходил своего побежденного при Босворте противника в искусстве интриги и был способен на преступление, которое было официально приписано Ричарду III".

Английский король с апреля по июнь 1483 г., из династии Йорков. Обстоятельства смерти Эдуарда V и его брата Ричарда до конца не известны. Предположительно они были убиты не ранее сентября 1483 года в Тауэре.

Вторая половина XV века – один из самых смутных и печальных периодов в английской истории. В это время в Англии разразилась кровопролитная междоусобная война, известная как Война Алой и Белой розы. За престол сражались две боковые ветви династии дома Плантагенетов – Ланкастеры, в гербе которых была алая роза, и Йорки, символом которых была роза белая.

Историки считают началом войны Алой и Белой роз 1455 год, однако мы начнем свой рассказ с далекого 1422 года. В этом году королем Англии и Франции стал Генрих VI, сын английского короля Генриха V и принцессы Франции Екатерины Валуа. Отроду владыке двух самых могущественных держав того времени было… девять месяцев. Естественно, что управлять государствами до совершеннолетия короля должны были регенты. По воле умирающего Генриха V главой Франции был назначен его брат Джон Бедфорд, а Англии – Хамфри Глостер.

Возможно, правление Генриха VI стало бы одним из самых спокойных и благополучных в истории Англии, поскольку король был очень миролюбивым человеком, но… В 1453 году у Генриха VI случился припадок безумия, во время которого он был абсолютно неспособен управлять государством. И хотя через год на некоторое время психическое состояние короля улучшилось, вскоре припадки стали повторяться.

В 1454 году регентом при короле был назначен герцог Ричард Йоркский. Партия Ланкастеров во главе с волевой и решительной женой Генриха VI Маргаритой Анжуйской начала войну с целью отстранения Ричарда Йоркского от власти. Первой битвой в «войне роз» была битва при Сент-Олбансе в мае 1455 года, победа в которой была на стороне йоркцев. Эта победа позволила Ричарду Йоркскому вновь добиться должности лорда-протектора, с которой он был смещен в декабре 1454 года. Однако вскоре Маргарите Анжуйской опять удается взять бразды правления в свои руки, подчинив себе парламент и правительство.

До 1459 года в «войне роз» наступает относительное затишье. Обе стороны готовятся к решающим сражениям.

В июне 1460 года войска под предводительством графа Уорвика (переходивший несколько раз во время войны из лагеря йоркцев в лагерь ланкастерцев и обратно граф Уорвик вошел в историю под прозвищем «делатель королей») и младшего сына Ричарда Йоркского графа Марча, будущего короля Эдуарда IV, захватывают Лондон. Генрих VI пытается скрыться в Нортхэмптоне, однако в июле 1460 года йоркцам удается его догнать, разбить королевскую армию и захватить Генриха VI в плен.

Осенью 1460 года Ричард Йоркский обращается с речью к парламенту и заявляет о своем желании занять трон вместо Генриха VI. Однако полной победы йоркцам добиться не удалось. Парламент назначил Ричарда Йоркского протектором до конца жизни Генриха VI, занять же трон Ричард Йоркский сможет лишь после смерти короля. Подобное решение не устроило ни одну из противоборствующих сторон. Борьба продолжилась с новой силой.

В конце 1460 года Ричард Йоркский решил окончательно разбить войска ланкастерцев и направился во главе своей армии на север страны. Он был полностью уверен в успехе своего похода, однако 30 декабря 1460 года в битве при Вэйкфилде армии ланкастерцев удалось нанести серьезное поражение сторонникам «Белой розы». В этом сражении Ричард Йоркский был убит. В те жестокие времена не было принято уважительно относиться к смерти врага – по приказу королевы Маргариты голова Ричарда Йоркского в бумажной короне была выставлена на крепостной стене Йорка. Англия окончательно была разделена на две абсолютно непримиримые партии.

Смерть главы йоркцев отнюдь не означала окончательной победы ланкастерцев. Йоркскую династию возглавил старший сын герцога Ричарда принц Эдуард. В уэльских владениях отца ему удается собрать весьма внушительные силы. 3 февраля 1461 года две армии сошлись на Мортимер-Кросс, в четырех километрах от Уигмора, родового замка Йорков. Разбив армию ланкастерцев, Эдуард Йоркский направился к Лондону.

Но и Маргарита Анжуйская времени зря не теряла. Через две недели после битвы на Мортимер-Кросс, 17 февраля 1461 года при Сент-Олбансе ее войска наголову разбили армию графа Уорвика. Генрих VI был освобожден из плена, в котором он провел полгода. Собрав все силы, армия ланкастерцев также двинулась к столице.

Началась гонка, главным призом в которой стала корона Англии. Первым был Эдуард – его войска при поддержке горожан 26 февраля заняли Лондон. 4 марта в Англии появился новый король – Эдуард IV. Однако времени на торжество у молодого короля не было – возле Лондона уже стояла армия Ланкастеров. Эдуарду IV удалось отстоять Лондон и отбросить противника к городку Таутон, где и состоялась решающая битва первой половины «войны роз».

Точное число участников битвы при Таутоне неизвестно. Одни источники называют цифру 20 тысяч с каждой стороны, другие же считают, что в битве участвовало 120–130 тысяч человек.

Войска противников встретились на равнине в 10 милях от Йорка. Преследовавшие ланкастерцев войска Эдуарда IV с небольшими потерями форсировали реку Эйр. Ранним утром 29 марта 1461 года две армии встали друг против друга. Внезапно испортилась погода: небо затянуло тучами, и началась сильная метель. И здесь везение оказалось на стороне йоркцев. Сильный ветер, дувший в сторону ланкастерцев, сильно облегчил задачу Йоркским лучникам. Пользуясь снежной завесой, они подобрались вплотную к позициям ланкастерцев. Попутный ветер помогал йоркцам практически без промаха поражать цели, в то время как бивший в лицо лучникам-ланкастерцам ветер и снег сделали их действия абсолютно неэффективными.

Однако к полудню на левом фланге атаки ланкастерцы стали теснить войска Эдуарда IV. И все же вовремя брошенный в бой Эдуардом IV резерв решил исход битвы в его пользу. Уставшие ланкастерцы стали беспорядочно отступать. Битва перешла в бойню – разъяренные йоркцы в тот день пленных не брали. За амбиции своих вождей обе стороны заплатили дорогой ценой. В битве при Таутоне погибло, по разным оценкам, от 20 до 30 тысяч человек.

После этого поражения Генрих VI бежал в Шотландию. Впервые за время «войны роз» наступил период, когда власть в стране полностью перешла в руки одной из враждующих партий. Подобное положение сохранялось восемь лет. Мелкие попытки ланкастерцев поднять мятеж легко подавлялись Эдуардом IV.

Но в 1469 году проявил себя в «лучших» качествах граф Уорвик – «делатель королей» объявляет войну Эдуарду IV. Чем же был недоволен могущественный граф? Во-первых, игнорированием его мнения по вопросам внешней и внутренней политики, а во-вторых, тайной женитьбой короля на Елизавете Вудвилл, дворянке из захудалого рода.

26 июля 1469 года Уорвик разбивает королевское войско в битве при Эджкоуте. Видя бесполезность сопротивления, 2 октября 1470 года Эдуард IV бежит в Голландию. 6 октября Уорвик входит в Лондон и освобождает сидевшего с 1465 года в Тауэре Генриха VI.

Очередное правление Ланкастеров продлилось всего пять месяцев^2 марта 1471 года армия Эдуарда IV высаживается в районе Йоркшира. 14 апреля при Барнете Эдуард IV разбивает Уорвика (в этой битве Уорвик погиб), а 4 мая при Тьюксбери одерживает победу над войском Маргариты Анжуйской, которое высадилось в Англии при поддержке французского короля Людовика XI. В апреле 1471 года Генрих VI вновь был низложен и умер (скорее всего, убит) в Тауэре 21 мая 1471.

Эдуард IV окончательно расправился с ланкастерской династией. Теперь единственно опасными людьми в этот период для короля оставались его братья – Джордж, герцог Кларенс, и Ричард, герцог Глостер. Распри между братьями привели к тому, что в 1477 году герцог Кларенс был арестован по обвинению в… некромантии и стремлении навести на короля порчу. По этому нелепому обвинению в 1478 году герцог был осужден парламентом и погиб при невыясненных обстоятельствах (по распространенной версии – был утоплен в бочке с мальвазией).

Однако другой брат Эдуарда IV, Ричард Йоркский, герцог Глостер, сумел выжить в этой борьбе и стал к началу восьмидесятых годов XV века вторым по могуществу и степени влияния на политические процессы человеком в Англии.

9 апреля 1483 года Эдуард IV скончался. Трон должен был занять его сын, двенадцатилетний Эдуард V, а регентом, по воле умершего короля, назначается Ричард Йоркский. Этому пытались воспротивиться приближенные покойного короля во главе с королевой-матерью Елизаветой Вудвилл. Вновь завязалась борьба, исход которой был решен в битве у Стоуни Стратфорда, где Ричард Йоркский в союзе с герцогом Бекингеэмом разбили своих противников. В этой битве Ричарду Йоркскому удалось захватить в плен короля Эдуарда V. Вскоре в руки Ричарда Йоркского попал и брат Эдуарда V принц Ричард.

Амбиции Ричарда Йоркского простирались дальше поста регента при короле Эдуарде V, он хотел стать единоличным правителем Англии. Дабы придать вид законности своим действиям, регент выступает перед парламентом с речью, в которой утверждает, что тайный брак покойного Эдуарда IV с Елизаветой Вудвилл был заключен с помощью колдовства и его следует признать недействительным с точки зрения престолонаследия. Но раз брак короля является незаконным, то и дети от этого брака никак не могут претендовать на английский трон, следовательно, королем нужно признать его, Ричарда Йоркского. 26 июня парламент подтвердил законность полномочий Ричарда, а 6 июля 1483 года произошла церемония коронации нового короля Ричарда III.

Оставим пока в стороне вопрос о том, что же на самом деле произошло с детьми Эдуарда IV. Осенью по Англии стало распространяться известие, что король Эдуард V и его младший брат Ричард были убиты в Тауэре по приказу Ричарда III. После этого известия один за другим стали возникать заговоры.

Первым неожиданно взбунтовался герцог Бекингэм, который до того был ревностным сторонником Ричарда Йоркского. Войско герцога стремительным маршем направилось к Глостеру, где Бекингэм намеревался форсировать реку Северн. Но как раз в это время река затопила обширное пространство по обоим берегам. Не найдя ни провианта, ни удобного места для ночлега, солдаты Бекингэма стали расходиться по домам. Бекингэм вынужден был спрятаться у некоего Бэнистера, своего приближенного, однако тот вскоре выдал герцога местному шерифу. Герцог был переправлен в Солсбери, где, после быстрого суда, 12 ноября был обезглавлен.

Ричард III пытался укрепить свою власть, но конфискациями и казнями восстановил против себя всю английскую знать. Оставшиеся в живых после тридцати лет «войны роз» Ланкастеры и Йорки объединились вокруг Генриха Тюдора, графа Ричмонда, потомка боковой ветви ланкастерской династии.

22 августа состоялась последняя битва в Войне Алой и Белой розы. Противники сошлись в Лестершире, на поле возле небольшого городка Босворт. Ричард III был уверен в своей победе – его войска по численности превосходили армию противника. Видя это, Ричард отдает приказ атаковать противника. После недолгого обмена пушечными ядрами и стрелами началась рукопашная схватка.

В ходе битвы Ричард III узнает об измене – на сторону противника перешел многочисленный отряд лорда Стэнли, отчима Генриха Тюдора. От своих разведчиков король узнает, что Генрих Тюдор находится под охраной небольшого отряда телохранителей. Пытаясь спасти положение, Ричард III решает самостоятельно убить своего противника. С копьем наперевес Ричард III бросается на охраняющих Генриха Тюдора солдат.

О храбрости и мужестве Ричарда III в битве при Босворте говорят абсолютно все свидетели и хроникеры тех событий, независимо от их симпатий и убеждений. Некоторые историки даже утверждают, что Ричарду III лично удалось несколько раз ранить копьем Генриха Тюдора. И все же беспримерная храбрость не помогла Ричарду Йоркскому. Вовремя подоспевший отряд лорда Стэнли быстро уничтожил окружавших короля солдат. Получивший множество ран Ричард III не смог сопротивляться и был убит. С его смертью закончилась битва при Босворте, а с ней тридцатилетняя кровавая «война роз». 30 ноября 1485 года был коронован новый король Генрих VII. В Англии на долгие годы воцарилась династия Тюдоров.

В истории Войны Алой и Белой розы было немало странных смертей и исчезновений, однако главной загадкой остается судьба короля Эдуарда V и его брата принца Ричарда. Что же на самом деле произошло с малолетними детьми короля Эдуарда IV?

Рассмотрим четыре возможные версии событий. Версия первая, «классическая», известная нам благодаря трагедии Шекспира «Ричард III», сочинениям великого гуманиста и государственного деятеля, автора знаменитой «Утопии» Томаса Мора и других историков тюдоровской поры. По этой версии, король Эдуард V и его брат Ричард были убиты по приказу Ричарда III не позднее сентября 1483 года.

Версия вторая, «антитюдоровская». Согласно этой версии при Ричарде III принцы были еще живы, а убиты они были уже во время царствования Генриха VII Тюдора.

Версия третья. Эдуард V и принц Ричард были убиты по приказу великого констебля Англии герцога Бекингэма, а Ричард III, узнав о свершившемся факте, не стал разоблачать своего фаворита. Также возможно, что герцог Бекингэм организовал убийство по указанию находящегося за границей Генриха Тюдора.

И версия четвертая. Детям Эдуарда IV удалось выбраться из Тауэра и бежать из Англии за границу, где они скрывались под вымышленными именами.

Итак, вернемся в 1483 год. Новоявленный король-узурпатор прекрасно понимает шаткость своего положения. Все попытки придать законность праву Ричарда III на английский престол выглядят более чем сомнительными, и его противники отнюдь не собираются присягать на верность новому королю. Претендентов на трон много, но наиболее законным из них, по воле скончавшегося Эдуарда IV, является тринадцатилетний Эдуард V.

Поэтому сразу же после восшествия на престол Ричард III решает убить Эдуарда V и его брата Ричарда. Он предлагает совершить это преступление коменданту Тауэра Роберту Бреккенбери, однако тот не соглашается обагрить свои руки королевской кровью.

Исполнить приказ Ричарда III взялся некий сэр Джеймс Тиррел со своими подручными Дайтоном, Форрестом и Слэйтером. Бреккенбери передал убийцам на одну ночь ключи от Тауэра (кстати, в некоторых хрониках Бреккенбери именуется «смелым и достойным человеком, отказавшимся выполнить страшный приказ тирана». Действительно, очень «благородно» – знать о готовящемся преступлении, способствовать ему, но в решающий момент, оставаясь «чистеньким», уйти в сторону).

Ночью убийцы во главе с Тиррел ом проникли в Тауэр и пробрались к покоям принцев. Тиррел открыл дверь своим помощникам, но сам входить не стал. Дайтон, Форрест и Слэйтер быстро вошли в комнату и задушили спящих принцев подушками, после чего Тиррел приказал отнести тела под лестницу и заложить их грудой камней.

Вскоре Тиррел перешел на сторону ланкастерской партии и верно служил Генриху VII, занимая пост коменданта крепости Гине во Франции. В 1502 году сэр Джеймс Тиррел был арестован и приговорен к смертной казни за участие в заговоре против короля. На исповеди перед казнью Джеймс Тиррел признался в убийстве короля Эдуарда V и его брата Ричарда.

Именно после этого признания Тиррела убийцей детей Эдуарда IV окончательно был объявлен Ричард III. Вплоть до XIX века эта версия убийства Эдуарда V и принца Ричарда безраздельно господствовала во всех исторических исследованиях времен Войны Алой и Белой розы. Робкие попытки более тщательно разобраться в этом деле разбивались об авторитет Шекспира, Томаса Мора и других исследователей той поры. Однако в XX веке маятник качнулся в обратную сторону. Появилась масса публикаций, в которых организатором убийства детей Эдуарда IV объявлялся Генрих VII, а Ричард III представал в роли жертвы оговора зависимых от династии Тюдоров историков. Не принимая ни ту, ни другую сторону, все же обратим внимание на странные факты и несовпадения в изложенной выше «классической» версии убийства принцев Эдуарда и Ричарда.

Прежде всего, отметим странную роль в этих событиях коменданта Тауэра Роберта Бреккенбери. Казалось бы, Ричард III, жестокий и не останавливающийся ни перед чем человек, задумавший пролить кровь невинных детей, должен был немедленно уничтожить такую незначительную фигуру, как комендант Тауэра Роберт Бреккенбери, причем по двум причинам. Во-первых, за отказ выполнить приказ короля, что однозначно трактовалось как измена королю и влекло немедленную казнь, во-вторых, за то, что Бреккенбери узнал о такой страшной тайне, как намерение Ричарда III убить принцев. Однако ничего подобного не произошло. Бреккенбери оставался до конца при Ричарде III и погиб вместе с ним в битве при Босворте.

Следующий момент. Вся версия строится на показаниях Джеймса Тиррела. Однако можно ли безоговорочно верить признанию приговоренного к смерти человека? Вряд ли, особенно учитывая тогдашние методы получения нужных показаний. Интересен и тот факт, что сын Тиррела, также обвиненный в подготовке заговора, был помилован Генрихом VII. Кроме того, был арестован и Джон Дайтон, единственный из оставшихся в живых к 1502 году непосредственных исполнителей убийства принцев. Вина Дайтона была доказана, и он был приговорен… к пожизненной ссылке во французский порт Кале. В те времена, когда практически каждый день с плахи летели головы представителей самых знатных фамилий Англии, такое сверхгуманное отношение к простолюдину, якобы собственными руками убившему принцев королевской крови, выглядит очень странным. Не было ли это платой за нужные властям показания?

В 1674 году при ремонте Тауэра под лестницей были обнаружены два детских скелета, которые были приняты за останки принцев Эдуарда и Ричарда и захоронены в Вестминстерском аббатстве. В 30-х годах XX века при исследовании этих останков было установлено, что они принадлежали мальчикам 12–13 и 9–10 лет, что примерно соответствует возрасту Эдуарда и Ричарда в 1483 году. Казалось, вот оно – неопровержимое доказательство рассказа Тиррела! Однако сам Тиррел не смог показать могилу принцев, невнятно мотивируя свое незнание указанием Ричарда III перезахоронить тела принцев в другое место! Еще одно странное несовпадение фактов.

Странным и нелогичным выглядит и поведение Елизаветы Вудвилл, королевы-матери, во время правления Ричарда III. Поначалу Елизавета всецело заняла сторону ланкастерцев. Даже если не учитывать политические причины, как еще могла поступить женщина, братья которой были казнены, а двое детей, предположительно, убиты Ричардом III? Но в 1484 году позиция Елизаветы кардинальным образом меняется. Она переходит в лагерь сторонников Ричарда III и отказывается от своего обещания выдать свою дочь за Генриха Тюдора. Для Генриха это был серьезный удар – ведь женитьба на принцессе серьезно укрепляла его позиции в борьбе за трон.

Что же заставило Елизавету так резко изменить свою позицию? Некоторые историки полагают, что Елизавета могла так поступить, только наверняка зная, что Эдуард V и его брат живы и находятся в руках Ричарда III. Если же принцы все-таки были мертвы, то, возможно, Елизавета получила какие-то неоспоримые доказательства непричастности к убийству Ричарда III и виновности Генриха Тюдора, который, хотя и не находился в то время в Англии, мог спланировать убийство ее детей.

Эти и другие факты заставляют если и не опровергнуть полностью «тюдоровскую» версию гибели принцев Эдуарда и Ричарда, то, по крайней мере, сильно в ней усомниться. Если не Ричард III, кто тогда мог организовать убийство короля Эдуарда V и его брата? Будем руководствоваться принципом «Кому выгодно?», которым пользовались еще древнеримские юристы. А возможную выгоду из этого преступления могли извлечь только два человека: Генрих Тюдор и фаворит Ричарда III герцог Бекингэм.

Историческая правда не всегда совпадает с художественными образами, пускай и гениально созданными великими писателями и поэтами. Благодаря Шекспиру для потомков Генрих VII остался в тени ужасного образа Ричарда III. А ведь по вероломству, коварству и жестокости первый Тюдор на английском престоле ничуть не уступал последнему представителю йоркской династии.

Кто бы ни решился пойти на убийство малолетних принцев, в этот момент этот человек не думал о том, что совершает страшное преступление, а взвешивал политические аргументы «за» и «против» этого деяния. Были ли аргументы «за» у Ричарда III? Безусловно, были, и больше, чем аргументов «против». Но не меньше, чем Ричарду III, устранение принцев было необходимо и Генриху Тюдору, ведь его шансы законно занять престол при живом короле Эдуарде V были равны нулю.

Все же никаких прямых доказательств вины Генриха VII нет. Но их и не могло быть, ведь в случае своей причастности к убийству за 23 года своего правления Генрих VII имел все возможности уничтожить нежелательных свидетелей тех событий. А уж его придворные биографы свое дело знали: Ричард III – кровавый узурпатор и детоубийца, Генрих VII – благородный и наизаконнейший король, спасший Англию от тирана. Само собой, другие мнения не допускались.

Ранее мы уже упоминали о заговоре герцога Бекингэма против йоркской династии. Однако до сих пор остаются не до конца ясными мотивы его поступка. «Протюдоровские» историки объясняют заговор Бекингэма отказом Ричарда III подарить герцогу обещанные конфискованные у ланкастерцев земли (Шекспир упоминает графство Херефорд). Да, человеческая жадность порой не знает границ, но идти на такой рискованный шаг ради присоединения к своим, и без того обширнейшим, владениям еще нескольких поместий?

Наиболее реалистично выглядят две возможные причины заговора герцога Бекингэма.

Причина первая: Бекингэм сам решил занять английский престол. На первый взгляд, предположение достаточно фантастичное, однако вполне возможное, особенно если учесть все нарастающее недовольство Ричардом III и возможность Бекингэма достаточно быстро собрать под свои знамена значительные силы. В этом случае устранение законного короля Эдуарда V для Бекингэма было так же необходимо, как и для других претендентов на трон.

Причина вторая: видя шаткость положения Ричарда III, Бекингэм решил перейти на сторону ланкастерской династии. Одним из способов для Бекингэма доказать свою лояльность явилось бы убийство Эдуарда V. Отметим, что во время правления Ричарда III только два человека в Англии могли выполнить возможный приказ находящегося за границей Генриха Тюдора: комендант Тауэра Роберт Бреккенбери и герцог Бекингэм. Однако Бреккенбери, как мы знаем, до конца оставался сторонником йоркской династии. В этом случае остается герцог Бекингэм, который, как великий констебль Англии, имел доступ ко всем помещениям Тауэра.

Остается вопрос: почему же в случае самостоятельного решения Бекингэма убить принцев ни Ричард III, ни Генрих VII никогда открыто не говорили об этом? Тому есть свои объяснения. Не в интересах Ричарда III было лишний раз привлекать внимание к персоне законного короля Англии Эдуарда V, тем более что даже при наличии бесспорных доказательств недовольные сограждане не поверили бы королю-узурпатору. А для Генриха VII Бекингэм был не интересен, ему гораздо выгоднее было представить детоубийцей Ричарда III, тем самым лишний раз очернив поверженного противника.

Как видим, устранение Эдуарда V было необходимо всем претендентам на престол, поэтому последняя версия судьбы детей Эдуарда IV, утверждающая, что принцам Эдуарду и Ричарду удалось живыми выбраться из бойни под названием «война Алой и Белой роз», выглядит наименее правдоподобной. И хотя первые самозванцы, утверждавшие, что именно они являются чудом спасшимися детьми Эдуарда IV, стали появляться уже через несколько месяцев после воцарения Генриха VII, никаких серьезных доказательств своей принадлежности к королевскому роду они представить не смогли. Но если таковые доказательства и были, потомки о них никогда не узнают, поскольку люди Генриха VII умели надежно сохранять секреты прихода своего короля к власти.