Евреи и российский космос. История из первых рук Где преподавал в миит каган борис моисеевич

Создатели - евреи Виталий Гинзбург и Илья Франк. Без них не смог бы размахивать своим кулаком Никита Хрущев, грозя A мерике советскими ракетами. Антисемит, конечно же, не может не знать знаменитых слов Юрия Гагарина во время старта ракеты "Восток-1". Нет, нет. После знаменитого "Поехали". Спустя 30 секунд после старта Гагарина, раздался его голос: "Косберг сработал!"

Для несведущих в ракетах, этот возглас, услышь они его, был бы загадкой. Но для космодрома Байконур он означал, что сработала последняя, третья ступень ракеты, которая и вывела корабль на космическую орбиту. Создателем этой ступени был Семен Ариевич Косберг.

Подумаешь, скажут прилепины. Один Косберг! И без него советская космическая программа была бы лучшей в мире! Увы. Не была бы. Но дело не в нем одном. Идем прямо по алфавиту:

Айзенберг Яков Ейнович - Генеральный конструктор и гендиректор. ОАО " Хартрон", член 11 АН разных стран, лауреат Ленинской и Государственной премий СССР. Разработал электронные системы управления космической и ракетной техники, в т.ч. для орбитальной станции "Мир", транспортной системы "Энергия", космического корабля "Буран".

Аким Эфраим Лазаревич - руководитель Баллистического центра и зам. директора Института прикладной математики РАН, создал системы автоматического управления космическими аппаратами (КА), в т.ч. кораблями Союз и Прогресс, орбитальными станциями Салют, КА Луна, Венера, Марс, Вега, Фобос, Астрон, Гранат.

Берлин Лев Абрамович - конструктор, заместитель главного конструктора ОКБ-586, лауреат Ленинской премии. Погиб 24.10.60 на космодроме Байконур при взрыве межконтинентальной ракеты во время её испытания.

Генин Абрам Моисеевич - профессор Центра подготовки космонавтов, разработал и провёл эксперименты на полётах животных в космос, в т.ч.и первый полёт с собакой Лайкой.

Грингауз Константин Иосифович - руководитель Лаборатории распространения радиоволн НИИ-885. Разработал радиопередатчик для первого искусственного спутника Земли.

Каган Борис Моисеевич - профессор, зав. кафедрой МИИТ. Участвовал в разработке систем обеспечении точности полётов первого искусственного спутника Земли и первого человека в космос.

Лавочкин Семён Айзикович - авиаконструктор, Ген. конструктор и руководитель авиационного КБ, член-корр. АН СССР, генерал-майор, дважды Герой Соцтруда, лауреат четырех Сталинских премий. Руководил разработкой стратегических крылатых ракет, ставших основой будущих космических ракет.

Корсунский Моисей Израилевич - физик, доктор физико-математических наук. Умер в 1976 году. Работал в областях строения атома, атомного ядра, изомерии атомных ядер. На похоронах, по рассказу очевидца, была выставлена его фотография в траурной рамке. На пиджаке пять орденов Ленина, медаль Героя Социалистического Труда. А в перечне официальных наград - медаль За трудовую доблесть и... грамота Верховного Совета Казахской ССР. Все.Значит, до сих пор его работы засекречены, засекречены и награды.

Будкер Герш Ицкович . В 1977 году появилась маленькая траурная колонка в газете "Известия". Известный физик. Директор института ядерной физики Сибирского отделения АН СССР. И все. За что ему дали ордена Ленина, Ленинские и Сталинские премии? В биографии перечислены импульсные безжелезные бетатроны и синхротроны, электронное охлаждение протон-антипротонных пучков, но я сомневаюсь, что Прилепин и сотоварищи могут понять в этом что-то. Да и зачем? Хоть Будкер и ушел на фронт в 1941-м, имея как ученый "броню", для них он все равно обычная жидовская морда, отсидевшаяся в Ташкенте, пока Сталин воевал с фашистами.

Бергельсон Лев Давидович - академик. Органическая химия полимеров.

Векслер Владимир Иосифович - академик. Ленинская и Государственная премии за синхротрон и синхрофазотрон.

Вольпин Марк Ефимович - академик. Ленинская и Государственная премии.

Список огромен, и в нем только самые выдающиеся. Большинство из них уже давно не с нами.

Во времена перестройки появился такой советский анекдот.

Один начальник другому:
- Вы евреев на работу берете?
- Берем.
- А где вы их берете?

Вот и сейчас - России их негде брать. Потомки и соплеменники Будкера, Ландау и Векслера уехали туда, куда их долго и упорно посылали ПАТРИОТЫ-АНТИСЕМИТЫ - в Израиль, в Америку, в Европу. Они запускают марсоходы на Красную планету, создают фантастические беспилотники нового поколения для израильской армии, а старые модели продают России, в которой не могут собрать такие аппараты, даже несмотря на наличие стыренных чертежей. Ведь чертежи надо уметь читать. А тех, кто учил их читать, тоже нет. Они погибли, умерли или уехали. Умерли Гольдман Александр Генрихович, Гринберг Александр Абрамович, Гуревич Исай Израилевич.

Выходцы из бывшего СССР помнят, что 12 апреля "День космонавтики" - один из почитаемых и, что более важно, уважаемых государственных праздников. Он был учреждён в честь первого космического полёта человека – Юрия Гагарина. Но постепенно этот день кроме общегосударственного и общенационального значения приобрёл статус профессионального праздника людей, работающих в отраслях, связанных с космонавтикой. Я десятки лет проработал во ВНИИ, непосредственно связанным с космической техникой, а также свыше четверти века преподавал в Санкт-Петербургском университете аэрокосмического приборостроения, поэтому в том сообществе, в котором я находился, этому празднику уделялось значительное внимание (заседания, банкеты, награждения и т.п.) Но, это на поверхности, а более глубинное значение заключалось в том, что ввиду огромной сложности космической отрасли в неё было вовлечено большое количество передовых НИИ, КБ, заводов, полигонов, космодромов с огромным количеством учёных, инженеров, рабочих. Причём, ввиду большой сложности космической техники и её тесной связи с военной техникой в указанные организации старались привлекать лучших специалистов, иногда вопреки пятому пункту. И в соответствии с этим, естественно, что среди этих специалистов оказалось немало светлых еврейских голов, столь необходимых для решения сложных научно-технических вопросов. Т.ч. в развитие советской (российской) космической науки и техники специалисты еврейской национальности внесли немалый вклад. Мне хочется напомнить хотя бы о некоторых из них. Чтобы не усложнять и не растягивать статью я даю очень краткие сведения о каждом и располагаю их в алфавитном порядке фамилий.

Айзенберг Яков Ейнович (1934-2004)

Физик, д.т.н., проф., Ген. констр. и ген. дир. ОАО "Хартрон", член 11 АН разных стран, лаур. Ленинской пр., Госуд. пр. СССР и Украины. Разработал электронные системы управления космической и ракетной техники, в т.ч. для орбитальной станции "Мир", транспортной системы "Энергия", космич. корабля "Буран" и др.

Аким Эфраим Лазаревич (1929)

Механик, д.ф.-м.н., проф., рук. Баллистического центра и зам. дир. Ин-та прикладной математики РАН, член РАН и ряда межд. научн. организ., лаур. Ленинской и трёх Госуд. СССР пр. Создал системы автоматического управления космическими аппаратами (КА), в т.ч. кораблями "Союз" и "Прогресс", орбитальными станциями "Салют", КА "Луна", "Венера", "Марс", "Вега", "Фобос", "Астрон", "Гранат".

Берлин Лев Абрамович (1920-1960)

Конструктор, зам. Гл. конструктора ОКБ-586, лаур. Ленинской пр. (посмертно, погиб 24.10.60 на космодроме Байконур при взрыве межконтинентальной ракеты во время её испытания) Участвовал в создании ракет космического назначения.

Биберман Леон Михайлович (1915-1998)

Физик, проф. и рук. отд. Ин-та теплофизики РАН, член-корр. АН СССР-РАН, член Международной академии астронавтики. Решил теоретические и практические вопросы нагрева КА при их движении в плотных слоях атмосферы Земли и других планет.

Биргер Исаак Аронович (1918-1993)

Механик, д.т.н., проф. МФТИ и МВТУ, зам. нач. ЦИАМ, засл. деят. науки, лауреат двух Госуд. пр. СССР. Определил и рассчитал прочностные характеристики первых КА.

Вишнепольский Исаак Моисеевич (1924)

Физик, д.т.н., проф. МАИ и ряда научно-технических организаций авиационно-космических направлений, лаур. двух Госуд. пр. СССР. Участвовал в создании автономных ядерных энергетических установок для КА, в т.ч. "Бук".

Гальперин Юрий Ильич (1932-2001)

Астрофизик, д.т.н., проф., рук. лаб. Ин-та космич. исследований АН СССР, научн. рук. проектов на спутниках Ореол, Электрон, Космос, Интеркосмос, член многих межд. научных организаций, лаур. Госуд. пр. СССР. Разработал ряд космич. экспериментов и сделал открытия.

Генин Абрам Моисеевич (1922)

Биолог, д.б.н., проф. Центра подготовки космонавтов, член Межд. акад. астронавтики, засл. деят. науки, лаур. Госуд. пр. СССР. Разработал и провёл эксперименты на полётах животных в космос, в т.ч. и первый полёт с собакой Лайкой.

Гнесин Михаил Рувимович (?-1989)

Конструктор, д.т.н., нач. отд. в ОКБ Глушко, лаур. Ленинской пр. (посмертно). Разработал двигатели типа ЖРД для мощных ракет, выведших на орбиту КА "Энергия", "Протон", "Зенит".

Грингауз Константин Иосифович (1918-1993)

Радиотехник, д.т.н., рук. Лаборатории распространения радиоволн НИИ-885 (дир. Рязанский М.С.) Разработал радиопередатчик для первого искусственного спутника Земли.

Каган Борис Моисеевич (1918)

Математик, д.т.н., проф., рук. отд. вычислит. техники ВНИИЭМ и зав. каф. МИИТ, лаур. Сталинской пр. Участвовал в разработке систем обеспечении точности полётов первого искусственного спутника Земли и первого человека в космос.

Косберг Семён Ариевич (1903-1965)

Конструктор, д.т.н., нач. отд. ЦИАМ, Гл. констр. авиационного КБ, лаур. Ленинской пр., Герой соцтруда. Создал двигатели для космич. кораблей типа "Восток", "Восход" и "Союз", в т.ч. и для полёта первого космонавта Юрия Гагарина, а также для запуска межпланетных станций "Луна", "Венера", "Марс" и др.

Лавочкин Семён Айзикович (1900-1960)

Авиаконструктор, Ген. констр. и рук. авиационного КБ, член-корр. АН СССР, генерал-майор, дважды Герой соцтруда, лаур. четырех Сталинских пр. Руководил разработкой стратегических крылатых ракет, ставших основой будущих космических ракет.

Теоретик космонавтики, сотр. Парижского ун-та и Реактивного НИИ в Москве, почетный проф. ряда ун-тов Франции, засл. деятель науки, лаур. межд. пр. по астронавтике, автор основополагающих трудов по теории космических полётов и космической терминологии.

Кроме указанных были, конечно, ещё тысячи советских граждан, евреев по национальности, специалистов разного уровня, внесших свой посильный вклад в развитие российского космоса, а, по большому счёту, в освоение космических возможностей всего человечества.

Время неумолимо бежит, и сейчас и в России, и на Западе, к сожалению, все меньше остается живых свидетелей становления и творцов вычислительной техники. Мы хотим предложить вашему вниманию запись беседы с профессором, д. т. н. Борисом Моисеевичем Каганом , сделанную во время его приезда в Москву из Лос-Анджелеса в мае 2003 г. на празднование его 85-летнего юбилея. Беседу вел главный редактор еженедельника PC Week/RE Эдуард Пройдаков , в ней также принимал участие профессор Алексей Вольдемарович Шилейко .

Эдуард Пройдаков: Борис Моисеевич, когда впервые вы соприкоснулись с электронной вычислительной техникой?

Борис Каган: В конце 1953 г. директор Всесоюзного НИИ электромеханики (ВНИИЭМ) академик АН Армении А. Г. Иосифьян и зав. лабораторией ЭНИН АН СССР чл.-корр. АН СССР И. С. Брук договорились о проведении совместных работ по созданию электронной цифровой вычислительной машины М-3, предназначенной для решения инженерных задач.

Первоначально проект ЭВМ М-3 был разработан группой сотрудников лаборатории И. С. Брука под непосредственным руководством Н. Я. Матюхина. Этот проект не остался на бумаге благодаря ВНИИЭМу, который взял на себя комплекс работ, включавший изготовление и отладку опытных образцов машины, разработку необходимого программного обеспечения и подготовку технической документации, пригодной для заводского производства ЭВМ, подготовку и проведение Государственных испытаний М-3 и продвижение ее в серийное производство.

Общее руководство этим комплексом работ было возложено на меня. К тому времени я, в свои 35, мог себя чувствовать состоявшимся ученым и конструктором в области систем автоматики. Я был кандидитом наук, лауреатом Сталинской премии, автором написанной с участием А. Г. Иосифьяна монографии по теории и технологии следящих систем, а также уже имел опыт исследования и создания новой техники, внедрения ее в серийное производство, опыт работы с военной приемкой, проведения Государственных испытаний разработанных устройств и систем.

Э. П.: Давайте начнем с предыстории. Расскажите, пожалуйста, о том, как вы попали во ВНИИЭМ.

Б. К.: В январе 1941 г. я с отличием окончил Московский энергетический институт (МЭИ) по специальности "Автоматика и телемеханика". Еще до завершения учебы, в мае 1940 г., меня направили на дипломное проектирование во Всесоюзный электротехнический институт (ВЭИ) во вновь создаваемую лабораторию Андроника Гевондовича Иосифьяна. Это был исключительно талантливый, смелый, энергичный, по-хорошему честолюбивый и иногда довольно резкий человек.

Он был яркой личностью, способной выдвигать оригинальные идеи и принимать крупномасштабные решения. Его изобретение бесконтактных сельсинов служит примером нетривиального мышления. Встреча с Андроником Гевондовичем оказала огромное, решающее влияние на всю мою жизнь.

В тридцатые годы он создал в ВЭИ лабораторию военной электроники, которую патронировал маршал Тухачевский. В ней разрабатывались новаторские проекты в области военной техники, в том числе теплолокационная система наведения корабельных орудий, реагирующая на нагретые трубы кораблей противника.

Эта работа получила Сталинскую премию, а лаборатория была преобразована в самостоятельный институт. Но ни награждение, ни преобразование не коснулось А. Г. Иосифьяна. В 1937 г. появились слухи, что его отец арестован в Армении, и Андроник Гевондович был исключен из партии и отправлен простым сотрудником в чужую лабораторию.

Здесь он изобрел свои бесконтактные сельсины, которые нашли применение в ряде технических систем. К моменту моего прихода в ВЭИ (весной 1940 г.) Иосифьян был восстановлен в партии и ему была предоставлена возможность создать свою лабораторию. Я оказался одним из первых ее сотрудников.

В конце 1940 г. А. Г. Иосифьян защитил докторскую диссертацию в ЭНИНе и стал профессором. Отмечу, что одним из оппонентов его диссертации был упомянутый выше И. С. Брук, занимавшийся в то время, как и С. А. Лебедев, исследованием устойчивости энергосистем.

Здесь позволю себе сделать некоторое отступление. Дело в том, что расчеты устойчивости энергосистем были связаны с решением сложных систем нелинейных дифференциальных уравнений, которые требовали применения исключительно трудоемких численных методов.

Чтобы преодолеть эти трудности, создавались специальные технические устройства: электромеханический расчетный стол (С. А. Лебедев) и электромеханический интегратор (И. С. Брук). Вот почему С. А. Лебедев и И. С. Брук первыми оценили достоинства цифровых ЭВМ и стали пионерами в создании отечественных ЭВМ. Вернусь к своему рассказу.

В начале осени 1941 г. фронт приближался к Москве. Для столицы возникла непосредственная угроза. Производилась эвакуация предприятий и организаций города. Я вместе с другими сотрудниками А. Г. Иосифьяна получил документы на эвакуацию, поскольку имел бронь, освобождающую меня от мобилизации в армию. 15 октября 1941 г. в Москве началась паника.

Люди покидали столицу всеми доступными средствами. Не работало метро -- его готовили для взрыва. На всех крупных предприятиях оставались бригады взрывников. В этой обстановке я считал для себя невозможным уезжать в эвакуацию и в тот же день, 15 октября, пошел в военкомат, записываться добровольцем.

Позже Иосифьян востребовал меня из армии, и в январе 1942 г. я прибыл на завод N 627, который Иосифьян получил для работ по военной электротехнике, и возглавил лабораторию, производившую исследования и разработку сельсинов. Работали очень напряженно, до позднего вечера. Возвращаться домой было нельзя -- в Москве действовал комендантский час. Ночевать зачастую приходилось в лаборатории.

В ноябре 1942 г., в дни Сталинградской битвы, "Правда" опубликовала указ о награждении создателей новой техники для фронта (первых радиолокационных станций управления зенитными батареями), работников нескольких организаций, в том числе А. Г. Иосифьяна, Орденом Ленина, а меня -- Орденом Трудового Красного Знамени.

В 1946 г. я защитил кандидатскую диссертацию. Вскоре завод N 627 был преобразован во Всесоюзный НИИ электромеханики (ВНИИЭМ). ВНИИЭМ становится участником решений многих государственно важных проблем создания новой техники и технологий. Летом 1948 г. два американских самолета Боинг В29 ("летающая крепость"), потеряв ориентировку, сели на нашем Дальнем Востоке.

Они были переправлены в Москву. Эти самолеты и особенно их оборудование представляли собой пример последних достижений американской конструкторско-технологической мысли. В29 был битком набит новейшим, специально для него разработанным электротехническим, радиотехническим и локационным оборудованием. Самолет имел пять стрелковых установок (турелей), снабженных пулеметами. Две турели стояли сверху на фюзеляже, две -- внизу, под ним. Была еще кормовая установка.

Стрелки находились в "блистерах" с хорошим обзором, а наведение оружия на цели и слежение за ними осуществлялось дистанционно посредством прицелов, снабженных сельсинами, и сельсинно-амплидных следящих систем, заставляющих пулеметы воспроизводить с высокой точностью движения прицелов. В системе использовались аналоговые компьютеры для повышения точности стрельбы.

Сталин потребовал воспроизвести такой самолет. Выполнение этого задания было возложено на КБ А. Н. Туполева. Многие министерства, институты и предприятия были привлечены к этой работе. ВНИИЭМу поручили разработку систем дистанционного управления пушечными (замечу, не пулеметными) установками туполевской "летающей крепости" Ту-4.

Во ВНИИЭМе руководство этими работами поручили мне. Надо было изготовить и испытать опытные образцы отдельных устройств и системы в целом. Каждый прибор, каждое устройство должны были пройти отдельные государственные испытания в НИИ ВВС в Чкаловском. Моя лаборатория была превращена в отдел.

Причем, как это было заведено Иосифьяном, отдел помимо лабораторий имел собственные конструкторское бюро и макетную мастерскую, т. е. представлял собой как бы миниатюрный НИИ. Такая организация имела принципиальное значение для создания условий эффективной и динамичной работы коллектива.

Изготовленные опытные образцы отдельных электронных и электромеханических устройств после испытаний в лабораториях успешно прошли Государственные испытания в НИИ ВВС.

Наконец начались и летные испытания Ту-4 в Летно-испытательном институте в Жуковском. После их завершения настала очередь Государственных испытаний самолета в целом. Во время их проведения я находился в Жуковском, мои сотрудники тоже были там, и я неоднократно встречался с А. Н. Туполевым, а также с его заместителем -- известным авиаконструктором Архангельским.

Государственные летные испытания Ту-4 закончились успешно. Весной, я уже сейчас не помню какого года, 1947-го или 1948-го, мы увидели во время парада на Красной площади пролетающую эскадрилью стратегических бомбардировщиков Ту-4. В 1949 г. закрытым постановлением правительства мне и Н. Н. Шереметьевскому одновременно с А. Н. Туполевым были присвоены звания лауреатов Сталинской премии и выданы соответствующие премии.

Э. П.: С академиком А. Г. Иосифьяном я познакомился году в 1982-м, когда по его инициативе создавалась машина "Истра-4816". Он тоже получил Сталинскую премию и, кстати говоря, хвастался, что не поменял ее медаль на медаль Государственной премии.

Б. К.: Сталинскую он получил позже за создание амплидинов для промышленных систем. Еще позднее он стал лауреатом Ленинской премии и Героем Социалистического Труда.

Опыт, полученный при выполнении этой работы, и сопровождавшие ее теоретические исследования позволили мне в соавторстве с А. Г. Иосифьяном написать монографию по теории и технологии следящих систем, которая многие годы использовалась в качестве учебного пособия в вузах и военных академиях. Книга была переведена и издана в Китае.

В самом начале 50-х мне удалось найти оригинальное решение (изобретение) поставленной правительством проблемы повышения точности работы регуляторов бортовых источников питания. Точность работы регуляторов удалось увеличить более чем в 100 раз. Это имело принципиальное значение для повышения точности траекторий баллистических ракет.

Соответствующие электронные бортовые приборы были разработаны, и началось их производство. Они использовались, в частности, при запуске первого спутника и корабля с Юрием Гагариным. За эту работу по представлению группы академиков в 1958 г. ВАК присвоил мне ученую степень доктора технических наук без защиты диссертации.

Я был награжден орденами за вклад в обеспечение полетов первого спутника Земли и корабля с первым космонавтом.

Э. П.: Давайте вернемся к работам ВНИИЭМа в области вычислительной техники. Хотя в Виртуальном компьютерном музее (www.computer-museum.ru) размещена ваша подробная статья об истории ВТ во ВНИИЭМе, уверен, вы можете добавить некоторые интересные сведения.

Б. К.: С 1953 г. мои интересы сосредотачиваются вокруг проблем вычислительной техники и ее применения для инженерных расчетов и управления. В начале нашей встречи было сказано о соглашении И. С. Брука и А. Г. Иосифьяна о совместной работе по созданию одной из первых электронных цифровых вычислительных машин М-3.

Я договорился с А. Г. Иосифьяном о перепрофилировании моего отдела на разработку вычислительной техники и методов ее применения в работах ВНИИЭМа. При этом сохранялась отмеченная выше весьма эффектная структура отдела с собственным конструкторским бюро и макетной мастерской. Это обеспечивало сокращение сроков выполнения работ, принятых на себя ВНИИЭМом.

Отдел пополнялся молодыми специалистами: Г. Лопато, В. Долкарт, Г. Новик, М. Каневский, В. Адасько, Федосеев и др. Подавляющее их число не имели специальной подготовки в области вычислительной техники, но оказались очень способными людьми.

Наш отдел с помощью опытного цеха ВНИИЭМа изготовил и отладил (с участием сотрудников И. С. Брука) опытные образцы М-3, разработал для нее необходимое программное обеспечение, техническую документацию, пригодную для заводского выпуска машин, подготовил и провел в 1956 г. Государственные испытания ЭВМ М-3, по результатам которых она была рекомендована для серийного производства.

И тут эта машина повисла бы в воздухе, как созданная не в профильных ведомствах, а совместно лабораторией ЭНИН АН СССР и ВНИИЭМа. Но оказалось, что в Минске заканчивается строительство завода ЭВМ и его нечем загрузить. Тогда состоялось решение Госплана о передаче ЭВМ М-3 на серийное производство на Минский завод вычислительных машин. Так она стала прародительницей серии ЭВМ "Минск".

По технической документации и с технической помощью ВНИИЭМа была построена первая ЭВМ в организованном в 1956 г. Ереванском НИИММ. Таким образом, создание ЭВМ М-3 сыграло важную роль в становлении баз разработки и производства электронной вычислительной техники в Белоруссии (Минск) и Армении (Ереван).

В начале 60-х отдел вычислительной техники начал по заказу Уралмашзавода разработку высокопроизводительной управляющей машины (УВМ), впоследствии получившей название ВНИИЭМ-3.

Общее руководство комплексом работ по этой машине было возложено на вашего покорного слугу, назначенного главным конструктором ВНИИЭМ-3. Разработала ее группа сотрудников нашего отдела под непосредственным руководством В. М. Долкарта.

Универсальная полупроводниковая высокопроизводительная управляющая вычислительная машина ВНИИЭМ-3 имела оригинальную архитектуру. Впервые в отчественной вычислительной технике в ней использовались такие архитектурные решения, как оперативная память с автоматической коррекцией ошибок, многоуровневая система прерывания для управления асинхронными процессами, унифицированные каналы с возможностью реализации межмашинного обмена данными, программно-управляемая система профилактических испытаний, был также использован надежный монтаж накруткой вместо пайки.

В 1966 г. УВМ ВНИИЭМ-3 успешно прошла Государственные испытания и была рекомендована для серийного производства.

В то время, несомненно, ВНИИЭМ-3 была единственной в стране УВМ с хорошо сбалансированными для управления сложными технологическими и информационными процессами.

ВНИИЭМ имел заказы на эту УВМ на несколько миллионов рублей. Можно было даже построить специальный завод для выпуска этих машин. Но, несмотря на ряд постановлений Правительства и Госплана, началась бюрократическая межведомственная волокита, и в результате вопрос о серийном проиводстве ВНИИЭМ-3 не был решен.

Выпуск этих машин в небольшом объеме продолжался только в Истринском филиале ВНИИЭМа, а вот когда возникла необходимость в УВМ высокой проиводительности для государственно важных объектов, в том числе для Ленинградской атомной электростанции и ей подобных в Курске, Смоленске, Чернобыле и других местах, то оказалось, что ни в Минприборе, ни в Минрадиопроме ничего подходящего нет, и пришлось комиссии министров с участием министра Минприбора Руднева рекомендовать ЭBM ВНИИЭМ-3 для этой цели.

Э. П.: Хотелось бы услышать историю о том, как в МИИТе создавалась ваша кафедра, как она развивалась.

Б. К.: В 1962 г. правительство специальным постановлением предписало ряду вузов -- МЭИ, МИФИ, МВТУ и некоторым другим, в том числе и МИИТу -- организовать подготовку специалистов по электронной вычислительной технике, а немногим из них, включая МИИТ, -- и по программному обеспечению. Тогда же была создана соответствующая кафедра.

До меня там заведующим был специалист по энергетике, далекий от вычислительной техники. В 1966 г. сотрудники кафедры потребовали, чтобы им дали другого заведующего. Присутствующий здесь Алексей Вольдемарович Шилейко (с которым лично я тогда не был знаком) рекомендовал меня ректору в качестве зав. кафедры.

Я в это время уже был доктором и профессором по специальности "Вычислительная техника", автором нескольких монографий. Ректор МИИТа проф. Ф. П. Кочнев пригласил меня возглавить кафедру "Электронные вычислительные машины и системы", выпускавшую инженеров-системотехников по специальности "ЭВМ и системы" и инженеров-математиков по специальности, получившей неудачное название "Прикладная математика", хотя речь шла о подготовке специалистов по программному обеспечению ЭВМ и систем управления.

Предложение ректора меня заинтересовало, я хорошо понимал, чему и как надо учить студентов. С 1966 г. я семь лет руководил кафедрой по совместительству, а затем перешел в штат МИИТа. Кафедра освобождалась от неспециалистов и пополнялась своими выпускниками и из МИФИ.

Приглашались для чтения лекций бывшие мои сотрудники из ВНИИЭМа (Г. Новик и В. Долкарт), а также профессор М. Карцев. Большую помощь оказал мне будущий профессор Алексей Шилейко, руководивший созданной при кафедре научной лабораторией "Системы программного обеспечения". Мы уделяли большое внимание обеспечению учебного процесса методическими руководствами.

Кафедра являлась автором государственных учебных программ по ряду дисциплин. Шла активная подготовка аспирантов. За время моей работы во ВНИИЭМе и на кафедре я подготовил около 40 кандидатов наук. Кафедра стала одной из ведущих по своему профилю. Этому способствовали и написанные мной (многие в соавторстве с моими аспирантами) монографии и учебные пособия по актуальным проблемам вычислительной техники, которые использовались в учебном процессе во многих вузах.

Э. П.: Мне недавно подарили вашу со Сташиным книгу по микропроцессорным устройствам, которая была очень популярна в 1980-х годах. Спасибо за беседу. Еще раз разрешите поздравить вас с 85-летием.

— известный ученый и конструктор в области автоматики и вычислительной техники, доктор технических наук, профессор, участник Великой Отечественной Войны, лауреат Сталинской (Государственной) премии, участник космической программы, один из фундаторов (), основатель и руководитель кафедры «Электронные вычислительные машины и системы» МИИТа .

В феврале 1941 г. Б. М. Каган окончил с дипломом с отличием Московский Энергетический институт по специальности «Автоматика и телемеханика». Еще до окончания института в мае 1940 поступил на работу в создаваемую в ВЭИ лабораторию выдающегося ученого, будущего основателя ВНИИЭМ академика , с которым проработал 35 лет.

15 октября 1941 г. в критический для обороны Москвы день, имея бронь от призыва и документы на эвакуацию, пошел добровольцем защищать Москву. После разгрома немцев под Москвой в 1942 был отозван из армии для выполнения спецзадания Правительства. В ноябре 1942 в дни Сталинградской битвы был награжден орденом Трудового Красного Знамени за создание новой техники для фронта.

В 1946 г. защитил кандидатскую диссертацию.

В 1944-1949 вместе со своим другом, ныне академиком РАН, Н. Н. Шереметьевским Б. М. Каган возглавил огромный комплекс работ по созданию на новых технологических основах системы дистанционного управления пушечными установками на Туполевской летающей крепости Ту-4 . За эти работы он вместе с Н. Н. Шереметьевским был в 1949 г. удостоен Сталинской премии.

В самом начале 50-х под руководством Б. М. Кагана удалось найти оригинальное решение (изобретение) проблемы повышения в 100 раз точности работы регуляторов частоты бортовых источников питания, имевшее принципиальное значение для повышения точности траекторий баллистических ракет. За эту работу ВАК в 1958 г. присвоил ему ученую степень доктора технических наук без защиты диссертации. Б. М. Каган был награжден орденами за вклад в обеспечение полетов первого спутника Земли и корабля Гагарина.

С 1953 г. научные интересы Б. М. Кагана сосредотачиваются вокруг проблем электронной вычислительной техники и ее применения для инженерных расчетов и управления.

Б. М. Каган создал во отдел (отделение) вычислительной техники. Участвовал в создании одной из первых (ламповых) ЭВМ и первых полупроводниковых управляющих вычислительных машин. Создал кафедру «Вычислительные машины и системы» МИИТа , ставшую одной из ведущих кафедр в этой области.

Б. М. Каган является автором многочисленных монографий и учебников по актуальным проблемам автоматики и, в особенности, вычислительной техники, многие из которых переведены на немецкий, английский, китайский и некоторые другие языки.

) - российский учёный и конструктор в области автоматики, информатики и вычислительной техники. Доктор технических наук (1958), профессор, лауреат Сталинской премии (1949) .

Биография

Родился в семье юриста Моисея Александровича Кагана (1889-1966) и зубного врача Рахили Соломоновны Каган (урождённой Хацревиной, 1890-1967), уроженцев Витебска . Отец, выпускник юридического факультета Санкт-Петербургского университета из семьи купца второй гильдии, был председателем правления Всеукраинского государственного банка, затем работал в Наркомземе, после развода с первой женой (1941) был вторично женат на докторе медицинских наук, профессоре Белле Григорьевне Лейтес , заведующей организационно-методическим отделом Института ревматизма РСФСР.

В детские годы жил с родителями и младшей сестрой в Харькове , потом семья переехала в Москву . В 1941 году окончил с отличием по специальности «Автоматика и телемеханика». С 1940 года работал в лаборатории А. Г. Иосифьяна . 15 октября 1941 года ушёл добровольцем на фронт, принимал участие в обороне Москвы . В 1942 году был отозван из действующей армии для участия в работах по созданию военной техники, за что в ноябре того же года награждён орденом Трудового Красного Знамени. В 1946 году защитил диссертацию кандидата технических наук. В 1944-1949 годах возглавлял комплекс работ по созданию на новых технологических основах системы дистанционного управления пушечными установками на Туполевской летающей крепости Ту-4. За эти работы Б. М. Каган и Н. Н. Шереметьевский были в 1949 году удостоены Сталинской премии.

В 1950-е годы работал над решением проблемы повышения точности работы регуляторов частоты бортовых источников питания и повышения точности траекторий баллистических ракет. За эту работу в 1958 году ему была присвоена учёная степень доктора технических наук без защиты диссертации . Был участником космической программы по запуску первого искусственного спутника и пилотируемого космического корабля.

С 1953 года занимался проблемами электронной вычислительной техники и её применения для инженерных расчётов и управления. Участвовал в создании одной из первых ламповых ЭВМ и первых полупроводниковых управляющих вычислительных машин, в том числе в разработке малогабаритной электронной вычислительной машины М-3 .

Один из основателей Всесоюзного научно-исследовательского института электромеханики (ВНИИЭМ) , где организовал и возглавил отдел вычислительной техники (позже заместитель директора института). Основатель и первый заведующий кафедрой «Электронные вычислительные машины и системы» . В 1961 году основал и возглавил кафедру «Автоматика и средства автоматизации» , затем вычислительный центр, лаборатории автоматики и электроники там же . В 1966 году стал заведующим кафедрой «Вычислительная техника» в .

Последние годы жизни с женой Натальей Григорьевной Валентиновой (род. 1930) и дочерью Марией жил в Лос-Анджелесе.

Семья

Монографии

• Основы следящего привода (с А. Г. Иосифьяном). М.-Л.: Госэнергоиздат, 1954. - 596 с.
• Малогабаритная электронная вычислительная машина М-3 (с соавторами). Серия «Передовой научно-технический и производственный опыт». Тема 40, № П-57-89. М.: ВИНИТИ, 1957.
• Решение инженерных задач на автоматических цифровых вычислительных машинах (с Т. М. Тер-Микаэляном). М.: Энергия, 1958. - 174 с.
• Решение инженерных задач на цифровых вычислительных машинах (с Т. М. Тер-Микаэляном). М.: Энергия, 1964. - 591 с.
• Цифровые вычислительные машины и системы (с М. М. Каневским). М.: Энергия, 1973. - 678 с.
• Magnetomotorische Speicher für elektronische Datenverarbeitungsanlagen. Leipzig - München: Akademische Verlagsgesellschaft, 1973. - 254 с.
• Системы связи УВМ с объектами управления в АСУ ТП (с А. И. Воителевым и Л. М. Лукьяновым). М.: Советское радио, 1978. - 304 с.
• Электронные вычислительные машины и системы. М.: Энергоатомиздат, 1979. - 528 с.
• Методы оптимального проектирования (с В. И. Геминтерном). М.: Энергия, 1980. - 159 с.
• Основы эксплуатации ЭВМ (с И. Б. Мкртумяном). М.: Энергоатомиздат, 1983. - 376 с.
• Основы проектирования запоминающих устройств большой ёмкости (с В. И. Адасько и В. Б. Пацом). М.: Энергоатомиздат, 1984. - 286 с.
• Электронные вычислительные машины и системы. Второе издание. М.: Энергоатомиздат, 1985. - 552 с.
• Основы проектирования микропроцессорных устройств автоматики (с В. В. Сташиным). М.: Энергоатомиздат, 1987. - 303 с.
• Основы эксплуатации ЭВМ (с соавторами). М.: Энергоатомиздат, 1988. - 429 с.
• Computers, Computer Systems and Networks. М.: Мир, 1988. - 600 с.
• Электронные вычислительные машины и системы. Третье издание. М.: Энергоатомиздат, 1991. - 590 с.
• Soviet ABM early warning system: Satellite-based project. Delphic Associates, 1991. - 122 с.

Напишите отзыв о статье "Каган, Борис Моисеевич"

Примечания

Отрывок, характеризующий Каган, Борис Моисеевич

Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt"a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C"est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d"une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d"une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l"ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
– Такая странная антипатия, – думал Пьер, – а прежде он мне даже очень нравился.
В глазах света Пьер был большой барин, несколько слепой и смешной муж знаменитой жены, умный чудак, ничего не делающий, но и никому не вредящий, славный и добрый малый. В душе же Пьера происходила за всё это время сложная и трудная работа внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным сомнениям и радостям.

Он продолжал свой дневник, и вот что он писал в нем за это время:
«24 ro ноября.
«Встал в восемь часов, читал Св. Писание, потом пошел к должности (Пьер по совету благодетеля поступил на службу в один из комитетов), возвратился к обеду, обедал один (у графини много гостей, мне неприятных), ел и пил умеренно и после обеда списывал пиесы для братьев. Ввечеру сошел к графине и рассказал смешную историю о Б., и только тогда вспомнил, что этого не должно было делать, когда все уже громко смеялись.
«Ложусь спать с счастливым и спокойным духом. Господи Великий, помоги мне ходить по стезям Твоим, 1) побеждать часть гневну – тихостью, медлением, 2) похоть – воздержанием и отвращением, 3) удаляться от суеты, но не отлучать себя от а) государственных дел службы, b) от забот семейных, с) от дружеских сношений и d) экономических занятий».
«27 го ноября.
«Встал поздно и проснувшись долго лежал на постели, предаваясь лени. Боже мой! помоги мне и укрепи меня, дабы я мог ходить по путям Твоим. Читал Св. Писание, но без надлежащего чувства. Пришел брат Урусов, беседовали о суетах мира. Рассказывал о новых предначертаниях государя. Я начал было осуждать, но вспомнил о своих правилах и слова благодетеля нашего о том, что истинный масон должен быть усердным деятелем в государстве, когда требуется его участие, и спокойным созерцателем того, к чему он не призван. Язык мой – враг мой. Посетили меня братья Г. В. и О., была приуготовительная беседа для принятия нового брата. Они возлагают на меня обязанность ритора. Чувствую себя слабым и недостойным. Потом зашла речь об объяснении семи столбов и ступеней храма. 7 наук, 7 добродетелей, 7 пороков, 7 даров Святого Духа. Брат О. был очень красноречив. Вечером совершилось принятие. Новое устройство помещения много содействовало великолепию зрелища. Принят был Борис Друбецкой. Я предлагал его, я и был ритором. Странное чувство волновало меня во всё время моего пребывания с ним в темной храмине. Я застал в себе к нему чувство ненависти, которое я тщетно стремлюсь преодолеть. И потому то я желал бы истинно спасти его от злого и ввести его на путь истины, но дурные мысли о нем не оставляли меня. Мне думалось, что его цель вступления в братство состояла только в желании сблизиться с людьми, быть в фаворе у находящихся в нашей ложе. Кроме тех оснований, что он несколько раз спрашивал, не находится ли в нашей ложе N. и S. (на что я не мог ему отвечать), кроме того, что он по моим наблюдениям не способен чувствовать уважения к нашему святому Ордену и слишком занят и доволен внешним человеком, чтобы желать улучшения духовного, я не имел оснований сомневаться в нем; но он мне казался неискренним, и всё время, когда я стоял с ним с глазу на глаз в темной храмине, мне казалось, что он презрительно улыбается на мои слова, и хотелось действительно уколоть его обнаженную грудь шпагой, которую я держал, приставленною к ней. Я не мог быть красноречив и не мог искренно сообщить своего сомнения братьям и великому мастеру. Великий Архитектон природы, помоги мне находить истинные пути, выводящие из лабиринта лжи».