Краткое содержание повести как один. Пересказ произведения "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил" Салтыкова-Щедрина М.Е

Сатирические сказки - наиболее важное создание М.Е. Салтыкова-Щедрина. Этот жанр помог писателю обойти цензуру и донести свои мысли об основных проблемах, царивших вокруг.

Наиболее популярной сказкой автора стала «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил». В центре повествования стоят два генерала, очутившиеся на безлюдном острове. Проживая в столице, те вовсе не знали проблем: работа составила у них лишь одно умение - говорить о своем почтении и преданности вышестоящим лицам. В итоге они получили пенсию, которая позволила им жить спокойной жизнью в сытости и сохранности. Но сказочным образом они попадают на необитаемый остров, где находясь среди изобилия ягод, грибов, диких животных и рыбы, чуть не умирают от голода.

Они типичные представители верхушки общества, которые привыкли, что все приносится им будто по мановению волшебной палочки. А сами они умеют лишь требовать. Сначала складывается впечатления, что это довольно властные, уверенные в себе люди. Однако такое их состояние - лишь фикция.

Они слабы и зависимы. Ведь без посторонней помощи они не могут ни одеться, ни поесть. И сами они понимают эту свою слабость, ведь в критической ситуации бросаются на поиски мужика. Генералы воспринимают мужика как вещь, как нечто само собой полагающееся, что всегда должно быть рядом с ними. Потому они и с абсолютной уверенностью в успехе, начинают искать мужика. Ведь они здесь, значит и мужик где-то должен быть рядом. И они находят его спящим на улице. И тот начинает на них работать. Автор называет героя мужчинкой. Но, описывая его внешний вид, намеренно подчеркивает его гигантскую силу и стойкость. Мужчинка он потому, что несмотря на свои физические возможности, он не может дать отпора.

Такое отношение к себе - привычное состояние для простого мужика, которое уже стало передаваться по наследству. Он сам ощущает себя как раб, и не видит иного предназначения своей жизни. Мужик же сметлив, любое дело у него спорится: он и на дерево за яблоками залезет, и картофель выкопает, и из своих волос ловушки для рябчиков изготовит, потом поймает птиц и приготовит. Салтыков-Щедрин этим восхищен. Но с нотой горькой иронии автор говорит о поведении мужика как раба.

Он все время спрашивает генералов о том, довольны ли они или нет, боится лишний раз отдохнуть и просит на это разрешение. Его услужливость генералам с течением дней только растет и показывается писателем в гиперболизированной форме: например, он варит генералам кашу в пригоршне да строит им настоящий корабль, дно которого выстелено лебяжьим пухом. Наградой мужика по прибытию в Петербург стала рюмка водки. Это вознаграждение насмешливо противопоставлено всему тому, что сделал мужик для генералов. Но тому больше и не нужно.

В данном произведении Салтыкову-Щедрину удалось мастерски передать необъяснимое сочетание силы и слабости в характере простого русского народа во время самодержавия. Автор говорит о том, что у простого народа имеется огромный потенциал, но большая его часть не используется и вокруг царит крестьянская пассивность, покорность и служение. Душа писателя болит за русский народ, он призывает людей посмотреть на себя со стороны и хоть что-то изменить в нормах своей жизни, а значит и в жизни родной стороны.

Гротескное повествование о том, как один мужик двух генералов прокормил, создано М.Е. Щедриным в жанре сатирической литературы.

Удивительным образом сказки Щедрина в миниатюре содержатся все проблемы, все образы современного общества.

Весь доступный ему сатирический арсенал – от иронии до гротеска, писатель использует для выражения своего отношения к действительности.

Сюжет прост : необитаемый остров, невесть откуда взявшиеся два генерала. Они голодны и не приучены ни к чему, хоть остров изобилует дарами природы.

Чудесным образом находят они мужика, ловят его и по обычаю заставляют «тунеядца» работать.

Для них сказка хорошо заканчивается – мужик не только спас их от голода, но и доставил в родной Петербург, за что и был вознагражден – пожаловали ему генералы пятак серебряный и водки рюмку . Заслужил!

Веселись, мужичина

В коротеньком повествовании автор охватил волнующую его тему народа и власти . Мы видим чванливых, высокомерных генералов, не умеющих абсолютно ничего, и мужика – находчивого и сообразительного, готового суп в пригоршне для господ варить да веревки для себя же вить .

Основная мысль, которую доносит автор до нас – причина такого отношения к народу не столько в тех, кто правит, сколько в характере самого народа.
Извечная привычка быть во всем виновным и искренняя благодарность за тот мизер, который ему жалуют с барского плеча.

И финальное «Веселись, мужичина!» еще раз подчеркивает всю безысходность положения простого народа.

Продолжаем рассматривать тему — как один мужик двух генералов прокормил:

Повесть о том, как мужик двух генералов прокормил, Салтыков-Щедрин М.Е. написал в середине ХIХ в., но популярность и актуальность это литературное сказание не утратило до настоящего времени. В произведении много гротескных преувеличений, невероятных событий. Несмотря на присущий великому писателю тяжелый стиль изложения, история читается легко. Парадоксально, но определенные элементы обнаженных М.Е. Салтыковым-Щедриным в его сказке общественных и социальных пороков присущи и современным отношениям. Конечно, сейчас не встретишь генералов, которые ищут булки на деревьях, но необоснованная высокомерность, презрительная позиция к окружающим присуща некоторым индивидам, считающим себя генералами. Впрочем, это в первую очередь характеризует их самих.

Проживали как-то на белом свете два легкомысленных генерала, прослужившие с рождения и до самой своей отставки где-то по военному ведомству и ничего другого не знавшие. Выйдя на пенсию, зажили они в Санкт-Петербурге на Подьяческой улице со своими кухарками. Но как-то раз так получилось, по щучьему велению проснулись генералы на необитаемом острове под одним одеялом. Убедившись, что это им не снится и они действительно сидят в ночных рубашках и в орденах на берегу моря, начали они оглядываться да осматриваться. А когда есть захотели, решили остров обследовать. На острове нашли они и дичь в чаще, и рыбу в водоемах, и разные фрукты на деревьях, да вот только поймать никого не вышло и до фруктов не дотянулись. Зато старый выпуск «Московских ведомостей» нашли. С голода звереть начали господа, чуть друг друга не проглотили, даже подрались. Потом остыли, угомонились, захотели газету полистать, но там все об обедах и ужинах написано.

И тут одного генерала осенило — надо мужичка найти, чтобы кормить их. Он им и хлеб испечет, и рябчиков нажарит, и фруктов разных наберет. Мужик везде есть — и на необитаемом острове найдется. Пошли и нашли огромного мужика, который спал, тунеядец, в тенечке и не думал даже, что без него господа 2 дня уже голодают. Набросились на него господа с бранью и криками и работать заставили. Мужик испугался, набрал сладких яблок и накормил оголодавших, а для себя одно кислое оставил. Потом картошки где-то нарыл, костер разжег и дичь изжарил. Рады генералы, привязали мужика веревкой, которую он сам связал, чтобы не убежал, пока они отдыхать после обеда будут.

Раскормились господа на острове, снова стали дебелые и рыхлые. Мужик им даже похлебку варить приспособился в ладонях. Все бы хорошо, да тоска обуяла генералов, потянуло их в свои квартиры да к своим кухаркам. Начали они требовать от мужика свезти их в Петербург. Мужичок рад, что генералы довольны им, труда холопьего не гнушаются,- во всем угодить господам готов. Построил лодку, чтобы через океан перебраться можно было, настелил туда пуха лебяжьего для мягкости, припасов всяческих понаделал, да и отправились они через море-океан до самого Санкт-Петербурга. Ну уж и ругали господа мужичка за ветер да качку, за волны огромные, а мужик знай гребет и в ус не дует. Доплыли, наконец, до дома. Генералы кофе напились, булочек наелись — довольные стали. А казна им пенсию сполна заплатила за все время, пока на острове мыкались. Довольны генералы, что все так вышло. Но и мужичка не забыли — послали ему пятак серебряный да рюмку водки: веселись, мужичина!

Анализ сказки

В форме литературной сказки М.Е. Салтыков-Щедрин создал целый цикл произведений. Привлекательность такой формы вызвана острой сатирической направленностью писателя. В условиях существовавшей цензуры жанр сатиры и пародии был наиболее приемлем. Только на таком языке можно было свободно обсуждать существовавшие общественные язвы, вскрывать назревшие противоречия. Более того, писатель тяготел к народу и, в определенном смысле, подстраивал свое творчество под простонародный стиль. Сказка — наиболее доступная форма изложения.

Изучение повести про то, как один мужик двух генералов прокормил, анализ других сказок показывают, что автор строит свои произведения на противопоставлении двух социальных сил — народа и правящего класса. Народ, в первую очередь крестьянство, предстает в виде замученной, забитой массы. Господствующее сословие активно пользуется этим и только наращивает эксплуатацию, усиливает гнет. В то же время М.Е. Салтыков-Щедрин не оправдывает и не защищает такую забитость. Сатирик клеймит эти качества в народе. Примечательно акцентирование внимания на том, что мужик сам сплел веревку, которой его привязали. Этим писатель подчеркивает несознательность народных масс. Мужичок рад, что господа генералы не брезгуют его трудом, готов все стерпеть, чтобы услужить.

М.Е. Салтыков-Щедрин далек от революционных настроев. Его политические взгляды не идут дальше сатиры. Однако анализ произведения, как и всего творчества одного из столпов отечественной литературы показывает, что общество не может далее развиваться в таком направлении. Повесть подводит к выводу, что не будь таких господ — генералов, народ — мужик жил бы богато и весело на своем острове, умея себя прокормить и во всем обеспечить.

Сатирические методы в сказке о мужичке и двух генералах

В своей сказке М.Е. Салтыков-Щедрин использовал практически весь спектр приемов, принятых в сатирической литературе:

• гротеск (предельное преувеличение):
• сарказм (едкая насмешка);
• «эзопов» язык (иносказание);
• аллегория (иносказательное сравнение с целью подчеркнуть ту или иную сторону);
• гипербола (преувеличение);
• фантастика (несуществующее отображение событий);
• ирония (шутка, насмешка).

Гротескно поведение генералов, не обладающих никакими навыками и не знающих элементарных вещей. Фантастично, как попали господа на необитаемый остров «по щучьему велению», нереальны мужицкие способности. Гиперболично утверждение, что раз генералы прослужили с рождения в военной регистратуре, то и ничего другого не понимали и не знали. Сатира проскальзывает в каждой строке повести. Писатель иронизирует и над мужичком, и над господами. Большую смысловую нагрузку несет в себе завершающая фраза. Веселись, мужичина, — говорит М.Е. Салтыков-Щедрин, награждая его рюмкой водки и пятаком денег. Этим показана оценка народных масс со стороны власть имущих. Полностью завися от результата народного труда, не способные к самостоятельному обслуживанию, генералы считают людей своим холопством, обязанным им всем в силу того, что они господа.

Меню статьи:

Хороша жизнь, когда есть и высокий чин, и денег в достатке, и прислуга, которая тут же выполнит все прихоти. Именно такое существование вели два генерала, пока с ними не случилось одно удивительное происшествие. Одним прекрасным утром эти два высокопоставленных человека оказались на острове без всего, к чему привыкли.

Очутились генералы в незнакомом месте не в привычном одеянии, а в пижамах. Будто их во сне перенесла сюда какая-то удивительная сила.

Предлагаем прочитать повесть М. Салтыкова-Щедрина “История одного города” , остроумное произведение, где изобличаются недостатки народа.

Однако, она не предоставила удобств, к которым привыкли господа. Единственное, что служило напоминанием о прежней жизни – газета «Московские ведомости». Стали они гадать, что делать в такой непростой ситуации. На ум пришла единственная мысль – обследовать новое жилище.

Генерал должен знать все. Но что, если ты генерал, работающий в регистратуре? В таком случае даже вопрос где север, а где юг, приводит в тупик. К счастью, один из офицеров был не просто военным, но и учителем каллиграфии. Он оказался немного сообразительнее и выдал гениальную для обоих идею. Так, один из них направился направо, а второй налево.

Природа берет свое

Природа всегда даст кров и пищу тому, кто этого достоин. В этом случае она также не скупилась на свои дары. Пробираясь по безлюдной местности, генералы наблюдали огромнейшее изобилие растений и животных.

По зеленым полям прыгали зайцы, бегали рябчики, фазаны и красивейшие свинки. На верхушках деревьев в изобилии росли спелые плоды. В чистых водах плавала большущая рыба. Но все это оказалось просто красивым пейзажем. Хоть генералы и могли похвастаться своим высоким чином, они всю свою жизнь проработали в регистратуре.

В конечном итоге оба добытчика вернулись с пустыми руками. И все бы ничего, но кушать так и не перехотелось. И ничего им не осталось, кроме как попытаться заснуть. Крутились-вертелись, но сон так и не пришел. Перед глазами то и дело прыгали зайцы и бегали аппетитные поросята. И начали размышлять генералы, что, оказывается, прежде чем испробовать сочную запеченную куропатку ее необходимо поймать. Выходит, пища не просто так появляется. Ту же птицу изначально нужно поймать, умертвить, ощипать разделать, запечь и только тогда она готова к столу. Но здесь это все, к сожалению, некому сделать.

У генералов уже начали появляться очень необычные мысли как для тех, кто всю жизнь хорошо питался: «Хороши тоже перчатки бывают, когда долго ношены». И тут они внезапно посмотрели друг на друга и мысль более безумная вселилась в их головы. Они тут же вцепились друг в друга. Во все стороны полетели клочки одежды. Один из них даже откусил орден, висящий на груди у другого и проглотил его. К счастью остановил их вид появившейся крови. Мужчины осознали, что если так дело пойдет дальше, то они, чего доброго, съедят друг друга. Остановившись, страдающие от голода начали обвинять того злодея, который решил их сюда отправить.

Пища для ума

И вот решили, наши генералы отвлечь себя от мыслей о еде. Начали они перебирать различные варианты, которые смогут их отвлечь.

Во-первых, завели интеллектуальный разговор о том, почему солнце сначала восходит, а потом заходит и никак иначе. На этот вопрос был тут же найден простейший ответ. И заключался он в том, что каждый генерал изначально встает, идет в департамент работать, а только затем трапезничает и ложиться спать. Очередное упоминание об ужине вновь разбудило зверский аппетит.

Во-вторых, генерал, который был более ученым, объявил о том, что однажды слышал интереснейшее утверждение одного доктора. Тот говорил, что люди способны питаться своими соками достаточно продолжительное время.

Оказывается, что эти соки могут произвести другие, а те третьи и т.д. Этот процесс не прекращается, пока не возникнет острая необходимость что-то употребить в пищу. Но и этот разговор в конце концов привел к мысли о еде.

В-третьих, последним способом, который должен был отвлечь голодающих стала лежащая неподалеку газета. Они стали жадно читать «Московские вести». Первая же страница поведала им о том, что у одного из начальников нашей огромной столицы на днях состоялся званный обед. Рассчитан он был на сто персон, которые угощались самыми причудливыми и вкуснейшими яствами. Услышав подобное чтиво второй из генералов выхватил газету и открыл иную страницу. Там, в свою очередь сообщалось о событиях Тулы.

Местные рыбаки в реке Упе выловили огромнейшего осетра. В честь такого события в местном клубе проводился фестиваль. На нем виновник торжества тоже появился. Был он очень нарядный: обложен огурчиками и с пучком зелени в огромной пасти. Каждый пришедший на фестиваль получил свой кусочек этой вкуснейшей рыбы. К ней прилагалась подливка, да не одна, а нескольких видов. И вновь подобное чтение не отбавило аппетита. Наконец, была проведена последняя попытка отвлечься чтением. Вести Вятки сообщали о том, что один из жителей придумал уникальный способов приготовление вкуснейшей ухи.

Ничего не помогало в неравной борьбе с голодом. Бедняги поникли головами и решили, что не смогут выбраться из безвыходной ситуации.

Глупость нашего народа

И тут снова пришло озарение. Генералы решили найти мужика, который бы приготовил для них рябчиков, изловил рыбы и приготовил ухи.

Такие мужики всегда есть в любой местности, ведь народ у нас в стране работящий. Принялись искать и таки нашли. А нашли они его по доносившемуся запаху кислой овчины и свежевшего хлеба. Рослый и, с виду, сильный мужчина отдыхал под деревом после тяжелого трудового дня. Генералы, решив, что тот уклоняется от работы, тут же начали на беднягу покрикивать. Говорили мол не видишь, что перед тобой стоят высокопоставленные чины и умирают с голоду. Доверчивый мужчина тут же принялся помогать несчастным.

Мужик собрал уйму плодов, развел огонь, наловил рыбы и напек провизии. Генералы в это время только смотрели и радовались своему счастью. Получив то, что хотели опять начали кричать на мужика, чтоб тот сделал добротную веревку. Взяв ту веревку, они привязали беднягу к дереву, чтоб тот не убежал. Ничего не оставалось мужчине, как помогать своим господам. А те в свою очередь думали только о своем богатстве, которое оставили в Петербурге на улице Подьяческой.

Неслыханная благодарность

Опять генералы начали наседать на мужика, чтобы тот придумал для них способ перебраться на любимую улицу. Оказалось, что мужик не просто знает, где находится их родной край, но и бывал там. «А я, коли видели: висит человек снаружи дома, в ящике на веревке, и стену краской мажет, или по крыше словно муха ходит - это он самый я и есть!». Чтобы порадовать генералов мужик начал строить корабль.

Жили да были два генерала, и так как оба были легкомысленны, то в скором времени, по щучьему велению, по моему хотению, очутились на необитаемом острове. Служили генералы всю жизнь в какой-то регистратуре; там родились, воспитались и состарились, следовательно, ничего не понимали. Даже слов никаких не знали, кроме: «Примите уверение в совершенном моем почтении и преданности». Упразднили регистратуру за ненадобностью и выпустили генералов на волю. Оставшись за штатом, поселились они в Петербурге, в Подьяческой улице, на разных квартирах; имели каждый свою кухарку и получали пенсию. Только вдруг очутились на необитаемом острове, проснулись и видят: оба под одним одеялом лежат. Разумеется, сначала ничего не поняли и стали разговаривать, как будто ничего с ними и не случилось. — Странный, ваше превосходительство, мне нынче сон снился, — сказал один генерал, — вижу, будто живу я на необитаемом острове... Сказал это, да вдруг как вскочит! Вскочил и другой генерал. — Господи! да что ж это такое! где мы! — вскрикнули оба не своим голосом. И стали друг друга ощупывать, точно ли не во сне, а наяву с ними случилась такая оказия. Однако, как ни старались уверить себя, что все это не больше как сновидение, пришлось убедиться в печальной действительности. Перед ними с одной стороны расстилалось море, с другой стороны лежал небольшой клочок земли, за которым стлалось все то же безграничное море. Заплакали генералы в первый раз после того, как закрыли регистратуру. Стали они друг друга рассматривать и увидели, что они в ночных рубашках, а на шеях у них висит по ордену. — Теперь бы кофейку испить хорошо! — молвил один генерал, но вспомнил, какая с ним неслыханная штука случилась, и во второй раз заплакал. — Что́ же мы будем, однако, делать? — продолжал он сквозь слезы, — ежели теперича доклад написать — какая польза из этого выйдет? — Вот что, — отвечал другой генерал, — подите вы, ваше превосходительство, на восток, а я пойду на запад, а к вечеру опять на этом месте сойдемся; может быть, что-нибудь и найдем. Стали искать, где восток и где запад. Вспомнили, как начальник однажды говорил: «Если хочешь сыскать восток, то встань глазами на север, и в правой руке получишь искомое». Начали искать севера, становились так и сяк, перепробовали все страны света, но так как всю жизнь служили в регистратуре, то ничего не нашли. — Вот что, ваше превосходительство: вы пойдите направо, а я налево; этак-то лучше будет! — сказал один генерал, который, кроме регистратуры, служил еще в школе военных кантонистов учителем каллиграфии и, следовательно, был поумнее. Сказано — сделано. Пошел один генерал направо и видит — растут деревья, а на деревьях всякие плоды. Хочет генерал достать хоть одно яблоко, да все так высоко висят, что надобно лезть. Попробовал полезть — ничего не вышло, только рубашку изорвал. Пришел генерал к ручью, видит: рыба там, словно в садке на Фонтанке, так и кишит, и кишит. «Вот кабы этакой-то рыбки да на Подьяческую!» — подумал генерал и даже в лице изменился от аппетита. Зашел генерал в лес — а там рябчики свищут, тетерева токуют, зайцы бегают. — Господи! еды-то! еды-то! — сказал генерал, почувствовав, что его уже начинает тошнить. Делать нечего, пришлось возвращаться на условленное место с пустыми руками. Приходит, а другой генерал уж дожидается. — Ну что, ваше превосходительство, промыслил что-нибудь? — Да вот нашел старый нумер «Московских ведомостей», и больше ничего! Легли опять спать генералы, да не спится им натощак. То беспокоит их мысль, кто за них будет пенсию получать, то припоминаются виденные днем плоды, рыбы, рябчики, тетерева, зайцы. — Кто бы мог думать, ваше превосходительство, что человеческая пища, в первоначальном виде, летает, плавает и на деревьях растет? — сказал один генерал. — Да, — отвечал другой генерал, — признаться, и я до сих пор думал, что булки в том самом виде родятся, как их утром к кофею подают! — Стало быть, если, например, кто хочет куропатку съесть, то должен сначала ее изловить, убить, ощипать, изжарить... Только как все это сделать? — Как все это сделать? — словно эхо, повторил другой генерал. Замолчали и стали стараться заснуть; но голод решительно отгонял сон. Рябчики, индейки, поросята так и мелькали перед глазами, сочные, слегка подрумяненные, с огурцами, пикулями и другим салатом. — Теперь я бы, кажется, свой собственный сапог съел! — сказал один генерал. — Хороши тоже перчатки бывают, когда долго ношены! — вздохнул другой генерал. Вдруг оба генерала взглянули друг на друга: в глазах их светился зловещий огонь, зубы стучали, из груди вылетало глухое рычание. Они начали медленно подползать друг к другу и в одно мгновение ока остервенились. Полетели клочья, раздался визг и оханье; генерал, который был учителем каллиграфии, откусил у своего товарища орден и немедленно проглотил. Но вид текущей крови как будто образумил их. — С нами крестная сила! — сказали они оба разом, — ведь этак мы друг друга съедим! И как мы попали сюда! кто тот злодей, который над нами такую штуку сыграл! — Надо, ваше превосходительство, каким-нибудь разговором развлечься, а то у нас тут убийство будет! — проговорил один генерал. — Начинайте! — отвечал другой генерал. — Как, например, думаете вы, отчего солнце прежде восходит, а потом заходит, а не наоборот? — Странный вы человек, ваше превосходительство: но ведь и вы прежде встаете, идете в департамент, там пишете, а потом ложитесь спать? — Но отчего же не допустить такую перестановку: сперва ложусь спать, вижу различные сновидения, а потом встаю? — Гм... да... А я, признаться, как служил в департаменте, всегда так думал: «Вот теперь утро, а потом будет день, а потом подадут ужинать — и спать пора!» Но упоминовение об ужине обоих повергло в уныние и пресекло разговор в самом начале. — Слышал я от одного доктора, что человек может долгое время своими собственными соками питаться, — начал опять один генерал. — Как так? — Да так-с. Собственные свои соки будто бы производят другие соки, эти, в свою очередь, еще производят соки, и так далее, покуда, наконец, соки совсем не прекратятся... — Тогда что ж? — Тогда надобно пищу какую-нибудь принять... — Тьфу! Одним словом, о чем ни начинали генералы разговор, он постоянно сводился на воспоминание об еде, и это еще более раздражало аппетит. Положили: разговоры прекратить, и, вспомнив о найденном нумере «Московских ведомостей», жадно принялись читать его. «Вчера, — читал взволнованным голосом один генерал, — у почтенного начальника нашей древней столицы был парадный обед. Стол сервирован был на сто персон с роскошью изумительною. Дары всех стран назначили себе как бы рандеву на этом волшебном празднике. Тут была и „шекспинска стерлядь золотая“, и питомец лесов кавказских, — фазан, и, столь редкая в нашем севере в феврале месяце, земляника...» — Тьфу ты, господи! да неужто ж, ваше превосходительство, не можете найти другого предмета? — воскликнул в отчаянии другой генерал и, взяв у товарища газету, прочел следующее: «Из Тулы пишут: вчерашнего числа, по случаю поимки в реке Упе осетра (происшествие, которого не запомнят даже старожилы, тем более что в осетре был опознан частный пристав Б.), был в здешнем клубе фестиваль. Виновника торжества внесли на громадном деревянном блюде, обложенного огурчиками и держащего в пасти кусок зелени. Доктор П., бывший в тот же день дежурным старшиною, заботливо наблюдал, дабы все гости получили по куску. Подливка была самая разнообразная и даже почти прихотливая...» — Позвольте, ваше превосходительство, и вы, кажется, не слишком осторожны в выборе чтения! — прервал первый генерал и, взяв, в свою очередь, газету, прочел: «Из Вятки пишут: один из здешних старожилов изобрел следующий оригинальный способ приготовления ухи: взяв живого налима, предварительно его высечь; когда же, от огорчения, печень его увеличится...» Генералы поникли головами. Все, на что бы они ни обратили взоры, — все свидетельствовало об еде. Собственные их мысли злоумышляли против них, ибо как они ни старались отгонять представления о бифштексах, но представления эти пробивали себе путь насильственным образом. И вдруг генерала, который был учителем каллиграфии, озарило вдохновение... — А что, ваше превосходительство, — сказал он радостно, — если бы нам найти мужика? — То есть как же... мужика? — Ну, да, простого мужика... какие обыкновенно бывают мужики! Он бы нам сейчас и булок бы подал, и рябчиков бы наловил, и рыбы! — Гм... мужика... но где же его взять, этого мужика, когда его нет? — Ка́к нет мужика — мужик везде есть, стоит только поискать его! Наверное, он где-нибудь спрятался, от работы отлынивает! Мысль эта до того ободрила генералов, что они вскочили как встрепанные и пустились отыскивать мужика. Долго они бродили по острову без всякого успеха, но, наконец, острый запах мякинного хлеба и кислой овчины навел их на след. Под деревом, брюхом кверху и подложив под голову кулак, спал громаднейший мужичина и самым нахальным образом уклонялся от работы. Негодованию генералов предела не было. — Спишь, лежебок! — накинулись они на него, — небось и ухом не ведешь, что тут два генерала вторые сутки с голода умирают! сейчас марш работать! Встал мужичина: видит, что генералы строгие. Хотел было дать от них стречка, но они так и закоченели, вцепившись в него. И зачал он перед ними действовать. Полез сперва-наперво на дерево и нарвал генералам по десятку самых спелых яблоков, а себе взял одно, кислое. Потом покопался в земле — и добыл оттуда картофелю; потом взял два куска дерева, потер их друг об дружку — и извлек огонь. Потом из собственных волос сделал силок и поймал рябчика. Наконец, развел огонь и напек столько разной провизии, что генералам пришло даже на мысль: «Не дать ли и тунеядцу частичку?» Смотрели генералы на эти мужицкие старания, и сердца у них весело играли. Они уже забыли, что вчера чуть не умерли с голоду, а думали: «Вот как оно хорошо быть генералами — нигде не пропадешь!» — Довольны ли вы, господа генералы? — спрашивал между тем мужичина-лежебок. — Довольны, любезный друг, видим твое усердие! — отвечали генералы. — Не позволите ли теперь отдохнуть? — Отдохни, дружок, только свей прежде веревочку. Набрал сейчас мужичина дикой конопли, размочил в воде, поколотил, помял — и к вечеру веревка была готова. Этою веревкою генералы привязали мужичину к дереву, чтоб не убег, а сами легли спать. Прошел день, прошел другой; мужичина до того изловчился, что стал даже в пригоршне суп варить. Сделались наши генералы веселые, рыхлые, сытые, белые. Стали говорить, что вот они здесь на всем готовом живут, а в Петербурге между тем пенсии ихние всё накапливаются да накапливаются. — А как вы думаете, ваше превосходительство, в самом ли деле было вавилонское столпотворение, или это только так, одно иносказание? — говорит, бывало, один генерал другому, позавтракавши. — Думаю, ваше превосходительство, что было в самом деле, потому что иначе как же объяснить, что на свете существуют разные языки! — Стало быть, и потоп был? — И потоп был, потому что, в противном случае, как же было бы объяснить существование допотопных зверей? Тем более, что в «Московских ведомостях» повествуют... — А не почитать ли нам «Московских ведомостей»? Сыщут нумер, усядутся под тенью, прочтут от доски до доски, как ели в Москве, ели в Туле, ели в Пензе, ели в Рязани — и ничего, не тошнит! Долго ли, коротко ли, однако генералы соскучились. Чаще и чаще стали они припоминать об оставленных ими в Петербурге кухарках и втихомолку даже поплакивали. — Что-то теперь делается в Подьяческой, ваше превосходительство? — спрашивал один генерал другого. — И не говорите, ваше превосходительство! все сердце изныло! — отвечал другой генерал. — Хорошо-то оно хорошо здесь — слова нет! а все, знаете, как-то неловко барашку без ярочки! да и мундира тоже жалко! — Еще как жалко-то! Особливо, как четвертого класса, так на одно шитье посмотреть, голова закружится! И начали они нудить мужика: представь да представь их в Подьяческую! И что ж! оказалось, что мужик знает даже Подьяческую, что он там был, мед-пиво пил, по усам текло, в рот не попало! — А ведь мы с Подьяческой генералы! — обрадовались генералы. — А я, коли видели: висит человек снаружи дома, в ящике на веревке, и стену краской мажет, или по крыше словно муха ходит — это он самый я и есть! — отвечал мужик. И начал мужик на бобах разводить, как бы ему своих генералов порадовать за то, что они его, тунеядца, жаловали и мужицким его трудом не гнушалися! И выстроил он корабль — не корабль, а такую посудину, чтоб можно было океан-море переплыть вплоть до самой Подьяческой. — Ты смотри, однако, каналья, не утопи нас! — сказали генералы, увидев покачивавшуюся на волнах ладью. — Будьте покойны, господа генералы, не впервой! — отвечал мужик и стал готовиться к отъезду. Набрал мужик пуху лебяжьего мягкого и устлал им дно лодочки. Устлавши, уложил на дно генералов и, перекрестившись, поплыл. Сколько набрались страху генералы во время пути от бурь да от ветров разных, сколько они ругали мужичину за его тунеядство — этого ни пером описать, ни в сказке сказать. А мужик все гребет да гребет, да кормит генералов селедками. Вот, наконец, и Нева-матушка, вот и Екатерининский славный канал, вот и Большая Подьяческая! Всплеснули кухарки руками, увидевши, какие у них генералы стали сытые, белые да веселые! Напились генералы кофею, наелись сдобных булок и надели мундиры. Поехали они в казначейство, и сколько тут денег загребли — того ни в сказке сказать, ни пером описать! Однако, и об мужике не забыли; выслали ему рюмку водки да пятак серебра: веселись, мужичина!

Это произведение перешло в общественное достояние. Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Оно может свободно использоваться любым лицом без чьего-либо согласия или разрешения и без выплаты авторского вознаграждения.

План пересказа

1. Два генерала внезапно очутились на необитаемом острове. Их разговоры и бестолковые дела.
2. Генералы нашли мужика, который стал их обслуживать.
3. Мужик строит лодку и доставляет генералов обратно в Петербург.

Пересказ

Два генерала очутились на необитаемом острове. «Служили генералы всю жизнь в какой-то регистратуре; там родились, воспитались и состарились, следовательно, ничего не понимали. Даже слов никаких не знали, кроме: «Примите уверение в совершенном моем почтении и преданности». Они одеты были в ночные рубашки, а на шее у каждого - по ордену.

Ни один из генералов не может ни определить стороны света, ни сорвать яблоко с дерева, ни поймать рыбу или дичь. Находят они «Московские ведомости». Однако все заметки в газете посвящены званым обедам. А генералов все больше одолевает голод. От голода они набрасываются друг на друга. Генерал, который был учителем каллиграфии, откусывает и съедает орден у своего товарища. Вид крови отрезвляет их.

Спустя несколько дней мужик научился уже «в пригоршне суп варить».

«Веселые, рыхлые, сытые, белые», генералы довольны тем, что в Петербурге им набегает большая пенсия, рассуждают на досуге о Вавилонском столпотворении, читают «Московские ведомости» без отвращения и желудочных колик.

Спустя еще некоторое время генералы требуют доставить их в Петербург. Мужик выстроил корабль, устлал его дно лебяжьим пухом, «и пускаются они в путь». Сколько набрались страху генералы во время пути от бурь да от ветров разных, сколько они ругали мужика за его тунеядство - этого ни пером описать, ни в сказке сказать. А мужик все гребет да гребет, да кормит генералов селедками.

Прибыв в Петербург, генералы пьют кофе, едят сдобные булки, надевают мундиры, получают огромные пенсии. А мужику высылают «рюмку водки да пятак серебра: веселись, мужичина!»