Английский аналитический язык. Аналитический строй английского языка. "Аналитические языки" в книгах

2.2. “Аналитические” мысли-то о чём? Из последней фразы преамбулы к статье Н.Меликовой: «И вообще - что представляют собой российские «фабрики мысли», претендующие на выработку стратегий в области внутренней и внешней политики?» - можно понять, чем должна заниматься

Внушительное количество существующих или когда-либо существовавших языков неизбежно нуждается в классификации, одной из которых является разделение языков на синтетические и аналитические. Хотя существование этих двух типов является общепризнанным, о критериях, послуживших основой такой классификации, все еще ведутся дискуссии. Связано это с тем, что аналитичность или синтетичность языка можно вывести как из морфологических соображений, так и синтаксических.

Морфология

Этот раздел языкознания изучает грамматические формы слов. Существует две главные стратегии их образования: использование различных морфем (префиксов, аффиксов и флексий) или служебных слов. Соотношение между количеством морфем и количеством значащих слов в произвольно выбранном отрезке текста показывает индекс синтетичности языка. Американский лингвист Джозеф Гринберг подсчитал это соотношение. Для вьетнамского оно составляет 1,06 (то есть в отрезке текста длиной в 100 слов удалось обнаружить всего лишь 106 морфем), а для английского - 1,68. В русском языке индекс синтетичности колеблется от 2,33 до 2,45.

Метод Гринберга для установления разницы между аналитическими и синтетическими языками называется квантитативным. Он предполагает, что все языки с индексом синтетичности от 2 до 3 можно относить к синтетическим. Языки, для которых индекс меньше, являются аналитическими.

Синтаксис

Отсутствие морфологического показателя словоформы требует более строгого порядка слов, который позволяет устанавливать грамматические связи между лексемами. Уже из самого названия можно определить, какие языки называются языками аналитического строя: чтобы понять, о чем идет речь, нужно провести некоторый анализ высказывания, определить, что к чему относится. Помимо жесткого порядка слов, необходимо обращать внимание на интонацию. Если, например, в английском вопросительные предложения вводятся с помощью служебных слов, то в русском установить различия можно только с помощью интонации (например, "Мама пришла" и "Мама пришла?").

Грамматика

Синтаксические и морфологические принципы выделения аналитических и синтетических языков невозможно рассматривать отдельно. Нужно учитывать грамматический строй языка в целом, поскольку граница между двумя типами передачи информации часто выглядит зыбкой. Если в отношении английского можно уверенно сказать, что это язык аналитического строя (окончания -(e)s, -(e)d, -ing - вот, пожалуй, и все, что сразу вспоминается из английских морфем), то с русским ситуация сложнее: мы видим как активное использование флексий (например, падежные окончания), так и вспомогательных глаголов (в образовании будущего времени глаголов несовершенного вида). Сходная ситуация наблюдается и в других синтетических языках. Как и морфология, синтаксис - это лишь один из многих аспектов грамматики. И эти два раздела языкознания тесно связаны. Поэтому разницу в языках аналитического и синтетического строя можно установить лишь с позиций комплексного изучения грамматики.

Артикль

В качестве примера можно привести развитие артиклей. В подавляющем большинстве языков развивается из количественного числительного "один", а определенный - из указательного местоимения. Первоначально он играет синтаксическую роль: показывает, известен или не известен предмет слушающему. Но постепенно артикль приобретает и морфологическую роль, показывая род, число, а порой и падеж существительного. Особенно ярко это наблюдается в немецком языке, где артикль, как служебное слово, показывает морфологические характеристики существительного, но при этом он изменяется, присоединяя различные флексии. С учетом этой особенности немецкий язык - синтетический или аналитический? Для ответа требуется изучение именно грамматики в ее совокупности. Индекс Гринберга для немецкого языка демонстрирует его пограничное положение: 1,97.

Язык в развитии

Развитие сравнительного языкознания позволило лингвистам сформулировать принципы реконструкции языка, благодаря которым можно ознакомиться с грамматическим строем дописьменных языков. Благодаря этому известно, что связи между словами праиндоевропейского языка выражались с помощью присоединения различных морфем. В письменных языках наблюдается та же ситуация: латынь - явно синтетический язык, но возникшие на ее основе английский или французский ныне считаются аналитическими.

Фонетика

Простейшее объяснение этому состоит в изменении фонетического строя. Уже на этапе поздней латыни флексии, выражающиеся преимущественно гласными звуками, начинают произноситься нечетко, что ведет к унификации морфологических форм. Поэтому возникает необходимость в дополнительном маркировании грамматических связей: всю большую роль приобретают предлоги, вспомогательные глаголы и быстро развивающаяся категория артикля. Часто можно встретиться с ошибочным утверждением, что английский язык попросту утратил все падежи, кроме именительного (Subjective Case) и притяжательного (Possessive Case), возникшего на базе родительного. Иногда выделяется и винительный падеж (Objective Case). Но на самом деле произошло не отмирание падежей а их слияние. Нынешний общий падеж в английском сохранил в себе формы как древнего именительного, так и дательного падежей.

От анализа к синтезу

Существует и обратный процесс. Будущее время латинского языка образовывалось синтетически, но с изменением произношения всего его формы стали звучать одинаково. Как уже говорилось, в этом случае грамматика подстраивается под этот процесс, позволяя использование форм глагола habere в качестве вспомогательных. Эта особенность перешла в формирующиеся романские языки, однако ее эволюция на первый взгляд выглядит неожиданной. В испанском формы глагола haber стали окончаниями времени Futuro Simple de Indicativo, слившись с основой инфинитива. В результате возникли любимые (за их простоту) каждым изучающим испанский язык человеком формы будущего времени: comeré, comerás, comerá, comeremos, comeréis, comerán, в которых окончания -é, -ás, -á, -emos, -éis, -án свидетельствуют о том, что когда-то это время образовывалось с помощью вспомогательного глагола. Здесь уместно вспомнить и значение ударения и интонации для различения форм: такими же, но только безударными окончаниями образуется форма Futuro Simple de Subjuntivo.

Разновидности синтетических языков

Прежде преимущественно говорилось о синтетических языках такого типа, где главным инструментом формообразования является флексия. Необходимо заметить, что такая стратегия как раз требует использования различных служебных слов для уточнения грамматических связей. Например, русское слово "дом" имеет нулевое окончание, характерное как для именительного, так и для винительного падежа. Поэтому, чтобы продемонстрировать, что "дом" является не субъектом, а объектом действия, требуется использование различных предлогов.

Во за одной флексией не закреплено конкретного морфологического значения. Окончание -а в русском языке может выражать:

• именительный падеж единственного числа существительных 1-го склонения;
• родительный падеж единственного числа существительных 2-го склонения (а для одушевленных еще и винительный);
• именительный падеж множественного числа некоторых существительных мужского и среднего рода;
• женский род в формах прошедшего времени глаголов.

Но флективностью способы маркирования грамматических связей в синтетических языках не исчерпываются. Существуют в которых словоформы создаются путем последовательного присоединения различных суффиксов и префиксов, за которыми закреплено лишь одно грамматическое значение. Например, в венгерском языке суффикс -nak- выражает только значение дательного падежа, а -aren- в баскском - родительного.

Примеры синтетических языков

Наиболее яркими примерами выражения грамматических связей с помощью флексий могут похвастать латынь (особенно классического периода), древнегреческий и санскрит. Некоторые языки по этому признаку выделяются в полисинтетические, где использование служебных слов и вспомогательных глаголов практически не встречается. Такие языки составляют целые семьи, например, чукотско-камчатские или эскимосско-алеутские.

Отдельно следует сказать о славянских языках. Выше упоминалась проблема отнесения русского языка к синтетическому или аналитическому типу. Его развитие характеризуется последовательным размыванием системы глагольных времен (от старославянского осталось лишь настоящее, некоторые формы прошедшего и будущего) при сохранении разветвленной системы склонения именных частей речи. Все же можно с определенной долей уверенности говорить, что литературный русский язык является синтетическим. В некоторых диалектизмах наблюдается расширение аналитизма, выражающееся в формировании перфектных форм глагольных времен (например, "у меня корова подоена" вместо "я подоила корову", где конструкция "у меня" соответствует глаголу обладания "иметь", использующегося в построении перфектных форм).

Та же ситуация наблюдается и в других славянских языках за исключением болгарского. Это единственный славянский язык, в котором исчезла флективная стратегия склонения именных частей речи и сформировался артикль. Впрочем, некоторые тенденции к появлению артикля наблюдаются в чешском языке, где указательное местоимение ten и его формы для других родов предваряют существительное с целью указать на его известность слушателю.

Физические и ментальные состояния:
Him camp;ld (Ему холодно); Him swiercd (У него потемнело перед глазами); Hit turnep abutan his heafod (У него кружится голова); Hine sec(e)p (Ему больно); Hit (be)cymd him to adle /geyfelad (Он заболел); Hine hyngred (Ему хочется есть); Hine pyrst(ed) (Ему хочется пить); Him (ge)licad (Ему нравится); Him gelustfullad (Емурадостно); Him (ge)lyst(ed) (Ему хочется); Hine (ge)hriewd / hreowsad (Он раскаивается); Him (ge)scamap (Ему стыдно); Hine priet (Ему надоело); Him ofpynced (Ему горестно, неприятно); Him (ge)m^t(ed) / (ge)swefnad (Ему снится); Him (ge)pync(e)d (Ему кажется); Him mispync(e)d (Он заблуждается); Him (ge)tweod / (ge)tweonad (Он сомневается) и т.д.
Модальные значения:
(Hit) Behofad / (ge)neodad / bepearf (Надо); Gebyred / gedafenad / be- lim(e)d /gerist (Следует), Liefd (Можно) и т.д.
Всего в книге Н. Валена «Древнеанглийские безличные глаголы», откуда взяты эти примеры, описан 121 глагол с безличными значениями (у некоторых их было несколько), из них 17 глаголов помечены “uncertain impersonalia” (Wahlen, 1925). Достаточно подробный список безличных глаголов, употреблявшихся в различные периоды истории в английском языке, можно найти также в книге «Диахронный анализ английских безличных конструкций с экспериенцером» (Krzyszpien, 1990, р. 39-143). Все глаголы употреблялись в форме 3 л. ед. ч., то есть той же, что и в русском (McCawley, 1976, р. 192; Pocheptsov, 1997, р. 482). Субъекты при них, если таковые вообще присутствовали, стояли в дативе или аккузативе. Конструкции, не требовавшие дативных и аккузативных субъектов, в большинстве своём сохранились по сей день, остальные же, за редкими исключениями, исчезли, поскольку не вписывались в новый порядок слов «подлежащее (ном.) gt; сказуемое gt; дополнение (акк.)».
Как видно по переводам, у некоторых безличных конструкций древнеанглийского языка в русском нет точных эквивалентов, из-за чего для передачи их смысла были использованы личные конструкции. Хотя список этот далеко не полный, есть все основания полагать, что сфера безличности всё же была даже в древнеанглийском значительно менее развита, чем в современном русском. Обусловлено это, однако, не особенностями национального характера германцев, а значительной степенью аналитизации древнеанглийского. Падежей в нём было не шесть, как в древнерусском, русском и протогерманском языках (Ringe, 2006, р. 233; Букатевич и др., 1974, с. 119; Борковский, Кузнецов, 2006, с. 177; Bomhard, Kerns, 1994, р. 20), и не восемь, как в индоевропейском языке (номинатив, вокатив, аккузатив, датив, генитив, инструменталис, аблатив и локатив) («Атлас языков мира», 1998, с. 28; “The Cambridge History of the English Language”, 1992. Vol. 1, р. 4748; Brugmann, 1904, S. 417-445; Mallory, Adams, 2006, р. 56; Hudson-
Williams, 1966, р. 46; Green, 1966, р. 10; Emerson, 1906, р. 160), а всего четыре (с остатками пятого); уже тогда, как видно по примерам из первой группы, применялось, хотя и не всегда, формальное подлежащее it (д.-англ. hit); уже тогда зарождались артикли и прочие служебные слова, а двойственное число встречалось только в нескольких окостенелых формах (Jespersen, 1918, р. 24; Jespersen, 1894, р. 160; Emerson, 1906, р. 182; Moore, 1919, р. 49; Mitchell, Robinson, 2003, р. 19, 106-107; Аракин, 2003, с. 73-74, 143). Таким образом, можно с уверенностью утверждать, что даже древнеанглийский отстоит от индоевропейского праязыка значительно дальше, чем современный русский. Этим обстоятельством отчасти обусловлено и меньшее количество безличных конструкций. Подчеркнём, однако, что наиболее активная фаза аналитизации датируется 1050-1350 гг., причём именно степенью синтетизма / аналитизма среднеанглийский наиболее отличается от древнеанглийского (Janson, 2002, р. 157; Meiklejohn, 1891, р. 317-318), называемого также «периодом полных окончаний» (Krapp, 1909, р. 62).
По методике типологических индексов Дж. Гринберга индекс синтетичности английского языка имеет значение 1,62-1,68, русского - 2,45-3,33 (для сравнения: древнецерковнославянского - 2,29, финского - 2,22, санскрита - 2,59, пали - 2,81-2,85, якутского - 2,17, суахили - 2,55, армянского - 2,15, турецкого - 2,86) (Зеленецкий, 2004, с. 25; Haarmann, 2004, S. 79; Siemund, 2004, S. 193; Саркисян, 2002, с. 10; Pirkola, 2001). Методика состоит в том, что на отрезке текста, содержащем 100 слов, фиксируются и подсчитываются все случаи того или иного языкового явления; в данном случае - число морфем, которое затем делится на 100. Языки со значением между 2 и 3 считаются синтетическими, более 3 - полисинтетическими, менее 2 - аналитическими. Максимум синтетизма в европейских языках наблюдается в готском (2,31), вообще в языках мира - в эскимосском (3,72), минимум синтетизма - во вьетнамском (1,06). Подсчёты проводились далеко не по всем языкам. Аналитизация некоторых индоевропейских языков видна по следующим данным: в древнеперсидском индекс синтетичности составлял 2,41, в современном персидском - 1,52; в древнегреческом - 2,07, в современном греческом - 1,82; в древнеанглийском индекс синтетичности равнялся 2,12, в современном английском - максимум 1,68 (Haarmann, 2004, S. 72). Подсчёт системного индекса синтетизма глаголов (временных форм) показал, что для русского он составляет 0,8, для английского - 0,5, для ещё более аналитичного африкаанс - 0,2; по развитию глагольного аналитизма среди индоевропейских языков лидируют германские (Зеленецкий, 2004, с. 182). Индоевропейский праязык был синтетическим, в чём, согласно И. Баллес, на нынешнем этапе исследований уже никто не сомневается (Hinrichs, 2004 b, S. 19-20, 21; cp. Haarmann, 2004, S. 78; “The Oxford History of English”, 2006, р. 13).
По шкале флективности А.В. Широковой русский относится ко второй группе (флективные языки с отдельными чертами аналитизма). В данную группу входит большинство славянских языков. Английский относится к четвёртой группе (флективно-аналитические с большим количеством аналитических черт) (Широкова, 2000, с. 81). Всего Широкова различает четыре степени аналитизма. Английский относится к группе наиболее ана- литизированных языков. К наиболее флективным (первая группа) относятся только вымершие языки: древнеиндийский, древнеиранский, латынь, старославянский. Самым архаичным в плане сохранности падежной системы считается литовский язык (Comrie, 1983, р. 208; cp. Jespersen, 1894, р. 136), в нём используется семь падежей.
Заметим, что сокращение числа падежей (а вместе с тем и флексий) наблюдается во всех индоевропейских языках, но в славянских, балтийских, армянском и осетинском языках - в меньшей степени, чем, например, в романских и германских (Востриков, 1990, с. 43). Предположительная причина этой консервативности - языковые контакты с некоторыми неиндоевропейскими языками, также имеющими богатую систему флексий (согласно Г. Вагнеру, «каждый язык находится в типологическом родстве с соседним языком» (цит. по: Haarmann, 2004, S. 75)). В случае армянского и осетинского речь идёт о контактах с кавказскими языками, в случае славянских и балтийских языков - с финно-угорскими. Вполне вероятно и действие других факторов, о которых будет сказано далее. У. Хинрихс также указывает на возможное взаимовлияние финно-угорских языков (эстонского, финского, венгерского и других) и славянских (русского, словенского, чешского и других), благодаря которому обеим группам удалось сохранить высокую степень синтетизма, сопоставимую только с синтетизмом исландского вне этой зоны (Hinrichs, 2004 b, S. 19-20). Особенно «ан- тианалитичным» оказался русский язык, по некоторым характеристикам даже удаляющийся от остальных индоевропейских языков в сторону большего синтетизма. Максимальную степень аналитизма Хинрихс отмечает у креольских языков, а также у некоторых африканских (Hinrichs, 2004 b, S. 21). Это важное замечание, если учитывать, как часто аналитическому строю приписывали выражение прогрессивности мышления, рациональности, активного отношения к жизни и т.п. Например, в языке йоруба бенуэ-конголезской семьи (Западная Африка) индекс синтетичности по Гринбергу составляет 1,09 (Pirkola, 2001).
Х. Хаарман противопоставляет (в мировом масштабе) особо синтетические языки типа финского, русского и баскского особо аналитическим типа английского, французского и шведского (Haarmann, 2004, S. 76). Среди балтийских особо консервативным он называет литовский язык, среди германских - исландский; славянские языки являются, по его мнению, особо консервативными по сравнению с современным английским из-за влияния уральских языков (Haarmann, 2004, S. 79, 83).
Рассмотрим разницу между аналитическими и синтетическими языками на конкретных примерах. Для выражения идентичного смыслового содержания в английском тексте требуется примерно на 10 % больше слов, чем в синтетическом армянском, так как в английских текстах служебные слова составляют одну треть всех слов, а в армянских - одну четверть (Саркисян, 2002, с. 5). Предлоги составляют 12 % слов в среднем английском тексте и

1. % - в армянском. Л. Вайсгербер в книге «О картине мира немецкого языка» приводит следующие данные: французские переводы немецких стихов обычно содержат на 11 % больше слов, чем оригинал. Объясняется это тем, что французский язык является значительно более аналитичным, а потому склонным к применению служебных слов вместо падежных окончаний. Вместо генитива и датива переводчики используют предлоги de и а; немецкие композиты заменяются словосочетаниями, также скреплёнными предлогами (Eisenbahn gt; chemin de fer - «железная дорога») (Weisgerber, 1954, S. 251). Аналогичные трансформации можно наблюдать и при переводе с древнеанглийского на современный английский:

1. вместо падежных окончаний используются предлоги или союзы: me- todes ege gt; fear of the Lord - «страх перед Господом» (генитив сменился на предлог of), dages ond nihtes gt; by day and night - «днём и ночью» (генитив сменился на предлог by), dare ylcan nihte gt; in the same night - «той же ночью» (датив сменился на предлог in), lytle werode gt; with a small band - «с небольшим отрядом» (инструментальный падеж сменился на предлог with), py ilcan geare gt; in the same year - «в тот же год» (инструментальный падеж сменился на предлог in); sunnan beorhtra gt; brighter than the sun - «ярче солнца» и Ic eom stane heardra gt; I am harder than stone - «я твёрже камня» (в обоих случаях датив был компенсирован союзом than) (Mitchell, Robinson, 2003, р. 105-106; cp. Kington Oliphant, 1878, р. 8; Crystal, 1995, р. 44; Kellner, 1892, р. 17);
2. древнеанглийские композиты распадаются в современном английском на составные части или перефразируются: hell-waran gt; inhabitants of hell, storm-sa gt; stormy sea, ar-dag gt; early day, eall-wealda gt; ruler of all, hdah-gerdfa

• high reeve (chief officer) (Mitchell, Robinson, 2003, р. 56; Bradley, 1919, р. 105-106); многие вышли из употребления под давлением французской лексики: fore-elders gt; ancestors, fair-hood gt; beauty, wanhope gt; despair, earth-tilth
• agriculture, gold-hoard gt; treasure, book-hoard gt; library, star-craft gt; astronomy, learning-knight gt; disciple, leech-craft gt; medicine (Eckersley, 1970, р. 428; Bradley, 1919, р. 118-119).

1. раза больше, чем в английском (49 моделей в армянском, 32 модели в английском) (Саркисян, 2002, с. 8). После рассмотрения подробной статистики по различным частям речи автор приходит к выводу: «Таким образом, ограничение аффиксации, во всяком случае материально выраженной, в аналитическом английском является общей тенденцией и распространяется как на знаменательные, так и на служебные слова, что отчётливо выявляется в сравнении с армянским» (Саркисян, 2002, с. 10). Если класс немецких глагольных префиксов представлен всего 8 единицами, то «Грамматика русского литературного языка» (М., 1970) перечисляет 23 единицы: если в классе имён существительных русского языка насчитывается около 100 суффиксов, то в немецком их менее 50; у прилагательных это соотношение составляет 30 к 9 (Зеленецкий, Монахов, 1983, с. 181-182). В английском насчитывается около 50 более или менее употребительных приставок и несколько меньше употребительных суффиксов (Crystal, 1995, р. 128), то есть в английском для всех частей речи используется примерно столько же аффиксов, сколько в русском только для существительных (около 100). По данным К.К. Швачко, из 100 существительных на долю образованных присоединением к производящей основе суффикса и префикса в среднем приходится в английском языке 1-2, в русском и украинском языках - 4-5; шире в русском и украинском представлены как суффиксация, так и префиксация (Швачко и др., 1977, с. 32). Если в немецком языке диминутивные суффиксы ещё встречаются (хотя и нечасто по сравнению с русским), то в более аналитическом шведском (также один из германских языков) уменьшительные формы отсутствуют практически полностью (Weisgerber, 1954, S. 46). Однако тот факт, что в синтетическом древнеанглийском уменьшительно-ласкательные суффиксы почти не употреблялись (Bradley, 1919, р. 138), может служить свидетельством первоначальной несклонности некоторых германских языковых сообществ к определённым видам деривации, обусловленной, возможно, особенностями менталитета или альтернативными способами выражения тех же значений. Несклонность к аффиксации в какой-то мере компенсируется активным словосложением. Так, частота употребления композитов в английской художественной литературе примерно в два раза выше, чем в русской и украинской (Швачко и др., 1977, с. 33). Несклонность к аффиксации проявляется также в распространённости грамматической омонимии. Например, в среднестатистическом армянском тексте омонимы потенциально возможны у 20,8 % слов, в английском тексте - у 34,4 % (Саркисян, 2002, с. 6). В английском омонимов больше, чем в немецком (Pirkola, 2001).

• французский (0,12) = шведский (0,12) = норвежский (0,12) lt; португальский (0,14) lt; венгерский (0,22) lt; бретонский (0,24) = баскский (0,24) lt; греческий (0,27) lt; испанский (0,43) lt; турецкий (0,46) lt; итальянский (0,48) = болгарский (0,48) lt; голландский (0,64) lt; мальтийский (0,69) lt; немецкий (0,74) lt; сербохорватский (0,75) lt; четттский (0,76) lt; марийский (0,79) lt; лапландский (саами) (0,81) lt; литовский (0,83) = эстонский (0,83) lt; финский (0,87) lt; польский (0,88) lt; валлийский (0,92) lt; албанский (1,02) lt; удмуртский (1,09) lt; мордовский (1,16) (подразумевается, очевидно, эрзянский или мокшанский) lt; латвийский (1,64) lt; русский (2,11) lt; ирландский (2,21)
• румынский (2,25) lt; исландский (2,29) lt; грузинский (3,08) lt; лезгинский (5,0) (Haspelmath, 2001, р. 62).

Аналити́ческие языки́ - языки , в которых грамматические отношения имеют тенденцию к передаче в основном через синтаксис , то есть через отдельные служебные слова (предлоги, модальные глаголы и т. п.) через фиксированный порядок слов , контекст и/или интонационные вариации , а не через словоизменение с помощью зависимых морфем (окончаний, суффиксов, приставок и т. д.). Другими словами, синтетический способ выражения отношений между словами заключается в рамки одной морфемы, являющейся частью одного слова, а в аналитических языках эти отношения выносятся за пределы словоформ , то есть происходит специализация труда между грамматически значимыми служебными словами (предлоги, вспомогательные глаголы) и лексически значимыми единицами, которые остаются неизменными по форме или меняются слабо. Если язык изолирующий (только одна морфема на слово), то он по определению будет «предельно аналитическим» (но не все аналитические языки изолирующие: большинство слов в современном китайском (官话) являются составными, двухморфемными, хотя грамматика у него остаётся аналитической). К языкам с хорошо выраженной тенденцией к аналитизму традиционно относятся африкаанс , английский , голландский , новоперсидский , македонский и болгарский языки . При этом предки всех этих языков носили хорошо задокументированный флективный характер. Ярко выраженная тенденция к аналитизму проявляется во всех романских языках, включая французский , который представляет её наиболее полно, демонстрируя наибольший контраст по сравнению с флективной латынью . Хотя некоторые аналитические конструкции появились в русском и немецком языках, данные языки, однако, сохраняют преимущественно флективный строй.

Энциклопедичный YouTube

1 / 3

Введение в языкознание. Морфологическая типология языков

Аналитические формы глагола. Часть первая

ENGLISH 1.5. Collocations / Словосочетания

Субтитры

Особенности формирования

Термин «аналитический» обычно используется в относительном, а не в абсолютном смысле. Например, английский язык имеет меньше флексий (внутренняя флексия), чем большинство индоевропейских языков (глаголы в английском могут иметь до 5 форм, существительные - до 3), и поэтому его часто называют аналитическим, хотя в «традиционных» аналитических (полностью изолирующих) языках обычно нет флексий вообще. Таким образом, деление языков на аналитические и синтетические обычно проводят на основе той или иной преобладающей языковой тенденции в развитии данного конкретного языка. Другими словами, в отличие от изолирующих языков, которые предстают в таком виде с самых первых письменных памятников, аналитические языки за довольно короткий период времени, а иногда буквально в пределах нескольких поколений прошли или проходят быстрый путь разрушения флексий. Причины распада флексии часто кроются как во внутриязыковых процессах (например в стремлении к упрощению громоздких флективных форм классической латыни в народно-латинском языке), так и в иноязычном влиянии, когда в многоязычной среде у билингвов проявляется желание к резкому упрощению грамматики одного или нескольких языков для облегчения коммуникации. Подтверждением последней теории является крайняя морфологическая бедность практически всех креольских языков мира.

Стоит также отметить что в ходе эволюции исконно синтетических языков аналитические тенденции могут по разному затрагивать различные части речи: например в языках романской группы аналитизму в целом более подвержены классы существительныx и прилагательных, а в германских языках - глаголы .

Тенденции

Следует отметить и то, что многие неиндоевропейские языки в настоящее время движутся от аналитического строя к синтетическому, то есть аналитизация не является неким универсальным финальным процессом, свойственным всем языкам, но с разной степенью интенсивности. В. В. Иванов отмечает, например, что древнекитайский представлял собой язык синтетический, а современный китайский при его аналитизме постепенно начинает восстанавливать элементы синтетизма (Иванов, 1976; cp. Иванов, 2004, с. 71; Тромбетти, 1950, с. 164; Jespersen, 1894, р. 83). Дальнейший прогресс синтетичности в виде увеличения числа падежей наблюдается и в без того достаточно синтетических финно-угорских языках (Veenker, 1967, S. 202; Comrie, 2004, р. 422). Б. Комри говорит о росте синтетизма в баскском (Comrie, 2004, р. 429). В индоевропейском литовском языке под влиянием финно-угорского субстрата в историческое время развились иллатив , аллатив и адессив (Comrie, 2004, р. 421). Цикличность процессов языкового строя наиболее интересно проявляется в индийских языках, в которых за хронологически короткий отрезок длиной немногим более двух тысячелетий произошёл циклический процесс перехода от синтетического строя к аналитическому и обратно (Климов, 1983, с. 167).

Индекс аналитизма

Американский лингвист Дж. Гринберг ввел индекс синтеза, который вычисляется по формуле M/W, где M является количеством морфов в отрезке текста, а W (от англ. word «слово») - количество речевых слов в этом же тексте. К преимущественно аналитическим относят языки с величиной индекса ниже 2 .

Языковые особенности аналитизма

Длина слова

В связи с упадком флексий, аналитические языки имеют тенденцию к сокращению количества слогов в словe: если в русском среднестатистическое слово состоит из 2,3 слога, то в несколько более аналитичном немецком она опускается до 1,6 слога, в ещё более аналитичном французском уже только 1,5 слога, в английском лишь в среднем 1,34 слога. В результате, в англоязычных странах оформился даже своеобразный пласт детской литературы, где используются практически только односложные слова. В китайском, где флексий нет вообще, каждое слово состоит обычно из одного слога и двух или трёх первичных фонем.

Количество слов

Однако сокращение длины слова в языках с тенденцией к аналитизму означает также и рост количества слов для выражения одинаковых мыслей: так для передачи идентичного смысла в английском переводе требуется примерно на 10 % слов больше, чем в его более синтетическом армянском эквиваленте. Объясняется это тем, что в английских текстах служебные слова достигают более трети всех единиц, а в армянских лишь одну четверть (Саркисян, 2002, с. 5). Л. Вайсгербер в книге «О картине мира немецкого языка» приводит похожий пример для другой пары языков, ареалы которых граничат друг с другом: при переводе немецких стихов на французский язык, перевод содержит в среднем на 11 % больше слов, чем его немецкий оригинал. Происходит это потому, что французский язык, где падежные флексии существительных и артиклей полностью угасли, применяет большее количество служебных слов. Функции генитива и датива в нём давно взяли на себя предлоги de(s) и а(ux) ; а многочисленные немецкие сложносоставные слова заменяются словосочетаниями, скреплёнными теми же предлогами de и а(ux) : Eisenbahn > chemin de fer .

Порядок слов

Прямой порядок слов наблюдается в английской художественной литературе примерно в 80 % случаев, в русской этот показатель падает до 59 %, а в украинской лишь 53 % предложений строятся по прямой модели. Кроме этого, опущение местоимённого подлежащего, столь распространённое в латыни и до сих пор сохраняющееся в большинстве современных романских языков, уже невозможно во французском языке, где процесс отмирания флексий глаголов зашёл уже слишком далеко. То же самое относится к английскому языку.

Примеры

Наименьший индекс флективности Гринберг получил для вьетнамского языка: 1,06 (на 100 слов 106 морфов). Уровень аналитизма английского составил 1,68. К аналитическим относятся китайский , новогреческий , болгарский , персидский , итальянский , испанский , португальский , французский , датский языки и др.

Германские языки

По развитию глагольного аналитизма среди индоевропейских языков лидерами являются германские языки . Этот показатель достигается в основном за счёт рекордного низкого уровня синтетизма глаголов в африкаанс (0,2) и английском (0,5) . По своему грамматическому строю язык африкаанс является одним из наиболее аналитических индоевропейских языков , поскольку в процессе его развития всего за два столетия морфология подверглась радикальнейшему упрощению , хотя его фонетика остаётся весьма сложной. Похожий путь нарастающего аналитизма прошли и родственные африкаансу нидерландский и английский языки, а также некоторые немецкие диалекты (языковой консерватизм предотвратил полный распад флексий в литературном немецком языке). Вместе с тем исландский язык сохраняет высокий уровень синтетизма.

Славянские языки

В славянских языках тенденции к аналитизму в целом выражены довольно слабо. Исключение составляют южнославянские языки, что объясняется влиянием иноязыковых систем и активными межъязыковыми контактами в рамках балканского языкового союза .

Индекс аналитизма русского языка колеблется от 1 до 3 , но в среднем составляет от 2,33 до 2,45 .

Болгарский язык

Болгарский считается единственным аналитическим славянским языком, что позволяет изучать процесс развития сравнительного аналитизма на его примере. Вначале его падежи начали редуцироваться и терять свою звуковую уникальность, что в конце концов нивелировало различие между флексиями в живой речи. Наиболее стихийным этот процесс был в ХII-ХVI веках. Немалую роль в этом процессе играл и упадок болгарской письменности за более чем 4 столетия турецкого ига, в течение которого устный язык был не обременён консервативными письменными традициями старославянского языка. На первом этапе с падежами в среднеболгарском языке начали ассоциироваться определённые предлоги . Со временем необходимость в самом падеже отпалa вовсе. Упадок падежных парадигм при параллельном росте значимости предлогов и артиклей являются главнымии признаками аналитизма . Ср.: русск. капли росы при болг. капки от роса (букв. капли от роса ). В конце концов, предлоги сами стали вполне ясно разграничивать значения, взяв на себя функцию падежей.

В начале ХХ века формы вин. падежа муж. р. типа чакам г-на Симеонова или подарявам книгата на Ивана Петрова активно заменяются на безпадежные чакам г-н Симеонов и подарявам книгата на Иван Петров по причине того, что так легче различать род и пол : напр.: уважавам Валентина Георгиева и уважавам Валентин Георгиев .

Наиболее легко подвережены распаду флексий существительные . Как и в романских языках, этот процесс несколько запаздывает у местоимений, которые всегда сохраняют флективные формы дольше, чем существительные. При этом, опять же, в современной устной болгарской речи рост аналитизма налицо и в этой категории слов, даже при том, что с позиции современного литературного языка следующие примеры классифицируются как ошибки. Рассмотр.: «На кой се обаждаш?» (вместо литературной падежной конструкции «На кого се обаждаш?»), "«Аз ми се струва» (вместо «На мен ми се струва»), «Той го няма» (вместо «Него го няма»).

Будущее время также полностью аналитично и образуется с помощью вспомогательной частицы ще .

Романские языки

Романские языки характеризуются довольно ранним началом развития аналитических тенденций, как в плане распада флексий у существительных, так и в плане развития богатого спектра аналитических времён и разного рода перифрастических конструкций у глаголов. Аналитическая по своей сути конструкция буд. времени по модели AMARE+HABEO появилась ещё в народной латыни поздней империи, хотя тогда аналитические тенденции были ещё не столь ярко выражены. В отличие от криптогендерных германских языков, свою устойчивость сохраняет категория рода, основывающаяся (как и в славянских) на звуках в окончании слова, хотя и она подверглась упрощению (в большинстве языков латинский средний род перераспредилился между женским и мужским). В испанском языке радикальному упрощению подверглась не только морфология существительных, но и фонетика языка в целом. При этом богатство личных флексий сохраняется в системе спряжения глаголов, к которой добавился целый спектр новых аналитических конструкций со вспомогательными глаголами HABER, TENER QUE и перифразами IR A, ACABAR DE, PONER A.

Французский язык

Наиболее полно эти аналитические тенденции представлены в современном французском языке. Однако его особенностью является сохранение существенного разрыва между устным языком (где аналитизм достиг своего апогея) и письменной нормой (где консервативные традиции сохраняют различные флективные маркёры вроде «немых» окончаний -s и -х для обозначения флексии мн. числа, которое в устном языке потеряло флективную оформленность). Важную роль для передачи отношений между словами теперь играют не окончания, а порядок слов в предложении и предлоги а , de , pour , а также вспомогательные слова (je sais pas ) и артикли (le loup > les loups). Личные флексии глагола сильно редуцированы в устной речи (но не на письме). Большое число омофонов (: saint , sain , sein , ceint , seing ) во французском языке делает контекст особенно важным в устной французской речи, а традиционную орфографию - в письменной . В устном французском языке слово, вырванное из контекста, не имеет не только практически никаких грамматических свойств, но также зачастую лишено и семантики. Однако, в отличие от английского языка и африкаанс, аналитизм которых тяготеет к классическому изолирующему строю, аналитические тенденции во французском и других романских языках носят совершенно иной характер - они развиваются в сторону аналитического полисинтетизма , при котором всё предложение представляет собой единый фонетико-синтаксический поток: il y est allé («Он ушёл туда») /i.ljɛ.ta.le/ , исп. Dímelo «скажи мне это».