Как донские казаки стали русскими. Как погибли Тарас Бульба и его сын Остап

Из всех одиннадцати казачьих войск России войско Донское считается самым прославленным. Его история тесно переплетена с историей нашей страны. Казачья вольница - на службе государству.
Официально старшинство Донского казачьего войска было установлено от 25 мая 1579 года, когда царь Иван Грозный послал казакам грамоту, в которой он призывал донских казаков служить ему, а за это пообещал их «жаловать».

В жалование входило: порох, одежда, хлеб, свинец и деньги. Царь хотел не только управлять донскими казаками в боях, но и знать все о них. Однако среди казаков было много беглых и преступников, которые пришли сюда ради жизни вольной и свободной. Всех казаки принимали, лишь бы только в Бога веровал, да в бою храбрым был. Отсюда и пошли на Дону фамилии: Мешеряковых - от мещерских татар, Татариновых – от татар, Грековых –от греков и т.д. У донских казаков был закон, который звучал: «С Дона выдачи нет», оттого стало войско Донское центром свободы и храбрости воинской. Это подтверждают казачьи пословицы и поговорки:

• «Кто пули боится, тот в казаки не годится»
• «Казак скорее умрёт, чем с родной земли сойдёт»
• «Казак в бою, как орёл в небе» и т. д.

Донские казаки с этих пор участвовали с царскими войсками во всех войнах: за Казань и Астрахань, против татар и турков, но и сами не забывали ходить в военные походы («ходить за зипунами») против Азова, или захватить караван на Волге.

В это время донское казачество расселяется по всему течению Дона, Северскому Донцу, Медведице и Хопру. В ту эпоху донские казаки делились на два воинских сообщества. Живущие по нижнему течению Дона назывались «низовыми», а селившиеся в его верховьях – «верховыми». Жили изначально казаки в городках, которые после превратились в станицы и хутора. В городках первое время совсем не было женщин, и казаки были безбрачными.

С военных походов казаки привозили себе жен. Об этом рассказал в романе «Тихий Дон» Михаил Шолохов:

«В предпоследнюю турецкую кампанию вернулся в хутор казак Мелехов Прокофий. Из Туретчины привел он жену – маленькую, закутанную в шаль женщину».

У донских казаков вся жизнь контролировались избранным атаманом, будь то жизнь станицы или военный поход. Избирали атамана на Кругу все взрослые казаки - это была казачья демократия.

«Без атамана казак сирота» - так говориться в известной казачьей пословице.

В начале XVII века в России произошли события названные Смутой, к этому времени на службе в Войске числилось 1888 казаков. Не было единого атамана.

Отсутствие информации о том, что происходит в Москве, польские агитаторы и вера в царя – все это привело к тому, что казаки первоначально поддержали Лжедмитрия I, потом Василия Шуйского и Лжедмитрия II. Атаман Заруцкий был приближенным этого «Тушинского Вора». Когда же казаки увидели, что «Кременную Москву» захватывают поляки, то было решено выступить против интервентов и пополнить ряды ополченцев. Значимая роль казаков в освобождении Москвы дало возможность казакам принять участие в Земском соборе 1613 года, на котором избрали нового царя и уже новую династию Романовых. Вот так вольные казаки установили царскую власть Михаила Федоровича Романова.

От нового царя донские казаки получили знамя, тем самым став частью России. Со временем в среде казачества появились свои слои – зажиточные, «домовые» и голытьба, которые зачастую не повиновались царской власти. Поэтому в столице Донского казачестваЧеркасске (ныне станица Старочеркасская) зачастую эти две «партии» казаков спорили о будущем казачества. В таких спорах и проявили свой авторитет Степан Разин и Емельян Пугачев, которые возглавили одни из самых массовых восстаний в истории России. Для борьбы с казачьей вольницей Петр I подчинил войско Военной коллеги, тем самым управляя войском через войскового атамана. С этого времени вместо выборных атаманов на Дону появились наказные атаманы, первым им стал Андрей Иванович Лопатин. При Екатерине Великой Войско Донское превратилось в административную единицу Российской Империи. В 1763 году была введена обязательная пожизненная военная служба казаков, а основными занятиями населения в 18 веке стали земледелие и коневодство. Положение о военной службе Донского казачьего войска, установило 30-летний срок службы казака (с 1875 срок сокращен до 20 лет) со своим оружием и двумя конями. За это казаки получали земельный пай в 30 десятин, однако, в среднем казак имел 14 десятин. С 1805 года столицей стал Новочеркасск.
Тем самым к началу ХХ века казаки стали главной военной силой Российской империи, ее авангардом. Отвага казаков стала примером служения Отечеству. С именем Донского казачества были связаны все военные победы. К началу Гражданской войны в области Войска Донского проживало более 1500000 казаков. По данным Всероссийской переписи населения 2002 года на территории Ростовской области казаками себя назвали 87,5 тыс. человек.

Доказательством русского патриотизма Гоголя принято считать повесть «Тарас Бульба» (по мнению Александра Привалова, самое устаревшее из произведений писателя). В ней, принятой с восторгом едва ли не всеми как произведение героическое и патриотическое, Гоголь выразил свой идеал: это – запорожские казаки (сам Гоголь писал: «козаки»). Повесть многократно экранизировалась на Западе, а недавно по ней был снят фильм и у нас, получивший немало как восторженных, так и отрицательных отзывов.

Горячий прием повести именно русскими основан на полнейшем недоразумении. Да, сердцевиной будущей украинской нации стало казачество. Сердцевиной духовной, а не этнической. Ведь казачество – это сборище лиц разных этносов, в Запорожской Сечи встречались не только малороссы, но и великороссы, и поляки, и татары-разбойники, и армяне, и лица совсем уж экзотических для этих мест этносов – венгры, потомки черных клобуков и даже турки. Часто это были разоренные беглецы, преступники, авантюристы. Значительная часть сечевиков в этническом отношении не имела ничего общего с малороссами, тогда преимущественно крестьянами.

Итак, кто же такой казак в первоначальном значении этого слова? Слово «казах» «означает в тюркских языках вольного наездника…» (Мавродин В.В. Происхождение русского народа. Л., 1978. С. 149). Конкретнее, это – человек (чаще конный), добывающий свое пропитание оружием. О том, как казак даже в XIX веке относился к людям других этносов, в том числе и к русским, можно прочитать в повести Льва Толстого, которая так и называется «Казаки». А ведь в ней речь шла уже о совсем других казаках, служивых людях. Но Запорожская Сечь была принципиально антигосударственным образованием. Эта единственная в своем роде казацкая республика, находясь между Россией, Польшей, Крымским ханством и Турцией, воевала то с одним, то с другим своим соседом и жила тем, что добывала во время набегов на coceдей (регулярной хозяйственной деятельности она не вела и в принципе не могла вести).

Вот как сам Гоголь описывал возникновение казачества и обусловленный этим характер казаков:

«Бульба был упрям страшно. Это был один из тех характеров, которые могли только возникнуть в тяжелый XV век на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена до тла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда лишившись дома и кровли, стал здесь отважен человек; когда на пожарищах, в виду грозных соседей и вечной опасности, селился он и привыкал глядеть им прямо в очи, разучившись знать, существует ли какая боязнь на свете; когда бранным пламенем объявился древле-мирный славянский дух, и завелось казачество – широкая, разгульная замашка русской природы… Это было, точно, необыкновенное явленье русской силы: его вышибло из народной груди огниво бед. Вместо прежних уделов, мелких городков, наполненных псарями и ловчими, вместо враждующих и торгующих городами мелких князей, возникли грозные селения, курени и околицы, связанные общей опасностью и ненавистью против нехристианских хищников. Уже известно всем из истории, как их вечная борьба и беспокойная жизнь спасли Европу от сих неукротимых стремлений, грозивших ее опрокинуть… Кончился поход, – воин уходил в луга и пашни, на днепровские перевозы, ловил рыбу, торговал, варил пиво и был вольный казак… Не было ремесла, которого бы не знал казак: накурить вина, снарядить телегу, намолоть пороху, справить кузнецкую, слесарную работу и, в прибавку к тому, гулять напропало, пить и бражничать, как только может один русский, – все это было ему по плечу». А кроме рейстровых казаков, «считавших обязанностью являться во время войны», можно было набрать добровольцев, кликнув по рынкам и площадям сел клич: «Ступайте славы и чести рыцарской добиваться!.. Пора доставать казацкой славы!» (Выделено мной. – МЛ.)

Гоголь, восхищавшийся казачеством, все же вынужден был описать крайнюю жестокость, даже зверства казаков, которые не просто убивали свои жертвы, а и вырезали младенцев из чрева матерей. Жестокость в людях часто соединяется с сентиментальностью, которой окрашены, например, многие казацкие песни.

Еще один важный штрих к характеристике Тараса Бульбы: «Тогда влияние Польши начинало уже сказываться на русском дворянстве. Многие перенимали уже польские обычаи, заводили роскошь, великолепные прислуги, соколов, ловчих, обеды, дворы. Тарасу было это не по сердцу. Он любил простую жизнь казаков и перессорился с теми из своих товарищей, которые были наклонны к варшавской стороне, называя их холопьями польских панов. Неугомонный вечно, он считал себя законным защитником православия» Его «враги были бусурманы и турки, против которых он считал во всяком случае поднять оружие во славу христианства». Он желал посмотреть на первые подвиги своих сыновей «в ратной науке и бражничестве, которое почитал тоже одним из главных достоинств рыцаря». Сам он говорил о «чести лыцарской».

И вот общая картина Сечи:

«Сечь не любила затруднять себя военными упражнениями и терять время; юношество воспитывалось и образовывалось в ней одним опытом, в самом пылу битв, которые оттого были почти беспрерывны… все прочее время отдавалось гульбе – признаку широкого размета душевной воли. Вся Сечь представляла необыкновенное явление. Это было какое-то беспрерывное пиршество…»

Казак, столь романтично представленный Гоголем, а уж тем более – реальный, как идеал русским совсем не подходил. Гоголь, живописуя это сообщество анархистов, сам замечает, что оно умело «только гулять да палить из ружей». Для казаков «все равно, где бы ни воевать, только бы воевать, потому что неприлично благородному человеку быть без битвы». Если же ее нет, можно отвести душу в ссоре и драке куреней с куренями. В общем, казаки вели себя совершенно так же, как и западноевропейские благородные рыцари, искавшие себе чести и славы, или как викинги (варяги), промышлявшие разбоем и предававшиеся потом гульбе. И Гоголь воспел «то поэтическое время, когда все добывалось саблею». Кинорежиссер Владимир Бортко, поставивший фильм «Тарас Бульба», видел аналогию казака в японском самурае:

«Важно понять психологию казаков того времени. Для них не было другого смысла жизни, кроме войны с врагом… «путь воина – это путь к смерти» – закон самураев. И у казаков та же философия. Мечта любого из них – прославиться, умереть героем, чтобы потом о нем бандуристы пели на весь мир. Тогда царило абсолютно другое мышление, непонятное в наше гуманистическое время». Это не была война за Родину, как Великая Отечественная война: «Нет, Великая Отечественная война предполагала защиту Родины, а потом мирную жизнь. А казаки, пока могли сидеть в седле, воевали. Вы пытаетесь найти в этом рациональное зерно, а оно в другом. Это не рационализм нашего современника, для которого мир лучше войны, а жизнь дома с женой лучше военных лишений. Тарас говорит сыну: «Не слухай жинку, бо вона баба». И это не шутка, а жизненная позиция. Ты самурай! И с ляхами та же история. Польский пан, который пропил все имение, деньги, челядь, перед сражением одалживал злотые. Почему? А потому, что если его убьют, то противник возьмет деньги как законную добычу. Чтобы потом не считал, что бился с холопом, быдлом» («Комсомольская правда», 26.03.2009).

Вот как сам Гоголь описывал порядок приема новичков в Сечь:

«Пришедший являлся только к кошевому, который обыкновенно говорил: «Здравствуй! Что, во Христа веруешь?» «Верую!» отвечал приходивший. «И в Троицу Святую веруешь?» «Верую!» «И в церковь ходишь?» «Хожу!» «А ну, перекрестись!» Пришедший крестился. «Ну, хорошо», отвечал кошевой: «ступай же, в который сам знаешь, курень». Этим заканчивалась вся церемония. И вся Сечь молилась в одной церкви и готова была защищать ее до последней капли крови, хотя и слышать не хотела о посте и воздержании».

Вот и все, остальное нужно было доказывать в боях. Можно ли ожидать иного от этих вечных воинов, если и православие украинцев вообще, например, священник и богослов Георгий Флоровский считал в значительной мере «окатоличенным». Во времена моего детства мальчишки нашего двора часто играли в «казаков-разбойников». Видно, название этой игры укоренилось не случайно. Видеть в «казаках-разбойниках» из повести Гоголя, когда они разделились на два отряда, чтобы и не оставлять осады вражеского польского города, и вызволить «однополчан», попавших в плен к иноземцам, исполнителей евангельской заповеди «положить душу своя за друзей своих», можно только при пылком воображении.

Интересно, что Тарас, выражая общую волю казаков, призывал выпить за то, чтобы по всему свету разошлась и была бы одна святая православная вера, «и все, сколько ни есть бусурманов, все бы сделались христианами!». Вот такие были они крестоносцы или суперэкуменисты на основе их «казацкого православия»! Предчувствуя скорую свою гибель, казаки думали о том, что не пропадет казацкая слава, будет петь о них старик-бандурист, «и пойдет дыбом по всему свету о них слава, и все, что ни народится потом, заговорит о них».

«Бульбу» «проходят» в школе, поэтому повесть издается в усеченном виде, и редко кто перечитывал ее полный текст, будучи уже взрослым. Щадят издатели чувства читателей, опускают сцены чудовищной жестокости, проявляемой казаками.

Порой казаки устраивали погромы, швыряя еврейских торговцев в волны Днепра. А как расправлялись они с поляками (так сказать, на взаимной основе)! Сжигали деревни, угоняли или убивали скот, отрезали груди у женщин, кидали в пламя матерей вместе с младенцами. Не случайно, – говорит кинорежиссер Федор Бондарчук, – при попытках экранизации повести всякий раз «смягчают» жесткий гоголевский сюжет, экранизировать повесть «в чистом виде» никто не решается, и серьезное ее кинопрочтение еще впереди.

Но повесть написана так, что завораживает. Вряд ли был в России, на Украине и в Белоруссии хоть один юноша, который, читая «Тараса Бульбу», не переживал бы за таких казаков, как Кукубенко:

«Казаки, казаки! Не выдавайте лучшего цвета вашего войска! Уже обступили Кукубенка, уже семь человек только осталось из всего Незамайновского куреня; уже и те отбиваются через силу; уже окровавилась на нем одежда. Сам Тарас, видя беду его, поспешил на выручку. Но поздно подоспели казаки: уже успело ему углубиться под сердце копье прежде, чем были отогнаны обступившие его враги. Тихо склонился он на руки подхватившим его казакам. И хлынула ручьем молодая кровь, подобно дорогому вину, которое несли в склянном сосуде из погреба неосторожные слуги, подскользнулись тут же у входа и разбили дорогую сулею: все разлилось на землю вино, и схватил себя за голову прибежавший хозяин, сберегавший его про лучший случай в жизни, чтобы, если приведет Бог на старости лет встретиться с товарищем юности, то чтобы помянуть бы вместе с ним прежнее, иное время, когда иначе и лучше веселился человек… Повел Кукубенко вокруг себя очами и проговорил: «Благодарю Бога, что довелось мне умереть на глазах ваших, товарищи! Пусть же после нас живут еще лучшие, чем мы, и красуется вечно любимая Христом Русская земля!» И вылетела молодая душа. Подняли ее ангелы под руки и понесли к небесам. Хорошо будет ему там. «Садись, Кукубенко, одесную меня!» скажет ему Христос: «ты не изменил товариществу, бесчестного дела не сделал, не выдал в беде человека, хранил и сберегал Мою Церковь»…

Описание Сечи у Гоголя слишком романтическое. Но есть и более трезвые исследования этого феномена. (Наверное, самое свежее из них – вышедшая в 2008 году в издательстве «Алгоритм» книга Александра Андреева, Максима Андреева и Антона Мастерова «Запорожская Сечь».) Сечь была передвижной (менявшей местоположение в зависимости от складывающейся обстановки) столицей некоей орды. Эта орда не была ни государством, ни рыцарским орденом, а сообществом любителей легкой, но и опасной жизни воинов-грабителей. При относительном демократизме среди казаков было имущественное неравенство. Например, кошевой атаман Сирко имел табун лошадей в 15 000 голов. Уже были выработаны формы неявного угнетения рядовых казаков верхушкой казачества. Многие авторы рисуют непривлекательный духовный облик казаков. Клятвопреступление, двоедушие, изворотливость, ложь, бегство с поля боя, дезертирство, стяжательство, жадность, поиски виновных среди безвинных, доносы и оговоры не были редкостью. И тут нечему удивляться: рядом жили, ели из одного котла часто люди, еще вчера не знавшие друг друга, и неизвестно, останется ли вчерашний пришелец в Сечи или завтра уедет искать другое место для житья и поиска наживы.

Гетманы (в том числе и возведенные впоследствии в герои) и казацкая верхушка постоянно метались к полякам, татарам, туркам… Даже после Переяславской рады гетман Выговский, сменивший скончавшегося Богдана Хмельницкого, дважды присягнувший на верность московскому царю, взял курс на поглощение украинских земель Польшей ради того, что лично ему были обещаны различные блага. Он зверски расправился с теми, кто был недоволен его новым курсом. Когда русские войска под командованием князя Трубецкого пошли на помощь тем украинцам, которые не хотели возврата под иго католической Польши, Выговский, вступив в союз с крымским ханом Мухаммед-Гиреем, нанес русским поражение под Конотопом. Но всенародное восстание украинцев в сочетании с наступлением армии Трубецкого заставило Выговского бежать в Польшу, где он был вскоре расстрелян. По словам журналиста Сергея Макеева, «Гетманы всегда предавали Россию в самый трудный момент. При этом и речи не шло о «незалэжности» и «самостийности»: только о смене подданства и о временных выгодах для гетмана и его окружения, так обстояло дело и в случае с Мазепой. Никогда не было действительно народной республики, защищавшей «чернь» от наглой польской шляхты, турецко-татарских поработителей и русских бояр. Они были изредка и только в зародышах, хотя воевали казаки со всеми соседями постоянно. Зато у бедноты остались воспоминания о казаках как о «лихих людях». Так что Гоголь и тут вводил русских читателей в заблуждение. (А еще собирался написать многотомную «Историю Малороссии»!)

Оторвемся на время от милой сердцу Гоголя Запорожской Сечи и взглянем на северо-восточный край Русской земли. Владимиро-Суздальская (затем Московская) Русь, подвергшаяся ордынскому нашествию, еще в XIII-XIV веках сложилась в рамках улуса Джучи как часть великой империи Чингисхана. Русские князья, совершавшие поездки в столицу империи Каракорум, видели безбрежные просторы и в то же время прекрасно организованное государство с почтовыми трактами, армию, связанную строжайшей дисциплиной, демократию (выборы главы империи на курултае), законность, веротерпимость и пр. Города Орды повидали многие тысячи русских мастеров. И после этого загнать их мировоззрение в пределы крохотных уделов было уже невозможно. Русский народ уже в то время сложился как народ евразийский (не в том пошлом понимании этого слова, какое господствует в современной политологии). А области вокруг Киева (будущие украинские) вскоре вошли в состав Польско-Литовского государства и до XVII века жили мечтой о независимости и восстановлении Великой Руси (то есть Киевщины), не обращая особого внимания на своего северного соседа, как не имеющего отношения к проблеме «вильной Украины». Москва же крепла и возвышалась, присоединяя земли в Сибири, много большие, чем Украина, а в южных степях слепые кобзари пели бесконечные думы о казацкой славе.

Не упускали казаки возможности пограбить не только ляхов или басурман, но и северного соседа, когда для этого появлялись подходящие условия. Особенно буйствовали они на российской земле во время Смуты начала XVII века. В 1618 году гетман Сагайдачный возглавил поход 20-тысячного войска на Москву, помогая Польше посадить королевича Владислава на Московский престол. Войско Сагайдачного сожгло и разграбило Елец, Ливны, Ярославль, Переславль, Романов, Каширу, Касимов, а также осадило Москву. Нередко их зверства не уступали по жестокости деяниям поляков. Не стеснялись они и грабить православные храмы, похищать оттуда золото и серебро – и священные сосуды, и оклады икон (есть немало свидетельств фактического безверия многих казаков). До того казаки Сагайдачного успешно захватили Варну, где взяли добра на 180 тысяч злотых, ограбили Кафу в Крыму и выиграли сражение с турками под Хотином.

Казаки составляли ударную силу самозванцев и предводителей крестьянских войн в России – Ивана Болотникова, Степана Разина и Емельяна Пугачева, войн, которые потрясали самые основы Российского государства.

Украинские историки любят напоминать о жестокости русских воинов. Так, Меншиков, взяв столицу гетмана Мазепы Батурин, расправился с ее защитниками, казнив несколько тысяч украинцев. Война редко ведется по законам благородства (если вообще когда-нибудь так ведется), и жестокими оказываются едва ли не все стороны конфликтов, и вряд ли можно кого-то оправдывать. Но данную ситуацию следует пояснить. В Батурине были сосредоточены запасы продовольствия и подкрепления для войск Мазепы, и потому к этому городу спешили Карл XII и Мазепа. Промедление с взятием города было для русских смерти подобно. На предложение Меншикова сдаться гарнизон крепости ответил отказом, пришлось брать ее штурмом. Держать пленных было негде, охранять их было некому. Пленные же были не простые, среди них были и сердюки – воины из личной охраны Мазепы. Как поется в известной песне, «печальная история…». Но ненависть безродной верхушки казачества к москалям, возникшая много раньше этого эпизода, отмечается многими историками.

Весьма популярный в XIX веке писатель Михаил Загоскин в своем романе «Юрий Милославский» так рисовал «доброго», положительного казака, который не раз спасал героя романа, русского боярина, от неминуемой гибели:

«Кирша был удалой наездник, любил подраться, попить, побуянить; но и в самом пылу сражения щадил безоружного врага, не забавлялся, подобно своим товарищам, над пленными, то есть не резал им ни ушей, ни носов, а только, обобрав с ног до головы и оставив в одной рубашке, отпускал их на все четыре стороны. Правда, это случалось иногда зимою, в трескучие морозы; но зато и летом он поступал с ними с тем же самым милосердием и терпеливо сносил насмешки товарищей, которые называли его отцом Киршею и говорили, что он не запорожский казак, а баба. Вечно мстить за нанесенную обиду и никогда не забывать сделанного ему добра – вот правило, которому Кирша не изменял во всю жизнь свою».

На фоне такого доброго казака легко представить себе нравы его менее добрых товарищей.

Еще одна любопытная деталь: об одном из главных персонажей своей повести «Нос» Гоголь говорит: «Иван Яковлевич, как всякий порядочный русский мастеровой, был пьяница страшный». И его супруга ругает его, повторяя: «пьяница!» А между тем казаки дуют горилку (не водку, а почти чистый спирт!) чуть ли не ведрами, но это нисколько не омрачает их благородный облик рыцарей. «Что позволено Юпитеру, не позволено быку»… Ни в одном произведении Гоголя нет ни единого светлого образа русского человека, тогда как казаки предстают образцами благородства (в казацком же понимании).

Читателей подкупало то, что казаки погибали в боях со словами: «Пусть же стоит на вечные времена православная Русская земля и будет ей вечная честь!» Вот и Тарас, сжигаемый врагами на костре, кричит: «… подымется из русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!..»

Только не знали читатели, что в XV-XVI веках Русью в тех местах называли Киев и его окрестности, бывшие южнорусские княжества. Владимир Мавродин говорил «о наименовании Русью, Русской землей только области среднего Приднепровья… города Киев, Чернигов и Переяславль (Русский, Южный», в отличие от Переяславля-Залесского» (Цит. соч., с. 163). Жителей же Московского государства западноевропейцы называли московитами, а казаки – москалями. И, конечно же, говоря о русских, о русской земле и ее царе, Бульба вовсе не имел в виду москвичей или вологжан. И сам исполнитель роли Тараса Бульбы в фильме Бортко Богдан Ступка играл героя Украины. Многие украинские интеллектуалы считают: «Для нас Украина и Русь – тождественные понятия…. Петр І в начале XVIII века заменил «Государство Московское» на «Государство Российское». Это мы изначально были Русью, русичами, и жили на русской земле… При жизни Гоголя в нем видели только хитроватого хохла. Это потом он стал классиком русской литературы» («Комсомольская правда», 31.03.2009).

Русский человек – служивый человек, государственник, его идеалом никак не могли быть гульба, пальба и анархия (разве что в свободное от службы время). Но и казаку жизнь служивого русского человека (прозаическая на вид, но часто исполненная героизма и, во всяком случае, чувства долга) должна была казаться скучной и унылой. Гоголь с его идеалом казацкой вольницы, предназначавшимся для России, тут, что называется, попал пальцем в небо.

Но написана повесть изумительным языком, это – самое живописное произведение Гоголя: ведь речь идет о казаках, прежних, славных украинцах. Как переживает читатель за Кукубенко и за других погибающих в битве с врагом храбрых запорожцев! Не удивительно, что и многие русские воспринимали автора повести как своего, русского писателя.

Были попытки и с социологической точки зрения обосновать выбор Гоголем казака в качестве идеала. Так критик Виктор Виноградов в книге «Гоголь и натуральная школа» утверждал:

«Тяготение Гоголя уйти от знакомых, мелкопоместных сюжетов и характеров в мир фантастических грез о малорусско-казацкой жизни вытекало из той психологии тоски и разочарования, которая рождалась в лучших людях поместного класса в эпоху распада поместно-патриархальных устоев под влиянием денежно-меновой культуры».

Но вернусь к XVII веку. Тогда гнет польских панов и опустошительные набеги крымских татар становились невыносимыми, и казачьи вожди не раз обращались к России с просьбой о присоединении к ней. Наконец, Земские соборы 1651 и 1653 годов дают добро на этот шаг, и Россия вступает в 14-летнюю войну с Польшей – в ущерб своим интересам. (У нее тогда наметился союз с Польшей против Швеции, что давало возможность решить давний «ливонский вопрос», и от него пришлось отказаться.) Сознавая невозможность сохранить независимость Украины в тех исторических условиях, гетман Богдан Хмельницкий выбрал как наименьшее из зол союз с Россией. По его инициативе Переяславская рада приняла решение о воссоединении Украины (это была тогда сравнительно узкая полоска земли на левом берегу Днепра) с Россией. Польша бросила все силы против России, и это позволило казакам очистить от панов всю Украину.

А дальше произошло то, что не раз случалось с народами, «облагодетельствованными» Россией. Новые гетманы призывают к «самостийности» и, вступив в союз то с крымским ханом, то с поляками, наносят русским войскам тяжелые поражения. Победа «самостийности» оборачивается новым подчинением Польше, которая признала привилегии казацкой старшины, чтобы вернуть под панский гнет рядовых казаков и крестьянство. А крымские татары уже безнаказанно грабили украинские города и села, уводя каждый раз тысячи пленников-рабов. (Украинские историки называют это время «руиной».)

И тогда украинские города просят русского царя принять их страну под свою высокую руку и править ею «по всей его государевой воле». А в России как раз в это время складывается новый курс – на расширение государства преимущественно на юг, через славянские и греческие земли к Царьграду («тишайший» царь Алексей Михайлович был одержим идеей стать государем всех православных стран, ради чего пошел и на церковную реформу, породившую раскол). Так, поэтапно, пролив немало крови своих воинов, Россия присоединила к себе всю Украину. А Екатерина II решила избавиться от очага бунтовщиков в центре империи и ликвидировала Сечь, запорожских же казаков переселила на Кубань, наделила землей и поставила на охрану южных рубежей государства. Существовали планы перевести казаков в крепостное состояние, но казацкие атаманы убедили Николая I не делать этого. Так окончательно сформировалось сословие казаков – земледельцев и воинов. В итоге как бы частично осуществилась в новой форме идея Александра I, осуществление которой царь тогда поручил Аракчееву, о создании военных поселений, обитатели которых были бы солдатами, но кормили бы себя сами.

И Гоголь родился уже на этой Украине, ставшей частью Российской империи. Он был воспитан в традициях казацкой славы и, получив известность в России как писатель, возродил в своей повести уже исчезнувший с исторической арены идеал казака как совершенного человека, противостоящего «дряни и тряпке» – русскому (да и западноевропейскому, вообще современному Гоголю) человеку. Правда, выработал он и еще один идеал – христианского подвижника (как его понимали многие в православной, да отчасти и в католической церкви, особенно монахи), образец которого он вывел сначала в повести «Портрет» (о ней – чуть ниже).

Гоголя многие, несмотря на очевидную несостоятельность этого взгляда, продолжают считать не украинским, а русским писателем. Это в большой мере объясняется совершеннейшим незнанием большинством россиян истинной, а не придуманной «русскими патриотами» истории взаимоотношений Украины и России. Поэтому есть смысл остановиться на одной частной стороне этих отношений.

24 января в православных храмах поминают всех убиенных казаков, погибших в результате геноцида казачества, развернутого большевиками в 1919 году.

Уничтожение казачества - это жестокий зверский геноцид, целью которого было полное уничтожение генома огромной группы людей, которые смогли выстоять перед врагом, причем под давлением нелюдей смогли остаться Людьми.

Уничтожение казачества или красный террор

24 января 1919 года. На повестке дня обсуждения Оргбюро ЦК РКП(б) - «Циркулярное письмо» Я. Свердлова известное, как «директива о расказачивании».

Вердикт Этого документа:

«Беспощадный террор, никаких компромиссов, поголовное истребление».

Расказачивание – или «казачий Холокост»

Сожжено заживо, расстреляно, отравлено боевыми химическими веществами, выслано в Сибирь на вымирание было в основном мирное, гражданское население станиц: старики, женщины и дети.

По оценкам одних специалистов от 800 тысяч до 1 миллиона 250 тысяч жизней унёс казачий геноцид.

По другим данным, красный геноцид унёс больше трёх миллионов жизней.

Красный террор, заливший Россию кровью, после прихода к власти большевиков, был настолько страшен, что даже историкам с трудом верилось в его сознательную продуманность. На самом деле Красный террор - это не хаос, это был хорошо продуманный, отлаженный, и чётко выверенный механизм, имеющий своих создателей. Их имена известны всем. Идеологами, вдохновителями и организаторами геноцида казаков на государственном уровне были Ленин, Троцкий, Сталин, Свердлов, Молотов, Коганович, Чернов, Юркин, Микоян, Гамарник, Шкирятов, Ягода, Косарев, Хатаевич.

«Казаки - единственная часть русской нации, Которая способна к самоорганизации. Поэтому они должны быть уничтожены поголовно. Они своего рода зоологическая среда, и не более того… Очистительное пламя должно пройти по всему Дону и на всех них навести страх и почти религиозный ужас. Пусть последние их остатки, словно евангельские свиньи, будут сброшены в Черное море».

Вот ещё выписка из директивы ЦК РКП:

«Ко всем ответственным товарищам, работающим в казачьих районах»: «Учитывая опыт года гражданской войны с казачеством необходимо, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость пути недопустимы».

Первым пунктом идёт:

«Необходимо провести массовый террор, направленный против богатых казаков, истребить их поголовно, провести массовый беспощадный террор вообще по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо участие в борьбе с Советской властью».

Вторым пунктом шло:

«Конфисковать весь хлеб, заставить ссыпать полностью излишки в указанные пункты, это относится и к хлебу, и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам».

Вся политика расказачивания - это массовые расстрелы, натравливание иногородних на казаков, взятие заложников, сожжение станиц.

А вот письмо, которое написал Дзержинский Ленину 19 декабря 1919г. В нём говорится, что на тот момент в плену у большевиков находилось около миллиона казаков. Ответ вождя, был вполне в его духе: «Расстрелять всех до одного!». На Кавказ Ильич периодически отправляет телеграммы: «Перережем всех».

Хорошо, что у большевиков физически не было сил, чтобы осуществить тогда все людоедские директивы «человечного» дедушки Ленина.

Как уничтожалось Кубанское, Донское и Терское Казачество

В конце 1917 - начале 1918 года донские казаки, поверив большевикам, приняли их сторону, желая прекратить войну. Но Командующий Северным отрядом Ю. В. Саблин, в ответе Донскому Кругу, 12 февраля 1918 года, сказал: «казачество должно быть обязательно уничтожено, как таковое. С его сословностью и привилегией».

То была первая попытка расказачивания, естественно, терпеть её донские Казаки не собирались. В станице Суворовской 21 марта 1918 года вспыхнуло антикоммунистическое восстание, которое вскоре охватило весь Дон.

Правительство генерала Краснова, атамана Донского казачества, разработало проект «восстановления национального государства в общероссийском масштабе».

На первом этапе, атаманы Кубанского, Донского, Терского и Астраханского казачьих войск, председатель Союза горцев Северного Кавказа должны были провозгласить Доно-Кавказский союз суверенным федеративным государством, союз должен был соблюдать в гражданской войне нейтралитет и прекратить борьбу с большевиками за пределами Доно-Кавказского союза.

Эта политика «расказачивания» обратила казаков в союзников Белого движения.

В июне 1918 г. восстало несколько станиц Лабинского отдела. Большевики подавили восстание особенно жестоко: было казнено 770 лабинцев-казаков, не считая убитых в боях с карательными отрядами.

Кубанское казачье войско, второе по численности, после Донского, тоже постигла трагическая участь. Интрига заключалась в том, что в распоряжение горского правительства отдавались все Кубанские войска. Генерал Врангель, приехавший на Кавказ, расправился над «самостийниками». Кубанцы стали массово покидать фронт, думая, что у себя дома они договорятся с большевиками. После эвакуации из Новороссийска добровольцев, кубанцев в лучшем случае ждал польский фронт и красная армия, ну а в худшем и более частом - северные и сибирские лагеря.

Остатки кубанских казаков, добили в конце 1920 годов: коллективизация, «чёрные доски», голодомор, неудачные восстания, подавленные карателями. На эту тему нет ни одного произведения советских писателей. Единственная агитка - лубочный и насквозь фальшивый фильм тех времён - «Кубанские казаки».

3 февраля 1919 года выходит секретный приказ председателя Реввоенсовета Республики Троцкого, 5 февраля – ещё один приказ «О расказачивании» за № 171 РВС Южного фронта. Директива Донбюро ВКП(б) прямо предписывала:

Физическое истребление казаков способных носить оружие, от 18 до 50 лет, как минимум 100 тысяч;

Физическое уничтожение «верхов» станицы (учителей, атаманов, судей, и священников), даже если они не принимали участия в контрреволюционных действиях;

Выселение за пределы Донской области большей части казачьих семей;

На место ликвидированных станиц - переселять крестьян из малоземельных северных губерний.

Кроме этого, Реввоенсовет и Донбюро, требуют решительного исполнения директив. По инстанциям идут документы следующего типа:

«Не получено никаких сведений о количестве всех расстрелянных ни от одного из комиссаров дивизии. Пока не будут приняты меры, пресекающие в корне даже мысли о возможности восстания в нашем тылу, они будут разгораться и впредь. Это: полное уничтожение всех, поднявших оружие, расстрелы на местах всех, имеющих оружие, и процентное уничтожение мужского населения».

Этот документ, подписан будущим страдальцем И. Якиром (член Реввоенсовета 8-й армии).

«…к неукоснительному исполнению: следует напрячь все усилия к скорейшей ликвидации беспорядков сосредоточив максимум усилий для подавления восстаний и применяя самые суровые меры по отношению к зачинщикам-хуторам:

1. Сожжение всех восставших хуторов;

2. Расстрелы всех лиц без исключения, которые принимали участие в восстании, прямое или косвенное;

3. Массовые расстрелы через каждые 10 человек взрослого мужского населения на восставших хуторах;

4. Взятие заложников из соседних к восставшим хуторам;

5. Широкое оповещение населения, станиц и хуторов о том, что все, кто будет замеченные в оказании помощи восставшим, все станицы и хутора, будут подвергаться беспощадному истреблению всего взрослого мужского населения и при первом случае обнаружения помощи, предаваться сожжению».

Кроме массовых расстрелов, были организованы так называемые продотряды, проще говоря, бандитские формирования, отнимавшие продукты.

Станицы в срочном порядке переименовывались в села, а название «казак» было запрещено.

Коммунист М. Нестеров, посланный на Дон, свидетельствует:

«… Во главе продотдела стоял какой - то Голдин, его взгляд на казаков был таков: всех казаков надо вырезать! А Донскую область заселить пришлым элементом».

Филипп Миронов - бывший Командармом 2-й конной армии, на совести которого гибель тысячи казаков, в августе 1919г, писал в своём приказе-воззвании: «Дон онемел от ужаса».

И не было ни станицы, ни хутора, которые не считали бы свои жертвы десятками и даже сотнями.. В казачьих областях искусственно вызывались восстания, чтобы под этим видом истреблять казачество.

Говоря о «расправе с казачеством», его «ликвидации», председатель Донбюро С.Сырцов отмечал: «станицы обезлюдели».

В некоторых станицах было уничтожено до 80% жителей. Только на одном Дону погибло около миллиона человек – это 35% населения.

В апреле 1919 г. выходит ещё одна директива Донского бюро:

«Наша насущная задача – это быстрое полное, и решительное уничтожение всего казачества, как особой экономической группы. Разрушать хозяйственные устои. Физически уничтожать казачье офицерство, чиновничество, и вообще все верхи казачества, обезвреживание и распыление рядового казачества».

Остатки Кубанской армии, к концу 1920 года – в основном рядовые казаки, расходились по домам, сложив оружие. Если бы большевики хотели бы замириться, то это был бы для них реальный шанс, но советская 9-я армия снова усилила репрессии.

В станице Чамлыкской - расстреляно 23 человека.

В станице Лабинская – расстреляно 42 человека.

В станице Кабардинской - обстреляно артогнём, сожжено 8 домов.

В станице Гурийской - взяты заложники, станица обстреляна артогнём.

Артогнём обстрелян хутор Кубанский.

Полностью сожжены хутор Чичибаба и хутор Армянский.

В станице Бжедуховской - сожжено 60 домов.

В станице Псебайская - расстреляно 48 человек.

В станице Ханская - 100 человек расстреляно, конфисковано имущество. Семьи бандитов отправляются вглубь России.

Вывод штаба армии такой: «Желательно проведение в жизнь поголовного террора и самых крутых репрессий против жителей казачьих областей!». А ниже - от руки приписано: «Исполнено».

Прославленная дивизия героя революции Чапаева когда продвигалась от Лбищенска и до станицы Скворкиной, выжигала, на протяжении 80 верст в длину и 30-40 в ширину все станицы.

На Южном Урале, на территории Оренбургского казачьего войска, большевики сжигали станицы, расстреливали офицеров, казаков, казачек. Вывезли и уничтожили хлеб миллионами пудов. Угоняли скот, а то, что не смогли угнать - резали прямо на местах.

В 1920 г, в Астраханской губернии в концетрационных лагерях находилось около 2000 казаков.

Воплощая в жизнь секретный приказ №01726, исполняющим обязанности командующего Кавказской Труд. армии А. Медведевым, была сожжена дотла Калиновская станица, станицы Романовская (Заканюртовская), (село Заканюрт), Ермоловская (ныне село Алханкала), Михайловская (село Серноводское) Самашкинская (село Самашки), разграблены и подверглись репрессиям. А станица Кохановская – уничтожена полностью. Всех казаков, в возрасте от 18 лет до 50 лет, в соответствии с приказом решено было «погрузить в эшелоны и отправить под конвоем на север, для тяжелых принудительных работ».

Так же были выселены старики, женщины, дети. Из этих станиц было выселено около 11 000 человек - это 2917 семей.

Истребление казаков шло в течение нескольких лет. Затем казалось, наступило затишье. Но это был тактический приём. Советская власть добивалась возвращения эмигрантов, что бы потом полностью ликвидировать угрозу с их стороны, и добить уцелевшее казачество.

В России до революции было 11 казачьих войск. Большевики уничтожили почти всё казачество.

Исторический смысл малороссийского казачества заключался в борьбе за народность и веру. Эта борьба с турками, татарами и поляками закалила народный характер, придала казакам Украины черты железной энергии, которая часто то задерживалась и скрывалась под личиной хитрости и простодушного лукавства, даже флегматичности и лени, то вдруг вырывалась на свободу и принимала широкие размеры стихийной силы, не знавшей удержу и пределов. Жизнь казаков была сложна: приходилось бороться и хитростью, и силой, приходилось быть и дипломатом, и солдатом. Именно так эту жизнь и описывает в «Тарасе Бульбе» Гоголь . Нужды времени требовали многих практических знаний: каждый казак должен был быть и землепашцем, и охотником, и скотоводом, и садовником, и врачом, и ремесленником. Это развивало разносторонность, находчивость, предприимчивость, но не привязывало человека к какому-нибудь одному определенному делу. Гоголь показывает, что постоянная готовность казака идти навстречу опасности, неуверенность в завтрашнем дне приучали равнодушно смотреть в глаза смерти, не дорожить своей головой, но не стесняться и чужой судьбой...

Атака запорожцев в степи. Картина Ф. Рубо, 1881

Из описаний «Тараса Бульбы» видно, что семейная жизнь казачества шла беспутно и безалаберно. Семья и домашний очаг были казаку не нужны; эти привязанности заменялись у них духом «товарищества», связавшим их в вольную дружину удальцов-«лыцарей», собиравшихся в Запорожской Сечи . Гоголь показывает, что суровая жизнь, полная опасности, развивала в суровых сердцах казаков дух удальства и, в то же время, умение на все опасности глядеть с равнодушным спокойствием, даже с юмором.

Для людей вроде Тараса Бульбы «святым» в жизни было немногое, христианская вера, родина да чувство товарищества. Эти немногие и простые идеалы однако наполняли жизнь казаков смыслом, очищали облагораживали их существование, делали их «лыцарями», как они сами себя называли, оправдывали, в их собственных глазах, и разбойничьи набеги на берега Черного моря, и жестокие расправы с евреями и католиками .

Патриотизму казаки времён Тараса Бульбы служили беззаветно, он был главным идеалом их жизни идеалом суровым и жестоким, затемнявшим все другие привязанности и стремления (к семье, к женщине, к мирным занятиям). Многие из этих черт сохранились в душе малороссов и до времен Гоголя , и в своих «Вечерах », в «Вии » он собрал все эти измельчавшие остатки прежних чувств, скованных блестящим прошлым, но уже не находящих себе объяснения в настоящем... В «Тарасе Бульбе» Гоголь объяснил, откуда взялось у малороссов это ленивое равнодушие, эта флегматичность, этот юмор и упрямство, все те национальные черты, которые собраны и воплощены им в действующих лицах его героической повести. Что в современной жизни казалось смешным, даже карикатурным, то в историческом освещении героической повести о Тарасе приобрело серьезный и глубокий интерес. Вот почему и эта повесть Гоголя, и главный герой её имеют большое историческое значение.