Шипкинский перевал русско турецкая война. «На Шипке всё спокойно». Как русские солдаты свободу Болгарии добывали. Курсовая работа по Истории Румынии
21 августа (8 августа по ст.с.) 1877 г. в ходе русско-турецкой войны началась оборона Шипкинского перевала русскими войсками и болгарскими ополченцами. Через этот перевал в то время проходила самая короткая дорога между северной частью Болгарии и Турцией.
Перевал был захвачен русскими войсками в ночь с 6 на 7 июля, но турецкое командование, понимая всю его стратегическую важность, решило, во что бы то ни стало, вернуть контроль над Шипкинским перевалом. Туда двинулась армия Сулеймана-паши в составе 48 батальонов пехоты, 5 эскадронов кавалерии, несколько тысяч башибузуков и 8 батарей - всего 27 тысяч человек при 48 орудиях. В ночь с 8 на 9 августа турки подошли к перевалу, который к тому времени защищали 6 тысяч русских солдат и болгарских дружинников при 27 орудиях. В Габрово находился резерв Шипкинского отряда общей численностью около 3 тысяч человек при двух конных орудиях.
9 августа турки предприняли первый штурм русских позиций. Русские батареи буквально засыпали турок шрапнелью и заставили откатиться назад, оставив на склонах много трупов. Тем не менее, турки бросали в бой все новые силы. 10-14 августа турецкие атаки чередовались с контратаками русских. В итоге туркам так и не удалось сбить русских с Шипкинского перевала, хотя сражение приняло чрезвычайно ожесточенный характер. Достаточно сказать, что за 6 дней боев русские потеряли на Шипке двух генералов, 108 офицеров, 3338 нижних чинов. Турецкие потери были в 2-4 раза выше: по турецким данным - 233 офицера и 6527 нижних чинов, по русским данным - свыше 12 тысяч человек.
Дальнейшая борьба за перевал свелась к артиллерийским перестрелкам, за которыми следовали атаки турецкой пехоты. Ни русские, ни турецкие орудия не могли разрушить каменно-земляные укрепления противника и подавить его артиллерию. Турецкие атаки русские успешно отражали шрапнелью, в отдельных случаях в дело шла картечь. В ночь на 17 сентября 1877 года Сулейман-паша снова бросил в безумную атаку свои таборы и даже гвардию. Но тщетно - Шипка оказалась им не по силам. В то время, когда в Северной Болгарии велись кровопролитные бои, ворота, ведущие к долине Дуная, оказались наглухо запертыми. Наступила осень, а вслед за ней и ранняя зима. На смену прежним защитникам пришли другие полки 24-й пехотной дивизии: 93-й Иркутский, 94-й Енисейский и 95-й Красноярский. Тридцать процентов личного состава первых двух полков были ремесленники и рабочие петербургских заводов. Началось известное “зимнее стояние на Шипке”.
Документы этих полков изобилуют интересными фактами, повествующими о боевых буднях стражей Шипки, которым пришлось вести борьбу не только с противником, но и с суровой природой. Стали общеизвестными стереотипные телеграммы командования в “Главную квартиру” “На Шипке все спокойно”. В действительности защитникам приходилось иметь дело с метелями и снегом, стоять под пулями и тяжелыми снарядами турецких мортир. На артиллерийский огонь противника отвечала русская артиллерия. 3 декабря особенно отличился артиллерист “Малой” батареи Михаил Васильев. Точное попадание его трех снарядов заставило замолчать “девятиглазую” батарею противника. По свидетельству современников, “пехотинцы проводили дни и ночи или в засыпанных снегом или утопающих в грязи окопах. А последние рылись там, где летом нельзя было укрыться от дождя”.
Холода сопровождались снежными метелями. Один из участников писал в своем дневнике: “Сильный мороз и страшная метель: число обмороженных достигает ужасающих размеров. Нет никакой возможности разжечь огонь. Шинели солдат покрылись толстой ледяной коркой. Многие не могут согнуть руку. Движения стали очень затрудненными, а упавшие не могут подняться без посторонней помощи. Снег засыпает их за какие-нибудь три-четыре минуты. Шинели так замерзли, что их полы не сгибаются, а ломаются. Люди отказываются принимать пищу, собираются группами и находятся в постоянном движении, чтобы хоть немного согреться. От мороза и метели негде укрыться”. А в некоторых донесениях говорилось буквально следующее: “При таких условиях от наших полков ничего не останется”.
К 5 декабря число больных в Иркутском полку достигло 1042 человек, а в Енисейском 1393. К 13 декабря число больных в Шипкинском отряде достигло 9 тысяч. Причем и эту цифру нельзя считать достаточно точной, так как многих из обмороженных русских солдат по пути в госпиталь встречали болгары, которые брали их с собой и перевозили по обледенелым дорогам к себе домой, где оказывали им первую помощь. В ту пору многие болгарские патриоты начали перевозить уголь на позицию, доставлять его в землянки. Руки часовых и солдат, прикасавшиеся к стволам орудий и ружей, прилипали к ним. Несмотря на это, русский солдат, поистине чудо-богатырь, поддерживаемый местными болгарами, стоял на Шипке до конца. Этому подвигу посвящены картины В. В. Верещагина “Зимние траншеи на Шипке” и особенно впечатляющий триптих “На Шипке все спокойно”.
Бои за Шипку продолжались 5 месяцев. 26 декабря русские войска, двигаясь от Шипки, подошли к деревне Шейново, где сосредоточилась армия Вессель-паши. В ходе двухдневного встречного боя Вессель-паша был окружен и 28 декабря сдался с 31 тысячью солдат. Потери русских составили 5123 человека убитыми и ранеными. Генерал Радецкий дал впоследствии следующую оценку пятимесячной героической обороне Шипкинского перевала. “Шипка - это запертые двери: в августе они выдержали тяжелый удар, которым Сулейман-паша хотел их пробить, чтобы выйти на просторы Северной Болгарии, соединиться с Мехмедом-пашой и с Османом-пашой и тем самым разорвать русскую армию на две части, после чего нанести ей решительное поражение. А в течение следующих четырех месяцев Шипка приковала к себе 40-тысячную турецкую армию, отвлекая ее от других пунктов театра военных действий, чем облегчила успехи наших двух других фронтов. Наконец, та же самая Шипка подготовила капитуляцию еще одной неприятельской армии, а в январе через ее открытые двери прошла часть нашей армии в своем победоносном шествии к Константинополю”.
Российская империяОборона Шипки - один из ключевых и наиболее известных эпизодов в русско-турецкой войне 1877-78 годов .
История
После перехода русской армии через Дунай , главнокомандующий решил безотлагательно овладеть проходами через Балканский хребет, для дальнейшего движения вглубь Турции . Передовой отряд генерала Гурко , перейдя через Хаинкиойский перевал и разбив турок у деревни Уфланы и города Казанлыка , 5 июля приблизился с южной стороны к перевалу Шипка , занятому турецким отрядом (около 5 тыс. человек) под командованием Хулюсси-паши. В тот же день отряд генерала Святополка-Мирского атаковал Шипку с северной стороны, но атака была отбита. 6 июля генерал Гурко предпринял атаку перевала с юга и тоже потерпел неудачу. Тем не менее Хулюсси-паша, считая своё положение опасным, в ночь с 6-го на 7-е ушёл боковыми дорогами в город Калофер , бросив на своих позициях артиллерию. Затем Шипка была немедленно занята войсками князя Святополка-Мирского. После отступления передового отряда генерала Гурко из Забалканья, Шипка вошла в район южного фронта русской армии, вверенного охране войск генерала Радецкого (8-й корпус, часть 2-го, 4-я стрелковая бригада и болгарское ополчение), которые пришлось растянуть более чем на 100 верст; общий резерв расположился у Тырнова .
Память героев
Шипка - одно из наиболее известных имён в истории Болгарии , святыня болгарских патриотов. Самые масштабные и торжественные мероприятия проводятся здесь 3 марта - это день подписания Сан-Стефанского мирного договора , который принёс свободу Болгарии после пятивекового османского ига.
Каждый август здесь проводится историческая реконструкция событий 1877 года. Важной частью мероприятия является панихида по погибшим здесь русским, белорусским, украинским, румынским и финским воинам, а также болгарским ополченцам. Им отдаются воинские почести, государственные руководители и люди Болгарии возлагают к памятнику на вершине холма венки из живых цветов в знак своей благодарности.
И по сей день во время Литургии во всех Православных Храмах в Болгарии, во время Великого входа Литургии верных поминается Александр II и все русские воины, павшие на поле боя за освобождение Болгарии в Русско-турецкой войне 1877-1878 года: «Блаженопочиналия наш освободител император Александър Николаевич и всички воини, паднали на бойното поле за вярата и освобождението на нашето отечество, да помене Господ Бог в царството си».
Напишите отзыв о статье "Оборона Шипки"
Примечания
Отрывок, характеризующий Оборона Шипки
Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала. Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.
На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Взятие и успешная оборона Шипкинского перевала сыграли огромную роль в победоносной русско-турецкой войне 1877—1878 годов. Контроль высоты (1185 м) мешал перегруппировке армии Османской империи и открывал русским войскам самый короткий путь на Константинополь.
Закрепиться на позициях
Захват Шипки входил в планы передовых частей русской армии, которые форсировали Дунай в начале июля 1877 года. Русско-болгарский отряд генерал-лейтенанта Иосифа Гурко численностью 10 500 человек освободил Тырново (7 июля), а затем совершил непростой переход через Хаинкиойский перевал.
Этот манёвр позволил русским войскам неожиданно выйти в тыл противника, находившегося на подступах к Шипке. Русские и болгары разбили османов у деревни Уфланы и города Казанлыка, расчистив путь в сторону перевала.
В середине июля к отряду Гурко присоединились части генерал-майора Валериана Дерожинского. Это обеспечило необходимое численное превосходство для штурма Шипки, которую удерживали около 5000 турок под командованием Хулюсси-паши.
В ночь на 19 июля под градом ожесточённых атак русских и болгар османские войска покинули перевал, отступив на юг к Пловдиву.
Русское командование осознавало невозможность дальнейших наступательных операций до окончания форсирования Дуная. В связи с этим было решено укрепить оборону Шипкинского и Хаинкиойского перевалов.
Русская армия и болгарские ополченцы заняли расположенные к юго-востоку от Шипки населённые пункты Нова Загоре (23 июля) и Стара Загоре (30 июля). Тем временем турки подтянули к перевалу мощную 37-тысячную группировку под командованием Сулеймана-паши.
Несмотря на героические усилия, русские и болгары были вынуждены отступить из занятых ранее населённых пунктов, влившись в отряд генерала Фёдора Радецкого, который отвечал за южный фланг обороны Шипки.
В августе русское командование возложило управление обороной Шипки на генерал-майора Николая Столетова. Как уточняет Научно-исследовательский институт Военной академии Генштаба ВС РФ, отряд Столетова включал Орловский пехотный полк, Брянский полк и пять болгарских дружин.
Общая численность обороняющихся составляла 6000 человек, треть из них — болгарские ополченцы.
«Критический бой»
В бой за южный подступ к Шипке Сулейман-паша бросил 12 000 человек. Турки перешли в наступление 21 августа и не прекращали атак и обстрелов до 27 августа. Беспокоясь за редеющие силы защитников южного фланга, Радецкий отправил подкрепление в виде двух пехотных бригад.
«Бой 11 (23) августа, ставший самым критическим для защитников перевала, начался с рассветом; к десяти часам утра русская позиция была охвачена противником с трёх сторон. Атаки турок, отбиваемые огнём, возобновлялись с ожесточённым упорством. В два часа дня черкесы зашли даже в тыл нашего расположения, но были отброшены», — описывает ход сражения институт Военной академии Генштаба ВС РФ.
- «Сражение на Шипкинском перевале 11 августа 1877 года» (1893), Алексей Кившенко
К вечеру 23 августа турецкой армии удалось провести удачную атаку с запада, завладев так называемой Боковой горкой. Под угрозой прорыва оказались центральные позиции русско-болгарских войск. Практически безнадёжную ситуацию удалось выправить благодаря прибывшему на помощь 16-му стрелковому батальону и другим подразделениям 4-й стрелковой бригады.
Ближе к ночи османы были выбиты с Боковой горки. Также удалось не допустить прорыва на других участках. С учётом прибывшего подкрепления «гарнизон» южного фланга обороны Шипки составил 14 200 человек при 39 артиллерийских орудиях.
24 августа русские и болгары перешли в наступление на высоты западного кряжа (Лесной курган и Лысую гору) с целью обезопасить тыл. Одновременно турки атаковали центральные позиции обороняющихся. В итоге ни одна из сторон успеха не достигла.
25 августа русско-болгарские войска повторили попытку штурма высот западного кряжа. В результате османы были выбиты с Лесного кургана, но Лысая гора осталась неприступной. 26 августа располагавшиеся на Лесном кургане защитники Шипки понесли большие потери и были вынуждены отступить, сосредоточившись на защите более важной Боковой горки.
Во второй половине августа 1877 года русские войска потеряли 2850 человек, болгарские дружины — 500 человек. Погибли 109 русских офицеров, включая генерала Дерожинского. Армия Османской империи потеряла около 8200 человек.
«Шипкинское сидение»
27 августа в стан защитников Шипки прибыла 14-я пехотная дивизия Михаила Петрушевского. Понесшие наибольшие потери Орловский и Брянский полки были выведены в резерв, а болгарские дружины переброшены на западный фланг к деревне Зелено Древо.
Измотанные боями русские и турки отказались от активных действий и сосредоточились на укреплении позиций. Этот период обороны перевала историки назвали «Шипкинским сидением».
Единственное крупное боестолкновение произошло 17 сентября за скалистый мыс Орлиное гнездо. Турки смогли овладеть им, атакуя с южной и западной сторон. Но русские в рукопашной схватке отбили Орлиное гнездо.
Суровым испытанием для русских и болгар стали холодные ветра, туманы, морозы и метели. Наиболее тяжёлый период пришёлся на ноябрь и первую половину декабря 1877 года. С 17 сентября по 5 января жертвами болезней стали 9500 русских воинов, хотя в боях и перестрелках с противником погибли 700 человек.
- «Снежные траншеи (Русские позиции на Шипкинском перевале)» (1878-1881), Василий Верещагин
Положение гарнизона Шипки резко изменилось после взятия русско-румынскими войсками и болгарскими ополченцами крепости Плевна (10 декабря). В плен к победителям попали 10 генералов, 2128 офицеров и 41 200 солдат Османской империи.
Окончание затяжной блокады Плевны высвободило 100-тысячное русское войско. 7 января 1878 года по турецким позициям на подступах к Шипке ударили 19-тысячная группировка, которой командовал генерал Пётр Святополк-Мирский, и 16-тысячный отряд генерала Михаила Скобелева.
9 января 1878 года османы потерпели от русских поражение под Шейново (в 3 км от Шипки). Вессель-паша, который на тот момент командовал турецкими войсками, отдал приказ о капитуляции. 10 января в плену у защитников перевала оказались 23 тыс. турок.
Символ боевого братства
Победа под Шипкой открывала кратчайший путь на Адрианополь и , делая дальнейшее сопротивление турок бессмысленным. Уже 19 января Порта согласилась подписать Адрианопольское перемирие.
Шипка стала символом боевого братства и благодарности болгарского народа русской армии за освобождение от турецкого владычества.
«Шипка — одно из наиболее известных имён в истории Болгарии, святыня болгарских патриотов», — отмечают сотрудники института Военной академии Генштаба ВС РФ.
В настоящий момент на перевале расположены несколько монументов освободителям и кладбище русских солдат.
В беседе с RT научный директор Российского военно-исторического общества (РВИО) Михаил Мягков отметил, что подвиг защитников Шипки сложно переоценить. Если бы русские и болгары не смогли удержать перевал, то турки ударили бы в тыл переправившейся через Дунай императорской армии.
«По сути, эта битва решила исход войны. Именно поэтому обе стороны столь яростно сражались за контроль над высотой. Важным фактором в сражении стали сложные климатические условия. Санитарные потери в период осенне-зимнего «стояния» кратно превышали боевые. Русским воинам приходилось мужественно терпеть морозы, ветра, туман и сырость», — пояснил Мягков.
Эксперт назвал настоящим подвигом переход отряда Гурко через Хаинкиойский перевал в июле 1877 года. По его словам, этот манёвр нередко сравнивают со знаменитым переходом войск Александра Суворова через Альпы.
«Сами бои за Шипку были очень жестокие. Легенды гласят, что когда у защитников перевала заканчивались патроны, то в ход шли камни, а иной раз даже трупы: мёртвых турецких воинов сверху сбрасывали на головы нападавших», — рассказал Мягков.
По мнению историка, в сражении за Шипку особенно ярко проявился полководческий талант Валериана Дерожинского и Михаила Скобелева. Также эксперт отметил храбрость и отвагу болгарских ополченцев и подчеркнул, что окончание обороны Шипки стало важнейшей вехой на пути к национальному самоопределению и независимости Болгарии.
Оборона Шипки - один из ключевых и наиболее известных эпизодов в русско-турецкой войне 1877-78 годов .
Энциклопедичный YouTube
1 / 3
✪ Битката при Шипка
✪ Русско-Турецкая война
✪ Майор Федор Горталов
Субтитры
История
После перехода русской армии через Дунай , главнокомандующий решил безотлагательно овладеть проходами через Балканский хребет, для дальнейшего движения вглубь Турции . Передовой отряд генерала Гурко , перейдя через Хаинкиойский перевал и разбив турок у деревни Уфланы и города Казанлыка , 5 июля приблизился с южной стороны к перевалу Шипка , занятому турецким отрядом (около 5 тыс. человек) под командованием Хулюсси-паши. В тот же день отряд генерала Святополка-Мирского атаковал Шипку с северной стороны, но атака была отбита. 6 июля генерал Гурко предпринял атаку перевала с юга и тоже потерпел неудачу. Тем не менее Хулюсси-паша, считая своё положение опасным, в ночь с 6-го на 7-е ушёл боковыми дорогами в город Калофер , бросив на своих позициях артиллерию. Затем Шипка была немедленно занята войсками князя Святополка-Мирского. После отступления передового отряда генерала Гурко из Забалканья, Шипка вошла в район южного фронта русской армии, вверенного охране войск генерала Радецкого (8-й корпус, часть 2-го, 4-я стрелковая бригада и болгарское ополчение), которые пришлось растянуть более чем на 100 верст; общий резерв расположился у Тырнова .
Перевал Шипка идёт по узкому отрогу главного Балканского хребта, постепенно повышаясь до горы св. Николая, откуда дорога круто спускается в долину Тунджи . Параллельно этому отрогу, отделяясь от него глубокими и частью лесистыми ущельями, с востока и запада тянутся горные кряжи , господствующие над перевалом, но соединённые с ним лишь в 2-3 местах более или менее удобопроходимыми перешейками. Позиция, занятая русскими войсками на Шипке, совершенно не соответствовала тактическим требованиям: единственная её выгода состояла в её малодоступности. Растянувшись на несколько верст в глубину, по крайне узкому (25-30 саженей) гребню, она подвергалась на всём своём протяжении перекрёстному огню с соседних господствующих высот, не представляя ни естественных прикрытий, ни удобств для перехода в наступление. При всём том, в силу стратегических требований, необходимо было во что бы то ни стало удерживать этот проход.
В начале августа 1877 года Радецкий имел основательные причины опасаться перехода армии Сулеймана-паши в северную Болгарию , по одному из восточных проходов, и наступления её на Тырнов. Поэтому когда были получены тревожные известия (оказавшиеся впоследствии преувеличением) об усилении неприятельских войск против русских отрядов около городов Елены и Златарицы , то общий резерв был направлен (8 августа) к этим пунктам и таким образом удалился от Шипки на расстояние 3-4 больших переходов. Между тем Сулейман, после отступления генерала Гурко, задался целью овладеть Шипкой и к 8 августа сосредоточил против неё около 28 тысяч, при 36 орудиях. У русских в это время находились на перевале только Орловский пехотный полк и 5 болгарских дружин (всего до 4 тыс. человек), с 27 орудиями, к которым, уже во время боя следующего дня, прибыл из города Сельви Брянский полк, увеличивший число защитников Шипки до 6 тысяч.
Утром 9 августа неприятельская артиллерия, заняв гору Малый Бедек, к востоку от Шипки, открыла огонь. Последовавшие затем атаки турецкой пехоты, сначала с юга, потом с востока, были отражены русскими. Бой длился весь день; ночью русским войскам, ожидавшим повторения атаки, пришлось укреплять свои позиции. 10 августа турки не возобновляли атак, и дело ограничивалось артиллерийской и ружейной перестрелкой. Между тем Радецкий, получив известие об опасности, угрожающей Шипке, двинул туда общий резерв; но он мог прибыть, и то при усиленных переходах, только 11-го числа; кроме того, приказано было идти на Шипку ещё одной пехотной бригаде с батареей, стоявшей у Сельви, которая могла подоспеть лишь 12-го числа. 11 августа было самым критическим днём для защитников перевала.
Бой 11 августа начался с рассветом; к 10 часам утра русская позиция была охвачена противником с трёх сторон. Атаки турок, отбиваемые русским огнём, возобновлялись с ожесточённым упорством. В 2 часа дня черкесы зашли даже в тыл русского расположения, но были отброшены. В 17 часов турецкие войска, наступавшие с западной стороны, овладели так называемой Боковой горкой и угрожали прорвать центральную часть позиции. Положение защитников Шипки было уже почти безнадёжным, когда наконец, в 7-м часу вечера, прибыла на позицию часть резерва - 16-й стрелковый батальон, поднятый на перевал на казачьих лошадях. Он немедленно был двинут к Боковой горке и при содействии других перешедших в наступление частей отбил её у неприятеля. Подоспевшие затем остальные батальоны 4-й стрелковой бригады под командованием генерал-майора Цвецинского дали возможность остановить напор турок на другие участки позиции. Бой окончился в сумерках.
Русские войска удержались на Шипке. Однако, и туркам удалось сохранить своё расположение - их боевые линии находились лишь в нескольких сотнях шагов от русских. В ночь на 12 августа на Шипку поднялась 2-я бригада 14-й пехотной дивизии, с прибытием которой Радецкий располагал 20,5 батальонами, при 38 орудиях, а потому решился в следующий же день перейти в наступление, чтобы сбить турок с двух высот западного кряжа - так называемого Лесного кургана и Лысой горы, откуда они имели наиболее удобные подступы к русской позиции и даже угрожали её тылу. На рассвете 12 августа турки атаковали центральные участки русских позиций, а в 2 часа дня - и гору св. Николая. Они были отбиты на всех пунктах, но предпринятая русскими атака на Лесной курган тоже не имела успеха.
13 августа Радецкий решился возобновить атаку на Лесной курган и Лысую гору, имея возможность ввести в дело больше войск, вследствие прибытия на Шипку ещё Волынского полка с батареей. В то же время Сулейман-паша значительно усилил свой левый фланг. На протяжении всего дня (13 августа) шёл бой за обладание упомянутыми высотами; с Лесного кургана турки были сбиты, но их укреплениями на Лысой горе овладеть не удалось. Атаковавшие войска отошли к Лесному кургану и здесь, в течение вечера, ночи, и на рассвете 14 числа, были неоднократно атакованы неприятелем. Все атаки были отражены, но русские войска понесли настолько большие потери, что Радецкий, не имея свежего подкрепления, приказал им отступить на Боковую горку. Лесной курган был опять занят турками.
В шестидневном бою на Шипке потери русских составили до 3350 человек, в том числе 2 генерала (Драгомиров ранен, Дерожинский убит) и 108 офицеров; турки потеряли более чем в два раза больше. Никаких значительных результатов бой этот не имел; обе стороны остались на своих позициях, но русские войска, охваченные неприятелем с трёх сторон, по-прежнему находились в очень трудном положении, которое вскоре ещё значительно ухудшилось с наступлением осеннего ненастья и зимних холодов и вьюг.
С 15 августа Шипка была занята 14-й пехотной дивизией и 4-й стрелковой бригадой, под начальством генерала Петрушевского. Орловский и Брянский полки, как наиболее пострадавшие, были отведены в резерв, а болгарские дружины переведены к деревне Зелено Древо для занятия пути через Имитлийский перевал, обходящий Шипку с запада. С этого времени начинается «шипкинское сидение» - один из самых тяжких эпизодов войны. Защитники Шипки, обречённые на пассивную оборону, заботились главным образом об укреплении своих позиций и об устройстве, по возможности, закрытых ходов сообщения с тылом. Турки тоже усилили и расширили свои фортификационные работы и непрерывно осыпали русскую позицию пулями и артиллерийскими снарядами.
5 сентября, в 3 часа ночи, они снова предприняли атаку с южной и западной сторон. Им удалось овладеть так называемым Орлиным гнездом - скалистым и обрывистым мысом, выдающимся перед горой св. Николая, откуда они были выбиты лишь после отчаянной рукопашной схватки. Колонна, наступавшая с запада (от Лесного кургана), была отражена огнём. После этого турки серьёзных атак уже не предпринимали, а ограничивались обстрелом позиции. С наступлением зимы положение войск на Шипке сделалось крайне тяжким: морозы и метели на вершинах гор были особенно чувствительны. Особенно ощутимы были эти лишения для вновь прибывших русских войск: три полка 24-й дивизии в короткое время буквально растаяли от болезней. За время с 5 сентября по 24 декабря в шипкинском отряде выбыло из строя убитыми и ранеными всего около 700 человек, а больными - до 9,5 тысяч. Конец 1877 года ознаменовался и окончанием «шипкинского сидения», последним актом которого была атака турецких позиций на дороге от горы св. Николая к деревне Шипке (см. Сражение при Шейново). После падения Плевны 28 ноября (10 декабря), численность войск Радецкого была доведена до 45 тыс. человек. Однако даже в этих условиях атака сильно укреплённых позиций Вессель-паши (он имел около 30 тыс. человек), была рискованной.
Было решено атаковать обширный турецкий лагерь в долине против Шипкинского перевала двумя колоннами, которые должны были совершить обходной манёвр: 19-тыс. восточной колонной под началом Святополка-Мирского, через Тревненский перевал и 16-тыс. западной колонной под командованием Михаила Скобелева, через Имитлийский перевал. Под началом Радецкого оставалось около 10-11 тыс. человек, они оставались на шипкинских позициях. Колонны Скобелева и Святополка-Мирского выступили 24 декабря, обе колонны встретили большие трудности, преодолевая снежные завалы, пришлось оставить почти всю артиллерию. 26 декабря колонна Святополка-Мирского спустилась на южную сторону гор, главные силы заняли позиции около деревни Гюсово. Колонна Скобелева, кроме природных препятствий, столкнулась с турецкими отрядами, занимавшими господствующие над южным спуском высоты, которые пришлось занимать с боем. Авангард Скобелева только к вечеру 26 декабря смог выйти к деревне Имитлия, а главные силы были ещё на перевале.
Утром 27 декабря Святополк-Мирский начал атаку на восточный фронт турецкого лагеря. Лагерь имел около 7 верст в окружности и состоял из 14 редутов, которые имели окопы впереди и между ними. К 1 часу дня русские войска захватили на этом направлении первую линию турецких укреплений. Часть сил Святополка-Мирского заняла Казанлык, блокировав путь отступления турецких войск к Адрианополю. Войска западной колонны 27-го продолжали сбивать турок с господствующих высот и из-за незначительности сил, которые перешли горы, Скобелев не решился начать наступление. Утром 28-го турки перешли в контрнаступление против восточной колонны, но были отброшены, русские захватили Шипку и несколько укреплений. Дальнейшая атака колонны Святополка-Мирского была невозможна, т. к. со стороны Скобелева атака ещё не начиналась, и войска понесли большие потери, израсходовали большую часть боеприпасов.Радецкий, получив донесение Святополка-Мирского, решил ударить во фронт турецких позиций и оттянуть часть турецких сил на себя. В 12 часов дня 7 батальонов спустились с горы св. Николая, но дальнейшее продвижение, по узкой и обледенелой дороге, под сильным вражеским ружейно-артиллерийским огнём, привела к таким высоким потерям, что русские войска, дойдя по первой линии вражеским окопов, были вынуждены отступить. Однако эта атака отвлекла на себя значительные силы турецкой армии и артиллерии, которые не смогли использовать для контрудара против войск Святополка-Мирского и Скобелева.Сражение у Шипки-Шейново 28 декабря 1877 года (Кившенко А. Д., 1894).
Радецкий не знал, что в 11 часов Скобелев начал свою атаку, направив главный удар по юго-западной части вражеских позиций. Вскоре его силы ворвались в середину укреплённого лагеря. Одновременно возобновила наступление колонна Святополка-Мирского. Около 3 часов Вессель-паша, убедившись в невозможности дальнейшего сопротивления и отступления, решил капитулировать. Войска, которые удерживали позиции в горах, также получили приказ сдаться. Только часть турецкой конницы смогла сбежать.В результате сражения при Шейново русские войска потеряли около 5,7 тыс. человек. Армия Вессель-паши перестала существовать, только пленных было около 23 тыс. человек, захватили также 93 орудия. Эта победа имела важные последствия – фактически кратчайший путь на Адрианополь и Константинополь был открыт. Так закончилась битва за Шипку.
Память героев поминается Александр II и все русские воины, павшие на поле боя за освобождение Болгарии в Русско-турецкой войне 1877-1878 года: «Блаженопочиналия наш освободител император Александър Николаевич и всички воини, паднали на бойното поле за вярата и освобождението на нашето отечество, да помене Господ Бог в царството си».
Курсовая работа по Истории Румынии
На тему “Оборона Шипки”
Выполнил: Вербульский Владимир
Руководитель: Уханова Ольга Антоновна
Кишинёв, 2003год
1. Введение
2. Переход к обороне
4. Шипкинское сидение
5. Заключение
6. Список используемой литературы
1. Введение
…Приближался день начала последней русско-турецкой войны. 12(24) апреля
1877 года в Кишинёве на Скаковом поле был зачитан манифест об объявлении
войны Россией Порте. Его слушали, как писали современники, со слезами на
глазах воины трёх дружин болгарского ополчения, стоящие в одном строю с
русскими солдатами, выступить в поход за Дунай, за освобождение
братьев-славян.
Сегодня в столице Молдовы на месте бывшего Скакового поля высится
шестнадцатиметровый обелиск из розового гранита. На нём укреплена
памятная мемориальная доска:
“Дружинам болгарских ополченцев, сформированным в Кишинёве в
1876-1877 годах и доблестно сражавшимся вместе с русской армией за
освобождение Болгарии от турецкого ига”.
Вскоре после парада войска двинулись на фронт. В память об этом событии
в 1983 году в Кишинёве в торжественной обстановке был открыт бронзовый
памятный знак. На нём отлита дата - 24 апреля 1877 года. Под бронзовым
памятным знаком установлена доска с надписью: “В честь проводов русских
войск и болгарских ополченцев, отправившихся со станции Кишинёв 24
апреля 1877 года для участия в освобождении народов Балкан от османского
ига.”.
Болгарский историк И. Стойчев писал: “В Кишинёве родилась болгарская
народная армия. Здесь в Армянском подворье и Скаковом поле была заложена
её основа.”
Население Бессарабии приняло самое деятельное участие в подготовке к
войне. Молдоване, украинцы, болгары оказывали всевозможную помощь
русской армии. В Кишинёве, Тирасполе, Бендерах, Оргееве, Бельцах, в
Каприянском монастыре, в ряде сёл были размещены десятки лазаретов,
которые с первых же дней военных действий приняли раненых солдат.
Повсеместно проводились добровольные сборы денег, продовольствия, одежды
для участников освободительного похода. 16(28) апреля 1877 года было
решено построить в Кишинёве ‘инвалидный’ дом для солдат, получивших
ранения на войне. Первые пожертвования на его постройку поступили от
трудового народа. Этот сбор средств получил название ‘копеечный’.
Летом 1877 года начались активные боевые действия. Русская армия
переправилась через Дунай и вскоре овладела городами Систово, Тырново,
начала осаду Плевена. Отряд русско-болгарских войск под командованием
генерала И.В. Турко направился в Южную Болгарию.
Ожесточённые бои завязались на Шипкинском перевале, где 6000 русских
солдат и болгарских ополченцев противостояли отборным частям турецких
войск. Началась знаменитая оборона Шипки, закончившаяся полной победой
русских войск.
2. Переход к обороне
К началу августа 1877 года в Дунайской армии насчитывалось 268 тысяч
человек и свыше 1 тысячи орудий. Главные силы составляли три отряда -
Западный (45 тысяч человек и 208 орудий), Южный (48,5 тысяч человек и
195 орудий) и Рущукский (56 тысяч человек и 224 орудия). В
стратегическом резерве находилось 10 тысяч человек. На подходе была одна
дивизия (10 тысяч человек). Остальные войска входили в Нижнедунайский и
Журжево-Олтеницкий отряды.
Турецкому командованию удалось к тому времени сосредоточить против
Дунайской армии свыше 200 тысяч человек и 387 орудий. В районе Плевна,
Ловча, София располагалась Западно-Дунайская армия Османа-паши (64
тысячи человек и 108 орудий). Четырёхугольник крепостей занимала
Восточнодунайская армия Мехмета Али-паши (99 тысяч человек и 216
орудий). Южная армия Сулеймана-паши (около 37 тысяч человек и 63 орудий)
была сосредоточена южнее Балкан. Таким образом, по пехоте и коннице силы
были примерно равны, а по артиллерии русские превосходили противника в
2,5 раза. Существенным недостатком турецкой армии являлось то, что
значительная часть войск находилась в крепостях, для действий в полевых
условиях могло быть выделено не более 100-120 тысяч человек. Тем не
менее неприятельские войска обладали и важным преимуществом: они с трёх
сторон охватывали русскую армию, растянутую на широком фронте.
Руководители турецкой армии разработали план окружения русских путём
концентрического наступления трёх армий в общем направлении на Систово.
Армия Сулеймана-паши должна была захватить Шипкинский перевал и перейти
через Балканы. Западнодунайской армии Османа-паши ставилась задача
удерживать Плевненский укреплённый район до захвата Шипки.
Восточнодунайской армии Мехмета Али-паши предстояло активными действиями
обеспечить Южной армии овладение Шипкинским перевалом. Осуществление
этого замысла поставило бы русскую армию в опасное положение. Но у турок
не было единства в руководстве войсками. Мехмет Али-паша лишь номинально
являлся главнокомандующим, фактически же командующие армиями действовали
самостоятельно.
Общая обстановка на Балканском театре военных действий складывалась не
в пользу Дунайской армии. Её наступление по расходящимся направлениям
привело к распылению сил, нарушилось взаимодействие между отдельными
отрядами. Резеввы были израсходованы. Хорошо разработанный план войны
оказался необеспеченным. Положение русской армии ещё более ухудшели
неудачные штурмы Плевны.
Д.А. Милютин в записке Александру II от 21 июля(2 августа) 1877 года
трезво оценил сложившуюся обстановку: “…Турция, казавшаяся столь близкой
к полному распадению… сохранила ещё много жизнеспособности и обладает
большими военными средствами при могущественной иностранной поддержке. В
отношении тактическом мы не можем всегда вести бой, бросаясь открыто,
смело, прямо на противника, даже несравненно превосходного в силах,
особенно, когда он успел укрепиться. Если будем всегда по-прежнему
всегда расчитывать на одно беспредельное самоотвержение и храбрость
русского солдата, то в короткое время истребим всю нашу великолепную
армию. В отношении же стратегическом, очевидно, нельзя уже надеяться на
то, чтобы одним быстрым смелым набегом вперёд за Балканы… произвести
панический страх в неприятельском войске и народе и через несколько
недель времени под стенами самой столицы его подписать ему мирные
условия.… Исправить дело можно не иначе как отказавшись на время от
предприятий наступательных, до прибытия более сильных подкреплений,
стянуть разбросанные силы в небольшое число пунктов, занять выгодные
позиции и, где нужно, укрепиться.” Это предложение было одобрено
Александром II, и 22 июля(3 августа) он послал записку Милютина
главнокомандующему с припиской: “Заключение его мне кажется вполне
правильно, и потому, если ты его тоже разделишь, то необходимо
приступить к исполнению немедля и обеспечить себя сильно укреплёнными
позициями со всех сторон и в них ожидать подходящих подкреплений, прежде
чем помышлять о дальнейшем наступлении.”
Приняв решение перейти к обороне на всём фронте, русское командование
обратило особое внимание на удерживание проходов через Балканский горный
хребет. Перевалы защищал русский Южный отряд под командованием Ф.Ф.
Радецкого, рассредоточенный мелкими группами на участке протяжением 120
км. Из общей численности отряда 48,5 тысяч человек и 66 орудий,
расположенные у Тырново, составляли резерв. Во главе его стоял М.И.
Драгомиров. Основная идея генерала Радецкого заключалась в том, чтобы
своевременным манёвром резев мог в любом предвидимом наступлении турок
дать им возможно сильный отпор.
Утром 8(20) августа Радецкий начал выдвижение общего резерва на левый
фланг своего отряда. Это было крупной ошибкой. Сулейман-паша наносил
удар не в северо-восточном, а в северном направлении - через Шипкинский
перевал, в районе которого оборонялся небольшой русско-болгарский отряд.
В состав отряда входили 36-й Орловский пехотный полк, пять дружин
Болгарского ополчения, четыре сотни казаков, три специальные команды,
три батареи и одна полубатарея. Численность этих войск составляла 6
тысяч человек при 27 орудиях. Командовал отрядом предводитель
Болгарского ополчения генерал-майор Н.Г. Столетов.
7(19) августа он телеграфировал Радецкому: ”Весь корпус Сулеймана-паши,
видимый нами, как на ладони, выстраевается против нас в восьми верстах
от Шипки. Силы неприятеля громадны; я говорю это без преувеличения;
будем защищаться до крайности, но подкрепления решительно крайне
необходимы.… Противник, если не решится на нас напасть ночью, то на
рассвете непременно воспоследует общее нападение. Мы уже стреляли по
подходящим колоннам; ещё раз повторяю, всё разыгрывается здесь,
несоразмерность сил очень велика…. Шипка для армии слишком важна, чтобы
можно было рисковать ею”. Но сообщения эти не были приняты во внимание.
Позиция на Шипке, обороняемая отрядом Столетова, простиралась в длину до
2 км при ширине от 60 до 1 тысячи метров. По гребню горного кряжа шла
дорога. Общий характер этого перевала - открытое дефиле, пролегающее по
узким хребтам, ограниченным к западу и востоку крутыми, обрывистыми
скатами в глубокие долины, поросшие густым лесом и кустарником.
Укрепления Шипкинского перевала можно было обойти и с востока и с
запада. Позицию окружали вершины гор. Она могла простреливаться со всех
сторон.
Русско-болгарский отряд в короткое время произвёл значительные
инженерные работы. По всему фронту были отрыты окопы полного профиля в
один и в два ряда, на наиболее опасных направлениях устроены лесные
завалы, волчьи ямы, поставлены фугасы. Большое внимание уделялось
возведению укреплений на возвышенностях, окружавших перевал. На горе
Святого Николая были оборудованы три артиллерийские батареи-Большая,
Малая и Стальная.
Сулейман-паша, хорошо понимая значение Шипкинского перевала, называл его
‘сердцем Балкан’ и ‘ключом к дверям Болгарии’. 8(20) августа на военном
совете был принят план: демонстрируя частью сил наступление на
Шипкинскую позицию с юга, главными силами нанести удар с востока.
Сулейман-паша поставил задачу: “Овладеть перевалом не позднее чем через
сутки. Пусть при этом погибнет половина нашей армии - всё равно. С
другой половины мы по ту сторону гор будем полными хозяевами, потому что
вслед за нами пойдёт Реуф-паша, за ним Саид-паша с ополчением. Русские
ждут нас у Елены. Пусть остаются там. Пока они доберутся сюда, мы давно
будем в Тырново”.
Главный удар должен был наносить отряд под командованием Реджеба-паши
(10 тысяч человек и 6 орудий), вспомогательный—отряд Шакира-паши без
артиллерии численностью 2 тысячи человек. Остальные силы и средства
оставались у д. Шипка в общем резерве Сулеймана-паши. Таким образом,
против 6 тысяч человек и 27 орудий русских Сулейман-паша выделил 12
тысяч человек и 6 орудий, обеспечив численное превосходство в живой силе
в 2 раза, но уступая русским в артиллерии более чем в 4 раза.
В ночь на 9(21) августа колонны Реджеба-паши и Шакира-паши вышли в
исходные районы. Но их попытки вести атаку под прикрытием огня батарей
не увенчались успехом: русские артиллеристы меткой стрельбой выводили из
строя вражеские орудия, оказывая большую помощь пехоте в отражении
наступления противника. В течение всего дня превосходство было на
стороне русских.
Несмотря на отсутствие необходимой огневой поддержки артиллерии,
Реджеб-паша двинул свой отряд в наступление. Вслед за ним начал атаку и
отряд Шакира-паши. Противник наступал в густых сомкнутых колоннах с
редкими цепями стрелков впереди. Наиболее упорные бои завязались на
направлении вспомогательного удара противника. Защитники горы Святого
Николая отбили первую атаку с большими для неприятеля потерями. Тогда
Сулейман-паша отдал приказ: “К Вороньему гнезду11 Вороньим гнездом
противник презрительно называл укрепления на горе Святого Николая.
Защищавшие их русские и болгарские воины с гордостью именовали их
Орлиным гнездом. воины должны идти без перерыва. Пусть они падают
тысячами - на их место станут другие. Из сигналов допускаются только:
‘сбор’, ‘наступление’ и ‘начальник убит’ ”.
Выполняя приказ командующего армией, Шакир-паша возобновил наступление.
В течение дня было предпринято шесть атак. И каждый раз русские отбивали
их артиллерийским и ружейным огнём, нередко переходя в штыковые
контратаки. Когда не хватало патронов, на врага обрушивались груды
камней. К вечеру неприятель, не добившись успеха, прекратил атаки.
Столь же безрезультатно завершилось наступление отряда Реджеба-паши,
который предпринял восемь атак.
Бой 9(21) августа окончился полной неудачей для армии Сулеймана-паши.
Русские и болгарские воины удержали занимаемые позиции.
Следующий день прошёл относительно спокойно. Противник атак не
предпринимал, обе стороны вели артиллерийскую и ружейную перестрелку.
Силы защитников Шипки несколько возросли. Ещё в разгар боя к ним подошли
подкрепления - 35-й пехотный брянский полк со взводом Донской казачьей
батареи. Теперь в отряде Столетова насчитывалось 9 тысяч человек и 29
орудий. Кроме того, Радецкий, получив сообщение о переходе армии
Сулеймана-паши в наступление на Шипку, направил туда свой резерв - 4-ю
стрелковую бригаду и 2-ю бригаду 14-й пехотной дивизии во главе с М.И.
Драгомировым. Сам он также выехал на Шипку.
Весьма активно готовился к новому бою и противник. За день 10(22)
августа и ночь на 11(23) августа он возвёл ряд батарей. Турецкое
командование выработало новый план наступления. Решено было атаковать
русских одновременно со всех сторон, окружить их, а затем, в зависимости
от обстановки, пленить или уничтожить. Для наступления выделялось пять
отрядов. Отряд Рассима-паши должен был наступать с запада, отряды
Салиха-паши, Реджеба-паши и Шакира-паши—с юга, юго-востока и востока;
отряд Весселя-паши предназначался для выполнения основной задачи:
наступая в направлении Узун-куш, выйти в тыл русским и завершить
наступление. Против 9 тысяч человек и 29 орудий русский противник
выставил теперь 17,5 тысяч человек и 34 орудия, обеспечив численное
превосходство почти в 2 раза в живой силе и равенство в артиллерии.
В ночь на 11(23) августа предназначенные для наступления отряды турок
заняли исходное положение. На рассвете их артиллерия открыла огонь по
Шипкинской позиции. Противник стремился подавить русские батареи, чтобы
подготовить атаку своей пехоты. Имея большой запас снарядов, турки вели
частый огонь залпами. Русские открыли ответный огонь, но в связи с
недостатком боеприпасов ограничивались прицельной стрельбой - одиночными
выстрелами. По всему фронту завязалась артиллерийская дуэль.
Под прикрытием огня артиллерии турецкие войска перешли в наступление.
Утром 11(23) августа, когда бой был в полном разгаре, генерал Столетов
выдвинул на Узун-куш две полуроты пехоты и полубатарею горной
артиллерии. Русские соорудили там батарею, получившую название Тыльной.
Этим были укреплены тыловые позиции русско-болгарского отряда.
На всех направлениях противник встретил упорное сопротивление русских. К
12 часам все его атаки потерпели неудачу. Защитники Шипки проявили
подлинный героизм. Воины, оборонявшиеся на горе Святого Николая, как и
9(21) августа, испытывали недостаток в патронах, что заставляло их
отбиваться с помощью камней. Один из участников боя писал: “Поощряемый
этим с нашей стороны безмолвием, неприятель кинулся с величайшей
смелостью на скалы и Стальную батарею и подошёл довольно близко к нашим
окопам, защитники которых вэто время почти не имели патронов. Что
осталось делать? Первая стрелковая рота Брянского полка и Третья
стрелковая рота Орловского полка выскочили из своих ложементов и с
криком ‘ура’ осыпали наступающего градом камней. Несмотря на эти
странные снаряды, турки не выдержали и отступили”.
Хотя первый натиск противника и был отражён, положение
русско-болгарского отряда было крайне тяжёлым. Резервов почти не
имелось. Кончались снаряды и патроны. Воинов мучили жажда и голод.
Противник же не испытывал недостатка ни в боеприпасах, ни в
продовольствии. “В небольших ложементах, отбитых у турок,—писал участник
войны,—находились огромные запасы патронов, которых при русской экономии
хватило бы на все укрепления. Благодаря этому турки буквально засыпали
русских пулями, не особенно заботясь о меткости стрельбы. Значительная
разница была в питании солдат. В турецких укреплениях, занятых русскими,
находились богатые запасы риса, баранины, муки, разных плодов и овощей.
Русский солдат, конечно, не смел и мечтать о чём-либо подобном”.
Вскоре отряды Рассима-паши, Шакира-паши и Весселя-паши возобновили
наступление, поддерживаемое огнём всех батарей. Отряды Салиха-паши и
Реджеба-паши, понесшие ранее большие потери, в таступлении не
участвовали. Защитники Шипки встретили атакующих ружейным огнём и
энергичными контратаками. Батареи русских, не отвечая на огонь турецкой
артиллерии, открыли стрельбу по наступающей пехоте противника. Турки
несли большой урон, но продолжали двигаться вперёд. Войскам Рассима-паши
удалось вплотную подойти к русским позициям с запада, овладеть горой
Волынская и завязать борьбу за гору Центральная. Войска Шакира-паши и
Весселя-паши вышли к позициям русских с юго-востока и востока.
Русско-болгарский отряд был почти окружён. В его руках оставался лишь
узкий перешеек у Тыльной батареи, соединявший Шипкинскую позицию с
дорогой на Габрово.
В этот критический момент к Шипке подошла Четвёртая стрелковая бригада
из резерва Радецкого, совершившая трудный марш при 38-градусной жаре по
пыльным дорогам, забитым обозами беженцев-болгар. Преодолевая все
трудности, русские настойчиво стремились на юг, спеша предупредить врага
в его усилиях овладеть перевалом. “По мере нашего приближения к
становищам беженцев,—писал Анучин,—всё взрослое население становилось на
колени и кланялось в землю. “Много здравия, много счастья!”—твердили
женщины с рыданиями, глядя на нас. Все мужчины были без шапок. Немало
мужчин, женщин и детей были в перевязках. Это - жертвы турецких
неистовств. Картина была потрясающая”. В помощь русским солдатам
“собрано было 100 носилок с 400 носильщиками… Тысяча человек болгар
отправлена с водой в кувшинах, вёдрах и бочках на ослах и телегах…
Местные жители вели себя удивительно. По первому слову беженцы
опрокидывали свои возы с пожитками и ехали или шли, куда им
приказывали”.
Ввод в бой свежих сил решил борьбу в пользу русских. Они вновь заняли
гору Волынская. Противник прекратил атаки и отошёл на исходный рубеж.
Защитники Шипки высоко оценивали роль стрелков. Один из них рассказывал:
“Нас стрелки просто поразили, и мы, видя их в атаке, верить глазам своим
не хотели, что эти львы, ещё накануне в походе еле двигавшие ногами, а
частью подвезённые в Габрово на подводах, были те же самые люди”.
В ночь на 12(24) августа на Шипку подошли остальные части общего резерва
(начальник резерва М.И. Драгомиров 12(24) августа был ранен в ногу и до
конца войны выбыл из строя)—2-я бригада 14-й пехотной дивизии с 3-й
батареей 14-й артиллерийской бригады. Численность русских войск на Шипке
возросла до 14,2 тысяч человек и 39 орудий. Кризис обороны окончательно
миновал. На позицию были подвезены снаряды, патроны и горячая пища.
Хотя русские отразили вражеские атаки, положение их продолжало
оставаться трудным. Высоты Лысая и Лесной курган—с запада, а Малый
Бедек, Демир-тепе и Демиевиц—с востока, нависавшие над флангами
Шипкинской позиции, оставались в руках неприятеля, который держал под
обстрелом не только русскую позицию, но и подступы к ней с тыла. По
признанию самих защитников, “все благоприятные шансы, какие когда-либо
судьба дарила на войне, на Шипке были на стороне турок”. Противник, не
имея сведений о подходе к Шипке свежих русских резервов, продолжал атаки
до середины дня 12(24) августа, когда Радецкий сам перешёл к
контратакам, стремясь занять укреплённые противником фланговые высоты.
Три дня шли упорные бои с переменным успехом. Лесной курган дважды
переходил из рук в руки.
13(25) августа русские части в результате стремительной атаки,
поддержанной огнём Центральной, Круглой и Большой батарей, сбили
противника с Лесного кургана и вплотную подошли к горе Лысая. Однако
артиллерия не могла надёжно поддержать пехоту, наступавшую за пределами
дальности её стрельбы. Встреченные сильным ружейно-артиллерийским огнём
и контратаками противника с горы Лысая, русские вынуждены были сначала
отойти к Лесному кургану, а затем на гору Волынская, где и закрепились.
Шестидневные бои за Шипкинский перевал окончились.
В период боёв большую помощь русским войскам оказали жители болгарских
деревень. Они выносили с поля боя раненых, доставляли на позиции воду,
пищу. Участник боёв писал: “Издалека, за несколько десятков вёрст они
приходили с мулами или ослами, чтобы служить водоношами… В кувшинах и
бочонках, привязанных к переметам, эти добровольцы целые дни проводили в
том, что спускались со своими ослами и мулами вниз, в долины, где были
чистые и холодные ключи, и снова возвращались на горные вершины, к
позициям. Однако при всём желании каждый из них мог сделать в течение
дня не более двух восхождений. Но и при таких условиях они доставляли
ежедневно более 6000 вёдер чистой и холодной воды. Болгары-водоноши не
обращали ни малейшего внимания на пули, которыми их осыпали турки на
открытой дороге. Они спокойно останавливались, чтобы дать отдохнуть
животным, курили, разговаривали… Русские солдаты сильно привязались к
этим славным людям и всяческистарались выразить им свою
признательность”. Другой очевидец повествует: “Во всё время сулеймановых
атак они носили воду и раненых и служили войскам чем могли, невзирая на
опасность. Немало их тут и погибло”. Военный корреспондент Н. Каразин
сообщал, что “во время жаркого боя под Шипкой, в боковых ущельях,
поближе к месту боя, где сочатся холодные родники, толпятся болгарские
дети с кувшинами. Они набирают воду и тащат её на батареи, живо
расходуют эту влагу и живо бегут за новой ношей”. Эта помощь во многом
способствовала успеху борьбы русско-болгарского отряда с превосходящими
силами Сулеймана-паши.
Бои на Шипке были очень напряжёнными. Обе стороны понесли значительный
урон. Русские и болгары потеряли убитыми, ранеными и без вести
пропавшими 3640 человек, турки—8246 человек, а по некоторым данным 12
тысяч человек. Потери русских составили 24 процента общего количества
участвовавших в боях, а турок—46,5 процента наличного состава армии
Сулеймана-паши. Противник решил впредь до прибытия подкреплений перейти
к обороне.
В разгар боёв на Шипке Восточнодунайская армия Мехмета-паши активности
не проявляла. Она ждала овладения Сулейманом-пашой перевала, чтобы затем
принять участие в общем наступлении против русских, как это было
предусмотрено планом. Когда же наступление на Шипкинскую твердыню
провалилось, Мехмет Али-паша 24 августа (5 сентября) самостоятельно
предпринял наступление против Рущукского отряда. Туркам удалось
потеснить передовые части русских, но развить успех они не смогли.
10(22) сентября был отдан приказ отойти на исходные позиции.
Августовскими боями была решена важная стратегическая задача—удержен
Шипкинский перевал. Наступление одной из лучших армий противника отразил
геройски сопротивлявшийся небольшой русско-болгарский отряд. План
концентрического наступления против Дунайской армии, разработанный
турецким командованием, потерпел крах. Неудача отрицательно сказалась на
моральном состоянии султанских войск. Наоборот, победа русских и
болгарских воинов укрепила в них веру в свои силы. В совместной борьбе
против общего врага ещё более окрепла дружба двух братских народов.
Важнейшим условием, обеспечившим победу, явились высокие боевые качества
русских и болгарских воинов. Большое значение имели искусные действия
военачальников. Следует отметить выдающуюся роль Н.Г. Столетова, который
хорошо руководил войсками и поддерживал их в трудные минуты боя.
4. “Шипкинское сидение”.
К началу сентября в составе Шипкинского отряда было 27 батальонов (в
том числе 7 дружин Болгарского ополчения), 13 эскадронов и сотен и 10
батарей. Общая численность его достигала 19.685 человек при 79 орудиях.
Против этих войск противник имел 55 батальонов, 19 эскадронов и сотен и
8 батарей общей численностью 26.270 человек при 51 орудии. В конце
октября в состав Шипкинского отряда была включена 24-я пехотная дивизия.
Армия Сулеймана-паши не получила усиления. Силы сторон стали примерно
равными. Русские и турецкие войска перешли к обороне. Начался период так
называемого ‘шипкинского сидения’.
Русско-болгарский отряд имел задачу прочно удерживать перевал. Выполняя
её, он проделал значительные работы по совершенствованию обороны.
Возводились новые батареи, рылись окопы, траншеи, ходы сообщения. На
наиболее опасных направлениях подступы к укреплениям прикрывались
различного рода препятствиями. С конца августа до середины ноября на
позицию было доставлено 25 тысяч туров, свыше 4 тысяч фашин и более 7
тысяч штук накатника. Одновременно строились землянки, блиндажи и другие
укрытия для личного состава.
Чтобы улучшить управление войсками, позиция была разделена на четыре
района; каждый из них делился на участки. Район был рассчитан на
один-два полка, участок—на стрелковый батальон. Командиры полков и
батальонов явились соответственно начальниками тех районов и участков,
где располагались их войска. Начальником позиции был генерал Ф.Ф.
Радецкий.
В целях упорядочения руководства артиллерии из числа командиров батарей
назначался начальник артиллерии района. Вся артиллерия находилась в
ведении начальника артиллерии Шипкинской позиции. Батареи получили
единую нумерацию. В начале сентября были оборудованы позиции для
мортирной батареи №1 на северных скатах горы Святого Николая и мортирной
батареи №2 на северных скатах Шипки. В каждой имелось по две
6-дюймовые(152-мм) нарезные мортиры. К концу декабря на позиции
располагалось 45 орудий.
Недостатком Шипкинской позиции являлось то, что противник охватывал её
полукругом. Кроме того, в руках неприятеля находились многие высоты, что
позволяло ему со всех сторон обстреливать позицию. “У нас не было ни
тыла… ни флангов, почти не было и фронта”,—вспоминал участник обороны
Шипки военный инженер Ц.А. Кюи, будущий известный русский композитор.
Сулейман-паша решил, используя выгодное расположение своих войск,
деморализовать защитников Шипкинского перевала непрерывным обстрелом. В
первую очередь огонь направлялся на русские батареи. Обстрел причинял
большой урон: защитники Шипки теряли людей, крайне затруднялось
производство работ по улучшению обороны.
5(17) сентября противник предпринял наступление с целью овладения
высшей точкой перевала—Орлиным гнездом. Турки шли в бой пьяные.
Внезапным нападением им удалось занять Орлиное гнездо. Защитники его
стояли до конца. К 14 часам русские контратакой свежих резервов
отбросили противника.
В последующие дни турки неоднократно переходили в наступление. Большое
внимание они уделяли элементу внезапности. Особенно сильными были атаки
30 сентября (12 октября) и 9(21) ноября. Но намерения неприятеля
своевременно раскрывались, и ему не удалось достигнуть поставленной
цели. Атаки были отбиты. Много сделали для устойчивости обороны русские
артиллеристы. Сначала они вели стрельбу прямой наводкой, но вскоре стало
ясно, что этого недостаточно. Тогда постепенно стали применять другие
способы: стрельбу по невидимой с батареи цели и стрельбу в ночных
условиях. Это новшество явилось несомненной заслугой русских
артиллеристов.
Со второй половины ноября наступила суровая зима, и военные действия на
Шипке преостановились. Большая часть армии Сулеймана-паши была отведена
в Шейново на зимние квартиры. Опасность внезапных атак почти миновала.
Однако положение защитников Шипки не улучшилось. Начался тяжёлый период
зимнего ‘шипкинского сидения’. Местные жители ещё раньше говорили о
возможности зимовать на вершинах Шипкинского перевала, рассказывали об
осенних и зимних бурях, продолжающихся нередко неделями. Вначале войска
относились к этим рассказам с некоторым недоверием, считая их
преувеличенными, но скоро пришлось убедиться в их справедливости.
Русское командование плохо заботилось о снабжении войск. В подвозе
продовольствия и фуража часто возникали перебои. Обыкновенно пищу
доставляли в котлах, установленных на передках провиантских телег.
Зачастую она пребывала совершенно остывшая, почти замёрзшая. При
гололедице котлы не представлялось возможности доставить на позиции,
тогда привозили одно мясо и воду на вьюках. “В темноте, по скользким,
крутым тропам, взбираясь на скалы, люди падали, опрокидывали пищу и даже
теряли котелки. Со временем установившейся гололедицы прекратилась
всякая возможность подвоза пищи, и поэтому, с половины ноября, было
признано довольствовать людей консервами”. Начальник Шипкинской позиции
Ф.Ф. Радецкий ещё в начале ноября доносил главнокомандующему: “В Тырнове
и Габрове сухарей нет; сообщение между этими городами и Шипкой может в
скором времени прекратиться вовсе. Если не будет немедленно выслан в
Габрово двухмесячный запас сухарей, крупы и спирту, то Шипкинскому
отряду… угрожает голод… Обо всём этом я неоднократно сносился с полевым
интендантством, а запаса всё-таки нет”.
Неблагополучно состояло дело со снабжением людей обувью и
обмундированием. Зимой потребовались валенки и полушубки. Их доставили
на Шипку с запозданием—только к весне, к тому же не все войска были ими
обеспечены. “Одежда нижних чинов стала промерзать до тела, образуя
твёрдую леденящую кору, так что на больных и раненых надо было ножом
разрезать не только шинели, но и штаны; шинели так крепко промерзали,
что без посторонней помощи нельзя было отвернуть полы: они не сгибались,
а ломались; только с большим усилием можно было согнуть руку. Когда же
поднимался буран, то со стороны ветра так быстро нарастал толстый слой
льда, что едва можно было двигаться, свалившийся с ног человек без
посторонней помощи не мог встать, затем в несколько минут его заносило
снегом и приходилось его откапывать”.
Трудности доставки материалов и топлива, каменистый грунт не позволяли
построить удобные землянки. “Эти землянки, вырытые по склонам гор,
представляли собою нечто ужасное, — вспоминает Бороздин. — Когда в них
ютились люди (обыкновенно столько, сколько могло уместиться на полу,
тело вплотную к телу), делалось довольно тепло. Тогда стены и потолок
начинали ‘отходить’, отовсюду просачивалась влага, и через два-три часа
люди лежали в воде. Промокшие до костей, они выходили на мороз, и… можно
себе представить, что они должны были перечувствовать в это время.
Случалось, что оттаявшие пласты земли обрушивались на спящих, и тогда
людей приходилось откапывать, причём нередко извлекали посиневшие
трупы”. Участник войны Л.Н. Соболев писал: “Ни в одной траншее огня
развести нельзя; одежда всех офицеров и солдат изображает из себя одну
сплошную ледяную кору (например, башлыков развязать нельзя; при попытке
сделать это—куски его отваливаются)”. Он называет ‘шипкинское сидение’
эпопеей русского солдата и приводит отрывок из донесения полковника М.Л.
Духонина, коменданта горы Святого Николая, от 17(29) декабря 1877 года,
в котором, по его мнению, дана самая верная картина той непрерывной
драмы, которая происходила на Шипке. “В ночь с 16 на 17-е поднялась
снежная буря достигшая на верхних скалах горы Святого Николая степени
урагана. Батальоны 55-го и 56-го пехотных полков поднялись на гору с
величайшими затруднениями гуськом; проводники едва могли отыскать среди
снежной бури свои ложементы и довести роты… Возвращаясь по смене, 1-я
рота 55-го полка в полном составе была свалена вихрем ветра и
покатилась. Люди, кое-как удерживая друг друга, поднялись…” Такие бураны
на Шипке бывали довольно часто. Во время вьюг и метелей нередко
отказывали ружья. Командиры подразделений доносили: “При настоящих
сильных морозах затруднительно стрелять из ружей Бердана; курок не
спускается и даёт осечку; масло застывает, затворы приходится вынимать и
держать в кармане”.
Тяжёлые условия привели к огромному росту заболеваемости, частым
обморожениям, что значительно снижало боеспособность войск. Так,
например, в 24-й пехотной дивизии за время двухмесячного ‘шипкинского
сидения’ полки потеряли (не считая убитых и раненых): Иркутский
полк—46,3 процента личного состава, Енисейский полк—65 процентов,
Красноярский полк—59 процентов, что в среднем по дивизии составило 56
процентов. Дивизия была признана небоеспособной, отведена в тыл для
переформирования и до конца войны участия в боевых действиях не
принимала.
В.И. Немирович-Данченко, участвовавший в войне в качестве военного
корреспондента, сообщал: “В убогом Соборе Габрове… лежали ряды солдат
24-й дивизии. Это были замёрзнувшие мученики Шипки… Замёрзнувшие потому,
что о них никто не думал, потому что их жизнь никому не была дорога.
Шаркунам, фразерам, карьеристам не было дела до этих сотен наших…
тружеников”.
Аналогичная картина наблюдалась и в других частях Шипкинского отряда. За
период обороны боевые потери составили 4 тысячи человек, а потери
госпитализированными больными и обмороженными за то же время—около 11
тысяч человек. Основные причины потерь заключались в бездушном отношении
к солдату царских генералов. В штабе Дунайской армии мало
интересовались тем, что происходило на Шипке. Царь и его приближённые
ничего не предприняли, чтобы облегчить участь русских героев. Военный
министр Д.А. Милютин мог лишь с горечью записать в дневнике о
неутешительном положении на Шипке: “… в горах уже выпал снег, а наши
бедные солдаты совершенно оборваны”.
И хотя русские солдаты испытывали невероятные лишения, в донесениях
Радецкого главнокомандующему неизменно повторялась успокоительная фраза:
“На Шипке всё спокойно”. Она навела художника В.В. Верещагина на мысль
написать картину. Живописец изобразил одинокую фигуру часового в шинели
и башлыке, замерзающего под снежным бураном. “На Шипке всё спокойно…”
5. Заключение.
Оборона Шипкинского перевала продолжалась около полугода—с 7(19) июля
по 28 декабря 1877 года (11 января 1878 года). Русские в тесном
содружестве с болгарами отразили многочисленные атаки превосходящего
противника, выдержали интенсивный артиллерийский обстрел, перенесли
испытания суровой горной зимы и, в конечном счете, удержали перевал. Они
с честью выполнили задачу стратегического значения, не допустив прорыва
армии Сулеймана-паши в Северную Болгарию. Тем самым были созданы
благоприятные условия для продолжения борьбы за Плевну, а также для
последующего наступления Дунайской армии за Балканы к Константинополю.
Оборона Шипки вошла в историю как символ мужества и героизма воинов
России и Болгарии, их тесного братства по оружию. В районе боёв
воздвигнут памятник русским солдатам и болгарским ополченцам, павшим в
совместной борьбе против османских захватчиков. “Здесь, на Шипке,
возвышающейся в сердце Стара-Планины, в сердце Болгарии,—сказал Тодор
Живков,—русская и болгарская кровь смешались, чтобы спаять навеки,
наперекор всем бурям и стихиям времени, болгаро-русскую дружбу,
болгаро-русское братство”.
Список используемой литературы:
1. Русско-турецкая война 1877-1878. Под редакцией И.И. Ростунова.
Москва, Воениздат, 1977 г.
2. Памятники советско-болгарской дружбы в Молдавии. Кишинёв,
издательство “Тимпул”, 1984 г.
3. Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877-1878 гг. на
Балканском полуострове.
4. Описание русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на Балканском
полуострове.
5. Советско-болгарские отношения. 1948-1970. Документы и материалы, М.,
1974.
6. Большая советская энциклопедия. Т.29, М., 1978.
7(19) июля 1877 года русские войска после боёв 5-6(17-18) июля
заняли перевал Шипки, который обеспечивал кратчайший путь на Стамбул.
Турецкое командование, перебросив из Черногории в Забалканье армию
Сулейман-паши, решило провести контрнаступление с целью вытеснить
русские войска за Дунай. Армии Сулейман-паши (37,5 тысяч человек) была
поставлена задача овладеть Шипкой, а затем соединиться с главными
силами, находившимися в районе Рущук, Шумла, Силистрия. Сулейман-паша
направил на Шипку 27 тысяч человек при 48 орудиях против
русско-болгарского отряда генерала Н.Г. Столетова (4,8 тысяч человек, в
том числе 2 тысячи болгар, 27 орудий), занимавшего перевал. 9(21)
августа турецкие войска утром начали упорные лобовые атаки с Юга и
Юго-Востока на гору Святого Николая (в южной части перевала).
Русско-болгарские войска, усилившиеся днём 9(21) августа после подхода
резервов до 7,5 тысяч человек при 28 орудиях, под командованием генерала
В.Ф.Дерожинского и Н.Г. Столетова отразили многократные атаки противника
и нанесли ему тяжёлые потери. 10(22) августа турки произвели
перегруппировку и охватили перевал полукольцом с Запада, Юга и Востока,
а 11(23) августа начали его штурм с трёх направлений. В исключительно
тяжёлых условиях (большое превосходство противника в силах: 25 тысяч
человек, 34 орудия против 7,2 тысяч человек и 28 орудий, недостаток
боеприпасов, сильная жара и отсутствие воды) русско-болгарские войска,
героически обороняясь, удержали свои позиции, несмотря на значительные
потери (примерно 1400 человек). Вечером 11(23) августа и утром 12(24)
августа подошли подкрепления (до 9 тысяч человек) во главе с генералом
М.И. Драгомировым, которые стремительно контратаковали и отбросили
противника, подошедшего вплотную к перевалу с Запада и Востока. В ходе
упорных боёв, продолжавшихся до14(26) августа, русские войска безуспешно
пытались овладеть высотами западнее перевала, после чего прочно
укрепились на Шипке. Потери русских войск составили около 4 тысяч
человек (в том числе свыше 500 болгар), турок (по явно преуменьшенным
данным) — свыше 6,6 тысяч человек.
Героическая оборона Шипки нарушила планы турецкого командования и не
допустила потери важного стратегического рубежа, который русские войска
удерживали вплоть до перехода в наступление в январе 1878 года, отразив
5(17) сентября новые турецкие атаки и выдержав исключительно тяжётое
зимнее ‘шипкинское сидение’.
