Борьба мотивов в ситуации морального выбора. Большая энциклопедия нефти и газа. Виды нравственной свободы

Лекция 9

Свобода богозданного человека

Свобода составляет нравственную, а не онтологическую основу личности , поскольку онтологической основой человека является творческое действие Бога.

Свобода - это самоопределение личности, но не по отношению:«небытие - бытие», а по отношению к дихотомии «добро - зло». Выбора не бытия, выборсостояния бытия . Создание человека, как его призвание из небытия в бытиеисключало человеческий выбор, но введение человека в рай, как условие его нравственного состояния, предполагало в дальнейшем человеческое самоопределение и выбор. Возможность выбора была дана именно для того, чтобы жизнь в раю была не только даром Творца, но и личной

заслугой человека . Настройка, окраска данного нам бытия.

Бог как Личность творитличностное бытие по любви . Это Его свободное решение. Для того чтобы творение возрастало и пребывало в любви и тем самым уподоблялось Творцу . Основа бытия – свобода. А свобода – основа любви. Без свободы нет любви.

Всё определяет масштабность задачи и призвание человека – уподобиться Богу . Перед человеком стояла задача утвердить себя в свободе, в которой он был создан и в которой он пребывал. В соблюдении заповеди и в послушании воле Божией человек должен был развить полученный от Бога дар свободы. Дан закон развития свободы – послушание, т.е. обращения от себя к кому-то и к Кому-то. Свобода – не произвол. В свободе всегда присутствует жертвенность .

Мы образ и подобие. И мы зависимы, не самобытны. Самобытие имеет только Бог. Абсолют и относительность. Мы существует относительно и благодаря Тому, кто выше понимания. Бог вне определений.

Воля Бога предстаёт перед Адамом в двойном аспекте. С одной стороны, благословение господствовать над всей землёй и всем творением. С другой стороны, это кажущееся ограничение свободы, содержавшееся в заповеди не касаться древа познания . (Быт. 1, 26-28; Быт. 2, 16-17). В этой двойственности заключалась завязка самоопределения личности в её свободе. Бог указывает, что такое зло – это нарушение Его воли . Человеку предлагается выбор пути – автономия или синергия. Без свободы заповедь не имела бы смысла, без заповеди свобода не могла бы реально осуществиться и не имела бы ценности . (архим. Платон) Человек выбрал автономию. Он пренебрёг заповедь. Старославянское –zapovedati (сообщить, рассказать).Слово образовалось в славянских языках с первоначальным значением – «то, что сообщено». Заповедь – закон развития и существования твари, т.е. то, что необходимо для жизни.

сия есть первая и наибольшая заповедь ;(Мат. 22:38)сommandment приказ, предписание, директива;

Человек поддался закону греховному, противостал воле Божией. Природа первородного греха и последствия Адамова непослушания привели к тому, что человеку стало свойственно сопротивляться всем вообще императивным нормам.

Христос - Новый Адам - через добровольное подчинение закону освободил человека от рабства закону. Вместо закона, который подчинял человека и осуждал, Христос даровал благодать, которая его освобождает и спасает. Он положил принцип обретения свободы – добровольное подчинение, «да будет воля Твоя». Синергия! (молитва: «но или хочу или не хочу – спаси меня»).

Вхождение в Царство Божие предполагает со стороны человека предельно полную реализацию дара свободы.

Нравственная свобода - это способность личности осуществлять посредством разума господство над чувствами и желаниями.

Самообладание. Оно проявляется в двух связанных между собой аспектах бытия - природном и экзистенциальном (экзистенциясуществование в простой фактичности; экзистенциальный – относящийся к существованию, ссылающийся на него) - и предполагает осуществление человеком двух принципов формирования - аскетического и этического.

Аскетический аспект состоит в том, что человек как личность призван к обладанию своей духовно-телесной природой. Власть человека над природными влечениями, чувствами и желаниями достигается в реализации им принципа добровольного воздержания.

Самосознающее «я» открывает, выявляет и осуществляет себя в своей духовно-телесной природе, которая дана в обладание и является областью самореализации и самоопределения личности . Ипостазирование природы личностью. Власть личности над природой. От психо-соматики к пневматике. От животного начала к духовному. Осуществление человеком аскетического принципа, через добровольное воздержание и выявляет должное отношение его «я» к его природному началу, составляет основное, содержание нравственной свободы личности.

Экзистенциальный аспект нравственной свободы человека раскрывается в становлении и самовыявлении личности на фоне её этического отношения к другим, подобным ей, личностям. Зиждется на двух принципах.

1) оригинальность и неповторимость личности , несводимость ни на что другое; неразрушимо ни в пространстве, ни во времени.

2) невозможность для личности осуществлять своё бытие вне общения с другими, подобными ей, личностями. Утверждая себя как личность, человек стремится к общению, к признанию ценностного своеобразия других людей, без чего его собственный внутренний мир не будет сиять богатством и полнотой.

Стремление человека к общению предполагает его нравственную свободу, то есть господство над собственными интересами и стремлениями . Без нравственного самообладания и свободы человек не способен преодолеть свой природный эгоизм и подчинить его свободе и интересам ближних. Отношение к ближнему включает, во-первых, признание другой личности, во-вторых, уважение к ней, в-третьих, заботу о благе этой личности, то есть заповеданную Евангелием любовь.Жертвенность. Мы приобретаем, когда отдаём.

Виды нравственной свободы

Свобода разделяется на три вида: формальную, реальную и идеальную.

Формальная – состояние человека, которое характеризуется нравственной непорочностью и невинностью, когда ум человека ещё не знает реальности нравственного зла и когда чувства и желания находятся в подчинении разуму. Свобода прародителей в раю и свобода детей. Формальная свобода открывает возможность нравственного выбора.

Реальная - это свобода самоопределения в ситуации морального выбора. Она характеризуется напряжением духовных сил человека, осуществляющего нравственный выбор. В состоянии реальной свободы ум находится в борьбе с помыслами, чувствами и наклонностями природы. Желая осуществить господство разума над эмоциями и влечениями, человек стремится преодолеть противоречие, возникающее между умом, чувством и волей, и подчинить чувство и волю нравственному идеалу и долгу.

Идеальная свобода характеризуется сверхъестественным харизматическим даром, доводящим реальную свободу до совершенства. Это свобода святых праведников, находящихся в обладании Божественной благодати. В состоянии идеальной свободы нравственный выбор теряет свою драматическую напряжённость, человек может желать, выбирать и творить только добро, в результате чего совершение зла ни теоретически, ни практически является невозможным. Это полная свобода человека от власти греха, достигаемая духовным подвигом человека при содействии Божественной благодати.

Состояния – до падения, после падения, преображённое.

Два вида свободы.

Когда свобода человека направлена на какую-либо желаемую конкретную цель, эта свобода предполагает вполне определённый выбор и является эмпирической свободой . В условиях земного существования личности. Путь самосовершенствования личности, делающей выбор.

Когда человек на основе произведённого выбора осознает его как акт своего самоутверждения и в этом акте открывает самого себя, то эта возможность открыть себя для самого себя является состоянием трансцендентальной свободы.

В то время как эмпирическая свобода выявляет и объясняет поведение человека, трансцендентальная свобода помогает нам постичь глубокий этический и экзистенциальный

смысл нравственного самоопределения личности.

Борьба мотивов в ситуации морального выбора

Под мотивом имеется в виду побуждение, отвечая на которое человек должен сделать тот или иной нравственный выбор. Побуждение возникает в сфере сознания. При этом побуждение вступает в согласие или в конфликт с доминирующими в личном сознании ценностями. Сознание констатирует возникшее побуждение, анализирует и оценивает ситуацию. Оно оценивает достоинство пришедшего мотива в свете утверждённой ценностной иерархией.Если пришедший мотив несёт в себе идейное противоречие основным принципам, идеалам и устремлениям личности, он отвергается сознанием принципиально. Если же мотив обладает суммой ценностно привлекательных моментов, он, заняв доминирующее положение в сфере сознания, переходит в сферу чувства и вызывает влечение и желание.

Влечение возникает на основе неудовлетворённости чувства настоящим и вызывает желание, в котором планируется будущее и в котором обсуждаются пути и средства достижения желаемой цели.

Последней ступенью в реализации свободы является склонение воли . Воля мобилизует силы души в направлении поставленной цели, решается на преодоление всех препятствий и проверяет общую готовность к действию.

Свобода самоопределения и феноменология зла (см. конспект)

О светлых ангелах.

Вопрос о «борьбе мотивов» обсуждается в психологической литера­туре с конца прошлого века. В. Вундт (1897) связывал борьбу мотивов с процессом выбора, а В. Штерн (W. Stern, 1900) - с проявлением человеком решительности. А. Ф. Лазурский (1906) писал, что возбудителем борьбы мотивов можно считать такое стечение обстоятельств, при котором у человека наряду с одним каким-ни­будь желанием или влечением, отличающимся значительной силой и стремящимся перейти в действие, возникают другие желания, противоположные первому, затруд­няющие его осуществление (например, столкновение между чувством долга и лю­бовью к близким, между желанием достигнуть какой-либо цели и страхом перед опасностью и т. д.).

А. Ф. Лазурский рассматривал борьбу мотивов как одно из проявлений психи­ ческой задержки. Он подчеркивал, что внутренняя борьба - это такой процесс, в котором все важнейшие запросы и потребности человека выступают нередко с чрез­вычайной яркостью. Очевидно, для него это имело принципиальное значение, так как он пишет:

Нередко приходится встречаться с недостаточным различением между борьбой мотивов и обдуманностью поступков или даже с полным отождествлением этих двух сторон волевого процесса. Действия и решения, которым предшествует выбор, иногда прямо называют обду­манными действиями. Такое отождествление... нельзя считать вполне правильным. Правда, между ними существует, несомненно, тесная зависимость, так как усиленная борьба мотивов может благоприятствовать более полному их обсуждению; но все же бывают случаи, когда оба названных качества не идут рука об руку. Иногда напряженная борьба стремления до того наполняет все сознание человека, до того сосредоточивает на себе всю его психическую энер­гию, что ему положительно нет времени обдумывать или соображать что бы то ни было. С другой стороны, есть немало таких людей, которые в высшей степени обстоятельно и благо­разумно обсуждают и взвешивают все подробности предстоящего им поступка, а когда наста­нет час выбирать и действовать, поступают как придется, совершенно забывая при этом все свои прежние соображения, и бывают способны наделать большие глупости. Таким образом, если борьба мотивов может во многих случаях способствовать более подробным обсуждени­ям поступков, то обратное заключение далеко не всегда оказывается справедливым (с. 194).

Это замечание А. Ф. Лазурского справедливо, и его следует принимать во вни­мание, когда речь идет о сложной мотивации. Но, с другой стороны, он сам допу­скает, на наш взгляд, известное упрощение, чрезмерно сблизив борьбу мотивов и принятие решения. Альтернативный выбор не всегда означает борьбу мотивов, мо­тиваторов, потребностей. В этом отношении его ссылки на работу В. Штерна по определению дифференциальных порогов представляются некорректными: реши­тельность-нерешительность человека при вынесении суждений не является пря­мым показателем борьбы мотивов.

136 7. МОТИВ КАК СЛОЖНОЕ ИНТЕГРАЛЬНОЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ

Часто борьбу мотивов сводят к борьбе мышления (рассудка) с чувством; человек как бы раздваивается: «Ум говорит одно, а сердце (чувство) -другое». Если побеж­дает ум, то могут возникнуть отрицательные эмоции.

Как отмечает Н. Д. Левитов, словосочетание «борьба мотивов» вошло в тради­цию, что нельзя считать удачным; если его и сохранять, то как условный термин. Называя внутреннюю борьбу, возникающую перед принятием трудного решения, «борьбой мотивов», мы тем самым подчеркиваем безличностный характер этого состояния, пишет Н. Д. Левитов.

Дело фактически представляется так, как будто бы в сознании человека имеются неза­висимые от личности и от самого сознания мотивы, имеющие определенную силу; эти моти­вы сталкиваются, один вытесняет другой, и в результате этих столкновений получается ре­шение. На самом деле то, что принято называть «борьбой мотивов», всегда является внут­ренней борьбой, или конфликтом личности. Не мотивы борются, а человек напряженно размышляет, сопоставляя разные мотивы, он борется сам с собой. Эта внутренняя борьба всегда отражает внешние, объективно данные противоречия, конфликты. Неудовлетвори­телен термин «борьба мотивов», - продолжает Н. Д. Левитов, - и потому, что он обедня­ет содержание тех психических состояний, которые возникают при трудностях принятия решения. Дело не только в том, чтобы отдать предпочтение какому-то мотиву, хотя это име­ет очень существенное значение, но и в том, чтобы в нужный момент все необходимые мо­тивы имелись в сознании, и не только мотивы, но и цели и средства для достижения цели, между которыми надо делать выбор. Да и всегда ли делается выбор? Не бывает ли часто так, что решение принимается без всякого выбора, а для оправдания этого решения пост­фактум оно рационализируется (с. 172-173).

Нельзя не признать справедливость этих слов Н. Д. Левитова, хотя лучше было бы говорить о сопоставлении при размышлении не мотивов, а мотиваторов.

Л. П. Кичатинов тоже считает, что утвердившийся в нашей литературе термин «борьба мотивов» недостаточно точно отражает суть явления. Он употребляет этот термин в значении взаимопереходов мотивов вследствие переосмысления личност­ного значения деятельности. Таким образом, у него борьба мотивов превратилась в смену мотивов, что тоже не отражает суть явления: ведь смена мотивов может про­исходить и без всякой борьбы.

Имеются и другие взгляды на борьбу мотивов. А. А. Файзуллаев (1989) предпо­читает говорить о блокировке личностью принятия мотива, М. В. Демин (1977) - о борьбе различных влечений и тенденций в мотиве (что, с моей точки зрения, бли­же всего к истине), В. К. Вилюнас (1990) - о конкурирующих побуждениях. Все это свидетельствует, что «борются» в человеке различные доводы, установки, жела­ния, влечения, т. е. различные компоненты мотива, а не мотивы в целом. Борьба идет в процессе мотивации, когда мотив еще не сформирован. Когда же он сформи­рован, то бороться уже нет надобности, его надо реализовывать, запускать в дей­ствие. «Побежденные» мотиваторы (доводы, аргументы, установки) уходят из поля сознания, вытесняются как ненужные в данной ситуации. Если же их вытеснить не удается, то человек, реализуя намерение, продолжает сомневаться в правильности своих действий и при появлении обстоятельств, усиливающих сомнение, может пре­рвать выполнение задуманного.

Сказанное дает основание говорить о том, что можно сознательно действовать наперекор какому-то влечению, желанию (потребности), если доводы в пользу дру­гой необходимости оказались сильнее, но нельзя действовать наперекор моти-

7.7. ЧТО ОЗНАЧАЕТ «БОРЬБА МОТИВОВ» 137

ву, как утверждает В. С. Мерлин, иначе это действие становится немотивирован­ным.

Правда, имеются случаи, когда вроде бы можно говорить и о борьбе мотивов в целом, когда конкурировать начинают намерения. Так, может сложиться ситуация, когда долго откладывавшиеся намерения концентрируются в одном временном от­резке. В этом случае человек обычно заявляет: «Не знаю что и делать, и это надо сделать, и это». Но если разобраться, то, во-первых, конкурируют между собой мо­тивационные установки (нереализованные или отложенные мотивы), во-вторых, в результате этой борьбы «конкуренты» не «уничтожаются», а выстраивается опреде­ленная последовательность выполнения намерения: одна мотивационная установ­ка снова превращается в мотив, в побуждение к действию, а другие на время так и остаются установками. Именно так мы понимаем иерархию мотивов, о которой пи­сал А. Н. Леонтьев; иерархизируются мотиваторы, а не мотивы в целом, и мотиваци­онные установки, а не устойчивые мотивы. В этом процессе главную роль играют ценностные установки человека: что ему кажется более существенным, главным не столько в данный момент, сколько в жизни вообще.

Очевидно, что истинная борьба мотивов возможна только тогда, когда противо­борствуют намерения двух и более людей, что, например, встречается в спорте, в научных коллективах (где решение одной и той же проблемы предлагается разными учеными с разных позиций, разными способами. Именно тогда встает вопрос о фор­мировании «коллективной мотивации»).

Надо отметить, что «борьба мотивов» может проходить как на сознательном, так и на бессознательном уровне. Последнее особенно характерно для органичес­ких потребностей (выявляется, какая из нужд пробьется на уровень сознания, если они возникают одновременно). Очевидно, борьба между ними осуществляет­ся по механизму доминанты: более сильный очаг возбуждения тормозит более сла­бый.

При «борьбе мотивов» человек может решать разные задачи: действовать или не действовать, быть или не быть, обещать или не обещать и т. д., т. е. сказать себе или другим «да» или «нет». Это соответствует внутреннему мотивационному конфликту типа «стремление - избегание» («и хочется, и колется»). Другая ситуация - дей­ствовать надо, но возникает вопрос - как. При этом в одном случае все способы удовлетворения потребности ясны, известны, но равнозначны. Это внутренний мо­тивационный конфликт «стремление - стремление». И если при первом типе кон­фликта выбранное действие обычно кажется более привлекательным, чем отвергну­тое, то при втором типе - менее привлекательным. Особенно сложен выбор, когда человек понимает, что «и так плохо, и так плохо», и ему приходится выбирать из нескольких зол меньшее. Это конфликт «избегание - избегание». В этом случае помогает сделать выбор внешнее воздействие, но это зависит от степени референт­ности (авторитетности) того, кто воздействует.

Когда выбор все-таки сделан, немедленно возникает состояние когнитивного дис­сонанса, стремление оправдать свой выбор. Обычным способом такого оправдания является переоценка альтернативы выбора: подчеркивание положительных черт выбранного объекта (или способа) удовлетворения потребности и негативных черт отвергнутого, и наоборот, преуменьшение негативных черт первого и положитель­ных второго (Д. Брэм ; Л. Фестингер ).

138 7. МОТИВ КАК СЛОЖНОЕ ИНТЕГРАЛЬНОЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ

В ряде случаев не совсем ясны перспективы и пути достижения цели, а ответ­ственность на человеке лежит большая (ошибочное решение может привести к на­казанию субъекта или гибели других людей). В этом случае борьба мотиваторов при формировании мотива может приводить к существенному психическому напряже­нию человека и не всегда вызывает уверенность в правильности принятого реше­ния. Для снятия этого напряжения могут использоваться разные способы: оттяги­вание принятия окончательного решения о цели, условное принятие цели, исполь­зование жребия, обращение за советом к другим людям, ссылка на то, что «все так делают», «сделаю один раз и больше не буду» и т. д. Многое зависит от решительно­сти человека как его личностной особенности. У нерешительных борьба аргументов в пользу принятия того или иного решения проходит дольше и мучительнее. Одина­ково сильные аргументы или потребности приводят к временному или окончатель­ному отказу от выбора и как бы парализуют волю.

Для последнего случая человек часто использует жребий. На роли жребия как вспомогательного средства выхода из тупика, созданного тем, что все альтернати­вы, влияющие на принятие решения, равноценны или их столько, что человек не в состоянии как следует оценить каждую, подробно останавливается Л. С. Выгот­ский (1983). Ссылаясь на приведенный Спинозой пример с ослом, испытывающим одновременно голод и жажду и находящимся на одинаковом расстоянии от пищи и воды, Л. С. Выготский замечает, что если на месте этого осла представить челове­ка, который должен погибнуть от голода и жажды из-за невозможности сделать выбор, то такого человека следовало бы считать не мыслящим существом, а по­стыднейшим ослом. Поведение человека в ситуации буриданова осла как раз пока­зывает различие между человеком и животным. Человек мыслит, т. е. познает со­здавшуюся ситуацию и ищет способ, который вывел бы из нее. Одним из таких способов и является жребий.

Австрийский философ и социолог О. Нейрат, как отмечает Л. С. Выготский, раз­вил положение об использовании вспомогательных средств в учение о так называе­мых вспомогательных мотивах (простейшей формой которых является жребий), роль которых заключается в том, чтобы воздействовать на собственное решение (вы­бор) при помощи нейтральных стимулов, приобретающих от этого значение и силу мотивов (в развиваемой мною концепции - мотиваторов, имеющих решающее зна­чение). Человек, например, заранее, для себя, оговаривает условие: если выпадет черная кость, то он сделает что-то намеченное, если белая - то не будет делать. Или как в примере К. Левина с человеком, находящимся в неведении относительно того, вернется ли в комнату и когда человек, с которым он имел дело. Затянувшееся ожидание и отсутствие информации приводят человека к мысли, что о нем забыли и нужно уходить. Однако он колеблется и преодолеть нерешительность в принятии решения - остаться или уйти - ему помогает брошенный на часы взгляд. Человек принимает решение уйти из комнаты, когда стрелка дойдет до определенной цифры. Следовательно, положение стрелки часов становится как бы вспомогательным мо­тиватором. Вариантов жребия - множество; можно сказать, что обращение к нему - это перевод ответственности за принимаемое решение с себя на внешнее обстоятельство.

Нельзя, однако, не заметить, что ряд примеров, приведенных Л. С. Выготским и якобы показывающих роль «вспомогательных мотивов» (внешних обстоятельств,

7.8. О КЛАССИФИКАЦИИ МОТИВОВ 139

добавочных стимулов), не совсем соответствуют описанному выше принятию реше­ния «что делать». Так, он приводит описание У. Джемса утреннего вставания чело­века с постели. Человек после пробуждения знает, что ему нужно встать, но его тянет полежать еще немного. Происходит, как считают упомянутые авторы, борьба мотивов. Оба мотива чередуются в сознании и сменяют друг друга. Помогает реше­ние встать на счет «три».

На первый взгляд здесь действительно происходит борьба понимания необходи­мости встать с желанием еще полежать (т. е. вроде бы человек тоже решает, что делать). Однако фраза «человек после пробуждения знает, что ему нужно встать» свидетельствует о том, что намерение встать у него уже имеется (т. е. он знает, что нужно делать), и речь идет только о том, когда встать, в какой отрезок времени, т. е. когда начать осуществление намерения. Следовательно, можно и должно говорить в данном примере не о формировании намерения (побуждения) встать, а об инициа­ ции действия вставания. Счет «три» придает человеку большую решимость, увели­чивает импульс инициации, проявление им волевого усилия, направленного на пре­одоление желания полежать. Такую же роль выполняет и положение стрелок часов в примере К. Левина.

Таким образом, внутренняя борьба связана с принятием решения не только о том, что делать, но и когда делать, в какой момент начать действие при наличии противоположного желания, тормозящего инициацию (запуск) нужного действия. В приведенном примере речь идет в общем о том же, что и в случае с человеком на вышке: он знает, что нужно прыгнуть в воду, намерен это сделать, но не решается осуществить свое намерение и оттягивает момент начала действия из-за испытыва­емого страха.

Волевая деятельность всегда состоит из определенных волевых действий, в которых содержатся все признаки и качества воли. Волевые действия бывают простые и сложные.

К простым относятся те, при которых человек без колебаний идет к намеченной цели, ему ясно, чего и каким путем он будет добиваться. Для простого волевого действия характерно то, что выбор цели, принятие решения на выполнение действия определенным способом осуществляются без борьбы мотивов.

В сложном волевом действии выделяют следующие этапы:

1. осознание цели и стремление достичь ее;

2. осознание ряда возможностей достижения цели;

3. появление мотивов, утверждающих или отрицающих эти возможности;

4. борьба мотивов и выбор;

5. принятие одной из возможностей в качестве решения;

6. осуществление принятого решения.

Этап "осознание цели и стремление достичь ее" не всегда сопровождается борьбой мотивов в сложном действии. Если цель задана извне и ее достижение обязательно для исполнителя, то ее остается только познать, сформировав у себя определенный образ будущего результата действия. Борьба мотивов возникает на данном этапе тогда, когда у человека есть возможность выбора целей, по крайней мере очередности их достижения. Борьба мотивов, которая возникает при осознании целей, – это не структурный компонент волевого действия, а скорее определенный этап волевой деятельности, частью которой выступает действие. Каждый из мотивов, прежде чем стать целью, проходит стадию желания (в том случае, когда цель выбирается самостоятельно). Желание – это существующие идеально (в голове человека) содержание потребности. Желать чего-либо – это прежде всего знать содержание побудительного стимула.

Поскольку у человека в любой момент имеются различные значимые желания, одновременное удовлетворение которых объективно исключено, то происходит столкновение противостоящих, несовпадающих побуждений, между которыми предстоит сделать выбор. Эту ситуацию и называют Борьбой мотивов. На этапе осознания цели и стремления достичь ее борьба мотивов разрешается выбором цели действия, после чего напряжение, вызванное борьбой мотивов на этом этапе, ослабевает.

Этап "осознание ряда возможностей достижения цели" – это собственно мыслительное действие, являющееся частью волевого действия, результат которого – установление причинно-следственных отношений между способами выполнения волевого действия в имеющихся условиях и возможными результатами.

На следующем этапе возможные пути и средства достижения цели соотносятся с имеющейся у человека системой ценностей, включающей убеждения, чувства, нормы поведения, ведущие потребности. Здесь каждый из возможных путей проходит обсуждение в аспекте соответствия конкретного пути системе ценностей данного человека.

Этап борьбы мотивов и выбора оказывается центральным в сложном волевом действии. Здесь, как и на этапе выбора цели, возможна конфликтная ситуация, связанная с тем, что человек принимает возможность легкого пути достижения цели (это понимание – один из результатов второго этапа), но в то же время в силу своих моральных чувств или принципов не может его принять. Другие пути являются менее экономичными (и это тоже человек понимает), но зато следование им больше соответствует системе ценностей человека.

Результатом разрешения этой ситуации является следующий этап – принятие одной из возможностей в качестве решения. Он характеризуется спадом напряжения, поскольку разрешается внутренний конфликт. Здесь уточняются средства, способы, последовательность их использования, т. е. осуществляется уточненное планирование. После этого начинается реализация намеченного на этапе осуществления принятого решения.

Этап осуществления принятого решения, однако, не освобождает человека от необходимости прилагать волевые усилия, и порой не менее значительные, чем при выборе цели действия или способов его выполнения, поскольку практическое осуществление намеченной цели опять же сопряжено с преодолением препятствий.

Результаты любого волевого действия имеют для человека два следствия: первое – это достижение конкретной цели; второе связано с тем, что человек оценивает свои действия и извлекает соответствующие уроки на будущее относительно способов достижения цели, затраченных усилий.

Одна из важнейших характеристик личности – степень независимости, самостоятельности и активности человека в достижении своих целей, развитие личной ответственности за происходящие с ним события. Впервые методы исследования этой характеристики разработаны в 60-х годах в США. Наиболее известной является шкала "локуса контроля" Д. Роттера. Эта шкала основана на положениях: люди различаются между собой по тому, где они локализуют контроль над значимыми для себя событиями. Возможны два локуса контроля и соответственно два типа людей:

1. Экстерналы – когда человек полагает, что происходящие с ним события являются результатом внешних сил, случая, обстоятельств, других людей и т. п.

2. Интерналы – когда человек интерпретирует значимые события как результат собственных усилий.

58.Волевые качества личности: сила воли, выдержка, самообладание, целеустремленность, инициативность, самостоятельность, решительность, последовательность, самоконтроль. Связь воли с процессами сознания. Волевое усилие.

Волевое свойство личности, проявляющееся в умении ставить и достигать общественно значимые цели, называется целеустремленностью. Ясность цели – основное достоинство целеустремленного человека.

Волевое свойство личности, которое проявляется в быстром и продуманном выборе цели, определении способов ее достижения, называется решительностью. Решительный человек всесторонне и глубоко обдумывает цели действия и способы их достижения, понимает важность принимаемого решения, отдает себе отчет в возможных последствиях.

Решительность – свойство личности, свидетельствующее о высоком уровне развития воли. Особенно отчетливо проявляется решительность в момент принятия цели, а также при осуществлении принятого решения. Не всем свойственна решительность высокого уровня. Раздвоенность мыслей, чувств – характерная особенность нерешительного человека.

Волевое свойство личности, которое проявляется в способности длительное время направлять и контролировать поведение в соответствии с намеченной целью, называется настойчивостью.

Человек, обладающий этим волевым свойством, постоянно держит в сознании поставленную задачу и строит свое поведение с таким расчетом, чтобы приблизить ее решение. Настойчивый человек правильно оценивает обстановку, находит в ней то, что помогает достижению цели. Он не только использует сложившиеся обстоятельства, но и сам создает их. Настойчивый человек может временно прекратить движение к цели, но делает это для того, чтобы впоследствии в более подходящих условиях продвинуться дальше. Он не останавливается перед неудачами, не поддается возникшему чувству сомнения, упрекам, а порой и противодействию других людей.

Выдержкой, или самообладанием, называют волевое свойство личности, которое проявляется в способности сдерживать психические и физические проявления, мешающие достижению цели.

Выдержка – свойство личности, в котором выражена и закреплена тормозная функция воли.

Волевое свойство личности, выраженное в умении по собственной инициативе ставить цели, находить пути ее достижения и практически выполнять принятые решения, называется самостоятельностью.

Самостоятельный человек без посторонней помощи вскрывает проблемную ситуацию, исходя из нее ставит цель. Он не ждет подсказки, указаний от других людей. Больше того, он активно отстаивает свою точку зрения, свое понимание задачи, цели и пути ее реализации. Он уверен в правильности принимаемого решения и энергично борется за его осуществление. Усамостоятельного человека сильно развита критическая сторона сознания.

Не только собственно феноменологическое представление о роли свободы в жизни человека делает актуальным вопрос о сущности, истоки, смысл данного явления. По мнению многих исследователей природы человеческого бытия, именно воля является одним из психологических феноменов, выделяющих человеческий способ существования как качественно новую форму бытия сущего. Когда же мы рассматриваем отдельный акт поведения или действия человека как процесс, который последовательно и постепенно разворачивается в пространстве и времени ее индивидуальной жизни, то воля возникает естественным компонентом данного процесса.

В.Вундт указывал, что свобода рождается в значительной степени с эмоционального источники, а истоки ее коренятся в природе чувств человека. Это особенно ярко проявляется в игре и процессах аффективных переживаний: вырастая в бурное, значительное переживания, они достигают какой-то высшей точки, когда человек, осознавая ситуацию, попадает в состояние колебания по поводу ожидаемых проявлений своих переживаний - получится аффект на пространство соответствующих внешних проявлений, будет охвачен во внутреннем плане. Наконец из всей гаммы чувств и переживаний вырастает более ровное, или более или менее интенсивное стремление индивида, которое и дает ядро того, что в широком смысле этого слова мы называем волей. Это стремление, желание, хотение возникает только там, где не все нам безразлично, где мир - предметы, люди, свойства, мысли, вопросы и др. - Окрашенные чувством в тот или иной цвет, который привлекает или отталкивает нас, возбуждает в нас положительный или отрицательный интерес. Когда это чувство влечения или отторжения устанавливается с полной определенностью, стабилизируется, и при этом ему не противостоит никакое другое чувство, направленное на тот же объект или связанное с ним так или иначе, то все это приводит к следованию беспрепятственно своему чувству и рождающемся ним желанию или стремлению. В психологии такой элементарный акт волеизъявления называют поездом.

Борьба мотивов и волевой акт.

Описанный процесс волеизъявления составляет идеализированную модель реальных процессов. Настоящая жизнь человека разворачивается в условиях, которые придают ей множество различных представлений и калейдоскоп эмоциональных переживаний. Поэтому человек довольно скоро познает так называемую борьбу мотивов, которая в психологическом плане формирует сферу того, что называют волей в более узком, собственном смысле слова. Мотив состоит из представлений (или идеи) и чувство, которое насыщает представление содержанием эмоциональным, чувственным; и вот в жизни одном представлению противостоит другое, поскольку соответствующие им чувства не всегда совместимы друг с другом, а часто находятся в отношениях более или менее резкого контраста. Имеющимся двух мотивов могут добавляться и другие, и в культурной жизни душа человека превращается в своего рода арену для борьбы между различными мотивами. Они очень разнообразны и могут составлять одну общую силу и таким путем облегчать принятия решения, а могут парализовать друг друга и вызвать то состояние, которое мы называем качанием, колебанием или нерешительностью.

Чем выше и сложнее духовная жизнь человека, тем богаче является ее мотивы, тем шире простор для их борьбы и различных содержательных сочетаний. Достаточно характерно явление, когда дети с первых своих шагов знакомятся с существованием разрешенного и неразрешенного и уже вынуждены переживать борьбу между желанием и осознанием недозволенности того или иного поступка, между необходимостью подчиниться определенным требованиям взрослого и страстным желанием сделать обратное. В такой атмосфере борьбы мотивов происходит большая часть сознательного духовной жизни человека. Иногда эта борьба может принимать прямо болезненного характера, когда индивид не находит выхода из того сочетания сил мотивов, сложившееся и не может решить, в какую сторону ему склониться, хотя нередко речь идет о каком-то мизерное вопрос.

Таким образом, волевой акт тесно связан с решимостью, которая становится основным признаком свободы в жизненном процессе индивида и заключается в чувстве активности, деятельности. Если попытаться разложить волевой процесс на составляющие и этапы его развертывания, то мы получим следующую картину: индивид с его конкретным душевным укладом, самочувствием, самооценкой и более или менее ясным осознанием своих интересов формирует определенные представления; эти представления будут на таком его душевном фоне конкретный эмоциональный тон; из совокупности представлений (или идей) и связанного с ними чувства рождаются мотивы; они вступают в зависимости от степени их противоречия, в более или менее интенсивную борьбу друг с другом, в результате которой индивид осуществляет выбор между ними, потом приходит решение, а оно осуществляется и завершается, естественно, актом действия. С педагогической точки зрения особенно важно отметить, что эта борьба мотивов и вопросы о сопоставлении, соотношение их сил решается человеком не только на почве естественного сочетания сил, то есть в упрощенной форме, но в эту борьбу вмешиваются духовные интересы, сросшиеся культурой, значительно усложняя и углубляя эту борьбу: они нередко приходят на помощь слабым мотивам и помогают им "одержать победу" над более сильными.

Вопрос о «борьбе мотивов» обсуждается в психологической литературе с конца прошлого века. В. Вундт (1897) связывал борьбу мотивов с процессом выбора, а В. Штерн (W. Stern, 1900) - с проявлением человеком решительности. А. Ф. Лазурский (1906) писал, что возбудителем борьбы мотивов можно считать такое стечение обстоятельств, при котором у человека наряду с одним каким-нибудь желанием или влечением, отличающимся значительной силой и стремящимся перейти в действие, возникают другие желания, противоположные первому, затрудняющие его осуществление (например, столкновение между чувством долга и любовью к близким, между желанием достигнуть какой-либо цели и страхом перед опасностью и т. д.).

А. Ф. Лазурский рассматривал борьбу мотивов как одно из проявлений психической задержки. Он подчеркивал, что внутренняя борьба - это такой процесс, в котором все важнейшие запросы и потребности человека выступают нередко с чрезвычайной яркостью. Очевидно, для него это имело принципиальное значение, так как он пишет:
Нередко приходится встречаться с недостаточным различением между борьбой мотивов и обдуманностью поступков или даже с полным отождествлением этих двух сторон волевого процесса. Действия и решения, которым предшествует выбор, иногда прямо называют обдуманными действиями. Такое отождествление... нельзя считать вполне правильным. Правда, между ними существует, несомненно, тесная зависимость, так как усиленная борьба мотивов может благоприятствовать более полному их обсуждению; но все же бывают случаи, когда оба названных качества не идут рука об руку. Иногда напряженная борьба стремления до того наполняет все сознание человека, до того сосредоточивает на себе всю его психическую энергию, что ему положительно нет времени обдумывать или соображать что бы то ни было. С другой стороны, есть немало таких людей, которые в высшей степени обстоятельно и благоразумно обсуждают и взвешивают все подробности предстоящего им поступка, а когда настанет час выбирать и действовать, поступают как придется, совершенно забывая при этом все свои прежние соображения, и бывают способны наделать большие глупости. Таким образом, если борьба мотивов может во многих случаях способствовать более подробным обсуждениям поступков, то обратное заключение далеко не всегда оказывается справедливым (с. 194).

Это замечание А. Ф. Лазурского справедливо, и его следует принимать во внимание, когда речь идет о сложной мотивации. Но, с другой стороны, он сам допускает, на наш взгляд, известное упрощение, чрезмерно сблизив борьбу мотивов и принятие решения. Альтернативный выбор не всегда означает борьбу мотивов, мотиваторов, потребностей. В этом отношении его ссылки на работу В. Штерна по определению дифференциальных порогов представляются некорректными: решительность-нерешительность человека при вынесении суждений не является прямым показателем борьбы мотивов.

Часто борьбу мотивов сводят к борьбе мышления (рассудка) с чувством; человек как бы раздваивается: «Ум говорит одно, а сердце (чувство) - другое». Если побеждает ум, то могут возникнуть отрицательные эмоции.

Как отмечает Н. Д. Левитов, словосочетание «борьба мотивов» вошло в традицию, что нельзя считать удачным; если его и сохранять, то как условный термин. Называя внутреннюю борьбу, возникающую перед принятием трудного решения, «борьбой мотивов», мы тем самым подчеркиваем безличностный характер этого состояния, пишет Н. Д. Левитов.

Дело фактически представляется так, как будто бы в сознании человека имеются независимые от личности и от самого сознания мотивы, имеющие определенную силу; эти мотивы сталкиваются, один вытесняет другой, и в результате этих столкновений получается решение. На самом деле то, что принято называть «борьбой мотивов», всегда является внутренней борьбой, или конфликтом личности. Не мотивы борются, а человек напряженно размышляет, сопоставляя разные мотивы, он борется сам с собой. Эта внутренняя борьба всегда отражает внешние, объективно данные противоречия, конфликты. Неудовлетворителен термин «борьба мотивов», - продолжает Н. Д. Левитов, - и потому, что он обедняет содержание тех психических состояний, которые возникают при трудностях принятий решения. Дело не только в том, чтобы отдать предпочтение какому-то мотиву, хотя это имеет очень существенное значение, но и в том, чтобы в нужный момент все необходимые мотивы имелись в сознании, и не только мотивы, но и цели и средства для достижения цели, между которыми надо делать выбор. Да и всегда ли делается выбор? Не бывает ли часто так, что решение принимается без всякого выбора, а для оправдания этого решения постфактум оно рационализируется (с, 172-173).

Нельзя не признать справедливость этих слов Н. Д. Левитова, хотя лучше было бы говорить о сопоставлении при размышлении не мотивов, а мотиваторов.

Л. П. Кичатинов тоже считает, что утвердившийся в нашей литературе термин «борьба мотивов» недостаточно точно отражает суть явления. Он употребляет этот термин в значении взаимопереходов мотивов вследствие переосмысления личностного значения деятельности. Таким образом, у него борьба мотивов превратилась в смену мотивов, что тоже не отражает суть явления: ведь смена мотивов может происходить и без всякой борьбы.

Имеются и другие взгляды на борьбу мотивов. А. А. Файзуллаев (1989) предпочитает говорить о блокировке личностью принятия мотива, М. В. Демин (1977) - о борьбе различных влечений и тенденций в мотиве (что, с моей точки зрения, ближе всего к истине), В. К. Вилюнас (1990) - о конкурирующих побуждениях. Все это свидетельствует, что «борются» в человеке различные доводы, установки, желания, влечения, т. е. различные компоненты мотива, а не мотивы в целом. Борьба идет в процессе мотивации, когда мотив еще не сформирован. Когда же он сформирован, то бороться уже нет надобности, его надо реализовывать, запускать в действие. «Побежденные» мотиваторы (доводы, аргументы, установки) уходят из поля сознания, вытесняются как ненужные в данной ситуации. Если же их вытеснить не удается, то человек, реализуя намерение, продолжает сомневаться в правильности своих действий и при появлении обстоятельств, усиливающих сомнение, может прервать выполнение задуманного.

Сказанное дает основание говорить о том, что можно сознательно действовать наперекор какому-то влечению, желанию (потребности), если доводы в пользу другой необходимости оказались сильнее, но нельзя действовать наперекор мотиву, как утверждает В. С. Мерлин, иначе это действие становится немотивированным.

Правда, имеются случаи, когда вроде бы можно говорить и о борьбе мотивов в целом, когда конкурировать начинают намерения. Так, может сложиться ситуация, когда долго откладывавшиеся намерения концентрируются в одном временном отрезке. В этом случае человек обычно заявляет: «Не знаю, что и делать, и это надо сделать, и это». Но если разобраться, то, во-первых, конкурируют между собой мотивационные установки (нереализованные или отложенные мотивы), во-вторых, в результате этой борьбы «конкуренты» не «уничтожаются», а выстраивается определенная последовательность выполнения намерения: одна мотивационная установка снова превращается в мотив, в побуждение к действию, а другие на время так и остаются установками. Именно так мы понимаем иерархию мотивов, о которой писал А. Н. Леонтьев; иерархизируются мотиваторы, а не мотивы в целом, и мотивационные установки, а не устойчивые мотивы. В этом процессе главную роль играют ценностные установки человека: что ему кажется более существенным, главным не столько в данный момент, сколько в жизни вообще.

Очевидно, что истинная борьба мотивов возможна только тогда, когда противоборствуют намерения двух и более людей, что, например, встречается в спорте, в научных коллективах (где решение одной и той же проблемы предлагается разными учеными с разных позиций, разными способами. Именно тогда встает вопрос о формировании «коллективной мотивации»).

Надо отметить, что «борьба мотивов» может проходить как на сознательном, так и на бессознательном уровне. Последнее особенно характерно для органических потребностей (выявляется, какая из нужд пробьется на уровень сознания, если они возникают одновременно). Очевидно, борьба между ними осуществляется по механизму доминанты: более сильный очаг возбуждения тормозит более слабый.

При «борьбе мотивов» человек может решать разные задачи: действовать или не действовать, быть или не быть, обещать или не обещать и т. д., т. е. сказать себе или другим «да» или «нет». Это соответствует внутреннему мотивационному конфликту типа «стремление - избегание» («и хочется, и колется»). Другая ситуация -действовать надо, но возникает вопрос - как. При этом в одном случае все способы удовлетворения потребности ясны, известны, но равнозначны. Это внутренний мотивационный конфликт «стремление - стремление». И если при первом типе конфликта выбранное действие обычно кажется более привлекательным, чем отвергнутое, то при втором типе - менее привлекательным. Особенно сложен выбор, когда человек понимает, что «и так плохо, и так плохо», и ему приходится выбирать из нескольких зол меньшее. Это конфликт «избегание - избегание»: В этом случае помогает сделать выбор внешнее воздействие, но это зависит от степени референтности (авторитетности) того, кто воздействует.

Когда выбор все-таки сделан, немедленно возникает состояние когнитивного диссонанса, стремление оправдать свой выбор. Обычным способом такого оправдания является переоценка альтернативы выбора: подчеркивание положительных черт выбранного объекта (или способа) удовлетворения потребности и негативных черт.Отвергнутого, и наоборот, преуменьшение негативных черт первого и положительных второго (Д. Брэм ).

В ряде случаев не совсем ясны перспективы и пути достижения цели, а ответственность на человеке лежит большая (ошибочное решение может привести к наказанию субъекта или гибели других людей). В этом случае борьба мотиваторов при формировании мотива может приводить к существенному психическому напряжению человека и не всегда вызывает уверенность в правильности принятого решения. Для снятия этого напряжения могут использоваться разные способы: оттягивание принятия окончательного решения о цели, условное принятие цели, использование жребия, обращение за советом к другим людям, ссылка на то, что «все так делают», «сделаю один раз и больше не буду» и т. д. Многое зависит от решительности человека как его личностной особенности. У нерешительных борьба аргументов в пользу принятия того или иного решения проходит дольше и мучительнее. Одина-ково сильные аргументы или потребности приводят к временному или окончательному отказу от выбора и как бы парализуют волю.

Для последнего случая человек часто использует жребий. На роли жребия как вспомогательного средства выхода из тупика, созданного тем, что все альтернативы, влияющие на принятие решения, равноценны или их столько, что человек не в состоянии как следует оценить каждую, подробно останавливается Л. С. Выготский (1983). Ссылаясь на приведенный Спинозой примере ослом, испытывающим одновременно голод и жажду и находящимся на одинаковом расстоянии от пищи и воды, Л. С. Выготский замечает, что если на месте этого осла представить человека, который должен погибнуть от голода и жажды из-за невозможности сделать выбор, то такого человека следовало бы считать не мыслящим существом, а постыднейшим ослом. Поведение человека в ситуации буриданова осла как раз показывает различие между человеком и животным. Человек мыслит, т. е. познает со-здавшуюся ситуацию и ищет способ, который вывел бы из нее. Одним из таких способов и является жребий.

Австрийский философ и социолог О. Нейрат, как отмечает Л. С. Выготский, развил положение об использовании вспомогательных средств в учение о так называемых вспомогательных мотивах (простейшей формой которых является жребий), роль которых заключается в том, чтобы воздействовать на собственное решение (выбор) при помощи нейтральных стимулов, приобретающих от этого значение и силу мотивов (в развиваемой мною концепции - мотиваторов, имеющих решающее значение). Человек, например, заранее, для себя, оговаривает условие: если выпадет черная кость, то он сделает что-то намеченное, если белая - то не будет делать. Или как в примере К. Левина с человеком, находящимся в неведении относительно того, вернется ли в комнату и когда человек, с которым он имел дело. Затянувшееся ожидание и отсутствие информации приводят человека к мысли, что о нем забыли и нужно уходить. Однако он колеблется и преодолеть нерешительность в принятии решения - остаться или уйти - ему помогает брошенный на часы взгляд. Человек принимает решение уйти из комнаты, когда стрелка дойдет до определенной цифры. Следовательно, положение стрелки часов становится как бы вспомогательным мотиватором. Вариантов жребия - множество; можно сказать, что обращение к нему - это перевод ответственности за принимаемое решение с себя на внешнее обстоятельство.

Нельзя, однако, не заметить, что ряд примеров, приведенных Л. С. Выготским и якобы показывающих роль «вспомогательных мотивов» (внешних обстоятельств, добавочных стимулов), не совсем соответствуют описанному выше принятию решения «что делать». Так, он приводит описание У. Джемса утреннего вставания человека с постели. Человек после пробуждения знает, что ему нужно встать, но его тянет полежать еще немного. Происходит, как считают упомянутые авторы, борьба мотивов. Оба мотива чередуются в сознании и сменяют друг друга. Помогает решение встать на счет «три».

На первый взгляд здесь действительно происходит борьба понимания необходимости встать с желанием еще полежать (т. е. вроде бы человек тоже решает, что делать). Однако фраза «человек после пробуждения знает, что ему нужно встать» свидетельствует о том, что намерение встать у него уже имеется (т. е. он знает, что нужно делать), и речь идет только о том, когда встать, в какой отрезок времени, т. е. когда начать осуществление намерения. Следовательно, можно и должно говорить в данном примере не о формировании намерения (побуждения) встать, а об инициации действия вставания. Счет «три» придает человеку большую решимость, увеличивает импульс инициации, проявление им волевого усилия, направленного на преодоление желания полежать. Такую же роль выполняет и положение стрелок часов в примере К. Левина.

Таким образом, внутренняя борьба связана с принятием решения не только о том, что делать, но и когда делать, в какой момент начать действие при наличии противоположного желания, тормозящего инициацию (запуск) нужного действия. В приведенном примере речь идет в общем о том же, что и в случае с человеком на вышке: он знает, что нужно прыгнуть в воду, намерен это сделать, но не решается осуществить свое намерение и оттягивает момент начала действия из-за испытываемого страха.