Оборзение слепого кота. Катынь: расстрел польских офицеров. История трагедии в Катыни
Правда о Катыни
После позорно провалившегося похода на Варшаву, предпринятого одержимым троцкистской идеей мирового революционного пожара Тухачевским, к буржуазной Польше от Советской России отошли по Рижскому мирному договору 1921 года западные земли Украины и Белоруссии, а это скоро привело к насильственному ополячиванию населения столь нежданно-негаданно на халяву приобретённых территорий: к закрытию украинских и белорусских школ; к превращению православных церквей в католические костёлы; к экспроприации у крестьян плодородных земель и к передаче их польским помещикам; к беззаконию и произволу; к гонениям на национальной и религиозной почве; к жестокому подавлению любых проявлений народного недовольства.
Поэтому нахлебавшиеся буржуазного великопольского беспредела, истосковавшиеся по большевистской социальной справедливости и подлинной свободе западные украинцы и белорусы, как своих освободителей и избавителей, как родных, встречали Красную Армию, когда та пришла в их края 17 сентября 1939 года, и все её действия по освобождению Западной Украины и Западной Белоруссии продолжались 12 дней.
Польские воинские части и соединения войск, почти не оказывая сопротивления, сдавались в плен. Польское правительство Козловского, удравшее в Румынию накануне взятия Гитлером Варшавы, фактически предало свой народ, а новое эмигрантское правительство Польши во главе с генералом В. Сикорским было сформировано в Лондоне 30 сентября 1939 года, т. е. спустя две недели после национальной катастрофы.
К моменту вероломного нападения фашистской Германии на СССР в советских тюрьмах, лагерях и местах ссылки содержалось 389 тыс.382 поляка. Из Лондона очень внимательно следили за судьбой польских военнопленных, которые использовались, в основном, на дорожно-строительных работах, так что если бы они были расстреляны органами Советской власти весной 1940 года, как об этом протрубила на весь мир лживая геббельсовская пропаганда, это стало бы своевременно известно через дипломатические каналы и вызвало бы большой международный резонанс.
К тому же Сикорский, добиваясь сближения с И. В. Сталиным, стремился выставить себя в наилучшем свете, играл роль друга Советского Союза, что опять же исключает вероятность «кровавой расправы», «учинённой» большевиками над польскими военнопленными весной 1940 года. Ничто не указывает на наличие исторической ситуации, которая могла бы явиться стимулом для проведения подобной акции советской стороной.
В то же время у немцев такой стимул в августе - сентябре 1941 года возник после того, как советский посол в Лондоне Иван Майский заключил с поляками 30 июля 1941 года договор о дружбе между двумя правительствами, в соответствии с которым генерал Сикорский должен был сформировать из военнопленных соотечественников в России армию под командованием военнопленного польского генерала Андерса для участия в боевых действиях против Германии. Вот это-то и было для Гитлера стимулом к ликвидации военнопленных поляков, как врагов германской нации, которые, как он знал, были уже амнистированы Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 августа 1941 года - 389 тыс. 41 поляк, в том числе и будущие жертвы немецко-фашистских злодеяний, расстрелянные в Катынском лесу.
Процесс формирования Национальной польской армии под командованием генерала Андерса шёл полным ходом в Советском Союзе, и в количественном отношении она за полгода достигла 76 тыс.110 человек.
Однако, как выяснилось впоследствии, Андерс получил инструкцию от Сикорского: «России ни в коем случае не помогать, а использовать ситуацию с максимальной выгодой для польской нации». Одновременно Сикорский убеждает Черчилля в целесообразности переброски армии Андерса на Ближний Восток, о чём английский премьер пишет И. В. Сталину, и вождь даёт своё добро, причём не только на эвакуацию в Иран самой армии Андерса, но также и членов семей военнослужащих в количестве 43 тыс.755 человек. И Сталину, и Гитлеру было ясно, что Сикорский ведёт двойную игру. По мере того, как возрастала напряжённость в отношениях между Сталиным и Сикорским, происходило потепление между Гитлером и Сикорским. Советско-польская «дружба» завершилась откровенным антисоветским заявлением главы польского эмигрантского правительства от 25 февраля 1943 года, где говорилось, что оно не желает признать исторические права украинского и белорусского народов на объединение в своих национальных государствах». Иными словами, налицо был факт наглых притязаний польского эмигрантского правительства на советские земли - Западную Украину и Западную Белоруссию. В ответ на это заявление И. В. Сталин сформировал из поляков, лояльных Советскому Союзу, дивизию имени Тадеуша Костюшко численностью 15 тысяч человек. В октябре 1943 года она уже сражалась плечом к плечу с Красной Армией.
Для Гитлера это заявление явилось сигналом к взятию реванша за проигранный им коммунистам Лейпцигский процесс по делу о поджоге рейхстага, и он активизирует деятельность полиции и гестапо Смоленщины по организации катынской провокации.
Уже 15 апреля Германское информбюро передало по берлинскому радио, что немецкие оккупационные власти обнаружили в Катыни близ Смоленска могилы 11 тысяч польских офицеров, расстрелянных еврейскими комиссарами. На следующий день Советское информбюро разоблачило кровавую махинацию гитлеровских палачей, а 19 апреля газета «Правда» в передовой статье писала: «Гитлеровцы изобретают каких-то еврейских комиссаров, якобы участвовавших в убийстве 11 тысяч польских офицеров. Опытным мастерам провокации нетрудно придумать несколько фамилий никогда не существовавших людей. Таких «комиссаров», как Лев Рыбак, Авраам Борисович, Павел Броднинский, Хаим Финберг, названных германским информационным бюро, немецко-фашистские жулики просто выдумали, так как подобных «комиссаров» ни в Смоленском отделении ГПУ, ни вообще в органах НКВД не было и нет».
28 апреля 1943 года в «Правде» была опубликована «нота Советского правительства о решении прервать отношения с Польским правительством», в которой, в частности, говорилось, что «эта враждебная кампания против Советского государства предпринята Польским правительством для того, чтобы путём использования гитлеровской клеветнической фальшивки произвести нажим на Советское правительство с целью вырвать у него территориальные уступки за счёт интересов Советской Украины, Советской Белоруссии и Советской Литвы».
Сразу же после изгнания немецко-фашистских захватчиков из Смоленска (25 сентября 1943 года) И. В. Сталин посылает на место преступления специальную комиссию по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров. В состав комиссии входили: член Чрезвычайной Государственной комиссии (ЧГК занималась расследованием злодеяний гитлеровцев на оккупированных территориях СССР и скрупулёзно подсчитывала ущерб, причинённый ими - Л. Б. ), академик Н. Н. Бурденко (председатель Спецкомиссии по Катыни), члены ЧГК: академик Алексей Толстой и митрополит Николай, председатель Всеславянского комитета, генерал-лейтенант А. С. Гундоров, председатель исполкома Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца С. А. Колесников, нарком просвещения СССР, академик В. П. Потёмкин, начальник Главного военно-санитарного управления РККА генерал-полковник Е. И. Смирнов, председатель Смоленского облисполкома Р. Е. Мельников. Для выполнения поставленной перед нею задачи комиссия привлекла лучших судебно-медицинских экспертов страны: главного судмедэксперта Наркомздрава СССР, директора НИИ судебной медицины В. И. Прозоровского, зав. кафедрой судебной медицины 2-го Московского мединститута В. М. Смольянинова, старших научных сотрудников НИИ судебной медицины П. С. Семеновского и М. Д. Швайкову, главного патолога фронта, майора медицинской службы, профессора Д. Н. Выропаева.
Денно и нощно, не покладая рук, в течение четырёх месяцев авторитетная комиссия добросовестно исследовала детали «Катынского дела». 26 января 1944 года во всех центральных газетах было опубликовано убедительнейшее сообщение специальной комиссии, которое камня на камне не оставило от гитлеровского мифа о Катыни и раскрыло перед всем миром подлинную картину злодеяний немецко-фашистских захватчиков в отношении польских военнопленных офицеров.
Однако в самый разгар «холодной войны» Конгресс США вновь предпринимает попытку реанимировать «Катынский вопрос», даже создаёт т. н. «Комиссию по расследованию «Катынского дела» во главе с конгрессменом Мэдденом.
3-го марта 1952 года «Правда» опубликовала ноту Госдепартаменту США от 29 февраля 1952 г., где, в частности, говорилось: «…возбуждение вопроса о Катынском преступлении через восемь лет после заключения официальной комиссии может преследовать лишь цель оклеветать Советский Союз и реабилитировать таким образом общепризнанных гитлеровских преступников (характерно, что специальная «катынская» комиссия Конгресса США была создана одновременно с утверждением ассигнования 100 миллионов долларов на диверсионно-шпионскую деятельность в ПНР - Л. Б. ).
К ноте был приложен вновь опубликованный в «Правде» от 3 марта 1952 года полный текст сообщения комиссии Бурденко, собравшей обширный материал, полученный в результате подробного исследования извлечённых из могил трупов и тех документов и вещественных доказательств, которые были обнаружены на трупах и в могилах. Одновременно спецкомиссия Бурденко произвела опрос многочисленных свидетелей из местного населения, показаниями которых точно устанавливаются время и обстоятельства преступлений, совершённых немецкими оккупантами.
Прежде всего в сообщении даётся справка о том, что представляет собой Катынский лес.
«Издавна Катынский лес был излюбленным местом, где население Смоленска обычно проводило праздничный отдых. Окрестное население пасло скот в Катынском лесу и заготовляло для себя топливо. Никаких запретов и ограничений доступа в Катынский лес не существовало.
Ещё летом 1941 года в этом лесу находился пионерлагерь Промстрахкассы, который был свёрнут лишь в июле 1941 года с захватом Смоленска немецкими оккупантами, лес стал охраняться усиленными патрулями, во многих местах появились надписи, предупреждавшие, что лица, входящие в лес без особого пропуска, подлежат расстрелу на месте.
Особенно строго охранялась та часть Катынского леса, которая именовалась «Козьи горы», а также территория на берегу Днепра, где на расстоянии 700 метров от обнаруженных могил польских военнопленных находилась дача - дом отдыха Смоленского управления НКВД. По приходе немцев на этой даче расположилось немецкое военное учреждение, скрывавшееся под условным наименованием «Штаб 537-го строительного батальона» (которое фигурировало и в документах Нюрнбергского процесса - Л. Б. ).
Из показаний крестьянина Киселёва, 1870 года рождения: «Офицер заявил, что по имеющимся в гестапо сведениям, сотрудники НКВД в 1940 году на участке «Козьих гор» расстреляли польских офицеров, и спросили меня, какие я могу дать по этому поводу показания. Я ответил, что вообще никогда не слыхал, чтобы НКВД производило расстрелы в «Козьих горах», да и вряд ли это вообще возможно, объяснил я офицеру, так как «Козьи горы» совершенно открытое многолюдное место и, если бы там расстреливали, то об этом бы знало всё население близлежащих деревень…».
Киселёв и другие рассказали, как из них буквально выбивали резиновыми дубинками и угрозами расстрела ложные показания, потом фигурировавшие в великолепно изданной германским МИДом книге, в которой были помещены сфабрикованные немцами материалы по «Катынскому делу». Кроме Киселёва, в этой книге были названы в качестве свидетелей Годезов (он же Годунов), Сильверстов, Андреев, Жигулёв, Кривозёрцев, Захаров.
Комиссией Бурденко было установлено, что Годезов и Сильверстов умерли в 1943 г., до освобожденя Смоленской области Красной Армией. Андреев, Жигулёв и Кривозёрцев ушли с немцами. Последний из названных немцами «свидетелей» - Захаров, работавший при немцах старостой в деревне Новые Батеки, рассказал комиссии Бурденко, что его сначала избили до потери сознания, а потом, когда он пришёл в себя, офицер потребовал подписать протокол допроса и он, смалодушничав, под воздействием побоев и угроз расстрела дал ложные показания и подписал протокол.
Гитлеровское командование понимало, что для такой крупномасштабной провокации «свидетелей» явно маловато. И оно распространило среди жителей Смоленска и окрестных деревень «Обращение к населению», которое было помещено в издававшейся немцами в Смоленске газете «Новый путь» (№ 35 (157) от 6 мая 1943 г.: «Вы можете дать данные про массовое убийство, совершённое большевиками в 1940 г. над пленными польскими офицерами и священниками (? - это что-то новое - Л. Б. ) в лесу «Козьи горы», около шоссе Гнездово - Катынь. Кто наблюдал автотранспорт от Гнездово в «Козьи горы» или кто видел, или слышал расстрелы? Кто знает жителей, которые могут рассказать об этом? Каждое сообщение будет вознаграждено».
К чести советских граждан, на награду за дачу нужных немцам ложных показаний по Катынскому делу не клюнул никто.
Из обнаруженных судмедэкспертами документов, относящихся ко второй половине 1940 и весне - лету 1941 г., заслуживают особое внимание следующие:
1. На трупе № 92.
Письмо из Варшавы, адресованное Красному Кресту в ЦБ военнопленных, - Москва, ул. Куйбышева, 12. Письмо написано на русском языке. В этом письме Софья Зигонь просит сообщить местопребывание её мужа, Томаша Зигоня. Письмо датировано 12.09. 1940 г. На конверте штамп - «Варшава. 09.1940» и штамп - «Москва, почтамт, 9 экспедиция, 8.10. 1940 г.», а также резолюция красными чернилами «Уч. установить лагерь и направить для вручения - 15.11.40 г». (Подпись неразборчива).
2. На трупе № 4
Почтовая открытка, заказная № 0112 из Тарнополя с почтовым штемпелем «Тарнополь 12. 11.40 г.» Рукописный текст и адрес обесцвечены.
3. На трупе № 101.
Квитанция № 10293 от 19. 12.39 г., выданная Козельским лагерем о приёме от Левандовского Эдуарда Адамовича золотых часов. На обороте квитанции имеется запись от 14 марта 1941 г. о продаже этих часов «Ювелирторгу».
4. На трупе № 53.
Неотправленная почтовая открытка на польском языке с адресом: Варшава, Багателя, 15, кв. 47, Ирине Кучинской. Датирована 20 июня 1941 года.
Надо сказать, что готовясь к своей провокации, немецкие оккупационные власти для работ по разрытию могил в Катынском лесу, извлечению оттуда изобличающих их документов и вещественных доказательств, использовали до 500 русских военнопленных, которые после выполнения этой работы были немцами расстреляны.
Из сообщения «Специальной Комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров»: «Выводы из свидетельских показаний и судебно-медицинской экспертизы о расстреле немцами военнопленных поляков осенью 1941 года, полностью подтверждаются вещественными доказательствами и документами, извлечёнными из «Катынских могил».
Это и есть правда о Катыни. Неопровержимая правда факта.
На минувшей неделе в редакции газеты «Правда» состоялся круглый стол под названием «Правда о Катыни», на котором ваш покорный слуга не смог присутствовать по целому ряду чисто технических причин. Но, считая разоблачение катынской лжи важнейшей задачей, публикую важнейшие прозвучавшие там доклады.
Лживые обвинения должны быть сняты с нашей страны, и наш долг - помогать торжеству правды всеми силами.
Научно-исторические и политико-правовые аспекты
Катынских событий, Катынского расстрела и Катынского дела
Раздел 1
Обзор официальных российских версий Катынской трагедии
В настоящее время в Российской Федерации вполне официально, на уровне высших органов государственной власти, существуют три полностью взаимоисключающие друг друга версии Катынской трагедии. Все эти три официальные версии являются политически ангажированными и манипулятивными в информационном отношении, более того, – откровенно фальсифицированными по целому ряду принципиальных документов и исторических фактов, положенных в их основу. В связи с этим ни одну из официальных версий Катынской трагедии нельзя признать исторически достоверной и отвечающей общепринятымлогическим, эмпирическим и социокультурнымкритериям научности.
Версия №1 . «Общеизвестно-юридическая версия» , которой придерживается судебная ветвь российской власти. 14 февраля 2012 г. эта версия была в очередной раз юридически подтверждена решением Тверского районного суда гор. Москвы по иску внука Сталине Евгения Джугашвили к Государственной Думе ФС РФ. Данная версия основывается на итоговом «Сообщении…» комиссии Бурденко от 25 января 1944 г. и приговоре Международного военного трибунала от 1 октября 1946 г.Парадокс состоит в том, что мало кто в России вообще догадывается, что именно эта версия в сугубо юридическом смысле является «общеизвестной», и что именно она порождает на территории Российской Федерации правовые последствия в случае возникновения юридических коллизий, связанных с Катынской трагедией.
Согласно «общеизвестно-юридической» версии, в Козьих горах захоронены 11.000 военнопленных польских офицеров и рядовых военнослужащих из Козельского, Старобельского и Осташковского лагерей, расстрелянных нацистами в сентябре 1941 г. Судьба польских полицейских из Осташковского лагеря в рамках «общеизвестно-юридической» версии не рассматривается. Также важно отметить, что «общеизвестно-юридическая версия» всячески избегает выявления, обсуждения и критического осмысления конкретных исторических и юридических фактов, связанных с местами и обстоятельствами пребывания на территории СССР будущих жертв Катынского расстрела в период с конца весны 1940 г. и до начала Великой Отечественной войны.
Версия №2 . «Публично-политическая версия» , которой придерживается высшая российская законодательная власть в лице Государственной Думы, а также представители других ветвей российской государственной власти, когда они выступают с публичными политическими заявлениями, не порождающими правовых последствий. «Публично-политической версии» основывается на итогах немецких эксгумаций 1943 г. и выводах американской «комиссии Мэддена» 1951-52 гг., слегка подредактированных и ситуативно подогнанных в 1987-91 гг. группой Горбачева-Яковлева, доминировавшей в тот период в высшем советском руководстве, под их текущие политические задачи того периода. Наиболее известным политическим документом, в котором излагается данная версия, является заявление Государственной Думы «О Катынской трагедии и ее жертвах» от 26 ноября 2010 года.
Согласно «публично-политической версии», в апреле-мае 1940 года на территории СССР на основании мифического надправового решения Политбюро ЦК ВКП(б) и преступных постановлений некой незаконной «специальной тройки НКВД» были расстреляны 14.552 польских военнопленных: 4.421 военнопленный польский офицер из Козельского лагеря – в Козьих горах под Смоленском, 3.820 военнопленный офицер из Старобельского лагеря – в харьковских Пятихатках, 6.311 военнопленных полицейских из Осташковского лагеря – в Медном под Калинином. Кроме того, на основании постановлений этой же «специальной тройки НКВД» тогда же были якобы расстреляны 3.435 заключенных граждан Польши из тюрем Западной Украины и 3.870 заключенных из тюрем Западной Белоруссии.
Версия №3. «Официально-правовая версия» , которой придерживается исполнительная ветвь российской власти в лице Минюста, Генеральной прокуратуры и других правоохранительных органов в ситуациях, порождающих правовые последствия, особенно, если эти последствия – международно-правовые. Данная версия основывается на окончательных итогах 14,5-летнего расследования «катынского» уголовного дела №159 российской Главной военной прокуратурой в 1990—2004 гг.
Согласно «официально-правовой версии», в Козьих горах захоронены не менее 1.380 расстрелянных польских военнопленных, в харьковских Пятихатках — не менее 180 расстрелянных польских офицеров, а в Медном под Тверью — не менее 243 расстрелянных польских полицейских. Но при этом, согласно этой же версии, ни один из 14.442 польских военнопленных, отправленных в апреле-мае 1940 г. из Козельского, Старобельского и Осташковского лагерей, весной 1940 года на территории СССР расстрелян не был и все они в юридическом отношении продолжают считаться пропавшими без вести. Наиболее полно данная версия изложена в постановлении Главной военной прокуратуры о прекращении «катынского» уголовного дела №159 и в четырёх меморандумах Российской Федерации в Европейский суд по правам человека за подписью заместителя министра юстиции России Георгия Матюшкина – от 19 марта и 13 октября 2010 г., 30 ноября 2012 г. и 17 января 2013 г.
Следует особо подчеркнуть, что три указанные выше официальные версии противоречат друг другу и являются взаимоисключающими не в каких-то мелких или второстепенных деталях, а по принципиальным фактам и обстоятельствам Катынской трагедии. Одновременное присутствие в официальном политическом пространстве Российской Федерации трёх взаимоисключающих политических позиций высших органов государственной власти по исторической проблеме огромной международно-правовой значимости иначе, как «политической шизофренией», назвать невозможно.
Раздел 2
Научно-историческая версия Катынской трагедии
Версия №4. «Научно-историческая версия» , которой придерживаются участники международного интернет-проекта «Правда о Катыни» и наиболее добросовестные представители российского и международного научного сообщества. Данная версия основывается на всей совокупности выявленных на сегодняшний день исторических и юридических источников достоверных сведений о Катынских событиях, Катынском расстреле и Катынском деле – включая «общеизвестно-юридическую», «публично-политическую» и «официально-правовую» версии Катынской трагедии.
Важно отметить, что «научно-историческая» версия в данный момент не является целостной и окончательной, поскольку основной массив источников по Катынской трагедии в Российской Федерации, Польше, США и других странах находится на секретном хранении и в свободный научный оборот не введен. По мере рассекречивания и ввода в научный оборот подлинных архивных документов об истинных обстоятельствах Катынской трагедии, «научно-историческая версия» в будущем неизбежно будет уточняться и дополняться.
Из-за тотального засекречивания подлинных документов и свидетельств об истинных обстоятельствах Катынской трагедии, сторонникам «научно-исторической» версии приходится использовать весь доступный арсенал прямых и косвенных научных методов исторического исследования, включая методы логических рассуждений «по аналогии» и «от противного», критический анализ мемуаристики, публицистики, беллетристики, заведомо менее достоверных, чем архивные документы, и даже обращаться к такому экзотическому историческому источнику, как фольклор.
Важнейшей особенностью «научно-исторической версии» является методологическое разделение Катынской трагедии на три совершенно разные исторические проблемы, лишь опосредованно связанные друг с другом причинно-следственными связями – «Катынские события», «Катынский расстрел» и «Катынское дело».
Катынские события – это осуждение в 1940 году на территории СССР к различным лагерным срокам примерно 25-26.000 граждан бывшей Польши в так называемом «особом порядке судопроизводства», решениями Комиссии по следственным делам НКВД и Прокурора СССР (более известной под жаргонным названием «двойка») и последующие события 1940-47 гг., связанные с их пребыванием в исправительно-трудовых лагерях НКВД СССР. Согласно устному свидетельству бывшего члена Политбюро ЦК ВКП(б) Л.М.Кагановича, данному им в 1985 г., помимо приговоренных к лагерным срокам польских преступников и социально опасных лиц, в рамках Катынских событий на территории СССР в 1940 г. было также расстреляно 394 особо опасных преступника из числа бывших польских граждан.
Катынский расстрел – это массовый расстрел немецкими оккупационными властями 11.000 военнопленных и интернированных польских граждан в сентябре 1941 г. в Катынском лесу близ Смоленска. В научно-историческом отношении более правильно говорить о «Катынских расстрелах» (во множественном числе!),поскольку массовые расстрелы польских граждан проводились немецкими оккупационными властями не только в Козьих горах, но и, как минимум, в пяти других местах Смоленской области, и совершались на протяжении более года – с июля 1941 г. по сентябрь 1942 г.Часть трупов расстрелянных в 1941-42 гг. в других местах Смоленской области граждан бывшей Польши позднее была перезахоронена в Козьи горы, часть – оставлена в могилах на местах расстрелов. Суммарное число погребенных в Козьих горах польских граждан в настоящее время оценивается приблизительно в 12.000 человек, а общее число польских граждан, жертв «катынских» расстрелов на территории Смоленского и Краснинского районов Смоленской области, – более чем в 15.000 человек.
Согласно «научно-исторической версии» Катынской трагедии, большинство из 12.000 захороненных в Козьих горах польских граждан составляют осужденные офицеры из Козельского и Старобельского лагерей военнопленных, интернированные немецкими войсками в июле 1941 г. на лагпунктах Вяземлаге западнее Смоленска. Кроме них, в Козьих горах захоронены расстрелянные военнопленные польские офицеры пленения сентября 1939 г. из немецких офлагов в Западной Европе, польские гражданские лица и рядовые солдаты, интернированные на лагпунктах Вяземлага в июле 1941 г., и около 200-300 военнослужащих германского вермахта силезской, кашубской и мазурской национальностей, расстрелянных германскими военными властями за воинские преступления в 1942 году. Примерно 10% интернированных немецкими войсками в июле 1941 г. польских офицеров смогли избежать Катынского расстрела, поскольку согласились принять присягу на верность Адольфу Гитлеру и поступить на службу в вермахт. В конечном итоге немцы вывезли их в свои «офлаги» в Западной Европе, в которых они просидели до конца войны.
Согласно «научно-исторической» версии Катынских событий и Катынского расстрела, военнопленных польских полицейских из Осташковского лагеря вообще никто не расстреливал — ни немцы, ни сотрудники НКВД. Значительное их число умерло в советских исправительно-трудовых лагерях от естественных причин в 1940-47 гг. Однако очень многие из них (несколько тысяч человек) дожили до освобождения и смогли в 1940-50-е годы вернуться к своим родственникам в Польше, Западной Украине и Западной Белоруссии.
Катынское дело – это крупномасштабная спецпропагандистская операция нацистских спецслужб, начатая ими в апреле 1943 г., продолженная американской «комиссией Мэддена» в 1951-52 гг. и возобновленная в 1987-92 гг. группой Горбачева-Яковлева в советском руководстве.Фальсификация Катынского дела продолжается по сегодняшний день.
Раздел 3
Юридическая подоплёка Катынских событий,
Катынского расстрела и Катынского дела
Исходной точкой начала юридической процедуры, приведшей в конечно итоге к Катынской трагедии, в рамках научно-исторической версии предлагается считать дату принятия Политбюро ЦК ВКП(б) политического решения об осуждении военнопленных Осташковского лагеря к исправительно-трудовым работам приговорами Особого совещания при НКВД СССР.В том, что такое решение Политбюро существовало, нет ни малейших сомнений. Никакая другая властная инстанция Советского Союза не обладала в тот период полномочиями для принятия решения столь высокой степени международно-политической значимости. Наиболее вероятно, что данное решение было принято Политбюро 3 декабря 1939 года – одновременно с принятием решения об аресте всех взятых на учет офицеров бывшей польской армии.
Второй важнейшей «узловой» точкойюридической подоплёки Катынских событий является решение Политбюро ЦК ВКП(Б) от 5 марта 1940 года об осуждении польских военнопленных из Осташковского, Старобельского и Козельского лагерей, а также заключенных из тюрем Украины и Белоруссии в так называемом «особом порядке» – приговорами Комиссии по следственным делам НКВД и Прокурора СССР («двойки»). Именно это политическое решение послужило началом собственно самих Катынских событий.Факт осуждения на территории СССР в 1940 году около 25-26.000 граждан бывшей Польши приговорами Комиссии по следственным делам НКВД и Прокурора СССР можно считать полностью установленным в историческом отношении даже в отсутствие самих приговоров «двойки». Факт осуждения «катынских поляков» именно этим чрезвычайным судом СССР подтверждается тем, что термин «Комиссия» (с большой буквы!) неоднократно упоминается в служебной переписке НКВД, связанной с осуждением польских военнопленных и арестованных весной-летом 1940 г., а система нумерации «списков на отправку» военнопленных аналогична системе нумерации протоколов заседаний «двойки», на которых выносились приговоры «катынским полякам». Всего Комиссией по следственным делам НКВД и Прокурора СССР было вынесено 74 групповых приговора «катынским полякам». Первый из них датирован 1 апреля, последний – 14 декабря 1940 года. Кроме того, следует подчеркнуть, что сам уголовно-процессуальный термин «особый порядок» неразрывно связан именно с деятельностью «двойки».
Третьей «узловой» юридической точкой Катынской трагедии стала частичная, (так называемая, «военная») амнистия от 12 июля 1941 г. Точнее, факт её распространения на осужденных польских офицеров из Вяземлага и факт её нераспространения на осужденных польских полицейских из Маткожненского лагеря и расположенных по соседству лагпунктах бывшего Белтбалтлага. Оба этих факта сыграли весьма драматическую роль в судьбе осужденных польских военнопленных. Осужденные польские офицеры из Вяземлага после 12 июля 1941 г. были расконвоированы и поэтому не подлежали принудительному конвоированию в порядке УСКВ-39 («Устава службы конвойных войск НКВД СССР»). При этом добровольную эвакуацию в советский тыл они просаботировали, в результате чего попали в немецкий плен, где спустя несколько недель и были расстреляны.Осужденные польские полицейские из-за своей попытки вооруженного восстания в Маткожлаге весной 1941 г. были признаны «антисоветски ныне настроенными», в результате чего на них не была распространена ни «первая военная» амнистия от 12 июля, ни «всеобщая польская» амнистия от 12 августа 1941 года.В итоге они просидели в советских исправительно-трудовых лагерях до окончания Великой Отечественной войны. После её окончания «катынских» польских полицейских, в отличие от задержанных в лагерях до окончания военных действий советских граждан, освобождали из мест лишения свободы не массово, а мелкими партиями – в индивидуальном порядке. Затруднено было также их последующее возвращение из отдаленных регионов Советского Союза к родственникам по довоенному месту жительства. Существует гипотеза, что, как минимум до середины 1950-х годов, освобожденным из исправительно-трудовых лагерей «катынским» польским полицейским вообще был запрещён выезд за пределы СССР.
Формальным юридическим основанием для Катынского расстрела в сентябре 1941 г. послужил отказ интернированных польских офицеров приносить присягу на верность нацистской Германии и лично Адольфу Гитлеру. Из-за этого в конце августа-начале сентября 1941 г. они были признаны «политически неблагонадежными» и в административном порядке приговорены к расстрелу. Избежали расстрела примерно 10% офицеров, согласившихся присягнуть нацистам.
Самой загадочной и наименее исследованной правовой темой Катынской трагедии является юридическая подоплека третьей составной части этой исторической проблемы – так называемого «Катынского дела», начатого германскими властями в апреле 1943 г… Ввиду того, что Катынское дело изначально являлось спецпропагандистской операцией немецких спецслужб, разрабатывавшейся в режиме полной секретности, и в том же режиме возобновленной в период «холодной войны» непубличными надгосударственными политическими структурами при содействии западных спецслужб (а после 1987 г. – и спецслужб СССР), то какие-либо архивные документы на этот счет в свободном научном обороте отсутствуют.
Современная юридическая ситуация вокруг Катынской трагедии является крайне запутанной и во многом противоречивой.
Общая уголовно-правовая оценка Катынского расстрела была дана Международным военным трибуналом. Процессуальным решением МВТ от 14 февраля 1946 г. виновность нацистской Германии в Катынском расстреле была установлена в качестве так называемого «юридического факта, порождающего правовые последствия», а приговором МВТ от 1 октября 1946 г. была установлена персональная виновность в организации Катынского преступления подсудимых Германа Геринга и Альфреда Йодля (остальным подсудимым Катынский эпизод не инкриминировался).
Кроме того, виновность нацистской Германии в Катынском расстреле была установлена в качестве «юридического факта, порождающего правовые последствия» приговором Третьего состава Верховного народного суда в Софии от 28 февраля 1945 г. и приговором Нюрнбергского военного трибунала от 10 апреля 1948 г. на «Девятом последующем Нюрнбергском процессе» («Судебном процессе “Народ США против Отто Олендорфа”» или «Деле об айнзатцгруппах»). Персонально виновным в руководстве Катынским расстрелом приговором Нюрнбергского военного трибунала от 10 апреля 1948 г. был признан бригаденфюрер СС Эрих Науманн.
Гражданско-правовые последствия Катынского расстрела были предметом судебного разбирательства на нескольких тысячах гражданских процессах по установлению фактов, имеющих юридические значение, прошедших в Польше в послевоенное время.В ходе всех этих процессов польские суды использовали в качестве правовой основы для вынесения своих судебных решений юридический факт виновности нацистской Германии в Катынском расстреле, установленный Международным военным трибуналом, а также установленную на Нюрнбергском процессе дату Катынского расстрела «сентябрь 1941 года».
Однако в разгар «холодной войны», после возобновления в 1951-52 гг. фальсификации Катынского дела американской комиссией Мэддена, начались попытки фальсификации Катынской трагедии также и на правовом уровне. В частности, в 1950-е годы в США прошло несколько десятков политизированных судебных процессов по искам к правительству Советского Союза о возмещении материального и морального ущерба в связи с потерей кормильца, инициированных проживавшими на территории США родственниками катынских жертв. Игнорируя юридические факты, установленные приговорами Международного и Нюрнбергского военных трибуналов от 1 октября 1946 г. и 10 апреля 1948 г., американские суды, вопреки исторической правде, противоправно присуждали на этих процессах значительные денежные суммы родственниками катынских жертв, которые они должны были получить с Советского Союза.
Последним по времени судебным решением по Катынскому делу на настоящий момент является решение Пятой секции Европейского суда по правам человека от 16 апреля 2012 г. по делу «Яновец и другие против России», подтвержденное 21 октября 2013 г. Большой Палатой ЕСПЧ.Данное решение также игнорирует юридические факты, установленные приговорами Международного и Нюрнбергского военных трибуналов от 1 октября 1946 г. и 10 апреля 1948 г. Кроме того, при вынесении своего решения судьи ЕСПЧ демонстративно не приняли во внимание доводы «официально-правовой» позиции Российской Федерации и по всем принципиальным фактам и обстоятельствам Катынской трагедии полностью встали на позицию польской стороны. Решением Европейского суда по правам человека по делу «Яновец и другие против России» виновником Катынского расстрела, вопреки исторический правде, признан Советский Союз, а ответственность за правовые последствия этого военного преступления нацистской Германии опосредованно возложена на Российскую Федерацию.
Раздел 4
Некоторые ранее не известные общественности факты и обстоятельства
Катынской трагедии, установленные за последние годы
в ходе независимого расследования
Факт 1. Массовые захоронения на территории современного «Польского военного кладбища» в харьковских Пятихатках возникли не ранее 15 августа 1943 года.
Факт 2. Непосредственными организаторами Катынского расстрела являлись начальник разведывательного отдела группы армий «Центр» полковник Рудоль-Кристоф фон Герсдорф (1905—1980), командир 286-й охранной дивизии генерал-лейтенант Курт Мюллер (1882—1942) и начальник 683-й полевой комендатуры 286-й охранной дивизии полковник Перси фон Ашеберг (1880—1952).
Факт 3. Непосредственным руководителем Катынского расстрела на территории Козьих гор в августе-сентябре 1941 г. являлся сотрудник 683-й полевой комендатуры 286-й охранной дивизии старший лейтенант Аренс, однофамилец командира 537-го полка связи подполковника Аренса. Совпадение фамилий этих немецких офицеров и созвучие их воинских званий «обер-лейтенант» («старший лейтенант») и «оберст-лейтенант» («подполковник») явилось причиной путаницы в показаниях свидетелей комиссии Бурденко из числа местных жителей
Факт 4. Ответственность за Катынский расстрел несёт также командование 537-й местной комендатуры тайной полевой полиции Geheime Feldpolizei, дислоцировавшейся в Красном Бору в 7 км от штаба 537-го полка связи в Козьих горах. Номера этих немецких воинских частей полностью совпадают, что явилось причиной путаницы в показаниях свидетелей комиссии Бурденко из числа местных жителей.
Факт 5. При проведении массовых расстрелов в Козьих горах немецкие военнослужащие использовали не только пистолетные патроны калибра 7,65 мм производства немецкой фирмы «Gustav Genschow & Co», но и пистолетные патроны калибра 7,65 мм немецкой фирмы «Deutsches Waffen und Munition Fabriken», чехословацкой фирмы «Sellier & Bellott, Praga» и итальянской фирмы «GLISENTI», а также пистолетные патроны калибров 6,35 и 9,00 мм. Наряду с пистолетными патронами, использовались винтовочные патроны 7,92 мм. – хотя и гораздо реже пистолетных.
Факт 6. Немецкие эксгумации «польских» могил в Козьих горах были возобновлены вскоре после отъезда 7 июня 1943 г. из Смоленска членов Технической комиссии Польского Красного Креста и продолжались почти до середины сентября 1943 г.В частности, в период с 11 по 13 июня 1943 г. раскопки в Козьих горах посетила официальная делегация вишистской Франции во главе с Фернаном де Бриноном. В конце августа 1943 г. в Козьих горах немцами была вскрыта очень крупная «польская» могила. По словам местных жителей, невыносимый трупный запах от этой могилы ощущался в деревнях на расстоянии до 5 км от Козьих гор.
Факт 7. Главным лоббистом немецкой версии Катынского дела с польской стороны в апреле-мае 1943 г. являлся Станислав-Альбрехт Радзивилл, по странному стечению обстоятельств состоявший в одном масонском ордене иоаннитов-госпитальеров вместе с полковником фон Герсдорфом и полковником фон Ашебергом.
Факт 8. Согласно рассекреченным СБУ документам КГБ УССР, в 1955 году на территории Советской Украины постоянно проживало несколько тысяч «катынских» поляков – троцкистов, бывших польских офицеров, жандармов, полицейских и т. д.
Факт 9. «Катынское» уголовное дело Главной военной прокуратуры изначально имело номер №5у-6818-90. Именно под этим номером оно было возбуждено 28 сентября 1990 г., зарегистрировано во всех официальных учетах и именно под этим номером шла и продолжает идти вся официальная переписка по данному делу. Публично используемый в неофициальной переписке, публицистике и работах историков номер «159» полностью совпадает с номером статьи 159 «Мошенничество» Уголовного кодекса РФ. Судя по всему, использованием столь странного номера («№159») сотрудники Главной военной прокуратуры негласно подают другим юристам знак, что «катынское» уголовное дело №159 было сфальсифицировано.
Факт 10. Главная военная прокуратура своим итоговым постановлением от 21 сентября 2004 г. прекратила «катынское» уголовное дела №159 в части обвинения в убийстве польских военнопленных по основаниям п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ – «за отсутствием события преступления». В переводе с профессионального юридического жаргона на обычный русский язык это означает, что ни один из 14.442 польских военнопленных, отправленных в апреле-мае 1940 г. из Козельского, Старобельского и Осташковского лагерей, весной 1940 года на территории СССР расстрелян не был.
Сергей Стрыгин,
координатор интернет-проекта «Правда о Катыни».
P.S. Польская шизофрения: Россия не имеет отношения к трагедии в Катыни.
Программа «Русский ответ», посвященная теме Катыни и фальсификациям на этой теме.
Создатели мифа о причастности советской власти к расстрелу польских военнопленных под Катынью, ссылаются на якобы записку Шелепина, внезапно появившуюся на свет из "архивов" в конце 80-х. Кто поспособствовал её появлению изготовлению, известно. "Записка Шелепина" изготовлена так топорно, что без экспертизы, просто при ознакомлении с её содержанием не возникает сомнений в её "подлинности". В тексте записки есть отсылка к якобы протоколам, с якобы бы заседания Политбюро ЦК КПСС, а на самом деле должно было быть ВКП(б), т.к. речь шла о "событии" 1940 года, где было принято "постановление". Вот эта "выписка" из "протоколов":
Я как не эксперт, отмечу ряд моментов, недопустимых при составлении подобного рода документов. 1. нет инициалов Берии, 2. нет даты, 3. нет печати, 4. у секретаря ЦК, что нет Ф.И.О.?
Вот подделка на "выписку" из "протоколов":
Напечатана разными машинками, но уже хотя бы есть печать и есть фамилия секретаря ЦК.
Ну, а теперь интереснейший разбор других неудобных моментов в Катынском деле:
О пистолетах вальтер и «записке Шелепина»
Пользуясь возможностью, хочу ответить на высказывания заместителя польского посла о моих «недопустимых» с точки зрения официальной Варшавы высказываниях по «Катынскому делу» - делу о расстреле польских военнопленных в начале Великой Отечественной войны под Смоленском. Эта история изначально, ещё в 1943 году, получила название «геббельсовской провокации».
«Геббельсовской» её назвали потому, что в годы войны и в первые послевоенные годы ни у кого не вызывал сомнения факт расстрела поляков немцами, а также по той причине, что «дело» с немецкой стороны по обвинению Советского Союза в Катынском расстреле лично курировал именно министр пропаганды Германии Й. Геббельс. И оно имело тогда для всех очевидный провокационный характер, направленный на раскол антигитлеровской коалиции и недопущение участия в войне против Германии сформированных в СССР польской армии Андерса и Войска Польского Берлинга.
Не вдаваясь в историческую дискуссию, которая официальной Варшаве не нужна, поскольку в нынешней Польше - в отличие от былой народной и социалистической - давно сформулирована «единственно правильная» версия событий в Катыни, отвечу заместителю посла Польши по высказанным им претензиям ко мне.
Для начала отмечу, что практика «окриков» из польского посольства по поводу «неприемлемой» и «возмутительной» для Варшавы трактовки катынских событий имеет давнюю историю. Впервые окрик прозвучал в 1990 году в адрес главного редактора «Орловской правды», год спустя - в адрес главного редактора «Военно-исторического журнала». Не могу не заметить и того, что все противоречащие официальной польской версии факты или откровенно игнорируются и замалчиваются, или цинично «выворачиваются наизнанку», извращаются и фальсифицируются. Иногда вопреки логике и здравому смыслу.
А теперь по порядку.
В первую очередь отмечу, что г-н заместитель посла очень странно интерпретирует известную «Анжерскую декларацию» польского эмигрантского правительства от 18 декабря 1939 года, официально опубликованную и содержавшую изложение основных принципов внешней политики «правительства в изгнании». При этом он обвиняет авторов интервью в «интерпретации фактов, несоответствующей историческим знаниям». Между тем одним из «принципов» этой политики было чётко зафиксированное в «Анжерской декларации» положение о «продолжающейся войне с Советским Союзом» (немецкий аналог - Kriegszustand mit der Sowjetunion - даёт ещё более чёткое определение).
Думаю, г-ну Чещлику, как дипломату, должно быть лучше других известно, что на официальном, дипломатическом языке такая формулировка означает не что иное, как формальное объявление Советскому Союзу войны, причём объявление одностороннее, поскольку советское правительство, как известно, войну Польше не объявляло. Так что никак «не соответствует историческим знаниям» попытка Варшавы переложить на нас свою ответственность - польских интернированных военнослужащих бывшего Войска Польского юридически «сделало военнопленными» именно собственное польское эмигрантское (тогда - Анжерское, впоследствии - Лондонское) правительство в изгнании, которое фактически объявило 18 декабря 1939 года войну СССР.
Самым же поразительным является то, что «храброе» эмигрантское польское правительство при этом не объявило войну Германии, которая действительно оккупировала и расчленила страну, развернув сеть концлагерей и уничтожив впоследствии около шести миллионов поляков. Германия в декларации 18 декабря лишь обтекаемо именуется «Главным врагом - Немецкой империей» - и не более. Это тоже красноречивый факт, о котором г-н Чещлик умалчивает.
13 апреля 1943 года министерство Йозефа Геббельса провело пресс-конференцию с демонстрацией киноролика и фотоматериалов об убитых в Катынском лесу польских офицерах. В те дни Геббельс записал в личном дневнике: «Катынское дело становится колоссальной политической бомбой, которая в определённых условиях ещё вызовет не одну взрывную волну…»
Далее в его письме мы видим традиционный набор штампов польской пропаганды. Например, о том, что «факт расстрела польских офицеров и солдат НКВД был подтверждён источниками и многими советскими историками (выделено мной. - А.П.)», атака на ненавистную «Комиссию Н. Бурденко», «Специальное сообщение» которой якобы было отвергнуто Нюрнбергским трибуналом «за недостаточностью доказательств».
Ну и конечно же, несмотря на всю свою абсурдность, опять всплывает утверждение о закупленных НКВД «специально для расстрела польских офицеров» немецких вальтеров ППК калибра 7,65 мм и немецких же к ним патронов (жаль ещё, что г-н Чещлик не уточняет названия фирм-изготовителей). Всё это якобы большими партиями поставлялось из Германии в СССР в предвоенные годы. Эти утверждения бездоказательны, не соответствуют историческим фактам, а вернее, прямо им противоречат.
Ещё один исторический перевёртыш. «Многими советскими историками» (имена которых польский дипломат почему-то не называет) «факт расстрела польских офицеров и солдат НКВД» не мог быть подтверждён уже хотя бы потому, что в СССР - вплоть до времён М. Горбачёва и «польского Катынского орденоносца» А. Яковлева - твёрдо придерживались позиции о безусловной вине в Катынском расстреле руководства фашистской Германии, подтверждённой выводами комиссии Бурденко. Эти выводы, кстати, остаются официально и профессионально неопровергнутыми до настоящего времени.
Что касается «историков», разделяющих «геббельсовскую версию», то к ним относятся те, кто активно содействовал распространению у нас «Катынского мифа» в конце 1980-х - первой половине 1990-х годов. К их числу надо отнести Ю. Зорю, Н. Лебедеву, В. Парсаданову, И. Яжборовскую, А. Яблокова, а также их неизменного «духовного» и политического гуру - покойного А.Н. Яковлева.
Спешу поправить и «огорчить» г-на Чещлика и по поводу Нюрнберга. Трибунал не просто «не отверг» Специальное сообщение комиссии Н. Бурденко, раз принял его в качестве официального документа советской стороны под № СССР-54, но и безоговорочно признал в обвинительной части приговора «Катынский расстрел» преступлением фашисткой Германии (Раздел III «Военные преступления»). «Рукописи не горят», их нужно внимательно читать, а не извращать.
Относительно пистолетов вальтер ППК (что означает Polizei Pistole Kriminal) калибра 7,65. Во-первых, поляков в Катыни расстреливали и другими немецкими пулями - калибра 6,35 мм. Кроме того, на вооружении немецкой армии имелись пистолеты парабеллум Р-08 (7,65), считавшиеся «солдатскими», и вальтеры другой модели (Р-38) калибра 7,65 и 9,00 мм, которые именовались «офицерскими». Вальтеров ППК в войсках вообще не было. Господину заместителю посла следовало бы лучше проконсультироваться по этому вопросу со специалистами.
В любом случае, штатным оружием войск НКВД, из которого только и могли производиться расстрелы, были револьверы наган, а у офицеров - пистолеты ТТ, оба калибра 7,62 мм, но никак не парабеллумы и вальтеры.
Попытки польской стороны и её российских «единомышленников» доказать закупку в Германии специально для расстрела таких пистолетов никакими документальными свидетельствами не подтверждены. Что ещё раз прямо указывает: поляки убиты из немецких пистолетов и убиты немцами.
Не мог в своём письме г-н Чещлик не затронуть и сравнительно новую для официальной Варшавы тему Медного - второй точки на Катынской карте, где якобы захоронены расстрелянные «злым НКВД» польские военнопленные, содержавшиеся в Осташковском лагере под Калинином (Тверью). Польская сторона безапелляционно утверждает, что все они - почти 6300 человек - лежат в Медном.
Однако это противоречит данным, которые содержатся в меморандумах Министерства юстиции РФ, направленных в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) в связи с рассмотрением в 2010-2013 годах дела «Яновец и другие против России». В Меморандумах Минюста - а они отражают официальную позицию РФ - чётко указано, что при эксгумации, проводившейся в 1991 году в Медном, обнаружены останки только 243 польских военнослужащих. Из них идентифицированы (опознаны по жетонам) 16 человек. Фамилии их пока неизвестны, однако нет никакой гарантии, что даже они окажутся из списка «осташковцев».
Известно другое: жетоны двух якобы похороненных в Медном польских полицейских, таблички с именами которых установлены в польской части мемориального комплекса, недавно были обнаружены в г. Владимире-Волынском на Украине среди захоронений жертв немецких расстрелов (фамилии известны).
Так о каких же 6300 захороненных в Медном поляках может идти речь? Где уж тут пытаться «приуменьшить вопрос убитых в Калинине»! Если это не ваша фальсификация, г-н Чещлик, то что это?
Что касается показаний генерала Токарева (начальника УНКВД по Тверской области в 1940-м), которые были даны им в 1991 (!) году, то они, во-первых, документально ничем не подтверждены (и вряд ли когда-нибудь будут подтверждены), а во-вторых, не подтверждаются и экспериментально, поскольку «нарисованная» Токаревым «схема расстрела» в подвалах бывшей тюрьмы УНКВД в течение месяца почти 6300 человек в военно-техническом отношении несостоятельна.
В любом случае, действующая в РФ презумпция невиновности предполагает обязательное подтверждение показаний, включая признательные, следственными действиями, которых (доказательств) в этом деле нет и, добавим, быть не может.
Самым удивительным в письме г-на Чещлика является апелляция к т.н. записке Шелепина 1959 года об уничтожении дел на «расстрелянных военнопленных». Число разного рода смысловых и орфографических ошибок, ошибок в оформлении и просто нелепостей в связи с этой запиской просто зашкаливает. Это неоднократно отмечалось и российскими, и зарубежными специалистами. Подобное недопустимо для документов такого уровня, что сразу вызывает сомнения в её подлинности. Одно упоминание в записке ЦК КПСС вместо существовавшего ЦК ВКП(б) - именно так называлась в 1940 году Компартия Советского Союза - делает этот документ юридически ничтожным и свидетельствует о его очевидной неаутентичности. После такой записки её автора на следующий день сняли бы с должности и исключили из партии.
И ещё. Оставляя в стороне вопрос об «оскорбительности для всех поляков упрёка господина Плотникова», что «в Польше якобы обходят молчанием гитлеровские преступления и не чтят памяти жертв нацистских зверств», хотел бы ещё раз напомнить г-ну Чещлику о найденной в Катыни в 2000 году нераскопанной так называемой девятой могиле с останками польских военнопленных. Эта тема в Польше «строго запретна», хотя в девятой могиле также лежат поляки - жертвы «гитлеровских преступлений». Так что лукавит г-н Чещлик - не чтят ныне в Польше память «непроверенных» соотечественников. Не дай бог подтвердится, что они расстреляны немцами.
Вот о чём бы мне хотелось сказать по существу вопросов, поднятых польским дипломатом. Хорошо, что мы имеем равное право высказываться без купюр и изъятий в нашей прессе.
И последнее: не дело диппредставительства страны, заявляющей о приверженности «западным ценностям», указывать СМИ иностранного государства, что ему можно писать, а чего нельзя. Это как минимум недемократично.
В перестройку Горбачев каких только грехов на советсткую Власть не вешал. Один из них – расстрел польских офицеров под Катынью якобы советскими спецслужбами. В реальности поляков расстреляли немцы, а миф о причастности СССР к расстрелу польских военнопленных запустил в оборот ещё Никита Хрущёв, исходя из своих корыстных соображений.
ХХ съезд имел разрушительные последствия не только внутри СССР, но и для всего мирового коммунистического движения , ибо Москва утратила роль цементирующего идеологического центра, и каждая из стран народной демократии (за исключением КНР и Албании) начала искать свой собственный путь к социализму, и под этой личиной фактически стала на путь ликвидации диктатуры пролетариата и реставрации капитализма.
Первой серьёзной международной реакцией на «секретный» доклад Хрущёва были последовавшие вскоре после смерти лидера польских коммунистов Болеслава Берута антисоветские выступления в Познани – историческом центре великопольского шовинизма. Вскоре смута начала распространяться и на другие города Польши и даже перекинулась на другие восточноевропейские страны, в большей степени – Венгрию, в меньшей – Болгарию. В конце концов польским антисоветчикам под дымовой завесой «борьбы с культом личности Сталина» удалось не просто освободить из тюрьмы правонационалистического уклониста Владислава Гомулку и его сотоварищей, но и привести их к власти.
И хотя Хрущёв пытался поначалу как-то противодействовать, но, в конце концов, вынужден был принять польские требования, чтобы разрядить сложившуюся обстановку, готовую было выйти из-под контроля. Эти требования содержали такие малоприятные моменты, как безусловное признание нового руководства, роспуск колхозов, некоторую либерализацию экономики, гарантии свободы слова, собраний и манифестаций, отмену цензуры, а, главное, официальное признание гнусной гитлеровской лжи о причастности Компартии Советского Союза к Катынскому расстрелу военнопленных польских офицеров. Сгоряча дав такие гарантии, Хрущёв отозвал советского маршала Константина Рокоссовского, поляка по происхождению, занимавшего пост министра обороны Польши, и всех советских военных и политических советников.
Пожалуй, самым неприятным для Хрущёва было требование признать причастность своей партии к Катынскому расстрелу, но согласился он на это лишь в связи с обещанием В. Гомулки навести на след Степана Бандеры, злейшего врага Советской власти, руководителя военизированных формирований украинских националистов, боровшихся против Красной Армии в Великую Отечественную войну и продолжавших свою террористическую деятельность на Львовщине до 50-х годов ХХ века.
Организация украинских националистов (ОУН), возглавляемая С. Бандерой, сделала ставку на сотрудничество с разведками США, Англии, ФРГ, на постоянно действующие связи с различными подпольными кружками и группами на Украине. Для этого туда нелегальными путями проникали её эмиссары, имевшие целью создание подпольной сети и провозившие антисоветскую и националистическую литературу.
Не исключено, что во время своего неофициального визита в Москву в феврале 1959 года Гомулка сообщил, что его спецслужбы обнаружили Бандеру в Мюнхене, и поторопил с признанием «катынской вины». Так или иначе, но по заданию Хрущёва 15 октября 1959 года сотрудник КГБ Богдан Сташинский ликвидирует, наконец, в Мюнхене Бандеру, а суд, состоявшийся над Сташинским в Карлсруэ (ФРГ) сочтёт возможным определить убийце относительно мягкое наказание – всего несколько лет тюремного заключения, поскольку основную вину возложит на организаторов преступления – хрущёвское руководство.
Выполняя взятое обязательство, Хрущёв, опытный потрошитель секретных архивов, отдаёт соответствующие распоряжения председателю КГБ Шелепину, пересевшему в это кресло год назад с поста первого секретаря ЦК ВЛКСМ, и он начинает лихорадочно «работать» над созданием материального обоснования гитлеровской версии мифа о Катыни.
Первым делом Шелепин заводит «особую папку» «О причастности КПСС (уже один этот прокол говорит о факте грубейшей фальсификации – до 1952 года КПСС именовалась ВКП (б) – Л.Б.) к Катынскому расстрелу, где, как он считает, должны храниться четыре главных документа: а) списки расстрелянных польских офицеров; б) доклад Берия Сталину; в) Постановление ЦК партии от 5 марта 1940 года; г) письмо Шелепина Хрущёву (родина должна знать своих «героев»!)
Именно эта «особая папка», созданная Хрущёвым по заказу нового польского руководства, подстёгивала все антинародные силы ПНР, вдохновляемые папой римским Иоанном Павлом II (бывшим архиепископом Кракова и кардиналом Польши), а также помощником президента США Джимми Картера по национальной безопасности, бессменным директором «исследовательского центра, именуемого «институтом Сталина» при Калифорнийском университете, поляком по происхождению, Збигневом Бжезинским ко всё более и более наглым идеологическим диверсиям.
В конце концов, по прошествии ещё трёх десятилетий, история с визитом руководителя Польши в Советский Союз повторилась, только на сей раз в апреле 1990 года прибыл с официальным государственным визитом в СССР президент республики Польша В. Ярузельский с требованием покаяния за «катынское злодеяние» и вынудил Горбачёва сделать следующее заявление: «В последнее время найдены документы (имелась в виду хрущёвская «особая папка» – Л.Б.), которые косвенно, но убедительно свидетельствуют о том, что тысячи польских граждан, погибших в смоленских лесах ровно полвека назад, стали жертвами Берии и его подручных. Могилы польских офицеров – рядом с могилами советских людей, павших от той же злой руки».
Если учесть, что «особая папка» – фальшивка, то и заявление Горбачёва и гроша ломаного не стоило. Добившись от бездарного горбачёвского руководства в апреле 1990 года позорного публичного покаяния за гитлеровские грехи, то есть публикации «Сообщения ТАСС» о том, что «советская сторона, выражая глубокое сожаление в связи с Катынской трагедией, заявляет, что она представляет одно из тяжких преступлений сталинизма», контрреволюционеры всех мастей благополучно воспользовались этим взрывом «хрущёвской мины замедленного действия» – фальшивыми документами о Катыни – в своих низменных подрывных целях.
Первым «откликнулся» на горбачёвское «покаяние» лидер пресловутой «Солидарности» Лех Валенса (палец в рот положили – руку покусал – Л.Б.). Он предложил разрешить ещё и другие важные проблемы: пересмотреть оценки послевоенных польско-советских отношений, включая и роль созданного в июле 1944 года Польского комитета национального освобождения, заключённые с СССР договоры, ибо якобы все они основывались на преступных принципах, наказать виновных в геноциде, разрешить свободный доступ к местам захоронения польских офицеров, а самое главное, разумеется само собой,возместить материальный ущерб семьям и близким погибших. 28 апреля 1990 года в сейме Польши выступил представитель правительства с информацией, что переговоры с правительством СССР по вопросу о денежных компенсациях уже ведутся и что в данный момент важно составить список всех претендующих на такого рода выплаты (по официальным данным, таких «родственников» насчиталось до 800 тысяч).
А завершилась подлая акция Хрущёва – Горбачёва разгоном Совета Экономической Взаимопомощи, роспуском военного союза стран Варшавского Договора, ликвидацией восточноевропейского социалистического лагеря. Причём считалось: Запад в ответ распустит НАТО, но – «фиг Вам»: НАТО делает «дранг нах Остен», нагло поглощая страны бывшего восточноевропейского социалистического лагеря.
Однако, вернёмся к кухне создания «особой папки». А. Шелепин начал с того, что, сорвав пломбу, проник в опечатанное помещение, где хранились учётные дела на 21 тыс. 857 пленных и интернированных лиц польской национальности с сентября 1939 года. В письме Хрущёву от 3 марта 1959 года, обосновывая бесполезность этого архивного материала тем, что «все учётные дела не представляют ни оперативного интереса, ни исторической ценности», новоиспечённый «чекист» приходит к выводу: «Исходя из изложенного, представляется целесообразным уничтожить все учётные дела на лиц (внимание!!!), расстрелянных в 1940 году по названной операции». Так возникли «списки расстрелянных польских офицеров» в Катыни. Впоследствии сын Лаврентия Берия резонно заметит: «Во время официального визита Ярузельского в Москву Горбачёв передал ему лишь копии найденных в советских архивах списков бывшего Главного управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР. В копиях значатся фамилии польских граждан, находившихся в 1939 – 1940 годах в Козельском, Осташковском и Старобельском лагерях НКВД. Ни в одном из этих документов речь об участии НКВД в расстреле военнопленных не идёт».
Второй «документ» из хрущёвско-шелепинской «особой папки» сфабриковать было совсем не трудно, так как существовал подробный цифровой доклад Народного комиссара Внутренних дел Союза ССР Л. Берия
И.В. Сталину «О польских военнопленных». Шелепину оставалось одно –придумать и допечатать «постановляющую часть», где Берия якобы требует расстрела для всех военнопленных из лагерей и заключённых, содержащихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии «без вызова арестованных и без предъявления обвинения», – благо пишущие машинки в бывшем НКВД СССР ещё не были списаны. Однако подпись Берия Шелепин подделать не рискнул, так и оставив этот «документ» дешёвой анонимкой. Зато его «постановляющая часть», слово в слово скопированная, ляжет в следующий «документ», который «грамотей» Шелепин назовёт в своём письме к Хрущёву «Постановлением ЦК КПСС (?) от 5 марта 1940 года», и сей lapsus calami , эта описка в «письме» до сих пор торчит, как шило из мешка (и, действительно, как можно исправлять «архивные документы», даже если они придуманы спустя два десятилетия после события? – Л.Б.).
Правда, сам сей главный «документ» о причастности партии обозначен как «выписка из протокола заседания Политбюро ЦК. Решение от 5.03.40.» (ЦК какой партии? Во всех без исключения партийных документах всегда указывалась вся аббревиатура полностью – ЦК ВКП(б) – Л. Б.). Удивительнее всего, что и этот «документ» остался без подписи. И на этой анонимке вместо подписи всего два слова – «секретарь ЦК». И всё!
Так расплатился Хрущёв с польским руководством за голову своего злейшего личного врага Степана Бандеры, попортившего ему много крови в бытность Никиты Сергеевича первым руководителем Украины.
Не понял Хрущёв другого: что цена, которую ему пришлось заплатить Польше за этот, в общем-то неактуальный к тому времени теракт была неизмеримо выше – фактически она была равна пересмотру решений Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференций о послевоенном устройстве государственности Польши и других восточноевропейских стран.
Тем не менее, покрытая архивной пылью фальшивая «особая папка», сфабрикованная Хрущёвым и Шелепиным, дождалась своего часа спустя три десятилетия. На неё клюнул, как мы уже убедились, враг советского народа Горбачёв. На неё клюнул и ярый враг советского народа – Ельцин. Последний попытался использовать катынские фальшивки на заседаниях Конституционного суда РСФСР, посвящённых инициированному им «делу КПСС». Представляли эти фальшивки небезызвестные «деятели» ельцинской эпохи – Шахрай и Макаров. Однако даже покладистый Конституционный суд не смог признать эти фальшивки за подлинные документы и нигде в своих решениях о них не упомянул. Грязно сработали Хрущёв с Шелепиным!
Парадоксальную позицию по Катынскому «делу» занял Серго Берия. Его книга «Мой отец – Лаврентий Берия» подписана к печати 18. 04. 94 г., а «документы» из «особой папки» были, как мы уже знаем, обнародованы в январе 1993 года. Маловероятно, что сыну Берия об этом не было известно, хотя он и делает подобный вид. Но его «шило из мешка» – это почти точное воспроизведение рисунка цифры хрущёвского количества расстрелянных в Катыни военнопленных – 21 тыс. 857 (Хрущёв) и 20 тыс. 857 (С.Берия).
В своей попытке обелить отца, он признаёт «факт» Катынского расстрела советской стороной, но при этом обвиняет «систему» и договаривается до того, что его отцу якобы приказали в недельный срок передать пленных польских офицеров Красной Армии, а саму экзекуцию будто бы поручено было провести руководству Наркомата обороны, то есть Климу Ворошилову, и добавляет, что «это та правда, которую тщательно скрывают и по сей день… Факт остаётся фактом: отец отказался участвовать в преступлении, хотя и знал, что спасти эти 20 тыс. 857 жизней уже не в силах… Знаю совершенно точно, что отец мотивировал своё принципиальное несогласие с расстрелом польских офицеров и в письменной форме. Где эти документы?»
Правильно заявлял покойный Серго Лаврентьевич – этих документов нет. Потому что никогда и не было. Вместо того, чтобы доказать несостоятельность признания причастности советской стороны к гитлеровско-геббельсовской провокации по «Катынскому делу» и разоблачить хрущёвскую дешёвку, Серго Берия усмотрел в этом корыстный шанс отомстить партии, которая, по его словам, «всегда умела приложить руку к грязным вещам и при удобном случае переложить ответственность на кого угодно, только не на высшее партийное руководство». То есть, в большую ложь о Катыни, как мы видим, внёс свою лепту и Серго Берия.
При внимательном чтении «Доклада руководителя НКВД Лаврентия Берия» обращает на себя внимание следующая несуразность: в «Докладе» даются цифровые выкладки о находящихся в лагерях для военнопленных 14 тыс. 700 человек из числа бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков (отсюда – цифра Горбачёва – «около 15 тысяч расстрелянных польских офицеров» – Л.Б.), а также об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11 тысяч человек – членов различных контрреволюционных и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов и перебежчиков».
Всего, стало быть, 25 тысяч 700. Эта же цифра фигурирует и в упомянутой выше якобы «Выписке из заседания Политбюро ЦК», так как была переписана в фальшивый документ без должного критического осмысления. Но в этой связи трудно понять утверждение Шелепина о том, что в «тайной опечатанной комнате» хранилось 21 тыс. 857 учётных дел и что расстреляны были все 21 тыс. 857 польских офицеров.
Во-первых, как мы видели, не все они были офицерами. По подсчётам Лаврентия Берия, вообще было только чуть свыше 4 тысяч собственно армейских офицеров (генералов, полковников и подполковников – 295, майоров и капитанов – 2080, поручиков, подпоручиков и хорунжих – 604). Это в лагерях для военнопленных, а в тюрьмах бывших польских военнопленных было 1207. Всего, следовательно – 4 тыс. 186 человек. В «Большом энциклопедическом словаре» издания 1998 года так и записано записано: «Весной 1940 года органы НКВД уничтожили в Катыне свыше 4 тысяч польских офицеров». И тут же: «Расстрелы на территории Катыни проводились в период оккупации Смоленской области немецко-фашистскими войсками».
Так кем же, в конце концов, проводились эти злополучные расстрелы – гитлеровцами, НКВД, или, как утверждает сын Лаврентия Берия, частями регулярной Красной Армии?
Во-вторых, явное несоответствие между количеством «расстрелянных» – 21 тыс. 857 и количеством людей, которых «велено» было расстрелять – 25 тыс. 700. Позволительно спросить, как могло получиться, что 3843 польских офицера оказались неучтёнными, какое ведомство их кормило при жизни, на какие средства они жили? И кто их посмел пощадить, если «кровожадный» «секретарь ЦК» велел расстрелять всех «офицеров» до единого?
И последнее. В сфабрикованных в 1959 году материалах по «Катынскому делу» утверждается, что судилищем для несчастных являлась «тройка». Хрущёв «забыл», что в соответствии с Постановлением ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» судебные «тройки» были ликвидированы. Это произошло за полтора года до инкриминируемого органам Советской власти Катынского расстрела.
Правда о Катыни
После позорно провалившегося похода на Варшаву, предпринятого одержимым троцкистской идеей мирового революционного пожара Тухачевским, к буржуазной Польше от Советской России отошли по Рижскому мирному договору 1921 года западные земли Украины и Белоруссии, а это скоро привело к насильственному ополячиванию населения столь нежданно-негаданно на халяву приобретённых территорий: к закрытию украинских и белорусских школ; к превращению православных церквей в католические костёлы; к экспроприации у крестьян плодородных земель и к передаче их польским помещикам; к беззаконию и произволу; к гонениям на национальной и религиозной почве; к жестокому подавлению любых проявлений народного недовольства.
Поэтому нахлебавшиеся буржуазного великопольского беспредела, истосковавшиеся по большевистской социальной справедливости и подлинной свободе западные украинцы и белорусы, как своих освободителей и избавителей, как родных, встречали Красную Армию, когда та пришла в их края 17 сентября 1939 года, и все её действия по освобождению Западной Украины и Западной Белоруссии продолжались 12 дней.
Польские воинские части и соединения войск, почти не оказывая сопротивления, сдавались в плен. Польское правительство Козловского, удравшее в Румынию накануне взятия Гитлером Варшавы, фактически предало свой народ, а новое эмигрантское правительство Польши во главе с генералом В. Сикорским было сформировано в Лондоне 30 сентября 1939 года, т.е. спустя две недели после национальной катастрофы.
К моменту вероломного нападения фашистской Германии на СССР в советских тюрьмах, лагерях и местах ссылки содержалось 389 тыс.382 поляка. Из Лондона очень внимательно следили за судьбой польских военнопленных, которые использовались, в основном, на дорожно-строительных работах, так что если бы они были расстреляны органами Советской власти весной 1940 года, как об этом протрубила на весь мир лживая геббельсовская пропаганда, это стало бы своевременно известно через дипломатические каналы и вызвало бы большой международный резонанс.
К тому же Сикорский, добиваясь сближения с И.В. Сталиным, стремился выставить себя в наилучшем свете, играл роль друга Советского Союза, что опять же исключает вероятность «кровавой расправы», «учинённой» большевиками над польскими военнопленными весной 1940 года. Ничто не указывает на наличие исторической ситуации, которая могла бы явиться стимулом для проведения подобной акции советской стороной.
В то же время у немцев такой стимул в августе – сентябре 1941 года возник после того, как советский посол в Лондоне Иван Майский заключил с поляками 30 июля 1941 года договор о дружбе между двумя правительствами, в соответствии с которым генерал Сикорский должен был сформировать из военнопленных соотечественников в России армию под командованием военнопленного польского генерала Андерса для участия в боевых действиях против Германии. Вот это-то и было для Гитлера стимулом к ликвидации военнопленных поляков, как врагов германской нации, которые, как он знал, были уже амнистированы Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 августа 1941 года – 389 тыс. 41 поляк, в том числе и будущие жертвы немецко-фашистских злодеяний, расстрелянные в Катынском лесу.
Процесс формирования Национальной польской армии под командованием генерала Андерса шёл полным ходом в Советском Союзе, и в количественном отношении она за полгода достигла 76 тыс.110 человек.
Однако, как выяснилось впоследствии, Андерс получил инструкцию от Сикорского: «России ни в коем случае не помогать, а использовать ситуацию с максимальной выгодой для польской нации». Одновременно Сикорский убеждает Черчилля в целесообразности переброски армии Андерса на Ближний Восток, о чём английский премьер пишет И.В. Сталину, и вождь даёт своё добро, причём не только на эвакуацию в Иран самой армии Андерса, но также и членов семей военнослужащих в количестве 43 тыс.755 человек. И Сталину, и Гитлеру было ясно, что Сикорский ведёт двойную игру. По мере того, как возрастала напряжённость в отношениях между Сталиным и Сикорским, происходило потепление между Гитлером и Сикорским. Советско-польская «дружба» завершилась откровенным антисоветским заявлением главы польского эмигрантского правительства от 25 февраля 1943 года, где говорилось, что оно не желает признать исторические права украинского и белорусского народов на объединение в своих национальных государствах». Иными словами, налицо был факт наглых притязаний польского эмигрантского правительства на советские земли – Западную Украину и Западную Белоруссию. В ответ на это заявление И.В. Сталин сформировал из поляков, лояльных Советскому Союзу, дивизию имени Тадеуша Костюшко численностью 15 тысяч человек. В октябре 1943 года она уже сражалась плечом к плечу с Красной Армией.
Для Гитлера это заявление явилось сигналом к взятию реванша за проигранный им коммунистам Лейпцигский процесс по делу о поджоге рейхстага, и он активизирует деятельность полиции и гестапо Смоленщины по организации катынской провокации.
Уже 15 апреля Германское информбюро передало по берлинскому радио, что немецкие оккупационные власти обнаружили в Катыни близ Смоленска могилы 11 тысяч польских офицеров, расстрелянных еврейскими комиссарами. На следующий день Советское информбюро разоблачило кровавую махинацию гитлеровских палачей, а 19 апреля газета «Правда» в передовой статье писала: «Гитлеровцы изобретают каких-то еврейских комиссаров, якобы участвовавших в убийстве 11 тысяч польских офицеров. Опытным мастерам провокации нетрудно придумать несколько фамилий никогда не существовавших людей. Таких «комиссаров», как Лев Рыбак, Авраам Борисович, Павел Броднинский, Хаим Финберг, названных германским информационным бюро, немецко-фашистские жулики просто выдумали, так как подобных «комиссаров» ни в Смоленском отделении ГПУ, ни вообще в органах НКВД не было и нет».
28 апреля 1943 года в «Правде» была опубликована «нота Советского правительства о решении прервать отношения с Польским правительством», в которой, в частности, говорилось, что «эта враждебная кампания против Советского государства предпринята Польским правительством для того, чтобы путём использования гитлеровской клеветнической фальшивки произвести нажим на Советское правительство с целью вырвать у него территориальные уступки за счёт интересов Советской Украины, Советской Белоруссии и Советской Литвы».
Сразу же после изгнания немецко-фашистских захватчиков из Смоленска (25 сентября 1943 года) И.В. Сталин посылает на место преступления специальную комиссию по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров. В состав комиссии входили: член Чрезвычайной Государственной комиссии (ЧГК занималась расследованием злодеяний гитлеровцев на оккупированных территориях СССР и скрупулёзно подсчитывала ущерб, причинённый ими – Л.Б.), академик Н. Н. Бурденко (председатель Спецкомиссии по Катыни), члены ЧГК: академик Алексей Толстой и митрополит Николай, председатель Всеславянского комитета, генерал-лейтенант А.С. Гундоров, председатель исполкома Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца С.А. Колесников, нарком просвещения СССР, академик В.П. Потёмкин, начальник Главного военно-санитарного управления РККА генерал-полковник Е.И. Смирнов, председатель Смоленского облисполкома Р.Е. Мельников. Для выполнения поставленной перед нею задачи комиссия привлекла лучших судебно-медицинских экспертов страны: главного судмедэксперта Наркомздрава СССР, директора НИИ судебной медицины В.И. Прозоровского, зав. кафедрой судебной медицины 2-го Московского мединститута В.М. Смольянинова, старших научных сотрудников НИИ судебной медицины П.С. Семеновского и М.Д. Швайкову, главного патолога фронта, майора медицинской службы, профессора Д.Н. Выропаева.
Денно и нощно, не покладая рук, в течение четырёх месяцев авторитетная комиссия добросовестно исследовала детали «Катынского дела». 26 января 1944 года во всех центральных газетах было опубликовано убедительнейшее сообщение специальной комиссии, которое камня на камне не оставило от гитлеровского мифа о Катыни и раскрыло перед всем миром подлинную картину злодеяний немецко-фашистских захватчиков в отношении польских военнопленных офицеров.
Однако в самый разгар «холодной войны» Конгресс США вновь предпринимает попытку реанимировать «Катынский вопрос», даже создаёт т.н. «Комиссию по расследованию «Катынского дела» во главе с конгрессменом Мэдденом.
3-го марта 1952 года «Правда» опубликовала ноту Госдепартаменту США от 29 февраля 1952 г., где, в частности, говорилось: «…возбуждение вопроса о Катынском преступлении через восемь лет после заключения официальной комиссии может преследовать лишь цель оклеветать Советский Союз и реабилитировать таким образом общепризнанных гитлеровских преступников (характерно, что специальная «катынская» комиссия Конгресса США была создана одновременно с утверждением ассигнования 100 миллионов долларов на диверсионно-шпионскую деятельность в ПНР – Л.Б.).
К ноте был приложен вновь опубликованный в «Правде» от 3 марта 1952 года полный текст сообщения комиссии Бурденко, собравшей обширный материал, полученный в результате подробного исследования извлечённых из могил трупов и тех документов и вещественных доказательств, которые были обнаружены на трупах и в могилах. Одновременно спецкомиссия Бурденко произвела опрос многочисленных свидетелей из местного населения, показаниями которых точно устанавливаются время и обстоятельства преступлений, совершённых немецкими оккупантами.
Прежде всего в сообщении даётся справка о том, что представляет собой Катынский лес.
«Издавна Катынский лес был излюбленным местом, где население Смоленска обычно проводило праздничный отдых. Окрестное население пасло скот в Катынском лесу и заготовляло для себя топливо. Никаких запретов и ограничений доступа в Катынский лес не существовало.
Ещё летом 1941 года в этом лесу находился пионерлагерь Промстрахкассы, который был свёрнут лишь в июле 1941 года с захватом Смоленска немецкими оккупантами, лес стал охраняться усиленными патрулями, во многих местах появились надписи, предупреждавшие, что лица, входящие в лес без особого пропуска, подлежат расстрелу на месте.
Особенно строго охранялась та часть Катынского леса, которая именовалась «Козьи горы», а также территория на берегу Днепра, где на расстоянии 700 метров от обнаруженных могил польских военнопленных находилась дача – дом отдыха Смоленского управления НКВД. По приходе немцев на этой даче расположилось немецкое военное учреждение, скрывавшееся под условным наименованием «Штаб 537-го строительного батальона» (которое фигурировало и в документах Нюрнбергского процесса – Л.Б.).
Из показаний крестьянина Киселёва, 1870 года рождения: «Офицер заявил, что по имеющимся в гестапо сведениям, сотрудники НКВД в 1940 году на участке «Козьих гор» расстреляли польских офицеров, и спросили меня, какие я могу дать по этому поводу показания. Я ответил, что вообще никогда не слыхал, чтобы НКВД производило расстрелы в «Козьих горах», да и вряд ли это вообще возможно, объяснил я офицеру, так как «Козьи горы» совершенно открытое многолюдное место и, если бы там расстреливали, то об этом бы знало всё население близлежащих деревень…».
Киселёв и другие рассказали, как из них буквально выбивали резиновыми дубинками и угрозами расстрела ложные показания, потом фигурировавшие в великолепно изданной германским МИДом книге, в которой были помещены сфабрикованные немцами материалы по «Катынскому делу». Кроме Киселёва, в этой книге были названы в качестве свидетелей Годезов (он же Годунов), Сильверстов, Андреев, Жигулёв, Кривозёрцев, Захаров.
Комиссией Бурденко было установлено, что Годезов и Сильверстов умерли в 1943 г., до освобожденя Смоленской области Красной Армией. Андреев, Жигулёв и Кривозёрцев ушли с немцами. Последний из названных немцами «свидетелей» – Захаров, работавший при немцах старостой в деревне Новые Батеки, рассказал комиссии Бурденко, что его сначала избили до потери сознания, а потом, когда он пришёл в себя, офицер потребовал подписать протокол допроса и он, смалодушничав, под воздействием побоев и угроз расстрела дал ложные показания и подписал протокол.
Гитлеровское командование понимало, что для такой крупномасштабной провокации «свидетелей» явно маловато. И оно распространило среди жителей Смоленска и окрестных деревень «Обращение к населению», которое было помещено в издававшейся немцами в Смоленске газете «Новый путь» (№ 35 (157) от 6 мая 1943 г.: «Вы можете дать данные про массовое убийство, совершённое большевиками в 1940 г. над пленными польскими офицерами и священниками (? – это что-то новое – Л.Б.) в лесу «Козьи горы», около шоссе Гнездово – Катынь. Кто наблюдал автотранспорт от Гнездово в «Козьи горы» или кто видел, или слышал расстрелы? Кто знает жителей, которые могут рассказать об этом? Каждое сообщение будет вознаграждено».
К чести советских граждан, на награду за дачу нужных немцам ложных показаний по Катынскому делу не клюнул никто.
Из обнаруженных судмедэкспертами документов, относящихся ко второй половине 1940 и весне – лету 1941 г., заслуживают особое внимание следующие:
1. На трупе № 92.
Письмо из Варшавы, адресованное Красному Кресту в ЦБ военнопленных, – Москва, ул. Куйбышева, 12. Письмо написано на русском языке. В этом письме Софья Зигонь просит сообщить местопребывание её мужа, Томаша Зигоня. Письмо датировано 12.09. 1940 г. На конверте штамп – «Варшава. 09.1940» и штамп – «Москва, почтамт, 9 экспедиция, 8.10. 1940 г.», а также резолюция красными чернилами «Уч. установить лагерь и направить для вручения – 15.11.40 г». (Подпись неразборчива).
2. На трупе № 4
Почтовая открытка, заказная № 0112 из Тарнополя с почтовым штемпелем «Тарнополь 12. 11.40 г.» Рукописный текст и адрес обесцвечены.
3. На трупе № 101.
Квитанция № 10293 от 19. 12.39 г., выданная Козельским лагерем о приёме от Левандовского Эдуарда Адамовича золотых часов. На обороте квитанции имеется запись от 14 марта 1941 г. о продаже этих часов «Ювелирторгу».
4. На трупе № 53.
Неотправленная почтовая открытка на польском языке с адресом: Варшава, Багателя, 15, кв. 47, Ирине Кучинской. Датирована 20 июня 1941 года.
Надо сказать, что готовясь к своей провокации, немецкие оккупационные власти для работ по разрытию могил в Катынском лесу, извлечению оттуда изобличающих их документов и вещественных доказательств, использовали до 500 русских военнопленных, которые после выполнения этой работы были немцами расстреляны.
Из сообщения «Специальной Комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров»: «Выводы из свидетельских показаний и судебно-медицинской экспертизы о расстреле немцами военнопленных поляков осенью 1941 года, полностью подтверждаются вещественными доказательствами и документами, извлечёнными из «Катынских могил».
Это и есть правда о Катыни. Неопровержимая правда факта.
Как создавался миф о Катынской трагедии?
ХХ съезд имел разрушительные последствия не только внутри СССР, но и для всего мирового коммунистического движения, ибо Москва утратила роль цементирующего идеологического центра, и каждая из стран народной демократии (за исключением КНР и Албании) начала искать свой собственный путь к социализму, и под этой личиной фактически стала на путь ликвидации диктатуры пролетариата и реставрации капитализма.
Первой серьёзной международной реакцией на «секретный» доклад Хрущёва были последовавшие вскоре после смерти лидера польских коммунистов Болеслава Берута антисоветские выступления в Познани - историческом центре великопольского шовинизма. Вскоре смута начала распространяться и на другие города Польши и даже перекинулась на другие восточноевропейские страны, в большей степени - Венгрию, в меньшей - Болгарию. В конце концов польским антисоветчикам под дымовой завесой «борьбы с культом личности Сталина» удалось не просто освободить из тюрьмы правонационалистического уклониста Владислава Гомулку и его сотоварищей, но и привести их к власти.
И хотя Хрущёв пытался поначалу как-то противодействовать, но, в конце концов, вынужден был принять польские требования, чтобы разрядить сложившуюся обстановку, готовую было выйти из-под контроля. Эти требования содержали такие малоприятные моменты, как безусловное признание нового руководства, роспуск колхозов, некоторую либерализацию экономики, гарантии свободы слова, собраний и манифестаций, отмену цензуры, а, главное, официальное признание гнусной гитлеровской лжи о причастности Компартии Советского Союза к Катынскому расстрелу военнопленных польских офицеров. Сгоряча дав такие гарантии, Хрущёв отозвал советского маршала Константина Рокоссовского, поляка по происхождению, занимавшего пост министра обороны Польши, и всех советских военных и политических советников.
Пожалуй, самым неприятным для Хрущёва было требование признать причастность своей партии к Катынскому расстрелу, но согласился он на это лишь в связи с обещанием В. Гомулки навести на след Степана Бандеры, злейшего врага Советской власти, руководителя военизированных формирований украинских националистов, боровшихся против Красной Армии в Великую Отечественную войну и продолжавших свою террористическую деятельность на Львовщине до 50-х годов ХХ века.
Организация украинских националистов (ОУН), возглавляемая С. Бандерой, сделала ставку на сотрудничество с разведками США, Англии, ФРГ, на постоянно действующие связи с различными подпольными кружками и группами на Украине. Для этого туда нелегальными путями проникали её эмиссары, имевшие целью создание подпольной сети и провозившие антисоветскую и националистическую литературу.
Не исключено, что во время своего неофициального визита в Москву в феврале 1959 года Гомулка сообщил, что его спецслужбы обнаружили Бандеру в Мюнхене, и поторопил с признанием «катынской вины». Так или иначе, но по заданию Хрущёва 15 октября 1959 года сотрудник КГБ Богдан Сташинский ликвидирует, наконец, в Мюнхене Бандеру, а суд, состоявшийся над Сташинским в Карлсруэ (ФРГ) сочтёт возможным определить убийце относительно мягкое наказание - всего несколько лет тюремного заключения, поскольку основную вину возложит на организаторов преступления - хрущёвское руководство.
Выполняя взятое обязательство, Хрущёв, опытный потрошитель секретных архивов, отдаёт соответствующие распоряжения председателю КГБ Шелепину, пересевшему в это кресло год назад с поста первого секретаря ЦК ВЛКСМ, и он начинает лихорадочно «работать» над созданием материального обоснования гитлеровской версии мифа о Катыни.
Первым делом Шелепин заводит «особую папку» «О причастности КПСС (уже один этот прокол говорит о факте грубейшей фальсификации - до 1952 года КПСС именовалась ВКП (б) - Л.Б.) к Катынскому расстрелу, где, как он считает, должны храниться четыре главных документа: а) списки расстрелянных польских офицеров; б) доклад Берия Сталину; в) Постановление ЦК партии от 5 марта 1940 года; г) письмо Шелепина Хрущёву (родина должна знать своих «героев»!)
Именно эта «особая папка», созданная Хрущёвым по заказу нового польского руководства, подстёгивала все антинародные силы ПНР, вдохновляемые папой римским Иоанном Павлом II (бывшим архиепископом Кракова и кардиналом Польши), а также помощником президента США Джимми Картера по национальной безопасности, бессменным директором «исследовательского центра, именуемого «институтом Сталина» при Калифорнийском университете, поляком по происхождению, Збигневом Бжезинским ко всё более и более наглым идеологическим диверсиям.
В конце концов, по прошествии ещё трёх десятилетий, история с визитом руководителя Польши в Советский Союз повторилась, только на сей раз в апреле 1990 года прибыл с официальным государственным визитом в СССР президент республики Польша В. Ярузельский с требованием покаяния за «катынское злодеяние» и вынудил Горбачёва сделать следующее заявление: «В последнее время найдены документы (имелась в виду хрущёвская «особая папка» - Л.Б.), которые косвенно, но убедительно свидетельствуют о том, что тысячи польских граждан, погибших в смоленских лесах ровно полвека назад, стали жертвами Берии и его подручных. Могилы польских офицеров - рядом с могилами советских людей, павших от той же злой руки».
Если учесть, что «особая папка» - фальшивка, то и заявление Горбачёва и гроша ломаного не стоило. Добившись от бездарного горбачёвского руководства в апреле 1990 года позорного публичного покаяния за гитлеровские грехи, то есть публикации «Сообщения ТАСС» о том, что «советская сторона, выражая глубокое сожаление в связи с Катынской трагедией, заявляет, что она представляет одно из тяжких преступлений сталинизма», контрреволюционеры всех мастей благополучно воспользовались этим взрывом «хрущёвской мины замедленного действия» - фальшивыми документами о Катыни - в своих низменных подрывных целях.
Первым «откликнулся» на горбачёвское «покаяние» лидер пресловутой «Солидарности» Лех Валенса (палец в рот положили - руку покусал - Л.Б.). Он предложил разрешить ещё и другие важные проблемы: пересмотреть оценки послевоенных польско-советских отношений, включая и роль созданного в июле 1944 года Польского комитета национального освобождения, заключённые с СССР договоры, ибо якобы все они основывались на преступных принципах, наказать виновных в геноциде, разрешить свободный доступ к местам захоронения польских офицеров, а самое главное, разумеется само собой,возместить материальный ущерб семьям и близким погибших. 28 апреля 1990 года в сейме Польши выступил представитель правительства с информацией, что переговоры с правительством СССР по вопросу о денежных компенсациях уже ведутся и что в данный момент важно составить список всех претендующих на такого рода выплаты (по официальным данным, таких «родственников» насчиталось до 800 тысяч).
А завершилась подлая акция Хрущёва - Горбачёва разгоном Совета Экономической Взаимопомощи, роспуском военного союза стран Варшавского Договора, ликвидацией восточноевропейского социалистического лагеря. Причём считалось: Запад в ответ распустит НАТО, но - «фиг Вам»: НАТО делает «дранг нах Остен», нагло поглощая страны бывшего восточноевропейского социалистического лагеря.
Однако, вернёмся к кухне создания «особой папки». А. Шелепин начал с того, что, сорвав пломбу, проник в опечатанное помещение, где хранились учётные дела на 21 тыс. 857 пленных и интернированных лиц польской национальности с сентября 1939 года. В письме Хрущёву от 3 марта 1959 года, обосновывая бесполезность этого архивного материала тем, что «все учётные дела не представляют ни оперативного интереса, ни исторической ценности», новоиспечённый «чекист» приходит к выводу: «Исходя из изложенного, представляется целесообразным уничтожить все учётные дела на лиц (внимание!!!), расстрелянных в 1940 году по названной операции». Так возникли «списки расстрелянных польских офицеров» в Катыни. Впоследствии сын Лаврентия Берия резонно заметит: «Во время официального визита Ярузельского в Москву Горбачёв передал ему лишь копии найденных в советских архивах списков бывшего Главного управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР. В копиях значатся фамилии польских граждан, находившихся в 1939 - 1940 годах в Козельском, Осташковском и Старобельском лагерях НКВД. Ни в одном из этих документов речь об участии НКВД в расстреле военнопленных не идёт ».
Второй «документ» из хрущёвско-шелепинской «особой папки» сфабриковать было совсем не трудно, так как существовал подробный цифровой доклад Народного комиссара Внутренних дел Союза ССР Л. Берия
И.В. Сталину «О польских военнопленных». Шелепину оставалось одно -придумать и допечатать «постановляющую часть», где Берия якобы требует расстрела для всех военнопленных из лагерей и заключённых, содержащихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии «без вызова арестованных и без предъявления обвинения», - благо пишущие машинки в бывшем НКВД СССР ещё не были списаны. Однако подпись Берия Шелепин подделать не рискнул, так и оставив этот «документ» дешёвой анонимкой. Зато его «постановляющая часть», слово в слово скопированная, ляжет в следующий «документ», который «грамотей» Шелепин назовёт в своём письме к Хрущёву «Постановлением ЦК КПСС (?) от 5 марта 1940 года», и сей lapsus calami , эта описка в «письме» до сих пор торчит, как шило из мешка (и, действительно, как можно исправлять «архивные документы», даже если они придуманы спустя два десятилетия после события? - Л.Б.).
Правда, сам сей главный «документ» о причастности партии обозначен как «выписка из протокола заседания Политбюро ЦК. Решение от 5.03.40.» (ЦК какой партии? Во всех без исключения партийных документах всегда указывалась вся аббревиатура полностью - ЦК ВКП(б) - Л. Б.). Удивительнее всего, что и этот «документ» остался без подписи. И на этой анонимке вместо подписи всего два слова - «секретарь ЦК». И всё!
Так расплатился Хрущёв с польским руководством за голову своего злейшего личного врага Степана Бандеры, попортившего ему много крови в бытность Никиты Сергеевича первым руководителем Украины.
Не понял Хрущёв другого: что цена, которую ему пришлось заплатить Польше за этот, в общем-то неактуальный к тому времени теракт была неизмеримо выше - фактически она была равна пересмотру решений Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференций о послевоенном устройстве государственности Польши и других восточноевропейских стран.
Тем не менее, покрытая архивной пылью фальшивая «особая папка», сфабрикованная Хрущёвым и Шелепиным, дождалась своего часа спустя три десятилетия. На неё клюнул, как мы уже убедились, враг советского народа Горбачёв. На неё клюнул и ярый враг советского народа - Ельцин. Последний попытался использовать катынские фальшивки на заседаниях Конституционного суда РСФСР, посвящённых инициированному им «делу КПСС». Представляли эти фальшивки небезызвестные «деятели» ельцинской эпохи - Шахрай и Макаров. Однако даже покладистый Конституционный суд не смог признать эти фальшивки за подлинные документы и нигде в своих решениях о них не упомянул. Грязно сработали Хрущёв с Шелепиным!
Парадоксальную позицию по Катынскому «делу» занял Серго Берия. Его книга «Мой отец - Лаврентий Берия» подписана к печати 18. 04. 94 г., а «документы» из «особой папки» были, как мы уже знаем, обнародованы в январе 1993 года. Маловероятно, что сыну Берия об этом не было известно, хотя он и делает подобный вид. Но его «шило из мешка» - это почти точное воспроизведение рисунка цифры хрущёвского количества расстрелянных в Катыни военнопленных - 21 тыс. 857 (Хрущёв) и 20 тыс. 857 (С.Берия).
В своей попытке обелить отца, он признаёт «факт» Катынского расстрела советской стороной, но при этом обвиняет «систему» и договаривается до того, что его отцу якобы приказали в недельный срок передать пленных польских офицеров Красной Армии, а саму экзекуцию будто бы поручено было провести руководству Наркомата обороны, то есть Климу Ворошилову, и добавляет, что «это та правда, которую тщательно скрывают и по сей день… Факт остаётся фактом: отец отказался участвовать в преступлении, хотя и знал, что спасти эти 20 тыс. 857 жизней уже не в силах… Знаю совершенно точно, что отец мотивировал своё принципиальное несогласие с расстрелом польских офицеров и в письменной форме. Где эти документы?»
Правильно заявлял покойный Серго Лаврентьевич - этих документов нет. Потому что никогда и не было. Вместо того, чтобы доказать несостоятельность признания причастности советской стороны к гитлеровско-геббельсовской провокации по «Катынскому делу» и разоблачить хрущёвскую дешёвку, Серго Берия усмотрел в этом корыстный шанс отомстить партии, которая, по его словам, «всегда умела приложить руку к грязным вещам и при удобном случае переложить ответственность на кого угодно, только не на высшее партийное руководство». То есть, в большую ложь о Катыни, как мы видим, внёс свою лепту и Серго Берия.
При внимательном чтении «Доклада руководителя НКВД Лаврентия Берия» обращает на себя внимание следующая несуразность: в «Докладе» даются цифровые выкладки о находящихся в лагерях для военнопленных 14 тыс. 700 человек из числа бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков (отсюда - цифра Горбачёва - «около 15 тысяч расстрелянных польских офицеров» - Л.Б.), а также об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11 тысяч человек - членов различных контрреволюционных и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов и перебежчиков».
Всего, стало быть, 25 тысяч 700. Эта же цифра фигурирует и в упомянутой выше якобы «Выписке из заседания Политбюро ЦК», так как была переписана в фальшивый документ без должного критического осмысления. Но в этой связи трудно понять утверждение Шелепина о том, что в «тайной опечатанной комнате» хранилось 21 тыс. 857 учётных дел и что расстреляны были все 21 тыс. 857 польских офицеров.
Во-первых, как мы видели, не все они были офицерами. По подсчётам Лаврентия Берия, вообще было только чуть свыше 4 тысяч собственно армейских офицеров (генералов, полковников и подполковников - 295, майоров и капитанов - 2080, поручиков, подпоручиков и хорунжих - 604). Это в лагерях для военнопленных, а в тюрьмах бывших польских военнопленных было 1207. Всего, следовательно - 4 тыс. 186 человек. В «Большом энциклопедическом словаре» издания 1998 года так и записано записано: «Весной 1940 года органы НКВД уничтожили в Катыне свыше 4 тысяч польских офицеров». И тут же: «Расстрелы на территории Катыни проводились в период оккупации Смоленской области немецко-фашистскими войсками».
Так кем же, в конце концов, проводились эти злополучные расстрелы - гитлеровцами, НКВД, или, как утверждает сын Лаврентия Берия, частями регулярной Красной Армии?
Во-вторых, явное несоответствие между количеством «расстрелянных» - 21 тыс. 857 и количеством людей, которых «велено» было расстрелять - 25 тыс. 700. Позволительно спросить, как могло получиться, что 3843 польских офицера оказались неучтёнными, какое ведомство их кормило при жизни, на какие средства они жили? И кто их посмел пощадить, если «кровожадный» «секретарь ЦК» велел расстрелять всех «офицеров» до единого?
И последнее. В сфабрикованных в 1959 году материалах по «Катынскому делу» утверждается, что судилищем для несчастных являлась «тройка». Хрущёв «забыл», что в соответствии с Постановлением ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» судебные «тройки» были ликвидированы. Это произошло за полтора года до инкриминируемого органам Советской власти Катынского расстрела.
Правда о Катыни
После позорно провалившегося похода на Варшаву, предпринятого одержимым троцкистской идеей мирового революционного пожара Тухачевским, к буржуазной Польше от Советской России отошли по Рижскому мирному договору 1921 года западные земли Украины и Белоруссии, а это скоро привело к насильственному ополячиванию населения столь нежданно-негаданно на халяву приобретённых территорий: к закрытию украинских и белорусских школ; к превращению православных церквей в католические костёлы; к экспроприации у крестьян плодородных земель и к передаче их польским помещикам; к беззаконию и произволу; к гонениям на национальной и религиозной почве; к жестокому подавлению любых проявлений народного недовольства.
Поэтому нахлебавшиеся буржуазного великопольского беспредела, истосковавшиеся по большевистской социальной справедливости и подлинной свободе западные украинцы и белорусы, как своих освободителей и избавителей, как родных, встречали Красную Армию, когда та пришла в их края 17 сентября 1939 года, и все её действия по освобождению Западной Украины и Западной Белоруссии продолжались 12 дней.
Польские воинские части и соединения войск, почти не оказывая сопротивления, сдавались в плен. Польское правительство Козловского, удравшее в Румынию накануне взятия Гитлером Варшавы, фактически предало свой народ, а новое эмигрантское правительство Польши во главе с генералом В. Сикорским было сформировано в Лондоне 30 сентября 1939 года, т.е. спустя две недели после национальной катастрофы.
К моменту вероломного нападения фашистской Германии на СССР в советских тюрьмах, лагерях и местах ссылки содержалось 389 тыс.382 поляка. Из Лондона очень внимательно следили за судьбой польских военнопленных, которые использовались, в основном, на дорожно-строительных работах, так что если бы они были расстреляны органами Советской власти весной 1940 года, как об этом протрубила на весь мир лживая геббельсовская пропаганда, это стало бы своевременно известно через дипломатические каналы и вызвало бы большой международный резонанс.
К тому же Сикорский, добиваясь сближения с И.В. Сталиным, стремился выставить себя в наилучшем свете, играл роль друга Советского Союза, что опять же исключает вероятность «кровавой расправы», «учинённой» большевиками над польскими военнопленными весной 1940 года. Ничто не указывает на наличие исторической ситуации, которая могла бы явиться стимулом для проведения подобной акции советской стороной.
В то же время у немцев такой стимул в августе - сентябре 1941 года возник после того, как советский посол в Лондоне Иван Майский заключил с поляками 30 июля 1941 года договор о дружбе между двумя правительствами, в соответствии с которым генерал Сикорский должен был сформировать из военнопленных соотечественников в России армию под командованием военнопленного польского генерала Андерса для участия в боевых действиях против Германии. Вот это-то и было для Гитлера стимулом к ликвидации военнопленных поляков, как врагов германской нации, которые, как он знал, были уже амнистированы Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 августа 1941 года - 389 тыс. 41 поляк, в том числе и будущие жертвы немецко-фашистских злодеяний, расстрелянные в Катынском лесу.
Процесс формирования Национальной польской армии под командованием генерала Андерса шёл полным ходом в Советском Союзе, и в количественном отношении она за полгода достигла 76 тыс.110 человек.
Однако, как выяснилось впоследствии, Андерс получил инструкцию от Сикорского: «России ни в коем случае не помогать, а использовать ситуацию с максимальной выгодой для польской нации». Одновременно Сикорский убеждает Черчилля в целесообразности переброски армии Андерса на Ближний Восток, о чём английский премьер пишет И.В. Сталину, и вождь даёт своё добро, причём не только на эвакуацию в Иран самой армии Андерса, но также и членов семей военнослужащих в количестве 43 тыс.755 человек. И Сталину, и Гитлеру было ясно, что Сикорский ведёт двойную игру. По мере того, как возрастала напряжённость в отношениях между Сталиным и Сикорским, происходило потепление между Гитлером и Сикорским. Советско-польская «дружба» завершилась откровенным антисоветским заявлением главы польского эмигрантского правительства от 25 февраля 1943 года, где говорилось, что оно не желает признать исторические права украинского и белорусского народов на объединение в своих национальных государствах». Иными словами, налицо был факт наглых притязаний польского эмигрантского правительства на советские земли - Западную Украину и Западную Белоруссию. В ответ на это заявление И.В. Сталин сформировал из поляков, лояльных Советскому Союзу, дивизию имени Тадеуша Костюшко численностью 15 тысяч человек. В октябре 1943 года она уже сражалась плечом к плечу с Красной Армией.
Для Гитлера это заявление явилось сигналом к взятию реванша за проигранный им коммунистам Лейпцигский процесс по делу о поджоге рейхстага, и он активизирует деятельность полиции и гестапо Смоленщины по организации катынской провокации.
Уже 15 апреля Германское информбюро передало по берлинскому радио, что немецкие оккупационные власти обнаружили в Катыни близ Смоленска могилы 11 тысяч польских офицеров, расстрелянных еврейскими комиссарами. На следующий день Советское информбюро разоблачило кровавую махинацию гитлеровских палачей, а 19 апреля газета «Правда» в передовой статье писала: «Гитлеровцы изобретают каких-то еврейских комиссаров, якобы участвовавших в убийстве 11 тысяч польских офицеров. Опытным мастерам провокации нетрудно придумать несколько фамилий никогда не существовавших людей. Таких «комиссаров», как Лев Рыбак, Авраам Борисович, Павел Броднинский, Хаим Финберг, названных германским информационным бюро, немецко-фашистские жулики просто выдумали, так как подобных «комиссаров» ни в Смоленском отделении ГПУ, ни вообще в органах НКВД не было и нет».
28 апреля 1943 года в «Правде» была опубликована «нота Советского правительства о решении прервать отношения с Польским правительством», в которой, в частности, говорилось, что «эта враждебная кампания против Советского государства предпринята Польским правительством для того, чтобы путём использования гитлеровской клеветнической фальшивки произвести нажим на Советское правительство с целью вырвать у него территориальные уступки за счёт интересов Советской Украины, Советской Белоруссии и Советской Литвы».
Сразу же после изгнания немецко-фашистских захватчиков из Смоленска (25 сентября 1943 года) И.В. Сталин посылает на место преступления специальную комиссию по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров. В состав комиссии входили: член Чрезвычайной Государственной комиссии (ЧГК занималась расследованием злодеяний гитлеровцев на оккупированных территориях СССР и скрупулёзно подсчитывала ущерб, причинённый ими - Л.Б.), академик Н. Н. Бурденко (председатель Спецкомиссии по Катыни), члены ЧГК: академик Алексей Толстой и митрополит Николай, председатель Всеславянского комитета, генерал-лейтенант А.С. Гундоров, председатель исполкома Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца С.А. Колесников, нарком просвещения СССР, академик В.П. Потёмкин, начальник Главного военно-санитарного управления РККА генерал-полковник Е.И. Смирнов, председатель Смоленского облисполкома Р.Е. Мельников. Для выполнения поставленной перед нею задачи комиссия привлекла лучших судебно-медицинских экспертов страны: главного судмедэксперта Наркомздрава СССР, директора НИИ судебной медицины В.И. Прозоровского, зав. кафедрой судебной медицины 2-го Московского мединститута В.М. Смольянинова, старших научных сотрудников НИИ судебной медицины П.С. Семеновского и М.Д. Швайкову, главного патолога фронта, майора медицинской службы, профессора Д.Н. Выропаева.
Денно и нощно, не покладая рук, в течение четырёх месяцев авторитетная комиссия добросовестно исследовала детали «Катынского дела». 26 января 1944 года во всех центральных газетах было опубликовано убедительнейшее сообщение специальной комиссии, которое камня на камне не оставило от гитлеровского мифа о Катыни и раскрыло перед всем миром подлинную картину злодеяний немецко-фашистских захватчиков в отношении польских военнопленных офицеров.
Однако в самый разгар «холодной войны» Конгресс США вновь предпринимает попытку реанимировать «Катынский вопрос», даже создаёт т.н. «Комиссию по расследованию «Катынского дела» во главе с конгрессменом Мэдденом.
3-го марта 1952 года «Правда» опубликовала ноту Госдепартаменту США от 29 февраля 1952 г., где, в частности, говорилось: «…возбуждение вопроса о Катынском преступлении через восемь лет после заключения официальной комиссии может преследовать лишь цель оклеветать Советский Союз и реабилитировать таким образом общепризнанных гитлеровских преступников (характерно, что специальная «катынская» комиссия Конгресса США была создана одновременно с утверждением ассигнования 100 миллионов долларов на диверсионно-шпионскую деятельность в ПНР - Л.Б.).
К ноте был приложен вновь опубликованный в «Правде» от 3 марта 1952 года полный текст сообщения комиссии Бурденко, собравшей обширный материал, полученный в результате подробного исследования извлечённых из могил трупов и тех документов и вещественных доказательств, которые были обнаружены на трупах и в могилах. Одновременно спецкомиссия Бурденко произвела опрос многочисленных свидетелей из местного населения, показаниями которых точно устанавливаются время и обстоятельства преступлений, совершённых немецкими оккупантами.
Прежде всего в сообщении даётся справка о том, что представляет собой Катынский лес.
«Издавна Катынский лес был излюбленным местом, где население Смоленска обычно проводило праздничный отдых. Окрестное население пасло скот в Катынском лесу и заготовляло для себя топливо. Никаких запретов и ограничений доступа в Катынский лес не существовало.
Ещё летом 1941 года в этом лесу находился пионерлагерь Промстрахкассы, который был свёрнут лишь в июле 1941 года с захватом Смоленска немецкими оккупантами, лес стал охраняться усиленными патрулями, во многих местах появились надписи, предупреждавшие, что лица, входящие в лес без особого пропуска, подлежат расстрелу на месте.
Особенно строго охранялась та часть Катынского леса, которая именовалась «Козьи горы», а также территория на берегу Днепра, где на расстоянии 700 метров от обнаруженных могил польских военнопленных находилась дача - дом отдыха Смоленского управления НКВД. По приходе немцев на этой даче расположилось немецкое военное учреждение, скрывавшееся под условным наименованием «Штаб 537-го строительного батальона» (которое фигурировало и в документах Нюрнбергского процесса - Л.Б.).
Из показаний крестьянина Киселёва, 1870 года рождения: «Офицер заявил, что по имеющимся в гестапо сведениям, сотрудники НКВД в 1940 году на участке «Козьих гор» расстреляли польских офицеров, и спросили меня, какие я могу дать по этому поводу показания. Я ответил, что вообще никогда не слыхал, чтобы НКВД производило расстрелы в «Козьих горах», да и вряд ли это вообще возможно, объяснил я офицеру, так как «Козьи горы» совершенно открытое многолюдное место и, если бы там расстреливали, то об этом бы знало всё население близлежащих деревень…».
Киселёв и другие рассказали, как из них буквально выбивали резиновыми дубинками и угрозами расстрела ложные показания, потом фигурировавшие в великолепно изданной германским МИДом книге, в которой были помещены сфабрикованные немцами материалы по «Катынскому делу». Кроме Киселёва, в этой книге были названы в качестве свидетелей Годезов (он же Годунов), Сильверстов, Андреев, Жигулёв, Кривозёрцев, Захаров.
Комиссией Бурденко было установлено, что Годезов и Сильверстов умерли в 1943 г., до освобожденя Смоленской области Красной Армией. Андреев, Жигулёв и Кривозёрцев ушли с немцами. Последний из названных немцами «свидетелей» - Захаров, работавший при немцах старостой в деревне Новые Батеки, рассказал комиссии Бурденко, что его сначала избили до потери сознания, а потом, когда он пришёл в себя, офицер потребовал подписать протокол допроса и он, смалодушничав, под воздействием побоев и угроз расстрела дал ложные показания и подписал протокол.
Гитлеровское командование понимало, что для такой крупномасштабной провокации «свидетелей» явно маловато. И оно распространило среди жителей Смоленска и окрестных деревень «Обращение к населению», которое было помещено в издававшейся немцами в Смоленске газете «Новый путь» (№ 35 (157) от 6 мая 1943 г.: «Вы можете дать данные про массовое убийство, совершённое большевиками в 1940 г. над пленными польскими офицерами и священниками (? - это что-то новое - Л.Б.) в лесу «Козьи горы», около шоссе Гнездово - Катынь. Кто наблюдал автотранспорт от Гнездово в «Козьи горы» или кто видел, или слышал расстрелы? Кто знает жителей, которые могут рассказать об этом? Каждое сообщение будет вознаграждено».
К чести советских граждан, на награду за дачу нужных немцам ложных показаний по Катынскому делу не клюнул никто.
Из обнаруженных судмедэкспертами документов, относящихся ко второй половине 1940 и весне - лету 1941 г., заслуживают особое внимание следующие:
1. На трупе № 92.
Письмо из Варшавы, адресованное Красному Кресту в ЦБ военнопленных, - Москва, ул. Куйбышева, 12. Письмо написано на русском языке. В этом письме Софья Зигонь просит сообщить местопребывание её мужа, Томаша Зигоня. Письмо датировано 12.09. 1940 г. На конверте штамп - «Варшава. 09.1940» и штамп - «Москва, почтамт, 9 экспедиция, 8.10. 1940 г.», а также резолюция красными чернилами «Уч. установить лагерь и направить для вручения - 15.11.40 г». (Подпись неразборчива).
2. На трупе № 4
Почтовая открытка, заказная № 0112 из Тарнополя с почтовым штемпелем «Тарнополь 12. 11.40 г.» Рукописный текст и адрес обесцвечены.
3. На трупе № 101.
Квитанция № 10293 от 19. 12.39 г., выданная Козельским лагерем о приёме от Левандовского Эдуарда Адамовича золотых часов. На обороте квитанции имеется запись от 14 марта 1941 г. о продаже этих часов «Ювелирторгу».
4. На трупе № 53.
Неотправленная почтовая открытка на польском языке с адресом: Варшава, Багателя, 15, кв. 47, Ирине Кучинской. Датирована 20 июня 1941 года.
Надо сказать, что готовясь к своей провокации, немецкие оккупационные власти для работ по разрытию могил в Катынском лесу, извлечению оттуда изобличающих их документов и вещественных доказательств, использовали до 500 русских военнопленных, которые после выполнения этой работы были немцами расстреляны.
Из сообщения «Специальной Комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров»: «Выводы из свидетельских показаний и судебно-медицинской экспертизы о расстреле немцами военнопленных поляков осенью 1941 года, полностью подтверждаются вещественными доказательствами и документами, извлечёнными из «Катынских могил».
Это и есть правда о Катыни. Неопровержимая правда факта.
Источник информации - http://www.stalin.su/book.php?action=header&id=17 (Из книги: Лев Балаян. Сталин и Хрущев - http://www.stalin.su/book.php?text=author)
