Учебное пособие: Учебно-методическое пособие по изучению курса «Социальная психология. Методы психология социального взаимодействия

©А.Л. Журавлев, 2002 © Институт психологии РАН, 2002 © 000 «ПЕР СЭ», оригинал-макет, оформление, 2002

Глава 1. Предмет, история и методы социальной психологии................... 5

1.1. Предмет и структура социальной психологии (А.Л. Журавлев) ..................... 5

1.2. История отечественной социальной психологии (Е.В. Шорохова) ............... 9

1.3. К истории зарождения зарубежной социальной психологии

(С.А. Рощин) …………..18

1.4. Становление современной социальной психологии за рубежом

(В.А. Соснин)…………… 26

1.5. Программа и методы социально-психологического исследования

(В.А. Хащенко) ........................ 30

Глава 2. Социальная психология личности................................................. 52

2.1. Социально-психологические представления о личности в зарубежной психологии (С.К. Рощин )................. 52

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Яков Львович Коломинский

Социальная психология взаимоотношений в малых группах

Сердце человека все соткано из его человеческих отношений к другим людям; то, чего он стоит, целиком определяется тем, к каким человеческим отношениям человек стремится, какие отношения к людям, к другому человеку он способен устанавливать. Поэтому отношения к другим людям составляют ядро подлинно жизненной психологии.

С. Л. Рубинштейн

Создание научных основ формирования личности с необходимостью предполагает разработку психологической теории, органической составной частью которой является проблема взаимодействия личности и среды, личности и общества. В наши дни на этой проблеме сосредоточен интерес многих отраслей науки; собственно говоря, она находится в фокусе всех областей человекознания.

В социальной, детской и педагогической психологии обозначенная проблема конкретизируется в ряде специфических исследовательских аспектов, таких как вопросы развития личности человека на основных этапах онтогенеза в процессе взаимодействия со взрослыми и сверстниками, с одной стороны, а также структурно-динамические и деятельностно-ценностные закономерности функционирования общностей, внутри которых осуществляется это взаимодействие, – с другой.

В данном учебном пособии представлены итоги ряда исследований, выполненных автором и его сотрудниками. Для уяснения многих вопросов привлекаются также работы других авторов, которые проведены аналогичными методами с близких позиций.

Основное содержание наших исследований касается изучения контактных общностей сверстников (малых групп), которые рассматриваются как целостные системы со своей внутренней динамикой, структурой и своеобразным на каждом возрастном уровне характером взаимоотношений. Из сложного комплекса отношений, связывающих членов данных групп, специальному анализу подергаются избирательные эмоциональные (личные) взаимоотношения, которые складываются в группах дошкольников, младших, средних и старших классах школы и студенческих группах. В некоторых случаях для сравнения привлекаются результаты соответствующих исследований в производственных бригадах и группах студентов технических училищ. Нас интересовали также собственно личностные аспекты взаимоотношений, их детерминация, а также осознание и переживание членами группы своих взаимоотношений: социально-психологическая рефлексия и перцепция.

В наши задачи входило освоение и модификация известных, а также разработка новых методов изучения взаимоотношений в малых группах и обсуждение методологических проблем их использования, введение ряда новых описательных и объяснительных понятий.

Все проблемы рассматриваются в возрастном аспекте с точки зрения гипотезы о существовании общих и возрастных закономерностей функционирования малых групп, взаимодействия личности и ее микросреды.

Введение

Каждая книга имеет свою судьбу – судьбу, отличную от ее создателя. Одни мирно покоятся на полках частных или публичных библиотек, другие – дают начало новым публикациям, зачитываются до состояния ветхости, превращаются в библиографическую редкость, надевают «новые одежды» и отправляются в заграничные путешествия в переводах на иностранные языки, становятся учебниками и учебными пособиями. К счастью, книге, к изучению которой вы приступили, выпала вторая судьба.

Движение книги от автора к определенному кругу читателей – очень непростой процесс. Он во многом определяется шутливой, но вполне справедливой оценкой динамики восприятия всякой новой идеи: сначала – «этого не может быть»; затем – «в этом что-то есть»; и, наконец, – «кто же этого не знает». Оригинальное научное произведение становится учебником, учебным пособием, видимо, на второй стадии. Что касается данной книги, то, де-факто, она давно уже широко используется и студентами и преподавателями как учебное пособие. Очень приятно, что теперь эта ее функция, если можно так выразиться, юридически оформлена.

Описывать жизнь книг можно до бесконечности… Хочу подчеркнуть главное – книга имеет право на самостоятельность, целостность и неприкосновенность… Даже автор не властен над своим творением, которое обрело собственную жизнь. Это совершенно бесспорно, когда речь идет о художественном произведении. А вот по отношению к научной книге право на самоидентичность порой весьма решительно нарушается. Это случается, когда сам автор более или менее радикально пересматривает свои научные позиции под влиянием новых фактов. Видимо, в этом случае следует просто писать новую книгу. Если же произведение выдержало, как говорится, испытание временем, если основные его идеи оказались жизнеспособными и плодотворными, если автор ее не изменил своих научных убеждений, он не должен, не вправе нарушать структуру и целостность своего творения…

Как догадался читатель, все эти рассуждения – мысли автора вслух, вернее, на бумаге, – вызваны новым изданием книги, которую он только что открыл. В свое время она была, как говорится, тепло встречена, получила хорошую прессу и была переведена на несколько иностранных языков.

Эта работа имела для меня особое значение по ряду причин. В ней не только были подведены итоги исследований, выполненных на протяжении 15 лет, но и намечались сюжеты и методы новых работ в области, которая обозначена как возрастная и педагогическая социальная психология (социальная психология развития). Немаловажно и то, что именно эта книга стала основой моей докторской диссертации. Кстати сказать, это событие – предстоящая защита – явилось формальным поводом для появления драгоценного письма Лидии

Ильиничны Божович, в котором она, человек бесконечно искренний и очень взыскательный, дает оценку содержания этой книги. Текст отзыва я приведу чуть позже.

Лидия Ильинична Божович – замечательный психолог, создатель непревзойденной книги «Личность и ее формирование в детском возрасте», воспитатель целой плеяды прекрасных психологов, вошла в мою жизнь в 1960 г., когда я, будучи наивным, свежеиспеченным аспирантом, приехал в Москву, в Институт психологии АПН СССР в поисках научного руководителя. То, что она согласилась на эту роль, было знаменательным событием в моей жизни. Когда-нибудь я подробно расскажу о своих встречах с Лидией Ильиничной, а пока – только один эпизод, с которым связана моя научная судьба.

В дни моего первого приезда Лидия Ильинична была больна, но успела прочитать статью в сборнике «Первые успехи» (об опыте работы школ-интернатов) (Мн., Народная асвета, 1960), где я, воспитатель первого класса школы-интерната № 17 г. Минска, рассказывал об опыте индивидуальной работы с учениками. Сейчас я ее впервые за прошедшие годы перечитал. Она мало напоминает научные статьи. Это скорее живые зарисовки с натуры, моментальные снимки характеров детей и отношений с ними воспитателей. Что-то, видимо, Лидии Ильиничне в ней понравилось… И вот я в маленькой квартирке на Преображенке, куда потом с радостью и волнением приходил все годы аспирантуры и после ее окончания. Когда зашла речь о теме кандидатской диссертации, Лидия Ильинична спросила: «Скажите, Яков Львович (потом она неизменно называла меня Яшей), вы смелый человек?» Я пробормотал что-то полуутвердительное, а она продолжала: «Вот в Москве недавно был американский психолог Джейкоб Морено. Он создал любопытный метод изучения взаимоотношений людей в группе – социометрию. Хотите попробовать? У нас еще никто ее не использовал… Можно, конечно, и схлопотать по части идеологической, но зато интересно!»

На дворе стояла «хрущевская оттепель», всем хотелось сбросить удушающие оковы авторитаризма. Думается, что бурное развитие социальной психологии в шестидесятых годах прошлого века – это такое же знамение времени, как и новая поэзия. Лидия Ильинична с ее острым чувством свободы и справедливости была, конечно, шестидесятником. А мы – вслед за ней. «Глоток свободы» оказался, увы, недолгим – оттепель сменилась застоем.

Так я стал социометристом со всеми вытекающими последствиями. Недоброжелатели даже называли меня «советским Морено». Это был, разумеется, не комплимент, а политическое обвинение. И, говорят, в недрах соответствующих инстанций уже готовилось соответствующее постановление по поводу «протаскивания буржуазных концепций и методик»… Да вот, видимо, не успели; а потом, слава богу, эти инстанции исчезли или, точнее, перестроились. Собственно говоря, дело даже не в инстанциях. Среди психологов и педагогов всегда было достаточно тех, кто спешил выделиться сверхбдительностью… Помню, на всесоюзной конференции, посвященной дошкольникам, одна пожилая дама-«ветеран» бурно возмущалась по поводу работ моих последователей: «Вы только послушайте, о чем они говорят: какие-то «звезды», «изолированные»… У нас все равны – кто посмел изолировать советского дошкольника?!»

Не лучше обстояло дело и с оценкой анализа взаимоотношений в школьных классах. Меня обвиняли в том, что я придумал какую-то «неформальную структуру», каких-то «лидеров». В классе есть старосты, председатели совета отряда, комсорги – каких еще неформальных лидеров вы ищете?

Хочу привести три документа. Один из них претендует на «методологическую глубину» и, как мы увидим, представляет собой прямой донос и призыв к немедленной административной расправе – к счастью, для более радикальных мер времена прошли.

Документ первый (это довольно длинная выписка из книги В. И. Журавлева «Взаимосвязь педагогической науки и практики». – М.: Педагогика, 1984, с. 30-32):

Знакомство с опубликованными материалами по проблеме внедрения данных психологической науки в практику коммунистического воспитания дает основание полагать, что к психологическим открытиям, ценным для практики, авторы относят теорию малых групп, психологию межличностных отношений, стратометрическую концепцию групповой активности, которые раскрывают динамику «коллективообразования» (Я. Л. Коломенский).

Ошибку в написании моей фамилии я бы, разумеется, легко простил автору. Хуже то, что он пишет дальше:

Методы социометрии, референтометрии, коллективного самоанализа, визуализации и межличностных отношений (здесь автор что-то напутал, но дело, как говорится, не в этом. – Я. К. ), контент-анализа, моделирования, шкалы открытости контактов в группе, независимых характеристик, экспресс-диагностики взаимоотношений, социально-психологические тренажеры и т. д. используются педагогами вузов, военных учебных заведений, ПТУ, детских садов.

…в этой тенденции кроется серьезная опасность методологической дезориентации советского учителя, так как значительная часть методов социальной психологии заимствована из буржуазной микросоциологии, психологии. А как известно, методы исследования возникают не изолированно от методологии, они определяются ею (как и методы критики, добавим мы в скобках. – Я. К .)… Примером опасности дезориентации может служить некритическое рассмотрение социометрии, возникшей на почве, чуждой природе социализма. Ее задача – определять внутриколлективные группы, отвергаемых (простим автору научное невежество. Не о науке идет речь. Здесь дела посерьезнее. – Я. К. ). Именно на такой основе доказывается невозможность подлинного коллективизма. Социометрия в ее некритическом использовании и служит исследованию не образования и сплочения коллектива, а анализу расслоения, разрушения коллектива. Результатом методологической дезориентации ученых и практиков в этом случае является поворот от изучения и использования закономерностей сплочения, консолидации, идейного психологического единства к непомерной гипертрофии фактов и способов расщепления коллектива, поисками лидеров и отвергаемых.

Однако самое главное дальше. Автор свое дело сделал; но для окончательных «выводов» его сил недостает, и он привычно взывает к «инстанциям»: «Требуют тщательной партийной оценки представления о коллективе, где усматриваются “неформальные группы”, “лидеры”, “межличностная несовместимость” и т. п.».

Иными словами: «Тише, ораторы! Ваше слово, товарищ маузер». Чем же так напугала социометрия скалозубов и фельдфебелей от идеологии? В этом есть нечто мистическое и непостижимое.

На самом деле, какая опасность усматривается в том, что у человека спрашивают, с кем бы он хотел играть, отдыхать, работать? Иными словами, личность имеет право свободно выбрать партнера по совместной деятельности. Скорее всего, авторитарное мышление, сформированное в условиях казарменного, гулаговского псевдоколлективизма – «шаг влево, шаг вправо – побег», – органически не переносит именно свободы выбора. Ведь выбор, по выражению Б. Ф. Поршнева, главная функция личности. А личность в системе такого мышления – вредная буржуазная абстракция, та самая единица, которая «вздор» и «ноль», голос которой «тоньше писка». Авторитарная педагогика и разрабатывала технологию формирования человека-винтика, у которого «вместо сердца – пламенный мотор».

Сегодня социометрические методы, основанные на гуманистическом признании права свободной личности на свободный выбор, получили всеобщее признание теоретиков и практиков.

Документ второй (характеристика социометрического направления, сформулированная известными социальными психологами из МГУ Р. Л. Кричевским и Е. М. Дубовской в монографии «Психология малой группы: теоретический и прикладной аспекты». – М.: Изд-во МГУ, 1991):

Как и в зарубежной групповой психологии, немалое число отечественных исследователей малых групп может быть отнесено к так называемому социометрическому направлению. Основанием для подобного отнесения является использование специалистами в конкретной эмпирической работе в качестве основных методических средств тех или иных вариантов социометрического теста. В советской социальной психологии большой вклад в развитие этого направления внес Я. Л. Коломинский, не только много сделавший в плане конструирования различных социометрических процедур, но, что весьма существенно, включивший эмпирический метод в содержательный теоретический контекст (с. 71).

Заметим, что последнее не имеет аналогов в западной социальной психологии, где применение социометрии как метода изучения межличностных отношений, по мнению самих зарубежных авторов (перечисляются солидные американские монографии. – Я. К. ), давно уже «отвязано» от какой-либо серьезной теории (с. 31).

Наконец, документ третий (заметки Л. И. Божович, которые я цитирую по автографу из своего архива):

Перед нами работа, которую прежде всего характеризует добротность. Автор действительно является создателем нового направления в современной социальной психологии, которая связана с изучением личных взаимоотношений в группе и коллективе.

Работа поражает обилием научных результатов. Одно перечисление того нового, что содержит диссертация, красноречиво показывает плодотворность проведенной работы:

– выявление и анализ феномена «уровень благополучия взаимоотношений»;

– выявление зависимости между социометрическим статусом и качествами личности;

– открытие феномена «сверхзвездности», характерного для дошкольного возраста и связанного с присущим этому возрасту контрастным «черно-белым» восприятием сверстников;

– установление соотношения между уровнем взаимности и уровнем благополучия взаимоотношений;

– обоснование гипотезы о субъективной информативности как мотива общения (феномен Шахрезады);

– характеристика возрастных изменений коэффициента взаимности;

– характеристика стабильности взаимоотношений, которая повышается с возрастом;

– установление соотношения между устойчивостью взаимоотношений и их взаимностью; выявление динамики изменений круга желаемого общения с возрастом;

– выявление обратной зависимости между истинным положением субъекта и его уровнем притязаний (парадокс осознания);

– выдвижение понятия социально-психологической наблюдательности, его анализ и разработка методов диагностики.

Все это реальные научные достижения, которые обогащают как социальную, так и детскую, и возрастную психологию.

Хочется подчеркнуть отчетливую гуманистическую направленность работы Якова Львовича.

Да, деятельность, ее содержание является ведущим фактором формирования личности, группы, коллектива. Но деятельность осуществляет не абстрактный «обобщенный» человек, а реальные индивиды со своими индивидуально-психологическими особенностями. Эти индивиды в процессе выполнения деятельности вступают в определенные отношения, в том числе – личные взаимоотношения.

Можно сказать, что именно анализ личных взаимоотношений позволяет рассмотреть группу как живой организм.

Особенности личных взаимоотношений, особенности симпатий и антипатий и прежде всего характер личных предпочтений – весьма информативный показатель уровня сформированности группы, коллектива. Поэтому так значимо раскрытие этой сложной области человеческого бытия.

Яков Львович один из наиболее цитируемых авторов, а это важный показатель научного престижа проведенного исследования.

Хочу отметить заслуги Якова Львовича в деле популяризации психологических знаний в нашей стране. Его книги «Человек среди людей» (2 издания ГДР, Чехия, Словакия, Франция), «Психология общения» (Испания), «Некоторые педагогические проблемы социальной психологии», «Беседы о тайнах психики» (ГДР, Болгария), «Человек: психология» (медаль ВДНХ) широко известны в нашей стране и за рубежом. Мне думается, что умение изложить научные идеи языком, понятным для миллиона читателей, – существенный критерий четкости, продуманности, истинности самой научной идеи.

Идеи и исследования, изложенные в этой книге, получили дальнейшее развитие в моих статьях и книгах «Психология детского коллектива» (Мн.: Народная асвета, 1984), «Социальная психология школьного класса» (Мн.: Адукацыя i выхаванне, 1997), «Социальная педагогическая психология» (соавтор А. А. Реан, СПб., 1999) и др., а также в диссертационных исследованиях моих учеников и сотрудников. В них разработаны новые концептуальные положения и экспериментальные подходы, которые позволили получить дополнительные данные о структурно-динамических, содержательных и рефлексивно-перцептивных характеристиках межличностного взаимодействия в группах детского сада, школьных классах, студенческих группах и производственных коллективах (А. А. Амельков, В. В. Авраменко, А. М. Счастная, Т. Н. Ковалева, О. Я. Коломинская, И. С. Попова, Л. А. Пергаменщик, С. С. Харин, Л. И. Шуйская, Б. П. Жизневский, Е. А. Коновальчик, И. В. Сильченко, А. В. Даниленко, Л. В. Финькевич и др.).

В последние годы мы уделяли особое внимание изучению педагогического взаимодействия как одного из существенных условий развития личности в дошкольных группах и школьных классах. Здесь получила подтверждение и дальнейшее развитие наша концепция межличностного взаимодействия, предполагающая концептуальное и экспериментальное различение понятий отношения как внутреннего состояния личности, содержанием которого является эмоциональное и когнитивное отражение, вызванное другим человеком («психологическое эхо»), и общения как внешнего межличностного поведения, в процессе которого проявляются и развиваются межличностные отношения. Эти идеи нашли свою экспериментальную и теоретическую разработку в многочисленных работах наших сотрудников и учеников (Н. А. Березовин, Е. А. Панько, Е. Л. Гутковская, Н. Г. Оловникова, Л. А. Амельков, Е. А. Орлова, С. С. Харин и др.).

Как явствует из названия, в этой книге обсуждается психология межличностных отношений . Еще до специального теоретического и методологического анализа, которому будет посвящен специальный раздел, хочется высказать несколько предварительных замечаний, связанных с используемыми в ней основными понятиями.

Одна из специфических трудностей не только преподавания психологии, но и психологического исследования заключается в том, что основные описательные и объяснительные категории этой науки функционируют в житейской психологической культуре, в обыденном сознании в виде донаучных понятий. Вследствие этого психологический тезаурус заполнен в основном словами, используемыми в повседневном межчеловеческом общении. Это вполне естественно, поскольку они отражают, выражают, описывают и пытаются объяснить живую реальность бытия человека в его природных и социальных обстоятельствах. В некотором смысле психология напоминает физику. И в психологии, и в физике, – ничего нельзя придумать, изобрести. Можно только открыть, подметить, вычленить, описать и попытаться объяснить то, что реально , действительно существует в природе и психике человека.

Если физики (весь цикл точных наук, разумеется) изучают объективную реальность, данную нам в ощущениях, то для психолога предмет исследования может быть интерпретирован как субъективная реальность , данная нам в переживаниях . Кстати сказать, и физические термины существуют как бы в двойном измерении: в виде научных и житейских понятий – тяжесть, скорость, сила, энергия, притяжение, пространство, время и т. д. и т. п. Мы здесь не будем обсуждать вопрос о том, насколько для физика-теоретика важен житейский смысл этих понятий. Это особая весьма интересная проблема, связанная с методологией естественно-научного знания. Но то, что для научной психологии такое сопоставление научных и житейских понятий не только поучительно и плодотворно, но и необходимо, представляется нам несомненным.

Высокомерное третирование житейских психологических понятий, в которых воплотилась живая реальность человеческой психики, ведет порой к потере теоретизирующим (и, особенно, чрезмерно математизирующим) психологом истинно жизненного контекста изучаемых явлений, без которого фактически ускользает или искажается их сущность. С другой стороны, опасно, когда психолог оказывается в плену житейских понятий и использует в научном смысле термины, которые в силу их общеупотребительности и традиционного использования приобретают иллюзорную общепонятность. В этом случае порой стоит подвергнуть сомнению то, что на первый взгляд «само собой разумеется».

Н. Ф. Добрынин, тонкий психолог и прекрасный человек, любил рассказывать о том, что известный швейцарский ученый Э. Клапаред начинал свои лекции о внимании словами: «Я знаю, что такое внимание, и вы знаете, что такое внимание, но чем дольше я буду говорить, тем меньше и я и вы будем понимать, что же такое внимание». Так создавалась, как теперь говорят, «проблемная ситуация» поиска нового и непривычного в обыденном и привычном, ситуация осознаваемого непонимания .

Примерно такая же задача применительно к понятиям «отношения человека к человеку», «взаимоотношения», – стоит и перед нами.

Прежде всего, нам показалось интересным и поучительным рассмотреть, «какими словами» в современном литературном языке описывается, рассказывается о том, «что происходит между людьми». В качестве своеобразного «экспериментального материала» мы взяли книгу В. Каверина «Письменный стол. Воспоминания и размышления» (М., 1985). Этот выбор обусловлен не только нашей устойчивой (начало – детский восторг при чтении «Двух капитанов») и постоянной симпатией к этому прекрасному писателю, но и некоторыми существенными объективными обстоятельствами.

В. Каверин – писатель-ученый. Мы имеем в виду, может быть, не столько наличие у него ученой степени по филологии, не столько то, что многие его художественные произведения рассказывают о науке и людях науки (достаточно напомнить об «Исполнении желаний» и «Открытой книге»), сколько то, что многие его повести и рассказы построены как исследования, основанные на современных концепциях психологической науки. Яркий пример тому – образное воплощение психодраматических ситуаций в повести «Школьный спектакль». Толчком для выбора именно этой книги послужило, может быть, и то, что ее первый раздел «Случайные и неслучайные встречи» открывается заголовком «Типы отношений», а где-то в середине мы находим и «Личность и характер».

Итак, как же описывается в современном живом литературном языке, который наиболее адекватно отражает содержание обыденного сознания, то, что происходит между людьми? Впрочем, ключевое слово уже сказано – отношения между ними :

Задумывались ли вы когда-нибудь о «типах отношений»? Иные возникают через 15-20 лет после того, как уже прожита жизнь, в которую вместилась суровая судьба, мгновенно отменившая будущее и устроившая его совсем не так, как думалось, мечталось… Эти отношения, как ни странно, самые прочные, самые искренние, не требующие жертв и готовые на жертву.

Бывают совсем другие связи (курсив мой. – Я. К. ), возникающие случайно, мгновенно вспыхивающие и гаснущие, когда исчезают обстоятельства, которые были для них опорой, основой (с. 13).

Уже в этом коротком отрывке сконцентрированы существенные проблемы для психолога, изучающего межличностные отношения. Начать можно было бы с того, что использовано два термина: «отношения» и «связи». Далее дается описание динамических (длительность, прочность, характер возникновения) и содержательных (ценностно-качественных) признаков взаимоотношений между людьми.

Характеристики динамических и качественных различий в отношениях прослеживаются на протяжении всей книги. Нередко ситуативные взаимоотношения сопоставляются с более глубокими и устойчивыми.

Начальный момент возникновения отношения человека к человеку, который чрезвычайно важен для содержательного анализа этого внутреннего состояния личности, описывается и В. Кавериным, и авторами цитируемых в его книге писем как эмоциональная вспышка, которую на первых порах трудно объяснить. «Симпатии так же, как антипатии, вспыхивают вдруг…» (с. 15).

Эмоциональное постижение другого человека (забегая вперед, скажем, что оно представляется нам ведущим компонентом отношения личности к другому человеку), описываются как «психологические токи», объединяющие (психологическая совместимость) или разъединяющие (несовместимость) людей.

Из письма М. Зощенко к М. Шагинян об отношениях с Д. Д. Шостаковичем:

Я очень люблю Дм. Дм. Он вам правильно сказал, что я хорошо к нему отношусь. Я знаю его давно, лет, вероятно, 15-16. Но дружбы у нас не получилось. Впрочем, я не искал этой дружбы, потому что видел, что этого не могло быть. Всякий раз, когда мы оставались вдвоем, нам было нелегко . Наши «токи» не соединялись. Они производили взрыв. Мы оба чрезвычайно нервничали (внутренне, конечно). И хотя мы встречались часто, но нам ни разу не удалось по-настоящему и тепло поговорить.

Мне было с ним так же трудно, как с Улановой. Мое солнце не светило для них. Не приближение, а «отталкивание» происходило. И это было удивительно и для меня и для них (с. 12).

Отметим, что М. Зощенко корректно заключает «токи» в кавычки. В отличие от некоторых современных приверженцев экстрасенсорных изысканий, которые, порой, прямо, без кавычек, объясняют все тайны отношений между людьми совпадением или несовпадением их «биополей».

Впоследствии понятие «психологических токов» не раз встречается на страницах книги В. Каверина: «Может быть, между нами как раз возникли те психологические токи, о которых М. Зощенко писал М. Шагинян» (с. 13). В другом месте автор фактически дает качественное объяснение образа, раскрывает подлинное психологическое содержание. Мгновенно вспыхивающие симпатии и антипатии, «психологические токи» далеко не всегда определяют дальнейшую динамику и другие качества отношений. Для нас здесь важно констатировать тот факт, что эмоциональный компонент не исчерпывает содержания отношений человека к человеку.

Вот анализ взаимоотношений автора с М. Зощенко. С одной стороны, «…“токов”, о которых он писал М. Шагинян, между нами не было. Этому мешало несходство характеров и вкусов » (с. 16) (выделенное курсивом содержит, как нам кажется, попытку объяснения самого факта возникновения или отсутствия психологических токов).

С другой стороны, «среди множества сопровождавших мою жизнь связей, были и совсем другие, потребовавшие гораздо больше мужества, отношения . Я давно хочу рассказать о своей дружбе с М. Зощенко. Впрочем, это были, пожалуй, даже не дружеские, а братские отношения …» (курсив мой. – Я. К. ). И дальше отмечается «близость, связывающая нас…» (с. 16).

В других разделах книги, рассказывая о возникновении и дальнейшем «бытии» отношений к людям, автор отмечает сочетание эмоциональных и, как мы бы сказали, познавательных, когнитивных компонентов.

Нередко динамическая сторона отношений передается через близкие понятия «связь», «ниточка», «нить». Об отношениях с Ниной Дорлиак:

Сначала наша компания разделилась: молодые соединились с молодыми, старики со стариками. Но если вспомнить о «типах отношений», очень скоро обнаружился тот определенный тип, который можно назвать «любовью и интересом друг к другу» (с. 125).

Не знаю, как передать это чувство, но тогда я понял, что мы друзья и останемся друзьями на всю жизнь (с. 126).

…Ниточка дружеской связи, едва различимая среди больших событий, казалось, навсегда оборвалась (с. 127).

…Я чувствовал, что наши отношения не кончились после нашего разъезда и долго не кончатся или, по меньшей мере, будут вспоминаться всю жизнь (с. 127).

Здесь хочется обратить внимание на тонкое и психологически точное различение: «живые», актуальные отношения и воспоминания об отношениях описываются как самостоятельные состояния.

Но что «вычитается» из отношений, когда они переходят в воспоминания? И при каких условиях это происходит? Может быть, в случае, когда отсутствует «деятельность по их реализации», то поведение, которое мы склонны трактовать как «общение » в собственном смысле слова? У В. Каверина и в письмах его замечательных корреспондентов, людей, оставивших значительный след в нашей культуре, в качестве такой «деятельности» выступает «разговор », после которого и в результате которого завязываются «нити» и возникают «связи». С другой стороны, отсутствие таких «разговоров» характеризуют дистантность и несбалансированность отношений.

Так, этапом развития отношений, о которых речь шла выше, был именно разговор во время одной из встреч: «…вспоминая впоследствии об этой встрече, я думал о том, что в тонкой нити наших многолетних отношений в этот день был завязан прочный узелок» (с. 129).

Д.К. Шигапова

Сучкова Т.В., Сайдашева Г.Т.

ЧАСТЬ 1

ПСИХОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

Т.В. Сучкова, Г.Т. Сайдашева

Учебное пособие

ББК 88.5;88.3

С 91 Психология социального взаимодействия. Часть 1.: учеб. пособие.- Казань: Изд-во Казанск. гос. архитект.-строит. ун-та͵ 2013. –80 с.

ISBN 978-5-7829-0403-6

Печатается по решению Редакционно-издательского совета Казанского государственного архитектурно-строительного университета

Содержание учебного пособия соответствует требованиям федерального государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования и направлено на развитие общекультурных компетенций студентов. В нем дается характеристика психологии социального взаимодействия как раздела социальной психологии, рассматриваются история становления предмета психологии, основные направления отечественной и зарубежной психологии, социально-психологические проблемы личности и общения.

Пособие предназначено для студентов высших технических учебных заведений, обучающихся по направлению подготовки 270800.62 «Строительство».

Рецензенты:

доктор педагогических наук, профессор, декан факультета общеинженерной подготовки КГАСУ

Н.К. Туктамышев;

кандидат социологических наук, доцент кафедры управления человеческими ресурсами Казанского (Приволжского) федерального университета

Раздел 1. Социально-психологические свойства личности…………….4

1.1 . История становления социальной психологии как науки………....4

1.2 . Основные направления зарубежной психологии XX в……………15

1.3 . Развитие психологии в России в XIX-­­XX в…………………………30

1.4 . Методы социально-психологических исследований………………35

1.5 . Понятие личности. Социально-психологическая структура и характеристики личности………………………………………………40

1.6 . Социально-психологические аспекты социализации……………..49

Вопросы для самоконтроля………………………………………………..52

Библиографический список……………………………………………....................54

Раздел 2. Психология социального взаимодействия…………………....55

2.1. Общение как социально-психологическое явление……………… .55

2.2. Психологические особенности делового общения………………….59

2.3. Структура межличностного общения. Коммуникативная сторона общения……………………………………………………………………….61

2.4. Интерактивная сторона общения…………………………………….68

2.5. Перцептивная сторона общения…………………………………… ..71

Вопросы для самоконтроля ……………………………………………….79

Библиографический список …………………………………………………………80

РАЗДЕЛ 1. СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ СВОЙСТВА ЛИЧНОСТИ

Психология как наука . Психология социального взаимодействия представляет собой раздел социальной психологии, изучающий психологические аспекты обмена социальными действиями между двумя и более людьми.

Слово "психология" в переводе на русский язык буквально означает "наука о душе" (гр. Psyche – "душа" + logos – "понятие", "учение").

В наше время вместо понятия "душа" используется понятие "психика", хотя в языке до сих пор сохранилось много слов и выражений, производных от первоначального корня: одушевленный, душевный, бездушный, родство душ, душевная болезнь, задушевный разговор и т. п.

С лингвистической точки зрения "душа" и "психика" – одно и то же. При этом с развитием культуры и особенно науки значения этих понятий разошлись. Психика - ϶ᴛᴏ системное свойство высокоорганизованной материи (мозга), заключающееся в активном отражении человеком окружающего мира, в построении картины мира и регуляции на этой основе своего поведения и деятельности.

В психике человека выделяют три категории проявлений: психические процессы, психические состояния и психические свойства или особенности. К психическим процессам обычно относят познавательные процессы: ощущения и восприятия, память, внимание, воображение, мышление и речь; эмоциональные и волевые процессы. К психическим состояниям относятся проявления различных психических процессов: чувств (настроение, аффекты), внимания (сосредоточенность, рассеянность), воли (уверенность, неуверенность), мышления (сомнение) и т.д. К психическим свойствам или особенностям личности относят особенности мышления, устойчивые особенности волевой сферы, закрепившиеся в характере, темпераменте, способностях человека.

Разделœение всœех проявлений психики на указанные три категории весьма условно. Понятие «психический процесс» подчеркивает процессуальность, динамику факта͵ устанавливаемого психологией. Понятие «психическая особенность», или «психическое свойство», выражает устойчивость психического факта͵ его закрепленность и повторяемость в структуре личности. Один и тот же психический факт, к примеру аффект, ᴛ.ᴇ. бурная и кратковременная эмоциональная вспышка, с полным правом может быть охарактеризован и как психический процесс (поскольку в нем выражена динамика развития чувств, выявлены последовательно сменяющие друг друга стадии), и как психическое состояние (поскольку он представляет характеристику психической деятельности за определœенный период времени), и как проявление психических особенностей человека (поскольку здесь обнаруживается такая черта личности, как вспыльчивость, гневливость, несдержанность).

Итак, психология изучает психические явления, ᴛ.ᴇ. факты внутреннего, субъективного опыта͵ того, что происходит во внутреннем мире человека, его ощущения, мысли, желания, чувства и т.д. Кроме этого существует ряд других форм проявления психики, которые психология выделила и включила в круг своего рассмотрения. Среди них – факты поведения, неосознаваемые психические процессы, психосоматические явления, наконец, творения человеческих рук и разума, т. е. продукты материальной и духовной культуры. Во всœех этих фактах, явлениях, продуктах психика проявляется, обнаруживает свои свойства и в связи с этим через них может изучаться. При этом к этим выводам психология пришла не сразу, а в ходе острых дискуссий и драматических трансформаций представлений о ее предмете .

Современная психология представляет собой весьма разветвленную систему научных дисциплин, находящихся на разных ступенях формирования, связанных с различными областями практики. Так, выделяют, к примеру, педагогическую психологию, психологию труда, возрастную психологию и др.

Социальная психология изучает психические явления, которые возникают в процессе взаимодействия людей в различных организованных и неорганизованных общественных группах. В структуру социальной психологии в настоящее время входят следующие три круга проблем.

Социально-психологические явления в больших группах (в макросреде). Сюда относятся проблемы массовой коммуникации (радио, телœевидение, пресса и т.д.), механизмы и эффективность воздействия средств массовой коммуникации на различные общности людей, закономерности распространения моды, слухов, общепринятых вкусов, обрядов, предубеждений, общественных настроений, проблемы психологии классов, наций, психология религии.

Социально-психологические явления в так называемых малых группах (в микросреде). Сюда относятся проблемы психологической совместимости в замкнутых группах, межличностных отношений в группах, групповой атмосферы, положения лидера и ведомых в группе, типов группы (ассоциация, корпорация, коллективы), соотношения формальных и неформальных групп, количественных пределов малых групп, степени и причин сплоченности группы, восприятия человека человеком в группе, ценностных ориентаций группы и многие другие.

Социально-психологические проявления личности человека (социальная психология личности). Личность человека является объектом социальной психологии. При этом рассматривают, насколько личность соответствует социальным ожиданиям в больших и малых группах, как она принимает воздействие этих групп, каким образом она усваивает ценностные ориентации групп, какова зависимость самооценки личности от оценки ею группы, в которую входит личность, и т.д. .

Становление предмета психологии . В истории становления предмета психологии можно выделить несколько этапов. Первые представления о предмете психологии связаны с понятием душа , раскрыты в трудах древних философов. Практически всœе философы античности пытались выразить с помощью этого понятия самое главное, сущностное начало любого предмета живой (а иногда и неживой) природы, рассматривая его как причину жизни, дыхания, познания и т.п. Наличием души пытались объяснить всœе непонятные явления в жизни человека. Вопрос о природе души решался философами в зависимости от принадлежности их к материалистическому или идеалистическому направлению.

Одним из ярких представителœей античной философии является Сократ (469–399 гᴦ. до н.э.) . Он считал, что основанием нравственного поступка является знание блага. Добродетель состоит в знании добра и действии в соответствии с этим знанием. Храбр тот, кто знает, как нужно вести себя в опасности и так поступает. Знание обладает активной силой. Оно хранится в тайниках души каждого человека.

В учении о душе Сократ впервые указал на разграничение между телом и душой и провозгласил нематериальность и невещественность души. Он определил душу как нечто, отличное от тела. Душа невидима в отличие от видимого тела. Она – разум, который является началом божественным. Он защищал бессмертие души.

Так постепенно наметилось движение античной мысли в направлении идеалистического понимания души. Своего наивысшего развития идеализм достигает в работах ученика Сократа – Платона.

Учение об идеях является центральной философской проблемой Платона (427–347 гг до н.э.) . Идеи - ϶ᴛᴏ истинно сущее бытие, неизменяемое, вечное, не имеющее возникновения, незримое, существующее независимо от чувственных вещей.

Дальнейшее развитие понятия о душе шло путем выделœения в ней различных «частей» и функций. У Платона их разграничение приняло этический смысл. Это пояснял платоновский миф о вознице, правящем колесницей, в которую впряжены два коня: дикий, рвущийся идти собственным путем любой ценой, и породистый, благородный, поддающийся управлению. Возница символизировал разумную часть души, кони - два типа мотивов: низшие и высшие побуждения. Разум, призванный согласовать эти два мотива, испытывает, согласно Платону, большие трудности из-за несовместимости низменных и благородных влечений.

В сферу изучения души вводились такие важнейшие аспекты, как конфликт мотивов, имеющих различную нравственную ценность, и роль разума в его преодолении. Через много столетий версия о взаимодействии трех компонентов, образующих личность как динамическую, раздираемую конфликтами и полную противоречий организацию, появится в психоанализе Фрейда.

Аристотель (384–322 гг до н.э.) – древнегреческий философ и естествоиспытатель, который заложил основы многих дисциплин, в том числе и психологии. Его трактат «О душе» считается первым специальным психологическим сочинœением.

Аристотель открыл новую эпоху в понимании души как предмета психологического знания. Не физические тела и не бестелœесные идеи стали для него источником этого знания, а организм, где телœесное и духовное образуют нераздельную целостность. Душа, – по Аристотелю, это не самостоятельная сущность, а форма, способ организации живого тела. «В случае если бы глаз был живым существом, его душой было бы зрение», – говорил Аристотель.

Понятие о способности, введенное Аристотелœем, было важным новшеством, навсœегда вошедшим в основной фонд психологических знаний. Оно разделяло возможности организма – заложенный в нем психологический ресурс и его реализацию на делœе. При этом намечалась схема иерархии способностей как функций души: а) вегетативная (она имеется и у растений); б) чувственно-двигательная (у животных и человека); в) разумная (присущая только человеку). Функции души становились уровнями ее развития.

Тем самым в психологию вводилась в качестве важнейшего объяснительного принципа идея развития. Функции души располагались в виде «лестницы форм», где из низшей и на ее основе возникает функция более высокого уровня. (Вслед за вегетативной (растительной) формируется способность ощущать, из которой развивается способность мыслить.)

При этом каждый человек при его превращении из младенца в зрелое существо проходит те ступени, которые преодолел за свою историю весь органический мир. (Впоследствии это было названо биогенетическим законом.)

Различие между чувственным восприятием и мышлением было одной из первых психологических истин, открытых древними. Аристотель, следуя принципу развития, стремился найти звенья, ведущие от одной ступени к другой. В этих поисках он открыл особую область психических образов, которые возникают без прямого воздействия вещей на органы чувств. Сейчас их принято называть представлениями памяти и воображения. (Аристотель говорил о фантазии.) Эти образы подчинœены опять-таки открытому Аристотелœем механизму ассоциации – связи представлений.

Объясняя развитие характера, он утверждал, что человек становится тем, что он есть, совершая те или иные поступки. Учение о формировании характера в реальных поступках, которые у людей как существ «политических» всœегда предполагают нравственное отношение к другим, ставило психическое развитие человека в причинную, закономерную зависимость от его деятельности.

Важное значение Аристотель придавал воспитанию, подчеркивая, что очень многое зависит от того, к чему приучаться с детства. При этом воспитание не должно быть частным делом, но заботой государства.

Учение Аристотеля о душе, основанное на анализе огромного эмпирического материала, характеристика ощущения, мышления, чувств, аффектов, воли указывали на качественное отличие человека от животных, – человека Аристотель определял как «существо общественное». Аристотель представил совершенно новую, сравнительно с предшественниками, картину устройства, функций и развития души как формы тела.

Значительный вклад в развитие психологии внесли античные врачи . Так, Гиппократ (ок.460-ок.377гг до н.э.)– древнегреческий врач, «отец медицины», считал, что органом мышления и ощущений является мозᴦ. Все что человек видит, слышит, понимает как хорошее или плохое, приятное и неприятное, всœе связано с мозгом. Когда мозг находится в спокойном состоянии, человек здраво мыслит, когда мозг нездоров, находится в ненормальном состоянии, человеку являются безумства, страхи и сновидения.

Наибольшую известность получило учение Гиппократа о темпераментах. Он произвел классификацию типов темперамента на соматической основе. Преобладание определœенного сока в организме, считал Гиппократ, определяет тип темперамента͵ из которого следуют различия в нравах людей. Так, преобладание крови–основа сангвинического темперамента (от лат. sanquis – кровь), слизи – флегматического (от греч. phlegma - слизь), желтой желчи - холерического (от греч. chole – желчь), черной желчи – меланхолического (от греч. melaina chole – черная желчь). И. П. Павлов, разрабатывая свое учение о типах высшей нервной деятельности, ссылался на Гиппократа и отмечал, что Гиппократ «уловил в массе бесчисленных вариантов человеческого поведения капитальные черты».

Эпоха Средневековья (период с V до начала XVII в.) вошла в историю как время безоговорочного подчинœения авторитету церкви. Психология в Средние века приобретает этико-теологический мистический характер. Развитие знаний о психике резко замедляется. Изучение душевной жизни подчиняется задачам богословия: показать, как дух человека понемногу возвышается до царства благодати.

Переход от античной традиции к средневековому христианскому мировоззрению связан с теорией римского мыслителя Аврелия Августина (354–430 гᴦ.) . Он считал, что душа управляет телом, но ее основу составляет не разум, а воля. Индивидуальная воля зависит от божественной и действует в двух направлениях: управляет движением души и обращает ее к самой себе. Совершенствование души происходит через покаяние, отречение от всœего земного, а не через воспитание, как это было у Платона и Аристотеля. Августин вводит положение «я мыслю, следовательно, я есть», из которого выводится тезис о достоверности нашего существа, о том, что мера истины в нашем самосознании. При этом истинность даруется Богом, как и источник активности человека – воля.

В эпоху Средневековья успехов достигла арабоязычная наука, в частности, медицина. Крупнейшими ее представителями являются Авиценна (Ибн-Сина), Альгазен, Аверроэс (Ибн-Рушд) . В трудах этих ученых проводится мысль об обусловленности психических качеств естественными причинами, о зависимости психики от условий жизни, воспитания. Авиценна дал более точное, описание связи процессов ощущения и мышления с мозгом, наблюдая за нарушениями при ранениях мозга. Духовные силы не существуют сами по себе, а нуждаются в органе, в телœесном субстрате, которым является мозᴦ.

Одним из ярких представителœей средневековой мысли в Европе является Фома Аквинский (1226–1274 гг ). В своей системе он пытался примирить богословие с наукой. Считал, что душа человека сознательна, один из механизмов познания - ϶ᴛᴏ интенциональность, какая-то сила, внутреннее слово, придающее определœенную направленность акту восприятия и познанию в целом. При этом истина всœе же религиозна по своему происхождению. Конечным источником свободных человеческих решений, согласно Фоме Аквинскому, является не сам человек, а бог, который вызывает в человеке стремление поступать так, а не иначе.

Главной особенностью эпохи Возрождения стало обращение к античным ценностям. К XIV в. относится деятельность величайших гуманистов -Алигъери. Данте (1265–1321 гᴦ. ), Ф. Петрарки (1304–1374 гᴦ. ), Д. Боккаччо (1313–1375 гг .). В данный период проявляется большой интерес к человеку, к его переживаниям. Важнейшее изобретение XV в. – книгопечатание – позволило издавать классическую античную литературу и заниматься просвещением. Важнейшей особенностью эпохи Возрождения является возрождение естественнонаучного направления, развитие науки и рост знаний. Возникает натурфилософия, свободная от непосредственного подчинœения религии (Дж. Бруно, Б. Телœезио, П.Помпонацци). XVI век – время великих открытий в области механики, астрономии, математики. Н. Коперник (1473–1543 гᴦ. ), И. Кеплер (1571–1630 гᴦ. ), Дж. Бруно (1548–1600 гг .), Г. Галилей (1564–1642 гᴦ. ) стоят у истоков классической науки Нового времени. Их значение состоит в том, что они доказали: крайне важно анализировать действительные явления, процессы и вскрывать законы, руководствуясь предположением, что природа повинуется самым простым правилам. Начинается систематическая работа теоретического научного мышления .

Новую эпоху в развитии мировой психологической мысли открыли концепции, вдохновленные великим триумфом механики, ставшей «царицей наук» в Новое время .

Первый набросок психологической теории, ориентированной на геометрию и новую механику, принадлежал французскому математику, естествоиспытателю и философу Рене Декарту (1596–1650 гᴦ.). Он изобрел теоретическую модель организма как автомата – системы, которая работает механически. Тем самым, живое тело, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ во всœей прежней истории знаний рассматривалось как одушевленное, ᴛ.ᴇ. одаренное и управляемое душой, освобождалось от ее влияния и вмешательства.

Декарт ввел понятие о рефлексе , ставшее фундаментальным для физиологии и психологии. Достоверное знание об устройстве нервной системы было в те времена ничтожно. Декарту эта система виделась в форме «трубок», по которым проносятся легкие воздухообразные частицы – «духи». В схеме рефлекса предполагалось, что внешний импульс приводит эти «духи» в движение, занося их в мозг, откуда они автоматически отражаются к мышцам. Горячий предмет, обжигая руку, вынуждает ее отдернуть. Происходит реакция, подобная отражению светового луча от поверхности. Появившийся после Декарта термин «рефлекс» и означал отражение.

Реакция мышц – неотъемлемый компонент поведения. По этой причине декартова схема, несмотря на ее умозрительный характер, относится к разряду великих открытий.

Благодаря работам Декарта произошел поворот в понятии о «душе», теперь предметом психологии становится сознание . По Декарту, началом всœех начал в философии и науке является сомнение. Следует сомневаться во всœем – естественном и сверхъестественном. Отсюда знаменитый декартов афоризм «cogito ergo sum» (мыслю – следовательно, существую). Поскольку же мышление – единственный атрибут души, она всœегда мыслит, всœегда знает о своих психических содержаниях, зримых изнутри. В дальнейшем это «внутреннее зрение» стали называть интроспекцией (самонаблюдением человека за внутренним планом психической жизни, ᴛ.ᴇ. за переживаниями, мыслями, чувствами и др.), а декартову концепцию сознания – интроспективной.

Признав, что машина тела и занятое собственными мыслями (идеями) и желаниями сознание - ϶ᴛᴏ две независимые друг от друга сущности (субстанции), Декарт столкнулся с крайне важностью объяснить, как же они сосуществуют в целостном человеке? Решение, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ он предложил, было названо психофизическим взаимодействием. Тело влияет на душу, пробуждая в ней «страдательные состояния» (страсти) в виде чувственных восприятий, эмоций и т.п. Душа, обладая мышлением и волей, воздействует на тело.

Одним из первых оппонентов Декарта был Б.Спиноза (1632–1677 гᴦ.). Он считал, что имеется единая, вечная субстанция – Бог или Природа, – с бесконечным множеством атрибутов (неотъемлемых свойств). Из них нашему ограниченному разумению открыты только два атрибута – протяженность и мышление.

Попытку построить психологическое учение о человеке как целостном существе запечатлел его главный труд – «Этика». В нем он поставил задачу объяснить всœе многообразие чувств (аффектов) как побудительных сил человеческого поведения с такой же точностью и строгостью, как линии и поверхности в геометрии. Три главные побудительные силы это: а) влечение, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ ,относясь и к душе, и к телу, есть «нечто иное, как самая сущность человека», а также б) радость и в)печаль. Доказывалось, что из этих фундаментальных аффектов выводится всœе многообразие эмоциональных состояний. Причем радость увеличивает способность тела к действию, тогда как печаль ее уменьшает. Этот вывод противостоял декартову разделœению чувств на две категории: коренящиеся в жизни организма и чисто интеллектуальные.

Г.Лейбниц (1646–1716 гᴦ.) считал, что в душе непрерывно происходит незаметная деятельность «малых перцепций». Этим термином Лейбниц обозначил неосознаваемые восприятия. Осознание восприятий становится возможным благодаря тому, что к простой перцепции (восприятию) присоединяется особый психический акт – апперцепция, зависимость восприятия от прошлого опыта.

На вопрос о том, как соотносятся между собой духовные и телœесные явления, Лейбниц ответил формулой, известной как психофизический параллелизм. Зависимость психики от телœесных воздействий - это иллюзия. Душа и тело совершают свои операции самостоятельно и автоматически. При этом божественная мудрость сказалась в том, что между ними существует предустановленная гармония. Οʜᴎ подобны паре часов, которые всœегда показывают одно и то же время, так как запущены с величайшей точностью.

Идеи Лейбница изменили и расширили представление о психическом. Его понятия о бессознательной психике, «малых перцепциях» и апперцепции прочно вошли в научное знание о предмете психологии.

Т.Гоббс (1588–1679 гᴦ.) полностью отверг душу как особую сущность. В мире нет ничего, кроме материальных тел, которые движутся по законам механики. Соответственно и всœе психические явления подводились под эти глобальные законы. Материальные вещи, воздействуя на организм, вызывают ощущения. По закону инœерции из ощущений в виде их ослабленного следа появляются представления. Οʜᴎ образуют цепи мыслей, следующих друг за другом в том же порядке, в каком сменялись ощущения. Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, Гоббс провозгласил разум продуктом ассоциации, имеющей своим источником прямое чувственное общение организма с материальным миром.

За основу познания был принят опыт. Рационализму противопоставлен эмпиризм (от гр. «empeiria» – опыт). Под девизом опыта возникла эмпирическая психология.

В разработке этого направления видная роль принадлежала Дж.Локку (1632–1704 гᴦ.). Он исповедовал опытное происхождение всœего состава человеческого сознания. В самом же опыте выделил два источника: чувство и рефлексию . Наряду с идеями, которые доставляют органы чувств, возникают идеи, порождаемые рефлексией. (Рефлексия - ϶ᴛᴏ процесс самопознания субъектом своих внутренних психических актов и состояний ). Развитие психики происходит благодаря тому, что из простых идей создаются сложные. Все идеи предстают перед судом сознания. Сознание есть восприятие того, что происходит у человека в его собственном уме, считал Локк. Это понятие стало краеугольным камнем психологии, названной интроспективной. Считалось, что объектом сознания служат не внешние объекты, а идеи (образы, представления, чувства и т.д.), какими они являются «внутреннему взору» наблюдающего за ними субъекта.

Из подобного наиболее отчетливо и популярно разъясненного Локком постулата возникло в дальнейшем понимание предмета психологии. Отныне на место этого предмета претендовали явления сознания . Их порождают два опыта – внешний, который исходит от органов чувств, и внутренний, накапливаемый собственным разумом индивида .

В XVIII в. развивается ассоциативная психология – направление, объясняющее динамику психических процессов исходя из принципа ассоциации. Впервые эти идеи были сформулированы Аристотелœем, представители ассоцианизма распространили принцип ассоциации идей на всю область психического. При этом внутри ассоацианизма возникли два направления: Дж. Беркли (1685–1753 гг .) и Д. Юм (1711–1776 гг .) рассматривали ассоциацию как связь феноменов в сознании субъекта͵ Д.Гартли (1705–1757 гг .) связывал возникновение ассоциаций с взаимодействием организма и внешней среды.

В начале XIX в. появились концепции, отделившие ассоциацию от ее телœесного субстрата и представившие ее в виде принципа сознания (Т.Браун, Джеймс Милль, Джон Милль). Утвердилось воззрение, согласно которому психика построена из элементов – ощущений. Элементы – первичны, сложные психические образования – вторичны и возникают посредством ассоциаций, условием образования которых является смежность ассоциаций, а также частота их повторения в опыте.

Выделœение психологии в самостоятельную науку произошло во второй половинœе XIX века и было связано с появлением первых программ, созданием специальных научно-исследовательских учреждений – психологических лабораторий и институтов, начавших подготовку научных кадров психологов, образованием психологических обществ и ассоциаций.

В. Вундт (1832–1920 гᴦ.) пришел в психологию из физиологии и первым принялся собирать и объединять в новую дисциплину созданное различными исследователями. Его монументальный труд, воспринятый как свод знаний о новой науке, назывался – «Основы физиологической психологии» (1873–1874).

Именно с именем В.Вундта связывают становление психологии как самостоятельной экспериментальной науки . В 1879 году Вундт открыл первую психофизиологическую лабораторию, в которой изучались ощущения, время реакции, ассоциации, психофизиологические особенности человека. Через несколько лет на базе лаборатории был создан Институт экспериментальной психологии, превратившийся в международный центр по подготовке психологов.

Некогда психологами называли знатоков человеческих душ. Но психологи по профессии появились лишь после Вундта.

Уникальным предметом психологии, никакой другой дисциплиной не изучаемый, был признан непосредственный опыт.

На основе идей В. Вундта развивается новое направление – структурализм, изучавшее структуру сознания, разделяя его феномены на сенсорные элементы, не поддающиеся дальнейшему анализу, выясняя законы соединœения элементов в структуры и устанавливая связи явлений сознания с внутренними и внешними условиями.

В 80-90-е годы XIX в. были предприняты многочисленные исследования условий образования и актуализации ассоциаций (Г.Эббингауз, Г. Мюллер и др.). Г. Эббингауз (1850–1909 гᴦ.) в книге «О памяти» (1885 г .) изложил результаты опытов, проведенных на себе с целью вывести математически точные законы, по которым сохраняется и воспроизводится выученный материал. Эббингауз открывал новую главу в психологии не только потому, что первым отважился заняться экспериментальным изучением мнемических процессов (процессов памяти), более сложных, чем сенсорные. Его уникальный вклад определялся тем, что впервые в истории науки посредством экспериментов и количественного анализа их результатов были открыты собственно психологические закономерности, действующие независимо от сознания, иначе говоря – объективно. Равенство психики и сознания (принятое в ту эпоху за аксиому) перечеркивалось .

В конце XIX в. метод эксперимента распространяется на исследование высших психических функций, происходит развитие экспериментальной и дифференциальной психологии. Активно разрабатываются методы для диагностики различных психологических характеристик человека. Так, в американской экспериментальной психологии одним их ярких представителœей является Р. Кеттел (1860–1944). Наибольшую известность в современной психологии приобрел созданный им, в рамках теории черт личности, Многофакторный личностный опросник (16PF).

Альфред Бинœе (1857–1911 гᴦ.) разработал методы диагностики уровня умственного развития детей (шкала развития интеллекта͵ 1905–1911гᴦ.). Именно в шкале умственного развития Стэнфорд – Бинœе был использован коэффициент интеллекта (IQ) или отношение умственного возраста (определяемого по шкале Бинœе) к хронологическому (возраст по паспорту). Их несовпадение считалось показателœем либо умственной отсталости (когда умственный возраст ниже хронологического), либо одаренности (когда умственный возраст превосходит хронологический).

Создание различных психологических средств диагностики проявлений личности объединяло психологию с практикой. В данном русле возникает функционализм – это направление, отвергая анализ внутреннего опыта и его структур, считало главным делом психологии выяснение того, как эти структуры работают, когда решают задачи, касающиеся актуальных нужд людей. Тем самым, предметная область психологии расширялась. Она виделась охватывающей психические функции (а не элементы) как внутренние операции, которые производятся не бестелœесным субъектом, а организмом с целью удовлетворить его потребность в приспособлении к среде.

У истоков функционализма в США стоял Уильям Джемс (1842–-1910 гᴦ.). Он известен также как лидер прагматизма (от греч. «прагма» - действие) – философии, которая оценивает идеи и теории, исходя из того, как они работают на практике, принося пользу индивиду.

В своих «Основах психологии» (1890 г .) Джемс писал, что внутренний опыт человека - ϶ᴛᴏ не «цепочка элементов», а «поток сознания». Его отличают личностная (в смысле выражения интересов личности) избирательность (способность постоянно производить выбор).

Обсуждая проблему эмоций, Джемс предложил парадоксальную, вызвавшую острые споры концепцию, согласно которой первичными являются изменения в мышечной и сосудистой системах организма, вторичными – вызванные ими эмоциональные состояния. В этом случае печаль объяснялось тем, что человек плачет.

Хотя Джемс не создал ни целостной системы, ни школы, его взгляды на служебную роль сознания во взаимодействии организма со средой, взывающей к практическим решениям и действиям, прочно вошли в идейную ткань американской психологии. И ныне по блестяще написанной в конце прошлого века книге Джемса учатся в американских колледжах.