2. Военные на юге
Через Ив. Ив. Сведенцева как бывшего военного имелись связи и среди военных, и я познакомилась с ними у него. Это были ротный командир Люблинского полка Крайский и офицеры Телье (брат осужденного) и Стратонович. Они относились ко мне со вниманием и
в годы Великой Отечественной войны были осуждены 125 933 военнослужащих (Отсутствуют данные за 2-е полугодие 1945 г. и 1946 г. См.: Епифанов А.Е. Ответственность за военные преступления, совершенные на территории СССР в годы Великой Отечественной войны. 1941—1956 гг. Волгоград, 2005. С. 265).
Безусловно, большинство из них заслуженно понесли суровое наказание. Но если учесть крайнюю идеологизацию советского правосудия и ужесточение мер наказания в условиях военного времени, нельзя отрицать и политические мотивы, которые во многом конкретно предопределяли степень вины тех или иных лиц и являлись базой для вынесения приговоров, нередко не адекватных тяжести преступления (К сожалению, провести четкую грань между настоящими предателями и невинно осужденными за измену Родине не представляется возможным, поскольку многие архивные дела до настоящего времени еще не рассекречены).
Чтобы карательные меры властей выглядели как исполнение воли народа, в прессе развернулась кампания по обличению дезертирства и тому подобных явлений. Так, в ноябре 1941 года на страницах областной газеты «Красный Север» появилась статья «Мысли о плене» некоего военнослужащего Н. Багрова, в которой автор излагал, на наш взгляд, официальную позицию по данному вопросу. В частности, он писал: «…только с твердой убежденностью, что командиры Красной армии не сдаются, можно воевать хладнокровно и уверенно… Сдача в плен всегда считалась в армейской среде позором… Предать Родину — что может быть ужаснее этого преступления… Тот, кто сдается в плен, предает своих близких, обрушивает на них гнев народа и карающую силу закона. Кличка «отец, мать, жена, сын или дочь предателя» будут повсюду преследовать близких людей. И семья трижды проклянет его за несмываемый позор…» (Багров Н.Мысли о плене // Красный Север. 1941. 14 нояб. С. 2).
Военнослужащие Красной армии (многие из числа окруженцев первых месяцев войны), арестованные за сдачу без сопротивления в плен или попытку перейти на сторону противника, в полной мере испытали на себе репрессивные меры как изменники Родины. Особые совещания, суды и военные трибуналы по литерному пункту «б» статьи 58-1 выносили им не подлежавшие обжалованию приговоры — высшую меру наказания. Некоторые из приговоренных к расстрелу не доживали до назначенной кары и умирали в тюрьме. Например, в декабре 1941 года не была осуществлена исключительная мера в отношении бывшего военнослужащего А.З. Голубева, осужденного по этой статье: он скончался в больнице тюрьмы № 1 г. Вологды (Архив УВД по Вологодской области. Ф. 29. Оп. 2. Д. 7. Л. 148).
Вместе с тем следует отметить, что начиная с 1942 года количество «расстрельных» приговоров по статье 58-1 п. «б» стало постепенно снижаться. В случаях, когда при пересмотре дел обвиняемых в порядке надзора Военная коллегия (Приговоры и определения Военной коллегии были окончательными и кассационному обжалованию и опротестованию не подлежали. Они могли быть пересмотрены только в порядке надзора Пленумом Верховного суда СССР по протесту Прокурора СССР или Председателя Верховного суда СССР. О каждом приговоре к высшей мере наказания (расстрелу) все военные трибуналы были обязаны немедленно сообщать по телеграфу председателю Военной коллегии и соответствующему прокурору)
Верховного суда СССР «не усматривала» необходимости применения
полной санкции данной статьи,
расстрел заменялся 10 годами
лишения свободы в исправительно-трудовом лагере с последующим поражением в правах на 5 лет. Так, в первом полугодии 1943 года подобная замена была произведена Военколлегией одному из бывших бойцов Красной армии, которого за
измену Родине военный трибунал войск НКВД по Вологодской
области приговорил к высшей
мере наказания (Архив УВД по Вологодской области. Ф. 18. Оп. 1. Д. 17. Л. 4).
В ряде случаев протесты на приговоры выносил лично Председатель Верховного Суда СССР. В частности, так «повезло» осужденному К. Даминову, который ожидал исполнения приговора в тюрьме № 4 г. Череповца. Военным трибуналом 37-й отдельной стрелковой бригады 2-й резервной армии он был приговорен 4 ноября 1942 года к расстрелу по совокупности статей 19-58-1б (попытка измены Родине), 19-58-11 (попытка создания контрреволюционной организации) и 58-10 ч. 2 (контрреволюционная агитация в военной обстановке).
Иными словами, он обвинялся не только в намерении лично перейти на сторону врага, но и в создании из красноармейцев своего взвода группы, вместе с которой и хотел перебраться к немцам. Заодно ему инкриминировались: восхваление фашистского строя, распространение клеветнических измышлений о плохом питании в Красной армии и призывы к членовредительству. Правда, из всего «набора» обвинений Военколлегия на основании доводов протеста исключила два первых. Учитывая, что обвинения Даминову были предъявлены по показаниям свидетеля, признанного психически неполноценным, наказание ему было определено только по статье 58-10 ч. 2 и смягчено до десяти лет лагеря и пяти последующих за ними лет поражения в правах. Правда, и этот срок для осужденного оказался непосильным. Он не пробыл в неволе и двух лет — умер в областной больнице для осужденных в поселке Шексна 24 июня 1944 года от дистрофии и туберкулеза легких.
Следует отметить, что в соответствии с примечанием 2 к статье 28 Уголовного кодекса РСФСР военные суды стали широко практиковать в отношении осужденных военнослужащих отсрочки исполнения приговоров до окончания военных действий с условием направления их на фронт. К примеру, только за июль—август 1944 года трибуналы 2-го Белорусского фронта применили такую отсрочку к 54 проц. общего числа осужденных за этот период (Военные трибуналы — органы советского правосудия. М., 1958. С. 102).
Несмотря на то что отсрочка не допускалась к осужденным за контрреволюционные преступления, бандитизм, убийство, разбой и другие наиболее тяжкие преступления (См. подробнее: Ткачевский Ю.М. Ответственность за воинские преступления во время Великой Отечественной войны (1941—1945) // Вестник Московского университета. Сер. 11. Право. 2005. № 3. С. 37),
военные
трибуналы нередко заменяли в
отношении осужденных по 58-й
статье высшую меру наказания
десятилетним сроком заключения, который в свою очередь
заменялся направлением их в
действующую армию. В таких
случаях применение отсрочки
исполнения приговора связывалось не только с личностью
виновного, но и с обстоятельствами, характеризующими преступление. Пересмотр приговора оправдывался обстановкой
военного времени и предоставлением возможности оступившимся искупить свою вину в
борьбе с врагом. Например,
красноармейцы А.И. Старыгин
и Т.Ф. Слепов, осужденные 26
июня 1942 года военным трибуналом Вологодского гарнизона
Архангельского военного округа по статье 58-1 п. «б», были
освобождены из-под стражи в
тюрьме № 1 г. Вологды и переданы в военкомат для последующей отправки на фронт (Архив УВД по Вологодской области. Ф. 29. Оп. 2. Д. 7. Л.311).
Первоначально такие военнослужащие направлялись в строевые, а затем в штрафные части, которые были созданы по приказу наркома обороны СССР И.В. Сталина № 227 от 28 июля 1942 года (Положение о штрафных ротах действующей армии и Положение о штрафных батальонах, куда направлялись лица офицерского состава, были утверждены 20 сентября 1942 г. и объявлены приказом НКО СССР № 298 от 28 сентября 1942 г.)
. Всего за годы
войны было сформировано 65
штрафных батальонов и 1037
штрафных рот. Через них прошло 427 910 человек, или 1,24
проц. общей численности Вооруженных сил СССР (Пыхалов И.В.Великая Оболганная война. М., 2005. С. 437, 438. Вышедший на экраны фильм«Штрафбат» создает иллюзию того, что количество штрафных подразделений было непомерно велико, и именно штрафники приняли на себя основное бремя войны).
Осужденные из числа штрафников, проявившие себя достойными бойцами, освобождались от наказания с последующим снятием судимости.
Красноармейцы, побывавшие в немецком плену и арестованные отделами «Смерш» (Главное управление контрразведки НКО «Смерш» («Смерть шпионам») и его органы на местах были созданы на базе особых отделов НКВД в апреле 1943 г. Аналогичная структура была создана в Наркомате ВМФ СССР)
, часто необоснованно выдавались за лиц, якобы
завербованных германской
разведкой, а потому активно
«разрабатывались» оперативными частями тюрем с целью
выявления, какое задание было
ими получено. К примеру, в
тюрьме № 1 г. Вологды уже были определены заранее стандартные обвинения к подобным заключенным: переход линии фронта, чтобы снова влиться в ряды Красной армии и вести контрреволюционную агитацию среди бойцов за сдачу в
плен. Разумеется, все агентурные материалы подтверждались следствием, арестованные признавали свою вину и
сурово наказывались: их ожидал, как правило, расстрел, либо его смягченный вариант в
виде 10 лет заключения с последующим поражением в правах на 5 лет (Архив УВД по Вологодской области. Ф. 8. Оп. 1. Д. 51. Л. 11; Д. 52. Л. 18об).
Как свидетельствуют источники, этот срок для большинства, получивших клеймо изменника Родины, становился «смертью в рассрочку». Подарив жизнь, Советское государство предоставляло им возможность искупить вину ударным лагерным трудом. А поскольку законодательство тех лет относило осужденных по любому из пунктов 58-й статьи к категории особо опасных государственных преступников, то в лагерях они направлялись на самые тяжелые работы. При существовавших нормах выработки и крайне плохом питании здоровья хватало ненадолго.
Просьбы о помиловании, как правило, отклонялись «в силу тяжести совершенных преступлений». К примеру, такую формулировку отказа на заявление о помиловании получил 12 марта 1947 года заключенный Опокского исправительно-трудового лагеря А. Данилов. Бывшему младшему лейтенанту (из числа окруженцев), осужденному по статье 58-1 п. «б», не помогла даже отличная характеристика, выданная администрацией лагерного участка. В ней, в частности, отмечалось его добросовестное отношение к труду, хорошее поведение в быту и отсутствие административных взысканий за все время пребывания в лагере. Заметим, что осужденный, отбывая здесь свой срок с 1944 года, работал молотобойцем и выполнял норму на 120 проц. Через год после отказа на просьбу «вернуть свободу и дать возможность встать в ряды свободного советского народа» он умер от туберкулеза легких.
Картина репрессивной деятельности советского правосудия в отношении изменников Родины будет не полной, если не упомянуть о том, что при осуждении по статье 58-1 п. «б» страдали не только они сами, но и их семьи. Например, 20 сентября 1943 года были заключены под стражу и этапированы из д. Кузьмо-Демьянское Мяксинского района в тюрьму № 4 г. Череповца колхозница О.Н. Лобашова вместе с тремя малолетними детьми. Они подлежали высылке в Коми АССР по делу мужа и отца, осужденного 28 ноября 1942 года военным трибуналом 55-й армии (55-я армия под командованием генерал-майора артиллерии В.П. Свиридова в этот период вела боевые действия на Ленинградском фронте. В конце декабря 1943 г. объединена с 67А)
по ст. 58-1
п. «б». Этот красноармеец был
обвинен в попытке перехода на
сторону врага во время нахождения на передовой.
Бывшим военнослужащим, оказавшимся в годы войны в местах заключения на территории Вологодской области по 58-й статье, помимо «измены Родине» (58-1б) чаще других составов преступления инкриминировались также контрреволюционная агитация (58-10) и контрреволюционный саботаж (58-14). Судебные процессы по подобным делам проводились в закрытых заседаниях и не подлежали освещению в печати. Только показательные судебные процессы в отношении нацистских преступников и их пособников — изменников Родины находили отражение в центральных газетах. Местная пресса лишь перепечатывала эти материалы («О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и их пособников»: Указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г)
В частности, в июле 1943 года на страницах «Красного Севера» широко освещался процесс по делу о зверствах немецко-фашистских захватчиков и их пособников на территории г. Краснодара и Краснодарского края. В числе обвиняемых был и бывший военнослужащий И.Ф. Котомцев, который после добровольной сдачи в плен поступил на службу в полицию, а затем в гестапо. За участие в карательных операциях он был приговорен к смертной казни через повешение (См.: Красный Север. 1943. 17 июля. С. 1; 21 июля. С. 2)
Следует отметить, что трудящиеся Вологодской области, как и страны в целом, «горячо одобряли приговоры военных трибуналов над немецкими извергами и предателями» (Красный Север. 1943. 22 декабря. С. 1).
Категорию осужденных за контрреволюционную агитацию попадали и те военнослужащие Красной армии, которые были уличены особыми отделами НКВД и «Смерш» в распространении так называемых пораженческих слухов, содержавших антисоветские высказывания. Эти слухи носили самый разнообразный характер, но большей частью касались положения дел на фронтах, экономического и военного потенциала СССР, отношения немцев к пленным красноармейцам и местному населению и т.п. Подобные крамольные мысли, случайно высказанные красноармейцами вслух при бдительных сослуживцах, сотрудниках госпиталей и других добровольных помощниках оперативных работников, оборачивались для них расплатой «по самому крупному счету». В военной обстановке предел наказания по статье 58-10 не ограничивался. И если в начале войны за контрреволюционную агитацию профашистского пораженческого характера в основном расстреливали, то позже стали направлять на 10 лет в лагеря.
Например, в мае 1943 года такой срок и последующее поражение в правах на 5 лет за «изменническую агитацию» получил боец А.И. Данилов, который после возращения из госпиталя в беседе со своими новыми сослуживцами «поделился воспоминаниями» о факте добровольного посещения с группой солдат блиндажа противника в сентябре 1941 года.
Неосторожное откровение стоило ему дорого. В августе 1943 года он умер от пеллагры в отдельном лагерном пункте № 9 Управления исправительно-трудовых лагерей и колоний по Вологодской области.
За бывшими красноармейцами, осужденными по 10 пункту 58-й статьи в бытность их на военной службе, в местах заключения следили особо бдительно, по крупицам собирая информацию об их антисоветских настроениях. Такие лица состояли на особом оперативном учете, на них заводились специальные агентурные дела.
Если компрометирующих материалов собиралось достаточно, то уже раз наказанных повторно привлекали к уголовной ответственности за так называемую контрреволюционную деятельность. Так что для большинства осужденных, получивших дополнительные сроки по 58-й статье в местах лишения свободы, снятие обвинения происходило посмертно. В то же время нельзя не отметить, что значительная часть агентурных дел оставалась нереализованной (Что касается дальнейшей судьбы нереализованных агентурных дел, то все они уничтожались по истечению пятилетнего срока хранения как «не представлявшие оперативной ценности»).
В ряде случаев оперативным работникам не удавалось набрать улик на новое следственное дело. Нередко разработки подозреваемых прекращались ввиду их смерти или этапирования в другие места заключения. К примеру, по причине смерти в конце ноября 1943 года было закрыто агентурное дело на бывшего бойца 29-й запасной строительной бригады И.М. Решетникова, осужденного военным трибуналом на 10 лет по статье 58-10, который якобы продолжал вести пораженческую контрреволюционную агитацию (Архив УВД по Вологодской области. Ф. 29. Оп. 2. Д. 125. Л. 238).
Условия военного времени не могли не отразиться на практике применения мер уголовного наказания. За отдельные виды преступлений предусматривалось ужесточение этих мер. Как свидетельствуют документы, в первый период войны за небрежное исполнение воинских приказов, дезертирство с передовой и т.п. красноармейцев в большинстве случаев судили не по статье Уголовного кодекса РСФСР 193 (воинские преступления), а по статье 58-14 (контрреволюционный саботаж). Не принималась во внимание реальная обстановка на фронте, а учитывались лишь отягчающие обстоятельства при совершении подобных преступлений. В результате осужденных, как правило, приговаривали к высшей мере наказания — расстрелу. Так, в марте 1942 года военный трибунал войск НКВД по Вологодской области вынес столь суровую кару по этой статье двум бывшим бойцам Красной армии — В.И. Фарутину и И.Д. Фомину (И.Д. Фарутин 12 января 1965 г. был реабилитирован Вологодским областным судом).
Необходимо отметить, что приговоры приводились в исполнение непосредственно в тюрьмах. Начиная со второй половины 1942 года количество расстрелов резко пошло на убыль, а судебные органы стали реже усматривать необходимость применения статьи 58-14 за сугубо воинские преступления и возвратились к довоенной практике их квалификации — по 193-й статье УК РСФСР.
Следует сказать, что в годы войны осужденные по 58-й статье из числа военнослужащих значительно повышали и без того высокий уровень смертности лагерного контингента на Вологодчине. Большая часть из них оказывалась за колючей проволокой физически и морально истощенными, с недолеченными ранами. Некоторые умирали еще в пути. Так, 29 апреля 1943 года в областном пересыльном пункте была зафиксирована смерть бывшего красноармейца 2-й резервной армии Р.Л. Геденрейха, осужденного в декабре 1942 года на 10 лет ИТЛ за контрреволюционную агитацию. Многие нашли свой последний приют на кладбищах лагерных пунктов и колоний спустя всего несколько месяцев после прибытия этапа.
К примеру, бывший военнослужащий И.И. Данилин, осужденный в декабре 1942 года военным трибуналом 54-й армии (54-я армия под командованием генерал-лейтенанта А.В. Сухомлина в декабре 1942 г. участвовала в боях на Волховском фронте, в Ленинградской битве 1941— 1944 гг.),
умер 17 января 1943 года в стационаре отдельного лагерного
пункта № 1 от дистрофии 2-й
степени (Архив УВД по Вологодской области. Ф. 33. Оп. 1. Д. 2662. Л. 12).
Наибольшая смертность среди заключенных, судя по архивным документам, наблюдалась в 1942—1943 гг. Таким образом, нельзя не признать того факта, что довольно значительное число лиц, оказавшихся в годы войны, а также после победы в заключении, попали за колючую проволоку необоснованно, а лишь в силу специфики советского правосудия. Многие из них так и не дождались освобождения, хотя не являлись ни политическими противниками режима, ни военными преступниками.
Н.А. БЕЛОВА.
Как установить судьбу военнослужащего, погибшего или пропавшего без вести во время Великой Отечественной войны
3. Особые случаи.
3.1. Поиск сведений о военнослужащих, попавших в госпиталь.
3.1.1. Если установлено, что военнослужащий выбыл в госпиталь, то
следует послать запрос в Архив военно-медицинских документов Военно-медицинского
музея МО РФ. ("Адреса ведомственных архивов" на сайте СОЛДАТ.ru).
Запрос в Архив военно-медицинских документов следует послать также в том случае,
если до сих пор не найдено никакой информации о военнослужащем: может оказаться,
что он был ранен и числится в картотеке.
3.1.2. Если известны дата и место ранения военнослужащего, то нужно
попытаться установить номер госпиталя, в который он был направлен. Для этого
по описям управлений тылов армии и фронта следует найти тыловые сводки, а также
донесения подчиненных частей и учреждений о месте дислокации, текущей работе,
движении ранбольных, путях эвакуации и т.п. документы, в которых могут быть
сведения о дислокации. Из этих же документов, вероятно, удастся установить номера
госпиталей, подчиненных управлениям тыла фронта и армии. После установления
номера госпиталя можно в 9-м отделе ЦАМО запросить его донесения о потерях,
а также книги погребения. ("Справочник дислокации госпиталей " на
сайте СОЛДАТ.ru).
3.2. Поиск сведений о военнослужащих, бывших в немецком плену
3.2.1. Немецкие персональные карточки на военнопленных, погибших или умерших
в плену, хранятся в ЦАМО (неполная картотека содержит 321000 карточек лиц рядового
состава). Карточки, в которых не была указана судьба военнопленного, были переданы
в региональные управления МГБ в 1946-48 гг. для текущей работы.
3.2.2. Военнослужащие, освобождённые советскими войсками из немецких лагерей
военнопленных, направлялись в проверочно-фильтрационные лагеря (ПФЛ) НКВД. В
лагере следователи отдела контрразведки "Смерш" выясняли обстоятельства
пленения и условия содержания в лагере военнопленных.
Конечно, ложью являются утверждения современных журналюг о том,
что все военнослужащие, освобождённые из немецкого плена, осуждались на 10-25
лет и направлялись в советские концентрационные лагеря. В случаях, не требовавших
детальной проверки, фильтрационное дело даже не заводилось, составлялась только
карточка, а военнослужащий обычно направлялся в армейский запасной стрелковый
полк, и таких - подавляющее большинство.
В других случаях бывшие военнопленные
могли быть направлены в штрафные роты. Срок пребывания бывших военнопленных
в ПФЛ обычно не превышал месяца-двух.
В архиве ФСБ областного или республиканского центра в регионе места жительства
или рождения военнослужащего может быть фильтрационно-проверочное дело на него.
О наличии дела можно получить информацию по телефону. Родственникам дела могут
быть выданы для ознакомления и снятия копий. Для этого следует направить запрос
в архив или обратиться в местное управление ФСБ, которое оформит запрос, получит
из архива дело и ознакомит с ним заявителя.
В половине областей фильтрационно-проверочные дела переданы из архивов ФСБ в
государственные (областные) архивы. В ЦАМО этих дел нет, но может находиться
немецкая "Персональная лагерная карточка". Дела на рождённых до 1910
года могли быть уничтожены в архивах ФСБ по истечению срока хранения (75 лет).
3.2.3. Если военнослужащий был осуждён за сотрудничество с немцами при нахождении
в плену, то запрос следует направлять в Главный информационный центр МВД РФ
через орган внутренних дел по месту Вашего проживания.
3.2.4. Международная служба розыска, созданная после второй мировой
войны, изначально искала только пропавших немцев. Теперь же сфера ее деятельности
несколько расширилась: пропавших немцев здесь по-прежнему ищут, но еще служба
розыска бесплатно находит документы об узниках немецких концлагерей 1933-1945
годов, об иностранцах, исчезнувших на территории Германии, о тех, кто был в
эту страну угнан, и о пропавших в Германии детях всех этих людей. Адрес Международной
службы розыска: Grosse Allee 5-9, 34444 AROLSEN, Bundesrepublik Deutschland.
Телефон: (0 56 91) 6037. http://deutsch.its-arolsen.org/
3.2.5. Следует также послать запрос в Международный Красный Крест.
("Адрес и образец анкеты" на сайте СОЛДАТ.ru)
3.3. Поиск сведений об осуждённых военнослужащих.
Сведения об осуждённых военнослужащих хранятся в 5-м отделе ЦАМО. Если известно,
что военнослужащий был осуждён, то в ЦАМО следует направить 3 разных запроса:
один о судьбе, второй - о наградах, третий - об осуждении. Все они разойдутся
по разным отделам ЦАМО. В последнем запросе следует указать, что военнослужащий
был осуждён, и просить сообщить номер воинской части, в которой он служил до
ареста, и выслать копию приговора военного трибунала.
3.4. Поиск сведений о военнослужащих дивизий народного ополчения.
В первые годы войны из числа добровольцев было сформировано несколько стрелковых
дивизий народного ополчения (сдно). Если в ЦАМО отсутствуют сведения об ополченце,
то рекомендуется просмотреть в архивах по месту его жительства фонды организации,
в которой он работал до зачисления в народное ополчение. В приказах по организации
должна быть запись о направлении в дивизию народного ополчения или в распоряжение
РВК. Таким образом можно установить номер дивизии или название военкомата. Дальнейший
поиск производится в ЦАМО в фонде дивизии, а, если в приказе по организации
не указан номер дивизии, то предварительно следует выяснить номер дивизии в
РВК.
3.5. Поиск сведений о военнослужащих, воевавших в составе штрафных рот и батальонов.
Штрафные роты и батальоны были созданы приказом N 227 от 28 июля 1942 года.
Штрафные батальоны формировались на каждом фронте в количестве от одного до
трёх, в них направлялись офицеры, осуждённые военными трибуналами, по приговору
трибунала, в тех случаях, когда они не были лишены офицерского звания.
Штрафные роты существовали в общевойсковых армиях (до десяти штрафных рот),
в них направлялись:
а) офицеры, осуждённые военными трибуналами, в тех случаях, когда по приговору
трибунала они были лишены офицерского звания;
б) рядовые и сержанты, осуждённые военными трибуналами, по приговору трибунала;
в) рядовые и сержанты, совершившие дисциплинарный проступок, приказами командиров
воинских частей (от командира полка и выше);
г) заключённые из числа гражданских лиц (только мужчины), которым отбывание
заключения в лагере было заменено службой в штрафных батальонах.
Танковые и авиационные армии своих штрафных подразделений не имели, штрафники
из этих армий направлялись в штрафные подразделения общевойсковых армий и фронтов.
Военнослужащие направлялись в штрафные подразделения на срок 1 или 2 месяца,
а заключённым срок службы в штрафных ротах рассчитывался в зависимости от срока
наказания, к которому они были приговорены судом, по следующей схеме: до 5-ти
лет тюрьмы - месяц, 5-8 лет - два месяца, до десяти (это был максимальный срок
наказания в то время) - три месяца.
После любого ранения военнослужащие штрафных подразделений освобождались от
дальнейшего отбытия наказания и направлялись в медсанбат, а после излечения
- в запасной полк. Отслужившие установленный срок военнослужащие считались освобождёнными
от наказания и направлялись либо в свою часть, либо в запасной стрелковый полк
армии, а офицерам при этом восстанавливалось прежнее звание и должность.
Для боевых действий штрафные подразделения передавались в оперативное подчинение
дивизиям. Сведения о штрафных подразделениях следует искать в фондах соответствующих
армий и фронтов, а информация об их деятельности может быть в фондах дивизий,
которым они придавались. В ЦАМО также существуют многочисленные фонды хранения
документов штрафных рот и батальонов, с которыми любой исследователь может ознакомиться.
3.6. Поиск сведений о военнослужащих, убывших на фронт в составе маршевых рот.
3.6.1. Иногда поиск в военкомате даёт только дату отправки команды из призывного
пункта, а адрес места назначения отсутствует. Но даже, если адрес указан, то
при дальнейшем поиске иногда оказывается, что по указанному адресу команда не
прибыла. Как уже было сказано выше, воинские команды и маршевые роты направлялись:
а) в запасные стрелковые полки (зсп) и бригады (зсбр) армий и фронтов;
б) в пересыльные пункты (ПП) армии или фронта;
в) непосредственно в боевые части.
3.6.2. Запасные стрелковые полки и бригады входили в состав общевойсковых армий,
фронтов и военных округов. В зсп и зсбр направлялись следующие категории военнослужащих:
1) призванные военнообязанные запаса;
2) выздоровевшие военнослужащие из госпиталей;
3) военнослужащие, отставшие от своих частей и команд;
4) военнослужащие, освобождённые из немецких концлагерей и проверенные НКВД;
5) военнослужащие, прибывшие из запасных стрелковых полков внутренних военных
округов;
6) военнослужащие, прибывшие из военных учебных заведений;
7) граждане, вновь призванные на освобождённой территории;
8) личный состав расформированных частей и др.;
9) вновь призванные лица, ранее в армии не служившие.
В запасных полках производилось обучение, формирование маршевых подразделений
и направление на фронт в действующие части по специальности. Время нахождения
военнослужащего в запасном полку обычно составляло от нескольких дней до 5-6
месяцев.
Следует различать постоянный и переменный состав запасного полка. Всё сказанное
в предыдущих абзацах относится к переменному составу запасного полка. Переменным
составом были укомплектованы стрелковые батальоны полка, учебный батальон, батальон
выздоравливающих, школа младших лейтенантов и некоторые другие подразделения.
Но запасной полк имел также и постоянный состав, к которому относились командиры
рот и батальонов, штаб полка, вспомогательные подразделения и службы полка (санчасть,
отдельная рота связи, сапёрный взвод, хоз. взвод и др.). Для постоянного состава
запасной стрелковый полк был местом постоянной службы.
Сведения о запасных полках и бригадах следует искать в фондах управлений
укомплектования войск соответствующих армий, фронтов или военных округов (справочник
дислокации запасных и учебных полков находится на сайте СОЛДАТ.ru).
3.6.3. Пересыльные пункты создавались для оперативного решения вопросов при
перемещении команд, снабжения продовольствием, обмундированием и вооружением.
По документам пересыльного пункта можно установить путь дальнейшего следования
команды в случае изменения пункта назначения, там же можно найти список команды.
Дела пересыльных пунктов следует искать в фондах управлений укомплектования
войск соответствующих армий, фронтов и военных округов.
3.6.4. Если известна дата отправки команды на фронт, но неизвестен конечный
адрес, то можно попытаться проследить путь эшелона:
а) по документам штаба военного округа отправки (эти документы до сих пор не
рассекречены);
б) по документам управления военных сообщений (ВОСО) ГШКА (также не рассекречены);
в) по документам управлений укомплектования штабов фронтов;
г) по документам архива МПС (могут быть не рассекречены).
Документация в службах ВОСО велась очень строго и пунктуально, вся она должна
сохраниться, но, к сожалению, почти все документы до сих пор являются секретными.
Следует иметь в виду, что в условиях военного времени средняя скорость движения
поездов была невелика, поэтому при расчёте дат прибытия нужно учитывать, что
расстояние, например, в 300 км воинский эшелон мог преодолеть и за 10 часов,
и за 5 суток.
3.6.5. И самым неприятным результатом поиска может быть, наверно, установление
факта халатного или преступного невыполнения своих обязанностей по учёту военнослужащих
командирами воинских частей. Известны случаи, когда маршевое пополнение немедленно
по прибытию вводилось в бой, даже без зачисления в списки части. Война...
3.7. Поиск сведений о военнослужащих лыжных батальонов.
Отдельные лыжные батальоны (лыжбаты) формировались в запасных лыжных полках
внутренних военных округов осенью-зимой 1941-1942 годов. Запасные лыжные полки
имелись в составе Архангельского, Московского, Уральского, Приволжского и Сибирского
военных округов, они были расформированы зимой 1942 года, но до этого ими было
сформировано и отправлено на фронт почти 300 лыжбатов штатной численностью 570
человек каждый.
Военнообязанные, родившиеся во второй половине 1922 года, были призваны в РККА
осенью 1941 года, поэтому большая часть из них была направлена именно в формируемые
в то же время запасные лыжные полки.
Лыжбаты имели на вооружении автоматы ППШ, легкие минометы, ручные пулеметы.
Поэтому их использовали на острие наступлений, и в связи с этим количество людских
потерь было очень большим. Подавляющее большинство лыжбатов были расформированы
уже через 2-3 месяца после прибытия на фронт. К моменту расформирования в лыжбатах
обычно оставалось по 40-80 бойцов. Похоронки домой высылались редко, документы
по учету личного состава и боевые документы часто терялись, т.к. штабы многих
батальонов гибли. Например: из 44 лыжбатов, попавших на Волховский фронт в декабре
1941 - марте 1942 г., в ЦАМО имеются документы всего по двум лыжбатам.
Дела отдельных лыжных батальонов следует искать в их фондах, а также в фондах
соединений, которым они были приданы.
3.8. Поиск сведений о демобилизованных военнослужащих.
При демобилизации военнослужащего в штаб части он сдавал свою красноармейскую
книжку, после чего ему выписывалось проходное свидетельство (проездной документ)
обычно до того места, из которого он призывался. После прибытия по месту призыва
военнослужащий должен был при постановке на воинский учёт в военкомате сдать
проходное свидетельство, получить военный билет и только после этого мог получить
паспорт.
Если известно, что участник войны был демобилизован либо после окончания войны,
либо во время войны после выписки из госпиталя, следует искать сведения о нём
в военкомате призыва. В архиве военкомата хранится учётная карточка военнообязанного
запаса, в которой указаны сведения о его военной службе и о местах его работы
после демобилизации до снятия с воинского учёта. При смене места жительства
учётная карточка и личное дело пересылались в военкомат по новому месту проживания
и теперь хранятся в том военкомате, в котором он был снят с воинского учёта.
Если известно, что участник войны получал пенсию по инвалидности,
то следует обратиться в пенсионный отдел - в персональной карточке может быть
указан номер госпиталя, выдавшего справку об инвалидности. Дальнейший поиск
информации следует производить в Архиве военно-медицинских документов Военно-медицинского
музея МО РФ. ("Адреса ведомственных архивов" на сайте СОЛДАТ.ru).
Рекомендуется послать в архив два запроса: один о поиске в общей картотеке,
а второй для поиска в фондах конкретного госпиталя. Ответ на запрос может быть
отрицательным, т.к. многие госпитали после войны не сдали свои дела в архив.
3.9. Поиск сведений о военнослужащих, погибших и пропавших без вести в боях
против белофиннов 1939-1940 гг.
"Именной список военнослужащих Советской Армии, погибших и пропавших без
вести в боях против белофиннов 1939-1940 гг." хранится в Российском государственном
военном архиве (РГВА) (фонд 34980, год 1939-1940, опись 15). Он включает в себя
126.875 человек погибших в боях, пропавших без вести и умерших от ран в госпиталях.
3.10. Поиск сведений о партизанах.
Сведения о партизанских отрядах на временно оккупированной территории Советского
Союза хранятся в фонде Центрального Штаба партизанского движения при Ставке
Верховного Главнокомандования в Российском Государственном архиве социально-политической
истории (РГАСПИ).
