Краткое пособие для тех, кто собрался на Чукотку. Чукотка: зимой и летом разным цветом

Самый северный район Дальнего Востока – Чукотский автономный округ. На его территории живет несколько коренных народов, пришедших туда тысячелетия назад. Больше всего на Чукотке самих чукчей – около 15 тысяч. С давних пор они кочевали по всему полуострову, пасли оленей, охотились на китов и жили в ярангах.
Сейчас многие оленеводы и охотники превратились в работников ЖКХ, а яранги и байдарки сменили на обычные дома с отоплением.
Огурцы по 600 рублей за килограмм и десяток яиц за 200 – современные потребительские реалии отдаленных районов Чукотки. Пушное производство закрыто, так как не вписалось в капитализм, а добыча оленины, хотя и идет до сих пор, дотируется государством – оленье мясо не может конкурировать даже с дорогостоящей говядиной, которую привозят с «большой земли». Похожая история – с ремонтом жилого фонда: строительным компаниями невыгодно браться за ремонтные подряды, так как львиная доля сметы – расходы на транспортировку материалов и рабочих по бездорожью. Молодежь, уезжающая из сел, и серьезные проблемы со здравоохранением – советская система рухнула, а новая толком не создана.

Предки чукчей появились в тундре еще до нашей эры. Предположительно, они пришли с территории Камчатки и нынешней Магаданской области, затем двинулись через Чукотский полуостров в сторону Берингова пролива и остановились там.

Столкнувшись с эскимосами, чукчи переняли их морзверобойный промысел, впоследствии вытеснив их с Чукотского полуострова. Оленеводству на рубеже тысячелетий чукчи научились у кочевников тунгусской группы – эвенов и юкагиров.

«Сейчас попасть в стойбища оленеводов Чукотки не легче, чем во времена Тана Богораза (известного российского этнографа, который в начале XX века описывал жизнь чукчей).
В Анадырь, а затем в национальные поселки можно долететь на самолете. Но потом из поселка добраться до конкретной оленеводческой бригады в нужное время очень сложно», – объясняет Пуя. Стойбища оленеводов постоянно перемещаются, причём на большие расстояния. Дорог, чтобы доехать до мест их стоянки нет: передвигаться приходится на гусеничных вездеходах или снегоходах, иногда на оленьих и собачьих упряжках. Кроме того, оленеводы строго соблюдают сроки перекочевок, время своих обрядов и праздников.

Владимир Пуя

Потомственный оленевод Пуя настаивает, что оленеводство – «визитная карточка» региона и коренного народа. Но сейчас чукчи в основном живут не так, как раньше: промыслы и традиции уходят на второй план, а на смену им приходит типичная жизнь отдаленных регионов России.
«Наша культура сильно пострадала в 70-е годы, когда власти посчитали, что в каждом селе дорого содержать средние школы с полным набором преподавателей, – рассказывает Пуя. – В районных центрах построили школы-интернаты. Их причисляли не к городским заведениям, а к сельским - в сельских школах зарплаты в два раза выше. Я сам учился в такой школе, качество образования было очень высоким. Но детей отрывали от жизни в тундре и приморье: мы возвращались домой только на летние каникулы. И поэтому теряли комплексное, культурное развитие. Национального воспитания в интернатах не было, даже чукотский язык не всегда преподавался. Видимо, власти решили, что чукчи - советские люди, и свою культуру нам знать ни к чему».

Жизнь оленеводов

География проживания чукчей сначала зависела от передвижения диких оленей. Люди зимовали на юге Чукотки, а летом уходили от жары и гнуса на север, до берегов Ледовитого океана. Народ оленеводов жил родовой системой. Они селились по озерам и рекам. Чукчи обитали в ярангах. Зимняя яранга, которую шили из оленьих шкур, натягивалась на каркас из дерева. Снег из-под нее вычищался до земли. Пол укрывался ветками, на которые настилали шкуры в два слоя. В углу устанавливалась железная печка с трубой. Спали в ярангах в кукулях из шкур животных.

Но Советская власть, пришедшая на Чукотку в 30-х годах прошлого века, была недовольна «бесконтрольным» перемещением людей. Коренным жителям указывали, где строить новое – полустационарное – жилище. Это делалось для удобства перевозки грузов морским транспортом. Точно так же поступали и со стойбищами. При этом, возникали новые рабочие места для коренных жителей, а в поселениях появились больницы, школы, дома культуры. Чукчей обучили письменности. А сами оленеводы жили чуть ли не лучше всех других чукчей – вплоть до 80-х годов XX века.

Сейчас жители Конергино отправляют письма на почте, закупаются в двух магазинах («Норд» и «Катюша»), звонят «на материк» с единственного на весь поселок стационарного телефона, иногда ходят в местный клуб культуры, пользуются врачебной амбулаторией. Впрочем, жилые дома села находятся в аварийном состоянии и капитальному ремонту не подлежат. «Во-первых, денег нам много не выделяют, во-вторых, из-за сложной транспортной схемы трудно доставлять материалы в село», – рассказывал несколько лет назад глава поселения Александр Мыльников. По его словам, если раньше жилфонд в Конергино ремонтировали коммунальщики, то теперь у них нет ни стройматериалов, ни рабочей силы. «Доставлять стройматериалы в село дорого, подрядчик тратит около половины выделенных средств на транспортные расходы. Строители отказываются, им невыгодно работать с нами», – жаловался он.

В Конергино живет около 330 человек. Из них около 70 детей: большинство учатся в школе. В ЖКХ работает полсотни местных жителей, а в школе – вместе с детским садом – заняты 20 воспитательниц, учителей, нянь и уборщиц. Молодежь в Конергино не задерживается: школьные выпускники разъезжаются на учебу и работу в другие места. Депрессивное состояние села иллюстрирует ситуация с традиционными промыслами, которыми славились конергинцы.

«Морского зверобойного промысла у нас уже нет. По капиталистическим правилам он не выгоден, – говорит Пуя. – Зверофермы закрылись, и пушной промысел быстро забыли. В 90-х годах производство пушнины в Конергино схлопнулось». Осталось только оленеводство: в советское время и до середины нулевых, пока Роман Абрамович оставался на посту губернатора Чукотского АО, оно было здесь успешным.

В Конергино работает 51 оленевод, из них 34 – в бригадах в тундре. По словам Пуи, доходы оленеводов крайне низкие. «Это убыточная отрасль, денег на зарплату не хватает. Государство покрывает недостаток средств, чтобы зарплата была выше прожиточного минимума, он у нас равняется 13 тысячам. Оленеводческое хозяйство, в котором состоят работники, выплачивает им примерно 12,5 тысяч. Государство доплачивает до 20 тысяч, чтобы оленеводы не умерли с голоду», – сетует Пуя.

На вопрос, почему нельзя платить больше, Пуя отвечает, что себестоимость производства оленины в разных хозяйствах варьируется от 500 до 700 рублей за килограмм. А оптовые цены на говядину и свинину, которые завозят «с материка», начинаются от 200 рублей. Продавать мясо по 800-900 рублей чукчи не могут и вынуждены устанавливать цену на уровне 300 рублей – себе в убыток. «Нет смысла капиталистического развития этой отрасли, – говорит Пуя. – А ведь это последнее, что осталось в национальных селах».

Евгений Кайпанау, 36-летний чукча, родился в Лорино в семье самого уважаемого китобоя. «Лорино» (по-чукотски – «Льаурэн») переводится с чукотского как «найденное становище». Поселение стоит на берегу Мечигменской губы Берингова моря. В нескольких сотнях километров расположены американские острова Крузенштерна и Святого Лаврентия; до Аляски тоже совсем близко. Но до Анадыря самолеты летают раз в две недели – и то если погода хорошая. Лорино прикрыто с севера сопками, поэтому здесь больше безветренных дней, чем в соседних селениях. Правда, несмотря на относительно хорошие погодные условия, в 90-х годах почти все русские жители из Лорино уехали, и с тех пор там живут только чукчи – примерно 1500 человек.

Дома в Лорино – покосившиеся деревянные строения с облезлыми стенами и выцветшей краской. В центре села стоят несколько коттеджей, построенных турецкими рабочими, – теплоизолированные здания с холодной водой, что в Лорино считается привилегией (если по обычным трубам пустить холодную воду, то зимой она замерзнет). Горячая вода во всем поселении есть, потому что местная котельная работает круглый год. А вот больницы и поликлиники здесь нет – уже несколько лет людей отправляют за медпомощью санитарной авиацией или на вездеходах.

Лорино известно морзверобойным промыслом. Не зря в 2008 году тут снимали документальный фильм «Китобой», получивший приз ТЭФИ. Охота на морского зверя для местных жителей по-прежнему важное занятие. Китобои не только кормят семью или зарабатывают деньги, сдавая мясо в местную общину зверобоев, – они еще и чтут традиции предков.

С детства Кайпанау знал, как правильно забивать моржей, ловить рыбу и кита, ходить в тундру. Но после школы он уехал в Анадырь учиться сначала на художника, а затем на хореографа. До 2005 года он, живя в Лорино, часто ездил на гастроли в Анадырь или Москву – выступать с национальными ансамблями. Из-за постоянных разъездов, перемены климата и перелетов Кайпанау решил окончательно перебраться в Москву. Там он женился, его дочери – девять месяцев. «Свое творчество и культуру я стремлюсь прививать жене, – говорит Евгений. – Хотя раньше ей многое казалось диким, особенно когда она узнала, в каких условиях живет мой народ. Я и дочке прививаю традиции и обычаи, например, показываю национальную одежду. Хочу, чтобы она знала, что она потомственная чукча».

Евгений теперь редко появляется на Чукотке: гастролирует и представляет культуру чукчей по всему миру вместе со своим ансамблем «Кочевник». В одноименном подмосковном этнопарке «Кочевник», где работает Кайпанау, он проводит тематические экскурсии и показывает документальные фильмы о Чукотке, в том числе Владимира Пуи.

Но жизнь вдалеке от родины не мешает ему знать о многих вещах, происходящих в Лорино: там осталась его мать, она работает в городской администрации. Так, он уверен, что молодежь тянется к тем традициям, которые теряют в остальных регионах страны. «Культура, язык, навык охоты. Молодежь на Чукотке, включая молодежь и из нашего поселка, учится добывать китов. У нас люди живут этим постоянно», – говорит Кайпанау.

В летний сезон чукчи охотились на китов и моржей, в зимний – на тюленей. Охотились с помощью гарпунов, ножей и копий. Китов и моржей добывали все вместе, а тюленей – поодиночке. Чукчи ловили рыбу сетями из китовых и оленьих сухожилий или из кожаных ремней, сачками и удилами. Зимой – в проруби, летом – с берега или с байдарок. Кроме того, до начала XIX века с помощью лука, копий и ловушек охотились на медведей и волков, баранов и лосей, росомах, лисиц и песцов. Водоплавающую дичь убивали метательным орудием (болой) и дротиками с метательной дощечкой. Со второй половины XIX века начали использовать ружья, а затем – огнестрельное китобойное оружие.

Продукты, которые завозят с материка, стоят в селе огромных денег. «Привозят «золотые» яйца по 200 рублей. Про виноград я вообще молчу», – добавляет Кайпанау. Цены отражают печальное социально-экономическое положение в Лорино. Мест, где можно показать профессионализм и университетские навыки, в поселении мало. «Но положение народа в принципе нормальное, – сразу уточняет собеседник. – После прихода Абрамовича (с 2001 по 2008 год) стало намного лучше: появилось больше рабочих мест, отстроились дома, наладили фельдшерско-акушерские пункты». Кайпанау вспоминает, как его знакомые китобои «приехали, бесплатно забрали у губернатора моторные лодки для промысла и уехали». «Теперь живут и наслаждаются», – говорит он. Федеральные власти, по его словам, тоже помогают чукчам, но не очень активно.

У Кайпанау есть мечта. Он хочет создавать на Чукотке образовательные этнические центры, где коренные народы смогли бы заново узнавать свою культуру: строить байдарки и яранги, вышивать, петь, танцевать.
«В этнопарке многие посетители считают чукчей необразованным и отсталым народом; думают, что они не моются и постоянно говорят «однако». Мне даже иногда заявляют, что я не настоящий чукча. А ведь мы – настоящие люди».

Каждое утро 45-летняя жительница села Сиреники Наталья (попросила не указывать её фамилию) просыпается в 8 утра, чтобы пойти на работу в местную школу. Она – вахтер и технический работник.
Сиреники, где уже 28 лет живет Наталья, расположены в Провиденском городском округе Чукотки, на берегу Берингова моря. Первое эскимосское поселение здесь появилось примерно три тысячи лет назад, и в окрестностях села до сих пор находят остатки жилищ древних людей. В 60-е годы прошлого века к коренным жителям присоединились чукчи. Поэтому названия у села существует два: с экимосского оно переводится как «Долина солнца», а с чукотского – «Каменистая местность».
Сиреники окружены сопками, и добраться сюда сложно, особенно зимой – только снегоходом либо вертолетом. С весны по осень сюда заходят морские суда. Сверху село выглядит, как коробка с разноцветными конфетами: зеленые, синие и красные коттеджи, здание администрации, почта, детский сад и амбулатория. Раньше в Сирениках было много ветхих деревянных домов, но многое изменилось, рассказывает Наталья, с приходом Абрамовича. «Мы с мужем жили раньше в доме с печным отоплением, посуду приходилось на улице мыть. Потом Валера заболел туберкулезом, и его лечащий врач посодействовал, чтобы нам по болезни выделили новый коттедж. Теперь у нас евроремонт».

Одежда и пища

Чукчи мужчины носили кухлянки из двойной оленьей шкуры и такие же брюки. Торбазу из камуса с подошвами из нерпичьей кожи они натягивали на чижи – чулки из собачьей шкуры. Шапку из двойного пыжика окаймляли спереди длинношерстным мехом росомахи, не смерзающимся от дыхания человека ни при каком морозе, а меховые рукавицы носили на сыромятных ремешках, которые втягивались в рукава. Пастух был словно в скафандре. Одежда на женщинах облегала тело, ниже колен она завязывалась, образуя что-то вроде штанов. Надевали её через голову. Поверх женщины носили широкую меховую рубаху с капюшоном, которую надевали её по особым случаям вроде праздников или перекочевок.

Пастуху всегда приходилось беречь поголовье оленей, поэтому животноводы и семьи питались летом как вегетарианцы, а если и ели оленя, то полностью, вплоть до рогов и копыт. Мясо предпочитали вареное, но часто ели и сырое: у пастухов в табуне попросту не было времени на готовку. Оседлые же чукчи питались мясом моржей, которых раньше убивали в огромных количествах.

Как живут в Сирениках?

По уверениям Натальи – нормально. Безработных в селе сейчас около 30 человек. Летом они собирают грибы и ягоды, а зимой ловят рыбу, которую продают или меняют на другие продукты. Муж Натальи получает пенсию в 15700 рублей, при этом прожиточный минимум здесь – 15000. «Я сама тружусь без подработок, в этом месяце получу около 30000. Мы, бесспорно, живем средне, но что-то я не ощущаю, что зарплаты повышаются», – сетует женщина, вспоминая о завезенных в Сиреники огурцах по 600 рублей за килограмм.

Купол

Сестра Натальи работает вахтовым методом на «Куполе». Это золотоносное месторождение, одно из крупнейших на Дальнем Востоке, находится в 450 км от Анадыря. С 2011 года 100% акций «Купола» владеет канадская компания Kinross Gold (нашим же не до такой мелочовки).
«Сестра раньше работала там горничной, а сейчас выдает маски горнякам, которые спускаются в шахты. У них там есть и спортзал, и бильярдная! Платят в рублях (средняя зарплата на «Куполе» 50 000 рублей – DV), переводят на банковскую карточку», – рассказывает Наталья.

Женщина немного знает о добыче, зарплатах и инвестициях в регион, но часто повторяет: «”Купол” нам помогает». Дело в том, что канадская компания, владеющая месторождением, еще в 2009 году создала Фонд социального развития, он выделяет деньги на социально значимые проекты. Не менее трети бюджета идет на поддержку коренных малочисленных народов автономного округа. Например, «Купол» помог издать словарь чукотского языка, открыл курсы языков коренных народов и построил в Сирениках школу для 65 детей и садик для 32.

«Мой Валера тоже получил грант, – говорит Наталья. – Два года назад «Купол» выделил ему 1,5 млн рублей на огромную 20-тонную морозильную камеру. Ведь китобои зверя добудут, мяса много – испортится. А теперь эта камера спасает. На оставшиеся деньги муж с коллегами купил инструменты на строительство байдарок».

Наталья, чукча и потомственный оленевод, считает, что национальная культура сейчас возрождается. Рассказывает, что каждый вторник и пятницу в местном сельском клубе проводятся репетиции ансамбля «Северное сияние»; открываются курсы чукотского и других языков (правда, в окружном центре – Анадыре); проводятся конкурсы вроде Кубка губернатора или регаты в Баренцевом море. «А в этом году наш ансамбль приглашают на грандиозное событие – международный фестиваль! Пять человек полетят на танцевальную программу. Это все будет на Аляске, та оплатит перелет и проживание», – говорит женщина. Она признает, что и российское государство поддерживает национальную культуру, но «Купол» она упоминает гораздо чаще. Отечественного фонда, который бы занимался финансированием народов Чукотки, Наталья не знает.

Другой ключевой вопрос – здравоохранение. На Чукотке, как и в других северных регионах, говорит представитель Ассоциации малочисленных коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока (АМКНСС и ДВ РФ) Нина Вейсалова, очень распространены болезни органов дыхания. Но, по имеющейся информации, в национальных поселках закрываются тубдиспансеры. Много онкобольных. Существующая ранее система здравоохранения обеспечивала выявление, наблюдение и лечение больных лиц из числа малочисленных народов, что было закреплено законодательно. К сожалению, сегодня такая схема не работает. На вопрос о закрытии тубдиспансеров власти не отвечают, а лишь сообщают, что в каждом районе и населенной пункте Чукотки сохранены больницы, врачебные амбулатории и фельдшерско-акушерские пункты.

В российском обществе существует стереотип: народ чукчей спился после того, как на территорию Чукотки пришёл «белый человек» – то есть с начала прошлого века. Чукчи никогда не употребляли спиртного, в их организме не вырабатывается фермент, расщепляющий спирт, – и из-за этого влияние алкоголя на их здоровье более пагубно, чем у других народов. Но по словам Евгения Кайпанау, уровень проблемы сильно завышен. «С алкоголем [у чукчей] всё, как и везде. Но пьют меньше, чем где-либо еще», – утверждает он. При этом, говорит Кайпанау, у чукчей действительно в прошлом отсутствовал фермент, расщепляющий спирт. «Сейчас, хотя фермент и выработался, народ все равно не пьет так, как слагают легенды», – резюмирует чукча.

Мнение Кайпанау поддерживает доктор медицинских наук ГНИЦП Ирина Самородская, один из авторов доклада «Смертность и доля умерших в экономически активном возрасте от причин, связанных с алкоголем (наркотиками), ИМ и ИБС от всех умерших в возрасте 15-72 лет» за 2013 год. Согласно данным Росстата, говорится в документе, наиболее высокий уровень смертности от причин, связанных с алкоголем, действительно в Чукотском АО – 268 человек на 100 тысяч. Но эти данные, подчеркивает Самородская, относятся ко всему населению округа. «Да, коренное население тех территорий – чукчи, но там живут не только они», – поясняет она. Кроме того, по словам Самородской, Чукотка стоит по всем показателям смертности выше, чем остальные регионы – и это не только алкогольная смертность, но и другие внешние причины. «Сказать, что именно чукча умер именно от алкоголя сейчас нельзя, так устроена система. Во-первых, если люди не хотят, чтобы в свидетельстве о смерти их умершего родственника выставлялась причина смерти, связанная с алкоголем, она не будет выставляться. Во-вторых, подавляющее число смертей происходят на дому. А там свидетельства о смерти часто заполняются участковым врачом или даже фельдшером, из-за чего в документах могут указываться другие причины – так легче написать»

Наконец, еще одной серьезной проблемой региона, по мнению Вейсаловой, является взаимоотношение промышленных компаний с коренным местным населением. «Люди приходят, как завоеватели, нарушая мир и покой местных жителей. Я думаю, что должен быть регламент о взаимодействии компаний и народов», – говорит она.

Язык и религия

Чукчи, живущие в тундре, называли себя «чавчу» (оленный). Те, кто жил на берегу, – «анкалын» (помор). Существует общее самоназвание народа – «луораветлан» (настоящий человек), но оно не прижилось. 50 лет назад на чукотском языке говорили примерно 11 тысяч человек. Сейчас их число с каждым годом сокращается. Причина проста: в советское время появились письменность и школы, но тогда же проводилась политика уничтожения всего национального. Отрыв от родителей и жизнь в школах-интернатах вынуждали чукотских детей все меньше знать родной язык.

Чукчи издавна верили, что мир делится на верхний, средний и нижний. При этом, верхний мир («облачная земля») населён «верхним народом» (по-чукотски - гыргоррамкын), или «народом рассвета» (тнаргы-рамкын), а верховное божество у чукчей не играет серьезной роли. Чукчи считали, что их душа бессмертна, верили в реинкарнацию, у них был распространен шаманизм. Шаманами могли быть и мужчины, и женщины, но особенно сильными у чукчей считались шаманы «превращенного пола» – мужчины, выступавшие в роли хозяек, и женщины, перенимавшие одежду, занятия и привычки мужчин.

Все выводы сделает время и сами чукчи.

Чукотский полуостров омывают воды двух океанов - Тихого и Северного Ледовитого. Наверное, немного на свете мест, столь неприспособленных для жизни человека.


Большая часть Чукотки находится за Полярным Кругом. Соответственно и земля здесь скована вечной мерзлотой. Температура зимой нередко зашкаливает за минус шестьдесят. Кроме того, Чукотка - один из самых "ветреных" районов России. Шквалистые ветры с порывами до восьмидесяти метров в секунду и слепящая пурга - вот главные "прелести" восьмимесячной чукотской зимы.

Тем не менее человек поселился на полуострове целых восемь тысяч лет назад. Пришедшие сюда из глубины материка чукчи (их называют "береговые", чтобы отличить от "оленных" чукчей - пастухов и кочевников) и эскимосы жили исключительно охотой на морского зверя: китов, моржей, нерп, лахтаков - морских зайцев... Ими питались, из их костей строили жилье (деревья здесь не растут), из шкур шили одежду и мастерили лодки-байдары, жиром обогревали и освещали жилье...

Понятно, что в таких, буквально нечеловеческих, условиях выжить можно было только в полной гармонии с окружающей природой - как живой, так и неживой. Местные народы одушевляют даже природные явления. Немногие старики на Чукотке скажут: "я с двадцать пятого года" или "тридцать второго рождения". Они говорят: "я родился в год Большого наводнения" или "в год, когда было много комаров". Для разновидностей северного ветра здесь до сих пор существует более тридцати названий. Что уж говорить о животных...

По-настоящему, всерьез и надолго советская власть пришла к морским зверобоям только после второй мировой войны. А тут, в одночасье, опустился пресловутый "железный занавес" и нельзя стало ни родню навестить, ни поохотиться. Чтобы проще было контролировать несознательных зверобоев, имеющих родственников "за рубежом", их стали переселять в крупные, на редкость уродливые поселки. Проблему "что делать?" на Чукотке решали просто - строили звероводческие фермы. Тоску по охоте и заинтересованность в ее результатах усмиряли высокими зарплатами и широким ассортиментом товаров. Местные магазины просто ломились от деликатесов, чукотскому изобилию позавидовала бы любая из стран Варшавского Договора. Китов и прочих морских животных били с крупных судов гарпунными пушками. Добыча скармливалось все на тех же зверофермах. Ну а если хочешь проявлять свою чукотскую самобытность - милости просим, в национальные ансамбли и кружки народного творчества. То есть хочешь быть чукчей? - будь им! Но... в качестве хобби, что ли...

Вся эта чукотская сказка рухнула за столь же короткий срок, за какой ее сделали былью. Сначала исчезла страна, чьим главным врагом был американский империализм, и стратегический интерес к Чукотке отошел на второй план. А потом выяснилось, что платить коренным жителям полуострова большие деньги и завозить сюда не только деликатесы, но и вообще какую-либо еду - очень невыгодно. Самым большим лакомством в Чукотских прибрежных поселках в девяносто пятом и даже еще в девяносто девятом году XX века был хлеб. В некоторых поселках люди просто умирали от голода - таких случаев был не один десяток.

В середине 90-х гг. прошлого века, когда начал возрождаться морской зверобойный промысел, уже мало кто помнил, как именно охотится на кита. А стариков, которые в детстве сами принимали участие в промысле, вообще можно было пересчитать по пальцам. В море выходили на чем попало и убивали животных всем, что подворачивалось под руку. В одном из поселков для этой цели использовали противотанковое ружье из запасов упраздненной воинской части. Охотники то и дело гибли в море. И дело не только в опасностях морской стихии. Недостаток опыта заставил морских зверобоев Чукотки вспомнить старые ритуалы и обряды. К счастью, не все, потому что среди охотничьих обычаев у чукчей был и такой - они не спасали тонущих. Тому было два объяснения: во-первых, если охотник оказался в воде, значит, он попал во власть морского черта по имени Кели, а с ним лучше не связываться. Второй мотив более циничен: занявшись спасением, можно упустить добычу и тогда весь поселок окажется на грани голодной смерти. То есть из двух зол выбирали меньшее. За исключением этого старого правила все прочие восстановлены по воспоминаниям стариков и исполняются неукоснительно.

Сегодня на Чукотке китовая охота открывается шумным гульбищем, которое представляет из себя дикую смесь традиционных и современных культурных реалий. Древняя борьба может закончиться прозаическим пьяным мордобоем. Выступление народных ансамблей плавно переходит в банальную дискотеку...

На следующее утро после праздника уже подготовленные и снаряженные должным образом охотники выходят в море за китом. Обычная бригада состоит из пяти-шести больших катеров со скоростными моторами американского или японского производства и одного тихоходного БМК - большого морского катера, который предназначается для буксировки добычи к берегу. Охотники разбиваются на группы по два катера и начинают прочесывать акваторию Берингова пролива. Обнаружив китов по фонтанам воды, которую они с шумом извергают, всплывая на поверхность, охотники по рации оповещают своих товарищей. Дальше начинается сложная процедура преследования кита, которая напоминает какие-то сумасшедшие гонки - катера то развивают огромную скорость, то дрейфуют в полнейшей тишине. Главное, как можно ближе подойти к месту, где в следующий раз вынырнет кит, и вонзить в него гарпун, к которому привязан ярко-оранжевый буй - пых-пых. Этот буй будет указывать местоположение жертвы. Пых-пых существует столько же, сколько и сама китовая охота. Только раньше использовались наполненные воздухом шкуры тюленей или желудки моржей, а сейчас - пластмассовые шары японского производства.

А вот поворотный гарпун, который метают в кита, - каким был, таким и остался. Это древнее и весьма остроумное охотничье приспособление. Его острие крепится к древку и пых-пыху хитрой системой узлов. Когда гарпун попадает в тело кита, на его острие раскрывается жало, которое не позволяет гарпуну выскочить наружу. Пых-пых разматывает веревку, узлы развязываются, древко отскакивает от гарпуна, всплывает, и затем его хозяйственно подбирают - напомним, что к дереву здесь отношение бережное. После того, как контрольный гарпун удачно попал в кита, в него вонзают еще четыре или пять. Волоча за собой пять поплавков, кит теряет скорость и не может уйти на глубину. Тут-то его и добивают. Зрелище это не для слабонервного европейца. До второй половины XIX века китов разили длинными, острыми, как бритва, пиками. Главное оружие современных охотников - карабины "Тигр" калибра семь-шестьдесят два. Хорошие охотники могут добить кита пятьюдесятью выстрелами. Малоопытные расстреливают от двухсот до четырехсот патронов.

Многотонную тушу добитого кита привязывают к БМК и со скоростью три-четыре километра в час буксируют к поселку. Охотники прямо в море отрезают кусок плавника и с ним, в качестве доказательства удачной охоты, на своих быстроходных катерах отправляются домой.

Как только на берегу появляется старенький гусеничный трактор, все население поселка (разве что кто-нибудь встать не может) устремляется на дележ добычи. По заведенному исстари порядку, те, кто не участвовал в охоте, стоят на почтительном отдалении и строят догадки - крупный ли кит, всем ли хватит. Здесь можно встретить самые невероятные емкости под мясо - от детских ванночек до молочных бидонов. Все очень серьезны и сосредоточенны, кроме детей и собак, которые с одинаковой назойливостью путаются у всех под ногами и всем мешают.

Первыми лучшие куски отрезают охотники. Не торопясь, они стаскивают добычу в прибрежные сарайчики. Толпа в почтительном нетерпении ждет незримого сигнала: можно! И тут начинается самая настоящая кровавая битва. Кровь, конечно, китовая, но люди бьются вполне всерьез.

Самое ценное в китовой туше - это мясо и кожа. Кожу с тонкой прослойкой сала можно есть и сырой. По консистенции она напоминает автомобильную покрышку, а по вкусу... Немножко похоже на устриц или мидий. Китовая кожа, по-эскимосски - "мантак", а по-чукотски - "итхильгын" - самый изысканный местный деликатес и самый ценный источник чистого белка. Только совсем уж отважный европеец рискнет последовать примеру аборигенов и жевать мантак не отходя от еще не остывшей туши кита. Но представительницу Всемирного Фонда дикой природы особо не спрашивали. В ките, как утверждают морские зверобои, съедобно все - кишки, язык, сердце, мозг и, конечно же, мясо, которое на вкус - нежнейшая телятина… с привкусом креветок.

Аборигенная охота на китов разрешена Международной китобойной комиссией только американским эскимосам и российским береговым чукчам и эскимосам. Слово "аборигенная" означает, что в данном случае запрещено любое промышленное использование добытых туш и применение современных технических средств, которые не оставляют киту ни малейшего шанса спастись от зверобоев. Российская квота составляет сто тридцать пять серых китов в год. Сегодня в Калифорнийско-Чукотской популяции серого кита насчитывается около двадцати семи тысяч голов. По расчетам специалистов, это позволяет без ущерба для популяции добывать до шестисот китов ежегодно.

Ассоциация морских зверобоев Чукотки не раз просила об увеличении квоты хотя бы на сорок-пятьдесят голов. Но вместо этого все чаще и чаще раздаются предложения о полном запрете китобойного промысла. Он, мол, негуманен. Экономическая ситуация в России понемногу исправляется. Завезли сюда вдоволь витаминов, фруктов, мяса... "Зеленые" неоднократно проводили для чукчей и эскимосов пропагандистские лекции на тему: не надо есть кита! На одной из лекций рассказывали о разумности китов, о некоем их родстве с человеком. Зверобои все это сочувственно выслушали и попросили выступить с ответным словом местного учителя. Он спросил: а французы среди вас есть? Француз нашелся. Ну вот, сказал учитель, а теперь я попрошу вас никогда больше не есть лягушек.

Чукотка — совершенно удивительный край, где могут произойти невероятные истории. Например, гуляя по заброшенному поселку, который расселили лет 15 назад, я встретил узбека, который живет в одном из пустых домов.
Хотите узнать, как живет узбек за Полярным кругом? Сейчас расскажу по порядку.

2. Поселок Апапельгино . Десятки пустых домов, брошенный транспорт — и ни души. Когда-то это был поселок авиаторов, построенный для пилотов и сотрудников аэропорта, но затем в одну из зим произошла авария на теплосети, все трубы моментально разморозились, жителей пришлось срочно переселять в соседний Певек. Восстанавливать поселок не стали, к тому времени в нем, как и в Певеке, было не так уж много жителей. Так и стоят эти дома молчаливыми памятниками ушедшей эпохе.

3. Около одного из домов обнаружили пса. Если есть собаки, значит, рядом есть люди.

4. И, действительно, вскоре на крыльце замечаем двух мужчин. Один из них здесь живет, другой приехал из Певека. Заметив нас, хозяин пригласил нас в гости.

5. Внутри дома тепло. Мужчину зовут Абдулла, он родом из Узбекистана. Работает наблюдателем на электроподстанции, живет в одном из ранее заброшенных домов. Как я понял, это служебное жилье.
В доме множество артефактов прошлых времен и всего, что может пригодиться в хозяйстве.

6. Какой плакат! Похоже, висит тут еще с начала 90-х. Видите красный флаг? И «Аэрофлот» еще Soviet airlines.

7. Абдулла не жалуется на жизнь, он привык работать и привык к Чукотке. Он неплохо устроился, в одной из комнат даже оборудовал теплицу.

8. Я бы сказал, что у Абдуллы в доме целый огород, где выращивает зелень. .

9. Укроп тянется к свету.

10. Помидоры потихоньку вызревают. Помидоры на Чукотке стоят около 500 рублей за килограмм. Абдулла очень трудолюбивый, поэтому экономит немало денег.

11. Для того, чтобы растения получали достаточно света, Абдулла смонтировал огромные лампы.

12. У Абдуллы вызревает даже перец. Перец на Чукотке стоит около 700 рублей за килограмм.

13. Жизнь тут, конечно, непростая, но Абдулла рассчитывает сам на себя. Есть работа, зарплату платят, бытовые вопросы решает сам, а роскошные условия ему и не нужны. По работе общается с коллегами. Они же могут привезти продукты из Певека.

14. Вместе с Абдуллой живет пёс. С виду он злой, но на самом деле добрый. Без собаки здесь никак, в поселок иногда заходят медведи.


Вот так и живет узбек на далекой Чукотке. Удачи тебе, Абдулла!

А этот репортаж продолжит серию

На Чукотке в русское время были сделаны совхозы для выкармливания оленей. В Шмитовском регионе данное был совхоз “Пионер”. Чукчей-оленеводов поделили по бригадам: любое отдельное стойбище – данное отдельная бригада, имеющая собственный отдельный порядковый номер.

Быть оленеводом – данное трудоемкая работа, по силам человеку выносливому. Не любому белоснежному человеку удавалось управляться с оленями. На первый взгляд: олени пасутся сами, смотри исключительно, дабы не разбегались, да по граням посматривай, от хищников оберегали.

Да, нет. Олени на Чукотке дикие, боязливые, от всякого постороннего шороха шарахаются. Ну и не любого пастуха подчиняться станут. Мясо у оленя “не свинина”- жестковатое, потому при выпасе оленей непрерывно гонять по тундре невозможно. А нрав и характер, как у всякого земного создания, у любого собственный. Вот и пробуй уследить за любым. Данное носиться лично надобно проворно, длительное время, не устрашать оленей, да успевать глядеть по граням, чтоб волки не совершили нападение.

Откормят оленей, отберут и водят на забой. В Шмитовском регионе данное неподалеку от села Миллионеров поддержка многое совершеннолетнее общественность, понимающее смысл в этих делах. Все обязано пройти живо, конкретно, покуда олени не ощутили и не разбежались.

Значит, в каком-то из таковых событий принял участие руководящий герой моего повествования Круженков. Он русский. В бригаде он был рыбаком. Подсоблял оленеводам пасти стада. И поручили ему чукчи перевезти оленей на забой в село. По всей видимости длинно отгонял, утомился. Прибыв передал стадо в верные руки и с ощущением сделанного длинна заснул сильно.

Ну а в данное время все село пробовало загнать оленей в “стойло”.

Такового тревожного стада за всегда работы не видел ни 1 опытнейший оленевод, коренной жилец Чукотки, не вспоминая теснее о простых советских мужиках, приехавших возводить социализм на Чукотке. Стадо так резвилось, так кутило, словно не люди его обрамляли, а свора волков. Не подчинялись олени, не единому окрику мастеров не внимали, словно их заговорили. Все кутили да удирали. Что называется, всем миром постарались, все безрезультатно. Или Круженков в период пути вопил на оленей, подгонял, чтоб побыстрее дойти до села.

Или “нашаманил” как то, приручил к себе, и они пристрастились к нему и на данный момент дожидаются команды лишь от собственного владельца. Исключительно понадобилось людям будить данного горе-пастуха. А так сладостно спалось, скорее всего, ему в последствии этого “категорийного похода”. Уж нисколечко, наверняка, не хотелось возникать и “стремиться в поединок”.

Все, еще бы, кончилось благоприятно. “Наши одолели, в конечном счете. Хотя ситуацию данную из 60-х годов все еще припоминают мои опекуны, и вовсе не в отсутствии хохота, не в отсутствии капли тоски. Умаялся в тех случаях люд, ну и сам Круженков насмешил всех собственным “профессионализмом”.

Отличительные особенности. Если и существует где-то край Земли, то это - Чукотский автономный округ. И дело даже не в том, что это самый восточный регион России, включающий ее крайнюю восточную континентальную точку - мыс Дежнева (который, кстати, и открыл Чукотку для России). Суровый климат, вечная мерзлота, огромные безлюдные пространства, покрытые снегом. Казалось бы - чего искать в таком месте?

Далекая для нас Америка у жителей Чукотки совсем близко - сразу за Беринговым проливом. Но здесь действует пограничный режим, так что допуск на часть территории, наиболее близкой к США, возможен лишь с разрешения Пограничной службы. А иностранцы могут попасть на Чукотку лишь с разрешения ФСБ.

Из-за близости к США, в советское время здесь был размещен наш ядерный щит. Когда холодная война закончилась, Чукотка оказалась уже не нужна. И округ пришел в запустение. Несмотря на это, природные богатства Чукотки еще представляют некую ценность. Недаром Роман Абрамович потратил массу усилий, чтобы стать губернатором округа. И хотя больших результатов в бизнесе на Чукотке Абрамович не добился, его вклад в развитие инфраструктуры края трудно переоценить.

Природа - это главное богатство Чукотской земли. Здесь есть ряд заказников, а также заповедник, занесенный в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Уникальный животный и растительный мир Чукотки привлекают немало туристов-экстремалов.

Географическое местоположение . Чукотский автономный округ расположен на северо-востоке России и относится к Дальневосточному Федеральному округу. Он занимает весь Чукотский полуостров, а также прибрежные острова. Округ бьет все рекорды по количеству «самых восточных». Это и сам округ, и самый восточный город России - Анадырь, самое восточное поселение - Уэлен и самые восточные точки - мыс Дежнева (континентальная) и остров Ратманова (географическая).

Берега Чукотки омываются сразу двумя океанами - Северным Ледовитым (Берингово море) на севере и Тихим (Чукотское море) на востоке.

По территории округа проходит Северный полярный круг (66°33′44″). Вся территория Чукотского АО относится к землям Крайнего Севера.

На большей части территории Чукотки существует вечная мерзлота, создающая характерный чукотский ландшафт. В теплое время верхний слой мерзлоты отступает вглубь лишь на 1 - 1,8 метра. Более половины площадей округа занимают тундры и пустыни.

Многие из 8000 рек Чукотки промерзают до дна. Крупнейшие реки - Анадырь, Омолон, Великая, Амгуэма.

Население . Конечно, в таких суровых природных условиях выживание - задача не из легких. После открытия Чукотки в 1648 году сюда ехали в основном авантюристы, торговцы, ученые, военные… и зэки. Сейчас население седьмого в России по площади округа (721 481 кв. км.) всего лишь 50780 человек. 49,61% населения - русские. На втором месте по численности угадайте, кто? Правильно, чукчи (26,74%). Кроме чукчей, здесь проживают и другие местные народности - эвены, юкагиры, эскимосы.

Коренное население сохраняет традиционный уклад и не спешит приобщаться к благам цивилизации. И вроде бы, благам они рады, но вот заниматься активной экономической деятельностью мало кто хочет. Люди предпочитают традиционные промыслы - охоту, оленеводство, рыбную ловлю.

Динамика численности населения на Чукотке менялась в зависимости от того, кто был у власти в регионе. К 1991 году население округа составляло 158 тысяч человек. Все эти люди оказались не нужны государству. Абсолютно наплевательское отношение со стороны как федеральной, так и местной власти привело к тому, что люди годами не получали зарплату и даже бросали свои квартиры, чтобы уехать на Большую Землю. На момент прихода к власти Романа Абрамовича, к началу 2001, населения округа насчитывало лишь 57 тысяч человек. Затем численность стабилизировалась на уровне 50 тысяч.

Справедливости ради надо отметить, что сегодня Чукотка принадлежит к группе регионов, где рождаемость превышает смертность (+2,6 на тысячу населения). Хотя средняя продолжительность жизни крайне низкая - всего 58 лет.

Криминал . В криминальном рейтинге регионов Чукотский АО находится на 54 месте (по соседству с Ярославской областью). Здесь происходит очень много бытовых преступлений, преимущество «по пьяни». Пьянство вообще сильно распространено на территории округа. Тут виноват и климат, и длительная разруха, отравившая души местного населения.

Говорят, что когда после прихода к власти Абрамовича людям выдали зарплату, которую они не получали годами, то на следующий день на работу никто не вышел - все ударились в пьянство. При этом многие умирали от передозировки алкоголя, иногда даже - целыми семьями, включая детей.

Организованная преступность на Чукотке тоже есть. Но о ней мало слышно, так как власти не склонны освещать эту тему.

Уровень безработицы в Чукотском АО довольно низкий - 4,26%. В столице округа - Анадыре эта цифра вообще стремится к нулю. Что неудивительно. Случайных людей здесь нет, и те, кто сюда приезжают, уже заранее «пробивают» себе рабочее место.

Но так было не всегда. До назначения Романа Абрамовича на должность губернатора в округе царила серость, грязь и повальное пьянство. Работы тоже не было. Как говорил Александр Мамут, председатель наблюдательного совета МДМ банка, «если бы мне довелось остаться на Чукотке, добыча обратного билета стала бы единственным смыслом моей жизни».

После 2002 года ситуация стала налаживаться, на территории округа активизировалась разработка месторождений полезных ископаемых, прежде всего - золота. В основном благодаря высокому уровню оплаты на золотодобыче, да за счет высоких надбавок за работу в условиях Крайнего Севера, уровень зарплаты на Чукотке оказался чрезвычайно высоким. Так, средняя зарплата в 2012 году составила примерно 62000 рублей, что в два раза превышает уровень московских зарплат. Таким образом, Чукотка вместе с Ямало-ненецким округом является лидером по зарплате среди российских регионов.

Но на такой уровень зарплат могут рассчитывать лишь те, кто трудится на месторождениях. Обычные рабочие и бухгалтера в Анадыре получают лишь скромные 20-30 тысяч в месяц, а врачи - и того меньше.

Стоимость недвижимости . В 90-х годах многие люди на Чукотке продавали свои квартиры всего за 22 тысячи рублей. Именно столько стоило два авиабилета на «Большую землю». Старожилы говорят, что можно было купить квартиру и за 6000 рублей. В 2000-х годах ситуация изменилась, стали вкладываться огромные деньги в инфраструктуру, развернулось строительство. Цены с тех пор значительно выросли и почти сравнялись с московскими. Так, среди предложений по продаже анадырских квартир можно найти суммы и 2,5 - 3,5 млн. руб. за «двушку».

Климат Чукотки - суровый, субарктический. 10 месяцев из 12 здесь зима. В июле здесь +10°С, а в январе температура понижается до −20°С и даже до −40°С. Даже на соседней Аляске намного теплее. Продолжительность солнечного сияния на Чукотке - от 1000 до 1800 часов в год. Осадков выпадает очень мало - 200-500 мм в год.

В дополнение к этим воистину адским условиям нужно добавить еще и ужасные ветры, которые дуют здесь по пять месяцев в году. Скорость ветра довольно часто достигает величины 15 м/с, а на побережье иногда доходит и до 40 м/с, причем такие ветры длятся по нескольку дней, а то и недель. Самые сильные шквалы, которые являются рекордными, имели скорость аж 80 м/с.

Города Чукотского автономного округа

Анадырь - столица округа, основанная в 1889 году. Лишь строительство морского порта в конце 50-х годов привело к тому, что город стал более-менее развиваться. Сейчас население города - 13500 человек. В 2004 году к нему было присоединено расположенное неподалеку поселение чукчей Тавайваам. Основу экономики составляет рыбная промышленность и добыча полезных ископаемых (примерно в 300 км от города находится золотой рудник). Электроэнергию город получает от расположенной рядом Анадырской ветряной электростанции, одной из крупнейших в России. Плюсы: если повезет, можно найти высокооплачиваемую работу. Минусы: очень суровый климат и крайняя удаленность от центральных регионов.