Павел морозов история. Все было не так: правдивая история жизни и смерти Павлика Морозова

14 ноября 1918 года родился Павлик Морозов - пожалуй, самый известный пионер-герой. К этой дате мы собрали вместе пять главных фактов из биографии этого мальчика, вошедшего в историю предателем собственных родственников.
Родители
Павел Морозов родился в селе Герасимовка Туринского уезда Тобольской губернии. Мать будущего «героя», по словам знакомых, была «лицом пригожая и очень добрая». Его отец Трофим жену и детей своих частенько поколачивал. А потом и вовсе бросил семью, уйдя к другой женщине, жившей неподалёку. Советская власть дала Трофиму Морозову пост главы местного сельсовета. Должностью этой он откровенно злоупотреблял: брал себе вещи, конфискованные у раскулаченных, и торговал справками, позволяющими уезжать «кулакам» с места ссылки. На одной из таких справок Трофим Морозов и попался в 1931 году. Его взяли под следствие и судили. Свидетелем на процессе был 13-летний Павлик, он дал против своего отца показания. Вот выдержка из них:
«Дяденьки, мой отец творил явную контрреволюцию, я как пионер обязан об этом сказать, мой отец не защитник интересов Октября, а всячески старается помогать кулаку сбежать, стоял за него горой, и я не как сын, а как пионер прошу привлечь к ответственности моего отца, ибо в дальнейшем не дать повадку другим скрывать кулака и явно нарушать линию партии, и ещё добавлю, что мой отец сейчас присвоит кулацкое имущество, взял койку кулака Кулуканова Арсения (муж сестры Т. Морозова и крёстный отец Павла) и у него же хотел взять стог сена…».
Трофима Морозова признали виновным и дали ему 10 лет лагерей. В обвинительном заключении было сказано:
«Будучи председателем сельсовета, дружил с кулаками, укрывал их хозяйства от обложения, а по выходе из состава сельсовета способствовал бегству спецпереселенцев путём продажи документов».
Трофим Морозов был направлен на строительство Беломорканала. Через три года его освободили - «за ударный труд». Выйдя на свободу, он поселился в Тюмени.
Жизнь

Павлик Морозов (в центре, в фуражке) с одноклассниками; рядом, с флагом - Данила Морозов (1930)
Учительница Павла вспоминала о бедности в их селе:
«Школа, которой заведовала, работала в две смены. О радио, электричестве мы тогда и понятия не имели, вечерами сидели при лучине, керосин берегли. Чернил и то не было, писали свекольным соком. Бедность вообще была ужасающая. Когда мы, учителя, начали ходить по домам, записывать детей в школу, выяснилось, что у многих никакой одежонки нет. Дети на полатях сидели голые, укрывались кое-каким тряпьём. Малыши залезали в печь и там грелись в золе. Организовали мы избу-читальню, но книг почти не было, очень редко приходили местные газеты».
В таких тяжёлых условиях Павел Морозов должен был обеспечивать семью, после ухода отца он оказался старшим мужчиной в доме.
Предательство
После того как отца Павлика посадили, мальчик совершил ещё ряд «подвигов» в отношении собственных близких. Он сообщил «куда надо» о хлебе, который припрятал сосед. Обвинил мужа своей тёти в краже государственного зерна и заявил, что часть похищенного находится у его деда. Рассказал, что его дядя укрыл часть имущества от конфискации. Следуя за своей репутацией, подросток вместе с представителями сельсовета участвовал в акциях по розыску подлежащих изъятию «продовольственных излишков» у «кулаков».
Смерть
По официальной версии, 3 сентября 1931 года мать Павлика уехала из села продавать телёнка. Подросток вместе со своим родным братом Фёдором пошли в лес по ягоды, где позже их и нашли - зарезанными.
Из протокола осмотра места происшествия:
«Морозов Павел лежал от дороги на расстоянии 10 метров, головою в восточную сторону. На голове надет красный мешок. Павлу был нанесён смертельный удар в брюхо. Второй удар нанесён в грудь около сердца, под каковым находились рассыпанные ягоды клюквы. Около Павла стояла одна корзина, другая отброшена в сторону. Рубашка его в двух местах прорвана, на спине кровяное багровое пятно. Цвет волос - русый, лицо белое, глаза голубые, открыты, рот закрыт. В ногах две берёзы (…) Труп Фёдора Морозова находился в пятнадцати метрах от Павла в болотине и мелком осиннике. Фёдору был нанесён удар в левый висок палкой, правая щека испачкана кровью. Ножом нанесён смертельный удар в брюхо выше пупка, куда вышли кишки, а также разрезана рука ножом до кости».
Следствие установило, что убийцами оказались двоюродный брат Павлика - Данила, его дед Сергей Морозов и бабушка Ксения Морозова. Организатором преступления признали дядю пионера-героя. Все они были приговорены к высшей мере. Расстреляли и отца Павлика, хотя в то время он находился далеко, на Севере.
Память
После гибели детей матери Морозова в качестве компенсации дали квартиру в Крыму. Она много ездила по стране с рассказами о подвигах сына. Умерла она в своей квартире, набитой бюстами Павлика.
Имя Павлика Морозова было присвоено герасимовскому и другим колхозам, школам, пионерским лагерям, дружинам и занесено первым в Книгу почёта Всесоюзной пионерской организации им. В.И. Ленина. Первому пионеру-герою были установлены памятники в Москве, в селе Герасимовка и в Свердловске. О нём слагались стихи и песни, была написана одноимённая опера, и даже пытались снять кино. В Челябинске его имя до сих пор носит детская железная дорога.
источник

Павлик Морозов - это легендарная личность, вокруг которой всегда много споров. Не умолкают эти споры и в настоящее время, так как до сих пор невозможно ответить на главный вопрос о том, кто же Павлик Морозов - герой или предатель. Информации о том, что же совершил этот мальчик и какова его судьба, немного, поэтому до конца в этой истории разобраться нельзя.

Есть только официальная версия его даты рождения и того, как погиб мальчик. Все остальные события остаются поводом для того, чтобы дискуссии о поступке этого пионера продолжались.

Происхождение, жизнь

Известно, что Павел Трофимович Морозов родился в середине ноября 1918 года. Его отец, Трофим Сергеевич, приехал в село Герасимовка Тобольской губернии в 1910 году. Он принадлежал к этническим белорусам, поэтому по своему происхождени ю он относился к столыпинским переселенцам.

В семье Трофима Сергеевича Морозова и Татьяны Семёновны Байдаковой, которые проживали в Туринском уезде, было пятеро детей:

1. Павел.
2. Георгий.
3. Федор.
4. Роман.
5. Алексей.

Есть информация о том, что дед по отцовской линии был некогда жандармом, а бабушка долгое время была известна как конокрадка. Знакомство их было необычным: когда бабушка сидела в тюрьме, дед её охранял. Там состоялось их знакомство , а потом они стали жить вместе.

В семье пионера, кроме него, было ещё четыре брата. Но Георгий умер ещё грудным ребёнком. Известно, что третий сын, Федор, родился примерно в 1924 году. Остальных братьев годы рождения неизвестны.

Трагедия семьи

По достоверной информации Трофим Сергеевич до 1931 года был председателем сельского совета Герасимовки. Вскоре после рождения детей он бросил свою жену и детей и стал жить с соседкой. Но несмотря на то что его гражданской женой стала Антонина Амосова, Трофим Морозов продолжал избивать жену и детей. Об этом рассказывала и учительница Павлика.

Ненавидел сноху и дед Сергей, так как она была против того, чтобы жить одним, общим хозяйством. Татьяна Семёновна настояла на разделе, как только появилась в этой семье. Не только отец не любил свою семью и не относился к ней уважительно , но и дед с бабкой вели себя так по отношению к внукам так, словно были чужие. Алексей, младший из братьев, вспоминал о том, что они никогда и ничем не угощали внуков, никогда не были к ним приветливы и ласковы.

Отрицательно они относились и к посещению школы. Был у них ещё внук Данила, которого они в школу не пускали. Постоянно и Татьяне, и ее детям говорили, что Данила и без грамоты будет хозяином, а вот у детей Татьяны лишь только одна судьба - стать батраками . При этом они не скупились на грубые выражения и, со слов Алексея Морозова, младшего брата Павлика, называли их даже «щенками».

Все в деревне жили бедно, но Павлику Морозову нравилось учиться в школе. Несмотря на то что после ухода отца из семьи он стал старшим мужчиной, и все хлопоты по крестьянскому хозяйству легли на его детские плечи, пионер всё-таки стремился что-то изучить.

Он был в хороших отношениях со своей учительницей , поэтому часто обращался к ней. Он пропускал много уроков, так как работал в поле и дома, но всегда брал книги, чтобы читать. Но и это ему с трудом удавалось, так как всегда было некогда. Он всегда старался догнать тот материал, который пропустил. Учился он неплохо. Стремление учиться, по мнению учительницы Л. Исаковой, у мальчика было сильное. Павлик даже старался свою маму обучить грамоте.

Судьба и преступление Трофима Морозова

Как только Трофим Сергеевич Морозов стал председателем сельского совета, то вскоре стал использовать власть в корыстных целях. Кстати, об этом подробно говорится и в уголовном деле, которое было заведено на Трофима Морозова. Были даже свидетели того, что, пользуясь своей властью, конфискуя какие-то вещи у раскулаченных семей, он стал их присваивать себе.

Кроме того, он, понимая, что спецпоселенцам необходимы справки, выдавал их за плату, спекулируя ими. За свои преступления Трофим Сергеевич Морозов был осуждён в 1931 году. К этому времени он уже был снят с должности председателя сельского совета. За все свои преступления он получил 10 лет.

В обвинении говорилось, что он «дружил с кулаками», «укрывал их хозяйства от обложения», а затем, когда уже не был в сельском совете, то способствовал «бегству спецпереселенцев путём продажи документов». Поддельные справки людям, которые были раскулачены, давали им возможность покидать место, куда их сослали.

Известно и то, как в дальнейшем, после суда, сложилась жизнь Трофима Морозова. Он, как заключённый, участвовал в строительстве Беломорско-балтийского канала. Ударно потрудившись в течение 3 лет, он вернулся в село Герасимовку с наградой. За ударный и отличный труд его наградили орденом. А через некоторое время он переехал в Тюмень и поселился там.

Судьба семьи Павлика Морозова

Мама Павлика была внешне очень миловидной женщиной . Об этом вспоминали все современники этой трагической истории. По характеру Татьяна была простой и доброй. Безусловно, она боялась своего бывшего мужа, да и защитить её было некому. Поэтому, чтобы не встречаться больше со своим бывшим мужем и его родственниками, после убийства сыновей она уехала.

Известно, что лишь только после окончания Великой Отечественной войны она поселилась навсегда в городе Алупке, где и умерла в 1983 году. О том, как сложилась жизнь у братьев Павлика Морозова, ходило несколько версий. Так, Роман, младший брат , по одной из версий погиб на фронте. Но существует и другая версия: на войне он был тяжело ранен, но выжил и стал инвалидом. Поэтому умер вскоре после окончания войны.

Все версии о судьбе братьев утверждают одно: единственным продолжателем рода Морозовых стал Алексей. Но и его судьба была непростая, так как во время войны он попал в плен и долгое время его считали врагом народа. Он был женат, в этом браке родились два ребёнка:

1. Денис.
2. Павел.

С женой Алексей Морозов прожил недолго и вскоре после развода поселился в доме матери в Алупке. О том, что он брат Павлика Морозова, Алексей старался никому и никогда не рассказывать. Впервые он озвучил это только лишь в то время, когда в конце 1980 года во время Перестройки стали плохо говорить о его брате.

Официальная версия истории Павлика Морозова

В школе пионер учился хорошо и был среди сверстников заводилой и лидером. В Википедии о Павлике Морозове написано, что он самостоятельно организовал пионерский отряд в деревне, который стал в Герасимовке первым. По официальной версии мальчик, несмотря на свой юный возраст, верил в коммунистические идеи.

В 1930 году, по историческим данным, он предал отца и донёс на него, что тот подделывает справки кулакам об их раскулачивании. В результате из-за этого доноса отец Павлика был арестован и осуждён на 10 лет. Несмотря на то, что через три года он освободился, существует версия и о том, что он был расстрелян.

В настоящее время существует и несколько предположений того, почему Павлик Морозов донёс на отца, ведь до сих пор невозможно определиться с тем, кто же этот пионер - герой или предатель.

Мифы о поступке пионера

Существует несколько мифов о том, что же произошло на самом деле. Все они отличаются от основной официальной версии:

1. Версия писателя Владимира Бушина.
2. Версия журналиста Юрия Дружникова.

Владимир Бушин был уверен в том, что в поступке Павлика не было никакого политического умысла. Он не собирался его предавать. Как считал писатель, мальчик надеялся на то, что отца так можно будет немного припугнуть, и тот вернётся в семью. Ведь мальчик был старшим в семье, а матери требовалась помощь. Павлик совершенно не думал о том, каковы будут последствия.

Как уверяет писатель, мальчик даже не был пионером, а пионерская организация в его селе появилась намного позже. На некоторых портретах Павлик изображён в пионерском галстуке, но, как оказывается, его тоже дорисовали намного позднее.

Существует версия и о том, что Павлик вообще никаких доносов на своего отца не писал. А против Трофима, которого задержали за те фиктивные справки, оказавшиеся случайно у чекистов, на суде давала показания его бывшая жена Татьяна.

Юрий Дружников, историк, писатель и журналист, утверждал в своей книге, что ребёнок написал донос на своего отца по поручению своей матери. И убили его не родственники отца, а агент ОГПУ. Но в дальнейшем судом было доказано, что всё-таки расправу над мальчиком устроили его дядька и дед. Против этой версии горячо выступал Алексей Морозов. Он смог доказать, что его брат не предатель, а просто мальчик, жизнь которого сложилась трагично. Смог он доказать, что его родственники специально отправились в лес убивать Павлушу.

Трагическая смерть

За свой поступок мальчик поплатился жизнью. Когда он уже после суда над отцом отправился в лес собирать ягоды, то был зарезан там вместе со своим младшим братом. Это произошло 3 сентября. Мать в это время уехала в Тавду, чтобы продать телёнка. Ребята хотели заночевать в лесу. Они знали, что никто их искать не будет.

А уже через четыре дня один из местных жителей нашёл их трупы. На теле было множество ножевых ранений. К этому времени их уже искали, ведь накануне мать вернулась домой и, не найдя мальчиков, сразу же заявила в милицию. Их искала вся деревня.

Алексей, средний брат, рассказывал матери, а затем подтвердил это и на суде, что он видел 3 сентября Данилу, который шёл из леса. На вопрос мальчика, которому уже было 11 лет, о том, не видел ли он его братьев, он лишь только засмеялся. Ребёнок запомнил и то, в чём был одет Данила Морозов:

1. Самотканые штаны.
2. Чёрная рубаха.

Когда в доме деда, Сергея Сергеевича Морозова, был обыск, то эти вещи была найдены. Как вспоминала мать зарезанных детей, что бабка Аксинья Морозова, встретив её на улице, с усмешкой говорила о зарезанных детях.

При обнаружении тел детей были составлены акты осмотра тел, которые были подписаны:

1. Участковым милиционером Титовым Яковом.
2. П. Макаровым, фельдшером.
3. Петром Ермаковым, понятым.
4. Авраамом Книги, понятым.
5. Иваном Баркиным, понятым.

В первом акте осмотра места преступления написано, что Павел лежал недалеко от дороги, а на его голове был надет мешок красного цвета. Ударов было ему нанесено несколько. Смертельным ударом был в живот. Рядом с телом лежала рассыпанная клюква и чуть дальше валялась корзина. Рубашка на ребёнке была прорвана, а на спине расплылось огромнейшее пятно крови. Голубые глаза мальчика были открыты, а рот закрыт.

Труп второго мальчика находился чуть дальше от брата. Федору был нанесён удар палкой по голове. Сначала, скорее всего, его ударили в левый висок, а затем уже били ножом в живот. На правой щеке малыша был кровавый потёк, рука была разрезана ножом до кости. Из разреза на животе, который пришёлся выше пупка, были видны внутренние органы.

Второй акт осмотра уже сделал фельдшер Марков после того, как он обмыл тела и осмотрел их. Так, фельдшер насчитал у Павлика четыре раны от ножа:

• На грудной клетке с правого бока.
• Подложечная область.
• Левый бок.
• С правого бока.

По мнению фельдшера, четвёртая рана оказалась смертельной для мальчика. Было у него ещё одно ножевое ранение на большом пальце левой руки. Скорее всего, мальчик пытался как-то защититься. Похоронены братья Морозовы в Герасимовке.

Судебное разбирательство

Когда были восстановлены события этого преступления, то оказалось, что инициатором этого убийства стал Арсений Кулуканов, кулак. Он узнал о том, что мальчики ушли в лес, и предложил их двоюродному брату убить Павла, дав за это 5 рублей. Данила отправился домой, занялся боронованием, а затем, передав разговор деду Сергею, взял нож и отправился в лес. С ним отправился и дед.

Как только они встретили мальчиков, Данила сразу же ударил Павлика ножом. Федя попытался убежать, но дед задержал его, и Данила зарезал и его. Когда Федор уже был мёртв и Данила в этом убедился, он опять вернулся к Павлику и нанёс ему ещё несколько ударов.

Убийство братьев Морозовых имело широкую огласку, и власти использовали это для того, чтобы наконец-то расправиться с кулаками и организовать колхозы.

Суд над убийцами мальчиков проходил в одном из клубов Тавды, и он был показательным. Все выдвинутые обвинения подтвердил и сам Данила Морозов. Остальные обвиняемые по этому делу свою вину так и не признали. Уликами стали следующие предметы:

• Хозяйственный нож Сергея Морозова.
• Окровавленная одежда Данилы Морозова, которую описывал Алексей. Но сам мужчина утверждал, что он для матери Павлика в этой одежде резал телёнка.

По решению суда виновными в этом преступлении стали дед и двоюродный брат мальчиков. А дядька и крёстный отец Павлика Арсений Кулуканов был объявлен организатором. Бабушка Ксения была объявлена соучастницей. Приговор был суров: Арсения и Данилу расстреляли, а бабка и дед умерли в тюрьме.

Поступок Павлика Морозова в литературе.

Советская власть расценивала поступок мальчика как подвиг, который он совершил во благо народа. Скрыв некоторые факты его жизни, пионера сделали героем и примером для подражания. Поэтому мимо этого поступка не могла пройти и литература.

Так, уже в 1934 году Сергеем Михалковым и Францем Сабо была создана трогательная «Песнь о Павлике Морозове». В это же время и для детей младшего возраста Виталий Губарев пишет повесть о мальчике-герое. В послевоенное время о смелом мальчике были написаны поэмы Степаном Щипачевым и Еленой Хоринской. Стих о нём дети в школе учили наизусть.

Сегодня о поступке Павлика много мнений, но история эта до сих пор до конца не раскрыта. И даже в архивах есть много серьёзных противоречий. Поэтому вопрос о том, что же он совершил - подвиг или предательство - остаётся открытым.

Для современной российской молодежи слово «пионеры» звучит примерно так же, как «динозавры». О существовании в Советском Союзе массовой детской организации, в работу которой были вовлечены практически все школьники, начиная с 3-го класса, молодые россияне знают лишь понаслышке.

Первый герой пионерии

В то же время почти все, кто старше 30 лет, успел лично застать этот особый пласт советской культуры, связанной с идеологическим воспитанием молодежи.

У советских пионеров, помимо взрослых, примерам которых рекомендовалось следовать, были свои герои — подростки с красными галстуками, пожертвовавшие жизнями ради собственных идеалов, убеждений и во имя Родины.

Павлик Морозов (в центре, с книгой) с группой соучеников. Фото: Public Domain

Начало галерее пионеров-героев положил, безусловно, Павлик Морозов . В отличие от многих других, Павел Трофимович Морозов остался в народном фольклоре, хотя закрепившаяся за ним слава «предателя отца» никоим образом не отражает реального положения вещей.

Согласно канонической советской версии, Павлик Морозов был одним из организаторов первого пионерского отряда в деревне Герасимовка Тобольской губернии. В 1931 году, в разгар борьбы с кулачеством, 13-летний Павел свидетельствовал против своего отца, Трофима Морозова , который, будучи председателем сельсовета, сотрудничал с кулаками, помогал им уходить от налогообложения, а также прятал хлеб, подлежащий сдаче государству. На основании этих показаний принципиального пионера Трофим Морозов был осужден на 10 лет.

В сентябре 1932 года кулаки, среди которых были родной дед Павла и двоюродный брат мальчика, в лесу зверски убили пионера и его родного младшего брата Федора.

По делу об убийстве Павлика Морозова были осуждены четыре человека — родные дед и бабушка погибших мальчиков, а также двоюродный брат Данила и крестный Арсений Кулуканов , приходившийся ему дядей. Непосредственный исполнитель преступления Данила Морозов и один из «заказчиков» убийства Арсений Кулуканов были расстреляны, а престарелые Ксения и Сергей Морозовы приговорены к тюремному заключению. Интересно, что один из обвиняемых, Арсений Силин , был полностью оправдан.

Если в советское время Павлик Морозов представлялся как «несгибаемый борец за идеалы», то в период перестройки критики характеризовали его как «стукача, предавшего родного отца». Под сомнение ставились и обстоятельства смерти пионера.

Что же известно на сегодняшний день?

Отец и сын

Павлик Морозов действительно был одним из первых пионеров в деревне Герасимовке. Деревня была расколота — с одной стороны, чрезвычайная бедность одних, с другой, зажиточность так называемых «кулаков», противников советской власти, к которым относились и некоторые родственники Павла Морозова.

Отец Павла, Трофим Морозов, стал главой Герасимовского сельсовета, и в этой должности оставил о себе весьма дурную славу. Он отметился тем, что ныне называется «коррупцией» — присваивал имущество раскулаченных, помогал зажиточным односельчанам уклоняться от налогов, спекулировал справками, выдаваемыми спецпоселенцам.

Портрет Павлика Морозова, созданный на основе единственной известной фотографии, на которой он был запечатлен. Фото: Public Domain

Теплых чувств к отцу Павел не мог испытывать еще и потому, что Трофим Морозов бросил семью, уйдя к другой женщине. Мать Павла, Татьяна , осталась с четырьмя детьми на руках, фактически без средств к существованию. Родители Трофима, Сергей и Ксения Морозовы, ненавидели Татьяну за то, что она в свое время отказалась жить с ними общим домом и настояла на разделе. Не питали они теплых чувств и детям Татьяны, называя их, по воспоминаниям брата Павла, Алексея Морозова, не иначе как «щенками».

А уж после того как Павлик примкнул к пионерам, в глазах деда он и вовсе превратился в главный объект ненависти.

При этом самому Павлу было не до пионерских сборов: после ухода отца он стал главным мужчиной в семье и помогал матери по хозяйству.

В 1931 году дурная слава Трофима Морозова, уже покинувшего пост председателя сельсовета, дошла до слуха компетентных органов. На Морозова завели дело о злоупотреблениях. На суде показания о известных ей противоправных деяниях мужа дала Татьяна Морозова, а Павел лишь подтвердил слова матери, причем был остановлен судьей, который не счел нужным требовать обширных показаний от несовершеннолетнего. В итоге Трофим Морозов был осужден на 10 лет заключения.

Расправа

О его дальнейшей судьбе есть противоречивые сведения. «Разоблачители» Павлика Морозова утверждают, что его отец якобы был расстрелян в лагере в 1938 году, однако никаких подтверждений этому нет. По другим данным, Трофим Морозов, отбыв наказание, поселился в Тюменской области, где и прожил до конца своих дней, стараясь не афишировать свою связь с Павликом Морозовым.

Учитывая, что основные показания на бывшего мужа дала Татьяна Морозова, мстили родственники Трофима не Павлику, а ей. 2 сентября 1932 года Татьяна уехала по делам, а на следующий день Павел с младшим братом Федором отправились в лес за ягодами. Родственники отца сочли, что это удобный случай, и, подкараулив мальчиков в лесу, расправились с ними.

Павлу нанесли удар ножом в живот и сердце, а его брата Федора, который пытался убежать, сначала ударили палкой в висок, а затем добили ударом ножом в живот.

Поиски детей начались 5 сентября, по возвращении матери. Уже 6 сентября тела нашли в лесу. Убийцы не особенно пытались скрывать факт расправы. Мать Павла, Татьяна Морозова, потом вспоминала, что когда тела зверски убитых детей привезли в деревню, Ксения Морозова, мать бывшего мужа и родная бабушка погибших, сказала ей с усмешкой: «Татьяна, мы тебе наделали мяса, а ты теперь его ешь!»

Расследование, проведенное по факту убийства, позволило полностью доказать вину подозреваемых. Позднейшие попытки увидеть в убийстве братьев Морозовых «провокацию ОГПУ», не выдерживают никакой критики.

В 1999 году представители движения «Мемориал» и родственники осужденных за убийство братьев Морозовых пытались добиться пересмотра приговора. Однако Генеральная прокуратура России, рассмотрев дело, пришла к выводу, что убийство Павлика Морозова носит чисто уголовный характер, и убийцы осуждены обоснованно и не подлежат реабилитации по политическим основаниям.

Герой и жертва

Итак, пионер Павлик Морозов, объективно говоря, не был «стукачом и предателем отца». Отец Павла, Трофим Морозов, по сути, был коррупционером и крайне непорядочным человеком, бросившим собственных детей на произвол судьбы.

Репродукция картины художника Никиты Чебакова «Павлик Морозов» (1952 год). Фото: Public Domain

Говорить что-либо о родственниках Павла и Федора Морозовых, из мести организовавших и осуществивших зверское убийство несовершеннолетних, право, не хочется — о них все сказано в приговоре, обоснованность которого подтверждена Гепрокуратурой России.

Вся беда Павлика Морозова состоит в том, что в разгар острого противостояния в обществе в начале 1930-х годов его трагическая гибель стала для власти знаменем, символом борьбы с теми, кто не разделяет ее идеалы и ценности.

Спустя полвека другая политическая сила с антисоветской направленностью станет с не меньшим рвением использовать трагическую судьбу Павлика в своих целях, поливая память подростка грязью.

С точки зрения своей эпохи, Павлик Морозов был подростком с твердыми убеждениями, который выступал против врагов существующего строя и за это был убит. С точки зрения сегодняшнего дня. Павлик Морозов — это подросток с твердыми взглядами на жизнь, который, как законопослушный гражданин, дал свидетельские показания в суде в отношении погрязшего в коррупции сотрудника местной администрации, за что и был убит представителями криминалитета.

Павлик помогает

После гибели двоих сыновей, 13-летнего Павла и 8-летнего Федора, Татьяна Морозова навсегда уехала из Герасимовки. Другим ее детям тоже досталась тяжелая судьба — Гриша умер в детстве, Роман сражался с фашистами и умер от ран уже после войны, а Алексей был осужден как «враг народа», несколько лет провел в тюрьме и лишь позднее был реабилитирован.

Матери Павлика Морозова повезло — она умерла до перестройки, а вот Алексею Морозову пришлось в полной мере ощутить те потоки грязи и откровенной лжи, которые обрушились на его брата в период демократических изменений.

Парадокс заключается в том, что на родине Павла в деревне Герасимовка, где юный пионер, по версии разоблачителей, «предавал и стучал», к его памяти относятся чрезвычайно бережно. Там сохранился и памятник Павлику, и его музей. Местные жители приходят к памятнику, оставляют у него записки с со своими самыми сокровенными желаниями. Говорят, Павлик им помогает.

10.09.2003 Тайна жизни и гибели Павлика Морозова

Тюмень. 3 сентября исполнился 71 год со дня гибели Павлика Морозова. Он вместе с младшим братом Федей был убит за то, что донес чекистам на своего отца. Деревня Герасимовка, где родился и похоронен Павлик, находится в 40 километрах от райцентра Тавда Свердловской области.

В советские времена, когда пионер-герой Павлик Морозов был образцом для подрастающего поколения, в деревне проложили асфальтовую дорогу и отстроили Дом-музей. Туристов со всей страны возили автобусами - по 10-15 экскурсий в день. Теперь Герасимовку знают только старожилы и историки. Мемориальный комплекс закрыт и находится в плачевном состоянии.

Шлейф тайны

Имя Павлика Морозова до сих пор носят улицы в десятках российских городов, хотя главный памятник герою со знаменем в руке уже давно снят со своего постамента в парке на московской Красной Пресне. После смерти он был навечно вписан в историю пионерии под номером 001, а теперь его имя стало символом предательства.

"В этом деле до сих пор нет ясности. Даже в тех материалах, которые доступны, можно найти несоответствия, но никакого повторного анализа не было проведено", - говорит председатель екатеринбургского отделения правозащитного общества "Мемориал" Анна Пастухова. Она считает, что дело Павлика Морозова, "ставшего разменной монетой в играх взрослых", закрывать еще рано.

По прошествии нескольких десятков лет уже трудно понять, где миф о 14-летнем мальчике, якобы пожертвовавшем своей жизнью в борьбе с "кулаками", укрывавшими хлеб от деревенской бедноты, а где реальная жизнь полуграмотного подростка из многодетной деревенской семьи.

Доносчик 001

Первую попытку совершить независимое расследование жизни Павлика предпринял еще в середине 80-х годов московский прозаик Юрий Дружников, впоследствии написавший книгу "Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова", переведенную на несколько иностранных языков. В ходе расследования Дружников смог побеседовать с некоторыми оставшимися в живых родственниками мальчика, в том числе и с его матерью Татьяной Морозовой, которую советская пропаганда превратила в героическую мать пионера-героя.

В смерти Павлика обвинили его ближайших родственников - деда Сергея Морозова, его жену Ксению, двоюродного брата Данилу и крестного - Армения Кулуканова. Дружников первым поставил под сомнение вынесенный приговор. Сам процесс проводился с нарушением законодательных норм, а "основными доказательствами вины подсудимых были цитаты из докладов Сталина и Молотова о том, что классовая борьба на отдельных участках усиливается, и обвиняемые являлись иллюстрацией правильности их высказываний".

Дружников, ныне преподаватель Калифорнийского университета, считает, что донос Павлика на своего отца был сделан им по "наущению матери, которую отец оставил, уйдя к другой".

"Пионером он тоже никогда не был, его сделали пионером после смерти, -заявляет Дружников. - А самое главное - я выявил секретные документы, что убили Павлика и его брата не кулаки, а два сотрудника НКВД: один -добровольный и второй - профессионал. Убили и навесили вину на родственников, которые не хотели вступать в колхоз. Кстати, и кулаками осужденные не были. Их заставили вырыть для себя яму, раздели донага и расстреляли для примера. Так на местах осуществляли директиву Сталина о тотальной коллективизации. А пионер-герой понадобился через два года, когда был создан Союз писателей и мальчик был назван первым положительным героем соцреализма.

Несчастный Павлик Морозов

3 сентября 1982 года страна широко отметила 50-летие со дня гибели пионера-героя Павлика Морозова, зверски умерщвленного бандитами-кулаками. А уже через несколько лет началось развенчивание памяти героя, который будто бы оказался на поверку малолетним доносчиком на родного отца. Между тем правду о разыгравшейся на Урале трагедии знаменитый революционер-шлиссельбуржец Н. Морозов поведал писателю Алексею Толстому еще в 1939 году... Об этой загадочной истории рассказывается в статье царскосельского краеведа, нашего давнего автора Федора Морозова.

Лет двадцать назад, помнится, портретами Павлика Морозова были оклеены ленинские комнаты в средних, музыкальных и спортивных школах по всей стране. А рассказы о юном пионере, якобы разоблачившем враждебную деятельность своего отца-кулака, прятавшего зерно от голодающих рабочих, и за это зверски убитом собственным дедом и братом - подкулачниками, разбавляли эфир радиостанций "Маяк" и "Юность" едва ли не каждую субботу.

Во времена правления Андропова подвиг Павлика получил новую трактовку. Его отец из кулака превратился в деревенского старосту, пользовавшегося среди односельчан репутацией уважаемого, порядочного человека, но поддавшегося запугиваниям скрывавшихся в лесах кулаков-бандитов, которым он выдавал фальшивые справки. А в 1984 году нежданно-негаданно выяснилось, что и сам Павлик Морозов был совсем не тем, за кого его выдавали целых пятьдесят лет...

Семья Трофима Морозова - старосты деревни Герасимовка Тавдинского района Свердловской области - была, оказывается, очень набожна и не пропускала ни одной воскресной службы и церковного праздника. Мало того, оба сына старосты, Павел и Федор, частенько помогали местному священнику, за что он учил их грамоте. В день гибели 3 сентября 1932 года, когда оба брата возвращались домой именно от местного батюшки, они и были зарезаны неподалёку от родного села.

В 1989 году журнал "Огонёк" опубликовал новую версию, по которой получалось, что Павлик Морозов в принципе не мог быть пионером, так как ближайшая пионерская организация в те времена находилась километров за 120 от Герасимовки. Причина его убийства была будто чисто бытовой. Родная мать Павлика якобы умерла, а с мачехой у него отношения не заладились. Странную и страшную роль в событиях сыграла ревность морозовского соседа, который написал от имени Павлика донос в Тавдинский отдел ГПУ, бросив тень подозрения на ничего не подозревавшего парнишку. На допросах Павлик будто бы отвечал на оскорбительные вопросы молчанием, что и было воспринято как его признание в написании доноса. Обезумевшая от позора и горя бабка Аксинья решила по-свойски расправиться с Павликом и его братом. Подкараулив их на лесной дороге поздним вечером 3 сентября 1932 года, она задушила их...

В Большой Советской Энциклопедии эта история выглядит иначе. Своего отца, будто бы продававшего документы врагам народа, Павлик Морозов сдал секретарю Тавдинского райкома партии ещё в 1930 году и тогда же выступил на суде в качестве обвинителя собственного пращура. Тогда же Павлик Морозов будто бы был избран председателем совета пионерского отряда Герасимовки. А в 1932 году Павлик, будучи 14-летним подростком, будто бы возглавил местные продотряды по изъятию излишков зерна у кулачества всего Тавдинского района, за что кулаки и прирезали его вместе с братом на лесной дороге (БСЭ 1954, т. 28, стр. 310).

Между тем ещё в 1939 году знаменитый почётный академик АН СССР, революционер-шлиссельбуржец Николай Морозов, возмущённый соседством своей фамилии с фамилией Павлика в первой советской энциклопедии 1936 года, предпринял расследование этого дела, так сказать, по горячим следам. И выяснил, что всё было совсем не так, как говорилось и писалось во всех тогдашних официальных источниках. По морозовскому расследованию получалось, что пионером Павлик всё-таки не был, как не был и доносчиком. На судебном же процессе против главы семьи выступал в качестве свидетеля и выгораживал отца изо всех сил, чему свидетелей тогда было ещё немало: судебное заседание в Тавде проводилось при открытых дверях.

Поговорить с секретарём Тавдинского райкома, которому Павлик якобы нашептал на ухо о злодеяниях своего отца, почётному академику не удалось: чиновник к тому времени уже был расстрелян как враг народа. Зато в деле об убийстве Павла и Федора Морозовых Николай Александрович обнаружил показания членов семьи Морозовых - матери, сестры и дяди. В своей объяснительной записке Татьяна Семеновна - мать Павла - явно под диктовку называла своего сына стукачом, а в его смерти обвиняла деда, бабку и дядю Данилу. В этой же записке она впервые назвала Павлика пионером. "Мой сын Павел, что бы ни увидел или ни услышал про эту кулацкую шайку, всегда доносил на них в сельсовет. Ввиду чего кулаки его ненавидели и всячески хотели извести этого молодого пионера с лица земли". (Любопытная деталь: председателем Герасимовского сельсовета как раз и был отец Павлика, так что получается, что доносы на отца и родню он передавал самому отцу!)

В результате встреч и бесед с уцелевшей морозовской роднёй академик выяснил, что в семье давно зрел конфликт. Выписывая левые документы, Трофим Морозов навлекал на семью страшную беду. Бесконечные разборки по ночам в конце концов привели к разводу и разделу имущества. Пользуясь удобным случаем, в дело вмешались многочисленные "доброхоты", в Тавдинский райком и районное управление милиции потянулся шлейф доносов на Трофима Сергеевича, бабку Аксинью и деда Сергея. Все кляузы были написаны якобы со слов Павлика участковым милиционером Иваном Попутчиком и избачом Петром Ельциным. На их основе и был на скорую руку состряпан суд над Трофимом Морозовым.
Павлик к тому времени сам умел писать, поэтому записанные якобы с его слов доносы, шедшие в район, были стопроцентными фальшивками! На суде Павлу вопросов о его "доносах" почему-то не задавали. Тем не менее, хотя вина Трофима Сергеевича и не была доказана, он схлопотал срок, а семья Морозовых едва не была репрессирована как кулацкая. Это произошло, однако, два года спустя, и участковый потребовал, чтобы Павел сам дал показания против уважаемых в округе деда и бабки. Морозов как старший их внук ответил решительным отказом, заявив, что упросит знакомого священника за подобные мысли и предложения предать участкового анафеме. Разговор Павла с участковым состоялся 1 сентября 1932 года, его содержание Павел успел передать своему духовнику. А 3 сентября он, вместе с братом возвращаясь из церкви, не добрался до дома... Через два дня тела истерзанных братьев были обнаружены буквально в двух шагах от деревни. В тот же день у участкового возникли страшные подозрения, и он провёл обыски в доме деда Павлика и его двоюродного брата Данилы, где он обнаружил окровавленные штаны, рубаху и нож. Какой дурак держит в доме такие улики? На подобный дурацкий вопрос односельчан участковый и не собирался отвечать, мелочи его не волновали.

8 сентября участковый при поддержке опера из Тавды выбил из Данилы Морозова показания, будто братьев зарезал сосед Морозовых Ефрем Шатраков, он же, Данила, только держал обоих "пионеров". К делу об убийстве братьев участковый И.Попутчик подколол последний, написанный якобы со слов Павлика рукой участкового "донос" на соседа Шатракова, якобы укрывавшего большие излишки зерна. В тот же день появилась и странная объяснительная записка матери Павлика,в которой он фигурирует уже в качестве пионера и доносчика, а главными виновниками трагедии называются дед, бабка и двоюродный брат Данила.

12 сентября Данила изменил показания и объявил виновным в гибели братьев их собственного 80-летнего немощного деда Сергея Сергеевича, не способного даже угнаться за внуками, не говоря уж о том, чтобы поднять над их головами нож! В окончательной редакции следствия уже указывается, будто окровавленные "доказательства" были обнаружены в доме деда, С.С.Морозова...

Суд приговорил деда и двоюродного брата Павлика Морозова, а заодно и бабку "за недоносительство" к расстрелу, соседа же Шатракова как "раскаявшегося" отпускают из зала суда...

По утверждению Татьяны Семеновны, матери Павлика, показания на деда были выбиты из неё сотрудниками Тавдинского отдела ОГПУ угрозами применения репрессий ко всей семье.

Это материнское признание почётный академик Н. А. Морозов привёз с собой в 1939 году из Герасимовки; он показывал его своим знакомым, в частности, депутату Верховного Совета СйСР писателю Алексею Николаевичу Толстому. Однако пустить документ в ход убоялся.

Перед самой смертью в 1946 году Морозов передал признания матери Павлика царскосельским краеведам, из фондов которых они были выкрадены в апреле 1951 года. Об этом мне рассказывал Владимир Николаевич Смирнов, в те времена заместитель председателя местной краеведческой секции.

До войны никто не попытался отснять хотя бы небольшой документальный фильм о самом легендарном пионере эпохи... Не потому ли, что, кроме тавдинских чекистов и их грубой стряпни, и снимать-то было нечего?

Имя Павлика Морозова навсегда осталось обгаженным, правдюки всех поколений трепали его на каждом углу и, как это ни страшно, треплют по сей день. Кто же и когда предаст их анафеме за подобное изуверство и глумление над памятью ни в чём не повинных людей?

Смотреть предварительно "Логикология - о судьбе человека"

В насквозь лживом Советском Союзе даже после его закономерного издыхания до сих пор имеется несколько версий о "легендарном пионере", с которого до сих пор берут пример даже отсталые дикие иракские дети:
«В Ираке появился свой Павлик Морозов, пишет сегодня газета "Время Новостей". 15-летний мальчик сдал американцам своего родного отца, участвовавшего в сопротивлении.
Сейчас иракский "Павлик" доставлен в Соединенные Штаты Америки, где ему, скорее всего, будет дано политическое убежище в награду за услуги, принесшие "существенную пользу для американского государства"....

«В заключение газета напоминает историю российского Павлика Морозова, который в начале 30-х годов донес на своего отца-кулака, прятавшего зерно. После этого отца раскулачили, и он исчез в лагерях. В отместку Павлика и его брата зверски зарезал собственный дед. Деда-убийцу и бабку Павлика расстреляли. Имя Павлика Морозова использовала советская пропаганда - как олицетворение героической борьбы за светлые идеалы».

Верно лишь последнее предложение. Отец Павлика кулаком не был, а даже наоборот - председателем сельсовета, брал взятки. Сдала его жена, которой он открыто изменял. Никуда он не сгинул, а года через три вернулся с орденом со строительства Беломорканала. Павлика 13 лет и его 9-летнего брата зарезали родственники отца, мстя их матери.
https://pioneer-lj.livejournal.com/485517.html

Пионером номер один называли Павлика Морозова — мальчишку, выдавшего отца коммунистам и заплатившего за это жизнью. Время развенчало миф о самом юном коммунисте из села Герасимовка. Мать Павлика Морозова Татьяна Семеновна не дожила до этих дней. Не узнала, что историки докопались до правды. Она умерла в 1983 году…

Как Татьяна Морозова получила квартиру на берегу Черного моря, почему избегала общения с алупкинскими соседями и что рассказывала о своем легендарном сыне — в материале специального корреспондента “МК”.

…Татьяна Семеновна перевернула календарь.

На дворе — 19 мая 1960 года. День пионерии. Сегодня очередная встреча с артековцами.

Женщина повязала белоснежную парадную косынку, прибралась в комнатке, стряхнула пыль с портрета сына.
— Уж сколько лет прошло, а все ездят, расспрашивают… — вздохнула Морозова. — Вот видишь, Пашенька, как оно повернулось. Тебя уж давно нет, а память живет…

Мать пионера-героя Павлика Морозова не любила этот непонятный детский праздник. Все речевки, песни, встречи тяготили ее. Неграмотная женщина, выросшая в глухой уральской деревушке, с трудом понимала, кто вообще такие пионеры…

Когда-то курорт Алупка носил статус всероссийской здравницы. Сегодня трудно представить, что еще каких-то двадцать лет назад по узеньким мощеным улочкам разгуливали толпы туристов, достать путевку в алупкинский санаторий можно было только по блату, а уж о собственном домике на берегу Черного моря оставалось только мечтать… Нынешняя Алупка — это тройка непрезентабельных, чудом сохранившихся пансионатов, несколько продовольственных лавок со скудным ассортиментом и парочка пожилых туристов.

О матери пионера-героя горожане предпочитают умалчивать.

— Даже не хотим вспоминать эту женщину! — ворчат местные жители. — Никто с ней не общался, даже здоровались редко. Врагов она себе в Алупке нажила приличное количество. Морозова ведь на простых смертных свысока смотрела. Была сварливой, скандальной старухой. Все кичилась своим героическим сыном. Поначалу мы ее даже немного побаивались. Но потом не постеснялись поставить ее на место.

“Имя вашего сына никогда не будет забыто”

Скромная хата Морозовых с небольшим палисадником сегодня выставлена на продажу. Только покупателей на историческое жилье никак не найдется. Один из внуков матери пионера-героя заломил неслыханную по местным меркам цену за развалившуюся хибару — 100 тысяч долларов. Наценка — за громкое имя хозяев. Выходит, предприимчивые наследники Морозовых вернулись к тому, с чем больше полувека назад боролся Павлик?\

…Жизнь Павлика Морозова до сих пор будоражит умы историков. Что же на самом деле произошло в глухой деревушке Герасимовка в далеком 1932 году. Теперь мы вряд ли узнаем. Семейную тайну мать Павлика Татьяна Морозова унесла в могилу. Не развенчала миф о славном подвиге сына перед смертью. Не поделилась сокровенным даже с близкими людьми…

В 1979 году бывшему крымчанину, а ныне гражданину Израиля Михаилу Лезинскому удалось побеседовать с Татьяной Морозовой.

Беседа длилась около трех часов.

— Морозова оказалась женщиной грубой, неприветливой, — вспоминает Михаил. — Только когда выпила, язык у нее развязался. Вот тогда-то она покатила бочку на обкомовцев, которые ее курировали, не отпускали за границу. Кстати, приглашениями у нее был завален весь комод. А с иностранными журналистами она общалась строго под присмотром соответственных органов. Правда, это единственное откровение, которое удалось вытащить из хитрой бабки. Про своего Пашку она добросовестно долбила ту вызубренную версию, которую ей подготовили отдел пропаганды обкома ВКП (б) и обком КПСС.

С разрешения Лезинского мы публикуем отрывки из того монолога Татьяны Семеновны.

“Мне уже восемьдесят годочков стукнуло, не помню, что вчера было, а то далекое занозилось в башке... Голодала Россия. “Нету хлеба у населения, сами голодаем!” — рапортовал председатель Трофим Морозов. Ему верили...

Трофим Морозов — отец Павлика — был председателем сельсовета. Бывало, нажрется самогону и давай орать на всю округу: “Я тут власть советская. Я тут бог, закон и воинский начальник! Ишь, чего захотели — хле-буш-ка! Нетути-и, и весь сказ!” А хлебушек был: прятали его кулаки по ямам разным да укромным местам, и никому бы из пришлых в жизнь не найти.

Объявил Павлуша тогда войну отцу и кулакам: только уполномоченные в деревню, а Павлик со своим пионерским отрядом тут как тут. И точно — все расскажет и покажет, где какой мироед зернышко припрятал...

Возненавидел сына Трофим Морозов. Приходит он однажды домой, приносит бутыль самогона и кус сала. Зажарила я на сковороде и ставлю закуску на стол. Позвала Павлушу. Трофим наливает стакан самогону и подносит Павлику: “Пей!” Павел отстраняет стакан: “Коммунисты не пьют!” Берет Трофим сковороду и салом кипящим в лицо сыну плещет... Кожа враз лоскутьями пошла. Закричала я. А он огрел меня кулачищем — враз памярки отбил. Пришла в себя, плачу, а Павлуша меня успокаивает: “Не плачь, родненькая, мне ни чуточки не больно, заживет...”

У Трофима, как у председателя, все печати сельсоветские хранились, и стал он кулакам за большие деньги бумаги государственные выписывать. Узнал об этом Павлуша и написал письмо чекистам. Арестовали Трофима Морозова, дали десять лет строгого режима, а мы остались жить в деревне. Зачем остались! Бежать надобно было подальше от этих мест: знала же, не простят Морозовы ничего моему Павлу...

Позже призвал дед Сергей Морозов одного своего внука Данилу — тому уже за двадцать было — и ставит перед ним вопрос: “Сможешь порешить Пашку? Дам тебе бутылку водки и три метра красной материи на рубаху”. Тот и согласился.

И вот позвала как-то моя свекровь Павлушу по клюкву. С ними и братишка меньшой, Федюшка, увязался... Завела Морозиха внуков в лес, а там дед Сергей да внук Данила давай ребятенок ножами полоскать...

После суда над убийцами я вроде сознанием тронулась и слегла в больницу. А когда отлечилась, встретил меня Алексей Горький и по Москве стал водить, места хорошие показывать — от тяжких дум отвлечь старался. А у меня все мысли с детьми; как им в сырой земле лежится? Как могилку прибрали? Утешал меня Алексей Максимович: “Поставим мы вашему сыну лучший памятник, и имя его никогда не будет забыто...”

После призвали меня к себе Михаил Иванович Калинин и Надежда Константиновна Крупская и сказали: “Уехать вам надо совсем с Урала. Много там идейных наших врагов проживает — мстить будут! Правительство о вас позаботиться”. Калинин тогда молчал, улыбался и поддакивал. Сдалось мне, что он пьяненький был... Да и не сдалось, точно был... Только вы об этом не прописывайте... А то опять в обком вызовут — и молодежь пузатая, в галстуках опять начнет нотации читать!.. Не говорили вам, что я невыездная?.. Надысь в Прагу да в Венгрию приглашали, а они сказали, что у меня постельный режим по случаю развивающейся болезни... Это я из телеграмм чехов и венгерцев узнала...

В общем, определили меня тогда в Крым. Дарственную на домик выписали. Вот и живу в Алупке с тридцать девятого...”

Неправда, что историю нельзя переписать! Историю Павлика Морозова столько раз переписывали, что сегодня невозможно определить, где истина, а где ложь.

…После смерти сына Татьяна Морозова долгие годы послушно играла роль свадебного генерала в этом спектакле абсурда. Неграмотная женщина талдычила вызубренный текст про своего героического Пашку перед пионерами, иностранцами, на партсобраниях и праздничных мероприятиях. Как мать героя и почетный гость ездила по Советскому Союзу на собрания, конференции, съезды. Сидела в президиумах идеологических мероприятий. Каждый раз ей под аплодисменты повязывали пионерский галстук.

— История с Павликом во многом была надумана, приукрашена, — говорит руководитель алупкинского хора ветеранов Дина Васильевна. — Незадолго до смерти Морозова разоткровенничалась со мной и поведала иную версию трагедии. Рассказывала, как однажды Павлик заметил, что отец прячет в погребе зерно. На следующий день к ним в дом пришли голодные коммунисты, искали хлеб. “У нас ничего нет!” — сказал Трофим, отец мальчика. А Павлик по своей наивности давай орать с печи: “Как нет, я видел, сколько мешков прятали!..” Отца посадили, а дед затаил злобу на парнишку. С пьяных глаз старик и порешил ребенка. Вот и весь сказ…

“Хочу жить на берегу Черного моря”

Павлика и Федю Морозовых похоронили 7 сентября 1932 года в селе Герасимовка. Смерть сыновей круто изменила жизнь Татьяны Семеновны. На ее голову обрушилась так до конца и не осознанная ею слава. О Павлике выходили десятки книг, ему посвящали стихи, гимны, на него мечтали походить все дети Советского Союза…

— Говорят, после убийства сына Морозова с горя сильно запила, — делятся старожилы Алупки. — Конечно, власти не могли допустить, чтобы мать пионера-героя вела неподобающий образ жизни. К тому же в это время портрет ее сына уже висел в герасимовской школе, сама школа носила имя Павлика Морозова, а все уроки начинались и заканчивались обсуждением подвига пионера и призывами равняться на него... Татьяну Семеновну переселили в райцентр Тавда. Там она тоже не просыхала. Тогда ей предложили домик в Крыму. Здесь Морозовой выделили хату, освободившуюся после высылки врагов народа. Мебель, занавески, одежда — все было чужое, а стало ее. Ей такое и во сне не снилось. В Алупку женщину доставили на шикарном автомобиле в сопровождении оркестра. Ее переездом занималась сама Надежда Крупская.

По слухам, до переезда к Черному морю Морозовой предлагали шикарную квартиру в центре Москвы. Но столица не приглянулась дремучей женщине. Татьяна Семеновна взяла время на раздумье и укатила поправить здоровье в один из лучших санаториев Алупки. Видно, южный пейзаж произвел на нее неизгладимое впечатление. Уезжать отсюда она наотрез отказалась. Воспользовалась своим привилегированным положением, отбила телеграмму на имя Крупской: “Хочу жить на берегу Черного моря”.

Так Морозова оказалась в Алупке.

— В послевоенные годы Алупка считалась правительственным курортом, — рассказывает соседка Морозовых Антонина Мальцева. — В местных санаториях отдыхали высокопоставленные чиновники. Это был рай!

Интеллигентный, спокойный городок. Здесь Морозовой жилось вольготно. Отоваривалась мать Павлика в закрытом магазине — роскошь по тем временам несусветная. Она ведь не работала — получала пожизненную правительственную пенсию. Каждый год ей выдавали путевки на лучшие курорты Советского Союза. А как ее здесь уважали! Знаменитые писатели, композиторы лично приходили к ней в дом, чтобы высказать свое почтение. В доме у Морозовой хранилась охранная грамота Калинина. Документ я видела своими глазами. Долгие годы эта бумажка служила своеобразной индульгенцией. Морозовы чувствовали себя с ней защищенными от всех неприятностей.

Получив жилье на Черноморском побережье, от предложенной московской квартиры женщина не отказалась. Апартаменты отписала сыну Алексею, родному брату Павлика Морозова. В столице парень женился, родил сына Дениса. То ли отношения с супругой не заладились, то ли мать не хотела отпускать от себя единственного ребенка, но вскоре Алексей перебрался в Крым. Здесь Татьяна Семеновна быстренько сосватала ему женщину Надежду. Вскоре в новоиспеченной семье родился мальчик. Ребенка окрестили Павликом. Так хотела бабушка!

— Алексей с Надеждой всю жизнь прожили в доме с Татьяной Семеновной. Кажется, они ее немного побаивались, слова супротив не могли молвить, исполняли все ее прихоти, — рассказывает директор местного Дома культуры Юрий Васильевич. — В последние годы Алексей Трофимович работал у нас в ДК сторожем — другой должности не нашлось, образование у него — два класса и коридор. Его супруга Надежда устроилась к нам уборщицей. Подметала территорию и чистила уличные фонтаны. Морозов был скромный, правильный мужик, я ни разу не слышал от него бранную речь. Про своего погибшего брата Трофимыч особо не распространялся. Видно, мать не позволяла ему языком молоть.

Лишь в конце 80-х, когда в прессе появились материалы, разоблачающие Павлика Морозова, Алексей Трофимович нарушил обет молчания. Дал интервью журналисту местной многотиражки. Но материал прошел незамеченным. Читатель не поверил родному брату героя.

По словам горожан, Алексей с супругой были милые, отзывчивые люди. И кажется, немного стеснялись своего положения. Зато их сын, Павлик, гордился знаменитой фамилией. Мальчика приняли в пионеры в первую очередь, несмотря на посредственную учебу, школу он закончил на “отлично” — не могли племяннику героя выдать плохой аттестат…

— Армия хлопчика сломала! — утверждает сосед Морозовых. — Пашка там числился на особом положении. Видимо, его сослуживцам не понравилось это. Ходили слухи, что над ним там страшно издевались. В итоге Пашу комиссовали, он вернулся домой избитый, без зубов. Каким-то образом он умудрился здесь дважды жениться. Но ни одна из его жен не выдержала крутого нрава бабушки Морозовой, с которой им пришлось жить. В последнее время Пашка целыми днями прогуливался по Алупке со своей болонкой Кузей, даже разговаривал только с ней.

— Да ладно брехать! — присоединяется к разговору случайный прохожий, — Пашка пацан был что надо! С ним и поговорить за жизнь можно было, и выпить он не дурак! И деньги у него всегда водились. Он часто угощал мужиков. Мы с ним вместе на железобетонном заводе работали. Он кочегаром был, я — слесарем.

Внучатый племянник пионера-героя не стал приверженцем семейной традиции. Эта тема была ему неинтересна. Паши не стало два года назад. Ему было 48 лет. Умер от перитонита. Похоронили его на новом кладбище Алупки рядом с отцом Алексеем. Надежда после смерти сына и мужа перебралась в Брест. Из всей родни Морозовых в Алупке остались двоюродная племянница Татьяны Семеновны 80-летняя Екатерина Захаровна да сын Алексея Трофимовича от первого брака. От общения с прессой они наотрез отказываются. Наследники Татьяны Морозовой не смогли смириться, что их близких вознесли и свергнули.

— Мы больше пятнадцати лет не даем интервью, — хлопнула передо мной дверью дочь Екатерины Захаровны. — Это решение семьи. Вы запятнали имя Павлика, мы не хотим больше общаться на эту тему.

“Не наша она, не алупкинская”

Крым. Алупка. Улица Говыриных, 12. Когда-то каждый день сюда приходили десятки писем с разных уголков света для матери пионера-героя.

— При жизни Татьяны Морозовой на ее доме хотели прибить мемориальную доску, — рассказывают старожилы края.

— Женщина запротивилась. Тем более что доски в то время делали из мрамора с позолотой. Вот и забеспокоилась бабушка — от такой тяжести и хатка завалится. Перед смертью Татьяна Семеновна наказала своим, чтобы не вздумали увековечивать таким образом память Павлика…

Стучусь в дом. Тишина.

— Напрасный труд, — выглядывает из дома напротив старик. — Хозяин уехал с утра в Ялту, он здесь вообще редко бывает. А что ты там посмотреть хотела? Дом обычный, в три комнаты. Ничего интересного не осталось. Когда была жива Семеновна, в ее спальне был настоящий музей. На стенах висели портреты Павлика, сарай был завален бюстами погибшего сына, а книг о легендарном пионере-герое было так много, что ими, бывало, топили печь.

Чуть выше находится школа №1. Когда-то Татьяна Семеновна была здесь частым гостем. Посмотреть на нее съезжались пионеры со всего Советского Союза, а к ее дому был проложен специальный экскурсионный маршрут. Морозова с трудом выносила эти показательные выступления. Под конец жизни не вытерпела: “Все надоело! Больше не буду никуда ходить!”

Сегодня никто из нынешних преподавателей алупкинской школы не помнит Татьяну Морозову. Ученики с трудом понимают, кто такие пионеры. А из школьной программы легенду про Павлика Морозова исключили.

— А вот я хорошо помню эту женщину, она мне пионерский галстук завязывала, — рядом останавливается чуть захмелевший мужчина. — Самых лучших принимали в пионеры у нее в палисаднике. А еще она проводила у нас ленинские уроки. Но что говорила — убей не помню!

Неудивительно, что собеседник не запомнил слова Морозовой. Говорят, что речь Татьяны Семеновны была настолько необычной, что даже взрослые не могли ее разобрать.

— В 78-м году я работала пионервожатой в школе, проводила пропагандистскую воспитательную работу среди малышей. Мне с большим трудом удалось уговорить Морозову, чтобы она приняла в своем доме моих подопечных, — делится Антонина Мальцева. — И вот Татьяна Семеновна начала рассказ. Но ее кержацкая речь оказалась настолько тяжелой, резкой, лающей и ее мысли так путались, что дети ничего не поняли из ее монолога. Так что пришлось потом переводить. Это был последний прием у Морозовой. В тот день я поинтересовалась у Татьяны Семеновны, как ей удалось пережить все это. Она тут же замкнулась, замолчала. Честно говоря, рассказа о Павлике Морозове я не услышала. Я видела перед собой лишь пожилого человека с очень непростым, нездешним характером…
В Алупке не удалось найти ни одного человека, кто бы сказал: “Я дружил с этой семьей”…

— Летом Морозова сдавала отдыхающим свой сарайчик. Так от нее на второй день курортники сбегали, настолько она была невыносимая, — рассказывают продавцы на площади. — Несмотря на благополучную жизнь, Морозова была жадной женщиной. Она скупала по дешевке фрукты и продавала на рынке втридорога, спекулировала. А сколько ей присылали подарков из-за рубежа! Дом был завален дорогими часами, сувенирами, которые она тоже сбывала за большие деньги отдыхающим. А уж если ей что починить надо в доме, не стесняясь, шла к начальству и заявляла: “Я мать героя-пионера...” Отказать ей боялись.

Почему Татьяна Морозова избегала общения с местными жителями? Почему не принимала гостей, не дружила с соседями? Может, боялась случайно выболтать свою тайну?

— Однажды к нам в Алупку приехали сотрудники из гэдээровского дома пионеров. Они хотели встретиться с матерью пионера-героя. Но местные власти запретили показывать гостям бабушку Морозову. Испугались, что она пошлет их куда подальше. Неграмотной женщине было не понять, как немцы могут быть связаны с пионерской организацией, — добавляет бывшая учительница Мальцева. — Как-то Татьяна Семеновна объявила бойкот одному нашему школьному преподавателю: “С вами я не буду разговаривать, потому что ваши ученики у меня там на задворках курят!” Вообще, если Морозовой человек с первого взгляда не приглянулся, она его близко к себе не подпускала. А таких людей в Алупке было большинство. Татьяна Семеновна не была гостеприимной, открытой, она не тот человек, к которому хотелось прийти еще раз.

Татьяна Морозова умерла в 1983 году. Похоронили ее в Алупке на старом кладбище. На прощание нагнали отряд пионеров из “Артека”. Никто из местных жителей на похороны не пошел.

Сегодня старожилы Алупки даже не могут указать место, где находится могила матери пионера-героя: “Заросла уж поди тропинка к Морозовой. Ухаживать за участком некому…”