Кто расстрелял тухачевского. «Дело Тухачевского»: рассекреченные документы. говорит историк и публицист Игорь Пыхалов
Расстрел Тухачевского 11 июня 1937 года в Москве были расстреляны про приговору военного трибунала высшие командиры и политработники Советских Вооруженных Сил Тухачевский, Примаков, Якир, Уборевич, Эйдеман и другие по обвинению в организации «военно-фашистского заговора в Красной Армии».
Во время казни Тухачевский кричал: «Да здравствует Сталин!» Сегодня - 120 лет со дня рождения легендарного советского военачальника Летом 1964 года первый секретарь ЦК Никита Хрущев получает справку партийной комиссии ЦК КПСС о проверке обвинений, предъявленных в 1937 году судебными и партийными органами Михаилу Тухачевскому. Любопытно, что эта справка, долгое время находившаяся под грифом «Совершенно секретно», в девяностых годах попала в сборник «Военные архивы России», выпуск 1. Однако «заинтересованные ведомства», как мне рассказали в Российском государственном архиве социально-политической истории, быстро спохватились, и 50-тысячный тираж пошел под нож. Осталось всего несколько экземпляров книги, в которой, кроме упомянутого нами документа, содержатся и бывшие не менее закрытыми материалы февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 года. На титульном листе отчета - надпись: «Строго секретно. Хранить на правах шифра. Снятие копий воспрещается». Давайте же, уважаемые читатели, перелистаем страницы этой простой и страшной книги… АРЕСТ ГОТОВИЛИ СЕМЬ ЛЕТ Существует заблуждение, что репрессии против офицеров Красной Армии готовились короткое время - с середины тридцатых. На самом же деле агентурная разработка Тухачевского и других военачальников началась еще в 1924 году. В архивах КГБ специальная комиссия обнаружила так называемое дело «генштабистов», по которому проходили 350 человек «неблагонадежных». По большей части компромат на Тухачевского формировался штатными агентами НКВД, распространялся ими, а потом возвращался в эту организацию уже как «агентурные сообщения» третьих лиц. Первое обвинение в адрес Тухачевского было зафиксировано в декабре 1925 года. Агент Овсянников писал о «бонапартизме» военного. А вот что писала агентесса Зайончковская: «В 1929 году германский корреспондент Гербинг говорил нам, что Каменев С. С. (бывший генерал царской армии. - Авт.) и Тухачевский М. Н. отдельно друг от друга работают в пользу Германии по заданиям германского генштаба». Это и подобные сообщения, которые аккумулировались в НКВД, послужили основой для первой волны репрессий против специалистов старой школы. В рамках дела «Весна», в 1930 - 1932 годах было арестовано более 3000 офицеров и генералов царской армии, служивших в РККА. Таким образом Тухачевского могли арестовать еще осенью 1930 года. В сентябре к Сталину попало донесение председателя ОГПУ Вячеслава Менжинского, к которому тот прилагал протоколы допросов по делу «Весна». И Сталин пишет письмо своему соратнику Серго Орджоникидзе: «Прочти-ка поскорее показания Кокурина-Троицкого и подумай о мерах ликвидации этого неприятного дела. Материал этот, как видишь, сугубо секретный: о нем знает Молотов, а теперь будешь знать и ты... Стало быть, Тухачевский оказался в плену у антисоветских элементов и был сугубо обработан антисоветскими элементами из ряда правых... Возможно ли это? Конечно, возможно, раз оно не исключено… Покончить с этим делом обычным порядком (немедленный арест и пр.) нельзя. Нужно хорошенько обдумать это дело». «Немедленный арест» Тухачевского состоялся только через семь лет, весной 1937 года.
Тухачевский был одним из самых молодых и многообещающих руководителей Красной Армии. Фото: РИА НОВОСТИ «ИЗ ЛОНДОНА ОН МОЖЕТ НЕ ВЕРНУТЬСЯ» Февральско-мартовский пленум ЦК ВКП(б) 1937 года был не началом репрессий против высших офицеров, а лишь продолжением. Но судьба Тухачевского, скорее всего, была решена раньше, еще в январе. В справке ЦК КПСС говорится, что к 1937 году «из архивов НКВД был поднят имевшийся там лживый агентурный и следственный материал, вокруг имени Тухачевского стали быстро распространяться различного рода небылицы». Кроме того, на имя «главного чекиста» пришло письмо бывшего руководителя иностранного отдела НКВД СССР Артура Артузова. Он, «ссылаясь на имевшиеся в архивах сведения закордонных агентов о якобы вредительской деятельности Тухачевского, высказывал свое мнение о существовании в Красной Армии троцкистской организации». Кстати, самому Артузову «признание» не помогло - его арестовали за 10 дней до Тухачевского. Конечно, маршал чувствовал, что кольцо вокруг сжимается. Например, весной 1937 года его не выпустили на коронацию короля Георга VI. Причина: якобы против Тухачевского там готовится теракт. Такая «забота» объяснялась просто: соратники подозревали, что «секретоноситель» из Лондона может и не вернуться… МАРШАЛ В КОСТЮМЕ И ЛАПТЯХ… Вскоре военный получил более серьезный «сигнал». 10 мая 1937 года с подачи Ворошилова Тухачевского освобождают от обязанностей заместителя наркома обороны и назначают командующим Приволжским военным округом. За девять дней до ареста Сталин лично принял Тухачевского в Кремле. Комиссия ЦК КПСС никаких материалов о существе разговора генсека и маршала не обнаружила. Есть лишь одна зацепка. Показания старого большевика Николая Кулябко, который еще в 1918 году дал Тухачевскому рекомендацию для вступления в партию: «Тухачевский объяснил Кулябко, что причиной его перевода в Куйбышев, как об этом сообщили в ЦК партии, является то обстоятельство, что его знакомая Кузьмина и бывший порученец оказались шпионами и арестованы». Маршал паковал вещи, а из уже арестованных военных в это время выбивались показания против него. Следователь Ушаков, который вел дело замкомандующего Московским военным округом Бориса Фельдмана писал: «К вечеру 19 мая было написано Фельдманом на мое имя известное показание о военном заговоре с участием Тухачевского, Якира, Эйдемана и др., на основании которого состоялось 21 или 22 мая решение ЦК ВКП(б) об аресте Тухачевского и ряда др.». Арестовали маршала в Куйбышеве 22 мая, а через три дня доставили во внутреннюю тюрьму НКВД СССР, где он содержался под № 94. Комиссия ЦК КПСС не нашла в материалах дела Тухачевского протоколов его первичных допросов. Возможно, они были просто уничтожены, поскольку маршал, скорее всего, поначалу отрицал свою вину. Но сопротивление было «крайне непродолжительным». Уже 26 мая он признался в том, что возглавлял «антисоветский военно-троцкистский заговор». Есть свидетельства бывших сотрудников НКВД о том, как следователи добивались таких показаний. Некто Вул в 1956 году сообщил: «Лично я видел в коридоре дома 2 Тухачевского, одет он был в прекрасный серый штатский костюм, а поверх него был арестантский армяк из шинельного сукна, а на ногах лапти. Как я понял, такой костюм был одет на Тухачевского, чтобы унизить его. Все следствие... было закончено быстро… Помимо мер физического воздействия, определенную роль в получении показаний сыграли уговоры следователей». В 1956 году в Центральную судебно-медицинскую лабораторию представили на исследование дело Тухачевского с пятнами буро-коричневого цвета. Выводы были сделаны однозначные: это была кровь... Суд над Тухачевским и другими арестованными военными состоялся 11 июня 1937 года. В этот день в республики, края и области Сталин отправил следующее указание: «В связи с происходящим судом над шпионами и вредителями Тухачевским... и другими ЦК предлагает организовать митинги рабочих... , а также...красноармейских частей и выносить резолюцию о необходимости применения высшей меры репрессии. Суд должно быть будет окончен сегодня ночью. Сообщение о приговоре будет опубликовано завтра, т. е. двенадцатого июня. 11.VI.1937 г. Секретарь ЦК Сталин».
Михаила Тухачевского и прочих красных командиров Сталин расстрелял не за подготовку переворота, а за распил оборонного бюджета
В 1937 году СТАЛИН начал глобальную чистку в армии.
Если говорить только о верхушке, то из 85 руководителей армии и флота, входивших в высший совет при Наркомате обороны, репрессии не коснулись только шести человек.
Расстреляны были три из пяти советских маршалов - Михаил ТУХАЧЕВСКИЙ, Василий БЛЮХЕР, Александр ЕГОРОВ.
Почему-то считается, что все они пострадали безвинно и в том числе из-за потери этих великих полководцев нашим войскам пришлось в 1941-м отступать до самой Москвы...
Когда маршалы Семён БУДЁННЫЙ, Василий БЛЮХЕР, Михаил ТУХАЧЕВСКИЙ, Клим ВОРОШИЛОВ, Александр ЕГОРОВ не нашли общего языка, СТАЛИН решил трёх из них расстрелять
Миф о гениальном полководце Михаиле Тухачевском и других, пострадавших от чисток блестящих «комдивах Котовых», появился в СССР после ХХ съезда КПСС, в рамках хрущевской критики культа личности. Никита Сергеевич попробовал противопоставить якобы полководческому гению Сталина его вину за репрессии 40 тысяч офицеров. С ними Гитлер дескать... был бы разбит уже в 1942-м.
На самом деле Сталин не обескровил армию, а обновил.
Милитаризация СССР шла невиданными темпами. Несмотря на репрессии, офицерский корпус с 1937 по 1940 год увеличился почти в три раза! Количество офицеров с высшим и средним образованием выросло со 164 тысяч до 385 тысяч человек. Конечно, это были новоиспеченные кадры, которые еще толком не прошли обкатку.
Но и предстоящая война тоже была совершенно не похожей на Первую мировую. Старые знания и приемы там все равно не помогали.
«Гигантская чистка среди военных ввела в заблуждение нашу политическую разведку. Она была убеждена, что мы добились решающего успеха, такого же мнения придерживался и Гитлер. Однако Красная Армия, вопреки всеобщему мнению, была не ослаблена, а укреплена… Посты репрессированных командиров армий, корпусов, дивизий, бригад, полков и батальонов заняли молодые офицеры - идейные коммунисты. После тотальной чистки 1937 года появилась новая русская армия, способная перенести самые жестокие сражения. Русские генералы выполняли приказы, а не занимались заговорами и предательством, как это часто случалось у нас на самых высоких постах».
По официальной версии, причиной жестоких чисток в Красной Армии называют раскрытый заговор против Сталина. Но это очень сильное упрощение. Борьба между несколькими кланами военных велась не против Сталина, а за близость к его телу.
На тот момент в СССР шло масштабное перевооружение армии.
Создавался военно-промышленный комплекс, ставший потом экономической основой страны. Армейское командование прекрасно понимало его значение и боролось за право контролировать финансовые потоки.
Именно на этом перекрестке столкнулись интересы заместителя наркома обороны по вооружению Михаила Тухачевского и наркома Климента Ворошилова.
Оба маршала были далеки от техники и наперегонки хватались за любое изобретение, казавшееся им гениальным.
Вот, к примеру, некий изобретатель Баранов предлагал принять на вооружение электромагнитную установку для улавливания снарядов. Суть механизма заключалась в том, что вокруг нашей батареи устанавливались несколько сверхмощных магнитов, которые отклоняли в сторону вражеские снаряды, и батарея становилась неуязвимой.
Академик Абрам Иоффе тогда же предложил установку «Лучи смерти», которая должна была смертельно поражать людей радиацией на расстоянии 400 метров от наших окопов.
Продвижением магнитов занялся Тухачевский, а лучами - Ворошилов.
Обоим понадобилось по три года, чтобы понять несбыточность проектов.
А сколько времени и миллионов рублей ушло на подобные идиотские затеи, можно только гадать, поскольку большинство аналогичных проектов хранится в архивах под грифом «совершенно секретно».
Глава «Остехбюро» Владимир БЕКАУРИ обещал создать для Красной Армии радиоуправляемое оружие. Потратив кучу времени и денег, изобретатель признался, что у него ничего не получается...
Черной дырой оборонного бюджета при этих маршалах стало их любимое детище «Особое техническое бюро по военным изобретениям специального назначения» инженера Владимира Бекаури.
Предлагая вести войну исключительно радиоуправляемыми танками, кораблями и самолетами, он намного опередил свое время, но технические средства не позволяли реализовать его «гениальные» идеи.
Под руководством Бекаури было начато проектирование радиоуправляемых мотоброневагонов «Ураган». Вагон должен был ворваться в расположение войск противника и выпустить несколько сот килограммов сильного отравляющего вещества. В 1936 году провели испытания телемеханического танка ТТ-ТУ, предназначенного для скоростного подхода к укреплениям противника и сбрасывания подрывного заряда. Однако ничего из созданий «Остехбюро» не было принято на вооружение, так как радиоуправление постоянно отказывало, и катера, танки, самолеты начинали вести себя совершенно непредсказуемо. Единственный проект, который можно назвать на половину удачным, - это миниатюрная, длиной 16 метров и шириной 2,62 метра, подлодка «Пигмей». Руководство ВМС РККА попросило переделать ее из радиоуправляемой в обычную и приняло решение о принятии ее на вооружение. В процессе реконструкции оказалось, что там невозможно нормально разместить экипаж, что привело Сталина в бешенство.
Бекаури был арестован. В подвалах Лубянки он признался, что все эти годы занимался «очковтирательством», а его деятельность прикрывали лично Тухачевский и Ворошилов.
В то же время Тухачевский принялся активно критиковать Ворошилова и его окружение. Дошло до того, что он поставил вопрос о замене Ворошилова на посту наркома обороны, как некомпетентного руководителя. В армии наметился явный раскол. Сталину нужно было срочно делать выбор между двумя кланами военных. И он принял решение назначить немецкими шпионами маршала Тухачевского и его команду.
...например, миниатюрная субмарина «Пигмей» умела погружаться, но не умела всплывать
Блюхер отказывался воевать с японцами
Вторым расстреляли маршала Василия Блюхера. Редчайший случай в эпоху сталинских чисток, когда все пункты приговора, включая «агент японской разведки», практически соответствовали действительности.
В 30-х годах в воздухе запахло новой мировой войной. Среди тех, кто готовился принять активное участие в очередном переделе мира, была и Япония, уже имевшая опыт победы над русской армией в 1905 году. Им надо было выяснить, научился ли западный сосед воевать или нет. Для проверки прочности советских рубежей был выбран участок границы у озера Хасан.
К тому моменту Дальневосточным фронтом много лет командовал Блюхер.
Легендарный герой Гражданской войны, первый кавалер орденов Красного Знамени и Красной Звезды,
чувствуя себя единовластным правителем обширного края, привык к спокойной и вольготной жизни вдали от московского начальства. Как тогда говорили, морально разложился..., а по нынешним временам и вообще стал обычным педофилом...
- Герой Гражданской войны пристрастился к обильным возлияниям в компании подхалимов и прихлебателей. В 1932 году он, разменяв пятый десяток, женился в третий раз. Его избранницей стала 17-летняя девочка Глафира Безверхова. Впрочем, сам по себе этот факт не был особо предосудительным - главное, чтобы не страдало порученное дело. А в данном случае оно страдало,
- говорит историк и публицист Игорь Пыхалов. -
За девять лет командования Блюхер так и не удосужился соорудить автомобильную дорогу вдоль Транссибирской магистрали, что делало снабжение войск очень уязвимым.
Утром 13 июня 1938 года к японцам перебежал начальник управления НКВД по Дальневосточному краю Генрих Люшков. Чекист ухитрился перенести через границу два мешка оперативных карт и других секретных документов. Японцы получили доступ фактически ко всем советским военным секретам на Дальнем Востоке. Два дня спустя японский поверенный в делах в СССР Ниси официально потребовал вывода советских пограничников с высот в районе озера Хасан и передачи территории японцам.
Нарком обороны Ворошилов тут же отдал директиву о приведении Дальневосточного фронта в боевую готовность. Однако подобный поворот событий отнюдь не вызвал энтузиазма у Блюхера. Он втайне от Москвы, начал переговоры с японцами, где просил их найти способ урегулирования конфликта мирным путем.
Тем временем две японские роты атаковали наш пограничный пост. В ходе ожесточенного боя им удалось овладеть высотой Безымянная.
Время, когда можно было с ходу отбить наступление противника, было упущено, а вот атаковать в лоб было уже поздно. Штурм провалился. Все склоны высоты и берега озера были покрыты телами наших солдат. Только 6 августа, подтянув дополнительные силы, советские войска перешли в решительное наступление и к 9 августа очистили нашу территорию от японцев, - рассказывает Пыхалов. - Анализируя ход военных действий, следует отметить, что советские войска выступили к границе по боевой тревоге совершенно неподготовленными. Ряд артиллерийских батарей оказался в зоне боевых действий без снарядов, запасные стволы к пулеметам не были подогнаны, винтовки выдавались непристрелянными, а многие бойцы прибыли на фронт вовсе без винтовок.
В результате советская сторона потеряла убитыми, умершими от ран и пропавшими без вести 960 человек, ранеными и заболевшими - 3279 человек. Японские потери составили 650 человек убитыми и около 2500 ранеными. Если учесть, что советские войска использовали авиацию и танки, а японцы нет, соотношение потерь должно было быть совсем другим.
Советскому народу, конечно же, объявили о блистательной и безоговорочной победе Красной Армии. Только вот эти новости совсем не вязались с арестом Блюхера и сообщением о его расстреле. Хотя большинство историков уверены, что маршала до смерти забили во время следствия.
С точки зрения японского командования, разведка боем прошла успешно. Выяснилось, что русские по-прежнему воюют плохо, даже в условиях численного и технического превосходства. Последствия столкновения у озера Хасан были намного тяжелее, чем кажется, - считает Пыхалов. - Над Советской Армией в мире открыто смеялись. Донесения японской разведки о более чем слабой координации советских войск были переданы Германии и сыграли очень важную роль в принятии решения о войне против СССР.
Бездарное командование БЛЮХЕРА во время приграничных боёв с японцами показало немцам, что СССР будет для них лёгкой добычей
Егоров просил разрешения расстрелять жену...
Точку в репрессиях поставил расстрел 23 февраля 1939 года маршала Александра Егорова. Формальной причиной его ареста считается заявление Георгия Жукова наркому Ворошилову. Жуков пишет: «В 1917 году в ноябре месяце… я слышал выступление бывшего тогда правого эсера подполковника Егорова А. И., который в своем выступлении называл товарища Ленина авантюристом, посланцем немцев».
Что или кто заставил Жукова вступиться таким образом за Ленина, неизвестно. Егоров, бывший офицер царской армии, храбрец, на чьем теле после многочисленных ранений не осталось живого места, не входил ни в один из кланов. Он всегда старался избегать интриг и слишком поздно решил примкнуть к победившей «заговор» стороне. Оказавшись под арестом, Егоров прекрасно понимал, что от него требуется, и целыми днями писал подробные показания, где охотно излагал данные о заговорщической деятельности.
Один из доносов на А.И. Егорова, адресованный И.В. Сталину, лёг на стол К.Е. Ворошилову. Затем последовала докладная от начальника строительно-квартирного управления РККА и заместителя наркома обороны, в которой сообщалось, что А.И. Егоров во время беседы высказал «недовольство неправильным освещением и умалением его, Егорова, роли в период Гражданской войны и незаслуженным возвеличиванием роли Сталина и Ворошилова». 25 января 1938 г. вышло постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б), в котором т. Егоров А.И. обвинялся в том, что в период его работы на посту начальника Штаба РККА работал крайне неудовлетворительно, работу Генерального штаба развалил, передоверив её матёрым шпионам... Далее, он, очевидно, знал о существующем в армии заговоре и пытался организовать «свою собственную антипартийного характера группу». Всего этого было достаточно для того, чтобы снять его с должности 1-го заместителя наркома обороны и в январе назначить на должность командующего Закавказским военным округом.
4 февраля 1938 г. он приступил к исполнению обязанностей командующего, однако в марте был вызван в Москву и 27 марта 1938 г. арестован, хотя ордер на его арест был датирован месяцем позже.
По его показаниям было арестовано и расстреляно 138 человек, но улучшений в своей судьбе Егоров не почувствовал и тогда решился на последний шаг.
Маршал пишет покаянное письмо Сталину, где умоляет того «дать какую-либо должность», а в подтверждение своей полной лояльности ... просит разрешения лично расстрелять свою жену Галину Цешковскую - немецкую и американскую шпионку.
Могли ли такие люди, если бы они стояли во главе Красной Армии, как-то положительно повлиять на ход Второй мировой войны?
Историки считают, вряд ли.
И не только из-за своих личных и профессиональных качеств.
Два оставшихся маршала - Ворошилов и Буденный точно так же ничем в войну не отличились.
Причина первых поражений и трех с половиной миллионов пленных за полгода войны кроется совершенно в другом.
У страны полностью отсутствовала оборонительная доктрина. Солдаты и генералы учились только наступать, «бить врага на его территории», а это просчет на совсем другом уровне - на политическом...
Полководческий талант многих репрессированных генералов и, в частности, маршала ТУХАЧЕВСКОГО лучше всего проявился во время подавления крестьянских восстаний и продразверстки. Он сгноил тысячи человек в концлагерях и «выжег» десятки сёл и деревень газами
Откуда уши торчат
Чистка высшего командного состава вооруженных сил началась с Дмитрия Шмидта (настоящее имя Давид Аронович Гутман).
Полный Георгиевский кавалер, он был легендарной личностью. Командовал «дикой дивизией» горцев, а на время ареста возглавлял единственную тогда в Красной Армии тяжелую танковую бригаду.
Как и многие военные, он высоко ценил заслуги создателя Красной Армии Льва Троцкого. В 1927 году после исключения того из партии Шмидт при свидетелях сказал товарищу Сталину: «Смотри, Коба, уши отрежу».
Иосиф Виссарионович хорошо запомнил эту шуточную угрозу и через десять лет репрессировал всех офицеров, кто начинал свою карьеру под руководством Троцкого.
Финалом избавления от троцкистского наследия стало переименование в феврале 1946 года Рабоче-Крестьянской Красной Армии в Советскую Армию и второй виток репрессий против военных, сомневавшихся в полководческом гении «отца народов».
Шрифт:
100% +
© Смирнов Г. В., 2007
© ООО «Алгоритм-Книга», 2007
* * *
Лукавая реабилитация
Запретное в 1940-е годы имя маршала Михаила Николаевича Тухачевского, расстрелянного в 1937 г. по обвинению в государственной измене, стало усиленно превозноситься средствами массовой информации с октября 1961 г., после того как на XXII съезде КПСС Н. С. Хрущев впервые обнародовал версию гибели полководца, получившую тогда широкое хождение за границей. Согласно этой версии, Тухачевский и его сподвижники – И. Э. Якир, И. П. Уборевич, А. И. Корк, Р. П. Эйдеман, Б. М. Фельдман, В. М. Примаков, В. К. Путна и Я. Б. Гамарник – не были изменниками родины, врагами народа и германскими шпионами, как утверждали их обвинители, а пали жертвами гитлеровских спецслужб, сфабриковавших фальшивые документы о существовании «заговора военных» в РККА и подбросивших их И. В. Сталину через чехословацкого президента Э. Бенеша…
Это заявление Хрущева, можно сказать, распахнуло шлюзы гласности в отношении некогда репрессированных военачальников, и в какие-нибудь пять-шесть лет пресса, радио и телевидение в нашей стране создали настоящий культ личности Тухачевского и его подельников.
Тайный смысл этой пропагандистской компании, ведшейся под благородным лозунгом восстановления исторической истины и попранной справедливости, долгое время оставался скрытым от непосвященных. И лишь с наступлением горбачевской перестройки стало ясно: в начале 1960-х годов Хрущев начал долговременную акцию по искажению истории Великой Отечественной войны. Велась она осторожно, исподволь, не путем открытых нападок, а путем смещения оценок и акцентов, путем непомерного захваливания одних и намеренного замалчивания других. И в этой компании репрессированным в 1937 г. военачальникам отводилось немаловажное место…
В 1969 г., когда вышло в свет первое издание «Воспоминаний и размышлений» маршала Г. К. Жукова, в СССР было издано около десятка биографий Тухачевского, Уборевича, Якира и Гамарника общим тиражом около полутора миллиона экземпляров. А о Жукове, Рокоссовском, Василевском, Коневе и других великих полководцах, выигравших величайшую в истории войну, не было тогда издано ни одной – ни одной! – книги. Больше того, Л. Никулин (Ольконицкий) в своей книге «Тухачевский» уже бросил провокационную мысль о том, что репрессированные военачальники могли бы выиграть эту войну быстрее и с меньшими потерями…
И хотя в 70–80-х годах наряду с книгами о репрессированных красных генералах стали появляться и труды о полководцах Великой Отечественной войны, в общественном сознании репрессированные краскомы, никогда не воевавшие с серьезным противником, уже затмевали действительно выдающихся полководцев, совладавших с врагом невиданной дотоле силы!
Пораженный этим открывшимся мне результатом лукавой хрущевской реабилитации, я начал критически перечитывать панегирические статьи и книги о Тухачевском и с изумлением обнаружил в них массу голословных восхвалений, явных нелепостей, подозрительных умолчаний и искаженных сведений.
Но когда мы с майором Д. Зениным написали статью «Тухачевский: легенды и реальность», в которой указывали на все эти нелепости, многие редакции с негодованием отвергли ее, расценив как попытку бросить тень на память достойного человека. Благодаря решительности главного редактора «Литературной России», ныне покойного Э. Сафонова, статья эта увидела свет в 1990 г. и вызвала шквал возмущенных писем. Их анализ показал: хотя выдумки перестроечных публицистов получили широкое хождение в читательский массе, серьезного обоснования они не имеют и опровергаются без труда.
После публикации статьи «Споры о Тухачевском» («ЛР» № 3, 1991), в которой я честно и подробно ответил на все читательские письма-возражения, фигура Тухачевского в средствах массовой информации как бы отошла в тень. Перестроечная демократическая печать перестала петь ему дифирамбы, так как именно в это время начали публиковаться разоблачительные материалы о неумелых и даже провокационных действиях Тухачевского в польской кампании 1920 г., а также о его зверствах над русскими людьми при подавлении Кронштадтского и Антоновского мятежей. Наконец, в «Военно-историческом журнале» впервые были опубликованы собственноручные показания на допросах самого Тухачевского, где он изложил разработанный заговорщиками план поражения СССР в войне с Германией с такими подробностями, придумать которые было не под силу никакому следователю…
Поскольку все эти материалы рассеяны в сравнительно малодоступных периодических изданиях, у меня возникла мысль собрать их в один сборник, предлагаемый ныне вниманию читателей. Тем из них, кому эта книга покажется односторонней и вызовет раздражение или даже отторжение, рекомендую для чтения панегирические биографии репрессированных военачальников, список которых приведен на последней странице этого сборника.
Герман Смирнов
Борис Викторов
Как мы реабилитировали «заговорщиков»
Записки военного прокурора
Новый 1955 год я встретил в самолете на пути из Новосибирска в Москву. Конечно, беспокоил вопрос: зачем меня, прокурора Западно-Сибирского военного округа, вызвал Генеральный прокурор Союза ССР Р. А. Руденко? Роман Андреевич раскрыл лежавшую на столе папку, я увидел свое личное дело. Он сказал:
– Вы назначаетесь на должность заместителя главного военного прокурора. Надо неотложно сформировать специальную группу военных прокуроров и следователей из тех, кто не имел в прошлом отношения к спецподсудности. Группа должна заняться рассмотрением жалоб и писем по поводу реабилитации необоснованно осужденных, и прежде всего делом о «военно-фашистском заговоре».
* * *
Итак, специальная группа военных прокуроров и следователей Главной военной прокуратуры (ГВП), предназначенная для пересмотра дел по «вновь открывшимся обстоятельствам»… Кто же в нее вошел? Николай Григорьевич Савинич, перед войной окончил Минский юридический институт, участвовал в войне с белофиннами, в Великой Отечественной… Николай Лаврентьевич Кожура, выпускник Военно-юридической академии, положительно зарекомендовал себя на практической работе в должности военного следователя… Их непосредственный начальник – Дмитрий Павлович Терехов, имевший опыт работы не только в органах военной юстиции, но и в центральном партийном аппарате.
Перед нами на столе – уголовное дело по обвинению М. Н. Тухачевского, И. Э. Якира, И. П. Уборевича, А. И. Корка, Р. П. Эйдемана, Б. М. Фельдмана, В. М. Примакова и В. К. Путны в преступлениях, предусмотренных статьями 58 1 б, 58 8 и 58 11 УК РСФСР. Все это – особо опасные государственные преступления: измена Родине, шпионаж, террор, создание контрреволюционной организации. Уже по одному перечислению статей Уголовного кодекса можно было судить о тяжести преступлений поименованных на обложке лиц.
Первые страницы дела… Справки на арест: «Органы НКВД располагают данными о враждебной деятельности…» О самой деятельности ничего конкретного… А где санкции прокурора на арест? Нет санкций… Не может быть! Ищем. Убеждаемся, нет! Как же это возможно?.. Ведь всего полгода прошло, как была принята новая Конституция!
Продолжаем размышлять: кто же они, заговорщики?.. Тухачевский – Маршал Советского Союза, остальные – тоже военачальники высочайшего ранга. Но буквально ничего об их жизненном и боевом пути. Изменники, предатели. И все.
Скажу честно: мы мало что толком знали об этих людях! Гражданской войны, собственно, мы не видели. Потом, когда повзрослели, только и слышали: шла гражданская война, была ожесточенная битва с белогвардейцами, с интервентами, все эти победы принадлежат Иосифу Виссарионовичу Сталину. Среди героев Гражданской войны чаще всего называли Ворошилова и Буденного. Распевали песни о них. Знали, конечно, Чапаева, Щорса, Пархоменко. Вот и все… А эти? Они-то что сделали?
Мои коллеги просмотрели массу документов, книг, газет, журналов, пришел в Главную военную прокуратуру и писатель Лев Никулин, разложил на столе свой архив, сказал:
– С «главарем», маршалом Тухачевским, я был знаком. Хорошо знаю весь его жизненный путь…
Коротко, буквально в нескольких словах, о Тухачевском и его «однодельцах».
МИХАИЛ НИКОЛАЕВИЧ ТУХАЧЕВСКИЙ: родился в 1893 г., член большевистской партии с апреля 1918 г., командующий армиями и фронтами в годы гражданской войны, награжден орденами Ленина и Красного Знамени, кандидат в члены ЦК ВКП(б), член ЦИК СССР, до 11 мая 1937 г. первый заместитель наркома обороны СССР, а с 11 мая – командующий войсками Приволжского военного округа, 26 мая 1937 г. арестован.
ИОНА ЭММАНУИЛОВИЧ ЯКИР: родился в 1896 г., член большевистской партии с апреля 1917 г., награжден тремя орденами Красного Знамени, член ЦК ВКП(б) и ЦИК СССР, командующий войсками Киевского военного округа, командарм 1-го ранга.
ИЕРОНИМ ПЕТРОВИЧ УБОРЕВИЧ: родился в 1896 г., член большевистской партии с апреля 1917 г., награжден тремя орденами Красного Знамени, кандидат в члены ЦК ВКП(б) и член ЦИК СССР, командующий войсками Белорусского военного округа, командарм 1-го ранга.
АВГУСТ ИВАНОВИЧ КОРК: родился в 1887 г., член партии с 1927 г., награжден двумя орденами Красного Знамени, член ЦИК СССР, начальник Военной Академии имени М. В. Фрунзе, командарм 2-го ранга.
РОБЕРТ ПЕТРОВИЧ ЭЙДЕМАН: родился в 1895 г., член партии с марта 1917 г., награжден двумя орденами Красного Знамени и орденом Красной Звезды, член ЦИК СССР, председатель Центрального совета Осоавиахима СССР, комкор.
БОРИС МИРОНОВИЧ ФЕЛЬДМАН: родился в 1890 г., член партии с 1919 г., начальник одного из Главных управлений Красной Армии, комкор.
ВИТАЛИЙ МАРКОВИЧ ПРИМАКОВ: родился в 1897 г., член партии с 1914 г., награжден тремя орденами Красного Знамени, член ЦИК СССР, заместитель командующего войсками Ленинградского военного округа, комкор.
ВИТОВТ КАЗИМИРОВИЧ ПУТНА: родился в 1893 г., член партии с февраля 1917 г., награжден орденами Красного Знамени, военный атташе в Великобритании (по 1936 г.), комкор.
Словом, это были яркие образы настоящих большевиков-ленинцев. Усомниться в преданности этих людей Советской власти, казалось, было совершенно невозможно. Но юристы не могут полагаться на эмоции. Пока же перед нами лежало дело, заключительным документом которого был приговор Специального судебного присутствия, в котором говорилось: все они – враги народа… За справками на арест шли протоколы допросов. В один голос, без каких-либо противоречий все арестованные признали, что занимались вредительством, шпионажем, сорганизовавшись в заговор, ставили своей целью свержение Советской власти.
В итоговом документе – обвинительном заключении – утверждалось:
«Следственными материалами установлено участие обвиняемых, а также покончившего жизнь самоубийством Гамарника Я. Б. в антигосударственных связях с руководящими военными кругами одного из иностранных государств, ведущего недружелюбную политику в отношении СССР. Находясь на службе у военной разведки этого государства, обвиняемые систематически доставляли военным кругам этого государства шпионские сведения, совершали вредительские акты в целях подрыва мощи Рабоче-Крестьянской Красной Армии, подготовили на случай военного нападения на СССР поражение Красной Армии и имели своей целью содействовать расчленению Советского Союза и восстановлению в СССР власти помещиков и капиталистов».
«Дело арестованных органами НКВД в разное время Тухачевского М. Н., Якира И. Э., Уборевича И. П., Корка А. И., Эйдемана Р. П., Фельдмана Б. М., Примакова В. М. и Путны В. К. расследованием закончено и передано в суд…»
Вот что сразу обратило на себя внимание: несоответствие дат арестов с датами первых допросов, которые были учинены спустя несколько дней. Не могло же быть так, чтобы арестованных не допрашивали? Предполагали, что допросы велись, но показания не устраивали тех, кто возбудил это дело. Показания, безусловно, были нужны, но какие? Только и только признательные. Получить их надо было любой ценой…
Мы заметили на нескольких страницах протокола серо-бурые пятна… Такие пятна оставляют капли крови… Может быть, это тоже кровь? Проконсультировавшись со специалистами, назначили судебно-химическую экспертизу… Оказалось, действительно кровь.
Все очевиднее становилась необходимость испросить у следователей разъяснений по всем этим вопросам. Но где они, эти следователи? Ведь прошло почти двадцать лет. Сотрудники ГВП занялись их розыском…
* * *
Но вернемся пока к материалам. Вот стенограмма-протокол заседания Специального судебного присутствия Верховного Суда СССР. Состоялось оно 11 июня 1937 г. и началось в 9 часов утра.
Председательствовал армвоенюрист В. В. Ульрих. Подсудимым разъяснили: дело слушается в порядке, установленном законом от 1 декабря 1934 г. Это означало: участие защитника в судебном процессе исключается, приговор окончательный и обжалованию не подлежит…
Стенограмма состояла всего из нескольких страниц. Это свидетельствовало о примитивности разбирательства со столь тяжкими и многочисленными обвинениями. Да и тот факт, что весь «процесс» длился один день, говорил сам за себя. Пересказать все содержимое стенограммы нет необходимости. Чтобы лучше представить себе, какие показания давали подсудимые по тому или иному пункту обвинений, их сгруппировали. И вот что получилось.
Тухачевский прежде всего заявил: «У меня была горячая любовь к Красной Армии, горячая любовь к Отечеству, которое с Гражданской войны защищал… Что же касается встреч, бесед с представителями немецкого Генерального штаба, их военного атташата в СССР, то они были, носили официальный характер, происходили на маневрах, приемах. Немцам показывалась наша военная техника, они имели возможность наблюдать за изменениями, происходящими в организации войск, их оснащением. Но все это имело место до прихода Гитлера к власти, когда наши отношения с Германией резко изменились…»
Аналогичные показания дали Уборевич, Корк, Фельдман, Якир, Путна. Кроме того, Якир учился в 1929 г. в академии генерального штаба Германии, читал там лекции о Красной Армии, а Корк некоторое время исполнял обязанности военного атташе в Германии.
Какие же именно виды военной техники или сведения разгласили подсудимые и действительно ли они составляли военную тайну? Ответа в деле не оказалось. Да его тогда и не искали…
Выяснялся на суде и такой вопрос: разделяли ли подсудимые взгляды лидеров троцкизма, правых оппортунистов, их платформы? На этот вопрос Тухачевский ответил: «Я всегда, во всех случаях выступал против Троцкого, когда бывала дискуссия, точно так же выступал против правых».
Это утверждение никем не было опровергнуто. Путна же признал «наличие связей» со Смирновым И. Н., Фельдман – с Пятаковым.
Однако никакой ясности в характер этих связей внесено не было. Суду сообщалось, что эти люди высказались против политики нашей партии и намекали на возможное сотрудничество их оппозиций с военными, но оно не состоялось…
Другое тяжкое обвинение – вредительство по ослаблению мощи Красной Армии. По поводу этого пункта обвинения Тухачевский, Якир, Корк, Уборевич разъяснили, что да, замедлялись темпы строительства военных объектов, реконструкции желдорузлов, формирования воздушно-десантных частей и т. д. Да, было немало недостатков и упущений в боевой подготовке войск, в чем они признавали свою ответственность.
В то же время Тухачевский заявил следующее: «Если бы немного поднажали и дополнительные средства дали, то я считаю, что нет никаких в этом затруднений, наше положение чрезвычайно сильно выиграет и мы польско-германский блок можем поразить».
Как вредительство со стороны Тухачевского и активно поддерживающих его Уборевича и Якира расценивалось их настойчивое отстаивание концепции ускоренного формирования танковых соединений за счет сокращения численности и расходов на кавалерию. С резким осуждением такой концепции выступил на суде С. М. Буденный. И другие члены присутствия задавали подсудимым вопросы, пытаясь изобличить их в предательстве интересов Красной Армии: и Блюхер, и Белов, в особенности Алкснис, добиваясь, например, от Корка ответа на вопрос по поводу передачи сведений представителям немецкого генерального штаба о войсках Московского военного округа. Корк отвечал, что неоднократно встречался с немцами на дипломатических приемах, вел разговоры, но сообщал сведения, которые можно было давать. Ульрих неизменно спрашивал: «Вы подтверждаете показания, которые давали на допросе в НКВД?» Когда Тухачевский, Якир, Корк, Уборевич пытались что-то разъяснить, Ульрих обрывал: «Вы не читайте лекций, а давайте показания». Однако подсудимые продолжали утверждать, что они правы, что будущая война будет войной моторов…
Наконец, выяснился вопрос: был ли у подсудимых сговор по поводу отстранения К. Е. Ворошилова от руководства Красной Армией? Тухачевский, Уборевич, Корк, Путна признали, что разговоры об отстранении Ворошилова между ними велись. Уборевич уточнил: когда решили поставить в правительстве вопрос о Ворошилове, то «нападать на Ворошилова по существу уговорились с Гамарником, который сказал, что крепко выступит против Ворошилова».
Почему хотели выступить против Ворошилова? Какие ошибки и упущения могли быть поставлены в вину наркому? На суде этого не выясняли. Намерение же подсудимых обратиться в правительство расценили как вынашивание террористических намерений в отношении товарища Ворошилова.
Теперь о «последнем слове» подсудимых. Все они, за исключением Примакова, заявили о своей преданности делу революции, Красной Армии, лично товарищу Сталину. Просили о снисхождении… Раскаивались, если в чем-то и были виноваты.
«Последнее слово» Примакова оказалось, по сути, обвинительной речью в адрес всех остальных подсудимых. Он заявил:
«Я должен сказать последнюю правду о нашем заговоре. Ни в истории нашей революции, ни в истории других революций не было такого заговора, как наш, ни по целям, ни по составу, ни по тем средствам, которые заговор для себя выбрал. Из кого состоит заговор? Кого объединило фашистское знамя Троцкого? Оно объединило все контрреволюционные элементы, все, что было контрреволюционного в Красной Армии, собралось в одно место, под одно знамя, под фашистское знамя Троцкого. Какие средства выбрал себе этот заговор? Все средства: измена, предательство, поражение своей страны, вредительство, шпионаж, террор. Для какой цели? Для восстановления капитализма. Путь один – ломать диктатуру пролетариата и заменять фашистской диктатурой. Какие же силы собрал заговор для того, чтобы выполнить этот план? Я назвал следствию больше 70 человек-заговорщиков, которых я завербовал сам или знал по ходу заговора… Я составил себе суждение о социальном лице заговора, то есть из каких групп состоит наш заговор, руководство, центр заговора. Состав заговора из людей, у которых нет глубоких корней в нашей Советской стране потому, что у каждого из них есть своя вторая родина. У каждого персонально есть семьи за границей. У Якира – родня в Бессарабии, у Путны и Уборевича – в Литве, Фельдман связан с Южной Америкой не меньше, чем с Одессой, Эйдеман связан с Прибалтикой не меньше, чем с нашей страной…»
Откровенно говоря, в ГВП были поражены. Что мы знали о Примакове? Родился в бедной крестьянской семье на Украине. В юношеском возрасте включился в борьбу с самодержавием. Испытал пытки в царских застенках, прошел несправедливое судилище, все тяготы ссылки. Отважный кавалерист, командовал славным кавкорпусом Червонных казаков, о котором сложены песни, как о коннице Буденного. Примаков и Буденный соперничали в славе… Немаловажное обстоятельство – Примакова арестовали на год раньше Тухачевского. Все это время с ним «работали». Что же, выходит, подавили за год волю? Стал человек послушным?.. На эти пока неясные вопросы нужны были точные ответы.
* * *
К работе Главной военной прокуратуры подключились сотрудники Комитета государственной безопасности, к тому времени значительно обновленного. Совместное расследование углублялось в следующем направлении: а были ли какие-либо материалы до возникновения дела о «военно-фашистском заговоре»?
В одном из старых дел обнаружили показания двух офицеров, служивших в прошлом в царской армии, которые вдохновителем деятельности их антисоветской организации называли… Тухачевского. Оказалось, что копии протоколов этих допросов были препровождены Сталину и доложены ему. Сталин направил их г. К. Орджоникидзе с такой запиской: «Прошу ознакомиться. Поскольку это не исключено, то это возможно».
Следов реагирования Орджоникидзе на эту записку мы не нашли. Но предположили, что Орджоникидзе отнесся к этим заявлениям как к клевете. Он хорошо знал Тухачевского, знал, что тот ни к каким оппозициям не примыкает, постоянно повышается в должностях. Однако тень подозрения все же сохранилась… Еще раньше в Наркомат по военным и морским делам поступила информация секретаря парткома Западного военного округа, в которой Тухачевский обвинялся в неправильном отношении к коммунистам, подчиненным и даже в аморальном поведении. М. В. Фрунзе наложил на информацию резолюцию: «Партия верила тов. Тухачевскому, верит и будет верить». Однако донос был сохранен, и наблюдательное производство на Тухачевского, как видим, пополнялось.
В нем хранилась и записка из показаний арестованного комбрига Медведева, исключенного из партии за принадлежность к троцкизму. Медведев заявил, что ему еще в 1931 г., стало «известно» о существовании в центральных управлениях РККА контрреволюционной троцкистской организации.
Это показание Медведев дал 8 мая 1937 г., а 13 мая 1937 г., по указанию наркома внутренних дел Ежова был арестован ближайший соратник Дзержинского Артур Христианович Артузов – один из руководящих работников НКВД. На одном из допросов Артузов «показал», что в 1930-е годы в поступившей из Германии информации сообщалось, что в Красной Армии готовится заговор, возглавляет его генерал Тургуев. Артузов разъяснил следователю, что проведенный тогда же проверкой было выяснено, что под фамилией Тургуев в 1931 г. в Германию ездил Тухачевский. Об этой информации Артузов доложил предшественнику Ежова Ягоде. Тот заявил: «Это несерьезный материал, сдайте его в архив».
Вот об этом-то показании Артузова и доложили Ежову. А дальше события развивались таким образом: Тухачевский был арестован. Одновременно арестовали тех, кого потом отнесли к числу организаторов «военно-фашистского заговора». В невероятно короткие сроки бригада следователей провела предварительное расследование.
Удалось выяснить, и как в те годы НКВД вообще вело следствие, и, в частности, как оно началось и продолжалось по делу Тухачевского.
Привлеченный в 1950-е годы к ответственности бывший следователь центрального аппарата НКВД Шнейдеман дал такие пояснения:
«Авторитет Ежова в органах НКВД был настолько велик, что я, как и другие работники, не сомневался в виновности лица, арестованного по личному указанию Ежова, хотя никаких компрометирующих данное лицо материалов следователь не имел. Я был убежден в виновности такого лица еще до его допроса и потому на допросе стремился любым путем добиться от этого лица признательных показаний».
Просмотрели дело другого осужденного – следователя Радзивиловского. Вот его собственноручные показания:
«Я работал в УНКВД Московской области. Меня вызвал Фриновский и поинтересовался: проходят ли у меня по делам какие-либо крупные военные? Я ответил, что веду дело на бывшего комбрига Медведева, занимавшего большую должность в Генштабе, уволенного из армии и исключенного из партии за принадлежность к троцкистской оппозиции. Фриновский дал мне задание: «Надо развернуть картину о большом и глубоком заговоре в Красной Армии, раскрытие которого выявило бы огромную роль и заслугу Ежова перед ЦК». Я принял задание к исполнению. Не сразу, конечно, но я добился от Медведева требуемых показаний о наличии в РККА заговора и о его руководителях. О полученных показаниях было доложено Ежову. Он лично вызвал Медведева на допрос. Медведев заявил Ежову, что показания его вымышленные. Тогда Ежов приказал вернуть Медведева любыми способами к прежним показаниям, что и было сделано, а его заявление об отказе не фиксировать. Протокол же с показаниями Медведева, добытыми под физическим воздействием, был доложен Ежовым в ЦК. После этого последовали аресты Тухачевского и других заговорщиков… Не пытаюсь полностью снять с себя вину, но хочу, чтобы знали о той обстановке, в которой пришлось работать… Был у нас банкет по поводу награждения большой группы чекистов. Ежов в своем выступлении сказал следующее: «Мы должны сейчас так воспитать чекистов, чтобы это была тесно спаянная и замкнутая секта, безоговорочно выполняющая мои указания». Иначе я поступать не мог…»
Используя показания Медведева, арестовали Б. М. Фельдмана. Допрашивать его поручили следователю по особо важным делам Ушакову (он же – Ушиминский). В своем объяснении Ушаков позднее писал:
«Арестованный Фельдман категорически отрицал какое-либо участие в каком-либо заговоре, тем более против Ворошилова. Он сослался на то, что Климент Ефремович учил, воспитывал и растил его. Я взял личное дело Фельдмана и в результате его изучения пришел к выводу, что Фельдман связан личной дружбой с Тухачевским, Якиром и рядом крупных командиров. Я понял, что Фельдмана надо связать по заговору с Тухачевским. Вызвал Фельдмана в кабинет, заперся с ним в кабинете, и к вечеру 19 мая Фельдман написал заявление о заговоре с участием Тухачевского, Якира, Эйдемана и других».
В том же объяснении Ушаков высказал обвинение в адрес следователя Глебова, который стал сбивать Якира на отказ от показаний.
«Я, – пишет Ушаков, – восстановил Якира. Вернул его к прежним признательным показаниям, а Глебов был отстранен от дальнейшего участия в следствии… Мне дали допрашивать Тухачевского, который уже 26 мая сознался… Я буквально с первых дней работы поставил диагноз о существовании в РККА и флоте военно-троцкистской организации, разработал четкий план ее вскрытия и первым получил такое показание от бывшего командующего Каспийской военной флотилии Закупнева… Я также уверенно шел на Эйдемана и тут также не ошибся…»
Дальше Ушаков перечисляет другие свои «заслуги». А ведь таких следователей-преступников, как Ушаков, оказалось немало… Продолжая поиск, мы вышли на одного, здравствовавшего и преуспевающего в служебной карьере, но работавшего в другой, как говорится, системе. Вызвали для объяснений (не называю его фамилию, поскольку написал он правдивые объяснения). Вот выдержки:
«Примаков сидел как активный троцкист. Потом его дали мне. Я стал добиваться от него показаний о заговоре. Он не давал. Тогда его лично допросил Ежов, и Примаков дал развернутые показания о себе и о всех других организаторах заговора. Перед тем как везти подсудимых на еуд, мы все, принимавшие в следствии участие, получили указание от руководства побеседовать с подследственными и убедить их, чтобы в суде они подтвердили показания, данные на следствии. Я лично беседовал с Примаковым. Он обещал подтвердить свои показания. Кроме охраны, арестованных сопровождали и мы – следователи. Каждый из подсудимых со своим следователем сидел отдельно от других. Я внушал Примакову, что признание его в суде облегчит его участь. Таково было указание руководства…»
В связи с истечением срока давности этого следователя нельзя было привлечь к уголовной ответственности. Но он был строго наказан: лишен воинского звания генерала и привлечен к партийной ответственности.
* * *
Итак, руководили теми следователями лично Ежов и Фриновский. Оба они, как известно, тоже были арестованы в 1938 г. и осуждены. Вот какие показания они давали в свое время в суде.
Фриновский: «Ежов требовал от меня подбирать таких следователей, которые были бы или полностью связаны с нами или за которыми были бы какие-либо грехи и они знали, что эти грехи за ними есть, а на основе этих грехов полностью держать их в руках… По-моему, скажу правду, если, обобщая, заявлю, что очень часто показания давали сами следователи, а не подследственные. Знало ли руководство наркомата, то есть я и Ежов? Знали и поощряли. Как реагировали? Я, честно, никак, а Ежов даже это поощрял…»
Ежов не опроверг этого. Он объяснил в суде:
«Порядок рассмотрения дел был до крайности упрощен. Он был проще и в этом смысле даже бесконтрольнее, чем по обычным уголовным делам… Прокуратура СССР не могла, конечно, не замечать всех этих извращений. Поведение Прокуратуры СССР, и в частности прокурора СССР Вышинского, я объясняю той же боязнью поссориться с НКВД и показать себя не менее «революционным» в смысле проведения репрессий. Только этими причинами я могу объяснить фактическое отсутствие какого бы то ни было прокурорского надзора за этими делами и отсутствие протестов на действие НКВД в правительство»…
Познакомились мы и с приказом наркома обороны СССР Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова № 96 от 12 июня 1937 г. В приказе сообщалось:
«С 1 по 4 июня с. г. в присутствии членов правительства состоялся Военный совет при Народном комиссаре обороны СССР. На заседании Военного совета был заслушан и подвергнут обсуждению мой доклад о раскрытой Народным комиссариатом внутренних дел предательской контрреволюционной военной фашистской организации, которая, будучи строго законспирированной, долгое время существовала и проводила подлую, подрывную, вредительскую и шпионскую работу в Красной Армии.
11 июня 1937 г. Специальное судебное присутствие Верховного суда Союза ССР признало всех подсудимых «виновными в нарушении воинского долга (присяги), измене Рабоче-Крестьянской Армии, измене Родине и постановило: всех подсудимых лишить воинских званий; подсудимого Тухачевского – звания Маршал Советского Союза и приговорить всех к высшей мере наказания – расстрелу».
Спустя четыре дня расстреляли и комбрига Медведева. В его деле, кроме так называемых признательных показаний в том, что он разделял взгляды троцкистов, никаких других «доказательств» не было. А в Военной коллегии, которая под председательством того же Ульриха рассматривала его дело, Медведев вообще виновным себя в контрреволюционных преступлениях не признал. О заговоре в Красной Армии заявил, что вынужденно дал ложные показания. Тем не менее неправосудный приговор был вынесен.
В этот день:
Великий океанограф
25 декабря 1905 года родился Петр Петрович ШИРШОВ (умер 17.02.1953), океанограф и гидробиолог, полярный исследователь, академик (1939), Герой Советского Союза (1938), народный комиссар, затем министр морского флота СССР (1942-1948), первый директор Института океанологии АН СССР, который носит сейчас его имя.
Дважды Герой Степан Кречетов
25 декабря 1919 года родился Степан Иванович КРЕЧЕТОВ (умер 19.01.1975), летчик бомбардировочной авиации, дважды Герой Советского Союза.
Дважды Герой Степан Кречетов
25 декабря 1919 года родился Степан Иванович КРЕЧЕТОВ (умер 19.01.1975), летчик бомбардировочной авиации, дважды Герой Советского Союза.
Родом из сибирских крестьян. Закончив школу в Минусинске, поступил в Канский сельскохозяйственный техникум. Во время учёбы в техникуме одновременно овладел лётным делом, обучаясь в аэроклубе. В 1939 году добровольно пошёл на военную службу. В 1940 году закончил Балашовскую военную авиационную школу и стал пилотом бомбардировщика.
В качестве лётчика бомбардировочной эскадрильи авиации дальнего действия участвовал в боевых действиях с июня 1941 года. В ходе войны совершил более 400 боевых вылетов в глубокий (несколько сот километров) тыл противника. Экипажами под командованием Кретова уничтожено не менее 60 немецких самолётов на земле, а также сбито не менее 10 самолётов противника в воздухе, что является высоким показателем для пилота бомбардировочной авиации. К окончанию войны был командиром эскадрильи 21-го дальнебомбардировочного авиаполка. Во время войны восемь раз покидал подбитый самолёт с парашютом, из них однажды, после бомбардировки керченского порта, — над морем, в километре от берега. После выполнения другого задания около 800 километров возвращался на аэродром на одном двигателе, поскольку второй был повреждён. 13 марта 1944 года за боевые заслуги был удостоен первого звания «Герой Советского Союза». Второе звание было присвоено уже после войны, 23 февраля 1948 года.
По окончании войны служил на командных и штабных должностях в военно-воздушных силах, продолжал обучение, после чего сам перешёл на преподавательскую работу. В 1950 году окончил Высшую офицерскую лётно-тактическую школу, в 1958 году — Военно-воздушную академию. В 1960 году присвоено воинское звание «полковник». С июля 1961 года преподавал в Ростовском ВКИУ, с декабря 1973 года — в Военной академии имени Ф. Э. Дзержинского. Скончался в январе 1975 года, похоронен на Введенском кладбище в Москве.
Первый ядерный
25 декабря 1946 года в СССР под руководством И. В. Курчатова был запущен первый в Европе ядерный реактор.
Первый ядерный
25 декабря 1946 года в СССР под руководством И. В. Курчатова был запущен первый в Европе ядерный реактор.
В СССР теоретические и экспериментальные исследования особенностей пуска, работы и контроля реакторов были проведены группой физиков и инженеров под руководством академика И. В. Курчатова. Первый советский реактор Ф-1 был построен в Лаборатории № 2 АН СССР (Москва).
Этот реактор выведен в критическое состояние 25 декабря 1946 года. Реактор Ф-1 был набран из графитовых блоков и имел форму шара диаметром примерно 7,5 м. В центральной части шара диаметром 6 м по отверстиям в графитовых блоках размещены урановые стержни. Реактор Ф-1 не имел системы охлаждения, поэтому работал на очень малых уровнях мощности (с редняя мощность не превышала 20 Вт. Для сравнения, первый американский реактор CP-1 редко превышал 1 Вт мощности). Результаты исследований на реакторе Ф-1 стали основой проектов более сложных по конструкции промышленных реакторов. В 1948 году введён в действие реактор И-1 (по другим данным он назывался А-1) по производству плутония, а 27 июня 1954 года вступила в строй первая в мире атомная электростанция электрической мощностью 5 МВт в г. Обнинске.
25 декабря 1991 года в 19.38 на куполе Кремлевского дворца был спущен флаг СССР и поднят трехцветный, так называемый, триколор.
25 декабря 1991 года в 19.38 на куполе Кремлевского дворца был спущен флаг СССР и поднят трехцветный, так называемый, триколор.
По Центральному ТВ в последний раз официально выступил Горбачев: «В силу сложившейся ситуации с образованием Содружества Независимых Государств, я прекращаю свою деятельность на посту Президента СССР».
Это был величайший акт предательства со стороны верхушки СССР и величайшая трагедия для народов Союза. В память о нашем государственном Знамени публикуем стихотворение Николая Тихонова
СОВЕТСКИЙ ФЛАГ
Флаг, переполненный огнем,
Цветущий, как заря.
И тонким золотом на нем
Три доблести горят:
То молот вольного труда,
Серпа изгиб литой,
Пятиконечная звезда
С каймою золотой.
Был побежден народный враг
Народною рукой,
И сто народов этот флаг
Взвивают над собой,—
На самой высшей высоте,
На самой дальней широте,
Среди полей и городов,
Меж волн бесчисленных рядов.
В нем — человечеству привет,—
И проще в мире флага нет;
В нем — нашей славы жаркий цвет,—
И жарче в мире флага нет;
В нем — нашей силы грозный свет,—
Сильнее в мире флага нет;
В нем — правда наших красных лет,—
Правдивей флага нет!
