Биография василия никитича татищева 1686 1750. В. Татищев – основоположник исторической науки в России. Стихотворения, посвящённые В.Н. Татищеву

Василий Никитич Татищев (1686 - 1750) - крупный русский государственный и военный деятель, ученый, первый русский историк.

Василий Никитич Татищев (1686 - 1750) - крупный русский государственный и военный деятель, ученый, первый русский историк.

Он родился под Псковом в небогатой, но родовитой дворянской семье - далекие предки Татищева были "природными Рюриковичами". В 1693 году, в возрасте семи лет вместе со своим десятилетним братом Иваном он был взят стольником ко двору царицы Прасковьи Федоровны, жены царя Ивана V Алексеевича, соправителя Петра I. В 1704 году Василий Никитич начал военную службу в драгунском полку, неоднократно участвовал в различных сражениях Северной войны, в том числе в Нарвской баталии, Полтавском сражении, Прутском походе. В 1712 году Татищев получил чин капитана и вскоре был отправлен за границу, как писали тогда "для присмотрения тамошняго военного обхождения". По возвращении, в 1716 году, его перевели в артиллерию, где он занимался инспекцией артиллерийских частей русской армии. В 1720 - 1722 гг. Татищев руководил государственными металлургическими заводами на Урале, основал города Екатеринбург и Пермь. В 1724 - 1726 гг. Василий Никитич изучал экономику и финансовое дело в Швеции, одновременно исполняя деликатное дипломатическое поручение Петра I, связанное с династическими вопросами. Вернувшись в Россию, 1727 - 1733 гг. Татищев возглавлял Московскую Монетную контору. В эти же годы он принимал активное участие в политической жизни страны, участвовал в событиях 1730 года, когда состоялась неудачная попытка ограничить российское самодержавие (Татищев был автором одного из конституционных проектов). В 1734 - 1737 гг. Татищев вновь руководил уральскими горными заводами, и в этот период горная промышленность России переживает пору своего подъема. Но усевшийся у императорского трона временщик Карл Бирон добился удаления Татищева с Урала, потому что Василий Никитич всячески препятствовал разграблению казенных заводов. В 1737 - 1741 гг. Татищев находился во главе Оренбургской, а затем Калмыцкой экспедиций. В 1741 - 1745 гг. - губернатор Астрахани. Все эти годы Татищев постепенно рос в чинах, и с 1737 года он - тайный советник (по военной шкале - генерал-поручик). Но в 1745 году по надуманному обвинению во взяточничестве его отстранили от должности и сослали в имение Болдино Московской губернии (ныне - в Солнечногорском районе Московской области), где Татищев и прожил последние годы жизни.

В.Н. Татищев - выдающийся русский ученый и мыслитель, проявивший свои таланты во многих областях. Он - основатель русской исторической науки. В течение тридцати лет (с 1719 по 1750 гг.) он работал над созданием первого фундаментального научного многотомного труда "История Российская". Татищев открыл для науки важнейшие документы - "Русскую Правду", "Судебник 1550 года", "Книгу Большого Чертежа" и др., нашел редчайшие летописи, сведения которых сохранились только в его "Истории", т.к. его архив сгорел во время пожара. Татищев - один из первых русских географов, создавший географическое описание Сибири, первым давший естественно-историческое обоснование границе между Европой и Азией по Уральскому хребту. Василий Никитич - автор первого в России энциклопедического словаря "Лексикон Российской исторической, географической, политической и гражданской". Кроме того, Татищев написал работы по экономике, политике, праву, геральдике, палеонтологии, горному делу, педагогике и др. Все работы Татищева, в том числе и "История Российская", были изданы уже после смерти автора.

Главное философское сочинение В.Н. Татищева - "Разговор дву приятелей о пользе наук и училищах". Это своего рода энциклопедия, в которой собраны все знания автора о мире: философские, исторические, политические, экономические, богословские и т.д. По форме "Разговор…" представляет собой диалог, в котором Татищев, как автор, отвечает на вопросы своего приятеля (всего - 121 вопрос и столько же ответов). Написанный в середине 30-х гг. XVIII в., "Разговор…" был впервые опубликован более чем через 140 лет - в 1887 году.

Как философ, Татищев попытался использовать самые современные тогда достижения западноевропейской науки, преломив их в соответствии с отечественным историческим опытом (наибольшее влияние на Татищева оказали учения голландского мыслителя Г. Гроция, немецких философов и юристов С. Пуфендорфа и Х. Вольфа). Именно потому он и оказался человеком, стоявшим у истоков зарождения многих новых тенденций в русской философской и общественно-политической жизни.

Впервые в истории российской общественной мысли Татищев рассматривал все проблемы с позиций философского деизма. Так, у Татищева прослеживается довольно сложное, противоречивое понимание сущности Бога, что проявилось в его определение понятия "естество" (натура), которое дается в работе "Лексикон Российской исторической, географической, политической и гражданской". В этом определении Татищев выделяет три момента: под "естеством" разумеется: а) "иногда Бог и начало всех вещей в мире", б) "тварь в ее бытии", в) "состояние природное вещей в их внутреннем качестве, силе и действе, в котором духи и тела заключаются. И в сих двух сие слово ничто значит, как природу, по Премудрости Божией определенную, но некоторые, не зная свойства сего, часто приключения естеством, натурою и природою имянуют".

Прежде всего, необходимо обратить внимание на внутреннюю противоречивость этого определения. С одной стороны, Бог есть "начало всех вещей в мире", а с другой - Бог тоже входит в понятие "естество", наряду с "тварью" (животными). С одной стороны, природа определена Божией Премудростью, а с другой вещи, тела и даже "духи" находятся в неком всем им общем природном состоянии.

В этой-то противоречивости понимания существа взаимоотношений Бога с миром и заключается нечто новое в российской общественной мысли. Бог Татищева растворяется в природе, соединяется с "естеством". Поэтому татищевское определение "естества" - это деистическая попытка найти определение некой субстанции, даже "материи", как некого единого состояния всего живого, всех вещей и даже душ человеческих. Иначе говоря, Татищев стремится подняться до взгляда на природу, на окружающий мир, как на "единое целое". Впрочем, в других своих сочинениях, например, в завещании ("Духовной"), Василий Никитич демонстрирует более традиционное понимание идеи Господа.

В области вопросов познания, Татищев также стоит на деистических позициях - он разделяет богословское и научное познание. В свойственной для деистов манере, Татищев отказывается обсуждать богословские проблемы, ибо - это не предмет светской науки. Зато русский мыслитель настойчиво доказывает возможность познаваемости окружающего мира, человека, "естества" вообще с помощью науки.

Подобные убеждения приводили Татищева к новому осмыслению и сущности человека. Следуя гуманистической и рационалистической традиции, он считает, что человек - важнейший объект познания, а познание человека ведет к познанию мироздания вообще. Татищев писал о равноправном положении души и тела, о том, что в человеке "всё движение" происходит "согласное от души и тела". Именно поэтому Василий Никитич столько внимания в своих работах уделяет доказательству необходимости чувственного познания - только через познание тела человек может познать свою душу. Об этом же свидетельствует и известная татищевская классификация наук, когда науки разделяются на "духовные" - "богословие", и "телесные" - "филозофия". При этом сам Татищев призывает изучать, прежде всего "телесные науки", ибо с помощью "телесных" наук человек может познать "естественный закон".

Традиционно для науки XVII - XVIII вв. Татищев облекал свое деистическое мировоззрение в форму "естественного закона" или, иначе, в форму теории "естественного права". Что же это за "естественный закон"? В.Н. Татищев считал, что мир развивается по определенным законам - по Божественному, который изначально заложен Господом, и по "естественному", который вырабатывается в мире (природе и обществе) сам по себе. При этом Татищев не отрицал Божественный закон в пользу "естественного", но пытался, опять же деистически, совместить эти два закона.

В "Разговоре дву приятелей о пользе наук и училищах" он писал: основание "естественного закона" - "люби самаго себя с разумом", и оно вполне согласуется с основанием закона "письменного" (Библии) - "любить Бога и любить ближнего своего", и оба эти закона суть "Божественные".

Самым важным в этом рассуждении является то, что на первое место выходит разумная любовь к себе или, иначе, принцип "разумного эгоизма", в этом и заключается суть "естественного закона". В этом случае целью существования человека становится достижение "истинного благополучия, то есть спокойствия души и совести". Любовь к ближнему, даже любовь к Богу - только для собственного благополучия. Татищев писал: "И тако можно уразуметь, что в основании божественных, как естественнаго, так и письменнаго законов разности нет, следственно все состояние их едино и любовь к Богу, яко же и к ближнему должны мы изъявлять для собственного нашего настоящего и будущаго благополучия".

По сути дела Татищев впервые в истории общественной мысли в России объявил принцип "разумного эгоизма" универсальным критерием всей совокупности человеческих отношений.

И в тоже время, Татищев, в характерной для теоретиков естественного права манере, утверждает, что чувства и воля отдельного человека обязательно должны сдерживаться разумом. И хотя человек обязан во всем исходить из пользы для себя, однако делать это следует разумно, то есть соотносить свои желания с желаниями других людей и общества в целом. Важнейшей обязанностью человека Василий Никитич считал служению своему Отечеству. Известную идею "общей пользы", которая главенствовала в теоретических трактатах западноевропейских ученых, он трансформировал в идею "пользы Отечества".

В татищевском понимании "естественного закона" есть и еще одна примечательная для отечественной историко-философской традиции особенность. Дело в том, что в толковании "естественного закона" он подчеркивает необходимость любви - любить нужно себя самого, Бога, ближнего своего. В западноевропейских учениях того времени человеческие отношения рассматривались, в первую очередь, с позиции "разума" и сам "естественный закон" осмысливался исключительно через призму прав и обязанностей человека. Для Татищева же идея любви и идея "естественного закона" неразделимы. Видимо, он не мог воспринимать теорию естественного права как просто юридическую, отвлеченную от нравственных категорий. Для него было важно придать этой теории человеческое, нравственное звучание, что было вообще характерно для русской общественной мысли.

Важнейшей проблемой, которую поставили теоретики естественного права, была проблема условий существования человека в обществе. Ведь именно теория естественного права стала основой будущих идей правового общества, в котором должен править Закон. Уже в 30-е годы XVIII столетия В.Н. Татищев пришел к выводу: "Воля по естеству человеку толико нуждна и полезна, что ни едино благополучие ей сравняться не может и ничто ея достоино, ибо кто воли лишаем, тот купно всех благополучий лишается или приобрести и сохранить не благонадежен". Мысль Татищева необычна для России XVIII столетия, на протяжение которого рабское состояние крестьян как раз усиливается. Но Татищев не простой пропагандист свободы, воли. Задача, поставленная им перед собой, гораздо сложнее - найти разумное сочетание различных интересов, найти рациональный порядок в хаосе взаимодействия различных устремлений и желаний, чтобы обеспечить достижение "пользы Отечества". Поэтому он пишет, что "без разума употребляемое своевольство вредительно есть". А значит "воле человека положена узда неволи для его же пользы, да чрез то протчия благополучия в уравнении возможным иметь и в лучшем благополучии пребывать возможет". Следовательно, Татищев впервые в истории отечественной философской мысли говорит о том, что для обеспечения нормального общежития необходимо заключение "общественного договора" между разными категориями населения.

Приводя разные примеры "узды неволи", Татищев называет и крепостное право, как договор между холопом и господином. Однако уже в конце жизни он выражал серьезные сомнения в экономической эффективности и целесообразности крепостничества. Более того, он считал, что введение крепостного права в начале XVII века принесло большой вред России (вызвало Смуту) и призывал серьезно продумать вопрос о "восстановлении" бывшей когда-то на Руси вольности крестьян. И недаром именно ему принадлежат слова: "...Рабство и неволя противу закона христианского".

При анализе различных форм государственного устройства, Татищев впервые в истории отечественной мысли использует историко-географический подход. Этот подход выражался в том, что он размышлял над целесообразностью каждой из форм государственной организации общества, основываясь на конкретно-исторических и географических условиях жизни народа той или иной страны. Следуя традиции, идущей еще от Аристотеля, он выделял три основные формы политического правления - демократию, аристократию и монархию, - и признавал возможность существования любой из них, включая смешанные формы, например, конституционную монархию. По мнению Татищева, форма государства определяется конкретно-историческими и географическими условиями жизни народа данной страны. В одной из своих записок он писал: "Из сих разных правительств каждая область избирает, разсмотря, положение места, пространство владения и состояние людей, а не каждое всюду годно или каждой власти полезно". То же рассуждение встречаем в "Истории Российской": "Нуждно взирать на состояния и обстоятельства каждого сообсчества, яко на положение земель, пространство области и состояние народа". Таким образом, географические условия, размер территории, уровень просвещения народа - вот главные факторы, определяющие форму государства в той или иной стране. Интересно, что в данном случае видны черты схожести политических взглядов В.Н. Татищева и французского мыслителя Ш. Монтескье. Причем татищевская концепция формировалась совершенно самостоятельно, ведь, во-первых, Татищев не читал главного труда Монтескье "О духе законов", а во-вторых, написал свои политические произведения намного раньше Монтескье.

Свои теоретические рассуждения Татищев применял и в конкретной политической практике. Так он считал, что Россия - это великое государство и географически, и политически. В подобных великих государствах, по убеждению Татищева, не может быть ни демократии, ни аристократии, в доказательство чего он приводит многочисленные примеры вреда того и другого для России - Смуту, "Семибоярщину" и др. Поэтому "всяк благоразсудный видеть может, колико самовластное правительство у нас всех полезнее, а протчие опасны". Из-за обширности территорий, сложности географии и, главное, непросвещенности народа, В.Н. Татищев и считал, что для России наиболее приемлемым государственным строем является монархия.

Но дело в том, что Василий Никитич мыслил монархию в России не абсолютной и бесконтрольно самовластной, а, во-первых, просвещенной, и, во-вторых, ограниченной законом. Об этом ярко свидетельствует его проект ограниченной (конституционной) монархии, который был написан им в 1730 году. Конечно, проект не мог быть воплощен в жизнь, но он точно показывает, в каком направлении развивалась просветительская мысль в России.

Рационализм и деизм стали основой просветительских убеждений В.Н. Татищева. Именно он впервые в истории русской философии сформулировал идею "просвещения умов" ("всемирного умопросвясчения"), как главного двигателя исторического прогресса. Эта идея выражена в широко известной периодизации истории, основанной на этапах развития "всемирного умопросвясчения". Татищев определил три основных этапа в истории человечества. Первый этап - это "обретение письма", благодаря чему появились книги, были записаны законы, которые "людей на благое наставлять, от зла удерживать стали". Второй этап - "пришествие и учение Христово". Христос показал людям путь к моральному и духовному очищению от "злонравия" и "злочестия". Третий этап характеризуется появлением книгопечатания, что привело к широкому распространению книг, возможности основания большого числа учебных заведений, что, в свою очередь, дало толчок новому развитию наук. Ну а развитие науки двигает и саму историю.

Итак, как философ, Василий Никитич Татищев открыл новую страницу в истории русской философии - он стал первым русским просветителем. Как было показано, у Татищева просветительское решение вопросов о Боге (Татищев сторонник деизма), о цели "естественного закона" ("люби себя самаго с разумом"). По-просветительски он подходил к анализу социальных проблем (в частности, проблемы крепостного права), политического устройства общества и т.д.

И недаром, век спустя А.С. Пушкин написал о нем: "Татищев жил совершенным философом и имел особенный образ мыслей".

По материалам портала СЛОВО

Перевезенцев С. В.

Поводом к созданию этого библиографического списка литературы послужило 330-летие со дня рождения выдающегося россиянина - Василия Никитича Татищева. Он родился в имении своего отца 29 апреля 1686 г. Род был обедневший и захудалый, хотя и связанный отдаленно с Рюриковичами. В возрасте 18 лет В.Н. Татищев вступил на государственную службу. Выполнял самые сложные поручения императоров и императриц: Петра I, Анны Иоанновны, Петра II, Елизаветы Петровны. Его заслуги перед потомками велики. Он автор первого исторического труда - «История Российская». Много занимался экономическими и географическими вопросами, способствовал открытию новых рудников и заводов. Татищев был основателем городов: Ставрополя (ныне Тольятти), Екатеринбурга и Перми. Умер в своём имении Болдино (Московс. губ.) в 1750 г.

Труды В.Н. Татищева

1. Записки. Письма 1717-1750 гг. / отв. ред., авт. вступ. ст. и прим. А.И. Юхт. – Москва: Наука, 1990. – (Научное наследство / АН СССР [и др.]; Т. 14).
2. Инструкция о преподавании в школах при Уральских заводах // Вслед подвигам Петровым: сб. / сост. Г.И. Герасимова. – Москва: Молодая гвардия, 1988. – С. 463-471.
3. История Российская с самых древнейших времен. Глава 45: [фрагмент]; Произвольное и согласное разсуждение и мнение собравшегося шляхетства руского о правлении государственном; Духовная: [фрагменты]; Разговор двух приятелей о пользе науки и училищах: [фрагменты] // Антология мировой политической мысли. В 5 т. Т. 3. Политическая мысль в России: Х – первая половина XIX в. / отв. ред. В.Н. Шевченко. – Москва: Мысль, 1997. – С. 404-417.
4. Наказ В.Н. Татищева комиссару Уктусского и Алапаевского заводов Т.М. Бурцову об устройстве заводских школ; Инструкция учителю арифметической школы Кунгура Дмитрию Одинцову о порядке школьного преподавания; Заводской устав; Учреждение, коим порядком учителя русских школ имеют поступать // Антология педагогической мысли. В 3 т. Т. 2. Русские педагоги и деятели народного образования о трудовом воспитании и профессиональном образовании / сост. Н.Н. Кузьмин. – Москва: Высш. шк., 1989. – С. 36-48.
5. Разговор двух приятелей о пользе науки и училищах // Жажда познания. Век XVIII / сост. А. Орлов, Ю. Смирнов. – Москва: Молодая гвардия, 1986. – С. 348-387.
6. Разговор двух приятелей о пользе науки и училищах // История педагогики в России: хрестоматия / сост. С.Ф. Егоров. – Москва: Академия, 2002. – С. 79-84.
7. Русь Домосковская: история Российская во всей ее полноте. – Москва: Алгоритм, 2013. – 734 с.

Литература о В.Н. Татищеве

1. Акимов, А.Е. Качественный анализ нижегородских известий «Истории Российской» В.Н. Татищева // Памятники истории и культуры Верхнего Поволжья: материалы конференции / [под ред. Ф.В. Васильева]. – Нижний Новгород: [Б. и.], 1991. – С. 46-49.
2. Аникин, А.В. Татищев: дела и мысли // Аникин, А.В. Путь исканий: социально-экономические идеи в России до марксизма / А.В. Аникин. – Москва: Политиздат, 1990. – С. 52-56.
3. Астраханский, В.С. Василий Татищев – выдающийся просветитель // Библиотека. – 2002. - № 1. – С. 84-87.
4. Астраханский, В.С. Новое о военной службе В.Н. Татищева в 1706-1708 годах // Вопросы истории. – 1993. - № 11/12. – С. 184-185.
5. Астраханский, В.С. О деятельности В.Н. Татищева // Советская педагогика. – 1987. - № 9. – С. 113-116.
6. Бак, И.С. Экономические воззрения В.Н. Татищева // История русской экономической мысли. Т.1. Ч. 1. IX-XVIII вв. / под ред А.И. Пашкова. – Москва: Госполитиздат, 1955. – С. 385-401.
7. Баландин, Р.К. Василий Татищев // Баландин, Р.К. Великие русские люди: детство и юность / Р.К. Баландин. – Москва: Педагогика-Пресс, 2002. – С. 49-53.
8. Блюмин. Г.З. Русский энциклопедист: [В.Н. Татищев и г. Арзамас] // Арзамас. правда. – 1985. – 9 янв. – С. 4.
9. Блюмин, Г.З. Юность Татищева: повесть / Г.З. Блюмин. – Ленинград: Лениздат, 1986. - 238 с.
10. Буров, А.А. В.Н. Татищев – выдающийся деятель просвещения первой половины XVIII в. // Советская педагогика. – 1961. - № 5. – С. 110-120.
11. Валицкая, А.П. Эстетические идеи «учёной женщины» // Валицкая, А.П. Русская эстетика XVIII в. / А.П. Валицкая. – Москва: Искусство, 1983. – С. 58-62.
12. Валовой, Д.В. Идеи о государственном управлении А.П. Волынского и В.Н. Татищева // История менеджмента: учеб. пособие / под ред. Д.В. Валового. – Москва: Инфра-М, 1997. – С. 31-34.
13. Гагин, И.А. Новейшие оценки «Истории Российской» В.Н. Татищева // Вопросы истории. – 2008. - № 10. – С. 14-23.
14. Галактионов, А. В.Н. Татищев / А. Галактионов, П. Никандров // Галактионов, А. Русская философия IX-XIX вв. / А. Галактионов, П. Никандров. – Ленинград: ЛГУ, 1989. – С. 73-82.
15. Грушкин, А.И. Публицистика Петровской эпохи: [о сочинении Татищева «Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ»] // История русской литературы. Т. 3. Литература XVIII века. Ч. 1. – Москва; Ленинград: АН СССР, 1941. – С. 91-95.
16. Добрушкин, Е.М. Судьба первого сочинения по русской истории // Литература и ты: сб. Вып. 5 / ред.- сост. Е. Калмыкова. – Москва: Молодая гвардия, 1973. – С. 181-186.
17. Жигулина, Н.А. Василий Никитич Татищев (1686-1750) / Н.А. Жигулина, Н.А. Кондрашов // Русская речь. – 1986. - № 2. – С. 84-90.
18. Иванов, А.Н. Василий Никитич Татищев // Люди русской науки. [В 4-х кн. Кн. 2] / под ред. И.В. Кузнецова. – Москва: Гос. изд-во физ.-мат. лит., 1962. – С. 306-316.
19. Иофа, Л.Е. Василий Никитич Татищев // Отечественные экономико-географы XVIII-XX вв. / под ред. Н.Н. Баранского [и др.] – Москва: Учпедгиз, 1957. – С. 78-85.
20. Исаев, И.А. Политическая доктрина В.Н. Татищева // Исаев, И.А. История политических и правовых учений России XI-XX вв. / И.А. Исаев, Н.М. Золотухина. – Москва: Юрист, 1995. – С. 173-179.
21. Каменский, А.Б. Г.-Ф. Миллер и наследие В.Н. Татищева // Вопросы истории. – 1987. - № 12. – С. 154-158.
22. Каменский, А.Б. Татищев // Исторический лексикон. XVIII в. / сост. С.С. Илизаров [и др.]. – Москва: Знание, 1997. – С. 653-656.
23. Ключевский, В.О. В.Н. Татищев // Ключевский, В.О. Неопубликованные произведения / В.О. Ключевский. – Москва: Наука, 1983. - С. 124-129.
24. Кондратенко, Е.В. В.Н. Татищев: приглашение к разговору // Педагогика. – 2001. - № 7. – С. 73-80.
25. Кондрашов, Н.А. Лингвистические взгляды В.Н. Татищева // Вопросы языкознания. – 1983. - № 2. – С. 81-89.
26. Краснобаев, Б.И. «Учёная дружина». Предтечи просветительства // Краснобаев, Б.И. Очерки истории русской культуры XVIII века / Б.И. Краснобаев. – Москва: Просвещение, 1987. – С. 18-20.
27. Кузьмин, А.Г. Был ли В.Н. Татищев историком? // Русская литература. – 1971. - № 1. – С. 58-64.
28. Кузьмин, А.Г. Политические и правовые взгляды В.Н. Татищева // Советское государство и право. – 1982. - № 9. – С. 101-110.
29. Кузьмин, А.Г. Татищев / А.Г. Кузьмин. – Москва: Молодая гвардия, 1987. – 368 с.
30. Кучкин, В.А. Основание Москвы в освещении «Истории Российской» В.Н. Татищева // Древняя Русь. – 2009. - № 4. – С. 24-32.
31. Лихачев, Д.С. Можно ли включать «Историю Российскую» Татищева в историю русской литературы? // Русская литература. – 1971. - № 1. – С. 64-68.
32. Мамаева, Ю.А. Деятельность В.Н. Татищева в области просвещения // Дискуссионные вопросы российской истории / АГПИ. – Арзамас: АГПИ, 1998. – С. 29-32.
33. Мамаева, Ю.А. В.Н. Татищев (1686-1750) // Историография истории России до 1917 года. В 2 т. Т. 1 / под ред. М.Ю. Лачаевой. – Москва: Владос, 2003. – С. 102-116.
34. Милюков, П.Н. Первая теоретическая защита «светского жития», выставленная Татищевым // Милюков, П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3 т. Т. 3 / П.Н. Милюков. – Москва: Прогресс, 1995. – С. 212-224.
35. Павленко, Н. Василий Никитич Татищев – зачинатель исторической науки в России // Наука и жизнь. – 1992. - № 9. – С. 68-75.
36. Перевезенцев, С. «Вольнодумство, пагубное благоустройству» // Молодёжь. Религия. Атеизм. Вып. 4 / [сост. М. Ганичева]. – Москва: Молодая гвардия, 1988. – С. 191-209.
37. Плеханов, Г.В. В.Н. Татищев // Плеханов, Г.В. Об атеизме и религии в истории общества и культуры / Г.В. Плеханов. – Москва: Мысль, 1977. – С. 96-113.
38. Покровский, Н.Н. Историограф Татищев и уральские кержаки // Покровский, Н.Н. Путешествие за редкими книгами / Н.Н. Покровский. – Москва: Книга, 1984. – С. 53-67.
39. Пронштейн, А.П. В.Н. Татищев и начало научного источниковедения в России // История СССР. – 1986. - № 3. – С. 81-97.
40. Птуха, М. Идеи экономической географии // Птуха, М. Очерки по истории статистики XVII-XVIII веков / М. Птуха. - Москва: ОГИЗ, 1945. – С. 278-280.
41. Рыбаков, С.В. В.Н. Татищев в зеркале русской историографии // Вопросы истории. – 2007. - № 4. – С. 161-167.
42. Стефанович, П.С. «История Российская» В.Н. Татищева: споры продолжаются // Отечественная история. – 2007. - № 3. – С. 88-96.
43. Татищевские чтения: материалы Всерос. науч. конф. 10-11 окт. 2002 / [отв. ред. А.Э. Лившиц]. – Тольятти: Тольятинский гос. ун-т, 2002. – Из содерж.: Пихоя, Р.Г. Как Василий Никитич Татищев древние книги на Урале искал. – С. 10-16; Аксенов, А.И. В.Н. Татищев и русская генеалогия в XVIII в. – С. 17-20; Дорджиева, Е.В. Роль В.Н. Татищева в ограничении ханской власти в Калмыкии в 1741-1745 гг. – С. 61-65.
44. Тепер, Е.М. Василий Никитич Татищев / Е.М. Тепер [и др.] // История государства Российского: Жизнеописания. XVIII век / авт.-сост. Е.М. Тепер [и др.]. – Москва: Кн. палата, 1996. – С. 193-200.
45. Феофанов, Ю. «Все звания писать по-русски». Начальник «Каменного пояса» Василий Татищев // РФ сегодня. – 2008. - № 1. – С. 62-63.
46. Шакинко, И.М. В.Н. Татищев / И.М. Шакинко. – Москва: Мысль, 1987. – 126 с.
47. Шакинко, И.М. В.Н. Татищев как государственный деятель // Вопросы истории. – 1975. - № 4. – С. 125-138.
48. Шанский, Д.Н. Историческая мысль // Очерки русской культуры XVIII в. [В 4 ч.] Ч. 3 / под ред. Б.А. Рыбакова. – Москва: МГУ, 1988. – С. 131-136, 172-173, 175.
49. Шкуринов, П.С. Философские и историко-теоретические взгляды Василия Татищева // Шкуринов, П.С. Философия России XVIII века / П.С. Шкуринов. – Москва: Высш. шк., 1992. – С. 90-95.
50. Шмидт, С. Зодчий наук // Родина. – 1989. - № 3. – С. 53-55.
51. Юхт, А.И. В.Н. Татищев и Академия наук // Вопросы истории. – 1986. - № 11. – С. 39-51.
52. Юхт, А.И. В.Н. Татищев и экономическое развитие России в 1-ой пол. 18 в. // История СССР. - 1986. - № 3. – С. 81-97.

Стихотворения, посвящённые В.Н. Татищеву

1. Британишский, В. Татищев // Британишский, В. Движение времени / В. Британишский. – Москва: Совет. писатель, 1985. – С. 20.
2. Мельников, И. Татищев // Мельников, И. Забытый секрет мирозданья / И. Мельников. – Тольятти: Лит. агентство В. Смирнова, 2011. – С. 204.
3. Радашкевич, А. Рассказы бабушки. Татищев // Новый мир. – 2005. – № 6. – С. 84.

«Все, что имею… и, главное над всем, разум…»
В.Татищев

1. Детство. Начало военной службы – драгунский полк (начало 1704 года).

Точная дата рождения Татищева сохранилась на учебнике французского языка в Музее книги Уральского университета города Екатеринбурга. Запись, сделанная самим Василием Никитичем, гласит: «1720-го октября въ 21 день по сей грамматике начал учиться по-французски артиллерии капитан Василий Никитич сын Татищев, от рождения своего 34-х лет, 6-ти месяцев и двух дней». Итак, получается, что он родился в 1686 году 19 апреля.
Детство свое Василий «провел в родительском доме, частью в Москве, частью во Пскове и псковских вотчинах отца», – записано в фамильном генеалогическом исследовании.
Осенью 1696 года стольник Василий Татищев (стольники, спальники – комнатные люди при царском дворе) вместе со всей Москвой встречал русские войска, возвращавшиеся из Азовского похода. Восторженными глазами смотрел 10-летний мальчик, как проходили под триумфальной аркой, построенной в честь победы, генералы и адмиралы, конные отряды и морские караваны. И с ними радостно-возбужденный царь Петр.
Когда Татищеву минуло 18 лет (в начале 1704 года), Петр 1 лично осматривает 8 тысяч дворянских недорослей – шел набор новых полков. Василий и его брат Иван попадают в драгунский полк. «Родитель мой, отпуская меня с братом в службу, сие накрепко наставлял, чтобы мы ни от чего положенного на нас не отрицались и ни на что сами не назывались. И когда я оное сохранял совершенно, и в тягчайших трудностях благополучие видел, а когда чего прилежно искал или отрекся, всегда о том сожалел, равно и на другими то видел», – вспоминал Василий Никитич.

2. Полтавская битва (1705). Я.В. Брюс. Поездка за границу (1712, 1713-1716). Кенигсберг (1717). Звание капитан-поручик.

Петру 1 нужны были офицеры, вышедшие из солдат, от фундамента. Учить новобранцев было некогда. Они учились сразу в деле. Эту привычку Василий Татищев сохранил на всю жизнь.
В Полтавской битве со шведами (1705 год) 19-летний Татищев, поручик (это уже офицерский чин), сражался рядом с царем. «Счастлив был тот день на поле Полтавском. Я ранен был подле государя, который сам все распоряжался под ядрами и пулями, и когда, по обыкновению своему, он поцеловал меня в лоб, поздравляя раненым за отечество. Счастлив был тот день», – вспоминал позднее Татищев.
В поэме «Полтава» А.С. Пушкин описывает появление Петра перед войсками:

И он промчался пред полками,
Могущ и радостен, как бой.
Он поле пожирал очами,
За ним вослед неслись толпой
В пременах жребия земного,
В трудах державства и войны
Его товарищи, сыны:
И Шереметев благородный,
И Брюс, и Боур, и Репнин.

Так увековечил А.С.Пушкин сподвижников Петра и наставника Василия Татищева – Якова Вилимовича Брюса. Брюс был потомком шотландских королей. В 35 лет получил один из высших чинов – маршала артиллерии и инженерных войск. Он читал и писал на восьми языках, был «просвещеннейшим из всех сподвижников Петра». Вот с таким человеком свела Татищева судьба.
В 1712 году Татищева отправили «за моря капитаном (повысили в чине) для присмотрения тамошнего военного обхождения». В 1713 году уже вместе с Брюсом он едет за границу, а по возвращению, как и всякий, кого при Петре посылали учиться, Татищев был подвергнут испытанию. Успешно выдержав экзамен, бывший драгунский капитан был «написан» в инженер-поручики артиллерии.
Даже после внушительных побед Петр продолжал держать за границей свои полки. Нужен был человек, кто мог бы там, на месте, навести порядок. Выбор Брюса пал на Татищева. Через семь недель генерал Репнин восторженно сообщает из Кенигсберга Брюсу: «Присланный от Вашего превосходительства поручик Татищев человек добрый и дело в моей дивизии изрядно исправил. Истинно никогда так не было, за что благодарствуем и желаю, дабы и всегда здесь при нас таковы ж были».
В октябре 1717 года по возвращению в Петербург Василий Никитич представлен к следующему чину. Экзаменационная комиссия из артиллерийских офицеров решила, что он «верно и ревнительно служит, как доброму офицеру принадлежит». Теперь Татищев получил звание капитан-поручика артиллерии.

3. Переезд в Петербург. Первая поездка на Урал (1720 год). Главный замысел – завод на Урале. Демидовы. Ответ Берг-коллегии (1721). Отъезд в Москву (1722 год, январь). О взятках.

Петру 1 был тесен Московский кремль с его интригами. Он строит на Неве новую столицу. В артиллерийской слободе неподалеку от дома Брюса отвели участок и артиллерийскому поручику Василию Татищеву. Здесь он срубил себе жилой дом с пристройками. Сюда он привез из Москвы жену с двухлетней дочкой. Мы ничего не знаем об этой женщине. Наверно она была красива и обаятельна и быстро вскружила голову молодому офицеру. Однако, брак этот был несчастливым. «Любовь часто так помрачает ум наш, что мы иногда наше благополучие, здравие и погибель презираем», – писал Татищев через 20 лет в «Духовной сыну».
В начале 1720 года Татищева посылают на Урал «для осмотра рудных мест и строения заводов». В конце мая он отправляется из Москвы по воде на стругах с несколькими рудознатцами и четырьмя артиллерийскими учениками. В ночь на 30 декабря 1720 года обоз горного начальника добрался до Уктусского казенного завода. В новогоднюю ночь рождается главный замысел Татищева: строить новый завод на Урале, а для него приискать хорошее место на Исети.
«Ездил по оной реке месты осматривать и хотя за зимнею погодою основания земли видеть не можно, однако ж обрели отсюда расстоянием в шести верстах место положением берегов и довольством лесов весьма удобно… возможно на этом месте построить четыре домны и сорок молотов… Не просто завод появится на берегах Исети, а главный город Каменного пояса», – сообщал Татищев в Петербург. Пакет с донесением в столицу Татищев отправляет не почтой, а специальным курьером – так быстрее.
Работа же на исетских берегах шла полным ходом: вырастали штабеля леса и камня, появились первые свежерубленные избы. Татищев пользовался каждой возможностью, чтобы заглянуть на Исеть, радовался стуку топоров и оживлению на берегах.
Поднимая казенное горное дело, горный начальник столкнулся с Демидовыми. Никого не хотели допускать Демидовы до уральских недр. Напрасно шлет горный начальник на Невьянский завод указ за указом – в ответ или оскорбительное молчание или дерзкие слова: не суй нос, капитан, в демидовские дела.
В конце мая 1721 года пришел наконец ответ Татищеву из Петербурга: «Железных заводов вновь до указу строить не велеть…» Целую неделю всегда исполнительный Татищев не отдавал приказа прекратить работы на Исети. (Новый указ: « на сибирских государевых заводах всякого железа велеть как возможно заготовлять пред прежними годами со умножением» появится уже в ноябре 1723 года)
22 января 1722 года Татищев выехал в Москву. Он вносит на рассмотрение Берг-коллегии свои предложения. Одновременно знакомит Брюса со своей рукописью по истории России, объявляя «намерение» продолжить ее.
И вдруг – удар в спину… Никита Демидов подал на него самому «Отцу Отечества, императору Всероссийскому Петру Великому» (так теперь стали титуловать Петра) жалобу о том, что Татищев чинит обиды и «разорение» демидовским заводам. 13 марта 1722 года состоялась встреча царя с Татищевым. В «Духовной сыну» есть такое место: «Мне случилось в ответе против доноса Никиты Демидова в 722 году на вопрос о взятках произнести апостольское слово: делающему мзда не по благодати, а по долгу. Когда же право и порядочно сделал и от правого возблагодарение приму…».

4. Второй приезд на Урал (1722, декабрь). В. Генин. Оживление стройки. Именины новорожденного Екатеринбурга (24 ноября 1723 года).

В начале декабря 1722 года Татищев снова приехал на Урал, в свою резиденцию на Уктусе, но теперь уже с генерал-майором Гениным по указу: «Капитану Татищеву быть в Сибири (так назывался тогда Урал) при розыске с Демидовым у генерал-майора Генина, а у горного начальства дел ему до окончания того дела быть не надлежит».
Петр вывез Вилима Генина из Голландии еще в конце прошлого века. По заданию царя он поднимал заводы, строил суда, отливал пушки. Петр был доволен им и даже удостоил его своей «персоной» – миниатюрным портретом, которым награждал только за особые отличия.
Уже через три месяца Генин закончил розыскное дело и писал царю: «…не имей на него, Татищева, гневу и выведи его из печали и прикажи ему здесь быть обер-директором или обер-советником».
Нагоняет время Василий Татищев. Днем пропадает на заснеженных берегах Исети, по вечерам сидит на Уктусе с артиллерийскими учениками над чертежами плотины, заводских цехов и крепости. «Весной 1723 явились солдаты из Тобольска, крестьяне приписных слобод, нанятые мастера и кругом все ожило, как по щучьему велению в сказке. Ронили лес, готовили место под плотину, клали доменные печи, поднимали крепостной вал, ставили казармы и дома для начальства», – так писал о рождении Екатеринбурга Д.Н. Мамин-Сибиряк.
Мартовская стужа сквозь легкие мундиры солдат добиралась до костей. Командир Тобольского полка доносил, что «солдатам быть на работе весьма скудно, потому что босы и наги». Уже в марте начались побеги солдат и приписных крестьян. Пойманных били батогами. Не помогало. Генин сообщал в Петербург, что зачинщиков побегов он приказал повесить, а если не перестанут бегать, то и «жестче буду поступать». Бегать не перестали.
Между тем, на Исети возводилась крепость, а в ней горная канцелярия, церковь и другие строения. Летом здесь работало уже несколько тысяч человек. После Петербурга не было в России стройки крупнее. Крепостной вал ограничивал площадь между теперешними улицами Первомайская – Малышева и К.Либкнехта – Вайнера.
Когда стройка на Урале набрала нужный темп, Генин послал Татищева на речку Егошиху заводить новый медный завод – будущую Пермь. Там Татищев получил радостную для себя весть: «…при тех заводских делах быть по прежнему Татищеву, ибо он по делу с Демидовым явился прав… Петр».
В сентябре 1723 года Генин доносил Петру: «…крепость Екатеринбург достроена… хотя многие строения, надеюсь, нынешней зимой привести в действие… с помощью божей и твоим счастием такую великую плотину заперли и вода в пруд пущена, изрядно устояла». 24 ноября 1723 года в день именин царицы Екатерины Алексеевны, жены Петра 1, праздновали именины новорожденного Екатеринбурга. С бастионов палили пушки. Прямо на площадь выкатили бочки с вином. Платил за всех Татищев. Сразу после праздничных торжеств он выехал в Москву, а затем в Петербург.

5. Горная компания (1724). Генин обиделся.

С новым усердием занимается Татищев уральскими делами. Но в казне не было денег. Татищев это тоже понимал и искал кроме казны другие источники финансирования. Появилась идея о создании частной горной компании на Урале. На проект Татищева Генин ответил прямо царю: «… Пожалуй, послушай меня и не реши горных здешних дел и положи на меня, как я прикажу…». Генин обиделся на Татищева и обиделся всерьез, только потому, что проект компании и другие дела он решал без его совета – особенно после указа Сената от 2 июня 1724 года: «Капитану Татищеву быть советником Берг-коллегии в Сибирском горном начальстве…» На это летом 1724 года Генин пишет в Берг-коллегию: «Что господин капитан Татищев пожалован советником и суда в Сибирь будет, то воля государева, как он изволит… И хотя, – продолжает Генин, – его господь бог разумом и благословил, однако волею божею больше болен, нежели здоров, и хотя он трудитца желает и рад, но болезнь его не допустит завсегда по заводам ходить и присматривать».

6. Стокгольм (ноябрь 1724 года – май 1726 года). Смерть Петра (28 января 1725 года). Императрица Екатерина 1.

В сентябре 1724 года Татищев предложил Берг-коллегии, Сенату и императору пригласить на Каменный пояс шведских горных мастеров и одновременно послать в Швецию «для обучения горным делам из русских молодых людей, знающих геометрию». После тщательной подготовки в начале ноября Татищев сам выехал в Швецию, захватив с собой только одного ученика – своего родственника Андрея Татищева.
Официальный Стокгольм встретил Татищева неприветливо: шведские министры боялись, что Россия может вытеснить шведское железо с европейского рынка. К неприятностям со шведскими министрами добавилась еще простуда. Василий Никитич занемог, но не прекращал работы и не представлял, какой страшный удар его ожидает. Этим ударом была смерть Петра 28 января 1725 года. Весть эта потрясла Василия Никитича. Ослабленный болезнью, он надолго слег в постель. Несколько недель он ничего не делает, не шлет официальных донесений, не пишет частных писем.
Скоро из Петербурга пришло официальное сообщение: на престоле жена Петра – императрица Екатерина 1. Только после третьего обращения к нему русского посланника Бестужева в Швеции Татищев подписал присягу. Это был опасный, дерзкий поступок.
Так почему же Василий Никитич отказывался присягать Екатерине в Стокгольме? Дело в том, что Татищев знал, что Екатерина заняла престол незаконно и положение ее непрочно.
После смерти Петра о Татищеве в Стокгольме как бы забыли. Его донесения из-за границы оставались без ответа. 12 мая 1726 года он покинул Стокгольм.

7. Монетная контора, смерть Екатерины 1 (1727). Чин статского советника.

После возвращения Татищеву предлагают ехать к Генину в Екатеринбург его помощником. Татищев не отказывается ехать на Урал, в Сибирь, но ищет себе самостоятельную работу.
Татищев просит поручить ему сочинение обстоятельной Российской географии с ландкартами – ответа нет. Предлагает проект строительства сибирских дорог – оставили без внимания. В отметку за его упрямство члены Берг-коллегии приговорили послать его вместо Екатеринбурга на Нерчинские серебряные заводы. Назначение походило на ссылку. Он шлет челобитную императрице: «просит определить к иному» делу, пускает в ход все свои связи, наконец, именным указом Екатерины 14 февраля 1727 год его посылают на Московский монетный двор руководителем монетной конторы.
Русская монетная система переживала кризис. Страна была полна обесцененных денег. Кража золота, серебра и инструмента для делания денег на монетных дворах приобрела громадные размеры. Ходила по рукам фальшивая монета. Татищев набрасывается на новую работу со свойственной ему энергией – занимается не только техническими усовершенствованиями. Он составил целый проект реформы русской денежной системы.
В начале мая 1727 года умирает императрица Екатерина 1. Двор из Петербурга переезжает в Москву. Татищев – среди шестерых новых статских советников. Но при дворе Татищев теперь не бывает. В оставшееся время от службы в Монетной конторе занимается русской историей. Редко выходит из дома, разве что на Спасский мост к книжным лавкам.

8. Коронация Анны Иоанновны (февраль 1730 года). Открытие Кадетского корпуса в Петербурге (1732 год). Обвинение во взяточничестве. Болезнь.

В январе 1730 года придворной знати объявили о «поручении» российского престола дочери царя Ивана (брата Петра 1) курляндской герцогине Анне. 15 февраля Анна Иоанновна въехала в Москву со своим немецким окружением и фаворитом Бироном. В Кремлевском дворце состоялась ее коронация. Татищев получил чин действительного статского советника и крепостных. Он забрасывает императрицу своими проектами и, прежде всего, представляет программу просвещения России. По замыслу Василия Никитича в Петербурге в мае 1732 года был открыт Кадетский корпус. Среди первых дворян, поступивших в него, был сын Василия Татищева Евграф.
В то же время иностранцы теперь стали хозяевами и саму Русь превратили в орудие своей личной наживы. Татищев был чуждым фавориту императрицы Бирону и его окружению. По службе в Монетной конторе его обвиняют в злоупотреблениях и во взяточничестве. Татищев в опале: его даже не привлекли в созданную для решения горных дел комиссию.
«Нахожусь в крайней слабости и без надежды долго жизнь мою соблюсти», – записывает он в «Духовной» в конце 1733 года. «Я хотя вижу себя не великой старости достигша, – пишет он, – ибо ныне мне еще сорок восьмой год минул, но в болезнях, скорбях, печалях и гонениях невинном и от злодеев сильных исчезе плоть моя, и вся крепость моя изсше, яко скудель…» Уже много недель он прикован к постели и никуда не выходит из дома. Именно в это время Василий Никитич создает свои главные философские трактаты – «Разговор о пользе наук и училищ» и «Духовная моему сыну».

9. Приезд в Екатеринбург (1 октября 1734 года). Екатеринбург как горная столица. О просвещении.

Анна Иоанновна решила простить опального подданного – назначает его вместо Генина на уральские заводы. 5 сентября 1734 года горный командир прибыл на Егошихинский завод, рожденный по его замыслу 10 лет назад. В Екатеринбурге его дожидается Генин, но Татищев не спешит – сначала надо все посмотреть. 1 октября 1734 года Татищев приехал в Екатеринбург. Генин торопился, старался как можно быстрее сдать дела новому хозяину. Они поссорились…
Татищев теперь приехал на Урал с большими правами и взятыми на себя обязанностями. Главная из них – заводить на Урале школы при казенных и частных заводах. На поприще просвещения Татищев действовал петровскими методами, заставляя учиться чуть ли не дубинкой. За каждый пропущенный учеником день «от лености» с родителей брали за первый день, одну, за другой две, за третий и больше – по три копейки.
Около тысячи книг оставил Татищев своему любимому Екатеринбургу. Семена просвещения были посеяны. Как трудно вырастить поколение просвещенных людей, мы можем сами оценить. Ведь сегодня Татищев, как почти 300 лет назад, мог бы повторить: «Сквернословие и всякие непристойные слова не токмо в школе, но и весьма накрепко запретить. Меж собою не бранитца и не дратца, старших почитать как словом, так и местом, дабы по науке своей всяк садился».
Сам Татищев никаких учебных заведений не оканчивал. Он говорил по-немецки, имел большую библиотеку отличнейших книг и был в философии, математике, а особенно в истории сведущ. Он умел каждому дать полезный совет.

10. Чин тайного советника. Оренбургская экспедиция(1737-1738). Восстания башкир. Возвращение в столицу (1739 год). Третье следствие.

На Урале Татищев размахнулся широко. Однако судьба распорядилась по-своему и вновь изменила его прежние планы.
10 мая 1737 года вышел указ императрицы, назначавший Татищева главным командиром Оренбургской экспедиции. Экспедиция была создана для колонизации юго-восточных окраин страны и получилась солидной: в ее состав включили около 200 человек: кроме военных – геодезисты, инженеры, горные мастера... Анна Иоанновна жалует Татищеву чин тайного советника.
В это время в Башкирии началось восстание. Экспедиция взяла на себя функции карателей. Еще при Иване Грозном башкиры добровольно отдались под власть Московского царства. Время от времени, не выдержав непомерных поборов, они поднимали восстания, как в 1735 году. В их усмирении участвовал и Татищев. Весной 1737 года башкиры восстали снова. Теперь Петербург требовал от Татищева, чтобы «здешний внутренний огонь был потушен как можно скорее». И Василий Татищев его тушил: строил новые крепости, пытался наладить торговлю со среднеазиатскими ханствами. В конце 1738 года Татищев сообщает кабинет-министрам о результатах Оренбургской экспедиции и просит разрешения приехать в Петербург. Ему разрешили.
В конце зимы 1739 года Татищев появился в столице и сразу же занялся делами. Он засыпал министров, Сенат, Академию наук своими предложениями, проектами… А Бирон начал действовать против горного начальника еще до его приезда в столицу. Мешал Татищев Бирону, мешал запустить руку в карман Российского государства. Так началось третье следствие над Василием Никитичем: неопределенные обвинения в «непорядках, нападках и взятках». 27 мая 1739 года он был отстранен от дел, и над ним была назначена следственная комиссия. Нужных доказательств его виновности комиссия собрать не смогла, тем не менее, вынесла приговор – лишить Татищева всех чинов.

11. Астрахань (1741- 1745).

Про Татищева вспомнили, когда в низовьях Волги начались усобицы между калмыками. Нужно было как можно скорее их примирить и усмирить. Василию Никитичу предложили возглавить калмыцкую комиссию, обещая при этом, что если он успешно справится, то все «клеветнические подозрения уничтожатся».
31 июля 1741 года появился указ о его назначении с требованием ехать с «поспешанием». 18 августа Татищев выехал из Петербурга, а 5 октября с обозом и драгунами подошел к Царицыну – деревянной крепости, прижавшейся к Волге. Начались переговоры с калмыцкой знатью. 29 ноября 1741 года он уже сообщал: «Калмык благополучно развел и одного другому обидеть не допустил».
Он напоминает кабинет-министру об обещании прекратить следствие. Но тому не до Татищева: в ночь на 25 ноября 1741 года произошла новая смена власти. На престол взошла дочь Петр 1 Елизавета. Татищев ждет приглашения в столицу – вместо этого 15 декабря Елизавета подписала указ о назначении Татищева астраханским губернатором. Назначение Татищев воспринимает как новое наказание, но вместе с тем с первых дней своего губернаторства работает над планом преобразования края.
Ему нет и шестидесяти, но все, кто его видит в это время, называют его стариком. Он одинок. Ни друзей, ни жены. У детей своя жизнь. Здоровье ухудшается. Он шлет в Петербург одну челобитную за другой с просьбой отрешить его от должности губернатора.
Наконец 17 ноября1745 года Татищев выехал из Астрахани под Москву в Дмитровский уезд, где у него была усадьба. Сенатским указом ему определено было жить отныне в своих деревнях и без разрешения никуда не выезжать.

12. «История Российская». «Не хозяин, а гость».

30 июня 1750 года из Болдино (не из Пушкинского, нижегородского, а из подмосковного) Василий Никитич сообщает Академии наук, что закончил переписывать первую часть «Истории Российской». В Краеведческом музее Екатеринбурга в отделе истории края есть третья часть «Истории». Такую толстую книгу можно только в музее увидеть. Вся «История Российская» состоит из пяти книг. Татищев работал над ней 30 лет непрерывно. В царских гимназиях на уроках литературы изучались труды Татищева. Историк Николай Михайлович Карамзин (1766-1826) писал «Историю государства Российского», основываясь на «Истории» Татищева - в Екатеринбурге в библиотеке Белинского есть издание 1981 года в семи томах.
Жизнь Василия Никитича подходила к концу. Следствие по его делу, длившееся семь с половиной лет, так и не было закончено, но охрану у дома – офицера и двух солдат – убрали. Он деловито готовился к уходу. Заказывает столяру гроб, сам вытачивает к нему ножки. Вызывает из Москвы сына Евграфа. Тот ожидает увидеть отца в постели. А Василий Никитич договаривается со священником об исповеди и причастии. 14 июля с внуком верхом на лошади едет в церковь, правда, обратно пришлось ехать в коляске. Вечером принимает повара, спрашивающего какое меню будет на обед, на что Василий Никитич ему отвечает, что он уже не хозяин, а гость, и отправляет его к сыну. 15 июля принимает священника, исповедуется, причащается и, прочитавши Евангелие, тихо отходит. Было ему 64 года.
Наверно погребение было скромным, «дабы великолепие таковое, как обычай есть, не причлось к тягости грехов моих», – писал Татищев в «Духовной сыну».

«Пущай паук собирает яд, а ты, яко пчела, с того же самого цвета бери себе мед в сладость душевную и телесную», – завещал своему сыну В.Н.Татищев – и нам тоже. (Из «Духовной сыну»)

По материалам книги: Игорь Михайлович Шакинко. Василий Татищев. –
Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1986. –240с.

Василий Никитич Татищев (1686-1750)

Русский историк, государственный деятель, руководитель горнозаводских школ на Урале. Был одним из тех, кто не только приветствовал петровские реформы, но и активно их осуществлял. Занимал различные должности в государственном аппарате Петра I: в армии (участвовал в битве под Нарвой, Полтавой, в войне со шведами, сражался с турками во время войны с Турцией), на гражданской службе (являлся советником берг-коллегии и Монетной конторы, главным правителем сибирских и уральских заводов, начальником Оренбургской экспедиции и Башкирского края, астраханским губернатором; был в заграничных командировках по заданию Петра I, изучал горное дело в Швеции).

Родился в дворянской семье, в Псковском уезде. Окончил Инженерную и артиллерийскую школу в Москве, учился в Пруссии. Как ученый В. Н. Татищев достиг огромных успехов в истории, географии, этнографии, горном деле, в воспитании и образовании юного поколения.

В разнообразной государственной деятельности (был основателем г. Екатеринбурга, ныне Свердловска), деятельности ученого (в течение 20 лет писал «Историю Российскую»), общественно-просветительской деятельности (составил первый русский энциклопедический словарь «Лексикон российский») В. Н. Татищев много сил и энергии отдавал просвещению не только дворянских детей, но и детей рабочего люда. В 1721 г. по инициативе В. Н. Татищева создаются школы для рабочих при Уктусском заводе на Урале, в 1737 г.- горнозаводские школы в Екатеринбурге, Соликамске, Каменске. Планировал создать школы для крестьян.

Свои педагогические взгляды В. Н. Татищев изложил главным образом в сочинениях: «Разговор о пользе наук и училищ» (1733), «Записка об учащихся и расходах на просвещение в России», «Духовная моему сыну» (1733), «Учреждения, коим порядкам русских школ имати поступать» (1736).

Наиболее значительная работа - «Разговор о пользе наук и училищ» написана в форме вопросов и ответов. «Духовная моему сыну» и примыкающее к нему «Увещание умирающего отца к сыну» написаны в русской традиции, как, например, «Поучение Владимира Мономаха», «Завещание отеческое» Посошкова. Они как бы подытоживают нравственное развитие общества в первой трети XVIII в.

Разговор о пользе наук и училищ (в сокращении)

(Печатается по изданию: Татищев В. Н. Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ. М., 1887. Впервые опубликовано в Петербурге в 1787 г. Трактат написан в форме 119 вопросов и ответов. Заканчивается 120-м вопросом, в котором автор призывает всех, кто желает извлечь из сочинения пользу, внимательно «выслушать разговор». Трактат затрагивает почти все стороны общественной жизни России. Вначале с просветительских позиций В. Н. Татищев излагает свой взгляд на человека, роль науки в его познании, доказывает необходимость образования для детей дворян и простого народа («О пользе образования дворян и народа»). Затем автор говорит о пользе наук для человека с учетом отбора их при получении профессии; здесь же дана характеристика состояния школьного образования в России, указаны недостатки, которые, по мнению В. Н. Татищева, присущи Кадетскому корпусу, деятельности Академии наук, доказывается нецелесообразность посылки дворянских детей для обучения за границу, ибо это не способствует патриотическому воспитанию. В конце трактата излагается план преобразования учебных заведений России. В трактате В. Н. Татищев хотел отразить те просветительские стремления дворянских кругов, которые осуществлялись при Петре I и должны были бы осуществляться и после его смерти. Особенно большое внимание в сочинении уделено образованию дворян. «Разговор о пользе наук и училищ» не был опубликован при жизни В. Н. Татищева. Трактат был передан сыну перед смертью вместе с «Завещанием». Написан он был в 1733 г., но В. Н. Татищев дописывал и обрабатывал его и позднее. )

1. Вопрос. Мой государь! Я, видя ваши поступки с вашим сыном, которого вы хотя одного имеете, но не пожалели в так молодых летах от себя отлучить и в чужестранные училища послать, прихожу в недоумение, какую бы вы из того пользу иметь чаяли: ибо, по моему мнению, в детях нам наибольшая есть польза, когда их в очах имеем, по нашей воле содержим, наставляем и ими веселимся; противно же тому отлуча оного и не всегда ведая о состоянии его, а паче о благополучии сумневаяся, в страхе и печали пребывать и оного ище-мого увеселения добровольно лишиться нужно.

Ответ. Любезный мой друже! Вы мне положили вопрос, видится, противо вашего благоразумия, и что вы о увеселении от детей полагаете, оное такмо видимое, а не истинное; истинное бо увеселение в детях есть разум и способность к приобретению добра, к отвращению зла: разум же без научения и способность без привычки или искусства приобретена быть не может; и так, чтоб разумен был, надобно ему прежде учиться; если же того со младенчества не приобретет, то он, в природной злости и невежестве остався, буйством и непорядками всегдашнюю печаль и страх вечной погибели, противно же тому, во младенчестве малым отлучением опечаля, разумом науки вечное увеселение приносить будет.

2. Вопрос. Ваше, государь мой, рассуждение изрядно, токмо мне сумнительно, чтоб подлинно благополучие человека в науке состояло: ибо приклады видим довольные, что неученые в великом благополучии, богатстве и славе, а ученые в несчастии, убожестве и презрении находятся.

Ответ. Вы, по-видимому, истину сказали, и нам так всегда со стороны кажется, что кто в богатстве и славе живет, тот в совершенном благополучии живет, токмо в том весьма ошибаемся: ибо ежели б на их внутреннее состояние посмотрели, то, конечно, иначе рассуждали и суще нашли бы, что оные от недостатка разума всегда тем, что они есть и что имеют, недовольны, но всегда большего, чести, или увеселения, или богатства, желая, а довольно никогда получить могуще, непрестанно совестию мучася в беспокойстве пребывают; противно же тому разумный человек, не взирая на других об нем мнения, сам всем доволен и совестию спокоен, а когда оное приобрел, то ему ровно как бы он всей земли владетель был.

3. Вопрос. Сие хотя правда, что благоразумный человек и в убожестве довольнее, нежели глупый в богатстве и чести, но я вас прошу прежде мне сказать: что есть наука?

Ответ. Наука главная есть, чтоб человек мог себя познать.

4. Вопрос. Сия отповедь приводит меня в недоумение, ибо не мню, чтоб человек, как бы оный глуп ни был, да себя не знал.

Ответ. Правду вы сказали, что он может имя свое знать и чувствами внешнее, а не внутреннее познать,- да сие недовольно.

5. Вопрос. Что есть внутреннее знание?

Ответ. Я не хочу вас отягощать знанием свойства и состояния человека, что он состоит из вечного и временного, то есть души и тела, и в чем сих оных разность находится; но кратко скажу: еже знати, что добро и зло, то есть что ему полезно и нужно и что вредно и непотребно...

16. Вопрос . Вы сказали, что душа силы имеет, которые называете ум и воля, но разум, что мните, то же ли самое или иное свойство значит?

Ответ. Сей вопрос мне весьма приятен, что я вам принужден разницу оных кратко сказать и чрез оное показать, что нам наука нужна. Ум мы именуем силу души, в котором просто смысл разумеется, и сие частию прочим животным свойственно быть разумеем в людях же и глупейших по природе ум есть, но разум именуем ум, чрез употребление его качеств исправленный, которое от науки приписуется, и тако может всякая душа человека умною, но неразумною назваться.

17. Вопрос. Что разумеете качества ума?

Ответ. Некоторые разумеют четыре силы, или действа, ума, яко поятность, память, догадка, или смысл, и суждение; но понеже поятность внутренних и внешних чувств воображается и яко страдательное, а не действительное, почитаться может, от многих ко оным последующим не прилагается и за страдательное, а не действие причитается.

18. Вопрос. Какая между сими свойствами души разница и с чего познавается?

Ответ. Поятность гречески фантазия, видение, вид, латински имагинацио именуется, а в философии собственно поятность действа и мнений разумеется, мы можем чрез помощь поятности троякие воображения делать: 1) мысленные, когда мы чрез мысли представленные и памяти сообщенные свойства вещей чрез вспомнение смыслу или уму представим, которые властно яко присутственные являются, и такими образы, наипаче когда суждение успокояется, так нас обманывают, что мы подлинно за присутственные почитаем, как то сновидения нам уверяют; 2) поятность смысла или догадки бывает, когда смысл некоторые чаяния или вымыслы уму яко присутственные представляет, то тем довольствуется или отягчается, как то часто при читании сказок и сочинении некоторых машин в уме изобразуем и ощущаем; 3) поятность суждения, когда яко правдивое мыслями приемля, таковыми же уму представляя за правые верим, например, когда возмню, и суждение определяет, что конечно то последует, и тако яко истинное или присутственное представляет...

22. Вопрос . Какое состояние воли человеческой?

Ответ. Ум и воля хотя суть главнейшие свойства человека, как выше сказал, но между ними весьма различное состояние: ум бо яко царь властвует, а воля влечет на всякое хотение, из которого человеку различные благополучия и беды приключаются; того ради нужно человеку прилежать, чтоб ум над волею властвовал, и сию яко лошадь служащую нашей пользе, а оный яко узду правящую употреблять. А зане древние философы волю и страсти телесными...

28. Вопрос. Что вы о научении прочих животных скажуете, то мне мнится, что оное мы, равно как куклы, делаем и ими себя хотим увеселять, оные же не токмо не требуют, но и приобретши научение никоей пользы не имеют, и если оные, по нашему мнению, подлейшие, без всякого научения благополучны и по их естественному состоянию совершенны быть могут, то коль паче человек, о котором так разумеем, что имеет превосходное изящество пред всеми животными, без научения естественным порядком благополучен быть может?

Ответ. Аи, мой господин! Ваше мнение истины отдаляется, и я мню, что вы сие токмо по остроумию вашему ощутили, а не истинное мнение объявили, ибо когда взираю на начало бытия человеческого, т. е. от рождения его, то ничто более как бедность его видима, и из того единого непостижимые нам премудрости творца довольно удивиться не могу, какое то всемогущей его воли намерение, что человеку, яко преизящнейшей между всеми животными твари, такое бедное начало жизни определить изволил, что ни едино из всех прочих такой бедной горести и недостатку неподвержено; например, возьму беднейшую скотину овцу и посмотрю на ее начало жизни, то вижу, что, как скоро ягненок родится, не показывает ему мать титьки, не кладет оной в рот, не прыщет молока, чтоб научился сосать, природа бо его научила; не пеленать его, чтоб не свихнулся, природа укрепила; не шьет и не надевает одежды, природа ему дала; не бережет его от огня, воды и ямы, природа его бережет; не сказывает ему, чтоб волка боялся, ниже он в том искусился, но природа ему злодея открывает; не удерживает его от объедения или непристойного и вредного любодейства, природа ко всем меру и время ему определила. Бедный же человек во всем сем оскудевает, что ежели б не помощь других людей жизнь его содержала, то б, конечно, смерть купно с началом живота являлась.

29. Вопрос. Како разделяется возраст человека?

Ответ. Состояние человека по возрасту разделяли многие разным счислением лет, яко 7, 9 и 10 лет; но большая часть разделяет так: 1) стан младенчества от рождения до 12 лет; 2) юношества от 12 до 25 лет; 3) мужества от 25 до 50 лет; 4) старости от 50 и далее. И сие весьма с природою согласует, зане страсти его то изъявляют.

30. Вопрос. Что примечаем в младенчестве человека?

Ответ. В младенчестве, когда человек родится, то чрез немалое время ничто более в нем видим, как есть и пить, а потому, когда мало что увидя света, получит силу поятия и возможность члены свои, яко язык, руки и ноги, употреблять, но оскудевающей памяти и лишением рассуждения к различным бедам подвержен, в котором призрение от других необходимо нужно; ибо если б его никто не научил, то б, имея способнейший к речению язык, ничего сказать и свое желание другим объявить или других познать не могут и хотя воля к благополучию в нем некоторые возбуждения делает; но за недостатком разума и искусства в смешанных и непотребных делах оное у него состоит и яко действа его ничто суть, тако и желания ни к чему иному, как спать, пить, есть и играть склонны, для которого он все лучшие и полезнейшие дела презирает и оные сим предпочитает; упрям; не хочет никому повиноваться, разве за страх наказанна, свиреп, зане может за малейшую досаду тягчайший вред лучшему его благодетелю учинить; непостоянен, зане как дружба, так и злоба недолго в нем пребывает, и чего прилежно ищет, получа, бросает и всегда нового хочет; суеверен, зане «от недостатка рассуждения», все, что ему скажут, тому верит; любопытен, ибо о всем спрашивает и знать хочет, и для того к научению легких наук, о котором думать надобно, он лучшее время имеет; того ради детей особливо в языках с самого младенчества обучать нужно и способно, зане ум властно как мягкой воск, к которому все легко прилепится, но когда застареет, не скоро искорениться уже может; потом, когда прибавляющеюся кровию от кратчайших брашен тяжкие мокроты станут разводиться, кровь жидет и быстрейшее течение получит, тогда настанет состояние юношества.

31. Вопрос. Что примечаем в стане юношества?

Ответ. Когда оно настанет, то явится в нем острейшая память и свободный смысл токоже по искусству вреда начнет познавать, что оные младенческие поступки есть самая глупость, и хотя, по его мнению, о лучшем и позднейшем прилежать будет, однако ж в немалой опасности беды состоит; зане тогда наиболее в нем страсть роскош-ности или плоти угодия властвует, для которого он музыку, танце-ванье, гулянье, беседы, любовь женскую, любодейство за наивысшее благополучие почитает, а покой, славу и богатство презирает, он хотя учтив, но и презирателен, хотя ласков, да скоро и досадителен, не-режный, самовольный, скорый на гнев нетайный и в дружбе ненадежный, обаче поятный, стыдливый и легко наставление приемлет, для которого «науки большого рассуждения принимать в лучшем состоянии находятся, и тако» и сим помощь других людей и наставление мало меньше нежели младенцем потребно. Но когда умножающимся жаром мокроты иссушатся и быстрость течения жидкой и черной крови умножится, тогда настанет возраст мужества.

34. Вопрос. Пословица сия: век жить, век учиться - мне давно известна, по которой я рассуждая, что век человека не равен и не известен, того ради и наука никогда совершенной быть не может; о несовершенном же и ненадежном так много прилежать видится непотребно?!

Ответ. Сие ваше речение ни сами вы правильность иметь можете, рассудя, что человек от самого рождения престарения помощи и наставления требует «и без того никогда пробыть не может», как я вам по разностям возраста сказал; но паче помысли о себе, когда ты каждодневно с людьми обходишься и разговоры имеешь, то мню, что каждый день услышишь, чего не слыхал, да не в том обстоятельстве и рассуждении, а особливо между людьми учеными; если же пойдешь к разным ремесленникам, то всегда у них увидишь новые обстоятельства; и тако все оное есть невидимое учение и с пользою продолжается даже до смерти.

35. Вопрос. Почто в древние времена меньше учились, но более, нежели ныне, со многими науками благополучия видели?

Ответ. Сим вашим предлогом, не погневайтесь, показываете вы, что мало о знании древностей прилежали, да и не дивлюся, что вы так думаете, которое от природы во всех нас вкорененное, что мы мимошедшее хвалим, наставшему дивимся, будущего чаем, токмо оное должно быть с рассуждением обстоятельств; без рассуждения же таким мнением часто не токмо других неправо судим, но и о себе самих погрешаем; например, древние философы, а более стихотворцы сказывали о древнем златом времени, которое всяких человеку недостатков, досад и оскорблений яко же и во власти над ними страстей лишенно быть, а довольствы и спокойностию одаренно представляли; но сие может тако разумей, что младенец, под призрением и попечением родителей не имея никаких от страстей происходящих себе попечений и тягостей, видя, что ему никто не завидует, ни грабит, ни в чести оскорбляет, ни иной коей обиды делает, есть от всего того спокоен, и ему есть суще златое время, и как тогдашние философы обычай имели из малого чего больше делать, прикладами доводить и силлогизмами утверждать. Так они разумея мир весь подобен быть человеку, для которого микрокосмос, или малый мир, человека «именовали, то легко из бытия и состояния человека» состояние мира заключали, да не весьма благорассудно; ибо если кто во младости, ни о чем полезном прилежа, отеческим имением в роскошности, т. е. играх, еде, любви женской и тому подобное наилучшее свое время препроводить, пришед в возраст мужества, сил и имения лишенный, а способности к приобретению своего благополучия не имея и от людей уничтожаем, хвалить прежния свои лета; видя же других равных или подлейших себя, но прилежностию и благорассудными поступками любовь и честь у людей приобретших, а себя уничтожаема, дивится настоящему; а понеже человек желанием благополучия чрез всю жизнь водим, то хотя и неприличные к приобретению оного способы вымышляет, однако ж на них надеется, да все неблагорассудно и беспорядочно оканчивая, чрез всю жизнь тем себя обманывает. Противно же тому благия наши и предков наших дела, от которых собственная самим и ближнему польза произошла, можем благоразумно похвалить и тому других наставлять, настоящим переменам мира сего дивиться, да не просто, но внимая по обстоятельствам причин, от чего оное происходит, и приняв приклады от памяти, что прежде из подобных тому дел произошло, и рассуждая, что ныне из того родиться может, благонадежно уповай, что в том не погрешишь, каковыми образы многие благоразумные люди о предбудущих следствиях дознаваясь угадывают. Но что касается до наук и разума прежних народов, то мы, взирая на известные нам древние действия, равно можем о них сказать как о единственном человеке, что со младенчества ничего в юности же мало что полезное показали; но приходя в стан мужеский, едва что полезное показывать стали.

46. Вопрос. ...слышу, что светские люди в гражданстве искусные толкуют, якобы в государстве чем народ простее, тем покорнее и к правлению способнее, а от бунтов и смятений безопаснее, и для того науки распространять за полезно не почитают.

Ответ. Я верю, что вы слыхали, да не верю, чтобы от благоразумного политика или верного отечеству сына, но паче мню от нерассудного или махиавелическими плевели насеянного сердца произнесенного; благорассудный же политик всегда сущею истиною утвердить может, что науки государству более пользы, нежели буйство и невежество принести могут. Я вам прежде говорил, колико науки полезны, а незнание или глупость как самому себе, так малому и великому обществу вредительно и бедно. Ты рассуди сам, что по природе всякий человек, каков, бы ни был, желает: 1) умняе других быть и чтобы от других почтение и любовь иметь; 2) как всякому необходимо помощь других нужна, так от тех помощников яко жену, друзей и советников ищет умных и к принесению пользы ему способных; 3) зане сии не в состоянии всем нам потребные услуги приносить, того ради прилежит человек, если можно умных, верных и способных служителей иметь, понеже на умного друга более может надеяться, что он ему в недознании добрый совет и помощь подаст, а служитель умный все повеленное и желаемое с лучшим рассуждением и успехом, нежели глупый, произведет, а в случае и совет или помощь подать способен; но в оном наипервее собственный разум должен преимуществовать, дабы как о друге и помощнике, так и о рабе мог по состоянию каждого рассудить, какая от кого польза может быть, и потому оного употреблять, яко иной способен на рассуждение, другой ко обороне, ин же к трудам и работам. И тако благоразумный от каждого по способности пользу иметь и другим полезен быть может, противно же тому несмысленый и неискусный сам себе вред и беды неразумием начинает и производит, советам разумных верить не способен и, сомневаяся, полезное оставляет или, начав, произвести не способен, а глупым и вредительным советам последует, да обрести умного друга не в состоянии, он умному служителю полезное повелеть и определить не знает; коль же паче трудность и вред происходит, когда глупых советников и служителей имеет, что все его намерения и дела без порядку начинаются и со вредом кончаются, и от такого никакой пользы ни ему, ни отечеству уповать не можно, еще же можем о разности науки и неведения рассуждать. Разумный человек чрез науки и искусство от вкоренившихся в его ум примеров удобнейшую поятность, твердейшую память, острый смысл и беспогрешное суждение приобретает, а чрез то всякое благополучие приобрести, а вредительное отвратить способнее есть; он советы и представления испытует и по обстоятельству вещей поем-лет, прежние же деяния и случаи от памяти взяв с настоящим уподобляет и, все благорассудя, определяет, неправильным и впредь вредительным не прельщается, бесстрашних обстоятельств не боится и на отвращение страха мужественно поступая отревает и побеждает, в радости и счастии не превозносится и оному не верит, а в несчастьи не ослабевает, беды же и горести великодушием преодолевает и, своим довольствуяся, чужого не ищет; противно же тому неведение всяким неправильным советам и предлогом прелыцаяся верит, но вскоре узнавает, что обман есть; он сущего страха не боится; а где несть страха трепещет, в печали и радости не умерен, в счастии и несчастии непостоянен и во всем вместо пользы наносит себе вред,- и сия есть разница между ученым и неученым. И хотя сие о единственном человеке говорено, но посему можешь и о целых народах или государствах рассуждать, особливо если хочешь обстоятельно знать, прочитай историю древних времен, увидишь многих народов и государств примеры, что от недостатка благоразумного рассуждения разорились и погибли, которых память токмо на бумаге осталась...

49. Вопрос. Я хотя вас сначала спрашивал, что наука есть, на которое вы сказали, что знать добро и зло; но, по многом разговоре, от того отдалились; того ради прошу, чтоб мне обстоятельно сказали, чего человеку учиться нужно?

Ответ. Я вам прежде сказал, что нужно человеку о том прилежать, чтоб в совершенство прийти и оное сохранить, пребывание елико по естеству возможно продолжить, удовольствие, а потом и спокойность приобрести, по которым и науки суть разных свойств и качеств, и хотя все их подробну толковать весьма пространно и в великую книгу уместить не можно, однако ж я вам кратко скажу: «в начале науки разделяются у философов по объявленным свойствам сугубо»: душевное богословия и телесное философия. По первому к совершенству, а наипаче нужно прилежно стараться, чтоб память, смысл и суждение в добрый порядок привести и сохранить. Другое внешнее, как вам прежде сказал, еже душа с телом связаны, что от повреждения телесных членов повреждаются и силы ума, того ради нужно и о внешних прилежать, дабы ни один член из надлежащего природного состояния не выступил или не повредился...

Другое же разделение есть моральное, которое различествует в качестве, яко 1) нужные, 2) полезные, 3) щегольские или увеселяющие, 4) любопытные или тщетные, 5) вредительные; но притом некоторые и по стану или состоянию человека могут быть нужны или полезны.

50. Вопрос. Которые науки нужные?

Ответ. Как человек из двух разных свойств, то есть души и тела, состоит, так его и науки по свойствам оных разделяются, но понеже телесные наипервое начинаются, того ради о сих прежде скажу, а оными заключу.

Телесные науки, по вышеобъявленному, нужны к совершенству:

1) речение, которым мы пред животными преимуществовать не пщуем; в недостатке бо речения ни совершен, ни доволен, следственно спокоен быть человек не может.

2) К пребыванию нужно учиться, чем бы плоть свою и свой род содержать и сохранить, для которого по природе нам нужно, как прежде сказал, о имении и пище, одежде и жилище спокойном прилежать, оные добрыми и правильными способами приобретать, а приобретенное с добрым порядком употреблять и хранить, дабы в случае нечаянного недостатка нужды не терпеть, и сие именуется домоводство, грече: экономна.

3) Прежде вам изъяснил, что пища и питие непотребная или и лучшее, да надмеренно употребляемо наносит нам болезни, а из того происходит прекращение пребывания или смерть, и хотя не знающие силы часто больного прилежать пищею укрепить, но тем многократно убивают. И для того нам нужно прилежать о знании качеств и употреблении количеств брашен63, дабы мы могли здравие, следовательно пребывание или жизнь, продолжить, а по утрачении здравие возвратить, которая наука именуется врачевство или медицина.

4) К спокойности телесной и душевной нужно человеку со младости обучиться, чтоб мог себя от враждующих и нападствующих сохранить и обидеть себя не допустить, но понеже человек по естеству на зло склонен и часто своими непристойными поступками и обидами других на отмщение себе возбуждает, следственно, сам себе беды и пакости наносит. Того ради нужно самому перво научиться себя так содержать, чтоб никому досады, не токмо обиды не учинить, и в том крайне прилежать, о чем «в правилах закона естественного» довольно показано, и сие называется нравоучение: «оборона же и мщение правильное по закону нам не возбраняется»; но зане мы живем под законом и собственная оборона или отмщение для общего спокойства запрещены и обидетелям наказания, а обиженным награждения предписаны; того ради должно нам не токмо законы божественные, яко естественны, библически, церковный и гражданский своего отечества знать, но и силу законодавца внятно разуметь и по оным поступать. Сия наука именуется законоучение, а к тому еще, наипаче же шляхетству, нужно обучаться оружием себя, пистолетом и пр., оборонять, зане сей стан особливо для обороны отечества и отвращения общего вреда устроен.

5) Что от души принадлежит, то хотя так бы надлежало думать, что оная, яко дух ни коего обучения не требует, как прежде говорено; однако ж надобно о том трудиться, чтобы члены, чрез которые она силы свои изъявляет и движения производит, «чрез частое к порядочному движению и привычке в действо приводит», чтоб от вне представленные правильно поять, твердо в памяти содержать, подобности и следствия смыслом изображать и правильно судить, на что особливая наука логика с пользою устроена.

6) И последнее нужно человеку о спокойности души паче всего прилежать, дабы в жизни непотребными и вредительными от необузданной воли попечениями не отягощать...

Сии науки яко душевно, тако и телесно весьма нам нужны, ибо от неискусства или незнания, в них заключающегося, пользы и вреда благополучными быть и спокойности приобрести не можем.

51. Вопрос. Которые науки полезные?

Ответ. Полезные те, которые до способности ко общей и собственной пользе принадлежат и суть многочисленные: между всеми полезными науками письмо есть первое, чрез которое мы прошедшее знаем и в памяти храним, с далеко отстоящими так как присутственно говорим и еще иногда лучше, нежели языком, мнение наше изобразить можем; и хотя в мире можно сказать, что едва знающих в большем благополучии, а грамоте умеющие в погибели находятся, для которого и пословица лежит: грамот горазд, не умеет ли пропасть; но сие не от грамоты, но от злодеяния приключается. Письмо же всякого стана и возраста людям есть полезно, когда токмо правильность порядком и с добрым намерением употребляемо; но при том надобно и о том прилежать: порядочно и внятно говорить и писать, для того полезно учить и своего языка грамматику. 2) Еще же человеку, обретающемуся в гражданской услуге, а наипаче в чинах высоких, якоже и в церковнослужении быть надежду имеющему, полезно, а иногда и нужно знать красноречие, которое в том состоит, чтоб по обстоятельству случая речь свою учредить, яко иногда кратко и внятно, иногда пространно, иногда темно, и на разные мнения применять удобное, иногда прикладами украсить, что особливо статским, придворным и в иностранных делах, а церковным в поучениях и в сочинении книг полезно и нужно бывает. И сия именуется русски: витийство, грече: риторика. 3) Инородные языки, дабы мы других не токмо с нами подданством внутрь России, но и пограничных или имеющих с нами торги и войны народов разуметь и им наше мнение объявить могли: но сие полезно токмо, когда правильно употребляемо; безрассудное же употребление, т. е. примешивание иноязычных слов в свой язык, вредительно, как то видим многих наибольшею час-тию неразумных и неученых от хвастовства и нерассудности не токмо в разговорах, но в письмах весьма странные слова употребляют, да к тому не в той силе или разуме или неправильно, а для чего, того сами сказать не умеют, кроме хвастанья, что умеет чужое слово выговорить; а что из того вреда происходит, того они рассудить не могут. 4) Полезно человеку учиться счислению, и хотя процесс счисления младенцы купно с языком приемлют и от употребления с одного до миллиона счислять могут; но сие всякому не довольно, а надлежит знать исчисление разных вещей по их качествам, мерою и весом, которое гречески обще математика именуется. А понеже в ней весьма много разных обстоятельств заключено, того ради каждая часть особливо звание, но более гречески от древности сохраняют и хотя все подобну сказать и каждой свойство описать времени недостает; но скажу вам токмо о главных тех частях, яко арифметика или счисление, геометрия или землемерие, механика - хитродвижность, архитектура - строительство. И сие всякого звания людям полезные; следующие же тое части, яко перспектива, оптика или видение, акустика (слышание), астрономия - звездо-числение, некоторым людям учить полезно. 5) Весьма полезно в знатных услугах быть чающему учить не токмо отечества своего, но и других государств... 6) Хотя все врачи сказу ют, что человек, пожив 40 лет, искусяся о болезнях и довольное рассуждение имея, может сам для себя врач быть, но к тому полезно знать ботанику или знание силы растений, також анатомию или расчленение, чрез чтоб совершенно познать внутренних тела своего частей положение и движение, причины; но сии науки, хотя всякому полезны, однакож более принадлежат тем, которые особливо себя во врачевство управляют.

7) Весьма же полезно знать свойство вещей по естеству, что из чего состоит, по которому рассуждать можно, что из того происходит и приключается, а чрез то многие будущие обстоятельства рассудить «и себя предостерегать» удобно, сия наука грече зовется: физика, русски: естествоиспытание, а к тому химия или разделение внутренне вещей принадлежит.

52. Вопрос. Какие науки щегольские разумеются?

Ответ. Оных наук есть число не малое, но я вам токмо некоторые упомяну, яко: 1) стихотворство или поэзия, 2) музыка, русское скоморошество, 3) танцевание или плясание, 4) вольтежирование или на лошадь садиться, 5) знаменование и живопись, которые по случаю могут полезны и нужны быть, яко танцевание не токмо плясанию, но более пристойности как стоять, идти, поклониться, поворотиться учить и наставляет; знаменование же во всех ремеслах есть нужно.

55. Вопрос. Как вы науки разумеете быть по стану или состоянию нужны или полезны?

Ответ. По разности станов и состоянию в людях, всех наук точно описать неможно, ибо склонности, охоты людей, а к тому и случаи бывают разные, однако ж кратко об некоторых скажу. ...историкам и политикам география, философам математика необходимо нужны; но духовным до оных дела нет. И паки врачам анатомия, химия и ботаника суть нужные; но богословам, политикам и историкам ни мало не нужно. Однако ж, кто что из полезных наук ни знает, все невидимо пользу приносит тем, что память, смысл и суждение исправляются.

114. Вопрос. Я вас последнее спрошу: какие училища, где вы за полезнейше учредить разумеете?

Ответ. Сие вам выше показано и особливо указы Петра Великого изъявляют, что по всем губерниям, провинциям и городам учредить надлежит, на которое он все монастырские излишние сверх необходимо нужных на церкви определил, и оных весьма достаточно; еще же и богу приятно, что такие туне гиблющие доходы не на иное что, как в честь богу и пользу всего государства употреблять. Но притом нужно смотреть, чтоб: 1) оные особливо что шляхетству нужно особно подлости отделено было; 2) чтоб учители к показанию и наставлению нужного и полезного способны и достаточны, а паче от подаяния соблазна безопасны были; 3) чтоб все шляхетству нужное всюду без недостатка к научению могло быть показано, и для того книг и инструментов надобно иметь с довольством; 4) чего казенное или определенное от государей не вынесть, то нужно шляхетству на то доходы сложить и учредить, чтоб могло и других пользовать; а затем: 5) последнее что над всеми надзирание таким поручено было, которые довольное искусство в науках, а наипаче ревностное радение в пользе отечества разъяснить в состоянии. И тако все желаемое хотя не скоро, но благонадежно устроиться может...

116. Вопрос. Какое обстоятельство в учителях требуется?

Ответ. Частью о науке, частью о состоянии их смотреть нужно.

Как для обучения по губерниям, так и для партикулярных училищ нужно таких учителей с великим убытком в каждую науку человека по два, в помощь иностранным определить, и тако чаятельно своих учителей со временем довольно способных получить.

117. Вопрос. Книги, мню, нетрудно у нас для научения достать: понеже прежде хотя и не столько печатали, а довольствовались; ныне же видим, непрестанно новые выходят. А к тому для учащихся других языков всегда можно из немецкой земли довольство достать?

Ответ. Удивляются, что вы сказываете, якобы у нас для научения книг довольно. Но каких? Разве азбук и часовников, то правда, что иногда их нетрудно достать; да часто случается, что и тех достать не можно. Что же новых книг принадлежит, то весьма таких мало, каковые к научению юности потребно. Мы до днесь не токмо курсов математических, историей, географии российской, которая весьма всем нужна, не говорю о высоких философских науках; но лексикона и грамматики достаточной не имеем. А что ныне печатаны, то, кроме примечаний при авизах седьмичных, все почитай для забавы людям некоторыми охотники переведены, а не для наук сочиненные. Но разве о тех думаешь, что вечнодостойные памяти Петра Великого как сам до артиллерии, фортификации, архитектуры и пр., охоту и нужду имея, неколико лучших перевести, и напечатаны. Но и тех уже купить трудно, а более почитай не видим. И сей недостаток никогда наполнится, доколе вольные друкари с безопасным учреждением устроятся.

118. Вопрос. Как мнишь шляхетству собственно училища иметь, ибо ваше прежнее о непотребности домовых школ сказание приводит в сумнительство?

Ответ. Сие я разумею посредственные между домовыми и государственными, что избежания во оных избыточеств и недостатков сами то исполнить должны, чего желать можно. Учреждению же и содержанию их можно с пользою, пример взяв от английских и французских учреждений, по способности состояния нашего государства устроить. Например, малого училища для самых младенцев, где токмо до 50 персон, языков немецкого и французского, також арифметики и геометрии первых частей, а по-русски читать и писать, яко в семинариях обучать...

119. Вопрос. Что в правлении нужное разумение?

Ответ. Сие есть главнейшее и нужнейшее в государстве, чтоб правление всех в государстве такое было, которое б в состоянии находилось все вреды и препятствия ко умножению наук предупредить, а вкравшиеся отринуть, о сохранении общей пользы прилежать и оную, коли-ко удобно, умножать. А понеже науки, училища разных качеств и много о всем рассуждении всегда требует, то весьма нужно, чтоб для оного особливое собрание или коллегия учреждена была, которая б всегда на все училища, какого б оные звания ни были, внятное надзирание на их порядки и поступки, а ко исправлению и лучшему учреждению власть имела. И для того весьма потребно из главнейших российских как духовных, так мирских, хотя по одной персоне; а к тому для помощи неколико посредственных определить, а наипаче таких, которые как в науках неколико знания и охоты имеют, то б в ревности и прилежности не оскудевали. Чрез что в краткое время, более нежели до днесь, пользы государству во всех обстоятельствах приобрестися может, чего от сердца желаю и сей разговор оставляю.

Духовная моему сыну (в сокращении)

(Печатается по изданию: Татищев В. Н. Духовная моему сыну.- Журнал Министерства народного просвещения, 1886, № 4. Написано в начале 1734 г. В этой работе автор основное внимание уделяет нравственному воспитанию дворянина. )

II

Весьма нужно тебе поучатися и в светских науках, в которых нужнейшее - право и складно писать; затем арифметика, геометрия, артиллерия и фортификация и прочие части математики, токожде немецкий язык, чтоб тебе необходимо нужно для известия о состоянии государства нашего; история русская, которую ты хотя не в совершенном порядке, однако ж довольную в моих письмах найдешь, и ко оной примечания и дополнения, из чужестранных книг выписанные на разных бумагах, если охота будет, можешь в порядок собрать и как себе, так и всему Отечеству в пользу употребить; география русская, которую всему шляхетству знать нужно: сие никто не сочинил, и я хотя много о том трудился, но окончить не надеюсь, ибо того без помощи государя никак сделать не можно, ты из учиненного мною распорядка можешь довольно ее пользу знать.

Необходимо нужно есть знать законы гражданские и воинские своего Отечества, конечно, во владости надобно тебе уложенье и артикулы воинские, сухопутные и морские, не однова, а некогда указы прочитать, дабы как скоро к какому делу определишься, мог силу надле-жащихся к тому законов разуметь; наипаче же об оном, по причине собственных своих и посторонних дел, с искусными людьми разговаривать, и порядком, яко же и толкованию законов, не меньше же и коварства ябеднически познавать, а не делать, но учиться должно, что тебе к немалому счастию послужить...

IV

По окончании наук, как токмо в возраст осьмнадцати лет приидешь, хотя в тебе тогда наипаче любовь к женам и явится, однако ж для будущего благополучия, яко для приобретения чести и способности, должно тогда тебе в определенную государственную услугу вступить... а по прошествии тридцати лет должно о браке думать и следующее в памяти иметь: всевышний бог сотворил человека; видя яко не добро ему единому быти, сотворил ему помощницу, сиречь жену, и в тот час положил им первейший завет: раститеся и множитеся и наполните землю, который мы все должны исполнить, если немощь телесная или иные обстоятельства и неудобности не удержат. Но при вступлении в брак с довольным рассуждением поступать: 1) Хотя многие родители мнят, для увеселения своего или для удержания детей своих от про-дерзостей, весьма младых сочетать; но из того счастию немалый вред ощущают тем, что младые люди как в дружбе, так и в любви нетверды; и для того сначала хотя довольно любовь изъявлять, но редко в том постоянны пребывают; а особливо, что мы не по нашей воле в службу определяемся, и по нескольку лет за отлучением, жены и дому не видим, чрез что любовь супружеская весьма часто разрушается. Они же тем ранним браком много по приобретению науки, и чрез службу в неискании себе благополучия, препятствуют; а наипаче многократно здравие себе разрушают, и вместо ищемого родителям и себе увеселения, немалое оскорбление и с сожалением о учиненном наносят. И для того лучшие лета брака от 30 лет почитают. 2) О персоне супруги: хотя о супружестве или о любви никто более рассуждать не может, как сочетающиеся, и для того на власть родителей и воспитателей законом узда наложена, чтоб силою и противу воли к сочетанию не принуждали: однако в толь великом деле, на котором немало благополучия нашего зависит, самому себе, наипаче же человеку неискусившемуся, верить не можно, ибо любовь часто так помрачает ум наш, что мы иногда наше благополучие, здравие и погибель презираем. И для того в таком деле, как бы тебе все обстоятельства приятны ни казались, нужно употребить в совет людей искусных, а паче родственников и свойственников; ненадежных же весьма в таком совете должно остерегаться, дабы по недовольному тебе обстоятельству вреда не принесли, как то мне в мою жизнь довольно таких коварств ведать и видеть случилось... 3) Что до персоны супруги касается, то главные обстоятельства - лепота (Красота.) лица, возраст и веселость в компании, которую женам большую похвалу приносят, и тем много молодые прельщаются. Но как известно, что в краснейшем яблоке наиболее черви, а при лепоте женщин продерзости находятся, для того оное бывает не безопасно... 4) Обстоятельство богатства, которое многих прельщает, и правда, что чрез оное многое иногда благополучие приобретается; но... не ищи богатства, его же любит время, время и погубит; и для того, конечно, должно в супружестве не искать богатства, а особливо тебе: оставлю моего имения, чем честно жить и неоскудно есть; ищи главного, то есть жены, с кем бы можно в веселии век свой препроводить. 5) Свойство доброе, а особливо нам из оного не малая польза: ибо добрые свойственники Лучше, нежели великое приданое бывает, зане по обязательству свойства "они в совете благонадежнее, нежели сторонние... 6) Главнейшее в жене - доброе состояние, разум и здравие, еже все оно превосходит; яко Сирах сказует: еже честная благоразумная жена паче злата, а паки именует ее венцем и веселием мужа, якоже и подлинно есть. 7) По сочетании главное в твоей должности есть еже к жене любовь и верность ненарушиму сохранять...

IV

Разность услуг шляхетских есть троякая, яко: гражданская и придворная...

Вступя в службу, хотя храбрость есть наилучшая воину похвала, но нерассудная запальчивость есть сама глупость, и не меньше робости как себе, так и Отечеству вреда приносит; и для того нужно весьма в том остерегаться, чтоб как свой живот, так и пользу Отечеству сохранить; никогда нагло не врываться, а паче хранить, чтоб подвластных твоею опрометчивостию не погубить. Противно же тому робость есть тяжчайший солдату порок и поношение. И для того, елико возможно, надлежит посредство хранить, чтоб вперед не вырываться и назади не оставаться: за тем прилежат, от начальников почтением и послушанием, а от подвластных ласкою, рассудительностию и благоразумием почтение и любовь приобрести, что тебе главным благополучием быть может...

VII

Другая служба шляхетская есть гражданство...

И для того, хотя ты в военную службу определишься, всегда должно в памяти иметь, чтоб тебе когда в гражданство определиться. Для познания, как о чем рассуждать, паче всего старых, честных и разумных людей рассуждения прилежно слушай, что тебе довольно в память вкорениться может.

По вступлении в дело, наипаче всего храни правосудие во всех делах твоих, не льститеся ни на какую собственную пользу, помня то, что хотящие богатитися впадают в беды и напасти и что неправедное создание прах есть. И подлинно оным хотя на малое время возвеселишися, но совестию будешь мучиться, и оное богатство весьма непрочно. Наипаче в делах государственных ущерб казне, каким бы то образом ведением ни учинил...

Сие тебе довольно показывает, чтобы ты прилежал наипаче всего о правосудии. Не предай немощного в руки сильному; никогда себе не воображай, что ты за то пострадаешь...

А при том еще хранися гордости, что у некоторых судей больших челобитчикам в честь показывается, не токмо ему бедного человека выслушать терпеливо и дать ему добрый совет или наставление и помощь. Для чего у меня никогда, хотя бы на постели лежал, двери не затворялись, чему ты сам свидетелем был, и ни о ком холопы не докладывали, но всяк сам себе докладчик был: и хотя многократно за безделицами и в неудобные времена прихаживали, но я не оскорблялся, ибо часто то случалось, что многим в кратности нужно было помощь подать и великой вред отвратить.

Инструкция «О порядке преподавания в школах при уральских казенных заводах»

(Печатается по изданию: Исторический архив / Под ред. Б. Д. Грекова, т. 5. М.; Л., 1950, с. 167 - 178. Инструкция «О порядке преподавания в школах при уральских казенных заводах» была составлена В. Н. Татищевым в 1736 г. как методическое руководство для учителей заводских школ и охватывала все стороны образования, отражая педагогические воззрения В. Н. Татищева. Документ дошел до нас в виде черновика с собственноручными поправками, дополнениями автора. В 1720 г. В. Н. Татищев был назначен управляющим казенными заводами на Урале, в 1721 г. по его инициативе были открыты казенные школы при Кунгурском и Уктусском заводах, а позднее и при ряде других заводов. Первоначально, очевидно, их целью было подготовить русских специалистов для горного дела, геологических изысканий. Но вскоре школы получили более общий характер. Малое число грамотной молодежи заставило заводское управление преподавание в школе построить так, чтобы первоначально обучать грамоте, русскому языку, математике и на этой базе осуществлять профессиональную подготовку. Это вызвало рост количества учащихся в школах и потребовало создания специальных правил постановки преподавания в них. Инструкция обнаружена в одной из книг Главного правления сибирскими и казенными заводами за 1736 г. )

УЧРЕЖДЕНИЕ, КОИМ ПОРЯДКОМ УЧИТЕЛЯ РУССКИХ ШКОЛ ИМЕЮТ ПОСТУПАТЬ

1. Учитель есть человек, который детей читать и писать или иным каким наукам и познанию полезных правил и жизни человеческой обучает. И для того он, яко един отец им общий вместо многих родителей. Он должен по совести не токмо в их предпринятом учении, но во всех делах, обхождениях, и поступках твердое и прилежное надзирание и попечение иметь, как отец о сущих детях. И им без лености и продолжения все ясно и внятно добрым порядком и наставлением показывать. Но как известно, что младенцы образы жития старших над собою от видения приемлют и по тому прилежно следуют, того ради должен учитель быть благоразумен, кроток, трезв, не пианица, не зершик, не блудник, не крадлив, не лжив, от всякого зла и неприличных, паче же младенцем соблазненных поступков отдален, чтоб своим добрым и честным житием был им образец, ибо в противном случае как пред божиим, так... судом ответствовать за всякое преступление и соблазн должен.

2. Учителя должны каждодневно в школу приходить прежде прихода учеников; и если где учитель не один, то наипаче молочшей повинен то чинить, дабы столы и скамьи, осмотря, в порядок поставить, школа чтоб чиста, а зимою тепла, чада и смрада чтоб никакого не было, и ежели что не исправно, то исправить, книги учебные, которые в шкапах хранятся, по местам разложить и все к приходу их изготовить. Если же который учитель то презрит, то за едино умедление жалованья за неделю лишен будет.

3. Ученикам собираться в школы летом, апреля с 1-го, сентября по 1-му, поутру точно 6, после обеда 2, выходить до полудни 10, в вечеру 6 часов; зимою, т. е. октября с 1-го, марта по 1-е число, приходить по утру 8, после обеда 12, выходить по утру 11, в вечеру 3; весною и в осень, т. е. в сентябре и марте, до обеда 4, после обеда 3 часа учиться.

Но сие разумеется о младенцах не меньше семи лет, которые же меньше семи лет, тем убавить как пред полуднем, так и по полудни полчаса и более, смотря по состоянию каждого.

Самые же малые, лет пяти и до шести, не имеют долее сидеть, как 2 часа сподряд, дабы вдруг сидением не отяготить и науки им не омерзить, некогда же и междо учением может учитель на полчаса младенцем допустить погулять...

5. В учении младенцем должен учитель начинающим азбуку каждому сам начинать, и когда ему несколько раз буквы покажет, тогда посадить его подле такого, который уже основательно знает, и приказать, чтоб оной за ним надсматривал и как к показанию, так изречению букв поправлял, а за тем учителю почасту самому надзирать и поправлять, однако ж без всякой злобы и свирепости, но ласкою и с любовию показуя себя как словами, так и поступками любительно и весело. И когда будет чисто слова выговаривать и их познавать, тогда его похвалят и скорым науки окончанием обнадежат. И потом же, как многие буквы познает и складывать начнет, тогда учитель может одному из учеников приказать, чтоб начинал, дабы ему к надзиранию других и прослушиванию уроков времени не оскудевало.

6. Чтоб ученики охотнее и скорее обучались и меньше принуждения и надзирания требовали, давать им мерные уроки, и как скоро который урок свой выучит, так скоро его с похвалою из школы выпустить, чрез что и ленивым подается лучшая охота. Для которого сперва давать уроки малые, и когда способность в котором усмотрит, то помалу может учитель прибавливать, а ленивых наказывать, однако ж не столько битьем, как другими обстоятельствами, а наипаче чтоб более стыдом, нежели скорбию, яко стоя у дверей, привязану к скамье, и на земле сидя кому учиться, или несколько часов излишнее пред другими в школе удержать. И если такие наказания жестокосердому недостаточны, тогда биением по рукам или легкою плетью по спине, токмо того весьма храниться, чтоб часто не бить, ибо тем более побои в уничтожение и ученики в бесстрашие приводятся. В голову же и по щеке учеников отнюдь не бить.

7. Хотя до сего времени неискусством учителей в обычай введено младенцев обучать азбуке, потом Часовник, Псалтырь, некоторые же Апостол и все оное наизусть, а потом писать, которым многих лет до пяти удерживали. И хотя оные книги наизусть читать могли, но силы слов не разумели, писать правильно и порядочно ничего не умели.

И для того ныне оной порядок оставить, а учинить такс: Как скоро младенец азбуку выучит, то ученику начать для читания и показания склада учить книжицу, сочиненную преосвященным архиереем новогородским Феофаном Прокоповичем, именуемую «Первое учение отроком», и «Зерцало человеческого жития», сочиненную его превосходительством графом Бросом; которыми при читании купно знанию закона божия и честного жития обучаться будет. Но и притом, когда младенец какое-либо стих выучит, должен его учитель спрашивать, преж читая ему, знает ли он силу того, что учил, чтоб простым наречием и хотя непредписанным порядком пересказал. Но притом учителям смотреть, чтобы ученики читая не кричали, но каждый тихо про себя, чтоб другому в разумении, а учителю в прослушивании не мешали.

8. Как скоро объявленные книжицы ученик складывать станет, тогда немедленно начать ему и писать буквы по черной деревянной доске... мелом, который во всех школах иметь казенный. Оные буквы писать крупно, чисто и хотя разными, но употребляемыми почерки. И для того письма уделять им после обеда час из вышеобъявленного времени.

А когда внятно читать и все буквы хорошо писать будет, тогда начать ему склады писать и суще из тех же, или для того нарочно сочиненных, книжек, тогда все время после обеда оставить к писанию, токмо следующее накрепко хранить: 1) чтоб в письме странных букв и много наверху строки, а особливо целого слогу не писали; 2) чтоб одну букву с другою не мешали. И для того учителем грамматику и при сем приобщенные правила прилежно читать, разуметь и хранить; 3) в начале всякого писания класть большую букву, потом також во всяком стихе начальную нечто побольше рядовых, а прочие все равны; 4) привыкать речь разделять точками, где дух переводить, запятыми, чтоб читающему вразумительно было; 5) строки вести прямо и между строк оставливать равно, в котором не малая письму краса есть, паки от младенчества правильно и порядочно писать и писанное читать привыкнуть. И для оных же слогов давать каждому ученику бумаги казенной по 6 листов и смотреть, чтоб оное как для себя, так для других впредь хранили, а сверх того могут, от Канцелярии черные бумаги брав, обучаться, токмо им бездельных сказок и врак писать отнюдь не допускать. Сверх же того, могут от Канцелярии данные указы или дела набело переписывать.

9. Когда ученик довольно в писании основание положит, тогда начать ему писать и цифирь, а по выписании oной час пред полуднем и час по полудни ходить в арифметическую школу, токмо чтоб не много вдруг во оную входило, разделить их по часам, дабы одни других переменяли. По научении же тройных правил начинать геометрии.

Для которого каждому ученику в школе давать инструменты казенные и бумаги 12 листов, на которой должен все ученое в арифметике и геометрии записывать и хранить, чоб при свидетельстве управителю мог оную бумагу не изодрану и не марану показать, в чем мастера тех наук должны ответствовать, и те тетради по окончании года управителем, подписав, отдавать ученикам, чтоб другой раз объявлять не могли.

А понеже арифметики и геометрии учителя за недостатком еще не на все заводы определены, того ради оное положить на надзирателей работ тех заводов.

10. Понеже при заводах обучающимся для собственной своей пользы, чтоб в чины правления происходить и для пользы заводов, чтоб искусством надлежащую услугу показывать и вновь пользы изобретая приносить могли, нужно разным необходимым к тому искусствам и ремеслам обучаться яко: 1) и главнейшее есть, руды по их внешнему виду познавать и внутреннее содержание испытывать или пробовать и уведывать; 2) подобное сему механика, то есть хитродвижность, чрез которую научиться силу машин вычитать, оные вновь сочинять и с пользою в действо приводить; 3) архитектура или учение строений, чрез что искусство приобретет, как всякое строение покойно и способно к намеренному употреблению заложить, крепко строить и с пристойною вида красотою отделать; 4) наука знаменования и живописи, к той же архитектуре и прочим наукам и ремеслам в помощь весьма полезна, понеже оная всех природных вещей сущую подобномерность в членах разуметь и паче свет и тень различать поучает.

И сии все от нижнего ремесленника и до высшего начальника каждому полезны и нужны.

Прочие же особливо ремесленникам нужны, яко: 5) каменья резать и грани, ибо, добывая руды, достают различные каменья, которые иногда многократно дороже стоят, нежели руды 1000 пуд, но за незнанием бросают; 6) токарное ремесло, как собственно каждому, так наипаче при заводах нужно и полезно; 7) столярное, 8) паяльное; механикам и другим многим мастерам нужны, и если бы кто сам работать не хотел, чрез оное удобнее о деле или сочинении рассказать и ремесленника научить может.

И для того при всех заводах, где искусные учителя или такие ремесленники есть, всем, разделя время, по одному часу хотя и всякий день с переменами обучать, так, чтоб некоторые приходили в ту или другую науку до полудни, а другие после полудни, дабы учителя в наставлении могли исправляться и ученики за множеством напрасно не гуляли; да чтоб всякий учитель знал, в который день и час кто у него обучаться имеет, должен главной той школы начальник раздать всем оным росписи...

И тако ученики всех оных помалу обучиться могут. А когда кто к чему большую охоту и способность явит, тогда ему к той науке более времени допустить, а в другом убавить или весьма отставить. И для того инструменты и потребные материалы неоскудно заготовлять и в готовности иметь казенное. Однако ж того смотреть, чтобы оные что-нибудь к заводам или на продажу годное делали, чтоб употребленные припасы напрасно не пропали.

12. Управительские, подьяческие и церковничьи дети, как скоро по-русски научатся чисто писать и читать, тогда об них присылать ведомости и их самих к главному межевщику для определения в немецкую, а церковничьих в латинскую школы. И оных более восьми лет возраста их нигде не держать, но понеже церковничьим детям не столько нужно вышеобъявленные ремесла, того ради их некоторым, яко столярному, токарному, пробирному, паяльному, весьма не учить, разве сам кто к чему охоту возымеет, но вместо того учить пению по нотам, дабы в церкви искусными певцы быть могли.

13. Хотя выше сего о приходе и выходе учеником часы каждодневные показаны, но из оного выключаются все праздники и торжества... Сверх же того, всякую субботу и среду, когда в седьмице в учебные дни праздника не прилучится, после обеда не учить; ежели же в понедельник или другой учебный день праздник случится, то в среду и субботу по полудни учить, однако ж в субботу по полудни час прежде обыкновенного отпускать. На дом ни для каких домовых праздников, яко именин и прочее не увольнять, но отправлять им во дни недельные. И ежели который ученик в урочное время не придет и прогуляет час или более, такого наказывать, кроме битья, по вышепоказанному в 6-м пункте; если же который прогуляет без надлежащей причины целый день, то оного наказать на теле; а буде который более одного дня прогуляет, то у получающих жалованье вычесть втрое, почему на учебный день приходит, и сверх того, донести управителю, который помогающего родителя или содержателя равномерно накажет; а которые школьники не получают, то с тех родителей доправить против равных ему получающих учеников, и сии деньги, записывая особо, употреблять на школьный расход с определенными на оную, и для того о всех прогулах в месячных ведомостях учителем писать имянно.

14. К научению грамоты и ко благонравию предпочтение подает немалую пользу. Того ради весьма нужно различать, чтоб высший в науке высшее и место имел и всегда у нижайшего правую руку брал, несмотря его рода, ни возраста. Еще преимущество: каждый в своей школе, в которой он другого превосходить имеет, яко ежели Симен пред Маркою в русской школе - он и первенствует, а когда Марко в другой науке, яко геометрии или знаменовании и пр., превосходит, то в оной школе паки Марко преимущество имеет...

16. Принуждать учителям учеников своих к чистоте, дабы никто не умывшися и не чесавшися или с необрезанными ногтями в школу не явился.

18. Учителям смотреть, чтоб родители, сродники и те, у которых они стоят, их домашних работ работать не заставляли, например дрова рубить и пр. тому подобное, понеже тем не токмо они в науке напрасно время потеряют, но от оной тяжелой работы руки портят и чисто писать делаются не способны, паче же от того в науке немалое продолжение чинится, что сии данные им уроки от сего помешательства не могут вытвердить, а учитель должен будет отвечать, что они долго в школе учатся.

19. Должен он все непристойные игры ученические пресечь и отрешить, наипаче же которые и не вредны, яко играть сукою, городки, мясом, бабки - от того будет рука трястися, а особливо в кулачки, от того может потерять глаз, яко карты и прочие игры, но чрез частое увещание свое во учтивость их приводить.

20. Учеников надлежит обучать честно говорить, кланяться, старейших почитать словом и местом не токмо в училище, но и в домах. Також ученикам перед прочими детьми, которые не учатся, почтение должно отдано быть, не взирая на чин отца его и лета. Но когда кто во училища придет человек знатный для дела или присмотру их науки, тогда ученикам надлежит встать от своих мест, обратя лицо на приходящую персону, и по достоинству человека отдать поклон; ежели же он о чем спросит, дать отповедь кратко с почтением, а в лишний разговор и спор не вступать.

А понеже ложь во младенцах и кража суть такие злодеяния, чрез которые, ежели во младости воздержаны не будут, то в возрасте от обычая вкоренившияся всякое благонравное наставление изгоняют и благополучия лишают, того ради, оного накрепко за учениками смотреть и по обличении, не упуская ни малейшего, наказывать; если же к тому злодеянию от родителей повод или причина дастся, то немедленно доносить командиру, который родителей и содержателей накажет; если же учитель презрит, то сам, яко потакающий, постраждет.

22. Сквернословие и всякие непристойные слова не токмо в училище, но и вне весьма накрепко запрещаются, и дабы во училище, кроме учения, лишних посторонних разговоров, а наипаче брани не допускать, за которое по пристойности вины и возраста наказывать.

23. Иметь ему об оных учениках, которые получают... жалованье, каждого месяца именной реестр и против каждого имени в линейках отмечать - (не) явятся зачем, болен или за отлучением куда. И при подании списков к даче жалованья писать именно о том, у кого сколько в учении дней прогульных и больных, и уволенных.

А ежели кто из учеников разнеможется, то немедленно при письмах отсылать к лекарю и записывать имянно, с которого и по которое число был в лечении у лекаря, також и от него принимать при письмах же.

24. Иметь ему каждодневальную записку всем о наличии, також о отлучающихся и больных. И оную подавать по третям года, а к даче жалованья помесячно командующим, однакож, чтоб от лености болезней не притворяли или напрасно без надлежащего надзирания и лечения скорби не умножали, должен учитель немедленно о заболевшем доктору или лекарю объявить и требовать, чтоб осмотрел и о содержании определил.

25. ...указы и прочие письменные дела, которые они получали и впредь получать будут от начальств, оным сочинить числемой журнал с номерами и внесть с такою подпискою - которого числа получены и под которым №. И содержать оные всегда в чистоте под добрым охранением в удобном месте.

26. Иметь особливую книгу, в которую вносить отходящее доношение и прочие письма с номерами, каковы и с кем будут посланы подписывать, под которою подпискою должен он, с кем пошлется, в приеме того ко отданию расписаться.

27. Всем полученным казенным в школы книгам и инструментам иметь приходную книгу и всегда порядочно записывать. А которые отдаются ученикам для обучения, те записывать в расходную книгу имянно - кому какая отдана будет,- на его имя с распискою, а которые писать еще сами не умеют, вместо себя кому они верят, и без записки в расход и без расписки приемщиков отнюдь никому не отдавать; и сказывать им, чтоб они приятые книги и инструменты всяк свое в чистоте и целости хранили и держали под страхом наказания и денежного платежа.

Биография

Василий Никитич Татищев родился 16 (26) апреля г. в поместье своего отца, Никиты Алексеевича Татищева (ум. ), в Псковском уезде . Учился в Московской артиллерийской и инженерной школе под руководством Якова Брюса , участвовал во взятии Нарвы (), в Полтавской битве и в Прутском походе . В - гг. совершенствовал своё образование за границей, в Берлине , Бреславле и Дрездене . В 1717 году в Данциге Татищев по заданию Петра I , вёл переговоры о включении в контрибуцию старинного образа, который, по преданию, был написан святым Мефодием. Переговоры окончились неудачей, а Татищев смог опровергнуть предание. Из обеих поездок за границу Татищев вывез большое количество книг.

По возвращении из Данцига он служил под начальством Брюса, президента берг- и мануфактур-коллегии . В 1719 году Брюс обратился к Петру I с предложением о необходимости подробного описания географии России, указав Татищева в качестве исполнителя этой работы. Это послужило толчком к созданию татищевской «Русской истории». Татищев, отправленный на Урал , сразу не мог представить царю план работы, но Пётр в 1724 году напомнил о работе Татищеву. Возникшая после начала работы необходимость в исторических сведениях в конечном итоге привела к превращению работы из географической в историческую. В 1719 году Татищев подал царю представление, в котором указывал на необходимость размежевания в России. В письме к Черкасову в 1725 году он говорит, что был определён «к землемерию всего государства и сочинению обстоятельной географии с ландкартами» .

Освоение Урала. Промышленник и экономист

Политическая деятельность при Анне Иоанновне

На этой должности его застали события г. По поводу них Татищевым составлена была записка, подписанная 300 чел. из шляхетства. Он доказывал, что России, как стране обширной, более всего соответствует монархическое управление, но что все-таки «для помощи» императрице следовало бы учредить при ней сенат из 21 члена и собрание из 100 членов, а на высшие места избирать баллотировкою. Здесь же предлагались разные меры для облегчения положения разных классов населения. Вследствие нежелания гвардии согласиться на перемены в государственном строе весь этот проект остался втуне, но новое правительство, видя в Татищеве врага верховников, отнеслось к нему благосклонно: он был обер-церемониймейстером в день коронации Анны Иоанновны . Став главным судьею монетной конторы, Татищев начал деятельно заботиться об улучшении русской монетной системы. В г. у Татищева начались недоразумения с Бироном , приведшие к тому, что он был отдан под суд по обвинению во взяточничестве. В г. Татищев был освобожден от суда и снова назначен на Урал, «для размножения заводов». Лично участвовал в пытках заключенных по «слову и делу государеву». Ему же поручено было составление горного устава. Пока Татищев оставался при заводах, он своей деятельностью приносил много пользы и заводам, и краю: при нём число заводов возросло до 40; постоянно открывались новые рудники, и Татищев считал возможным устроить ещё 36 заводов, которые открылись лишь через несколько десятилетий. Между новыми рудниками самое важное место занимала указанная Татищевым гора Благодать. Правом вмешательства в управление частных заводов Татищев пользовался весьма широко и тем не раз вызывал против себя нарекания и жалобы. Вообще, он не был сторонником частных заводов, не столько из личной корысти, сколько из сознания того, что государству нужны металлы и что, добывая их само, оно получает более выгоды, чем поручая это дело частным людям. В г. Бирон, желая отстранить Татищева от горного дела, назначил его в Оренбургскую экспедицию для окончательного усмирения Башкирии и устройства управления башкир. Здесь ему удалось провести несколько гуманных мер: например, он выхлопотал, чтобы доставление ясака было возложено не на ясачников и целовальников, а на башкирских старшин. В январе г. Татищев приехал в Петербург, где устроена была целая комиссия для рассмотрения жалоб на него. Его обвиняли в «нападках и взятках», неисполнительности и т. п. Есть возможность допустить, что в этих нападках была доля истины, но положение Татищева было бы лучше, если бы он ладил с Бироном. Комиссия подвергла Татищева аресту в Петропавловской крепости и в сентябре г. приговорила его к лишению чинов. Приговор, однако, не был исполнен. В этот тяжёлый для Татищева год он написал своё наставление сыну - известную «Духовную».

Последние годы. Написание «Истории»

Падение Бирона вновь выдвинуло Татищева: он был освобождён от наказания и в г. назначен в Царицын управлять Астраханской губернией , главным образом для прекращения беспорядков среди калмыков . Отсутствие необходимых военных сил и интриги калмыцких владетелей помешали Татищеву добиться чего-либо прочного. Когда вступила на престол Елизавета Петровна , Татищев надеялся освободиться от калмыцкой комиссии, но это ему не удалось: он был оставлен на месте до г., когда его из-за несогласий с наместником отставили от должности. Приехав в свою подмосковную деревню Болдино , Татищев уже не оставлял её до смерти. Здесь он заканчивал свою историю, которую в г. привозил в Петербург, но к которой не встретил сочувствия. Сохранилась обширная переписка, которую вёл Татищев из деревни.

Накануне смерти Татищев поехал в церковь и велел туда явиться мастеровым с лопатами. После литургии он пошёл со священником на кладбище и велел рыть себе могилу возле предков. Уезжая, он просил священника на другой день приехать приобщить его. Дома он нашёл курьера, который привёз указ, прощавший его, и орден Александра Невского . Он вернул орден, сказав, что умирает. На другой день, 15 (26) июля г., он приобщился, простился со всеми и умер. Главное сочинение Татищева могло появиться в свет только при Екатерине II .

Философские взгляды

Вся литературная деятельность Татищева, включая и труды по истории и географии, преследовала публицистические задачи: польза общества была его главною целью. Татищев был сознательным утилитаристом. Мировоззрение его изложено в его «Разговоре двух приятелей о пользе наук и училищ». Основной идеей этого мировоззрения была модная в то время идея естественного права, естественной морали, естественной религии, заимствованная Татищевым у Пуфендорфа и Вальха. Высшая цель, или «истинное благополучие», по этому воззрению, заключается в полном равновесии душевных сил, в «спокойствии души и совести», достигаемом путём развития ума «полезною» наукою. К последней Татищев относил медицину, экономию, законоучение и философию.

Другие сочинения

Кроме основного труда и упомянутого выше разговора, оставил большое количество сочинений публицистического характера: «Духовная», «Напоминание на присланное расписание высоких и нижних государственных и земских правительств», «Рассуждение о ревизии поголовной» и др.

См. также

Ссылки

Wikimedia Foundation . 2010 .

• В. П. Буренин
• В. Н. Фигнер

Смотреть что такое "В. Н. Татищев" в других словарях:

Татищев, Василий Никитич - родился 19 апреля 1686 г., умер 15 июля 1750 г., сын стольника Никиты Алексеевича, принадлежал к древнему русскому аристократическому, но "захудалому" роду, происходившему от князей Смоленских. Татищевы были в родстве с Салтыковыми, и… … Большая биографическая энциклопедия

ТАТИЩЕВ - Василий Никитич (19 апр. 1686 – 15 июля 1750) – рус. ученый, историк и философ, гос. деятель. Род. в дворянской семье. Гл. труд Т. – История Российская... (кн. 1– 4, М., 1768–84, кн. 5, М., 1848; т. 1–5, М.–Л., 1962–65), над к рой он работал ок.… … Философская энциклопедия

Татищев Василий Никитич - , русский государственный деятель, историк. Окончил в Москве Инженерную и артиллерийскую школу. Участвовал в Северной войне 1700 21,… … Большая советская энциклопедия

ТАТИЩЕВ - Василий Никитич (1686 1750), рус. гос. деятель, учёный, один из первых просветителей в России. Известны его труды по истории, философии, географии, экономике и статистике. В 1734 и 1736 Т. разработал первые в России спец. анкеты (были разосланы в … Демографический энциклопедический словарь

Татищев, Иван - Дмитриевич (1830 1913) генерал от инфантерии, член Военного и Государственного советов Российской империи. Татищев, Иван Юрьевич (1652 1730) московский дворянин, стольник, новгородский комендант, сподвижник Петра I, строитель первых… … Википедия

Татищев Василий Никитич - Татищев (Василий Никитич) известный русский историк, родился 16 апреля 1686 года в поместье отца его, Никиты Алексеевича Т., в Псковском уезде; учился в московской артиллерийской и инженерной школе под руководством Брюса, участвовал во взятии… … Биографический словарь