Год поражения русских войск на реке уле. Ливонская война (1558—1583 гг.)

ПРИЛОЖЕНИЯ

ИЗВЕСТИЯ О РОССИИ, ИЗВЛЕЧЕННЫЕ ИЗ ПИСЕМ КАРДИНАЛА КОММЕНДОНЕ К КАРДИНАЛУ БОРРОМЕО

(См. в "Historica Russiae monumenta" t. 1, p. 199-204. )

Перехвачена грамота нашего Государя к Московскому Князю, с какими-то цифрами; это событие, перетолкованное б дурную сторону некоторыми еретиками, произвело великую перемену в расположении Короля. Тот, кто вез грамоту, был посажен b тюрьму, теперь же свободен и сказал мне, что вся депеша в руках Короля, по не хотел ничего более говорить об этом деле. Я думаю, что цифры ничто иное, как простая, азбука; однако, вам следует рассудить, нужно ли мне знать об этом, В случае если Король, или кто другой, станет со мною говорить, и проч.

Я сей час слышал, что дворянин, посланный от Короля в Московию, чтобы взять проезжую грамоту для Польских послов, поспешно возвратился и приехал сегодня вечером. Он привез известие, что Московский Государь принял и выслушал Королевских послов, но в тоже время отправил свое войско к границам Литовским и прервал переговоры о перемирии. Поэтому послы поспешно возвращаются; но говорят, что и войско приближается с равною быстротою. Никто не ожидал такой новости, и кажется, что она здесь чрезвычайно смутила всех, и проч.

Литовские послы достигли границы Королевских владений. Они привезли известие, что перемирие прекращено и что войска Московского Государя приближаются, разделенные на 3 отряда. Первый, состоящий из 8 тысяч конницы, под предводительством Казанского Татарина, человека мужественного и находящегося в подданстве Московского Государя, идет к Полоцку. Второй состоит из такого же числа конницы под предводительством воеводы Шеина: он идет к Орше с намерением взять Kиев, главный город Короля на Днепре, населенный христианами Греческого вероисповедания, преданными Московскому Государю по причинам религиозным. С третьим отрядом отправится сам Государь; но сколько именно будет при нем войска, еще неизвестно, потому что при отъезде Литовских послов люди этого отряда еще не были собраны. Кроме того, прежде отправленный к Полоцку воевода Шуйский с 14 тысячами Москвитян, а в Великие Луки (Lungi-prati) (в 15 милях от Полоцка) велено привезти съестных припасов на шесть месяцев; сверх того каждый Русский должен от себя доставить определенное количество припасов. Войско Короля еще не было собрано и терпело недостаток в припасах.

Вчера рано поутру Король получил письмо с уведомлением, что 26-го января воевода Троцкий, гетман Литовский, с частью своего войска, побил множество Москвитян и захватил 3 тысячи повозок с оружием и снарядами. Король принимал тогда лекарство и, не веря этому известию, был весь вчерашний день в великом волнении. Ныне прибыли новые письма от гетмана, в коих он извещает, что когда вступил, с 6-ю тысячами Литовцев в страну, занятую в прошедшем году Московским, Государем, по сю сторону Двины, Шуйский, воевода Московский, бывший в Полоцке, выступил против него с 8 т. русских, и при реке Уле, в 11 милях по сю сторону Полоцка и около 26 от Вильны, произошла битва, в которой русские разбиты, три главных боярина взяты в плен, около 9 т. воинов убито, Московский воевода бежал к Полоцку, и его преследовали на пять миль. Пишут, что из Литовцев убиты только 22 человека и около 700 ранено. Об этой битве я получил очень обстоятельную письменную реляцию, которую при сем к вам препровождаю.

Реляция, упомянутая в предыдущем письме.

23-го. Уже Петр Шуйский, главный воевода Московского войска, с отборными отрядами всадников вызванных из самых крепких городов Mocковии: Торопца, Пскова, Новгорода и Луцка, и называемых обыкновенно кованою ратью, отправился в Полоцк, перешел через Двину, и 26-го того же месяца вывел войско на поля близ реки Улы и гopoдa того же имени. Он намеревался соединиться между Оршей и Дубровной с остальной частью Mocковского войска, приближавшейся из Смоленской области, укрепить там лагерь и соединенными силами опустошать Литву. Узнав об этом, знаменитый господин Николай Радивил, староста Берженский и Дубинский, воевода Троцкий, гетман Великого Княжества Литовского, употребил всевозможную поспешность. Взяв с собою немногих, по отборных всадников, находившихся в его распоряжении, он выступил против врага, и в один день (26-го того же месяца) отошел от Лукомля на 7 миль, с великою быстротою, так что пехота не могла следовать за конницей. Узнавши от лазутчиков о его прибытии, москвитяне приготовили своих к битве на местах открытых; наши же редкими и смешанными рядами стали выводить своих воинов, в виду врагов, из узких тропинок, обросших кустарниками. Заметив это, русские, воспылав варварской гордостью и презрев малочисленность наших, отступили назад и дали им место и время построиться около знамен и приготовиться к битве. После этого с обеих сторон сошлись с сильным ожесточением и начали сражение. Говорят, что прежде всех вступили в битву Бурграв Полоцкий, муж храбрый, показавший свою доблесть во многих битвах, и Бако, не уступавший первому в мужестве. За ними последовали Юрий Зеновичь, староста Чечерский и воевода Сломирский (Соломерецкий), также мужи славные делами, веденными внутри и вне государства, и знаменитые своим происхождением: они несколько времени удерживали всю силу врагов. Вскоре новые воины (так как Раднвил посылал свежие отряды всадников туда, где видел слабость своих) мужеством своим так быстро сбили неприятелей с места, что отняли у них возможность стрелять. Говорят, что весь бой продолжался не более двух часов, быв сначала сомнительным для обеих сторон, так что те и другие отступали попеременно. Наконец, Бог, вождь правой войны, помог нашим. Под ночь войско врагов стало уклоняться. Воевода Шуйский, будучи ранен, поспешил спастись бегством, а за ним последовало все войско. В это время месяц сиял полным блеском, и при его свете наши до глубокой ночи преследовали бежавших. Много врагов убито, не менее взято в плен, между которыми паши считают важнейшим Захария Плещеева, весьма любимого Князем Московским и после Шуйского первого по достоинству и силе; кроме того взять в плен какой то Палецкий, также Войнаровский и некоторые знатные и сильные царедворцы Московского Государя, не считая многих других неизвестных. Между телами убитых найдены колчан и меч Шереметева, мужа, знаменитого в России: еще неизвестно, что сделалось с ним самим. Захвачен лагерь, полный варварской роскоши. Пишут, что в нем было более 5 тысяч повозок. Кроме оружия, кольчуг и кирас, здесь были меха, одеяния, покрывала, съестные припасы и серебряная посуда. В каждой повозке было, по крайней мере, по десять кольчуг. Может быть, что Шуйский хотел раздать это оружие и меха приближавшемуся из Смоленска безоружному войску, которое шло, под предводительством князя Серебряного, из отдаленнейших внутренних областей Московии и не имело обоза, потому что Московский Государь, перемирием прекратив войну на этот год, надеялся провести, его спокойно и, оставив одних пограничных, не образовал войска из жителей отдаленнейших областей. Так как, однако, случилось не по его предположению, то на помощь пограничным он приказал отовсюду собирать и поспешно посылать толпы безоружные, не имевшие обоза и съестных припасов: вероятно, что им-то Шуйский намеревался, по приказанию Московского Государя, раздать оружие, одежды и все необходимое для военного дела. По этому в нашем войске такая дешевизна и изобилие во всем, что воины принуждены были даром оставить хлеб деревенским жителям, а кольчуги продаются по одному венгерскому золотому. Сюда кто то писал, что он купил у одного солдата два отличные собольи меха, покрытые золотою парчой, за 20 коп грошей, что составляет менее 30-ти венгерских золотых. Чтобы, впрочем, кто ни будь не удивился, что такие богатые одеяния найдены в лагере врагов, надобно знать, что у этого народа обыкновение перед вступлением в битву надевать сверх оружия драгоценные разноцветные одеяния, так что русское войско имеет вид прекрасного, цветущего луга. Говорят, что в этом сражении убито до 10 тысяч воинов, множество взято в плен, и не менее потоплено в ближней реке, а потом в другой реке, Кривице, находящейся в пяти милях от места битвы, потому что до этой реки наши продолжали победу, преследуя врагов. Всего удивительнее, что из наших убито только 20 человек, а ранено около 700: бегство воеводы, слывшего весьма храбрым, поразило врагов таким страхом, что, не смея оглядываться, они бежали как стадо скота. По ошибке, в темноте ночи убиты некоторые москвитяне, бывшие на нашей стороне и перешедшие к нам в прошедшем году под предводительством князя Пропойского (?): их убили, потому что на них была русская одежда. Говорят, что их было 50 конных. Если бы несчастные предвидели это, то скорее решились бы одеться даже в брауншвейгское одеяние, которого русские не могут терпеть, чем умереть от рук своих, принявших их по одежде за врагов. В этой битве как другие, так в особенности сам гетман Николай Радивил показал мужество и опытность в военном деле. Здесь он дал первый урок сыну своему, Христофору, юноше 16 лет, имевшему вид почти дитяти. Не меньшая хвала приписывается храбрости и искусству Георгия Гадковского, каштеляна, бывшего вождем наемных войск; также его племяннику, Ходкевичу, юноше бодрому и одаренному не только великим умом, но и воинскою способностью. Главный военачальник пишет, что он хочет вести победоносное войско для поражения упомянутой беспорядочной толпы Москвитян, но ожидает прибытия Польских полков, которые уже готовы и спешат к нему кратчайшими дорогами. Господь Бог да подкрепит своей божественной помощью этих воинов, сражающихся за отечество, так несправедливо разоренное; да уничтожить Он и омоет пятно, еще остающееся на пашем имени за потерю Полоцка прошедшей зимой, и да возвратит Он нам победителей безвредно, по счастливом окончании всех дел!

Русское войско, шедшее к Орше, узнав о поражении полоцкого войска, пожгло свои жилища и отступило к Смоленску, на ту сторону Днепра. Должно быть, что польское войско еще не соединилось с литовцами: думают, что они вместе пойдут к Полоцку.

Грамота к Московскому Государю (от папы) и цифры в самом деле в руках короля: мне это сказал тот же Жиральди. Король доселе еще ни слова не говорил мне об этом, но снова говорил с архиепископом, который рассказал мне все, и я исполнил долг, показав ему истинные мысли нашего государя: я знаю, что он все доносит королю. Что же до меня, я не вижу ничего дурного, если король знает то, о чем когда-нибудь Апостольский Престол мог бы вступить в переговоры с Московским Государем, и может быть, что этого дела не надобно оставлять.

На прошедшей неделе из Литвы был слух, что русские разбили на границе два Польских отряда и взяли в плен до 400 человек. Теперь есть известие, что около 4000 Москвитян осадили сына русского воеводы, и сомневаются, чтобы помощь поспела во время. В Вильне подданные Короля, которые греческой веры, похоронили тело Шуйского, воеводы московского, убитого во время победы, одержанной литовцами несколько месяцев тому назад: на похоронах было такое стечение народа и такое торжество, что при дворе этим недовольны.

Из Литвы есть известие, что русские несколько дней осаждали Королевскую крепость Озерище, много мешавшую им проходить в Полоцк, город первостепенный, занятый москвитянами; польские солдаты, не будучи в силах удерживать ее долее, сдали крепость, вышли в поле и там истреблены.

ИзМосковии слышно, что посланник великого магистра Пруссии убедил Московского Государя освободить бывшего ливонского магистра Фирстенберга, с некоторыми условиями, коих полагают пять:

1. Чтобы, по возвращении в государство, Фирстенберг возобновил все церкви греческого вероисповедания и возвратил им все доходы.

2. Чтобы все главные крепости остались в руках русских.

3. Чтобы в своем совете он всегда имел шесть Москвитян, без которых бы не мог решать никакого дала.

4. Чтобы всякий раз, как ему понадобится войско, он обращался к Московскому Государю, а не к кому другому, разве с позволения Государя.

5. Чтобы по смерти Фирстенберга Московский Государь имел полное и неограниченное право назначать ему преемника.

Цифрами. Король сам стал говорить о посольстве прусского магистра к Московскому Государю: он сожалеет, что Император дал ему грамоту и средства для проезда морем из Любека в Московию. Он говорить, что у него никогда не было мысли отнимать эту провинцию у Императора и Империи, а только, по прошению самих ливонцев, взять ее под свое покровительство, для того, чтобы она не досталась Московскому Государю. И здесь, наконец, он обнаружил свои мысли, сказавши, что не хочет скрывать от меня то, что он слышал с великим неудовольствием, т.е., что наш Государь тоже писал к Московскому Князю, но что он едва мог верить этому, видя благоволение Его Святейшества к себе и исполняемые мною обязанности, и зная также, что Его Святейшеству очень хорошо известны религия и жизнь ливонских рыцарей, их отступничество и осквернение храмов, которых покровителями, грамотою Апостольского престола, назначены он и датский король.

Я же, поблагодарив Его Величество, за эту откровенность, пространно говорил ему о добром расположении нашего Государя и о данных мне поручениях, из которых Его Величество видит, что ищется только его благо и польза его королевства. Я сказал, что он всегда увидит справедливость моих слов, прося сообщать мне эти клеветы всякий раз, как они до него дойдут. Его Величество сказал: «Вы видите, что я так и сделал», и казался довольным.

Потом я спросил у него, могут ли быть справедливы слухи об условиях, постановленных между ливонским магистром и Московским Государем, и какая в них польза или честь для Империи? Он мне ответил, что не может угадать этого, но что, вероятно, намереваются чрез это средство возвратить Пруссию, и постановили какие ни будь тайные условия с Московским Государем. Потом, продолжая свое рассуждение, Его Величество сказал, что считается благоразумным, чтобы королевство было окружено другими провинциями и не соприкасалось с владениями Московского Государя, как слишком могущественного врага; что же касается до Ливонии, то, по уплате ему военных издержек, он возвратит ее Ордену, с тем, чтобы между Орденом и Королевством был утвержден прочный союз. И вдавшись далее в подробности, он сказал, что возвратил, бы ее и без уплаты издержек, лишь бы утвердился союз, а магистр восстановил бы религию в Ливонии и старался, согласно со своим долгом, сражаться против еретиков, каковы москвитяне.

Что касается до войны с Московским Государем, то люди, знающее местоположение и образ военных действий, весьма боятся, чтобы после потери крепости Озерища, не был чрез несколько недель потерян город Витебск, главное место воеводства и весьма важный пункт, так как польские и литовские солдаты не в состоянии оставаться в поле при этих жестоких морозах, которые русские превосходно переносят.

После моих последних писем от 23 числа есть известие, что Московский Государь осадил город Витебск и послал в Ливонию 50 тысяч конницы под предводительством ливонского магистра, который несколько лет тому назад взят в плен русскими, а теперь, как говорят, присягнул на подданство Государю и обещал ему завоевать всю Ливонию.

После того, как я вчера сообщил вам распространившиеся новости, я говорил с Его Величеством. Касательно Московии, сверх написанного мною, он сказал мне, что он даль повеление, чтобы его войска соединились и шли на помощь Витебску, в числе11 тысяч человек; также, что в Ливонии он приказал исправить и снабдить гарнизоном все крепости.

(пер. М. А. Оболенского)
Текст воспроизведен по изданию: Копия с письма присланного в Варшаву на имя пана Радивилла великим гетманом литовским // Чтения в Обществе истории и древностей российских. Книга 3. 1847

Текст - Оболенский М. А. 1847
сетевая версия - Тhietmar. 2003
OCR - Клюшников К. 2004
дизайн - Войтехович А. 2001
ЧОИДР. 1847

После поражения под Полоцком, 2-й французский корпус отступил и 17-19 (29-31) октября соединился на реке Уле с 9-м корпусом маршала Виктора (Клод-Виктор Перрен). Это повысило боевой дух французских войск: солдаты 2-го корпуса были обрадованы соединением со значительными подкреплениями и хотели реванша, а войска Виктора, ещё не участвовавшие в сражениях, хотели отличиться. Корпус Виктора, который вошёл в Россию только 3 сентября как резерв, был в отличном состоянии. Войска же 6-го корпуса хоть и были истощены, но прошли испытание боем.

18 (30) октября дивизия Мерля заняла позицию у Чашников. Князь Яшвиль, с авангардом войска Витгенштейна, расположился около французов и доложил о готовности противника к сражению. Действительно Виктор, сосредоточив у Чашников большую часть сил двух корпусов, был готов дать сражение. Он также отдал предписания войскам, которые ещё не успели сосредоточиться у Чашников, прибыть с ними как можно поспешнее. Такой приказ получил Герман Дендельс (под его началом было две дивизии), который шёл от Бешенковичей и кавалерия. Дендельс пришёл на речку Лукомль в ночь с 18 на 19 октября, но только с одной дивизией – дивизия Леграна была отряжена на Бочейков. А кавалерия выступила только утром 19 октября. Виктор, лишенный помощи 4 тыс. пехоты и 2 тыс. кавалерии, отложил наступление до сосредоточения всех своих сил.

Генерал Пётр Витгенштейн, не зная о появлении свежего корпуса Виктора, решил предпринять атаку 19 (31) октября. Его войска располагались за авангардом Яшвиля в 3 верстах у селения Слободы.

Войска Виктора располагались по обе стороны от речки Лукомли. Дивизии Мерля и Мезона стояли в первой линии, впереди Чашников, правым флангом к р. Уле, левым упиралось в лес (он был занят французской пехотой), а силы 9- го корпуса – на высотах правого берега речки. Сообщение между французскими войсками служила плотина у мызы Смолянцы, в 2 верстах от Чашников. На передовой позиции у французов было до 10 тыс. человек.

Сражение

Лев Яшвиль, получив приказ атаковать врага, с рассветом 19 (31) октября двинул в бой свои силы – 13 батальонов, 3 ополченческих дружины, 15 эскадронов и 2 казачьих полка при 28 орудиях. Казаки сбили вражеские посты, затем в 7 часов утра князь Яшвиль с 5-ю егерскими батальонами перешёл речку и атаковал французов, которые занимали местечко. Однако он встретил сильное сопротивление многочисленного противника и был вынужден отойти.

Вскоре прибыли основные силы Витгенштейна: корпус Штейнгеля построился правее авангарда, а корпус Берга остался в резерве. Яшвиль снова атаковал французов в Чашниках и вытеснил оттуда противника. Одновременно, с атакой пехоты авангарда, Гродненские гусары на правом фланге опрокинули кавалерию противника. Кроме того, Штейнгель атаковал неприятеля в лесу, но был отражен. Он повторил атаку уже большими силами и направил в обход егерей, драгун и гусар. Французы были вынуждены очистить лес и преследуемые Сводным драгунским и Сводным гусарским полками, отступили за речку Лукомль. За речку также отошли войска правого французского фланга.

В это время Витгенштейн узнал от пленных, что на помощь 2-му корпусу прибыл маршал Виктор и не стал предпринимать решительного наступления. После отступления сил 2-го корпуса за р. Лукомль, они расположились на левом фланге войск Виктора. Силы Яшвиля и Штейнгеля встали против французских войск, корпус Берга и кавалерия оставались в резерве. Последующие действия ограничились артиллерийской перестрелкой. Русская артиллерия подавила несколько вражеских позиций. Под вечер с войсками Виктора соединилась дивизия Леграна.

На следующий день неприятельские войска отступили. Сен-Сир, которому рана полученная под Полоцком помешала участвовать в этом сражении, был недоволен действиями Виктора. Он считал, что войска 9-го корпуса должны были поддержать силы 2-го корпуса, расположенные в первой линии и начать общее наступление против Витгенштейна. В сражении при Чашниках наши войска потеряли около 400 человек. Противник только пленными потерял более 800 человек, всего около 1200.

Эта победа оказала неблагоприятное действие на французскую армию. Виктор не смог отбросить войска Витгенштейна за линию Западной Двины и этим обеспечить безопасное отступление армии Наполеона. Витгенштейн ещё более приблизился к главной коммуникации противника. Появилась возможность для совместных действий с Чичаговым и Кутузовым.

Сражение при Чашниках 19 октября 1812 г. Источник: Богданович Модест Иванович. Отечественной войны 1812 года. Том III.

Захват Витебска

После сражения при Чашниках, генерал Витгенштейн перевел свои войска на правую сторону Улы и расположил их у Чашников, чтобы дать им отдых и получить известия о движении армии Чичагова. Часть кавалерии была выслана для наблюдения за противником. Витгенштейн, из-за отступления Виктора, получил возможность выслать отряды к Борисову, Минску и Витебску. Главные же его силы оставались на занятых позициях до 1 (13) ноября. Отряд генерал-майора Василия Ивановича Гарпе (2 батальона, 2 эскадрона при 2 орудиях) был выслан к Бешенковичам. Сводный гусарский полк выслан к Лепелю, чтобы наблюдать за остатками баварского корпуса в Глубоком. Авангард Алексеева расположился на дорогах в Сенно и Витебск.

Витгенштейн, на основании общего плана действий русских армий, получил указание после оттеснения вражеских войск от Западной Двины, освободить Витебск. Там располагались большие военные магазины и Наполеон хотел остановить там войска на зимовку. Для решения этой задачи был отряжен отряд Гарпе, который усилили ещё 2 батальонами, 2 эскадронами, сотней казаков и 4 орудиями. 25 октября (6 ноября) отряд Гарпе вошёл в Старое Село и на следующий день двинулся по правой стороне Двины к Витебску. По левому берегу реки был направлен подполковник Николай Столыпин с 2 эскадронами Ямбургского уланского полка. Оба отряда подошли к Витебску на рассвете 26 октября (7 ноября).

Неприятель был застигнут врасплох, однако действовал стремительно. Караул у Полоцкой заставы перешёл на левую стороны Двины и поджёг мост. Передовые силы отряда Гарпе завязали с противником перестрелку. Вскоре подоспел Гарпе с основными силами, взвод конной роты подпоручика Сухозанета 2-го картечью очистил близлежащие от моста строения. Добровольцы из 26-го егерского полка и 7-й дружины Петербургского ополчения перебежали по горящему мосту на левую сторону. Одни стали преследовать французов, другие тушить огонь. Русские войска вытеснили противника из города. Одновременно врага на выходе из Витебска атаковал отряд подполковника Столыпина. Кроме того, он разбил несколько сотен французов, которые заняли позицию на некотором расстоянии от города.

Отряд Гарпе потерял в этом бою 44 человека. В плен было захвачено около 400 французов, в том числе витебский губернатор бригадный генерал Пуже и десять штаб и обер-офицеров. В городе были захвачены большие запасы провианта.

Причина войны:

1. стремление к завоеванию Прибалтики;

2. расширение выхода в Балтийское море и торговли с Европой;

3. недружественная политика Ливонского ордена.

Повод к войне: отказ Ордена платить дань за город Юрьев (Дерпт).

Ход войны:

1 -ый этап - победы русской армии, взяты Нарва, Юрьев, Мариенбург и Феплин. Магистр Ордена Фюрстенберг, попал в плен, распад Ливонского ордена (1558-1561 гг.).

2-ой этап - в войну вступают Польско-Литовское государство, Швеция (все против захвата русскими Прибалтики). В 1563 г. русские войска овладели Полоцком, но уже в следующем году потерпели два поражения - на реке Уле и под Оршей. Война принимает затяжной характер. В 1569 г. Польша и Литва, заключив Люблинскую унию, объединились в единое государство - Речь Посполитую (1561-1577 гг.).

3-ий этап - новый польский король Стефан Баторий отвоевыва­ет Полоцк (1579 г.) и вторгается в пределы Русского государства. Од­новременно в новгородскую землю вторглись шведы. В 1581-82 гг. Баторий осаждает Псков (отбит 31 приступ), шведы в это время зах­ватили Нарву, Ивангород, Копорье.

Истощенная войной и опричниной страна вынуждена была пой­ти на заключение перемирия:

В 1582 г. - Ям-Заполъское перемирие с Речью Посполитой: от­каз Русского государства от Ливонии за возврат утраченных пригра­ничных русских крепостей;

В 1583 г. - Плюсское перемирие со Швецией: отказ от Эстлян-дии, уступка шведам Нарвы, Копорья, Ивангорода и Корелы;

Причины поражения:

Неверная оценка расстановки сил в Прибалтике;

Ослабление государства в результате внутренней -политики Ивана IV.

В 1595 г., после войны со Швецией, по Тявизинскому договору Русское государство вернуло себе Копорье, Ивангород и Корелу.

Причины и характер войны
Возникновение Отечественной войны 1812 г. было вызвано стремлением Наполеона к мировому господству. В Европе только Россия и Англия сохраняли свою независимость. Несмотря на Тильзитский договор, Россия продолжала противодействовать расширению наполеоновской агрессии. Особое раздражение Наполеона вызывало систематическое нарушение ею ко...

Земская и городская реформы
Требования реформ государственного аппарата, в частности местного управления, судебной системы, полицейских органов, органы цензуры, были высказаны либеральными слоями дворянства еще во время подготовки крестьянской реформы. После введения крестьянской реформы правительство убедилось, что этих реформ не избежать, и начало их подготовку. ...

«Поход на Рим»
17 октября 1922 года начальник службы армейской безопасности писал: «Муссолини настолько уверен в победе и в том, что он является хозяином положения, что предвидит даже первые шаги своего правительства. Кажется, он намеревается совершить переворот от 4 до 11 ноября». Офицер ошибся, переворот произошел 28 октября. Вспышки насилия, слабо...

Среди самых доблестных сражений в белорусской истории, славных битв, которыми мы гордимся – знаменитая битва на реке Уле под Чашниками, которая произошла 26 января 1564 года, 450 лет назад. Эта битва сорвала планы московской Руси в посягательстве на независимость нашего государства.

25 лет, с 1558 по 1583 годы, шла война между Великим княжеством Литовским, Ливонией, Польшей и Швецией с одной стороны, и Русским царством – с другой. Ливонскую войну начал московский царь Иван IV Грозный – он хотел захватить наши земли и выйти к Балтийскому морю.

Московиты занимали белорусские города и деревни, карательные отряды уничтожали мирных жителей. Захватили Мстиславль, Шклов, Копысь, Оршу, Витебск. На захваченных территориях вводили жестокие оккупационные порядки: селян гнали на восток или заставляли целовать крест на верность русскому царю и воевать против своих братьев. Завоеватели принесли с собой чуму, которая четыре года, начиная с 1563-го, косила людей. Но самой трагической страницей в истории стала потеря в 1563 году Полоцка – крупнейшего и богатейшего города нашей страны.

Две недели продолжалась оборона города. Полоцк был сожжен и уничтожен. Захваченную в плен белорусскую шляхту угнали в Москву, католических монахов изрубили, евреев, не пожелавших принять православие, утопили в Западной Двине. В руки к врагам попала библиотека Софийского сбора – именно тогда Беларусь утратила Полоцкую летопись.

В начале 1564 года Иван Грозный направил две армии на Минск и Новогрудок. Московский воевода Петр Шуйский с 25-тысячным войском двигался, будто по своей земле, – дозоры вперед не отправлял, панцири и оружие вез на санях и за это был жестоко наказан.

Узнав о продвижении неприятеля, великий гетман литовский Николай Радзивилл Рыжий, который стоял в Лукомле, собрал лучших конников и на берегу реки Улы близ города Чашники (теперь Витебская область) внезапно ударил по врагу. Стрельцы не успели ни надеть броню, ни выстроиться к бою. Сеча длилась пять часов, а к вечеру московиты бросили обоз и бежали.

Наши воины до глубокой ночи при лунном свете преследовали и добивали захватчиков. Радзивиллу помогали местные жители. Простой крестьянин секирой убил самого воеводу Петра Шуйского.

От пуль, сабель и копий на берегах Улы полегло 9 тысяч московитов и столько же утонуло.

Блестящая победа при Уле сорвала планы царских воевод углубиться в центр Великого княжества Литовского и заставила повернуть свои полки от Орши назад. Война приобрела локальный характер, но военные действия длились еще долго. Только после подписания Люблинской унии с Польшей войска ВКЛ смогли освободить Полоцк, Чашники и другие белорусские города.

Галина Абрамович