Теория истории носовский и фоменко. Новая хронология и концепция древней истории руси, англии и рима. М. Постников и возрождение морозовских идей

Народный комиссар внутренних дел СССР (1936-1938), генеральный комиссар госбезопасности (1937). Один из главных организаторов массовых репрессий в СССР. Год, на всём протяжении которого Ежов находился в должности - 1937 - стал символическим обозначением репрессий; сам этот период очень рано стали называть ежовщиной.

Начало карьеры

Из рабочих. В 1917 году вступил в большевистскую партию.

В годы Гражданской войны - военный комиссар ряда красноармейских частей, где служил до 1921 года. После окончания Гражданской войны он уезжает в Туркестан на партийную работу.

В 1922 году - ответственный секретарь областного комитета парти Марийской Автономной области, секретарь Семипалатинского губкома, затем Казахского краевого комитета партии.

С 1927 года - на ответственной работе в ЦК ВКП(б). Отличался, по мнению некоторых слепой верой в Сталина, по мнению других, вера в Сталина была лишь маской, чтобы войти в доверие у руководства страны, и на высших постах преследовать свои цели. Кроме того, он отличался жесткостью характера. В 1930-1934 годы он заведует Распределительным отделом и Отделом кадров ЦК ВКП(б), то есть реализует на практике кадровую политику Сталина. С 1934 г. Ежов - председатель Комитета партийного контроля при ЦК ВКП(б).

Во главе НКВД

1 октября 1936 года Ежов подписывает первый приказ по НКВД о своём вступлении в исполнение обязанностей народного комиссара внутренних дел Союза ССР.

Как и его предшественнику Г. Г. Ягоде, Ежову подчинялись и органы государственной безопасности (Генеральное управление ГБ - ГУГБ НКВД СССР), и милиция, и вспомогательные службы вроде управления шоссейных дорог и пожарной охраны.

На этом посту Ежов, в деятельном сотрудничестве со Сталиным и обычно по его прямым указаниям, занимался координацией и осуществлением репрессий против лиц, подозревавшихся в антисоветской деятельности, шпионаже (статья 58 УК РСФСР), «чистками» в партии, массовыми арестами и высылками по социальному, организационному, а затем и национальному признаку. Систематический характер эти кампании приняли с лета 1937 года, им предшествовали подготовительные репрессии в самих органах госбезопасности, которые «чистили» от сотрудников Ягоды. В этот период предельно широко использовались внесудебные репрессивные органы: т. н.(«особые совещания (ОСО)» и «тройки НКВД»). При Ежове органы госбезопасности стали зависеть от руководства партии гораздо сильнее, чем при Ягоде.

Женой наркома Ежова была Евгения (Суламифь) Соломоновна Хаютина. Предполагается что Михаил Кольцов и Исаак Бабель были любовниками Евгении Соломоновны. Незадолго до ареста Ежова Хаютина покончила жизнь самоубийством (отравилась). Приёмная дочь Ежова и Хаютиной, Наталия, после помещения в 1939 г. в детдом получила фамилию матери, под которой и жила в дальнейшем.

При Ежове проведён ряд громких процессов против бывшего руководства страны, закончившихся смертными приговорами, особенно Второй Московский процесс (1937), Дело военных (1937) и Третий Московский процесс (1938). В своём рабочем столе Ежов хранил пули, которыми были расстреляны Зиновьев, Каменев и другие; эти пули были изъяты впоследствии при обыске у него.

Данные о деятельности Ежова в области собственно разведки и контрразведки неоднозначны. По отзывам многих ветеранов разведки, Ежов был в этих делах абсолютно не компетентен и всю энергию посвящал выявлению внутренних «врагов народа». С другой стороны, при нём органами НКВД был похищен в Париже генерал Е. К. Миллер (1937) и проводился ряд операций против Японии. В 1938 году руководитель дальневосточного НКВД Люшков бежал в Японию (это стало одним из предлогов для отставки Ежова).

Ежов считался одним из главных «вождей», его портреты печатались в газетах и присутствовали на митингах. Широкую известность получил плакат Бориса Ефимова «Ежовые рукавицы», где нарком берёт в ежовые рукавицы многоголовую змею, символизирующую троцкистов и бухаринцев. Была опубликована «Баллада о наркоме Ежове», подписанная именем казахского акына Джамбула Джабаева (по некоторым данным, сочинённая «переводчиком» Марком Тарловским).

Подобно Ягоде, Ежов незадолго до своего ареста был смещён из НКВД на менее важный пост. Первоначально его по совместительству назначили наркомом водного транспорта (НКВТ): эта должность имела отношение к предшествующей его деятельности, так как сеть каналов служила важным средством внутренней связи страны, обеспечивающим государственную безопасность, и возводилась зачастую силами заключённых. После того, как 19 ноября 1938 года в Политбюро обсуждался донос на Ежова, поданный начальником НКВД Ивановской области Журавлёвым, 23 ноября Ежов написал в Политбюро и лично Сталину прошение об отставке. В прошении Ежов брал на себя ответственность за деятельность различных врагов народа, проникших по недосмотру в органы, а также за бегство ряда разведчиков за границу, признавал, что «делячески подходил к расстановке кадров» и т. п. Предвидя скорый арест, Ежов просил Сталина «не трогать моей 70-летней старухи матери». Вместе с тем Ежов подытожил свою деятельность так: «Несмотря на все эти большие недостатки и промахи в моей работе, должен сказать, что при повседневном руководстве ЦК НКВД погромил врагов здорово…»

9 декабря 1938 года «Правда» и «Известия» опубликовали следующее сообщение: «Тов. Ежов Н. И. освобождён, согласно его просьбе, от обязанностей наркома внутренних дел с оставлением его народным комиссаром водного транспорта». Его преемником стал Л. П. Берия, несколько умеривший репрессии (произошёл временный отказ от «списочных» кампаний, от использования особых совещаний и троек) и реабилитировавший некоторых репрессированных в 1936-1938 гг. (в рамках так называемой «кампании против клеветы»).

Арест и смерть

10 апреля 1939 года нарком водного транспорта Ежов был арестован по обвинению в «руководстве заговорщической организацией в войсках и органах НКВД СССР, в проведении шпионажа в пользу иностранных разведок, в подготовке террористических актов против руководителей партии и государства и вооруженного восстания против Советской власти». Содержался в Сухановской особой тюрьме НКВД СССР.

Согласно обвинительному заключению, «Подготовляя государственный переворот, Ежов готовил через своих единомышленников по заговору террористические кадры, предполагая пустить их в действие при первом удобном случае. Ежов и его сообщники Фриновский, Евдокимов и Дагин практически подготовили на 7 ноября 1938 года путч, который, по замыслу его вдохновителей, должен был выразиться в совершении террористических акций против руководителей партии и правительства во время демонстрации на Красной площади в Москве». Кроме того, Ежов обвинялся в уже преследуемом по советским законам мужеложстве (которое, впрочем, тоже совершал якобы «действуя в антисоветских и корыстных целях»).

На следствии и суде Ежов отвергал все обвинения и единственной своей ошибкой признавал то, что «мало чистил» органы госбезопасности от врагов народа. В последнем слове на суде Ежов заявил: «На предварительном следствии я говорил, что я не шпион, я не террорист, но мне не верили и применили ко мне сильнейшие избиения. Я в течение двадцати пяти лет своей партийной жизни честно боролся с врагами и уничтожал врагов. У меня есть и такие преступления, за которые меня можно и расстрелять, и я о них скажу после, но тех преступлений, которые мне вменены обвинительным заключением по моему делу, я не совершал и в них не повинен... Я не отрицаю, что пьянствовал, но я работал как вол... Если бы я хотел произвести террористический акт над кем-либо из членов правительства, я для этой цели никого бы не вербовал, а, используя технику, совершил бы в любой момент это гнусное дело...» 3 февраля 1940 года Ежов Н. И. приговором Военной коллегии Верховного Суда СССР был приговорен к исключительной мере наказания - расстрелу; приговор приведен в исполнение на следующий день, 4 февраля того же года.

Из воспоминаний одного из исполнителей приговора: «И теперь в полусонном, а точнее - полуобморочном, состоянии Ежов брел в сторону того особого помещения, где приводилась в исполнение сталинская „Первая категория“ (расстрел). …Ему велели всё снять. Он сначала не понял. Затем побледнел. Пробормотал что-то вроде: „А как же…“ …Он торопливо стянул с себя гимнастерку… для этого ему пришлось вынуть из карманов брюк руки, и его наркомовские галифе - без ремня и пуговиц - свалились… Когда один из следователей замахнулся на него, чтобы ударить, он жалобно попросил: „Не надо!“ Тогда многие вспомнили, как он истязал в их кабинетах подследственных, особенно сатанея при виде могучих рослых мужчин (рост Ежова был 151 см). Тут не удержался конвоир - врезал прикладом. Ежов рухнул… От его крика все будто с цепи сорвались. Он не устоял, а когда поднялся, изо рта у него текла струйка крови. И он уже мало напоминал живое существо».

Об аресте и расстреле Ежова никаких публикаций в советских газетах не было - он «исчез» без объяснений для народа. Единственной внешней приметой падения Ежова стало переименование в 1939 недавно названного в его честь города Ежово-Черкесска в Черкесск.

В 1998 году Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации признала Н. И. Ежова не подлежащим реабилитации.

10 апреля 1939 г. Ежов был арестован Берией. Официально Ежов был объявлен вредителем и врагом народа, использовавшим массовые репрессии для того, чтобы разжечь ненависть населения к Сталину и советской власти и подготовить государственный переворот. Также в число обвинений входили шпионаж и антипартийная деятельность.
Но были и реальные причины: Сталин понимал, что Ежов сделал свое дело. Масштабные «чистки» завершены. Теперь на него можно повесить ответственность за основную часть расстрелов, представив их как самоуправство. К тому же, запустив маховик казней без суда и следствия, Ежов буквально вошел в раж и остановить его было сложно.
К тому же у Сталина был принцип: нарком госбезопасности долго на посту находиться не может - привыкнет, потеряет хватку, превратится в чиновника. Протоколы допросов из Министерства госбезопасности Сталин лично читал даже в последние годы перед смертью. Берия удержался на посту дольше всех – по-видимому, из-за войны.
Весь процесс суда над Ежовым прошел тайно – в газетах не появилось даже информации об аресте и приговоре.
После ареста Ежова на свободу вышли около 150 тысяч человек. Это не означало, что репрессии закончены. Немного утих только большой террор. Но амнистия имела пропагандистский эффект: демонстрировалось, что правосудие в Советском Союзе все-таки есть и «невиновных у нас не сажают».
В 80-е годы дочь наркома подала прошение о реабилитации отца, но оно резонно осталось без удовлетворения – реабилитации не подлежали лица, совершившие преступления против правосудия.

Ежов Николай Иванович (19 апреля (1 мая) 1895 – 4 февраля 1940) – глава сталинского НКВД с 1936 по 1938, во время самого страшного периода Большого террора . Эпоха его руководства карательными органами известна под названием «ежовщины», появившимся во время кампании десталинизации 1950-х годов. После проведения массовых арестов и расстрелов в широчайшем масштабе Ежов сам стал жертвой сталинской карательной машины. Он был арестован, под пытками сознался в «антисоветской деятельности» и подвергся казни.

Нарком НКВД Николай Иванович Ежов. Фото 1937

Молодость и партийная карьера

Отец Николая Ежова был выходцем из Тульской губернии (село Волохонщино близ Плавска), но попал на военную службу в Литву и остался там, женившись на литовке. Согласно официальной советской биографии, Николай Ежов родился в Санкт-Петербурге, однако, по архивным данным, вероятнее, что местом его рождения была Сувалкская губерния (на границе Литвы и Польши). В анкете 1920-х он писал, что немного умеет говорить по-польски и по-литовски.

Ежов имел лишь начальное образование. С 1906 по 1915 он работал учеником портного и слесаря. Во время Первой Мировой войны , в 1915 Ежов добровольцем пошёл на фронт, но уже через пару месяцев, легко раненный, был признан негодным к строевой службе из-за малого роста и отправлен в тыловую артиллерийскую мастерскую в Витебск.

По утверждению самого Ежова, в партию большевиков он вступил в мае или даже марте 1917 в Витебске. Однако архивные документы показывают, что это произошло лишь в августе 1917. Осенью 1917 он заболел, был уволен из армии в полугодовой отпуск, уехал к родителям в Тверскую губернию и устроился там работать на стекольный завод. В апреле 1919 его призвали в Красную армию и направили на саратовскую базу радиоформирований. Там он вскоре продвинулся в комиссары, а в 1921 стал заместителем заведующего агитационно-пропагандистским отделом Татарского обкома РКП(б). В июле 1921 Ежов женился марксистке на Антонине Титовой и вскоре переехал с нею в Москву. За «непримиримость» к партийной оппозиции Ежова стали быстро возвышать в чинах. В 1922 он работал ответственным секретарём Марийского обкома РКП(б), а затем – в Семипалатинском губкоме, Киргизском обкоме и Казакском крайкоме. Став делегатом XIV съезда партии, Ежов познакомился там с видным чиновником И. Москвиным, который вскоре занял пост начальника Орграспредотдела ЦК ВКП(б). В начале 1927 года Москвин взял к себе Ежова инструктором.

С 1929 по ноябрь 1930, в самую жаркую пору коллективизации , Ежов занимал довольно видный пост заместителя наркома сельского хозяйства. В ноябре 1930 года он занял место Москвина во главе Орграспредотдела и лично познакомился со Сталиным . Всегда придававший огромное значение расстановке партийных кадров Сталин стал близко контактировать с Ежовым. Тот неуклонно выполнял все указания Вождя.

В 1934 году Ежов был избран в ЦК , а в следующем году стал его секретарем. С февраля 1935 по март 1939, он был также председателем Комиссии партийного контроля при ЦК.

В «Письме старого большевика» (1936), написанной Борисом Николаевским, есть описание Ежова, каким он был в то время:

За всю свою долгую жизнь, я никогда не встречал такой отталкивающей личности, как Ежов. Когда я смотрю на него, то вспоминаю гадких мальчишек с Растеряевой улицы, чьим любимым занятием было привязать кусок смоченной в керосине бумаги к хвосту кошки, поджечь его, а потом с восторгом смотреть, как охваченное ужасом животное будет носиться по улице, отчаянно, но тщетно пытаясь убежать от приближающегося пламени. Я не сомневаюсь, что в детстве Ежов забавлялся именно такими вещами, и что он сейчас продолжает проделывать нечто подобное.
(Цитата приводится в обратном переводе с английского.)

Однако Надежда Мандельштам , встречавшая Ежова в Сухуми в начале тридцатых годов, ничего зловещего в его манерах или внешности не заметила. По её впечатлению он выглядел скромным и довольно приятным человеком. Ежов был низенького роста (151 см.). Те, кто знал его наклонность к садизму, называли его между собой Ядовитым Карликом или Кровавым Карликом .

Учитель и ученик: Сталин и Ежов

«Ежовщина»

Переломным моментом в жизни Ежова стало убийство коммунистического наместника Ленинграда, Кирова . Сталин использовал это убийство как предлог для усиления политических репрессий, и главным их проводником решил сделать Ежова. Ежов фактически возглавил следствие по убийству Кирова и помог сфабриковать обвинения в причастности к нему бывших лидеров партийной оппозиции – Каменева , Зиновьева и других. Когда Ежов успешно справился с этой задачей, Сталин возвысил его ещё больше.

26 сентября 1936 года, после увольнения Генриха Ягоды , Николай Иванович стал главой наркомата внутренних дел (НКВД) и членом ЦК. Это назначение, на первый взгляд, не предполагало усиления террора: в отличие от Ягоды, Ежов не был тесно связан с «органами». Ягода пал потому, что он медлил с репрессиями против старых большевиков, которые желал усилить Сталин. Но для возвысившегося лишь недавно Ежова разгром старых большевицких кадров и истребление самого Ягоды – потенциальных или воображаемых врагов Сталина – не представляли личных затруднений. Ежов был предан лично Сталину, а не большевизму и не органам госбезопасности. Как раз такой кандидат и нужен был в тот момент Вождю Народов.

25 сентября находившийся в отпуске Сталин отправил вместе со Ждановым шифрограмму в Москву. Он указал там, что Ягода «опоздал… на четыре года» «в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока». Вождь предлагал заменить Ягоду Ежовым. Ментором неопытного Ежова в НКВД должен был на первое время стать заместитель Ягоды Яков Агранов . На следующий день последовало утверждение Ежова в новой должности.

Прежде всего Сталин поручил Ежову провести дело Ягоды. Николай Иванович выполнил эту задачу с безжалостным рвением. Ежов заявил, что он сам едва не пал жертвой Ягоды, который с целью отравления пытался разбрызгать ртуть на шторах его кабинета. Ягоду обвинили в работе на немецкую разведку, в том, что он собирался отравить и Сталина, а потом «восстановить капитализм». Говорят, что Ежов лично пытал Ягоду и маршала Михаила Тухачевского , выбивая из них признания.

Ягода был лишь первой из множества высокопоставленных фигур, убитых по приказу Ежова. В годы, когда Ежов стоял во главе НКВД (1936-1938), Великая чистка Сталина достигла апогея. 50-75% членов Верховного Совета и офицеров Советской армии лишились постов, попали в тюрьмы, лагеря ГУЛАГа или были казнены. В период «ежовщины» прошли знаменитые публичные процессы: Второй Московский (или процесс «Параллельного антисоветского троцкистского центра», январь 1937), Дело военных («антисоветской троцкистской военной организации», июнь 1937) и Третий Московский («право-троцкистского блока», март 1938).

Стальные ежовы рукавицы

Многократно большее число обычных советских граждан было обвинено (на основании, как правило, надуманных и несуществующих «улик») в измене или «вредительстве». Выносившие приговоры на местах «тройки » равнялись на произвольные цифры расстрелов и тюремных заключений, которые спускали сверху Сталин и Ежов. Ежов провел тщательную чистку самого НКВД и военной разведки, сместив или казнив многих протеже своих предшественников, Ягоды и Менжинского , и даже ряд собственных назначенцев. Он знал, что подавляющее большинство обвинений против его жертв было ложью, но не ставил человеческие жизни ни во что. Николай Иванович открыто говорил:

В этой борьбе с фашистскими агентами будут и невинные жертвы. Мы ведём большое наступление на врага, и пусть не обижаются, если мы кого-нибудь заденем локтем. Лучше пусть пострадают десятки невиновных, чем пропустить одного шпиона. Лес рубят – щепки летят.

В постановлении по делу Ежова Военной коллегии Верховного Суда РСФСР (1998) говорится, что «в результате операций, проведённых сотрудниками НКВД в соответствии с приказами Ежова, только в 1937-1938 гг. было подвергнуто репрессиям свыше 1,5 млн. граждан, из них около половины расстреляно». Число узников ГУЛАГа за два года «ежовщины» почти утроилось. Не менее 140.000 из них (а, вероятно, и гораздо больше) умерли в эти годы от голода, холода и непосильного труда в лагерях или на пути к ним.

Падение Ежова

6 апреля 1938 Ежов был назначен наркомом водного транспорта. Хотя он пока сохранял остальные свои посты, его роль «Великого Инквизитора» и «вышибателя признаний» постепенно слабела. Сталин стал несколько ограничивать размах Большого Террора, так как его главные задачи были уже выполнены.

Поручая Ежову дополнительный фронт работы, Сталин убивал двух зайцев сразу: Ежов теперь мог работать своими жесткими чекистскими методами на водном транспорте, и перемещение в неизведанную область экономических задач оставляло ему меньше времени на НКВД, ослабляло здесь его позиции. Так подготавливалось окончательное устранение Ежова от руководства карательным аппаратом.

Вопреки ожиданиям Сталина, замена старой партийной и военной гвардии новыми, маловлиятельными, целиком зависимыми от Вождя функционерами совсем не улучшила течения дел. Сталину в итоге пришлось признать, что Великая чистка серьёзно расстроила управление промышленностью и обороноспособность страны – в условиях постоянного роста угрозы от фашистской Германии и Гитлера . Ежов выполнил поставленную Хозяином задачу: он ликвидировал ещё остававшихся на видных постах старых большевиков, которые могли бы выступить соперниками Сталина. Были в массовом порядке уничтожены «нелояльные элементы». Сталин полагал, что Ежов (как ранее Ягода) сделал своё дело, но знал теперь слишком многое и обладал слишком большой властью, чтобы можно было оставить его в живых. Бегство к японцам полпреда НКВД по Дальнему Востоку Генриха Самойловича Люшкова 13 июня 1938 напугало Ежова, который ранее спас Люшкова от ареста. По свидетельству бывшего начальника Отдела охраны ГУГБ НКВД И. Дагина, Ежов, узнав о бегстве Люшкова, плакал и говорил: «Теперь я пропал».

Прогулка на канале Москва - Волга. Ворошилов, Молотов, Сталин и Ежов»

22 августа 1938 года глава компартии Грузии Лаврентий Берия был назначен заместителем Ежова. Берия сумел пережить Великую Чистку и «ежовщину» 1936-1938, хотя его намечали к ликвидации. Всего за несколько месяцев до этого Ежов приказал арестовать Берию. Однако руководитель грузинского НКВД Сергей Гоглидзе предупредил Лаврентия Павловича о грозящем аресте, и тот немедленно вылетел в Москву лично к Сталину. Берия выпросил у Сталина пощаду, напомнив, как преданно он раньше служил ему в Грузии и Закавказье. Так, по иронии судьбы, не Берия был казнён Ежовым, а последний пал от рук Берии, который и занял место предшественника в НКВД.

В последующие месяцы Берия (с одобрения Сталина) начал все чаще «узурпировать» полномочия Ежова в комиссариате внутренних дел СССР. Уже 8 сентября первый заместитель Ежова, Фриновский , был переведен в военно-морской флот. Склонность Сталина периодически казнить своих главных соратников и заменять их новыми людьми была хорошо известна Ежову, так как он сам отвечал ранее за организацию таких актов.

Хорошо зная обстоятельства падения других видных лиц сталинской эпохи, Ежов понял, что Сталин возвышает Берию, чтобы низвергнуть его самого. От отчаяния он стал беспробудно пить. Ежов и до этого любил спиртное, но в последние недели своей службы, он дошёл до крайней степени неопрятности и алкоголизма, перестав даже делать вид, что работает. Как и ожидалось, Сталин и Молотов в докладе от 11 ноября 1938 резко раскритиковали методы НКВД в период его руководства Ежовым, создав этим предлог для отстранения его с должности.

14 ноября ещё один протеже Ежова, глава украинского НКВД Александр Успенский, скрылся вскоре после того, как был предупреждён Ежовым об опасности. Сталин подозревал, что Ежов причастен к исчезновению Успенского, и велел Берии во что бы то ни стало схватить беглеца. 14 апреля 1939 Успенского арестовали.

После развода с первой супругой, Антониной Титовой, Ежов женился (1931) на дочери бывшего еврейского купца из Гомеля Евгении (Суламифь) Соломоновне Фейгенберг (по первому мужу – Хаютиной), легкомысленной любительнице фокстрота. У Ежова и Фейгенберг была приемная дочь, Наташа, взятая сиротой из детского дома.

Жена Н. Ежова, Евгения Фейгенберг-Хаютина

18 сентября 1939 Ежов по совету Сталина попросил у Евгении развода. Та имела много любовников, среди которых в прошлом были и осуждённые «враги народа» (а также писатель Михаил Шолохов ). Жена Ежова стала писать отчаянные письма Сталину, но не получила ответа ни на одно из них. Близких к ней людей стали арестовывать. 19 ноября 1938 года Евгения покончила с собой, приняв большую дозу снотворного. Впрочем, Военная коллегия Верховного Суда РСФСР в 1998 признала, что самоубийство было мнимым: на самом деле Ежов организовал убийство своей жены, надеясь, видимо, добиться этим сталинского снисхождения.

25 ноября 1938 Ежов был по его собственной просьбе освобожден от должности наркома внутренних дел и заменён Берией, который и так уже целиком контролировал НКВД после ухода оттуда 8 сентября Фриновского. В конце января 1939 года Ежов в последний раз присутствовал на Политбюро.

После этого Сталин несколько месяцев игнорировал Ежова, но наконец приказал Берии выступить против него на ежегодном заседании Президиума Верховного Совета СССР. 3 марта 1939 года Ежов был освобожден от всех постов в ЦК, но пока сохранил пост наркома водного транспорта. Его последним рабочим днём стало 9 апреля, когда наркомат Ежова упразднили, разделив на два: речного и морского флота. Их возглавили два новых наркома – З. Шашков и С. Дукельский

Арест Ежова

10 апреля 1939 Ежов был арестован в кабинете Берии при участии Маленкова и заключен в Сухановскую особую тюрьму НКВД. Его арест заботливо скрывали не только от широкой общественности, но и от большинства офицеров-чекистов. Это было нужно для того, чтобы нигде не возникло недоумения из-за плачевной судьбы недавнего «любимца вождя», чтобы не возбудился общественный интерес к деятельности НКВД и обстоятельствам проведения Большого террора.

Быстро сломившийся под пытками Ежов признал себя виновным в стандартном наборе преступлений «врага народа»: «вредительстве», должностной некомпетентности, расхищении государственных средств и предательском сотрудничестве с немецкой разведкой. Обвинительное заключение гласило также, что «Ежов и его сообщники Фриновский, Евдокимов и Дагин практически подготовили на 7 ноября 1938 года путч, который… должен был выразиться в совершении террористических акций против руководителей партии и правительства во время демонстрации на Красной площади в Москве».

Ни одна из этих вин не подтверждалась доказательствами. Помимо этих невероятных преступлений, бывший нарком сознался в «сексуальной распущенности» и гомосексуализме. Этот редкий среди большевицких чиновников порок был затем удостоверен показаниями свидетелей, он признаётся за Ежовым и постсоветскими исследователями. В обвинительном заключении утверждалось, что даже и акты мужеложства Николай Иванович совершал «в антисоветских и корыстных целях».

Падение Ежова потянуло за собой и много других жертв. В числе их был известный писатель Исаак Бабель . В мае 1939 года Ежов «признался», что его жена Евгения занималась шпионажем вместе с Бабелем. Через неделю литератора арестовали. Во время допроса Бабель тоже «дал показания» на Ежова. Однако, первая жена Ежова (Антонина Титова), его мать и сестра Евдокия уцелели.

Суд над Ежовым

2 февраля 1940 года, Ежова судила в закрытом заседании Военная коллегия под председательством известного Василия Ульриха . Ежов, как и его предшественник, Ягода, до конца клялся в любви к Сталину. Подсудимый отрицал, что является шпионом, террористом и заговорщиком, говоря, что «предпочитает смерть лжи». Он утверждал, что прежние его признания были выбиты пытками («применили ко мне сильнейшие избиения»). Единственной своей ошибкой он признавал то, что «мало чистил» органы госбезопасности от «врагов народа»:

Я почистил 14 000 чекистов, но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил… Я не отрицаю, что пьянствовал, но я работал как вол… Если бы я хотел произвести террористический акт над кем-либо из членов правительства, я для этой цели никого бы не вербовал, а, используя технику, совершил бы в любой момент это гнусное дело…

В заключение он сказал, что умрет с именем Сталина на устах.

После заседания суда Ежова вернули в камеру, но через полчаса вызвали вновь и объявили ему смертный приговор. Услышав его, Ежов обмяк и повалился в обморок, но стража подхватила его и вывела из помещения. Просьба о помиловании была отклонена, и Ежов впал в истерику и плач. Когда его вновь вели из комнаты, он вырывался из рук охранников и вопил.

Казнь Ежова

Отказ Ежова признаться в заговоре на жизнь Сталина и его долгая работа в роли «главного инквизитора» Большого Террора сделали бы слишком рискованной попытку вывести его на публичный процесс. Во время такого процесса Ежов мог выдать многие секреты Сталина и, самое главное, – показать всем, что истинным дирижёром Великой Чистки был сам Вождь, а не его чекистские приспешники.

4 февраля 1940 Ежов был расстрелян будущим председателем КГБ Иваном Серовым (по другой версии – чекистом Блохиным) в подвале небольшого участка НКВД в Варсонофьевском переулке (Москва). Этот подвал имел наклонный пол для стекания и смывания крови. Такие полы делались в соответствии с прежними указаниями самого Ежова. Для казни бывшего начальника не стали использовать главную смертную камеру НКВД в подвалах Лубянки, чтобы гарантировать полную секретность.

По утверждению виднейшего чекиста П. Судоплатова , когда Ежова вели на расстрел, он пел «Интернационал».

Тело Ежова тут же кремировали, а пепел бросили в общую могилу на московском Донском кладбище. О казни официально не сообщали. Ежов просто тихо пропал. Даже в конце 1940-х годов некоторые полагали, что бывший глава НКВД находится в сумасшедшем доме.

Хотя приемная дочь «Кровавого Карлика» Наталья Хаютина (чьи истинные родители погибли от той же самой ежовщины) боролась в период горбачёвской перестройки за пересмотр его дела, Ежов не был реабилитирован. Прокуратура решила, что из-за тяжких последствий деятельности Ежова на посту главы НКВД и урона, который был нанесён им стране, он не подлежит реабилитации. 4 июня 1998 с этим согласилась военная коллегия Верховного суда.

Награды Ежова

Орден Ленина

Орден Красного Знамени (Монголия)

Нагрудный знак «Почетный чекист»

90-летний казахский поэт Джамбул Джабаев сложил в честь Ежова хвалебные стихотворения «Нарком Ежов » и «Песнь о батыре Ежове ». Первое из них было опубликовано в «Пионерской правде» 20 декабря 1937 года в переводе на русский язык К. Алтайского. Помимо прочего, здесь лживо утверждается, что Ежов «штурмовал дворец» в дни октября 1917 .

История во все времена была наукой «политической», или, как сказал кто-то из великих, «история это политика, обращенная в прошлое». Особенно это высказывание справедливо по отношению к нашей стране, где власти, от князя Владимира Красно Солнышко и до Генеральных секретарей ЦК КПСС самолично правили страницы летописей и учебников по истории Отечества. Так было во времена Российской империи, так было и во времена СССР. И только в наше время появилась возможность взглянуть на историю России объективно – или, если угодно, с альтернативной власть имущим точки зрения. На поле исторической науки расцвели самые разнообразные гипотезы и теории, из столкновений и синтеза которых рождается подлинная Русская История. Именно многоцветью современной исторической мысли посвящена эта книга. В ней впервые собраны и систематизированы существующие на сегодняшний день альтернативные теории, касающиеся истории России, более 70-ти авторов – от Михаила Ломоносова до Михаила Задорнова. Среди них концепции Сергея Лесного, Льва Гумилёва, Игоря Шафаревича, Вадима Кожинова, Юрия Петухова, Геннадия Гриневича, Анатолия Фоменко, Глеба Носовского, Александра Асова, Александра Бушкова, Юрия Мухина, Валерия Чудинова и других. Сегодня появилось множество находок и открытий, не вписывающихся в общепринятые исторические схемы. Работы авторов, представленных в этой книге, полностью переворачивают наши представления о событиях древности.

Из серии: Обретённая быль

* * *

компанией ЛитРес .

Новая хронология

Некоторые альтернативные историки занимающиеся новохронологической тематикой: Агранцев И. , Жабинский А. , Крюков Е. , Максимов А. , Морозов Н.А. , Носовский Г. , Фоменко А. , Ходаковский Н .

Историю развития новой хронологии можно весьма условно разбить на несколько этапов.

ПЕРВЫЙ – от XVI до XX веков, когда различные исследователи то тут, то там обнаруживали крупные противоречия в здании скалигеровской хронологии. Перечислим некоторые известные нам имена ученых, не согласных с хронологией Скалигера-Петавиуса и считавших, что подлинная хронология античности и средневековья была существенно другой.

Де Арсилла (de Arcilla) – XVI век, профессор Саламанкского университета. Сведения о его исследованиях по хронологии весьма туманны. Н.А. Морозову удалось узнать о них случайно. Известно лишь, что де Арсилла доказывал, что «древняя» история сочинена в средние века. Однако самих его работ, мы, к сожалению, до сих пор найти не смогли. В Саламанкском университете о работах де Арсиллы узнать ничего не удалось.

Папа Григорий VII Гильдебранд он же Иисус Христос по версии новых хронологов

Исаак Ньютон (1643–1727) – великий английский ученый, математик, физик. Много лет своей жизни посвятил занятиям хронологией. Опубликовал большой труд «Исправленная хронология древних царств» («The Chronology of Ancient Kingdoms amended. To which is Prefix’d, A Short Chronicle from the First Memory of Things in Europe, to the Conquest of Persia by Alexander the Great»).

Жан Гардуэн (1646–1729) – крупный французский ученый, автор многочисленных трудов по филологии, теологии, истории, археологии, нумизматике. Директор Французской Королевской Библиотеки. Написал несколько книг по хронологии, где подверг резкой критике все здание скалигеровской истории. По его мнению большинство «памятников античности» изготовлены существенно позже или являются подделками.

Петр Никифорович Крекшин (1684–1763) – личный секретарь Петра I. Написал книгу, в которой подверг критике принятую сегодня версию римской истории. Во времена Крекшина она была еще «совсем свежей» и не рассматривалась как нечто очевидное, как это принято сегодня.

Роберт Балдауф – немецкий филолог второй половины XIX века – начала XX века. Приват-доцент Базельского университета. Автор книги «История и критика» в четырех томах. На основании филологических соображений сделал вывод, что памятники «античной» литературы имеют гораздо более позднее происхождение, чем это принято считать. Балдауф доказывал, что они созданы в Средние века.

Эдвин Джонсон (1842–1901) – английский историк XIX века. В своих трудах подверг скалигеровскую хронологию серьезной критике. Считал, что ее нужно существенно укоротить.

Николай Александрович Морозов (1854–1946) – выдающийся русский ученый-энциклопедист. Совершил прорыв в исследованиях по хронологии. Подверг развернутой критике скалигеровскую версию хронологии и истории. Предложил идеи нескольких новых естественнонаучных методов анализа хронологии. Фактически превратил хронологию в науку.

Вильгельм Каммайер (конец XIX века – 1959) – немецкий ученый, юрист. Разработал методику определения подлинности старинных официальных документов. Обнаружил, что почти все античные и раннесредневековые западноевропейские документы на самом деле являются позднейшими подделками или копиями. Сделал вывод о фальсифицированности древней и средневековой истории. Написал на эту тему несколько книг.

Иммануил Великовский (1895–1979) – выдающийся врач-психоаналитик. Родился в России, жил и работал в России, Англии, Палестине, Германии, США. Написал ряд книг на тему древней истории, где отметил некоторые противоречия и странности в древней истории. Сделал попытку объяснить их с помощью «теории катастрофизма». На Западе считается основателем критической школы в хронологии. Однако по сути дела Иммануил Великовский пытался защитить хронологию Скалигера от слишком крупных преобразований. Поэтому его лишь весьма отдаленно можно отнести к предшественникам новой хронологии. Нам представляется, что тот факт, что в Западной Европе труды И. Великовского по истории знали намного лучше, чем значительно более ранние и более содержательные труды Н.А. Морозова, послужил существенным тормозом к развитию новой хронологии в Западной Европе в XX веке.

Иосиф Скалигер

Подводя итог, надо сказать, что необоснованность скалигеровской хронологии была достаточно четко указана в работах ученых XVII–XIX веков. Была дана развернутая критика скалигеровской версии истории и сформулирован тезис о глобальной фальсификации античных текстов и старинных памятников. Вместе с тем никто, кроме Н.А. Морозова, так и не смог найти путей к построению правильной хронологии. Однако даже ему не удалось создать обоснованную версию верной хронологии. Его версия оказалась половинчатой и унаследовала ряд существенных ошибок хронологии Скалигера-Петавиуса.

ВТОРОЙ этап – первая половина нашего XX века. Этот этап несомненно должен быть связан с именем Н.А. Морозова. Он впервые понял и четко сформулировал фундаментальную мысль, что в радикальной перестройке скалигеровская хронология нуждается не только в «глубокой древности», но и вплоть до VI века н. э. Н.А. Морозов применил ряд новых естественнонаучных методов для анализа хронологии и привел много неопровержимых аргументов в пользу своей глубокой идеи. В период с 1907 по 1932 годы Н.А. Морозов опубликовал свои основные книги о ревизии истории древности. Однако он ошибочно считал, что хронология после VI века н. э. более или менее верна. Н.А.Морозов остановился, далеко не дойдя до логического конца.

ТРЕТИЙ этап – период с 1945 по 1973 годы – можно условно охарактеризовать словом «замалчивание». Историческая наука постаралась предать забвению хронологические исследования Н.А. Морозова и его предшественников. В России дискуссия о хронологии прекращается и вокруг работ Н.А. Морозова по хронологии создается зона отчуждения. А на Западе дискуссия замыкается в рамках гипотезы И. Великовского о «катастрофизме».

ЧЕТВЕРТЫЙ этап 1973–1980 годов начался в 1973 году. В этом году А.Т. Фоменко , сотрудник механико-математического ф-та МГУ, занимаясь некоторыми вопросами небесной механики, обратил внимание на статью американского астрофизика Роберта Ньютона, вышедшую из печати в 1972 году, в которой тот обнаружил странный скачок лунного ускорения, так называемого параметра D’’. Скачок возникал около X века н. э. Опираясь на скалигеровские датировки записей о лунных и солнечных затмениях, Р. Ньютон рассчитал ускорение Луны как функцию времени на интервале от начала н. э. до XX века. Поскольку неожиданный скачок параметра D’’ на порядок (!) никак не объясняется гравитационной теорией, он вызвал оживленное научное обсуждение, вылившееся в 1972 году в дискуссию, организованную Лондонским Королевским Обществом и Британской Академией Наук. Дискуссия не привела к прояснению ситуации, и тогда Р. Ньютон предложил считать, что причиной загадочного скачка являются какие-то таинственные негравитационные силы в системе Земля-Луна.

А.Т. Фоменко отметил, что все попытки объяснить разрыв в поведении D’’ не затрагивали вопроса о точности датировок тех затмений, на которых, собственно, и были основаны вычисления Р. Ньютона. С другой стороны, хотя А.Т. Фоменко в то время был весьма далек от исследований по истории, он слышал, что в начале века Н.А. Морозов предлагал некие новые датировки «древних» затмений в своем труде «Христос», опубликованном в 1924–1932 годах. Надо сказать, что в 1973 году первоначальное отношение А.Т. Фоменко к работам Н.А.Морозова, основанное на туманных рассказах в коридорах механико-математического ф-та МГУ, было весьма недоверчивым. Тем не менее, преодолев скептицизм, А.Т.Фоменко разыскал астрономическую таблицу Н.А. Морозова с новыми датами «древних» затмений и заново пересчитал параметр D’’, пользуясь тем же алгоритмом Р. Ньютона. Он с удивлением обнаружил, что загадочный скачок исчез и график D’’ превратился практически в прямую, горизонтальную линию. Работа А.Т. Фоменко на эту тему была опубликована в 1980 году.

Однако устранение загадки в небесной механике породило другой серьезнейший вопрос – а как же в таком случае быть с хронологией древности? Ведь даты затмений вроде бы надежно сцеплены с массой разнообразных исторических документов! Поскольку результаты Н.А. Морозова неожиданно помогли решить непростую задачу из небесной механики, А.Т. Фоменко решил ознакомиться с трудами Н.А. Морозова подробнее. Единственным профессором механико-математического факультета МГУ, у которого сохранился ставший антикварной редкостью труд Н.А. Морозова «Христос», был М.М. Постников. Он интересовался исследованиями Н.А. Морозова и иногда рассказывал о них коллегам. В 1974 году А.Т. Фоменко обратился к М.М. Постникову с просьбой прочесть несколько обзорных лекций по работам Н.А. Морозова. После некоторых колебаний М.М. Постников согласился и в этом же 1974 году прочитал пять лекций для группы математиков, работавших на механико-математическом факультете МГУ.

В результате группа математиков заинтересовалась проблемами хронологии, рассматривая их с точки зрения прикладной математики. Стало ясно, что в этом сложнейшем вопросе нельзя разобраться без разработки новых независимых методов датирования. Поэтому в период 1973–1980 годов основное внимание было уделено созданию математико-статистических методов анализа исторических текстов. В результате в 1975–1979 годах А.Т. Фоменко удалось предложить и разработать несколько таких новых методов. На их основе оказалось возможным выявить глобальную картину хронологических передатировок в версии Скалигера, после которых ошибки этой версии в основном устраняются. В частности, А.Т.Фоменко обнаружил три важных сдвига в хронологии примерно на 333 года, 1053 года и 1800 лет. Эти сдвиги, конечно, присутствуют не в реальной, правильной хронологии, а лишь в ошибочной версии Скалигера-Петавиуса. Оказалось, что «скалигеровский учебник» склеен из четырех копий одной и той же короткой хроники.

В период 1973–1980 годов были подготовлены и сданы в печать первые научные работы на эту тему.

ПЯТЫЙ ЭТАП 1980–1990 годов характеризуется тем, что в это время в научной печати, в специализированных журналах по математике (чистой или прикладной) стали появляться статьи с изложением новых методов датирования и полученных с их помощью результатов в области хронологии. Первыми публикациями на эту тему были две статьи А.Т.Фоменко, вышедшие в 1980 году, а также препринт М.М. Постникова и А.Т. Фоменко, тоже опубликованный в 1980 году. В 1981 году в исследования по новой хронологии активно включился молодой математик, специалист по теории вероятностей и математической статистике Г.В. Носовский . В этот период было опубликовано несколько десятков научных статей по независимым эмпирико-статистическим и астрономическим методам в хронологии. Эти статьи были написаны А.Т. Фоменко самостоятельно или в соавторстве с математиками: Г.В. Носовским, В.В. Калашниковым, С.Т. Рачевым, В.В. Федоровым, Н.С. Келлиным. Надо сказать, что исследования были поддержаны академиком физиком Е.П. Велиховым, представившим две статьи А.Т. Фоменко (с описанием методов и глобальной картины хронологических передатировок) в Доклады Академии Наук СССР и академиком математиком Ю.В. Прохоровым, представившим две статьи В.В. Калашникова, Г.В. Носовского и А.Т. Фоменко (о датировке Альмагеста Птолемея) в Доклады Академии наук СССР.

А.Т. Фоменко выступил с докладами о новых методах датирования на научных математических семинарах академика В.С. Владимирова, академика А.А. Самарского, академика О.А. Олейник, член-корреспондента С.В. Яблонского, а также на научном семинаре по истории академика И.Д. Ковальченко. Надо сказать, что академик историк И.Д. Ковальченко, специалист по применению математических методов в истории, относился к этим методам с большим интересом и считал, что историки должны глубже разобраться в вопросах хронологии.

В период 1980–1990 годов А.Т. Фоменко, Г.В. Носовский, В.В. Калашников неоднократно выступали на научных математических конференциях с докладами о новых методиках независимого датирования.

Интересна позиция академика А.Н. Колмогорова. Когда А.Т. Фоменко делал научный доклад о новых методах датирования на 3-й Международной Вильнюсской конференции по теории вероятностей и математической статистике в 1981 году, А.Н. Колмогоров пришел на этот доклад и в течение всего доклада, то есть около сорока минут, простоял на ногах в проходе. А.Н. Колмогоров выбрал место так, чтобы его не было видно из зала, однако сам он мог хорошо видеть и слышать, что происходит у доски. После доклада А.Н. Колмогоров молча удалился и не подошел к докладчику. Надо сказать, что в то время А.Н. Колмогоров был уже достаточно слаб здоровьем и простоять сорок минут на ногах, вероятно, потребовало от него немалых усилий.

Затем, уже в Москве, А.Н. Колмогоров пригласил А.Т. Фоменко к себе домой и попросил дать ему почитать какую-нибудь нашу работу на тему хронологии. Ему был вручен краткий 100-страничный реферат, написанный А.Т. Фоменко в 1979 году и ходивший в рукописи, пока не был опубликован в виде препринта в 1981 году. Кроме того, А.Т. Фоменко передал А.Н.Колмогорову более подробный 500-страничный машинописный текст на эту тему. Через две недели А.Н. Колмогоров вновь пригласил А.Т. Фоменко для беседы. Длилась она около двух часов. Из разговора стало ясно, что А.Н. Колмогоров ознакомился с материалами в полном объеме. У него возникло очень много вопросов. В первую очередь его взволновали династические параллелизмы между «древними», в том числе библейскими, и средневековыми династиями. Он сказал, что его пугает возможность радикальной перестройки многих современных представлений, основанных на древней истории. Возражений по сути методов у него не было. В заключение, А.Н. Колмогоров вернул А.Т.Фоменко 500-страничный текст, но попросил подарить ему 100-страничный реферат, что и было сделано.

К этому стоит добавить следующее сообщение, полученное А.Т. Фоменко устно от одного из участников описанного ниже разговора. Какое-то время тому назад профессор М.М. Постников предложил для публикации в журнале «Успехи математических наук» статью с обзором исследований Н.А. Морозова по хронологии. После этого между членами редколлегии журнала, среди которых были академик П.С. Александров и академик А.Н. Колмогоров, произошел следующий разговор. А.Н. Колмогоров отказался даже взять в руки эту статью, сказав при этом приблизительно следующее. Статью нужно отклонить. Я потратил в свое время достаточно много сил на борьбу с Морозовым. Но в каком дурацком свете мы будем выглядеть, если, в конце концов, окажется, что Морозов прав, – добавил Н.А. Колмогоров. Статья была отклонена.

Этот разговор приподнимает уголок завесы над событиями давно прошедших лет, когда на исследования Н.А. Морозова был фактически наложен запрет. Сегодня нас пытаются убедить, будто все «произошло само собой». Мол, исследования Н.А. Морозова были настолько неинтересными, что их скоро все забыли. На самом деле, как мы начинаем понимать, на борьбу с Н.А. Морозовым были брошены немалые силы, раз пришлось привлекать к этому А.Н. Колмогорова. Интересно, кстати, и то, что Н.А. Колмогоров допускал возможность правоты Н.А.Морозова.

По-видимому, все то время, пока исследования Н.А. Морозова были искусственно погружены в забвение, историков непрерывно беспокоила возможность возобновления подобных исследований. Иначе трудно объяснить тот любопытный факт, что еще в 1977 году, то есть когда исследования математиков МГУ по хронологии еще находились в самом начале, когда не было еще ни одной публикации на эту тему, в журнале «Коммунист» уже появилась статья доктора исторических наук А. Манфреда с резким осуждением «новых математических методов» в истории. Фамилии авторов методов названы не были, хотя совершенно ясно, о чем именно шла речь.

А. Манфред писал: «Дай им волю, этим «молодым» ученым, они забросали бы книжный рынок сводками цифровых данных… «Новые» тенденции требуют тщательного критического анализа и преодоления. ОНИ МЕШАЮТ ПРОГРЕССУ МИРОВОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКИ…» («Коммунист», июль 1977 года, N10, с. 106–114.).

Сразу после первых наших публикаций о хронологии, в 1981 году состоялось собрание Отделения истории АН СССР (29 июня 1981 года), специально посвященное критике наших работ. В официальном письме, направленном А.Т. Фоменко, ученый секретарь Отделения истории АН СССР к.и.н. В.В. Волков и Ученый секретарь Научного совета «Основные закономерности развития человеческого общества» при Отделении истории АН СССР Н.Д. Луцков в частности указали: «29 июня 1981 г. под председательством зам. академика-секретаря Отделения, академика Ю.В. Бромлея состоялось заседание Отделения… Ваши выводы были подвергнуты решительной критике специалистами шести гуманитарных институтов, а также сотрудниками Астрономического Института им. Штернберга». (8 мая 1984 года).

Из выступлений на собрании 1981 года особой резкостью выделялись доклады историков член-корр. АН СССР З.В. Удальцовой и председателя комиссии Е.С. Голубцовой. Е.С. Голубцова возглавляла специальную комиссию историков, созданную для анализа наших работ. По материалам этого обсуждения в исторической прессе началась публикация серии статей историков с резким осуждением наших работ.

Подобное «обсуждение» еще раз повторилось в 1998–1999 годах, о чем будет сказано ниже.

ШЕСТОЙ ЭТАП – после 1990 года. Его можно условно охарактеризовать как «этап книг по новой хронологии». В это время в печати стали появляться книги, освещающие как наши исследования по хронологии, так и основанные на них гипотезы о том, как на самом деле выглядела история ранее XVII века. Первой вышедшей в свет книгой на эту тему стала книга А.Т. Фоменко «Методы статистического анализа нарративных текстов и приложения к хронологии», изд-во МГУ, 1990 год. Эта книга появилась с предисловием А.Н. Ширяева, президента (в 1989–1991 годах) Международного Общества математической статистики и теории вероятностей им. Бернулли, заведующего отделом теории вероятностей и математической статистики института математики им. В.А. Стеклова, Российской Академии Наук, в дальнейшем член-корреспондента РАН, заведующего кафедрой теории вероятностей механико-математического факультета МГУ.

Надо сказать, что эта книга должна была выйти существенно раньше. Она была полностью подготовлена к печати в издательстве Саратовского университета уже в 1983–1984 годах, под редакцией канд. ист. наук С.А. Пустовойт (г. Москва). Однако в издательство, в июне 1984 года, неожиданно поступило письмо ленинградских историков (зав. сектором всеобщей истории Ленинградского Отделения Института Истории СССР, чл. – корр. АН СССР В.И. Рутенбург, ученый секретарь к.и.н. Т.Н. Таценко, зав. группой истории древнейших государств на территории СССР и античного мира к.и.н. И.А. Шишова, ученый секретарь к.и.н. И.В. Куклина). В частности, они писали, что наши исследования «объективно направлены против основных принципов марксистской исторической науки… Сектор всеобщей истории и группа истории древнейших государств на территории СССР и античного мира признают опубликование монографии проф. А.Т. Фоменко «Введение в критику древней хронологии. Опыт статистического исследования «совершенно невозможной». Историки категорически потребовали остановить издание книги.

Набор книги был рассыпан.

В плане издательства «Наука» 1991 года стояла наша книга: В.В. Калашников, Г.В. Носовский, А.Т. Фоменко «Геометрический и статистический анализ звездных конфигураций. Датировка звездного каталога Альмагеста». Она прошла рецензирование и была сдана в печать, в типографию. Однако когда значительная часть работы была уже сделана, издательство «Наука» практически прекратило выпуск книг в связи с изменением ситуации в стране. Позднее эта книга вышла в 1995 году в издательстве «Факториал», куда из изд-ва «Наука» были переданы уже подготовленные материалы по нашей книге. Через некоторое время изд-во «Наука» возобновило свою работу. В 1996 и 1997 годах в «Науке» вышли две другие наши книги по хронологии.

Таким образом, после выхода книги А.Т. Фоменко «Методы…» в 1990 году наступил некоторый перерыв, после чего, начиная с 1993 года время от времени стали выходить книги, отражающие текущий этап наших исследований по хронологии. Именно в это время возник термин «Новая хронология». Так мы назвали хронологию, которая стала возникать благодаря применению разработанных нами новых методов датирования. Новой она является в том смысле, что отличается от принятой сегодня хронологии Скалигера-Петавиуса. На самом деле ее следовало бы называть «Правильной Хронологией». Поскольку в ней исправлены ошибки хронологии Скалигера-Петавиуса.

Издание книг по новой хронологии взяли на себя сразу несколько московских издательств: изд-во МГУ, изд-во Учебно-научного центра довузовского образования МГУ, изд-во «Наука», изд-во «Факториал», изд-во «Крафт», изд-во «Олимп», изд-во «Анвик», изд-во «Деловой экспресс». За границей наши книги по хронологии выходили как на английском, так и на русском языках в издательствах Kluwer Academic Press (Голландия), CRC-Press (США), Edwin Mellen Press (США).

В 2000–2003 годах весь материал был собран, переработан и упорядочен в виде семитомника «Хронология».

Начиная с 1995–1996 годов, в различных газетах и журналах стали появляться многочисленные статьи с обсуждением наших книг по новой хронологии. Часто в них высказывались крайне противоположные точки зрения. Одним наши книги очень нравились, других сильно возмущали. Таких статей появлялось каждый год не менее ста. Особенно их количество возросло в 1999–2000 годах.

В 1998 году на протяжении более чем полугода радиостанция «Свободная Россия» предоставляла свое эфирное время для серии радиопередач, в которых Ю.С. Чернышов блестяще рассказывал о содержании наших книг. В частности, по радио им был почти полностью прочитан текст двух наших книг – «Империя» и «Новая хронология Руси, Англии и Рима». Также были прочитаны первые главы книги «Библейская Русь». В 2001 году эти радиопередачи были возобновлены, но вскоре прекратились, хотя Ю.С. Чернышов был готов их продолжать.

В 1998 году на телевизионном канале ТВЦ студией «Авторское телевидение» (АТВ) в рамках известной программы «Ночной полет» (ведущий А.М. Максимов) были проведены семь встреч с московским экономистом А.В. Подойницыным, участником неформальной группы «Новая Хронология». А.В. Подойницын рассказал о содержании наших исследований и ответил в прямом эфире на многочисленные вопросы телезрителей. Передачи вызвали огромный интерес.

В 1999 году нам позвонил известный писатель, социолог, логик и философ А.А. Зиновьев, только что вернувшийся в Россию из длительной эмиграции. Прочитав наши работы, А.А. Зиновьев пришел к выводу, что изложенная нами концепция в целом верна. Кроме того, она согласуется с его собственными исследованиями в области истории и исторических фальсификаций.

Свои идеи по этому поводу А.А.Зиновьев вкратце изложил в написанном им предисловии к новому изданию нашей книги «Введение в новую хронологию», вышедшему из печати в 2001 году (Москва, «Крафт»).

Начиная с 1996 года, наши работы по новой хронологии стали размещаться в Интернете на ряде сайтов. Их число постоянно увеличивается. В настоящее время их около десяти в России и по крайней мере один в Германии. Хотим отметить выдающуюся роль в организации германского сайта профессора Е.Я. Габовича (город Карлсруэ, Германия). Роль Е.Я. Габовича не ограничивается созданием сайта. Он является организатором нового Исторического Салона в Германии, где в последние годы активно обсуждаются идеи новой хронологии. Кроме того, Е.В. Габович оказал нам неоценимую помощь, работая в немецких архивах. Ему принадлежит ряд ценных соображений и идей, относящихся к реконструкции подлинной истории.

В последнее время в России особенно известным стал сайт chronologia.org, в рамках которого постоянно идет оживленная дискуссия по новой хронологии. На этом сайте можно найти выступления как ее сторонников, так и противников.

В 1990–1998 годах историки довольно вяло реагировали на наши работы. Появлялись лишь отдельные статьи в газетах и журналах, авторы которых даже не делали вида научного разбора и ограничивались выражением своего несогласия. В 1998 году положение изменилось. Одно из заседаний Президиума РАН было специально посвящено обсуждению наших исследований. Затем было созвано специальное заседание бюро отделения истории РАН. Затем состоялось обсуждение на заседании бюро отделения математики РАН. На заседании бюро отделения истории РАН была выдвинута целая «программа борьбы» с новой хронологией. Особо ярко эта программа начала воплощаться в жизнь в декабре 1999 года, когда на историческом факультете МГУ была организована большая конференция под многозначительным названием «Мифы новой хронологии». Конференция прошла под знаменем категорического осуждения наших исследований и завершилась требованием «оргвыводов». Затем начался довольно любопытный процесс. Материалы этой конференции были с незначительными вариациями многократно изданы под разными обложками и под разными названиями. К настоящему времени таких, повторяющих друг друга, книг уже семь (!). Похоже, что их число может в ближайшем будущем еще увеличиться. Мы внимательно ознакомились с этой критикой. Оказалось, что никаких новых идей у историков не появилось. Но форма подачи материала стала более «продвинутой» и наукообразной. Усовершенствовалось также искусство навешивания ярлыков.

Начиная с 1996 года в Германии стали появляться книги немецких ученых, в которых доказывается ошибочность западноевропейской средневековой хронологии. Правда, в этих работах не осознан подлинный масштаб проблемы. Их авторы полагают, что можно обойтись локальными поправками скалигеровской хронологии, лишь слегка изменив ее в том или ином месте. Это ошибка. До тех пор, пока это не будет ими осознано, их деятельность не сможет привести к успеху. В то же время критическая сторона в этих работах находится на хорошем уровне. В первую очередь отметим книгу Уве Топпера «Великая акция» о фальсификации истории, а также книгу Блосса и Нимица «Крах С-14», посвященную радиоуглеродному анализу.

В последние годы наши работы по новой хронологии стали вызывать не просто интерес, но и порождать интересные исследования, основанные на наших результатах в области хронологии и на нашей реконструкции всеобщей истории, изложенной в последних книгах серии «Новая хронология». В 2000–2001 годах вышли книги омского математика Александра Гуца «Подлинная история России» и «Многовариантная история», книга Н.И. Ходаковского «Спираль времени». Явное влияние наши работы оказали на книгу А. Бушкова «Россия, которой не было». Этот список можно было бы продолжить. Хотя основы хронологии в этих работах фактически не затрагиваются, но в них вскрываются некоторые новые и интересные факты, подтверждающие нашу общую идею.

Однако, ряд мыслей, высказанных в этих и других аналогичных работах, мы категорически не разделяем. Относясь к подобной деятельности положительно, мы, тем не менее, хотим четко отделить от нее свои научные исследования по хронологии. Мы считаем совершенно неприемлемым, когда нам приписывают высказывания, которых в наших книгах нет, или когда без нашего согласия говорят от имени Новой Хронологии. Все, что мы считаем нужным сказать на тему хронологии, изложено в наших книгах, или же будет сформулировано в последующих. Первоисточником Новой Хронологии и всей концепции как были, так и остаются наши работы. Неприемлемо, когда некоторые из этих идей и результатов, а иногда даже общая канва нашей концепции, приписываются другим лицам. Мы абсолютно отрицательно относимся к использованию введенного нами термина и самой концепции «Новой Хронологии» для пропаганды чуждых нам взглядов.

Отметим еще один интересный эффект. Недавние публикации некоторых авторов носят явно вторичный характер, они родились на «волнах», расходящихся в разные стороны от Новой Хронологии. Подобные информационные «вторичные волны» безусловно полезны, однако следует иметь в виду, что они вовсе не составляют суть Новой Хронологии, ее фундамента, то есть естественнонаучных методов датирования и созданной на их основе (в качестве нашей гипотезы) новой концепции истории. ПОПЫТКИ ПОДМЕНЫ ФУНДАМЕНТА НОВОЙ ХРОНОЛОГИИ ВТОРИЧНЫМИ НАБЛЮДЕНИЯМИ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ИЛИ ИСТОРИЧЕСКОГО ХАРАКТЕРА МОГУТ ВВЕСТИ В ЗАБЛУЖДЕНИЕ И СОЗДАТЬ ИЛЛЮЗИЮ, БУДТО БЫ ОНИ И СОСТАВЛЯЮТ СОДЕРЖАНИЕ ИЛИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА НОВОЙ ХРОНОЛОГИИ. ЭТО НЕВЕРНО. ОСНОВОЙ КОНЦЕПЦИИ ЯВЛЯЮТСЯ, В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ СТАТИСТИЧЕСКИЕ И АСТРОНОМИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ ДАТИРОВАНИЯ.

Г.В. Носовский , А.Т. Фоменко

Апрель 2001 года.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Альтернативная история России. От Михаила Ломоносова до Михаила Задорнова (К. А. Пензев, 2016) предоставлен нашим книжным партнёром -