Были ли дети у императора павла петровича. Заговор и смерть. Сын Екатерины II

Воспитание молодого Павла I. Первый брак

В 1754 г. у Екатерины после 9-летнего замужества родился первенец Павел. Отцовство ребенка из-за репутации царицы лишь предположительно приписывают Петру Федоровичу. При этом в качестве главного аргумента выдвигается сходство характеров отца и сына. Новорожденнного младенца забрала в свои покои Елизавета Петровна, решительно отстранив от воспитания Екатерину. Привыкнув к нянькам и фрейлинам, маленький Павел боялся мужчин и дрожа прятался, завидя их, под стол или в угол. Он рос способным и добрым ребенком. Обучать наукам Павла начали, когда ему было 4 года. Воспитателями назначили Н. И. Панина и С. А. Порошина. Навестивший его как то отец заметил: "Я вижу этот плутишка знает предметы лучше нас". Приглашенный уже после смерти Петра Федоровича в качестве воспитателя цесаревича знаменитый Даламбер учтиво отказался от такой чести, сообщив приватно Вольтеру: "Я очень подвержен геморрою, а он слишком опасен в этой стране". Порошин замечал в дневнике: "Если бы его высочество человек был партикулярный и мог совсем предаться одному только математическому учению, то бы по остроте своей весьма удобно быть мог нашим российским Паскалем".

Юный великий князь Павел I был совершенно удален от своих родителей и воспитывался в старозаветных традициях, то есть его сдали на руки целому штату нянюшек и мамушек, совершенно невежественных и не умевших присматривать за малышом. Неудивительно, что Павел уже на второй день жизни чуть не умер от молочницы, его роняли из колыбели на пол, а в дальнейшем настолько запугали россказнями, что он прятался под стол от одного звука хлопнувшей двери. Четырех лет от роду Павла начали учить русской грамматике и счету, но настоящим воспитанием и обучением занялись лишь с лета 1760 г., когда главным его воспитателем был назначен граф Н. И. Панин, один из крупнейших государственных деятелей России второй половины XVIII века. В учителя к наследнику престола приглашены были известные европейские ученые.

Павел много и внимательно читал и был хорошо знаком с Сумароковым, Ломоносовым, Державиным, Расином, Корнелем, Мольером, Вертером, Сервантесом, Вольтером и Руссо. Он прекрасно владел французским, немецким и латынью, но, по-видимому, не знал английского языка. Шекспировский "Гамлет" тогда еще не был переведен на русский язык и юный Павел не мог увидеть свою судьбу в трагедии датского принца. Случалось, что, когда он влюблялся во фрейлин, то писал стихи.

Сызмальства Павел воспитывался как будущий государь; он давал аудиенции иностранным послам, обедали за его столом крупнейшие сановники елизаветинского времени с тем, чтобы он прислушивался к их разговорам и осваивал трудную науку – царствовать. Панину дан был строгий наказ: Павлу к «мелочам отнюдь вкусу не давать, а стараться приучать его к делам генеральным» Лишь очень редко, по праздникам, мальчику позволяли играть со сверстниками. Наиболее дружен он был с А. Куракиным (племянником Панина) и А. Разумовским.

Учился Павел легко, проявляя и остроту ума и основательность, но, конечно, не прочь был прогулять занятия, сказавшись больным.

Порошин приметил и описал те личные качества Павла, которые разовьются в нем в дальнейшем. Отмечая недюжинный ум и способности великого князя.

Несмотря на атмосферу распущенности и фривольности окружающего его екатерининского двора, Павел вырос целомудренным, образованным, тонким и остроумным человеком.

После исполнения Павлу I 18 лет полным ходом шли переговоры о женитьбе Павла. Еще в 1768 г. Екатерина поручила датскому посланнику в России Ассебургу присмотреться к германским принцессам.

Первые сведения, полученные Екатериною о принцессе Вильгельмине, были не вполне в ее пользу.

Получив от Ассебурга портрет принцессы Вильгельмины, Екатерина писала ему, что «этот портрет выгодно располагает в ее пользу и что надобно быть очень взыскательною, чтобы найти в ее лице какой-нибудь недостаток Черты лица правильные; я сравнила этот портрет с первым, присланным ранее и опять прочитала описание тех особенностей, которые, как вы находите, не уловил живописец. Из этого обзора я вывела заключение, что веселость и приятность, всегдашняя спутница веселости, исчезли с этого лица и, быть может, заменились натянутостью от строгого воспитания и стесненного образа жизни. Это скоро изменилось бы, если бы эта молодая особа была менее стеснена и если бы она знала, что напыщенный и слишком угрюмый вид плохое средство успеть согласно видам или побуждениям ее честолюбия. Когда вы возвратитесь к ней, я советовала бы вам проронить, как бы неумышленно, в разговоре с нею, несколько слов о том, что при русском дворе особенно ценятся веселость и приветливое и любезное обхождение; что я сама нрава веселого и сын мой, также. Может статься, что если ее главный двигатель - честолюбие, она в тот же вечер, или на другой день переменится, ибо таковы молодые люди и такова даже половина рода человеческого. Мало по малу она отвыкнет от неприятных и жеманных манер, вами за нею замеченных. Все, что вы говорите о ее нравственности, все не во вред ей и из нее может сложиться характер твердый и достойный. Но надобно доискаться откуда идут слухи о ее склонности к раздорам? Постарайтесь дойти до их источника и исследуйте без всякого предубеждения, заслуживают ли эти подозрения какого-либо внимания».

Екатерина сообщала свои наставления и указания Ассебургу или в собственноручных письмах, или чрез посредство графа Панина. Сам Павел Петрович едва ли имел в этом деле голос; конечно, он не мог не знать, что ему приискивают невесту, так как о вступлении его в брак слухи ходили в Петербурге уже в январе 1772 г., мог любоваться портретами германских принцесс, высылаемыми Ассебургом, но свободного выбора едва ли был удостоен.

Старания Ассебурга были облегчены Фридрихом II. Родственник ландграфини, король прусский говорит в своих записках что только происками и интригами достиг он того что остановил выбор Екатерины на принцессе дармштадтской, родной сестре принцессы прусской. Дабы пользоваться значением в России, необходимо было поместить там лиц, которые держали бы сторону Пруссии. Следовало надеяться, что принц прусский, вступив на престол, мог приобрести от этого большие выгоды. Ассебургу, подданному короля, поручено было ознакомиться с германскими дворами, в семействах которых были невесты. Король пробудил в нем патриотическое усердие, указав ему, что принцесса дармштадтская есть именно та, которою он наиболее интересуется. Посланник так хорошо сослужил службу Его прусскому Величеству, что эта принцесса и была избрана в супруги великому князю.

Лишь только в мае 1772 года Фридрих узнал, что одна из дочерей ландграфини считается в числе тех, на которых может пасть выбор; он немедленно принял меры к тому, чтобы Ассебург действовал согласно его желаниям Х Фридриху помогал в этом деле и брат его Генрих, побывавший в Петербурге и хорошо знавший тамошнюю придворную сферу.

Усилия этих лиц, горячо желавших устроить, если можно так выразиться, это дело, облегчили выполнение задачи Ассебурга, который оказался отличным дипломатом: он в одно и то же время действовал как человек усердный и преданный Екатерине, показывал большую привязанность к интересам прусского короля и, казалось, принимал к сердцу интересы гессен-дармштадтской фамилии.

Наконец, в октябре 1772 года, Екатерина решилась пригласить ландграфиню приехать, с тремя ее дочерьми в Петербург

Предложение это несколько затруднило ландграфиню. Прежде всего, путешествие требовало денежных средств, а финансовое положение гессендармштадтского двора было не блестяще Екатерина устранила это препятствие приняв все издержки переезда на счет русской казны. Другое затруднение состояло в том, что ландграфиня боялась толков публики на счет истинной цели ее поездки, в особенности вы случае неудачного ее исхода. Но, в конце концов, после долгих раздумий поехала в Россию с полной уверенностью, что счастье ее дочери будет обеспечено замужеством с Павлом.

В восьмиместном фаэтоне Екатерина, Павел, ландграфиня с дочерьми, граф Панин и графиня Брюс прибыли в Царское Село, где их ожидали придворные чины и множество любопытствующих зрителей.

Выбор Павла Петровича сделан был очень скоро. 18 июня Екатерина обратилась к ландграфине, прося от имени сына руки ее дочери, принцессы Вильгельмины. Мать и дочь выразили согласие и нарочный послан был к отцу принцессы, дабы получить его разрешение на брак его дочери.

Павел Петрович произвел на ландграфиню приятное впечатление. Он, по ее словам, был небольшого роста, но не имел слабого вида, был любезен, чрезвычайно вежлив, разговорчив и казался веселым. Поближе узнав его, ландграфиня убедилась, что совершенно невозможно было следовать указанию Ассебурга, который советовал ей стать с Павлом Петровичем на серьезную ногу. Она позволяла себе, в разговорах с великим князем, шутя называть его «ein Kindskopf».

Екатерина, по словам ландграфини, имела дар внушать, с первой минуты, доверие; она показалась ей очаровательной женщиной; умела стать на уровень каждого и по природе была очень, весела, что поддерживало ее в трудные минуты жизни. Екатерина была всегда очень довольна, когда ее окружающие были веселы и в хорошем расположении духа; имела вид более моложавый и менее серьезный, чем на портретах, благородную осанку, прекрасный голос, естественность и ничего жеманного или принужденного. Ландграфиня была очень польщена доверием, с которым к ней отнеслась Екатерина.

С своей стороны и ландграфиня произвела на Екатерину не менее благоприятное впечатление. Она нашла в ландграфине душу мужественную и твердую, ум возвышенный и образованный. Екатерина признавала ее женщиною с большими достоинствами и во всех отношениях заслуживающею уважения; разговор ее был занимателен и «она вовсе не сплетница»

Несмотря на юность и веселый от природы нрав, цесаревич готовясь к новой для него жизни, как бы почувствовал свое одиночество. Какая-то тайная грусть закрадывалась в сердце молодого великого князя. Он начал вдумываться в свое положение и углубляться в самого себя.

Внимательные наблюдатели, близко знавшие Павла в пору его первого брака, заметили в нем и крайнюю порывистость, и непостоянство, и мнительность, и, наконец, неспособность противостоять чужому влиянию, вследствие чего им обычно кто-то руководил, направлял все его действия.

Медовой месяц Павла Петровича прошел счастливо. Екатерина была вполне счастлива за сына, но Наталья Алексеевна вопреки расчетам Екатерины оказалась женщиной гордой, сильной, с твердым характером. Она полностью подчинила своему влиянию своего впечатлительного мужа.

«Принцесса Вилыельмина до сих пор еще затрудняет каждого, кто бы захотел разобрать истинные изгибы ее души, тем заученым и повелительным выражением лица, которое редко ее покидает. Я часто приписывал это монотонности дарм-штадтского двора, необыкновенно однообразного, и остаюсь еще при мнении, что принцесса будет веселее в иной местности, хотя не могу ручаться, чтобы скука от пребывания в Дарм-штадте была единственным или главным побуждением к тому, что есть в ее поведении несвойственного молодости. Удовольствия, танцы, наряды, общество подруг, игры, наконец все, что обыкновенно пробуждает живость страстей, не достигает до нее. Среди всех этих удовольствий принцесса остается сосредоточенною в себе самой, и когда принимает в них участие, то дает понять, что делает это более из угождения другим, чем по вкусу.

Есть ли это нечувствительность или руководит ею в этом случае боязнь показаться ребенком? Не знаю, что сказать и простодушно сознаюсь, что основные черты этого характера для меня еще покрыты завесою. Никто на нее не жалуется; ей оказывают такое же доверие как ее сестрам; мать отличает ее; наставники хвалят способности ее ума и обходительность нрава; она не выказывает капризов; она хотя холодна, но одинакова со всеми, и ни один из ее поступков не опровергнул еще моего мнения, что сердце ее чисто, сдержанно и добродетельно, но что ее поработило честолюбие. С тех пор, как ей толкуют о путешествии в Петербург, она охотнее принимает участие в разговорах, и видимо с желанием обогатить себя познаниями. Без сомнения, она более чем ее сестры интересуется этим путешествием. Более оживленные предметы, иная среда, иные развлечения, более важные обязанности, более разнообразные мысли дадут более простора ее душе, которая некоторым образом заснула от излишнего однообразия теперешних ее занятий.

При дворе, где она воспитана, один день походит на другой, разговоры и даже увеселения имеют оттенок томления и сухости; возможно и вероятно, что эти впечатления имели влияние на нравственное ее расположение, но простота двора и пример сестры одни ли только подавили живость и веселость, которые прежде выказывала принцесса? Нет ли сокровенных страстей, которые овладели ее рассудком?.. Тысячу раз ставил я себе этот вопрос и всегда сознавался, что оне недосягаемы для моего глаза. Оканчиваю: насколько я знаю принцессу Вильгельмину, сердце у нее гордое, нервическое, холодное, быть может несколько легкомысленное в своих решениях, но что еще вернее, - открытое и послушное силе верного суждения и привлекательности благоразумного честолюбия. Ее нрав и манеры приобрели некоторую небрежность; но они смягчатся, сделаются приятнее и ласковее, когда она будет жить с людьми, которые особенно привлекут ее сердце. Ожидаю того же от направления ее ума, ныне недеятельного и привязанного к небольшему числу местных идей и невнимательного более по привычке, чем по естественной наклонности, серьезного и подчиненного некоторым предубеждениям, но который в иной местности и при иных обязанностях должен будет приобрести более обширности, прелести, верности и прочности. Принцесса захочет нравиться. Она из всего молодого дармштадтского семейства имеет наиболее грации и благородства в манерах и в характере, точно также как она имеет всего более находчивости ума. Эти преимущества уравновешиваются недостатком здоровья и красоты и большою неровностью и крутостью нрава».

Получив это донесение, Екатерина решила, что принцесса Вильгельмина желала быть супругою ее сына, потому что «она всех честолюбивее. Но честолюбию Натальи Алексеевны не было места при честолюбии Екатерины; они не могли симпатизировать друг другу и первоначальные добрые о ней отзывы Екатерины скоро заменились отзывами, в которых сквозило чувство нелюбви.

Наталья Алексеевна управляла мужем деспотически, не давая себе даже труда выказывать малейшей к нему привязанности. В выборе членов своего общества, своих удовольствий и даже в своем образе мыслей, он вполне подчинился ей. Она не дозволяла ему пользоваться его умом; он был жив и подвижен, - сделался тяжел и апатичен. Со своей стороны она была управляема графом Разумовским, который, в свою очередь, получал наставления и большую часть доходов от посланников бурбонских дворов. Екатерина заметила это поведение невестки, делала ей наставления, но безуспешно. Великая княгиня была честолюбива и решительна и если бы смерть не превратила ее деятельности, то между ею и Екатериною вероятно возникла бы борьба.

Таковы отзывы о Наталье Алексеевне английских дипломатов, не лишенные кажется основания.

Менее трех лет провела она в России. Перенесенная из скромного уголка Германии в столицу Северной Семирамиды, молодая великая княгиня встретила общество, нравы которого далеко отходили от ею созданных идеалов. Она видела как Васильчиков, только что заменивший Орлова, был заменен Потемкиным, Потемкин Завадовским. С грустью взирала она на своего супруга, пылкого желанием добра, но затмеваемого фаворитами и не имевшего возможности завоевать себе подобающее ему место. Гордое сердце ее было уязвлено. Не имея подле себя никого, кто бы мог дать ей совет, разрешить ее сомнения, утешить ее в минуты горя, встречая в своей свекрови недоверие и подозрительность, молодая женщина почувствовала разочарование. Страдальческою кончиною искупила она свое увлечение.

Павлу постоянно намекали на особую близость его жены с Разумовским (по одной версии, это сделала Екатерина, по другой – принц Генрих Прусский). Друг детства цесаревича Разумовский в это время был близок к великокняжескому семейству. Вкупе с Натальей Алексеевной он постарался нейтрализовать влияние на Павла как Екатерины II, так и Н. И. Панина. Отчасти им это удалось. Но Наталья Алексеевна смогла убедить мужа, что ее и Разумовского оклеветали по политическим соображениям. В то время Павел замкнулся в себе, еще более натянутыми стали его отношения с матерью. Но до открытого столкновения между свекровью и невесткой дело не дошло, а 15 апреля 1776 г. Наталья Алексеевна скончалась при родах, Павел был убит горем. Душевная драма оставила глубокий отпечаток: от прежней веселости не осталось и следа, характер Павла сделался мрачным и замкнутым.

Но Екатерина II, чтобы «излечить» сына и показать, насколько покойная не стоит его слез, передала ему любовную переписку жены с Разумовским, к тому времени уже удаленным от двора. Павел страдал от душевных мук, он любил свою жену, и в первое время не верил матери о ее любовной связи с Разумовским, но все же Екатерина смогла его убедить и доказать правильность своих доводов. Но вскоре, под напором своем матери он утешился и забыл о своем горе, тем более что Екатерина прилагала для этого много усилий. И ей это удалось.

Действительно, Павел Петрович утешился скоро. Два месяца, следовавшие за кончиною Натальи Алексеевны (15 апреля - 13 июня), провел он вместе с Екатериною в Царском Селе. Жизнь их там нисколько не отличалась от прежней. Увеселительные поездки в Таицы, Гатчину и Петергоф, крестины, свадьбы, представления назначенных в кавалергардский корпус офицеров и сержантов, концерты и спектакли возобновились немедленно после похорон Натальи Алексеевны.

Тем самым, она незамедлительно начала поиски второй жены для своего сына.

Выбор ее остановился на 17-летней принцессе Софии Доротее виртембергской, которая еще с 1767 года обращала на себя ее внимание.

Впрочем, Павел Петрович не мог противиться идее второго брака, потому что, открывшийся смертью Натальи Алексеевны ее внутренний образ жизни переменил чувства супруга и подач утешение всему двору о сей потере.

Принцесса София Доротея виртембергская была дочерью принца Фридриха Евгения и его супруги, Фридерики Доротеи Софии, дочери маркграфа бранденбург-шведтского. Маркграф женат был на сестре короля прусского, и таким образом принцесса виртембергская мать приходилась племянницею, а юная принцесса София Доротея - двоюродного внучкою Фридриха Великого.

Принц Фридрих Евгений состоял первоначально в прусской военной службе и принимал участие в семилетней войне. В 1769 году возвратился он на родину и вступил, как глава младшей линии виртембергского дома, в управление княжеством Монбельяр.

Семейство принца было многочисленно: у него было восемь сыновей и четыре дочери.

Старшая из его дочерей, София Доротея, родилась 14/25 октября 1759 года в Штеттине, месторождении Императрицы Екатерины.

В счастье и скромном довольстве проводило это семейство свои дни в замке Монбельяра. Принцесса-мать сама занималась воспитанием детей. Женщина сведущая и умная, она дала им отличное образование, под влиянием только что распространявшихся идей Руссо. Четверо старших ее сыновей воспитывались в Лозанне.

Юная принцесса София Доротея рано обратила на себя внимание Императрицы Екатерины. Ассебург, которому, как мы уже говорили, поручено было ознакомиться с молодыми германскими принцессами, из коих мог бы быть сделан выбор невесты Цесаревичу Павлу Петровичу, еще с 1768 года неоднократно доносил Екатерине, что принцесса София Доротея очень хороша собою и по своим летам чрезвычайно развита, в особенности физически 3. В то же время он выставлял на вид детскую доверчивость (abandon) и совершенную откровенность ее характера и говорил о ней как об юной особе, полной любезности и доброты. Молодые годы принцессы послужили тогда препятствием ко вступлению ее в брак. Конечно, в то время и сама принцесса менее думала о браке чем о невинных играх с сестрами и подругами. Судьба послала ей с детства двух сверстниц, добрые отношения с которыми принцесса сохранила на всю жизнь.

Мало сведений сохранилось о годах юности принцессы Софии Доротеи. Известно только, что с детства интересовалась она Россией, ее историей и географией, личностью Петра Великого и что воспитатель ее братьев, Мауклер, должен был часто удовлетворять любознательность в этом вопросе принцессы.

Принцесса была очень хороша собою и имела превосходное сердце. Хотя она была близорука, но глаза ее были прелестны и их чудное выражение служило как бы отпечатком ее чистой души. Она внушала любовь всем ее окружавшим и никто более ее не заслуживал любви. Естественная, умная, но не желавшая блистать умом, чуждая всякого кокетства, она в особенности отличалась нежною кротостью и добротою.

Отметив про себя свежесть предназначенной ему невесты и приятность общения с ней, Павел тотчас же забыл о своем трауре и без зазрения совести начал мечтать о новом счастье. Молодая семнадцатилетняя девушка на полголовы была выше ростом. У нее - белокурые волосы и бледно-голубые глаза Будучи племянницей принца Вюртембергского, она выросла в провинциальной европейской резиденции графства Мон-бельяр, расположенного в живописной местности между отрогами Вогезов, по течению реки Дуба, вдали от роскоши и интриг прусского двора. Страстная почитательница Жан-Жака Руссо, она была одновременно и сентиментальна, и простодушна, и бесхитростна. Павел сразу был покорен ее естественностью и покладистостью. 11 июля 1776 года, на следующий день после прибытия, он пишет Екатерине: «Я нашел свою невесту такову, какову только желать б мысленно себе мог: недурна собою, велика, стройна, незастенчива, отвечает умно и расторопно, и уже известен я, что сделала действо в сердце моем, то не без чувств и она, с своей стороны, осталась. Мой выбор сделан».

Он был крайне признателен тому, кто познакомил его с Софией-Доротеей, но для него первостепенное значение имел тот факт, что она была рекомендована ему самим Фридрихом II.

Подобно своему предполагаемому отцу Петру III, он относился к этому воинственному королю с чувством притягательности ученика к своему учителю. Это обожествление, унаследованное им от отца, распространяется у Павла на всю Пруссию, ее народ, ее нравы и историю. Жениться на Софии-Доротее в его представлении означало то же самое, что породниться с Фридрихом II. Посредством своего брака с этой девушкой он выражал свое искреннее преклонение перед всей страной. Со своей стороны, София-Доротея в письме своей близкой подруге баронессе Оберкирх признавалась: «Ланель! Мне очень грустно расставаться с вами, но, тем не менее, я чувствую себя счастливейшей из всех принцесс вселенной». Фейерверки, балы, артиллерийские салюты чередовались один за другим, прославляя счастливый союз Софии-Доротеи и Павла и соответственно Пруссии и России.

На следующий день их помолвки она спонтанно объяснилась с Павлом, высказав ему следующее признание: «Клянусь, и письмо мое в том порукой, что буду любить Вас и обожать всю жизнь, всегда буду к Вам привязана и ничего на свете не заставит меня переменить мое к Вам отношение. Таковы чувства Вашей навеки верной и нежной суженой. От Вас же хочу просить навсегда быть нежным и соблюдать обещанную верность».

26 сентября 1776 года архиепископ Платон провел церемонию бракосочетания двух молодых людей. В апогее счастья Павел напишет Генриху Прусскому: «Повсюду, куда появляется моя жена, она имеет дар расточать радость, непринужденность, и она искусна не только в ловле черных бабочек, но и даже в том, чтобы создавать мне хорошее настроение, которое я совершенно утратил в течение трех несчастливых лет». В то же время он сообщает барону Остену Сакену: «Вы видите, я вовсе не каменный, и сердце мое вовсе не жестокое, не черствое, как об этом думают многие; дальнейшая жизнь докажет это».

В эти первые дни замужества Мария Федоровна напишет своей корреспондентке баронессе Оберкирх: «Милый мой муж - сущий ангел, я его люблю безумно».

Но новую великую княгиню Марию Федоровну смущала та свобода нравов, которая царила при дворе. Вокруг нее стали плестись интриги, распускались сплетни и творился разврат. Императрица сама подавала пример подобному распутству. Фавориты один за другим дефилировали в ее альков.

Императрица, прежде очарованная принцессой, охладела к невестке и относилась к ней с подозрением и даже враждебно. В свою очередь и Мария Федоровна постоянно враждовала со свекровью по любому поводу. Усугубляло их отношения и то, что Екатерина детей Павла и Марии оставляла себе, не давая супругам насладиться счастливой семейной жизнью.

Самолюбию Павла, как отца, был нанесен удар. Первые родившиеся дети были по требованию Императрицы отняты у родителей и отданы на воспитание назначенным Екатериной персонам. Молодые супруги были вынуждены подчиниться монаршей воле и навещать детей по расписанию, утвержденному царицей.

Супругам ничего не оставалось делать, как уединиться в новой резиденции в Павловске. Именно там 29 июля 1783 года Мария Федоровна родила дочь, Александру. Дочь оставили при матери, и радости не было предела. Получилось так, что она «наказала» Екатерину II, которая хотела третьего внука. Далее – в 1784, 1786, 1788, 1792 и в 1795 году у нее родились тоже дочери. Теперь счастливая Мария Федоровна могла воспитывать дочерей. Ей очень нравилось уединенье и тихая жизнь на природе. Но Павел все чаще уезжает от восторженной и вечно беременной супруги в Гатчину, которую пожаловала ему Екатерина в честь рождения первой внучки. Это разделило супругов. Мария Федоровна строила в Павловске земной рай, Павел в Гатчине – военное поселение, по прусскому образцу.

А Мария Федоровна очень любила жить в Павловске. Резиденция полностью перешла в ее владение. С редким единодушием и современники, и дореволюционные историки оценивали ее как «ангела во плоти».

До восшествия на престол Павла I Мария Федоровна не играла роли ни в политике, ни в русской жизни вообще, что объясняется разладом между Екатериной II и ее сыном.

Вслед за восшествием на престол Павла I Мария Фёдоровна, 12 ноября 1796 г., была поставлена «начальствовать над воспитательным обществом благородных девиц». Императрица проявила большую энергию и привлекла в пользу общества много пожертвований. В 1797 г. она вошла с особым мнением относительно преобразования общества, высказываясь против раннего поступления девиц (5 лет), в общество для воспитания, стараясь строго отделить благородных от мещанок и проектируя уменьшение числа последних. Павел I утвердил 11 января 1797 г. «мнение» императрицы, не допустив, впрочем, уменьшения приема мещанских детей. Составленные императрицей правила для приема детей в «общество» «служат, говорит Екатерина И. Лихачева, ясным подтверждением того, что цель Екатерины при основании общества - смягчение нравов путем воспитания и образования русского юношества - была оставлена тотчас после ее смерти, а государственная, общественная идея, руководившая Екатериной, была заменена целями сословными и благотворительными».

2 мая 1797 г. Мария Фёдоровна была назначена главной начальницей над воспитательными домами. Главную причину неудовлетворительной постановки воспитательных домов императрица увидела в том, что количество приносимых младенцев было неограниченно, а потому 24 ноября 1797 г. было повелено ограничить число лиц обоего пола, воспитывающихся в доме 500-ми в каждой из столиц, остальных приносимых в дом младенцев отдавать в казенные государевы деревни благонадежным и доброго поведения крестьянам на воспитание, с целью приучить питомцев правилам сельского домоводства; мальчиков оставлять у крестьян до 18-летнего возраста, девочек до 15 лет. В доме должны были воспитываться лишь совершенно слабые дети, требовавшие непрестанного ухода.

Участие императрицы Марии Федоровны в русской государственной жизни ограничивалось и в царствование сыновей ее почти исключительно заботами о женском образовании. Благодаря ее покровительству и отчасти содействию, в царствование Александра I основано несколько женских учебных заведений как в Петербурге, так и в Москве, Харькове, Симбирске и других городах. Умерла императрица Мария Феодоровна 12 ноября 1828 г. В память ее установлен Мариинский знак беспорочной службы.

В 1786 году в Павловске было отпраздновано 10-летие супружеской жизни Павла и Марии Федоровны. Несмотря ни на что, 10 лет безупречной, счастливой жизни в полном согласии.

Все же следует отметить, что брак Павла I с Марией Федоровной был более счастливым, чем первый. Но, это не мешает Павлу I заводить романы с другими женщинами.

Многие стали поговаривать о том, что Павел порвал интимные отношения с Марией Федоровной и редко посещал Павловск, все больше времени проводя в Гатчине, где его часто посещала Нелидова.

Нелидова Екатерина Ивановна (12.12.1758- 2.1.1839), камер-фрейлина. Дочь поручика Ивана Дмитриевича Нелидова и его жены Анны Александровны Симоновой. В 1765 принята в только что основанный Смольный институт, где обратила на себя внимание способностью к танцам и чрезвычайной грацией. По окончании в 1776 института была назначена фрейлиной к великой княгине Наталье Алексеевне, а затем к великой княгине Марии Федоровне. Обратила на себя внимание великого князя Павла Петровича, которого, по словам последнего, соединяла с Нелидовой «дружба священная и нежная, но невинная и чистая». В 1795 произошло охлаждение отношений Нелидовой и Павла I, а в 1796 - размолвка, после которой Нелидова уединилась в Смольном, где она поселилась еще раньше, на время приезжая ко двору. С восшествием на престол Павла I положение Нелидовой восстановилось. Она сблизилась и с императрицей Марией Федоровной.

Сохранившиеся любовные письма Павла I к Екатерине Нелидовой – подтверждают, что Нелидова не отвечала ему взаимностью. Потому что Фрейлины были богобоязненными, считали свою миссию ответственной и дорожили ею. Обладая значительным умом и живым, веселым характером, она скоро стала другом и доверенным лицом как великого князя, так и великой княгини, особенно первого. Это подало повод к неблаговидным слухам о Нелидовой. Нелидова отличалась редким в то время бескорыстием и отказывалась даже от подарков императора. В 1798 г. Павел Петрович почувствовал страсть к А. П. Лопухиной; когда она, по Высочайшему приглашению, переехала в Санкт-Петербург, Нелидова удалилась в Смольный монастырь. И провела там все время.

Император Павел встретился на балу с Анной Петровной Лопухиной, которая неотлучно следовала за ним и не спускала с него глаз. Император был очарован молодостью и простодушием юной особы.

По возвращении в Петербург Павел I рассказал императрице и Нелидовой о своей новой страсти. И женщина необыкновенного терпения, какой всегда была Мария Федоровна, наконец не выдержала и написала Лопухиной угрожающее письмо, которое тут же вскрыли, прочли и передали императору. Он пришел в ярость и выгнал императрицу из-за стола. С нею ушла Нелидова. Повторилась историческая страница. Его отец Петр III тоже выгонял свою супругу из-за стола, а с нею уходила Дашкова (правда, она была лишь сестрой фаворитки).

Прошло несколько месяцев, и обе Екатерины скакали на лошадях во главе войска, ведшего одну из них к трону. Но теперь все было по-другому. Императрица горько плакала, а Нелидова объявила, что уезжает из Петербурга в Эстляндию в тот самый замок Лоде, где когда-то таинственно жила и скончалась Августа Брауншвейгская (Зельмира), жена брата Марии Федоровны. Нелидова не побоялась туда уехать, ее никто не задерживал.

Удаление Нелидовой и упадок значения, приобретенного Марией Федоровной благодаря дружбе с нею, имели и другое серьезное последствие, повлекшее за собой опалу целой группы лиц, лишившихся поддержки. Многие окончательно отвернулись от императрицы, которую можно было выгнать из-за стола. Даже собственные дети ее критиковали, хотя к Нелидовой относились положительно.

А император с нетерпением осенью 1798 года ждал свою миленькую, молоденькую Аннушку Лопухину. И она прибыла. 3 октября 1778 года, появившись на балу, была в первый раз допущена к царскому столу, и ее положение при дворе приняло почти официальный характер. Как девушка добрая, она, идя по следам своей предшественницы, проявляла больше мягкости, стараясь, как и та, взывать к милосердию и великодушию государя, плача и жалуясь, когда ей это не удавалось, но не внося в эту роль ни той же возвышенности мысли, ни благородства чувств. И эта черта являлась общей у всех лиц, которых ее возвышение привело к обладанию властью.

Лопухину ласкали, берегли, боготворили. «Эта любовь времен рыцарства», - писал Ростопчин.

Она не вмешивалась в политику, почти не зная, что последняя существует; но она господствовала во всех других отношениях при дворе и в городе. На придворных балах Павел запретил вальс как неприличный танец. Но было достаточно, чтобы новая фаворитка этим огорчилась, как император отменил запрещение, и Анна Петровна, вертясь в вихре танца в объятиях Дмитрия Васильчикова, получала аплодисменты Павла, совсем как некогда ее предшественница за более скромные движения менуэта. Она произвела даже переворот в одежде и правилах церемониала. Немка по происхождению и француженка по воспитанию, Екатерина предписала придворным дамам в парадные дни ношение русского платья. Противник Франции, Павел изгнал эту одежду, желая, чтобы она была заменена платьем по образцу французского. Одно слово сожаления, один недовольный вид фаворитки, и русское платье снова стало обязательным. Яркий малиновый цвет был любимым цветом Анны Петровны, вкусы которой были довольно вульгарны; последовала другая реформа: мундиры гвардейских офицеров должны были окраситься в этот оттенок, подобно тому, как придворные певчие оделись в зеленый цвет, в честь Нелидовой. Вновь построенный корабль получил название «Благодать», и фаворитка в качестве крестной матери официально играла главную роль при его спуске!

Чтобы дать больше вероятия этой очевидной бессмыслице и, может быть, ввести в обман самого себя, Павел задумал выдать фаворитку замуж. Сначала он собирался предложить ей того же Рибопьера, которого, однако, удалил; потом он остановился на Викторе Кочубее, прилагавшем все старания, чтобы ускользнуть, потому что уже сделал свой выбор. Наконец, более великодушно, по-видимому, влюбленный государь уступил влечению, обнаруженному самой Анной Петровной к князю Павлу Гавриловичу Гагарину, очень дурному человеку, который, однако, был вызван из Италии, где служил под начальством Суворова, и стал скоро кандидатом на пост вице-канцлера!

Молодые люди были, кажется, уже с некоторых пор в довольно нежных отношениях и тайно переписывались. Князь был посредственный офицер, но недурной поэт. Редактор «Вестника Европы» Жуковский напечатал впоследствии некоторые из его стихотворений в своем журнале. Но вероятнее всего, что в этом союзе, который не был счастлив, Лопухина искала средство вернуть себе всеобщее уважение, в то время как ее любовник надеялся снова найти уже испытанные им удовольствия жизни втроем и вместе с тем способ избавить себя от всяких неприятностей.

Сделавшись княгиней Гагариной, фаворитка действительно следовала за двором во всех его переездах и занимала летом в Павловске по соседству с «Розовым Павильоном» уютную дачу, где государь мог с ней встречаться, не обращая на себя внимания, но он больше не старался скрывать своих посещений.

Вскоре появилась и прежняя фаворитка - Нелидова. Она вновь поселилась в Смольном, куда к ней часто приезжала Мария Федоровна, но Павел I не появился там ни разу.

Так как новая фаворитка любила жить в Павловске, он стал императорским. Павел I и там ввел новые порядки, а Марии Федоровне оставалась роль «восковой фигуры», впрочем, всегда затянутой в корсет.

Все жили в постоянном напряжении. Время от времени император уезжал в Гатчину, но приказывал всем следовать за собой. И таким образом Мария Федоровна нигде не могла остаться наедине с собой, ее «мирок» был безвозвратно разрушен.

Находясь в нервном, взвинченном состоянии, но принужденная всегда сдерживаться, она срывалась на мелочах. Придиралась к правилам этикета и однажды сорвала живые цветы, приколотые у корсажа платья Елизаветы Алексеевны, сказав, что это не соответствует парадному туалету. Все придворные были возмущены ее поступком и еще раз стали на сторону наследника и его жены. Всем не нравился Павел I, но и Мария Федоровна не возбуждала жалости. Она в таких тяжелых обстоятельствах, которые создал ей венценосный супруг, все еще пыталась хорошо играть роль российской императрицы. Но это было нелепое и жалкое зрелище. Особенно когда ее заставляли сидеть на крыше крепости, где проходят учения. Один раз забыли о ее пребывании, и она несколько часов просидела под дождем. Спасением оставался Павловск в те редкие дни, когда там не было Павла I.

Мария Федоровна по-прежнему наблюдала за строительством новых парадных залов, которые создавал в Большом дворце В. Бренна. Давала советы по увеличению парка и создавала различные «сюрпризы» для «обожаемого супруга».

К примеру, он идет гулять, мечтая о тихой прогулке, а его жена организует спектакль.

Неожиданно она бросается ему в объятия, а из-за деревьев выходят его младшие дети, играют на различных инструментах и исполняют песню «Где же лучше, как в недрах семьи?» Какая идиллия!

Мария Федоровна упряма. Она решает запечатлеть эту идиллию на большом полотне. И художник Г. Кюгельхен создает «Семейный портрет» на фоне Павловского парка, где император и императрица (молодые и красивые) в окружении всех своих девяти детей, а десятый ребенок, дочь Ольга, представлена в мраморном бюсте. Никто не забыт. Идеальная семья на полотне - все счастливы, все прекрасны, все на одно лицо.

Этот портрет создан в 1800 году, когда в царской семье была ужасная обстановка и конец близился неотвратимо. Но Мария Федоровна ничего не хотела видеть, она возводила в Павловске острова «Любви» и «Обворожения», их проектировал замечательный декоратор Пьетро Гонзаго.

Павловск был так прекрасен, что все - и оба взрослых сына со своими женами, и их сестры - обожали проводить там время. Фаворитка им не мешала, она подходила им по возрасту, и у них сложились дружеские отношения. Если кто им и мешал, это мать своими мелочными придирками. А когда приезжал отец, все замирали от страха.

Незаконнорождённые дети монархов, как правило, являлись плодом их любовной связи вне брака. Старшему сыну русского императора Павла I повезло и того меньше — он появился на свет в результате эксперимента, затеянного его бабушкой Екатериной Великой .

После того, как в 1762 году в результате переворота на русский трон взошла императрица Екатерина II , ситуация с вопросом о престолонаследии сложилась довольно щекотливая. Шансов вступить в новый законный брак, который был бы признан российским общество, у Екатерины практически не было. Единственным наследником престола в этой ситуации являлся 8-летний Павел Петрович , сын императрицы от свергнутого ей мужа.

Юный Павел не отличался крепким здоровьем, и это беспокоило окружение императрицы. Конечно, указ Петра I от 1722 года о престолонаследии позволял монарху назначить своим преемником любого, но это никак не укрепляло устойчивость власти.

Монархии нужен был «природный» наследник, а лучше несколько — как гарантия от всяких случайностей.

Алексей Бобринский. Фото: Public Domain

На самый крайний случай, если бы болезни Павла свели его в могилу, Екатерина готова была объявить наследником своего второго сына, Алексея Бобринского , рождённого от фаворита Григория Орлова .

Особенно активно об этом в России заговорили в 1771 году, когда Павла Петровича сразил тяжёлый недуг, заставивший мать, обычно не баловавшую сына вниманием, проводить много времени у его постели.

Екатерина II отдавала себе отчёт, что такой наследник, как Алексей Бобринский, может вызвать ропот даже в среде приближённых, и надеялась на выздоровление Павла.

Женщина для цесаревича

Наследник действительно выздоровел, и царственная мать приняла решение — сына нужно немедленно женить, дабы правящая династия получила продолжение естественным путём.

Но тут возникла новая проблема — появилось подозрение, что в результате перенесённого недуга Павел мог лишиться репродуктивных функций организма. Этот вопрос нужно было прояснить до официального брака, дабы не создавать новых сложностей.

Екатерина II в виде Законодательницы в храме богини Правосудия. Репродукция/ Дмитрий Левицкий

В конце XVIII века медики не располагали возможностями для проведения соответствующих анализов, и проверить это можно было только естественным путём.

Екатерина II распорядилась — Павла нужно свести с женщиной, которая должна родить от него ребёнка.

О персоне, приближённой к Павлу, историки в царскую эпоху писали достаточно витиевато, называя её «некоей покладистой вдовой». Известный русский филолог и издатель Николай Греч описывал ситуацию так: «Перед вступлением в первый брак императора Павла дали ему для посвящения его в таинства Гименея какую-то деву. Ученик показал успехи, и учительница обрюхатела».

«Покладистую вдову» звали. Дочь петербургского губернатора и сенатора Степана Ушакова в первом браке была замужем за флигель-адъютантом Петра III генерал-майором Михаилом Петрович Чарторыжским . Муж, страдавший чахоткой, рано умер, оставив супругу бездетной.

Софья Чарторыжская любила роскошь, балы, развлечения и охотно крутила романы с мужчинами.

Екатерина II решила, что 25-летняя вдова — лучший вариант для того, чтобы проверить мужские способности 17-летнего сына.

К радости императрицы, худшие опасения не оправдались — в 1772 году у Софьи Чарторыжской родился мальчик, которого назвали Семёном .

Софья Степановна Чарторыжская. Фото: репродукция

Гардемарин Великий

Довольная Екатерина принялась ускорять процесс женитьбы Павла.

В благодарность за услугу Софью Чарторыжскую выдали замуж за обер-камергера Петра Кирилловича Разумовского , наградив её внушительным приданым.

Сын цесаревича и Софьи Чарторыжской получил фамилию Великий, а отчество ему дали в честь крёстного — Афанасьевич.

Первоначально императрица не собиралась отдавать внука матери, но затем, по ходатайству приближённых, изменила своё решение.

О юных годах Семёна Великого мало что известно. В 8 лет его поместили в закрытую Петропавловскую школу, причём воспитатели получили указание дать мальчику «наилучшее образование».

После окончания школы Семён получил звание сержанта Измайловского полка, но заявил, что мечтает о карьере морского офицера. Это его желание было исполнено, и Семён Великий был отправлен для дальнейшего обучения в Морской кадетский корпус.

Павел Первый. Фото: Commons.wikimedia.org

Встреча с бабушкой

В то время, когда молодой человек изучал морскую науку, в России планировалось первое кругосветное путешествие, начальником которого был назначен капитан Григорий Иванович Муловский .

Семён Великий загорелся этой идеей и добился своего включения в экипаж одного из кораблей экспедиции Муловского.

Экспедиция, однако, сорвалась — ей помешало начало сначала русско-турецкой, а затем и русско-шведской войн. Капитан Муловский погиб в 1789 году в сражении у острова Эланда.

В русско-шведской войне в качестве офицера русского военного корабля «Не тронь меня» принимал участие и выпускник кадетского корпуса мичман Семён Великий.

После сражения 22 июня 1790 года офицер Великий был отправлен с донесением к императрице. Так Екатерина II встретилась с выросшим внуком. Доподлинно не известно, знал ли 18-летний офицер правду о своём происхождении.

Через несколько дней после этой встречи Екатерина произвела Семёна Великого в капитан-лейтенанты флота.

На русском флоте Семён Великий прослужил ещё три года, пока 17 октября 1793 года не вышел указ Адмиралтейств-коллегии об отправке группы офицеров в распоряжение русского посланника в Лондоне графа Воронцова для последующего поступления на английский флот. В числе командированных оказался и внебрачный сын наследника престола.

Семён вместо Александра

Для Семёна Великого эта командировка стала роковой. 13 августа 1794 года английский корабль «Vanguard» попал в сильнейший шторм в районе Антильских островов и потерпел кораблекрушение. Среди тех, кто пропал без вести, оказался и русский офицер Семён Великий.

Море не отдало его тело, и это дало почву для новых слухов и версий.

По одной из них, пожалуй, наиболее увлекательной, Семён не утонул, а благополучно вернулся в Россию, где встретился с отцом. Павел был поражён внешним сходством Семёна со своим старшим законным сыном Александром .

Великий князь Александр Павлович. Фото: Public Domain

Поскольку Александра, воспитанного бабушкой, Павел ненавидел, он якобы провёл комбинацию — организовав тайное убийство наследника, подменил его Семёном. В итоге к власти в 1801 году пришёл не Александр, а выступавший под его именем Семён, всю жизнь проживший под грузом вины от происшедшего.

В реальности же всё, конечно, не так ярко и красочно. Жизнь очередного русского бастарда, рождённого по воле своей венценосной бабки, получилась короткой и трагической.

Павел вряд ли вспоминал о первенце. После смерти первой супруги, умершей во время родов, во втором браке с Марией Фёдоровной он произвёл для русского престола аж четырёх наследников, не считая шести девочек.

Что касается Софьи Чарторыжской-Разумовской, то Семён остался её единственным сыном. Причиной этого стали её болезни, от которых она почти непрерывно лечилась за границей. Пережив и Семёна, и Павла I, графиня Разумовская умерла в Петербурге 26 сентября 1803 года и была похоронена на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.

Великая княжна, герцогиня Мекленбург-Шверинская Елена Павловна - дочь императора Павла I и его супруги Марии Фёдоровны.

1784,Санкт-Петербург - 1803, Шверин

И.Б.Лампи Портрет Вел.княжны Елены Павловны 1792 г.

Дмитрий Левицкий Портрет Вел.княжны Елены Павловны 1796 г.

Родилась в Петербурге 24 декабря 1784 года.
В 1799 году вышла замуж за герцога Фредерика Мекленбург-Шверинского и переехала в Шверин.
В 1800 году у нее родился сын Пауль-Фридрих, а в марте 1803 - дочь Мария.
Крепким здоровьем Елена Павловна не отличалась, а вторая беременность подорвала ее здоровье еще сильнее, и 24 сентября 1803 года Елена Павловна скончалась.

Владимир Боровиковский Портрет Вел.княжны Елены Павловны

Владимир Боровиковский Портрет Вел.княжны Елены Павловны 1796 г.

Великая княжна Мария Павловна - дочь императора Павла I, великая герцогиня Саксен-Веймар-Эйзенахская.

16.02.1786 г. Павловск- 23.06.1859 г. Веймар

Родившись студеною петербургскою зимой, она почти сразу привлекла внимание царственной бабушки силою своего характера: мало кричала и хорошо перенесла страшащую многих в те времена, но – необходимую - прививку ветряной оспы, которую ей сделали в 1787 году. Императрица называла внучку «маленький драгун». Екатерина писала барону Мельхиору Гриму: «Вот этой надо было родиться мальчиком: привитая ей оспа совсем ее изуродовала, все черты лица погрубели. Она ничего не боится, мало плачет, все ее склонности и игры мужские, не знаю, что из нее выйдет».

Дмитрий Левицкий Портрет Великой княжны Марии Павловны 1790е

Прошло совсем мало времени, и художник Дмитрий Левицкий написал прелестный портрет семилетней княжны Марии Павловны, на котором изображен одухотворенный лик с глубокими внимательными глазами, наполненными недетскою серьезностью. Черты лица слегка удлиненны, но очень пропорциональны, безупречно красива линия носа и лба, округло - нежны прелестные, юные руки княжны с пианистичеки длинными пальцами. Она очень походила на своего отца – замкнутостью, сдержанностью, и - одновременно – пылкою нервностью натуры и способностью все чувствовать до крайней болезненности. Маленькая Мария была от природы и усердных занятий блестящею музыкантшей, и по желанию ее матери и бабушки, и в Павловске, и в Царском селе, и в Гатчине, и в Зимнем дворце часто устраивались музыкальные и танцевальные вечера в которых принимала участие маленькая пианистка.
Домашние концерты вскоре прекратились – в ноябре 1796 года Екатерина Вторая скончалась и на трон взошел ее сорокадвухлетний сын Павел, долго ждавший этого мига.

В 1800 году Марии, средней дочери, его любимице, исполнилось целых четырнадцать лет. Тогда впервые встал вопрос о ее возможном браке со старшим сыном владетельного герцога небольшого Саксен – Веймарского княжества. Для ведения брачных переговоров в Санкт - Петербург из Веймара приехал посланник герцога Карла – Августа, барон Вильгельм фон Вальцоген. В 1804 г. сочеталась браком с наследным принцем саксен-веймарским Карлом Фридрихом (1783-1853), сыном Карл Августа, вступившим на престол в 1828 г.
Веймарская чета покинула Россию через девять месяцев после помолвки, объявленной в Санкт – Петербурге первого января 1804 года, и через три месяца после роскошной свадьбы, назначенной на двадцать второе июля 1804 года.
Проведя эти девять томительных месяцев в непрерывной чреде празднеств, обедов, балов, концертов, прогулок, пикников, молодая наследная чета выехала в Веймар лишь 25 сентября 1804 года.

Неизвестный художник Портрет Великой княжны Марии Павловны

Приезд русской принцессы в этой скромной, маленькой земле, был важен для всех.
Встречать, приехавшую в начале ноября в Веймар молодую наследницу короны, пришли толпы людей, почти все княжество.
Неугомонный, светлый и пылкий духом Ф.Шиллер посвятил Марии Павловне последний взлет своего пера: пьесу – кантату «Приветствие искусств», где в аллегорически - изящной форме, выразил восхищение красотою и благородством будущей герцогини и высказал доброе, быть может, и несколько наивно – романтическое пожелание, найти в преданной любви и восхищении новой Отчизны силы для того, чтобы трудиться душою и сердцем ей на благо.

Деревце страны иной,
Пересаженное нами,
Вырастай, примись корнями,
В этой почве, нам родной..
Быстро сплетаются
Нежные узы любви,
Наше Отечество будет да там,
Где мы делаем счастье людское!

Владимир Боровиковский Портрет Великой княжны Марии Павловны 1804 г.

Владимир Боровиковский Портрет Великой княжны Марии Павловны (вариант) 1804 г.

По всей стране она организует ссудные кассы для неимущих, работные дома, ремесленные училища, выставки новинок промышленности, курсы садоводства, дома для сирот. Во все это вкладывает немалые личные средства.

Одаренная природным умом, а по словам Шиллера - и «большими способностями к живописи и музыке и действительной любовью к чтению», Мария Павловна много делала для своей «второй родины».
В Йенском университете герцогиня прослушала около десятка курсов лекций по разным дисциплинам. Ее преподавателями и собеседниками на ее вечерах были профессор А. Гумбольдт, историк Мейер, философ и педагог Керстнер.
В 1852 году, уже будучи вдовствующей герцогиней, Мария Павловна основала «Общество истории», всячески поощрая изучение реликвий и документов Веймарского края и соседних с ним княжеств.
Она то и дело учреждала поощрительные стипендии, музыкальные конкурсы с фондами премий, на ее личные пожертвования был основан знаменитый на всю Европу Институт Фалька, с приютом для беспризорных детей на двести мест.

Джордж Доу Портрет Великой княгини Марии Павловны 1822 г.

Трудами Марии Павловны создался музей, посвященный памяти Гёте, Шиллера, Виланда и других, прославивших Веймар своей литературной или художественной деятельностью. Ей же первой пришла в 1842 г. мысль привлечь в Веймар Листа, что снова подняло славу небольшого города.
Гёте, принадлежавший к числу друзей Марии Павловны, называл её одной из лучших и наиболее выдающихся женщин нашего времени.
У Марии Павловны был сын Карл Александр (1818-1901), следующий великий герцог Веймарский, и дочь Августа (1811-1890), германская императрица и королева Пруссии, супруга Вильгельма I.
Таким образом, Мария Павловна была бабкой кайзера Фридриха III и прабабкой Вильгельма II.

Неизвестный художник Портрет Великой княгини Марии Павловны 1851 г.

2 марта 1855 года веймарская семья получила страшное известие из России: скончался брат Марии Павловны, Император Николай Первый. Она тяжело перенесла это известие, и на этот раз ее сдержанность и сила характера оказалась для нее губительна, подорвав жизненные силы и здоровье. Однако она нашла в себе дух, чтобы ехать в Москву на коронацию племянника Александра, ставшего императором Александром Вторым. Она будто знала, что это долгое путешествие будет ее последним свиданием с Родиной.
23 июня 1859 года великая княгиня Мария Павловна неожиданно скончалась от приступа сердца в 5 часов 15 минут пополудни.

Веймар погрузился в глубочайший траур, но уныния не было, было лишь искреннее сожаление, будто ушел в мир иной человек, достойный чего то более Светлого и Лучезарного, чем грешная и цветущая земля маленького Веймара, человек близкий здесь всем и каждому.
Двадцать седьмого июня 1859 года прах великой герцогини Саксен Веймарской и Эйзенахской Марии Павловны, урожденной русской Цесаревны Романовой нашел успокоение в великогерцогской усыпальнице, на протестанском кладбище.
Толпа провожавшая герцогиню к месту ее последнего пристанища растянулась на несколько километров, усыпанных цветами и лепестками роз.

Использованы материалы ВИКИПЕДИИ и
статьи Светланы Макаренко «Прелестный лебедь «Павлова гнезда» и Веймарской короны украшенье» с сайта «Peoples History»

О жизни Марии Павловны в Веймаре в статье:
http://www.senat.org/integ3/txt15.htm

Великий князь Константин Павлович - второй сын императора Павла I и Марии Фёдоровны.

Памятный знак, выпущенный Екатериной II в честь рождения Константина.

Неизвестный художник Портрет великого князя Константина Павловича 1787 г.

Имя Константин дано внуку Екатериной II с перспективой возвести его на константинопольский престол восстановленной Византии. Константин рос непослушным, скверным мальчишкой. Он не хотел учиться. Педагоги неоднократно сообщали императрице, что дитя, конечно, весьма добросердечное и невероятно одаренное, но мало выказывает усердия к учению. Однажды главный учитель Лагарп начал настаивать на прилежании и великородное дитя укусило бедного швейцарца. Повзрослев, Константин сломал руку престарелому воспитателю генералу Штакельбергу.

Неизвестный художник Портрет великого князя Константина Павловича конец 18 века

Владимир Боровиковский Портрет великого князя Константина Павловича 1795 г.

С 1799 цесаревич (титул присвоен Павлом в обход его собственного Положения об императорской фамилии 1797). Когда пришло время жениться, бабушка предоставила ему выбор из трех очаровательных Саксен-Кобургских принцесс.
В 1796 г. в Петербурге Константин женился на Юлиане Генриете Ульрике, третьей дочери герцога Саксен-Кобург-Заальфельдского Франца Фридриха Антона (в православии Анна Фёдоровна).
Свою первую и законную супругу Константин терроризировал почти с садистской изощренностью. Поступки великого князя могли подчас навести на мысль о его безумии. Он являлся в апартаменты жены в шесть часов утра и заставлял ее до завтрака играть на клавесине военные марши, аккомпанируя ей на барабане. Он был груб и нежен одновременно, то целуя, то ломая жене руки.
Даже пребывая в благодушном настроении, он любил пугать присутствующих, стреляя в коридоре Мраморного дворца из пушки, заряженной живыми крысами. Доставалось не только супруге, но и всем окружающим Константина. Во дворце находилась специальная холодная комната, куда по его приказу сажали провинившихся придворных. Отношения между супругами продолжали ухудшаться, и дело было уже не в мальчишеских проказах великого князя.
Брак не задался, и через пять лет Анна Федоровна совершила решительный поступок, сбежав от своего грубого, малопривлекательного мужа на родину. Официальный развод состоялся через двадцать с лишним лет - 1 апреля 1820 г.

Великие князья Александр и Константин Павловичи (камея) 1791 г.

И.Б.Лампи Великие князья Александр и Константин Павловичи 1797 г.

Был замечен Константин и в нескольких не совсем в скромном обращении с женским полом, а когда ему отказывали, мог поступить и бесчеловечно. Рассказывали, что предмет его вожделений, жена придворного ювелира Араужо, отвечала на его недвусмысленные предложения презрением, и это плохо для неё обернулось.
10 марта 1802 года госпожу Араужо обманом посадили в карету и привезли в Мраморный дворец - резиденцию великого князя.
Придворные лакеи извлекли драгоценную добычу из экипажа и на руках отнесли в комнаты, где ее ждал великий князь Константин. Он был пьян, возбужден и нетерпелив.
Константин даже не смог как следует насладиться своей победой - Араужо, пребывающая в полуобморочном состоянии, не вызвала в нем особых желаний. Он быстро вышел из кабинета и удалился в свои апартаменты. Красавица была отдана на поругание адъютантам, лакеям и солдатам, бывшим на карауле при дворце.
На другой день несчастная скончалась.
Александру I осторожно доложили об инциденте и неблаговидной роли во всей истории его младшего братца. Александр I был вынужден назначить строжайшее следствие. Замешанных в деле немедленно посадили в крепость, а великий князь Константин оказался под домашним арестом.
Мужу дали много денег и попросили срочно покинуть Россию, дело было замято.

Александр Орловский Портрет великого князя Константина Павловича 1802 г.

Луи де Сент-Обен Портрет великого князя Константина Павловича

В битве под Аустерлицем в 1805 командовал гвардейским резервом. Участник Отечественной войны 1812 и Заграничного похода, где показал себя достаточно прилично (в лейпцигской Битве народов 1813 командующий резервных частей, участвовавших в бою). Главнокомандующий польскими армиями в 1815 г. После этого преимущественно жил в Варшаве, будучи фактически наместником своего брата Александра I в образованном после Венского конгресса Царстве Польском. Самое невероятное заключалось в том, что этот странный, нелепый, некрасивый, непредсказуемый, взбалмошный человек полюбил Польшу и поляков.

Питер Эрнст Рокштул Портрет великого князя Константина Павловича в профиль 1809 г.

Константин вошёл в историю, прежде всего, как несостоявшийся (хотя и провозглашённый) император, чей необычно оформленный отказ от престола привёл к политическому кризису. На протяжении 16 дней, с 27 ноября (9 декабря) по 13 (25 декабря) 1825 г., официальные учреждения в Петербурге и Москве под присягой признавали его императором и самодержцем Всероссийским Константином I, хотя фактически он никогда не царствовал и своего вступления на престол не признал.
В 1801, после гибели отца, Константин стал в соответствии с Актом Павла I 1797 г. наследником своего бездетного брата, но царствовать Константин не хотел и прибавлял: «Меня задушат, как задушили отца».
В 1823 Константин, ссылаясь на морганатический брак и неспособность к государственному управлению, отрёкся от престолонаследия. Это отречение было оформлено в виде манифеста Александра I от 16 (28 августа) 1823, который следовало огласить после его кончины. В силу этого решения наследником престола становился следующий брат, великий князь Николай Павлович. Николай был в курсе этих планов как минимум с 1819 года.

Джордж Доу Портрет великого князя Константина Павловича 1834 г.

После получения известия в Москве, а затем и в Петербурге о кончине Александра I в Таганроге 19 ноября (1 декабря) 1825 г. посмертный манифест был вскрыт и оглашён.

Однако большиство членов Государственного совета и сам Николай Павлович присягнули императору Константину I, к присяге была приведена армия, была отчеканена монета с его профилем - знаменитый редчайший константиновский рубль (вскоре засекреченный).
Константин, находившийся в Варшаве, потребовал соблюдения манифеста 1823 г. и дважды подтвердил отречение. После этого 13 (25) декабря 1825 г. Николай Павлович провозгласил себя императором Николаем I, причём цесаревич Константин с официальной точки зрения никогда не царствовал.
На другой день, 14 (26 декабря) 1825, произошло восстание декабристов, формальным поводом которого был отказ от переприсяги Николаю и защита прав Константина.
Есть одно обстоятельство, которое сыграло роль в агитационных речах декабристов, обращенных к простым солдатам – в Польше солдаты служили восемь лет, а не двадцать пять. Соответственно, легко было убедить солдат, что вошедший на трон Константин сократит срок службы в России до восьми лет, а это серьезный аргумент.
После отказа от престола Константин до конца жизни продолжал титуловаться цесаревичем, хотя из очереди престолонаследия был исключён.

Л.И.Киль Портрет великого князя Константина Павловича у камина 1830 г.

Неизвестный художник Портрет великого князя Константина Павловича

Ф.Сливицкий Портрет великого князя Константина Павловича

24 мая 1820 г. в Варшаве Константин женился повторно (морганатически) на дочери графа Антония Грудзинского и Марианны Дорповской, Иоанне (Жаннете), получившей от Александра I титул ее светлости принцессы Ловицкой (Лович).
Законных детей у Константина не было. Но он имел двух внебрачных сыновей - Павла Константиновича Александрова (получившего фамилию по крестному отцу - Александру I), впоследствии генерала русской армии, и Константина Ивановича Константинова, также генерала русской армии.

Т.Райт Портрет великого князя Константина Павловича (с оригинала Дж.Доу) 1833 г.

С.Корделли Портрет великого князя Константина Павловича

Неизвестный художник Портрет великого князя Константина Павловича 19 век

Польское восстание 1830-1831 началось с нападения на Бельведерский дворец - варшавскую резиденцию Константина, сам он спасся бегством из города. В следующем году он умер в Витебске от холеры.