Гора родила мышь значение фразеологизма. "Гора родила мышь" - значение и происхождение фразеологизма с примерами? Использование пословицы в литературе

Глава 14 «…И гора родила мышь?» Когда-то я училась на журфаке МГУ и работала в газете «Московская правда». И у меня там была колонка «150 строк». Я служила бродячим корреспондентом: выйдешь утром и бродишь до вечера по городу в поисках чего-нибудь эдакого. А потом

Виктор Полищук: Гора родила мышь. Бандеровскую

Умным и честным депутатам Верховной Рады Украины посвящена эта работа

Разрешаю публиковать эту работу на языке оригинала и в переводе на другие языки с условием: не изменять в ней ничего и распространять без заработка

Extrema malis extrema remedia

Вступительное слово

Речь идет о критике, а не о рецензии, так как рецензировать можно научное произведение, а «Отчет» лишен примет научности.

Предметом критики, как видно из заголовка публикации, является работа под авторством историков, собранных в высочайшем научном учреждении Украины, которым должен бы быть Институт истории Украины Национальной академии наук. Наука - это царство знаний, она не должна быть запятнанной никакой тенденциозностью, ее работники должны быть образцом высокой морали. Если эти приметы отсутствуют, тогда это - не наука. Древнеримский историк Тацит в начале каждого тома своих «Анналов» давал поруку своей объективности словами: sine ira et studio , которые в переводе означают «без гнева и пристрастия». Этот принцип обязывает, в частности, историков (о них здесь будет речь), быть объективными, т. е. не поддаваться тем или иным ненаучным влияниям. Если этого принципа не имели возможности придерживаться историки при тоталитарных режимах, вследствие чего часто появлялись работы по сути ненаучные, то вину за это следует возложить не на историков, а на господствующий тоталитарный режим.

Приведенные выше замечания - не случайные, они имеют непосредственное отношение к материалу, который здесь подвергается критике. Замечу при этом, что в последние более десяти лет в Украине формально нет тоталитарного режима, но, тем не менее, критикуемая работа не имеет ни малейших признаков научности, она - прямое или опосредствованное выполнение политического заказа сил, которые стремятся к оправданию Организации украинских националистов (ОУН) и т. наз. Украинской повстанческой армии (УПА). Упомянутая в заголовке проработка группы историков будет называться здесь «Отчетом».

Учитывая то, что «Отчет» имеет вроде бы научный, но одновременно и политический характер, его критика будет не типичной, иногда она будет выходить за рамки обычной рецензии. Это продиктовано предвидением возможных последствий «Отчета».

Институт истории Украины Национальной академии наук Украины опубликовал сборник материалов «ОРГАНИЗАЦИЯ УКРАИНСКИХ НАЦИОНАЛИСТОВ И УКРАИНСКАЯ ПОВСТАНЧЕСКАЯ АРМИЯ». «Отчет» является квинтэссенцией этой публикации. Автор этой критики, зная почти целиком политизированное состояние современной украинской и польской исторической науки в области изучения проблемы ОУН-УПА, убежден, что на объективное обсуждение названной выше публикации довольно надеяться. Ниже подписавшийся мог бы сделать полный анализ этой спубликации при том условии, если бы с этим к нему обратилось серьезное учреждение или организация, и с одновременным уверением, что его труд будет опубликован на украинском и русском языках.

«Отчет» имеет форму введения: «Организация научно-исследовательской работы и основные творческие достижения», под авторством профессора Станислава Владиславовича Кульчицкого, подписанного им, и раздела «Проблема ОУН-УПА: основные тезисы (исторический вывод)», всего в четырнадцати разделах, которые не подписаны, что можно трактовать как коллективный труд, но под эгидой проф. С. Кульчицкого. Именно это дает основание обращать критику непосредственно к нему, хотя автор последнего раздела «Идеология украинских националистов» известен, это проф. Г. Касьянов, поэтому в некотором объеме критика будет направлена также и в его адрес. Для большей убедительности критика будет относиться к утверждениям «Отчета» в таком порядке, в котором они написаны, а так как в «Отчете» есть повторы, они появятся также и в критике.

Острота критики, несмотря на факт авторства «Отчета» под авторитетом самого высокого научного учреждения на Украине, то есть Национальной академии наук, продиктована уровнем «Отчета» и его политическим значением. Автор критики руководствуется принципом, по которому высочайшим авторитетом есть ПРАВДА , согласно Святому Евангелию: «И познаете правду, а правда вас освободит» (Иоанна 8:32).

На информационной странице издания написано, что над проблемой работала группа историков в течение 1997–2004 гг. Итак, посмотрим на «достижения» их работы.

I. Организация научно-исследовательской работы и основные творческие достижения

Такой заголовок имеет текст авторства проф. С. Кульчицкого. Уже в первом предложении, утверждая, что соответствующий закон Украины признал «війсковиків» УПА… лицами, которые относятся к участникам боевых действий , автор обнаружил, что он подвержен влиянию украинской националистической историографии. Откуда же, как не из нее, взял проф. Кульчицкий название військовики ? В украинском литературном языке такого названия нет, оно не упоминается ни в современных, ни в старых словарях украинского языка, этого слова нет ни в «Словаре украинского языка» Бориса Гринченко, ни даже в диаспорном «Правописном словаре» Г. Голоскевича. В законе такого названия нет, а если бы было, то оно, происходящее, вероятно, от «військового» (военнослужащего), должно было бы быть подвержено проф. Кульчицким семантическому анализу с целью уточнения этого понятия. Профессор Кульчицкий, после многих лет изучения украинского национализма, должен бы согласиться, что, поскольку речь идет об участниках УПА, то они отнюдь не являются «військовиками» , то есть «военнослужащими». «Военнослужащий» - это «принятый, установленный в войске, в армии», а УПА армией не была, хотя в название УПА и входило слово «армия».

Того, что по его оценкам УПА была «войском», С. Кульчицкий не скрывает, он так и пишет, что в работе речь идет об «исторической оценке воинского формирования, которым была УПА» . Он это подчеркивает, упоминая «боевиков ОУН» и «войсковиков УПА». Но, видимо, С. Кульчицкий сам не уверен в таком названии, так как уже в следующем предложении он, имея в виду УПА, пишет, что «органы советской власти боролись с повстанческим движением» . Так как же это так, что после семи лет исследований проф. Кульчицкий не в состоянии определиться, была ли УПА «армией» («войско», «войсковик») или «повстанческим движением», членов которого следовало бы называть «повстанцами»? В противоположность проф. Кульчицкому, автор этой критики доказывает, что УПА не была «войском» (армией), так как войско является государственной структурой, а ОУН Бандеры, несмотря на провозглашение «Акта 30 июня» (о котором дальше), государственным органом не была. УПА не была также движением повстанческим. Во всем мире и в любое время повстанческие движения формируются исключительно из добровольцев-повстанцев, а не по приказу («восстания», спонтанные или определенным образом организованные, по семантике слова, не возникают по приказу). В то же время, уже в мае 1943 года, УПА состояла из «мобилизованных» в нее с применением террора не менее чем на 50 %, а на переломе 1943/1944 лет «мобилизованных» в УПА было уже не менее 90 %.

Кроме того, известно, что УПА истребляла гражданское население (против чего не возражает сам С. Кульчицкий, и далее также это будет видно), так как же можно при этом называть ее участников «военными»? Авторам научных проработок следовало бы пользоваться научной, адекватной к фактам, терминологией, а не пропагандистско-политическим жаргоном.

Каким же формированием была бандеровская УПА? На этот вопрос находим ответ у творца «первой» УПА - у Тараса Бульбы-Боровца, он бандеровскую УПА называет «партийными боевками» ОУН Бандеры. Следует отметить, что раз в «Отчете» говорится про УПА, которая была вооруженным формированием ОУН Бандеры, то в критике не обойтись без использования такой националистической терминологии в отношении националистических формирований. Также оправданным будет воспользоваться такими названиями, как «боевик», («боевкар» от «боївка») и т. п.

Авторство крылатого выражения традиционно приписывается Эзопу, древнегреческому рабу-баснописцу, жившему за несколько веков до нашей эры. Труды самого Эзопа до нас не дошли. Да и историки глубоко сомневаются в действительности его существования. Все басни Эзопа известны в переложениях других авторов. Так и басня «Гора, задумавшая родить» («Mons parturiens»), знакома современным людям в переработке Гая Юлия Федра.

Федр - другой легендарный раб-баснописец, только уже древнеримский. По преданию, жил в периоды царствования императоров Августа, Тиберия, Калигулы и Клавдия, то есть на рубеже старой и новой эры. Считается, что Федр первым из латинских писателей начал перекладывать на стихи прозаические байки Эзопа.

В самом древнем Риме, как сообщает «Литературная энциклопедия», басни Федра были известны крайне мало. Да и вообще, басенный жанр там был не в почете. В средние же, имя Федра забыли, а его труды утеряли. В средневековье были известны лишь прозаические басни, приписываемые некому Ромулусу.

Познакомил мир с творчеством Федра французский юрист, ученый и писатель Пьер Питу, который в 1596 году издал сборник его басен во французском городе Труа. Сборник стал ступенькой к созданию жанра новой европейской басни. Сюжеты из него использовали Лафонтен, Крылов и другие замечательные баснописцы. О том же, где Питу раздобыл рукописи малоизвестного поэта, жившего за полторы тысячи лет до его рождения, история скромно умалчивает.

Другие версии происхождения

Выражение «рожают горы, а родится смешная мышь» встречается в трактате Горация «Искусство поэзии» («Ars poetica»). Такими словами он осмеивает слабых рифмоплетцев, которые начинают свои вирши с высокопарных выражений. Порфирион, комментатор Горация, утверждал, что данное словосочетание - греческая пословица.

В качестве древнегреческой упоминает выражение в своих «Жизнеописаниях» Плутарх. В этом произведении Плутарх приводит рассказ о неком спартанском царе, пришедшем вместе со своими воинами в Египет помочь местному владыке. Множество людей, пришедших встретить прославленного героя, ожидали увидеть могучего богатыря. Но увидели уставшего тщедушного старика.

В русском языке выражение, судя по всему, ввел в обиход Василий Кириллович Тредиаковский. Во вступлении к своей поэме «Тилемахида, или Странствование Тилемаха сына Одиссеева», изданной в 1766 году, Тредиаковский написал: «пышутся горы родить, а смешной родится мышонок». Басню «Гора в родах», с сюжетом о горе, рождающей мышь, написал в 1806 году хорошо известный в начале 19 века литератор Александр Ефимович Измайлов.

Ты же мышь! – брезгливо поморщив хобот и закатив глаза, сказал Слон.
- Да, и что?! – спросила Мышь и оббежала Слона, разглядывая его со всех сторон.
- Ты маленькая, сера и зубы вон какие! Что ты хочешь от меня?
- Я подумала, что ты гора.
- Я не гора, я Слон!
- Теперь вижу. Носище и ноги короткие какие-то… Не гора.
Мышь, сделав еще один круг, побежала прочь. Побежала быстро, целеустремленно.
Слон сделал шаг и сразу догнал ее.
- А зачем тебе гора? – спросил он
- Хочу с ней поговорить.
- Но тут вообще нет горы. Это савана. Тут есть деревья, зебры, трава, большое оранжевое солнце и мы, то есть слоны. Горы нет. – сказал Слон, делая еще один шаг, тем самым опять обгоняя Мышь.
Мышь остановилась.
- А где она есть?
- Я думаю там, куда заходит солнце. И Слон хоботом показал на закат, который Мышь с земли не могла увидеть.
- Значит, ты сам ее не видел?
- Может и видел. Какая она?
- Большая, серая, сильная, старая, красивая, одним словом как… (Мышь на секунду задумалась) Ну как… Как гора!
- Тогда я знаю кто тебе нужен! Гора – это моя бабушка! Она все как ты сказала! Пойдем, я проведу тебя к ней!
Мышь внимательно посмотрела на Слона.
- Ты уверен? - спросила она.
- Абсолютно!
Слон без промедления поспешил в сторону высоких деревьев, отбрасывающих тонкую тень на золотую савану. Но тут же понял, что потерял из виду Мышь. Благо отошел он не далеко, поэтому быстро нашел ее в траве, осторожно взял хоботом и посадил себе на голову.
- Как красиво! – не удержавшись, воскликнула Мышь.
Начинался закат. Огромный, сияющий вертикальный диск солнца касался своим краем горизонтального диска земли и там где они соприкасались, разгорался волшебный пожар. Все вокруг укрывалось теплым бархатом.
Мышь как завороженная не могла оторвать взгляд от этого зрелища. Все что она видела до этого - темные норы, стебли травы, корни деревьев и ногти разных животных. Она смотрела, и сотни мыслей проносились в ее голове.
- Так вот почему птицы вьют гнезда! – неожиданно для самой себя вслух сказала Мышь.
- Вот кому они по вечерам поют свои самые красивые песни, кому посвящают свой талант! Вот почему цветы закрывают свои бутоны, погружая себя в траур. Вот почему утром появляется роса. Это слезы земли за солнцем!
Мышь говорила-говорила, и никак не могла успокоиться.
Слон слушал не очень внимательно, он никак не мог понять от чего пришел в восторг этот маленький, серый комочек ищущий гору.
- Это моя Бабушка – торжественно сказал Слон.
- Бабушка, эта Мышь ищет гору и по всем признакам гора это ты!
Бабушка рассмеялась громким добрым смехом.
- Зачем же маленькой мышке целая гора? – спросила она.
- Хочу задать ей вопрос – немного смущаясь, ответила Мышь.
- Какой же вопрос может быть у маленькой мышки к горе?
- Говорят, она меня родила – совсем смущаясь, сказала Мышь
Бабушка опять рассмеялась.
- «Рожают горы, а родится лишь смешная мышь»! Очень, очень интересно.
Мышь может родить только мышь, а гора вообще никого родить не может. Холодные ветра, камнепады и ледники, извечные приемные дети горы. Откуда ты взяла эту чушь?
- Услышала разговор Плутарха и Горация – мудрых филинов. Они спорили о чем-то, чуть не подрались и когда Плутарх уходил, то сказал Горацию что у того как всегда гора родила мышь!
- Глупая, серая мышка – Бабушка улыбнулась. – Не воспринимай все сказанное, а тем более этими задаваками буквально. Скорее всего, Горацио наобещал Плутарху с три короба, и как всегда дальше слов дело не зашло. Так что не волнуйся и иди домой.
Слон провел Мышь до самой норы. Было уже темно и дневной зной уступил место вечерней прохладе.
- Спасибо тебе, Слон – опустив глаза, сказала Мышь. – Спасибо за первый закат и за гору. Я бы тебя пригласила на чай, но у меня не убрано. А вот завтра у меня будет пирог. Так что если хочешь, приходи. – все так же не подымая глаз добавила Мышь.
- Обязательно приду! – моментально ответил Слон.
Мышь развернулась, помахала на прощанье и быстро юркнула в свою норку.
Слон, возвращаясь домой, всю дорогу говорил сам с собой.
- Вот она какая – Мышь! Маленькая, серенькая, а зубки какие! – и с лица его не сходила зачарованная улыбка.