I. Митрополит Сильвестр Белькевич. Сильвестр (митрополит казанский) Что будем делать с полученным материалом
СИЛЬВЕСТР (МИТРОПОЛИТ КАЗАНСКИЙ)
Сильвестр - митрополит казанский, типичный представитель великорусских Иерархов первой половины XVIII столетия. Происходил из дворянского рода Холмских; родился около половины XVII столетия и принял пострижение уже в зрелых летах; был архимандритом в разных монастырях; в 1708 г. возведен в сан митрополита нижегородского, причем обязался особенно стараться, вместе с Питиримом, об искоренении раскола, но на самом деле не оказывал Питириму никакого содействия. Между тем Петр видел в потаенных раскольниках политическую партию "лютых неприятелей, государству и государю непрестанно зло мыслящих". С. притом был близок к царевичу Алексею, разделяя с ним и большинством Иерархов недовольство реформами Петра. С 1719 г. начинается постепенное понижение С. по Иерархической лестнице. Желая видеть на нижегородской кафедре деятельного Питирима, царь велел (1719) поставить его епископом нижегородским, а С. перевести в Смоленск. Прошел год, и его опять перевели в Тверь, причем оставили за ним сан митрополита, но клобук велели носить не белый, а черный. В Твери С. пробыл около трех лет; затем его перевели в Рязань уже в звании простого епископа. В 1725 г. С. был переведен архиепископом в Казань, а в 1727 г., согласно его прошению, ему возвращен сан митрополита, но клобук велено носить черный. В Казани С. завел процесс с губернатором Артемием Волынским и подал на него челобитную, в которой обвинял его в разных обидах архиерейскому дому, монастырям и духовенству, в насилиях всем жителям Казанской губернии во взятках, в потворстве расколу, в побоях и даже убийствах (челобитная С. напечатана в "Чтениях Общества Истории и Древностей", 1862, кн. IV, материалы для биографии Волынского, и в статье Шишкина "Арт. Волынский", "Отечественные Записки", 1860, ¦ 2). Волынский был смещен с губернаторства, но скоро вошел в большую силу при дворе, после чего С. пришлось дорого поплатиться за свой донос. На него самого донесено было, что он держит у себя лишенного архиерейского сана Игнатия Смолу как архиерея, говорит с ним непристойные речи об императрице, рвал прошения, подаваемые ему на Высочайшее имя, и заставлял переписывать их на свое собственное имя, делал поборы по епархии. В конце 1731 г. С. заключили в Невский монастырь, потом лишили сана и заточили в Выборгскую крепость, где он и скончался в 1735 г. В Синодальной библиотеке хранится сочиненный С. канон Пресвятой Богородице, "его же от оклеветания печалях и напастях петь прилично", и несколько им же написанных молитв. Письмо С. к духовнику царевича Алексия, Я. Игнатьеву, от 6 ноября 1707 г., с изъявлением радости о возвращении царевича в отечество напечатано в "Чтениях Общества Истории и Древностей Российских", 1861, кн. III. См. И. Чистович "Феофан Прокопович и его время" (Санкт-Петербург, 1868, стр. 84, 341 - 47, 671); П. Знаменский "С. митрополит Казанский" ("Православное Обозрение", 1878, апрель, май - июнь).
Краткая биографическая энциклопедия. 2012
Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое СИЛЬВЕСТР (МИТРОПОЛИТ КАЗАНСКИЙ) в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:
-
типичный представитель великорусских иерархов первой половины XVIII стол. Происходил из дворянского рода Холмских; родился около половины XVII стол. и принял … - СИЛЬВЕСТР, МИТРОПОЛИТ КАЗАНСКИЙ
? митрополит казанский, типичный представитель великорусских иерархов первой половины XVIII столетия. Происходил из дворянского рода Холмских; родился около половины XVII … - МИТРОПОЛИТ в Словаре воровского жаргона:
- пpедседатель … - МИТРОПОЛИТ в Словаре церковных терминов:
(греч. столичный) - первоначально архиерей, глава митрополии - крупной церковной области, объединяющей несколько епархий. Архиереи, управляющие епархиями, были подчинены … - МИТРОПОЛИТ в Православной энциклопедии Древо:
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Митрополит (греч.: столичный) - первоначально - епископ митрополии. Архиереи, управляющие епархиями, были подчинены митрополиту. Так … - СИЛЬВЕСТР в Лексиконе секса:
(? - ок. 1566), священник московского Благовещенского собора с кон. 1540 г. Духовник Ивана IV с 1547 г. Автор особой … - СИЛЬВЕСТР
(? - ок. 1566) священник московского Благовещенского собора с кон. 1540-х гг. Оказывал большое влияние на Ивана IV с 1547. … - МИТРОПОЛИТ в Большом энциклопедическом словаре:
(греч. metropolites) в ряде христианских церквей один из высших санов архиереев. Глава крупной епархии, подчинен … - МИТРОПОЛИТ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
(от греч. metropolites), высший духовный сан в некоторых христианских … - СИЛЬВЕСТР БРАТАНОВСКИЙ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(Братановский, род. в 1871 г.) — писатель, архимандрит. Образование получил на юридическом факультете в СПб. унив. и в Московской духовной … - СИЛЬВЕСТР в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(Silvestre) — фамилия нескольких французск. художников, из которых наибольшею известностью пользуются двое: 1) Израэль С. (1621—91), рисовальщик, живописец и гравер … - МИТРОПОЛИТ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
Митрополит - епископ митрополии, т. е. главного города области(Eparcia) или провинции (diocesis) в греко-римской империи. Одни думают,что название М. явилось … - КАЗАНСКИЙ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
Казанский уезд занимает середину сев. половины Казанской губ., налев. берегу р. Волги. Пространство зем. площади уезда 5012 кв. в.;поверхность вост. … - СИЛЬВЕСТР
- МИТРОПОЛИТ в Современном энциклопедическом словаре:
- СИЛЬВЕСТР
(? - около 1566), священник московского Благовещенского собора с конца 1540-х гг. Был близок к царю Ивану IV (с 1547). … - МИТРОПОЛИТ в Энциклопедическом словарике:
(греческое metropolites - гражданин митрополии, а также епископ митрополии), в ряде христианских церквей один из высших санов архиереев. Глава крупной … - МИТРОПОЛИТ в Энциклопедическом словарике:
а, м., одуш. Высшее почетное звание епископа, а также епископ, имеющий это звание. Митрополичий - относящийся к митрополиту, митрополитам.||Ср. АРХИЕПИСКОП … - МИТРОПОЛИТ в Энциклопедическом словаре:
, -а, м. Высшее почетное звание (духовный сан) архиерея, а также архиерей, имеющий это звание. II прил. митрополитский, -ая, -ое … - СИЛЬВЕСТР
СИЛЬВ́ЕСТР II (Sylvester) Герберт (Gerbert) (ок. 940-1003), монах-бенедиктинец, математик, философ, церк.-полит. деятель; папа Римский с 999. Приобрёл известность как преподаватель … - СИЛЬВЕСТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
СИЛЬВ́ЕСТР (Sylvester) Джеймс Джозеф (1814-1897), англ. математик, ин. ч.-к. Петерб. АН (1872). Тр. по алгебре, теории чисел, матем. … - СИЛЬВЕСТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
СИЛЬВ́ЕСТР (в миру Симеон Агафонникович Медведев) (1641-91), просветитель, писатель, учёный. В 1678-89 справщик Моск. печатного двора. Участвовал в полемике с … - СИЛЬВЕСТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
СИЛЬВ́ЕСТР (? - ок. 1566), священник моск. Благовещенского собора с кон. 1540-х гг. С 1547 оказывал большое влияние на Ивана … - СИЛЬВЕСТР в Большом российском энциклопедическом словаре:
СИЛЬВ́ЕСТР (?-1123), игумен Михайловского Выдубецкого мон., с 1118 епископ Переяславля (южного); писатель. Будучи близок к Владимиру Мономаху, играл видную роль … - МИТРОПОЛИТ в Большом российском энциклопедическом словаре:
МИТРОПОЛ́ИТ (греч. metropolites - человек из главного города), в Рус. правосл. церкви священнослужитель высшей (третьей) степени. До 14 в. Русь … - КАЗАНСКИЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
КАЗ́АНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ, один из старейших отеч. вузов, науч. центр, осн. в 1804. Готовит кадры по матем., физ., хим., биол., геол., … - КАЗАНСКИЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
КАЗ́АНСКИЙ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ, осн. в 1919 как Казанский химико-технол. ин-т; с 1992 совр. статус. Готовит инженеров по осн. специальностям хим., … - КАЗАНСКИЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
КАЗ́АНСКИЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ, осн. в 1932 как Казанский авиационный ин-т; с 1992 совр. статус. Готовит специалистов по авиац. машино- и … - КАЗАНСКИЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
КАЗ́АНСКИЙ СОБОР в С.-Петербурге, пам. архитектуры рус. классицизма. Построен арх. А.Н. Воронихиным в 1801-11. Примыкающая к северному фасаду крестово-купольного здания … - КАЗАНСКИЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
КАЗ́АНСКИЙ РУССКИЙ БОЛЬШОЙ ДРАМАТИЧЕСКИЙ ТЕАТР им. В.И. Качалова, ведёт начало с 1791. Актёры: В.И. Качалов (1897- 1900), Е.Е. Жилина, Н.И. … - КАЗАНСКИЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
КАЗ́АНСКИЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ, осн. в 1876 как Казанский учительский ин-т; в 1934 преобразован в Казанский пед. ин-т; с 1994 совр. … - КАЗАНСКИЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
КАЗ́АНСКИЙ НАУЧНЫЙ ЦЕНТР РАН, организован в 1990 на базе одноим. филиала АН (ведёт историю с 1945). 6 науч. … - КАЗАНСКИЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
"КАЗ́АНСКИЙ ЛЕТОПИСЕЦ", рус. ист. пов. о Казанском ханстве ("царстве") с древнейших времён до 1552. Составлен ок. 1564-66 неизв. автором по … - КАЗАНСКИЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
КАЗ́АНСКИЙ ЗАГОВОР, попытка поднять воен.-крест. восстание весной 1863 в Поволжье в поддержку Польск. восстания 1863-64. Организаторы: К-т рус. офицеров в … - КАЗАНСКИЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
КАЗ́АНСКИЙ Ник. Ник. (р. 1952), языковед, ч.-к. РАН (1997). Сотрудник Ин-та лингв. исследований РАН. Тр. по проблемам классич. филологии (в … - КАЗАНСКИЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
КАЗ́АНСКИЙ Вл. Бор. (р. 1931), физикохимик, акад. РАН (1991). Сын Б.А. Казанского. Тр. по гетерогенному … - КАЗАНСКИЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
КАЗ́АНСКИЙ Бор. Ал-др. (1891-1973), химик- органик, акад. АН СССР (1946), Герой Соц. Труда (1969). Тр. по каталитич. превращениям углеводородов. Гос. … - МИТРОПОЛИТ в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
? епископ митрополии, т. е. главного города области (???????) или провинции (diocesis) в греко-римской империи. Одни думают, что название … - МИТРОПОЛИТ в Словаре Кольера:
(греч. metropolis - мать городов, метрополия, т.е. главный город), титул епископа главного города области или провинции. В Восточных церквах сан … - МИТРОПОЛИТ в Полной акцентуированной парадигме по Зализняку:
митрополи"т, митрополи"ты, митрополи"та, митрополи"тов, митрополи"ту, митрополи"там, митрополи"та, митрополи"тов, митрополи"том, митрополи"тами, митрополи"те, … - МИТРОПОЛИТ в Популярном толково-энциклопедическом словаре русского языка:
-а, м. Высший титул православных епископов, а также лицо, имеющее этот титул. Митрополит устроил общее молебствие. В один день и …
Митр. Сильвестр - деятельный борец за православие. На борьбу с католической Польшей за угнетенную Малороссию он благословил Богдана Хмельницкого , но когда Малороссия начала переходить под покровительство Москвы и встал вопрос о переподчинении Киевской митрополии Московскому Патриархату, митр. Сильвестр всеми силами противился этому и старался отстоять свою духовную независимость от Москвы. Идея о переходе в иную юрисдикцию не нашла полного понимания со стороны киевской православной иерархии, поскольку менялась традиция 600-летней давности. Кроме того, греки активно противодействовали этому процессу. Митрополит Сильвестр (Коссов) отправил свое посольство в Москву с ходатайством о сохранении константинопольской юрисдикции .
Труды
- Дидаскалия, альбо наука о седми сакраментах, 1637, 2-е изд., 1653.
- О хиротонии, 1652.
- Отчет о православных Киевских и Винницких школах и защита преподавания латинского языка (на польском языке), 1635.
- Патерик, 1635 (в конце книги имеется хронологический перечень православных киевских митрополитов).
Литература
- Захарченко М. М. Киев теперь и прежде. Киев, 1888, с. 187.
- Соловьев С. М. История России, кн. II, с. 1490, 1593, 1639-1643, 1674, 1675.
- М. Макарий И. Р. Ц., т. XII, с. 11-112.
- Чистович И. Очерк истории зап.-рус. церкви, ч. II, 1884, с. 132-136.
- Голубев История Киев. дух. акад., вып. I. Киев, 1886, с. 185-187, прилож. 80-86.
- Аскоченский Киев, с его древнейшим училищем академией, ч. I, 1856, с. 169-180.
- Филарет (Гумилевский) И. Р. Ц., пер. IV, с. 74, 123, 136, 154, 254.
- Костомаров Богдан Хмельницкий, т. II.
- М. Евгений Описание Киево-Соф. собора, 1825, с. 180-186.
- Толстой М. В. Рассказы из И. Р. Ц., с. 498, 501, 520, 570.
- Строев П., с. 4, 493, 498.
- Диев М., прот. Поверка иерархических каталогов (рукопись), 1853, с. 180, 181 и 1859, с. 239-254.
- Пекарский Представители киевской учености (Отечественные записки, 1862, апрель).
- Карпов Киевская митрополия и московское правительство во время соединения Малоросии с Великою Россией (Прав. обозрен., 1871, август-сентябрь).
- Гатцук Календарь на 1883 год, с. 135.
- Булгаков, с. 1403, 1404.
- Денисов, с. 380.
- Летопись Е. А., с. 653.
- Жития святых синод. 2- е изд. М., 1903, сентябрь, с. 17, прим.
- Обзор рус. дух. лит., с. 197-199.
- Литов. еп. вед., 1882, № 7-10.
- Труды К. Д. А., 1869, сентябрь, с. 354, 355, 376, 1870, июль, с. 113, 126.
- Ж. М. П., 1954, № 4, с. 11; № 5, с. 36.
- БЭС, т. II, с. 2053.
- ЭС, т. XXIX-а (кн. 58), с. 891.
- РБС, т. XVIII, с. 437.
- Н. Д., с. 14, 55.
Иона III Протасевич (1568-1576 гг.)
Иона происходил из мелкого русского дворянства. Был уже достаточно стар и был неспособен влиять на ход церковной жизни, захваченной после бури протестантизма мощным и победным наступлением в Польше и Литве римо-католической реакции.Литовская государственная уния (1569). Римо-католическая реакция. Иезуиты в Польше
На Тридентском соборе (1545-1563 гг.) римо-католическая церковь оправилась от удара, нанесенного ей реформацией, "почистилась" и окрепла. Католичество вновь выступило на бой и начало отбирать потерянные позиции. Авангардом его армии стал иезуитский орден, который приведен был в Польшу в 1564 г., а в Литовскую Русь через 5 лет, в 1569 г. Это был год Литовской государственной унии с Польшей. Борьба Литвы с Польшей была исконной. Она продолжалась и после личной унии корон через брак Ягайла Литовского с Ядвигой Польской в 1386 г. Для русского и православного элемента эта борьба имела благоприятные последствия, охраняя его от быстрой полонизации и латинизации. Идеал Польши был как раз обратный: - соединить Литву с Польшей в единое монолитное государство и поглотить все литовское и русское в польском море. При жизни Сигизмунда I Литва потребовала, чтобы он сына своего, Сигизмунда II Августа, дал на Литву великим князем. Он это сделал в 1544 г. Но по смерти Сигизмунда I Польша потребовала, чтобы Сигизмунд II Август опять стал Польским королем, во-первых, и вместе Литовским великим князем, во-вторых. Но поляки продолжали быть в тревоге. Этот последний Ягеллон оставался бездетным. Для поляков была опасность, что с его смертью порвется союз Литвы с Польшей. А потому торопились, чтобы Сигизмунд II привлек Литву в полную унию с Польшей, слив их навсегда в одно государство - Польское. Панство литовско-русское этого не хотело. И Сигизмунд II Август сам стал опасаться, что иначе, пожалуй, Литва-Русь действительно уйдет под Москву. И потому он перешел на польскую программу. Как эту зависимость от Польши ощущали русские паны, видно из слов князя Николая Радзивилла к королю: "теперь Литве грозит двоякая беда: с одной стороны меч неприятельский (война с Москвой), с другой (от Польши) - "аркан вечной неволи". На варшавском сейме 1564 г. король объявил, что, как государь Ягеллонова дома, он отрекается от своих прав на княжество Литовское в пользу Польской короны. Затем после длительной подготовки, в 1569 г. был назначен на 10-е января в Люблине съезд для формального заключения "унии" двух государств. Съезд тянулся до июля с большой борьбой и давлениями на русско-литовское панство. Наконец, сопротивление было сломлено, и русские приведены были к присяге на унию. При составлении "привилеев" на каждую область, русские православные паны вносили статьи о том, чтобы русские православные были там с одинаковыми правами с римо-католиками и чтобы русский язык был по-прежнему во всех литовско-русских землях языком государственным (в судах, законах и актах). На этом русские и продолжали настаивать до конца XVI в. Например, в 1576 г. все паны воеводства Брацлавского писали королю Стефану Баторию, что к некоторым из них недавно из королевской канцелярии присланы бумаги не на русском, а напольском языке, и просили, чтобы впредь бумаги были изложены по-русски. Но после Люблинской унии условия борьбы за русскость и веру стали принципиально труднее. Знаменательно, что король Сигизмунд Август уже в последний день Люблинского съезда 1569 г. оказал: "Теперь, когда на съезде утверждена политическая уния, я хочу подумать о восстановлении единства по вере, единства религиозного, т.е. господства единой римской церкви". Это было плохим предзнаменованием. Уже в 1564 г. на короля наседал папский нунций, посланный сюда специально для борьбы с протестантством с предложением - ввести в Польшу иезуитов. Орден только что был основан и утвержден папой Павлом III в 1540 г. А в 1569 г., на основе совершившейся политической унии, бискуп Виленский Валерьян Протасович уже встречал иезуитов, приглашенных им в Вильну. Богатый бискуп отдал иезуитам три дома, а в придачу к домам и деревни с их хозяйственными доходами. Все это для активной постановки дела народного просвещения и именно церковного просвещения. Первейшей задачей иезуитов было возвращение в лоно римской церкви соблазненных протестантством высших классов народа. Главные средства для этого: - школа, литература, проповедь, исповедь и богослужение. Прежде всего, школа. Иезуиты начали с учреждения "коллегий", т.е. средних школ. В польских городах были уже открыты две коллегии. Здесь, в Литве в 1570 г. открыта коллегия в Вильне. Школьное дело ведал Станислав Варшевицкий, окончивший Виттенбергский университет, по окончании которого он был секретарем польского посольства и посланником в Германии от лица Сигизмунда Августа. В 1567 г. он вошел в иезуитский орден. В открытую в Вильне коллегию приток учеников был поначалу незначительный. Протестанты имели уже свои школы. У католиков тоже были свои. Православные воздерживались отдавать детей в чужие школы. Но всех победил новый притягательный прием. Иезуиты предложили школу всем бесплатную, и эта жертвенность победила. Старшее поколение всех исповеданий было привлечено иезуитами, открывшими двери своих коллегий для публичных споров о вере. Сначала протестанты, увлеченные здесь до этого времени своими успехами, сами явились к иезуитам для споров, но иезуиты пожелали сделать споры широко публичными. А протестанты, испытав после первых же встреч их силу, уклонились от состязаний широко публичных. Тогда иезуиты все-таки развернули практику таких публичных состязаний, взяв на себя роли совопросников и за отсутствующих протестантов. Тем невыгоднее бывало для побиваемой и струсившей протестантской стороны.Старым испытанным средством иезуитского влияния на общество была церковная проповедь на богослужениях. Протестантизм сводил почти все богослужение к проповеди. Римо-католический культ отводил проповеди свое уставное место. Чтобы состязаться с протестантством, нужно было только это место надлежаще использовать. И вот засияли в Вильне новые светила такой церковной проповеди. В костеле св. Яна Станислав Варшевицкий потрясал народ проповедями, заставлявшими по временам массу плакать и каяться. Другим светилом проповеди здесь оказался доктор философии и красноречия Петр Скарга (1575 г.).Кроме слова, иезуиты показали себя добродетельными и в делах. В 1575 г., по случаю смертоносной эпидемии, отцы иезуиты самоотверженно входили в дома и семьи не только для духовного утешения, но и для медицинской помощи, как братья милосердия.Правильно оценивая религиозную значительность действующих среди русских православных их церковных братств, иезуиты решили противопоставить им здесь серию своих латинских братств. По плану Петра Скарги, в 1575 г. учреждено братство Тела Христова, увлекавшее народ пышными процессиями. Действие одной из таких процессий в 1586 г. было так сильно, что многие родители взяли своих детей из школ протестантских и отдали в иезуитские, а 300 человек из взрослого населения, преимущественно протестантов, перешли в католичество.В 1586 г. образовалось другое братство при костеле св. Яна, sоdalitas Mariana, братство св. Девы Марии, распространившееся по всей Польше. В 1588-1589 гг., во время смертоносной эпидемии создалось "Братство милосердия Господня". При этом одних православных обратилось в латинство 65 человек.Благодаря всей этой активности, иезуиты быстро одержали над протестантством ряд больших побед. У кардинала Гозия родной брат его Ульрих был упорным кальвинистом. Станислав Варшевицкий обратил его в католичество. Маршалок литовский, Ян Иеронимович Хоткевич, по семье православный, но стал протестантом в Виттенбергском университете. Еще там он познакомился со Ст. Варшевицким. Борясь с ним идейно здесь в Вильне, Хоткевич устроил в своем салоне ряд диспутов, пригласив с своей стороны лучших кальвинистских богословов и пригласив с, другой стороны, Варшевицкого с его собратьями-иезуитами. На домашнем диспуте об Евхаристии спор длился в нескольких заседаниях иногда в течение пяти часов. В конце концов сам Хоткевич признал победу латинской стороны и сам смело перешел в латинство. Вскоре умер в 1565 г. столп протестантизма, князь Николай Радзивилл Черный, оставив наследниками четырех сыновей: 16, 9, 7 и 6-ти лет. Все крещены в реформатстве, сдавались в протестантские школы и затем намечались к прохождению в Лейпциге реформатской Академии. Но эта программа воспитания не удалась покойному родителю даже в применении к его первенцу. За последним иезуиты устроили своего рода педагогическую слежку и погоню. И в Лейпцигской Академии, и во время его путешествий по Европе и Италии, иезуиты приставили к нему ряд интеллигентных спутников, влияние которых оказалось весьма действенным. Когда Николай Радзивилл вернулся, по окончании своей науки и своего образовательного путешествия, то Петр Скарга встретил его и сорвал с протестантского дерева, как созревший плод: принял его обратно в латинство в 1574 г. Второй сын, Юрий, вернувшись из Лейпцига, нашел у себя в родительском доме, где уже водворился его старший брат, полную религиозную перемену. Ему здесь открыли лестную перспективу: - сразу же стать не только римо-католиком, но и епископом Виленским. 19-летним юношей он уехал в Рим и там облачен был в епископскую тиару. Третий и четвертый братья последовали за старшими братьями.Дети православных семей через воспитание в римо-католических школах тоже в большинстве олатинивались. Папский легат Антоний Поссевин сам видел русских детей и студентов, и богатых и бедных, как в Виленской Академии, так и в Ярославской коллегии и Оломауцкой семинарии.Протестанты буквально были напуганы педагогическими и пропагандистскими успехами иезуитов. Они стали собираться на свои соборы и думать крепкую думу. Но ничего не могли придумать. У них не было в запасе ни учености, ни ораторских талантов, ни привлекательного культа, ни церемоний и процессий. До сего времени сила протестантов была в:- в психологической новизне моды; в поощрительном покровительстве короля и в конституционной возможности захвата власти в сенате.
Илья Иоакимович Куча (1576-1579 гг.)
Король Стефан Баторий дал свое согласие. Илья принял сан епископа. Спустя полгода в 1577 г. Иона скончался. Король отправил к патриарху КПпольскому Иеремии II представление об утверждении митр. Илии, за что, писалось в предисловии, "обычную благодарность от нас, как и от предков наших, вы получите". Утверждение получено, но в 1579 г. Илия умер. На место его, по соглашению с властями, был избран, т.е. стал "нареченным", опять светский человек из панов Галицких Онисифор Девоча.Онисифор Девоча (Девочка) (1579-1589 гг.)
К соблазну православных он был двоеженец, т.е. женатый второй раз, что стало нередким при праве патроната. Онисифор был очень маленьким человеком, сравнительно с выраставшими в своем значении текущими событиями.игум. Аристарх (Лебедев)
Богословие епископа Сильвестра (Малеванского)
На протяжении всего Своего исторического пути Святая , исполняя повеление Божественного Откровения: Идите, научите все народы (), несла и несет в мир Свет Вечного Евангелия. Для исполнения этой божественной миссии всегда нуждалась в людях, могущих соединить в своей душе искреннее христианское благочестие и высокую образованность.
Одним из ярких представителей плеяды деятелей именно такого отечественного Православия является епископ Сильвестр (Малеванский), которому в этом году исполнилось бы 180 лет со дня рождения и 100 лет со дня его смерти. Это был великий труженик отечественной догматической науки, неутомимый богослов и вдохновенный педагог, посвятивший Академии более сорока лет своей профессорской деятельности. «Богатые природные дарования соединились в нем с неустанным трудолюбием, глубокие научные стремления сочетались с высокой христианской жизнью. Главным же делом всей жизни Владыки было служение богословской науке. И в этом служении он явил высокий пример никогда не оскудевающих стремлений к истине. Своих ученых трудов он не прерывал до глубокой старости. От них не отрывали его ни немощи, ни те многочисленные занятия, которыми он всегда был обременен» . Однако епископ Сильвестр «распространял свет божественного учения не только посредством прочитанных лекций, не только путем обнародования в печати своих замечательных богословских произведений, он старался по возможности показать на самом себе, на своей жизни действенность и благотворность христианского учения. Его глубокая религиозность, его живая вера в Божественного Искупителя наполняла всю его сущность» .
Епископ Сильвестр (в миру Стефан Васильевич Малеванский) родился на Волыни 9 (22) января 1828 года в семье священника, в которой получил глубоко религиозное воспитание. По окончании курса Волынской духовной семинарии, после женитьбы и священнической хиротонии в 1847 году, он некоторое время нес священническое служение на сельских приходах своей родной епархии. Однако приходская служба его была непродолжительной. Священник Стефан вскоре овдовел, и, вслед за тем, в 1853 году, поступил в Киевскую духовную академию.
В Академии будущий епископ сумел своими духовными качествами заслужить особое уважение среди однокурсников, которые не только следовали его примеру в ревностном изучении богословия, но и старались научаться у него христианским добродетелям. Однако обучение в Академии было омрачено внезапно настигшей его болезнью. У отца Стефана к концу первого курса резко ухудшилось зрение, и он практически перестал видеть. По свидетельству профессора Ф. Титова, основанного на биографических воспоминаниях самого Владыки, в связи с невозможностью видеть, а значит читать и учиться, у будущего епископа закралась мысль оставить Академию. Но к счастью все обошлось. Болезнь отступила, и он снова смог приступить к занятиям. Все годы студенческой жизни для будущего богослова были не только периодом повышения своего уровня религиозного образования, но, прежде всего, духовным возрастанием и становлением, которое привело отца Стефана к осознанному принятию монашества. В 1856 году, за год до завершения своего обучения в Академии, священник Стефан, по благословению Преосвященного – в то время ректора КДА, принял постриг с именем Сильвестр.
За свое прилежание к богословской науке и блестящее окончание Академии иеромонах Сильвестр был принят в штат своей родной школы бакалавром богословских наук (1857 год). В 1873 году, после публичной защиты он был удостоен высшей ученой степени – доктора богословия, за работу «Учение о Церкви в первые три века христианства».
Но уже через год после этого с архимандритом Сильвестром произошло событие, которое едва ли не оставило Киевскую духовную академию без своего лучшего ученого-богослова. Весной 1874 года митрополит Макарий (Булгаков) по поручению Священного Синода совершил проверку научно-богословской, учебной и воспитательной деятельности КДА. В отчете о проделанной ревизии Высокопреосвященный Макарий дал в высшей степени негативный отзыв о профессорской работе архимандрита Сильвестра, да и вообще скептически отнесся к его познаниям в области догматического богословия. Эта отрицательная рецензия, озвученная иерархом, который сам являлся выдающимся богословом-ученым, приобретала особую значимость и авторитетность и, несомненно, вела к суровому приговору о невозможности в дальнейшем преподавать архимандриту Сильвестру на профессорской академической кафедре. Но, по милости Божьей и благодаря энергичному и инициативному заступничеству Киевского митрополита Арсения, строгого приговора удалось избежать. Сам Сильвестр никогда не отрицал данного факта, и по этому поводу замечал, что на качество прочитанной им лекции, на которой присутствовал митрополит Макарий, повлияло сильное волнение, вызванное присутствием авторитетного богослова, и поэтому лекция была изложена нечетко и сумбурно. Когда же ревизор после занятия стал расспрашивать профессора об источниках и пособиях, которыми он пользуется при составлении своих конспектов, а также о методе его преподавания, то он снова не смог, по той же самой причине, четко ответить на поставленные вопросы. Но этот негативный опыт для самого архимандрита Сильвестра стал успешным в будущем. Обиженный в своем научном самолюбии он приступил к большому труду (в пяти томах) который назвал: «Опыт православно-догматического богословия» (с историческим изложением догматов), ознаменовавший собой новый этап развития отечественного догматического богословия . Это сочинение стало одним из лучших в области догматики, уверенно и решительно перегнавшее в своей форме изложения, методологии и научном подходе «Православно-догматическое богословие» самого митрополита Макария.
Помимо успешной работы в области богословия епископ Сильвестр не менее успешно исполнял и административные послушания в стенах Академии, сначала в должности помощника инспектора (1862–1881 гг.), а затем и ректора (1883–1898 гг.). Должность ректора Академии, которую он занимал 15 лет, Преосвященный Сильвестр совмещал с настоятельством Киево-Братского Богоявленского монастыря. «Решительность и настойчивость его начальствования, – говорит профессор Ф. Титов, – значительно смягчались и умерялись его редкой добротой и большой снисходительностью в тех случаях, когда того требовала польза» .
В 1898 году, неожиданно для профессорско-преподавательской корпорации и студентов епископ Сильвестр был переведен на другое послушание. Он стал наместником Киево-Никольского монастыря. Такая неожиданная перемена и особенно разлука с любимой Академией, с которой он по собственному выражению в буквальном смысле сросся, произвела на него глубокое потрясение, которое, несомненно, отразилось на состоянии физического здоровья Владыки. Однако у него еще было достаточно сил, чтобы достойно нести свое послушание, как, например, в течение некоторого времени после смерти Киевского митрополита Иоанникия, по поручению Священного Синода управлять со всей ответственностью Киевской епархией. Два последних года были временем постепенного угасания знаменитого светильника Церкви Христовой. Перед он причастился, а накануне – пособоровался, и в ночь на 12 (25) ноября епископ Сильвестр мирно и безболезненно скончался на руках близких и родных, как указывает в некрологе профессор Ф. Титов. Свое завещание Архипастырь закончил молитвой к Богу о ниспослании благословения всем многочисленным его ученикам по КДА.
Церковно-административной, преподавательской и особенно ученой деятельностью епископ Сильвестр на века вписан в историю отечественного богословия и, несомненно, в историю КДА. Благодаря уникальному таланту, неимоверной трудоспособности и любви к богословию он создал в Киевской Духовной Академии свою собственную «сильвестровскую» догматическую школу. «Дух этой школы через своих многочисленных учеников, среди которых много замечательных и выдающихся церковно-общественных деятелей, епископ Сильвестр распространил далеко за пределы родной alma mater, оказав, таким образом, огромное влияние на жизнь всей Православной Церкви вообще, и нашей духовной школы в частности» .
Среди его ученых работ можно отметить следующие капитальные труды и богословские статьи:
1 . Учение о Церкви в первые три века христианства. Киев, 1872;
2 . Краткий исторический очерк рационализма в его отношении к вере // Труды КДА. 1862. № 4–5.1663. № 11–12;
3 . Историческое развитие новейшего пантеизма, как доказательство его несостоятельности // Труды КДА. 1865. № 2, № 8;
4 . Несостоятельность новейшего пантеизма в решении существеннейших для человека вопросов // Труды КДА. 1867. № 6–7;
5 . Ответ православного на предложенную старокатоликами схему о Святом Духе // Труды КДА. 1874. № 8;
6 . Ответ православного на предложенную старокатоликами схему о Пресвятой Деве // Труды КДА. 1875. № 1;
7 . Ответ православного на предложенную старокатоликами схему о добрых делах // Труды КДА. 1875. № 1–2;
8 . Опыт православного догматического богословия (с историческим изложением догматов). В пяти томах. К., 1898 .
Какова же суть богословия епископа Сильвестра? Чтобы ответить на этот вопрос необходимо обратиться к самому значительному его труду, посвященному догматической науке – к его «Опыту православного догматического богословия». Свое знаменитое сочинение епископ Сильвестр начинает с рассуждения о науке богопознания как таковой через «предварительные понятия и сведения о ней, которые могли бы облегчить вход во внутреннюю ее область» . Познание Бога является фундаментом исповедания веры, стержнем нравственности человека, и влечет за собой определенный образ религиозного мировоззрения, – говорит в «Опыте...» Владыка. Следовательно, богопознание должно осуществляться и умом и сердцем, т.е. вовлеченностью в этот процесс всего человеческого существа. Вера в сокровенного Бога всегда есть поиск и путь к еще более ищущей и вопрошающей вере. На этом пути Бог, оставаясь таинственным, Своей непостижимой любовью дарует нам возможность некоторым образом приобщиться к божественным истинам, столь важным для жизни верующего человека. Поэтому, замечает Владыка, православный человек сможет понимать и принимать предлагаемое о вере только по такой форме изложения, которая будет вести его к раскрытию внутреннего содержания православного вероучения с одной стороны, и уяснению этого учения через научный метод изложения, с другой.
Анализ отечественных опытов составления догматики говорит о том, что богословских систем с историческим методом изложения вероучительных истин до Сильвестра (Малеванского) практически не существовало. Все известные нам труды, относящиеся к данной проблематике, чаще всего составлялись без какой-либо системы, в виде трактатов или отдельных лекций, не связанных между собой общей мыслью, как например, догматики Иосифа Карпинского, Сильвестра Лебединского, Макария Петровича и иеромонаха Ювеналия Медведского. Другие же, напротив, придерживались системы изложения, в которой догматы делились на два содержательные направления. К первым относится митрополит Макарий, деливший науку догматику на две части, где в первой излагает учение о Боге и о Его общем отношении к человеку (naturali, ordinario), а во второй – учение о Боге Искупителе рода человеческого (supranaturali, extraordinario). Такого же деления придерживался и преосвященный Филарет в своем «Догматическом богословии». Ко вторым, относятся догматисты, строящие системы о догматах на делении, предложенном еще Феофаном Прокоповичем. Он разделял догматику тоже на две части, но иначе чем в вышеупомянутых трудах: первая – учение о Боге в самом Себе (de Deo ad intra) и вторая – учение о Боге в Его действиях (de Deo ad extra). К ним относятся сочинения Иринея Фальковского, Феофилакта Горского, архимандрита Антония, которые излагали свои системы в строгости формул с априорной установкой общего положения ориентированности на Священное Писание и Предание .
Такое деление своего труда берет за основу и епископ Сильвестр, но в своем «Опыте...» он выходит за сухие рамки изложения догматов, и в новом ключе излагает основы православной веры, через их осмысление, базирующееся на живом и реальном ведении Бога. Оно не есть совокупность отвлеченных идей, формул или логических построений о Боге и Его Домостроительстве. Его система, прежде всего, основывается на мистическом созерцании богооткровенных истин, конечной целью которого является спасение и единение человека с Богом.
Исходной точкой своего «Опыта...» епископ Сильвестр полагает догмат как таковой, потому что он фиксирует понятия, отражающие фундаментальное основание церковного сознания, непоколебимое и непогрешимое сознание в своей соборности как сама . «Филологическое и историческое уяснение понятия, выражаемого словом δόγμα , равно как и психологический анализ взаимоотношения душевных сил приводит епископа Сильвестра к выводу о том, что базис духовной жизни есть знание» . В этом значении догмат получает высший умопостигаемый смысл, он перестает быть внешнеобязательным и становится внутренне необходимым, несомненным, непререкаемым и непреложным .
Догматы Церкви, как и вообще догматическое богословие, епископ Сильвестр называет богословием опыта. Этот опыт в основном коренится в аскетическом подвиге святых Отцов. Для них догматы были не мертвой буквой или философской системой, но являлись жизненным опытом веры. До Вселенских Соборов вероучительные истины не были сформулированы в некой строго определенной форме, потому что для первых христиан они были опытом, т.е. живой верой Церкви, богословски осмысленной и выраженной позднее. Именно по этим причинам, замечает владыка, догматика носит событийный, опытный характер. В частности, она не представляет собой только подтверждение и исповедание истин, предназначенных для ума и интеллекта. Догматическое богословие является, прежде всего, переживанием и опытом определенного отношения человека к Богу и миру. Однако не следует понимать догматы как опыт отдельных людей, догматы – это опыт Церкви, т.е. соборного сообщества верующих. Кроме того, они, как зафиксированные определения, были сформулированы только на Вселенских Соборах. Из этого следует то, что догматы, представляя собой соборную истину, неотделимо связаны с Соборностью Церкви. Рассуждая таким образом, епископ Сильвестр приходит к следующим частным представлениям о догматах. Он говорит: «Они есть истины веры христианской, они божественны и потому непререкаемы и непреложны, они суть истины определенные или формулируемые , и истины такого рода, которые имеют силу закона, обязательного правила для каждого верующего, желающего спастись» .
Такое понимание сущности догмата приводит преосвященного Сильвестра к четкому определению задачи догматического богословия, заключающейся в самой деятельности Церкви, «которая являет, – пишет владыка, – своего рода внутреннюю непрерывную диалектическую работу, стремящуюся оградить истины веры от всякого рода заблуждений и к более точному разъяснению и определению их для прочного утверждения в сознании верующих» , потому что догмат «должен служить основой и движущей силой нашей религиозно-нравственной жизни, при которой недостаточно признать его холодным рассудком, но нужно перевести его во внутреннюю природу сознания и сделать неотъемлемым достоянием последнего. А это значит, что вечное и неизменное существо догмата нужно приспособить к современным требованиям науки и жизни» . «Поэтому задача догматического богословия состоит не в сохранении форм самих догматов, – продолжает епископ Сильвестр, – а в том, чтобы, удерживая их неизменность, заботиться о выработке, при их изложении, более полных, определенных и соответствующих требованиям современных запросов четких форм для раскрытия более живой и действенной силы самих догматов, могущих ближе касаться сознания каждого верующего человека» . Это ведет к постоянно продолжающемуся развитию догматической науки, в смысле не увеличения количества догматов, а более точного словесного изложения познанной истины.
Для осуществления своей задачи епископ Сильвестр выбирает исторический метод изложения материала, что существенно отличает его труд от всех предшествовавших систем по догматике. Через такой метод он прослеживает «изучение внутреннего «диалектического» процесса развития догматов» , потому что, как указывает сам епископ Сильвестр «такой способ исследования и изложения христианской веры может дать возможность прийти к тому несомненному убеждению, что Христова всегда оставалась верной и неизменной блюстительницей ее внутренней сущности, духа и силы. Поэтому, вводя в науку догматику исторический метод изложения, должно следить не за внешней исторической судьбой догматов (что принадлежит собственно церковной истории или специальной истории догматов), а за внутренним, диалектическим процессом их развития» . Именно «так раскрывается генезис догмата и его жизненная выработка и основа. Путь, которым человечество выработало истину, до известной степени аналогичен психологическому развитию каждого человека, и если этот последний лично переживет, следуя за ходом истории, периоды неясного ощущения истины, сомнения в ней, отрицания и, наконец, придет к победоносному утверждению ее, то его понятие о догмате будет не только логическим, но и жизненно исчерпанным» .
Таким образом, историю внутреннего развития догмата на основе хронологического и исторического изложения епископ Сильвестр моделирует в следующем порядке. Сначала излагается учение древних отцов и учителей Церкви I-III веков – периода мужей апостольских и апологетов, потому что «первые были непосредственными слушателями устной проповеди апостолов. А последние, – говорит епископ Сильвестр, – были не далеки от их собственной проповеди, основанной на апостольской» . Далее излагается учение о догматах в период Вселенских Соборов и заканчивается рассмотрение проблематики со времени св. Иоанна Дамаскина до окончательного утверждения догмата. Преимущество такого подхода к изучению материала, несомненно, заключается в том, что при его изучении «у известного отца в связи со всей системой его мировоззрения устраняется возможность перетолкования его мысли и получается твердый критерий для понимания его действительного смысла» .
В последних главах, излагающих сущность того или иного догмата, епископ Сильвестр приводит аргументы так называемого здравого смысла, а также научные и философско-психологические основания, появившиеся в западной богословско-философской литературе.
Однако, прежде чем излагать какую-либо из вероучительных истин Православной Церкви в историческом их развитии епископ Сильвестр обращается к Божественному Писанию, заботясь тем самым об утверждении и раскрытии внутренней природы этих вероучительных истин, принимавших впоследствии разнообразные формы, оставаясь при этом неизменными на протяжении всего времени своего развития. Особое внимание в данном случае он уделяет новозаветному Откровению, потому что «в нём собственно преподана полная и неизменная истина, и преподана Самим Сыном Божиим и Его апостолами» . Но в этом случае не стоит умалять и свидетельства Ветхого Завета, – говорит Владыка. «Сам Христос и Его апостолы в своей новой проповеди часто обращались к ветхозаветным Писаниям» . Однако, как метко замечает профессор М.Н. Скабалланович, епископ Сильвестр все же недостаточно использует ветхозаветный материал. Он говорит, что «на глазах епископа Сильвестра на Западе производилась широкая разработка библейского ветхозаветного богословия» . Именно поэтому является неоправданным, по его мнению, обхождение этого пласта науки, в котором происходит соприкосновение библейского и догматического богословия.
Если окинуть взором всю работу епископа Сильвестра, то можно сказать, что вся она изложена в четком и последовательном систематическом порядке. Необходимо также сказать и о том, что изложение догматов Православной веры в « Опыте...» соответствует всем требованиям науки, формируя тем самым единую и стройную форму органического целого. В своих изысканиях автор идет навстречу современным запросам, он не только излагает православную истину, хранимую , но и предлагает ей научное обоснование, вводя, таким образом, читателя в понимание ее вечной жизненности, силы и духа. Следовательно, как утверждает епископ Сильвестр: «Догматы не противоречат такому требованию, они, наоборот, сами ведут догматиста к его выполнению. Истины веры не есть какие-либо отрывочные обособленные истины, нуждающиеся в каком-либо внешнем и механическом сцеплении их, а напротив, в самой внутренней и неразрывной связи между собой, почему и называются не без основания членами веры, т.е. принадлежащими к одному органическому целому, и образующими собой духовно-органическое единство» .
Опыт православно-догматического богословия епископа Сильвестра, несомненно, стал новым, живым и современным свидетельством православной веры, адекватно реагирующим на требования своего времени. В своем труде епископ Сильвестр применил два новых в то время приема в разработке догматики, которые сделали его труд неподражаемым сочинением в области богословской науки. Во-первых, для уяснения и понимания догматов епископ Сильвестр обратился к живому религиозному сознанию Церкви и, во-вторых, умело использовал историко-генетический метод изложения догматов. Это дало ему возможность оторваться от мертвых схоластических формул и раскрыть, преодолевая вербальную оболочку догмата, его «дух и силу», доказывая, что они «по своему внутреннему содержанию глубоко связаны между собой».
Сильвестр (Холмский) епископ Казанский и Свияжский с 25 июля 1725 года (с 1727 года митрополит) по 2 марта 1732 года (фактически до ноября 1731 года).
Недолгое пребывание епископа Сильвестра на Казанской кафедре пришлось на сложный период истории России и Русской Православной Церкви, сопровождавшийся серьезными политическими потрясениями и репрессиями, жертвой которых стал и сам владыка. Его имя часто упоминается в исторических трудах. При этом в изложениях его биографии накопилось немало домыслов, которые превратились в своеобразную аксиому – неизвестно, откуда они взялись, но пересказывались издавна и много раз, поэтому историки добросовестно принимают весьма сомнительные сведения за факты.
Год рождения владыки Сильвестра неизвестен. Можно предположить, что владыка Сильвестр родился около 1650 года, так как к концу пребывания на Казанской кафедре он был уже глубоким стариком. Неизвестно и его мирское имя. Достоверно можно сказать, что он был русским дворянином. Прозвище «Холмский», может быть, не является фамилией, а дано по месту рождения – в генеалогических справочниках нет дворян Холмских. Как известно, он постригся в монашество в зрелом возрасте, а до этого служил – в Московской Руси дворяне должны были начинать службу в 15 лет. Если бы были известны его мирское имя и настоящая фамилия, то, скорее всего, можно было бы обнаружить его в списках участников Азовских походов или других боевых кампаний.
Приписываемое ему таким авторитетным изданием, как Русский биографический словарь , прозвище «Волынец», или фамилия «Волынский», основано на чьей-то догадке, связывающей происхождение владыки Сильвестра с городом Холм (Хелм), который действительно находится в Волынской земле, в той ее части, которая сейчас входит в состав Польши. Но политические и личные симпатии и связи Сильвестра показывают, что он не был украинцем, тем более западным (Волынь вошла в состав России только в 1793 году). Прозвище «Холмский», скорее всего, происходит от городка Холм под Псковом. Это подтверждается и тем, что пострижение и начало духовной карьеры владыки Сильвестра состоялись на северо-западе России, в Новгороде.
Еще одно сомнительное утверждение, излагаемое в его биографиях, касается того, что он якобы учился в Киевской духовной академии. Оно тоже основано на домысле. Владыка Сильвестр действительно был образованнее большинства русских архиереев, знал латынь, покровительствовал школам. Но этому утверждению опять же противоречат политические симпатии и связи владыки Сильвестра. Если бы он учился в Киевской академии, то воспринял бы дух «киевской учености» более глубоко. Кроме того, вряд ли он после Киевской академии оказался бы в Новгородских монастырях.
Вероятнее всего, в молодости он некоторое время учился в одной из братских школ Литвы или Белорусссии, может быть, в Вильне, что подтверждает версию о его происхождении из псковской земли. Для псковичей поездки за рубеж, на территорию Ливонии, принадлежавшей тогда Швеции, или в Литву, были делом обычным.
Имя отца Сильвестра впервые возникает в документах в 1690-е гг., когда он в сане иеромонаха был казначеем Новгородского архиерейского дома. В декабре 1700 года он стал архимандритом Новгородского Деревяницкого монастыря, в 1704 году был уже архимандритом знаменитого Юрьевского монастыря в Новгороде, а с 23 октября 1704 года – архиманд-ритом Троице-Сергиевой лавры. Настоятельство в самом главном монастыре России сделало отца Сильвестра известным в самых высших кругах. Он переписывался с духовником царевича Алексея протоиереем Яковом Игнатьевым , был знаком и с самим царевичем. Отец Сильвестр общался и со святителем Димитрием Ростовским .
Многие архиереи вызывали недовольство Петра I отрицательным отношением к его реформам, в том числе и к церковной политике, к стремлению изымать в пользу государства доходы монастырей и архиерейских домов. В 1708 году Нижегородский митрополит Исаия был по указанию Петра отправлен на покой, а архимандрит Сильвестр 14 сентября 1708 года рукоположен во епископа Нижегородского и Алатырского с возведением в сан митрополита.
В Нижнем Новгороде владыка Сильвестр создал загородный архиерейский дом (Ивановский монастырь), в самом городе при нем открылись два прихода, была выстроена колокольня кафедрального собора. Вплоть до советского времени в кафедральном соборе хранился посох митрополита Сильвестра, датированный 1712 годом. В 1718 году Нижегородский митрополит принял участие в совещании под руководством патриаршего местоблюстителя Стефана (Яворского) и подал письменное мнение о чине присоединения к Православию лютеран и кальвинистов.
На владыку Сильвестра Петр возлагал надежды в борьбе с широко распространенным в Нижегородской епархии старообрядчеством. Однако за 11 лет пребывания на Нижегородской кафедре владыка Сильвестр не проявил себя в качестве борца с расколом. Историк Нижегородской иерархии Макарий (Миролюбов) именно с этим связывает замену владыки на Нижегородской кафедре известным борцом с расколом митрополитом Питиримом .
22 марта 1719 года он был переведен в Смоленск, а 3 марта 1720 года – в Тверь. Второй перевод был обусловлен тем, что Петр был недоволен тверским архиепископом Варлаамом (Косовским) и поменял его местами с владыкой Сильвестром, назначив на менее престижную и богатую Смоленскую кафедру.
24 февраля 1724 года он был переведен на рязанскую кафедру, это было явным понижением, а 25 июля 1725 года, указом уже новой императрицы Екатерины I – в Казань.
Традиция обозначать недовольство Петра I епископом Сильвестром понижением его сана идет от статьи П.В. Знаменского . Действительно, в Нижнем Новгороде и Смоленске владыка Сильвестр был митрополитом, в Твери – митрополитом, но с черным клобуком, в Рязани – епископом (его преемник на Рязанской кафедре Феодосий (Яновский) был митрополитом), в Казань тоже был назначен епископом. Но это, скорее всего, является отражением не мнения о Сильвестре, а некоторой запутанности церковной политики Петра, его презрения к традициям. Известно, что Петр вообще хотел всех архиереев называть просто епископами, а при переводах и назначениях не учитывал сложившегося «рейтинга» епархий. Такой же бесцеремонностью можно объяснить и то, что восемь месяцев после смерти митрополита Тихона Петр так и не мог определиться с назначением нового архиерея в Казань и одна из крупнейших епархий надолго осталась без управления.
Перевод владыки Сильвестра в Казань, вероятно, был обусловлен тем, что после смерти Петра влияние Феофана Прокоповича несколько ослабло, а в Синоде важную роль играл доброжелатель владыки митрополит Ростовский Георгий (князь Дашков).
Владыка Сильвестр приехал в Казань более чем через полтора года после смерти митрополита Тихона (точная дата прибытия неизвестна), за это время дела в епархии оказались сильно запущены, о чем речь пойдет ниже.
Основной заслугой владыки Сильвестра в период управления Казанской епархии стало обустройство духовной школы. Вообще, он, явно принадлежавший к «русской» партии архиереев, негативно относившейся к церковной политике и реформам Петра, не распространял этого негативного отношения на школы и на попытки распространить киевско-латинскую «ученость» – сказывалось его собст-венное образование. В Твери он сам открыл славяно-латинскую школу.
Казанская же славяно-латинская школа к моменту прибытия Сильвестра находилась в убогом состоянии. Она размещалась в архиерейском доме, имела единственного учителя Василия Яковлевича Свенцицкого, и к моменту смерти владыки Тихона в ней оставалось всего пять учеников, а к приезду владыки Сильвестра, скорее всего, она вообще перестала функционировать.
Уже в начале 1726 года в школу были приняты 70 детей духовенства. Владыка не забыл и о миссионерской деятельности – еще 10 учащихся были набраны из «инородцев»: естественно, они принадлежали к крестьянскому сословию. Это само по себе было нарушением законодательства. Зачисление в школу автоматически вводило мальчиков в духовное сословие, хотя переход из «податного» состояния в «неподатное» был категорически запрещен. В 1728 году общее количество учащихся составляло 180 человек.
Содержание такого большого количества учеников требовало немалых расходов. В 1726 году владыка Сильвестр закрыл два монастыря Казанской епархии – Успенский в Сарапуле и Спасо-Преображенский в Осе, монашествующие были переведены в другие обители, а все доходы с земель и 549 душ монастырских крестьян стали поступать в пользу славяно-латинской школы. Для духовенства в пользу духовной школы была введена своеобразная подушная подать – по одному рублю в год за каждого мальчика из духовного сословия, не обучающегося в школе. Эти земли и крестьяне оставались «семинарскими» вплоть до секуляризации 1764 года. В 1728 году в Феодоровском монастыре в Казани для славяно-латинской школы было построено специальное здание.
Вплоть до 1728 года единственным учителем оставался Василий Свенцицкий. Наконец ему был дан помощник, иеромонах Дионисий, который взял на себя «словенского учения и букварей», то есть обучение элементарной грамоте. В 1731 году его заменил иеромонах Димитрий Стародубский, появился и третий учитель – Михаил Роговский.
Так же, как и в духовных школах Украины и Белоруссии, в Казанской школе составной частью образования стали драматические постановки на библейские сюжеты. Сам владыка Сильвестр позволял себе повеселиться на Святках вместе с семинаристами и лично присутствовал при «иноземческой» комедии, сочиненной учителем семинарии Свенцицким. Владыка Сильвестр поощрял учителя за драматические труды. В декабре 1726 года из домовых средств, «в прибавку к полугодовому трактаменту» за обучение детей, ему было дано пять рублей за сочинение комедии. В декабрьском расходе следующего 1727 года записано «от комедии иноземческой, при которой благоволил быть Преосвященный митрополит Сильвестр, в даче комедии той сочинителю 2 рубля 50 копеек, на покупку палаша с портупеями и ножницами 1 рубль 70 копеек»… В 1730 году из архиерейского дома «комедийных денег для покупки разных принадлежностей выдано 5 рублей» .
Судя по следственным делам, о которых речь пойдет ниже, он много ездил, во всяком случае, часто бывал в Свияжске, Раифском и Седмиозерном монастырях. Он обратил внимание на религиозность крещеных из народов Поволжья, которую нашел удручающей. В 1729 году, посетив село Абди (ныне Тюлячинского района), где жили татары-кряшены, он писал в Синод, что жители не умеют «… и молитву Иисусову творить, крестное знамение воображать и закон христианский в твердости исполнять и содержать от ненаучения и непризрения не умеют. В Господские праздники и в воскресные дни к церкви Божией с женами и детьми приходить они, новокрещены и сопраздновати и молиться и по христианской должности грехов своих исповедаться и Святых Тайн причащаться не сподобляются; а мертвые их новокрещенские тела на их старых новокрещенских кладбищах на полях и в лесах, по татарскому обычаю, сами собою, а не у церкви Божией, без священника погребают, а рождающиеся их новокрещенские младенцы за дальностию приходских церквей бывают без крещения, своим младенцам дают имена татарским званием» .
Под руководством владыки Сильвестра миссионерской деятельностью продолжал заниматься игумен Алексий Раифский, который в 1724-1730 гг. обратил в православие около 1800 человек. В самые последние месяцы пребывания владыки в Казани была указом от 23 августа 1731 года была учреждена Новокрещенская комиссия в Свияжском Успенском монастыре, на деятельность которой выделялись довольно большие средства.
3 апреля 1726 года он освятил построенный купцом Иваном Афа-насьевичем Михляевым величественный Петропавловский собор, соот-ветствующая надпись сохранилась на деревянном храмозданном кресте, хранившемся в Петропавловском соборе еще в начале XX века .
В последние годы правления митрополита Тихона и особенно за полтора года жизни Казанской епархии без архиерея в делах накопилось много непорядков, с которыми владыка Сильвестр стал строго разбираться.
Архимандрит Спасо-Преображенского монастыря Иона (Сальникеев) при Тихоне пользовался большим влиянием. В 1725-1726 гг. он заседал в Синоде и вернулся в Казань вскоре после прибытия нового архипастыря. Владыка Сильвестр знал его еще по Троице-Сергиевой лавре, когда Сильвестр был настоятелем, а Иона – иеромонахом.
Сильвестр обвинил архимандрита в расхищении монастырской казны и незаконной продаже в свою пользу церковных вещей из Кизического и Феодоровского монастырей. Монастыри эти прежде были приписаны к архиерейскому дому, но при митрополите Тихоне иеромонах Иона добился их приписки к своему Спасо-Преображенскому монастырю и в 1724 году перевез к себе всю их утварь. Владыка произвел проверку имущества во всех трех монастырях по описям, нашел недостачу жемчужных ожерелий, панагий, дробниц, драгоценных камней, риз на иконах, венцов и т. д. Иона оправдывался тем, что вещи из Кизического и Феодоровского монастырей перевез в свой монастырь по указу митрополита Тихона, продажу некоторых вещей производил по его же словесному приказанию. Ему не поверили, на него был сделан был начет в 290 рублей. Он отказался подписывать материалы следствия и платить и был снят с должности. На его место был назначен иеромонах Питирим, которого владыка Сильвестр привез с собой из Рязани.
После воцарения Петра II и устранения Меньшикова он осмелел и свое негативное отношение к установленным в церкви порядкам стал зачастую высказывать публично. Для этого были основания. Действительно, теперь страной правили представители родовитой знати – князья Долгорукие, столица была перенесена в Москву, туда же переехал и Синод. Владыка во время Литургии на Великом Входе перестал поминать Святейший Правительствующий Синод, а вместо этого поминал восточных патриархов. Многие настоятели монастырей и священники по примеру архипастыря тоже перестали поминать Синод, хотя письменных или устных распоряжений по этому вопросу он не делал. 15 марта 1727 года указом Синода ему был возвращен сан митрополита, правда, без права ношения белого клобука.
Бывший архимандрит Спасо-Преображенского монастыря Иона (Сальникеев) в конце 1727 года сказал за собой «слово и дело государево», то есть сообщил, что знает что-то о государственной измене. В соответствии с петровским законодательством его из-под стражи в Архиерейском доме перевели в губернскую канцелярию. Там он написал на владыку донос в том, что он, «гнушаясь царской милостью и ругаясь указом, архиепископом писать себя не велел, а писался митрополитом и драл челобитные на Высочайшее имя», в которых казанского архиерея называли епископом.
Согласно установленному порядку дело было из губернской канцелярии направлено в Преображенский приказ – тогдашнее секретное ведомство по делам о государственных преступлениях. Но Иона сделал донос в неудачное время. В царствование Петра II мастера «заплечных дел» не проявляли особого усердия, и донос его передан был для следствия в Синод. В Синоде же заседали давний друг владыки Сильвестра ростовский митрополит Георгий (князь Дашков) (он был келарем Троице-Сергиевой лавры в то время, когда отец Сильвестр был архимандритом), Коломенский митрополит Игнатий (Смола) и молодой воронежский епископ Лев (Юрлов) (находился в братии Троице-Сергиевой лавры во время архимандритства Сильвестра), противники петровских реформ. Дело тянулось два года, так как, пытаясь спасти себя, Иона подавал еще два доноса в Верховный тайный совет. Но они возвращались в Синод. В результате, в декабре 1728 года Иона был лишен сана и монашества, в апреле 1729 г. бит кнутом и возвращен в Казань для взыскания денег по прежнему делу. Но позже его доносы сыграли важную роль в судьбе казанского митрополита.
Впрочем, оценивая взгляды владыки Сильвестра, нет оснований утверждать, что он был закоренелым консерватором и противником всего нового. Об обратном свидетельствуют его дружба со святителем Димитрием Ростовским, искренняя забота о духовной школе, посещение театральных представлений. Недо-вольство владыки Сильвестра вызывала церковная политика Петра, а также неограниченный произвол и самодурство чиновников.
Смерть Петра II, воцарение Анны Иоанновны, роспуск Верховного тайного совета вновь изменили ситуацию. Петр II умер 18 марта 1730 года, Анна Иоанновна стала императрицей 25 января 1731 года. Сразу изменилась ситуация в Синоде, в нем вновь ведущую роль стал играть Феофан Прокопович. Вскоре друзья Сильвестра стали жертвами репрессий – в марте было заведено дело против епископа Льва (Юрлова), в июне митрополиты Георгий (Дашков) и Игнатий (Смола) были отстранены от синодских дел, а в конце 1730 года владыка Лев был расстрижен и отправлен в монастырскую тюрьму в Соловецкий монастырь, владыка Георгий лишен священного сана и отправлен в ссылку простым монахом, а владыка Игнатий (Смола) лишился сана епископа и оказался «под строгим надзором» в Свияжском Успенском монастыре. Сам владыка в эти месяцы находился в Москве и хорошо знал все обстоятельства дел.
Для митрополита Сильвестра неприятности начались в марте 1730 года конфликтом с казанским губернатором Артемием Петровичем Волынским. Известный «птенец гнезда Петрова» и жертва бироновщины, казненный в 1740 году Волынский вовсе не был романтическим героем и патриотом, каким он предстает в известном романе Лажечникова. На самом деле Волынский был не только властолюбцем и умелым интриганом, но и неутомимым стяжателем. К этому добавлялись такие малоприятные черты, как безудержное хамство по отношению к подчиненным и вообще ниже стоящим по положению, а также мстительность и злопамятность. Волынский стал казанским губернатором в 1725 году, незадолго до назначения владыки Сильвестра на Казанскую кафедру.
В первые годы митрополит и губернатор обходились без конфликтов. Во времена Екатерины I и Петра II Волынский не пользовался особым влиянием и вел себя сравнительно тихо. Но с воцарением Анны Иоанновны ситуация изменилась. Волынский приходился двоюродным племянником Анне Иоанновне (его дед с материнской стороны был родным братом царицы Прасковьи Федоровны, жены царя Ивана V), а родной его дядя, Семен Андреевич Салтыков, занял высокое место при дворе. В марте 1730 года Синод, возглавляемый уже Феофаном Прокоповичем, вновь обратился к делу бывшего архимандрита Ионы (Сальникеева), следствие было поручено Волынскому. Он сразу стал вести дело к оправданию Сальникеева и обвинению владыки Сильвестра. Пользуясь отсутствием митрополита в Казани, Волынский самовольно завладел архиерейским архивом, а секретаря архиерейского приказа Судовикова посадил под арест. Особенно заинтересовали Волынского показания о том, что владыка «драл» челобитные на имя царя, в которых его называли не митрополитом, а епископом. Феофан тоже обратил на это внимание, и Волынский получил указания заниматься только делом о монастырском имуществе, а все бумаги о «драных» челобитных передать в Синод. Это грозило владыке Сильвестру обвинениями уже не в самоуправстве, а в «государевом», то есть политическом преступлении.
5 июня 1730 года он, все еще находившийся в Москве, подал в Синод челобитную на губернатора, в которой обвинял его в самоуправстве и самодурстве. Челобитная состояла из 38 пунктов и представляла достаточно яркую картину нравов эпохи. Приведем текст челобитной с сокращениями (всего в ней 38 пунктов).
«1. Приговором бывшего губернатора, Василия Зотова с товарищи, против прошения нашего из Казанской губернской канцелярии Указом, крепостные наши старинные места в Каменном городе (в Кремле) близ Никольских ворот, мерою длины тридцать, а по поперешнику двадцать сажен, отданы были в дом наш по-прежнему, и оный Указ нынешний губернатор Волынский, по немилости своей к нам, уничтожил и вышеозначенные места владением у нас отрешил, и ничего строить на них не велел, и на вышереченные места ко всякому строению куплено было нами у посторонних дорогой ценой лесу сто восемьдесят девять дерев, также из плотов по два лета с четыреста лучших бревен, сильно губернатор побрал себе на двор и поупотребил в новопостроенные свои губернаторские хоромы безденежно, и тем сильным взятием дому нашему учинил обиду и в деле остановки, также и других наших домовых служителей, разных чинов людей, побрал лучших же бревен на выбор многое число, без платы же.
2. В том же Каменном городе имелся у нас старинный небольшой сад и огород, в котором прошлого 728 году, в прибавок купя на свои келейные деньги яблоновых и вишневых и прочих рождающих плоды деревьев, посадил вновь своим трудом. И промеж тех яблоней на грядах обыкновенно дому нашего монахи садили ниже означенные овощи, чем напреж сего все леты и пропитание имели. И во оном нашем саду в Великий пост он, губернатор, не сказав нам, имел сломать замки и вороты и травил собаками волков и зайцев, отчего старые деревья поломали, а вновь посаженные мной деревья приказал, выкопав, перенести и посадить на загородном своем дворе. И после святой Пасхи саженные овощи наши: лук, чеснок, редьку, салат, россаду, мяту по приказу его выкопали из земли и бросили за ограду, и приставил свой караул. А калитку со двора нашего, которой наши ходили в оный сад, велел бревнами завалить наглухо, и за оным до днесь входу от нас из владения тем местом нет.
3. А отнял и завладел он, Волынский, теми местами и огородом под именем купца Ивана Михляева, жены его, вдовы Авдотьи, Ивановой дочери, которыми как сам Иван Михляев при жизни своей, так и по кончине его оная вдова подлинно не владела, в чем повелением ее приказчик их, Иван Артемьев, в Мануфактур-конторе сказой предъявил, что оными местами и садом они не владели и впредь им ни под случающиеся потребы во владении быть не угодны, которая сказка и в Правительствующем Сенате по челобитью нашему и в выписку о тех местах написана.
4. Также при домовом нашем Кизическом монастыре, вокруг и подле самой ограды, присланные от него, губернатора, многолюдством издревле береженную многих лет рощу порубили немалое число. Из которых присланных озорничеством хотели оного монастыря игумена Корнилия бить, едва он, игумен, в монастырь ушел и бегством спасся, понеже он, игумен, в посечке той рощи им воспрещал. А поймать оных за малолюдством служителей монастырских было опасно и привесть за немилость в губернаторскую канцелярию невозможно.
6. А потом с начала прибытия господина Волынского в Казань люди его и при нем солдаты, слыша от него к нам всякие напрасные посягательства, пришед к певчему нашему, Алексею Высоцкому, в дом нахально ночным временем и бив его, едва жива кинули без всякой причины.
7. Да у загородного губернаторского двора, по приказу Волынского, Богоявленского дьякона Ивана Семенова, да с ним Владимирской церкви посвященных дву человек церковников, Степана Степанова и Андрея Гаврилова, поймав, солдаты прутьями гоняли и стегали нагих, которые и биты нещадно и оставлены при смерти.
(Волынский в ответе на челобитную Сильвестра объяснял, что дьякон и два церковника купались в Кабане около загородного губернаторского дома, при этом были пьяны и громко бранились. О том, что они церковные люди, Волынский якобы не знал, когда отдавал приказ их высечь: « А дьяконы ль были, или дьячки, узнать того было нельзя, для того что они наги были».)
8. Также домового нашего иконописца, Никифора Смирнова, по приказу Волынского, взяв присланные в полицию и сняв с него, иконника, рубаху, били наголо кошками смертным боем.
(Волынский заявил, что Никифора наказали за то, что он «в караул к рогаткам», то есть на ночную стражу, послал вместо себя жену.)
9. Да Казанской нашей духовной школы аудитора Федора Афанасьева захватя на дороге, его же губернаторские денщики били жестокими побои и таскали безвинно, и привели еще к Волынскому на загородный двор, и оного аудитора приказав вторично бить батожьем пред собой смертно. А оная школа строена и жалованье получает из дома Архиерейского, а не от губернии.
10. Оный же господин Волынский в Казани, выхватя из ножен своих шпагу, и гнался с нагольной чрез горницу Духовного нашего приказа за секретарем Осипом Судовиковым, и хотел заколоть его той шпагой напрасно, который секретарь едва от него, Волынского, ушел и бегством тем Судовиков от смерти спасся.
(Очевидно, Осип Судовиков пострадал за то, что не хотел помогать Волынскому в расследовании дела Сильвестра.)
11. И в 729 году, будучи на Иордане, оный Волынский усмотрел в облачении Раифской пустыни на иеродьяконе Илие персидской золотой парчи стихарь, и велел прислать к себе, и бояся его, домовые наши оное церковное облачение отнесли к губернатору в дом, и оный стихарь Волынский приказал распороть у себя материю, взять к себе вовсе, а оплечье возвратить в Раифскую пустыню по-прежнему.
18. Он же губернатор, в бытность свою в Казани, повсягодно во время косьбы сена, на собственные свои конюшни брал у нас через посланных своих домовых наших одних крестьян, кроме монастырских, человек по тридцати и больше, и работали на него месяца по три без отпуску. И во время деловые нужные поры на их крестьянском хлебе, понеже он у себя лошадей держит чрезвычайно многое число.
19. Да от него ж, Волынского, посланные повсягодно в осеннюю пору и грязи брали ж крестьян одних наших, кроме монастырских, с лошадьми подвод по шестьдесят и больше для перевозки вышепоказанного сена и бывали на той его губернаторской работе по месяцу и больше без отпуску на их крестьянском хлебе, а с дворцовых и ясачных вотчин людей одних и крестьян с лошадьми ни на какую работу не брали, а все обрабатывают наши домовые и монастырские крестьяне.
20. По приказу его ж Волынского, посланные солдаты домовых наших дву человек оловянишников, да третьего живописца, Якова Савина, из домов их взяли насильно к губернатору на двор, без ведома нашего, и сделали ему из-под неволи оловянной посуды большой руки дюжину блюд, и к тем блюдам четыре ковчега оловянные же, да пять дюжин тарелок большой же руки и на них ковчеги, и прочие работы многие делали. А живописец светлицы подмазывал и всякую живописную работу отправлял многое время, а за работу им платы нимало не дано.
21. Он же, Волынский, собою, без ведома нашего, велел солдатам побрать дву человек наших окончичников к себе в дом для делания в новые хоромы стекольчатых и слюдяных окончин немалого числа, и задержаны они были до совершенные же отделки, и работали на него днем и ночью без выпуску неотлучно, а на платы им ничего не дают.
22. А пищу оные все крестьяне и мастеровые получают от дому архиерейского, а иное покупают на свои по(с. 88)следние деньги. А из дому губернаторского не токмо хлеба или щей, но и квасу отнюдь не дают. И от того насильного взятья мастеровых людей в доме нашем в починке всякого звания учинилась остановка, и для того строенья по многой нашей просьбе мастеровых наших людей к нам не отпускивал, и горши за то их теснил, посланных от нас бранил и грозил бить.
23. Да из нового нашего Болгарского монастыря оный губернатор велел вновь записать в подушный оклад действительных церковников, поповых детей, трех человек, и послал неведомо куды, не уведомя нас про них. А иные дьячки были посланы от нас в оный монастырь для обучения церковного круга.
25. Да в мимошедшую осень в Каменном городе его ж губернаторским приказом бывшего соборного протопопа, да у протодьякона Ивана, дворы их, в соседстве Крутицкого архиерея подворья, со всяким строением сломаны и места очищены, а тем оные церковные служители разорены напрасно.
28. Оного же монастыря в городе Каменном другой последний конюший жалованный двор занял всяким лесом и хоромными бревны и прочим, тому третий год. Теснит и принуждает тот двор вовсе сломать, и место очистить под строение ему губернаторских конюшен, о чем словесно и просьба ему властелинская была многая и письменно от нас к нему, губернатору келейно, по требованию его, ответствовано ж, так же и ныне принуждает келаря, Варфоломея Володимерцова, оный Волынский конюшенный двор и в рядах лавки чрез посланных из полиции ломать и очищать места безвременно и хощет, якобы за неломание оных, бить публично.
31. Он же, губернатор, летом и зимой с псовой охотой многолюдством ездит по полям и сенным покосам, и посеянный яровой и озимый хлеб наш и монастырский лошадьми и собаками и людьми своими толочут необычно. И мимо помещиковых и других вотчин ночуют у нас в деревнях, и с боем и неволей со крестьян наших и монастырских берут коням сена и овса и про людей всякой живности и хлеба, сколько похотят. И тем несносную нам и крестьянам обиду чинят напрасно.
32. Да по губернаторскому же приказу к домовым нашим певчим и церковным причетникам поставлено офицеров и солдат, где одна печь, там по два человека, а у кого по две печи, тамо по четыре человека. А у иных учинены съезжие дворы и последние покоицы от постою у всех заняты. А у простолюдинов, градских жителей, у многова числа дворов постоем обойдено, а церковники за посягательством Волынского, принуждены и дворишки продавать, да за страхом губернаторским и купить их не смеют.
33. Они ж, певчие, также и действительные церковники с прочими градскими жителями написаны к рогаткам на караулы необходимо. И в двунадесятые праздники и в царские ангелы. Оставя церковное служение, караулят со всякой печи по ночи сами на каждой неделе, где бы сколько ни было, понеже оные церковники люди скудные и нанять им вместо себя не на что. Также и рогатки принуждены делать не против московского гораздо чаще, и оковывали их железом, которые делали рогатку с десяти дворов, а становилась рубли по два и больше.
34. Священники, дьяконы, певчие ж и церковные причетники и градские жители, богатые и нищие, все без исключения, принуждены по улицам с излишним отягчением чрез четыре сажени поставить столб и ель, и в день Василия Великого и Богоявления Господня и в прочие церемонии, не по указу, но по прихотям его, губернаторским, во всякое празднество по три дни сряду на каждый столб навешивали по три фонаря, в которых свечи горят зимой по осьми часов ночи непременно, а не против Московского действия чрез десять сажен столб учинен, и на нем только по одному фонарю. Которые люди от посланных чрез нестерпимые побои, занимая в долги по тому размеру и ставили фонари и столбы, и от того священнослужителям и неимущим великое разорение нанес. А за страхом Волынского и смертными побои, бить челом на него никто не смеет.
38. Понеже он, Волынский, и без всякого моего и других к нему озлоблений, до сего времени чинит мне и прочим великое разорение. А как он уведает про сие мое нестерпимое доношение, то не токмо домовых наших и монастырских властей, но и меня в старости убьет и обругает нагло. Понеже между нами учинилась приказная быть ссора, и под ведомством у него, Волынского, яко соперника своего, быть и служителям нашим и монастырским крестьянам далее невозможно, ибо мы от от него, Волынского, в бытность его в Казани губернатором, претерпеваем всякие бедствия, тому ныне третий год неповинно.
Того ради, с покорностью Вашего Святейшества прошу, дабы повелено было жезлом паствы Вашего Святейшества церкви Божии и нас, сиротствующих, от него, Волынского, с другими оборонить и защитить, и, яко сильному, нас, немощных, в руки не предать, и о воровствах расстриги Иоасафа Салникеева дела из губернской канцелярии у него взять и послать к решению в Казань же, к кому надлежит, мимо его, губернатора. И у Спасо-Казанского монастыря конюшенного двора и лавочных мест и у всякого звания и у прочих обителей. И у церковных причетников без указу отсель не отнимать, также и впредь, за вышепоказанными губернаторскими к нам нестерпимыми озлоблении и смертными побои подчиненным нашим и ругательствы, домовых и монастырских крестьян судом и расправой и никакими делами Волынскому, по силе именным … ЕИВ указов, а паче же за приказные недружбы не ведать и обид и налог ни под каким видом не чинить. А ведать оных судом и расправой и всяким правлением и сборами, по силе оных указов, в доме нашего смирения. И о присылке оного Судовикова, и якобы мною драного дела Сумарокова дела из Казани в Москву к следствию и подлинному решению к нему, губернатору, послать третий указ с подтверждением, а в Правительствующий Сенат против прежнего и сего моего доношений, взнесть со мнением и требованием на все решенное резолюции ведение, чтобы мне в Москве незаконных убытков и дому нашему служителям от Волынского горшаго бедствия не умножилось и врознь не разобрелись» .
Волынский не только представил в Синод подробный ответ на челобитную митрополита Сильвестра, в которой отрицал все обвинения, но и написал дяде Семену Андреевичу Салтыкову. Однако челобитная произвела серьезное впечатление, дядя не поверил племяннику. На стороне Сильвестра выступил и казанский вице-губернатор Мефодий Никитич Кудрявцев, который, в отличие от Волынского, служил в Казани уже очень давно, с 1699 года, был крупным помещиком и представлял не столько бюрократию, сколько верхи казанского дворянства.
Тогда Волынский постарался победить владыку Сильвестра его же оружием – выявлением его собственных злоупотреблений. Он обвинил митрополита в утайке денег за венечные памяти (грамоты о венчании), которые должны были идти в казну, а оставались в архиерейском доме. Это дело стало рассматриваться в Синоде. Между тем владыка и Волынский поменялись местами: Волынский в ноябре 1730 года выехал в Москву, а владыка вернулся в Казань.
Трудно сказать, чем бы закончилась эта тяжба, но против него было вскоре заведено новое, более серьезное дело. Как уже говорилось выше, бывший коломенский митрополит Игнатий (Смола), лишенный архиерейского сана, был сослан в Свияжский Успенский монастырь. В конце августа 1731 года архимандрит Свияжского монастыря Гавриил (Русский) подал донос о том, что митрополит Сильвестр здоровался и разговаривал с Игнатием как с архиереем, подарил ему шубу и давал деньги, во время поездок в Свияжск обедал с митрополитом Игнатием и приглашал его в Раифский монастырь. Во времена Анны Иоанновны помощь опальным считалась тяжким государственным преступлением. Ведь и митрополит Георгий (Дашков), и митрополит Игнатий (Смола) пострадали за попытку помочь владыке Льву (Юрлову). О доносе Феофан Прокопович доложил императрице и уже 6 сентября с ее одобрения начал дело против владыки Сильвестра. А епископ Гавриил к тому же доносил, что в архиерейских покоях в Свияжске владыка Игнатий говорил митрополиту Сильвестру: «Вот-де, лишили меня сана напрасно, а ей ли бабе архиерея судить», – то есть речь шла об оскорблении императрицы.
У владыки Сильвестра был произведен обыск, и в трех найденных бумагах нашли явную крамолу. В тетради, содержавшей цитаты из Отцов Церкви и доставшейся ему от новгородского архимандрита Иова, владыкой были сделаны собственные приписки. В них нашли осуждение петровских реформ в Церкви. Более серьезной уликой были рукописные пометки Сильвестра на печатном тексте петровского указа о монастырях. Наконец, в тексте еще не отправленного письма Сильвестр писал: «Сынове Восточные церк-ви, все православные христиане от всей души жалея, объявляют главную обиду Святой соборной нашей церкви. Во первых, духовных дел судия присмотру за ней не имеет и к пользе не радеет, и о других соборных церк-вах небрежен. И по всему видно суть, что он не православен». Речь явно шла о Феофане Прокоповиче. Владыка Сильвестр так и не сказал, кому он писал это письмо.
В результате митрополита Игнатия отправили на допрос в Москву, а владыку Сильвестра – в Нижний Новгород, в Благовещенский монастырь. Мтрополит Игнатий вскоре был лишен и иерейского сана и сослан в Никольский Корельский монастырь, а владыку поместили в Санкт-Петербургской Александро-Невской лавре без права архиерейского служения и ношения панагии.
Вслед за падением митрополита Сильвестра репрессии обрушились на духовенство Казанской епархии. Для правления Анны Иоанновны было характерно крайне подозрительное отношение к духовенству. И дело не только в Феофане Прокоповиче, но и в самой императрице и ее светском окружении. По оценке А.В. Карташева, «наступила полоса заключения в тюрьмы духовенства и епископов. Это был жестокий методический террор. … Создавалась картина какого-то страдания от нашествия иноплеменников» . В полной мере это проявилось в деле «О невоспоминании в Казанской епархии при бывшем митрополите Сильвестре в служении литургии по «Достойне» титула Святейшего Синода».
Еще в ходе расследования дела о митрополите Игнатии (Смоле) иеромонах Раифского монастыря Иосиф дал показания о том, что владыка Сильвестр прекратил поминать Синод, а также заявил, что и в Раифском монастыре по его примеру Синод не поминали. Об этих его показаниях вспомнили уже в 1732 году, когда владыка Сильвестр уже давно был смещен. Для расследования по указу Синода от 7 января 1732 года в Казань был направлен игумен Московского Сретенского монастыря Евсевий (Леонов) .
При содействии гражданских властей (то есть того же губернатора Волынского) он допросил более 300 священнослужителей. Одни из них показали, что сами «воспоминали Синод», а поминал ли владыка Сильвестр, не знают, другие – что владыка Сильвестр не поминал, а они по-прежнему поминали. Но некоторые давали явно ложные показания, защищая своего бывшего митрополита и себя. В результате архимандрит Спасо-Преображенского монастыря Питирим, архимандрит Зилантова монастыря Евфимий, игумен Седмиозерной пустыни Савватий, игумен Казанского Иоанно-Предтеченского монастыря Иоанн, строитель Кизического монастыря Иоиль, иеромонах Казанского архиерейского дома Иоанн, протоиерей Казанского Богородицкого монастыря Алексей Никифоров, священник Успенского собора Анисим Емельянов были лишены сана, «отданы в светскую команду» и сосланы в Сибирь. Архимандрит Раифского монастыря Иаков был лишен священства и сослан в дальний монастырь Устюжской епархии, строитель Тихвинской пустыни (монастырь в Цивильске) Никифор и келарь Раифского монастыря Макарий были сосланы в дальние монастыри без лишения сана. Знаменитый впоследствии миссионер Алексий Раифский был «оставлен в подозрении».
Обращает на себя внимание, что доносчик по делу митрополита Игнатия (Смолы), бывший настоятель Свияжского Успенского монастыря, а во время следствия епископ Суздальский Гавриил (Русский), не был допрошен и не пострадал, хотя, разумеется, он тоже не поминал Синод вместе с митрополитом.
Таким образом, были репрессированы все без исключения настоятели монастырей Казани и окрестных городов .
Но наиболее ярко характеризует мрачные времена Анны Иоанновны приговор по отношению к рядовому черному и белому духовенству.
«Городов Казани и Свияжска соборных и приходских церквей протопопов соборных и приходских церквей протопопов и священников и протодьякона и дьяконов … вместо достойного им наказания от всех церквей отрешить вовсе и на их… места определить достойных уездных священников и дьяконов. А вышеупомянутых… отослать для священнослужения к тем уездным церквам.
Казанского и Свияжского уездов священников и дьяконов… вместо наказания от тех церквей, при которых они служили, отрешив, по учинении в архиерейском доме плетьми наказания, перевести к другим той же епархии уездным церквам.
Дому архиерейского иеромонахам, иподьякону и монастырским иеромонахам… всем при собрании прочего братства в тех местах, где кто жительство имеет, учинить шелепами жестокое наказание, и священнослужение отправлять по-прежнему невозбранно, токмо содержать их в тех же монастырях отнюдь неисходно» .
Таким образом, все духовенство Казанского и Свияжского уездов, служившее во времена митрополита Сильвестра, поголовно подлежало жестоким телесным наказаниям, все городское духовенство подлежало ссылке в уезды лишь за то, что они выполняли распоряжения своего епархиального архиерея. Как известно, кадровую «чехарду» удалось отменить сменившему владыку Сильвестра архиепископу Илариону (Рогалевскому), и священники остались на своих местах, об отмене телесных наказаний речи не было. В течение нескольких следующих лет «по графику» в архиерейский дом в Казанском Кремле являлись священники для того, чтобы получить назначенное битье плетьми или «шелепами» (палками). Неизвестно, осуществлялись ли эти порки публично или «келейно».
Самого же владыку Сильвестра, в связи с делом о непоминании Синода, в марте перевели в Крыпецкий монастырь Псковской епархии, то есть в его родные места. О возвращении на Казанскую кафедру уже речь не шла – 26 марта был назначен новый казанский архиепископ Иларион. Владыка по-прежнему находился в неопределенном положении, его не лишали архиерейского сана, но запрещали служить и носить панагию.
В 1733 году на утреннем богослужении он заявил «Слово и дело», что по петровским законам означало, что у него есть важные сведения о государственных преступлениях. По каждому такому заявлению гражданские власти обязаны были сообщать в Тайную канцелярию, а самого заявителя брать под стражу, для его собственной безопасности. При этом ложное произнесение «слова и дела» считалось тяжким преступлением. Владыка Сильвестр на допросе заявил, что ни в чем не виновен и потребовал, чтобы его судил Сенат. Его заявление рассматривалось на заседании Кабинета Министров, который постановил лишить его сана (но не монашества) и заключить в крепость в Выборге.
Показательно, что почти также сложилась и судьба владыки Георгия (Дашкова). Находясь в Спасо-Кубенском монастыре, он сказал «слово и дело». Очевидно, и тот, и другой действительно не видели за собой никакой вины. Если владыка Сильвестр для своего оправдания требовал суда Сената, то владыка Георгий – личной встречи с императрицей Анной Иоанновной. В результате владыку Георгия сослали в самый отдаленный край России – в Нерчинск.
Через два года, 31 мая 1735 года, владыка Сильвестр скончался в Выборгской крепости, то есть в тюрьме. Он был похоронен под алтарем собора Рождества Христова города Выборга, позже этот храм был заброшен, а в XIX веке восстановлен как церковь Восьмого Финляндского стрелкового полка. В начале XX века в подвале храма сохранялась плита с надписью: «Н. М. П. Т. монаха Сил..... 173...».
Русский биографический словарь. СПб., – Т. Сабатеев-Смыслов. – СПб.,1904 – С. 443-444.
Чтения в Обществе истории и древностей российских. – М., 1861. – Кн. 3. – С.
В Собрании сочинений святителя Димитрия Ростовского опубликовано письмо святителя архимандриту Троице-Сергиевой лавры Сильвестру, в котором он благодарит за радушный прием во время посещения Лавры, сообщает о посылке отцу Сильвестру Миней (июнь, июль и август) // Собрание сочинений святителя Димитрия Ростовского. – М., 1838. – Т. 1. – С. 503.
Макарий (Миролюбов). История Нижегородской иерархии. – СПб., 1957. – С. 53.
Знаменский П.В. Сильвестр, митрополит Казанский // Православное Обозрение. – СПб., 1878. – № 4, 5, 6.
Слово «иноземческая», очевидно, означает, что пьеса была на латинском языке.
Харлампович К.В. К истории Казанской духовной семинарии в XVIII веке. – С. 141.
Православный собеседник. – Казань, 1858. – Ч. 3. – С. 234.
Малов Е.А. Исторические описания церквей г. Казани. Казань, 1884. – Вып. 1. – С. 20.
10. Когда Волынский уже был секретарем Кабинета Министров при Анне Иоанновне, он лично избил кулаками академика и известного поэта Василия Кирилловича Тредиаковского, этот эпизод часто описывался в литературе.
11. Имеется в виду Успенский монастырь, основанный в 1723 году прямо на развалинах Булгара по распоряжению Петра I, осматривавшего Булгар. Вокруг монастыря вскоре выросло село Успенское-Болгары, ныне часть города Болгара.
12. Чтения в Обществе истории и древностей Российских. – М., 1868. – Кн. 3. – С. 71-94.
13. Карташев А.В. Очерки по истории Русской церкви. – М., 1992. – С. 398.
14. Описание документов и дел, хранящихся в архиве Святейшего Правительствующего Синода. Том. 12 (1732 год) СПб., 1902. Стб. 237-250; Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания. – СПб., 1855. – Т. 7. – С. 609.
