В школе наверняка были отличником

Бизнес-образование сегодня. В чем уникальное преимущество бизнес-школы "Сколково", кому стоит поступать на программу Executive MBA - об этом в интервью Юрию Митину рассказал ректор Московской школы управления "Сколково" Андрей Волков в рамках проекта "Коммерсантъ FM" в Сколково".

— Андрей Евгеньевич, расскажите, с чего начинался проект бизнес-школы "Сколково"?

— Проект начинался с инициативы Рубена Варданяна и нашего диалога с ним, как должно выглядеть современное бизнес-образование. Для меня, во всяком случае, так начинался проект, он буквально возник из одного разговора, который был в кабинете Владимира Мау, ректора Академии народного хозяйства при правительстве. Мы втроем собрались и обсуждали эту проблему, и произошла, как сейчас модно говорить, синергия, то есть совпадение взглядов. Вот с этого момента для меня начался проект, поскольку Рубен, как человек очень энергичный и обладающий большим авторитетом и доверием, которое ему оказывают другие партнеры-учредители, стал заниматься сбором средств, а я больше был сосредоточен на том, как должна работать школа.

— Касательно времени, когда начинался проект. В 2005 году вы были советником министра образования, работали проректором в Академии народного хозяйства правительства России. А не могли бы рассказать о вашем бизнес-опыте? Почему вы решили работать в сфере образования и рискнули принять участие в создании абсолютно новой бизнес-школы на территории Российской Федерации?

— Придется начать издалека. Я по образованию физик-атомщик, моя сфера - это ядерно-энергетические установки. Я заканчивал МИФИ в глубоко советский период, дальше работал как исследователь, ученый, инженер, занимался прикладными проблемами уран-плутониевого топлива для атомной энергетики. Потом наступил распад, остановка, 90-е годы, когда государство перестало и не смогло вести такие амбициозные программы в атомной энергетике. Я случайно довольно, временно согласился поработать заведующим кафедрой во вновь созданной структуре. И вот тут для меня произошел переворот: я попал в команду очень грамотных, талантливых, очень энергичных людей, предпринимателей, но в образовательном смысле, и мы создавали новый проект с нуля - Тольяттинское управление. А потом уже на базе этого опыта я стал позже ректором этого стартапа, как сейчас принято говорить, в образовании (на него ушло 12 лет). Потом был приглашен в Москву в Академию народного хозяйства, потом был приглашен поработать в правительство, в Министерство образования. Ну и вот одновременно в 2005 году начался этот проект бизнес-школы "Сколково". В этом смысле у меня в образовании два крупных проекта: вот первый и уже шесть лет второй проект.

— Да, а вот касательно будущего, касательно текущего образования, в чем ключевое отличие бизнес-школы "Сколково" от мировых ведущих бизнес-школ?

— По структуре портфеля, по набору программ мы не отличаемся. Мы работаем в корпоративном секторе, мы работаем в секторе людей, которые с хорошим опытом того, что называется Executive MBA, людей, которые имеют трех-четырехлетний управленческий опыт, то, что называется full-time MBA, то есть программа МВА полного времени - это все как у всех. Важно, что мы поставили во главу угла другие задачи. Не столько передать людям стандартный пакет знаний, как я говорю, "бизнес-языка": финансы, право, аккаунтинг, маркетинг, все, что называется бизнес-языком, сколько передать способность конструктивно, критически размышлять о том, как строится система управления и строить новую систему управления, трансформировать бизнес, трансформировать управленческую систему, неважно, это публичный сектор или коммерческий, или бизнес в прямом смысле этого слова. Вот эта трансформационная особенность, можно говорить, как она реализуется - это другой разговор. Вот это особенная миссия и стратегия бизнес-школы. Мы готовим людей не для рутинного менеджмента, не корпоративных офицеров, как принято говорить, и не для консалтинга. Мы готовим людей, которые готовы думать и конструктивно обсуждать будущее, конструировать его и быть способным это будущее имплементировать в любых управленческих системах. Вы знаете, что студенты берут реальные проекты. Но вот конкретно последний класс full-time MBA в Индии только что делал проект, я летал оценивать эти проекты — это госпиталь. Там нужно поменять логистику хирургического отделения. Реальная ситуация, реальные люди, реальные бизнесы, реальные данные, реальные взаимоотношения. И студенты смогли за шесть недель сгенерить практические предложения, которые руководством госпиталя были приняты, оценены и внедрены, и это обучение. То есть, с одной стороны, это реальность, а с другой стороны — анализ, что получилось, что не получилось, что нужно поменять, каких знаний не хватает. Это школа может делать быстрее, чем реальная жизнь. Вот в этом смысле предпринимательству можно и нужно учить. Просто это очень ресурсоемко, поэтому большинство учебных заведений с этим не связывается.

— Интересно, а вот касательно самого процесса обучения, образования, ведь на программе Executive MBA, в частности, преподавание ведется на английском языке, приглашаются иностранные профессора. А большинство выпускников, насколько я понимаю, собираются делать бизнес именно в России. С чем связан такой выбор?

— Очень просто - бизнес в России существует 20 лет, это очень мало в историческом времени для того, чтобы выйти к теоретическим обобщениям, чтобы написать концепты, теории и так далее. Бизнес на Западе в современном смысле этого бизнеса существует 100, а точнее, 50 лет. Корпоративные структуры в нынешнем качестве сложились в послевоенный период, в первую очередь, в Соединенных Штатах Америки, затем в Европе в 60-е годы. И вот оттуда корни бизнес-образования настоящие. Обобщение этого опыта, выделение, case study, этот опыт накопленный мы должны использовать. Вот почему мы в области традиционных концептов знаний в сфере управления и бизнеса так интенсивно используем западный опыт, поэтому мы приглашаем западных профессоров, поэтому лучше, чтобы коммуникация шла на английском языке и без перевода. Вот такая простая конструкция.

— Да, но если большинство учебных заведений с этим не связывается, бизнес-школа "Сколково" на этом фокусируется. Есть какая-то статистика, процент выпускников, которые работали в корпорации до прихода в бизнес-школу "Сколково", потом открыли свой бизнес и стали успешными предпринимателями?

— Есть простая статистика входная. В области Executive MBA больше 45% всех наших студентов - это собственники бизнеса. Но собственник бизнеса не пойдет просто так тратить время, развлекаться здесь задорого, чтобы просто получить диплом. Ему это уже не надо. Следовательно, люди, рынок, скажем так, оценивают, что мы адекватны в этом подходе. Статистика, сколько историй успеха? Надо быть честными, у нас всего третий класс сейчас учится студентов МВА, это очень маленькое историческое время, надо подождать, сколько из них выстрелит и превратится в большие проекты. По текущей статистике 50% наших выпускников МВА, full-time MBA занимаются своим бизнесом, а не уходят в корпоративные структуры. Это очень большой процент. У Стэнфорда порядка 7-8%.

— А если посмотреть с точки зрения развития не столько выпускников, которые заканчивают бизнес-школу, а с точки зрения развития самой бизнес-школы "Сколково", на ближайший год, на ближайшие пять лет какие перспективы, какие планы?

— Я считаю, что школа имеет моральное право учить предпринимательству, если она сама — предпринимательский проект. А школа — в подлинном смысле слова стартап или, как принято сейчас говорить, greenfield, с нуля, в пустом пространстве физически и интеллектуально. С первой идеи она развивается как самостоятельный проект, независимо, и для меня это очень ценно и очень принципиально. Мы как бизнес растем достаточно быстро и эффективно, мы растем последние пять лет, удваиваемся, 100% в год. Когда я говорю "растем", это значит, растем по количеству студентов разных программ, в первую очередь, корпоративных, но так и по доходам, которые мы получаем. И мы уже совсем не маленькие, мы оперируем в масштабе порядка $50 млн, то есть это для образования уже большие деньги. И я еще раз хочу подчеркнуть, это не деньги, взятые из бюджета, не деньги, взятые из госсектора, это деньги, заработанные на рынке. И я, в общем, с гордостью об этом говорю. В следующие пять лет мы должны стать в два-два с половиной раза больше, через школу должно проходить порядка трех тысяч студентов (слово "студенты" надо брать в кавычки, потому что это взрослые люди в диапазоне 25-45 лет, мы традиционно называем их студентами, правильное слово было бы "участники образования", participants — более корректный термин). Мы сильно хотим уйти в международную сферу, мы сейчас стоим на пороге, мы уже работаем за пределами России, но это все равно постсоветское пространство. Мы работаем и с Казахстаном, и с Украиной, и с Арменией. У нас есть опыт отличный работы с глобальной корпорацией, когда менеджеры из других стран приезжают, но этого мало. Я хочу, чтобы в портфеле этого стало больше в следующие пять лет, примерно 20-25% портфеля должны быть иностранные заказы, иностранные клиенты, иностранные студенты. Кстати, в программе full-time MBA сейчас иностранных студентов в наборе этого года уже восемь заявок от восьми стран. Я с гордостью про это говорю. Итак, масштаб: мы должны вырасти в три раза, стать более международными, построить свое ядро профессорско-преподавательского состава.

— Но, говоря о международной сфере, есть еще такое понятие как рейтинги, международные рейтинги бизнес-школ. Собирается ли бизнес-школа "Сколково" входить в эти рейтинги?

— Моя позиция как ректора следующая: нет. И она принципиальная. Понимаю всю критику возможную, издержки этого ответа. Я считаю, что если мы хотим построить не реплику, не копию, нам нужно двигаться своим путем. Если мы же начинаем играть в игру под названием "аккредитация" в ACSB или в AFD - это две ключевые ассоциации бизнес-образования, европейская и американская, то мы должны следовать некоторому набору стандартов. Да, для бизнес-образования они мягкие, но это стандарты, и следуя этим стандартам мы можем свой путь потерять. Вот почему на этом этапе развития школы попадание в рейтинги и прохождение системы аккредитации - не актуальная задача. А потом, если мы будем честно и хорошо работать, не тривиально, рейтинг сам придет к нам и нам не надо будет бегать за рейтингом.

— Мне недавно, как студенту Executive MBA, пришло на почту приглашение принять участие в дополнительной образовательной программе, а именно в восхождении на Гималаи и совместном развитии личностной компетенции во время горных переходов. Скажите, это вот такие уникальные методы образования, изобретенные именно бизнес-школой "Сколково"? Это ваш личный опыт привнесен?

— Нет, ничего такого сверх. Это необычно, но сказать, что мы пионеры, здесь нельзя. Этим занимается Стэнфорд, этим занимается Гарвард. Но это, во-первых, не основная программа, а, что называется, дополнительный модуль, который студенты берут по выбору, optional. Давно известно, что в управлении очень важны личностные качества: как ты общаешься с людьми, какие задачи ты перед собой ставишь, сколько ты можешь терпеть, то, что вот такая мягкая гуманитарная сфера, которая не тренируется в классе. Более того, управление - это ведь, по сути дела, жизнь, это не пришел, отстоял и ушел, это творчество, иначе я управление не воспринимаю. Поэтому я считаю, что тот, кто входит в систему управления, тот, кто планирует занять управленческую позицию, он должен заниматься собой, понимать себя, свои пределы — психические, физические, гуманитарные. Я считаю, что вот такие модули, связанные отчасти с напряженной психофизической деятельностью, как трекинг в Гималаях, они очень полезны. И наши опыты, которые в апреле мы провели в этом году: 20 студентов вылетели и сделали переход к базовому лагерю Эвереста. Каждый вечер заканчивался двухчасовой дискуссией, моделируемой, было приготовлено 16 докладов со стороны студентов. Я считаю, что это великолепный опыт, я давно его собирался провести, начиная с этого года, он будет регулярно в программе, каждый год от 16 до 20 человек будет отбираться на конкурсной основе под такую модель.

— Вы говорите о личностном развитии предпринимателя, о личных качествах бизнесмена. Я еще прочитал в вашем резюме, что вы совмещаете работу в бизнес-школе "Сколково"с позицией президента Федерации альпинизма России. Как вы считаете, можно ли сравнивать спорт и бизнес-образование? Помогает ли ваш опыт восхождений в управлении школой?

— Может, прозвучит парадоксально, свой наиболее экстремальный управленческий опыт я получил в гималайских проектах. Организуя и запуская экспедиции в Пакистане, в Китае, в Индии и в Королевстве Непал, когда нужно принимать много взаимосвязанных решений, заботиться о безопасности, иметь кросс-культурную коммуникацию, достичь успеха, символизировать результат. Это не спорт в узком смысле слова, где разбежался, прыгнул и пошел в душ, нет. Это бывали очень сложные ситуации, когда в Пакистане мы двигались в базовый лагерь, нас окружало 45 носильщиков, вооруженные автоматическим скорострельным оружием, а нас было пять альпинистов, и мы четыре дня жили вместе. При этом мы платили им деньги, каждый день у нас была серьезная дискуссия, достаточно ли мы им платим, при этом они вооружены, а мы нет, и никто нам не поможет, потому что до ближайшего полицейского пункта три дня пешком. И в этом смысле много ситуаций было в жизни, которые дали мне гораздо больше управленческого опыта, чем чтение книжек и, так сказать, теоретических концептов. Поэтому я считаю, что пробовать это надо, экспериментировать надо с другими формами образования, отнюдь не классическими, тоже. Но, чтобы мы друг друга понимали, это optional, это дополнительная часть. А все-таки ядро остается в кампусе, здесь, в традиционных формах образования.

— Расскажите, как, на ваш взгляд, развивается в последнее время тема инноваций в России. Последние три-четыре года очень популярна коммерциализация, процессы инкубирования популярны в России. В 2010 году появился фонд "Сколково". Скажите, как связана бизнес-школа "Сколково" и фонд "Сколково"?

— К теме инноваций, несмотря, что ее заболтали, я отношусь очень хорошо. Ведь стратегический выбор для нашей страны следующий: либо мы остаемся старой индустриальной державой, добывающей и первично перерабатывающей полезные ископаемые, либо мы - мировой игрок в экономике знаний. Я считаю, конечно, что мой ответ второй. И, в общем, руководство нашей страны неоднократно заявляло о своем выборе. Кстати, немного стран в мире могут себе позволить такую дорогую игрушку, как фундаментальная наука и образование мирового класса. Здесь никакого равенства не будет, всегда будет клуб 10-15% стран, которые смогут позволить себе вот такую роскошь, и Россия точно должна быть в этом мировом клубе, а не только потому, что у нас есть ядерные ракеты или ядерное оружие. Это принципиальный ответ. Поэтому инновации, порождение идей, превращение их в технологии, да еще и коммерчески успешные - это стратегия. Поэтому я очень приветствую инициативу появления фонда, то, что появится "Сколково" как фонд, как инновационная среда. К этому отношусь крайне позитивно.

— Ккак вы считаете, в каком направлении сейчас движется система образования в России?

— Мы сильно просели по качеству по сравнению с советским стандартом. И все переживают, сетуют на это, говорят о глубоком кризисе системы образования. Я далек от дежурного оптимизма, но надо взглянуть на это несколько шире исторически. В Советском Союзе примерно 17-18% могло потенциально попасть в вуз. Уже на этом этапе селекция была достаточно жесткая. Так была устроена экономика, так было спроектировано, грубо говоря. Потом новый закон об образовании принципиально изменил эту систему. Сейчас у нас, по разным оценкам, до 85% людей приходят в высшее образование. И некоторые голоса раздаются, что это профанация и так далее, и так далее. Там есть и профанация, и она очень большая. Качество в среднем рухнуло, потому что преподавателей же не стало больше, а входной поток увеличился в три-четыре раза. Явно какой-то диссонанс здесь есть. И мы просели в этом деле. Но мировой тренд состоит все равно в том, что образование высшее - это будет массовый продукт. Если хотите, те страны, которые первые перейдут на массовое тотальное высшее образование, как когда-то переходили 50-70 лет назад на массовое среднее образование, те и будут конкурировать. В этом смысле это как бы плата за этот переход, за этот transition, и мы должны его заплатить. Второй момент - мы недофинансируем образование примерно в два раза по отношению к европейским и американским коллегам. Это трудно, денег не хватает и на оборону, и на пенсию, и на здравоохранение. Но я знаю, что усилия делает правительство для того, чтобы изменить этот ход. Третье - нам нужно провести структурную институциональную реформу. И, наконец, последняя (я очень поверхностно сейчас это все говорю), нам нужен другой менеджерский класс в области управления такими предприятиями, как университет. Вот это пока плохо осознается, я считаю, что это очень сильный тормоз в следующем рывке российского образования. Но я не теряю оптимизма и верю, что мы останемся мировой образовательной державой.

Московская школа управления - один из самых амбициозных проектов российской высшей власти и бизнес-элиты - расположена на 1-м километре Сколковского шоссе в Одинцовском районе Подмосковья.

Именно так, немножко по-деревенски, звучит ее официальный адрес. В ожидании ректора Андрея Волкова (застрял в пробке на Кутузовском проспекте) его помощница Ксения любезно водит меня по кампусу - строительство студгородка по проекту британского архитектора в духе супрематических композиций Казимира Малевича обошлось спонсорам в 250 млн долларов.

Слово за слово, интересуюсь, чем питаются студенты бизнес-школы - магазинов на территории пока нет. "Да они в супермаркет "Ашан" по вечерам ходят - тут недалеко! У некоторых уже и с деньгами туговато - все ушло на обучение", - простодушно поясняет Ксения.

Я зажмуриваюсь: человек с пакетом супермаркета пешком вдоль МКАД идет в бизнес-школу, за обучение в которой он отдал 50, а то и 90 тысяч евро...

Но тут появляется Андрей Волков - за неделю до меня в этих же стенах он рассказывал о "Сколково" самому Арнольду Шварценеггеру. "Общались буквально четыре минуты", - уточняет Андрей Евгеньевич. Мне отвели час.

Сколково зазвучит гордо. Когда?

Андрей Евгеньевич! Через пару недель сорок человек, в чьих студенческих билетах стоит подпись самого президента России, покинут "Сколково". Ваш первый выпуск. Для кого готовите кадры? Они вообще кому-то в России нужны?

Я бы так вам ответил: мы кадры вообще не готовим, и это не игра слов. Готовить - это из индустриальной эпохи. Тогда точно понимали, какого рода специалисты и в каком количестве нужны. Сейчас все это исчезло. Человеку говорят: " Слушай, если ты не хочешь оказаться на свалке, то каждые пять-шесть лет ты должен менять квалификацию". И в этом смысле мы не готовим кадры - в точном, французском понимании слова ("cadre" (франц.) - рамка. - Авт.). Мы стараемся делать инвестиции в людей. Такие, чтобы они потом чувствовали себя хорошо, - в Индии, Китае, Штатах, у нас в России. Что выберут - это уже не от нас, а от страны зависит. Если страна будет привлекательной, они с удовольствием останутся здесь работать.

- В качестве кого останутся? Куда пойдут эти ребята с дипломом "Сколково"?

Куда только не пойдут! Часть из них договорились и пойдут в корпорацию. Часть серьезно думают о госслужбе, что, сказать честно, для меня неожиданно.

- И кем они себя видят?

Работниками высших органов государственной власти.

- Планируют работать в Кремле, в аппарате правительства?

И в Кремле, и в Белом доме. Понятно, они практичные люди и не рассчитывают сразу на какую-то высокую должность. Меня это подвижничество, романтизм приятно удивляют. А третья часть очень серьезно нацелена на создание своего дела. Этому мы особенно рады. Пристраивать мы их никуда не собираемся. Это противоречит самому духу бизнес-школы.

Интересно, вы обсуждаете со своими студентами, что кадровая политика в нашей стране зачастую носит оттенок "азиатчины" - в наличии кумовство, протекционизм. Или вы все такие романтики?

Конечно, и коррупцию, и идиотизм, и маразм, и бюрократию - все это мы обсуждаем. Что касается "азиатчины"... Она сейчас во многом определяет мировые цены на сырье и ресурсы, а через некоторое время начнет определять мировые цены на человеческий капитал. В чем ценность нашей школы? Что наши студенты с этой "азиатчиной" знакомы лучше, чем студенты других мировых бизнес-школ.

- Кстати, о других мировых бизнес-школах. Когда, по-вашему, появится лейбл "Сколково"?

Если все пойдет хорошо и правильно, то через 10-15 лет.

- И как это будет выглядеть?

Войдем в обойму: никто не будет вздрагивать, когда наряду с Кембриджем, Стэнфордом и Гарвардом будем звучать и мы. Обычно согласно европейской практике вузам требуется 25-30 лет, чтобы зафиксировать свой бренд. У нас все иначе. Но хочу подчеркнуть: если все будем делать хорошо и правильно.

- А что вы вкладываете в это "правильно"?

Если будем идти своим путем. Потому что, когда ты что-то заимствуешь, копируешь, ничего в этом плохого нет, но шансы стать первым у тебя практически на нуле. Это одно обстоятельство. Другое: мир за последние двадцать лет вступил в эпоху больших трансформаций, и необязательно создавать бизнес-школу в Европе, чтобы выйти в первые ряды. Надо посмотреть, что делают Китай, Индия. Вот и Россия хочет втянуться в эту мировую игру. Да, у нас амбиция большая - мы хотим в мировую десятку, двадцатку, тридцатку попасть.

Власть качества

Перелистываю ваши рекламные буклеты - 60 тысяч евро, 90 тысяч евро за курс... Получается, что способным, но небогатым людям попасть к вам практически невозможно: заоблачная цена обучения плюс жесткое требование свободного владения английским.

Есть такой термин - "власть качества". Вы можете представить, что на физфак МГУ примут человека, не умеющего складывать дроби? В этом смысле английский язык - точно такая же необходимость. Теперь финансы. Здесь ситуация тоньше, но такая же принципиальная: в бизнес-школу приходит человек, уже имеющий управленческую практику по 3-4 года, а то и 10 лет. Если человек управляет другими людьми, но сам не может скопить какую-то заметную сумму на свое образование, - не на яхту, дом, машину! - то это дисквалификация его самого. Кстати, можно взять кредит, если ты в себе уверен. Как видите, реально никаких ограничений ни для кого нет.

Но вы ведь управленцев готовите не только для бизнес-сферы, но и для госслужбы, для органов власти. Вам не кажется, что здесь есть некое лукавство?

Не кажется. В среде наших госслужащих и муниципальных управленцев я что-то не встречал людей, носящих последнюю рубаху. Это люди так или иначе состоявшиеся, многие из них пришли из бизнеса, многие из них уходят в бизнес. Они перемещаются из государственной сферы в частную, из частной в социальную. Кстати, я сам занимаюсь социальным предпринимательством - являюсь президентом Федерации альпинизма России уже 6 лет, безо всякой зарплаты.

По-моему, у нас каждый высокопоставленный чиновник руководит сегодня какой-нибудь федерацией - это, видимо, круто!

Я бы резко отмежевался от этой тенденции: я специалист в этой сфере, мастер спорта международного класса, а не человек со стороны.

Но вернемся к вашим студентам. Как проходит обучение в "Сколково"? Что, например, делают ваши студенты во время практики в местных органах власти?

Курс, который проходят наши студенты, называется MBA, но он очень далек от классики. Студенты должны выполнить серию проектов в разного рода корпорациях: в Индии, Китае, США, России. В том числе быть знакомыми с некоммерческим сектором. С этой целью мы направляем их в разные регионы России - на практику в местные администрации. В этом году они были в Калининграде, Перми, Череповце. Чем там занимались? Из реальных проектов наших студентов: "Создание конвент-центра в Калининграде", "Развитие креативных отраслей Пермского края", "Создание инвестиционного агентства в Череповце".

- Ваши студенты - командные люди? Они штучный товар?

Все проекты, которые они делают, за исключением одного, - групповые. Наша школа не культивирует индивидуальное обучение, потому что в современном мире, я так считаю, можно что-то сделать только группой людей.

Для меня это образный ряд. Наших студентов очень серьезно отбирает экспертная комиссия из числа наших учредителей.

- Бывает, вы вдруг понимаете, что человек не ваш?

Такие случаи есть. Человек нарушает принципы, о которых мы договаривались - например, не заниматься плагиатом. Эти требования стандартны для любой бизнес-школы.

- А если наоборот - человек "ваш", но у него вдруг закончились деньги. Как быть?

И такие случаи есть. Мы стараемся помочь ему продлить кредит, но если он совершенно не может платить, то расстаемся.

- У вас есть кодекс чести студента "Сколково"?

О чести не надо много говорить - это должно быть в самой атмосфере школы: как мы относимся друг к другу, как принимаем решения. Наше поведение - мое лично, профессорско-преподавательского состава школы - должно быть на высоте.

В 2015 году вы выйдете на некую базовую мощность обучения: одновременно в "Сколково" будут обучаться примерно 540 человек (сейчас - 145 по двум программам). Но это ведь очень мало!

Не думаю, что мало. Честно скажу: если мы очень хорошо подготовим хотя бы двести человек, у меня будет предмет для гордости. Двести хорошо работающих, умных, перспективно мыслящих людей - огромная сила для управления. Будем брать качеством, а не количеством. И опять-таки здесь мы говорим о наших долгосрочных академических программах, а ведь есть еще огромное направление - открытые и интегрированные программы, обучение на которых прошли уже более трех тысяч человек.

- Кто преподает в вашей школе?

Лучшая профессура ведущих бизнес-школ мира. В основном, это не граждане России. Теоретики у нас из-за рубежа, чем мы гордимся.

- А им зачем сюда?

Интересно поработать в России, познакомиться с другой культурой: мы же не силком их сюда заманиваем. Считайте, природное любопытство. Второй фактор - мы платим за них мировую конкурентноспособную цену.

Чувство локтя

Андрей Евгеньевич! Вы - первый ректор первой российской бизнес-школы, но человек абсолютно непубличный. Давайте о вас! Знаю, вы не москвич, родом из Архангельска. Комплексом провинциала в юности страдали? И архангельский говорок наверняка был?

Уверен, что говорок у меня был, но я его не стеснялся. К тому же это быстро прошло. У нас ребята учились со всей страны, и мы друг над другом подтрунивали. Кто касается "комплекса провинциала" - наверное, было и это.

- Как вы относитесь к богатству? Деньги являются для вас мерилом свободы?

К богатству отношусь равнодушно. Только идея дает тебе полную свободу. Я в этом смысле патологический идеалист. Финансовые обстоятельства так переменчивы! То у тебя зарплата 112 рублей и одна пара ботинок на весь сезон, то дорогущая машина. Это исторически условные обстоятельства.

- Помните, на чем заработали свой первый рубль?

Помню: 13 рублей заработал, еще будучи школьником, на лесопилке - укладывал доски. На эти деньги поехал в Москву поступать в институт. Большие были деньги! Билет на поезд тогда стоил 7 рублей.

- Читала, что после школы вы подрабатывали уборщиком на архангельском судоремонтом заводе.

Не подрабатывал, а работал: убирал металлическую стружку в механосборочных цехах. Мне было 16 лет. После школы не поступил в московский институт нефти и газа имени Губкина. И поэтому пошел работать. А через год поступил в МИФИ.

- В школе наверняка были отличником?

Нет, троечником. А по русскому и английскому - вообще безнадежным. Зато очень силен в физике-математике, побеждал в олимпиадах.

В вашей биографии есть интересная строка: будучи научным сотрудником НИИ атомных реакторов вы вдруг все бросили, взяли на год отпуск и ушли в горы. Зачем?

У меня тогда возникла уникальная, фантастически редкая возможность - сделать экспедицию на Эверест. Был 1991 год, и я становился организаторов этой экспедиции. Кстати, первый важный проект моей жизни.

- Какими качествами должен обладать человек, чтобы вы взяли его в горы?

Я очень избирателен: у меня есть четыре человека, с которыми я с удовольствием хожу в горы. Я не хочу расширять этот круг. А качества... Способность разговаривать друг с другом, несмотря ни на какие обстоятельства. Не быть сволочью, не быть жадным, слабым духом.

- Какое качество вы цените в себе и за что эти четыре человека берут в горы вас?

Я думаю, что, помимо человеческих качеств, о которых я сейчас сказал, еще у меня всегда есть идея. Я придумываю интересные проекты. Вот это людям нравится.

- Вы - человек правил?

Нет, многие правила я нарушаю. Поверьте, если бы я по правилам создавал школу "Сколково", то это было бы скучнейшим учебным заведением.

Московская школа управления "Сколково" - это международная школа бизнеса, целью которой является "выращивание" бизнес-лидеров: руководителей высшего звена, а также владельцев малого и среднего бизнеса с лидерским потенциалом. Проект реализуется по принципу частно-государственного партнерства в рамках нацпроекта "Образование".

Партнеры-учредители "Сколково" - 18 российских и зарубежных компаний и физических лиц, среди которых Роман Абрамович и Рубен Варданян. Принцип участия - взнос пяти миллионов долларов в течение трех лет. Международный Попечительский Совет "Сколково" возглавляет президент России Дмитрий Медведев.

В 2006 году были запущены первые программы для менеджеров, а в 2009 году был набран первый курс по программе Executive MBA - главная гордость "Сколково". Обучение продолжается 16 месяцев, его стоимость - 60 тысяч евро.

С сентября 2010 года все студенты бизнес-школы "Сколково" проживают и обучаются в своем студенческом городке в ближнем Подмосковье. В их распоряжении - отдельные комнаты (правда, без ТВ), современная электронная библиотека и даже фитнес-центр в три этажа (за отдельную плату). Цены в буфете вполне умеренные: чашечка кофе - 60 рублей, йогурт - 30 рублей, круассан - 60 рублей, сэндвич - 100 рублей.

Досье "РГ"

Андрей Евгеньевич Волков, ректор бизнес-школы "Сколково":

Родился в Архангельске, 50 лет. В 1984 году окончил Московский инженерно-физический институт. Начинал научным сотрудником НИИ атомных реакторов в г. Димитровград Ульяновской области. Затем работал в Тольяттинской академии управления: был заведующим кафедрой, деканом факультета, ректором. В 2002-2005 гг. - проректор Академии народного хозяйства при правительстве РФ. Обучался в Высшей банковской школе, г. Боулдер, штат Колорадо, США. С 2005 года - советник министра образования и науки Андрея Фурсенко, участвовал в разработке реформы высшего образования. С сентября 2006 года - ректор московской школы управления "Сколково". Доктор технических наук. Входит в первую президентскую "сотню" списка кадрового резерва России.

Президент Федерации альпинизма России. Мастер спорта международного класса, "снежный барс". В 1992 году покорил Эверест. Награжден орденом Дружбы народов (1993), медалью ордена "За заслуги перед Отечеством" I степени (2006). Женат, трое детей.

В рамках стратегической сессии для Национального Исследовательского Ядерного Университета МИФИ, представители Ассоциации Молодых Выпускников пообщались с удивительным человеком, выпускником НИЯУ МИФИ – Андреем Евгеньевичем Волковым!

Добрый день, Андрей Евгеньевич! Многие студенты знают Вас как управленца, ректора школы “Сколково”, но практически ничего не знают про Ваше прошлое. Не могли бы Вы немного рассказать о себе: в каком году закончили МИФИ, какой факультет, и чем занимаетесь сейчас.

Я закончил МИФИ в 1984 году, работал долго по специальности в НИИ Атомных реакторов имени В.И. Ленина, а последние вот уже 20 лет занимаюсь образованием.

Я читала, что Вы не сразу поступили в МИФИ и сначала пробовали поступить в РГУ нефти и газа им. И.М.Губкина, но не поступили. И только со второго раза поступили в МИФИ. Почему сделали такой выбор?

Выбор нефтегазохимического института в далеком 1976 году был для меня достаточно случаен: я просто хотел поступить в хороший технический вуз. Нельзя сказать, что я был приверженцем атомной энергетики. Но жизнь так сложилась, что я туда не попал, уехал и год работал. Это был очень важный год в моей жизни. Я благодарен судьбе, что не поступил в институт с первого раза, это дало мне хорошую возможность понять жизнь: что я хочу, а что не хочу. И я уже этот год, пока работал на заводе, целенаправленно готовился в МИФИ. В те времена МИФИ был престижный, знаменитый, красивый вуз. Вот так и сложилось. Так что то, что я больше любил нефтегазохимический сектор, чем атомный - это сильное преувеличение.

Расскажите, как повлияли на Вас годы, которые Вы провели в МИФИ?

Я думаю, что очень серьезно. Это такие поворотные годы в жизни. Они связаны не столько с образованием, в те годы я занимался спортом, у нас был замечательный альпинистский клуб и это было не менее образовательно, чем физика, математика и я очень доволен, что встретил замечательных людей в клубе. Вот это поменяло мою жизнь очень сильно. Сейчас я являюсь президентом Федерации альпинизма в России.

Мне кажется, это довольно рискованное и экстремальное занятие. Хотели бы Вы сейчас сделать что-нибудь настолько же экстремальное?

Я это делаю.

Каждый день?

Нет, не каждый день, конечно. Но это часть такого обдуманного, интересного и осознанного риска, она сохранилась и в работе, и в других увлечениях, которые у меня есть.

На прошлой стратегический сессии Вы говорили, что прыгали с парашютом. Можете описать ощущение, когда последняя точка опоры уходит из-под ног. Что Вы чувствовали в тот момент?

Это нельзя описать, надо попробовать.

Советуете?

Обязательно! Тем более, что сейчас парашютный спорт довольно безопасный, во всяком случае, когда вы делаете первый прыжок или когда учитесь. Потом, когда вы делаете спортивную карьеру, надо быть внимательнее. А досужие разговоры о том, что это так же опасно, как в 60-70 годы, ошибочны.

А какое у Вас количество прыжков?

Порядка 1600 раз.

Ничего себе! Вы уже начинали говорить, что работали в НИИ атомных реакторов в городе Димитровграде. Почему после Вы перешли в область образования, управления? Как так сложилось?

Довольно случайно. В истории, как вы знаете, в 1991 году случился распад Советского Союза. В этот момент резко упало финансирование работ, в том числе в военной и атомной областях. Мне очень повезло, мы с товарищами делали экспедицию на Эверест, ради которого я взял годичный отпуск. К этому времени в моей копилке уже было несколько восходов на 7-тысячные горы. Мы стали первой российской экспедицией, которая совершила восхождение на Эверест. Я был в настоящих командах всего три раза в своей жизни, и это была одна из них. По возвращении так нечаянно сложилось, что я был приглашен поработать на временную должность заведующего кафедрой, мне понравилось, появился другой коллектив, другая работа, и я очень круто спикировал из атомного инженера-исследователя в преподаватели, а потом и в управленцы Тольяттинской Академии Управления (А.Е. Волков был заведующим кафедрой, деканом факультета «Информационные системы в экономике» и ректором – прим.ред.).

А как у Вас появилась идея создания бизнес-школы “Сколково”?

Ну, во-первых, это не исключительно моя идея, я был ее реализатором. Идею предложил Рубен Варданян, президент инвестиционной компании “Тройка Диалог”. Он понимал, что надо готовить управленцев по-другому, не так, как это делается в традиционных бизнес-школах. Он пригласил меня начать проект вместе. И это были великолепные 8 лет жизни.

На прошлой стратегической сессии Вы говорили, что с того момента, как начали создание школы Сколково, и до того момента, как все заработало так, как хотелось, полностью сменился управленческий состав. Почему так случилось, и как Вы это перенесли?

Всегда в моральном плане людям непросто, когда они что-то делают, и потом выясняется, что они должны покинуть это место. Всегда морально стресс. Но, если на это посмотреть с исторической точки зрения, то всегда люди, которые начинают создавать что-то новое – новую организацию, новое дело – они не подходят для того, чтобы продолжить в режиме функционирования. Этап создания и этап нормальной работы - это совсем разные этапы. Вот почему я считаю, что это естественно. Те, кто создавали, должны в свое время отодвинуться в сторону и дать место другим, которые будут нормально вести организацию вперед.

Интересная позиция. Был ли в Вашей жизни человек, который оказал громадное влияние на Вас?

Конечно, такие люди были. В школьные годы я встречал таких людей, и они поменяли немного мои взгляды. И в зрелые годы такие люди тоже встречались. Я бы даже назвал имя Георгия Петровича Щедровицкого. Тот масштаб личности, масштаб мысли, который стоял за этим человеком, несомненно повлиял и на мою жизнь тоже.

Кем Вы хотели стать в детстве?

Вы знаете, у меня не было какой-то такой традиционной определенной мечты, например, стать космонавтом. Не могу такого припомнить, не буду сочинять. Но меня очень сильно мотало от сферы искусства до физики. И я сейчас с высоты лет понимаю, что очень важно человеку попробовать разное. Тогда он гораздо лучше и ответственнее примет решение о том, что он на самом деле хочет. Вот детство, отрочество, юность - это то время, когда надо попробовать очень полярные занятия и найти себя этим самым. Это, пожалуй, гораздо важнее, чем детская мечта стать космонавтом.

Есть ли у Вас секрет успеха? Привычки, благодаря которым Вы делаете себя лучше?

Нет, я не могу выделить какую-то такую устойчивую привычку, и я не могу трактовать свою жизнь в категорию успеха. Это же все очень относительные вещи. Но я считаю, что у человека должны быть очень далекие, нереалистичные горизонты. Это то, что мы называем мечтой. Обязательно должно быть то, что сильно превышает тебя текущего. И кажется иногда невероятным. В свое время для меня таким невероятным замыслом был Эверест, когда я был студентом. В то же время казалось мне очень трудным, невероятно сложным стать настоящим ученым, которых я наблюдал, быть доктором наук (А. Е. Волков обладает ученой степенью доктора технических наук – прим. ред.). Мне казалось это невероятным, потому что я скромно оценивал свои возможности. Такие далеко идущие цели потихоньку становятся мечтой, мечта - картинкой, картинка -образом, образ перетекает в проект, проект в план, а план потом в реальную жизнь. И ты не замечаешь, как втягиваешься в эту мечту, и она становится реальностью.

Ну то есть надо все-таки понимать, что мечту возможно реализовать?

Я бы сказал, что это предмет веры. И если у вас хватает времени, она потом становится реальностью. Большинство людей удивляются, что это возможно.

И, напоследок, могли бы Вы что-нибудь пожелать студентам?

Каждая жизнь по-своему уникальна, но есть, пожалуй, одна вещь. Надо быть маниакально терпеливым по отношению к тому, во что ты веришь. Потому что сразу ничего не дается. У Эндрю Гроува, одного из основателей Intel, есть такая книжка “Выживают только параноики” . Вот надо быть немножко отчасти в своем деле параноиком, то есть, маниакально следовать за своей мыслью. Вот что бы я посоветовал молодому поколению.

Андрей Евгеньевич Волков, профессор Московской школы управления «Сколково», доктор технических наук, советник министра образования и науки РФ во время своего визита в Архангельск ответил на вопросы «Правды Севера».

Андрей Волков работал проректором академии народного хозяйства при правительстве России, руководил группой экспертов стран «Большой восьмерки» по вопросам инициатив России в сфере образования и был участников разработки программ модернизации высшего образования РФ.

С 2006 по 2013 годы являлся ректором Московской школы управления «Сколково».

Волков – наш земляк. Он родился и учился в Архангельске в 1960 году. В 1984 году окончил МИФИ. Интересно, что Андрей Волков с 2003 года президент Федерации альпинизма России и мастер спорта международного класса, а также в 1992 году побывал на Джомолунгме.

Но разговор шел о самом главном деле жизни – сегодняшнем дне высшего образования.

Андрей Евгеньевич, вы два дня работали на стратегической сессии, посвященной развитию САФУ. Расскажите, о чем шла речь, каковы итоги мероприятия?

В соответствии с самим названием речь идет о выборе приоритетов и грядущих планов. Стратегия это простое дело, но в реальности это очень нетривиально для такой институции, как университет. Мы рассматриваем образовательную и исследовательскую, инвестиционную политику, инновационную деятельность и собираем все это в единый комплекс. Потому что в университете также проходят бизнес-процессы. Мы рассматриваем принципы и подходы, механику, какие ресурсы, на что нам делать акцент, во что вкладываться. Вот это и есть предмет рассмотрения стратегической сессии.

- А каковы сегодня в целом общемировые тенденции в системе высшего образования?

Сильная группа исследовательских вузов понимает, что они должны быть, говоря простым языком, ближе к жизни. Университеты стремятся стать реальной силой экономики. Они запускают технологические стартапы, бизнес-инкубаторы, региональные и национальные стратегии, ведут исследования, о которых рассказывают публике. То есть они пытаются изменить рынок и стать инновационными. Иначе говоря, вузы ставят перед собой задачу менять жизнь, а не только ее исследовать и изучать. Вот это, пожалуй, самый яркий тренд последних 25-30-ти лет в мировом масштабе.

- И именно это характеризует понятие – университет мирового уровня?

Да. Этот термин стал стандартным – world-class university, то есть университет мирового класса. Он, в первую очередь, характеризуется своим исследовательским потенциалом: какие идеи они придумывают, как быстро и четко они воплощаются в реальную жизнь. Характеризуется также и тем, какие идеи берет университет с мирового рынка, имеет лучших студентов и преподавателей со всего мира. Фактически университеты стали глобальными структурами. И это явление тоже последних 20-ти, 30-ти лет. В пятидесятых и шестидесятых годах этого не было.

- Может ли САФУ называть себя университетом мирового уровня?

Нельзя впадать ни в фантазии, ни в иллюзии. Смотрим ориентир. Примерно как футбол, который мы сейчас наблюдали. Есть команды мирового, есть среднего класса, есть отстающие. Вот мы рассматриваем, грубо говоря, команды мирового класса и смотрим, а что у нас есть и что нам нужно изменить, чтобы мы стали в числе команд мирового уровня. Университет – инерционная машина: здесь, как в бизнесе не бывает – сегодня решили, а завтра начали производить новую линейку продукции. Это три, пять, шесть, семь и более лет. Вот такой период трансформации. Именно это является предметом нашей дискуссии, нашего размышления.

А может быть, и не нужно создавать в каждом региональном центре на базе старых университетов, каким в принципе является наш САФУ, тот самый университет мирового уровня? Может быть, есть смысл сосредоточить где-то в столице, в Екатеринбурге, в Казани…

Это хорошая развилка. Эта тема активно обсуждается в сфере государственной политики в образовании. Скажем, МГУ, высшая школа экономики, еще что-то и на этом хватит. Эта дискуссия длилась много лет, особенно ярко и остро в последние несколько лет. Общее понимание таково, что такие мировые университеты могут быть в Москве, Новосибирске или Томске, или Санкт-Петербурге. Эти города претендуют быть университетами мирового класса и имеют для этого много признаков. Да, у нас в Архангельске мы не можем похвастаться огромными супернаучными достижениями, но отдельные прорывы есть. И поэтому наш ответ на этот вопрос – нет, мы не снимаем с себя задачи стать исследовательским университетом, университетом инновационного типа. Время покажет, как мы справимся с этой задачей. Мы станем туда стремиться. Если мы будем снижать планку, значит, будем обречены на сползание вниз.

Главный ресурс не финансовый, а кадровый научный потенциал. Сначала надо вырастить ученых, которые будут заниматься этими инновациями, а уже потом ставить перед ними какие-то задачи. Само объединение трех крупнейших вузов Архангельска в САФУ стало первым шагом на пути к этому университету, который занимается именно инновациями. В плане качества образование какой эффект дало объединение ВУЗов в один федеральный?

С моей точки зрения в той мере, в которой я могу судить, про качество образования ответ – да. Коллеги – заведующие кафедрой, деканы, руководители институтов стали внимательнее относиться к такому требованию – как магистерская программа реализуется, как бакалаврская, можно ли ее поставить на мировой рынок, как нужно лидировать. Университет обсуждал две магистерские программы вместе с норвежским университетом в Тромсё и обсуждали процесс взаимопризнания или валидации. В этом смысле качество образовательного процесса, конечно выросло. Всегда ли механическое слияние приводит к улучшению качества? Да нет, конечно, не всегда, но я очень рад, что Архангельск в свое время получил статус федерального университета, это редкость. Это были усилия региональной власти и команды университета. И этот масштаб позволяет вступить в коммуникацию на внешнем политическом уровне. Вы решаете маленькую частную задачу – ну и решайте. Если вы вуз федерального значения, ставите другие задачи в плане образования, то с вами иначе разговаривают. Вам выделяют другой ресурс, что для университета, а в конечном итоге и для людей очень полезно. У нас сегодня десять федеральных университетов.

Не кажется ли вам, что в погоне за инновациями, за масштабом, за признанием мировым мы, наоборот, отрываемся от реальности? Например, раньше АЛТИ занимался подготовкой кадров в сфере леса. Сейчас эта тема практически забыта и работа в этом направлении не ведется. Хотя эта отрасль экономики для Архангельской области очень важная. Дефицит квалифицированных кадров там страшнейший. Взамен университет активно занимается Арктикой. Может быть, она будет конечно актуальной, но ведь тот же лес мы рубим сейчас, а для того, чтобы его нормально качественно вырастить, нужны сотни лет и качественные специалисты. Но мы этим не занимаемся…

Насколько я знаю, такие работы ведут, и такие исследования проводят в университете, но если индустрия считает, что кого-то ей и в каком количестве не хватает, то она могла бы это прямо продекларировать. Университет открыт к этой коммуникации. Более того, во многих областях, где нет специалистов – судостроение, космическая отрасль, авиация, атомная энергетика существует прямая коммуникация между индустрией и университетом. Но я думаю, что в самой лесопромышленной индустрии произошли кардинальные изменения и нужны специалисты иного, чем 30 лет назад, уровня. Другие машины, другие технологии.

Андрей Евгеньевич, сейчас идет приемная компания. Многие вчерашние выпускники и их родители определяют какой вуз выбрать и тем более у нас каждый сезон обостряются слухи о том, что какой-то вуз лишился лицензии, аккредитации...

Если вы собрались жить и работать здесь, если для вас дорого это место, а таких людей довольно много, я считаю что надо поступать в САФУ. Слухи о лишении лицензии и аккредитации этого ВУЗа абсолютно беспочвенны. Это крепкий, уважаемый, федерального масштаба вуз для которого те процессы, о которых вы сейчас сказали, не страшны. И здесь надо добросовестно учиться.

Если же вы хотите получить диплом легко и просто, не напрягаясь, и поступаете в небольшой, негосударственный, частный вуз риски резко возрастают и вы должны быть готовыми к разным поворотам событий. Сотни таких вузов и их филиалов закрываются, так как минорб отзывает лицензии. Министерство образования и науки РФ очень сильно взялось за качество и устраняет из сферы образования тех, кто занимается псевдообразованием. Но к САФУ это не относится.

Не могу не спросить про ЕГЭ. Его в первую очередь критикуют за то, что он нивелирует индивидуальные особенности выпускников, школьников и превращает их в некую общую массу. Каково отношение ваше к ЕГЭ?

Я считаю, что ЕГЭ правильный, необходимый и важный инструмент государственной политики. Он существует во всех странах мира в разных формах. Обмануть его или просто списать стало практически невозможно. Но не стоит переоценивать ЕГЭ, это простая проверка знаний. Это не накладывает ограничений на талант. Многие, особенно творческие вузы, еще сохранили дополнительно вступительные экзамены. Сначала надо было всех привести к линейке, но сейчас движение в сторону разнообразия присутствует. Более того – сам ЕГЭ меняется. Появляется очень творческая часть, которая требует недюжинных талантов и способностей, например, в математике или физике. В этом смысле я думаю, что корреляция между баллом ЕГЭ и знаниями человека очень высокая.

Расскажите поподробнее о проекте «пять сто». Я знаю, что этот проект как раз направлен на то, чтобы вывести отечественные вузы на мировой уровень

Это международный конкурс конкурентноспособностей российских научно-образовательных организаций. Сто вузов подали заявки, написали и защитили программы. Цель – сделать из просто образовательных организаций образовательно-исследовательские центры. Мы хотим подтолкнуть к производству инноваций, новых практических идей. И мне кажется, за очень короткий срок этот проект достигает своего результата. Вузы, которые там участвуют, двигаются очень быстро. Это мое субъективное наблюдение, поскольку я очень много переезжаю, путешествую, провожу стратегические сессии, определяем правила движения. Я очень позитивно отношусь к этому процессу.

- Спасибо большое, Андрей Евгеньевич, за беседу, всего вам доброго!

Один из новаторов российского управленческого образования Андрей Волков в юности учился самыми радикальными методами, в частности, некоторое время подрабатывал уборщиком на Архангельском судоремонтном заводе. Затем переехал в Москву, закончил МИФИ и занимался разработками в области атомной энергии, однако последние 20 лет посвятил инновациям другого типа — подготовке управленческих кадров нового поколения. Участвовал в создании Тольяттинской академии управления и разрабатывал позицию России по образованию для саммита G8 в 2006 году. Является ректором Московской школы управления Сколково — уникального образовательного учреждения, выпускников которого на должности топ-менеджеров набирают «Тройка-Диалог», Credit Suisse и другие ведущие компании страны. Основательность и упор на взвешенные решения в работе сочетает с любовью к экстремальным видам спорта — занимается альпинизмом и фрирайдом, прыгает с парашютом и в самом прямом смысле слова покорил Эверест.

Город, в котором я живу

День рождения

Где родился

Архангельск

У кого родился

У людей, которые прошли войну и которыми я горжусь. Мама — метеоролог в военной авиации, отец — артиллерист в разведке.

Где и чему учился

миру культуры — в театральной студии

металлическому ремеслу — на заводе

учиться — в МИФИ

Где и как работал

Начинал уборщиком производственных помещений на Архангельском судоремонтном заводе «Красная Кузница». Будучи студентом МИФИ, работал в вычислительном центре. Работал в НИИ в Димитровграде в сфере атомной энергетики. Затем работал в сфере образования разного рода начальником — от завкафедрой до ректора.

Ученые степени и звания

Доктор технических наук.

Что такого сделал

В течение 12 лет участвовал в создании одного из самый интересных и инновационных образовательных проектов в нашей стране — Тольяттинской академии управления. Готовил позицию России по образованию на саммит «Большой восьмерки» в 2006 году в Питере. Придумывал программу реформирования профессионального образования РФ. Последние пять лет участвую в роли ректора в запуске проекта Московской школы управления «Сколково» с нуля.

Достижения

Увлекаюсь альпинизмом, совершил более 160 восхождений, в том числе, на три восьмитысячника, один из которых — Эверест.

Дела общественные

Вот уже шесть лет (с 2003 года) являюсь президентом общероссийской общественной организации — Федерации альпинизма России.

Общественное признание

Орден Дружбы народов и медаль Ордена «За заслуги перед Отечеством» I степени.