Достоевский бедность не порок краткое содержание. Островский «Бедность не порок» – анализ

Действие первое

Явление первое

В небольшой комнате находятся Митя (приказчик Торцова) и Егорушка (дальний родственник Торцова).
Егорушка читает вслух «Бову Королевича». Его чтение периодически перебивает Митя своими вопросами.

Митя интересуется, есть ли кто дома, на что Егорушка отвечает, что все уехали кататься и никого дома нет, кроме Гордея Карповича, который остался дома из-за своей обиды на брата – Любима Карповича. Некоторое время до этого он, по мнению Гордея, повел себя неподобающим образом – захмелев, начал выкидывать коленца. Егорушка не выдержал и начал смеяться, а затем и все рассмеялись.

Гордей Карпыч принял выходку в качестве личной обиды и выгнал брата, но Любим в долгу не остался – он вместе со всеми нищими стал стоять возле церкви, чем опозорил Гордея на весь город. Из-за этого инцидента всем без разбору достается от Гордея Карповича. Домочадцы возвращаются домой. Егорушка с книжкой убегает.

Явление второе

После того, как Митя остается в одиночестве, он начинает обдумывать, как плохо быть одинокому в мире – все люди празднуют, а ему даже пойти некуда. Митя решает приняться за работу, чтобы не так печально было, но работа у него «не идет» – Митя поет печальную песню, затем закрывает лицо руками и сидит молча. В это время в комнату входит Пелагея Егоровна.

Явление третье

Пелагея Егоровна пришла, чтобы пригласить Митю вечером к себе в гости – соберутся многие девушки и Митя сможет с ними спеть. Митя соглашается на приглашение Пелагеи Егоровны, так как ему такое времяпровождение по душе – ос сможет отвлечься от печальных мыслей.

Дорогие читатели! Предлагаем вам проследить за в пьесе А. Островского “Гроза”.

Пелагея Егоровна жалуется Мите на Гордея Карпыча – ей не нравится непонятно почему возникшая дружба между мужем и Африканом Савичем.

По мнению Пелагеи Егоровны, Африкан Савич плохо влияет на Гордея Карпыча – ее муж по примеру своего нового друга стал выпивать и это ее настораживает.

Пелагея Егоровна говорит, что Гордей Карпыч считает, что для их дочери нет подходящего мужа, но женщина с ним не согласна – ее удивляет, что муж что-то утаивает от нее. Митя пытается мягко успокоить Пелагею Егоровну, высказывая предположение, что Африкана Савича и Гордея Карпыча могут связывать какие-то совместные дела. Также он думает, что Гордей хочет выдать дочь за кого-то из москвичей. Однако такие предположения не действуют на женщину. В комнату заходит Яша Гуслин – племянник Торцова

Явление четвертое

Пелагея Егоровна также приглашает петь песни и Гуслина. Молодой человек с радостью соглашается. Женщина уходит вздремнуть полчаса, а Яша и Митя остаются в комнате.

Явление пятое

Гуслин рассказывает Мите, что на катаниях было много народу и спрашивает, почему Митя не приходил. Митя объясняет, что у него нет настроения – его одолела печаль: мать его нуждается в его помощи, а он не может ей ничем помочь, так как жалование у него слишком маленькое, а от Торцова не много доброго услышишь – он постоянно бранит Митю, особенно за то, что тот очень бедный, но при этом жалования не прибавляет. Митя мог бы пойти работать в другое место, но уйти не может – он влюбился в дочку Торцова – Любовь Гордеевну, а работа у Торцова – единственный способ видеться с возлюбленной.

Яша убеждает Митю в том, что ему нужно срочно выбросить из головы мысли о Любови Гордеевне, даже если их чувства будут взаимны, Торцов никогда не согласится на их брак, потому что они не ровня. Сам же Яша влюблен в Анну – бедную вдову, родственницу Торцова. Как говорит сам Гуслин про возлюбленную – «у нее пусто и у меня пусто», но даже при таком раскладе Торцов не дает влюбленным разрешения на брак, а в случае с Митей и надеяться тогда не на что. Митя и сам понимает всю абсурдность его положения, но сердцу приказать не может.

Яша предлагает подобрать мелодию для песни собственного сочинения, в этот момент входит Разлюляев.

Явление шестое

Разлюляев пребывает в веселом настроении: он играет на гармошке и поет веселые песни. Ему не понятна печаль Мити и он старается его развеселить. Разлюляев говорит, что он будет все праздники петь и веселиться, а после женится на богатой.

Митя поет Разлюляеву свою песню – на молодого человека она произвела сильное впечатление – Гриша некоторое время стоит как вкопанный, а затем говорит, что песня очень хороша, но слишком жалостливая, в праздник нужно веселиться и поэтому поет веселую песню. В это время входит Гордей Карпыч.

Явление седьмое

Торцов очень недоволен тем, что молодые люди решили спеть – он считает, что такое поведение позволительно только в мужицких домах. Затем Гордей Карпыч замечает, что у Мити на столе бумаги не в порядке – он высказывает ему за это, а также ругает за бедный костюм – утверждая, что появление Мити в таком виде в комнатах Торцова позорно. Торцов остался крайне недоволен тем, что Митя отправляет деньги своей матери, Гордей Карпыч считает, что, в первую очередь, молодой человек должен заботиться о себе, а потом уже о матери, она – женщина простая и не привыкшая к роскоши, поэтому может и обойтись меньшим. Торцов также ругает Митю и за стихи, по мнению Гордея Карпыча – это непозволительно для таких бедных, как он. Доля упреков достается и Грише – Торцов говорит, что он дурак, как и его отец.

Явление восьмое

Гордей Карпыч уходит, Яша, Митя и Гриша остаются в комнате. Митя вздыхает о своей тяжкой жизни, а Гриша говорит, что так и запить недолго, но Митя должен держаться.
В комнату входят Любовь Гордеевна, Маша, Лиза и Анна Ивановна.

Явление девятое

Девушки решили прийти в комнату Мити, так как им было грустно наверху. Гордей Карпыч уехал к Африкану Савичу, Пелагея Егоровна отдыхает в своей комнате, и поэтому молодые люди могут весело провести время, не опасаясь ничего. Анна Ивановна ведет себя раскрепощенно – она охотно и много шутит, часто вмешивается в разговор.

Женщина спрашивает, когда же наконец-то на ней женится Гуслин, на что молодой человек отвечает: как только получит разрешение от Торцова.

Гуслин отводит свою возлюбленную в сторону и рассказывает ей о любви Мити и Любови Гордееевны. В это время Гриша оказывается в центре внимания – он в шуточной форме предлагает девушкам полюбить его, чем вызывает недовольство и упреки в недостойном поведении. Анна Ивановна становится инициатором ухода всех из комнаты Мити. Когда все, кроме Мити и Любови Гордеевны вышли, Анна Ивановна выходит из комнаты, оставив влюбленных наедине.

Явление десятое

Любовь Гордеевна сначала теряется, но затем, по приглашению Мити, присаживается на стул. Митя говорит девушке, что он очень рад ее видеть в своей комнате. Он рассказал возлюбленной, что сочинил для нее стихи. Любовь Гордеевна очень обрадовалась этому, но старалась не подавать вида. Она решается написать Мите ответ, но только с тем условием, что молодой человек прочитает его после ее ухода. В дверях Любовь Гордеевна сталкивается со своим дядей – Любимом Карповичем.

Явление одиннадцатое

Любовь Гордеевна пугается от неожиданности. Однако Любим Карпыч говорит, что он никому не скажет о ее приходе к Мите. Девушка поспешно уходит.

Явление двенадцатое

Любим Карпыч пришел к Мите, чтобы переночевать тайком у него – после ссоры Гордей Карпыч не пускает его в дом. Сердобольный Митя разрешает Любиму переночевать. Любим Карпыч рассказывает историю о том, как он стал таким нищим: после смерти отца братья разделили имущество – Гордей взял заведение, а Любиму достались деньги и билеты.

Дорогие читатели! Предлагаем вашему вниманию автор которой – Александр Островский.

Когда Любим приехал в Москву, то по своей молодости и глупости не смог устоять перед городской роскошью – он модно одевался и тратил деньги без разбору. Скоро средства закончились, а Любим стал «работать» скоморохом. Однажды он сильно простудился и после решил вернуться к брату. Гордей принял брата неласково – он был очень недоволен. Бедный брат портил авторитет Гордея. Любим считает, что Гордей не ценит доброту и таланты Мити, но он уже придумал, как проучить своего брата. Митя взял письмо Любови Гордеевны и дрожащими руками открыл его – молодого человека ждало признание в любви.

Действие второе

Явление первое

Действие происходит в гостиной Торцова.

Любовь Гордеевна признается Анне Ивановне в своих чувствах к Мите. Анна Ивановна предостерегает девушку и говорит, что нужно присмотреться к молодому человеку, но Любовь Гордеевна уверяет, что Митя добрый и искренний. В гостиную входит Митя, а Анна Ивановна незаметно уходит.

Явление второе

Митя находится в смятении после прочтения письма Любови Гордееевны, он сомневается, что это правда. Однако героиня пьесы утверждает, что это не шутка, и она действительно любит Митю. В это время слышатся чьи-то шаги. Любовь Гордеевна советует Мите тихонько уйти, а в комнату входят Арина и Егорка.

Явление третье

Служанка говорит, что Пелагея Егоровна давно ищет Любовь Гордеевну. Арина беспокоится о том, чтобы Любовь Гордеевна не опозорила семьи и осматривает комнату – нет ли кого в ней, кроме Торцовой. Не найдя никого больше, Арина дает приказ Егорке звать девок песни петь.

Явление четвертое

В гостиную входит Пелагея Егоровна. Она дает распоряжение Арине принести разные яства – пряники, конфеты, мадеру.
Затем приглашает в комнату Любовь Гордеевну, Машу, Лизу, Анну Ивановну, Разлюляева, Миту, Гуслна и двух своих подруг.

Явление пятое

Все располагаются в комнате. Начинаются песни и пляски. Пелагея Егоровна с сожалением вспоминает о временах своей молодости – она в то время была заводилой и всегда охотно принимала участие в подобных развлечениях. У нее в семье так было принято, однако же, муж не придерживается такой позиции, что существенно огорчает женщину. Арина и служанки приносят угощения, а Разлюляев пристает к Арине и заставляет ее танцевать. Няня отбивается от него. За женщину вступается Анна Ивановна и предлагает потанцевать Грише с ней.

Явление шестое

Приходят ряженые. Пелагея Егоровна приказывает их пустить. Дед с балалайкой начинает петь и плясать к нему подключается вожак, а затем и Егорка. Пелагея Егоровна и ее подруги удивлены песней Егорки и дают ему за выступление пряник. В это время Митя и Любовь Гордеевна шепчутся о чем-то и целуются. Это замечает Гриша. Разлюляев, осуждая Митю за такое поведение – он сам собирается посвататься к Любови Гордеевне. За Митю вступается Яша, который напоминает Грише, что им придется идти в темноте, и неизвестно, что может случиться. Спор молодых людей прерывает Арина, сообщив, что кто-то стучит. Это вернулся Гордей Карпыч.

Явление седьмое

В гостиную входят Гордей Карпыч и Африкан Савич. Торцов явно недоволен тем, что Пелагея Егоровна пригласила девушек петь. Он приказывает жене прогнать их прочь, ситуацию спасает Коршунов – он говорит, что девки будут петь, а они с Гордеем послушают их. Торцов публично упрекает жену в ее простоте и привязанности в русской культуре. Он считает постыдным народные пения и веселья. Торцов приказывает жене дать распоряжение зажечь свечи, чтобы было видно новую мебель и подать гостю шампанского. Пелагея Егоровна сама берется выполнять поручение – ее подружки поспешно покидают общество.

Явление восьмое

Коршунов лично здоровается с Любовью Гордеевной и пытается ее поцеловать. За девушку вступается Анна Ивановна, но это не спасает ситуацию – Гордей Карпыч приказывает дочке поцеловать гостя. После этого Африкан Савич предлагает поцеловаться с ним всем девушкам, но они стараются всячески отказаться от этого. Торцов замечает в комнате Митю – он крайне недоволен тем, что молодой человек находится в гостиной и прогоняет его. Вместе с Митей уходят Гриша и Яша.

Явление девятое

Коршунов говорит Любови Гордеевне о том, что девушка его не любит, но это не помешало ему привезти подарки.Он дарит девушке сережки. Анна Ивановна, Лиза и Маша с интересом их рассматривают и выражают восхищение, но Торцова остается недовольна – ей неприятно такое внимание со стороны Африкана Савича.

Коршунов угадывает причину нелюбви Любови Гордеевне по отношению к себе, но девушка не выдает своих истинных чувств. Она пытается уйти к Пелагее Егоровне, но отец останавливает дочь, приказывая быть в комнате.

Коршунов целует руку Торцовой и дарит ей кольцо – Любовь Гордеевна безрезультатно пытается его вернуть. В комнату входят Пелагея Егоровна и служанки.

Явление десятое

Гордей Карпыч приказывает принять Африкана Савича как важного гостя. Пелагее Егоровне он говорит поклониться Коршунову. Девки поют песни и Коршунов одаривает одну из них деньгами. После Африкан Савич говорит Торцову, что пора рассказать об истинной причине их приезда. Гордей Карпыч начинает издалека – он рассказывает о том, что неплохо было бы жить в другом месте, не в такой глуши, где только дураки и малограмотные люди, – например, в Москве. Торцов говорит, что планирует переезд в Москву, это будет нетрудное дело, ведь в городе у них будет свой человек – зять Коршунов.

Известие о свадьбе дочери с Коршуновым ввергает Пелагею Егоровну в ужас – она говорит, что не отдаст дочь. Однако Коршунов с Торцовым уже обо всем договорились, и теперь Африкан Савич требует Торцова сдержать данное слово. Любовь Гордеевна просит отца не губить её и не делать несчастной на всю оставшуюся жизнь, но Гордей Карпыч не слушает ее – он считает, что дочь сама не понимает своего счастья, Она сможет жить в роскоши, о которой и мечтать не смела. Любовь Гордеевне не остается ничего другого, как покориться воле отца, она, рыдая, отходит к матери, а Торцов прюиказывает девкам спеть свадебную песню. Девушки поют печальную песню.

Действие третье

Действие происходит в небольшой комнате в доме Торцова

Явление первое

В комнате сидит нянька Арина – она горько вздыхает о печальном будущем Любови Гордеевны. Такой брак кажется женщине несправедливым. Арина вспоминает, как еще недавно они обсуждали замужество Любови Гордеевны и думали, что ее мужем станет любимый человек, а вышло совсем по- другому – мужем Торцовой должен стать старик со скверным характером.

Явление второе

В комнату входит Пелагея Егоровна, она распоряжается, чтобы Арина убрала со стола, приказав подать большой самовар в девичью и позвать на помощь Анну.

Явление третье

Пелагея Егоровна просит Анну разлить гостям чай и отдает ей ключи от шкафа. В комнату входит Митя.

Явление четвертое

Митя пришел, чтобы проститься с Пелагеей Егоровной – он отпросился у Гордея Карпыча на выходные, но обратно решил не возвращаться. Торцова удивлена его решением, но препятствовать желанию Мити не стала. Молодой человек прощается с Анной Ивановной и хочет проститься с Любовью Гордеевной – Анна уходит позвать девушку, а Митя с Пелагеей Егоровной остается в комнате.

Явление пятое

Пелагея Егоровна рассказывает Мите, что известие о замужестве дочери воспринимает как горе. Женщине кажется, что она как будто хоронит свою дочку. Митя не понимает, почему Торцова не препятствует мужу и согласилась на такой брак. О Коршунове ходят только неприятные слухи, поэтому страхи Торцовой более чем оправданы. Митя признается Пелагее Егоровне, что влюблен в ее дочь, чем еще больше расстраивает женщину. Торцова очень хорошего мнения о Мите и она считает его лучшим мужем для своей дочери.

Явление шестое

Митя с Торцовой плачут. Пелагея Егоровна тоже плачет – ей жалко молодых возлюбленных. Митя предлагает убежать вдвоем, но без отцовского благословения, Любовь Гордеевна не желает, считая, что лучше покориться воле отца. Митя обвиняет ее в нелюбви и уходит.

Явление седьмое

В комнату входит Коршунов, он замечает, что женщины расстроены и старается убедить их в том, что ничего страшного не произошло, наоборот, Любови Гордеевне очень повезло. Такое замужество имеет больше положительных сторон, чем это может показаться на первый взгляд: старик не будет вести праздный образ жизни, в него не будут влюбляться другие женщины, он не будет покидать свою жену. Коршунов говорит, что его первая жена не любила его, да и он ее не любил. Он женился на ней только потому, что она была внешне очень красива.

Явление восьмое

В комнату входит Гордей Карпыч. Он пребывает в прекрасном настроении и эйфории по поводу предстоящей свадьбы.

Торцов хвастается Коршунову своим уровнем культурности и жалуется на отсутствие приличного общества. Он утверждает, что он готов следовать самым модным тенденциям и обеспечить хорошую жизнь своей дочери.

В комнату входит Егорка и рассказывает о неожиданном приходе Любима Карпыча и его проделках. Торцов поспешно удаляется на поиски брата.

Явление девятое

Пелагея Егоровна ищет Любима Карпыча – она видит Любовь Гордеевну, Машу, Лизу и Разлюляева – молодые люди отвечают, что не видели, куда Любим делся. Гришу проделки Любима Карпыча очень развеселили, а девушек, наоборот, смутили и озадачили.

Явление десятое

В комнате появляются Любим Карпыч и Африкан Савич. Коршунов в саркастической форме напоминает Любиму, как тот бродяжничал и попрошайничал в Москве. Разговор проходит как бы в шуточной форме, которая все больше принимает форму обличительной беседы.

Явление одиннадцатое

В комнату входит Гордей Карпыч, в это время завязывается спор, в ходе которого Любим объясняет присутствующим сущность Коршунова с помощью загадок: Зачем нужны ослу такие длинные уши? – Чтобы все знали, что он осел. Вторая загадка Любима более прозаична – он спрашивает брата о том, за кого тот отдает замуж свою дочь. Он наталкивает брата на мысль, что Африкан не такой уж и хороший человек, и что благодаря такой дружбе и родству, Торцов запятнает свою честь: если тереться возле сажи, то и сам испачкаешься. Однако Гордей Карпыч стоит на своем – Любим не должен вмешиваться в дела Гордея и решать за кого стоит выдавать замуж Любовь.

Явление двенадцатое

Любим высказывает удивление тем, что его прогоняют и не признают в качестве гостя только потому, что он бедный человек. Он говорит, что одежда его не чиста, но совесть чиста, однако в обществе это совсем не ценится. Обманщика Коршунова все рады видеть, и прислуживают ему, потому, что он богач, а бедняков гонят в три шеи. Любим рассказывает о том, как Африкан его обманул. Помимо личной обиды, в ходе разговора всплывают и другие отрицательные качества характера Коршунова – он извел свою жену, грабил бедных и наживался обманным путем.

Разгоряченный Коршунов изливает злость на Гордее – он говорит, что из-за такого непочтительного отношения Торцову придется упрашивать Коршунова не отменять свадьбу. Гордей Карпыч удивлен такому поведению Коршунова, он решает отменить свадьбу Африкана и Любови. Торцов никогда ни кому не кланялся и ничего не выпрашивал, для него такое поведение позорно.

Явление тринадцатое

В комнату входит Митя. Он услышал шум, но еще не знает о том, что свадьбу отменили. Гордей Карпыч решает отдать Любовь за Митю назло Африкану Савичу. Удивленный Митя не может понять, что происходит. Торцов говорит, что завтра же сыграет свадьбу, причем она будет с небывалым размахом. Африкан Савич уходит в полной уверенности, что Торцов еще придет просить у него прощения и уговаривать жениться на Любови.

Явление четырнадцатое

Все присутствующие удивлены решением Гордея Карпыча. Разгоряченный Торцов говорит, что Коршунов все врет, а он не такой человек, чтобы «кланяться». Митя говорит, что не нужно что-то делать– они любят друг друга и желают стать мужем и женой, однако без отцовского благословения этого делать не хотят.

Торцов отвечает, что Митя забыл свое место – он не ровня Любови. Митя отлично это понимает и пытается убедить, что любовь не влияет на их чувства.

Явление пятнадцатое

В комнате появляется Любим Карпыч. Гордей Карпыч не верит в искренность чувств Мити и считает, что молодой человек любит его дочь за деньги.
Мите обидно слышать от Торцова такие слова и он предоставляет слово Любови. Девушка поддерживает Митю и убеждает отца, что этот брак принесет ей счастье. К разговору присоединяется Пелагея Егоровна, которая удручена очередной переменой мнения. Она также старается убедить Гордея, что брак с Митей будет удачным.

Окончательно убедить Торцова в этом получается Любиму: он жил и в роскоши, и в нищете – поэтому понял, что в людях важно не их финансовое состояние, а человечность. Общими усилиями Гордей Карпыч меняет гнев на милость и благословляет молодых. Пользуясь случаем, Анна Ивановна и Яша повторно просят разрешение на женитьбу у Торцова – Гордей Карпыч дает добро. Разлюляев поздравляет молодых, он не держит на Митю зла, хотя сам хотел жениться на Торцовой, Он понимает чувства влюбленных и искренне радуется их счастью. Егоровна Девушки поют свадебную песню.

“Бедность не порок”. А. Островский. Краткое содержание (по действиям и явлениям)

5 (100%) 3 votes

Приказчик Торцова
Яша Гуслин - племянник Торцова
Гриша Разлюляев - молодой купчик, сын богатого отца
Анна Ивановна - молодая вдова
Маша - подруга Любови Гордеевны
Лиза - подруга Любови Гордеевны
Егорушка - мальчик, дальний родственник Торцова
Арина - нянька Любови Гордеевны.

Действие первое

Уездный город. Дом купца Торцова. Во время Святок. Митя ходит по комнате, а Егорушка читает книжку на табурете. Он рассказывает Мите, что хозяин Гордей Карпыч очень зол на своего брата. Дело в том, что Любим Карпыч на днях устроил балаган, захмелев, развлекал всяких гостей. Гордей Карпыч посчитал это за оскорбление и прогнал брата. В отместку тот стал вместе с нищими у собора. Хозяин стал пуще прежнего сердиться.

За окнами послышался шум. Это хозяйка Пелагея Егоровна приехала с дочерью и гостями. Егорушка, схватив книгу, тут же убежал, и Митя остался один. Работать никак не получалось, ведь все его мысли занимала дочь хозяина - Любовь Гордеевна. Пелагея Егоровна, остановившись в дверях, обратилась к Мите. Она попросила его прийти к ним вечером в гости. К тому же Гордей Карпыч был намерен уехать в гости к своему другу - фабриканту Коршунову. Она также заметила, что этот фабрикант человек буйный и любит выпивать со своим директором-англичанином. Торцов тоже изменился не в лучшую сторону после поездки в Москву. Теперь все русское было ему чуждо, да и город не радовал. Теперь ему по нраву было все заграничное, оттого он и завел тесное знакомство с этим богатым «московским» фабрикантом. Даже дочь свою хотел выдать замуж исключительно в Москву, так как здесь ей не было достойной пары.

В комнате появляется Яша Гуслин. Его также пригласили в гости, чему он очень обрадовался. После ухода хозяйки Митя рассказал Яше о своих заботах. Он - единственный сын престарелой матери. Всю свою небольшую выручку он отправлял ей. От Гордея Карпыча в свой адрес он слышал только упреки, да обидную брань. Митя хотел бы перейти на работу к Разлюляевым, но не мог жить вдали от любимой. Яша рекомендует забыть о Любови Гордеевне, так как эта любовь ничего хорошего не сулит. Хозяин никогда не благословит их неравный брак. А в пример он привел свои отношения с Анной Ивановной, которая вроде и ровня ему, а все равно дядька не разрешает жениться. В комнате появился Гриша Разлюляев с гармоникой в руках. Он был весел и беззаботен, как всегда. А о чем ему тужить, ведь у него отец деньги лопатой загребает.

В комнату вошел Гордей Карпыч и набросился с упреками на Митю. Заметив книгу стихотворений, он сказал, что такие нежности в бедности ни к чему. Да и сюртук Мите давно пора новый сшить, а он все ходит к ним в гости в старой одежде. Митя стал оправдываться, что все деньги отправляет матери, на что Гордей Карпыч ответил, что матери больших растрат не нужно, ведь она не в роскоши воспитана. Затем он набросился на Разлюляева, напомнил ему, что его отец хоть и богат, а дурак-дураком и невежда. После этого хозяин уехал к Коршунову. В комнату вошли Любовь Гордеевна с подругами. Анна Ивановна без стеснения поинтересовалась у Гуслина, когда он на ней женится. Яша ответил, что ждет благословения дядьки. Затем он шепотом рассказал ей про любовь Мити, а Разлюляев все веселил девушек. После своего тайного совещания Анна Ивановна с Гуслиным предложили всем подняться наверх, а Митю с Любовью Гордеевной заперли в комнате для объяснения.

Влюбленные остались одни. Митя стал робко читать стихи, которые сам сочинил для нее. Стихи были про парня, который губит свое сердце понапрасну, ведь не ровня ему эта девушка. Дослушав Митин стих, Любовь Гордеевна написала ему свой ответ и отдала записку с условием, что он прочтет ее позже, когда она уйдет. В дверях Любовь Гордеевна встретила своего дядю - Любима Карпыча. Тот был рад, застав их вдвоем. Брату пообещал ничего не говорить. Оставшись с Митей, Любим Карпыч просил его приютить на время, так как Гордей Карпыч и видеть его не желает. Он рассказал, как отец оставил им с братом наследство, из которого Гордей взял себе доходное заведение, а брату отдал деньги и векселя. Любим в Москве быстро промотал все свое состояние, а оставшиеся средства доверил хитрому фабриканту Африкану­ Коршунову. Тот его обманул и оставил ни с чем. С тех пор Любим был вынужден зарабатывать, развлекая публику.

Когда он вернулся к брату, тот принял его неласково. Он стал стыдиться его, так как себя считал неровней ему. Любима Карпыча это обидело до глубины души и он решил проучить зазнавшегося брата. Для этого ему нужна была Митина помощь. Оставив Любима Карпыча отдыхать в приказчичьей, Митя подошел к двери и дрожащими руками достал записку от возлюбленной. В ней говорилось, что Любовь Гордеевна и сама его любит. Не веря своим глазам, Митя схватился за голову и убежал.

Действие второе

Действие происходит вечером в гостиной Торцовых. В комнате темно и только через одну из дверей падает слабый свет. На стенах висят зеркала, а у стены стоит диван, перед ним круглый стол и шесть стульев. В дверях появляются Любовь Гордеевна с Анной Ивановной. Они разговаривают об их с Митей любви. Анна Ивановна предупреждает Любовь о том, что это опрометчиво. После ее ухода в комнате появляется Митя.

Он интересуется, правда ли то, что было написано в записке. Любовь Гордеевна подтверждает искренность своих чувств и требует ответных слов. Митя уверяет, что никого не любит так сильно, как ее. Она вначале притворяется, что не верит его словам и шутливо говорит, что думала, что Митя влюблен в Анну Ивановну. Митя признается, что ему вовсе не до шуток. Его всерьез беспокоит их дальнейшая судьба. Он даже готов броситься в ноги Гордею Карпычу ради их любви. Пока влюбленные обнимаются, из коридора доносятся чьи-то шаги. Митя незаметно удаляется. Появляется нянька Арина и просит любовь Гордеевну пойти к матушке. Прибежавшего Егорушку она просит созвать всех девушек, чтобы они пели святочные песни. Он на радостях убегает, ведь наверняка будут ряженые.

В комнату входит Пелагея Егоровна с дочерью и гостями. Среди них и Маша с Лизо, и Анна Ивановна с Гуслиным, Разлюляев и Митя. Все устраиваются поудобнее на диване и стульях, один Митя стоит в сторонке. Девушки ходят по комнате, а за ними Разлюляев. Гуслина просят спеть что-нибудь. Нянька Арина приносит напитки и сладости. Пока гости развлекаются, Анна Ивановна шепчется с хозяйкой, а Разлюляев пускается с девушками в пляс. В комнату заходят соседские девицы и начинают гадать на блюдце. Они запевают песню и кладут свои кольца на блюдце. Одно из них достает Разлюляев и отдает Любови Гордеевне. Тут Егорушка приводит ряженых. Сначала их потчуют вином, а потом они пляшут и показывают разные сценки.

Пока гости развлекаются, Митя что-то шепчет на ухо любимой и целует ее. Увидев это, Разлюляев упрекает их и обещает рассказать все матери девушки. Более того он и сам хотел на ней жениться. За него Торцов отдаст, ведь он богат, а вот Мите и пробовать не стоит. В этот момент появляется хозяин в сопровождении Коршунова. Гордей Карпыч прогоняет всех, извиняется перед «высоким» гостем и всячески лебезит перед ним. Он просит Арину принести свечи и подать шампанского. Коршунов же, старый сластолюбец, наоборот, расстроен уходом молодых девиц. Усевшись в кресло, он постоянно хехекает и принимает, как ему кажется, заслуженные почести в свой адрес. Когда Пелагея Егоровна с Ариной и своими подругами уходят, Коршунов подходит к девицам и хочет расцеловать их в честь праздника. Барышни отказываются, но Торцов просит дочь повиноваться и Любовь Гордеевна уступает. Митя с Гуслиным и Разлюляевым уходят.

Африкан Савич подсаживается поближе к Любови Гордеевне и преподносит ей дорогие серьги в подарок. Затем он бесцеремонно целует ей ручку. Ей, конечно же, неприятен этот старик, но ослушаться отца она не смеет. Затем схватив ее руку, Коршунов надевает ей на палец кольцо с бриллиантом. Она его тут же снимает. Пелагея Егоровна с Ариной приносят в гостиную вино для гостя. Коршунов все важничает, а Гордей Карпыч потчует его угощениями. Подсев к Любови Гордеевне, старый фабрикант предлагает им не­ тянуть и приступить сразу к делу. Оказывается, Гордей Карпыч желает перебраться в Москву и выдать дочь за Африкана Савича. Такой богатый зять в Москве ему как раз нужен. Пелагея Егоровна в ужасе кричит, что не отдаст свою дочь, а Любовь Гордеевна умоляет отца пощадить ее, но он непреклонен. ­

Действие третье

На следующее утро в доме Торцовых. Небольшая, но богато обставленная комната. Арина сидит со служанками, а Пелагея Егоровна активно готовится к предстоящей свадьбе. В душе она переживает. Вскоре в комнате появляются Анна Ивановна с Митей. Он пришел проститься, так как вечером уезжает к матушке. На прощание он кланяется в ноги доброй хозяйке, затем целует ее и Анну Ивановну. Пелагея Егоровна удивлена этой неожиданной новостью и видит, как Митя страдает. Затем он отмечает, что надо бы и Любовь Гордеевну увидеть перед отъездом. Пока они ждут её, хозяйка жалуется Мите на то, что муж хочет отдать их дочь замуж за старого фабриканта против ее воли. Митя решает рассказать хозяйке о своих чувствах к Любови. Пелагея Егоровна искренне жалеет, что все так вышло.

Любовь Гордеевну расстраивает новость об отъезде Мити и он заливается горькими слезами. В отчаянии он предлагает ей с ним тайно уехать и обвенчаться. Более того, он просит благословения у Пелагеи Егоровны. Та в ужасе кричит, что не в силах взять на себя такой грех. Да и сама Любовь не пойдет против родительской воли и не нарушит старинных обычаев. Она готова быть жить за немилым мужем, но лишь бы не нарушать сложившихся законов. Мите ничего не остается, как смириться с ее решением, и он покорно уходит. Появляется Африкан Савич. Он просит всех выйти, чтобы поговорить наедине со своей будущей женой.

После ухода Пелагеи Егоровны, он рассказывает напуганной девушке о выгодах брака со стариком. Он беспрестанно целует ей ручки и хехекает. Коршунов говорит, что жизнь с таким стариком как он полна дорогих подарочков и сюрпризов. Он уверяет, что свою покойную жену тоже осыпал деньгами, а она не любила его. Появляется Гордей Карпыч. Он всячески лебезит перед гостем и пытается его уверить в своей культурности. Говорит, что если бы жил в столице, то быстро стал бы светским человеком. Ведь у других за столом прислуживают дворовые девки да юнцы, а у него свой официант, да еще и в перчатках.

Их разговор прерывает Егорушка. Он докладывает, что прибыл Любим Карпыч и прогоняет гостей. Торцов злится и уходит. В комнате появляются подруги Любови Гордеевны с Разлюляевым. Затем приходит Любим Карпыч и начинает посмеиваться над Африканом Савичем, сначала шутя, а потом обвиняя в краже его денег. Разгоряченный Любим Карпыч требует свои деньги обратно и говорит, что просто так племянницу не отдаст. Появляется Торцов и пытается прогнать брата, но безуспешно. Любима Карпыча уже не остановить. Он решительно настроен против постылого гостя и обвиняет его во всяческих мошенничествах. Гордей Карпыч приказывает вывести брата, но тот и сам уже готов уйти, так как свое дело он сделал.

Самолюбие Африкана Савича уязвлено. Он ни минуты больше не хочет оставаться в доме Торцова. Как обычно хехекая, он обвиняет Гордея Карпыча в том, что его гостей обижают какие-то пьяные проходимцы. По его словам в Москве никто такого себе бы не позволил. Теперь он даже жениться на Любовь Гордеевне передумал, пока Торцов самолично ему в ноги не покланяется. Но Гордей Карпыч не растерялся и ответил, что такого зятя отродясь ему не нужно, да и в ноги он никому никогда не кланялся. Раз уж на то пошло, то отдаст свою дочь за кого захочет, вон хоть за Митьку. Ведь на сумму, которую он ей выделил в приданое, можно такую свадьбу сыграть, что в Москве людям и не снилась. Коршунов в ярости покидает этот дом.

Митя и Любовь Гордеевна, держась за руки, подходят к Гордею Карпычу и просят его благословения. Вначале это вызвало гнев у Торцова. Однако уговоры Пелагеи Егоровны и дочери возымели свое действие, и он смилостивился. Вернувшийся Любим Карпыч тоже встал на сторону молодых. Он намекнул брату, что если бы он вовремя не вмешался, то хитрый фабрикант и его бы разорил. В итоге, Гордей Карпыч понял свою ошибку. Он поблагодарил брата за наставления и благословил дочь на брак с Митей. Воспользовавшись моментом, Яша Гуслин попросил разрешения у дяди жениться на Анне Ивановне. Девушки затянули веселую свадебную и все ушли.

Действие комедии происходит в одном уездном городе во время святок, в доме купца Торцова.

Главные действующие лица :

Торцов Гордей Карпыч, купец, очень богатый;

Пелагея Егоровна, его жена;

Любовь Гордеевна, их дочь;

Торцов Любим Карпыч, брат Гордея Карпыча;

Коршунов Африкан Савич, фабрикант;

Митя, приказчик Торцова;

Гуслин Яша, племянник Торцова;

Разлюляев Гриша, молодой купец, сын богатого отца;

Анна Ивановна, молодая вдова;

Егорушка, мальчик дальний родственник Торцова;

Маша и Лиза, подруги Любови Гордеевны;

Арина, нянька Любови Гордеевны.

Действие первое

День. Приказчичья комната в доме Торцова. Митя ходит по комнате, а Егорушка на табуретке сидит и читает книгу, затем, остановившись, рассказывает Мите о ссоре Гордея Карпыча с братом за праздничным обедом. Любим Карпыч, захмелев, стал смешить гостей, а Гордей Карпыч на это обиделся и брата прогнал. В отместку, тот встал с нищими у собора, чем окончательно разозлил Гордея Карпыча, который теперь срывается на всех подряд.

За окнами слышен шум – это приехали Любовь Гордеевна, Пелагея Егоровна и гости.

Егорушка убегает. Митя остается один и грустит. Он чувствует себя чужим в этом доме, а мысли о любимой не дают сосредоточиться на работе.

К нему в комнату заходит Пелагея Егоровна. Она ласково приглашает вечером Митю в гости, замечая при этом, что Гордея Карпыча не будет за ужином, поскольку он уезжает к своему приятелю - фабриканту Коршунову. Пелагея Егоровна начинает жаловаться на мужа, который совершенно изменился после прошлогодней своей поездки в Москву. Теперь он хочет жить по-заграничному, зазнался, водит дружбу только с богатеем Коршуновым, который лишь спаивает купца. К жене Гордей Карпыч больше не прислушивается, а дочь планирует выдать замуж исключительно в Москве, поскольку в их городе нет для нее ровни.

В комнате появляется Яша Гуслин, племянник Торцова, он тоже получает приглашение в гости и с радостью соглашается.

После ухода Пелагеи Егоровны Митя делится с Яшей своими переживаниями. Он единственный сын у старенькой, бедной матери и содержит ее на свое мизерное жалованье. От Гордея Карпыча ничего хорошего Митя не видит, но уйти к другим хозяевам не может из-за своей тайной любви к дочери купца. Яша советует Мите выбросить мысли о Любови Гордеевне из головы, поскольку сам не может получить от дяди одобрение на, казалось бы, равный брак с Анной Ивановной. Следовательно, бедному Мите можно и не мечтать о свадьбе с купеческой дочкой.

С гармоникой и песнями в комнату входит Разлюляев, он беззаботен и весел, говорит, что после праздников женится на богатой. Они все вместе поют песню, написанную Гуслиным. Вдруг все замолкают и встают, потому что в комнате появляется сам Гордей Карпыч. Сначала он набрасывается с упреками на Митю, который разбросал бумаги, песни дурацкие поет, а новый сюртук себе пошить не может. Запретив приказчику в таком виде показываться наверху у хозяев, Торцов достает и Разлюляева, нелестно высказываясь об умственных способностях его и его отца.

После ухода Гордея Карпыча, к Мите приходят Любовь Гордеевна, Анна Ивановна, Лиза и Маша, которым стало скучно наверху, и они нашли более интересную компанию. Все девушки ведут себя очень скромно, кроме Анны Ивановны, которая напрямую спрашивает Гуслина, когда же тот собирается на ней жениться. Яша прямо отвечает, что должен получить разрешение от дяди, а затем тихонько шепчет что-то Анне Ивановне, показывая на Митю и Любовь Гордеевну. Разлюляев в это время веселит девушек. Анна Ивановна предлагает всем идти наверх и специально захлопывает дверь перед Любовью Гордеевной, оставив их с Митей наедине.

Митя читает девушке стихи собственного сочинения, в которых говорится о его страданиях и любви к ней. Любовь Гордеевна сидит, задумавшись, а затем пишет ему ответ, но отдает письмо при условии, что Митя прочтет послание лишь после ее ухода. В дверях она сталкивается с дядей, которого веселит ее испуг, но он обещает ничего не говорить Гордею Карпычу.

Любим Карпыч просит Митю приютить его в своей комнате, поскольку брат после недавнего скандала за обедом и на порог его не пускает. Любим Карпыч откровенно рассказывает Мите свою историю. Когда умер их отец, Любиму было всего двадцать лет. Братья разделили наследство: Гордей забрал себе заведение, а брату достались деньги и векселя. Любим поехал в Москву получать деньги, и его затянула разгульная московская жизнь. Наследство он быстро растратил, то, что еще оставалось, доверил приятелю Коршунову, а он его обманул. Стал Любим Карпыч ходить скоморохом, потому что жить на что-то надо было. Однажды с сильной простудой он попал в больницу, после чего решил за помощью обратиться к брату. Но тот его принял неласково, заявил, что стыдится и не хочет садить брата себе на шею. Любим Карпыч обиделся и хочет проучить братца, который ничего в жизни не понимает.

Любим Карпыч располагается на Митиной кровати и просит одолжить немного денег. Митя выручает его, а сам собирается идти наверх. Вспомнив о письме, Митя читает его и узнает, что Любовь Торцова тоже влюблена в него. Схватившись за голову, Митя убегает.

Действие второе

Вечер. Дом Торцова. Гостиная. У стены стоит диван, перед ним - круглый стол и шесть кресел. На стенах висят зеркала, а под ними стоят маленькие столики. В темную гостиную входят Любовь Гордеевна и Анна Ивановна. Любовь Гордеевна говорит, что безумно влюблена в Митю, а Анна Ивановна убеждает ее быть осторожнее, после чего уходит.

Появляется Митя. Он хочет знать, правдиво ли признание Любови Гордеевны в ее записке. Она отвечает, что все – правда. Митя объясняется ей в своих чувствах. Любовь Гордеевна в шутку говорит, будто подозревала Митю в любви к Анне Ивановне. Но он настроен серьезно и шутить не намерен. Влюбленные решают на следующий же день объявить Гордею Карпычу о своих чувствах, а дальше пусть будет, что будет. Они обнимаются, но заслышав чьи-то шаги, Митя уходит.

Со свечой в гостиную входит нянька Арина. Любовь Гордеевну она отсылает к матери, а вбежавшего Егорку просит позвать девушек-служанок, которые будут петь святочные песни, тот радуется предстоящему веселью и убегает.

Входит в гостиную Пелагея Егоровна и приглашает всех остальных: Анну Ивановну, Любовь Гордеевну, Лизу, Машу, Разлюляева, Митю, Гуслина и двух своих подруг. Пелагея Егоровна и ее престарелые подруги усаживаются на диван. Анна Ивановна секретничает с Гуслиным. Любовь Гордеевна, Маша и Лиза обнявшись, ходят по комнате. Разлюляев веселит девушек, старухи, глядя на них, переговариваются. Затем все просят Гуслина спеть, он поет. Анна Ивановна беседует с Пелагеей Егоровной. Арина приносит напитки и угощения. Разлюляев подхватывает ее в танце. Вступаясь за Арину, Анна Ивановна сама идет плясать с Разлюляевым.

Приходят соседские девушки-служанки, их принимают радушно. Арина вносит блюдо, покрытое полотенцем, для гадания. Барышни снимают свои кольца, кладут их на блюдо, девушки запевают песню. Разлюляев вынимает кольцо и отдает его Любови Гордеевне.

В это время приходят ряженые, их угощают вином, а они пляшут, поют, разыгрывают сценки. Пока все гости отвлеклись на ряженых, Митя что-то говорит Любови Гордеевне и целует ее. Увидев это, Разлюляев заявляет, что все доложит Пелагее Егоровне, поскольку хочет жениться на Любови Гордеевне сам. У него богатая семья, а Мите здесь надеяться не на что. Гуслин защищает Митю.

Неожиданно в гостиной появляется хозяин дома вместе с фабрикантом Коршуновым. Гордей Карпыч изо всех сил лебезит перед Коршуновым и старается произвести «ефект». Ряженых и девушек он сразу прогоняет, велит подать шампанского и зажечь свечи. Пелагея Егоровна идет выполнять приказ мужа, ее подруги и Арина тоже уходят. Увидев Митю, хозяин его гонит из гостиной, за Митей уходят Гуслин и Разлюляев

Коршунов чувствует себя прекрасно в обществе молодых барышень, ведет себя развязно. Они не в восторге от этого старика, но Гордей Карпыч приказывает подчиняться. Коршунов целует барышень в честь «дней святочных», затем подсаживается к Любови Гордеевне и дарит шикарный подарок – бриллиантовые серьги. Он заводит разговор о любви, не церемонясь, хватает и целует ее руку. Она хочет уйти, но отец велит ей остаться. Коршунов одевает ей на палец перстень бриллиантовый, она снимает его и отдает обратно.

Входит Пелагея Егоровна, Арина и Егорушка. Коршунов строит из себя важного гостя. По приказу Гордея Карпыча, Коршунову кланяются и потчуют его вином. Затем гость велит хозяину переходить к делу. А дело заключается в следующем: Гордей Карпыч планирует перебраться в Москву, подальше от здешнего невежества, а там у него будет свой человек – зять Африкан Савич Коршунов. Они уже обо всем договорились.

Пелагея Егоровна в ужасе кричит, что не отдаст дочь. Любовь Гордеевна на коленях умоляет отца передумать и клянется во всем ему подчиняться. Коршунов напоминает Гордею Карпычу о данном обещании, и тот свое решение менять не собирается. Они вдвоем переходят в другую комнату. Любовь Гордеевна рыдает в объятиях матери, рядом ее подруги.

Действие третье

Утро. Небольшая комната в доме Торцова, уставленная дорогой мебелью. Это комната хозяйки, где она принимает своих гостей и занимается делами. В комнате сидит нянька Арина и несколько служанок. Заходит Пелагея Егоровна, отпускает их. Она занята предсвадебными хлопотами, но на сердце у нее тяжело.

Входит Анна Ивановна, за ней Митя. Он говорит, что уезжает к матери и больше не вернется, прощается с доброй хозяйкой, кланяясь ей в ноги. Потом замечает, что нужно бы и с Любовью Гордеевной проститься. Хозяйка посылает за дочерью.

Пелагея Егоровна жалуется Мите на мужа, который выдает дочь замуж за дурного человека против ее воли. Митя упрекает хозяйку в том, что она не противится воле мужа. Он решается и рассказывает все об их планах с Любовью Гордеевной. Пелагея Егоровна удивлена и искренне сочувствует Мите.

Приходит Любовь Гордеевна. Они с Митей прощаются. Он в отчаянии просит Пелагею Егоровну благословить их, чтобы тайно уехать с любимой к его матери и там обвенчаться. Но Пелагея Егоровна в ужасе от одной мысли об этом, и сама Любовь Гордеевна не готова пойти против воли отца и против традиций. Митя смиряется и уходит.

Входит Коршунов. Он хочет поговорить наедине со своей невестой. Плачущей Любови Гордеевне он объясняет, насколько выгоден брак со стариком. Он будет одаривать ее подарками и, в отличие от молодого мужа, не пойдет на сторону. На вопрос Любови Гордеевны о его покойной жене, он отвечает, что она его тоже не любила, ведь фактически, он купил ее у родителей, которым нужны были деньги. Коршунов заявляет, что хочет, чтобы его любили и готов за это хорошо платить.

В комнату заходит Гордей Карпыч. Как всегда подобострастно, он разговаривает с Коршуновым, хвастая перед ним своей «культурностью». Прибегает Егорушка и говорит, что пришел Любим Карпыч, который разгоняет гостей. Гордей Карпыч сердится и идет за Егорушкой.

В комнате появляются Разлюляев, Лиза с Машей, а за ними и Любим Карпыч. Он обвиняет Коршунова в том, что тот его разорил и требует вернуть долг, а теперь еще и за племянницу. Входит Гордей Карпыч и гонит брата прочь. Но Любим Карпыч настроен решительно, он оскорбляет Коршунова и обвиняет его в бесчестии, а затем уходит. В комнате уже собрались все домашние и прислуга. Уязвленный Коршунов заявляет, что Гордей Карпыч еще кланяться к нему придет, чтобы он его дочь взял. Но у хозяина тоже гордость взыграла, он отвечает, что кланяться никому не будет, а дочь может выдать за кого угодно, средства позволяют. И назло Коршунову заявляет, что выдаст дочь за Митьку, который как раз вошел в комнату в разгар ссоры. Все поражены, Коршунов в ярости уходит.

Митя, не растерявшись, берет за руку Любовь Гордеевну, они подходят к Гордею Карпычу и просят благословить их не назло, а с любовью. Он снова начинает закипать, упрекает Митю в бедности. Жена и дочь просят и уговаривают его сменить гнев на милость. Вновь появляется Любим Карпыч, который тоже вступается за молодых. Он говорит, что спас Гордея от разорения, ведь Коршунов поступил бы с ним точно так же, как когда-то с Любимом Карпычем. Еще он добавляет, что Митя - человек хороший, а «бедность не порок». Гордей Карпыч, расчувствовавшись, благословляет молодых на долгую, семейную жизнь. Воспользовавшись моментом, Яша тоже получает благословление жениться на Анне Ивановне. Разлюляев поздравляет Митю и не держит на него зла. Девушки поют веселую свадебную песню. Все уходят.

Пересказ для Вас подготовила nadezhda84

Обновлено: 2012-03-05

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

.

Полезный материал по теме

Год написания:

1853

Время прочтения:

Описание произведения:

Комедию Бедность не порок написал Александр Островский в 1853 году. Изначально комедия имела другое название - Гордым Бог противится. Как отдельное издание произведение было напечатано в начале 1854 года. Комедия состоит из трех действий.

Премьера комедии прошла в Москве 25 января 1854 года, в Малом театре. А в Петербурге комедию поставили в том же году в Александрийском театре.

Предлагаем вашему вниманию краткое содержание комедии Гордость не порок.

Действие первое

Уездный город. Святки. День. Небольшая приказчичья комната в доме купца Торцова.

Митя ходит по комнате; Егорушка сидит на табуретке и читает «Бову Королевича», затем останавливается и рассказывает Мите, что все домашние уехали кататься. Остался только Гордей Карпыч, он ужасно сердит на своего брата, Любима Карпыча. Накануне на праздничном обеде Любим Карпыч захмелел, начал разные колена выкидывать и насмешил всех гостей. Гордей Карпыч посчитал это за обиду, рассердился и прогнал брата. В отместку Любим Карпыч созорничал: встал с нищими у собора. Гордей Карпыч пуще прежнего разошёлся и сердится теперь на всех без разбору.

За окнами раздаётся шум - приехали Пелагея Егоровна, Любовь Гордеевна и гости. Егорушка хватает книжку и убегает. Митя остаётся один, он сетует на жизнь («Всем-то я здесь чужой, ни родных ни знакомых!»), садится к конторке и пытается работать. Но работа не идёт, все мысли Мити заняты любимой.

В комнату входит Пелагея Егоровна, останавливается в дверях и ласково приглашает Митю прийти к ним вечером в гости. Она замечает, что Гордея Карпыча дома не будет, он уедет к своему новому приятелю - фабриканту Африкану Савичу Коршунову. Пелагея Егоровна жалуется на Коршунова, человека буйного, часто выпивающего в компании своего директора-англичанина. Раньше Торцов отличался рассудительностью, но как в прошлом году съездил в Москву, все русское стало ему не мило. Теперь он хочет жить по-заграничному, возгордился: «Мне здесь не с кем компанию водить, все сволочь, мужики, и живут по-мужицки», - и завёл знакомство с «московским» богатеем Коршуновым, который просто спаивает нового приятеля. На упрёки жены властный Торцов не реагирует; а дочь свою, Любовь Гордеевну, хочет выдать замуж исключительно в Москве: в этом городе ей нет ровни.

Под конец монолога Пелагеи Егоровны входит Яша Гуслин, племянник Торцова. Его тоже приглашают вечером в гости, и Яша с радостью соглашается. Когда Пелагея Егоровна выходит, Митя делится своими заботами с Яшей: Митя, единственный сын старой и бедной матери, должен содержать её на своё маленькое жалованье; от Гордея Карпыча он видит только обиду, брань и попрёки бедностью; Митя мог бы перейти к Разлюляевым, но у Торцова его держит зазноба сердечная - Любовь Гордеевна. Яша советует Мите выкинуть из головы эту любовь, потому что Гордей Карпыч никогда не благословит их неравный брак: «Вот Анна Ивановна мне и ровня: у ней пусто, у меня ничего, - да и то дяденька не велит жениться. А тебе и думать нечего».

В комнату входит Разлюляев с гармоникой, он весел и беззаботен, играет и поёт, заявляет, что весь праздник гулять будет, а потом женится, да на богатой. Он садится рядом с Гуслиным, слушает написанную им песню. Митя предлагает спеть, и все поют. Посередине песни входит Гордей Карпыч Торцов; все сразу умолкают и встают. Торцов со злыми упрёками набрасывается на Митю: «Кажется, не в таком доме живёшь, не у мужиков. Что за полпивная! Что бумаги-то разбросал!...». Он замечает книгу стихотворений Кольцова, которую читает Митя, и следует новая порция попрёков: «Какие нежности при нашей бедности! Знаешь ли ты, что такое образование?... Ты бы вот сюртучишко новенький сшил! Ведь к нам наверх ходишь... Срам!». В ответ Митя оправдывается, рассказывает, что посылает все деньги престарелой матери. Гордей Карпыч замечает: «Матери-то не Бог знает что нужно, не в роскоши воспитана, чай сама хлевы затворяла. Разве в этом образование-то состоит, что дурацкие песни петь? Ты и не смей показываться в этом сюртучишке наверх!» Затем достаётся и Разлюляеву: «А ты тоже! Отец-то, чай, деньги лопатой загребает, а тебя в этаком зипунишке водит. Да что, с тебя взыскать-то нечего! Сам-то ты глуп, да и отец-то твой не больно умен... целый век с засаленным брюхом ходит; дураками непросвещёнными живёте, дураками и умрёте». И после этой гневной тирады Гордей Карпыч уходит.

После того, как Гордей Капыч уезжает к Коршунову, в комнату Мити заходят Любовь Гордеевна, Анна Ивановна, Маша и Лиза. Им скучно сидеть наверху, и они стали искать интересной компании. Анна Ивановна ведёт себя весьма вольно; Митя, Любовь Гордеевна и её подруги напротив - скованно и неловко. Анна Ивановна в открытую спрашивает Гуслина, когда тот на ней женится. Гуслин отвечает, что женится, как только получит разрешение от Гордея Карпыча; затем жестом подзывает Анну Ивановну и шепчет ей на ухо, показывая на Любовь Гордеевну и Митю. В это время Разлюляев веселит девушек: «Я больно плясать горазд. Девушки, полюбите меня кто-нибудь... за мою простоту». Девушки отвечают, что таких слов девушкам не говорят, а Любовь Гордеевна добавляет, глядя на Митю: «Может быть, кто-нибудь и любит кого-нибудь, да не скажет: надобно самому догадаться». Анна Ивановна, закончив совещание с Гуслиным и двусмысленно поглядывая то на Любовь Гордеевну, то на Митю, предлагает всем подняться наверх. Она открывает дверь и пропускает всех, а перед Любовью Гордеевной - захлопывает. Любовь Гордеевна стучится, просит выпустить; девушки за дверью веселятся.

Митя и Любовь Гордеевна остаются одни, и Митя робко говорит, что сочинил для неё стихи. Любовь Гордеевна, стараясь скрыть радость, просит Митю почитать их. Митя садится возле стола, Любовь Гордеевна подвигается к нему очень близко. Митя читает: «...Понапрасну своё сердце парень губит, Что неровнюшку девицу парень любит...» Любовь Гордеевна сидит некоторое время задумавшись, потом пишет ответ («Только стихами я не умею, а так, просто») и отдаёт его Мите с условием, что Митя прочтёт его потом, когда Любовь Гордеевна уйдёт. Она собирается уходить и в дверях сталкивается с дядей, Любимом Карпычем. Тот веселится, видя испуг племянницы, потом уверяет, что ничего не скажет брату. Любовь Гордеевна убегает.

Любим Карпыч проходит в комнату и просит Митю приютить его на некоторое время: после того званого обеда брат не пускает его на порог. Любим Карпыч рассказывает Мите историю своей жизни: когда отец умер, Любиму Карпычу было двадцать лет. Братья поделили наследство: Гордей взял себе заведение, а брату отдал деньгами и векселями. Любим Гордеич поехал в Москву получать по билетам деньги и с головой окунулся в московскую красивую жизнь: одевался франтом, обедал по трактирам, ездил по театрам; друзей у него завелось множество. И через некоторое время почти все наследство было истрачено. То, что осталось, Любим Гордеич доверил своему приятелю, Африкану Коршунову, который его и обманул. Остался Любим Гордеич ни с чем. Прикинул он, как жить дальше и, поскольку путь в отчий дом был заказан, остался в Москве, стал скоморохом ходить: как приедет какой купец, Любим выскакивает, веселит, прибаутки рассказывает, а там кто что подаст. Той зимой Любим Гордеич сильно простудился, свезли его в больницу; там-то и нашло на Любима просветление ума. Решился он, как выздоровеет, сходить Богу помолиться да идти обратно к брату. Только брат принял его неласково, стыдиться стал, пенять: «Я, видишь, как живу: кто может заметить, что у нас тятенька мужик был? С меня и этого стыда довольно, а то ещё тебя на шею навязать». А после пресловутого обеда обида взяла Любима Гордеича, решил он проучить кичливого брата («...У него вот эта кость очень толста. [Показывает на лоб.] Ему, дураку, наука нужна»).

Любим Гордеич устраивается на кровати Мити, чтобы вздремнуть немного; просит у него денег. Митя ни в чем не отказывает Любиму Гордеичу, и тот благодарит Митю и грозит брату: «Брат не умеет ценить тебя. Ну, да я с ним штуку сделаю». Митя собирается подняться наверх, он подходит к двери, вспоминает о письме. Дрожащими руками он достаёт его и читает: «И я тебя люблю. Любовь Торцова». Митя хватается за голову и убегает.

Действие второе

Вечер. Гостиная в доме Торцова. У задней стены диван, перед диваном круглый стол и шесть кресел. В гостиную выходит несколько дверей. На стенах зеркала, под ними маленькие столики. В гостиной темно; только из двери слева свет. В эту дверь входят Любовь Гордеевна и Анна Ивановна. Любовь Гордеевна рассказывает, как сильно она любит Митю. Анна Ивановна предостерегает её от опрометчивых поступков, затем уходит.

Входит Митя. Он спрашивает Любовь Гордеевну, не шутка ли её признание. Любовь Гордеевна отвечает, что все написанное в записке - правда, и требует ответных уверений в любви. Она сначала делает вид, что не верит Мите («А я думала, что ты любишь Анну Ивановну»), но потом признается, что хотела всего лишь пошутить. Но Мите не до шуток, он слишком обеспокоен судьбой их любви. Митя и Любовь Гордеевна решают назавтра броситься в ноги Гордею Карпычу и объявить о своей любви, и дальше будь что будет. Они обнимаются. Когда раздаются чьи-то шаги, Митя тихо уходит.

В гостиную со свечой входит нянька Арина и отсылает Любовь Гордеевну к матери. В комнату вбегает Егорушка, и его Арина просит позвать соседских девушек-служанок петь святочные песни. Егорушка радуется предстоящему веселью и тому, что, возможно, будут ряженые, и убегает.

В гостиную входит Пелагея Егоровна, она даёт Арине указания, затем приглашает пройти всех остальных: Любовь Гордеевну, Машу, Лизу, Анну Ивановну, Разлюляева, Митю, Гуслина и двух своих престарелых подруг. Старухи и Пелагея Егоровна усаживаются на диван; Анна Ивановна и Гуслин садятся на стулья и тихонько разговаривают, Митя стоит возле них; Маша, Любовь Гордеевна и Лиза ходят по комнате, обнявшись; Разлюляев ходит за ними. Девушки весело пикируются с Разлюляевым, старухи переговариваются, глядя на них, а потом предлагают Гуслину спеть какую-нибудь песню. Пока Гуслин поёт, входит Арина с напитками и угощеньем, потчует барышень сладостями, а старухам подаёт мадеру. Анна Ивановна тихо разговаривает с Пелагеей Егоровной, Разлюляев подхватывает Арину и пускается в пляс, Арина отбивается. Анна Ивановна вступается за Арину и сама вызывается плясать с Разлюляевым.

Входят соседские девушки, их радушно привечают, усаживают. Арина приносит блюдо, покрытое полотенцем - девушки будут петь подблюдные песни, гадать. Барышни снимают кольца и кладут на блюдо; девушки запевают. Разлюляев на словах «К тебе будут гости, Ко мне женихи... Кому вынется - Тому сбудется» вынимает кольцо и отдаёт Любови Гордеевне.

Тут приходят ряженые (старик с балалайкой, вожак с медведем и козой) и Егорушка. Подблюдные песни оставлены, ряженых потчуют вином, и они начинают веселить гостей: петь, плясать, разыгрывать сценки; Егорушка пляшет вместе с ними. Пока гости смотрят на ряженых, Митя что-то тихо шепчет Любови Гордеевне и целует. Разлюляев замечает это, подходит и заявляет, что расскажет все Пелагее Егоровне, что он сам хочет жениться на Любови Гордеевне, потому как у его семьи денег много, а Мите в данном случае надеяться не на что. Гуслин вступается за Митю. Их спор прерывает стук в дверь - пришёл хозяин.

В гостиную входят Гордей Карпыч и Коршунов. Гордей Карпыч грубо прогоняет ряженых («Это что за сволочь!») и девушек, лебезит перед Коршуновым, извиняется за «необразование» жены, устроившей вечер «не по всей форме». Но Коршунову, старому сластолюбцу, напротив, нравится компания молодых девушек. Он усаживается в кресло, хехекает, благосклонно принимает внимание к своей персоне. Торцов же изо всех сил тщится произвести «ефект»: велит подать шампанского, зажечь свечи в гостиной, чтобы осветить новую «небель». Пелагея Егоровна выходит, чтобы выполнить приказание мужа, за ней уходят Арина и старухи-гостьи.

Коршунов подходит к барышням, к Любови Гордеевне, радостно хехекает, намекает на «дни святочные» и предлагает поцеловаться. Барышни не в восторге, отказываются. Гордей Карпыч приказывает подчиниться, и Любовь Гордеевна уступает. Пока Коршунов целует барышень, Гордей Карпыч замечает Митю и прогоняет его («Залетела ворона в высокие хоромы!»), вслед за Митей уходят Гуслин и Разлюляев.

Коршунов подсаживается к Любови Гордеевне, сладострастно хехекает и вручает дорогой подарок - бриллиантовые серьги. Любовь Гордеевна холодно отвечает Коршунову, тот же не церемонясь хватает и целует её руку, заводит разговор о любви и о своём богатстве. Любови Гордеевне отвратителен этот старик, она встаёт, чтобы уйти, но отец приказывает ей остаться. Она возвращается на своё место, и Коршунов опять хватает её за руку, гладит её («Ручка-то какая! хе, хе, хе... бархатная!») и надевает ей на палец бриллиантовый перстень. Любовь Гордеевна вырывает руку, снимает перстень и отдаёт Коршунову.

В гостиную входят Пелагея Егоровна, Арина и Егорушка с вином и стаканами. Коршунов разыгрывает из себя важного гостя: «Ну, Гордей Карпыч, потчуй, а вы, девки, величайте меня. Я почёт люблю». Гордей Карпыч подносит Коршунову вино, приказывает жене кланяться, а девушкам запевать величальную. Выпив, Коршунов садится возле Любови Гордеевны, подзывает одну из девушек, треплет её по щеке, хехекает и сыплет ей в фартук мелочь. Затем приказывает Гордею Карпычу переходить к делу. Дело же заключается в том, что Гордей Карпыч намеревается переехать из этого города, где «как есть одно невежество и необразование», в Москву. Тем более что там будет свой человек - зятюшка Африкан Савич. Они уже сговорились и по рукам ударили.

Пелагея Егоровна ужасается, кричит «Моя дочь! Не отдам!»; Коршунов жёстко замечает Торцову: «Обещал, так держи слово». Любовь Гордеевна бросается к отцу и умоляет его передумать: «Я из твоей воли ни на шаг не выду. Что хочешь меня заставь, только не принуждай ты меня против сердца замуж идти за немилого!» Гордей Карпыч неумолим: «Ты, дура, сама не понимаешь своего счастья. В Москве будешь по-барски жить, в каретах будешь ездить... я так приказываю». И Любовь Гордеевна смиренно отвечает: «Твоя воля батюшка!», кланяется и отходит к матери. Довольный Гордей Карпыч приказывает девушкам запевать свадбишную и приглашает дорогого гостя перейти в другую комнату. Любовь Гордеевна плачет в объятиях матери, подруги окружают её.

Действие третье

Утро. Небольшая, тесно заставленная очень богатой мебелью комната в доме Торцова. Это что-то вроде кабинета хозяйки, откуда она управляет всем домом и где принимает своих гостей. Одна дверь ведёт в зал, где обедают гости, другая - во внутренние комнаты. В комнате сидит Арина, с ней несколько служанок. Входит Пелагея Егоровна и отпускает их. Пелагея Егоровна вся в предсвадебных хлопотах, но на душе у неё тяжело.

Входит Анна Ивановна, а за нею Митя. Еле сдерживая слезы он говорит, что пришёл проститься с доброй хозяйкой: сегодня ночью он уезжает к матери и больше уже не вернётся. Митя кланяется в ноги Пелагее Егоровне, целуется с ней и с Анной Ивановной. Потом замечает, что надо бы и с Любовью Гордеевной проститься. Пелагея Егоровна посылает за дочерью, Анна Ивановна печально качает головой и уходит.

Пелагея Егоровна жалуется Мите на горе: против воли отдаёт дочь за дурного человека. Митя почти плача упрекает её в том, что она не противостоит своеволию мужа. Пелагея Егоровна сокрушается, просит Митю пожалеть и не упрекать её. Митя в порыве чувств решается открыться и рассказывает о том, что вчера он и Любовь Гордеевна сговорились просить благословения; и вот утром такое известие... Пелагея Егоровна поражена, она искренне сочувствует Мите.

Входит Любовь Гордеевна, она прощается с Митей, плачет. Митя от отчаяния предлагает Пелагее Егоровне благословить их, а затем тайно увезти Любовь Гордеевну к своей старой матери и там повенчаться. Пелагея Егоровна в ужасе («Что ты, беспутный, выдумал-то! Да кто ж это посмеет такой грех на душу взять...»). Да и Любовь Гордеевна против такого плана. Она говорит Мите, что любит его, но из воли родительской не выйдет, «так уж оно заведено исстари». И пусть она будет страдать за постылым мужем, но знать, что по закону живёт, и никто в глаза насмеяться не посмеет. Митя смиренно принимает решение Любови Гордеевны, прощается и уходит.

Из столовой в комнату входит Коршунов, он просит Пелагею Егоровну выйти, чтобы по секрету поговорить с невестой «о своих делах». Коршунов подсаживается к плачущей Любови Гордеевне и рассказывает ей обо всех «выгодах» брака со стариком («Старик-то за любовь и подарочком... и золотом, и бархатом...», а молодой муж «глядишь, и приволокнётся за кем-нибудь на стороне... а жена-то сохни»), непрерывно целует ей руки и хехекает. Любовь Гордеевна спрашивает, любила ли Коршунова его покойная жена. Коршунов весьма жёстко отвечает, что не любила. По сути, Коршунов купил себе жену: «Им, видишь ты, деньги нужны были, нечем было жить: я давал, не отказывал; а мне вот нужно, чтоб меня любили. Что ж, я волен этого требовать или нет? Я ведь за то деньги платил. На меня грех пожаловаться: кого я полюблю - тому хорошо жить на свете; а уж кого не полюблю, так не пеняй!»

В комнату входит Гордей Карпыч. Он подобострастно говорит с Коршуновым, хвастается своей «культурностью»: «В другом месте за столом-то прислуживает молодец в поддёвке либо девка, а у меня фициянт в нитяных перчатках... Ох, если б мне жить в Москве али бы в Питербурхе, я бы, кажется, всякую моду подражал». Вбегает Егорушка и, смеясь, рассказывает, что пришёл Любим Карпыч и начал разгонять гостей. Гордей Карпыч сердится и уходит вместе с Егорушкой.

Входят Разлюляев, Маша и Лиза, а за ними сразу же Любим Карпыч. Он ёрничает в адрес Коршунова; вроде шутит, но в то же время обвиняет в том, что Коршунов разорил его: «Ты меня так возвеличил, в такое звание возвёл, что вот я ничего не украл, а людям в глаза глядеть совестно!» Любим Карпыч требует отдать старый долг и за племянницу миллион триста тысяч.

Входит Гордей Карпыч, он гонит брата из дома. Но решительно настроенный Любим Карпыч не уходит, он обвиняет Коршунова в бесчестии и преступлениях (во время бурного спора входят все домашние, гости и прислуга): «Я не Коршунов: я бедных не грабил, чужого веку не заедал, жены ревностию не замучил... Меня гонят, а он первый гость, его в передний угол сажают. Что ж, ничего, ему другую жену дадут...» Гордей Карпыч приказывает увести брата, но Любим и сам уходит. Уязвлённый Коршунов заявляет: «Этакие ты моды завёл: у тебя пьяные гостей обижают! Хе, хе, хе. Я, говорит, в Москву поеду, меня здесь не понимают. В Москве-то уж такие дураки повывелись, там смеются над ними... Нет, шалишь, я даром себя обидеть не позволю. Нет, ты теперь приди-ка ко мне да покланяйся, чтоб я дочь-то твою взял». Оскорблённый Гордей Карпыч восклицает: «...Я сам тебя знать не хочу! Я отродясь никому не кланялся. Я, коли на то пошло, за кого мне вздумается, за того и отдам! С деньгами, что я за ней дам, всякий человек будет... [тут входит Митя] ...вот за Митьку и отдам! Завтра же. Да такую свадьбу задам, что ты и не видывал: из Москвы музыкантов выпишу, один в четырёх каретах поеду». Все удивлены, взбешённый Коршунов уходит.

Митя берет Любовь Гордеевну за руку, они подходят к Гордею Карпычу и признаются, что давно любят друг друга, и уж если Гордей Карпыч решил их поженить, то пусть благословит «по-родительски, с любовию», а не назло. Гордей Карпыч начинает закипать, опять упрекает Митю в том, что он беден и не ровня семье Торцовых. Пелагея Егоровна и Любовь Гордеевна начинают уговаривать Гордея Карпыча сменить гнев на милость. Входит Любим Карпыч и тоже просит за молодых, намекает, что если бы не он, то Коршунов разорил бы Гордея Карпыча как и его самого: «Посмотри на меня, вот тебе пример... И я был богат и славен, в каретах ездил... а потом верхним концом да вниз... Брат, отдай Любушку за Митю - он мне угол даст... Хоть под старость-то да честно пожить... Тогда-то я Бога возблагодарю... Что он беден-то! Эх, кабы я беден был, я бы человек был. Бедность не порок». В ответ Гордей Карпыч расчувствованно утирает слезу («Ну, брат, спасибо, что на ум наставил, а то было свихнулся совсем»), обнимает и благословляет Митю и Любовь Гордеевну. Тут же Яша Гуслин спрашивает разрешения жениться на Анне Ивановне, Гордей Карпыч благословляет и его. Разлюляев поздравляет Митю («Сам любил, а для тебя... жертвую»), Пелагея Егоровна просит девушек запеть весёлую свадебную песню. Девушки запевают, все уходят.

Вы прочитали краткое содержание комедии Бедность не порок. Предлагаем вам также посетить раздел нашего сайта Краткие содержания , где вы сможете ознакомиться с другими изложениями популярных писателей.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Гордей Карпыч Торцов , богатый купец .

Пелагея Егоровна , его жена .

Любовь Гордеевна , их дочь .

Любим Карпыч Торцов , его брат, промотавшийся .

Африкан Савич Коршунов , фабрикант .

Митя , приказчик Торцова .

Яша Гуслин , племянник Торцова .

Гриша Разлюляев , молодой купчик, сын богатого отца .

Анна Ивановна , молодая вдова .

Маша ; Лиза , подруги Любови Гордеевны .

Егорушка , мальчик, дальний родственник Торцова .

Арина , нянька Любови Гордеевны .

Гости, гостьи, прислуга, ряженые и прочие .

Действие происходит в уездном городе, в доме купца Торцова, во время Святок.

Бедность не порок. Спектакль по пьесе А.Н. Островского (1969)

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Небольшая приказчичья комната; на задней стене дверь, налево в углу кровать, направо шкаф; на левой стене окно, подле окна стол, у стола стул; подле правой стены конторка и деревянная табуретка; подле кровати гитара; на столе и конторке книги и бумаги.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Митя ходит взад и вперед по комнате; Егорушка сидит на табуретке и читает «Бову Королевича».

Егорушка (читает). «Государь мой батюшка, славный и храбрый король, Кирибит Верзоулович, ныне идти за него смелости не имею, потому что когда я была во младости, то король Гвидон за меня сватался».

Митя . Что, Егорушка, наши дома?

Егорушка (зажимает пальцем то место, где читает, чтоб не ошибиться). Никого нет; кататься уехали. Один Гордей Карпыч дома. (Читает.) «На то сказал дщери своей Кирибит Верзоулович…» (Зажимает пальцем.) Только такой сердитый, что беда! Я уж ушел – все ругается. (Читает.) «Тогда прекрасная Милитриса Кирбитьевна, призвав к себе слугу Личарду…»

Митя . На кого же он сердит?

Егорушка (опять зажимает). На дяденьку, на Любима Карпыча. На второй-то праздник дяденька Любим Карпыч обедал у нас, за обедом-то захмелел, да и начал разные колена выкидывать, да смешно таково. Я смешлив ведь больно, не вытерпел, так и покатился со смеху, а уж на меня глядя и все. Дяденька Гордей-то Карпыч принял это себе за обиду да за невежество, осерчал на него, да и прогнал. Дяденька-то Любим Карпыч взял да в отместку ему и созорничал, пошел да с нищими и стал у собора. Дяденька-то Гордей Карпыч говорит: осрамил, говорит, на весь город. Да теперь и сердится на всех без разбору, кто под руку подвернется. (Читает.) «С тем намерением, чтобы подступил под наш град».

Митя (взглянув в окно). Кажется, наши приехали… Так и есть! Пелагея Егоровна, Любовь Гордеевна, да и гости с ними.

Егорушка (прячет сказку в карман). Побежать наверх. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Митя (один). Эка тоска, Господи!… На улице праздник, у всякого в доме праздник, а ты сиди в четырех стенах!… Всем-то я чужой, ни родных, ни знакомых!… А тут еще… Ах, да ну! сесть лучше за дело, авось тоска пройдет. (Садится к конторке и задумывается, потом запевает.)

Красоты ее не можно описать!…
Черны брови, с поволокою глаза.

Да, с поволокою. А как вчера в собольем салопе, покрывшись платочком, идет от обедни, так это… ах!… Я так думаю, и не привидано такой красоты! (Задумывается, потом поет.)

Уж и где ж эта родилась красота…

Как же, пойдет тут работа на ум! Все бы я думал об ней!… Душу-то всю истерзал тосковамши. Ах ты, горе-гореваньице!… (Закрывает лицо руками и сидит молча.)

Входит Пелагея Егоровна, одетая по-зимнему, и останавливается в дверях.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Митя и Пелагея Егоровна.

Пелагея Егоровна . Митя, Митенька!

Митя . Что вам угодно?

Пелагея Егоровна . Зайди ужо вечерком к нам, голубчик. Поиграете с девушками, песенок попоете.

Митя . Премного благодарен. Первым долгом сочту-с.

Пелагея Егоровна . Что тебе в конторе все сидеть одному! Не велико веселье! Зайдешь, что ли? Гордея-то Карпыча дома не будет.

Митя . Хорошо-с, зайду беспременно.

Пелагея Егоровна . Уедет ведь опять… да, уедет туда, к этому, к своему-то… как его?…

Митя . К Африкану Савичу-с?

Пелагея Егоровна . Да, да! Вот навязался, прости Господи!

Митя (подавая стул). Присядьте, Пелагея Егоровна.

Пелагея Егоровна . Ох, некогда. Ну да уж присяду немножко. (Садится.) Так вот поди ж ты… этакая напасть! Право!… Подружились ведь так, что нá-поди. Да! Вот какое дело! А зачем? К чему пристало? Скажи ты на милость! Человек-то он буйный да пьяный, Африкан-то Савич… да!

Митя . Может, дела какие есть у Гордея Карпыча с Африканом Савичем.

Пелагея Егоровна . Какие дела! Никаких делов нет. Ведь он-то, Африкан-то Савич, с агличином всё пьют. Там у него агличин на фабрике дилехтор – и пьют… да! А нашему-то не след с ними. Да разве с ним сговоришь! Гордость-то его одна чего стоит! Мне, говорит здесь не с кем компанию водить, всё, говорит, сволочь, всё, видишь ты, мужики, и живут-то по-мужицки; а тот-то, видишь ты, московский, больше всё в Москве… и богатый. И что это с ним сделалось? Да ведь вдруг, любезненький, вдруг! То все-таки рассудок имел. Ну, жили мы, конечно, не роскошно, а все-таки так, что дай Бог всякому; а вот в прошлом году в отъезд ездил, да перенял у кого-то. Перенял, перенял, уж мне сказывали… все эти штуки-то перенял. Теперь все ему наше русское не мило; ладит одно – хочу жить по-нынешнему, модами заниматься. Да, да!… Надень, говорит, чепчик!… Ведь что выдумает-то!… Прельщать, что ли, мне кого на старости, говорю, разные прелести делать! Тьфу! Ну вот поди ж ты с ним! Да! Не пил ведь прежде… право… никогда, а теперь с этим с Африканом пьют! Спьяну-то, должно быть, у него (показывая на голову) и помутилось. (Молчание.) Уж я так думаю, что это враг его смущает! Как-таки рассудку не иметь!… Ну, еще кабы молоденький: молоденькому это и нарядиться, и все это лестно; а то ведь под шестьдесят, миленький, под шестьдесят! Право! Модное-то ваше да нынешнее, я говорю ему, каждый день меняется, а русской-то наш обычай испокон веку живет! Старики-то не глупей нас были. Да разве с ним сговоришь, при его же, голубчик, крутом-то характере.

Митя . Что говорить! Строгий человек-с.

Пелагея Егоровна . Любочка теперь в настоящей поре, надобно ее пристроить, а он одно ладит: нет ей ровни… нет да нет!… Ан вот есть!… А у него все нет… А каково же это материнскому-то сердцу!

Митя . Может быть, Гордей Карпыч хотят в Москве выдать Любовь Гордеевну.

Пелагея Егоровна . Кто его знает, что у него на уме. Смотрит зверем, ни словечка не скажет, точно я и не мать… да, право… ничего я ему сказать не смею; разве с кем поговоришь с посторонним про свое горе, поплачешь, душу отведешь, только и всего. (Встает.) Заходи, Митенька.

Митя . Приду-с.

Гуслин входит.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Те же и Гуслин.

Пелагея Егоровна . Вот и еще молодец! Приходи, Яшенька ужо к нам наверх с девушками песни попеть, ты ведь мастер, да гитару захвати.

Гуслин . Хорошо-с, это нам не в труд, а еще, можно сказать, в удовольствие-с.

Пелагея Егоровна . Ну, прощайте. Пойти соснуть полчасика.

Гуслин и Митя . Прощайте-с.

Пелагея Егоровна уходит; Митя садится к столу пригорюнившись;

Гуслин садится на кровать и берет гитару.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Митя и Яша Гуслин.

Гуслин . Что народу было на катанье!… И ваши были. Что ж ты не был?

Митя . Да что, Яша, обуяла меня тоска-кручина.

Гуслин . Что за тоска? Об чем тебе тужить-то?

Митя . Как же не тужить-то? Вдруг в голову взойдут такие мысли: что я такое за человек на свете есть? Теперь родительница у меня в старости и бедности находится, ее должен содержать, а чем? Жалованье маленькое, от Гордея Карпыча все обида да брань, да все бедностью попрекает, точно я виноват… а жалованья не прибавляет. Поискал бы другого места, да где его найдешь без знакомства-то. Да, признаться сказать, я к другому-то месту и не пойду.

Гуслин . Отчего же не пойдешь? Вот у Разлюляевых жить хорошо – люди богатые и добрые.

Митя . Нет, Яша, не рука! Уж буду все терпеть от Гордея Карпыча, бедствовать буду, а не пойду. Такая моя планида!

Гуслин . Отчего же так?

Митя (встает). Так, уж есть тому делу причина. Есть, Яша, у меня еще горе, да никто того горя не знает. Никому я про свое горе не сказывал.

Гуслин . Скажи мне.

Митя (махнув рукой). Зачем!

Гуслин . Да скажи, что за важность!

Митя . Говори не говори, ведь не поможешь!

Гуслин . А почем знать?

Митя (подходит к Гуслину). Никто мне не поможет. Пропала моя голова! Полюбилась мне больно Любовь Гордеевна.

Гуслин . Что ты, Митя?! Да как же это?

Митя . Да вот как-никак, а уж сделалось.

Гуслин . Лучше, Митя, из головы выкинь. Этому делу никогда не бывать, да и не рáживаться.

Митя . Знамши я все это, не могу своего сердца сообразить. «Любить друга можно, нельзя позабыть!…» (Говорит с сильными жестами.) «Полюбил я красну девицу, пуще роду, пуще племени!… Злые люди не велят, велят бросить, перестать!»

Гуслин . Да и то надоть бросить. Вот Анна Ивановна мне и ровня: у ней пусто, у меня ничего, – да и то дяденька не велит жениться. А тебе и думать нечего. А то заберешь в голову, потом еще тяжельше будет.

Митя (декламирует).

Что на свете прежестоко? -
Прежестока есть любовь!

(Ходит по комнате.)

Яша, читал ты Кольцова?

(Останавливается.)

Гуслин . Читал, а что?

Митя . Как он описывал все эти чувства!

Гуслин . В точности описывал.

Митя . Уж именно что в точности. (Ходит по комнате.) Яша!

Гуслин . Что?

Митя . Я сам песню сочинил.

Гуслин . Ты?

Митя . Да.

Митя . Хорошо. На, вот. (Отдает ему бумагу.) А я попишу немного – дело есть: неравно Гордей Карпыч спросит. (Садится и пишет.)

Гуслин берет гитару и начинает подбирать голос;

Разлюляев входит с гармонией.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Те же и Разлюляев.

Разлюляев . Здравствуйте, братцы! (Наигрывает на гармонии и приплясывает.)

Гуслин . Эко дурак! На что это ты гармонию-то купил?

Разлюляев . Известно на что - играть. Вот так… (Играет.)

Гуслин . Ну уж, важная музыка… нечего сказать! Брось, говорят тебе.

Разлюляев . Что ж, не брошу разве!… Коли захочу, так и брошу… Вот важность! Денег что ли у нас нет? (Бьет себя по карману.) Звенят. У нас гулять – так гулять! (Бросает гармонию.)

Одна гора высока,
А другая низка;
Одна мила далека,
А другая близко.

Митя (ударяет Митю по плечу), а Митя! Что ты сидишь?

Митя . Дело есть. (Продолжает заниматься.)

Разлюляев . Митя, а Митя, а я гуляю, брат… право слово, гуляю. Ух, ходи!… (Поет: «Одна гора высока» и проч.) Митя, а Митя! весь праздник буду гулять, а там за дело… Право слово! Что ж, у нас денег что ли нет? Вот они!… А я не пьян… Нет, так гуляю… весело…

Митя . Ну гуляй на здоровье.

Разлюляев . А после праздника женюсь!… Право слово, женюсь! Возьму богатую.

Гуслин (Мите). Ну, вот слушай-ка, так-то ладно ль будет?

Разлюляев . Спой-ка, спой, я послушаю.

Гуслин (поет).

Нет-то злей, постылее
Злой сиротской доли,
Злее горя лютого,
Тяжелей неволи.
Всем на свете праздничек,
Тебе не веселье!…
Буйной ли головушке
Без вина похмелье!
Молодость не радует,
Красота не тешит;
Не заноба-девушка -
Горе кудри чешет.

Во все это время Разлюляев стоит как вкопанный и слушает с чувством; по окончании пения все молчат.

Разлюляев . Хорошо, больно хорошо! Жалко таково… Так за сердце и хватит. (Вздыхает.) Эх, Яша! сыграй веселую, полно канитель-то эту тянуть – нынче праздник. (Поет.)

Ух! Как гусара не любить!
Это не годится!

Подыгрывай, Яша.

Гуслин подыгрывает.

Митя . Полно вам дурачиться-то. Давайте-ка лучше сядемте в кучку да полегоньку песенку споем.

Разлюляев . Ладно! (Садятся.)

Гуслин (запевает; Митя и Разлюляев подтягивают).

Размолодчики вы молоденькие,
Вы дружки мои…

Входит Гордей Карпыч; все встают и перестают петь.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Те же и Гордей Карпыч.

Гордей Карпыч . Что распелись! Горланят, точно мужичье! (Мите.) И ты туда ж! Кажется, не в таком доме живешь, не у мужиков. Что за полпивная! Чтоб у меня этого не было вперед! (Походит к столу и рассматривает бумаги.) Что бумаги-то разбросал!…

Митя . Это я счета проверял-с.

Гордей Карпыч (берет книгу Кольцова и тетрадь со стихами). А это еще что за глупости?

Митя . Это я от скуки, по праздникам-с, стихотворения господина Кольцова переписываю.

Гордей Карпыч . Какие нежности при нашей бедности!

Митя . Собственно, для образования своего занимаюсь, чтоб иметь понятие.

Гордей Карпыч . Образование! Знаешь ли ты, что такое образование?… А еще туда же разговаривает! Ты бы вот сертучишко новенький сшил! Ведь к нам наверх ходишь, гости бывают… срам! Куда деньги-то деваешь?

Митя . Маменьке посылаю, потому она в старости, ей негде взять.

Гордей Карпыч . Матери посылаешь! Ты себя-то бы обрáзил прежде; матери-то не Бог знает что нужно, не в роскоши воспитана, чай сама хлевы затворяла.

Митя . Уж пущай же лучше я буду терпеть, да маменька, по крайности, ни в чем не нуждается.

Гордей Карпыч . Да ведь безобразно! Уж коли не умеешь над собою приличия наблюдать, так и сиди в своей конуре; коли гол кругом, так нечего о себе мечтать! Стихи пишет; образовать себя хочет, а сам как фабричный ходит! Разве в этом образование-то состоит, что дурацкие песни петь? То-то глупо-то! (Сквозь зубы и косясь на Митю.) Дурак! (Помолчав.) Ты и не смей показываться в этом сертучишке наверх. Слышишь, я тебе говорю! (К Разлюляеву.) А ты тоже! Отец-то, чай, деньги лопатой загребает, а тебя в этаком зипунишке водит.

Разлюляев . Что ж такое! Он новый… сукно-то французское, из Москвы выписывали, по знакомству… двадцать рублев аршин. Что ж, нешто мне этакую штуку надеть, как у Франца Федорыча, у аптекаря… кургузую; так его вон и дразнят все: страм пальто! Так что ж хорошего людей смешить!

Гордей Карпыч . Много ты знаешь! Да что, с тебя взыскать-то нечего! Сам-то ты глуп, да и отец-то твой не больно умен… целый век с засаленным брюхом ходит; дураками непросвещенными живете, дураками и умрете.

Разлюляев . Уж ладно.

Гордей Карпыч (строго). Что?

Разлюляев . Ладно, мол.

Гордей Карпыч . Неуч, и сказать-то путно умешь! Говорить-то с вами – только слова тратить; все равно, что стене горох, так и вам, дуракам. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Те же, без Торцова.

Разлюляев . Поди-кось, какой грозный! Ишь ты, развоевался! Так вот тебя и испугались… Как же, держи карман-то!

Митя (Гуслину). Вот она жизнь-то моя какова! Вот каково мне сладко жить-то на свете!

Разлюляев . Да от этакова житья – запьешь, право запьешь! А ты брось, не думай. (Запевает.)

Одна гора высока,
А другая низка;
Одна мила далека,
А другая близко.

Входят: Любовь Гордеевна, Анна Ивановна, Маша и Лиза.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Те же, Любовь Гордеевна, Анна Ивановна, Маша и Лиза.

Анна Ивановна . Мир честной компании!

Разлюляев . Милости прошу к нашему шалашу.

Митя . Наше почтение-с! Милости просим!… Какими судьбами?…

Анна Ивановна . А никакими, просто – взяли да и пришли. Гордей Карпыч уехал, а Пелагея Егоровна отдохнуть легла, так теперь наша воля… Гуляй – не хочу!…

Митя . Просим покорно садиться.

Садятся; Митя садится против Любови Гордеевны; Разлюляев ходит.

Анна Ивановна . Надоело молча-то сидеть, орехи щелкать, – пойдемте, говорю, девушки, к парням, а девушкам и любо.

Любовь Гордеевна . Что ты выдумываешь-то! Мы не воображали сюда идти, это ты выдумала.

Анна Ивановна . Как же не так! Да ты первая… Известное дело, кому что нужно, тот об том и думает: парни об девках, а девки об парнях.

Разлюляев . Ха, ха, ха!… Это вы, Анна Ивановна, я точности говорите.

Любовь Гордеевна . Вот уж никогда!

Маша (Лизе). Ах, стыд какой!

Лиза . Это, Анна Ивановна, вы говорите совсем напротив.

Анна Ивановна . Ах вы, скромность! Уж сказала бы словечко, да нехорошо при парнях-то… Сама была в девках, все знаю.

Любовь Гордеевна . Девушка девушке рознь.

Маша . Ах, стыд какой!

Лиза . Что вы говорите, это даже для нас оченно странно и, можно сказать, конфузно.

Разлюляев . Ха, ха, ха!…

Анна Ивановна . А об чем сейчас наверху разговор был? Хотите, скажу!… Ну, говорить, что ли? Что, присмирели!

Разлюляев . Ха, ха, ха!…

Анна Ивановна . Ты что рот-то разинул! Не об тебе, небось!

Разлюляев . Хоша и не обо мне, однако, может быть, есть, кто и об нас думает. Мы знаем, мы знаем! (Приплясывает.)

Как гусара не любить!
Это не годится!

Анна Ивановна (подходит к Гуслину). Что же ты, бандурист, когда на мне женишься?

Гуслин (играя на гитаре). А вот когда от Гордея Карпыча разрешенье выдет. Куда нам торопиться-то, над нами не каплет. (Кивает ей головой.) Поди-ка сюда, Анна Ивановна, мне нужно сказать тебе одно дело.

Она подходит к нему и садится подле него; он ей шепчет на ухо, показывая на Любовь Гордеевну и Митю.

Анна Ивановна . Что ты говоришь!… Неужто!

Гуслин . Уж это верно так.

Анна Ивановна . Ну, так хорошо, молчи! (Говорят шепотом.)

Любовь Гордеевна . Ты, Митя, придешь к нам ужо вечером?

Митя . Приду-с.

Разлюляев . И я приду. Я больно плясать горазд. (Становится фертом.) Девушки, полюбите меня кто-нибудь.

Маша . Как вам не стыдно! Что это вы такое говорите!

Разлюляев . Что ж такое за важность! Я говорю – полюбите меня… да… за мою простоту.

Лиза . Этого не говорят девушкам. А должны были сами дожидаться, чтобы вас полюбили.

Разлюляев . Да, дождешься от вас, как же! (Пляшет.)

Как гусара не любить!

Любовь Гордеевна (взглянув на Митю). Может быть, кто-нибудь и любит кого-нибудь, да не скажет: надобно самому догадаться.

Лиза . Какая же девушка в мире может сказать это!

Маша . Конечно.

Анна Ивановна (подходит к ним и поглядывает то на Любовь Гордеевну, то на Митю и запевает).

Уж и как это видно,
Коли кто кого любит -
Против милого садится,
Тяжеленько вздыхает.

Митя . На чей счет это принимать нужно?

Анна Ивановна . Уж мы знаем на чей.

Разлюляев . Стойте, девушки, я вам песню спою.

Анна Ивановна . Спой, спой!

Разлюляев (поет протяжно).

Летал медведь по поднебесью…

Анна Ивановна . А ты хуже этой-то не знаешь?

Лиза . Даже можно принять это в насмешку.

Разлюляев . А коли эта нехороша, я вам другую спою; я ведь веселый. (Поет.)

Ах, бей в доску,
Поминай Москву!
Москве хочется жениться -
Коломну взять.
А Тула-то хохочет,
Да в приданое не хочет!
А гречиха по четыре,
Крупа по сороку,
Вот просо у нас гривна,
А ячмень три алтына.

(Обращаясь к девушкам.)

Вздешевел бы и овес -
Больно дорого провоз!
Видите, погода какова!

Маша . Это к нам не относится.

Лиза . Мы мукой не торгуем.

Анна Ивановна . Да ты что пристал! Ты вот отгадай загадку. Что такое: кругла – да не девка; с хвостом – да не мышь?

Разлюляев . Это штука мудреная!

Анна Ивановна . То-то мудреная!… Вот ты и думай! Ну, девушки, пойдемте.

Девушки встают и собираются идти.

Парни, пойдемте.

Гуслин и Разлюляев собираются.

Митя . А я после приду. Я тут уберу кой-что.

Анна Ивановна (пока собираются).

Вечор девки,
Вечор красны,
Вечор девки пиво варивали.
Зашел к девкам,
Зашел к красным,
Зашел к девкам да незваный гость.

Анна Ивановна за дверью пропускает всех, исключая Любови Гордеевны, затворяет и не пускает ее.

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Митя и Любовь Гордеевна.

Любовь Гордеевна (у двери). Перестаньте, не дурачьтесь.

За дверью девичий смех.

Не пускают!… Ах, какие! (Отходит от дверей). Баловницы, право!…

Митя (подавая стул). Присядьте, Любовь Гордеевна, побеседуйте минуточку. Я очень рад, видемши вас у себя.

Любовь Гордеевна (садится). Чему тут радоваться, я не понимаю.

Митя . Да как же-с!… Мне очень приятно-с видеть с вашей стороны такое внимание, сверх моих для вас заслуг. Вот уж другой раз я имею счастие-с…

Любовь Гордеевна . Ну, что ж! Пришла, посидела и ушла, в этом важности не состоит. Я, пожалуй, и сейчас уйду.

Митя . Ах, нет, не уходите-с!… Для чего же-с!… (Вынимает из кармана бумагу.) Позвольте мне презентовать вам мой труд… как умею, от души.

Любовь Гордеевна . Это что такое?

Митя . Собственно для вас сочинил стихи.

Любовь Гордеевна (стараясь скрыть радость). Еще, может быть, глупость какая-нибудь… не стоит читать.

Митя . Этого я не могу судить, потому как сам я это писал и притом не учимшись.

Любовь Гордеевна . Прочитай.

Митя . Сейчас-с. (Садится подле стола и берет бумагу; Любовь Гордеевна подвигается к нему очень близко.)

Не цветочек в поле вянет, не былинка, -
Вянет, сохнет добрый молодец-детинка.
Полюбил он красну девицу на горе,
На несчастьице себе да на большое.
Понапрасну свое сердце парень губит,
Что неровнюшку девицу парень любит:
Во темну ночь красну солнцу не всходити,
Что за парнем красной девице не быти.

Любовь Гордеевна (сидит несколько времени задумавшись) . Дай сюда. (Берет бумагу и прячет, потом встает.) Я тебе сама напишу.

Митя . Вы-с?!

Любовь Гордеевна . Только стихами я не умею, а так, просто.

Митя . За великое счастие почту для себя ваше такое одолжение-с. (Дает бумагу и перо.) Извольте-с.

Любовь Гордеевна . Жаль только, что скверно пишу-то. (Пишет.)

Митя хочет заглянуть.

Только ты не смотри, а то я брошу писать и изорву.

Митя . Я не буду смотреть-с. Но вы позвольте мне на ваше снисхождение соответствовать тем же, сколь могу, и написать для вас стихи вторично-с.

Любовь Гордеевна (положив перо). Пиши, пожалуй… Только пальцы все выпачкала, кабы знала, лучше бы не писала.

Митя . Пожалуйте-с.

Любовь Гордеевна . На, возьми. Только ты не смей читать при мне, а прочти после, когда я уйду. (Складывает бумажку и отдает ему; он прячет в карман.)

Митя . Будет по вашему желанию-с.

Любовь Гордеевна (встает). Придешь к нам наверх?

Митя . Приду-с… сию минуту-с.

Любовь Гордеевна . Прощай.

Митя . До приятного свидания-с.

Любовь Гордеевна идет к дверям; из дверей выходит Любим Карпыч.

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Те же и Любим Карпыч.

Любовь Гордеевна . Ах!

Любим Карпыч (указывая на Любовь Гордеевну). Стой! Что за человек? По какому виду? За каким делом? Взять ее под сумнение.

Любовь Гордеевна . Это вы, дяденька!

Любим Карпыч . Я, племянница! Что, испугалась! Ступай, не бось! Я не доказчик, а кладу все в ящик, – разберу после, на досуге.

Любовь Гордеевна . Прощайте! (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

Митя и Любим Карпыч.

Любим Карпыч . Митя, прими к себе купеческого брата Любима Карпова сына Торцова.

Митя . Милости просим.

Любим Карпыч (садится). Брат выгнал! А на улице, в этом бурнусе, немного натанцуешь! Морозы… время крещенское – бррр… И руки-то озябли, и ноги-то ознобил – бррр…

Митя . Погрейтесь, Любим Карпыч.

Любим Карпыч . Ты меня не прогонишь, Митя? А то ведь замерзну на дворе-то… как собака замерзну.

Митя . Как можно, что вы говорите!…

Любим Карпыч . Ведь вот брат выгнал же. Ну, пока деньжонки были, шлялся кой-где по теплым местам; а денег нет – нигде не пускают. А и денег-то было два франка да несколько сантимов! Не велик капитал! Каменный дом не выстроишь!… Деревни не купишь!… Как же надо поступить с этим капиталом? Куда его деть? Не в ломбард его несть! Вот я этот капитал взял да пропил, промотал. Туда ему и дорога!

Митя . Зачем же вы пьете, Любим Карпыч? Через это вы сами себе враг!

Любим Карпыч . Зачем я пью?… От глупости! Да, от своей глупости. А ты думал, от чего?

Митя . Так вы лучше перестаньте.

Любим Карпыч . Нельзя перестать: на такую линию попал.

Митя . Какая же это линия?

Любим Карпыч . А вот слушай ты, живая душа, какая это линия. Только ты слушай да на ус мотай. Остался я после отца, видишь ты, мал-малехонек, с коломенскую версту, лет двадцати несмышленочек. В голове-то, как в пустом чердаке, ветер так и ходит! Разделились мы с братом: себе он взял заведение, а мне дал деньгами, да билетами, да векселями. Ну, уж как он там разделил – не наше дело, Бог ему судья! Вот я и поехал в Москву по билетам деньги получать. Нельзя не ехать! Надо людей посмотреть, себя показать, высокого тону набраться. Опять же я такой прекрасный молодой человек, а еще свету не видывал, в частном доме не ночевывал. Надобно до всего дойти! Первое дело, оделся франтом, знай, дескать, наших! То есть такого-то дурака разыгрываю, что на редкость! Сейчас, разумеется, по трактирам… Шпилен зи полька, дайте еще бутылочку похолоднее. Приятелей, друзей завелось, хоть пруд пруди! По театрам ездил…

Митя . А ведь это, должно быть, Любим Карпыч, очень хорошо в театре представляют.

Любим Карпыч . Я все трагедию ходил смотреть, очень любил, только не видал ничего путем и не помню ничего, потому что больше все пьяный. (Встает.) «Пей под ножом Прокопа Ляпунова!» (Садится.) Таким-то пόбытом деньжонки все я ухнул; что осталось, поверил приятелю Африкану Коршунову на божбу да на честное слово; с ним же я пил да гулял, он же всему беспутству заводчик, главный заторщик из бражного, он же меня и надул, вывел на свежую воду. И сел я как рак на мели: выпить не на что, а выпить-то хочется. Как тут быть? Куда бежать, тоску девать? Продал платье, все свои модные штуки, взял бумажками, разменял на серебро, серебро на медные, а там только пшик, да и все тут!

Митя . Как же вы жили, Любим Карпыч?

Любим Карпыч . Как жил? Не дай Бог лихому татарину. Жил в просторной квартире, между небом и землей, ни с боков ни сверху нет ничего. Людей стыдно, от свету хоронишься, а выйти на Божий свет надобно: есть нечего. Идешь по улице, все на тебя смотрят… Все видели, какие я штуки выделывал, на лихачах с градом закатывал, а теперь иду оборванный да обдерганный, небритый… Покачают головами, да и прочь пойдут. Страмота, страмота, страмота! (Сидит повеся голову.) Есть ремесло хорошее, коммерция выгодная – воровать. Да не гожусь я на это дело – совесть есть, опять же и страшно: никто этой промышленности не одобряет.

Митя . Последнее дело!

Любим Карпыч . Говорят, в других землях за это по талеру плотят, а у нас добрые люди по шеям колотят. Нет, брат, воровать скверно! Это штука стара, ее бросить пора… Да ведь голод-то не тетка, что-нибудь надобно делать! Стал по городу скоморохом ходить, по копеечке собирать, шута из себя разыгрывать, прибаутки рассказывать, артикулы разные выкидывать. Бывало, дрожишь с утра раннего в городе, где-нибудь за углом от людей хоронишься да дожидаешься купцов. Как приедет, особенно кто побогаче, выскочишь, сделаешь колено, ну и даст, кто пятачок, кто гривну. Что наберешь, тем и дышишь день-то, тем и существуешь.

Митя . Вы бы лучше, Любим Карпыч, к брату ехали, чем так жить-то.

Любим Карпыч . Нельзя, втянулся. Эх, Митя, попадешь на эту зарубку – не скоро соскочишь. Да ты не перебивай, твоя речь впереди. Ну вот слушай! Простудился я в городе – зима-то стояла холодная, а я вот в этом пальтишке щеголял, в кулаки подувал, с ноги на ногу перепрыгивал. Свезли меня добрые люди в больницу. Как стал я выздоравливать да в рассудок приходить, хмелю-то нет в голове – страх на меня напал, ужасть на меня нашла!… Как я жил? Что я за дела делал? Стал я тосковать, да так тосковать, что, кажется, умереть лучше. Так уж решился, как совсем выздоровею, так сходить Богу помолиться да идти к брату, пусть возьмет хоть в дворники. Так и сделал. Бух ему в ноги!… Будь, говорю, вместо отца! Жил так и так, теперь хочу за ум взяться. А ты знаешь, как брат меня принял! Ему, видишь, стыдно, что у него брат такой. А ты поддержи меня, говорю ему, оправь, обласкай, я человек буду. Так нет, говорит, – куда я тебя дену. Ко мне гости хорошие ездят, купцы богатые, дворяне; ты, говорит, с меня голову снимешь. По моим чувствам и понятиям мне бы совсем, говорит, не в этом роду родиться. Я, видишь, говорит, как живу: кто может заметить, что у нас тятенька мужик был? С меня, говорит, и этого стыда довольно, а то еще тебя на шею навязать. Сразил он меня, как громом! С этих-то слов я опять стал зашибаться немного. Ну да, я думаю, Бог с ним, у него вот эта кость очень толста. (Показывает на лоб.) Ему, дураку, наука нужна. Нам, дуракам, не впрок богатство, оно нас портит. С деньгами нужно обращаться умеючи… (Дремлет.) Митя, я полежу у тебя, мне соснуть хочется.

Митя . Прилягте, Любим Карпыч.

Любим Карпыч (встает). Митя, ты мне денег не давай… то есть много не давай, а немножко дай. Я вот сосну, да схожу погреться немного, понимаешь!… Только я немного… ни-ни!… Будет дурачиться.

Митя (вынимает деньги). Вот извольте, сколько вам нужно.

Любим Карпыч (берет). Гривенник надо. Тут все серебро, мне серебра не надо. Ты дай мне еще семитку, вот и будет в настоящий такт. (Митя дает.) Вот и довольно. Добрая ты душа, Митя! (Ложится.) Брат не умеет ценить тебя. Ну, да я с ним штуку сделаю. Дуракам богатство – зло! Дай умному человеку деньги, он дело сделает. Я походил по Москве-то, я все видел, все… Большую науку произошел! А дураку лучше денег не давай, а то он заломается… фу, фу, фу, трр!… вот как брат, да как я, скотина… (Полусонным голосом.) Митя, я ночевать к тебе приду.

Митя . Приходите. Теперь контора пустая… праздники…

Любим Карпыч (засыпая). А я с братом смешную штуку сделаю. (Засыпает.)

Митя (подойдя к двери, вынимает письмо из кармана). Что-то тут? Боюсь!… Руки дрожат!… Ну уж, что будет, то будет – прочитаю. (Читает.) «И я тебя люблю. Любовь Торцова». (Схватывает себя за голову и убегает.)

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Гостиная в доме Торцова. У задней стены диван, перед диваном круглый стол и шесть кресел, по три на стороне; в левом углу дверь; на стенах по зеркалу и под ними маленькие столики; в боковых стенах по двери и дверь на задней в углу. На сцене темно; из левой двери свет.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Любовь Гордеевна и Анна Ивановна входят из двери освещенной.

Анна Ивановна . Что ж это они не идут, соколы-то наши?… Не сходить ли за ними?

Любовь Гордеевна . Нет, не надо. А то, пожалуй, сходи. (Обнимает ее.) Сходи-ка, Аннушка.

Анна Ивановна . Что, видно, защемило сердечко-то?

Любовь Гордеевна . Ах, Аннушка, как я его люблю-то, кабы ты знала!…

Анна Ивановна . А ты, девка, люби, да ума не теряй. Не давай повадки, чтоб не было оглядки. Посмотри прежде хорошенько, каков парень-то.

Любовь Гордеевна . Парень-то хороший… Больно уж он мне по сердцу, такой тихий да сиротливый.

Анна Ивановна . Ну, а коли хорош, так люби, тебе ближе знать. Я ведь так говорю, к примеру. Мало ли нашей сестры от них плачутся. Долго ль до греха, не спросившись-то ума-разума.

Любовь Гордеевна . Что наша любовь? Как былинка в поле: не расцветет путем, да и поблекнет.

Анна Ивановна . Постой-ка, девушка, никак кто-то идет. Не он ли? Я пойду, а ты подожди, может, это и он… Потолкуете по душе. (Уходит.)

Входит Митя.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Любовь Гордеевна и Митя.

Любовь Гордеевна . Кто там?

Митя . Я-с, Митя.

Любовь Гордеевна . Что ж ты так долго не шел?

Митя . Меня задержали-с. (Подходит.) Любовь Гордеевна, вы одне-с?

Любовь Гордеевна . Одна. А что?

Митя . Любовь Гордеевна, как прикажете понимать вашу записку, в правду или в шутку-с?

Любовь Гордеевна молчит.

Скажите, Любовь Гордеевна! Я теперича нахожусь в таком сумнении, что не могу этого вам выразить. Положение мое в вашем доме вам известно-с: от всякого зависим, от Гордея Карпыча я, можно сказать, пренебрежен совсем; у меня только и было одно чувство что к вам-с: если же от вас я буду принят в насмешку, значит, лучше мне не жить на свете-с. Это вы поверьте душе моей. Я вам истину говорю-с.

Любовь Гордеевна . Нет, Митенька, я тебе в правду написала, а не в шутку. А ты меня любишь?

Митя . Конечно, Любовь Гордеевна, я не умею вам всего выразить, что чувствую; но хоша позвольте тем заверить. что я имею у себя сердце, а не камень. Вы можете мою любовь видеть из всего-с.

Любовь Гордеевна . А я думала, что ты любишь Анну Ивановну.

Митя . Это неправда-с.

Любовь Гордеевна . Право, мне так сказывали.

Митя . Если б это было правда, значит, что же я за человек после этого! Могу ли я выразить словами то, чего сердце не чувствует! А я считаю так, что это бесчестно. Я и того, может быть, не стою, что вы ко мне внимание имеете, а не то что вас обмануть.

Любовь Гордеевна . Вам нельзя верить: все мужчины на свете обманщики.

Митя . Пущай же их обманщики, но только не я.

Любовь Гордеевна . Почем знать! Может быть, и ты обманываешь, хочешь насмешку надо мной сделать.

Митя . Легче бы мне, кажется, умереть на этом месте, чем слышать от вас такие слова! (Отворачивается.)

Любовь Гордеевна . Нет, Митя, я нарочно. Я знаю, что ты меня любишь; мне только так хотелось пошутить с тобой.

Митя молчит.

Митенька, Митя… Что ж ты молчишь? Ты рассердился на меня? Я ведь говорю тебе, что шучу. Митя! Да ну же, скажи что-нибудь. (Берет его за руку.)

Митя . Эх, Любовь Гордеевна, не шутки у меня на уме! Не такой я человек.

Любовь Гордеевна . Да не сердись.

Митя . Ты, коли любишь, эти шутки брось! Не к месту они. Эх, пропадай моя голова! (Обнимает ее.) Разве силой возьмут, волей не отдам. Я за тебя, Люба, душу положу!

Любовь Гордеевна (прижимаясь к нему). Митенька, как же нам быть-то теперь?

Митя . Как быть? Не на то уж мы слюбились, чтоб расставаться.

Любовь Гордеевна . А ну, как да меня сговорят за кого-нибудь?

Митя . А вот что, Люба: одно слово – надоть идти завтра к Гордею Карпычу нам вместе, да в ноги ему. Так и так, мол, на все ваша воля, а нам друг без друга не жить Да уж коль любишь друга, так забудь гордость!

Любовь Гордеевна . Какая гордость, Митенька! До гордости ли теперь! Ты, Митенька, не сердись на меня, не попомни моих прежних слов: это только девичья глупость была одна, я винюсь перед тобой! Не шутки с тобой шутить, а приласкать бы мне тебя, бедного, надо было. (Прилегает к нему на грудь.) А ну как тятенька да не захочет нашего счастия, что тогда?

Митя . Что загадывать вперед, там как Бог даст. Не знаю, как тебе, а мне без тебя жизнь не в жизнь!

Молчание.

Любовь Гордеевна . Идет кто-то!… Ступай, голубчик, потихоньку, а я после приду.

Митя тихо уходит; Арина входит со свечой; Любовь Гордеевна идет к ней навстречу.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Арина, Любовь Гордеевна и потом Егорушка.

Арина . Ну тебя! Перепугала совсем. Что ты тут делаешь? Маменька там ищет тебя, а ты вот где. Чтой-то в потемках-то бродишь! Ишь ты, скромница, несмеяна царевна.

Любовь Гордеевна уходит.

Уж и в самом деле не было ль тут кого с ней. (Смотрит по углам.) И я-то, дура, на кого подумала! (Зажигает свечи.) Ведь ишь ты, грех-то какой придет на старости лет.

Егорушка входит.

Поди, Егорушка, позови соседних девушек. Скажи, мол, Пелагея Егоровна приказала звать песни петь.

Егорушка . Ой! Что ты, Аринушка, матушка! (Пляшет.)

Арина . Чему ж ты рад-то, глупый!

Егорушка . Еще б не радоваться, этакое веселье! Ай, ай, ай!… (Прыгает.)

Арина . Еще, может, ряженые будут; молодцы нарядиться хотели.

Егорушка . Ай, умру! Батюшки, умру!

Арина . Да что ты, постреленок?

Егорушка . Да со смеху умру; смешлив я больно, бабушка!

Арина . А ты сам нарядись.

Егорушка . Наряжусь, наряжусь! Ай, батюшки, ай, ай, ай!

Арина . Да ты беги поскорей за девками-то.

Егорушка . В секунт! (Уходит.)

Входит Пелагея Егоровна.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Арина и Пелагея Егоровна.

Пелагея Егоровна . Аринушка, послала ты за девушками-то?

Арина . Послала, матушка.

Пелагея Егоровна . То-то. Пусть попоют с нашими-то. Любушку с гостьями потешат. По тех пор и веселиться-то, пока молоды… да; известно, дело девичье, взаперти да взаперти, свету не видят… Ну, а теперь их праздник… да, уж пусть их, пусть их!

Арина . Что ж, матушка, что ж! Пускай их, что ж!

Пелагея Егоровна . Да мадерки, Аринушка, мадерки-то… постарше которым; ну, а молодым пряничков, конфеток, там что знаешь… да! Сама уж, сама уж догадайся. Да мадерки-то, Аринушка, не забудь.

Арина . Знаю, матушка, знаю! Уж всего будет довольно. Сейчас, матушка, сейчас!

Пелагея Егоровна . Да молодцам-то закусочки.

Арина . Все, все, матушка, будет. Уж ты не беспокойся, ты поди к гостям-то, а я уж все с удовольствием сделаю. (Уходит.)

Пелагея Егоровна (подойдя к двери). Девушки, молодцы, подите сюда, тут попросторней да посветлее.

Входят Любовь Гордеевна, Маша, Лиза, Анна Ивановна, Разлюляев, Митя, Гуслин и две гостьи: 1-я и 2-я.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Пелагея Егоровна, Любовь Гордеевна, Маша, Лиза, Анна Ивановна, Разлюляев, Митя, Гуслин и две гостьи-старухи: 1-я и 2-я.

Пелагея Егоровна (старухам). А мы вот здесь усядемся.

Садится на диван, старухи подле нее; Анна Ивановна и Гуслин садятся на стулья и говорят тихо; Митя стоит подле них; Маша, Любовь Гордеевна и Лиза ходят по зале, обнявшись; Разлюляев ходит за ними.

Поглядим на них, пусть их играют.

Лиза . Я говорю: представьте, маменька, он не имеет никакой политики в разговоре и даже такие слова говорит, что совсем неучтиво.

Разлюляев . Это не в наш ли огород?

Лиза . Не об вас речь; ваше дело сторона. (Продолжает.) Но за что же, маменька, я должна его любить… (Говорит шепотом.)

Пелагея Егоровна . Я, матушка, люблю по-старому, по-старому… да, по-нашему, по-русскому. Вот муж у меня не любит, что делать, характером такой вышел. А я люблю, я веселая… да… чтоб попотчевать, да чтоб мне песни пели… да, в родню в свою: у нас весь род веселый… песельники.

1-я гостья . Как я посмотрю, матушка Пелагея Егоровна, нет того веселья, как прежде, как мы-то были молоды.

2-я гостья . Нету, нету.

Пелагея Егоровна . Я молодая-то была первая затейница – и попеть, и поплясать – уж меня взять… да… что песен знала! Уж теперь таких и не поют.

1-я гостья . Нет, не поют, все новые пошли.

2-я гостья . Да, да, вспомянешь старину-то.

Пелагея Егоровна . Яшенька, спой-ка какую-нибудь песенку старенькую.

Гуслин берет гитару.

Разлюляев (девушкам). Стало быть, уж мне и не дожидаться; видно, от вас никакого толку не будет.

Лиза . Какого вам толку, я не понимаю.

Маша . Даже смешно слышать.

Разлюляев . Да, вам смешно, а мне-то каково? За что в самом деле, не любите?

Любовь Гордеевна . Сядемте.

Садятся.

Гуслин (поет).

За реченькой за быстрою
Четыре двора;
В этих ли во двориках
Четыре кумы.
Вы, кумушки, голубушки,
Подружки мои,
Кумитеся, любитеся,
Любите меня.
Пойдете вы в зеленый сад -
Возьмите меня;
Вы станете цветочки рвать -
Сорвите и мне;
Вы станете веночки плесть -
Сплетите и мне;
Пойдете на реченьку -
Возьмите меня;
Вы станете венки бросать -
Вы бросьте и мой.
Как все венки посверх воды,
А мой потонул;
Как все дружки домой пришли,
А мой не пришел.

Арина (входит с бутылками, стаканами и девушка с закусками). Вот, матушка, я принесла.

Пелагея Егоровна (девушке). Попотчуй барышень-то.

Девушка обносит девиц, ставит поднос на стол и уходит.

Арина, а вино-то ты дай сюда. Да налей, налей мадеры-то, мадеры-то… Повеселей будет. Что ж, ничего, выпьем. Нас не осудят – мы старухи, да… (Пьют.) Аннушка, поди выпей винца. Выпьешь, что ли?

Анна Ивановна . Вота, что ж не выпить! Говорят, без людей не пей, а при людях нужды нет. (Подходит к Пелагее Егоровне, пьет и разговаривает потихоньку.)

Арина . Молодцы, что ж вы осовели?

Митя . Я не пью-с.

Разлюляев . Можно! (Подходит с Гуслиным и пьет потом, ухватив Арину.) Ну-ка, тряхнем стариной! (Поет.)

Эх, тряхону ль я старину
Про Ерему, про Фому…

Арина . Отстань, озорник, изломал всю!

Разлюляев (поет).

Ах, вожжи во Калуге,
Хомут во Тарусе,
Сани с подрезами,
Едут они сами.

Девушки смеются.

Арина . Отвяжись, говорят!… Ну те совсем! (Уходит.)

Анна Ивановна . Да ты что старуху-то теребишь, давай со мной.

Разлюляев . Ну, давай! Играй, Яша!

Яша играет, они пляшут.

1-я гостья . Веселая бабочка-то.

Пелагея Егоровна . Веселая, веселая.

Разлюляев (топнув ногой). У нас вот как! (Перестает плясать.)

Егорушка (входит). Девушки пришли.

Пелагея Егоровна . Ну зови их.

Егорушка уходит; девушки входят; Арина приносит блюдо и покрывает.

Садитесь-ка, садитесь, да запойте подблюдные, я их очень люблю.

Любовь Гордеевна, Маша, Лиза и Анна Ивановна снимают кольца и кладут на блюдо; девушки запевают.

Сей, мати, мучицу,
Пеки пироги.
Слава!
К тебе будут гости,
Ко мне женихи.
Слава!
К тебе будут в лаптях,
Ко мне в сапогах.
Слава!
Кому спели -
Тому добро.
Слава!
Кому вынется -
Тому сбудется.
Слава!

Разлюляев засучивает рукава, вынимает кольцо, отдает Любови Гордеевне.

Пелагея Егоровна . Пора уж, пора.

Девушки (запевают).

Сидит воробей
На Беле-городе.
Слава!
На Беле-городе,
На высокой стене.
Слава!
Глядит воробей
На чужу сторону.
Слава!
Кому вынется -
Тому сбудется.
Слава!

Арина (входит). Ряженые пришли; прикажете пустить?

Пелагея Егоровна . Что ж, пусти, пусть попляшут. А вы, девушки, после попоете.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Те же и ряженые: старик с балалайкой или гитарой, вожак с медведем и козой, Егорушка с патокой.

Старик (кланяется). Всей честной беседе поклон.

Вожак . Кланяйся, Мишка.

Медведь кланяется.

Старик . Прикажите попеть, поплясать, позабавить, свои старые косточки поправить.

Пелагея Егоровна . Что ж, ничего, попляшите. Попотчуй их, Аринушка, винцом.

Арина подносит вино; некоторые пьют.

Старик . Благодарим покорно на ласковом слове да на потчеванье. (Запевает.)

Как уж наши молодцы,
Хоть голы, да удалы!
Они сукна ткут
Во двенадцать рук.
Они сукна переткали -
Всем кафтаны першивали.
Нам не дороги кафтаны,
Были б денежки в кармане.
Целковые по мошнам
Не дают спать по ночам;
Медны денежки гремят -
Во кабак идти велят.
Целовальничек Андрей,
Отпирай кабак скорей:
У нас новый кафтан есть,
Мы заложим его здесь,
Не домой же его несть.

(Отходит в сторону.)

Егорушка (пляшет с патокой).

Ах, патока, патка,
Варёная, сладка!
Зима, зимушка-зима
Студена больно была!
Больно вьюжливая
И мятельливая -
Все дорожки замети,
Нельзя к миленькой пройти.
Ах, патока, патка,
Варёная, сладка!
Сидит моя женка,
Ровно перепелка!
Я за то ее люблю,
За то почитаю,
Что чопорно ходит,
Хорошо гуляет.

(Кланяется.)

1-я гостья . Ишь ты какой молодец!… а!

Пелагея Егоровна . Что ж, матушка, по детству, как умеет. Ведь ребенок еще. Поди сюда, Егорушка.

Егорушка подходит.

На тебе пряничка… (Дает.)

Егорушка кланяется и уходит.

Да… ребенок еще, что с него взять-то!

Вожак водит медведя; коза пляшет.

Старик (поет).

Как у нас-то козел
Что за умный был:
Сам и по воду ходил,
Сам и кашу варил -
Деда с бабкой кормил.
Как пошел наш козел,
Он во темный лес,
Как навстречу козлу
Да семь волков:
Как один-то волк,
Он голодный был,
Он три года ходил,
Все козлятинки просил.

Вожак (медведю). Проси вина, поминать козла.

Медведь кланяется.

Пелагея Егоровна . Аринушка, попотчуй ряженых-то.

Арина подносит; они пьют и кланяются.

Вожак . А ну-ка, Мишенька, потешь честных господ. А как красные девицы, молодые молодицы белятся, румянятся, на молодцов поглядывают, женихов выглядывают.

Медведь ломается.

А как старая старушка на работу идет, сгорбимшись, съежимшись, пришибла ее старость, одолела ее древность.

Медведь ломается.

Ну, поклонись теперь честным господам. (Отходят.)

Старик играет на гитаре, прочие ряженые пляшут; все на них смотрят; Гуслин и Митя стоят подле Любови Гордеевны; Митя шепчет ей что-то и целует; Разлюляев подходит.

Разлюляев . Это ты что делаешь?

Митя . А тебе что за дело?

Разлюляев . Вот я Пелагее-то Егоровне скажу, дай срок!

Митя . Ты у меня пикни только!

Гуслин (наступает на него). Ты смотри у меня! Нам ведь вместе идти отсюда: дело-то ночное, а переулок-то у вас глухой, так ты помни это!

Разлюляев . Что вы пристали? К чему? Я жениться хочу на ней, хочу свататься. Что, взяли! Да, женюсь!

Митя . Увидим.

Разлюляев . Так за тебя, что ль, отдадут? Как же, держи карман-то!… А у нас денег много!…

Арина . Ведь ишь ты шум какой!… Перестаньте вы!… Никак, кто-то стучит…

Все прислушиваются.

Так и есть… стучат.

Пелагея Егоровна . Отопри поди.

Арина (уходит, потом возвращается). Сам приехал!

Все встают.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Те же, Гордей Карпыч и Коршунов.

Гордей Карпыч (к ряженым). Это что за сволочь!… Вон! (К жене.) Жена! Пелагея Егоровна! Принимай гостя. (Тихо.) Зарезала ты меня!

Пелагея Егоровна . Милости просим, Африкан Савич, милости просим.

Коршунов . Здравствуйте, Пелагея Егоровна… Хе, хе, хе… Да у вас веселье! Вот как мы впору попали.

Пелагея Егоровна . А я вот с девушками… Да, я все с девушками. Что ж, Святки; дочку потешить хочется.

Гордей Карпыч . Милости просим, Африкан Савич, без церемонии.

Африкан Савич садится на кресло к столу.

(К жене). Гони девок-то вон!

Коршунов . За что их гнать! Кто ж девушек гонит… Хе, хе, хе… Они попоют, а мы послушаем, да посмотрим на них, да еще денег дадим, а не то что гнать.

Гордей Карпыч . Как тебе угодно, Африкан Савич! Мне только конфузно перед тобою! Но ты не заключай из этого про наше необразование – вот все жена. Никак не могу вбить ей в голову. (К жене.) Сколько раз говорил я тебе: хочешь сделать у себя вечер, позови музыкантов, чтобы это было по всей форме. Кажется, тебе ни в чем отказу нет.

Пелагея Егоровна . Ну уж, куда нам музыкантов… старухам. Это уж вы забавляйтесь.

Гордей Карпыч . Вот какие у них понятия об жизни. Даже, я думаю, тебе смешно слушать.

Пелагея Егоровна . Да что понятия, понятия! Ты бы вот лучше попотчевал гостя. Не угодно ли, Африкан

Савич, винца с нами, со старухами. (Наливает мадеры.)

Гордей Карпыч (строго). Жена! С ума, что ль, сошла в самом деле? Не видывал Африкан Савич твоей мадеры-то! Шампанского вели подать… полдюжины… да проворней. Да вели зажечь свечи в гостиной, что новая небель поставлена. Там совсем другой ефект будет.

Пелагея Егоровна . Сейчас сама все сделаю. (Встает.) Аринушка, пойдем. Извините, соседушки.

1-я гостья . Э, матушка, и мы с тобой пойдем. У; нам и ко дворам пора.

2-я гостья . Пора, пора! Ночи темные, собаки по переулкам лихие.

1-я гостья . Ох, лихи, лихи!…

Раскланиваются и уходят.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Гордей Карпыч, Коршунов, Любовь Гордеевна, Анна Ивановна, Маша, Лиза, девушки, Митя, Гуслин и Разлюляев.

Коршунов . Пойдем к барышням. Где это ты таких красавиц подобрал… Хе! (Подходит к Любови Гордеевне.) Здравствуйте, Любовь Гордеевна, красавица вы моя!…

Любовь Гордеевна кланяется.

Примите меня в свою компанию.

Любовь Гордеевна . Мы никого от себя не гоним.

Анна Ивановна . Садитесь, так гости будете.

Коршунов . Сухо принимаете старичка. Нынче дни святочные, и поцеловаться, чай, можно.

Анна Ивановна . Зачем эти нежности заводить.

Коршунов . Гордей Карпыч, можно с дочкой поцеловаться? А я, признаться… хе, хе… до этого охотник. Да ведь и кто ж не любит!… Хе, хе…

Гордей Карпыч . Сделай милость, без церемонии.

Коршунов . Поцелуемтесь, барышня.

Любовь Гордеевна . Если тятеньке угодно… (Целуется.)

Коршунов . Ну, да уж со всеми по порядку.

Анна Ивановна . Я, пожалуй! Я не спесива.

Маша . Ах, стыд какой!…

Лиза . Ну уж, нечего сказать, велика приятность!

Гордей Карпыч (подходя к Мите). Ты зачем? Разве здесь твое место? Залетела ворона в высокие хоромы!

Митя, Гуслин и Разлюляев уходят.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Гордей Карпыч, Коршунов, Любовь Гордеевна, Анна Ивановна, Маша, Лиза и девушки.

Коршунов Я, Любовь Гордеевна, не в вас: вы меня и поцеловать не хотели, хе, хе, хе! а я вам подарочек принес.

Любовь Гордеевна . Напрасно беспокоились.

Коршунов . Вот я вам бриллиантик привез, хе, хе… (Отдает.)

Любовь Гордеевна . Это серьги. Покорно вас благодарю.

Анна Ивановна . Покажи-ка.

Маша . Но это прелестно!

Лиза . И с большим вкусом!

Коршунов . Дайте мне вашу ручку-то. (Берет и целует.) Я вас ведь очень люблю, хе, хе, хе! очень люблю, а ведь вы меня, чай, не любите, а?

Любовь Гордеевна . За что же мне вас не любить?

Коршунов . За что? Другого любите кого-нибудь, вот за что. А вы меня полюбите, я человек хороший, веселый, хе, хе, хе…

Любовь Гордеевна . Я не знаю, что вы говорите.

Коршунов . Я говорю: полюбите меня. Что ж, я еще не стар… (Смотрит на нее.) Али старенек? хе, хе, хе… Ну что ж, не беда. Зато будете в золоте ходить. У меня ведь денег-то нет, я человек бедный… Так каких-нибудь сот пять тысяч… хе, хе, хе, серебром!… (Берет за руку.)

Любовь Гордеевна (вставая). Не нужно мне ваших денег.

Гордей Карпыч . Любовь, куда ты?

Любовь Гордеевна . Я к маменьке!

Гордей Карпыч . Останься; она сюда придет.

Любовь Гордеевна садится.

Коршунов . Не хотите со стариком-то посидеть. Дайте мне ручку, барышня, я поцелую.

Любовь Гордеевна (дает руку). Ах, Боже мой!

Коршунов . Ручка-то какая! хе, хе, хе… бархатная! (Гладит своей рукой и потом надевает бриллиантовый перстень.)

Любовь Гордеевна (освобождая руку). Ах, оставьте меня, не надо мне, не надо.

Коршунов . Ничего, мне это не убыток, авось не разорит.

Любовь Гордеевна . Да мне-то не надо. Дарите кому хотите. (Снимает и отдает.)

Коршунов . Дают, так назад не берут… хе, хе, хе.

Входят: Пелагея Егоровна, за ней Арина и Егорушка с вином и стаканами.

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Те же и Пелагея Егоровна, Арина и Егорушка.

Гордей Карпыч . Пойдем-ка выпьем.

Коршунов . Ну, Гордей Карпыч, потчуй, а вы, девки, величайте меня. Я почет люблю.

Пелагея Егоровна . Девушки, повеличайте.

Гордей Карпыч (откупоривает, наливает и подносит). Дорогому гостю Африкану Савичу. Кланяйся, жена!

Пелагея Егоровна . Пожалуйте, Африкан Савич, просим покорно!

Коршунов берет.

Гордей Карпыч (берет стакан). Жена, выпей.

Пелагея Егоровна . Ох, не люблю я что-то этого вина-то… ну, да уж выпью стаканчик.

Девушки (запевают).

А кто у нас холост,
А кто неженатый?
Африкан-от холост,
Савич неженатый.
На коня садится,
Под ним конь бодрится;
К лугам подъезжает -
Луга зеленеют,
Цветы расцветают.

Коршунов (садясь подле Любови Гордеевны). Вот это хорошо, это я люблю. Ну-ка, подойди сюда которая-нибудь. (Девушка подходит, он ее треплет по щеке.) Ишь ты, востроглазая какая! Ведь вам, девушкам, чай, много надобно на белила на белые, на румяна на алые… хе, хе, хе… а у меня денег нет, за мной будет… хе, хе, хе… Держи фартук. (Сыплет ей деньги, мелочь; девушка кланяется и уходит.) Ну, что же, Гордей Карпыч, скажи жене-то, зачем мы приехали.

Гордей Карпыч . Я тебе, жена, давно говорил, что мне в здешнем городе жить надоело, потому на каждом шагу здесь можешь ты видеть как есть одно невежество и необразование. Для тово я хочу переехать отселева в Москву. А у нас там будет не чужой человек, – будет зятюшка Африкан Савич.

Пелагея Егоровна . Ах, ах, что вы?

Коршунов . А уж мы, Пелагея Егоровна, по рукам ударили… Что вы так испугались, я ее не съем.

Пелагея Егоровна . Ах, ах, батюшки! (Хватает дочь.) Моя дочь! Не отдам!

Гордей Карпыч . Жена!

Пелагея Егоровна . Батюшка, Гордей Карпыч, не шути над материнским сердцем!… Перестань!… Истомил всю душу.

Гордей Карпыч . Жена, ты меня знаешь!… Ты, Африкан Савич, не беспокойся: у меня сказано – сделано.

Коршунов . Обещал, так держи слово. (Встает, подходит к девушкам и говорит с ними тихо.)

Любовь Гордеевна (подходит к отцу.) Тятенька! Я из твоей воли ни на шаг не выду. Пожалей ты меня, бедную, не губи мою молодость!…

Гордей Карпыч . Ты, дура, сама не понимаешь своего счастья. В Москве будешь по-барски жить, в каретах будешь ездить. Одно дело – ты будешь жить на виду, а не в этакой глуши; а другое дело – я так приказываю.

Любовь Гордеевна . Я приказу твоего не смею ослушаться. Тятенька! (Кланяется в ноги.) Не захоти ты моего несчастья на всю мою жизнь!… Передумай, тятенька!… Что хочешь меня заставь, только не принуждай ты меня против сердца замуж идти за немилого!…

Гордей Карпыч . Я своего слова назад не беру. (Встает.)

Любовь Гордеевна . Твоя воля, батюшка! (Кланяется и отходит к матери.)

Коршунов . Вот и делу конец! Ну-ка, девушки, свадбишную!

Девушки (поют).

Поблекнут все цветики во саду,
Завянут лазоревы в зеленом,
Мой миленький, аленький без меня.
Вставай-ка ты, матушка, раненько,
Поливай все цветики частенько,
Утренней, вечернею зарей,
А еще своей горючею слезой.

Любовь Гордеевна . Не ту, не ту, запойте другую.

Гордей Карпыч . Пойдем, Африкан Савич, в гостиную. Жена! Приходите все туда.

Любовь Гордеевна . Куда мне деваться-то!…

Гордей Карпыч . Арина, перенеси вино.

Арина . Ох, постой, не до тебя. Дитятко ты мое!… Девушки, голубушки, вот какую запоемте. (Запевает.)

Ты родимая моя матушка!
В день денна моя печальница.
В ночь ночная богомольница,
Векова моя сухотница!
Прогляди ты очи ясные,
На свою на дочку глядючи,
На свою на дочь любимую,
Во последний раз, в останешный!

Любовь Гордеевна . В останешний.

В продолжение этой песни Гордей Карпыч и Коршунов уходят; Любовь Гордеевна в объятиях матери; подруги окружают ее.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Небольшая комната в доме Торцова, заставленная разного рода шкафами, сундуками и этажерками с посудой и серебром; мебель: диваны, кресла, столы, все очень богато и поставлено тесно. Вообще, эта комната составляет род кабинета хозяйки, откуда она управляет всем домом и где принимает своих гостей запросто. Одна дверь в залу, где обедают гости, другая во внутренние комнаты.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Арина сидит на стуле у двери в залу; подле нее несколько девушек и женщин.

Арина (указывая в залу). Не ждали-то, матушки, не чаяли! Налетел ястребом, как снег на голову, вырвал нашу лебедушку из стада лебединого, от батюшки, от матушки, от родных, от подруженек. Не успели и опомниться!… Уж и что это на белом свете деется! Люди-то нынче пошли злы-обманчивы, лукавы-подходчивы. Обошел Гордей Карпыча да тем, да другим, ровно туманом каким, а тот-то, на старости, да польстись на его богачество! Красоту-то нашу писаную да за старого, за постылого и сговорили. Вон она моя голубушка, сидит – на свет не глядит. Ох, тошнехонько мне! На то ль я тебя выходила да вынянчила, на своих руках выносила, как птичку какую в хлопочках берегла!… А еще недавнушко мы с ней так-то вот растолковалися. Не отдадим, говорю, тебя, дитятко, за простого человека; разве какой королевич из чужих земель наедет, да у ворот в трубу затрубит. А вот и не вышло по-нашему. Вон он, разлучитель-то наш, сидит, толстый да губастый! Ишь на нее поглядывает да посмеивается – любо ему! О, чтоб тебе пусто было! Ну вот покушали, встают, ступайте за дело. (Встает со стула.)

Женщины уходят. Входит Пелагея Егоровна.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Арина и Пелагея Егоровна.

Пелагея Егоровна . Поди-ка ты, Аринушка, пособи со стола сбирать… да… А я отдохну, посижу – устала.

Арина . Как не устать, родная ты моя, день-деньской на ногах, молоденькая ли ты!…

Пелагея Егоровна (садится на диван). Ох… Да самовар-то чтоб туда подали в девичью, большой… который самый-то большой. Да сыщи Аннушку, пошли-ко мне.

Арина . Слушаю, слушаю.

Пелагея Егоровна . Да… поди, поди… Ох, моченьки моей нет!

Арина уходит.

Всю головушку разломило! Горе-то горем, а тут хлопоты еще. Да, да, хлопот-то что! ай, ай, ай! Сбилась с ног, совсем сбилась! Дела-то много, а в голове все не то… И там нужно, и здесь нужно, а ухватиться не знаю за что… Право… да… (Садится задумавшись.) Какой это жених, какой жених… ах, ах, ах!… Где тут любви ждать!… На богатство что ли она польстится?… Она теперь девушка в самой поре, сердчишко ведь тоже, чай, бьется иногда. Ей бы теперь хоть бедненького, да друга милого… Вот бы и житье… вот бы и рай…

Анна Ивановна входит.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Пелагея Егоровна и Анна Ивановна.

Пелагея Егоровна . На-ка тебе ключи-то от чаю. Поди, разлей гостям-то; ну да там все, что нужно, уж сама знаешь. Я-то уж ноги отходила, а тебе что – ты бабочка молоденькая… да… послужи.

Анна Ивановна . Что ж не послужить, не велика работа, руки не отвалятся. (Берет ключи.)

Пелагея Егоровна . Вон там в шкапу чай-то, в ящичке в красненьком.

Анна Ивановна отпирает и достает ящичек. Митя входит.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Те же и Митя.

Пелагея Егоровна . Что тебе, Митенька, надобно?

Митя (сдерживая слезы). Я-с… я-с, Пелагея Егоровна, за всю вашу ласку и за все ваши снисхождения, и даже чего, может быть, и не стою… как вы, по сиротству моему, меня не оставляли и вместо матери… я… вами должен быть всю жизнь благодарен и завсегда Богу молить-с. (Кланяется в ноги.)

Пелагея Егоровна . Да что ты, Митя?

Митя . Благодарю вас за все-с. Теперича прощайте, Пелагея Егоровна! (Встает.)

Пелагея Егоровна . Куда ж ты?

Митя . К матушке хочу ехать-с.

Пелагея Егоровна . Надолго ли же ты едешь?

Митя . Да я у хозяина отпросился на праздники, а уж надо так полагать, что я там вовсе останусь.

Пелагея Егоровна . За что ты это, Митя, нас бросить хочешь?

Митя (переминаясь). Да так уж!… Уж что же… я уж так порешился.

Пелагея Егоровна . А когда же ты едешь?

Митя . Сегодня в ночь. (Молчание). Так, думаю, до ночи-то с вами не увидишься, так я проститься пришел.

Пелагея Егоровна . Ну, что ж, Митя, коли тебе так надобно… Мы тебя не держим, Бог с тобой… Прощай!…

Митя (кланяется в ноги Пелагее Егоровне, целуется с нею и с Анной Ивановной, потом так кланяется и останавливается). Надо бы и с Любовью Гордеевной проститься… Что ж, ведь в одном доме жили… Либо жив буду, либо нет…

Пелагея Егоровна . Да, надо, надо. Что ж, простись, простись!… Аннушка, поди покличь Любушку.

Анна Ивановна (покачав головой). «Один ведет за рученьку, другой за другу, третий стоит слезы ронит, любил, да не взял». (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Пелагея Егоровна и Митя.

Пелагея Егоровна . А у нас-то, Митенька, какое горе-то! Как его размыкать-размотать, не придумаю… Ровно меня громом ошибло, в себя не приду.

Митя . Кто же теперича этому виноват-с, не на кого вам плакаться, Пелагея Егоровна-с, сами отдаете.

Пелагея Егоровна . Сами… сами… да, сами отдаем. Ох, только не моя, Митя, воля; кабы моя воля была, нешто б я отдала! Что я, разве враг ей!

Митя . Человек-то, как понаслышке, не больно-то завидный. Ничего хорошего, окромя дурного, не слыхать.

Пелагея Егоровна . Знаю, Митенька, знаю.

Митя . А ведь уж теперича, по этим слухам, надо так сказать, что, должно быть, Любови Гордеевне за этаким человеком, и притом в отдаленности, совсем погибать надобно-с.

Пелагея Егоровна . Ох, уж не говори ты мне, не говори… и без тебя тошнехонько. Глаза-то все проглядела, на нее глядючи! Хоть бы теперь-то наглядеться на нее про запас. Точно я ее хоронить собираюсь.

Митя (почти плача). Так это что ж такое! Нешто этак-то делают? Ведь она, чай, ваша родная дочь!…

Пелагея Егоровна . Кабы не родная, так я бы не плакала и не убивалася, не надрывалось бы мое сердце на ее на слезы.

Митя . Чем плакать-то, не отдавали б лучше. За что девичий век заедаете, в кабалу отдаете? Нешто это не грех? Ведь, чай, вам за нее надоть будет Богу ответ дать.

Пелагея Егоровна . Знаю я, все знаю, да говорю ж я тебе, что не моя воля. Что ты пристал ко мне? Мне и без тебя тошно, а ты еще меня расстроиваешь. А ты бы, Митя, пожалел меня!

Митя . Оно так-с, Пелагея Егоровна, да не переносно мне это горе-то; может, тяжельше, чем вам. Я такую в вас веру, Пелагея Егоровна, взял, что все равно как матушке родной откроюсь. (Утирает глаза платком.) Вечор-то, как у вас вечеринка-то была… (Слезы мешают говорить.)

Пелагея Егоровна . Ну, ну, говори, говори…

Митя . Ну, вот и столковались мы с ней в потемочках, чтобы идти нам с ней к вам, матушка, да к Гордею Карпычу, просить вас низменно: благословите, дескать, нас, а нам уж друг без друга не жить (утирает слезы) ; а нынче вдруг поутру слышу… опустились мои рученьки!…

Пелагея Егоровна . Что ты?!

Митя . Вот перед истинным, Пелагея Егоровна.

Пелагея Егоровна . Ах ты сердешный! Экой ты горький паренек-то, как я на тебя посмотрю!

Входит Любовь Гордеевна.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Те же и Любовь Гордеевна.

Пелагея Егоровна . Вот, Любушка, Митя проститься пришел: он едет от нас к матушке к своей.

Митя (кланяется). Прощайте, Любовь Гордеевна!… Не поминайте лихом!

Любовь Гордеевна . Прощай, Митя! (Кланяется.)

Пелагея Егоровна . Поцелуйтесь на прощанье-то, ведь, может, не приведет Бог и свидеться… да… что ж такое!

Митя и Любовь Гордеевна целуются; она садится на диван и плачет; Митя тоже плачет.

Будет будет вам плакать-то! Вы меня с ума сведете!

Митя . Эх, пропадай моя голова! Уж была не была! (Подходит к Пелагее Егоровне.) Пелагея Егоровна, жаль вам дочь отдавать за старого, аль нет?

Пелагея Егоровна . Кабы не жаль, так бы я не плакала.

Митя . Прикажете говорить, Пелагея Егоровна?

Пелагея Егоровна . Говори.

Митя . Вот моя речь какая: соберите-ка вы ее да оденьте потеплее ужотко. Пусть выйдет потихоньку: посажу я ее в саночки-самокаточки – да и был таков! Не видать тогда ее старому, как ушей своих, а моей голове заодно уж погибать! Увезу ее к матушке – да и повенчаемся. Эх! дайте душе простор – разгуляться хочет! По крайности, коли придется и в ответ идти, так уж то буду знать, что потешился.

Пелагея Егоровна . Что ты, что ты, беспутный!

Любовь Гордеевна . Что ты, Митя, выдумал!

Митя . Стало не любишь? Аль разлюбила?

Любовь Гордеевна . Да ты говоришь-то что-то страшно!

Пелагея Егоровна . Что ты, беспутный, выдумал-то! Да кто ж это посмеет такой грех на душу взять… да… опомнись… что ты!

Митя . Ведь я говорю: коли жаль; а коли не жаль, так отдавайте за Африкана Савича, закабалите на веки вечные. Сами же, глядя на ее житье горемычное, убиваться станете. Спохватитесь вы с Гордей-то Карпычем, да уж поздно будет.

Пелагея Егоровна . Да как же без отцовского-то благословения! Ну, как же, ты сам посуди?

Митя . Конечно, без благословенья что за житье! Так уж благословите вы, Пелагея Егоровна (становится на колени), а Гордей Карпыч, может… и сам по времени как-нибудь…

Пелагея Егоровна . Как же мне быть-то с вами! Я совсем с ума сошла… да… помешалася. Ничего не знаю, не помню… да, да… головушка моя закружилася… Горько, горько моему сердцу, голубчики!…

Любовь Гордеевна (подходит к Мите). Нет, Митя, не бывать этому! Не томи себя понапрасну, перестань! (Поднимает его.) Не надрывай мою душу! И так мое сердце все изныло во мне. Поезжай с Богом. Прощай!

Митя . За что ж ты меня обманывала, надо мной издевалася?

Любовь Гордеевна . Полно ты, Митя. Что мне тебя обманывать, зачем? Я тебя полюбила, так сама же тебе сказала. А теперь из воли родительской мне выходить не должно. На то есть воля батюшкина, чтоб я шла замуж. Должна я ему покориться, такая наша доля девичья. Так, знать, тому и быть должно, так уж оно заведено исстари. Не хочу я супротив отца идти, чтоб про меня люди не говорили да в пример не ставили. Хоть я, может быть, сердце свое надорвала через это, да по крайности я знаю, что я по закону живу, никто мне в глаза насмеяться не смеет. Прощай!

Целуются.

Митя . Ну, знать, не судьба!

Любовь Гордеевна садится на диван и плачет.

Прощай! (Кланяется Пелагее Егоровне.) Прощайте, Пелагея Егоровна, благодетельница вы моя! Век не забуду вашей ласки да милости ко мне: не забывали сироту на чужой стороне.

Пелагея Егоровна . Прощай, голубчик, не осуди нас в чем, грех тебе будет. Дай Бог тебе счастливо… а мы тебя не забудем.

Митя кланяется и уходит.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Пелагея Егоровна и Любовь Гордеевна и потом Коршунов.

Пелагея Егоровна . Что, Любушка, жаль парня-то! Эко, девушка… ах! А мне и невдомек, что ты его полюбила-то. Да и где мне, старухе, догадаться… да. Что ж я? Вот поплакать наше дело, а власти над дочерью никакой не имею! А хорошо бы! Полюбовалась бы на старости. Парень-то такой простой, сердцем мягкий, и меня-то бы, старуху любил. Уж как погляжу я на тебя, девушка, как тебе не грустить!… да помочь-то мне тебе, сердечная, нечем!

Любовь Гордеевна . Ну, маменька, что там и думать чего нельзя, только себя мучить. (Сидит молча.)

Пелагея Егоровна . Войдите, батюшка.

Коршунов (входя). А, вот она, невеста-то моя, куда спряталась… хе… найду, везде найду. Позвольте-ка нам, Пелагея Егоровна, с вашей дочкой по секрету поговорить о своих делах.

Пелагея Егоровна . Изволь, батюшка. (Уходит.)

Коршунов (садится подле Любови Гордеевны). Об чем это плакать-то, сударыня? Стыдно, стыдно… хе… хе… хе… Вот я и постарше, да не плачу… (Смотрит на нее проницательно.) Я ведь знаю, об чем: чай, за молоденького хочется? Так ведь это, миленькая вы моя (берет руку и целует), глупость одна девичья. Вот послушайте-ка, что я вам скажу… я правду буду говорить, начисто, обманывать не люблю, мне не из чего. Станете слушать, а?

Любовь Гордеевна . Говорите.

Коршунов . Хорошо-с. Вот начнем хоть с этого. Молодой разве оценит, что вы его полюбите, а? Молодого-то ведь всякая полюбит, ему это не в диковинку, а старику-то дорого. Старик-то за любовь и подарочком, и тем, и сем, и золотом, и бархатом – и не знает, чем утешить. (Целует у нее руки.) А в Москве хороших вещей в магазинах много, есть что подарить. Так вот старика-то и хорошо полюбить… Вот вам раз… А то вот еще что бывает с молодым-то мужем да с хорошим-то: ведь они народ ветреный, – глядишь, и приволокнется за кем-нибудь на стороне, либо в него какая-нибудь сударынька влюбится, а жена-то сохни… Пойдут попреки да ревность… А что такое ревность, а? хе… хе… хе… Знаете ли вы, сударыня, что такое ревность?

Любовь Гордеевна . Нет, не знаю.

Коршунов . А я знаю… Это не то, что иголкой пальчик уколоть, – гораздо побольнее будет. Ведь она, проклятая, сушит человека. От ревности-то режут друг друга, мышьяком отравляются! (Смеется судорожно и с кашлем.) А в старика-то кто влюбится? Стало быть, жене-то и покойно. Да еще вот что скажу вам, драгоценная моя барышня: молодые-то загуливать любят, веселости, да развлечения, да дебоши разные, а жена-то сиди дома, жди его до полуночи. А приедет-то пьяненький, заломается, заважничает. А старик-то все подле жены так и будет сидеть; умирать будет – прочь не отойдет. Да все бы в глазки глядел, да все бы ласкал, да ручки бы целовал… (Целует.) Вот так.

Любовь Гордеевна . А вас та жена… покойная любила?

Коршунов (смотрит на нее пристально). А вам, сударыня, зачем это?

Любовь Гордеевна . Так, хотелось знать.

Коршунов . Знать хотелось?… (Встает.) Нет, не любила, да и я не любил ее. Она и не стоила того, чтоб ее любить-то. Я ее взял бедную, нищую, за красоту только за одну; все семейство призрел; спас отца из ямы; она у меня в золоте ходила.

Любовь Гордеевна . Любви золотом не купишь.

Коршунов . Люби не люби, да почаще взглядывай. Им, видишь ты, деньги нужны были, нечем было жить: я давал, не отказывал; а мне вот нужно, чтоб меня любили. Что ж, я волен этого требовать или нет? Я ведь за то деньги платил. На меня грех пожаловаться: кого я полюблю – тому хорошо жить на свете; а уж кого не полюблю, так не пеняй! (Разгорячаясь, ходит.) Да, я враг тому человеку, уж лучше беги с моих глаз долой: я словом да взглядом, пуще чем делом, доеду; я проходу… отдыху не дам человеку… я… (Останавливается и хохочет.) А вы и в самом деле подумали, что я такой злой?… хе… хе… Это я нарочно, так шучу! Я простой, я добрый старик… А уж вас-то я буду на руках носить (припевает), в люлечке качать, приговаривать… (Целует у ней руки.)

Гордей Карпыч входит.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Любовь Гордеевна, Коршунов и Гордей Карпыч.

Гордей Карпыч . А, вот где зятюшка-то! А мы тебя ищем. Мы уж там за шампанею принялись. Пойдем-ка к гостям, у нас без тебя и пир не в пир.

Коршунов . Мне и здесь хорошо.

Гордей Карпыч . Ну, так мы велим сюда подать, да здесь, значит, с тобой и разопьем. (Подходит к двери.) Эй малой! дай сюда вина! На серебряном подносе. (Садится.) Ну, зятюшка, что скажешь?

Коршунов . Ничего.

Гордей Карпыч . Как ничего?

Коршунов . Так ничего.

Гордей Карпыч . Нет-таки, однако? (Смотрит на него.) Можешь ты меня теперь понимать?

Коршунов . Как не понимать.

Гордей Карпыч . Вот мы теперь подгуляли маненько, так ты мне скажи, что я за человек? Могут ли меня здесь оценить?

Коршунов . Где же им оценить.

Гордей Карпыч . Нет, ты вот что скажи: все у меня в порядке? В другом месте за столом-то прислуживает молодец в поддевке либо девка, а у меня фициянт в нитяных перчатках. Этот фициянт, он ученый, из Москвы, он все порядки знает: где кому сесть, что делать. А у других что! Соберутся в одну комнату, усядутся в кружок, песни запоют мужицкие. Оно, конечно, и весело, да я считаю так, что это низко, никакого тону нет. Да и пьют-то что, по необразованию своему! Наливки там, вишневки разные… а и не понимают они того, что на это есть шампанское! Ох, если б мне жить в Москве али бы в Питербурхе, я бы, кажется, всякую моду подражал.

Коршунов . Неужто всякую?

Гордей Карпыч . Всякую. Сколько б хватило моего капиталу, а уж себя б не уронил. Ты, Любовь, у меня смотри, веди себя аккуратно, а то жених-то, ведь он московский, пожалуй, осудит. Ты, чай, и ходить-то не умеешь, и говорить-то не понимаешь, где что следует.

Любовь Гордеевна . Я, тятенька, говорю что чувствую; я в пансионе не училась.

Входит официант и подает вино Коршунову и Гордею Карпычу; ставит бутылки на стол и уходит.

Гордей Карпыч . Так-то, зятюшка! Вот и пусть их знают, каков Гордей Карпыч Торцов!

Входит Егорушка.

Егорушка . Дяденька, Гордей Карпыч, пожалуйте сюда-с.

Гордей Карпыч . Что тебе?

Егорушка . Пожалуйте: история вышла-с. (Смеется.)

Гордей Карпыч (подходя). Что там?

Егорушка . Да дяденька, Любим Карпыч, вошли.

Гордей Карпыч . Зачем пускали?

Егорушка . Им, должно быть, в голову вступило, никак не удержим. (Хохочет.)

Гордей Карпыч . Что же он делает?

Егорушка . Гостей разгоняет-с. (Хохочет.) Вы, говорит, рады чужой хлеб есть… Я, говорит, тоже хозяин… я, говорит… (Хохочет.)

Гордей Карпыч . Тсс… Снял он мою голову! (Уходит с Егорушкой.)

Коршунов . Что это там у них?

Любовь Гордеевна . Не знаю. Должно быть, дяденька что-нибудь… На него иногда находит.

Входят: Пелагея Егоровна, Разлюляев, Маша и Лиза.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Любовь Гордеевна, Пелагея Егоровна, Коршунов, Разлюляев, Маша и Лиза.

Пелагея Егоровна (в дверях). Где братец-то?… Где Любим Карпыч-то? Что он наделал – беда!

Любовь Гордеевна . Его здесь нет, маменька.

Пелагея Егоровна уходит.

Разлюляев . Вот так раз! Славные штучки Любим Карпыч отмачивает! ха… ха… ха!… Такие пули отливает, что только люли!

Лиза . Совсем не смешно, одно невежество!

Маша . Я просто не знала, куда деваться от стыда. (Садятся на диван.)

Входит Любим Карпыч.

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Те же и Любим Карпыч.

Лиза . Ах, Боже мой, опять!

Маша . Это ужасно!

Разлюляев . Ха, ха, ха!…

Любим Карпыч . Гур, гур, гур… будь, буль, буль!… С пальцем девять, с огурцом пятнадцать!… Приятелю! (Протягивает руку Коршунову.) Наше вам-с!… Тысячу лет со днем не видались! Как поживаете?

Коршунов . А, это ты, Любим?

Любим Карпыч (загораживая лицо руками). Я не я, и лошадь не моя, и я не извозчик.

Коршунов . Я тебя, братец, помню: ты по городу ходил, по копеечке сбирал.

Любим Карпыч . Ты помнишь, как я по копеечке сбирал; а помнишь ли ты, как мы с тобой погуливали, осенние темные ночи просиживали, из трактира в погребок перепархивали? А не знаешь ли ты, кто меня разорил, с сумой по миру пустил?

Коршунов . А ты сам чего зевал? Ведь тебя за ворот не тянули, любезный. Сам виноват.

Любим Карпыч . Я-то дурак, да ведь и тебе не велика честь! Ты меня так возвеличил, в такое звание возвел, что вот я ничего не украл, а людям в глаза глядеть совестно!

Коршунов . Ты все такой же шутник! (Обращаясь к Любови Гордеевне.) Весельчак дядюшка-то у вас. Видно уж, по старому знакомству, дать ему целковенькой.

Любим Карпыч . Тсс… Тут не целковым пахнет! Отдай старый долг, а за племянницу миллион триста тысяч!… Дешевле не отдам.

Коршунов (смеется). Уступки не будет?

Любим Карпыч . Ни копейки!

Разлюляев . Ай да Любим Карпыч! Меньше и не бери.

Входит Гордей Карпыч.

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Те же и Гордей Карпыч.

Гордей Карпыч . А, ты здесь! Что ты со мной делаешь? Вон сейчас!

Коршунов . Погоди, Гордей Карпыч, не гони, что его гнать! Пусть поломается, пошутит. Хе, хе, хе…

Любим Карпыч . Это брат шутит-то, что за тебя дочь отдает, а я сшучу с тобой такую шутку, что будет тебе не по желудку!

Гордей Карпыч . Ему тут не место. Ступай вон!

Любим Карпыч . Брат, погоди, не гони! Ты думаешь, Любим Торцов пришел шутки шутить, ты думаешь, пьян Любим Торцов? Я пришел вам загадки загадывать. (Коршунову.) Отчего у осла длинные уши? Ну-ка, давай ответ!

Разлюляев . Вот так задача!

Коршунов . Почем я знаю.

Любим Карпыч . Для того, чтобы все знали, что он осел. (Брату.) Вот тебе задача: за кого ты дочь отдаешь?

Гордей Карпыч . Это не твое дело! Ты меня не смеешь спрашивать.

Любим Карпыч . А вот тебе еще вопрос: честный ты купец или нет? Коли ты честный – не водись с бесчестным, не трись подле сажи – сам замараешься.

Коршунов . А ты шути, да не забывайся, любезный!… Выгони его или вели ему замолчать.

Любим Карпыч . Это про тебя!… Видно, ты чист, как трубочист!

Гордей Карпыч . Брат, уйди честью, а не то худо.

Любовь Гордеевна (вскакивает в испуге). Дяденька, перестаньте!

Любим Карпыч . Не замолчу! Теперь кровь заговорила!

Все домашние и гости входят.

ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

Те же, Пелагея Егоровна, Анна Ивановна, Гуслин, гости, гостьи и прислуга.

Любим Карпыч . Послушайте, люди добрые! Обижают Любима Торцова, гонят вон. А чем я не гость? За что меня гонят? Я не чисто одет, так у меня на совести чисто. Я не Коршунов: я бедных не грабил, чужого веку не заедал, жены ревностию не замучил… Меня гонят, а он первый гость, его в передний угол сажают. Что ж, ничего, ему другую жену дадут: брат за него дочь отдает! Ха, ха, ха! (Хохочет трагически.)

Коршунов (вскакивает). Не верьте ему, он врет, он это по злобе на меня говорит, спьяну.

Любим Карпыч . Что за злоба! Я тебе давно простил. Я человек маленькой, червяк ползущий, ничтожество из ничтожеств! Ты другим-то зла не делай.

Гордей Карпыч (прислуге). Уведите его!

Любим Карпыч (поднимая один палец кверху). Сс… Не трогать! Хорошо тому на свете жить, у кого нету стыда в глазах!… О люди, люди! Любим Торцов пьяница, а лучше вас! Вот теперь я сам пойду. (Обращаясь к толпе.) Шире дорогу – Любим Торцов идет! (Уходит и тотчас возвращается.) Изверг естества! (Уходит.)

Коршунов (принужденно хохочет). Так этакой-то у тебя порядок в доме! Этакие ты моды завел: у тебя пьяные гостей обижают! Хе, хе, хе. Я, говорит, в Москву поеду, меня здесь не понимают. В Москве-то уж такие дураки повывелись, там смеются над ними. Зятюшка, зятюшка! Хе, хе, хе! Любезный тестюшка! Нет, шалишь, я даром себя обидеть не позволю. Нет, ты теперь приди-ка ко мне да покланяйся, чтоб я дочь-то твою взял.

Гордей Карпыч . Я к тебе пойду кланяться?

Коршунов . Пойдешь, я тебя знаю. Тебе нужно свадьбу сделать, хоть в петлю лезть, да только б весь город удивить, а женихов-то нет. Вот несчастье-то твое! Хе, хе, хе…

Гордей Карпыч . Опосля этого, когда ты такие слова говоришь, я сам тебя знать не хочу! Я отродясь никому не кланялся. Я, коли на то пошло, за кого мне вздумается, за того и отдам! С деньгами, что я за ней дам, всякий человек будет…

Входит Митя и останавливается в дверях.

ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ

Те же и Митя.

Митя (обращаясь к толпе). Что такое за шум-с?

Гордей Карпыч . Вот за Митьку отдам!

Митя . Чего-с?

Гордей Карпыч . Молчи! Да… за Митьку отдам… завтра же. Да такую свадьбу задам, что ты и не видывал: из Москвы музыкантов выпишу, один в четырех каретах поеду.

Коршунов . Посмотрим, посмотрим. Придешь прощенья просить, придешь! (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ

Те же, без Коршунова.

Пелагея Егоровна . За кого, Гордей Карпыч, ты сказал?

Гордей Карпыч . За Митьку… Да! Ишь разважничался! Точно я хуже его! «Пойдешь кланяться»! Врет он, не пойду кланяться! Назло ему за Митрия отдам.

Все удивлены.

Митя (берет Любовь Гордеевну за руку и подходит к Гордею Карпычу). Зачем же назло, Гордей Карпыч? Со злом такого дела не делают. Мне назло не надобно-с. Лучше уж я всю жизнь буду мучиться. Коли есть ваша милость, так уж вы благословите нас, как следует – по-родительски, с любовию. Как любим мы друг друга, и даже до этого случаю хотели вам повиниться… А уж я вам, вместо сына, то есть завсегда всей душой-с.

Гордей Карпыч . Что, что всей душой? Ты уж и рад случаю! Да как ты смел подумать-то? Что она, ровня, что ль, тебе? С кем ты говоришь, вспомни!

Митя . Я оченно хорошо знаю, что вы мой хозяин и что я, по бедности своей, не могу быть им ровней; но, впрочем, судите как хотите, я весь тут-с: я вашу дочку полюбил душою-с.

Входит Любим Карпыч и становится в толпе.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ

Те же и Любим Карпыч.

Гордей Карпыч . Как, чай, не любить! У тебя губа-то не дура! За ней ведь денег много, так тебе голому-то на голодные зубы хорошо.

Митя . Для меня столь обидно от вас это слышать, что я не имею слов-с. Лучше молчать. (Отходит.) Извольте, Любовь Гордеевна, вы говорить-с.

Любовь Гордеевна . Я, тятенька, вашей воле не перечила! Коли хотите вы моего счастия – отдайте меня за Митю.

Пелагея Егоровна . Что это и в самом деле, Гордей Карпыч, капризничаешь… да! Что в самом деле! Я было уж обрадовалась, насилу-то от сердца отлегло, а ты опять за свое. Уж говори что-нибудь одно, а то что это такое… право. То скажешь – за одного, то за другого. Что она тебе, на мытарство, что ли, досталась?

Любим Карпыч (из толпы). Брат, отдай Любушку за Митю.

Гордей Карпыч . Ты опять здесь? Да ты понимаешь ли, что ты со мной нынче сделал? Ты меня оконфузил на весь город! Кабы ты чувствовал это, ты бы не смел и на глаза-то мне показываться, а ты еще с советами лезешь! Уж пускай бы говорил человек, да не ты.

Любим Карпыч . Да ты поклонись Любиму Торцову в ноги, что он тебя оконфузил-то.

Пелагея Егоровна . Именно, Любимушка, надо тебе в ноги поклониться… да… именно. Снял ты с нашей души грех великий; не замолить бы его нам.

Гордей Карпыч . Что ж я, изверг, что ли, какой в своем семействе?

Пелагея Егоровна . Изверг не изверг, а погубил было дочь-то из-за своей из глупости… Да! Я тебе от простоты моей скажу. Отдают за стариков-то и не Африкану Савичу чета, да и то горе мычут.

Любим Карпыч . Пустите меня! (Поет.) Трум-ту-тум, трум-ту-тум! (Пляшет.) Посмотри на меня, вот тебе пример – Любим Торцов перед тобой живой стоит. Он по этой дорожке ходил – знает, какова она! И я был богат и славен, в каретах ездил, такие штуки выкидывал, что тебе и в голову не придет, а потом верхним концом да вниз. Вот погляди, каков я франт!

Гордей Карпыч . Ты мне что ни говори, я тебя слушать не хочу, ты мне враг на всю жизнь.

Любим Карпыч . Человек ты или зверь? Пожалей ты и Любима Торцова! (Становится на колени.) Брат, отдай Любушку за Митю – он мне угол даст. Назябся уж я, наголодался. Лета мои прошли, тяжело уж мне паясничать на морозе-то из-за куска хлеба; хоть под старость-то да честно пожить. Ведь я народ обманывал: просил милостыню, а сам пропивал. Мне работишку дадут; у меня будет свой горшок щей. Тогда-то я Бога возблагодарю. Брат! и моя слеза до неба дойдет! Что он беден-то! Эх, кабы я беден был, я бы человек был. Бедность не порок.

Пелагея Егоровна . Гордей Карпыч, неужели в тебе чувства нет?

Гордей Карпыч (утирает слезу). А вы и в самом деле думали, что нет?! (Поднимает брата.) Ну, брат, спасибо, что на ум наставил, а то было свихнулся совсем. Не знаю, как и в голову вошла такая гнилая фантазия. (Обнимает Митю и Любовь Гордеевну.) Ну, дети, скажите спасибо дяде Любиму Карпычу да живите счастливо.

Пелагея Егоровна обнимает детей.

Гуслин . Дяденька, теперь и мне можно?

Гордей Карпыч . Можно, можно. Просите все, кому что нужно: теперь я стал другой человек.

Гуслин . Ну, Аннушка, дождались и мы с тобой.

Анна Ивановна . Ну, теперь пойдет у нас пляска, только держи шапку.

Пелагея Егоровна . Уж попляшем, попляшем.

Рязлюляев (подходит к Мите и ударяет его по плечу.) Митя!… Для приятеля… все жертвую… Сам любил, а для тебя… жертвую. Давай руку. (Ударяет по руке.) Одно слово… бери, значит, жертвую для тебя… Для друга ничего не жаль! Вот как у нас, коли на то пошло! (Утирается полой и целует Митю.) А это он правду говорит: пьянство не порок… то бишь – бедность не порок… Вот всегда проврусь!

Пелагея Егоровна . Ах, да вот и все тут! (К девушкам.) Ну-ка, девушки, веселенькую… да, веселенькую… Уж мы теперь свадьбу-то по душе отпируем, по душе…

Девушки начинают запевать.

Любим Карпыч . Тсс… Слушай команду! (Запевает; девушки подтягивают.)

У нас дело-то сделано…
По рукам у нас ударено,
Быть сговору-девишнику,
Быть девичьему вечеру.