Цвета военного неба: русские асы Первой мировой. Русские летчики асы - герои Первой мировой войны (102 фото)

Первая Мировая война стала настоящим катализатором для развития летного дела и авиационного конструирования. Начиная эту войну с одиночных разведывательных полетов, тогдашние авиаторы вначале даже не боялись друг друга, так как считали, что все они были коллегами – воздухоплавателями.

Однако ситуация вскоре резко изменилась. Противники поняли, что не только необходимо жестко противодействовать своим коллегам на аэропланах, а попросту их уничтожать. Известно, что одно из первых боестолкновений в воздухе в начале войны произошло между французским пилотом Жаном Наваррэ и его немецким противником. Это когда француз увидел в полете германский аэроплан, летчик которого приветливо помахал ему рукой. Жан ответил на приветствие, а потом, не долго думая, открыл огонь по неприятелю из своего карабина. После этого инцидента бои за воздушное пространство на фронтах Первой мировой развернулись не на жизнь, а на смерть.

Авиаторы 5-го армейского АО у самолета "Вуазен", вооруженного пулеметом "Максим". Апрель 1916 г.

Правда, элементы рыцарства среди летчиков продолжали иметь место, так сбив вражеский самолет, они нередко сбрасывали на территории неприятеля записку примерно такого содержания:"Сожалею об убитом муже и отце, но война есть война, не я его - так он меня".

В самом начале войны, 26 АВГУСТА 1914 года, наш соотечественник капитан Петр Нестеров первым в мире открыл счет воздушным победам. Именно в этот день, поднявшийся в воздух П.Нестеров направил свой «Моран» наперерез противнику. Настигнув неприятельскую машину, он таранным ударом сбил ее. Петр Нестеров не стал асом, в том же бою он погиб и сам.

Слово «ас» утвердилось в авиации чуть позже. В переводе с французского оно означает туз, искаженное старофранцузское «Deus» -Бог. Вначале официальное звание аса присваивалось летчику, одержавшему не менее 5 зарегистрированных побед (подтвержденных тремя и более очевидцами боя) во Франции, Великобритании и России, не менее 7 - в Германии и Австро-Венгрии. Чуть позже для получения звания аса требовалось сбить не менее 10 неприятельских самолетов. (http://www.soldiering.ru/avia/file/record.php)

Техническое несовершенство вооружения аэропланов начала Первой мировой позволяло использовать самолеты, в основном, только в разведывательных целях. Именно отсутствие бортового и заставляло многих летчиков применять тараны и уничтожать врага ценой собственной жизни.

Однако война двигала конструкторскую мысль необычайно быстро, так, уже 3 ноября 1914 г. французский военный пилот сержант Роланд Гарро совместно с майором де Роз изобрел устройство, позволяющее стрелять из пулемета через плоскость, сметаемую винтом работающего мотора. Вскоре серийные военные самолеты Моран-Сольнье оснащаются новинкой Гарро и пулеметом, он устанавливался параллельно оси летательного аппарата. В марте 1915 года самолеты, оснащенные курсовыми пулеметами, бросаются в бой на разных участках германо-французского фронта, именно с этого момента в воздухе закипели ожесточенные бои, уже без стрельбы из револьверов и карабинов, а по-серьезному.

Не отставали в авиационном деле и немцы, вскоре за французами известный Антони Фоккер, работавший в Германии, установил на самолет синхронизатор пулеметного огня, что значительно повысило его боевые возможности. В результате появляются самолеты-истребители, а вслед за ними асы - французские, немецкие, русские, австрийские. Однако самой первой сформировалась французская школа воздушного боя, ее прошли и многие русские летчики.

Сильнейший представитель французской школы воздушного боя капитан Рене Пауль Фонк одержал 75 побед. На счету самого известного аса национального Героя Франции капитана Георга Гинемера чуть меньше, всего 54 выигранных поединка. Третий результат у лейтенанта Карлса Ненжессера - 43 победы. Во французских ВВС в Первую мировую 52 летчика сбили не менее 10 самолетов каждый. Всего они уничтожили 908 машин противника. Французские летчики добились основных побед на истребителях собственного производства - Моран-Сольнье «N», SPAD-VII конструкции Луи Бешеро, SPAD-VIII, Ньюпор 11 и Ньюпор 17. Так, SPAD-III (на нем воевали асы - Фонк, Гинемер, Ненжессер), оснащенный 150-сильным двигателем, развивал скорость около 180 км/ час и был самым скоростным из всех военных самолетов. Его вооружение - один синхронный пулемет с большим запасом патронов - 500 штук.

В 1916 году французы уже имели крупные истребительные отряды, которые могли участвовать в прикрытии и поддержке сухопутных войск участников масштабных наземных операций. Так, в самый разгар Первой мировой бои в воздухе стали перерастать в настоящие сражения. В Верденской операции (февраль - декабрь 1916 года) противоборствующие стороны впервые стали применять авиацию над полем боя массированно: бомбовые и штурмовые удары по объектам тыла и войскам на передовых позициях наносились большими по составу группами. В наряд истребителей входило сразу несколько пар патрулей, использовавшихся для наращивания усилий.

Об ожесточённом характере воздушных схваток говорит хотя бы тот факт, что в живых порой оставалась лишь половина экипажей, участвовавших в них. (http://www.soldiering.ru/avia/file/record.php)

Следующими по результативности среди авиаторов западных союзников шли британские ВВС, в них тогда помимо самих англичан служили и выходцы из Канады, Австралии, Новой Зеландии, некоторых африканских государств. По индивидуальному мастерству они ни чем не уступали французам. Так, на счету майора Эдварда Маннока 73 сбитых самолета, майора Вильяма Бишопа (Англия) - 72, майора Р. Коллишоу (Канада) - 60. 29 английских пилотов одержали более 10 побед каждый, уничтожив при этом 681 самолет. Если учитывать и достижения пилотов государств, входивших в Британию, то результат более весом. Так, 18 самых результативных летчиков одержали более 35 побед каждый, сбив в общей сложности 881 самолет. Английские асы сражались на истребителях Де Хэвилленд DH2, Бристоль F2, Сопвич Е.1. «Кемел». (http://www.soldiering.ru/avia/file/record.php)

В ВВС США 10 пилотов стали асами, уничтожив вместе 142 вражеских самолета. Американские летчики сражались и в составе ВВС других стран Антанты, а потому общий счет асов США более весом - 293 сбитых самолета. Сильнейший пилот капитан Эдвард Рикенбакер выиграл 26 воздушных поединков.

В число асов Первой мировой вошли и 9 итальянских летчиков, которые уничтожили 183 самолета. Самый результативный из них - Франсиско Баракка - 34 воздушные победы. Отважно сражались и бельгийские летчики, трое из которых уничтожили более 10 самолетов противника каждый. А лидер лейтенант Вилли Коппенс одержал 37 побед.

Были среди авиаторов в Первую мировую и русские летчики. Первые истребительные авиаотряды в русской армии были созданы в начале 1915 года. Один защищал Варшаву, второй охранял от нападения с воздуха царскую ставку. Весной 1916 года формируются еще 12 истребительных отрядов - по одному на полевую армию. В том же году в связи с тем, что Германия перебросила на восток большее количество авиации, создаются фронтовые истребительные отряды. Русские летчики воевали на самолетах французского производства, в 1915 году появляется первый истребитель отечественного производства Сикорский С-16.

Русские летчики-асы стали первыми, кто смог выходить из смертельного штопора. Кроме того, именно русские летчики Первой мировой войны совершили первые в авиации воздушные тараны.

Да, список у русских асов гораздо скромнее, чем у французов, англичан или немцев, но этому есть определенные причины. Русские асы имели меньше побед, чем французские или немецкие лётчики, так как они воевали в более худших условиях, на худших самолётах, с более слабым вооружением. Несмотря на все это, русские лётчики своей смелостью и отвагой сумели внушить противнику страх перед русским воздушным флотом. На 150 лётчиков - истребителей в России было 26 асов, уничтоживших в общей сложности 188 самолётов противника.

Наибольшее количество сбитых вражеских самолетов было на счету у штабс-капитана А.Казакова - 17 побед (неофициально - 32), далее за ним в списке асов шел капитан французской армии П.В.д"Аргеефф – 15 побед, третьим был капитан второго ранга А.Прокофьев-Северский, на счету у этого удивительного и мужественного авиатора было 13 побед, он сбивал вражеские самолеты и командовал бомбардировочной эскадрильей, не имея при этом одной ноги. Однажды летчик вел бой в одиночку против 7 немецких самолетов и вышел победителем, за что был награжден Золотым Георгиевским оружием. Разрешение летать, будучи инвалидом, ему дал лично царь Николай II после свидания с героем. Далее в списке поручик И.Смирнов – 12 побед, за ним следуют сразу три летчика, имевших на боевом счету 11 побед, двое по 7 и трое по 6 побед, шесть русских авиаторов сбили по 5 вражеских машин. Замыкает список капитан второго ранга В.В.Утгофф, сколько он сбил вражеских самолетов - точных данных не имеется, однако судьба этого авиатора необычна и очень интересна, так известно, что Утгофф Виктор был заместителем командующего воздушными силами Черноморского флота. Среди его наград - ордена св. Георгия, Владимира, Станислава и Георгиевский крест. Считается первым пилотом, взлетевшим с корабля во время войны. В июне 1917 года едва избежал смертного приговора от матросского комитета авиатранспорта "Император Николай Первый" за то, что вопреки его запрету сбросил бомбы на немецкую подводную лодку, обнаруженную неподалеку от корабля, после октябрьской революции эмигрировал в Америку. (http://www.volk59.narod.ru/asypm.html)

Всего, по данным зарубежных исследователей, на сегодня известны 1860 (тысяча восемьсот шестьдесят) асов Первой мировой войны. При этом русских известны только двадцать фамилий. Однако известный русский исследователь данного вопроса Ткачев говорит о двадцати шести, необходимо прислушаться к словам выдающегося летчика, командующего авиадивизионом, позднее инспектора авиации Юго-Западного фронта, подполковника, кавалера Георгия IV степени В. М. Ткачева, так, например, в его книге об использовании авиации в Первую мировую говорится: «…наш первый ас Козаков имел 17 официальных и 32 неофициальные победы. Француз Фонк – 75, а немец Рихтгофен – 80. У нас примерно на 150 летавших истребителей было 26 асов, которые сбили 188 вражеских аэропланов, по 7 побед на аса. А у французов на 1200 истребителей было 80 асов, сбивших 1185 аэропланов, по 14–15 аэропланов на аса. Но надо принять во внимание, что русская истребительная авиация работала лишь один год, а западная три года, к тому же густота сосредоточения – число аэропланов на километр фронта – у них была в 10 раз больше, чем у нас.»

Известно, что за четыре года воюющими государствами было проведено около ста тысяч воздушных боев, в ходе которых было сбито 8073 самолета, огнем с земли уничтожено 2347 самолетов. Немецкая бомбардировочная авиация сбросила на противника свыше 27 000 тонн бомб, английская и французская – более 24 000.

Англичане претендуют на 8100 сбитых самолетов противника. Французы – на 7000. Немцы признают потерю 3000 своих самолетов. Не более 500 машин потеряла Австро-Венгрия и прочие союзники Германии. Таким образом, коэффициент достоверности побед Антанты не превышает 0,25. (http://www.modernlib.ru/books/nikolay_georgievich_bodrihin/velichayshie_vozdushnie_asi_xx_veka/rea/​)

Всего асами Антанты было сбито свыше 2.000 германских самолетов. Немцы признали, что потеряли в воздушных боях 2.138 самолетов и что не вернулось из расположения противника около 1.000 машин. (http://www.soldiering.ru/avia/file/record.php)

Отдельно хочется остановиться на достижениях немецких асов, а они выглядят более чем весомо. Так, в германских ВВС 161 летчик имел на своем счету 10 и более воздушных побед (такого количества асов не имели ВВС ни одной страны). Они уничтожили 3.270 машин противника. Многие авиаспециалисты считают, что и личное первенство за немецким асом - ротмистром Манфредом фон Рихтгофеном. По их утверждению, он сбил наибольшее количество самолетов противника - 80, по другим данным - около 60. 62 победы в своем активе имеет старший лейтенант Эрнст Удет, 53 - старший лейтенант Эрнст Левенхардт. В числе асов и союзники немцев - летчики ВВС Австро-Венгрии. Так, капитан Годвин Брушовский выиграл 40 поединков.

Так кто же все-таки был самым результативным летчиком Первой мировой? Тщательный анализ документов и литературы о применении истребительной авиации в 1914-1918 годах показывает, что им является французский летчик Рене Пауль Фонк с 75 воздушными победами. Ну, а как тогда Манфред фон Рихтгофен, которому некоторые исследователи приписывают почти 80 уничтоженных самолетов противника и считают именно его самым результативным асом Первой мировой? Это его называли «красным бароном». Он был народным любимцем. До сих пор точно не известно, кто же оборвал жизнь этого национального героя Германии.

Однако часть других исследователей полагает, что есть все основания считать, что 20 побед Рихтгофена не являются достоверными. Так, что данный вопрос до сих пор остается открытым. Начав свою военную карьеру в кавалерии на Восточном фронте, Рихтгофен завершил ее лучшим асом Первой мировой, интересны его записи в дневнике, особенно о своих противниках, так, он о них писал: "За всю жизнь у меня не было лучшей охоты, чем в ходе битвы на Сомме. Утром, как только я поднимался, первый англичанин был сбит, а последнего эта участь постигала после заката".

Бельке (первый германский ас, командир Рихтгофена) однажды заметил, что это похоже на Эльдорадо для летчиков. Французских пилотов Рихтгофен вообще не считал за летчиков. Совсем по-другому Рихтгофен описывает воздушные сражения на Востоке: "Мы часто летали, редко вступали в бой и не имели особых успехов".

Исходя из дневника М. фон Рихтгофена, можно сделать вывод о том, что российские авиаторы не были плохими летчиками, просто их было меньше по сравнению с количеством французских и английских пилотов на Западном фронте. Редко на Восточном фронте устраивались так называемые "dog fight", т.е. "собачья свалка" (маневренный воздушный бой с участием большого количества самолетов), которые были обычным явлением на Западном фронте. Зимой же в России самолеты вообще не летали. Потому-то все германские асы и одержали столько побед именно на Западном фронте, где небо просто кишело самолетами противника.

Если не считать короткого периода лета-осени 1914 года, авиация восточного фронта Первой мировой войны была бледной тенью западного как по количеству самолётов, так и по интенсивности боевых действий. Особенно сильный контраст возникает, если рассматривать «плотность» в летательных аппаратах на километр фронта. Тем не менее, со временем воздушные асы появились и в русской авиации. Какова была их результативность?

Истребительная авиация в России появилась весной 1916 года – позднее, чем во Франции и Германии, и одновременно с Великобританией. А уже год спустя первые русские лётчики сумели преодолеть «барьер» пяти побед, став асами.

Линейка самолётов 1-й боевой авиагруппы, осень 1917 года

В отличие от Великой Отечественной войны, в годы Первой мировой в российской авиации не было специальных журналов, в которых на постоянной основе фиксировались бы официально подтверждённые воздушные победы. Поэтому они известны в первую очередь из различных отчётов о действиях отрядов за определённый период и сводок, составлявшихся их командирами летом 1917 года по запросу командующего авиацией подполковника В. М. Ткачёва. К сожалению, сохранились далеко не все подобные сводки, поэтому составление полного списка официальных побед вряд ли когда-либо станет возможным, но сравнение известных побед с данными из первичных документов позволяет легко определить критерии, по которым шло подтверждение:

• Вражеские самолёты, севшие или упавшие на нашей территории, разумеется, засчитывались.
• Также засчитывались самолёты, упавшие или разбитые при вынужденной посадке на территории противника.
• Самолёты, совершившие вынужденные посадки на своей территории, в подавляющем большинстве случаев рассматривались как сбитые, что роднит русскую «победную систему» с австрийской и итальянской; в остальных странах система была более жёсткой.
• Самолёты, которые наши лётчики заставили бежать с «поля боя» (со снижением и без, с дымом и без), не засчитывались, но и из этого правила встречались редкие исключения, обычно относившиеся к дымившим и/или сильно повреждённым аппаратам.

Для зачёта победы требовалось свидетельство других лётчиков или наземных наблюдателей. Групповые победы могли записать как на кого-то одного из победителей, так и на всех участников боя. В последнем случае они никак не отделялись от личных. Победы на двухместных самолётах записывались и на летчика, и на наблюдателя, и также никак не отделялись от остальных. Аэростаты засчитывались на равных с самолётами, но для них «принуждение к посадке» не считалось победой.

В отсутствие возможности получить список официальных побед остаётся только рассматривать «заявки на победы», зафиксированные в отрядных документах, благо они неплохо сохранились. Если учитывать только упавшие и севшие самолёты противника, то получится список, максимально приближенный к искомому официальному. Разумеется, он не будет идеально точным, но его уже можно рассматривать на равных со списками побед лётчиков-истребителей других стран.

При таком подходе к подсчёту побед список русских асов Первой мировой войны будет следующим:

Козаков Александр Александрович 16 Аргеев Павел Владимирович 12 * Лойко Иван Александрович 11 Янченко Василий Иванович 10 Смирнов Иван Васильевич 9 Сук Григорий Эдуардович 7 Пульпе Эдуард Мартынович 6 ** Фёдоров Виктор Георгиевич 6 ** Борисов Василий Иосифович 5 Вакуловский Константин Константинович 5 Земблевич Михаил Иосифович 5 Карклин Рудольф Крустинович 5 Кокорин Николай Кириллович 5 Макиёнок Донат Адамович 5 Сапожников Георгий Степанович 5 *** Стржижевский Владимир Иванович 5 * в том числе 9 во французских ВВС на западном фронте ** все во французских ВВС на западном фронте *** в том числе 1 в составе РККА в советско-польской войне

Лучшему российскому асу Первой мировой Александру Александровичу Козакову на сайте , поэтому здесь мы расскажем о тех, кто следует за ним в первой пятёрке асов. Примечание: все относящиеся к России даты по январь 1918 года приводятся по старому стилю.

Павел Владимирович Аргеев

Поручик П. В. Аргеев, кадровый офицер русской армии, выпустившийся из училища в 1907 году, летом 1912 года попал под суд за «неисполнение приказа» . 30 сентября его приговорили к месяцу гауптвахты, а 30 ноября он уволился в запас, затем уехал за границу и поступил на обучение в университет во Франции.

30 августа 1914 года по направлению русского посольства «Поль д"Аргеефф» был принят лейтенантом на французскую службу и воевал в пехоте, с ноября 1914 года уже в чине капитана, командуя ротой.

В мае 1915 года он получил пятое по счёту ранение, в результате которого был признан негодным к дальнейшей службе в пехоте. В авиации тогда требования к здоровью были ниже, и Аргеев подал рапорт о переводе туда, приступив к обучению в сентябре. 1 июня 1916 года новоиспечённый лётчик прибыл для прохождения службы в эскадрилью N.48 (префикс «N» означает самолёты «Ньюпор»). В этой части он провоевал ровно два месяца, не успев добиться никаких успехов, и в августе был отправлен в командировку в Россию.

В первой половине октября лётчика восстановили на русской службе в чине штабс-капитана (соответствует современному капитану) и зачислили в состав 12-го авиаотряда истребителей, но в боевых вылетах там он не участвовал, а вместо этого 25 ноября был переведён в 19-й корпусной авиаотряд 1-й боевой авиагруппы.

Во второй половине 1916 года группа успешно действовала в районе Луцка, но затем в результате нерасторопности командования была более чем на два месяца выведена из строя бессмысленными перебазированиями на юг в Румынию и обратно. К моменту возобновления боевых действий командир 19-го као А. А. Козаков исполнял обязанности командира соединения, а Аргеев стал «у руля» отряда. В апреле эти назначения были официально утверждены.

Аргеев Павел Владимирович, 1887–1922

Весной 1917 года оба лётчика часто летали в паре. Совместно они одержали три воздушные победы над неприятельскими разведчиками: 23 апреля, 4 мая и 26 мая. Первый самолёт упал за линией фронта (эту победу записали только на Аргеева), а два других были принуждены к посадке на нашей территории и записаны на обоих победителей.

6 июля он уже самостоятельно провёл несколько атак по одиночному самолёту противника, и тот, явно повреждённый, устремился к земле. В рапорте лётчик честно признавал, что просто потерял неприятеля из виду, и высказывал предположение, что тот всё же упал в лес.

В конце июля штабс-капитана Аргеева перевели во 2-ю боевую авиагруппу. Ему прочили должность командира, но в итоге это назначение не состоялось, и лётчик на некоторое время стал одним из офицеров управления (штаба), а 4 октября всё же стал командиром группы, но 3-й.

В составе обоих соединений он участвовал в немногочисленных боевых вылетах, в которых не произошло ничего примечательного, а 1 декабря 1917-го убыл в трёхмесячный отпуск «по причине крайнего физического утомления и начавшейся неврастении» , на чём его служба в русской армии завершилась.

В начале 1918 года Аргеев выехал в Архангельск, а оттуда морем во Францию, в апреле вернувшись на службу. После кратковременного ознакомления с современной техникой и тактикой, 11 мая он был направлен на фронт в GC 21 (21-я истребительная группа) и определён в состав эскадрильи SPA.124 (истребители «Спад»), где за ним закрепили самолёт с бортовым номером 19.

С конца мая капитан стал участвовать в боевых вылетах, и уже 1 июня на его счёт записали сбитый истребитель противника, а до конца месяца к нему добавили ещё 3 победы над двухместными аппаратами.

Spad XIII (серийный номер S4472) из состава эскадрильи SPA.124, на котором в июне-июле 1918 года летал капитан французской армии Павел Аргеев. Самолёт несёт стандартный французский многоцветный камуфляж последнего года мировой войны, в котором на верхние и боковые поверхности несли пятна чёрного, двух зелёных и двух коричневых цветов, а нижние поверхности были выкрашены в бежевый или светлый серо-голубой цвет. Опознавательные знаки – крыльевые кокарды и триколор на руле поворота. Белая наклонная полоса на фюзеляже была обозначением эскадрильи. Позже на части самолётов, в том числе и истребителе Аргеева, поверх полосы появилось изображение головы Жанны д"Арк

С 21 августа ас служил в штабе группы, но сохранил за собой прежний персональный истребитель и продолжал выполнять боевые вылета вместе с лётчиками 124-й эскадрильи. Пятой «французской» победой Аргева стал Fokker D.VII, засчитанный ему совместно с другим пилотом, а за оставшиеся до конца войны полтора месяца он одержал ещё четыре подтверждённые и три предположительные победы (все лично), доведя итоговый счёт до 12 побед (три российских и девять французских), став, таким образом, вторым по результативности русским лётчиком.

В марте 1919 года Аргеев был демобилизован. В революционную Россию он решил не возвращаться, к белым присоединяться тоже не захотел, поэтому остался во Франции. Позже он стал пилотом оперировавшей в Восточной Европе франко-румынской авиакомпании CFRNA, и 30 октября 1922 года погиб в авиакатастрофе во время очередного рейса Прага – Варшава.

Иван Александрович Лойко

Подпоручик И. А. Лойко был выпущен из военного училища в октябре 1914 года и в декабре приступил к обучению в лётной школе. С мая 1915 по июнь 1916 гг. он служил в 30-м корпусном авиаотряде, совершив за это время 156 боевых вылетов на разведку, а 7 июля его назначили командиром 9-го авиаотряда истребителей, который только предстояло сформировать. 20 августа отряд всё же убыл на фронт, но до конца месяца в нём летал только один командир.

27 августа Лойко совершил первый боевой вылет части и провёл первый воздушный бой: во время «сторожевого» полёта на двухместном «Ньюпоре» атаковал и погнал на запад аэроплан противника. Вскоре тот перешёл в нисходящую спираль, но в этот момент врагу на помощь подоспел ещё один аппарат, и русскому экипажу пришлось переключиться на него. Через некоторое время самолёты разошлись в разные стороны, так и не сумев причинить друг другу серьёзного ущерба.

13 сентября Лойко с наблюдателем вылетел на «препятствование корректированию стрельбы аэропланом противника» по вызову из штаба 3-го конного корпуса. Обнаружив неприятеля, он пошёл с ним на сближение. Тот поначалу начал уходить, но затем развернулся и принял бой. Под пулемётным огнём русский летнаб дождался, пока дистанция не сократится до минимальной, и только тогда сам начал стрелять. Затем «германец» круто пошёл вниз и опустился на землю за линией фронта.

Лойко Иван Александрович, 1892–1936

Это была первая и на следующие полгода единственная победа 9-го истребительного отряда. С началом весны 1917 года активность действий отряда увеличилась, и боевой счёт части начал расти. Первые несколько побед одержали подчинённые Лойко, а ему самому удача улыбнулась 26 апреля. Тогда он встретил пару самолётов противника и некоторое время следовал за ними в отдалении, а затем, подгадав момент, атаковал одного из них с пикирования. Вражеский стрелок встретил его ответным огнём, но прицел истребителя оказался точнее. Аппарат с крестами на крыльях быстро пошёл к земле и, согласно докладу пилота, совершил вынужденную посадку на своей территории. Всё произошло так быстро, что второй самолёт успел только развернуться в сторону опасности, но не вступить в бой.

В начале июля лётчики отряда стали летать звеньями (этот термин появился уже тогда) по 2–4 самолёта. 5 июля звено Лойко – Стржижевский – Карклин во время патрулирования встретило и атаковало одиночный разведчик противника, который, получив явные повреждения, скрылся в облаках на небольшой высоте над горами. Наши лётчики полагали, что он там же где-то опустился на землю, и были правы, но точно не были в этом уверены, поэтому отнесение эпизода к победам немного сомнительно, но всё же возможно.

21 июля очередное патрульное звено по разрывам зенитной артиллерии обнаружило неприятельский разведчик. Лойко, Карклин и Сапожников последовательными атаками заставили его сначала снизиться, а затем (по докладам лётчиков) сесть на вынужденную. Четвёртый лётчик звена в этом бою не участвовал.

20 августа Лойко в паре с прапорщиком (соответствует современному младшему лейтенанту) Суком вылетел на перехват одиночного разведчика. Первую атаку лётчики провели одновременно и вели огонь длинными очередями. Потом командир отошёл в сторону исправить задержку пулемёта, а подчинённый сделал ещё один заход на цель. Противник перешёл в крутое пикирование и опустился на нашей территории. Это была уже пятая победа командира отряда, а затем он до конца месяца удвоил свой счёт, одержав ещё три личные и две групповые победы.

Последнего успеха Лойко добился 11 сентября. В тот день он в ходе одиночного патрулирования провёл три воздушных боя и видел, как один из его противников совершил вынужденную посадку. С учётом этой победы он вышел на второе место по числу побед в русской авиации и закончил войну в чине поручика.

Nieuport XXI (серийный номер N1719) из состава 9-го авиаотряда истребителей, состоявший на балансе этой части с января по сентябрь 1917 года. На нём в разное время летали все четыре аса отряда: прапорщик Стржижевский с января по май, подпоручик Лойко в июне, прапорщик Сук в июле-августе и подпоручик Карклин в сентябре. Фирма «Ньюпор» с конца весны 1916 по начало 1918 гг. использовала однотонную «алюминиевую» (светло-серую) окраску своих самолётов. Экспортные машины ещё на заводе получали нужные знаки различия и стандартную французскую «техничку»

Зимой 1917–1918 гг. лётчик оказался на украинской службе, но лишь потому, что не хотел служить большевикам. Уже летом Лойко дезертировал в русскую Белую армию, как и большая часть персонала украинских ВВС. Позже он воевал в 4-м авиаотряде Добровольческой армии, частях гидроавиации Чёрного моря, 1-м Кубанском казачьем авиаотряде, 1-м, 4-м и 6-м авиаотрядах Русской армии. К моменту эвакуации из Крыма Лойко был уже полковником.

С 1921 года Лойко жил в Королевстве сербов, хорватов и словенцев, работая вольнонаёмным инструктором в армейской лётной школе, а 8 августа 1923 года на угнанном самолёте перелетел в СССР. С января 1924 года состоял на службе в РККА, где также был инструктором в лётной школе. В 1929 году был арестован по обвинению в шпионаже и приговорён к 10 годам лагерей. Погиб Лойко в 1936 году, но о точной дате и обстоятельствах смерти существуют разные версии.

Василий Иванович Янченко

Вольноопределяющийся В. В. Янченко c началом войны пошёл добровольцем в армию и был зачислен механиком в Гвардейский корпусной авиаотряд. В ноябре 1914 года он получил звание ефрейтора, а в феврале 1915 года был отправлен в лётную школу и 24 августа получил назначение в 12-й као.

В этой части он совершил 10 боевых вылетов на разведку, а затем 6 ноября был отправлен в Москву для переучивания на аэроплан нового типа «Моран-Парасоль». На фрот Янченко вернулся 23 декабря уже в 3-й као, в котором также выполнил 10 боевых вылетов. 25 марта 1916 года старший унтер-офицер Янченко был переведен в состав только что сформированного 7-го авиаотряда истребителей, но фактически перелетел на аэродром этой части только 22 апреля.

Янченко Василий Иванович, 1894 – не ранее 1950-х годов

Первого успеха в воздушных боях лётчик добился 12 июня. В тот день он поднялся на перехват неприятельского разведчика и, догнав его, провёл несколько атак, расстреляв весь боекомплект. Оставшись безоружным, он не вышел из боя, а начал маневрировать вокруг противника, стараясь загнать его под огонь двухместного «Ньюпора», также участвовавшего в погоне. В итоге враг с креном и снижением обратился в бегство, а затем скрылся из виду, совершив, по мнению наших лётчиков, вынужденную посадку на своей территории. Это была третья победа отряда, которую записали как групповую.

На следующий день ситуация повторилась, только противник благополучно ушёл со снижением, отстреливаясь из пулемёта, а 22 сентября те же пилоты перехватили и совместно сбили ещё один самолёт противника (победа, четвёртая для отряда, также была записана как групповая) и обратили в бегство второй. Следующую победу прапорщик Янченко одержал самостоятельно, 2 октября вступив в бой с парой австрийских разведчиков и сбив один из них.

После окончания осенне-зимнего снижения боевой активности авиации череда успехов Янченко продолжилась: 22 февраля и 31 марта 1917 года ему записали по одной победе в паре с поручиком Макиёнком, что сделало его первым асом русской авиации.

Июнь 1917 года выдался самым напряжённым как для отряда в целом, так и лично для Янченко, выполнившего 57 боевых вылетов (больше всех остальных пилотов) и одержавшего две победы лично и одну в паре. Ещё одна победа за ним числится в июле, и это был последний успех лётчика в составе 7-го истребительного. 7 сентября Янченко вместе с закреплённым за ним истребителем перевели в 32-й као. Причиной перевода было опасение солдатского самосуда за недавнее избиение лётчиком солдата из аэродромной команды.

Nieuport XI (серийный номер N1232) из состава 7-го авиаотряда истребителей, на котором с лета 1916 по весну 1917 гг. летал старший унтер-офицер (позже прапорщик) Янченко. Самолёт несёт камуфляж, характерный для самолётов «Ньюпор», выпущенных весной 1916 года: пятна зелёного и коричневого (или двух коричневых) цветов на верхних и боковых поверхностях при неокрашенных нижних. Опознавательные знаки нанесены по французским правилам для аппаратов в таком камуфляже (кокарды на верхних поверхностях крыльев отсутствуют)

8 сентября Янченко добился десятой победы. В тот день во время вылета на сопровождение разведчиков он вступил в бой с истребителем противника, который по донесениям пехоты упал на неприятельской территории.

1 октября ас принял участие в воздушном бою нескольких лётчиков из разных отрядов с тройкой немецких разведчиков, одного из которых они сбили. На победу претендовали трое, но командование выбрало одного из них. Янченко в этом не повезло, зато в том же месяце ему присвоили звание подпоручика.

В 1918 году Янченко командовал одним из истребительных отрядов украинских ВВС, но летом дезертировал и в дальнейшем воевал во 2-м ао Добровольческой армии, а затем 4-м и 5-м авиаотрядах Русской армии, поднявшись в чине до штабс-капитана.

С октября 1920 года лётчик был в эмиграции. Перебрался в США и до выхода на пенсию в 1952 году работал инженером-конструктором на разных фирмах. Точная дата смерти не известна.

Иван Васильевич Смирнов

И. В. Смирнов с началом войны пошёл добровольцем в армию, и с октября 1914 года воевал в пехотном полку. В декабре был тяжело ранен и после излечения перевёлся в авиацию, прошёл обучение сначала на механика, затем на пилота, и 27 августа 1916 года в чине ефрейтора был зачислен в состав 19-го као.

Осенью того же года он летал на двухместных самолётах и в декабре провёл несколько успешных боёв: 8 декабря его противник ушёл с сильным снижением, а 20 декабря они с летнабом сумели сбить немецкий «Авиатик» C.I, упавший на нашей стороне фронта. За эту победу Смирнов был представлен к чину прапорщика, но это производство состоялось только 30 апреля 1917 года, а пока Козаков своей властью командира части присвоил ему звание старшего унтер-офицера.

Смирнов Иван Васильевич, 1895–1956

8 января 1917 года Смирнов уже на одноместном истребителе обстрелял привязной аэростат, но тот быстро опустили на землю. 5 апреля он атаковал самолёт противника и преследовал его, пока тот не скрылся в облаках, поэтому победы опять не получилось. Зато 19 апреля вылет на перехват, наконец, увенчался успехом, и после второй атаки неприятельский разведчик приземлился в нашем расположении. В этом бою участвовали и другие пилоты группы, и победу записали на двоих, хотя именно Смирнов внёс основной вклад.

10 августа Смирнову засчитали сбитый в паре самолёт, а 25 августа он в составе шестёрки встретил одиночный разведчик, которого наши лётчики принудили к посадке, но записи об этом бое не позволяют установить, на кого именно записали эту победу. Всего победителей было не менее трёх, и Смирнов точно был в их числе.

30 августа они с напарником вступили в бой с двумя истребителями и обратили их в бегство, но сбить не сумели. Однако чуть позже пришло сообщение от пехотинцев, что один из самолётов всё же сел на вынужденную. Так как было непонятно, чья это была жертва, победу записали как групповую, и это был уже пятый успех Смирнова.

11 сентября он уже самостоятельно атаковал и сбил над нашей территорией немецкий «Альбатрос» C.X, а 28 октября вдвоём (но не совместно) атаковал тройку австрийских «Бранденбургов». Одного из них он быстро сбил, затем атаковал другого, но вынужден был прекратить бой из-за отказа пулемёта. Потом этот самолёт был добит вторым русским лётчиком, и в итоге каждому из пилотов записали по одной победе.

Morane Saulnier I (серийный номер MS740) из состава 19-го као, на котором в марте-апреле 1917 года летал старший унтер-офицер Смирнов, одержавший на нём свою вторую победу. «Мораны» французского производства выпуска 1916 года отличались жёлтой окраской стоек и металлических панелей на носу при неокрашенном полотне. Белая «адамова голова» на чёрном хвосте – эмблема отряда

10 ноября Смирнов атаковал пару неприятельских самолётов и сумел сбить одного из них – это оказался довольно редкий «Ллойд» C.V, а 13 ноября ему совместно с Козаковым записали принуждение к посадке ещё одного самолёта противника.

Это был последний воздушный бой и последняя победа 1-й боевой авиагруппы. Вскоре боевые действия на восточном фронте закончились, и началось повальное бегство офицеров, опасавшихся расправы со стороны революционных солдат. Кто-то уходил в отпуск или выбивал себе командировку, а Смирнов в середине декабря просто дезертировал из части под покровом ночи.

В начале 1918 года он через Владивосток добрался до Англии, где был принят в RAF и до демобилизации во второй половине 1919 года служил инструктором в лётной школе, где обучались русские курсанты. В 1920 году несколько месяцев проработал на заводе «Хэндли Пейдж» в Англии, в 1920–1921 гг. был пилотом бельгийской авиакомпании SNETA, в 1922–1940 гг. – голландской KLM. После оккупации метрополии перешёл в ост-индийскую KNILM и вместе с ней был в чине капитана мобилизован после японского нападения. До марта 1942 года выполнял транспортные рейсы. В 1943 году, также в звании капитана, служил добровольцем в американской военно-транспортной авиации в Австралии и на Новой Гвинее. С осени 1944 года до выхода на пенсию в 1949 году Смирнов снова работал в европейском отделении KLM.

Рисунки Михаила Быкова

В 1916 году французские летчики, воевавшие на Западном фронте, решили посоревноваться - кто больше собьет бошей (так французы называли немцев). Командование идею поддержало: за немецкими самолетами началась самая настоящая охота...

После кровопролитных сражений под Верденом в 1916 году на Западном фронте установилось некоторое затишье. Так как у французских летчиков появилась возможность расслабиться, они стали придумывать любую возможность, чтобы как-то развлечься. Молодым летчикам воздушный бой чем-то напоминал азартную карточную игру: мастерство плюс везение, как говорят картежники - "расклад". Поэтому сбивший 5 бошей получал неофициальный титул "ас" ("туз" по-французски).

Идею подхватили немцы, но не желая копировать противника, соих асов они называли "каноне" - т.е. "пушка". Одновременно повысили планку: чтобы удостоиться почетного звания, надо было иметь не менее 8 побед.
Никаких особых преимуществ ни то, ни другое звание не давало, но позволяло выходить в одиночку на "вольную охоту", да еще разрисовывать свои машины как заблагорассудится. Часто на фюзеляжах машин таких летчиков красовались карточные тузы всех мастей.

На первых порах среди пилотов царил поистине рыцарский дух: свято чтились традиции не добивать подбитых, не атаковать взлетающих и т.п. Однако азарт погони за добытыми любой ценой победами покончил с джентельменством, не свойственным тотальной войне ХХ века. Желание во что бы то ни стало отличиться и взаимная жестокость сделали свое дело. Зато росло число асов.

Среди зачинателей соревнования - французов - 52 пилота сбили по 10 и более самолетов противника, вдвое превысив норматив, необходимый, чтобы стать "тузом". Наибольшее достижение было у капитана Рене Фонка - 75 сбитых самолетов, за ним шел Жорж Гинемер - 54 победы. Он был молод и, вероятно, мог бы еще продолжать счет победам, но в сентябре 1917 года погиб в бою. А Фонк, уже вышедший в отставку, во время Второй мировой войны оказался в немецком концлагере как участник Сопротивления.

Рене Фонк:

Не меньших успехов на фронтах Первой мировой добились и немецкие пилоты, первым из которых был барон Манфред фон Рихтгофен , прозванный Красным Бароном. Прозвище это никоим образом не связано с Красной армией или чем-либо подобным. Красным Бароном его назвали не за революционный дух, а за ярко-красный цвет самолетов, на которых он летал, - только асу дозволялась такая демаскирующая окраска.

Красный Барон:

По пятам Манфреда пошли и другие представители Рихтгофенов - Лотар и Вольфрам. Последний, став "каноне" в Первую мировую, сделал блестящую карьеру в рядах уже гитлеровского люфтваффе. Командуя печально известным легионом "Кондор" Вольфрам фон Рихтгофен участвовал в уничтожении испанской Герники, а став командующим воздушной армией, превращал в руины Сталинград. После этого он побывал в американском лагере для военнопленных, но остался жив.

"Обвиняем убийц женщин и детей!
(республиканский плакат 1937 года,
изданный после уничтожения легионом "Кондор" Герники):

Историки авиации насчитывают 1860 асов Первой мировой войны. В их число вошли и 26 летчиков Российской империи. По справедливости их там могло бы быть намного больше. Несмотря на то, что на счету русских асов значилось меньше побед, чем у союзников-французов или у противников-немцев, их отличали и другие доблести. Военный обозреватель газеты "Pester Loyd" писал: "Было бы смешно говорить с неуважением о русских летчиках. Они более опасные враги, чем французские пилоты. Хлоднокровны, в воздухе непоколебимы и могут переносить большие потери без всякой паники. Русский летчик есть и остается страшным противником".

Русские летчики Первой мировой:

В составленный после войны список асов не попал, например, Петр Нестеров , своей "мертвой петлей" заложивший основы высшего пилотажа и совершивший первый в мире воздушный таран, ставший для него самого смертельным. Нет в нем и Константина Арцеулова , который впервые сознательно ввел в штопор свой самолет и вывел его невредимым. Имена многих российских асов Первой мировой с СССР были забыты, поскольку в ходе Гражданской войны они оказались в рядах Белой армии, а потом вынуждено покинули родину.

Необычна судьба забытого родиной, но не забытого миром русского летчика прапорщика Ивана Смирнова , сбившего 12 вражеских самолетов на фронтах Первой мировой. Уйдя в армию добровольцем, он стал смелым разведчиком, Георгиевсим кавалером. После тяжелого ранения и излечения попросился в авиацию. Наставником его стал один из лучших летчиков России Александр Казаков. В конце 1916 года Иван Смирнов открыл счет сбитым самолетам. После Октябрьского переворота Смирнов (кстати, выходец из крестьян), предупрежденный о готовящейся расправе над офицерами, покинул часть. Дальнейшая его судьба напоминает приключенческий роман.

Иван Смирнов:

Вначале через всю страну добрался до Владивостока, оттуда с бесчисленными мытарствами, до Англии. Поработал там, опять подался в Россию, в Добровольческую армию, которая терпя поражения, отсупила в Крым. Смирнов снова вернулся в Англию. Там служил в королевских ВВС, в составе которых оказался на севере России с английским экспедиционным корпусом. После изгнания интервентов из России Смирнов из Англии отправился в Голландию и с 1922 года служил в голландских авиалиниях (KLM). Здесь он стал известным летчиком, одним из первых освоившим трассу Амстердам - Джакарта.
Когда в Юго-Восточную Азию пришла война, Смирнов в чине капитана голландских ВВС летал на транспортных самолетах в Австралию. После войны уже немолодой пилот (в возрасте 53 лет) совершил 100-суточный полет-турне, организованный для бизнесменов. Они посетили 28 стран на пяти континентах, побывали в 45 городах. Выйдя в отставку, хотел пожить спокойно, поселился на Майорке. Умер он в 1956 году. Уже после смерти Смирнов совершил свой последний перелет: похороненный на Майорке, он был перезахоронен в Голландии. Там среди летчиков его имя хорошо известно, а в авиционном музее KLM и сегодня можно видеть самолет, на борту которого начертано "Иван Смирнов". Уже более 50 лет сотрудники KLM ухаживают за скромной могилой русского аса, чье имя забыто на его родине в России.

Среди многих забытых летчиков Первой мировой - один из создателей воздушных частей России, первый Георгиевский кавалер в авиации Вячеслав Ткачев . В 1913 году он служил в только что сформированном авиаотряде вместе с Нестеровым, а через четыре года стал начальником авиации при Верховном главнокомандующем. Октябрьских переворот не принял. Создал на Кубани "белый" авиаотряд, командовал авиацией у Врангеля.
После Крыма оказался в Сербии. С оккупировавшими ее гитлеровцами сотрудничать отказался. Тем не менее, после освобождения Югославии Красной армией в 1944 году был арестован НКВД и 10 лет провел в лагерях.

Вячеслав Ткачев:

Интересные воспоминания об асах Первой мировой войны оставил Николай Данилевский , один из первых русских летчиков, также ставший жертвой репрессий. Во время Гражданской войны служил в Красной армии. Выйдя в отставку в звании комдива, работал в гражданской авиации. В 1933 году был арестован и 3 года строил Беломорканал. В 1938 году был арестован повторно по смехотворному обвинению в оскорблении Героя Советского Союза Михаила Водопьянова, наставником которого ранее являлся. Нелепость этого обвинения подтверждал сам Водопьянов, ходатовавший за своего учителя. Данилевский вины не признал, никого не оговорил и был расстрелян.

Николай Данилевский:

В своих воспоминаниях, написанных между арестами, Николай Данилевский был полон оптимизма: "Нас осталось мало, иные разбились, иные по воле судьбы далеко от нас. Но все же хочется надеяться, что тот дух и традиции, которые воодушевляли нас в свое время, не пропали. Остается пожелать, чтобы связь между нами и новыми свежими силами никогда не прерывалась".

Благодарю за внимание.
Сергей Воробьев.

Как Георгиевские кавалеры вдохновили на подвиг Героя Советского Союза

Для начала приведем выдержку из книги «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого, которой зачитывались практически все поколения советских школьников. Из нее они впервые узнавали, что Первая мировая война была войной героев, равных героям Великой Отечественной войны.

«…Это была статейка о русских летчиках времен Первой мировой войны. Со страницы журнала глядело на Алексея незнакомое лицо молодого офицера с маленькими усиками, закрученными "шильцем", с белой кокардой на пилотке, надвинутой на самое ухо. - Читай, читай, прямо для тебя, - настаивал Комиссар. Мересьев прочел. Повествовалось в статье о русском военном летчике, поручике Валерьяне Аркадьевиче Карповиче. Летая над вражескими позициями, поручик Карпович был ранен в ногу немецкой разрывной пулей "дум-дум". С раздробленной ногой он сумел на своем "фармане" перетянуть через линию фронта и сесть у своих. Ступню ему отняли, но молодой офицер не пожелал увольняться из армии. Он изобрел протез собственной конструкции. Он долго и упорно занимался гимнастикой, тренировался и благодаря этому к концу войны вернулся в армию. Он служил инспектором в школе военных пилотов и даже, как говорилось в заметке, "порой рисковал подниматься в воздух на своем аэроплане". Он был награжден офицерским "Георгием" и успешно служил в русской военной авиации, пока не погиб в результате катастрофы».

В открытых источниках нет информации о летчике поручике В.А. Карповиче, подтвержденной архивными документами. Поэтому, учитывая многие историко-политические обстоятельства создания «Повести о настоящем человеке», целесообразно рассмотреть судьбы двух летчиков Русской армии Первой мировой войны - возможных прототипов этого литературного героя.

Два очень известных в свое время летчика, внесших значительный вклад в создание отечественной военной авиации, воевали в небе с ампутированной ступней. Это были поручик Александр Николаевич Прокофьев-Северский и корнет Юрий (Георгий) Владимирович Гильшер. Оба они были выходцами из потомственных дворянских семей, родились в один год, стали на войне кавалерами ордена Св. Георгия и золотого Георгиевского оружия, но их судьбы сложились по-разному…

Александр Николаевич Прокофьев-Северский родился 24 мая 1894 года в Тифлисе. Он был выходцем из потомственной военной семьи Прокофьевых, но его отец, став человеком искусства, добавил к своей родовой фамилии сценический псевдоним — Северский. Николай Георгиевич Прокофьев был известным певцом оперетты и режиссером. Его старший сын Георгий учился на авиатора и увлек этим младшего брата Александра, который, продолжая традицию семьи, учился в Морском кадетском корпусе. Александр окончил корпус во время войны в декабре 1914 года в звании мичмана. Командование направило его в Севастопольскую авиационную школу для подготовки летчиков морской авиации. Флот срочно нуждался в специальных авиационных частях. 2 июля 1915 года молодой мичман сдал экзамен, получил звание морского летчика и сразу же приступил к боевым вылетам на фронте. 15 июля над Рижским заливом, при атаке на противника, его гидросамолет получил повреждение и стал терять высоту. Машина ударилась о волны. Лежавшая на коленях механикa бомба сдетонировала. В результате взрыва механик погиб, а летчик был тяжело ранен.

В госпитале Александру Прокофьеву-Северскому ампутировали раздробленную правую ногу, но он не смирился с этим и решил вернуться в строй.

Как вспоминал потом писатель Александр Куприн, близко знакомый с семейством Прокофьевых-Северских и навещавший раненого в Кронштадтском госпитале, пилот, посмотрев на искалеченную ногу, тихо сказал ему: «Неужели мне больше не летать?».

Но сильный характер Александра взял свое. Долгие и упорные тренировки в ходьбе, плавании, катании на коньках и даже в танцах позволили ему ходить со специально выполненным для него протезом. После выздоровления ему запретили летать, и он работал в должности наблюдателя за конструированием, постройкой и испытанием гидросамолетов на петербургском заводе 1-го Российского товарищества воздухоплавания. Вскоре он предложил руководству завода проект конструкции и технологию создания универсальных гидросамолетов, летающих летом на поплавках, а зимой на лыжах.

На пробных вылетах, которые он проводил сам, управляя гидросамолетом, его увидел император Николай II и, потрясенный мужеством летчика, разрешил Прокофьеву-Северскому летать на боевых самолетах.

Вскоре два русских экипажа, Северского и Дитерихса, уже бомбили германскую авиабазу на озере Ангерн. Они сбили два из шести атаковавших их немецких самолетов. 3 февраля 1917 года Прокофьеву-Северскому было присвоено звание лейтенанта за 13 побед над противником. Он был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени и Золотым оружием. 12 октября 1917 года «за отличие в делах против неприятеля» Александр был произведен в чин поручика и был отмечен специальной наградой за ценные изобретения в области морской авиации. Он стал очень популярен в петербургском обществе. Его историю вводит в свой рассказ «Сашка и Яшка» А. Куприн, где есть такие песенные строчки:

А Прокофьев о ноге не тужит,

С деревяшкой родине послужит...

Между тем Прокофьев-Северский быстро делает военно-техническую карьеру при Временном правительстве и занимает должность командующего истребительной авиацией Балтийского флота, которую совмещает с должностью технического консультанта при Адмиралтействе. Временное правительство в августе 1917 года предложило ему должность помощника военно-морского атташе при посольстве России в США. Из России в Америку он едет сначала поездом до Владивостока, а затем пароходом. Существует легенда, что во время поездки на поезде, на подъезде к Чите, его остановила банда анархистов.

Состав был разграблен, а всех ехавших на нем офицеров главарь банды приказал расстрелять.

Александра спас его протез. Когда его вели на расстрел, один из бандитов - матрос, служивший ранее на Балтике, по деревянной ноге узнал знаменитого аса. Он рассказал своему главарю о герое-летчике, и Прокофьева-Северского тут же отпустили.

Прибыв в Америку, он понял, что его дипломатическая служба здесь невозможна: в связи с заключением Советской Россией сепаратного мира с Германией российское посольство в Америке было закрыто. Александр решил остаться в США, избежав тем самым всех «прелестей» революционного террора и Гражданской войны. В Америке он очень быстро проявил все свои профессиональные таланты, сумел стать там одним из самых известных и удачливых эмигрантов русского происхождения. В первую очередь он использовал свои знания в военной авиации, заинтересовав своими разработками генерала Билли Митчелла, создателя американской бомбардировочной авиации.

Прокофьев-Северский получил должность инженера-консультанта при Военном министерстве в Вашингтоне, и в 1927 году стал американским гражданином, с присвоением звания майора запаса ВВС США.

Наряду с государственной службой, он стал заниматься коммерческой деятельностью, и вместе со своим другом, грузинским авиаконструктором Александром Картвели, разработал проекты таких военных самолетов как SEV-3, P-35, 2PA и P-47 «Тандерболт» (во время Второй мировой войны в СССР было отправлено 196 истребителей Р-47). Эту работу Александр Прокофьев-Северский совмещал с испытанием самолетов. В 1930-х годах он разработал проекты новых самолетов-амфибий. В 1938 году его самолеты 2РА и лицензии на их производство были приобретены Советским Союзом. Александр быстро уразумел, как надо завоевывать успех в американском обществе, и, помимо коммерции, занялся общественной и публицистической деятельностью. Он стал главным специалистом по военной стратегии Военного министерства и консультантом по военным делам при правительстве США.

За военные заслуги в годы Второй мировой войны в 1945 году он был награжден медалью «За заслуги» — самой почетной наградой США, присуждаемой гражданским лицам.

Он прожил долгую и успешную жизнь, достигнув многого, умер 24 августа 1974 года в Нью-Йорке. Для Соединенных Штатов Америки он стал видным общественным и военным деятелем, внесшим значительный вклад в вооруженное обеспечение ее армии.

Юрий Владимирович Гильшер родился 14 ноября 1894 года в Санкт-Петербурге. Поскольку его мать, урожденная Азанчеева-Азанчевская, принадлежала к древнему роду московских столбовых дворян, семья в основном жила в своем подмосковном имении. Юрий увлекался верховой ездой и к своему совершеннолетию стал одним из лучших конников Москвы. Он мечтал стать инженером или кавалерийским офицером, но по желанию отца поступил в Московское Алексеевское коммерческое училище.

Война прервала его деловую карьеру, и 30 ноября 1914 года, с одобрения родителей, Гильшер едет в Санкт-Петербург, где поступает юнкером в Николаевское кавалерийское училище. Пройдя ускоренный военный выпуск, он становится одним из лучших кавалеристов и стрелков училища.

Юрий заканчивает училище 1 июня 1915 года по 1-му разряду и получает назначение прапорщиком в 13-й драгунский Военного Ордена генерал-фельдмаршала графа Миниха полк. Но еще во время учебы Гильшер увлекся авиацией, и командование, учитывая просьбу и растущую необходимость в авиационных кадрах для фронта, направляет его на учебу в Гатчинскую авиационную школу. Уже в августе он был командирован в Царское Село для несения службы в специальном авиаотряде по воздушной обороне города и дворцов императорской резиденции. 8 октября Гильшер получил назначение в 4-й армейский авиационный отряд, где ему было присвоено звание "военный летчик". В составе авиаотряда он направляется на фронт, где участвует в разведывательных вылетах. 7 ноября 1915 года при запуске мотора в результате несчастного случая Гильшер получил закрытый перелом обеих костей правого предплечья и был эвакуирован в госпиталь для излечения. После лечения, учитывая состояние здоровья летчика, командование направляет его в Москву, на завод «Дукс», для приема запасных частей для летательных аппаратов. Однако уже в конце февраля прапорщик Гильшер направлен в Одесскую авиационную школу на переподготовку, для полетов на новых самолетах. Закончив обучение на самолетах "Моран", он получил назначение в 7-й авиационный отряд истребителей.

Его отрядом командовал один из лучших летчиков-истребителей Русской армии подпоручик Иван Александрович Орлов, имевший три солдатских Георгиевских креста и орден Св. Георгия. Они были одногодками и быстро стали близкими друзьями. Иван Орлов сразу оценил знания Юрия Гильшера и нередко оставлял его замещать себя в отряде.

25 марта 1916 года 7-й авиационный отряд истребителей был окончательно сформирован и стал первым в истории России авиационным истребительным отрядом.

Специально для создания отечественной истребительной авиации на его вооружение поступили истребители-бипланы "С-16" конструкции русского авиаконструктора И.И. Сикорского, с которым Орлов работал в летной школе на Комендантском аэродроме в Санкт-Петербурге. Отряд получил назначение выступить на фронт в 7-ю армию, на аэродром у деревни Яблонов (Галиция). Этот авиационный отряд был предназначен для обеспечения подготовки наступления войск Юго-Западного фронта Русской армии - Брусиловского прорыва. Отряду была поставлена задача, воспрепятствовать полетам самолетов-разведчиков противника. 20-го апреля летчик Гильшер с подпоручиками Орловым и Бычковым провел свой первый воздушный бой с австрийским самолетом-разведчиком.

Гильшер сбил самолет и открыл счет своим воздушным победам, правда, она не была засчитана, так как австриец упал на своей территории. В Императорском военно-воздушном флоте сбитыми считались только те самолеты противника, которые упали в нашем расположении или данный факт подтверждался наземными русскими войсками. К этому времени он был уже произведен в корнеты и награжден орденом Св. Владимира IV степени с мечами и бантом.

28 апреля 1916 года корнет Гильшер вместе с прапорщиком Георгием Стефановичем Квасниковым отправился на вечернее патрулирование. Не обнаружив ни одного самолета противника, экипаж решил вернуться на базу. На обратном пути у "С-16" вышла из строя система управления - заклинило рули. Машина три раза перевернулась через крыло, затем вошла в штопор. Все попытки экипажа выправить положение оказались безуспешными. С высоты 1000 метров самолет рухнул на землю. Подбежавшие к месту падения русские пехотинцы извлекли из-под обломков летчиков. Оба оказались живы, но были без сознания.

В результате аварии у Гильшера оказалась оторванной ступня левой ноги. Ему была сделана операция и ампутирована левая нога до колена. Юрий даже не задумывался, что будет дальше. Проявив недюжинную волю и решимость, он сумел упорными тренировками восстановить свое здоровье и научился не только ходить, но и летать на самолетах-истребителях.

Для этого он сделал по своим чертежам специальный протез. 29 октября 1916 года Гильшер обратился к начальнику Управления военно-воздушного флота генерал-майору Н.В. Пневскому за поддержкой, чтобы его оставили в авиации и направили на фронт. В послужном списке летчика имеется ответ на его письмо: "Ко мне явился с письмом от Вашего превосходительства корнет Гильшер, которому я выразил полнейшую готовность оказать всяческое содействие в осуществлении его доблестного желания возвратиться на фронт". С его помощью и при содействии генерала Н.Ф. Фогеля, заместителя командующего военно-воздушным флотом великого князя Александра Михайловича, Гильшеру разрешили снова стать действующим военным летчиком. И уже 9 ноября 1916 года он вместе с наблюдателем штабс-капитаном Меделем вылетел в свой первый боевой полет после ранения. В это время Юрий исполнял обязанности командира отряда вместо подпоручика Орлова, направленного во Францию для подготовки командиров отрядов воздушного боя. Он оказался достойным заместителем своего друга-командира. Гильшер сделал обязательным для летчиков отряда изучение азбуки Морзе, а также сконструировал специальный качающийся тренажер для отработки навыков стрельбы в полете. 31 марта 1917 года, после возвращения Орлова, поручик Макеенок, корнет Гильшер и прапорщик Янченко провели воздушный бой и сбили два австрийских самолета. В аттестации на Гильшера командир отряда писал: "Корнет Гильшер - идейный работник. Любит свою службу авиации прежде всего, храбро ведет воздушные бои, очень дисциплинирован. Характера спокойного. Всего больше подходит для истребительного дела".

Утром 2 мая корнет Гильшер, оправдывая свою аттестацию, вылетел на патрулирование и, обнаружив вражеского разведчика, сбил его. За этот бой он получил орден Св. Георгия 4-го класса и краткосрочный отпуск в Москву. Вскоре отряд перебазировался на аэродром Козово, где 17 июня 1917 года 7-й истребительный авиаотряд потерял своего любимого командира подпоручика Ивана Орлова, погибшего в бою с двумя (по другим сведениям, четырьмя) истребителями противника.

Юрий стал исполняющим обязанности командира и не упускал возможности отомстить врагам за своего погибшего друга. 4 июля в районе Посухова он обнаружил неприятельский самолет. Юрий с ходу атаковал его и первой же очередью сразил пилота.

За эту победу корнет Гильшер был представлен к награждению Георгиевским оружием.

Действия Ю. Гильшера на посту командира отряда вызывали уважение у инспектора авиации Юго-Западного фронта полковника Вячеслава Ткачева, который считался лучшим летчиком России. В своих мемуарах Ткачев так отозвался о Юрии: "Авиационная карьера Гильшера была нелегкая, но он проявил себя как горячий патриот, беззаветно преданный авиации, и как летчик, одаренный большим самообладанием". Великий князь Александр Михайлович, командующий военно-воздушным флотом Русской армии, также подписал аттестацию на Гильшера как командира: "Отличный боевой летчик, решительный, хладнокровный, смелый. Поддерживает в отряде дисциплину. Высоких нравственных качеств. Серьезно относится к порученному делу. Выдающийся летчик - истребитель и командир".

Через день, 6 июля, началось контрнаступление немцев, известное в истории как Тарнопольский прорыв. Аэродром в Козово оказался под угрозой захвата немцами, и рано утром 7 июля отряд перебазировался под Тарнополь.

Вечером 7 июля на город вылетели для бомбежки 16 самолетов противника (две эскадрильи по 8 самолетов). На их перехват поднялись пять русских самолетов, в том числе три - из 7-го авиаотряда, это были летчики Гильшер, Макеенок и Янченко. В неравном бою Юрий сбил один самолет и попал под пулеметную очередь противника.

Его самолет потерял двигатель и рухнул на землю. Василий Янченко приземлился, чтобы забрать тело командира, и затем доставил его на аэродром. В этот же день был издан приказ нового командира отряда поручика Макеенка:

07.07.1917 г. Приказ по 7-му авиационному отряду истребителей № 195, § 2

«Сего числа командир отряда, военный летчик корнет Гильшер вылетел для преследования эскадрильи противника из 8 самолетов, направляющихся на Тарнополь. Вступив в бой, несмотря на значительный перевес противника, доблестный командир отряда был сбит, будучи атакован несколькими неприятельскими самолетами сразу.

В лице корнета Гильшера отряд теряет второго командира, свято, идейно и героически исполнявшего свой долг перед Отечеством. Да послужит всем боевым орлам этот святой героический подвиг военного летчика корнета Гильшера как пример безграничной преданности Родине и безупречного святого выполнения своего долга".

Итак, вполне возможно, что судьбы именно этих первых летчиков-истребителей Русской императорской армии, их героическая жизнь помогла известному советскому писателю Борису Николаевичу Полевому написать книгу, посвященную советскому летчику, Герою Советского Союза А.П. Маресьеву, повторившему их подвиг.

Только до 1954 года общий тираж изданий этого произведения составил более 2 миллионов книг, которые, в свою очередь, подвигли тысячи российских мальчишек связать свою жизнь с Военно-воздушными силами нашего Отечества.

В заключение приведем текст письма прапорщика Василия Янченко,

написанного им отцу погибшего друга Владимиру Ивановичу Гильшеру.

"Многоуважаемый Владимир Иванович. Участвуя с Юрочкой в бою с эскадрильей неприятельских самолетов, я как участник этого боя и очевидец геройской смерти Вашего сына беру на себя [смелость] описать этот славный бой, где Ваш сын смертью храбрых запечатлел жизнь, полную героизма. Почти накануне, 4 июля, он один на один в бою с двухместным самолетом противника сбил его, за это блестящее дело он был представлен к Георгиевскому оружию. Таким образом, имея все боевые награды, орден Георгия и оружие - награды храбрейших, не ради наград, с одной ногой Ваш сын продолжал свою самоотверженную, полную опасности и подвигов работу летчика-истребителя.

7 июля, в начале общей паники и позорного бегства наших войск, когда сдавшиеся в плен без боя полки открыли фронт и горсть немцев погнала в паническом страхе во много раз превосходящие их по численности войска, пользуясь моментом и желая навести большую панику в нашем тылу, через наш аэродром на Тарнополь показалась эскадрилья неприятельских самолетов. Это было около 8-9 часов вечера. Корнет Гильшер, поручик Макеенок и я поднялись на наших истребителях. Поручик Макеенок, отвлеченный боем с одним из самолетов противника, отошел в сторону. Ваш сын и я настигли эскадрилью вблизи Тарнополя, навстречу нам показалось еще 8 аэропланов противника, и эта эскадра из 16 аэропланов окружила нас, уклониться от боя было бы позорно, Тарнополь был бы разгромлен бомбами, и мы приняли бой. Один из неприятельских самолетов был сбит. Атакуя второй, Ваш сын подошел к нему снизу сзади, под пулемет наблюдателя вражеского самолета, Я был сверху и справа, между мной и Вашим сыном была дистанция около 50 метров. Немец был метрах в 70 впереди. Я видел, как противник открыл огонь и пули с дымовой траекторией, ясно видимые мной, ложились вдоль корпуса самолета Вашего сына. Атакованный в это время сверху остальными аэропланами противника и взглянув вверх, я увидел над собой около 10 самолетов, в это время мотор корнета Гильшера вырвался из рамы и вылетел вперед, крылья его самолета сложились и он камнем пошел вниз. Аппарат частью уже рассыпался в воздухе. Получив несколько пулевых пробоин и не имея возможности драться, видя гибель Вашего сына, которому, быть может, была еще нужна помощь, я тоже пошел вниз и сел у места падения Юрочки. Все было кончено.

Тело было вынуто из-под обломков, и я отправил его в Тарнополь, оттуда в наш дивизион, где он был запаян в гроб и торжественно похоронен в г. Бучаче в Галиции. Отправить тело в Россию было невозможно, т.к. при паническом бегстве наших войск нельзя было достать вагонов.

Трагические и полные героизма смерти Орлова и Юрочки, наших командиров, произвели на отряд и всех их знавших тяжелое впечатление. Авиация не забудет своих славных бойцов.

Уважающий Вас

Прапорщик Янченко».

Специально для «Столетия»