Биография писателя-пророка. Сараскина Л.И. Александр Солженицын. М.: Молодая гвардия, 2008. 935 с. (Жизнь замечательных людей: Биография продолжается). Тираж 5000 экз. Биография Александра Солженицына, принадлежащая перу известного литературоведа Людмилы Сараскиной, - первая

Биография, история жизни Лихачёва Дмитрия Сергеевича

Появился на свет Дмитрий в Санкт-Петербурге. Это событие произошло в 1906 году 15-го, а по новому стилю 28-го ноября, в семье инженера-электрика Сергея Михайловича Лихачёва и его жены Веры Семёновны, урождённой Коняевой.

Детство

Хотя родители Димы и не были литераторами или артистами, однако эпоха Серебряного века, на которую пришлось детство мальчика, затронула и семейство Лихачёвых. Родители покупали абонементы в Мариинский театр и старались не пропустить ни одного балетного спектакля. С четырехлетнего возраста вместе с ними посещал театр и их маленький сын. Летом всё семейство отдыхало в Куоккале на даче, и их соседями были многие артисты, художники и литераторы Петербурга. Часто кто-то из них выступал, например, с чтением стихов в дачном любительском театре.

В сентябре 1914-го Дмитрий пошел в Гимназию Человеколюбивого Общества. Проучившись в ней два года, он перевёлся в Реальное училище Карла Ивановича Мая, а с 1918 по 1923 год завершил свое среднее образование в единой трудовой школе, которая до революции была гимназией Лентовской. В этой советской школе действовало много различных кружков, занятия в которых вели не только учителя, но также известные литераторы и ученые. Дмитрий предпочитал посещать кружки философии и литературы. Невзирая на родительские советы избрать профессию инженера, как более доходную, Лихачёв поступил в 1923-м в Петроградский университет, чтобы изучать романо-германское и славяно-русское языкознание и литературу.

Университетские годы

Среди преподавателей в Петроградском университете было много выдающихся ученых: литературовед Виктор Максимович Жирмунский, лингвист Лев Владимирович Щерба, филолог-славист Дмитрий Иванович Абрамович, под руководством которого Дмитрий написал свою дипломную работу, опираясь на повести о патриархе Никоне.

Однако интеллектуально насыщенная жизнь университета разворачивалась на фоне усиления преследований старой, дореволюционной интеллигенции. Гонения на церковь приводили, тем не менее, к усилению религиозности среди образованной молодежи. Даже литературно-философские кружки, которых в Ленинграде было много до 1927-го, стали преимущественно приобретать религиозно-философский и даже откровенно богословский характер. Так, посещаемый Дмитрием кружок под странно звучавшим названием Хельфернак, которое было аббревиатурой Художественно-литературной, философской и научной академии, 01.08.1927 был по решению участников преобразован и стал Братством Серафима Саровского. Вскоре деятельность другого кружка – шуточной Космической Академии Наук, членом которой также был Лихачёв, – привлекла внимание советских властей. Произошли аресты её членов, а вскоре и аресты Братства, после чего следствие было объединено. Лихачёва арестовали 08.02.1928 и через полгода приговорили к пяти годам в лагере на Соловках.

ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Здесь, в Соловецком монастыре, основанном в XIII столетии и превращённом в 1922-м в лагерь особого назначения, тысячи заключенных отбывали свой срок. В начале 1930-х их численность была доведена до 650 000, а 80% среди ЗК составляли «контрреволюционеры» и осуждённые по политическим статьям.

Лихачёв испытал сполна все тяготы соловецкой жизни. Ему пришлось работать там грузчиком, пильщиком, коровником, электромонтером, жить в бараке в нечеловеческих условиях и даже едва не умереть от тифа. После выздоровления Дмитрию разрешили оставить изнурительные общие работы и перевели в Криминологический кабинет, который занимался организацией будущей колонии для детей. На этой работе Лихачёв много сделал для живших под нарами в бараках подростков, которые иначе были обречены на голодную смерть. Там же он познакомился с несколькими замечательными людьми, например, с известным религиозным философом Александром Александровичем Мейером.

Когда ноябрьской ночью 1928-го на Соловках заключённых стали массово расстреливать, Дмитрий был на свидании со своими родителями, он решил не возвращаться в барак, узнав, что приходили и за ним, и просидел за какой-то поленницей всю ночь, прислушиваясь к страшным выстрелам.

В 1931-м Лихачёва перевели на строительство Беломорканала, а 08.08.1932 освободили, и Дмитрий вернулся в Ленинград.

В Пушкинском Доме

После возвращения Лихачёв устроиться на какую-нибудь работу долго не мог: мешала судимость, да и здоровье, основательно подорванное Соловками, давало о себе знать. Наконец после нескольких месяцев в больнице по поводу сильных кровотечений из-за открывшейся язвы Дмитрий поступил в издательство Академии Наук научным корректором.

Он много читал в это время и даже вернулся к научной деятельности. Лихачёв вступил в брак с Зинаидой Александровной Макаровой в 1935-м, а через два года в семье появились близнецы, девочек назвали Верой и Людмилой. Лихачёв начал в 1938-м работать в Институте русской литературы (знаменитом Пушкинском Доме). Здесь он защитил 11.06.1941 году кандидатскую диссертацию по филологии, темой этой работы были «Новгородские летописи XII века».

Дмитрия Лихачёва не призвали на фронт после начала ВОВ по состоянию здоровья, и он оставался в Ленинграде, заблокированном немцами, до июня 1942-го. Несмотря на голод и постоянные обстрелы, Дмитрий Сергеевич не мог оставить занятия наукой. После тяжелейшей блокадной зимы учёный начал собирать материалы к исследованию об обороне древнерусских городов. Оно было опубликовано в соавторстве с Марией Александровной Тихановой в конце 1942-го.

В 1945-46 годах вышли его книги о Новгороде Великом, о национальном самосознании в Древней Руси, о культуре Руси в эпоху, когда образовалось русское национальное государство. В 1947-м Лихачёв защитил докторскую диссертацию, посвятив её истории литературных форм русских летописей XI-XVI столетий. В 1950-м Дмитрий Сергеевич подготовил к изданию «Слово о полку Игореве» и «Повесть временных лет» для серии «Литературные памятники». В 1953-м его избирали в Академии Наук СССР членом-корреспондентом, а в 1970-м он стал уже действительным членом этого заведения.

С 1954-го и до самого конца своих дней Лихачёв в Пушкинском Доме заведовал сектором, а с середины 80-х – отделом древнерусской литературы, ставшим за эти годы по данной тематике главным научным центром России.

В 1980-90-х годах Лихачёв выступал как публицист, поднимая темы охраны памятников культуры, экологии культурного пространства, исторической памяти народа. Он отдавал много сил также работе Фонда культуры, созданного по его инициативе. Духовный авторитет Дмитрия Сергеевича был очень велик, и современники справедливо называли Лихачёва «совестью нации».

В 1998-м ученого наградили за его неоценимый вклад в отечественную культуру орденом

1989. Академик Дмитрий Лихачев, Фото: Д. Бальтерманц

Причуды времени

Счастье, что в нашей коллективной культурной памяти советская эпоха отразилась не только как время гимнов и репрессий. Мы помним ее героев. Мы знаем их в лицо, знаем их голоса. Кто-то защищал страну с винтовкой в руках, кто-то – с архивными документами.

Очень точно представляют одного из таких героев строки из книги Евгения Водолазкина: «Человеку, с устройством русской жизни не знакомому, трудно было бы объяснить, почему к заведующему Отделом древнерусской литературы приходили за поддержкой провинциальные библиотекари, директора институтов, известные политики, учителя, врачи, художники, сотрудники музеев, военные, бизнесмены и изобретатели. Иногда приходили сумасшедшие».

Тот, о ком пишет Водолазкин, — Дмитрий Сергеевич Лихачев (1906-1999).

К главному специалисту по древнерусской культуре приходили как к главному специалисту по всему хорошему.

Но почему уже совсем немолодого Лихачева избивали в подъезде, поджигали квартиру? Кто-то так агрессивно выражал свое несогласие с его трактовкой «Слова о полку Игореве»?..

Просто Лихачев не участвовал в хоровом осуждении Андрея Сахарова. Он имел смелость помогать Александру Солженицыну в создании «Архипелага ГУЛАГа». Он занялся борьбой с неграмотной реставрацией, с бездумными сносами памятников архитектуры. Это потом, спустя десятилетия, за активную гражданскую позицию стали награждать. А тогда Дмитрий Сергеевич сам пытался ограждать себя от нападок и нападений. Не надеясь на здравый смысл окружающих и милицию.

И вот что важно: он не переживал это как личную обиду, унижение достоинства. Ему было обидно, что житейская суета отнимала у него время от занятий наукой. Вообще, судьба довольно парадоксально распорядилась личным временем академика Лихачева. Он — мне кажется, грустно улыбаясь, — писал: «Время меня перепутало. Когда я мог что-то сделать, я сидел корректором, а теперь, когда я быстро устаю, меня оно завалило работой».

И результатами этой невероятной работы мы пользуемся каждый день. Даже если мы не перечитываем регулярно статьи Лихачева, мы смотрим телеканал «Культура». А создавался он по инициативе неравнодушных к культуре людей – в том числе и Дмитрия Сергеевича.

Чтобы не врали…

Далеко не все из написанного Лихачевым мне удалось прочесть. И не только потому, что до некоторых вещей не доросла. Просто бесконечное количество раз перечитываю его воспоминания. Дмитрий Сергеевич, глубоко чувствуя слово и формы его литературного бытования, ощущал все опасности мемуарного жанра. Но той же причине он понимал и его возможности, степень полезности. Поэтому на вопрос: «Стоит ли писать воспоминания?» — он уверенно отвечает:

«Стоит – чтобы не забылись события, атмосфера прежних лет, а главное, чтобы остался след от людей, которых, может быть, никто больше никогда не вспомнит, о которых врут документы».

И академик Лихачев пишет — без самодовольства и морального самоистязания. Что самое примечательное в его воспоминаниях? То, что пишутся они от лица Ученика в высоком смысле слова. Есть такой тип людей, для которых ученичество – это образ жизни. Дмитрий Сергеевич с большой любовью пишет о своих учителях – школьных, университетских. О тех, с которыми его сводила жизнь уже за пределами общепринятого «ученического» возраста и за пределами учебных аудиторий. Любую ситуацию, даже крайне неблагоприятную, он готов рассматривать как урок, возможность чему-либо научиться.

Рассказывая о своих школьных годах, он не столько делится своими личными впечатлениями, сколько воссоздает для современного читателя живые образы знаменитой в свое время школы Карла Мая, замечательной школы Лентовской. И все это он погружает в атмосферу родного, любимого им Петербурга-Петрограда-Ленинграда. Семейная память напрямую связана у Лихачева с историей этого города.

Семья Лихачевых была известна в Петербурге еще в XVIII веке. Работа с архивами позволила Дмитрию Сергеевичу проследить петербургскую историю рода, начиная с прапрадеда — Павла Петровича Лихачева, успешного купца. Дед ученого, Михаил Михайлович, занимался уже другим делом: возглавлял артель полотеров. Отец, Сергей Михайлович, проявил самостоятельность. Он довольно рано стал зарабатывать сам, успешно окончил реальное училище и поступил в Электротехнический институт. Молодой инженер женился на Вере Семеновне Коняевой, представительнице купеческой семьи с глубокими старообрядческими традициями.

Родители Дмитрия Сергеевича жили скромно, без размаха. Но была в этой семье настоящая страсть – Мариинский театр. Квартира снималась всегда поближе к обожаемому театру. Чтобы абонировать удобную ложу и достойно выглядеть, родители изрядно экономили. Спустя десятилетия, пройдя Соловки, блокаду, жесткие идеологические «проработки», академик Лихачев напишет: «Дон Кихот», «Спящая» и «Лебединое», «Баядерка» и «Корсар» неразрывны в моем сознании с голубым залом Мариинского, входя в который я и до сих пор ощущаю душевный подъем и бодрость».

А пока, окончив школу, юноша, которому нет и 17 лет, поступает в Ленинградский (уже так!) университет. Он становится студентом этнолого-лингвистического отделения факультета общественных наук. И почти сразу всерьез начинает заниматься древнерусской литературой. С особой любовью Лихачев вспоминает семинары Льва Владимировича Щербы. Они велись по методике медленного чтения. За год успевали пройти всего несколько строк художественного произведения. Дмитрий Сергеевич вспоминает: «Мы доискивались грамматически ясного, филологически точного понимания текста».

В университетские годы (1923-1928) приходит и точное понимание того, что происходит в стране. Аресты, казни, высылки начались уже в 1918 году. Лихачев очень жестко пишет о десятилетиях красного террора:

«Пока в 20-х и начале 30-х годов тысячами расстреливали офицеров, «буржуев», профессоров и особенно священников и монахов вместе с русским, украинским и белорусским крестьянством – это казалось «естественным». <…> В годах 1936-м и 1937-м начались аресты видных деятелей всевластной партии, и это, мне кажется, больше всего поразило воображение современников».

Переломным в жизни Лихачева стал февраль 1928 года. Обыск и арест. За что? За участие в шутливом молодежном кружке «Космическая Академия Наук»? За найденную (по наводке приятеля-предателя) книгу «Международное еврейство»? Сам Лихачев не указывает точную, внятную причину ареста. Может быть, ее и не было. Но было, по его убеждению, вот что: «Монологическая культура «пролетарской диктатуры» сменяла собой полифонию интеллигентской демократии».

Соловецко-советская жизнь

В воспоминаниях о тюрьме, о доме предварительного заключения читателя поражают не стены с плесенью, не крысы, а… выступления с докладами, обсуждения теорий. Не в силах объяснить абсурдность происходящего, Лихачев, удивляясь и иронизируя, пишет: «Странные все-таки дела творились нашими тюремщиками. Арестовав нас за то, что мы собирались раз в неделю всего на несколько часов для совместных обсуждений волновавших нас вопросов философии, искусства и религии, они объединили нас сперва в общей камере тюрьмы, а потом надолго в лагерях».

Осмысляя годы, проведенные на Соловках, Лихачев говорит о многом: о встречах с людьми всех уровней нравственности, о вшах и «вшивках» — подростках, проигравших все свои вещи и живших под нарами, без пайка, — о храмах и иконах. Но больше всего впечатляет то, как в этом аду сохранялась умственная жизнь, интерес к познанию. И, конечно, чудеса сострадания, взаимопомощи.

Можно было бы сказать, что в 1932 году после выдачи документов об освобождении для Лихачева заканчивались беды. Но это, увы, не так. Впереди – трудности с трудоустройством, искусно возводимые недоброжелателям препятствия для научной работы, испытания блокадным голодом… Из воспоминаний:

«…Нет! голод несовместим ни с какой действительностью, ни с какой сытой жизнью. Они не могут существовать рядом. Одно из двух должно быть миражом: либо голод, либо сытая жизнь. Я думаю, что подлинная жизнь - это голод, все остальное мираж. В голод люди показали себя, обнажились, освободились от всяческой мишуры: одни оказались замечательные, беспримерные герои, другие - злодеи, мерзавцы, убийцы, людоеды. Середины не было. Все было настоящее…»

Мужественно преодолевая все это, Лихачев не позволил своему сердцу превратиться в броню. Удержался он и от другой крайности – от мягкотелости, бесхребетности.

Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter .

Биография

Родился в Санкт-Петербурге 28 ноября 1906 года. В возрасте 11 лет он стал свидетелем революции 1917 года. Через несколько лет, уже будучи студентом, был арестован за участие в собрании одного из популярных тогда студенческих кружков, приговорен к пяти годам исправительных работ и сослан на Соловки в бывший Соловецкий монастырь, расположенный на севере России, который стал одним из первых лагерей печально известной системы ГУЛАГ. Этот опыт не сломил, а закалил юного Лихачева ; он писал, что "все неудобства, лишения и даже несчастья, через которые, возможно, придется пройти из-за своих убеждений, ничто по сравнению с теми душевными и духовными мучениями, которые неизбежны в случае отказа от своих принципов". Лихачев смог пережить советскую эру, не поступившись ни своими глубокими религиозными убеждениями, ни патриотической любовью к России. Он более, чем кто-либо другой, имел отношение к формированию той истинной "российской индивидуальности", которая сочетает в себе здоровый патриотизм, глубокое понимание и почитание всех аспектов российской культуры, а также широкую открытость и восприимчивость по отношению к западным и другим нерусским культурам (в том числе к многочисленным культурам малых народностей, вошедших в состав Руси задолго до основания Петром Первым Санкт-Петербурга - родного города Дмитрия Лихачева ); и сам же он был воплощением этой индивидуальности.

Являясь членом Российской Академии наук, Дмитрий Лихачев возглавлял Отдел древнерусской литературы Института русской литературы ("Пушкинский дом") РАН в Санкт-Петербурге. Он был не только крупнейшим ученым своего времени, одним из наиболее авторитетных специалистов в области древнерусской литературы, но и одним из самых громких и настойчивых голосов, призывавших нацию к гуманизму и демократии.

Вслед за Михаилом Горбачевым, который был всенародно признанным лидером в середине 80-х годов, Лихачев стал в своей стране одним из наиболее почитаемых и авторитетных деятелей, который для миллионов "простых" людей был символом борьбы за торжество истины и восстановление гуманитарных и духовных традиций, безжалостно уничтожавшихся в советскую эру.

Лихачев был советником Михаила и Раисы Горбачевых по культурным и духовным вопросам. Он был заметной фигурой в советском парламенте. Во время попытки путчистского переворота в августе 1991 года, когда на весах было будущее России, он выступил с одной из наиболее искренних и трогательных речей, отметив, что только возможность высказывать вслух свои мысли имеет истинно высокий моральный смысл, даже если последствия и результаты невозможно предсказать. И он же впоследствии убедил Президента Ельцина принять участие в "очень спорном" мероприятии - погребении останков последнего царя Российской империи Николая и членов императорской семьи 18 июля 1997 года. Он же помог в составлении волнующей речи Президента.

Лихачев являлся почетным сопредседателем Российской программы лидерства «Открытый мир», учрежденной и финансируемой Конгрессом США. Он скончался 30 сентября в день окончания программы обменов 1999 года. Личная преданность Дмитрия Лихачева программе (он лично занимался отбором всех участников, номинированных в 1999 году) и его высочайший авторитет в России для многих участников стали решающим аргументом для участия в программе «Открытый мир». По большому счету, Дмитрий Сергеевич Лихачев действительно был "совестью России" и воплощением великой русской традиции веры и духовного сподвижничества как в литературе, так и в жизни.