Тема любви и страданий в творчестве ахматовой. «Великая земная любовь» (Своеобразие темы любви в лирике А. А. Ахматовой). Любовная лирика А. Ахматовой

ВВЕДЕНИЕ

В творчестве Ахматовой четко различаются три периода, каждому из которых соответствует определенный угол авторского зрения, обусловливающий тот или иной круг идей и мотивов, общность поэтических средств. Основные художественные принципы Ахматовой сложились именно в начальный период, отмеченный сборниками «Вечер» и «Четки».

Лирика Ахматовой - это, по преимуществу, а если иметь в виду раннее творчество, то и почти исключительно лирика любви. Недаром поэтессу сразу же и в один голос, едва вышли «Вечер» и «Четки», титуловали званием «Сафо нового времени». Ее новаторство как художника проявилось первоначально именно в этой традиционно-вечной, многократно и, казалось бы, до конца разыгранной теме.

Новизна любовной лирики Ахматовой бросилась в глаза современникам чуть ли не с первых ее стихов, опубликованных еще в «Аполлоне», но, к сожалению, тяжелое знамя акмеизма, под которое встала молодая поэтесса, долгое время как бы драпировало в глазах многих ее истинный, оригинальный облик и заставляло постоянно соотносить ее стихи то с акмеизмом, то с символизмом, то с теми или иными почему-либо выходившими на первый план лингвистическими или литературоведческими теориями. Между тем любовная лирика Ахматовой, обратившая на себя внимание знатоков уже в 1912 году, когда вышел «Вечер», с течением времени, в предреволюционные, а затем и в первые послереволюционные годы, завоевывала все новые и новые читательские круги и поколения, не переставая быть объектом восхищенного интереса ценителей и поэтических гурманов из того круга, откуда она вышла.

Новые оттенки чувства, которые сумела открыть Ахматова в старой любовной теме, воплотив их в простой и строгой, благородной и лаконичной индивидуальной форме, связаны с правдивым, современным и реалистическим подходом к этой теме, характерным скорее для психологической прозы, чем для поэзии. В этом смысле прав был друг Ахматовой, поэт О. Мандельштам, когда он писал: «Ахматова принесла в русскую лирику всю огромную сложность и богатство русского романа XIX в.»

Особенностям ранней лирики Ахматовой и изображению в ее творчестве темы любви и посвящена данная работа.

1. ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ

Основное место в лирике Ахматовой бесспорно занимает любовная тема. Любовь в стихотворениях Ахматовой - это чувство живое и подлинное, глубокое и человечное, хотя в силу реальных жизненных причин обычно тронутое печатью облагораживающего страдания. Чувство поэтессы знает разных героев, и мы в настоящее время, в свете биографических данных, можем назвать их имена и распознать их непохожие друг на друга лица в ее поэтическом изображении, и в то же время они сливаются в едином образе большой, настоящей любви. Это чувство не легкое и разбросанное, но сосредоточенное, не безответственное в своей мимолетности, а всеохватывающее и внутренне необходимое. Отсюда - высокое благородство, большая нравственная чистота ее любовных стихов.

У Ахматовой сложилась концепция любви, воплощение которой составило психолого-поэтическое открытие в русской лирике ХХ века. Ахматова отошла от символистского стереотипа изображения любви как преломления в душе человека неких мировых сущностей (вселенской гармонии, стихийного или хаотического начала) и сосредоточила свое внимание на "земных приметах", психологическом аспекте любви.

Новым (вернее, редким в истории поэзии, в том числе и русской) было в особенности то, что устами Ахматовой заговорила женщина). Из объекта поэтического чувства женщина стала в поэзии лирическим героем. По примеру Ахматовой дар поэтического слова обрели ее бесчисленные подражательницы и последовательницы, торопившиеся излить в стихах интимные переживания женской души. Но стихи Ахматовой менее всего были "женскими" или "дамскими" стихами, подобно творчеству ее многочисленных - в большинстве своем забытых - подражательниц, Как в народной женское песне, в любовных стихах Ахматовой женское чувство имеет общечеловеческое звучание подобно тому как общечеловечны "мужские" стихи Пушкина или Гете.

Каковы бы ни были взаимоотношения мужчины и женщины, воспроизводимые классикой, их основа - чувство с положительным знаком, даже если это уходящее или минувшее чувство. И «несчастная любовь» не исключение, а аспект направленного изображения; "несчастье" тут стоит в одном ряду с "безумным счастьем", с "восторгом", с "радостью", что "не знает предела", - в одном ряду, но на другом полюсе. Ахматова же фокусирует свой взгляд на любви-нелюбви, на переплетении и столкновении эмоциональных противоположностей, даже крайностей, на отсутствии подлинной, глубинной близости - при наличии интимности. Поэзия осваивает особый, ранее не изображавшийся вариант схождения-расхождения, особую разновидность поведенческой ситуации.

Сущность любви, по Ахматовой, драматична. В выстраивании сюжетов ранних сборников, варьирующих мотивы несостоявшейся встречи, разлуки, обманутой надежды, видится следующая закономерность: в самой природе любви, любовной страсти заключена некая недосягаемость блаженства, постоянства, гармонии, взаимности. Но драматична, по Ахматовой, не только любовь без взаимности, но и "счастливая". "Остановленное мгновение" счастья умирает, ибо утоление любви чревато тоской и охлаждением. Анализу этого состояния посвящено стихотворение "Есть в близости людей заветная черта...".

В подобной трактовке любви косвенным образом отразился напряженный драматизм существования личности в преддверии мировых катастроф. Отсюда - мотив ожидания гибели, подспудно проходящий через лирические миниатюры "Вечера" и "Четок". Любовь в художественном мире Ахматовой - начало экзистенциальное: сквозь призму любовной драмы постигаются закономерности жизни души. Любовная страсть, по Ахматовой, совершенно меняет ощущение мира. Масштабы восприятия реальности оказываются сдвинутыми, горизонты души, всецело поглощенной любовью, сужаются, любовь нередко становится силой, подавляющей человека ("И я не могу взлететь, / А с детства была крылатой"). Но в то же время все, что попадает в поле внимания любящего, обретает особую субстанциальную значимость. Поэтому любовь становится творческим приемом постижения мира, ибо лирическая героиня в состоянии любовного томления чрезвычайно остро воспринимает реальность.

Любовная повесть развертывается и вширь и вглубь - и как цепь драматических событий, и как наслоение переживаний и самоощущений. "Я" и "ты" ("она" и "он") многообразно обнаруживают несходство взаимовосприятия, соответственно личностного поведения: он для нее - "милый", даже "непоправимо милый", "самый нежный, самый кроткий", "мудрый и смелый", "сильный и свободный", но и "наглый и злой", "пленник чужой"; она для него - "незнакомка", обессиленная своим влечением, чувственно желанная, но душевно безразличная ("Какую власть имеет человек, / Который даже нежности не просит!"). Она - мучительно страдает, ей горько, больно, он - иронизирует, рисуется, наслаждается своей властью ("О, я знаю: его отрада - / Напряженно и страстно знать, / Что ему ничего не надо, / Что мне не в чем ему отказать"). Она ему: "Ты знаешь, я томлюсь в неволе, / О смерти Господа моля", он - ей: "...иди в монастырь / Или замуж за дурака...". Она вместе с тем уверена в проникающей силе чувства, в неотвратимости его воздействия ("Я была твоей бессонницей, / Я тоской твоей была", "А обидишь словом бешеным - / Станет больно самому"), он, при всем своем высокомерии, порой испытывает беспокойство, тревогу ("проснувшись, ты застонал").

Ее мучение переливается в мстительное предупреждение ("О, как ты часто будешь вспоминать/Внезапную тоску неназванных желаний"), он иной раз готов оправдываться ("Я с тобой, мой ангел, не лукавил"), в его чувственное желание порой прорывается истинное чувство ("Как божье солнце, меня любил"), так что и определение "безответная любовь" (тоже используемое) вряд ли годится, оно сужает, упрощает ситуацию. Кое-когда происходит и перемена ролей: мужчине (точнее, "мальчику") дано испытать "горькую боль первой любви", женщина остается к нему равнодушной ("Как беспомощно, жадно и жарко гладит/Холодные руки мои"). Ситуация скреплена сквозным лейтмотивом, и притом к нему несводима. В перипетиях напряженной драмы любовь окружается сетью противоречивых названий-толкований: свет, песнь, "последняя свобода" - и грех, бред, недуг, отрава, плен. Чувству сопутствует динамика разнородных состояний: ожидания, томления, изнеможения, окаменения, забвения. И, возвышаясь до неутолимой страсти, оно впитывает в себя другие сильные движения души - обиду, ревность, отречение, измену. Содержательное богатство любви-нелюбви делает ее достойной длительного, многосоставного повествования: количество (написанного) и качество (описываемого) соразмерны. ахматова лирика любовь творчество

В лирической героине стихов Ахматовой, в душе самой поэтессы постоянно жила жгучая, требовательная мечта о любви истинно высокой, ничем не искаженной. Любовь у Ахматовой - грозное, повелительное, нравственно чистое, всепоглощающее чувство.

Трактовка любви сказалась в разработке образа лирической героини. Героиня Ахматовой по своему психологическому складу - женщина ХХ века. Под внешней простотой облика скрывается совершенно новый образ современной женщины - с парадоксальной логикой поведения, ускользающей от статичных определений, с "многослойным" сознанием, в котором уживаются противоречивые начала.

Явственна множественность обличий лирического "я": женщина - то из светской среды ("под темной вуалью"), то из низов ("муж хлестал меня... ремнем"), то из богемного кружка ("Да, я любила их, те сборища ночные"); разница в социальном статусе осложняется переменой статуса семейного: порой она одинока, порой замужем, к тому же не только жена, но и любящая мать; иногда мы застаем ее на пороге молодости, а иной раз за этим порогом (кое-где это косвенно обозначено: "десять лет замираний и криков", "ждала его напрасно много лет"). Мужчина также не один и тот же: то ли его влечение к "ней" - единственное ("со мной всегда мой верный, нежный друг"), то ли у него "другая жена" и суждено ему "со своей подругой тихой/Сыновей растить». Между тем в наше сознание "она" и "он" входят как две самотождественные фигуры, над всеми личностными различиями берет верх устойчивость типологического свойства - стабильность их ролевого положения в развертывающейся драме. Общее проступает, настойчиво прорезывается сквозь переменное.

Контрастные грани сознания персонифицированы в разных типах лирической героини. В одних стихотворениях перед нами представительница литературно-артистической богемы, в других - смиренная черница. Иногда лирическое "я" стилизовано под деревенскую женщину (ср.: "Муж хлестал меня узорчатым...") , иногда предстает в "простом", будничном облике. Тенденция отчуждения лирического героя от авторского "я" характерна для поэтики акмеизма. Но если Гумилев тяготел к персоналистической форме выражения лирического "я", а герой раннего Мандельштама "растворялся" в предметности изображаемого мира, то у Ахматовой "объективация" лирической героини происходила иначе.

Как и в классике, лирический рассказ регистрирует характерные моменты движущихся отношений: свидания, расставания, отдаление друг от друга, переход события во власть "любовной памяти". Но какой бы то ни было порядок действий не соблюдается, разновременные стадии на страницах книг и сосуществуют и сочетаются. Уже в первом сборнике сначала - стихи о былом страдании ("Странно вспомнить: / душа тосковала, / Задыхалась в предсмертном бреду"), потом - шаг назад, к сравнительно поздней фазе сохраняющейся близости ("Еще так недавно-странно / Ты не был седым и грустным"), потом - словно снимок остановленного мгновения ныне происходящего ("Сжала руки под темной вуалью..."), а рядом - раздумья о пережитом ("Может быть, лучше, что я не стала / Вашей женой"). И такое повторяется неоднократно, много первых встреч, много последних, и нет какой-либо тропы от начала к концу. Там, где смежные стихи притягиваются друг к другу, то не в силу событийной последовательности, а по признаку смысловой схожести (в "Вечере": два стихотворения о "я" в деревенском облике, два - о других лицах, "сероглазом короле" и "рыбаке"; в "Белой стае": два - о побеге, три - о "музе", "песне", "предпесенной тревоге"). Внимание поэта сосредоточено на сущностных особенностях изображаемого явления, и понимается поэтому оно внехронологически. Ценой усечений и перестановок можно бы сконструировать схему развития любви-нелюбви, но подобная операция увела бы нас далеко в сторону от авторского замысла. Тем менее приложимо к ахматовской тетралогии понятие дневника или романа.

Персонажи Ахматовой готовы как будто смешаться с толпой, их дни и ночи - такие же, как у многих других любовных пар, встречи, разлуки, размолвки, прогулки - из разряда общеизвестных. В то же время исповедь героини прорывает оболочку обыденности, ее чувство возводится в круг понятий торжества и проклятия, храма и темницы, пытки и гибели, ада и рая. И это - восходящая спираль лирики, активизирующей ее собственные резервы.

В ранних стихах смысл того, что было и чего не было - во взаимоотношениях "я" и "ты", - сравнительно ясен, редкие неясности (скажем, вызванные сдвинутостью сюжета к легенде, притче) осложняют, однако не расшатывают общего впечатления.

Всякое душевное состояние обозначается у Ахматовой внешним признаком, который делает его конкретным и индивидуальным. Тоскующая, безответная любовь высказывается так:

Потускнели и, кажется, стали уже

Зрачки ослепительных глаз.

Вот выражение душевного смятения:

Я не могу поднять усталых век,

Когда мое он имя произносит.

Или еще яснее и более внешним признаком:

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки.

Любовь -- это образ возлюбленного. И мужской образ, впечатление мужской красоты изображены такими же скупыми, зрительно ясными и вместе с тем психологически значительными чертами. Вот о его глазах:

Лишь смех в глазах его спокойных

Под легким золотом ресниц.

Портретное сходство может выражаться сжатой психологической формулой, или прямая моральной характеристикой, или выразительным жестом, за которым скрывается душевное переживание.В каждом стихотворении Ахматовой мы воспринимаем, всякий раз по-иному, но всегда отчетливо и ясно, звук голоса, движения и жесты, костюм, манеры и целый ряд других незначительных особенностей внешнего облика возлюбленного. Конечно, эти детали не нагромождены без разбора, для фотографической точности, как в реалистических произведениях; иногда это одна частность, одно лишь прикосновение кисти художника, но всегда это не лирический намек, а строгое и точное наблюдение, и всегда оно раскрывает душевный смысл пережитого. Так, в стихотворении «У меня есть улыбка одна..» точно и тонко воспроизведенная деталь -- «движенье чуть видное губ» -- внезапно развивается в целое повествование, вскрывающее глубочайшее душевное содержание, вложенное в эту деталь.

Пристальное внимание к эмоциональной, чувственной сфере в сочетании с представлениями об онтологической ценности реального бытия способствовали формированию у Ахматовой феноменологической модели видения мира. Эта модель охватывает круг представлений поэтессы о взаимоотношениях субъекта и объекта и приводит к возникновению нового способа лирического воплощения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Оригинальное творчество Ахматовой - продукт большой и многосложной поэтической культуры, воспитанной на классических достижениях русской и мировой литературы.

Ахматова в поздние годы не любила, когда ее поэзию называли, по поверхностным воспоминаниям о "Четках", - "усталой", "слабой", "болезненной". Поэтому из ранних отзывов о своих стихах она особенно ценила статью Н.В. Недоброво, который назвал ее "сильной" и в стихах ее усмотрел "лирическую душу скорее жесткую, чем слишком мягкую, скорее жестокую, чем слезливую, и уж явно господствующую, а не угнетенную". «Как он мог угадать жесткость и твердость впереди, - говорила она Л.К. Чуковской через много лет после смерти своего друга. - Ведь в то время принято было считать, что все эти стишки - так себе сентименты, слезливость, каприз... Но Недоброво понял мой путь, мое будущее угадал и предсказал его, потому что хорошо знал меня». Эта внутренняя сила и мужество большого поэта перед лицом трагических испытаний определили в дальнейшем творческий путь Ахматовой.

Ахматова вошла в литературу, более того, художественно утвердилась под знаком любовной темы. Путь, пройденный поэтессой, начиная с первых стихов, собранных в книге «Вечер», через «Четки» и «Белую стаю», - это путь постепенного, но достаточно интенсивного и последовательного отказа от замкнутости душевного мира. Глубина и богатство духовной жизни, серьезность и высота моральных требований неуклонно выводили Ахматову на дорогу общественных интересов. Стихи не о любви резко проявляют причастность поэта к сверхличной сфере бытия и быта.

Однако главенство интимно-личного начала остается непоколебленным, скорее наоборот: откровения, обращенные в глубины души, очерчивают индивидуальность лирического "я" и тем самым обосновывают его право на гражданский пафос. Стихи о любви образуют, по сути, фон и подпочву программных поэтических заявлений.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

• 1. Ахматова А. Стихотворения. Поэмы. Проза. Екатеринбург, 2005.
• 2. Гурвич И. Любовная лирика Ахматовой (целостность и эволюция) // Вопросы литературы.1997. № 5.
• 3. Жирмунский В. М. Творчество Анны Ахматовой. Л., 1973.
• 4. Жирмунский В. М. Преодолевшие символизм // http://novruslit.ru/library/?p=36
• 5. Кихней Л. Г. Поэзия Анны Ахматовой. Тайны Ремесла. М., 1997.
• 6. Недоброво Н. В. Анна Ахматова // http://www.akhmatova.org/articles/nedobrovo.htm
• 7. Павловский А. И. Анна Ахматова. Очерк творчества. 2-е изд. Л., 1982.
• 8. Щеглов Ю. К. Черты поэтического мира Ахматовой // http://novruslit.ru/library/?p=17
• 9. Эйхенбаум Б. М. Анна Ахматова. Опыт анализа // Эйхенбаум Б. М. О прозе. О поэзии: Сб. статей. Л., 1986.

Введение.

Тема любви в творчестве многих поэтов занимала и занимает центральное место, потому что любовь возвышает, пробуждает в человеке самые высокие чувства. На рубеже прошлого столетия, накануне революции, в эпоху, потрясённую двумя мировыми войнами, в России возникла и сложилась «женская поэзия» - поэзия Анны Андреевной Ахматовой. Пожалуй, тема любви в творчестве замечательного поэта была одной из главных тем.

Эта тема очень важна в начале двадцатого века потому что, в это время великих потрясений, человек продолжал любить, быть высоким, благородным, страстным.

Очень много критиков изучали творчество Ахматовой. Среди них хотелось бы выделить Н.В.Недоброво, который был одним из первых, кто оценил творчество Ахматовой. Он писал, что любовная тема в произведениях Ахматовой намного шире и значительнее своих традиционных рамок.

О том, что «великого поэта в той или иной общественной ситуации или глазами того или иного поколения можно прочитывать по–разному» писал в своей статье «Жизнь и творчество Анны Ахматовой» А.И.Павловский. Ахматова повествовала о горестях и блужданиях, обидах и власти, бурях и пустынях своей любви – своей и только».

В.Виноградов же подходил к стихам Ахматовой как к некой «индивидуально – замкнутой системе языковых средств».

Будучи другом самой Анны Андреевны, критик А.Найман писал о том, что «её основное и поэтическое ощущение – ощущение крайней непрочности бытия, близости неотвратимо надвигающейся катастрофы».

Также все писавшие об Анне Ахматовой отмечали её трагичность интонации, с которой повествуются её произведения. Любовный роман, выразившийся в стихе, является отражением реальной жизненной истории, которая была трагичной. Несмотря на то что все критики по-разному оценивали творчество Ахматовой, они были едины в том, что она была великим поэтом, большим и глубоким художником. Анна Андреевна прошла большой жизненный путь, поняв бесперспективность того круга жизни и людей, из которого вышла, но это далось ей с большим трудом, ценой мучений и крови. Она человек большой воли и непреклонного мужества.

Все эти статьи, посвящённые теме любви в творчестве Анны Ахматовой, позволяют определить круг проблем:

Разгадать загадку популярности любовной лирики Ахматовой.

Найти различия ранней лирики и лирики в 20 – 30 годы.

Что нового привнесла лирика Ахматовой в русскую литературу.

Целью моего реферата стало решение исследовать тему любви в творчестве Анны Ахматовой, познакомиться с мнениями критиков и сделать свои выводы.

Мир глубоких и драматических переживаний, очарование, богатство и неповторимость личности запечатлелись в любовной лирике Анны Ахматовой. Тема любви, безусловно, занимает в ее поэзии центральное место. Неподдельная искренность в сочетании со строгой гармонией, лаконичной емкостью поэтического языка любовных стихотворений Ахматовой позволили современникам называть ее русской Сафо сразу же после выхода первых поэтических сборников.

Ранняя любовная лирика поэта воспринимается как своеобразный лирический дневник. Она говорит о простом человеческом счастье и о земных, обычных горестях: о разлуке, измене, одиночестве, отчаянии - обо всем, что близко многим, что способен испытать и понять каждый. (стихотворение «Песня последней встречи»).

Так беспомощно грудь холодела,

Но шаги мои были легки.

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки.

Показалось, что много ступеней,

А я знала – их только три!

Между клёнов шёпот осенний

Попросил: «Со мною умри!

Я обманут моей унылой,

Переменчивой, злой судьбой».

Я ответила: «Милый, милый!

И я тоже умру с тобой…»

Это песня последней встречи.

Я взглянула на тёмный дом.

Только в спальне горели свечи

Равнодушным жёлтым огнём.

Царское село.

Любовь в лирике А. Ахматовой предстает как "поединок роковой", она почти никогда не изображается безмятежно, идиллически, а наоборот, в предельно кризисном выражении: в момент разрыва, разлуки, утраты чувства или первого бурного ослепления страстью. Обычно ее стихи - начало драмы или ее кульминация. "Мукой живой души" платит ее лирическая героиня за любовь. Сочетание лиризма и эпичности сближает стихи А. Ахматовой с жанрами романа, новеллы, драмы, лирического дневника. Одна из тайн ее поэтического дара заключается в умении полно выразить самое интимное и чудесно-простое в себе и окружающем мире.

В ее стихах поражает "струнная напряженность переживаний и безошибочная меткость острого их выражения. В этом сила Ахматовой..." (Н. В. Недоброво).

Едва ли не сразу после появления её первой книги, а после "Четок" и "Белой стаи" в особенности, заговорили о "загадке Ахматовой". Сам талант был очевидным, но непривычна и неясна была его суть. "Романность", подмеченная критиками, далеко не все объясняла. Как объяснить, например, пленительное сочетание женственности и хрупкости с той твердостью и отчетливостью рисунка, что свидетельствуют о властности и незаурядной, почти жесткой воле? Сначала хотели эту волю не замечать, потому что она противоречила "эталону женственности". Вызывало недоуменное восхищение и странное немногословие ее любовной лирики, в которой страсть походила на тишину предгрозья и выражала себя обычно лишь двумя - тремя словами, похожими на зарницы, вспыхивающие за грозно потемневшим горизонтом.

В сложной музыке ахматовской лирики, в ее едва мерцающей глубине, в ее убегающей от глаз мгле, в подпочве, в подсознании постоянно жила и давала о себе знать особая, пугающая дисгармония, смущавшая саму Ахматову. Она писала впоследствии в "Поэме без героя", что постоянно слышала непонятный гул, как бы некое подземное клокотание, сдвиги и трение тех первоначальных твердых пород, на которых извечно и надежно зиждилась жизнь, но которые стали терять устойчивость и равновесие.

Были святки кострами согреты,

И валились с мостов кареты,

И весь траурный город плыл

По неведомому назначенью,

По Неве иль против течения, -

Только прочь от своих могил.

На галерной чернела арка,

В Летнем тонко пела флюгарка,

И серебряный месяц ярко

Над серебряным веком стыл.

Оттого, что по всем дорогам,

Оттого, что ко всем порогам

Приближалась медленно тень,

Ветер рвал со стены афиши,

Дым плясал вприсядку на крыше,

И кладбищем пахла сирень.

И царицей Авдотьей заклятый,

Достоевский и бесноватый

Город в свой уходил туман,

И выглядывал вновь из мрака

Старый питерщик и гуляка!

Как перед казнью бил барабан…

И всегда в духоте морозной,

Предвоенной, блудной и грозной,

Жил какой – то будущий гул,

Но тогда он был слышен глуше,

Он почти не тревожил души

И в сугробах невских тонул…

Самым первым предвестием такого тревожного ощущения было стихотворение "Первое возвращение" с его образами смертельного сна, савана и погребального звона и с общим ощущением резкой и бесповоротной перемены.

В любовный роман Ахматовой входила эпоха - она по-своему озвучивала и переиначивала стихи, вносила в них ноту тревоги и печали, имевших более широкое значение, чем собственная судьба.

Именно по этой причине любовная лирика Ахматовой с течением времени, в предреволюционные, а затем и в первые послереволюционные годы, завоевывала все новые и новые читательские круги и поколения и, не переставая быть объектом восхищенного внимания тонких ценителей, явно выходила из казалось бы предназначенного ей узкого круга читателей.

А.И.Павловский в своей книге «Анна Ахматова - жизнь и творчество» говорил, что Ахматова действительно самая характерная героиня своего времени, явленная в бесконечном разнообразии женских судеб: любовницы и жены, вдовы и матери, изменявшей и оставляемой. По выражению А. Коллонтай, Ахматова дала "целую книгу женской души". Ахматова "вылила в искусстве" сложную историю женского характера переломной эпохи, его истоков, ломки, нового становления.

Есть центр, который как бы сводит к себе весь остальной мир ее поэзии, оказывается ее основным нервом, ее идеей и принципом. Это любовь. Стихия женской души неизбежно должна была начать с такого заявления себя в любви. Герцен сказал однажды как о великой несправедливости в истории человечества о том, что женщина "загнана в любовь". В известном смысле вся лирика (особенно ранняя) Анны Ахматовой "загнана в любовь". Именно здесь рождались подлинно поэтические открытия, такой взгляд на мир, что позволяет говорить о поэзии Ахматовой как о новом явлении в развитии русской лирики двадцатого века. В ее поэзии есть и "божество", и "вдохновение". Сохраняя высокое значение идеи любви, связанное с символизмом, Ахматова возвращает ей живой и реальный, отнюдь не отвлеченный характер. Душа оживает "Не для страсти, не для забавы, // Для великой земной любви":

Эта встреча никем не воспета,

И без песен печаль улеглась.

Наступило прохладное лето,

Словно новая жизнь началась.

Сводом каменным кажется небо,

Уязвлённое желтым огнем,

И нужнее насущного хлеба

Мне единое слово о нем.

Ты, росой окропляющий травы,

Вестью душу мою оживи, -

Не для страсти, не для забавы,

Для великой земной любви.

"Великая земная любовь" - вот движущее начало всей лирики Ахматовой. Именно она заставила по-иному - уже не по - символистски и не по - акмеистски, а, если воспользоваться привычным определением, реалистически - увидеть мир:

То пятое время года,

Только его славословь.

Дыши последней свободой,

Оттого, что это - любовь.

Высоко небо взлетело,

Легки очертанья вещей,

И уже не празднует тело

Годовщину грусти своей.

В этом стихотворении Ахматова назвала любовь "пятым временем года". Из этого-то необычного, пятого, времени увидены ею остальные четыре, обычные. В состоянии любви мир видится заново. Обострены и напряжены все чувства. И открывается необычность обычного. Человек начинает воспринимать мир с удесятеренной силой, действительно достигая в ощущении жизни вершин. Мир открывается в дополнительной реальности: Ведь звезды были крупнее,

Ведь пахли иначе травы.

Стихотворение «Любовь покоряет обманно»:

Любовь покоряет обманно,

Мотивом простым, неискусным

Ещё так недавно – странно

Ты не был седым и грустным.

И когда она улыбалась

В садах твоих, в доме, в поле,

Повсюду тебе казалось,

Что вольный ты и на воле.

Был светел ты взятый ею

И пивший её отравы.

Ведь звёзды были крупнее,

Ведь пахли иначе травы,

Осенние травы.

Осень 1911

Царское село.

Поэтому стих Ахматовой так предметен: он возвращает вещам первозданный смысл, он останавливает внимание на том, мимо чего мы в обычном состоянии способны пройти равнодушно, не оценить, не почувствовать.

И еще одна особенность. В любовных стихах Ахматовой много эпитетов рождаются из целостного, нераздельного, слитного восприятия мира.

У Ахматовой встречаются стихи, которые "сделаны" буквально из обихода, из житейского немудреного быта - вплоть до позеленевшего рукомойника, на котором играет бледный вечерний луч. Невольно вспоминаются слова, сказанные Ахматовой в старости, о том, что стихи "растут из сора", что предметом поэтического воодушевления и изображения может стать даже пятно плесени на сырой стене.

Недаром, говоря об Ахматовой, о ее любовной лирике, критики (А.И.Павловский, А. Найман, А. Баталов) впоследствии замечали, что ее любовные драмы, развертывающиеся в стихах, происходят как бы в молчании: ничто не разъясняется, не комментируется, слов так мало, что каждое из них несет огромную психологическую нагрузку. «Предполагается, что читатель или должен догадаться, или же, что скорее всего, постарается обратиться к собственному опыту, и тогда окажется, что стихотворение очень широко по своему смыслу: его тайная драма, его скрытый сюжет относится ко многим и многим людям», - писал А.Найман (рассказы о Анне Ахматовой).

Молюсь оконному лучу –

Он бледен, тонок, прям.

Сегодня я с утра молчу,

А сердце – пополам.

На рукомойнике моём

Позеленела медь.

Но так играет луч на нём,

Что весело глядеть.

Такой невинный и простой

В вечерней тишине,

Но в этой храмине пустой

Он словно праздник золотой

И утешенье мне.

Киев.

Так и в этом раннем стихотворении. Нам не столь важно, что именно произошло в жизни героини? Ведь самое главное - боль, растерянность и желание успокоиться хотя бы при взгляде на солнечный луч, - все это нам ясно, понятно и едва ли не каждому знакомо. Мудрость ахматовской миниатюры, чем-то отдаленно похожей на японскую хоку, заключается в том, что она говорит о целительной для души силе природы. Солнечный луч, "такой невинный и простой", с равной лаской освещающий и зелень рукомойника, и человеческую душу, поистине является смысловым центром, этого удивительного стихотворения.

Это ранняя лирика Ахматовой Анны Андреевны.

Заметно меняется лирика Ахматовой в 20-30-е годы.

Оттого что лирика Ахматовой на протяжении всего послереволюционного двадцатилетия постоянно расширялась, вбирая в себя все новые и новые, раньше не свойственные ей области, теперь в ней одну из главных поэтических территорий занял любовный роман.

Разумеется, расширение диапазона поэзии, явившееся следствием перемен в миропонимании и мироощущении поэта, не могло, в свою очередь, не повлиять на тональность и характер собственно любовной лирики. Правда, некоторые характерные её особенности, остались прежними. Любовный эпизод, например, как и раньше, выступает перед нами в своеобразном ахматовском обличье: он, в частности, никогда последовательно не развернут, в нем обычно нет ни конца, ни начала; любовное признание, отчаяние или мольба, составляющие стихотворение, всегда кажутся читателю как бы обрывком случайно подслушанного разговора. (стихотворение «А, ты думал – я тоже такая»).

А, ты думал – я тоже такая,

Что можно забыть меня.

И что брошусь, моля и рыдая,

Под копыта гнедого коня.

Или стану просить у знахарок

В наговорной воде корешок

И пришлю тебе страшный подарок –

Мой заветный душистый платок.

Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом

Окаянной души не коснусь,

Но клянусь тебе ангельским садом,

Чудотворной иконой клянусь

И ночей наших пламенным чадом –

Я к тебе никогда не вернусь.

Героиня ахматовских стихов, чаще всего говорящая как бы сама с собой в состоянии порыва, полубреда или экстаза, не считает, естественно, нужным, да и не может дополнительно разъяснять и растолковывать нам все происходящее. Передаются лишь основные сигналы чувств, без расшифровки, без комментариев, наспех - по торопливой азбуке любви. Отсюда - впечатление крайней интимности, предельной откровенности этой лирики. (стихотворение «Кое – как удалось разлучиться»).

Кое – как удалось разлучиться

И постылый огонь потушить.

Враг мой вечный, пора научиться

Вам кого–нибудь вправду любить.

Я – то вольная. Всё мне забава,

Ночью муза слетит утешать,

А на утро притащится слава

Погремушкой над ухом трещать.

Обо мне и молиться не стоит

И, уйдя, оглянуться назад…

Чёрный ветер меня успокоит.

Веселит золотой листопад.

Как подарок, приму я разлуку

И забвение, как благодать.

Но, скажи мне, на крестную муку

Ты другую посмеешь послать?

Стихи Ахматовой о любви - все! – патетичны. Но - так или иначе – любовная лирика Ахматовой 20 – 30 х годов в большей степени обращена к внутренней, потаённо – духовной жизни. Стихи этого периода более психологичны. Если в "Вечере" и "Четках" любовное чувство изображалось, как правило, с помощью крайне немногих вещных деталей то сейчас, ни в малейшей степени не отказываясь от использования выразительного предметного штриха, Анна Ахматова, при всей своей экспрессивности, все же более пластична в непосредственном изображении психологического содержания. Перед нами по-прежнему - взрыв, катастрофа, но зато теперь это затмившее все горизонты грозовое облако, мечущее громы и молнии:

Но если встретимся глазами

Тебе клянусь я небесами,

В огне расплавится гранит.

Сама Ахматова много раз ассоциировала волнения своей любви с великой «Песнью Песней» из Библии – писал знаменитый критик А.И.Павловский.

Начиная уже с "Белой стаи", но особенно в "Подорожнике", "Anno Domini" и в позднейших циклах любовное чувство приобретает у нее более широкий и более духовный характер. Стихи 20-х и 30-х годов идут по самым вершинам человеческого духа. Они не подчиняют себе всей жизни, всего существования, как это было прежде, но зато все существование, вся жизнь вносят в любовные переживания всю массу присущих им оттенков. Наполнившись этим огромным содержанием, любовь стала не только более богатой и многоцветной, но - и по-настоящему трагедийной – писал А.Баталов. (литературная критика «Рядом с Ахматовой).

Если расположить любовные стихи Ахматовой в определенном порядке, можно построить целую повесть со множеством мизансцен, перипетий, действующих лиц, случайных и неслучайных происшествий. Встречи и разлуки, нежность, чувство вины, разочарование, ревность, ожесточение, истома, поющая в сердце радость, несбывшиеся ожидания, самоотверженность, гордыня, грусть - в каких только гранях и изломах мы не видим любовь на страницах ахматовских книг.

В лирической героине стихов Ахматовой, в душе самого поэта постоянно жила жгучая, требовательная мечта о любви истинно высокой, ничем не искаженной. Любовь у Ахматовой - грозное, повелительное, нравственно чистое, всепоглощающее чувство, заставляющее вспомнить библейскую строку: "Сильна, как смерть, любовь - и стрелы ее - стрелы огненные".

Вывод.

Если расположить любовные стихи Ахматовой в определённом порядке, можно заметить, что в самом начале лирических стихов героиня гордая, трепетная, нежная. А уже в конце лирических стихотворений это многопознавшая женщина, прошедшая большой путь. Но на протяжении всего творчества лирическая героиня сильная, гордая. Это является одной из ярких особенностей её любовной лирики.

Второй немаловажной особенностью лирических произведений Ахматовой является роль бытовой детали.

У Ахматовой встречаются стихи, которые «сделаны» буквально из обихода, из житейского, немудрёного быта. Невольно вспоминаются слова самой Анны Андреевны о том, что стихи «растут из сора», что предметом изображения может стать даже пятно плесени на сырой стене, и лопух, и крапива.

По мнению критика А.И.Павловского, «самое важное в её ремесле – жизненность и реалистичность, способность увидеть поэзию в обычной жизни». Её «вещные» детали, скупо поданные, но отчётливые бытовые интерьеры, смело введённые прозаизмы, а главное, та внутренняя связь, какая всегда прослеживается у неё между внешней средой и бурной жизнью сердца, всё напоминает, не только прозаическую, но и стихотворную классику.

Третья особенность произведений Анны Ахматовой это стихотворения, написанные в виде лирического дневника. Ахматова всегда предпочитала «фрагмент» связному, последовательному рассказу. Фрагмент придавал документальность произведению: ведь перед нами не то отрывок из услышанного разговора, не то обронённая записка:

Он любил три вещи на свете:

За вечерней пенье, белых павлинов

И стёртые карты Америки.

Не любил, когда плачут дети,

Не любил чая с малиной

И женской истерики.

…А я была его женой.

«Он любил…»

И четвёртая особенность – это «романность». Впервые мысль о «романности» в творчестве Ахматовой высказал Эйхенбаум. Он писал: «Поэзия Ахматовой – сложный лирический роман. Мы можем проследить разработку образующих его повествовательных линий, можем говорить об его композиции, вплоть до соотношения отдельных персонажей».

О «романности» лирики Анны Андреевны интересно писал и В.Гиппиус. Он видел разгадку успеха и влияния Ахматовой в том, что лирика пришла на смену задремавшей в то время форме романа».

Все писавшие об Ахматовой отмечали трагичность интонации, с которой повествуются сюжеты её книг. Та особая, названная ими ахматовская, интонация намекала о большем, чем всего лишь ещё одна история из великой и нескончаемой любви.

Мне очень близка позиция критика Н.В.Недоброво, который заметил, что «любовная тема и поэзия в целом Ахматовой намного шире и значительнее своих традиционных рамок. Он указал, что отличительной чертой личности поэта является не слабость и надломленность, а, наоборот, исключительная сила воли. В стихах он усмотрел «лирическую душу скорее жёсткую, чем слишком мягкую, скорее жёсткую, чем слезливую, и явно господствующую, а не угнетённую».

Недаром высокую оценку его анализу дал другой критик А.И.Павловский: «Он, по сути, был единственным, кто понял раньше всех подлинную масштабность поэзии Ахматовой, указав, что отличительной чертой личности поэта является не слабость и надломленность, а наоборот, исключительная сила воли». Да и сама Анна Ахматова считала, что именно Н.В.Недоброво угадал и понял весь её дальнейший творческий путь.

Существует связь между поэтом и тем временем, в котором она жила. С одной стороны, её лирика, творчество – взгляд как бы через «призму поэзии», который дал ей возможность преодолеть все трудности.

С другой стороны, её сила воли, духа не дала потерять себя, дала возможность выжить и остаться поэтом.

Главное в теме любви у Анны Ахматовой - это настойчивые искания духа, поиски смысла и высоты жизни, которые сопровождаются жестами волнения, совести, веры:

И только совесть с каждым днём страшней

Беснуется: великой хочет дани.

Закрыв лицо, я отвечала ей…

Но больше нет ни слёз, ни оправданий.

Ахматова не боится быть откровенной в своих признаниях, мольбах. Её может понять лишь тот, кто обладает тем же «шифром любви».

«Не чувствуя ориентиров, не видя маяков, едва удерживая равновесие», Анна Ахматова руководствовалась тайной и могучей «интуитивной силой» художественного творчества:

И печальная Муза моя,

Как слепую, водила меня.

Великого поэта, в той или иной общественной ситуации, можно прочитывать по-разному. Таково свойство всякого подлинного искусства, если оно глубоко и верно доносит до современников хотя бы одну из мелодий своего времени.

Библиография.

Павловский А.И. «Анна Ахматова: Жизнь и творчество». Просвещение, 1991.

Найман А. «Рассказы об Анне Ахматовой». Журнал «новый мир». 1989г.

Баталов А. «Литературная критика: Рядом с Ахматовой». 1984г.

Сушилина И.К. «Анна Ахматова избранное». 1993г.

Горловский А.С. «Песнь о любви: Русская любовная лирика». 1986г.

«Ахматова принесла в русскую лирику всю огромную сложность и психологическое богатство русского романа XIX века»

(О. Э. Мандельштам)

Творчество замечательного поэта А. А. Ахматовой характеризуется трагизмом, ис­кренностью, художественной цельностью. В ее стихах и красота, и народная муд­рость, и бескомпромиссность убеждений, и жизнелюбие, и верность идеалам добра и справедливости. Другой большой поэт XX века М. Цветаева в посвященном Ахматовой цикле стихов называет ее «музой плача», «прекраснейшей из муз», «луной на небе», «царскосельской Музой».

Лирика Ахматовой заражает любовью к жизни, передает движения души - ра­дость, восторг от встречи, печаль от неразделенной любви, гордость за свое чувство:

Меня покинул в новолунье Мой друг любимый. Ну так что ж! Шутил: «Канатная плясунья! Как ты до мая доживешь? <...> Оркестр весело играет, И улыбаются уста. Но сердце знает, сердце знает, Что ложа пятая пуста!

Для поэзии Ахматовой характерен глубокий психологизм и лиризм, умение рас­крыть самые глубины женского внутреннего мира. Чувства лирической героини тес­но связаны с обостренным восприятием предметного мира и передают ее душевное состояние не прямо, не лирически, а через окружающие ее вещи (эту характерную для поэтики Ахматовой особенность литературовед В. М. Жирмунский обозначил термином «вещная символика»). Проиллюстрируем характерную ахматовскую «вещ­ную символику» на примере ее стихотворения «Настоящую нежность не спутаешь»:

Настоящую нежность не спутаешь Ни с чем, и она тиха. Ты напрасно бережно кута­ешь Мне плечи и грудь в меха. И напрасно слова покорные Говоришь о первой любви. Как я знаю эти упорные, Несытые взгляды твои.

Душевные движения героини передаются в стихотворении через бытовое, психо­логическая тема развертывается в конкретно-чувственных деталях. О переживаниях женского сердца написаны прекрасные стихи Ахматовой: «Настоящую нежность не спутаешь...», «Вместо мудрости опытность...», «Ждала его напрасно много лет...», «Не любишь, не хочешь смотреть...», «Сказал, что у меня соперниц нет...» из книги стихов «Вечер», «Четки», «Белая стая», «Подорожник».

«Поэзия Ахматовой - сложный лирический роман, - писал после выхода сборника „Подорожник" Борис Эйхенбаум. - Она насыщает лирику сюжетной конкретностью. В этом смысле она - не менее революционное явление в искусстве, чем Маяковский». Лирический «роман» Ахматовой передает разнообразие нюансов, эмоций, все оттенки переживаний ее героини. Передаче состояния героини соответствует выбранный по­этом стихотворный размер. Излюбленный стихотворный размер Ахматовой- доль­ник с его ритмическим разнообразием, подвижностью ударений, подчас их пропус­ком для передачи интонационного многообразия разговорной речи. Как образец доль­ника во многие учебники по теории литературы вошло выше процитированное нами стихотворение ранней Ахматовой «Настоящую нежность не спутаешь».

Одно из самых популярных стихотворений Ахматовой о любви - «Сероглазый ко­ роль» (1910). В нем - драма чувств, женская тоска по любимому, печаль от утраты, нежность к «сероглазой» дочери. Нельзя не отметить тончайший психологизм стихо-

творения. Психологизм поэзии Ахматовой, специфическая для ее лирики «драма-тур-гичность» стиля отмечались и в отечественном, и в зарубежном литературоведе­нии. О. Э. Мандельштам по этому поводу заметил в 1916 г. в статье «О современной поэзии»: «Сочетание тончайшего психологизма (школа Анненского) с песенным ла­дом поражает в стихах Ахматовой наш слух. Психологический узор в ахматовской песне так же естественен, как прожилки кленового листа». А в статье 1922 г. «Письма о русской поэзии» Мандельштам прослеживает истоки психологизма лирики Ахмато­вой глубже: «Ахматова принесла в русскую литературу всю огромную сложность и психологическое богатство русского романа XIX века. Не было бы Ахматовой, не будь Толстого с „Анной Карениной", Тургенева с „Дворянским гнездом", всего Достоевского и отчасти даже Лескова. Генезис Ахматовой лежит в русской прозе, а не в поэзии. Свою поэтическую форму, острую и своеобразную, она развивала с оглядкой на психо­логическую прозу».

Язык стихов Ахматовой афористичен, построен по законам разговорной речи, но это язык раздумий. В строчки стихотворения «Сероглазый король» включается пря­мая речь, размышления лирической героини. («Знаешь, с охоты его принесли, / Тело у старого дуба нашли»); «Дочку мою я сейчас разбужу...»). Детали, события, разворачи­вающиеся в стихотворении, раскрывают сюжетную ситуацию, панораму жизни, гово­рят о нежности, тоске, ревности, любви, разлуке, смерти, печали, говорят о женском сердце. Лирическая кульминация - прорыв чувства - в строчках: «Дочку мою я сейчас разбужу, / В серые глазки ее погляжу». И в конце - итог, подведенный «шелестящими тополями»: «Нет на земле твоего короля». Критик и друг Ахматовой В. М. Жирмунский в своем исследовании «Творчество Анны Ахматовой» верно и глубоко в качестве свое­образной черты поэтической манеры Ахматовой назвал «разговорность» ее ранних стихотворений. Он отметил, что стихи Ахматовой «написаны как бы с установкой на прозаический рассказ, иногда прерываемый отдельными эмоциональными возгласа­ми... он основан на психологических нюансах».

Развитие Ахматовой как национального поэта, как тонкого выразителя внутрен­ней жизни, духовного богатства человека определило ее соприкосновение с устным народным творчеством. Многие стихотворения Ахматовой написаны в традициях фольклора: деревенской частушки, народного плача, причитания, заклички, колы­бельной. «Великолепное владение поэтическими средствами русского языка было воспитано в ней не только традициями русской классики, но и постоянным соприкос­новением с живой народной поэтической стихией», - отмечает В. Жирмунский, иссле­дуя своеобразие поэтической манеры Ахматовой. Корневая связь с народной лирикой как в содержании, так и в высокохудожественной форме прослеживается в стихотво­рении «На руке его много блестящих колец...». Поэтическими средствами фолькло­ра в стихотворении являются и прием антропоморфизма, очеловечивания неживых предметов (луч беседует с лирическим героем, шепчет «с мольбой»: «будь мечтою гор­да»); и живая разговорная интонация, и яркие сравнения, и метафоры, и повтор - дей­ственный прием поэтики фольклора, служащий средством активного воздействия на слушателя («Никому, никогда не отдам я его»). Язык стиха богат и гибок, он выражает самые тонкие оттенки чувств, радует слух своим многообразием, так как питается со­ками живой разговорной речи:

На руке его много блестящих колец - Покоренных им девичьих нежных сердец. Там ликует алмаз и мечтает опал, И красивый рубин так причудливо ал. Но на бледной руке нет кольца моего, Никому, никогда не отдам я его. Мне сковал его месяца луч золотой И, во сне надевая, шепнул мне с мольбой: «Сохрани этот дар, будь мечтою горда!» Я кольца не отдам никому никогда.

Об облагораживающем воздействии поэзии Ахматовой верно сказал А. П. Плато­нов в статье «Анна Ахматова» (написана в 1940, напечатана в 1966), увидев источник

силы и значительности ее поэзии в связи с жизнью: «Не всякий поэт... может срав­ниться с Ахматовой по силе ее стихов, облагораживающих натуру человека. <...> Ах­матова способна из житейского опыта создавать музыку поэзии, важную для многих. <...> Высший поэт- это тот, кто находит поэтическую форму для действительности. <...> Будем же ценить Ахматову за неповторимость ее прекрасных слов, потому что она, произнося их, тратит слишком много для нас, и будем неистощимы к ней в своей признательности».

Патриотическая нота - отличительная черта поэзии Ахматовой. Для нее нет эсте­тики вне этики. Верность родной земле, человеческое достоинство, честь, любовь к Отчизне диктовали поэту Ахматовой строки таких произведений, как поэма «Рекви­ем», стихотворения «Мне голос был...», «Не с теми я, кто бросил землю...», «Родная земля» и др. Ахматова утверждает, что любовь к своей Отчизне не позволяет человеку оставить «...свой край глухой и грешный», оставить «Россию навсегда». Ее лозунг-«Не с теми я, кто бросил землю / На растерзание врагам». В стихах Ахматовой - стой­кость и воля, сила характера, и сами стихи как бы стали судьбой Ахматовой. В них -внутренняя биография поэта, направление ее творческих поисков, предвидение при­знания потомками. О художественном реализме, как «главном и постоянном отли­чье», присущем творчеству Ахматовой, образно и справедливо сказал Б. Л. Пастернак в предисловии к сборнику Ахматовой, вышедшем в 1942 г. в Ташкенте в издательстве «Советский писатель»: «Вера в родное небо и верность родной земле прорываются у нее с естественностью природной походки». О «суровой и почти религиозной просто­те и торжественности» стихов Ахматовой справедливо писал О. Мандельштам еще в 1916 г. в статье «О современной поэзии. К выходу „Альманаха Муз", отметив, что поэ­зия Ахматовой «близится к тому, чтобы стать одним из символов величия России».

а) Любовь - «Пятое время года»

«Великая земная любовь» - вот движущее начало всей ее лирики. Именно она заставила по - иному увидеть мир. В одном из своих стихотворений Ахматова назвала любовь «пятым временем года». Из этого - то необычного, пятого, времени увиденные ею остальные четыре, обычные. В состоянии любви мир видится заново. Обостренны и напряженны все чувства. И открывается необычность обычного. Человек начинает воспринимать мир с удесятеренной силой, действительно достигая в ощущении жизни вершин. Мир открывается в другой реальности: «Ведь звезды были крупнее, Ведь пахли иначе травы…»

«То пятое время года,

Только его славословь.

Дыши последней свободой,

Оттого, что это - любовь.

Высоко небо взлетело,

Легчи очертанья вещей,

И уже не празднует тело

Годовщину грусти совей».

Любовь у Ахматовой почти никогда не предстает в спокойном пребывании. Чувство, само по себе острое и необычайное, получает дополнительную остроту и необычность, проявляясь в предельном кризисном выражении - взлета или падения, первой пробуждающей встречи или совершившегося разрыва, смертельной опасности или смертной тоски.

О том, что любовная тема в произведениях Ахматовой намного шире и значительнее своих традиционных рамок, прозорливо написал в статье 1915 года молодой критик и поэт Н.В. Недобров. Он по сути был единственным, кто понял раньше других подлинную масштабность поэзии Ахматовой, указав, что отличительной чертой личности поэтессы является не слабость и надломленность, как это обычно считалось, а, наоборот, исключительная сила воли. В стихах Ахматовой он усмотрел лирическую душу скорее жесткую, чем слишком мягкую, скорее жестокую, чем слезливую, и уж явно господствующую, а не угнетенную.

В ахматовской лирике всегда речь идет о чем-то большем, чем непосредственно сказано в стихотворении

«Все отнято и сила, и любовь.

В немилый город брошенное тело

Не радо солнцу.

Чувствую, что кровь

Во мне уже совсем похолодела.

Веселой Музы нрав не узнаю

Она глядит и слова не проронит,

А голову в веночке темном клонит,

Изнеможенная, на грудь мою.

И только совесть с каждым днем страшней

Беснуется великой хочет дани.

Закрыв лицо, я отвечала ей

Но больше нет ни слез, ни оправданий.

Все отнято и сила, и любовь»

В 20-е 30-е годы у Ахматовой выходят две книги Подорожник и Anno Domini. По сравнению с ранними книгами заметно меняется тональность того романа любви, который до революции временами охватывал почти все содержание лирики Ахматовой, и о котором многие писали как о главном открытии и достижении поэтессы. Обычно ее стихи - начало драмы, или только ее кульминация, или еще чаще финал и окончание. И здесь опиралась она на богатый опыт русской уже не только поэзии, но и прозы. Стих Ахматовой предметен: он возвращает вещам первозданный смысл, он останавливает внимание на том, мимо чего мы в обычном состоянии способны пройти равнодушно, не оценить, не почувствовать. Потому же открывается возможность ощутить мир по - детски свежо. Такие стихи, как «Мурка, не ходи, там сыч…», не тематически заданные стихи для детей, но в них есть ощущение совершенно детской непосредственности

«Мурка, не ходи, там сыч

На подушке вышит,

Мурка серый, не мурлыч,

Дедушка услышит.

Няня, не горит свеча,

И скребутся мыши.

Я боюсь того сыча,

Для чего он вышит?»

б) Большая и беспокойная любовь

Стихи Ахматовой - не фрагментарные зарисовки, не разрозненные этюды: острота взгляда сопровождена остротой мысли. Велика их обобщающая сила. Стихотворение может начаться как песенка:

«Я на солнечном восходе

Про любовь пою,

На коленях в огороде Лебеду полю…»

«…Будет камень вместо хлеба

Мне наградой злой.

Поэт все время стремиться занять позицию, которая позволяла бы предельно раскрыть чувство, до конца обострить ситуацию, найти последнюю правду. Вот почему у Ахматовой появляются стихи, как бы произнесенные даже из-за смертной черты. Но ни каких загробных, мистических тайн они не несут. И намека нет на что-то потустороннее.

Стихи Ахматовой, и, правда, часто грустны: они несут особую стихию любви - жалости. Есть в народном русском языке, в русской народной песне синоним слова «любить» - слово «жалеть»; «люблю» - «жалею».

Уже в самых первых стихах Ахматова живет не только любовь любовников. Она часто переходит в другую, любовь - жалость, или даже ей противопоставляется, или даже ею вытесняется:

«О нет, я тебя не любила,

Палима сладостным огнем,

Так объясни, какая сила

В печальном имени твоем».

Вот это сочувствие, сопереживание, сострадание в любви - жалости делает многие стихи Ахматовой подлинно народными, эпичными, роднит их со столь близкими ей и любимыми ею некрасовскими стихами. Любовь у Ахматовой в самой себе несет возможность саморазвития, обогащения и расширения беспредельного, глобального, чуть ли не космического.

в) Верность в теме любви в творчестве Ахматовой 20х - 30х годов

В сложные 20-ые годы Анна Ахматова оставалась верна своей тематике. Несмотря на свою громкую славу и страшную эпоху войны и революции, поэзия Ахматовой, верной своим чувствам, оставалась сдержанной и сохраняла простоту своих форм. Именно в этом сказывалась гипнотическая сила ее стихов, благодаря чему, строфы Ахматовой, услышанные или прочитанные всего один раз, часто сохранялись в памяти на долгое время.

Лирика поэтессы постоянно расширялась. В эти годы она обращается в своем творчестве к гражданской, философской лирике, однако продолжает и любовную направленность. Она по-новому изображает любовь, любовное признание; отчаяние и мольба, составляющие стихотворение, всегда кажутся обрывком какого-то разговора, завершение которого мы не услышим:

«А, ты думал - я тоже такая,

Что можно забыть меня.

И что брошусь, моля и рыдая,

Под копыта гнедого коня.

Или стану просить у знахарок

В наговорной воде корешок

И пришлю тебе страшный подарок

Мой заветный душистый платок.

Будь же проклят.

Ни стоном, ни взглядом Окаянной души не коснусь,

Но клянусь тебе ангельским садом,

Чудотворной иконой клянусь

И ночей наших пламенным чадом

Я к тебе никогда не вернусь.

Стихи поэтессы полны недоговоренностей, намеков, скрывающихся в подтексте. Они своеобразны. Лирическая героиня чаще всего говорит как бы сама с собой в состоянии порыва, полубреда. Она не разъясняет, не растолковывает дополнительно происходящее:

«Кое - как удалось разлучиться

И постылый огонь потушить.

Враг мой вечный, пора научиться

Вам кого-нибудь вправду любить.

Я - то вольная. Все мне забава,

Ночью муза слетит утешать,

А на утро притащится слава

Погремушкой над ухом трещать.

Обо мне и молиться не стоит

И, уйдя, оглянуться назад…

Черный ветер меня успокоит.

Веселит золотой листопад.

Как подарок, приму я разлуку

И забвение, как благодать.

Но, скажи мне, на крестную муку

Ты другую посмеешь послать»?

Ахматова не боится быть откровенной в своих признаниях и мольбах, так как уверена, что ее поймут лишь те, кто обладает тем же шрифтом любви. Форма случайно и мгновенно вырвавшейся речи, которую может подслушать каждый проходящий мимо или стоящий поблизости, но не каждый может понять, позволяет ей быть нераспространенной и многозначительной.

В лирике 20х-30х годов сохраняется и предельная концентрированность содержания самого эпизода, лежащего в основе стихотворения. Любовные стихотворения Ахматовой всегда динамичны. У поэтессы почти нет спокойного и безоблачного чувства, любовь у нее всегда кульминационна: она либо предана или угасает:

«…Тебе я милой не была,

Ты мне постыл. А пытка длилась,

И как преступница томилась

Любовь, исполненная зла.

То словно брат.

Молчишь, сердит

Но если встретимся глазами

Тебе клянусь я небесами,

В огне расплавится гранит».

Любовь - это вспышка, молния, испепеляющая страсть, пронзающая все существо человека и эхом отдающаяся по великим безмолвным пространствам.

Волнения любви писательница часто ассоциировала с великой «Песнью Песней» из Библии:

«А в Библии красный клиновый лист

Заложен на Песне Песней…»

Стихи 20-30х годов не подчиняют себе всей жизни, как это было раньше, а вся жизнь, все существование приобретают массу оттенков. Любовь стала не только богаче и многоцветной, но и трагедийней. Подлинное чувство приобретает библейскую торжественную приподнятость:

«Небывалая осень построила купол высокий,

Был приказ облакам этот купол собой не темнить.

И дивилися люди: проходят сентябрьские сроки,

А куда провалились студеные, влажные дни?

Изумрудною стала вода замутненных каналов,

И крапива запахла, как розы, но только сильней.

Было душно от зорь, нестерпимых, бесовских и алых,

Их запомнили все мы до конца наших дней.

Было солнце таким, как вошедший в столицу мятежник,

И весенняя осень так жадно ласкалась к нему,

Что казалось - сейчас заболеет прозрачный подснежник…

Вот когда подошел ты, спокойный, к крыльцу моему».

Лирика Ахматовой напоминает о Тютчеве: бурное столкновение страстей, «поединок роковой». Ахматова, как и Тютчев, импровизирует и в чувстве, и в стихе.

В стихотворении «Муза» (1924) из цикла «Тайны ремесла» она писала:

«Когда я ночью жду ее прихода,

Жизнь, кажется, висит на волоске.

Что почести, что юность, что свобода

Перед милой гостьей с дудочкой в руке.

И вот вошла. Откинув покрывало,

Внимательно взглянула на меня

Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала

Страница Ада?» Отвечает: «Я».

Страсть к импровизации сохранилась и в более позднем периоде творчества. В стихотворении 1956 года «Сон» поэтесса скажет:

«Чем отплачу за царственный подарок?

Куда идти и с кем торжествовать?

И вот пишу как прежде, без помарок,

Мои стихи в сожженную тетрадь».

Конечно же, творчество Анны Ахматовой это не только импровизация. Много раз она переделывала свои стихи, была точна и скрупулёзна в выборе слов и их расположения. Дополнялась и перерабатывалась «Поэма без героя», десятилетиями совершенствовались, а иногда менялись строки старых стихов.

«Роковой» тютчевский поединок представляет собой мгновенную вспышку страстей, смертельное единоборство двух одинаково сильных противников, из которых один должен или сдаться, или погибнуть, а другой - победить.

«Не тайны и не печали,

Не мудрой воли судьбы

Эти встречи всегда оставляли

Впечатление борьбы.

Я, с утра угадав минуту, когда ты ко мне войдешь,

Ощущала в руках согнутых

Слабо колющую дрожь…»

«О, как убийственно мы любим» - Ахматова, конечно же, не прошла мимо этой стороны тютчевского миропонимания. Характерно, что нередко любовь, ее победительница властная сила оказывается в ее стихах, к ужасу и смятению героини, обращенной против самой же… любви!

«Я гибель накликала милым,

И гибли один за другим.

О, горе мне! Эти могилы

Предсказаны словом моим.

Как вороны кружатся, чуя

Горячую, свежую кровь,

Такие дикие песни, ликуя,

Моя посылала любовь.

С тобою мне сладко и знойно.

Ты близок, как сердце в груди.

Дай руку мне, слушай спокойно.

Тебя заклинаю: уйди.

И пусть не узнаю я, где ты,

О Муза, его не зови,

Да будет живым, невоспетым

Моей не узнавшей любви.

Любовная лирика Ахматовой 20-30х годов в несравненно большей степени, чем прежде, обращена к внутренней, потаенно - духовной жизни. Одним из средств постижения тайной, сокрытой жизни души является обращение к снам, что делает стихи этого периода более психологичными.

«Но если встретимся глазами

Тебе клянусь я небесами,

В огне расплавится гранит».

Недаром в одном из посвященных ей стихотворений Н.Гумилева Ахматова изображена с молниями в руке:

«Она светла в часы томлений

И держит молнии в руке,

И четки сны ее, как тени

На райском огненном песке».

Поэтическое творчество Анны Ахматовой берет свое начало в блистательном Серебряном веке русской литературы. Этот сравнительно короткий период породил целую плеяду гениальных художников, в том числе, впервые в русской литературе, великих женщин-поэтов А. Ахматову и М. Цветаеву. Ахматова не признавала определения «поэтесса» по отношению к себе, это слово казалось ей унижающим, она была именно «поэтом» наравне с другими.

Ахматова принадлежала к лагерю акмеистов, но во многом только потому, что главой и теоретиком акмеизма был ее муж Н. Гумилев. Сама она, начиная с первых сборников, была поэтом реалистического направления.

В 1912 году выходят два первых сборника Ахматовой — «Вечер» и «Четки». Они сразу обратили на себя внимание читателей и критиков и принесли известность молодому автору. Содержание первых сборников — это лирика любви. Особенностью любовной лирики Ахматовой было то, что центральной темой стихов становятся переживания женщины. Это было ново и необычно. В лирике XIX века обычно автор-мужчина писал о собственных чувствах, а женщина изображалась как объект, на который они направлены. Никто не писал, что чувствует женщина, что происходит в ее душе. В этом смысле Ахматова и Цветаева разрушили вековое рабство и зависимость женщин, отсутствие у них свободы и права выбора, открыли их внутренний мир в русской поэзии.

В стихотворениях Ахматовой подробно анализируются переживания женщины, а мужчина изображается как объект. Для ранней лирики характерны два смысловых и эстетических центра — любовь и свобода:

Долгим взглядом твоим истомленная, И сама научилась томить. Из ребра твоего сотворенная, Как могу я тебя не любить?

Любовь для поэта становится содержанием жизни, ее единственной ценностью. Особенное звучание лирике Ахматовой придает мудрое отношение к себе и миру. У нее нет разрушительных страстей на грани жизни и смерти, как у Цветаевой. Ее стихи вызывают уважение к автору за спокойные, ровные интонации и глубокие образы. Даже в стихотворении «Песня последней встречи», где описывается расставание влюбленных, нет истерических нот:

Так беспомощно грудь холодела, Но шаги мои были легки. Я на правую руку надела Перчатку с левой руки. Показалось, что много ступеней, А я знала — их только три!..

Любовная лирика Ахматовой отличается глубоким психологизмом. Поэт обращает внимание на множество деталей, чтобы показать душевное смятение своей героини. В стихотворении «Небывалая осень построила купол высокий…» об основном событии — встрече с любимым — говорится только в последней строчке. До этого автор описывает редкую погожую осень, употребляя оксюморон «весенняя осень». В душе героини осень превращается в весну любви, и чувство это нарастает на протяжении всего текста. К героине идет ее друг, она испытывает сильное волнение. Ахматова представляет солнце в мужском образе, а осень — в женском:

Было солнце таким, как вошедший в столицу мятежник, И весенняя осень так жадно ласкалась к нему…

Тема расставания, разрыва отношений является содержанием многих стихотворений поэта: Материал с сайта

Чугунная ограда, Сосновая кровать. Как сладко, что не надо Мне больше ревновать. Постель мне стелют эту С рыданьем и мольбой; Теперь гуляй по свету, Где хочешь, бог с тобой…

Стиль Ахматовой отличается сдержанностью, отсутствием вычурных деталей, небольшим количеством метафор. Ориентация на разговорную речь придает стихам искренность и задушевность. Ахматова в своих стихотворениях придерживается принципа наглядности, конкретности деталей. Во многих произведениях поэт использовала фольклорные стилизации, меткие и точные народные выражения.

Лирика Ахматовой не устарела и сейчас, как не могут устареть чувства человека, она была и будет гордостью русской поэзии.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском