Бой варяга с японской эскадрой. Дальнейшая судьба корабля. Положение сил перед сражением

Вряд ли найдется хоть один человек, который не слышал бы о русском крейсере «Варяг», вступившем в неравный бой с японской эскадрой. Долгое время считалось, что команды крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» проявили в этом бою свои лучшие качества, став олицетворением профессионализма, бесстрашия и самопожертвования. Гораздо позднее, уже в наше время, все чаще стала звучать другая версия, согласно которой командир «Варяга» капитан 1-го ранга В. Ф. Руднев считается едва ли не предателем. Что же произошло 9 февраля 1904 года в корейском порту Чемульпо?

Чемульпо накануне войны

Порт Чемульпо (в настоящее время – Инчхон) расположен на западном побережье Кореи на берегу Желтого моря. Расположение порта всего в 30 км от Сеула делало его важным стратегическим объектом, поэтому на рейде постоянно присутствовали военные корабли стран, имевших в Корее свои интересы. Находились в Чемульпо и российские корабли, а также угольные склады с запасом топлива для русской эскадры Тихого океана.

12 января 1904 года (все даты приведены по новому стилю) из Порт-Артура в Чемульпо пришел крейсер 1-го ранга «Варяг», чтобы сменить находившийся там ранее крейсер «Боярин». Командовал «Варягом» капитан 1-го ранга Всеволод Федорович Руднев. 5 января к нему присоединилась канонерская лодка «Кореец» под командованием капитана 2-го ранга Григория Павловича Беляева. Отныне эти два корабля находились в подчинении русского посла в Сеуле – действительного статского советника Александра Ивановича Павлова.

Заголовок1

Заголовок2

Крейсер «Варяг» в июне 1901 года
Источник: kreiser.unoforum.pro

Канонерская лодка «Кореец» на рейде Нагасаки
Источник: navsource.narod.ru

Помимо «Варяга» и «Корейца», в порту в качестве стационеров находились английский крейсер 2-го ранга «Тэлбот» (под командованием коммодора Л. Бейли, прибыл в Чемульпо 9 января), французский крейсер 2-го класса «Паскаль» (командир – капитан 2-го ранга В. Сене), итальянский крейсер 2-го класса «Эльба» (командир – капитан 1-го ранга Р. Бореа), американская канонерская лодка «Виксбург» (командир – капитан 2-ранга А. Маршалл) и японский крейсер «Тиёда» (командир – капитан 1-го ранга К. Мураками). Несмотря на непростую международную обстановку, между командирами кораблей быстро установились дружеские отношения. Несмотря на внешние проявления дружелюбия, уже с 16 января на радиотелеграфной станции Чемульпо, в соответствии с директивой Министерства связи Японии, начали задерживать отправление международных телеграмм на срок до 72 часов.

21 января «Кореец» отправился на разведку в бухту Асанман, чтобы проверить сведения, полученные Павловым, о нахождении в бухте большого отряда японских кораблей. Информация оказалась ложной, и вечером того же дня канонерка вернулась в Чемульпо. Ее внезапное исчезновение вызвало большой переполох на борту японского крейсера, а морской агент японской миссии буквально сбился с ног, разыскивая «Корейца». Вечером того же дня на борту «Тиёды» состоялся ужин, на который были приглашены командиры всех стационеров, дежуривших в порту. Японский командир приложил все возможные дипломатические усилия, чтобы заверить присутствующих в том, что его страна преисполнена самыми миролюбивыми намерениями.

Броненосный крейсер «Тиёда»
Источник: tsushima.su

Во второй половине января обстановка на рейде резко изменилась. Японская община Чемульпо начала строить на берегу продовольственные склады, пункты связи и бараки. С транспортов на берег перевозилось большое количество грузов, которые немедленно складировались на новых пунктах хранения. На «Тиёде» с наступлением темноты разворачивали орудия в боевое положение, у орудий дежурила прислуга в полной готовности немедленно открыть огонь. В боевое положение приводили и торпедные аппараты. Следует заметить, что командиром японского крейсера был составлен план внезапной атаки русских кораблей торпедами и артиллерией прямо на рейде, не дожидаясь объявления войны. Лишь прямое указание морского министра Японии не проявлять агрессии по отношению к русским кораблям до начала боевых действий остановило капитана Мураками от осуществления этого плана.

Между тем, 5 февраля окончательно прервалась телеграфная связь между Чемульпо и Порт-Артуром. На следующий день появились слухи о разрыве дипломатических отношений между Японией и Россией. Это было правдой, но русские моряки и дипломаты в Чемульпо не могли связаться с вышестоящим начальством, чтобы подтвердить эту информацию и получить новые инструкции. Тем не менее, 7 февраля Руднев предложил Павлову вместе с другими сотрудниками посольства немедленно покинуть Сеул на «Варяге» и «Корейце» – не имея соответствующего разрешения от МИДа, Павлов отклонил это весьма разумное предложение. Сам же Руднев был связан инструкцией наместника ни в коем случае не уходить из Чемульпо без приказания и самостоятельно ничего сделать не мог.

В ночь с 7 на 8 февраля, неожиданно для всех, «Тиёда» снялся с якоря, покинул порт и двинулся в море для соединения с 4-м Боевым отрядом, который уже подходил к Чемульпо. Исчезновение японского крейсера, наконец, сподвигло русского посла составить депешу наместнику и отправить её в Порт-Артур на борту «Корейца». Однако благоприятное время для ухода уже было упущено, порт Чемульпо заблокировала подошедшая с моря японская эскадра.

Состав японской эскадры

6 февраля из порта Сасебо вышел японский транспортный отряд в составе транспортов «Дайрен-мару» и «Отару-мару», на борту которых находились 2252 человека из состава 12-й пехотной дивизии. Целью отряда являлся порт Чемульпо, в котором должны была состояться высадка десанта. Для охраны транспортов был выделен 4-й Боевой отряд под командованием контр-адмирала Уриу Сотокичи. Под его командованием находились бронепалубные крейсера «Нанива» (флагман), «Такатихо», «Акаси» и «Нийтака». Для усиления отряду временно придали броненосный крейсер «Асама».

Броненосный крейсер «Асама»
Источник: tsushima.su

7 февраля к отряду присоединились 9-й («Аотака», «Хато», «Кари» и «Цубамэ») и 14-й («Хаябуса», «Тидори», «Манадзуру» и «Касасаги») отряды миноносцев, транспорты «Касуга-мару» и «Кинсю-мару». 8 февраля отряд подошел непосредственно к Чемульпо, где и встретился с вышедшим ему навстречу крейсером «Тиёда». Далее по плану должна была состояться высадка десанта в порту, однако неожиданно для себя японская эскадра повстречалась с «Корейцем», что привело к инциденту, в ходе которого прозвучали первые выстрелы Русско-японской войны.

Первые выстрелы войны. Атака на «Кореец»

Приняв на борт депешу от наместника, 8 февраля в 15:40 «Кореец» снялся с якоря и отправился в Порт-Артур. Вскоре после выхода с «Корейца» была обнаружена японская эскадра, в полном составе двигавшаяся к Чемульпо. Японцы шли в составе двух колонн: в правой – крейсера и транспорты, в левой – миноносцы «Аотака», «Хато», «Кари» и «Цубамэ» (9-й отряд миноносцев). О появлении японцев был немедленно послан соответствующий сигнал на «Варяг».

Поскольку боевые действия между двумя странами ещё не начались, обе стороны постарались разойтись на узком фарватере. «Кореец» принял правее, оставляя место для прохода японской эскадры. Японские транспорты также уклонились вправо, а «Асама», наоборот, выйдя из строя колонны и развернувшись на 1800, занял позицию между «Корейцем» и транспортами. Японский адмирал не мог знать намерений Беляева и постарался защитить десантные корабли от возможной атаки со стороны русских. Позднее Беляев напишет в рапорте, что «Асама» перегородил путь «Корейцу», однако путь в море оставался открытым для русского корабля. Орудия на японских кораблях были расчехлены и развернуты в направлении возможного противника.

Тем временем командир 9-го отряда миноносцев Ясима Дзюнкити, после того, как его корабли разошлись левым бортом с «Корейцем», развернул их на обратный курс и начал преследование. Это было сделано для того, чтобы при малейшей угрозе транспортам со стороны «Корейца» немедленно атаковать его. Миноносцы разделились: «Хато» и «Аотака» оказались с левого борта «Корейца», «Кари» и «Цубамэ» с правого, однако при развороте «Цубамэ» налетел на скалистую отмель, повредив винты. Торпедные аппараты на японских кораблях были заряжены и развернуты на противника.

Посчитав такие маневры сигналом того, что японцы не хотят выпускать «Корейца» из Чемульпо, Беляев начал разворачивать свой корабль вправо, на обратный курс. В этот момент с миноносца «Кари» по «Корейцу» была выпущена торпеда, прошедшая за кормой на расстоянии 12–13 м. На часах было 16:35. «Хато» и «Аотака» также начали поворачивать вправо вслед за «Корейцем», на котором пробили боевую тревогу. С «Хато» тоже выпустили торпеду, также прошедшую за кормой русской канонерской лодки. В этот момент прозвучало несколько выстрелов из 37-мм пушек «Корейца», попаданий зафиксировано не было. В донесении Беляева говорится и о третьей торпеде, которая шла точно в правый борт «Корейца», но по непонятной причине утонула, не дойдя до цели нескольких метров. В вахтенном журнале «Корейца» говорится лишь о двух выпущенных торпедах, то же самое значится в японском отчете, так что, по-видимому, за след от третьей торпеды был принят пенный след от волны, что часто бывает в напряженной боевой обстановке.

Вскоре после первых выстрелов на «Корейце» задробили боевую тревогу, так как лодка уже входила в нейтральные воды. Вскоре «Кореец» встал на якорь на своем месте. Японские корабли также вошли на рейд и встали в непосредственной близости от русских кораблей, за которыми было немедленно установлено самое пристальное наблюдение.

Миноносец «Хаябуса» в Кобе, 1900 год. К кораблям такого типа принадлежали миноносцы 9-го и 14-го отрядов
Источник: tsushima.su

Стоит отметить, что приказа торпедировать «Кореец» командир японских миноносцев не получал – его основной задачей было обеспечение безопасности транспортных судов. Таким образом, пуск торпед по «Корейцу» является личной инициативой японского командира. По-видимому, спровоцировало японцев то, что «Кореец» начал поворот, тем самым зажимая миноносец «Кари» между собой и берегом. Возможно и то, что у японского командира попросту сдали нервы, и он счел сложившуюся ситуацию наиболее благоприятной для начала атаки – подтвердить или опровергнуть эту версию сейчас уже невозможно. Стоит отметить лишь то, что если бы «Кореец» не стал поворачивать обратно на рейд и продолжил свой путь в Порт-Артур, японские миноносцы преследовали и атаковали бы его южнее островка Пхальмидо, по крайней мере, об этом намерении говорится в рапорте командира 9-го отряда миноносцев.

Пострадавших в результате этого инцидента не было, правда японская сторона, по сути, лишилась одного корабля – миноносца «Цубамэ», повредившего винты настолько, что он не мог развивать скорость свыше 12 узлов.

Действия сторон после инцидента

Немедленно по прибытии на место стоянки Беляев отправился на борт «Варяга», где доложил Рудневу о случившемся. В свою очередь, Руднев отправился на борт «Тэлбота» за разъяснениями. Командир «Тэлбота», на правах старшего на рейде, в свою очередь, отправился на борт японского крейсера «Такатихо», где ему заявили, что никакого инцидента не было, списав все на недоразумение.

Около 17 часов вечера с транспортов началась высадка вооруженного десанта на берег. Поскольку известий о начале боевых действий не поступало, русские моряки, в соответствии с инструкцией наместника, не предпринимали никаких действий по отношению к японских кораблям и безучастно взирали на захват порта. Тем не менее, на обоих кораблях была выставлена вахта у орудий, задраены водонепроницаемые переборки, команда находилась в полной готовности к началу боевых действий. К вечеру практически все японские крейсера покинули рейд, встав на якорную стоянку у островка Пхальмидо. В течение всего времени высадки японские миноносцы дежурили около русских кораблей в полной готовности атаковать их, если они вздумают помешать десантной операции.

В 2:30 высадка десанта завершилась, и рано утром японские корабли начали покидать рейд. К 8:30 в Чемульпо остался только крейсер «Тиёда» – его командир по очереди посетил все суда международной эскадры, вручив им уведомление о начале войны между Японией и Россией. В письме сообщалось о требовании к русским кораблям покинуть порт до 12 часов дня, в противном случае в 16 часов они будут атакованы прямо на рейде. После того, как извещение было доставлено на все иностранные корабли, японский крейсер покинул порт.

Командира «Варяга» о японском ультиматуме предупредил командир французского крейсера «Паскаль», после чего Руднев известил Беляева о начале войны. Вскоре на борту «Тэлбота» состоялось совещание командиров кораблей (за исключением американского), на котором было принято решение о том, что если русские не покинут порт, то иностранные корабли покинут рейд до 12 часов, чтобы не пострадать в результате возможного сражения. Японскому адмиралу был послан протест против возможной атаки русских кораблей, находящихся на рейде, который тот получил за несколько минут до начала сражения. На просьбу Руднева сопровождать его корабли до выхода из нейтральных вод командиры иностранных крейсеров ответили отказом, так как это нарушило бы их нейтралитет. Таким образом, у Руднева оставалось всего два варианта действий: выйти в море и сражаться с японской эскадрой или оставаться на рейде и принять бой там. Руднев выбрал первый вариант, заявив командирам иностранных судов, что выйдет в море до полудня. Затопить или взорвать свой корабль без боя и получения соответствующих указаний свыше он не имел права. Тогда же на борту «Тэлбота» Рудневу, наконец, было вручено японское уведомление о начале войны, доставленное через консула.

В 10 часов Руднев вернулся на борт «Варяга». На крейсере состоялся военный совет, на котором решение командира сражаться было единодушно одобрено офицерами. Командир «Корейца» на совещание приглашен не был и в планы Руднева не посвящался, но в бою ему была предоставлена полная самостоятельность. В случае неудачного прорыва было решено взорвать крейсер. На борту «Корейца» подобный совет уже состоялся ранее, после возвращения Беляева с «Варяга». В 11 часов команду крейсера собрали на шканцах, где Руднев выступил с речью, сообщив о начале войны и о том, что крейсер выходит в море на прорыв. Речь капитана команда встретила с большим воодушевлением, моральный дух русских моряков был очень высок. Перед боем с кораблей выбросили за борт мебель и ненужные деревянные предметы, установили импровизированную защиту от осколков. На «Корейце» срубили стеньги мачт, чтобы помешать противнику точно определять дистанцию в бою.

Чтобы прорваться в открытое море, русские корабли должны были преодолеть длинный и узкий извилистый фарватер шириной около 2 каб и длиной около 30 миль. Этот фарватер изобиловал мелями и подводными скалами и считался трудным для навигации даже в мирное время. Японская эскадра занимала тактически очень выгодную позицию впереди по курсу русских кораблей в месте, где фарватер расширялся (примерно в 10 милях от самого Чемульпо). Таким образом, «Варягу» и «Корейцу» следовало под огнем противника сначала сблизиться с врагом, затем, поддерживая высокую скорость, некоторое время идти параллельным курсом, опережая японцев, и лишь после этого уходить собственно в отрыв. Учитывая то, что один лишь «Асама» качественно превосходил оба русских корабля и по защите, и по вооружению, задача, стоявшая перед русскими моряками, была очень трудной. Следует отметить, что максимальная скорость «Корейца» составляла 13 узлов, поэтому этот корабль не смог бы уйти даже от самых тихоходных японских крейсеров – «Нанивы» и «Такатихо». Зачем Руднев взял его в прорыв – остается загадкой. Впрочем, ускорению движения русских кораблей могло способствовать сильное отливное течение, могущее добавить к их собственной скорости еще от 2 до 4 узлов.

Сражение

В 11:20 (11:55 по японскому времени) «Варяг» и «Кореец» начали сниматься с якоря. Погода выдалась тихая, на море стоял полный штиль. Некоторое время «Кореец» шел впереди, затем занял место за «Варягом». На своем пути русские корабли проходили мимо крейсеров нейтральных держав. Команда на них выстроилась вдоль бортов, отдавая честь русским морякам, шедшими, по их мнению, на верную смерть. Вскоре нейтральные корабли остались за кормой, впереди ждал неприятель.

«Варяг» и «Кореец» выходят на бой
Источник: tsushima.su

Скорость «Варяга» и «Корейца» постепенно была увеличена до 12 узлов. В 11:25 (12:00) пробили боевую тревогу, команда заняла места согласно боевому расписанию. Выход русских кораблей на фарватер стал для японцев неожиданностью – они были уверены, что «Варяг» и «Кореец» останутся на рейде, и готовились атаковать врага там. Несмотря на внезапность появления противника, замешательство японцев длилось недолго. На мачте крейсера «Асама» подняли сигнал: «Русские корабли выходят в море» . Спешно расклепав якорные цепи, японская эскадра начала движение навстречу русским кораблям. Ближе всего к «Варягу» находились «Асама» и «Тиёда», которые составляли отдельный отряд, маневрировавший вместе. «Нанива» и «Нийтака» также соединились в отряд, державшийся позади и несколько правее «Асамы» и «Тиёды». Крейсера «Акаси» и «Такатихо» устремились в юго-западном направлении, чтобы перекрыть русским выход в море. Миноносцы 14-го отряда «Хаябуса», «Тидори», «Манадзуру» приняли в бою лишь формальное участие, все время держась за пределами эффективной артиллерийской стрельбы.

Схема сражения при Чемульпо. Реконструкция А. В. Полутова. На схеме указано японское время
Источник: tsushima.su

В 11:45 (12:20, здесь и ниже в скобках приведено японское время) «Асама» начал пристрелку фугасными 203-мм снарядами. По данным японцев, расстояние между ним и «Варягом» составляло 37–38 каб (примерно 7000 м), по русским данным, дистанция в момент открытия огня составляла 45 каб – таким образом, ошибка в определении дистанции составила около 10 каб, что предопределило дальнейшую неточность стрельбы русских кораблей. Следует отметить, что на «Варяге» было установлено два новейших для того времени прибора для определения расстояния до противника – оптические дальномеры фирмы «Барр и Струд» с базой 1,34 м, но, к сожалению, научиться пользоваться ими экипаж крейсера перед войной не успел. Первые же снаряды японцев легли рядом с «Варягом», разорвавшись при ударе о воду. Несколько минут с «Варяга» не отвечали, сокращая дистанцию. Наконец, заговорили орудия русских кораблей. «Варяг» вел огонь правым бортом бронебойными снарядами. Огонь с «Корейца» вскоре прекратили, так как его снаряды пока ложились с большими недолетами.

Поскольку большинство японских кораблей еще не успело сблизиться с русскими на дистанцию эффективного огня, перестрелка шла, в основном, между «Асамой» и «Варягом». Можно утверждать, что в этой фазе боя стрельба с обеих сторон не отличалась высокой интенсивностью – противники пока пристреливались, к тому же, линию стрельбы периодически перекрывал островок Пхальмидо.

Примерно в 12:00 (12:35) «Варяг» поравнялся с островком, переставшим служить для него укрытием, и вскоре после этого слегка отвернул влево – очевидно для того, чтобы ввести в действие все орудия правого борта. В этот момент его поразил первый японский снаряд, попавший в район кормового мостика и вызвавший пожар. По данным японцев, это был 203-мм фугасный снаряд с «Асама». Сам «Асама» к тому времени достиг середины фарватера и начал совершать серию последовательных поворотов вправо, так что «Варяг» оказался у него за кормой, а затем по правому борту. К бою подключились другие японские корабли – огонь по «Варягу», а позднее и по «Корейцу» открыл «Тиёда». После отворота «Асамы» на параллельный с «Варягом» курс ближайшим японским кораблем к нему стал «Нанива», с которого также обстреляли «Варяг», добившись одного попадания в середину корпуса. Огонь открыл и «Нийтака», его стрельба была частой, но совершенно неточной – ни одного попадания он не добился.

Бой вступил в свою кульминационную фазу. В этот момент «Варяг» открыл стрельбу по японцам с максимальной интенсивностью, введя в дело всю артиллерию правого борта. К сожалению, точность стрельбы оказалась нулевой, и на то было несколько причин. Во-первых, практически сразу с началом интенсивной фазы боя японский снаряд (по словам Руднева, «один из первых, попавших в крейсер» ) уничтожил носовой дальномерный пост вместе с его командиром мичманом Алексеем Ниродом и двумя матросами (еще один был смертельно ранен). Во-вторых, сказалось волнение неопытной команды в первом бою, огонь велся с большой спешкой и без корректировки, несмотря на указания командира перед боем («стрелять… точно, спокойно, не торопясь… помня, что каждый выстрел должен нанести вред неприятелю» ). В-третьих, огонь японцев оказался неожиданно сильным и точным, а снаряды, начиненные шимозой, при взрыве поднимали огромные столбы воды, окутанные черным дымом. Огромное количество мельчайших осколков выводило из строя артиллеристов, заклинивало орудия и не давало спокойно прицеливаться. Все это привело к тому, что за все время боя ни один русский снаряд не поразил японские корабли.

«Асама» под огнем «Варяга». Возможно, единственное фото сражения при Чемульпо
Источник: tsushima.su

В 12:03 (12:38) «Варяг» начинал поворот вправо, следуя по ходу фарватера. Вскоре в крейсер почти одновременно попало несколько 152-мм снарядов с «Асамы». Одним из них, по словам Руднева, перебило трубу, в которой были проложены рулевые приводы. Другой, разорвавшись на палубе, уничтожил весь расчет 63-мм десантного орудия №35 и убил квартирмейстера Костина, передававшего приказания из рубки. Его осколки, влетев в просвет боевой рубки, смертельно ранили еще двух матросов. Получил легкое ранение и контузию и сам Руднев. Именно в этот период боя «Варяг» получил наиболее тяжелые повреждения.

На шканцах крейсера разгорался пожар от снаряда, попавшего сюда ранее – загорелись приготовленные к стрельбе патроны 75-мм орудий. Осколками был целиком уничтожен расчет 47-мм орудия на боевом грот-марсе, очередной снаряд с «Асамы» вывел из строя 152-мм орудие №3, находившееся под полубаком. Временно потерявший управление корабль на циркуляции начал приближаться к скалам Пхальмидо. Далее, по словам Руднева, «Варяг» сел на скалы островка, на какое-то время потеряв ход. В бортовом журнале этот факт не зафиксирован, не упоминает о нем и ни один из участников боя. По наблюдениям японцев, «Варяг» на камни не садился и хода не терял. Скорее всего, «Варяг» лишь задел днищем с левого борта одну или несколько скал, окружавших островок. Возможно, для того, чтобы избежать прямого столкновения с островком, русским пришлось на какое-то время дать задний ход, что привело к кратковременному снижению скорости движения.

На японских кораблях, к тому времени отдалившихся от «Варяга», не сразу заметили бедственное положение крейсера. Однако вскоре Уриу отдал приказ всем кораблям идти на сближение с противником – дистанция боя начала сокращаться. На «Варяг» обрушились новые снаряды. Один из них разворотил третью дымовую трубу, другой (калибром 203-мм) разорвался в районе ватерлинии с левого борта (между второй и третьей дымовыми трубами), образовав полуподводную пробоину площадью около 2 м2. Через эту пробоину затопило две угольные ямы. Перебило крепление правого якоря, который с грохотом обрушился в воду. Ни о каком прорыве в открытое море речи уже не шло. В 12:13 (12:48) «Варяг» завершил поворот.

Курс крейсера лежал обратно на рейд, на нем появился заметный крен на левый борт. На корме бушевал пожар от снаряда, попавшего в офицерские каюты и взорвавшегося в кормовом провизионном погребе. Несмотря на серьезные повреждения, «Варяг» смог развить довольно большую скорость во время возвращения на рейд (не меньше 15–16 узлов). «Кореец» изо всех сил старался не отстать. В преследование за ними устремился «Асама». «Тиёда» также попытался ускориться, но из-за некачественного угля смог развить скорость не выше 5–7 узлов и сильно отстал. Остальные японские крейсера также не принимали участия в преследовании. Еще один снаряд крупного калибра, войдя с левого борта, пробил коечные сетки и взорвался между первой и второй дымовой трубами «Варяга». Силой взрыва было сброшено на палубу 75-мм орудие, коечные сетки загорелись. Расстояние между «Варягом» и «Асамой» в этот момент составляло около 25 каб. В 12:40 (13:15) «Варяг» пересек границу международных вод, прекратив огонь. Японцы также прекратили стрельбу, так как снаряды начали падать в опасной близости от иностранных кораблей.

Крейсер «Варяг». Во времена СССР в нашей стране едва ли нашелся бы человек, который никогда не слышал об этом корабле. Для многих поколений наших соотечественников «Варяг» стал символом героизма и самоотверженности русских моряков в бою.

Однако наступили перестройка, гласность и последовавшие за ними «дикие 90-е». Нашу подвергали ревизии все, кому не лень, а поливать ее грязью стало модным трендом. Досталось, конечно, и «Варягу», причем – по полной программе. В чем только не обвиняли его экипаж и командира! Договорились уже до того, что Всеволод Федорович Руднев специально (!) затопил крейсер там, где его можно было легко поднять, за что и получил впоследствии японский орден. Но с другой стороны, появилось множество источников информации, которые ранее не были доступны историкам и любителям истории военно-морского флота – возможно, их изучение действительно может внести коррективы в знакомую нам с детства историю героического крейсера?

Данный цикл статей, конечно же, не расставит все точки над «i». Но мы постараемся свести воедино сведения об истории проектирования, строительства и службы крейсера до самого Чемульпо включительно, на основании доступных нам данных проанализируем техническое состояние корабля и подготовку его экипажа, возможные варианты прорыва и различные сценарии действий в бою. Мы попробуем разобраться, почему командир крейсера Всеволод Федорович Руднев принимал те или иные решения. В свете вышесказанного мы проанализируем постулаты официальной версии боя «Варяга», а также аргументацию ее противников. Разумеется, у автора настоящего цикла статей сформировался определенный взгляд на подвиг «Варяга», и он, конечно же будет представлен. Но автор видит свою задачу не в том, чтобы склонить читателя к какой-либо точке зрения, а в том, чтобы дать максимум информации, на основании которой каждый сам сможет решить, чем является для него поступки командира и экипажа крейсера «Варяг» - поводом гордиться флотом и своей страной, постыдной страницей нашей истории, или же чем-то иным.

Ну а начнем мы с описания того, откуда вообще в России появился столь необычный тип боевых кораблей, как быстроходные бронепалубные крейсера 1-го ранга нормальным водоизмещением в 6-7 тысяч тонн.

Родоначальниками бронепалубных крейсеров Российского императорского флота можно считать бронепалубные корветы «Витязь» и «Рында» нормальным водоизмещением 3 508 т, построенные в 1886 г.

Спустя три года состав отечественного флота пополнил более крупный бронепалубный крейсер водоизмещением 5 880 т – это был заказанный во Франции «Адмирал Корнилов», к строительству которого Луарская верфь (Сен-Назер) приступила в 1886 г. Однако затем в строительстве бронепалубных крейсеров в России наступила длительная пауза – почти десятилетие, с 1886 по 1895 год Российский императорский флот не заказал ни одного корабля данного класса. Да и заложенная в конце 1895 г на французских верфях «Светлана» (водоизмещением 3828 т), хотя и представляла собой вполне приличный для своего времени малый бронепалубный крейсер, все же строилась, скорее, как представительская яхта для генерал-адмирала, а не как корабль, соответствующий доктрине флота. «Светлана» не в полной мере отвечала требованиям, предъявляемым к этому классу боевых кораблей российскими моряками, а потому была построена в единственном экземпляре и на отечественных верфях не тиражировалась.

А каковы, собственно говоря, были требования у флота к бронепалубным крейсерам?

Дело в том, что Российская империя в период 1890-1895 гг. приступила к серьезному усилению своего Балтийского флота эскадренными броненосцами. До этого в 1883 и 1886 гг. были заложены два «броненосца-тарана» «Император Александр II» и «Император Николай I» и затем лишь в 1889 г. – «Наварин». Весьма неспешно – по броненосцу каждые три года. Но в 1891 г закладывается «Сисой Великий», в 1892 – сразу три эскадренных броненосца типа «Севастополь», а в 1895 г. – «Пересвет» и «Ослябя». И это еще не считая закладки трех броненосцев береговой обороны типа «Адмирал Сенявин», от которых, помимо традиционных решения задач для данного класса кораблей ожидалась также поддержка главных сил в генеральном сражении с германским флотом.

Иными словами, русский флот стремился создать броненосные эскадры для генерального сражения, и конечно, таким эскадрам требовались корабли, обеспечивающие их действия. Иными словами, Российский императорский флот нуждался в разведчиках при эскадрах – именно эту роль могли достаточно успешно выполнять бронепалубные крейсера.

Однако здесь, увы, свое веское слово сказал дуализм, во многом предопределивший развитие нашего флота в конце 19-го века. Создавая Балтийский флот, Россия хотела получить классическое «два в одном». С одной стороны, требовались силы, способные дать генеральное сражение германскому флоту и установить господство на Балтике. С другой – нужен был флот, способный выйти в океан и угрожать британским коммуникациям. Задачи эти совершенно противоречили друг другу, поскольку для их решения требовалось разные типы кораблей: так, например, броненосный крейсер «Рюрик» отлично подходил для океанского рейдерства, но был совершенно неуместен в линейном сражении. Строго говоря, России нужен был линейный флот для доминирования на Балтике и, отдельно, второй, крейсерский флот для войны в океане, но, конечно, строить два флота Российская империя не могла хотя бы по экономическим причинам. Отсюда и стремление создать корабли, способные одинаково эффективно биться с вражескими эскадрами и крейсерствовать в океане: подобная тенденция коснулась даже главной силы флота (серия «броненосцев-крейсеров» «Пересвет»), так что странно было бы думать, что бронепалубным крейсерам не будет поставлено схожей задачи.

Собственно говоря, именно так и определились требования к отечественному бронепалубному крейсеру. Он должен был стать разведчиком при эскадре, но при этом также и кораблем, пригодным к океанскому крейсерству.

Российские адмиралы и кораблестроители на тот момент вовсе не считали себя «впереди планеты всей», поэтому при создании нового типа корабля обращали самое пристальное внимание на корабли аналогичного назначения, строившиеся «Владычицей морей» - Англией. А что происходило в Англии? В 1888-1895 гг. «Туманный Альбион» строил большое количество бронепалубных крейсеров 1-го и 2-го класса.

При этом корабли 1-го класса, как это ни странно прозвучит, являлись «наследниками» броненосных крейсеров типа «Орландо». Дело в том, что эти броненосные крейсера, по мнению англичан, не оправдали возлагавшихся на них надежд, из-за перегрузки их броневой пояс уходил под воду, не защищая тем самым ватерлинию от повреждений, а кроме того, в Англии пост главного строителя занял Уильям Уайт, противник броненосных крейсеров. Поэтому, вместо совершенствования этого класса кораблей Англия в 1888 г. приступила к строительству больших бронепалубных крейсеров 1-го ранга, первыми из которых стали «Блейк» и «Бленхейм» - огромные корабли водоизмещением 9150-9260 т, несущие очень мощную броневую палубу (76 мм, а на скосах – 152 мм), сильное вооружение (2*234-мм, 10*152-мм, 16*47-мм) и развивающие очень высокую для того времени скорость (до 22 уз).

Бронепалубный крейсер "Блейк"

Однако эти корабли показались их лордствам чрезмерно дорогими, поэтому следующая серия из 8 крейсеров типа «Эдгар», вставших на стапели в 1889-1890 гг., была меньше водоизмещением (7467-7820 т), скоростью (18,5/20 уз на естественной/форсированной тяге) и бронированием (толщина скосов уменьшилась со 152 до 127 мм).

Все эти корабли были грозными бойцами, но они, по сути, представляли собой крейсера не для эскадренной службы, а для защиты океанских коммуникаций, то есть они были «защитниками торговли» и «убийцами рейдеров», и как таковые, не слишком годились для русского флота. К тому же их развитие завело англичан в тупик – стремясь создать корабли, способные перехватить и уничтожить броненосные крейсера типа «Рюрик» и «Россия», англичане в 1895 г заложили бронепалубные «Пауэрфул» и «Террибл», имевшие полное водоизмещение свыше 14 тыс. т. Создание кораблей подобной размерности (и стоимости), без вертикальной бронезащиты, являлось очевидным нонсенсом.

Поэтому аналогом для новейших русских бронепалубных крейсеров были сочтены английские крейсера 2-го класса, которые обладали сходным функционалом, то есть могли служить при эскадрах и нести заморскую службу.

Начиная с 1889-1890 гг. Великобритания заложила аж 22 бронепалубных крейсера типа «Аполло», строившихся двумя подсериями. Первые 11 кораблей того типа имели водоизмещение около 3 400 т и не несли медно-деревянной обшивки подводной части, замедляющей обрастания кораблей, при этом их скорость составляла 18,5 узла при естественной тяге и 20 узлов – при форсировании котлов. Следующие 11 крейсеров типа «Аполло» имели медно-деревянную обшивку, что увеличило их водоизмещение до 3 600 т, и снизило скорость (на естественной тяге/форсированную) до 18/19,75 узлов соответственно. Бронирование и вооружение крейсеров обеих подсерий было одинаковым – бронепалуба толщиной 31,75-50,8 мм, 2*152-мм, 6*120-мм, 8*57-мм, 1*47-мм пушки и четыре 356-мм торпедных аппарата.

Следующие бронепалубные крейсера англичан, 8 кораблей типа «Астрея», заложенных в 1891-1893 гг., стали развитием «Аполло», причем, по мнению самих британцев – не слишком удачным развитием. Их водоизмещение выросло почти на 1 000 т., достигнув 4 360 т, но дополнительные веса были израсходованы на малозаметные улучшения – бронирование осталось на том же уровне, вооружение «приросло» всего на 2*120-мм орудия, а скорость снизилась еще, составив 18 уз при естественной тяге и 19,5 уз при форсированной. Тем не менее, именно они послужили прототипом при создании новой серии британских бронепалубных крейсеров 2-го класса.

В 1893-1895 гг. англичане закладывают 9 крейсеров типа «Эклипс», которые у нас называли «типом «Талбот»» (тот самый «Талбот», служивший стационером на рейде Чемульпо вместе с крейсером «Варяг»). Это были куда более крупные корабли, нормальное водоизмещение которых достигало 5 600 т. Их защищала несколько более основательная бронепалуба (38-76 мм) и они несли более солидное вооружение – 5*152-мм, 6*120-мм, 8*76-мм и 6*47-м орудий, а также 3*457-мм торпедных аппарата. При этом скорость крейсеров типа «Эклипс» была откровенно скромной – 18,5/19,5 узлов при естественной/форсированной тяге.

Итак, какие выводы сделали наши адмиралы, наблюдая за развитием класса бронепалубных крейсеров в Великобритании?

Первоначально был объявлен конкурс на проект крейсера, причем – исключительно среди отечественных конструкторов. Им предлагалось представить проекты корабля до 8 000 т водоизмещением, скоростью не ниже 19 уз. и артиллерией, включавшей в себя 2*203-мм (в оконечностях) и 8*120-мм орудий. Такой крейсер для тех лет выглядел чрезмерно крупным и сильным для разведчика при эскадре, остается только предположить, что адмиралы, зная характеристики английских бронепалубных крейсеров 1-го класса, задумывались о корабле, способном противостоять им в бою. Но, несмотря на то, что в ходе проводившегося в 1894-1895 гг. конкурса были получены весьма интересные проекты (7 200 – 8 000 т, 19 уз, 2-3*203-мм орудия и до 9*120-мм пушек), дальнейшего развития они не получили: было принято решение ориентироваться на британские бронепалубные крейсера 2-го ранга.

При этом изначально планировалось ориентироваться на крейсера типа «Астрея», при обязательном достижении 20 узловой скорости и «возможно большем районе действия». Однако практически сразу же возникло иное предложение: инженеры Балтийского завода представили МТК предварительные проработки проектов крейсеров водоизмещением 4 400, 4 700 и 5 600 т. Все они имели скорость 20 уз и бронепалубу толщиной 63,5 мм, различалось лишь вооружение – 2*152-мм и 8*120-мм на первом, 2*203-мм и 8*120-мм на втором и 2*203-мм, 4*152-мм, 6*120-мм на третьем. В прилагаемой к проектам записке пояснялось:

«Балтийский завод отступил от предписываемого в качестве аналога английского крейсера «Астрея» поскольку он среди других новейших крейсеров разных наций не представляет собою тип наивыгоднейший».

Тогда за «образец для подражания» были выбраны крейсера типа «Эклипс», но тут стали известны данные о французском бронепалубном крейсере «Д’Антркасто» (7 995 т., вооружение 2*240-мм в одноорудийных башнях и 12*138-мм, скорость 19,2 уз). В итоге был предложен новый проект крейсера водоизмещением в 6 000 т, скоростью 20 узлов и вооружением из 2*203-мм и 8*152-мм. Увы, вскоре волею генерал-адмирала корабль лишился 203-мм пушек в угоду единообразия калибров и… так началась история создания отечественных бронепалубных крейсеров типа «Диана».

Надо сказать, что проектирование этой серии отечественных крейсеров стало превосходной иллюстрацией того, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями. В теории Российский императорский флот должен был получить серию превосходных бронепалубных крейсеров, по многим параметрам, превосходящим английские. Броневая палуба единой 63,5 мм толщины обеспечивала, как минимум, равноценную защиту с английской 38-76 мм. Десять 152-мм орудий были предпочтительнее 5*152-мм, 6*120-мм английского корабля. При этом «Диана» должна была стать существенно быстроходнее «Эклипса» и дело тут было вот в чем.

Испытания боевых кораблей российского флота не предусматривали форсирования котлов, контрактную скорость русские корабли должны были показывать на естественной тяге. Это очень важный момент, который обычно упускают составители справочников корабельного состава (а за ними, увы, и читатели этих справочников). Так, например, обычно приводятся данные, что «Эклипс» развивал 19,5 узлов, и это верно, но ведь при этом не указывается, что данная скорость достигнута при форсировании котлов. В то же время контрактная скорость «Дианы» всего лишь на пол узла превосходит таковую у «Эклипс», а по факту крейсера этого типа смогли развить всего лишь 19-19,2 узла. Отсюда можно предположить, что русские крейсера оказались даже менее быстроходны, чем их английский «прототип». Но на самом деле свои 19 узлов скорости «богини» развивали на естественной тяге, на которой скорость «Эклипсов» составила всего 18,5 узлов, то есть наши крейсера, при всех их недостатках, все же были быстроходнее.

Однако вернемся к проекту «Дианы». Как мы уже говорили ранее, их защита предполагалась не хуже, артиллерия – лучше, а скорость – на полтора узла больше, чем у британских крейсеров типа «Эклипс», но это было еще не все. Дело в том, что на «Эклипсах» стояли огнетрубные котлы, в то время как на «Дианы» планировалось ставить водотрубные, и это давало нашим кораблям ряд преимуществ. Дело в том, что огнетрубные котлы требуют значительно больше времени на разводку паров, на них значительно сложнее менять режимы работы, а это важно для военных кораблей, и кроме того – затопление отсека с работающим огнетрубным котлом с высочайшей вероятностью привело бы к его взрыву, что угрожало кораблю немедленной гибелью (в отличие от затопления одного отсека). Водотрубные котлы были лишены этих недостатков.

Российский флот одним из первых начал переходить на водотрубные котлы. По результатам исследований специалистов Морского ведомства было принято решение использовать котлы конструкции Бельвиля, и первые испытания этих котлов (в 1887 г переоборудован броненосный фрегат «Минин») показали вполне приемлемые технические и эксплуатационные характеристики. Считалось, что эти котлы чрезвычайно надежны, а тот факт, что они при этом получались весьма тяжелыми, был воспринят как неизбежную плату за иные достоинства. Иными словами, Морское ведомство осознавало, что в мире существуют котлы иных систем, причем в том числе и таких, которые позволяли обеспечить ту же мощность при значительно меньшем весе, нежели котлы Бельвиля, но все это было не испытано, и потому вызывало сомнения. Соответственно, при создании бронепалубных крейсеров типа «Диана» требование об установке котлов Бельвиля было совершенно безапелляционным.

Однако тяжелые котлы – вовсе не лучший выбор для быстроходного (пусть даже относительно быстроходного) бронепалубного крейсера. Вес машин и механизмов «Диан» составил совершенно несусветные 24,06% от их же нормального водоизмещения! Даже у построенного позднее «Новика», о котором многие говорили, как о «миноносце в 3 000 т» и о «чехле для машин», у которого боевые качества были заведомо принесены в жертву скорости – и у того вес машин и котлов составлял всего только 21,65% от нормального водоизмещения!

Бронепалубные крейсера типа «Диана» в своем окончательном варианте имели 6 731 т нормального водоизмещения, развили 19-19,2 уз и несли вооружение всего из восьми 152-мм орудий. Вне всякого сомнения, они оказались крайне неудачными кораблями. Но трудно винить в этом конструкторов-корабелов – сверхмассивная энергетическая установка попросту не оставила им весов на достижение остальных планируемых характеристик корабля. Безусловно, имеющиеся котлы и машины не подходили для быстроходного крейсера, да еще и адмиралы «отличились», санкционировав ослабление и без того слабого вооружения ради копеечной экономии весов. И, что самое обидное, все те жертвы, которые были принесены ради энергетической установки, не сделали корабль быстроходным. Да, несмотря на недостижение контрактной скорости, они, пожалуй, были все равно быстрее, чем британские «Эклипсы». Но проблема заключалась в том, что «Владычица морей» вообще не так уж часто строила по-настоящему хорошие корабли (просто англичане неплохо умели на них воевать), и бронепалубные крейсера этой серии уж точно никак нельзя назвать удачными. Строго говоря, ни 18,5 узлов «Эклипс», ни 20 контрактных узлов «Дианы» уже во второй половине 90-х годов 19-го столетия не были достаточными для того, чтобы нести службу разведчика при эскадре. А вооружение в восемь открыто стоящих шестидюймовок выглядело просто смешно на фоне двух 210-мм и восьми 150-мм пушек, расположенных в казематах и башнях германских бронепалубных крейсеров типа «Виктория Луизе» - именно с такими крейсерами пришлось бы сражаться «Дианам» на Балтике в случае войны с Германией…

Иными словами, попытка создания бронепалубного крейсера, способного выполнять функции разведчика при эскадре и, при этом, «пиратствовать» в океане в случае войны с Англией, потерпела фиаско. Причем, недостаточность их характеристик была понятна еще до того, как крейсера вступили в строй.

Крейсера типа «Диана» были заложены (официально) в 1897 г. А годом позднее была выработана новая программа кораблестроения, учитывавшая угрозу резкого усиления Японии: предполагалось в ущерб Балтийскому флоту (и при сохранении темпов строительства черноморского) создать сильный Тихоокеанский флот, способный нивелировать зарождающееся японское военно-морское могущество. При этом МТК (под руководством генерал-адмирала) определило технические задания на четыре класса кораблей: эскадренные броненосцы водоизмещением около 13 000 т., крейсера-разведчики 1-го ранга водоизмещением 6 000 т, «посыльные суда» или крейсера 2-го класса водоизмещением в 3 000 т и миноносцы в 350 т.

В части создания бронепалубных крейсеров 1-го ранга Морское ведомство предприняло достаточно логичный и разумный шаг – раз уж создание таких кораблей собственными силами не привело к успеху, значит следует объявить международный конкурс и заказать головной корабль за границей, а затем растиражировать его на отечественных верфях, усилив тем самым флот и приобретя передовой кораблестроительный опыт. Поэтому на конкурс были выставлены значительно более высокие, чем у крейсеров типа «Диана», тактико-технические характеристики – МТК сформировал задание на корабль, водоизмещением 6 000 т., скоростью 23 узла и вооружением из двенадцати 152-мм и такого же количества 75-мм орудий. Толщина броневой палубы не задавалась (разумеется, она должна была присутствовать, но остальное оставалось на усмотрение проектировщиков). Боевая рубка должна была иметь бронирование 152 мм, а вертикальная защита элеваторов (подающих боеприпасы к орудиям) и оснований дымовых труб – 38 мм. Запас угля должен был составлять не менее 12% от нормального водоизмещения, дальность хода – не ниже 5 000 морских миль. Устанавливалась также метацентрическая высота при полном запасе угля (не более 0,76 м), ну а главные размерения корабля оставались на усмотрение конкурсантов. И да, наши специалисты продолжали настаивать на использовании котлов Бельвиля.

Как можно видеть, в этот раз МТК не ориентировался на какой-либо из существующих кораблей других флотов мира, а стремился создать не имеющий прямых аналогов, весьма мощный и быстроходный крейсер умеренного водоизмещения. При определении ТТХ было сочтено необходимым обеспечить превосходство над «эльсвикскими» крейсерами: как следует из «Отчета по Морскому ведомству за 1897- 1900 гг.», отечественные бронепалубные крейсера 1-го ранга должны были строиться: «по типу быстроходных крейсеров Армстронга, но превосходящего их по водоизмещению (6000 т вместо 4000 т), скорости (23 узла вместо 22-х) и увеличенной до 12 часов продолжительности испытания на полной скорости». При этом вооружение из 12 скорострельных 152-мм пушек гарантировало ему превосходство над любым английским или японским бронепалубным крейсером сходного, либо меньшего водоизмещения, а скорость позволяла уйти от более крупных и лучше вооруженных кораблей того же класса («Эдгар», «Пауэрфулл», «Д’Антркасто» и т.д.)

Собственно говоря, так начинается история создания крейсера «Варяг». И здесь у уважаемых читателей может возникнуть вопрос – а зачем вообще было писать столь длительное вступление, вместо того, чтобы сразу перейти к делу? Ответ очень прост.

Как мы знаем, конкурс проектов бронепалубных крейсеров 1-го ранга состоялся в 1898 г. Казалось, все должно было пойти по накатанной – множество предложений от иностранных фирм, выбор лучшего проекта, его доработка, контракт, постройка… Как бы не так! Вместо скучной рутины отлаженного процесса, создание «Варяга» превратилось в самую настоящую детективную историю. Которая началась с того, что контракт на проектирование и строительство данного крейсера был подписан еще до проведения конкурса. Более того – на момент подписания контракта на строительство «Варяга» никакого проекта крейсера еще не существовало в природе!

Дело в том, что вскоре после того, как был объявлен конкурс, в Россию прибыл глава американской судостроительной фирмы «Вильям Крамп и сыновья» мистер Чарльз Крамп. Никаких проектов он с собой не привез, но зато брался по самой сходной цене построить лучшие в мире боевые корабли, включая два эскадренных броненосца, четыре бронепалубных крейсера водоизмещением 6 000 т и 2 500 т, а также 30 миноносцев. В дополнение к вышесказанному Ч. Крамп готов был построить завод в Порт-Артуре или Владивостоке, на котором должна была осуществляться сборка 20 миноносцев из указанных выше 30.

Такого «куска пирога» Ч. Крампу, конечно, никто не дал, но 11 апреля 1898 г, то есть еще до того, как конкурсные проекты бронепалубных крейсеров были рассмотрены МТК, глава американской фирмы с одной стороны, и вице-адмирал В. П. Верховский (начальник ГУКиС) с другой, подписали контракт на постройку крейсера, ставшего впоследствии «Варягом». При этом никакого проекта крейсера не было – его еще предстояло разработать в соответствии с «Предварительными спецификациями», ставшими приложением к контракту.

Другими словами, вместо того, чтобы дождаться разработки проекта, рассмотреть его, внести коррективы и правки, как это делалось всегда, и лишь затем подписать контракт на строительство, Морское ведомство, по сути, купило «кота в мешке» - оно подписало контракт, предусматривавший разработку Ч. Крампом проекта крейсера на основе самого общего технического задания. Как удалось Ч. Крампу убедить В.П. Верховского в том, что он способен разработать лучший проект из всех, которые будут представлены на конкурс, и что контракт следует подписать как можно быстрее, дабы не терять драгоценного времени?

Говоря откровенно, все вышеописанное свидетельствует то ли о какой-то, прямо-таки детской наивности вице-адмирала В.П. Верховского, либо о фантастическом даре убеждения (на грани магнетизма), которым обладал Ч. Крамп, но более всего заставляет задуматься о существовании некоей коррупционной составляющей контракта. Очень похоже на то, что какие-то аргументы оборотистого американского промышленника были чрезвычайно весомыми (для любого банковского счета) и умели приятно шуршать в руках. Но… не пойман – не вор.

Как бы то ни было, контракт был подписан. На то, что произошло дальше… скажем так, существуют полярные точки зрения, начиная от «гениальный промышленник Крамп, с трудом продираясь сквозь бюрократию царской России, строит первоклассный крейсер умопомрачительных качеств» и до «негодяй и жулик Крамп обманом и подкупом всучил Российскому императорскому флоту совершенно негодный корабль». Так вот для того, чтобы по возможности беспристрастно разобраться в событиях, произошедших более чем 100 лет тому назад, уважаемому читателю обязательно нужно представлять себе историю развития бронепалубных крейсеров в Российской империи хотя бы в том весьма укороченном виде, в котором она была представлена в настоящей статье.

Продолжение следует...

Когда в 1891 году наследник российского престола Николай Александрович совершил поездку на Дальний Восток, среди судов сопровождения была канонерская лодка «Кореец», вступившая в строй в 1887 году и причисленная к судам Сибирской флотилии. Ко времени Русско-японской войны «Кореец» уже достаточно послужил и науке, — в его честь были названы бухта на острове Личаншань и пролив у этого острова в Желтом море, — и по своему прямому военному назначению: лодка участвовала в перевозке русского десантного корпуса из Порт-Артура в Дагу при подавлении в 1900 году Ихэтуаньского восстания в Северном Китае. «Варяг», построенный в США в 1899 году, появился на Дальнем Востоке гораздо позже и сразу стал гордостью Тихоокеанской эскадры. Когда 29 июля 1903 года возобновились русскояпонские переговоры относительно раздела сфер влияния в Корее и Маньчжурии, легкий крейсер «Варяг» стоял в Порт-Артуре. 29 декабря 1903 (11 января 1904-го по н. ст.) года «Варяг» прибыл в Чемульпо, имея на борту специальный отряд для охраны российского посольства в Сеуле. Через неделю к нему присоединилась мореходная канонерская лодка «Кореец». Эти корабли сменили легкий крейсер «Боярин» и канонерку «Гиляк», находившихся там в качестве стационеров, и сами остались на дежурстве в этом качестве.

Чемульпо считался нейтральным портом, так как еще 3 января корейское правительство заявило, что остнется нейтральным в возможном русско-японском конфликте. Кроме русских военных кораблей и парохода «Сунгари», принадлежавшего КВЖД, в порту находились крейсеры третьих стран: британский крейсер «Талбот», французский — «Паскаль», итальянский — «Эльба» и американский авизо «Виксбург».

Задача атаковать русские корабли была возложена японским командованием на контр-адмирала Уриу. В то время как главные силы японского Соединенного флота под руководством вице-адмирала Того устремились к Порт-Артуру, отряд Уриу шел к Чемульпо. С его транспортов был высажен десант, который в тот же день захватил Сеул, а корабли Уриу ушли в море поджидать «Варяга» и «Корейца». Рано утром 27 января японский консул в Корее передал российскому вице-консулу Зиновию Михайловичу Поляновскому ультиматум, который содержал уведомление о начале военных действий и требование покинуть до полудня портовый рейд, иначе оба российских корабля будут атакованы в 16.00 на якорной стоянке. Одновременно Уриу предупредил об этом своем намерении командиров кораблей, принадлежавших третьим странам, рекомендуя им выйти из порта до указанного времени атаки. Получив требование японцев около половины десятого утра, командир «Варяга» В.Ф. Руднев обратил внимание старшего на рейде Льюиса Бейли на нарушение японцами норм международного права. Бейли созвал совещание командиров находящихся в Чемульпо военных кораблей, на котором Рудневу было предложено покинуть рейд до 14.00. В противном случае иностранные моряки оставляли за собой право увести с рейда свои корабли, чтобы не пострадать самим. «Варягу» и «Корейцу» предстояло только одно — идти сквозь линию японских судов без сопровождения, потому что на предложение Руднева проводить русских до границы корейских нейтральных вод в знак протеста против нарушения международного права англичанин, а под его влиянием и остальные, ответили отказом.




Двум русским кораблям в этом легендарном бою противостояли шесть японских крейсеров и восемь миноносцев. Морской бой, пожалуй, самый знаменитый в истории российского флота, неоднократно описан в литературе. Так, Ю.В. Дискант в книге «Порт-Артур» приводит следующие подробности: «В 11.20 под звуки оркестра, сопровождаемые громкими приветствиями собравшихся на палубах своих судов французских, английский, итальянских и американских моряков (на крейсерах «Паскаль» и «Эльба» оркестры исполняли российский гимн), оба русских корабля отправились в открытое море... Уриу, заметив выходящие русские корабли, на реях флагманского корабля «Нанива» поднял сигнал: «Предлагаю сдаться без боя». Однако Руднев отказался и в 11.45, когда расстояние между отрядами уменьшилось до 8 300 метров, с японской стороны раздались первые выстрелы. Спустя семь минут вступил в бой «Варяг», шедший в 180 метрах впереди «Корейца», и именно на него японский отряд обрушил всю силу своего огня. Через 55 минут снаряды японской артиллерии серьезно повредили «Варяг»; было выведено из строя около половины всех орудий, размещенных на палубе без бронированного прикрытия, крейсер лишился фок-мачты и третьей трубы, на нем начались пожары». К концу боя среди экипажа считали 22 убитых и 108 человек раненых, из которых 11 впоследствии умерли.

Повреждения, полученные «Варягом», особенно пробоины ниже ватерлинии, создавшие сильный крен на левый борт, делали продолжение боя бесперспективным, и крейсер, управляясь машинами, повернул в обратно в порт. Теперь «Кореец» прикрывал его, ибо сблизился с японцами до двадцати двух кабельтовых (1 кабельтов = 185,2 метра), а на этом расстоянии смогли уже действовать два его восьмидюймовых орудия (203 мм). Заметного урона японцам русские корабли не нанесли, хотя японцы до сих пор (!) держат в секрете сведения о количестве попаданий в свои корабли со стороны «Варяга» и «Корейца» и о характере повреждений, вызванных этими попаданиями. При этом они ссылаются на утерю контрольных документов — вахтенных журналов и ремонтных ведомостей.



Варяг после боя

Перед русскими моряками встал непростой выбор: либо, переместив тяжелые орудия «Корейца» на «Варяг», починиться и попытаться еще раз прорваться в Порт-Артур, либо затопить корабль и сойти на берег или безоружными, имея в виду нейтралитет Кореи, или с оружием, ибо в Чемульпо к этому моменту уже находились японские воинские части численностью около 3 000 человек. Осмотр крейсера выявил непригодность крейсера к бою, и Руднев принял решение взорвать его тут же на рейде, однако Бейли попросил избрать какой-нибудь другой способ, так как взрыв в относительно тесном пространстве рейда мог повредить иностранные корабли. Вместе с тем он заявил, что иностранные суда покинут его до 16.00, потому что в это время адмирал Уриу угрожал возобновить бой уже на самом рейде. Экипажи «Варяга», «Корейца» и парохода «Сунгари» решено было переправить на иностранные корабли, как на нейтральную территорию. Совет офицеров «Корейца» согласился с решением командира «Варяга». Экипаж «Корейца» перевезли на французский крейсер «Паскаль», экипаж «Варяга» — на английский «Талбот» и итальянский «Эльбa». Сеттльментом Чемульпо для оказания первой помощи раненым воюющих держав был сформирован летучий отряд Красного Креста. Паровой катер под флагом этого отряда доставил на «Эльбу» экипаж русского парохода «Сунгари», а в Чемульпо свез 24 тяжелораненых с «Варяга», где двое из них скончались от ран. Японцы согласились считать этих раненых потерпевшими кораблекрушение и поместили в свой госпиталь Красного Креста.



«Корейца» взорвали в 16.05. На «Варяге» открыли кингстоны, и в 18.00 он погрузился в воду с поднятыми флагом и гюйсом. Контр-адмирал Уриу потребовал от командиров нейтральных крейсеров выдать русских моряков как военнопленных, однако все они, не без нажима со стороны команд, симпатизировавших нашим соотечественникам, решительно ему отказали. Японцам ничего не оставалось делать, как сообщить миру, что оба корабля потоплены в бою вместе с командами. Тем не менее известно, что от имени адмирала Уриу русских раненых в японском госпитале посещал флагманский врач японской эскадры Ямамото Йей и даже передавал им подарки. Японцы согласились выпустить из Чемульпо экипажи «Варяга» и «Корейца» при условии, что все военнослужащие дадут подписку, где обязуются не принимать более участие в боевых действиях против Японии. Такую подписку русские моряки могли дать только по Высочайшему разрешению, которое и было получено от императора Николая. Лишь старший офицер крейсера «Варяг» В.В. Степанов отказался дать подобную подписку.



Кореец взорван

Только 28 января Япония объявила войну официально. «Верные своим восточным обычаям, — вспоминал великий князь Александр Михайлович, — японцы сперва нанесли удар, а потом объявили нам войну».




В 1907 г. контр-адмирал В.Ф. Руднев — будучи в отставке — был награждён японским орденом Восходящего Солнца в знак признания героизма русских моряков, став одним из первых европейцев и первым русским, получившим этот орден.

Крейсер «Варяг» был построен в 1899 году. Судно стало частью Тихоокеанской флотилии. Накануне русско-японской войны «Варяг» отправился в нейтральный корейский порт Чемульпо (современный Инчхон). Здесь он оказался в распоряжении российского посольства. Вторым таким судном стала канонерская лодка «Кореец».

Накануне боя

В канун нового 1904 года капитан Всеволод Руднев получил секретную шифровку. В ней сообщалось, что корейский император узнал о движении десяти японских кораблей по направлению к Чемульпо (гибель крейсера «Варяг» произошла в свое время в бухте этого порта). Пока же никакой войны не было, хотя обе страны активно готовились к ней. В России к Японии относились свысока, из-за чего армия и флот оказались в трудном положении, когда конфликт разразился по-настоящему.

Японской флотилией командовал адмирал Сотокити Уриу. Его корабли прибыли к побережью Кореи, чтобы прикрыть высадку десанта. Флотилия должна была остановить «Варяг», если он решит выйти из бухты и вмешаться в переброску сухопутной армии. 27 января (по старому стилю) вражеские корабли появились в прибрежной акватории. Это был первый день русско-японской войны.

Обстановка в порту Чемульпо осложнялась из-за того, что там находились суда других стран: Великобритании, Франции, Италии и США. Утром 27 января японский адмирал Уриу отправил их представителям сообщение о том, что он собирается атаковать русские суда. В связи с этим нейтральным кораблям предлагалось покинуть рейд до 16 часов, чтобы они не попали под огонь. Европейцы известили капитана Руднева о японском предупреждении. Стало ясно, что бой неизбежен, несмотря на явное нарушение международного права (драма разыгралась в порту третьей страны).

Приближение японской флотилии

К утру уже завершилась высадка трехтысячного сухопутного контингента. Теперь транспортные суда ушли из района боя, а военные корабли могли начать подготовку к предстоящей атаке. В порту был виден пожар на месте высадки японцев. Противник намеренно психологически давил на русских моряков. Героическая гибель крейсера «Варяг» показала, что все эти попытки были обречены на провал. Русские моряки и их офицеры были готовы ко всему, хотя им и пришлось унизительно ждать атаки врага и беспомощно наблюдать за высадкой десанта.

Меж тем командиры иностранных судов отправили японцам письменный протест. Эта бумага не возымела действия. Ни на какие другие шаги иностранцы не решились. Их корабли удалились в порт и никак не проявляли себя во время боя. и канонерская лодка были блокированы в бухте. Выйти в открытое море они не могли, так как дорогу закрывала японская флотилия из десяти кораблей. Последовавшая затем гибель крейсера «Варяг» случилась во многом из-за паралича и неумелых действий командования в Порт-Артуре. Начальники флота повели себя безответственно. Они никак не пытались предотвратить катастрофу, хотя сообщения о приближении японской эскадры поступали уже на протяжении месяцев.

«Варяг» покидает Чемульпо

Капитан Всеволод Руднев, поняв, что ждать помощи от иностранцев или собственного начальства бессмысленно, принял решение прорываться из бухты и принять бой. Никакой речи о капитуляции идти просто не могло. В 10 часов утра капитан прибыл на крейсер и сообщил офицерам о своем решении. Общее мнение было единодушным - попытаться прорваться, а если попытка провалится, то затопить корабли.

Первыми к бою начали готовиться медики. Врачи, санитарки и фельдшеры оборудовали перевязочные пункты. На следующие несколько дней они забыли о том, что такое сон, - у них было слишком много работы. В 11 часов Руднев выступил с речью уже перед всей командой. Моряки поддержали капитана громогласным «Ура!». Никого не пугала гибель крейсера «Варяг», никто не хотел сдаваться, заранее сложив руки. Схожей была реакция на «Корейце». Даже кок, который был вольнонаемным рабочим, отказался покидать судно и укрыться в консульстве. Когда «Варяг» покидал порт, иностранные экипажи выстроились на палубах своих судов. Так французы, итальянцы и англичане отдавали дань мужеству экипажа, у которого впереди был неравный бой. В ответ на «Варяге» играли национальные гимны этих стран.

Соотношение сил сторон

Какой эскадре должен был противостоять крейсер «Варяг»? История гибели корабля могла бы вообще не случиться, сражайся он в других условиях ведения боя. Каждое японское судно было ему по силам. Исключением был «Асама» - один из лучших броненосных крейсеров во всем мире. «Варяг» был воплощением идеи о сильном и быстроходном разведчике. Его главным преимуществом в сражении были стремительный налет и короткий, но оглушительный удар по противнику.

Все эти качества «Варяг» лучше всего мог продемонстрировать в открытом море, где у него было бы пространство для маневра. Но его расположение, а впоследствии и место гибели крейсера «Варяг» было в узком фарватере, полном отмелей и камней. В таких условиях корабль не мог разогнаться и эффективно ударить по противнику. Из-за узкого курса, крейсеру пришлось идти на мушке у японцев. Поэтому исход сражения определялся только соотношением количества пушек. У дюжины кораблей их было гораздо больше, чем у крейсера с канонерской лодкой.

Особенно безнадежным положение становилось из-за присутствия «Асамы». Орудия этого крейсера были практически неуязвимыми, так как скрывались за толстой башенной броней. Для сравнения: на русских кораблях артиллерия была открытой и палубной. Кроме того, половина орудий «Корейца» являлись попросту устаревшими. Во время боя они вообще бездействовали.

Начало сражения

Японские корабли предопределили место гибели крейсера «Варяг», встав в десяти милях от корейского Чемульпо. Когда эскадры встретились, последовал сигнал, вопрошающий о сдаче. «Варяг» гордо промолчал на это предложение. Первые выстрелы с «Асамы» прозвучали около 12 часов. Они производились в тот момент, когда корабли находились на расстоянии около 8 километров друг от друга.

Все понимали, что неизбежна гибель крейсера «Варяг». Бой, тем не менее, был принят. Через две минуты после первых японских выстрелов началась пристрелка на правом борту «Варяга». Ею руководил Кузьма Хватков - старший комендор. Накануне сражения он лежал в лазарете после сделанной операции. Узнав о предстоящем бое, комендор потребовал выписки и вскоре прибыл на борт «Варяга». Хватков с редкой храбростью продолжал беспрерывную стрельбу на протяжении всего сражения, даже после того как были убиты и ранены все его помощники.

Первым попаданием японский снаряд разрушил верхний носовой мостик и перебил фок-ванты. Из-за этого в штурманской рубке начался пожар. Последовал взрыв, убивший младшего штурмана Алексея Нирода и сигнальщика Гавриила Миронова. Тушением пожара стал руководить Тимофей Шлыков - смелый и решительный боцман.

Пожар на борту

Столбы черного дыма стали первыми признаками, которыми ознаменовалась гибель крейсера «Варяг». Дата 27 января 1905 года стала днем мужества и неотступности русского экипажа. Пожар позволил японцам легко корректировать огонь по противнику. Пушки «Варяга» целили в основном в «Асаму». Огонь велся бронебойными снарядами, которые действительно разрывали толстую броню и взрывались внутри судна. Поэтому ущерб, нанесенный японцам, не был так нагляден, как пожар на русском крейсере.

Крейсер «Асама» вел отвлекающий огонь. Он отвлекал внимание пушек «Варяга», благодаря чему другие корабли японской флотилии могли безнаказанно расстреливать противника. Снаряды стали все чаще попадать в цель. Так, постепенно приближалась гибель крейсера «Варяг». Фото героического экипажа и его корабля уже скоро попали во все мировые газеты.

Но днем 27 января морякам и офицерам было явно не до будущего. После очередного попадания загорелся настил палубы. Пожар стал крайне опасным, ведь поблизости была система подачи сигналов, а также элеваторы. Пламя пытались сбить мощными струями воды, подаваемыми из шлангов. Тем временем комендоры, стоявшие у открытых орудий, падали замертво из-за смертоносного вихря из осколков, поднятого снарядами противника.

Врачи работали сосредоточенно и молча. Поток раненых увеличивался. Люди, получившие тяжелые увечья, находили в себе силы самостоятельно добраться до лазарета. Легко раненные вообще не обращали внимания на повреждения и оставались на своих постах. Такой героической и беспримерной была гибель крейсера «Варяг». И и основному кораблю довелось оказаться под шквальным огнем противника, упивавшегося своим численным превосходством.

Маневр

Когда «Варяг» отдалился от Чемульпо на восемь миль, капитан решил развернуться вправо, чтобы выйти из-под огня и ввести в бой орудия на левом борту. Корабль начал маневр, и в этот момент судно поразили два крупных снаряда. Героическая гибель крейсера «Варяг» стала еще ближе. Из-за взрыва судно лишилось рулевого управления. Часть осколков попала прямиком в рубку, где кроме капитана находились некоторые офицеры и музыканты. Погиб барабанщик и штаб-горнист, многие были ранены, но никто не пожелал идти в лазарет и покидать Руднева.

Из-за потери руля был отдан приказ перейти на ручное управление. Никто не хотел, чтобы противнику легко далась гибель крейсера «Варяг». Русско-японская война только началась, и впереди было еще много подобных боев, когда русские корабли оказывались в численном меньшинстве. Их экипажи вслед за экипажем «Варяга» проявляли чудеса храбрости и преданности своему долгу.

Крейсер подобрался к вражеской флотилии на расстояние пяти миль. Огонь японцев усилился. Именно в это время «Варяг» получил самые тяжелые и фатальные повреждения. Крупнокалиберный снаряд пробил корму на левом борту. В пробоины хлынула вода, которая стала затапливать кочегарки с углем. В помещение бросились квартирмейстеры Жигарев и Журавлев. Они предотвратили дальнейшее распространение воды и затопление ею других кочегарок. Раз за разом откладывалась гибель крейсера «Варяг». Кратко говоря, русский экипаж боролся с тем упрямством, которое бывает только у обреченных людей, загнанных в угол.

Отступление

Меж тем «Кореец» начал прикрывать «Варяг», делавший важный маневр. Его малые снаряды, наконец, получили возможность дотянуться до кораблей противника. Началась ответная стрельба. Скоро на одном из японских крейсеров вспыхнул пожар, а другой миноносец и вовсе начал тонуть. Когда поворот был завершен, в бой включились орудия на левом борту. Комендоры - главные герои сражения, разъяренные гибелью товарищей, стреляли не прекращая. Результат не заставил себя ждать. Одним из снарядов был разрушен кормовой мостик «Асамы» - лучшего японского крейсера. Автором удачного выстрела стал комендор Федор Елизаров, стоявший за шестидюймовым орудием № 12.

После поворота капитан направил корабль обратно на рейд, стремясь отсрочить гибель крейсера «Варяг». Дата этого события стала одной из самых ярких и трагических в истории русского флота. К 13 часам бой прекратился, так как «Варяг» наконец снова оказался на рейде.

За время сражения им было выпущено больше 1100 снарядов. Экипаж потерял половину команды, находившуюся на верхней палубе. Вентиляторы и шлюпки были превращены в решето. Палуба и борта получили многочисленные пробоины, из-за чего у «Варяга» появился крен на левый борт.

Затопление крейсера

Иностранные корабли, до того стоявшие на рейде, приготовились уходить в порт, чтобы не мешать японцам покончить с русскими. Руднев, оценив обстановку, понял, что крейсер потерял большую часть своей боевой мощи. В таких условиях вести бой было невозможно. На коротком военном совете капитан принял решение открыть кингстоны и затопить корабль.

Началась эвакуация команды. Раненных матросов и офицеров передавали друг другу на руках. Приближалась гибель крейсера «Варяг» и лодки «Кореец». Большая часть русских пересела на нейтральные суда. Последние члены экипажа, оставшиеся на судне, чтобы затопить его, остались в воде. Кто-то добирался до кораблей вплавь, а Василий Белоусов остался держаться за льдину в ожидании прибытия французского катера.

«Кореец» был взорван. Иностранцы попросили обойтись без подобной меры по отношению к крейсеру. Дело было в том, что обломки канонерской лодки на огромной скорости сталкивались с водной поверхностью рядом с нейтральными кораблями. Крен «Варяга» становился все сильнее. Издали на нем периодически слышались новые взрывы - это пожар поглощал уцелевшие патроны и снаряды. Наконец судно затонуло. В 18 часов была отмечена окончательная гибель крейсера «Варяг». Образ корабля, вступившего при неравных силах в бой, и его героического экипажа навсегда остался в памяти русского флота.

Возвращение экипажа на родину

В бою погибло 23 человека, еще 10 тяжелораненых умерли в лазаретах после эвакуации. Оставшийся экипаж в середине февраля отправился на родину. Героическая гибель крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» уже стала известна всему миру. Моряков и офицеров в каждой стране, где они останавливались, встречали с радушием и нескрываемым восхищением. Со всех уголков в их адрес шли телеграммы и письма.

Большая делегация соотечественников встретила экипаж в Шанхае, где тогда находилась канонерская лодка «Манджур». Генеральный консул и посол России в Константинополе поспешили на встречу с героями, несмотря на их совсем короткую остановку в этом городе. Слава опережала моряков. Экипаж должен был вернуться на родину, высадившись в Одессе. В этом городе на протяжении нескольких недель шла подготовка к его встрече.

Прямо на борту прибывшего парохода героям вручили Следует сказать, что награждены были все члены экипажа вне зависимости от звания. В честь прибывших был дан салют. Весь город захлебнулся праздничным ликованием. Схожей была картина в Севастополе, где базировался Черноморский флот. 10 апреля 1904 года 600 матросов и 30 офицеров «Варяга» и «Корейца» специальным эшелоном выехали в Санкт-Петербург. По дороге поезд останавливался в Москве и еще на нескольких станциях. Везде неизменно эшелон ждали горожане и первые лица городов.

16-го числа экипаж наконец оказался в Санкт-Петербурге. На перроне Николаевского вокзала его встречали родственники, представители городской думы, армии, дворянства и, конечно, все высшие чины русского флота. Во главе этой толпы возвышался генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович.

Моряки прошли торжественным маршем по празднично украшенному Невскому проспекту. Улица была до отказа забита горожанами. Вдоль всего проспекта выстроились солдаты столичного гарнизона, которые должны были сдерживать толпу. Торжественный оркестр был не слышен на фоне непрекращающихся криков и оваций. Кульминацией стала встреча экипажа и царя Николая II.

Дальнейшая судьба корабля

Японцы были поражены поведением и мужеством русских. Показательно, что император Муцуито в 1907 году отправил капитану Всеволоду Рудневу орден Восходящего Солнца II степени. Гибель крейсера «Варяг» год от года вспоминалась не только в России, но и в Японии. В Токио решили поднять и отремонтировать крейсер. Он был включен в Императорский флот и получил название «Соя». Семь лет его использовали в качестве учебного судна. Название «Варяг» на корме корабля было сохранено японцам в знак уважения мужества русских моряков и офицеров. Однажды крейсер даже отправлялся в поход на

С Россия и Япония стали союзницами. Царское правительство выкупило «Варяг» обратно. В 1916 году он под российским флагом вернулся во Владивосток. Корабль перевели во флотилию Северного Ледовитого океана. Накануне Февральской революции крейсер отправился в Великобританию на ремонт. Власти этой страны конфисковали «Варяг», когда большевики отказались выплачивать долги царского правительства. В 1920 году корабль продали немцам на металлолом. В 1925-м крейсер попал в шторм во время буксировки и окончательно затонул в Ирландском море.

Бой у Чемульпо

Противники

Командующие силами сторон

Силы сторон

Последний бой крейсера «Варяг» - состоялся в начале Русско-японской войны, вблизи города Чемульпо в Корее между русскими крейсером «Варяг» , канонерской лодкой «Кореец» под общим командованием капитана 1-го ранга Всеволода Руднева и японской эскадрой контр-адмирала Сотокити Уриу . В ходе боя «Варяг» получил ряд повреждений и вместе с «Корейцем» вернулся в порт, где русские корабли впоследствии были уничтожены своими командами, перешедшими на нейтральные суда.

Положение сил перед сражением

Чемульпо, вид на бухту

Карта побережья

Чемульпо (устаревшее название города Инчхон) - стратегически важный порт в Корее, здесь постоянно находились военные корабли ведущих мировых держав. Политическая ситуация в Корее была крайне нестабильной, и военное присутствие являлось необходимым условием отстаивания разными государствами своих интересов в данном регионе. При подготовке к войне с Россией японским командованием было разработано несколько вариантов планов нападения. Все они предполагали захват Кореи, в качестве плацдарма для дальнейшего наступления. Под давлением сухопутных войск высадка японского десанта должна была пройти в бухте Чемульпо, как самой удобной и близкой к Сеулу гавани.

Подготовка к войне

Япония в будущей войне делала ставку на внезапность и скорость развертывания войск. В Корее были размещены японские войска как открыто (охранные силы на основании международных договоренностей) так и скрытно, проживавшие под видом мирных граждан. Они заранее готовили инфраструктуру для будущей десантной операции, строили продовольственные склады, пункты связи и бараки, а с прибывающих в порт транспортных кораблей выгружали на берег уголь, ящики и тюки с различными грузами. Все это делалось при молчаливом согласии корейских властей, которые считали, что все это мирные заботы местных японских жителей, которых в Чемульпо насчитывалось более 4500 человек.

Кап. 1 р. Руднев сообщил в Порт-Артур об устройстве японцами продовольственных складов в Чемульпо и в Сеуле. По донесениям общее количество всего японского провианта достигало уже 1.000.000 пудов, а патронов было доставлено 100 ящиков. Вместе с тем японцами открыто доставлялись в Чемульпо шаланды, буксирные пароходы и паровые катера, что как доносил командир кр. «Варяг», явно указывало на обширные приготовления к десантным операциям. Вдоль железной дороги Сеул-Фузан японцы расставили офицерские этапы, соединенные отдельными телеграфными и телефонными линиями с общей телеграфной линией. Все эти приготовления явно указывали на неизбежную оккупацию Кореи японцами

В январе Япония закончила подготовку по формированию десантного корпуса, транспортных судов, десантно-высадочных средств и тылового обеспечения. Японский флот провел подготовку кораблей назначеных на участие в операции. Что не осталось незамеченным для России.

Но никаких мер со стороны русского командования принято не было. Недооценка и пренебрежение данными разведки оказали серьезное влияние на ход боевых действий в начале войны. Напротив, что бы не спровоцировать японцев Санкт-Петербург запрещал командованию и командирам кораблей всякое проявление инициативы.

7 февраля корабли, перевозившие японские экспедиционный корпус, легли в дрейф у берегов Кореи в заливе Асанман. Получив свежие разведданные контр-адмирал Уриу скорректировал планы высадки.

Инцидент с «Корейцем»

26 января канонерская лодка Кореец, приняв почту, снялась с якоря, но на выходе с рейда ей преградила путь эскадра контр-адмирала С. Уриу в составе броненосных крейсеров Asama и Chiyoda, крейсеров Naniwa, Takachiho, Niitaka и Akashi, а также трех транспортов и четырех миноносцев. Миноносцы атаковали канонерку двумя (по другой версии тремя) торпедами, но неудачно. Не имея приказа открывать огонь и не зная о начале военных действий, командир «Корейца» капитан 2 ранга Г. П. Беляев приказал повернуть назад.

Наш отряд подобно гигантской змее полз по фарватеру к Инчхону и, когда половина ее тела уже обогнула Хатибито, навстречу нам показался «Кореец». Мы должны были соблюдать миролюбивый вид вплоть до окончания высадки войск, но завидев противника, у всех мелькнула мысль - "а не захватить ли его здесь, рядом с островом, так как из Инчхона ничего видно не будет?" Но мы продолжили движение, а через несколько минут между «Корейцем» и двумя из четырех миноносцев завязалась небольшая стычка. Уриу, конечно, был этим несколько обеспокоен, но в то же время, находясь на мостике и наблюдая за стычкой, с деланным равнодушием заметил: "Не вижу в этом никакого смысла".

Во время разбирательства командир Такачихо отрицал минную атаку на русскую лодку, а действия миноносцев, по его словам, были продиктованы защитой транспортов от нападения «Корейца». В итоге инцидент удалось представить как недоразумение. Всю ночь японцы высаживали десант. А утром русские моряки узнали, что война между Россией и Японией началась.

Ультиматум

Контр-адмирал Уриу направил командирам находившихся в Чемульпо военных кораблей нейтральных стран (английского крейсера Talbot, французского Pascal, итальянского Elba и американской канонерской лодки Vicksburg) послания с просьбой покинуть рейд в связи с возможными действиями против «Варяга» и «Корейца». После совещания на английском крейсере командиры стационеров согласились выйти из гавани, если русские корабли ее не покинут.

В заседании командиров были разобраны различные комбинации, затем, в секретном от меня совещании решили: если я останусь на рейде - они уйдут, оставив меня с «Корейцем» и пароходом «Сунгари». Вместе с сим решили послать адмиралу протест против производства нападения на рейде. На запрос командиров о моем мнении, я ответил, что сделаю попытку прорваться и приму бой с эскадрой, как бы она велика ни была, но сдаваться никогда не буду, также и сражаться на нейтральном рейде

В. Ф. Руднев, являвшийся командиром отряда русских кораблей, принял решение выйти в море и попытаться с боем прорваться в Порт-Артур. Офицеры «Варяга» и «Корейца» на военных советах единодушно поддержали это предложение.

Характеристики участвующих сторон

Takachiho с приспущеными флагами по случаю кончины императрицы-матери Эйсё, 1897 год

«Варяг» в 1901 году

«Кореец» перед последним боем, мачты спилены для усложнения пприцеливания противнику

Япония

Со стороны Японии в бою принимали участие броненосные крейсера Asama и Chiyoda, бронепалубные крейсера Naniwa, Takachiho, Niitaka, Akashi и три миноносца 14-го отряда (Hayabusa, Chidori и Manazuru). Отряд был разнороден, в строю стояли как ветераны японо-китайской войны с большим опытом боевых действий, так и необстрелянные новички.

IJN Asama

После этого русский крейсер неожиданно для японцев сбросил ход и начал циркуляцию вправо, поворачивая на обратный курс (по русским данным, поворот начался в 12:15/12:50, по японским - на 10 минут раньше). Согласно рапорту Руднева, одним из японских снарядов перебило коммуникационную трубу с приводами к рулевой машине, однако обследование «Варяга» после подъёма следов попаданий в районе прохождения трубы и боевых повреждений рулевого управления не выявило. Поворот крейсера мотивировался его командиром желанием на время выйти из сферы огня противника, потушить пожары и исправить рулевое управление.

При проходе траверза о-ва Иодольми один снаряд перебил трубу, в которой проходят все рулевые приводы, и одновременно с этим осколками другого снаряда (разорвавшегося у фок-мачты), влетевшими в проход у боевой рубки, был контужен в голову командир крейсера... Управление крейсером было немедленно переведено на ручной штурвал в румпельное отделение, так как паровая труба к рулевой машинке также была перебита. При громе выстрелов приказания в румпельное отделение были плохо слышны, приходилось управляться машинами, и крейсер плохо слушался, будучи, кроме того, на сильном течении. В 12 час. 15 м., желая выйти на время из сферы огня для исправления по возможности рулевого привода и тушения возникавших в разных местах пожаров, - стали разворачиваться машинами и, так как крейсер плохо слушался руля и ввиду близости острова Иодольми, дали задний ход (крейсер поставило в невыгодное положение относительно острова в то время, когда был перебит рулевой привод при положенном лево руля). Расстояние до неприятеля уменьшилось, огонь его усилился и попадание увеличилось; приблизительно в это время снаряд большого калибра пробил левый борт под водою, в огромное отверстие хлынула вода и третья кочегарка стала быстро наполняться водой, уровень которой подходил к топкам. Кочегарные квартирмейстеры - Жигарев и Журавлев задраили угольные ямы, которые наполнились водой.

По японским данным, в короткий период с 12:05/12:40 по 12:06/12:41, «Варяг» получил большое количество попаданий - одно 203-мм снарядом между носовым мостиком и трубой, и пять-шесть 152-мм снарядами в носовую и центральную часть корабля. Последнее попадание было зафиксировано в 12:10/12:45 - 203-мм снаряд разорвался в кормовой части русского крейсера.

В районе боя наблюдалось очень быстрое течение, которое затрудняло управление кораблем, и держать постоянный курс было невозможно. ... В 12:35 на дистанции 6800 м 8-дюймовый снаряд поразил противника в районе кормового мостика, где сразу же возник сильный пожар. В 12:41 на дистанции 6300 м 8-дюймовый снаряд попал между носовым мостиком и трубой, а 3-4 6-дюймовых снаряда попали в центральную часть корпуса «Варяга». В 12:45 8-дюймовый снаряд попал в палубу за кормовым мостиком. Возник сильный пожар, стеньга фок-мачты свесилась на правый борт. «Варяг» сразу же повернул, увеличил ход и укрылся за островом Пхальмидо, чтобы выйти из-од огня, и приступил к тушению пожаров. В это время «Кореец» вышел к северу от острова Пхальмидо и продолжал вести огонь. В 13:06 «Варяг» повернул влево, вновь открыл огонь, затем изменил курс и начал отступать к якорной стоянке. «Кореец» последовал за ним. В этот момент я получил сигнал с флагмана - «Преследовать!»

До 11:59/12:34 по «Варягу» вёл огонь только Asama, затем до 12:13/12:48 - с разной интенсивностью все японские крейсера. После до конца боя стреляли Asama и Niitaka. По рапорту Руднева, в период циркуляции «Варяг» испытывал трудности в управлении, в результате чего для предотвращения столкновения с островом Йодолми (Пхальмидо) пришлось кратковременно давать задний ход, некотороые источники утверждают что «Варяг» все таки сел на мель, но сошел с нее задним ходом.

В 12:13/12:48 «Варяг» завершил циркуляцию и вместе с «Корейцем» двинулся назад к якорной стоянке, преследуемый японскими крейсерами Asama и Niitaka. В 12:40/13:15 в связи с подходом русских кораблей к якорной стоянке, что при продолжении боя создавало угрозу нейтральным кораблям, японские крейсера прекратили огонь и отошли. Через пять минут из-за увеличившегося расстояния до противника русские корабли также завершили стрельбу, а в 13:00/13:35 встали на якорь на своих стоянках.

Итоги сражения

Японские крейсера вели бой тремя боевыми группами: Asama и Chiyoda, Naniwa и Niitaka, Takachiho и Akashi. Миноносцы находились в 500-600 м от не стреляющего борта Naniwa и в бою фактически не принимали участия. Бой осложнялся узостью фарватера, что затрудняло для японцев одновременный ввод в бой всех кораблей, сильным течением, осложнявшим поддержание курса, а также периодическим попаданием «Варяга» в створ с островом Пхальмидо, что вынуждало отдельные японские корабли временно прекращать огонь. Японские корабли в ходе боя активно маневрировали, развивая при этом скорость до 18 узлов. Бой вёлся на расстоянии от 4800 до 8000 м.

Наиболее активное участие в бою приняли Asama , Chiyoda и Niitaka. Остальные японские крейсера выпустили незначительное количество снарядов.

Расход снарядов японских крейсеров

	Asama	Chiyoda	Niitaka	Naniwa	Takachiho	Akashi	Итого
203 мм	27						27
152 мм	103		53	14	10	2	182
120 мм		71					71
76 мм	9		130				139

Расход снарядов в бою русскими кораблями остаётся предметом дискуссии. Согласно рапорту Руднева, «Варяг» выпустил 425 152-мм снарядов, 470 - 75-мм, 210 - 47-мм, то есть значительно больше, чем все японские корабли, вместе взятые. Однако, произведённый японцами после подъёма крейсера подсчёт оставшихся на нём снарядов эту информацию не подтверждает и даёт значительно меньшие цифры расхода боеприпасов «Варягом» в бою. Согласно подсчёту, крейсер выпустил не более 160 снарядов калибра 152 мм и около 50 - калибра 75 мм. Расход снарядов «Корейцем», согласно рапорту его командира, составил: 203 мм - 22, 152 мм - 27, 107 мм - 3.

В ходе боя на японских кораблях было зафиксировано попадание в «Варяг» снарядов: 203 мм c Asama - 3, 152 мм - 6 или 7 (4-5 с Asama и по одному с Naniwa и Takachiho). Chiyoda отрапортовала также о предположительном одном попадании в «Кореец», вызвавшем пожар, что не подтверждается русскими данными.

В вахтенном журнале «Варяга» и отчётах Руднева зафиксирован ряд попаданий, в том числе одно в подводную часть корабля, вызвавшее затопление части угольных ям и заметный крен судна на левый борт. Отмечены два попадания в кормовую часть крейсера, вызвавшие пожары, причём в одном случае горели артиллерийские пороховые заряды, палуба и вельбот, а во втором - разрушены офицерские каюты и подожжена мука в провизионном отделении (этот пожар так и не был окончательно потушен). Другими попаданиями была уничтожена дальномерная станция № 2, повреждён грот-марс и дымовая труба № 3, подбит ряд орудий. Разрывом одного из снарядов, осколки которого залетели в боевую рубку, был контужен командир крейсера, убиты и ранены ещё несколько человек. Проведённый после боя осмотр выявил повреждения: пяти 152-мм, семи 75-мм и всех 47-мм орудий.

Из команды «Варяга» непосредственно в ходе боя погибли 1 офицер и 22 нижних чина (после боя в течение нескольких дней скончались ещё 10 человек). За короткий бой крейсер потерял убитыми и ранеными около четверти всего экипажа, точное количество раненых остаётся дискуссионным, поскольку в источниках фигурируют различные цифры. В вахтенном журнале крейсера указано, что были тяжело ранены один офицер и 26 нижних чинов, «ранены менее серьёзно» - командир крейсера, два офицера и 55 нижних чинов, все раненые указаны поимённо. В рапорте Руднева управляющему Морским министерством указано, что тяжёлые и средние ранения получили один офицер и 85 нижних чинов, лёгкие ранения - два офицера и более ста нижних чинов, в рапорте наместнику Рудневым приводятся другие цифры - ранены серьёзно один офицер и 70 нижних чинов, легко - два офицера, а также многие нижние чины получили мелкие раны от осколков снарядов. В официальном санитарном отчёте по итогам русско-японской войны приводится цифра в 97 раненых, наконец, согласно историческому журналу HMS Talbot, всего на нейтральные корабли было принято 68 раненых (четверо офицеров и 64 нижних чина), несколько человек из которых впоследствии скончались. Канонерская лодка «Кореец» потерь в экипаже не имела, а повреждения ограничились одной осколочной пробоиной в таранном отсеке.

Схема повреждений «Варяга» (из доклада контр-адмирала Араи Юкан)

В ходе подъёма «Варяга» японцы изучили крейсер и детально описали обнаруженные повреждения. Всего в корпусе и надстройках (мачты и трубы были при подъёме демонтированы) были обнаружены следы 9 боевых повреждений, а также одно повреждение, возникшее после затопления корабля:

1. Пробоина размером 0,6 × 0,15 м на переднем мостике по правому борту и рядом с ней несколько мелких пробоин
2. Пробоина размером 3,96 × 1,21 м и рядом с ней 10 мелких пробоин на палубе по правому борту в районе переднего мостика
3. Пробоина размером 0,75 × 0,6 м и рядом с ней три мелких пробоины в фальшборте по правому борту, между первой и второй дымовой трубой
4. Пробоина размером 1,97 × 1,01 м в левом борту у ватерлинии (нижняя кромка пробоины уходила на 0,8 м ниже ватерлинии), между второй и третьей дымовой трубой
5. Подводная пробоина размером 1,99 × 0,15 м в левом борту, за четвёртой дымовой трубой, возникшая в результате продавливания борта камнями после затопления корабля
6. 12 небольших пробоин в центральной части верхней палубы, в районе грот-мачты
7. Пробоина размером 0,72 × 0,6 м в левом борту на 1,62 м выше ватерлинии, под 152-мм орудием № 10
8. Очень большая (размером 3,96 × 6,4 м) пробоина на верхней палубе по левому борту, в районе 152-мм орудий № 11 и 12, там же произошёл большой пожар
9. Шесть небольших пробоин по правому борту у кормовой оконечности за 152-мм орудиями
10. Пробоина размером 0,75 × 0,67 м на верхней палубе в кормовой оконечности

Учитывая попадания в демонтированные конструкции, А. Полутов приходит к выводу о наличии 11 попаданий в «Варяг». По мнению В. Катаева, повреждение № 5 возникло вследствие посадки крейсера на камни у острова Пхальмидо, а повреждения № 8, 9 и 10 имеют не боевой характер и являются результатом пожара и взрыва боеприпасов, произошедшего в Чемульпо на брошенном после эвакуации команды корабле.

В результате обследования корабля японцами также было установлено, что пожарами была повреждена 1⁄6 часть корабля, особенно пострадала палуба в кормовой части. Силовая установка и механизмы винто-рулевой группы никаких боевых повреждений не имели и находились в исправном состоянии. Все 152-мм орудия, а также не менее шести 75-мм и двух 47-мм орудий «Варяга» японцы после обследования признали пригодными для использования.

Согласно русским источникам (рапорты Руднева и Беляева, вахтенные журналы кораблей), наблюдалось попадание в кормовой мостик Asama с пожаром и потопление одного из миноносцев. По полученным Рудневым из различных источников (в том числе, слухов) сведениям, крейсер Takachiho затонул после боя при переходе в Сасебо, крейсера́ Asama и Naniwa были поставлены в док для исправления повреждений, японцы свезли на берег 30 убитых. Однако японские исторические и архивные источники утверждают об отсутствии попаданий в корабли японской эскадры, а также каких-либо повреждений и потерь. В настоящее время хорошо известна судьба кораблей японского флота; в частности, крейсер «Такачихо» погиб уже в ходе Первой мировой войны при осаде Циндао, миноносцы 9-го и 14-го отрядов были исключены из списков флота в 1919-1923 годах и сданы на слом.

Стрельба русских кораблей оценивалась Уриу как «беспорядочная» и имевшая «крайне низкую точность». Неэффективность стрельбы русских кораблей объясняется слабой подготовкой комендоров (так, в ходе учебных стрельб по щиту 16 декабря 1903 года из 145 выпущенных «Варягом» снарядов цель поразили лишь три), ошибками в определении дистанции до вражеских кораблей (связанных в том числе с выходом из строя в бою дальномерных станций), разрушением системы управления огнём.

Уничтожение русских кораблей

Взрыв канонерской лодки "Кореец"

«Варяг» после затопления, во время отлива

После постановки на якорь офицеры и команда «Варяга» приступили к осмотру корабля и исправлению повреждений. В 13:35 Руднев отправился на «Талбот», где заявил его командиру о намерении уничтожить «Варяг» и перевезти команду на нейтральные корабли. Получив согласие Бэйли, Руднев в 13:50 вернулся на крейсер и сообщил о своём решении офицерам, которые на общем совете поддержали командира (необходимо отметить, что решение офицеров не было единогласным, в частности, старший офицер «Варяга» В. Степанов не был приглашён на совет, и приказ Руднева покинуть корабль стал для него полной неожиданностью).

Я подал голос за прорыв из Чемульпо в море, и это мнение было поддержано всеми офицерами, находившимися в рубке. Порча рулевого привода, видимо, заставила изменить предложенный план, и командир, полагаю, для исправления повреждений, пошёл на рейд, дабы выйти из сферы огня неприятеля. Капитан 1-го ранга В. Ф. Руднев после боя с японцами по постановке крейсера на якорь на рейде Чемульпо, приведя в известность все полученные повреждения крейсера во время боя, на французском катере отправился с командиром крейсера Talbot капитаном Belly, как старшим на рейде. По возвращении с крейсера Talbot командир сделал известным о своём решении потопить крейсер и перевезти людей на иностранные суда, стоящие на рейде. До поездки на крейсер Talbot командир совета не собирал и определённого решения не высказывал. Не могу сказать, как и в какой форме капитан 1-го ранга В. Ф. Руднев объявил решение офицерам. Я не был приглашён на совет. С момента выхода крейсера из сферы огня неприятеля занят был распоряжениями по изготовлению корабля к новой встрече с неприятелем. Совершенно не ожидал, что мы должны покинуть свой крейсер.

К «Варягу» стали прибывать шлюпки с иностранных кораблей с врачами, которые начали перевозить сначала раненых, а затем и остальную команду корабля на английский, французский и итальянский крейсера. Командир американской канонерской лодки, не имея указаний от руководства, отказался принимать русских моряков, в связи с чем Руднев отослал её шлюпку с врачом. К 15:50 перевозка команды крейсера была завершена, по просьбе командиров иностранных судов, опасавшихся повреждения своих кораблей при взрыве (имевшей место согласно сообщению Руднева), было решено ограничиться затоплением «Варяга» путём открытия клапанов и кингстонов, при этом не проводились мероприятия, направленные на приведение вооружения и оборудования крейсера в непригодность. Командой был взят минимум вещей, тела погибших не эвакуировались и были оставлены на корабле. В 18:10 «Варяг», имея на корме продолжающийся пожар, опрокинулся на левый борт и лёг на грунт.

В 15:30 командир «Корейца» собрал офицеров, сообщил им о принятом Рудневым решении и предложил обсудить дальнейшую судьбу канонерской лодки. Все офицеры, начиная с младшего, высказались о бессмысленности нового боя в связи с подавляющим превосходством противника и невозможности нанести ему какой-либо ущерб. В связи с этим было принято решение «Кореец» взорвать, а команду свезти на нейтральные корабли. Из-за спешности эвакуации команда не брала вещей, а секретные документы были сожжены в присутствии специальной комиссии. Последняя шлюпка с лодки отвалила в 15:51, а в 16:05 канонерская лодка была взорвана и затонула. Одновременно был подожжён пароход «Сунгари», через некоторое время севший на грунт.

Судьба команд

Офицеры и команды русских кораблей были размещены на французском крейсере Pascal (216 человек), английском крейсере Talbot (273 человека) и итальянском крейсере Elba (176 человек). Учитывая высокую скученность и отсутствие условий для ухода за ранеными (из которых вскоре умерло 8 человек), было принято решение о свозе 24 тяжелораненых на берег, в японский госпиталь Красного Креста. Одновременно по дипломатическим каналам велись переговоры о статусе русских моряков, японцы согласились на возвращение их на родину при условии дачи ими обязательства более не участвовать в войне, на что требовалось высочайшее соизволение.

27 февраля Николай II дал своё согласие на условия японцев, но вывоз команд русских кораблей начался раньше, под обязательства иностранных правительств. 16 февраля Pascal ушёл в Шанхай и затем в Сайгон, где и высадил русских моряков. Английский и итальянский крейсера ушли в Гонконг, где команды русских кораблей, находившиеся на Talbot, переправили через Коломбо в Одессу (куда они прибыли 1 апреля), а моряков с Elba - в Сайгон. Из Сайгона через Крит и Одессу моряки 23 апреля прибыли в Севастополь. После торжественной встречи в Санкт-Петербурге команды кораблей были расформированы и распределены по разным флотам, кроме Тихоокеанского (согласно договорённости с японцами о неучастии команд в боевых действиях).

Останки погибших моряков были в 1911 году перенесены во Владивосток и захоронены в братской могиле на Морском кладбище города. Над могилой установлен обелиск из серого гранита.

«Варяг», поднятый японцами со дна бухты

Японская армия получила возможность для стратегического развертывания на севере Корейского полуострова, а не на юге, как это было ранее определено. Стремительная оккупация Сеула имела важное значение как в военном так и в политическом плане. 12 февраля русский посланник покинул Сеул, тем самым Россия потеряла последнюю возможность влиять на политику корейского императорского двора и правительства.

Высадка 12-й дивизии, получившая название «операции по умиротворению Кореи», за две недели принесла Японии то, чего она долго и безуспешно добивалась в ходе дипломатически переговоров с Россией - полный контроль над Кореей. 23 февраля 1904 г. в Сеуле было подписано японо-корейское соглашение, установившее японский протекторат над Кореей, что позволило Японии во время войны с Россией беспрепятственно действовать на всей территории Кореи, пользоваться ее портами, наземными коммуникациями, административными, людскими и материальными ресурсами.

В 1905 году «Варяг» был поднят японцами, отремонтирован и введён в строй 22 августа в качестве крейсера 2-го класса IJN Soya (в честь японского названия пролива Лаперуза). Более семи лет использовался японцами для учебных целей. Распространено мнение что в знак уважения к русским морякам японцы оставили на корме старое название корабля. Однако по свидетельству бывшего матроса «Варяга» Снегирева, служившего в Первую мировую войну рулевым и встретившего в японском порту бывший свой крейсер, российский государственный герб - двуглавого орла - и название «Варяг» японцы вынужденно оставили, так как они конструктивно были заделаны в кормовой балкон. Иероглифы нового названия японцы закрепили на решетку балкона.

Оценка современниками

Действия японской стороны в современных источниках оцениваются как грамотные и профессиональные. Они позволили выполнить все поставленные задачи - обеспечить высадку десанта и нейтрализовать русские корабли, не понеся при этом потерь. Отмечается, что победа была достигнута японцами в первую очередь за счёт подавляющего превосходства в силах и особенностей района боя, лишивших русские корабли свободы манёвра. Решение о вступлении русских кораблей в бой против значительно превосходящих сил противника оценивается как героическое, в том числе и с японской стороны.

Реакция по поводу гибели «Варяга» была не однозначной. Часть флотских офицеров не одобряли действий командира «Варяга», считая их безграмотными как с тактической точки зрения, так и с технической. В то же время отмечается, что положения «Морского устава» не оставляли для Руднева иного варианта действий, кроме принятия боя - сдача корабля японцам либо его затопление без боя квалифицировались бы как должностное преступление. По мнению ряда авторов (в частности, В. Д. Доценко, а также генерал-майора А. И. Сорокина), командиром «Варяга» был допущен ряд серьёзных ошибок:

• не была использована для прорыва ночь перед боем;
• идя на прорыв, «Варяг» связал себя тихоходным «Корейцем», не использовав своё преимущество в скорости хода (эту ошибку отмечал также военно-морской историк и теоретик В. А. Белли);
• после боя «Варяг» был не взорван, а затоплен на мелководье, что позволило японцам поднять его и ввести в строй.

Вызывает критику решение Руднева о возвращении в Чемульпо вместо продолжения боя, а также неэффективное использование русскими кораблями артиллерии, в результате чего японские корабли не понесли какого-либо ущерба.

Учитывая неудачное начало войны, царское правительство решило широко использовать бой в пропагандистских целях, что явилось для некоторых участников боя неожиданностью (согласно воспоминаниям штурмана «Варяга» Е. Беренса, возвращаясь в Россию, они полагали, что их отдадут под суд).

В Одессе, Севастополе и Санкт-Петербурге были устроены торжественные встречи участников боя, причём в столице - с участием императора Николая II. Все без исключения участники боя были награждены - офицеры, а также гражданские чины (в том числе чиновники и врачи) обоих кораблей получили ордена Святого Георгия 4-й степени или другие ордена, нижние чины - знаки отличия Военного ордена 4-й степени. Два матроса получили знаки отличия Военного ордена 3-й степени, поскольку награду 4-й степени они уже имели. Более того, офицеры «Корейца» были награждены даже дважды - кроме ордена Святого Георгия, они получили также очередные ордена с мечами. Все участники боя были награждены специально учреждённой медалью "За бой «Варяга» и «Корейца»".

Столь массовое награждение высокими наградами являлось для российского флота беспрецедентным событием. Уже в советское время, в 1954 году, в ознаменование 50-летия боя его оставшиеся к тому времени в живых участники были награждены медалями «За отвагу». Примечательно, что впервые Георгиевскими крестами были награждены доктора и механики наравне со строевыми офицерами. Беспрецедентное награждение высшими военными наградами всех членов экипажей кораблей было неоднозначно встречено в офицерской среде:

Георгиевский крест… дает большие служебные преимущества и назначается лишь за выдающиеся боевые подвиги, притом, по приговору думы, составленной из кавалеров этого ордена… Однако и Георгиевский крест сумели дискредитировать. В самом начале войны, под первым впечатлением "подвига" «Варяга» и «Корейца», все находившиеся на них офицеры, врачи и механики были награждены, по особому Высочайшему повелению, помимо думы, Георгиевскими крестами. Такое массовое награждение, в связи с оказанными экипажами этих судов в России неслыханными почестями, произвело на армию весьма неблагоприятное впечатление. Для каждого было ясно, что если от командира судна требовалась некоторая решимость, чтобы идти навстречу превосходному в силах неприятелю, то со стороны остальных чинов одно присутствие на корабле (может быть и невольное) само по себе не составляло еще заслуги, достойной награждения высшим военным орденом. Неудовольствие в офицерской среде стало еще сильнее, когда впоследствии выяснилось, что вообще в указанном бою экипажем «Варяга» не было совершено никакого подвига, а на «Корейце» даже почти не было потерь…

Образ в искусстве

В результате патриотического подъёма, вызванного подвигом русских моряков, на свет появилось несколько произведений: марш «Варяг», написанный А. Рейдерманом, песня «Варяг идёт свершить свой подвиг славный», написанная Цезарем Кюи, «Геройский подвиг» А. Таскина, стихотворение «Варяг» рижского поэта-любителя Якова Репнинского (которое впоследствии положил на музыку студент Юрьевского университета Фёдор Богородицкий, в результате чего получилась песня «Плещут холодные волны»). Но наиболее популярной стала песня «Варяг».

Автором стихов стал австрийский писатель и поэт Рудольф Грейнц (Rudolf Greinz), писавший о жизни и традиционном укладе Тироля. Часто он сотрудничал с мюнхенским журналом «Югенд» (Jugend), где выходили его сатирические заметки на злобу дня. На страницах 10-го номера журнала «Югенд» от 25 февраля 1904 года было опубликовано стихотворение "Der «Warjag»". Журнал чётко соблюдал антимилитаристскую и антиимперскую позицию, которую, разделял Грейнц, что наряду с тем что стихотворение помещено в соседстве с шутливыми и сатирическими материалами, безо всякого вступительного слова, по мнению некоторых историков указывает на то, что стихотворение изначально было памфлетом в стихах - "Текст, украшенный экспрессивными прилагательными, носил довольно натуралистичный характер, дабы, возможно, показать всю абсурдность поступка тех, кто шёл на реальную смерть ради каких-то абстрактных идей."

На русский язык стихотворение былоо переведено Н. К. Мельниковым и Евгенией Михайловной Студенской (урождённая Шершевская),опубликовшей свой перевод в апрельском «Новом журнале иностранной литературы, искусства и науки» за апрель 1904 года. По одной из версий, на волне патриотизма, захлестнувшей всё российское общество, музыкант и воспитанник 12-го гренадёрского Астраханского полка Алексей Сергеевич Турищев написал музыку к переводу Студенской.

Песня "Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»", прозвучав впервые на императорском приеме по случаю награждения моряков с «Варяга» и «Корейца» стала особенно любимой среди флотских служащих, впрочем, среди гражданского населения тоже нашлось немало её поклонников.

В 1946 году советской киностудией «Союздетфильм» был снят художественный фильм "Крейсер «Варяг»", где в роли «Варяга» снимался "загримированный" крейсер «Аврора», режиссёр фильма Виктор Эйсымонт.

Крейсер «Варяг».- 2-е изд., перераб. и доп. . - Л.: Судостроение, 1983. - 288 с.

Доценко В. Д. Мифы и легенды Российского флота. Изд. 3-е, испр. и доп. . - СПб.: Полигон, 2002. - 352 с. -