Сидони габриэль колетт. Габриэль сидони колетт биография. Биографическая и критическая литература

Ричард Брэнсон – основатель бренда Virgin, владелец сотен компаний, миллиардер. Вот список наиболее ярких и интересных его цитат.

О бизнесе

Брэнсон сумел построить настоящую бизне-империю под одним брендом, название которому придумал, еще когда был новичком в бизнесе. С тех пор прошло много времени. И теперь этот опыт отражается на высказываниях Ричарда Брэнсона о бизнесе и деловом успехе. Вот наиболее значимые из них.

Осторожность важна, но медлительность опасна.

Стремиться стать самым крупным брендом - бессмысленно. Гораздо важнее стать самым уважаемым брендом.

Успех, пришедший к вам однажды, не прокормит вас всю жизнь.

Гораздо лучше обещать меньше и давать больше, чем наоборот.

Не бойтесь идти на просчитанный риск. Иногда лучше такой журавль в небе, чем синица в руках.

Я всегда рад, когда меня обслуживают из рук вон плохо. Нет, я вовсе не мазохист - просто лучшие из моих бизнес-идей возникли, когда меня плохо обслуживали.

Я всегда относился к бизнесу как к приятному развлечению и порой забываю, где кончается работа и где начинается личная жизнь.

Если вы предприниматель и не делали ошибок, значит вы не предприниматель.

Урок, который я извлек и которому следую всю жизнь, состоял в том, что надо пытаться, и пытаться, и опять пытаться – но никогда не сдаваться!

Внимание к деталям в огромной степени определяет успешную реализацию бизнес-идей.

Если вы оказались способны решать возникшие проблемы лучше, чем клиенты могли ожидать, они будут преданы вам всю жизнь.

К черту все! Берись и делай!

Никогда не принимайте «нет» в качестве окончательного ответа!

О работе

Если сегодня Брэнсон и является долларовым миллиардером, это не значит, что ему не приходилось в жизни работать. У него дислексия, что в школьные годы доставило ему немало проблем, но и позволило развить в себе определенные черты характера, а также потренировать память (он заучивал тексты, которые не мог нормально прочитать). Он работал в школьной газете и смог сделать ее коммерчески успешной. Но самое главное – он смог реализовать свой талант к предпринимательству. И помогло ему в этом то, что он всегда занимался тем, чем хотел – то есть любимым делом. Вот цитаты Ричарда Брэнсона о работе.

Для меня нет ничего хуже, чем слышать, как сотрудники извиняются за своего работодателя.

Не беритесь за дело, если оно вам не нравится.

Ни в коем случае нельзя отчитывать тех, кто старался изо всех сил, но совершил ошибку.

В идеальном трудовом коллективе каждый должен иметь хоть малейшее представление о том, чем живут его коллеги.

Не теряй времени. Лови свой шанс! Позитивно смотри на жизнь! Если тебя не радует твоя работа - попробуй заняться чем-то другим.

Жизнь слишком коротка, чтобы делать не то, что нравится!

О жизни

Хотя в жизни Брэносна и не было особых потрясений и у него было хорошая и обеспеченная семья, он тоже сталкивался с определенными трудностями по жизни. Их ему устраивала мать, их ему устроила природа (заболевание дислексией), он сам с ними встречался в бизнесе. Во многом это все как вместе, так и по отдельности повлияло на мировоззрения бизнесмена, о чем можно судить, если прочитать высказывания Ричарда Брэнсона о жизни.

Если каждый день делать маленький шаг к решению проблемы, видя при этом целостную картину, вы будете двигаться в правильном направлении и сможете избежать любого несчастья.

Стремление усложнять вещи - это ваш враг. Создать что-то сложное может каждый. Но трудно сделать что-то простое.

Самое главное, чего я всегда хочу добиться, - это сдерживать слово, которое кому-то дал.

Я уверен: нельзя позволять, чтобы тебя остановило убогое словцо «нельзя». Если у тебя недостаточно опыта для достижения поставленной цели, ищи другие пути.

Не приходите ко мне со своими проблемами - предложите мне их решение.

Язык произведений: Дебют:

«Диалоги животных»

Коле́тт , полное имя Сидони́-Габриэль Колетт (фр. Sidonie-Gabrielle Colette , 28 января , Сен-Совёр-ан-Пюизе , Йонна - 3 августа , Париж) - французская писательница, одна из звёзд Прекрасной эпохи ; член Гонкуровской академии с 1945 года.

Биография

Дочь офицера, родилась и выросла в Бургундии . В вышла замуж за популярного в ту пору писателя, журналиста, музыкального критика Анри Готье-Виллара (англ.) русск. ( -), известного под псевдонимом «Вилли» . Он ввёл её в литературные и артистические круги столицы, но при этом беззастенчиво использовал в качестве «литературного негра» : с Колетт написала для него серию автобиографических романов о Клодине (фр.) русск. , которые он опубликовал под своим именем-псевдонимом. Под собственным именем-псевдонимом Колетт начала печататься лишь в . Отдаляясь от мужа и ища собственный путь, она с стала выступать в мюзик-холле , в театре Мариньи, Мулен Руж и др. Тогда же она развелась с мужем, пережила несколько романов с женщинами (в том числе - художницей, писательницей и актрисой Матильдой де Морни, маркизой де Бельбёф, известной в полусвете под именем Мисси , актрисой и певицей Эмили-Мари Бушо, выступавшей под псевдонимом Полер) и мужчинами (среди них - Габриэле д’Аннунцио , известный боксёр и плейбой Огюст-Олимп Эрио и др.). Её откровенный поцелуй с Матильдой де Морни в пантомиме «Египетский сон» () на сцене Мулен Руж наделал в столице много шума и вызвал вмешательство префекта полиции.

В последние годы жизни страдала от жестокого артроза и не покидала кровати, которую называла «кровать-плот».
Слава писательницы к тому времени была уже очень велика. После её смерти Французская республика устроила Колетт официальные похороны (католическая церковь отказалась совершать погребальный обряд над умершей как разведённой). Её останки покоятся на кладбище Пер-Лашез .

Признание и значение

Послевоенные годы - время национального признания Колетт. В - вышло собрание её сочинений в 15-ти томах, в целом она выпустила около 50 книг. Колетт была избрана членом Гонкуровской академии (), в стала её президентом. Член Королевской академии французского языка и литературы Бельгии . Кавалер Ордена Почётного легиона (). В площадь в Париже перед зданием Комеди-Франсез была названа её именем.

Колетт в настоящее время - классик французской словесности. Однако она - не только крупная, по нынешний день популярная писательница, но и яркая символическая фигура женщины новейшего времени. Не зря Юлия Кристева посвятила ей один из трёх томов монографии о выдающихся женщинах XX века.

Колетт и кино

Многие романы писательницы, начиная с , были экранизированы. Среди режиссёров, обращавшихся к её книгам, - Марк Аллегре, Макс Офюльс , Марсель Л’Эрбье , Роберто Росселлини , Эдуар Молинаро , Клод Отан-Лара , Жак Деми , Каролина Юппер. Пьеса по роману «Жижи» ( , в заглавной роли - Одри Хепберн) имела длительный успех на Бродвее , как и поставленный Винсенте Минелли одноимённый мюзикл с Морисом Шевалье , Луи Журданом и Лесли Кэрон ( , получил девять Оскаров). Очередную экранизацию её романа «Шери » с Мишель Пфайффер и Рупертом Френдом создал Стивен Фрирз ().

О Колетт снято несколько фильмов. Среди них: документальный фильм () Янника Беллона (Yannick Bellon ), художественный фильм режиссёра Денни Хьюстона ( , в роли Колетт - Матильда Мей , в роли Вилли - Клаус Мария Брандауэр), а также телевизионный фильм режиссёра Надин Трентиньян ( , в роли Колетт - Мари Трентиньян ; во время съемок Мари погибла).

Напишите отзыв о статье "Колетт"

Литература

Публикации на русском языке

• Клодина в Париже. Клодина в школе М.: Книгоиздательство «Основа», 1908
• Конец Шери: Роман. М.: Артель писателей "Круг", 1927
• [Рассказы]// Французская новелла XX века, 1900-1939. М.: Художественная литература, 1973, с.210-220
• Странница. Ранние всходы. Рождение дня. Закуток: Романы. М.: Художественная литература, 1987
• Избранное. М.: Художественная литература, 1992
• Изнанка мюзик-холла: Избранные произведения. Новосибирск: Новосибирское кн. изд-во, 1993
• Чистое и порочное: Романы, повести, эссе. М.: АСТ; Орлов и сын, 1994
• Ангел мой: Романы. М.: АСТ; Орлов и сын, 1994
• Ангел мой. Рождение дня. Вторая. Дуэт: Романы. М.: Терра-Книжный Клуб, 2004
• Собрание сочинений в 7-ми томах. М.: Терра, 2008

Биографическая и критическая литература

• Bonmariage S. Willy, Colette et moi. Paris: C. Frémanger, 1954 (переизд. 2004)
• Goudeket M. Près de Colette. Paris: Flammarion, 1956 (переизд. 1966)
• Marks E. Colette. New Brunswick: Rutgers UP, 1960
• Crosland M. Colette-the difficulty of loving: a biography. Indianapolis: Bobbs-Merrill, 1973
• Mitchell Y. Colette: a taste for life. New York: Harcourt Brace Jovanovich, 1975
• Pichois Cl., Pichois V., Brunet A. Album Colette: iconographie. Paris: Gallimard, 1984
• Richardson J. Colette. New York: F. Watts, 1984
• Benstock Sh. Women of the Left Bank: Paris, 1900-1940. Texas: University of Texas Press, 1986
• Lottman H.R. Colette: a life. London: Secker & Warburg, 1991
• Thurman J. Secrets of the flesh: a life of Colette. New York: Knopf, 1999 (переизд. 2000)
• Del Castillo M. Colette, une certaine France. Paris: Stock, 1999
• Francis Cl., Gontier F. Creating Colette. Vol.1-2. South Royalton: Steerforth Press, 1999-2000
• Kristeva J. Colette. Paris: Fayard, 2002
• Bonal G., Rémy-Bieth M. Colette intime. Paris: Phébus, 2004
• Lucey M. Never say I: sexuality and the first person in Colette, Gide, and Proust. Durham: Duke UP, 2006
• Literarische Gendertheorie, Eros und Gesellschaft bei Proust und Colette/ Ursula Link-Heer, Ursula Hennigfeld, Fernand Hörner (Hrsg.). Bielefeld: Transcript, 2006
• Мангуэль А. Чтение наедине с собой// Мангуэль А. История чтения. Екатеринбург: У-Фактория, 2008, с.177-192
• Michineau S., L’autofiction dans l’oeuvre de Colette, Paris: Publibook, 2008

Ссылки

• (фр.)
• (фр.)
• (фр.)
• (англ.)
• (фр.)
• (фр.)
• (фр.)
• (фр.)
• (рус.)

Отрывок, характеризующий Колетт

Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.

15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.

Я была удивлена, что у такой шикарной книге нет читателей на этом сайте. Но потом я вспомнила, как долго я искала её, хотя бы в электронном варианте. Привлекла к книге экранизация под названием «Шери». Узнав автора, пыталась найти печатный вариант, но всё было безуспешно. Дело в том, что истинное название книги на французском «Cheri», что переводится «Дорогуша. Конец Дорогуши», звучит не особо привлекательно. Сейчас она выпушена повторно и называется «Шери. Конец Шери». Но в первом переводе она звучала «Ангел. Конец Ангела», под таким названием я и прочла данный роман. Если быть точным это два отдельных произведения, но видно все читатели не останавливались на прочтение первой и поэтому книги слились воедино.
Перед тем как перейти к рецензиям по каждой отдельной книге, хотелось бы сказать о манере письма. Я мало встречала писателей, которые умеют описывать всех героев, места и действия такими роскошными словами. И эти слова можно употребить ко всему произведения, лишь чего стоит описание только одной слезы
- «Он увидел, как из неукротимой пучины её огромных глаз вдруг возник дрожащий, замкнутый в капле свет, восхитительный, прозрачный, кристально чистый, отделился от золотисто-коричневого зрачка и растаял от жара разгорячённой щеки…».
Каждая комната, каждая женщина и даже дуновение ветерка, описанные в такой волшебной манере, что сразу возникает чувство чего-то неземного.
А теперь хотелось сказать немного о каждой книге. Ангел, история невозможной любви. Конечно таких историй много, и поэтому первая часть впечатлила меня меньше чем вторая. В ней есть то, что заинтересовала меня больше любви между сорокалетней Леа и двадцатилетним Ангелом, это отношение Леа и Шарлоты Пелу. Маленькое уточнения, Шарлота Пелу - мать Ангела и давняя подруга его возлюбленной. Сдружились они с помощью общей работы, обе были жрицами любви. С тех пор их дружба держалась на чувствах зависти. У многих женщин, как и у меня, есть знакомая или подруга, с которой при разговоре то и дело чувствуешь себя как на скачках, чья лошадь прибежит первой, то есть, соревнование: кто первый вышел замуж, у кого лучше работа, сколько детей. И так в течение всей жизни, встречи превращаются в игру кто кого переплюнет. Такие же отношения и держали этих давних подруг. Мне понравились описание характеров всех героев, так как многие такие персонажи встречались и в моей жизни.
Конец Ангела. Я думаю уже ясно, чем заканчивается вторая книга, но сам сюжет не блещет разнообразием, но тем он не стал хуже. В течение всей книги описана хандра Шери. Только на половине произведения появляется Леа, и это именно тот момент, которого не хватает любовным романом для реалистичности. Их встреча не приносит романтики, а только разочарование. Если бы Ангел был реальным человеком, я бы была полностью с ним солидарна, я так же при всем времени свидания задавала себе вопросы: «Почему? Как так могло произойти? Это не может быть она?».

Сидони-Габриэль Колетт - популярная французская писательница, сценарист, актриса театра и кино. Родилась 28 января 1873 года в Бургундии, в семье офицера. В 1893 году вышла замуж за писателя, журналиста, и музыкального критика Анри Готье-Вильяра.

Свою творческую деятельность Колетт начала в 1896 году, написав серию автобиографическов романов о Клодине, которые ее муж опубликовал под своим именем-псевдонимом.

Сердце не имеет морщин, на нем бывают только шрамы.

Колетт Габриэль Сидони

Многие романы Колетт были экранизированы и поставлены на сцене. Особую популярность творчество Габриэль Колетт приобрело в послевоенные годы.

Она оставила после себя огромное наследие: собрание сочинений в 15 томах, около 50 книг художественной прозы и 4 тома статей, посвященных театру.

В 1906 году она впервые выступила в мюзик-холле, на сцене театра Мариньи, Мулен Руж. После развода с мужем Габриэль Колетт стала печататься под собственным именем-псевдонимом. Об этой популярной писательнице ходило много легенд и историй.

Когда тебя любят, не сомневаешься ни в чем. Когда любишь сам, во всем сомневаешься.

Колетт Габриэль Сидони

Критики называли ее выдающейся женщиной 20 века. Откровенный поцелуй Габриэль с Матильдой де Морни в пантомиме «Египетский сон» на сцене Мулен Руж наделал в столице много шума и вызвал вмешательство префекта полиции.

Вторым мужем Сидони-Габриэль был политик и журналист барон Анри де Жувенеля. В браке она родила ему дочь. Счастье их продолжалось недолго, Колетт развелась с мужем и завела роман с его семнадцатилетним сыном, будущим политиком и журналистом Бертраном де Жувенелем. В 1923 году развелась и с ним.

Во время Первой мировой войны Габриэль Колетт помогала раненым, участвовала в антивоенных организациях. В это время она подружилась Морисом Равелем, с супругой Альберта I, королевой Бельгии Елизаветой, актрисой Маргаритой Морено и писательницей Натали Барни.

Отсутствие ревности – куда более непростительная мужская ошибка, чем ее наличие.

Колетт Габриэль Сидони

Произведения знаменитой писательницы изысканны и просты. Они показывают ранимую женскую натуру, но при этом не выглядят ни слишком слезливо, ни сахарно. Органика, проблематика и глубокий трагизм ее произведений и по сей день завораживают миллионы читателей по свему миру.

Среди режиссеров, обращавшихся к ее книгам были Марк Аллегре, Макс Офюльс, Марсель Л;Эрбье, Роберто Габриэль и многие другие. Габриэль Колетт называют одной из самых выдающихся женщин 20 века. Выход очередной экранизации ее знаменитого романа «Шери» состоялся в 2009 году.

Последние годы жизни писательница страдала от жестокого артроза и не покидала кровати. Умерла Колетт 3 августа 1954 года во Франции. Похоронена была на кладбище Пер-Лашез.

Сидони-Габриэль Колетт - не только известная французская писательница, но и яркая символическая фигура женщины новейшего времени.

Габриэль Сидони Колетт - фото

Габриэль Сидони Колетт - цитаты

Сидони Колетт (1873--1954), классик французской словесности, член и президент
Гонкуровской академии, кавалер Ордена Почетного легиона, талантливая писательница,
символизирующая женщину Новейшего времени

Сидони-Габриэль Колетт - популярная французская писательница, актриса театра и кино.
Многие романы Колетт были экранизированы и поставлены на сцене.
Особую популярность творчество Габриэль Колетт приобрело в послевоенные годы.

Она оставила после себя огромное наследие: собрание сочинений в 15 томах, около 50 книг художественной
прозы и 4 тома статей, посвященных театру.

Коллет в детстве

19-летнюю красавицу Cидони-Габриэль Колетт встретил в провинции журналист, писатель, дамский угодник парижанин
Анри Готье. В 1893 они поженились. Жену он стал называть Колетт, превратив ее фамилию в имя, весьма
распространенное среди француженок.
Вскоре Колетт узнала, что муж ей не верен и не обладает тем восхищавшим её талантом---за него пишут другие.
Их ссора привела Колетт в психиатрическую клинику. Через какое-то время они помирились, стали чаще общаться.
Колетт стала мужу рассказывать о своем детстве, девичестве. Её манера рассказывать понравилась Анри и он
предложил ей написать книгу.
В 1900 году вышла первая, быстро раскупленная книга Колетт, получившая название «Клодина в школе».
Но она не увидела своего имени на обложке - и первый, и все последующие три романа вышли под псевдонимом мужа.
Весь Париж буквально сходит с ума по Клодине, рожденной трудом Колетт. Этим именем называют торты, мороженое,
фасон блузок, духи, шляпки, сигареты, и со всего ее супруг получает свою долю, причем немалую.

Так продолжалось 5 лет Габриель сидела дома и писала,а муж публиковал под своим именем. Но однажды муж все
же решил показать ее свету и представить многочисленным друзьям. Все были восхищены красотой мадам Готье.
Так она стала звездой Парижа. Великолепные волосы Колетт вызывают зависть у дам и творческий пыл у художников.
Скульптурный бюст госпожи Готье-Вилларс на одном из осенних Салонов получает первую премию.
Но муж ее так и не оценил. В тот же год Анри ушел от Колетт навсегда

Колетт с мужем и Тоби

В поисках заработка Колетт пробывает стать актрисой и через какое-то время у нее это получилось.
Выступала она в амплуа мимической актрисы и танцовщицы, исполняла и комедийные и трагедийные роли.
Колетт выступает с успехом в Мулен Руж в спектакле Египетские ночи.

Переживала Колетт в этот период и скандальные романы с женщинами...

Но Колетт хотелось реализовать себя и как писателя. Она впервые публикуется под собственным именем. Роль
дебютного произведения выпала ее книге «Диалоги животных», а некоторое время спустя выпускает свой самый
популярный роман «Неприкаянная». Незаурядность дарования Колетт, склонность к тончайшему анализу чувств,
к отточенному стилю проявились в романах «Сентиментальное отшельничество» (1907) и «Развращенная наивность»
(1909). Опыт театральной жизни отражен ею в психологическом романе «Скиталица» (1910).

Ее редчайший писательский дар отмечал старейшина французской литературы Ролан Доржалес:

«К счастью для читателя, Колетт рано поняла, что высшая изысканность в простоте».

«Не принадлежав ни одной из литературных школ, сбежав от них, как сбегают из школы ребята, она всем этим
школам утерла нос», - писал о Сидони Колетт Жан Кокто.

Колетт и Жан Кокто

Кажется, самым легким из всего, чем она занималась в своей жизни, оказалось именно писательство.
Однажды Колетт воскликнула:
«Какая у меня была прекрасная жизнь! Жаль только, что я не поняла этого раньше».

В 1912 Колетт вышла замуж за политика и журналиста, барона Анри де Жувенеля, родила ему дочь. Завела роман с
его семнадцатилетним сыном, будущим политиком и журналистом Бертраном де Жувенелем. В 1923 развелась и с этим
мужем. Во время Первой мировой войны она была и военным корреспондентом и помогала раненым. Дружила и
сотрудничала с Морисом Равелем, написала либретто для его оперы-балета Дитя и волшебство.

Колетт-писательнице, как отмечают критики, чужда сатира и глубокий критицизм. Она ограничивается узкими рамками
житейского опыта, любовных переживаний героев, мир которых так беден, что порой она показывает его через
восприятие домашних животных-- «Мир среди зверей»(1916)

В 1935 Колетт вышла замуж за Мориса Гудеке (после смерти писательницы он написал о ней биографическую книгу),
бывшего на 16 лет ее моложе и не обладавшего никакими богатствами. И этот брак был счастливым. Во время оккупации
муж был арестован(еврей) , и Колетт приложила много усилий, чтобы спасти его.

В последние годы жизни у нее был сильнейший артроз, и она передвигалась в кресле-коляске.

После её смерти Французская республика устроила Колетт официальные похороны (католическая церковь отказалась
совершать погребальный обряд над умершей как разведённой). Её останки покоятся на кладбище Пер-Лашез.

По ее книгам снимаются фильмы. Один из последних-- Шери с Мишель Пфайфер и Рупертом Фредом. Книги издаются,
в том числе и в России. Снимаются фильмы и о Колетт.

Ее романы, захватившие читателя на заре XX века, по сей день оставляют его все в том же плену. И это неудивительно.
Произведения Колетт отличаются изысканностью и в тоже время простотой. Творчество писательницы развивалось по двум
основным направлениям – психологические романы и философская лирическая проза. Самыми популярными психологическими
романами Сидони-Габриэль являются «Странница», «Изнанка мюзик-холла», «Шери», «Конец Шери»,которые показывают мир
женской души, отношения между мужчиной и женщиной; В своих произведениях писательница рассказывает о рождении
первого чувства, о горьком опыте несчастливой любви, об обретении ее героинями чувства собственного достоинства
и своего места в жизни.
Сидони-Габрэль Колетт – классик французской словесности, одна из самых выдающихся писательниц 20 века. О Колетт
сняты документальные, игровые и телевизионные фильмы, режиссерами которых являются Янник Беллон, Денни Хьюстон,
Надин Трентиньян.

О любви

Отсутствие ревности – куда более непростительная мужская ошибка, чем ее наличие.
Счастье вдвоем – это время твоего сна и моего бодрствования.
Я была счастливой, и жалею лишь о том, что осознала это только сейчас.
Романы о любви пишут тогда, когда ее нет.
Открыв взор, она словно обнажалась вся.
Будучи любимым, веришь. Любя, не находишь уверенности ни в чем.
Можно называть сразу двух людей своими любимыми. Ровно до тех пор, пока один из них не окажется в курсе дел.

О жизни

Нет крепче сна, чем сон в своей постели.
Отказываясь от беседы с журналистами, можете быть уверены: пообщавшись с ними впервые, вы увидите репортаж о разговоре на первой полосе издания.
Жизнь – странная вещь: мы все время на глазах у других людей, но увидеть нас такими, какие мы действительно есть, они не смогут за все время жизни.
Действие, не принесшее радости, - и есть ошибка.
Свой преклонный возраст мы осознаем лишь у порога смерти.
Сердцу не страшна старость. Оно уязвимо лишь перед недугом.
Для женской молодости сельская жизнь куда страшнее, чем светская.
Меня не порицают? Значит, годы уже не те.
Детский интерес – куда более ценная награда, чем занятие депутатского поста. Получить эту награду не легче.

О мужчинах и женщинах

Женские и мужские возможности примерно равны. Лишь в туалетной комнате положение различается.
Думая о своем великом уме, женщина добивается равноправия. Обладая умом, добиваться его она не станет.
В поисках единственного женщины проводят немало времени. И его вполне хватает на то, чтобы испробовать семейной жизни.
Мужская логика не слишком постижима: уверяя, что женщинам нужно только одно, они постоянно надеются, что новой женщине понадобится другое