Воинствующая этнография. Восточная европа переезжает жить в западную

Для сравнения обратимся к поучительному европейскому опыту. Евгений Сатановский высказывался: «Змея террора неприручаема. Кем надо быть, чтобы рассчитывать, что будут какие-то умеренные исламисты? И они будут с нами жить - мирно, дружно и толерантно. Нельзя же быть такими идиотами, как американцы или европейцы, которых ничто ничему не учит. Нельзя впускать в свой дом чуму, холеру и черную оспу, думая, что они превратятся в легкий насморк или герпес» .

«Европа давно уже стала континентом иммигрантов» . «Плохо контролируемый приток иммигрантов в последние годы сильно изменил этнический состав населения крупных городов Западной Европы, породив массу проблем» .

«Допустив по беспечности или злому умыслу закулисных манипуляторов заселение своих территорий чужеродными элементами, европейские политики живут иллюзорными представлениями об интеграции мусульманских мигрантов и делают в их пользу одну уступку за другой» .

«Мусульмане Европы так и не интегрировались в западное общество. Они последовали за благами цивилизации» .

«Начинаются геттоизация (от слова «гетто»), тупое просиживание на сцпособии, отказ ассимиляции. Мигранты устраивают бунты, требуют себе все новые льготы и права. Большинство из них пришли уже с определенной идентичностью. Особенно это касается стран агрессивного мусульманского мира, где идет активная промывка мозгов. Они приезжают, потому что жить на родине не могут. Но приезжая, начинают, навязывать свой правоверный образ жизни уже в Европе»,

Одна из самых радикальных оценок ситуации звучит так: «Европа - в смертельной опасности, она переполнена исламистами и каждый день все более сдавливается безжалостными руками фанатичных сторонников Аллаха» . Попробует разобраться так ли это.

В 2004 году министр культуры земли Баден-Вюртенберг Аннете Шаван предложила обязать всех имамов и других служителей ислама вести проповеди на территории Германии только на немецком языке. Чтобы немцы знали, к чему они там в своих мечетях призывают. Поводом для такой инициативы стал обнародованный в немецких СМИ перевод одной из проповедей председателя объединения «Аль-Акса» Махмуда Амра .

И вот что услышали немцы, например, по Второму каналу телевидения. «После смерти этих немцев-безбожников ожидает огненный ад. Эти немцы европейцы, они не бреют себе подмышки. Пот собирается у них под волосами и создает ужасный смрад. Европейцы никогда не признают вас и не оставят в покое. Вы всегда будете для них османами, даже если примете их веру».

Этот небольшой отрывок с далеко не самыми жесткими тирадами возмутил немцев до глубины души» .

Германию заполонили турки. «А ведь начиналось в Европе все безобидно. Так, в 1947 г. в Германии проживало всего 150 мусульман, а ныне - около 4 млн. одних только турок, открыто более 2000 мечетей и исламских молелен. Только в Гамбурге более 100 мечетей, из которых каждую четвертую ведомство по охране конституции взяло под наблюдение за разжигание вражды к «неверным» .
Их много, столько много, что они даже устраивают разборки на улицах германских городов. «Ставшие почти привычными поджоги мечетей и церквей, столкновения между молодежными группировками турок и немцев, жаркая полемика политиков по «мусульманскому вопросу» - все это неуклонно накаляет общественную атмосферу в Германии, еще недавно считавшейся образцом политкоректности» .

«Эксперимент немецких журналистов показал: в европейских мечетях проводятся намазы политико-религиозного характера. А школьников учат в мусульманских учебных заведениях нередко на книгах, имеющих мало общего с европейскими ценностями» .

А, собственно говоря, почему они должны учить по ценностям этих ожиревших и оглупевших европейцев! Путь эти дураки пока думают, что они хозяева в своем доме. Пока думают…
Тем временем Турция рвется в Евросоюз, чего панически боятся в Германии, Франции, Дании. Голландии, Швеции, Австрии, Греции, Кипре. И только в далекой от Турции католической Испании незначительное большинство населения было готово принять эту страну в Евросоюз . Кстати, Россия имеет, с точки зрения географии, больше, чем Турция быть в составе Евросоюза. Но это так к слову.
Ясно, что европейцы опасаются резкого увеличения турок в своих городах. Мало того быстро увеличивающееся население этой страны позволит ее иметь много голосов в европейских структурах власти. Вновь как во времена Османской империи турки покоряют Европу, только на этот раз медленнее, а потому более надежно. Пока ожиревшие европейцы поймут может оказаться уже поздно, что, скорее всего, и будет.

И так по всей Европе. Только в одних странах преимущественно живут одни мусульмане, в других другие.

Францию, например, заполонили арабы и негры (последние часто бывают христианами). В 2005 год Авраам Шмулевич писал: «Арабы в данный момент составляют до 10 % населения Франции. Страну буквально захлестнула волна арабской преступности. В докладе, подготовленном недавно французским министерством внутренних дел, говорится, что в стране имеются 630 опасных кварталом, из которых почти половина превратились в настоящие гетто, с трудом контролируемые полицией» .

«Всякий, кто бывал в Европе, знает: практически у каждой европейской столицы, в том числе у Парижа, есть унылые, дышащие безнадежностью задворки, где на европейца смотрят косо, - арабские кварталы» .

«Пригороды превратились в гетто, которые живут по своим законам, изолированно от остальной страны. Они становятся рассадником воинствующего фундаментализма. В них царят свои нравы и обычаи. Практикуется многоженство. Женщины носят головные платки-хиджабы. Закрываются французские лавки, на месте которых открываются арабские. Процесс «геттоизации» пригородов, считают аналитики, остановить практически невозможно. Французы европейского происхождения перебираются в другие кварталы» .

Вышеприведенное являлось зарисовкой обычного гражданина и, возможно, преувеличенная зарисовка. Но дело в том, что высокие должностные лица оценивают ситуацию во Франции примерно точно также.

Летом 2004 года, выступая в Иерусалиме перед представителями американских еврейских ассоциаций, премьер-министр Израиля Ариаль Шарон заявил: «Я предлагаю всем евреям переехать в Израиль. Но евреям Франции это абсолютно необходимо, и они должны немедленно тронуться в путь». Этот призыв стал следствием роста, по мнению премьер-министра, «разнузданных антисемитских акций во Франции».

Шарон утверждал, что «тот факт, что десять процентов французского населения состоит из мусульман, создает почву для новой формы антисемитизма» .

Если бы опасность была только для французских евреев! Опасность реальна и угрожает
самой Франции. «Мусульманские экстремисты полагают, что они способны влиять на европейские государства и могут менять их внутреннюю политику» .

Осенью 2005 года в пригородах Парижа начались настоящие многодневные бои между молодежью из североафриканских стран и жандармерией. Поводом послужила гибель в трасформаторной будке двух молодых людей, которыя якобы спрятались там от полиции. Повод настолько малозначителен, что совершенно ясно, это только повод, который бы все равно возник по любому другому случаю.
Гибель двух парней оказалась детонатором, от которого произошел взрыв. Поджигались автомашины, здания . Затем огонь межцивилизационного конфликта перекинулся на другие города Франции. За один день 6 ноября 2005 года было сожжено около тысячи автомобилей. Это уже стало похожим на настоящие сражения.

«Парижане в шоке» . 7 ноября 2005 года газета «Известия» написала: «Волнения иммигрантов перерастают в гражданскую войну» .

«Полиция ничего не может поделать с вандалами, - писал одна российская газета 7 ноября 2005 года. - А они, упиваются своей безнаказанностью, ведут себя все более дерзко. Правительство проводит совещание за совещанием, но так и не может найти выход из кризиса. С одной стороны, велик соблазн наконец-то проявить жесткость, силой подавить мятеж. С другой стороны, власти боятся, что полицейские «зачистки» в охваченных бунтом кварталах, населенных почти исключительно выходцами из Северной Африки, приведут к настоящим уличным боям. И тогда считать придется уже не сожженные автомобили, а число погибших. Причем считать десятками. Бунтовщики предают огню все, что попадается на их пути, - полицейские комиссариаты, магазины, рестораны, детские сады и ясли. Забрасывают камнями не только полицейских, но и пожарных» .

Восстание мусульманской молодежи удалось частично подавить, но в первые дни 2006 года оно вспыхнуло снова.

Так рушился французский миф о том, что все граждане Франции являются французами. Это юридически они ими являются, но сами таковыми себя не признают. И мало того, значительная часть их активно противопоставляет себя коренным французам и вообще всем христианам.
«Европейцы думали, что выходцы из нищих стран, которые миллионами селились у них, будут благодарны за хлеб и жилье, примут их культуру и стиль жизни, но все случилось по-другому - «гости с юга» требуют чтобы Европа жила по их правилам» .
«Главная проблема, - высказывался ныне бывший лидер Национального фронта Жан Мари Ле Пен, - заключается в массовой арабско-африканской иммиграции. Если каждый год пускать в страну сотни тысяч иммигрантов, они неизбежно объединяются по рассовому признаку. А ведь эти люди абсолютно чужды французской нации» .
«…Впустив к себе в страну чужеродный элемент, позволив ему там обосноваться, любое государство становится заложником недальновидности и сиюминутных выгод, позволяет манипулировать интересами своего народа, ставя на карту само существование нации» .
Прозорливые тогда отметили: «Подавят «огненный бунт» в ближайшее время или нет, уже не так важно? Погромщики поняли главное - они являются силой. Дымящиеся предместья французской столицы - лишь первый звонок» .
«Массовые беспорядки во Франции привлекли внимание 88 процентов россиян. 40 процентов из которых внимательно следили за развитием событий, и еще 48 что-то об этом слышали. Только каждый десятый россиянин ничего об этом не знал. А жители Москвы и Санкт-Петербурга демонстрировали почти стопроцентную осведомленность» .
Проблемы с иммигрантами были не только во Франции. Они были почти во всех европейских странах. В Голландии оказалось много марокканских арабов. Конфликты не замедлили начаться. Пим Фортейн выступил за ограничении притока эмигрантов в страну, его убили. Затем убили его друга режиссера Тео ван Гога , который снял фильм с критикой распространенного в исламских странах насилия по отношению к женщинам. Режиссера застрелили и положили на тело записку на арабском языке.
«Важно понять, что ван Гог был публично казнен не потому, что он зашел слишком далеко в своем обличении мусульманства, а, прежде всего, для того, чтобы протестировать реакцию европейцев на этот вызов, их способность противостоять исламским притязаниям на господство в Европе» .
Непосредственно на месте преступления полиция задержала 26-летнего голландца марокканского происхождения. Затем обвинение было предъявлено семи исламистам. Вскоре начались взрывы в исламских школах и мечетях Голландии . Чем не настоящая война в маленькой европейской стране. Наивно думать, что она является исключением, она, скорее, предвестник более жестких конфликтов.
Голландский кабинет министров принял решение о расширении возможностей проведения разведывательной и розыскной деятельности. Вице-премьер страны отметил, что в Голландии имеет место новая тенденция в религиозном экстремизме - воплощать религиозные идеи в убийства .
«Великобритания стала духовной базой исламского экстремизма. За последние 20 лет Британия превратилась в главную базу духовного экстремизма для мусульманских духовных деятелей и для набора ими новых последователей» .
Хасан эль Тураби (выпускник одного из лондонских университетов и доктор права Сорбоны) борьбу с Западом избрал в качестве объединяющей платформы мусульманского экстремизма. «Аллах более могуществен, чем Запад» - вот его простой и понятный лозунг. Он учил со знанием дела: «Декадентский Запад - сила бездуховная и тираническая - не устоит перед единственной истинной религией» - исламом», «Мусульмане - это совесть мира, его освобождение будет означать освобождение всего мира».
Что же, и «освободит», так как «освободили» христиан в VII веке! «Освободят», коль скоро Европа расстается с верой предков, с христианством, коль скоро ее богом стали деньги. С таким богом не устоять» .
«Франция - самая мусульманская страна Европы», - констатировали в 2005 году . «Мавры вернулись в Европу через 1279 лет, - написала Анна Полянская. - Цели и методы у них прежние. Великий герой Франции Карл Мартелл, в 732 году в битве при Пуатье изгнавший полчища арабских захватчиков из Европы, должно быть переворачивается сейчас в гробу…» .
«… К началу двадцать первого века мусульмане взяли-таки реванш…» . Вот как думали некоторые из этих «побеждающих» гнилой Запад: «Французы угнетали сто лет мою страну, выкачали из нее богатства… Пускай теперь отдают все, что украли…» .
Логические обоснования исламского экстремизма, как видим, придумать не трудно. Они и придумываются. Самые разные, но всегда направленные на одну цель - обоснования ударов по христианской цивилизации в ее либеральном виде.
Наивные, тупые или же коварные европейские либералы готовы предоставлять иммигрантам бесплатное жилье, платить пособие на детей, пособие по безработице. Лишь бы создать временную иллюзию спокойствия.
Но все это только разжигает аппетит. Мало того, чем больше создается льгот, тем больше тянется за ними рук. И процесс этот бесконечен. Остановить его может только крушение христианской цивилизации в либеральной Европе.
Именно эти мусульмане в христианском мире представляют наибольшую опасность для христианских стран. Опасность, прежде всего, в том, что существует тенденция становления их большинством в некоторых европейских странах. И тогда количество перерастет в новое качество, губительное для этой конкретной страны и для всей Европы в целом. Европа рухнет от не переваренного христианской цивилизацией мусульманского населения.
Находящаяся на подъеме исламская цивилизация неохотно расстается ос своими членами. Они не ассимилируются и считают себя прежде всего мусульманами. «Власти не в силах противостоять наступлению фундаментализма, а политика интеграции не дает ощутимых результатов» .
Вернемся к той же Франции. «…Переварить» исламских переселенцев французскому обществу так и не удалось. Но признавать, что идеи Вольтера, Марата и Наполеон не работают «на исламской основе», современным политкоректным французам нелегко…» .
Сказав «а», необходимо будет сказать и «б» - изменить вектор культурной политики, иммиграционные законы, признать ошибочность многих концепций, предпринять ответственные политические шаги. Для этого нужна недюжинная воля, но ее-то у французской политической элиты и нет» .
А раз нет воли, нет и надежды на исправление. Европа, действительно, может и, скорее всего, рухнет. А вместе с этим рухнет и система демократии, созданная в Европе. Той самой демократии, которой Европа так гордиться и при помощи которой пытается учить Россию как ей нужно жить. А между тем им самим бы надо подумать, что будет дальше, когда контроль над европейскими странами перейдет к мусульманам. Подумать, прежде чем учить Россию.
«В 2050 году даже на Трафальгарской площади и Даунинг-стрит в Лондоне перестанут попадаться «светлые» лица, останутся лишь выходцы из Юго-Восточной Азии, а сам Лондон переименуют в Нью-Бомбей. На Елисейских полях в Париже будет слышна только арабская речь, а дамы в хиджабах превратятся в законодательниц местных мод. Турецкий язык в Германии признают государственным. Орды голодных, злобных и вооруженных до зубов албанцев будут бродить по Риму…
Это не страшился из очередного блокбастера. Такую печальную для европейцев картину рисует последний доклад Комиссии по демографии Совета Европы» .
«По мнению Фаллачи, агрессивность ислама не приняла бы такой размах, если бы общественное мнение и вся культура Запада в целом были способны достойно отреагировать и сохранить наивысшее достижение любой цивилизации - собственную самоидентификацию и собственные ценности. Но ислам встретил на своем пути дряблую, готовую пойти на любые уступки культуру, оправдать любые «чужие», самые дикие случаи. С большой радостью мусульмане увидели на своем пути упрощенный и обманчивый гуманитарный сентиментализм СМИ…» .

Но дело не только в гуманизме, дело еще в корыстной и сиюминутной выгоде, идущей в ущерб стратегическим интересам.

«Франция запустила очень опасный процесс - пытались «купить» хорошее отношение с арабским миром. От этой сделки они рассчитывали получить согласие на то, что бы арабские террористы не проводили терактов на территории Европы, чтобы арабские шейхи не угрожали больше им нефтяным эмбарго. Кроме того Франция рассчитывала превратить хорошие отношения с арабами в политический капитал»

Довольно велика численность проживающих в Австралии поляков (примерно 90 тыс.). Многие из них жили до этого в Западной Германии, куда были насильственно переселены в годы нацизма для использования в качестве неквалифицированной рабочей силы в промышленности и сельском хозяйстве. Есть среди австралийских поляков и солдаты армии генерала Андерса, расквартированной во время второй мировой войны в Великобритании.

Третью по численности восточноевропейскую группу образуют венгры (не менее 30 тыс.). Часть из них - это лица, бежавшие из Венгрии после событий 1956 г.: некоторые принимали участие в контрреволюционных выступлениях, другие же покинули родину, поддавшись на провокацию. Значительно меньше в Австралии чехов (15 тыс.) и словаков (5 тыс.), румын (5 тыс.), болгар (2 тыс.) и албанцев (1 тыс.).

Как и представители других европейских иммигрантских групп, выходцы из Восточной Европы сконцентрированы в основном в городах. Правда, некоторых восточных европейцев заставили после въезда отработать определенное время на строительстве гидросооружений и других объектов во внутренних районах Австралии (например, такой путь прошли многие поляки), однако по истечении установленного срока большинство из них перебрались в города. Тем не менее некоторые болгары и албанцы и сейчас живут в сельской местности. В частности, болгары, расселенные к западу от Аделаиды, занимаются товарным огородничеством.

Среди уроженцев нашей родины и их потомков, живущих в Австралии, нужно назвать украинцев (более 20 тыс.), русских (около 20 тыс.), латышей (приблизительно 25 тыс.), литовцев (около 15 тыс.) и эстонцев (примерно 10 тыс.), причем часть последних сосредоточена в сельской местности к юго-западу от Сиднея. Имеется также небольшое число белорусов (2 тыс.) и представителей других народов СССР. В большинстве своем это также так называемые перемещенные лица (среди украинцев немало бандеровцев). В числе русских есть лица, выехавшие из Китая, где они до этого жили в течение длительного времени (родители некоторых из них прибыли в Китай еще задолго до Октябрьской революции).

К выходцам из Европы можно отнести и евреев, и цыган, подавляющее большинство которых мигрировало из различных европейских стран. Значительный приток еврейского населения в Австралию начался в годы разгула антисемитизма в нацистской Германии, хотя уже среди первых ссыльных, доставленных на пятый континент в 1788 г., было несколько евреев. В настоящее время в Австралии насчитывается около 70 тыс. евреев. Они в еще большей степени, чем другие пришлые группы, сконцентрированы в городах (прежде всего в Мельбурне и Сиднее). В культурном отношении среди евреев выделяются сефарды (1 тыс.) и маленькая (едва ли насчитывающая 200 человек) группа азиатских евреев. Цыган на пятом континенте немного.

Вопрос о правовом статусе выходцев из Западной Европы в Московском государстве XVII в. является частью глобальной многоплановой проблемы — «Россия и Запад», исторические корни которой уходят во времена образования Древнерусского государства. Традиционно одним из важнейших поворотных этапов в развитии отношений России и Запада считается время реформ Петра Великого, цель которых была ввести Московское государство на равных в круг западноевропейских держав. Однако для того, чтобы такое стремление зародилось в конце XVII столетия, необходим был некий минимум культурного присутствия Запада в жизни Московского государства, а также некая совокупность условий, при которых он мог бы возникнуть и существовать. Носители этого культурного влияния — выходцы из Западной Европы, постоянно жившие в России или приезжавшие на время: военные, купцы, инженеры, медики, ремесленники и т. д.

Необходимость присутствия в России значительного числа выходцев из Западной Европы была вполне осознана русскими властями уже в царствование Михаила Федоровича. Потребность в заимствовании у Запада передового военного опыта, продиктованная политическими реалиями начала XVII в., побудила московское правительство пойти на приглашение «воинских людей» из-за рубежа. И хотя попытка использовать иностранные наемные войска в Смоленской кампании 1632- 1634 гг. потерпела неудачу, московские власти продолжали призыв на русскую службу иностранных офицеров, но уже в качестве командиров- инструкторов, обучавших «иноземному строю» русских людей.

Через западноевропейских купцов проходил почти весь товарообмен между Россией и западными странами. Пошлины, взимаемые с товаров «торговых иноземцев, купцов аглинских, галанских и амбурских», существенно пополняли русскую казну. Кроме того, для постоянно воюющей в XVII в. России важны были поставки вооружения и стратегического сырья, также осуществляемые западноевропейскими купцами. Обоюдная заинтересованность в экономических контактах как властей Московского государства, так и западноевропейских предпринимателей позволила последним основать в России ряд промышленных предприятий.

Врачи из Западной Европы оберегали здоровье московских государей. В приказах Золотого и Серебряного дела западноевропейские ювелиры изготавливали уникальные изделия «про государев обиход», в том числе и важнейшие государственные регалии (1).

Завоевавшие доверие иноземцы в качестве поверенных и агентов привлекались русским правительством для выполнения ответственных поручений в странах Западной Европы (дипломатические миссии, найм специалистов на русскую службу и др.) Услуги выходцев из Западной Европы оказывались незаменимы в областях деятельности, имевших для московских властей первостепенное значение. Западноевропейские офицеры, купцы, медики, инженеры, мастера в XVII в. превратились в необходимый компонент русской действительности.

Однако отличия в вероисповедании, языке и образе жизни резко выделяли иностранцев из основной массы коренного населения. Иноземство и иноверие выходцев из Западной Европы заставляло русские власти рассматривать их как особую категорию лиц, пребывание которых в Московском государстве требовало определенной правовой регламентации. Особенно ярко присутствие иноземцев в русском обществе, число которых значительно возросло к середине XVII в., нашло отражение в важнейшем кодексе русского права — Соборном уложении 1649 года. Если в Судебнике 1550г. «чужеземцы» упоминались лишь однажды (в ст. 27- решение споров по торговым и имущественным вопросам), то в Уложении Алексея Михайловича иноземцы (чужеземцы) «служилые, поместные, кормовые, торговые, гости аглинские и галанские; иноземцы крещеные, некрещеные, немцы, немецкие вдовы, немецкие дети» упомянуты в 39 статьях.

Общеправовой статус иностранцев в Московском государстве ясен из содержания гл.Х ст. 1 Соборного уложения Алексея Михайловича 1649г. «О суде»: «Суд государя… Алексея Михайловича всея Руси, судити… и всякие расправы делать всем людям Московского государства от большего до меньшего чину вправду. Такоже и приезжих иноземцев, и всяких прибылых людей, которые в Московском государстве будут, тем же судом судить и расправы делать по государеву указу вправду» (2). Итак, иностранцы в вопросе подсудности законам Московского государства были полностью уравнены с русскими людьми. В Уложении Алексея Михайловича не содержится ни малейшего намека на экстерриториальность или консульское право для иноземцев, «какие ни буди земли». Оценка совершенных иноземцами деяний соответствовала русской правовой традиции XVII века. Дуэли, например, в среде западноевропейцев воспринимались русскими властями как «душегубное дело», категорически запрещались и преследовались как уголовные преступления (3). К иноземцам, равно как и к русским людям, в зависимости от тяжести совершенных преступлений, применялся весь спектр предусмотренных русским правом следственных действий (не исключая пыток) и судебных приговоров. Единственным проявлением «иностранного подданства» выходцев из Западной Европы было право рассчитывать на удовлетворение обращенных к русским властям просьб о выезде за пределы Московского государства. Впрочем, и это право не было где-либо зафиксировано и зачастую игнорировалось московским правительством (4).

Важным фактором, оказывавшим значительное влияние на положение выходцев из Западной Европы в Московском государстве XVII в., было отношение к ним православной церкви. «Не крещеных», то есть не принявших православие, иноземцев считали еретиками. Общение с приверженцами «латинской ереси», а также «ересей люторских и калвинских» считали гибельным для души русского человека, а самих иноверцев подозревали в непременном желании совращать православных в свою веру. Иерархи православной церкви считали своим пастырьским долгом делать все возможное, чтобы оградить русское население от пагубного влияния «немцев-еретиков». Именно с этой тенденцией связано появление в русском законодательстве норм и запретов, ограничивающих права выходцев из Западной Европы. Начало этому процессу было положено еще в 20-е годы XVII века. По настоянию патриарха Филарета был введен запрет на ношение иноземцами русского костюма с тем, чтобы была возможность всегда отличить иноверцев от православного населения (5).

Ст. 70 гл. XX Соборного Уложения, содержащая запрет для «некрещеных иноземцев… держати у себя во дворах в работе… русских людей», есть подтверждение более раннего аналогичного указа 1627-1628 гг., принятого при царе Михаиле Федоровиче и его отце патриархе Филарете Никитиче. Этот шаг власти мотивировали тем, что «православным христианам от иноверцев чинится теснота и осквернение, и многие без покояния и отцов духовных помирают, и в великий пост и в иные посты мясо и всякий скорм едят неволею» и т. д. (6).

В начале 30-х годов XVII в. по приказу патриарха Филарета в один день была разрушена до основания лютеранская церковь и возведена вновь уже за пределами Белого города. Непосредственным поводом для таких действий, по словам Олеария, послужило неблагочестивое поведение «немок», затеявших драку в своем храме. Однако реальной причиной вытеснения протестантских церквей за черту города было нежелание русского духовенства видеть «кирки и ропаты» вблизи православных церквей. Нежелательным и опасным казалось само соседство русских людей и «еретиков- иноверцев». Ст. 40 гл. XIX Уложения 1649г. гласила: «А у кого всяких чинов русских людей дворы на Москве в Китае, и в Белеем, и в Земляном городе… и тех дворов и дворовых мест немцам и немецким вдовам не покупать и в заклад не имати. А будет кто русские люди учнут немцам и немкам дворы и дворовые места продавать, им быть от государя в опале. А на которых немецких дворах поставлены немецкие кирки, и те кирки сломать, и вперед в Китае, и в Белом, и в Земляном городе на немецких дворах киркам не быть, а быть им за городом за Земляным от церквей Божьих в дальних местах» (7).

Завершающим шагом в деле изоляции «еретиков-немцев» от православного населения было создание Новой немецкой, или Новой иноземской, слободы. Указ об отводе земель под Новую иноземскую слободу последовал 4 октября 1652 года. Олеарий так описывал переселение выходцев из Западной Европы: «Был отдан строгий приказ — кто из немцев хочет перекреститься по русскому обряду, пусть остается жить в городе, но кто отказывается поступить так, тот обязан в течение короткого времени вместе с жилищем своим выбраться из города за Покровские ворота на Кокуй» (8).

Рассматривая ограничения и запреты, вводимые для иноверцев русским правительством, нельзя не отметить их типологическое сходство с политикой, проводимой властями ряда стран Западной Европы в отношении евреев в период средневековья. Очевидны общие формы проявления религиозной нетерпимости по отношению к чужакам- иноверцам. Иудеям предписывалось ношение особого платья или отличительного знака на одежде, запрещалось держать прислугу и нанимать рабочих из коренного населения. Совместное проживание и постоянные контакты евреев с христианами признавались нежелательными, а соседство синагоги и христианского храма — недопустимым (9). Немецкая слобода в Москве XVII в. является типологическим аналогом еврейских гетто в городах средневековой Европы.

Впрочем, в России XVII в. выходцы из Западной Европы обладали и некоторыми привилегиями. Ст. 260 гл.Х Соборного уложения 1649г. гласит: «А будет кто чем должен будет русским всяких чинов людям и чюжеземцам, и исцы русские люди и чюжеземцы того своего долгу учнут на нем искать судом, и тот должник, нехотя чюжеземцу долгу его заплатить, учнет отыматься от него тем, что он и опричь того чужеземца должен многим русским людям, и на таком должнике велеть долговые деньги наперед править чужеземцу, а русским людям велеть на нем долг править после» (10). Что же заставило русских законодателей середины XVII в. даровать иностранцам право первоочередного взыскания долгов с русских людей?

В целях защиты внутреннего рынка иноземным купцам, за редким исключением, предписывалось продавать свои товары оптом на ярмарках в приграничных городах. Дальнейшее продвижение западных товаров вглубь Московского государства обеспечивалось русскими купцами. Обычно товары отпускались иноземцами русским купцам в кредит для продажи их в розницу. По мнению А. В. Демкина, торговля осуществлялась русской стороной практически полностью в кредит. Московское правительство в высшей степени было заинтересовано в расширении торговли западноевропейского купечества в России. Таможенные сборы с иностранцев в 3-4 раза превышали сборы с русского купечества (11). Невозврат русскими людьми иноземцам денег за полученные в кредит товары ставил под угрозу дальнейшее развитие торговли западноевропейского купечества в России, что в свою очередь грозило убытками казне.

Нередки были случаи, когда русские купцы, пытаясь избежать расплаты с иностранными кредитором, ссылались на то, что все средства ушли на погашение их долгов русским людям. Можно предположить, что существовала развитая практика заключения русскими должниками фиктивных долговых обязательств с другими русскими людьми с целью уклониться от возврата кредитов западноевропейским купцам. Объявленная в ст. 260 гл. Х Соборного уложения 1649г. привилегия на право первоочередного взыскания иноземцами долгов с русских людей трижды подтверждалась царскими указами 1671, 1675 и 1676 годов. Но и после этого попытки русских людей отделаться от иностранных кредиторов старым способом не прекратились. Об этом свидетельствует челобитная торговых иноземцев, поданная в 1691 г.: «А во 199 году били челом…иноземцы Данило Артман, да Николай Росвинкель,.. на Илью Шерщнева в долгу своем, что он Илья должен им иноземцам по заемным кабалам: Николаю 2280 рубл. слишком, Даниилу 1525 руб. слишком, и чтоб у него Ильи запечатать на гостине двор, до разделки с ними, с товары его анбары для того, что он Илья не хотя тех денег платить, стакався с русскими людьми и учиня составные крепости ухоранивается… и тем они иноземцы от него Ильи чают себе конечного разорения» (12).

Кредитные отношения русских людей и выходцев из Западной Европы имели еще один деликатный аспект. По русским законам несостоятельные должники (кроме дворян и детей боярских) отдавались в распоряжение заимодавца «головой до искупу», то есть должны были отрабатывать долг в хозяйстве кредитора (ст. 206 гл. Х Соборного Уложения 1649 г.). Однако, как указывалось выше, власти Московского государства запрещали иноверцам держать у себя русских работников на том основании, что им от «немцев чинится стеснение в вере». Таким образом, с русских должников могла оказаться снятой значительная доля ответственности перед иностранными кредиторами. Подобное положение дел вполне могло бы соответствовать политике «оберегания православия», проводимой русским правительством, но в данном случае грозило убытками казне.

Московские власти были поставлены перед нелегким выбором. И выбор этот был сделан- в царском указе от 19 июня 1671 г. говорилось: «Которые русские люди должны русским людям и иноземцам, и на тех людях править прежде иноземские долги… а хотя которые до искупу и головою русским людям отданы, и тех русских должников освободить, а присылать их для росплаты в иноземцевых исках в государевый Посольской приказ». Цель присылки несостоятельных русских должников в Посольский приказ могла бы послужить предметом дискуссии, если бы не разъяснялась последующим указом от 21 июня 1673 г.: «А у которых людей поместий и вотчин и дворов и животов не будет,.. а в тож время будут на них челобитчики иноземцы и русские люди, и тех людей отдавать прежде иноземцам головами заживать иски». Этот пункт был подтвержден другим царским указом и на следующий год. Факты выдачи русских должников из Посольского приказу «головою в зажив» западноевропейским кредиторам подтверждаются архивными документами (13).

На этот исключительный шаг Московское правительство шло, осознавая необходимость законодательной защиты прав иноземных оптовых продавцов в кредитных отношениях с русскими людьми- основы столь прибыльной для казны экспортной торговли западноевропейских купцов в России.

Не менее важной была роль, отводимая русскими властями служилым иноземцам. Начатая в первой половине XVII в. модернизация вооруженных сил Московского государства, формирование войск «иноземного строя» — солдатских и рейтарских полков было невозможно без участия западноевропейских военных специалистов. Русское правительство приглашало из-за рубежа и с охотой принимало на государеву службу иностранных офицеров. Однако содержание значительного числа «воинских немец», среди которых было немало старших офицеров, требовало от государства больших затрат. Стесненное в средствах правительство было вынуждено в ряде случаев наделять служилых иноземцев поместным окладом вместо денежного.

Иноземцы упоминаются среди помещиков и вотчинников Московского государства в статьях Соборного Уложения 1649 года (14). Но, наделяя выходцев из Западной Европы поместьями, Московское правительство вместе с землей передавало иноземцам и живших на ней крестьян. Таким образом, и в отношении служилых иностранцев власти были вынуждены частично отступить от своего -правила не допускать личной зависимости православных людей от «еретиков-иноверцев». Как и следовало ожидать, наиболее непримиримым противником права выходцев из Западной Европы владеть поместьями и крестьянами снова выступает православное духовенство. Лишь с середины XVII в. власти Московского государства начинают принимать меры к постепенному сокращению числа поместных иноземцев.

Определенную заботу русское правительство проявляло и в отношении кормовых иноземцев. Ст. 65 гл. XVIII Соборного Уложения 1649г. гласит: «А которые государевы грамоты или наказы приставами даны будут по челобитью старого и нового выезду кормовых, а не поместных иноземцев, и с тех государевых грамот и с наказов, с их дел, печатные пошлины для их бедности и иноземства не имати. А с поместных иноземцев печатные пошлины имати так же, как емлют с русских людей» (15). Причина появления данного закона объясняется спецификой имущественного положения кормовых иноземцев. Поместные иноземцы и «служилые по отечеству» русские люди основной доход получали со своих земель, денежный оклад для них был невелик или не выдавался вовсе. Кормовые иноземцы получали денежное жалование куда большее, чем русские служилые люди или поместные иностранцы тех же чинов. Однако задержка жалования, «хлебная и иная дороговля» и т. п. резко сказывались на их благосостоянии.

По всей вероятности, статья была включена в Уложение по просьбам самих кормовых иноземцев. В тексте закона угадывается включенный в него фрагмент челобитной иностранцев — упоминание о «бедности и иноземстве». Обороты, указывающие на крайне бедственное положение просителей, характерны для челобитных XVII в. и встречаются в документах, авторами которых были и русские люди и иноземцы (16).

Рассматривая специфические черты статуса выходцев из Западной Европы в России XVII в., можно заметить, как затягивался узел противоречий между осознанием русским правительством объективной необходимости развития торговли с Западом, использования знаний и навыков западноевропейских специалистов, с одной стороны, и стараниями оградить православное население от «ересей иноземских» — с другой. Московские власти, вынужденные в ряде случаев поступиться принципами «оберегания веры», продолжали осуществление мер, направленных на максимально возможную изоляцию выходцев из Западной Европы от русского общества.

Орленко С.П.

Примечания

1. МАРТЫНОВА М. В. К вопросу об атрибуции регалий царя Михаила Федоровича. В кн.: Памятники мировой культуры. Новые открытия. Л. 1983, с. 392.
2. Соборное уложение 1649 года. Л. 1987, с. 31.
3. Дуэль в Московии 1637 года. В кн.: Археографический ежегодник 1997 г. М. 1997, с. 457- 458.
4. Путешествие в Московию барона Августина Майерега и Горация Вильгельма Кальвуччи, послов императора Леопольда к царю и великому князю Алексею Михайловичу в 1661 году. В сб.: Чтения в Обществе истории и древностей российских при Московском университете. Кн. 1. М. 1848, с. 117.
5. ОЛЕАРИЙ А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию. СПб. 1906, с. 178.
6. Соборное уложение 1649 года, с. 111.
7. ОЛЕАРИЙ А. Ук. соч., с. 344; Соборное уложение 1649 г., с. 103.
8. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое с 1649 по 12 декабря 1825г. (ПСЗ I). СПб. 1830. Т. 1, N 85, с. 273; ОЛЕАРИЙ А. Новое описание путешествия на Восток магистра Адама Олеария. В кн.: Иностранцы о древней Москве. М. 1991, с. 321.
9. Еврейская энциклопедия. Т. 1, с. 314-315; т. 5, с. 450-453.
10. Соборное Уложение 1649 года, с. 61.
11. ДЕМКИН А. В- Западноевропейское купечество в России в XVIII веке. Вып. 1. М. 1994, с.130, 41.
12. ПСЗ I Т. 1, N 497, с. 860; N 553, с. 938; N 579, с. 982; т. 3, N 1398.
13. ПСЗ I. T. 1, N 497, с. 860; N 553, с. 938; N 579, с. 982; Российский государственный архив древних актов, ф. 50, 1684 год, on. 1, д. 2; ф. 35, 1699 год, on. 1, N 270.
14. Соборное Уложение 1649 года, с. 28; 29; 64; 74; 75; 77; 79; 84; 98; 103.
15. Там же, с. 98.
16. Источниковедение и компаративный метод в гуманитарном знании. М. 1996, с. 197-198.

Ювенальная юстиция, либерально-педерастические «ценности» и вызванный ими кризис семьи, которые во всей красе расцвели в Западной Европе, привели к резкому старению населения, падению рождаемости и наплыву мигрантов.

Поэтому элита ЕС, помимо мигрантов, запустила механизм обновления населения за счет колоний нового типа—восточноевропейских стран, в том числе бывших республик СССР, где праявт марионеточные правительства и откуда изымается молодежь.

Об этом рассказали в своем недавно опубликованном анализе социолог Томас Соботка и его команда Центра Виттгенштейна по анализу демографии и глобального человеческого капитала из австрийского города Вена.

Как выяснили ученые, начиная с 1990 г из Восточной Европы на Запад выехало население небольшой европейской страны, размером с Белоруссию. Примерно 12 - 15 миллионов жителей обоего пола. При этом, одновременно с миграцией в саму Восточную Европу пришла «сексуальная свобода», которая поставила страны вообще на грань вымирания. «Сокращение населения Восточной Европы имеет две стороны: естественная убыль населения и эмиграция. Латвия, например, потеряла за счет естественной убыли населения с 1990 г. примерно 10% населения. Остальные 17% сокращения населения объясняются миграцией… Молодые люди в Восточной Европе в возрасте между 18 и 30 годами покидают свою Родину, главным образом, по экономическим соображениям. Если уезжают молодые, то это значит, что в стране родится меньше детей. Это означает, что уровень рождаемость для сохранения численности жителей должен существенно превышать необходимый коэффициент в размере 2,1 ребенка на женщину, чтобы компенсировать убыль населения.

Общая тенденция, однако, заключается в продолжении снижения рождаемости. Например, в Албании количество детей на женщину с 1990 по 2017 год снизилось с 3 до 1,7. В центральной Европе эта цифра в 2016 г. составляла 1,48, в Юго-Восточной Европе - 1,58. В Западной Европе в 2016 г. уровень рождаемости имел более высокие показатели и составил 1,8 ребенка», — сообщается в докладе.

Так, потери Латвии от вступления в Евросоюз составили треть от общего населения республики. Притом треть молодого населения. СССР в Великую Отечественную потерял в процентном соотношении меньше. Почему молодые болгары больше не хотят быть болгарами, а прибалты - прибалтами -не секрет. В «равной» Европе кушают очень по-разному. Как сообщили австрийские демографы, разбежка в уровне благосостояния между Восточной и Западной Европой отчетлива видна при сопоставлении заработной платы. Наибольший доход в ЕС получают датчане, чей средний (медианный) почасовой доход без учета налогов и прочих выплат составляет 25 евро 52 цента. Таким образом, половина населения Дании зарабатывает больше, чем эта сумма, а другая половина - меньше. В Германии заработная плата 50% населения составляет более 15 евро 60 центов в час. В Латвии, однако, данный показатель составляет только 3 евро 35 центов, в Румынии - примерно 2 евро, а завершает картину Болгария, где медианная оплата часа труда стоит 1 евро 67 центов. Также и по сопоставлению покупательской способности Дания стоит на первом, а Болгария - на последнем месте в ЕС.

Да, здесь учитывается только легальный доход, а есть и теневой сектор, но все-таки он больше для третей касты «новых европейцев» — нелегальных мигрантов из Африки и Азии и украинцев. Те же поляки или болгары, зачастую честно и официально занимаются у «белых господ» черной работой: строительством, ремонтами, уборкой, работой на фабриках и заводах. Оставляя коренным датчанам, немцам, французам творческие профессии и рассуждения о «новом мире постмодерна, где все растет в интернете».

В чем плюс выходцев из бывших наших республик и прочих «младоевропейцев» перед мигрантами из Сомали и Бангладеша, понятно. Прибалты и болгары, как ни крути, а народ умеющий как минимум писать и читать, с более близкой культурой немцам, чем арабы, и вполне способны ассимилироваться и раствориться уже во втором-третьем поколении. Однако, прибалты с румынами- не бесконечный ресурс, который имеет свойство заканчиваться. «Свобода перемещения лиц, однако, не является единственной причиной для высокого уровня эмиграции. Румыния вошла в ЕС одновременно с Болгарией в 2007 г. Однако эта страна пережила пик волны эмиграции уже сразу после краха коммунистического режима, в период с 1992 по 2000 г. После этого отток населения перестал быть столь интенсивным. Румыны, на основании языкового и культурного сходства, в качестве цели эмиграции выбирали главным образом Италию.

Многие люди покидают свои страны и продолжат это делать в будущем. Согласно прогнозам ООН, все страны, в которых до 2050 года предполагается наиболее активное сокращение населения, расположены в Восточной Европе», — сообщает доклад. А дальше либо еще больше нигерийцев со всеми вытекающими в виде социальных бунтов как приезжих, так и местных, либо «истинные арийцы».

Впрочем, когда кончатся одни, «цивилизованные народы», «старые» европейцы примутся за остальных. «В соответствии с Западнобалканской стратегией, опубликованной в феврале 2018 г., еврокомиссия собирается подготовить почву для вступления в ЕС других стран. С помощью инвестиций, реформ и усиления сотрудничества к членству в ЕС должны быть подготовлены Сербия, Черногория, Македония, Албания, Косово и Босния и Герцеговина», — говориться в докладе ученых. Хотя с косоварами у товарищей из Германии и Франции проблем хватит выше крыши, но вариант с арабами и африканцами еще хуже, там это уже прекрасно поняли.

Самое интересное, что если восточноевропейцев, забирая молодежь, хоть как-то допустили до общего пирога, то Украину выдаивают, даже на порог не пуская. В 1991 году население Украины составляло 56 с лишним миллионов. По итогам переписи 2001 года там осталось 48 с половиной миллионов человек. А на днях директор Института демографии и социальных исследований имени М.В.Птухи НАН Украины Элла Либанова сообщила, что с учетом вымирания и миграции в западные страны к середине XXI века в Украине останется примерно 35 миллионов человек.

То есть за 50-60 лет население сократится на 21 миллион или на 37.5%. И это официальные украинские данные, которые довольно оптимистичны, так как не учитывают идущую за миграцией демографическую яму. Ряд специалистов говорит о потере половины населения страны. Это даже не война — это геноцид, точней этноцид со стороны новых хозяев Незалежной.

Что будет дальше, ясно: приезжая молодежь, становясь европейцами во всех смыслах, тоже перестанет размножаться и ее нужно будет завозить еще. А «еще» можно будет найти в Белоруссии и России, на крайний случай в Турции, но тут есть и свои подводные камни, в виде мощного этнического ядра уже живущего в Европе. Вспомним, как турки в прошлом году чуть не устроили переворот в Бельгии только за несколько фраз их премьера. Славяне же для европейцев- вариант идеальный.

Правда, ученые отмечают, что для реализации этого мирного и ползучего завоевания необходимо наличие самого ЕС и привлекательность его для «дикарей» с востока.

«Однако взгляд в прошлое позволяет усомниться в достоверности таких прогнозов. В середине 80-х годов никто не мог предусмотреть коллапс Советского Союза. Война на Балканах стала также полной неожиданностью для региона. В то время как уровень рождаемости на протяжении продолжительного времени остается достаточно постоянным, миграционные потоки предугадать весьма сложно. В течение короткого периода времени сам факт миграции и ее направление могут измениться. Совсем недавно миграционный кризис привел к тому, что во многие западноевропейские страны приехали молодые люди, которые - если они останутся - со временем омолодят население. Не в последнюю очередь брексит пошатнул уверенность многих трудовых мигрантов в своем будущем», — рассказали ученые.

Насколько пошатнул брексит уверенность, еще бабка на двое сказала, а вот нам бы следовало задуматься — Россия хоть и не первая в очереди на «поедание», но аппетиты с той стороны больно хорошие. Задуматься и решать вопросы внутри страны, чтобы не оказаться в роли «большой Украины» и батраков на полях у европейцев хоть первого, хоть второго сорта.

Иммигранты в Западной Европе

Выходцы из неблагополучных в социально-экономическом отношении государств были готовы браться за любую работу. В Западную Европу приезжали безработные либо те, кто понимали, что даже на низкооплачиваемых по европейским меркам должностях они смогут заработать значительно больше денег, чем в своей стране. К тому же в основном это были неквалифицированные рабочие.

В первые послевоенные годы приезжие работали преимущественно в сельском хозяйстве. До 1954 года рабочие-мигранты во Франции главным образом были заняты в сельском хозяйстве. В ФРГ даже в 1956 году 95% иностранцев рекрутировались в качестве сезонных сельскохозяйственных рабочих. С течением времени иностранные рабочие стали все шире проникать в различные отрасли экономики западноевропейских стран. Вслед за сельским хозяйством центром их сосредоточения стала горнодобывающая промышленность, а затем они во все возрастающих количествах начали перемещаться в обрабатывающую индустрию. В начале 1973 года иностранные рабочие составляли 10,8% всей рабочей силы в ФРГ, но их важность в некоторых отраслях, особенно с самыми худшими условиями труда и оплатой, была намного выше, чем в остальных (наибольшее число мигрантов было сконцентрировано в металлургии) . В 1965 году рабочие-мигранты составляли более половины занятых в некоторых отраслях швейцарской промышленности.

Изначально главным поставщиком рабочей силы являлась Италия, для которой были характерны бедность и высокая безработица, особенно на юге страны. В 1946-1956 годах в среднем ежегодно мигрировали 150 тысяч итальянцев, преимущественно в Швейцарию и Францию. Германию "итальянская волна" затронула в меньшей степени: при наличии высокого уровня безработицы (9% в 1951 году) и значительного числа переселенцев с Востока (8,5 млн. человек) у ФРГ в начале 50-х годов не было особых потребностей в дополнительном импорте рабочей силы.

Однако к концу названного десятилетия западноевропейские страны-импортеры трудовых ресурсов вновь ощутили заметную нехватку рабочих рук. Во-первых, они активно развивали промышленность и экономику. Во-вторых, все большее количество итальянских эмигрантов направлялись в ФРГ, сумевшую предложить этой категории лиц более благоприятные условия, чем Франция или Швейцария. Наконец, в начале 60-х годов ускорилось развитие и самой Италии, спровоцировав сокращение оттока рабочей силы. Франция и Швейцария стали принимать трудовых мигрантов с Пиренейского полуострова: ежегодный въезд во Францию испанцев за 1960-1964 годы возрос с 90 до 170 тысяч, португальцев - с 5 до 48 тысяч. За тот же период число рабочих, ежегодно въезжавших из Испании в Швейцарию, возросло с 6 до 80 тысяч, с 5 до 48 тысяч увеличилось количество португальцев, въезжавших во Францию.

С 60-х годов трудовых мигрантов из Италии, Испании, Португалии и Греции стали постепенно сменять рабочие из Югославии, и стран Третьего мира. Причем Франция, Нидерланды, Великобритания пополняли трудовые ресурсы за счет выходцев из своих бывших колоний; ФРГ, прежде не имевшая колоний, опиралась преимущественно на импорт рабочих из Турции. В 1961 году Западная Германия заключила с Турцией соглашение о найме рабочей силы . В том году в ФРГ насчитывалось 6,7 тысяч турок, к 1970 году их уже было 429 тысяч, к 1976 году - около миллиона, а к середине 90-х годов - свыше двух миллионов .

Трудовые мигранты рассматривались изначально как временные рабочие, которые по истечении срока контракта должны вернуться на родину. Большинство из них не имели квалификации, жили в плохих бытовых условиях. Однако они, как правило, и не стремились обустроиться на новом месте: ведь их цель состояла в том, чтобы заработать как можно больше денег с минимальными расходами в стране временного проживания. Для мигрантов чаще всего предусматривалось особое жилье, контакты с местным населением были ограниченными, осваивать язык страны проживания не было необходимости, поскольку на предприятиях имелись переводчики и работодатели старались нанимать рабочих по национальному признаку. Выходцам из бывших колоний, которые знали язык своей метрополии, было проще.

После первого энергокризиса и вызванной им безработицы власти основных западноевропейских принимающих стран решили прекратить прием новой рабочей силы. Например, в 1973 году в ФРГ был приостановлен наём из третьих стран, а в 1974 году прекратилась выдача разрешений на трудовую деятельность всем проживающим в ФРГ иностранцам, кроме молодежи, въехавшей в страну не позже 30 ноября 1974 года, и кроме отраслей, где ощущалась особая нужда в рабочей силе . (В дальнейшем рост численности турецких мигрантов в ФРГ происходил в основном по линии воссоединения семей.) В некоторых европейских странах были разработаны программы содействия иностранным рабочим в репатриации. Часть трудовых мигрантов воспользовалась этой помощью, но большинство отказались от нее, понимая, что вернуться в принимающую страну они больше не смогут, а на родине перспектив нет. Особенно это относилось к странам Третьего мира, где не происходило улучшения ни в экономике, ни на рынке труда.

Перекрытие канала трудовой иммиграции не привело к значительному сокращению потока желающих найти работу за границей. Последние стали использовать другие способы въезда в богатые европейские страны: воссоединение семей, убежище и нелегальная иммиграция .

Иностранные рабочие, решившие строить свою жизнь в новой стране, стали перевозить туда родственников. В результате процесса воссоединения семей численность переселенцев увеличилась. Мигранты селились семьями. Обычно выходцы из одного государства проживали компактно, вновь прибывшие присоединялись к соотечественникам, поскольку в этом случае они могли включиться в действующую между ними систему взаимопомощи. Как следствие обособленного проживания иммигрантов на отдельной территории возникала община, во многом воспроизводящая нормы поведения и культуру страны происхождения. Западноевропейские государства столкнулись с проблемой включения иммигрантов в жизнь национального сообщества.

РАЗЛИЧНЫЕ МОДЕЛИ ВКЛЮЧЕНИЯ

Различие подходов к проблеме интеграции иммигрантов хорошо просматривается на примерах Франции (ассимиляционистская модель), Германии (сегрегация) и Великобритании (плюралистическая модель). Первая модель предполагает отказ иммигрантов от своей прежней идентичности и полное усвоение ценностей и моделей поведения, принятых на новой родине. Именно ассимилировавшиеся иммигранты, которые практически ничем не отличаются от населения принимающей страны, могут рассматриваться как полноправные члены общества. Теоретически успешная ассимиляция представляется выгодной как для национального государства, стремящегося сохранить культурную однородность, так и для иммигранта, поскольку позволяет ему полностью вписаться в новое сообщество.

Во Франции членом национального сообщества является любое лицо, обладающее французским гражданством. Гражданином Франции может стать любой человек независимо от страны происхождения, который политически лоялен исключительно Франции и разделяет ее культурные ценности. Французское законодательство о гражданстве строится по принципу "права почвы", который заключается в том, что лицо, родившееся на территории страны, автоматически становится гражданином Франции. Правда, французское правительство несколько ужесточило эту процедуру, внеся поправки, согласно которым для получения гражданства дети мигрантов должны подавать ходатайства по достижении 16 лет. Если такое лицо имело приводы в полицию или недостаточно хорошо владеет французским языком, ему может быть отказано в предоставлении гражданства .

В течение послевоенного периода этнический состав иммигрантов во Франции неоднократно менялся. Сначала это были в основном лица европейского происхождения. Затем стало возрастать число иммигрантов из бывших колоний (страны Магриба и Тропической Африки). В 1962-1975 годы первое место занимали все же итальянцы (32%), за ними шли испанцы, поляки и алжирцы. С 1975 года самой многочисленной иностранной общиной становится португальская, хотя она все же меньше, чем североафриканская (Алжир, Марокко и Тунис). Круг стран - поставщиков иммигрантов во Францию постоянно расширяется. Так, резко увеличилось число выходцев из Азии (особенно из Юго-Восточной Азии: за 1990-1999 годы на 35%), а также из Турции (на 16%) и из стран Восточной Европы. Однако основной поток мигрантов идет сейчас из Тропической Африки (за 1982-1990 годы он возрос на 43%). Статистика фиксирует устойчивое сокращение числа иностранцев - выходцев из Европы. Неудивительно, что ассимиляционистская политика оказалась несостоятельной.

Наиболее проблематичной является ситуация с иммигрантами мусульманского происхождения. Социальная активизация мусульман началась в середине 70-х годов в связи с ростом числа иммигрантов, исповедующих ислам, и предоставлением им финансовой помощи со стороны богатых нефтью Саудовской Аравии и Ирана (в последнем в этот период произошла исламская революция). Во Франции создавались сотни мусульманских организаций, отстаивающих право на сохранение исламской идентичности. Французское светское государство, французская модель ассимиляции сталкиваются с организованным, институционализированным сопротивлением части французского же общества.

Правда, во Франции, как, впрочем, и в других европейских странах, у мусульман нет единого объединения. Дело в том, что иммигранты, в том числе и мусульманского происхождения, не представляют собой однородной группы. В стране насчитывается приблизительно 3,7 млн. "вероятных мусульман" (выходцев из исламских государств и их потомков). Это 1,7 млн. иммигрантов, 1,7 млн. детей (у которых хотя бы один из родителей родился не во Франции) и 300 тысяч внуков иммигрантов. Большинство "вероятных мусульман" составляют выходцы из стран Магриба, в основном алжирцы и марокканцы (соответственно 40% и около 30%). Мусульмане магрибского происхождения имеют мало общего с иммигрантами из "черной" Африки, среди которых объединение происходит по принципу страны или региона происхождения. Особняком стоят турки: они считаются более склонными к замкнутости внутри своих общин, в частности в связи со слабым владением языком принимающей страны .

С одной стороны, отсутствие консолидации на широкой основе и раздробленность выгодны властям, поскольку это ослабляет мусульманское движение как единую политическую силу, представляющую интересы части населения страны. С другой - отсутствие единого центра препятствует установлению эффективного диалога с мусульманами и контроля над ними, к чему стремилось французское руководство, поставившее задачу европеизировать ислам. Учреждение в 2001 году Французского совета мусульманского культа желаемых результатов не принесло. Между тем в стране неуклонно происходит усиление позиций радикальных исламистов.

Большинство западноевропейских государств отказалось от политики ассимиляции, сочтя ее неэффективной. Однако Франция настойчиво старается ее продолжать. Раньше власти пытались расселить иммигрантов, чтобы не допустить их компактного проживания, ведущего к геттоизации; в 2004 году внимание общественности было приковано к "делу о платках". Еще в 1989 году Госсовет республики подтвердил, что ношение религиозных символов (в первую очередь платков, которыми мусульманские женщины покрывают голову) не противоречит принципам светскости. Но 15 лет спустя уже принят закон о запрете носить религиозные символы в публичных местах, который был справедливо расценен как направленный против мусульманских платков. Это событие восприняли по-разному, в том числе сами мусульманки, что свидетельствует о расколе не только по линии "принимающая нация - иммигранты", но и в мусульманских кругах. Поддержка частью выходцев из этой среды действий французских властей свидетельствует, что такая политика отражает не только интересы титульной нации, но и части граждан, имеющих мусульманские корни. Вместе с тем, другая часть мусульман однозначно расценивает эти шаги государства как антиисламские; экстремисты используют их для нагнетания напряженности между "коренными" французами и мусульманами-иммигрантами.

В отличие от Франции, в основу немецкого гражданства положен принцип "права крови". Немецкая модель нации строится на этнической, а не гражданской основе: согласно законодательству Германии, лицо, родившееся на ее территории, не становится ее гражданином. Немецкое законодательство о гражданстве было смягчено в 1999 году с принятием закона, устанавливающего, что лицо, рожденное на территории Германии, может автоматически получить гражданство, если хотя бы один из его родителей легально проживал в стране не менее 8 лет .

До недавнего времени стать гражданином Германии было практически невозможно при отсутствии немецких корней. Поэтому как иммигранты первого поколения, так и их потомки, прожив всю жизнь в Германии, все равно не считались гражданами. Такая политика привела к сегрегации, то есть отделению населения иммигрантского происхождения от немецких граждан. Немецкое руководство не пыталось, как французское, заставлять иммигрантов принимать свои обычаи, традиции и нормы, поскольку рассматривало их в качестве временных рабочих. Эта политика оказалась крайне недальновидной, особенно после появления новых поколений иммигрантов. Упорное нежелание Германии признать себя иммигрантской страной привело к тому, что здесь именно вследствие целенаправленных действий государства сформировались обособленные иммигрантские общины.

Великобритания столкнулась с основным притоком мигрантов после 1948 года. Тогда был принят Британский Национальный Акт, оформивший единое гражданство для метрополии и ее колоний с правом переселения и работы в Великобритании. Главными поставщиками иммигрантов были Индия. Пакистан и Бангладеш. Их "лидерство" сохранилось и до настоящего времени. По данным британской статистики, в 2001 году этнические меньшинства в составе британского населения составляли 7,9%, или примерно 4,6 млн. человек. Среди них наиболее многочисленными этническими группами являются индийцы (более миллиона человек, или 1,8% населения Великобритании), пакистанцы (почти 750 тысяч человек, или 1,3%) и бангладешцы (280 тысяч, или 0,5%) .

Изначально британское правительство сдерживало приток мигрантов и стремилось их ассимилировать. Однако со временем организации мусульман в Великобритании стали приобретать влияние и оказывать давление на власти. В 1962 году была основана Исламская миссия Соединенного Королевства, через четыре года создавшая "Образовательный мусульманский трест", который стал выдвигать требования по сохранению мусульманской идентичности у детей, чего в итоге и удалось добиться. А в 1985 году было введено понятие "многокультурный уклад". Суть новой политики заключалась в признании государством в рамках национального сообщества многочисленных общин, которые имеют право жить в своем кругу, сохраняя культурное наследие, национальные черты, обычаи, семейные связи, а также отстаивать свои права на национальном уровне . Благодаря такой государственной политике общины в Великобритании пользуются широкими правами. Однако это приводит к закреплению принадлежности лиц с иммигрантскими корнями к определенным группам, хотя они в действительности могут иметь совсем мало общего с ними. Потомки иммигрантов в разных поколениях остаются не включенными в британское общество и воспринимаются не как отдельные индивиды и британские подданные, а как члены этих групп, по отношению к ним используется этнический подход.

По результатам опроса British Social Attitudes survey (2003 год), британцев трудно назвать приверженцами идеи многокультурности. Только 16,4% населения согласились с утверждением, что этническим меньшинствам следует предоставлять помощь для сохранения их обычаев и традиций; 56,2% считают, что группы должны адаптироваться и влиться в состав национального общества. Не приветствуют жители Великобритании и рост численности мигрантов в своей стране: 74% британцев согласны с необходимостью ее сокращения, 82,6% придерживаются мнения, что следует принимать более строгие меры для исключения нелегальной иммиграции. Только 39,6% полагают, что легальные иммигранты, не являющиеся гражданами, должны обладать равными с ними правами .

Несмотря на то, что Франция, Германия и Великобритания избрали различные стратегии поведения по отношению к иммигрантам, результат оказался примерно одинаковым: во всех этих странах образовались параллельные общества в виде устойчивых общин иммигрантов, как правило, на национальной основе. Что же мешает интеграции иммигрантов в западноевропейские общества?"

ПРЕПЯТСТВИЯ НА ПУТИ СОЦИАЛЬНОГО ИНТЕГРИРОВАНИЯ

В качестве одной из причин нередко называется культурный фактор. Особенно это актуально в отношении мусульманских иммигрантов. Ислам и светское государство несовместимы. Государство требует, чтобы религия не выходила из сферы частной жизни и не проявлялась в публичной, характеризующейся всеобщим равенством. Однако ислам - это больше чем религия, это образ жизни, он охватывает все области жизни верующего и, следовательно, не поддается изоляции в частной сфере. Это порождает практически неразрешимое противоречие. В любой стране можно найти "умеренных" мусульман, готовых до определенной степени к компромиссу; но там всегда найдутся и радикальные группировки, которые попытаются убедить выходцев из мусульманского мира в необходимости вести замкнутую жизнь в своей общине и не поступаться верой. Однако исследования Harris Opinion Poll, проведенные в Великобритании, показывают, что в то время как для 32% мусульман предпочтительным является проживание в исключительно мусульманском окружении, среди молодежи (16-20 лет) этот показатель равен только 18%. Среди пожилого населения (51 год и старше) он составляет 51%. 49% опрошенных выбрали бы страной проживания Великобританию, а не исламское государство; жить в таковом предпочли бы 35% .

Исследования показывают, что далеко не все, традиционно считающиеся мусульманами, действительно являются приверженцами ислама. Профессор Джитт Клаусен опросила приблизительно 300 мусульман в Швеции, Дании, Нидерландах, Великобритании, Франции и Германии. Оказалось, что подавляющее большинство из них секулярны внешне и придерживаются основных либеральных ценностей .

По данным французских опросов начала нынешнего десятилетия, 30% молодых людей - выходцев из исламских государств или потомков таковых (20-29 лет) заявляют, что они не религиозны. Как утверждает профессор Института политических исследований Экс-ан-Прованса Бруно Этьен, в Марселе практикующими мусульманами являются не более 17% лиц "мусульманского происхождения" .

Иммигранты первого поколения не смогли бы даже при большом желании избавиться от культурных практик страны происхождения. Но их потомки во втором и третьем поколениях, родившиеся в Великобритании, Франции или другой западноевропейской стране, проходят социализацию не только под воздействием своих родителей и родственников. Они учатся в школах, колледжах, других учебных заведениях и через систему образования приобщаются к культуре, в широком смысле слова, страны проживания. Их культурный тип можно охарактеризовать как гибридный. Страну, принявшую когда-то их родителей, они считают своей родиной, а себя - полноправными гражданами. Однако их жизненный опыт показывает, что обществом они нередко воспринимаются как граждане второго сорта.

Причина - не столько в иммигрантском происхождении (хотя и это нельзя исключать), сколько в социально-экономическом статусе. Большинство иммигрантов первого поколения въехали в Западную Европу в качестве неквалифицированной рабочей силы, зачастую занимали наименее престижные и низкооплачиваемые должности. Пока рабочие приезжали с целью заработка, статус для них не имел особого значения. Однако, приняв решение навсегда остаться в принимающей стране, они становились элементом ее общества и оказывались в самом низу социальной пирамиды. Хотя западные общества обладают достаточно высокой социальной мобильностью, она везде имеет пределы. Низкий статус родителей, небольшой доход, проживание в одном из беднейших кварталов, где обычно живут иммигранты - все эти изначально неблагоприятные стартовые условия сужают возможности получения хорошего образования для детей иммигрантов, а, следовательно, резко уменьшают их шансы на социальную мобильность. Они либо занимают такие же непрестижные должности, как и их родители, либо вообще оказываются безработными.

По данным опроса, проведенного в декабре 2004 года французской службой изучения общественного мнения, 33% опрошенного населения считают, что при прочих равных условиях человеку магрибского происхождения устроиться на работу "немного труднее", 54% полагают, что "гораздо труднее". Шансы выходцев из "черной" Африки оценивают аналогичным образом соответственно 42 и 42%, вообще иностранцев - 44 и 35% .

Не случайно равный доступ к социальным благам рассматривается большинством стран - членов ЕС как первичное условие для интеграции иммигрантов. Достаточный образовательный уровень и возможность получить работу являются наиважнейшими предпосылками для обеспечения успешной интеграции. Наличие этих факторов расценивается как основа материальной безопасности: лицо, перестающее зависеть от различных форм социальной помощи, полнее участвует в жизни общества .

До 70-х годов западноевропейские страны принимали в основном трудовых мигрантов, стремившихся найти работу немедленно по прибытии. Впоследствии прием иммигрантов пошел по линии воссоединения семей и предоставления убежища. Многие из вновь прибывших в отличие от своих предшественников пытаются не столько найти работу, сколько жить на пособие. В результате увеличивается нагрузка на социальную систему принимающих государств, и не в последнюю очередь из-за этого возникает негативное отношение к иммигрантам как к иждивенцам.

Однако при этом мало кто вспоминает, что послевоенная миграция была объективным, взаимовыгодным процессом, что без иностранной рабочей силы Европа вряд ли смогла бы осуществить экономический подъем, что благодаря иммигрантам представители "титульной" нации освобождены от наиболее грязных, низкооплачиваемых видов деятельности. Сторонники депортации иммигрантов не задумываются, кто согласится занять их рабочие места.

Движения иммигрантов за культурное признание являются реакцией на дискриминацию и социально-экономическое неравенство. Это особенно актуально в отношении молодежи, поскольку она социализируется под влиянием как культуры страны пребывания, так и культурной традиции страны предков. Таким образом, говорить о консервации определенного культурного типа не приходится: он изменяется на протяжении поколений, даже если не происходит полной ассимиляции. Принадлежность последующих поколений к культуре страны предков является во многом символической.

В любом обществе, каким бы богатым оно ни было, нельзя избежать социального расслоения, и так исторически сложилось, что в современных западных обществах именно иммигранты занимают низшие ступени социальной лестницы. Они мигрировали из стран Третьего мира, но оказались здесь в роли "исключенных". Погромы во Франции, взбудоражившие мировую общественность осенью прошлого года, как раз проходили под социально-экономическими лозунгами. О защите исламской идентичности речи там не шло. Бунтовали в основном граждане Франции, которые, несмотря на мусульманские корни, полностью прониклись материалистической культурой Запада и нацелены на такие же жизненные стандарты, что и большинство "коренных" французов.

Западные исследователи отмечают, что социальная сегрегация, дискриминация и безработица среди французской молодежи магрибского происхождения, среди молодых турок, рожденных в Германии, среди пакистанцев в Британии, среди афро-американцев приводят к возникновению новой исламской идентичности в среде недовольной молодежи . Хотя обычно представитель второго и третьего поколения иммигрантов не является истинным верующим, поскольку в большинстве своем потомки иммигрантов секуляризировались, "в условиях кризиса и опасности у мусульманина, который является таковым лишь в силу своих этнических корней, моментально просыпается чувство принадлежности к исламской вере, культуре, цивилизации. Ислам начинает доминировать в его сознании, готовом воспринимать любые идеи и концепции в исламском обличии, в том числе и самые радикальные .

Но дело, как представляется, не только в осознании потомками иммигрантов своей исламской идентичности.

Хотя теоретически любой иммигрант и особенно его потомки могут ассимилироваться, многие из них остаются на низших ступенях общества не только вследствие образовательных и иных причин. Большинство иммигрантов отличаются от "коренной" нации внешне, например, более смуглым цветом кожи. И значительная часть общества западноевропейских стран, где имеет место наложение культурных различий на социальные, автоматически относит людей с иным цветом кожи вне зависимости от их социального статуса к низшим общественным группам. Некоторые выходцы из среды мусульманских иммигрантов, хотя и получают хорошее образование, находят работу, формально вливаются в средний класс и действительно стремятся ассимилироваться, все равно сталкиваются с дискриминацией даже на бытовом уровне. «Происхождение написано на их смуглом лице, о чем постоянно припоминают местные обыватели - еще генерал Деникин сетовал, как консьержка в его эмигрантском доме бурчала вслед "грязные русские". Тогда возникало желание гордо и всем назло нарядиться (тут уж кому что роднее) в форму русского офицера, либо в нечто мусульманское или просто хулиганское» . Это еще больше обостряет формирующиеся противоречия. Обращение к исламу зачастую вызвано протестом, ответом на несостоявшуюся ассимиляцию, а создающиеся исламские политические движения - попыткой решения этих проблем радикальным образом.

Иными словами, проблему интеграции иммигрантов в принимающие общества во многом упирается в возможности западных стран обеспечить высокий жизненный уровень всем без исключения слоям общества, а также в сложившиеся в самом принимающем обществе взгляды и установки.

ПОЗИЦИЯ ПРИНИМАЮЩИХ ГОСУДАРСТВ

Взрывы в Лондоне и беспорядки во Франции в 2005 году заставляют правительства западноевропейских стран задуматься о необходимости изменений в политике в отношении иммигрантов. Поскольку участниками этих действий стали лица иммигрантского происхождения, родившиеся и выросшие в западных странах, возникает проблема разработки мер для интеграции таких лиц, уже проживающих на территории европейских стран. Однако поскольку удачные практические решения этого вопроса пока отсутствуют, в предложениях правительств речь идет лишь об ограничении притока новых иммигрантов. Правительствам важно продемонстрировать активность и снизить недовольство граждан своими неэффективными действиями.

О позитивном отношении населения к жестким мерам властей свидетельствует рост рейтинга французского министра внутренних дел Николя Саркози после погромов во Франции (согласно данным компании IPSOS, с 52 до 62%). Особую роль здесь сыграло его решение о введении чрезвычайного положения и о депортации всех участвовавших в погромах лиц, не имеющих французского гражданства. После погромов состоялось специальное заседание по контролю за иммиграцией, проведенное под руководством премьер-министра Доминика де Вильпена… Де Вильпен предложил ряд превентивных мер, которые должны снизить поток желающих въехать во Францию под наиболее распространенными предлогами вступления в брак и воссоединения семей. Так, для получения французского гражданства предлагается увеличить срок совместного проживания супругов, один из которых не является французским гражданином (до четырех лет, если семья проживает во Франции, и до пяти - если семья проживает за пределами страны). Заключение смешанного брака за рубежом отныне предполагает необходимость пройти собеседование с французским консулом, чтобы определить, является ли брак подлинным или фиктивным. Французские власти намерены более строго подойти к соблюдению законодательной нормы, запрещающей полигамию, которая затрудняет как обеспечение нормального материального уровня семей, так и контроль родителей за детьми, попадающими в ряды экстремистов. Повышенное внимание будет уделяться и иностранным студентам, особенно из "стран риска". Уже созданы центры, которые отбирают потенциальных студентов в странах Магриба, Сенегале, Китае, Вьетнаме; на очереди - Турция, Камерун, Мадагаскар, Ливан, Южная Корея и Мексика.

После терактов в Лондоне летом 2005 года британское правительство приняло решение о депортации радикальных исламистов. Правда, здесь возникает проблема получения гарантий от стран будущей депортации относительно неприменения к высылаемым пыток и смертной казни. Вопрос решается путем заключения двусторонних договоров об экстрадиции, гарантирующих гуманное отношение к высылаемым. Более того, британский министр внутренних дел Чарльз Кларк заявил о возможном выходе Великобритании из Европейской конвенции по правам человека. Ст. 3 Конвенции запрещает возврат беженцев на их родину, если они там могут столкнуться с преследованиями. Из-за этой статьи суды блокируют депортацию иностранных экстремистов, сковывая деятельность правительства .

Следует отметить, что ранее сторонниками более жестких мер в отношении иммигрантов были консерваторы, в то время как политика лейбористов была достаточно мягкой. В 1997 году (первый год пребывания у власти Тони Блэра) число въехавших в Великобританию было меньше, чем число выехавших, и составляло 46,8 тысячи. К 2003 году число въехавших выросло до 151 тысяч (без учета нелегальных иммигрантов). Британское правительство положительно оценивает легальную рабочую иммиграцию для экономики страны. Например, медицинская служба просто не смогла бы функционировать без иммигрантов: почти половина медсестер (47%) и четверть докторов (23%) родились за пределами Великобритании. После четырех лет работы в Великобритании можно претендовать на получение разрешения на постоянное проживание, причем процент отказов невысок. При лейбористах благодаря подобной системе число рабочих, получивших разрешение, значительно увеличилось: с 25 тысяч в начале 90-х годов до 156 тысяч в 2003 году. Причем эта цифра не включает число рабочих из стран - новых членов ЕС, которым не требуется разрешение на работу в Великобритании. В ответ на критику за такую благоприятствующую притоку иммигрантов политику лейбористы утверждают, что они допускают долгосрочное переселение только для квалифицированной рабочей силы. Консерваторы выступают сторонниками системы баллов, цель которой - предпочтение лицам, способным заполнить свободные ниши в экономике страны. Позиция либерал-демократов сходна с предложением консерваторов и заключается во введении квот на рабочих-иммигрантов в соответствии с потребностями экономики .

Однако по отношению к другим категориям иммигрантов позиция лейбористов является жесткой. Ведь такие люди, в отличие от приезжающих в поисках работы, требуют вложений со стороны государства. Одной из наиболее проблемных областей является так называемая цепная иммиграция: въезд в страну лиц по линии воссоединения семей, которые затем содействуют въезду своих родственников и так далее по цепочке. Лейбористы считают необходимым ввести запрет на приглашение родственников иммигрантам, прожившим на территории страны менее пяти лет. Консерваторы также выступают за введение ограничений на въезд супругов и других членов семей иммигрантов и даже готовы в случае прихода к власти выйти из Европейской конвенции по правам человека, гарантирующей право на воссоединение семьи .

Что касается беженцев, то лейбористы настаивают на предоставлении подобного статуса тем, кто в этом нуждается, однако с возвращением их на родину через пять лет в случае отсутствия для них там опасности. Консерваторы предлагают установить квоты на принимаемых беженцев и перенести процесс рассмотрения заявок на территорию третьих стран. Эта позиция противоречит Конвенции ООН по беженцам (1951 года), но британцы и здесь готовы к очередной конфронтации с международным сообществом. Пребывание беженцев оборачивается значительными бюджетными затратами: по данным МВД Великобритании, в 2003 году поддержка ищущих убежища лиц обошлась правительству в 3,5 млрд. долларов . К тому же эта категория служит еще и источником нелегальных иммигрантов. Так, в 2004 году в Великобритании было отказано в предоставлении убежища 62,7 тысячи человек, из которых только чуть более 14,7 тысячи официально покинули страну. Эффективной мерой борьбы с нелегальной иммиграцией лейбористы считают получение отпечатков пальцев всех, желающих получить британскую визу, и последующую электронную проверку въехавших в страну и покинувших ее (так можно установить тех, кто "затерялся"). Консерваторы предлагают установить пограничный полицейский патруль, контролирующий порты на предмет проникновения нелегалов. Либерал-демократы ратуют за усиление наказания за нелегальный ввоз людей в страну .

Не остаются без внимания и меры, направленные на социальную интеграцию проживающего в западноевропейских странах населения. В Великобритании начала практиковаться система сдачи специальных экзаменов для иммигрантов. Чтобы их пройти, требуется хорошее знание английского языка, британской истории с 1945 года, основ демократии, важнейших государственных институтов, понимание основ этикета и терпимое отношение к равенству полов, а также умение обращаться с предметами быта. Предполагается, что даже если иммигранты и не проникнутся британскими обычаями и традициями, то, по крайней мере, ознакомятся с ценностями принимающего общества, чтобы впоследствии успешно контактировать с коренным населением. Для помощи иммигрантам в подготовке к экзамену даже издано специальное пособие. Хотя Великобритания в отличие от Франции не проводит политику ассимиляции, фактическая геттоизация иммигрантского населения в результате проводимой политики мультикультурализма, непопулярной среди населения, вынуждает правительство сделать небольшие шаги в направлении ассимиляции.

Во Франции принято решение уделить особое внимание социально-экономической ситуации, поскольку именно в ее неблагополучии там видят причину осенних беспорядков. Исследование, проведенное в дни погромов, показало, что лишь около 15% респондентов назвали причиной протестов религиозный фактор . Для улучшения положения населения депрессивных предместий разрабатывается программа помощи, а Евросоюз решил выделить Франции 50 млн. евро для создания дополнительных рабочих мест, что предположительно должно улучшить положение беднейших слоев населения и снизить социальную напряженность. Весьма сомнительно, что Франция решит сбалансировать свою ассимиляционистскую политику и осуществит дрейф в сторону мультикультурализма. Это противоречит как традициям страны, так и настроениям французского общества. В конце 2004 года за ассимиляцию иммигрантов во Франции высказались 73% респондентов, а сторонниками коммунитаристского курса, по примеру Великобритании, оказались всего 15% опрошенных .

Потомки иммигрантов оказываются, как уже говорилось, в положении исключенных, чем умело манипулируют исламские экстремисты. Корреспонденты журнала Time провели опрос среди нескольких десятков мусульман в Европе, чтобы выяснить, что приводит их в экстремистские организации. Некоторые в качестве причины называют отсутствие чувства принадлежности к европейскому обществу. Многие, особенно молодые мусульмане, страдают от высокой безработицы. Другие возмущены кровопролитием в Ираке и воспринимают действия там Запада как войну против самого ислама . Радикальные исламисты используют протестные настроения и недовольство европейцев мусульманского происхождения, усиливая напряженность в отношениях между "коренными" европейцами и иммигрантами; таким образом, конфликт, являющийся по существу социальным, переводится в культурную плоскость. Культурный аспект отчетливо проявился и в получившем широкий резонанс деле о карикатурах, изображающих пророка Мухаммеда, которые были размещены сначала в датской газете, а потом перепечатаны в СМИ других европейских стран. Эта история вызвала серию насильственных действий в отношении дипломатических представительств европейских стран за пределами Европы, в частности на Ближнем Востоке, а также против граждан ряда европейских стран. Размещение карикатур стало новым удобным поводом для вербовки очередной партии террористов из числа мигрантов-мусульман. Повысилась вероятность осуществления террористических актов на европейской территории, вследствие чего еще больше усилится негативное отношение к иммигрантам со стороны "коренного" европейского населения. Все это крайне затруднит процесс интеграции.

Итак, Западная Европа оказывается если и не в западне, то в довольно затруднительной ситуации. Впрочем, ее можно было предвидеть. Одна­ко человеческое легкомыслие, безответственность, близорукость привели к тому, что события осени 2005 года в Париже оказались неприятным сюрпризом. Надо надеяться, что теперь лучшие умы, силы и средства будут брошены на решение проблемы, которая, развиваясь по наихудшему сценарию, может превратиться в большое зло для Европы и всех ее обитателей, как коренных, так и иммигрантов.

САПЕГО Галина Павловна, аспирантка ГУ-ВШЭ.
См.: Migration in Post-War Europe: geographic essays. L., 1976. P. 83.
См.: Ibid. P. 84-85.
См.: Полян П. Опыт иммиграционной политики государства и положение иностранцев в Германии / Иммиграционная политика западных стран: альтернативы для России. М, 2002. С. 41.
British National Identity and Attitudes Towards Immigration // International Journal on Multicultural Societies (IJMS). V. 7, №2. 2005. P. 125, 128-129. Дерлугьян Г. Гавроши XXI века // Известия. 07.11.2005.
См.: Taking on the Terrorists // The Week. Issue 524. 13.08.2005. P. 4.
См.: How the Parties Differ over... Immigration // The Week. Issue 507. 16.04.2005. P. 13.
См.: Ibid.
Cm.: McAllister J.F.O. Secret Success. Immigration Works Far Better for Britain than Britons Realize. A Hard Look at the Facts // Time. 28.02.2005. P. 4.
См.: Ibid.
См.: Villari M. Gli esclusi della societa globale // Gli Argomenti Umani. № 12. Dicembre 2005. P. 43.
См.: Kimmel A. L"integration en question // Le Francais dans le Monde. No 339. Mai-Juin 2005. P. 43.
См.: Time. 31 октября 2005 года. р. 27-28.