Побег в финляндию. Единственный побег с Соловков

«Я этому парню верю, так не врут», - сказал Р. Киплинг, прочитав в переводе автобиографическую повесть Юрия Бессонова «Двадцать шесть тюрем и побег с Соловков».

Киплинг - единственный, кто поддержал Ю. Бессонова в тот момент, когда Л. Фейхтвангер, Р. Роллан и А. Франс заявляли, что «Побег…» - клевета на молодое советское государство. Памятная поездка А.М. Горького на Соловки была организована с целью замять международный скандал, а книга Бессонова исчезла из многих библиотек…

Сын генерала царской армии Юрий Дмитриевич Бессонов родился в Петербурге в 1891 году. По окончании гимназии был отправлен во Францию на так называемое «стандартное» двухлетнее обучение, принятое в семье. В Париже посещал художественную студию, а вернувшись, закончил Кадетский корпус в 1908 году и Николаевское кавалерийское училище в 1910-м.

После революции примкнул к корниловцам и участвовал в походе на Петроград. В 1918 году был арестован. Свое первое заключение отбывал на станции Плесецкая, откуда ему удалось бежать на Северный фронт, в войска под командованием генерала Миллера.

После поражения армии Миллера в 1920-м Бессонов пытался бежать в Финляндию, но вместе с другими белыми офицерами был схвачен и доставлен в петрозаводскую тюрьму. После амнистии - новые аресты, новые сроки и амнистии… За сравнительно небольшой период бывший капитан драгунского полка побывал в 25 советских тюрьмах и лагерях. И вот - последний арест, обвинение в контрреволюционной деятельности и отправка в соловецкий лагерь.

Побег
Соловецкий монастырь… Оказавшись в одной рабочей роте, Юрий Бессонов, Матвей Сазонов, ингуш Созерко Мальсагов и поляк Эдвард Мальбродский договорились о побеге в Финляндию. Пятый - Василий Приблудин - примкнул к ним случайно: Мальсагов, обязанностью которого было распределение заключенных на работы, поставил кубанского землепашца пятым в бригаду по заготовке метел.

18 мая 1925 года, разоружив двух конвоиров, пятеро смельчаков начали изнурительный переход через леса и болота к финской границе. И только через 35 дней, пройдя около 400 верст под неожиданным июньским снегом, без карты и продуктов, переплыв порожистую реку, они достигли желанной цели.

Финляндия
Первые финны, встретившиеся беглецам, были крестьяне Вихтаваара, которых бывшие узники тут же «ограбили». Впрочем, это было скорее недоразумение, чем грабеж. Беглецы хотели купить продукты и предложили крестьянам советские деньги. Но не зря говорят: сытый голодного не разумеет!

Иивари Вихтаваара, не знавший русского языка, попросту не понял, чего от него хотят. И денег не взял, и еды не захотел давать. Обед пришлось добывать силой, и беглецам было бы несдобровать, если бы не благородство начальника полиции Куусамо лейтенанта Шенберга: он оказался добрым малым и не завел на «соловлян» уголовного дела.

В протоколе допроса эпизод с «покупкой» продуктов занимал солидное место. Лейтенант Шенберг с юмором пересказывал показания Бессонова: «Сначала они спросили у хозяев, где находятся, но те, не зная ни слова по-русски, ничем помочь не могли. Попытались объяснить, что голодны. Хозяева снова ничего не поняли. Хозяйская дочка выскользнула из дома и побежала к соседям. Они сильно испугались, что она донесет на них красноармейцам. Тогда они быстро собрали все увиденные в доме продукты и ретировались.

Утверждают, что забрали те продукты, которые указаны в протоколе проведенного мною допроса по поводу разбойничьего нападения на дом Вихтаваара. В свое оправдание допрашиваемый приводит тем не менее следующие доводы: 1. Они не знали, где находятся - в России или в Финляндии. 2. Продукты были все полностью использованы, а члены группы крайне истощены. 3. Хозяева дома их не понимали, хоть лопни… Из знакомых, живущих в Финляндии и могущих удостоверить его личность, называет полковника Оскара Вилкмана (Вилкама)».

Ностальгия по тюрьмам советским
Финская полиция долго сомневалась в благонадежности беглецов. Эти сомнения Бессонов объяснял национальным характером: «Финны любят подумать. Не могли решить, что с нами делать… Думала Кусома (Куусамо - Е.С.). Мы ели и спали… Запросила Улеаборг (Оулу - Е.С.). Он ответил. Нас перевели туда. Думал Улеаборг. Мы сидели в тюрьме. Улеаборг связался с Гельсингфорсом, подумал и Гельсингфорс. Ответил, и мы в столице Финляндии… Но… опять в тюрьме…»

Сравнивая финские и советские тюрьмы, Бессонов, как это ни парадоксально, отдавал предпочтение последним. Он был потрясен различием, бросавшимся в глаза. «Там и порядок, и хорошая еда, идеальная чистота, достаточно вежливое обращение, но уж очень они сухи, - пишет Бессонов о финских тюрьмах, - как-то черствы, впрочем, как и сам Запад.

Пора бы ему понять, что и в тюрьмах ведь тоже люди». В отличие от финской в советской тюрьме «народу много и разного… Здесь вся Россия… Здесь лучший и наиболее стойкий элемент… Здесь север и юг, восток и запад… И выбор есть: здесь офицер, здесь священник, здесь крестьянин и купец… Народу много и времени хватает, и люди думают, а иногда и говорят…»

В плену иллюзий
Сослуживец Бессонова, бывший царский офицер Оскар Вилкама, в 1920-е годы был уже в чинах и находился на должности военного коменданта г. Хямеенлинна. Из финской тюрьмы, где беглецы ожидали своей участи,

Бессонов отправил товарищу письмо:
«Дорогой Оскар, я нахожусь сейчас в крайне тяжелом положении... выгляжу разбойником с большой дороги. Моральное истощение от тюрем, постоянного бегства от преследования, как у загнанного волка. Ужасная нервотрепка. Сильные впечатления и теперь вот реакция - полное отсутствие сил.

У меня к тебе следующая просьба: чтобы у меня при содействии какой-нибудь организации - государственной ли, Красного Креста или какой-нибудь другой - или с твоей помощью, или с помощью твоего брата (я помню его еще с клубных времен, думаю, что и он помнит меня) была бы возможность отдохнуть где-нибудь в больнице или пансионате. Мои запросы на данный момент ограничены одним литром какао, килограммом белого хлеба, отбивной котлетой на обед и отдыхом в кресле в течение двух месяцев. В этом и заключается моя главная просьба... По прошествии стольких лет ты, естественно, не сможешь дать мне положительной характеристики.

Но я этого и не прошу. Единственное, что я хочу, чтобы ты подтвердил, что я действительно являюсь Бессоновым, который служил с тобой... Я бы очень хотел встретиться с тобой и поговорить о жизни... Принимаешь ли участие в конных состязаниях? В каких? Сколько лошадей?» Бессонову не удалось воплотить в жизнь свои «ограниченные» пожелания: друг ответил, что занят в маневрах.

Письмо Оскару Вилкама было отправлено 6 июля 1925 года, т.е. после первых двух недель пребывания Бессонова в Финляндии. Он еще полон иллюзий о западной жизни, свободе, благополучии. Но вскоре на него начнут писать доносы…

Разочарование
В одном из «подметных писем» побег расценивался как совершенный по благословению ЧК: «…ибо невозможно, пройдя столько большевистских тюрем и лагерей, все-таки суметь остаться целым и невредимым и спастись в Финляндии». Бессонов же считал, что побег вряд ли был бы возможен, если бы не благословение - но только не ЧК… а Господа Бога. Чего стоит одна только переправа через широкую пограничную реку Пистоеки, когда на берегу засада, а впереди - водовороты и быстрое течение! Страницы, где автор рассуждает о Боге, пожалуй, самые сильные в романе.

Но очень скоро на смену иллюзиям пришло горькое разочарование: «Свобода!.. Но в лесу я ощущал ее острей...» Бессонова возмущают газеты, шокирует эмиграция: «Они все ссорятся и думают - за ними вся Россия. За ними - ничего. Так, по три человека… Уж, конечно, не Россия». - «И вот я здесь… Нет Соловков, не видно России… Не видно отсюда и ее зари». Рваный, лаконичный стиль автора достоверно передает резкую перемену, произошедшую в душах беглецов.

«Финляндия… Казалось бы, конец… Конец похода… Конец какой-то ненормальной, кто ее знает, плохой или хорошей, но, во всяком случае, какой-то особенной жизни…» И первое, что произошло «за границей», - потерялась цель, исчезла энергия: «Странное ощущение. Цель достигнута и инициатива больше не нужна…» Колоритно, почти с физическим наслаждением описывает он вкус рисовой каши с киселем: «Сколько мы ели! Кашевар с улыбкой приносил бак на целый взвод, и от него ничего не оставалось». И все же художественно точно писатель называет чашку кофе «бесцельной».

Бессонов не скрывает противоречий, терзающих его душу: вроде бы он на свободе, вроде бы он должен быть счастлив: «Вокруг Финляндия и дома, автомобили, улицы… Все чисто, гладко… Очень хорошо». Но буквально через несколько строк: « Я весь был в будущем… Ну а теперь? Мне тяжело… Невыносимо».
Все пережитое и даже, может быть, разочарование в самом побеге привело Бессонова к мысли, что в материальном мире нет ценностей, за которые стоит бороться. Всю последующую жизнь он посвятил служению Богу.

В Париже в 1942 году, в разгар войны, в книге «Партия сильных» он обращается ко всем православным христианам с молитвой об объединении: «Наш лозунг - не разъединение, но соединение. Мы широки во Христе и от сердца тянем руку нашим братьям».
Побег в Финляндию был, пожалуй, самым тяжелым испытанием, но в то же время самым ярким событием в жизни Бессонова - изменил мировоззрение, принес известность. Но в то же время отнял силы, оторвал от родины. Так стоило ли бежать? Этот вопрос он задавал себе не раз.

***
Негативное отношение Бессонова к эмиграции сделало свое дело: книга редко цитировалась в русской зарубежной периодике, а некоторые симпатии автора к коммунистам настроили против него и монархистов. В то же время она была запрещена и в России: в ней колоритно описаны тюрьмы северной России - Петрозаводска, Вологды, Архангельска, Мурманска, захватывающие сцены побегов, погонь, перестрелок, бандитских налетов и грабежей. Но в Финляндии книгу заметили. О ней доброжелательно отозвался преподаватель Хельсинкского университета Валентин Кипарский в очерках «Финляндия в русской литературе». Имя Бессонова стояло рядом с именами Гумилева и Ахматовой.

Послесловие
Из Финляндии в 1926 году Юрий Бессонов перебрался во Францию. Умер в конце 1950-х годов. Похоронен под Парижем, на русском кладбище Сан-Женевьев де Буа.
Бывший офицер царской, а впоследствии добровольческой армии Созерко Мальсагов на допросе в Куусамо рассказал о себе немного. Родился в 1893 году во Владикавказе, закончил Кадетский корпус в Воронеже, а затем Александровское военное училище. Служил на Кавказе.

В армии генерала Корнилова во время похода на Петроград командовал эскадроном, а в армии генерала Деникина был командиром Первого Ингушского кавалерийского полка. Арестовали С. Мальсагова в 1922 году. В январе 1924-го он был отправлен в Соловецкий лагерь. По свидетельству финского лейтенанта, первое, что собирался сделать Мальсагов, обретя свободу, - навестить в Париже своего дядю, бывшего русского генерала. Однако, пробыв в Финляндии более двух лет, С. Мальсагов уехал в Польшу.

В 1939 году во время кровопролитных боев с немцами попал в плен и снова был заключен в лагерь, на этот раз в Германии. Из фашистского концлагеря ему удалось бежать - побег с Соловков научил его многому! Во Франции Созерко участвовал в Сопротивлении, а после окончания войны обосновался в Англии. Его перу принадлежит вышедший в 1926 году документальный очерк «Адский остров» - книга о Соловках и о побеге в Финляндию. Умер С. Мальсагов в 1976 году.

Коммерсант Эдвард Мальбродский и сын настоятеля церковного прихода Матвей Сазонов, являясь гражданами Польши, выехали из Финляндии на родину, а вот судьба кубанского казака, уроженца станицы Староминской, Василия Приблудина, даже не подозревавшего, что ему придется участвовать в побеге, до сих пор не известна.

Хлысталов Эдуард

Побег с Соловков

Эдуард ХЛЫСТАЛОВ

Побег с Соловков

Ворота Кемского пересыльного пункта зловеще распахнулись, жадно проглотили очередную партию заключенных и с грохотом захлопнулись. Сюда всю зиму свозили уголовников и "врагов народа", чтобы с навигацией отправить на Соловецкие острова на территорию бывшего монастыря. Не успели вновь прибывшие опустить на землю свои нехитрые вещички, как началась расправа и обыск.

Как стоишь? В карцер его! И вот этого, еще и этого! Ах, ты деньги спрятал!

Палки опускались на спины и головы обыскиваемых. Били прибывших такие же заключенные из числа бывших сотрудников ВЧК-ГПУ, которые совершили преступления, злоупотребляя своим служебным положением, и попали сюда за убийства, хищения имущества или денег. Здесь они занимали привилегированное положение.

Порядочные среди вас есть? - громко кричит главный охранник в куртке из нерпы с прикрученным на груди орденом. В руках у него винтовка.

Из строя выходит бывший полковник Генерального штаба. Раздается выстрел. Полковник падает на плац, котомка отлетает в сторону. Здешний главный начальник Ногтев стреляет без промаха даже в стельку пьяный. Юркий уголовник привычно уволакивает убитого в сторону.

Среди партии заключенных был бывший капитан драгунского полка из личной охраны Николая II Юрий Бессонов. Он уже побывал в двадцати пяти советских тюрьмах и концлагерях. Его не раз приговаривали к расстрелу, не раз выводили к стенке, на его глазах убивали сокамерников, но самого пока Бог миловал.

Чекисты и сексоты, отходи в сторону!

Из общего строя нового этапа вышли несколько человек. Если их не отделить от общей массы, в жилом бараке их ночью задушат уголовники.

Несмотря на февральский мороз, дверь в барак была открыта. На нарах в четыре яруса скученно лежали или сидели люди с печальными лицами. Некоторые из них при свете тусклой лампочки били в одежде вшей, другие боролись с клопами.

Последний раз Бессонов бежал из Тобольской тюрьмы, сумел добраться до Петрограда, где был выдан сексотом и приговорен к расстрелу, но приговор заменили пятью годами концлагеря на Соловках с последующей ссылкой в Нарынский район.

Бывший капитан понимал, что срока нового заключения ему не вынести. На день - четыреста граммов хлеба. Утром - картофелину, в обед - жидкий суп, вечером - несколько ложек водянистой каши. Раз в неделю выдают маленький стакан сахарного песка.

После ужина - проверка, в барак заносятся параши, после чего выход на территорию лагеря запрещен. Территория обнесена несколькими рядами колючей проволоки.

Северные лагеря особого назначения, формально призванные перевоспитывать "контрреволюционеров", на практике служили местом массового уничтожения лучших людей России. Так, две тысячи кронштадтских матросов были расстреляны в три дня.

Когда большевистские вожди решили в качестве концентрационного лагеря использовать Соловецкий монастырь, все деревянные здания были сожжены, монахи частично расстреляны, другие направлены в центральную часть России на принудительные работы. Золотые и серебряные оклады икон были выкрадены, сами иконы изрублены на дрова. Колокола сбросили на землю, и они разбились. Куски бронзы увозили на переплавку. Уникальными книгами монастырской библиотеки топили печи.

На Соловки нагнали много иностранцев, которые никак не могли связаться со своими посольствами. Из Литвы в Советскую Россию убежал член оппозиционной партии, был арестован как "шпион в интересах Литвы". В Грузию из Мексики приехал граф Вилле с молодой женой-грузинкой. Не успел он познакомиться с родственниками жены, как был арестован как шпион... Заключенные иностранцы ставились на самые тяжелые работы. В марте один финн неожиданно для конвоя перемахнул через стену и бросился бежать по кромке льда в сторону леса. Однако коварный лед под ним треснул, он оказался в ледяной воде и был схвачен. Финна около часа допрашивали, избивая палками, затем всего окровавленного расстреляли.

Эти и другие истории были известны узникам Соловков. Но Юрий Бессонов решил бежать. Он тщательно продумал возможность попасть на свободу, бежать нужно было только за границу. Ближайшая зарубежная страна - Финляндия, но до нее по прямой более 300 километров по болотам, труднопроходимым лесам, нужно переплыть несколько больших озер, десятки рек. В случае побега за ним бросятся в погоню красноармейцы с натренированными собаками-волкодавами. Значит, нужно идти тогда, когда растает снег, земля покроется водой и собаки могут потерять след. Побег осложнялся и тем, что беглец не мог заготовить даже незначительный запас сухарей. Важным для него был вопрос: уходить с кровью или без нее. Если с кровью, то товарищи убитых охранников сделают все, чтобы догнать и уничтожить беглецов...

Он совершил первый и единственный побег из Соловецкого концлагеря и написал о ГУЛАГЕ за 50 лет до солженицынского «Архипелага» «…рейд на Кубань не удался. Полковник (я не могу назвать его имени, он до сих пор продолжает партизанскую войну на Кавказе) сформировал новый отряд. Через горы мы пытались уйти в Грузию. Когда была объявлена амнистия, я <…> сдался в руки офицеров. В тюрьме провел четыре месяца. Оттуда был перемещен в Грозный, потом, в специальном вагоне, во Владикавказ… Я отрицал свою виновность и отказывался взять вину на себя. Тогда меня и еще троих вывели на расстрел. Один был убит в двух шагах от меня, второго тоже застрелили. По какой-то причине меня они убивать не стали…»

Строки эти написаны восемьдесят лет назад — в 1925 году. Их автор Созерко Мальсагов. Человек, который совершил первый и единственный побег из Соловецкого концлагеря. Его книга «Адский остров» вышла в свет за полвека до «Архипелага» и прозы Шаламова.

Сын командира артдивизиона, Мальсагов окончил Воронежский кадетский корпус и стал офицером русской армии. В Первую мировую воевал в кавалерийском полку. Первое его пребывание на фронте оказалось недолгим — через месяц Мальсагов получил ранение и был отправлен в лазарет. За «отличия в делах против германцев» был награжден «орденом Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом». С развалом империи Мальсагов увольняется из вооруженных сил и отправляется на родину — в Ингушетию, где идет Гражданская война. Мальсагов остается верен присяге. Он вступает в Кавказскую армию и воюет против большевиков. «Катастрофа Добровольческой армии вынудила всех нас искать убежище в горах, — пишет он в своих воспоминаниях. — Несмотря на свою малочисленность, мы вели боевые действия не без успеха. Уже начали обдумывать крупные операции, когда произошло знаменательное восстание в Грузии и мы лишились той поддержки, на которую рассчитывали». В Грузии восстание возглавлял полковник Челокаев. Закавказское ЧК неоднократно предлагало ему огромные суммы золотом, обещало купить любую виллу в любой стране Европы только для того, чтобы он покинул Кавказ, но Челокаев каждый раз отказывался. Тогда чекисты взяли семью Челокаева в заложники. Челокаев, в свою очередь, захватил нескольких видных представителей Советской власти и послал председателю ГрузЧК письмо: «Я пришлю в мешке по сорок голов коммунистов за каждого члена моей семьи, убитого вами. Полковник Челокаев».

В 1922 году, в честь пятой годовщины революции, большевики объявляют полную амнистию сложившим оружие боевикам. Белогвардейское движение к тому времени было уже окончательно обречено. Мальсагов решает сдаться. «Я до сих пор не могу простить себе, что я, который лучше других знал цену большевистским обещаниям, поверил в добрую волю этих людей. В апреле 1923 года я сам сдался в руки о ЧК в Батуме. Меня допрашивал следователь, примечательный своей молодостью. Когда чекист суммировал мои преступления (надо сказать, довольно подробно), он сказал с усмешкой: «Мы не будем мягкотелы в отношении таких, как ты». И они действительно не были мягкотелы. Когда я сослался на амнистию, следователь прямо взревел от смеха: «Отведите его в камеру, и пусть там ему покажут амнистию!». И они показали. …Палачи всегда ходили пьяные. Это были профессиональные мясники. Сходство с последними усиливалось привычкой закатывать рукава кителей.<…> Непрерывное кровопролитие оказалось пыткой не только для подследственных, но и для жителей. Население бросало свои дома, будучи не в состоянии слышать пронзительные крики и стоны жертв. Улицы вокруг Метеха долгое время были необитаемы. <…>В Метехе бесчеловечные пытки систематически продолжали осуществляться по отношению к беззащитным людям — я видел много стариков, женщин и детей. Один раз в неделю специальная комиссия составляла список жертв, не уделяя особого внимания степени их вины. Каждый четверг ночью расстреливалось от шестидесяти до ста человек. Эта ночь была адом. Каждый ожидал смерти. Многие не выдерживали и сходили с ума или заканчивали жизнь самоубийством».

Через семь месяцев после ареста Мальсагова осуждают по статье 66 «контрреволюционная деятельность» и отправляют на Соловки. Уже к тому времени это был настоящий концлагерь, главным назначением которого было уничтожение людей. Там Мальсагов увидел обещанную амнистию во всей красе: «Белый дом» — так называлось имение, покинутое его хозяевами. В нем в течение двух лет ежедневно производились расстрелы. Две тысячи матросов из Кронштадта были расстреляны в три дня. Смрад от разложившихся тел отравлял воздух на километры вокруг. Ужасная слава «Белого дома» удваивалась еще и потому, что тела казненных не убирали. И к концу 1922 года все помещения «Белого дома» были завалены трупами до потолка… <…>Практика жестоких репрессий была развита в сложную систему террора, многие были. отправлены на Секир-гору и посажены в «каменные мешки». Если арестант влезает в мешок вниз ногами, его бьют по голове. Если вниз головой, то его бьют «смоленскими палками» по спине и ногам до тех пор, пока все тело не войдет целиком в мешок, слишком узкий, чтобы в нем можно было сесть, и слишком неглубокий, чтобы в нем можно было стоять. Поэтому истязаемый должен находиться в коленопреклоненном состоянии с вытянутой вперед головой. Время нахождения в мешке — от трех дней до недели. Очень немногим удается вынести эту средневековую пытку».

Бежать с Соловков, конечно, пытались и раньше, но все попытки заканчивались неудачей. Как, например, это произошло с группой Цхиртладзе. Пять человек захватили лодку, неделю шли морем, не имея возможности определить направление, а когда их наконец прибило к земле, беглецы были настолько измождены, что попадали прямо на берегу, лишь разведя костер. Там их и обнаружил конвой. Чекисты кинули в костер две гранаты. Четверо из шести были убиты на месте, двоих, в том числе и Цхиртладзе с оторванной рукой и перебитыми ногами, притащили в лагерь, чуть подлечили, после чего жестоко пытали и, наконец, расстреляли.

Мальсагов понимал, что побег с самого острова невозможен. Но ему повезло. Он был назначен нарядчиком, распределявшим арестантов на работы, что дало ему возможность составить бригаду из своих людей и отправить ее на берег материка на заготовку леса. Это был единственный шанс. Рано утром 18 мая 1925 года две партии заключенных были выведены на работу. Одна, назначенная на материк, состояла из Бессонова — командира группы, инициатора и организатора побега Мальсагова, поляков Мальбродского и Сазонова и казака Приблудина. Вторая партия должна была отправиться в казармы мыть полы. В самый последний момент операция чуть не сорвалась. Начальство, посчитав, что доходяги из группы Бессонова не смогут валить лес, решило поменять партии местами. Мальсагову пришлось действовать «под дурочка» и на свой страх и риск все же отправить группу на материк, сделав вид, что не понял приказа. До восьми утра, как и положено, рубили лес, ожидая сигнала командира. Когда Бессонов поднял воротник, группа набросилась на охранников и разоружила их. Бросив конвоиров в лесу и отобрав у них ботинки, группа направилась на север. Побег продолжался тридцать пять дней. Несколько раз группа натыкалась на чекистов и уходила с боем. Во время пути Бессонов вел дневник на внутренней стороне обложки «Нового Завета»:

"18 мая — разоружили конвой и сбежали. 27 мая — Прошагали всю ночь и весь день без отдыха. Еда почти закончилась. Пришли на молочную ферму, угодили в засаду. После перестрелки красные удрали в лодке. Пошли вдоль реки, раздобыли у рыбаков еды. Еды мало, идем голодные. Ужасно устали. У всех распухли ноги. 29 мая — ночной переход через «непроходимые» болота. Отдых. Мешки. Гуси. Заяц. Мальбродский не может идти от усталости. 4 июня — пошли в деревню добыть пищи. Карелы обещали дать и обманули нас. Еды совсем мало. Идем на запад. 5 июня — Мальсагов не может идти. Нашли домик косарей. Огромное количество хлеба, муки и соли. Все пали на колени и возблагодарили Создателя. Почти утро. Все спят. 14 июня — река. Отступление. Тропинка. Засада. Выстрелы в упор. Бог сберег нас. Хвала ему! Бегство. Назад к реке. Ужасная переправа. 17 июня — счастливым выстрелом сразили оленя. Почти всего съели. 21 июня — двинулись утром. Усталость. Идти неохота. Поляна. Пошли к краю. Вышли с поляны. Сплавка леса. Финляндия!"

Уже через полгода Мальсагов пишет свои «Адские острова». Книга произвела эффект разорвавшейся бомбы. На руководство СССР посыпались обвинения в государственном терроризме и нечеловеческом отношении к заключенным. Та знаменитая поездка ста советских писателей на Беломорканал отчасти была и контрударом на «антисоветскую пропаганду» Мальсагова. Итоги ее известны — хвалебная беллетристика про счастливых зэков и труд, «дело доблести и геройства». После Второй Мировой войны за Мальсаговым начал охоту НКВД. Он снова вынужден был скрываться, переезжая из страны в страну. Встретиться со своими родными Мальсагову было уже не суждено.Скончался Созерко Артаганович в 1976 году в Англии.

Соловецкий архипелаг расположен в центре Белого моря, которое никогда не замерзает и никогда не прогревается. Даже в июле температура воды достигает не более 7 градусов по Цельсию, а зимой лед встает только у берега. Быстро добраться по льдинам до материка невозможно. В свое время монахи для доставки почты с материка зимой тратили на подобный переход несколько дней. Они брали лодку, а также все необходимые припасы и отправлялись в путь.

Именно поэтому Соловецкие острова выбрали в качестве одного из мест для создания лагеря Особого Назначения. За время его существования не было зафиксировано ни одного побега. Точнее, побеги были, но никто из сбежавших больше нигде и никогда не появлялся. Добрались ли они до материка, утонули, замерзли или были расстреляны на месте, до сих пор неизвестно. Успешные побеги совершались в основном с пересылочного пункта в Кеми. Ниже приведена таблица с данными о побегах за 1926-1927 годы.
​
Таблица побегов из соловецких лагерей 1926-27 гг.
​
​


​
Примечание:

В эту таблицу не вошли беглецы, находившиеся в бегах не более 7 суток (самовольные отлучки). КПП – Кемский пересыльно-распределительный пункт.

Задержано: 145 человек, бежавших с Кемского ПП (26 человек при задержании убито). В розыске на 01.01.1928 года значилось 55 человек, в том числе 12 – бежавших с Соловков.

В процентном отношении состав заключенных, находящихся в бегах, постатейно выражается так:

социально вредный элемент (уголовники) – 82 %, каэры (контрреволюция 58 статья) – 12 %, бандитизм – 4 %, — фальшивомонетчики – 2 %.

Побеги совершались почти исключительно с командировок с наиболее тяжелым физическим трудом (Кемь-Ухтинский тракт и лесоразработки) и главным образом протекали за счет уголовного элемента в целях избавления от работ. Побеги государственных преступников отмечались как редкие случаи. Как видно из вышеприведенной таблицы, основная масса побегов падает на материк. Белое море почти полностью исключало возможность благоприятного исхода побега с Соловецких островов.

Владимир Чернавин пишет: «Бегущий уголовник рискует сущими пустяками: максимум побои при поимке, месяц изолятора, прибавка срока на два-три года… Охрана особенно и не старается преследовать уголовных, все равно, они или сами находятся, когда выйдут на железную дорогу, или доедут до города и там будут выловлены. За бежавшими каэрами всегда наряжается погоня, иногда мобилизуются ближайшие села, в преследовании всегда принимает участие пограничная стража. Каэр почти всегда пытается бежать за границу, потому что на родине скрыться ему негде…

Главная опасность – это крестьяне – карелы. Со спортивной жестокостью охотятся они за заключенными… Голова бежавшего оценивается в мешок муки, и за это карелы-крестьяне выдают людей на смерть».

Охрана Соловецкого лагеря для поимки беглецов имела с 1926 года гидроплан, позднее самолет, а также быстроходные катера, в 1930-х годах лагерь имел катера с моторами японского производства.

Если опираться на воспоминания заключенных, то одним из удачных побегов с Соловецкого острова был побег группы морских офицеров в ноябре 1927 года, который подробно описал Борис Ширяев. Побег был совершен на глиссере, догонять беглецов было не на чем — двигатель самолета был разобран для генеральной чистки без приказания пилота. Однако по воспоминаниям заключенного А. Булыгина, глиссер погиб в августе 1926 года, то есть за год до побега: «… В течение зимы там (на Механическом заводе) был построен небольшой моторный катер по проекту заключенного инженера Курчевского. Проверка его эксплуатационных качеств производилась возле Кремля на Святом озере летом 1926 года… Довелось мне увидеть и гибель этого катера… за маленькими островами, называемыми Песьи луды, закрывавшими вход в бухту, трепетало зарево. Вскоре распространился слух, что горит катер, ушедший днем в море. Члены экипажа спаслись только лишь благодаря тому, что катер выбросился на камни, а они успели выскочить из него, и, стоя по пояс в воде, поливали себя водой у вспыхнувшего судна…».

Таким образом, воспоминания заключенных весьма противоречивы, а участники своих свидетельств удачного побега не оставили. Официальные документы, которыми мы располагаем, дают либо статистику побегов, либо констатируют факт побегов.

Некоторые из успешных побегов:

В мае 1925 года бежали в Финляндию ингуш, офицер Туземной («Дикой») дивизии С.А. Мальсагов, его однополчанин Ю.Д. Бессонов и два крестьянина. Побег совершен с материкового отделения Кемского пересыльно-распределительного пункта. С.А. Мальсагов, автор книги «Адские острова: Советская тюрьма на Дальнем Севере». Ю.Д. Бессонов — автор книги «Двадцать шесть тюрем и побег с Соловков».
М.З. Никонов-Смородин — автор книги «Красная каторга (записки соловчанина)» бежал с материковой командировки в Финляндию. Книга была издана в Болгарии в 1938 году.
В августе 1932 года бежал в Финляндию заключенный В.В. Чернавин с женой и 12-летним сыном, приехавшими на свидание. Побег совершен из материкового отделения в районе Кандалакши. Владимир и Татьяна Чернавины написали книгу «Записки «вредителя» «Побег из ГУЛАГа».
28 июля 1934 года, бежал в Финляндию из Медвежьей горы (Карелия) вместе со своим сыном Юрием И.Л. Солоневич. Побег был подготовлен под видом организации лагерной спартакиады. И.Л. Солоневич — автор книги «Россия в концлагере».
​

Другие публикации

Секирная гора, одна из самых высоких на Соловецких островах, находится в 11 километрах от монастыря. Ее название связано с чудом, случившимся здесь, по преданию, во времена преподобных Савватия и Германа. «…по общему совету, один рыбак с женою и со всем домом приплыл на остров и поселился недалеко от кельи иноков. Преподобные Савватий и Герман не […]

Когда острова стали называться Соловецкими? Какая цивилизация здесь проживала? Неразгаданная загадка Соловецкого архипелага! Современные историки пытаются объяснить название островов по сохранившимся топонимам, народные предания – менее научны, но очень красивы. «Среди многочисленных топонимических легенд о происхождении названия Соловки обращает на себя внимание интерпретация «со-ловецкий», то есть место лова, не закрепленное ни за кем в особенности, […]

В 2010 году на Соловках прошел слух, что заготовители водорослей обнаружили на северной части Большого Соловецкого острова скелет странного животного. Через несколько дней в поселке появились и первые фотографии, сделанные на некачественную камеру мобильного телефона. Фотографии продемонстрировали местным и приезжим ученым, однако те не смогли сказать ничего точного. На снимках был скелет животного с двумя […]

На Соловках самым крупным диким хищником является лиса. Также на архипелаге живут лоси, белки, зайцы, мыши, два вида лягушек и ящерицы. Змей и клещей на островах нет. Тем не менее, иногда с материка на Соловки попадают и другие виды. Однажды на Соловки (в весеннее время) приплыл волк, который наделал много шума в поселке. Правда, никто […]