Ермил Иванович Костров. К юбилею выдающегося русского поэта и переводчика XVIII столетия. Смотреть что такое "Костров, Ермил Иванович" в других словарях
Ермил Иванович Костров (6 января 1755, село Синеглинье, Вобловицкая волость, Вятская губерния - 9 декабря 1796, Санкт-Петербург) - русский переводчик и поэт, который первым в России перевёл «Илиаду» Гомера и «Золотого осла» Апулея.
Биография
Ермил Костров родился в 1755 году в селе Синеглинье Вятской губернии (ныне - село Синегорье Нагорского района Кировской области), в семье дьяка Кострова Ивана Вуколовича и его супруги, Екатерины Артемьевны. Рано лишился отца (умер в 1756 году) и матери (1765 год). После смерти отца семья была переписана в экономические крестьяне. Учился в Вятской семинарии, с 1775 года - в Славяно-Греко-Латинской академии, затем на философском факультете Московского университета (1778-1780).
Как пишет Пушкин, «Костров был от императрицы Екатерины именован университетским стихотворцем и в сем звании получал 1500 рублей жалования». Он хотел преподавать в Московском университете, но до кафедры допущен не был.
К Кострову участливо относился поэт Державин, в хороших отношениях с ним был Суворов, которому Костров посвятил ряд произведений. Но от нищеты спастись не удалось. Происхождение мешало реализовать все его возможности.
Когда наступали торжественные дни, Кострова искали по всему городу для сочинения стихов и находили обыкновенно в кабаке или у дьячка, великого пьяницы, с которым был он в тесной дружбе. Он несколько времени жил у Хераскова, который не давал ему напиваться. Это наскучило Кострову. Он однажды пропал. Его бросились искать по всей Москве и не нашли. Вдруг Херасков получает от него письмо из Казани. Костров благодарил его за все его милости, но, писал поэт, «воля для меня всего дороже».А. С. Пушкин
От неудовлетворённости Костров заболел и умер в полной нищете от перемежающейся лихорадки в 1796 году. «Костров на чердаке безвестно умирает» - писал в лицейские годы в стихотворении «К другу стихотворцу» Пушкин.
Творчество
Первыми его произведениями были оды архиепископу Платону, князю Потёмкину, Шувалову, Екатерине II, и другие, написанные в подражание Ломоносову, пестрящие церковнославянизмами, в духе нарождающегося сентиментализма. Вскоре Костров отказался от этого жанра, а перешёл к новым, разработанным к тому времени поэтами-лириками - песням и стихотворениям на случай. Но законы жанра диктуют свои правила. Кострову пришлось изменить и темы своих стихотворений. Если раньше он посвящал оды правителям, суворовским победам, мощи и величию прошедших времен, то теперь стал воспевать любовь, веселье, природу.
Язык его произведений также претерпел изменения, он стал простым и понятным, исчезли громоздкие фразы, его мелкие стихотворения - К бабочке, Клятва и другие - грациозны, легки и могут состязаться с лучшими лирическими произведениями XVIII века. Последней крупной работой Кострова стало прозаическое переложение Оссиана.
Оды Костров напечатал отдельным изданием, а прочие стихотворения помещал в «Московских ведомостях», «Приятном и полезном препровождении времени», «Собеседнике любителей российского слова», «Аонидах» Карамзина (1796) и других журналах.
Память
- В 1853 году Нестор Кукольник написал драму "Ермил Иванович Костров".
- Драматург Александр Островский избрал его прототипом Любима Торцова в комедии «Бедность не порок».
Сочинения
- Полное собрание сочинений Ч. 1-2, СПб., 1802;
- Сочинения, СПб., 1849 (совм. с соч. Аблесимова);
- Сборник «Русская поэзия». Под ред. С. А. Венгерова. Т. 1. СПб., 1897;
- Стихотворения. Поэты XVIII века. Т. 2. Л., 1958
Костров, Ермил Иванович
Писатель, род. в 1755 г., ум. 9 декабря 1796 г. Происходил из экономических крестьян Вятской губернии, Вобловитской волости, и первоначальное образование получил в Вятской семинарии. По выходе из семинарии в 1773 г., Костров, находясь в стесненном положении, обратился к своему земляку члену синода архимандриту Иоанну (Черепанову) с просьбой, в стихах, о доставлении ему возможности продолжать образование в Московской духовной Академии. Просьба эта имела успех и в 1775 г. Костров является уже "Московской славяно-греко-латинской Академии священной богословии студентом". Студентом Академии был он и в 1776 г.; 23 января 1778 г. мы видим Кострова уже студентом Московского университета, а в 1779 г. он был произведен в бакалавры. Произведенный в 1782 г. в провинциальные секретари, Костров в этом чине оставался до конца своей жизни, живя постоянно в Москве и сохраняя связи с университетом и его кураторами - Шуваловым и Херасковым. Благодаря влиянию последнего Костров сделался официальным университетским стихотворцем, обязанность которого состояла в сочинении стихов на разные торжественные случаи, праздновавшиеся в университете. Но Костров не был доволен этим своим положением; ему, по словам гр. Хвостова, хотелось учить поэзии с кафедры. Неудача в этом содействовала развитию в нем страсти к пьянству, под влиянием которой Костров так опустился, что под конец жизни не имел даже своего угла, а жил то в университете, то у разных знакомых.
Костров жил и писал в ту эпоху, когда в русскую литературу начинал проникать западноевропейский сентиментализм, вытесняя мало-помалу господствовавшее в ней в XVIII веке ложноклассическое направление. Это литературное течение наложило свой отпечаток и на авторскую деятельность Кострова. Принадлежа первыми своими произведениями к ложноклассической школе, Костров, с появлением Державинской "Фелицы", отрекается от прежнего направления и переносит мало-помалу свои литературные симпатии на сторону сентиментализма. Как писатель, Костров был мало оригинален. Большую часть его самостоятельных произведений составляют оды и стихи на разные торжественные случаи, написанные от имени университета. Оды Кострова, представляя подражание Ломоносову, составлены по ложноклассическому шаблону, крайне искусственны, лишены содержания и совершенно чужды окружающей жизни. Если они чем-нибудь и отличаются от однородных произведений других писателей XVIII века, то разве тем, что в них видно хорошее знакомство со Св. Писанием, что объясняется богословским образованием поэта; в них отразилось, затем, влияние переведенных автором писателей. Костров и сам чувствовал ложность своей поэзии и симпатизировал новому направлению, как это видно из выбора им вещей для переводов. Но у него нехватало таланта для того, чтобы самостоятельно отрешиться от ложноклассической рутины. Новый путь был указан Державиным в его "Фелице", появление которой Костров приветствовал "Письмом к творцу оды в похвалу Фелице" ("Собеседн. любит. росс. слов.", 1784 г., ч. X, ст. V), в котором он, восхваляя Державина, смеется над торжественными одами и своим прежним литературным направлением. И, действительно, с этого времени Костров бросает условный размер, освобождается от правил "высокого слога" и начинает писать проще и естественнее, отчего его стихи много выигрывают. Под влиянием Державина он ввел в свою лирику упрощенный язык и разнообразие размеров; под влиянием переведенного им (1780-1781 г.) Апулея он внес в нее элемент нежного, до тех пор ей совершенно чуждый. Наиболее искренними и прочувствованными являются те оды и стихи Кострова, которые писаны им не по обязанности и адресованы лицам, которых поэт искренне уважал: Шувалову, Хераскову, Суворову и митрополиту Платону. Но и в этих произведениях виден ложноклассик. Вообще оригинальные пьесы не дают Кострову права занять сколько-нибудь видное место в истории русской литературы. Его заслуга определяется переводами, удачно выбранными и удачно исполненными. Самый ранний из них относится к 1779 г. Это - перевод небольшого сатирического стихотворения Вольтера "La Tactique". В том же году Костров перевел, тоже с французского, и напечатал: "Поэму Эльвирь, сочинение старшего Арнода и Зенотемис, приключение марсельское, сочинение младшего Арнода". "Зенотемис" - первый прозаический перевод Кострова. Язык его, хотя довольно чистый, все-таки тяжел и необработан. В следующие затем два года (1780 и 1781) Н. И. Новиков издал третий переводной труд Кострова - "Луция Апулея, платонической секты философа, Превращения или Золотой осел" - в двух частях, с объяснительными примечаниями. Этот перевод отличается близостью к подлиннику, чистотой и правильностью языка. В 1870 г в Москве вышло второе издание этого перевода. После Апулея Костров задумал дать русской литературе перевод Илиады и через шесть лет, в 1787 г., появились в печати первые шесть песней, со стихотворным посвящением Екатерине II. В 1811 г. были найдены еще VII, VIII и часть IX песни Илиады в переводе Кострова и в том же году напечатаны в "Вестнике Европы" (ч. LVIII, №№ 14 и 15). Этот труд Кострова представляет собой первый опыт стихотворного перевода Илиады на русский язык. Написанный александрийским шестистопным ямбом, перевод Кострова был хорошо принят читающей публикой. Однако, он страдает серьезным недостатком, - именно напыщенностью и высокопарностью слога, изобилующего церковно-славянскими формами и оборотами, что, впрочем, объясняется воззрениями господствовавшей в то время литературной теории. В 1792 г. Костров издал свой последний перевод - песни Оссиана, с французского перевода. Кроме вышеуказанных отдельных изданий, произведения Кострова появлялись в "Собеседнике любителей российского слова", "Зеркале света", "Приятном и полезном препровождении времени", "Аонидах" и "Приношении религии".
Собрание сочинений и переводов Koстрова имело два издания: первое - в СПб. 1802 года, второе (Смирдинское) в СПб. 1849 г. Оба эти издания неполны: в них нет прозаических переводов Кострова.
"Отечеств. Зап.", 1851 г. ноябрь, статья А. Д. Галахова "Сочинения Кострова"; Морозов, "Е. И. Костров, его жизнь и литературная деятельность". Воронеж. 1876 г., (то же в Филолог. Зап. 1876 г. № 2, стр. 67-82, № 3, стр. 1-26 и № 6, стр. 27-67); "Полное собрание соч. кн. П. А. Вяземского", т. VIII, стр. 10. СПб. 1883 г.; "Вятские стихотворцы XVIII в." Вятка, 1897, стр. 68-92.
Н. Мичатек.
{Половцов}
Костров, Ермил Иванович
Поэт. Сын экономического крестьянина Вятской губ., К. род. в начале 1750-х гг., учился в вятской семинарии, славяно-греко-латинской академии и московском университете, где окончил курс в 1777 г. со степенью бакалавра; был официальным университетским поэтом и членом общества любителей учености при университете. В 1782 г. он получил второй чин (провинциального секретаря), в котором и остался до самой смерти, в 1796 г. Еще будучи семинаристом, он напечатал "Стихи св. прав. синода конторы члену новоспасского ставропигиального м-ря архимандриту Иоанну" (М., 1773); студентом акд. писал издававшиеся отдельно эпистолы и хвалебные стихи епископу Платону, Потемкину и т. д. Вообще, К. был писателем очень плодовитым; мелкие его оды появлялись отдельными брошюрками на каждый торжественный случай. Первым более крупным трудом К. были переводы поэмы Арнода старшего "Эльвир" и рассказа Арнода младшего "Зенотемис", соединенные вместе (М., 1779). Затем К. перевел стихами "Тактику" Вольтера (М., 1779), "Золотого осла" Апулея (М., 1780-81, 2 изд. M., 1870) и первые 6 песен "Илиады" (М., 1787). Следующие три песни были напечатаны после смерти К. в "Вестн. Европы" (1811, № 16). К. перевел еще "Галльские стихотворения" Оссиана (М., 1792, 2 изд. СПб., 1818). Он поместил также массу стихотворений в периодических изданиях своего времени. Переводы К. неравного достоинства; местами они поэтичны, местами прозаичны, но в общем замечательно верны подлиннику. Перевод "Илиады" сделан таким легким и красивым языком, что с удовольствием может быть прочтен и в настоящее время. Оды хотя и не так низкопоклонны, как у его современников, но изобилуют натянутыми сравнениями и полны риторической шумихи. Впрочем, после появления "Фелицы" Державина, которого К. горячо хвалил в своих стихах, оды его стали сравнительно проще. К. жил в большой бедности, заискивать у милостивцев не любил и страдал известной "русской" слабостью. Сочинения К. изданы 2 раза: СПб., 1802 г. (без прозы) и (вместе с Аблесимовым) СПб., 1849 г.; кроме того, они собраны во II вып. "Рус. поэзии" С. А. Венгерова (СПб., 1894), где воспроизведено и наиболее обстоятельное исследование о К. Ср. П. О. Морозов, "Е. И. К. Его жизнь и литературная деятельность" (Вор., 1876).
{Брокгауз}
Костров, Ермил Иванович
поэт, переводч. "Илиады" при Екатер. II, бакалавр Москов. унив., род. 175?, † 1796 г.
Прибавление: Костров, Ермил Иван., будто бы род. 1752 г. (?) гадательно, но не фактически, опред. слов. Арсеньева.
{Половцов}
Большая биографическая энциклопедия . 2009 .
Смотреть что такое "Костров, Ермил Иванович" в других словарях:
Ермил Костров Дата рождения: ок. 1755 Место рождения: село Синеглинье, Вобловицка … Википедия
Костров, Ермил Иванович талантливый переводчик и поэт. Родился около 1750 года в семье вятского экономического крестьянина. Учился в Московской Славяно Греко Латинской академии и кончил Московских университет бакалавром. Состоял официальным… … Биографический словарь
Костров Ермил Иванович - . Сын дьячка. После смерти отца (до 1765) семья К. была переписана в экономические крестьяне. В 1766 К. поступил в Вятскую дух. семинарию, а в 1773 был исключен из класса… … Словарь русского языка XVIII века
КОСТРОВ Ермил Иванович - (17551796), русский поэт, переводчик. Пер. «Илиады» (в стихах; песни 16, 1787; песни 79, изд. 1811), произв. Апулея («Золотой осел»), Вольтера, Оссиана. Оды, послания (в кн. Поэты XVIII в., т. 2, Л., 1958).■ Полн. собр. соч., ч … Литературный энциклопедический словарь
Поэт. Сын экономического крестьянина Вятской губ., К. род. в начале 1750 х гг., учился в вятской семинарии, славяно греко латинской акд. и московском унив., где окончил курс в 1777 г. со степенью бакалавра; был официальным университетским поэтом… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Безделка
Безделка нам во всём нужна,
Безделка нам во всём важна.
Безделка в подвигах военных,
В любви и в тяжбах ухищренных
Безделка будет перевес.
Безделка нас влечет к боярам,
Безделка часто умным тварям
Источником бывает слез.
Безделка рушит тверды грады,
И за безделку без пощады
Боярин слуг своих бранит.
Судьи и самый председатель,
Худой законов толкователь,
Дает безделке важный вид.
Философ, богослов, пиита
И вся учёных пышна свита
В безделке часто спор ведут.
И Гиппократовы приставы
В безделке же у нас неправы,
Когда от них больные мрут.
К открытию стезей Природы
И к выдумке нарядной моды
Безделка случай подает.
Таланты разума отличны,
Высоки, остры, необычны
Безделка открывает в свет.
Безделке только уступаем,
Когда красавиц обожаем.
Любовь безделка вкоренит,
Безделка равно истребит.
Безделка льстит, когда чем льстимся,
Она страшит, когда страшимся.
Не позднее 1786
Его сиятельству графу Александру Васильевичу Суворову-Рымникскому
Под кроткой сению и мирта и олив,
Венчанный лаврами герой, ты, опочив,
Летаешь мыслями на бранноносном поле,
Дав полну быстроту воображенья воле.
Почил! но самое спокойствие твое
Ужаснее врагам, чем прочих копие.
Известно им, что ты средь мирныя отрады
О средствах думаешь, как рушить тверды грады.
Я, зря тебя, тебе в приличной тишине,
В покое бодрственном, герою в сродном сне,
Осмелюсь возбудить усердной гласом лиры.
По шумных вихрях нам приятнее зефиры.
Дерзну: ты был всегда любитель нежных муз,
С Минервой, с Марсом ты стяжал себе союз.
Позволь, да Оссиан, певец, герой, владыка,
Явяся во чертах российского языка,
Со именем твоим неробко в свет грядет
И вящую чрез то хвалу приобретет.
Живописуемы в нем грозны виды браней,
Мечи, сверкающи лучом из бурных дланей,
Представят в мысль твою, как ты врагов сражал,
Перуном ярости оплоты низвергал.
Враг лести, пышности и роскоши ленивой,
Заслугам судия неложный и правдивый,
Геройски подвиги за отчество любя,
Прочти его, и в нем увидишь ты себя.
К бабочке
Любезна бабочка, не медли, прилетай;
Зовет тебя весна, зовет прекрасный май.
Смотри, уже цветы росою окропились,
Зефиры с ними подружились;
Зефиры нежатся, не будь и ты скромна,
Не будь застенчива, стыдлива,
Непостоянна будь, не будь тверда, верна, -
Так будешь ты всегда счастлива.
Лети и с нежностью гвоздичку поцелуй,
Оставь её и торжествуй
Над целомудрием и розы, и лилеи.
От них пустись к фиалке в путь,
И незабудочки обнять не позабудь,
И так любезные затеи
Всегда переменяй,
В приятных жизнь свою изменах провождай
Такие точно бы советы
Я сам себе давал,
Когда бы не видал
Прелестной я Лизеты.
Клятва
На листочке алой розы
Я старалась начертить
Милу другу в знак угрозы,
Что не буду ввек любить,
Чем бы он меня ни льстил,
Что бы мне ни говорил.
Чуть окончить я успела,
Вдруг повеял ветерок.
Он унес с собой листок -
С ним и клятва улетела.
Переложение псалма 18
О славе Творческой нам небеса вещают
И дело рук Его эфирна твердь явит;
Премена стройна их Отца веков гласит;
И нет словес и нет языка,
Где б гласы их, что есть Владыка,
Не возвышалися во слышание всем;
В пределы света отдаленны
Звучат их струны напряженны,
Несется их глагол по всем земли концем.
Он солнцу сень воздвиг во областях эфира;
Оно, как млад жених, весельем полня грудь,
Оставя свой чертог, грядет пред взоры мира,
Ликует, как готов подвижник славы в путь.
Востока край его изводит,
И Запад с кротостью исходит
Ему во сретенье грядущу с высоты.
Ему, торжественно текущу,
Везде веселый блеск лиющу,
Что может от его сокрыться теплоты?
В законе Господа пороку быть не можно;
Он новую душе собою жизнь дарит.
Вещание Творца и верно и неложно;
Оно и отроков премудрыми творит.
Веления Господни - сладость;
Они - желанна мыслям радость,
И заповедь Его - очам душевным свет.
Господень страх пребудет вечно;
Он чист, зерцало он сердечно;
Неправоты и лжи в судьбах Господних нет.
И злата, и всего, что в свете драгоценно,
Оне любезнее изяществом доброт
И вожделеннее их сладость несравненно,
Чем сладость, кою нам лиет и мед и сот.
И я, Твой раб, в них поучаюсь,
Благой надеждою питаюсь,
Что в исполненьи их мне мзда Твоих даров.
Но кто избегнет преткновений?
Кто чист от всех грехопадений?
Мне, Боже! не вмени неведенья грехов;
И равно волею содеянны моею
Мне беззакония прости, и пощади;
Да раб не буду им, но да собой владею,
Ты помощью меня, о Боже! утверди:
Тогда, невинен и свободен,
Во всем Тебе благоугоден,
Обрящу истинно достоинство души.
Спаситель мой, Творец, Владыка!
Вещанья уст моих, языка
И сердца помыслы Ты благостью внуши!
Песня
Прости, любезный мой пастух,
Кем грудь моя всегда пылала,
Прости, оставлю здешний луг,
Где каждый день с тобой бывала,
Где восхищался страстью дух
И нежность с нежностью играла.
Уединясь на брег другой,
Я стану повторять всечасно,
Что я одним горю тобой;
Но стану повторять несчастно:
Не дойдет... полетит напрасно.
Но ты не плачь, не плачь, мой свет,
Не долго буду в томной скуке,
Ты знаешь: смерть конец всех бед,
Конец страдания и муке -
И мне, мне жить надежды нет,
Коль буду я с тобой в разлуке.
Путь жизни
Сей жизни нашея довольно долог путь,
На нём четырежды нам должно отдохнуть.
Хоть всюду чёрные там кипарисы зрятся,
Но странники на нём и в день и ночь теснятся.
Покорствуя во всём велениям судьбы,
Избранный смертию возница грубый - время
Влечёт по оному несчастно смертных племя.
Родился человек, увидел только свет,
Уже собратиям течет не медля вслед.
Храня обычаи средь малых попечений,
Он должен завтракать в дому предрассуждений.
В полдневный час любовь с улыбкой при пути
Не медлит звать его обедать к ней зайти.
Хозяйка ласкова! коль милы разговоры!
Но средства нет ему расстаться с ней без ссоры.
День к вечеру... и он, чтоб скуки избежать
И мысли мрачные беседой разогнать,
Чтоб лестных для себя исполниться мечтаний,
Он скачет наскоро в гостиницу познаний.
Там видит тысящи противников себе;
Они, все вдруг крича в словесной с ним борьбе,
Угрюмы, пасмурны, хотят с ним вечно драться,
Чтоб лавровый листок не мог ему достаться.
Жалея праведно о глупых сих столпах
И о потерянных для распри той часах,
Он покидает их и вдаль в свой путь стремится,
И в доме дружества он ужинать садится.
Беседу мирную в сем месте полюбя,
Он только что начнет развеселять себя,
Жестокий вдруг к нему возница приступает,
Велит оставить всё, в дорогу понуждает.
Свершилось всё, и он, досадуя, смущен,
Под тягостию бедств умучен и согбен,
Приходит - видит одр себе успокоенья.
Друзья! то смертный гроб - конец его мученья.
Стихи Лизете
Лизетины черты, в уме напечатленны,
Коснулися равно и сердца моего,
Ей чувствия мои и мысли покоренны,
Не можно полюбить мне пламенней сего.
Сколь ни живи кто осторожно,
Но сердца соблюсти не можно
От прелестей её очей:
Их блеск есть чистый блеск пронзающих лучей;
Вливает он во груди пламень
И может умягчить и самый твердый камень.
Лилеи цвет и цвет весенних свежих роз
На мягких, нежненьких щеках её возрос;
Из уст её, из уст прекрасных
Чистосердечие и ласковость летит.
Коль много стрел опасных
Единый взгляд её стремит!
Но если запоет Лизета,
Её сладчайший глас
Приятности все света
Представит вдруг для нас.
Невинны игры, смехи, ласки
Родились вместе с ней;
Но как представлю я Лизету среди пляски?
Нельзя изобразить то кистию ничьей.
Дщерь непорочныя природы!
В твои цветущи годы
Столь ты прелестна и нежна;
Так можешь ли, скажи, сердиться,
Что я тобою мог плениться?
Я знаю, будешь ты в ответе сем скромна.
Биография русского поэта и переводчика Ермила Ивановича Кострова
Выдающийся русский поэт и переводчик Ермил Иванович Костров родился 6 января 1755 года в селе Синегорье Нагорского района Кировской области. Его отец Иван Вуколович Костров был простым Вятским дьячком, он рано умер, в возрасте всего 27 лет. Как и все дети из бедных семей мальчик рос и помогал родителям по хозяйству.
Известно, что Ермил Костров получил начальное образование в Вятской семинарии, где, как сирота, мальчик находился полностью на казенном обеспечении. С 1775 года он начал получать образование в Славяно-Греко-Латинской академии, после окончания которой поступил на философский факультет Московского университета.
Поэтический талант Ермила Кострова ярко проявил себя уже в университетские годы. Так, в 1778 году он во всеуслышание прочитал оду собственного сочинения в честь дня рождения великого князя Александра Павловича. Московский университет, в котором обучался Ермил Костров, давал прекрасную и фундаментальную теоретическую подготовку. Среди основных дисциплин были философия, которую читал Д. С. Аничков, логика, красноречие, а также греческая и римская словесность. Серьезные философские и филологические знания, которые получал Ермил Костров, послужили основой для формирования у него и переводческого мастерства. Каждый год в университете он сочинял и издавал торжественные оды в честь коронации Екатерины II и членов императорской фамилии. Кроме того, Ермил Костров был весьма увлечен греческой и римской литературой, он самостоятельно знакомился с переводами и делал свои первые пробы перевода греческих и римских классиков.
По инициативе университетского куратора И. И. Шувалова в 1779 году Кострову была присуждена степень бакалавра. После этого, в течение трех лет, он был глубоко погружен в различные «словесные науки». Именно тогда из-под его пера вышло свыше полутора десятков од и стихотворений, прославляющих родной университет. Так, в 1782 году Ермила Кострова оставляют работать в университете и назначают на должность «университетского стихотворца». Главным его делом стало сочинение стихов по поводу разных торжественных мероприятий.
Творчество поэта и переводчика Ермила Кострова
Талантом молодого поэта и переводчика был просто восхищен М. М. Херасков, который по словам знаменитого А. С. Пушкина «очень уважал Кострова и предпочитал его талант своему собственному». Благодаря знакомству с Херасковым, Ермил Костров вскоре сблизился с Н. И. Новиковым, по предложению которого Костров вскоре перевел роман Апулея под названием «Золотой осел». Этот перевод стал настоящим успехом молодого переводчика, его слог был легким и галантным и великолепно передавал тончайшие оттенки авантюрного повествования. Позднее Ермил Костров выполнил переводы таких литературных произведений, как повесть «Зенотемис», поэма «Эльвирь» и поэма Вольтера «Тактика». Занимаясь переводом поэмы «Тактика», Костров продемонстрировал мастерское владение александрийским слогом и совершенное понимание оригинала. Следует заметить, что многим переводчикам до Ермила Кострова столь адекватного перевода создать не удавалось. Сам автор перевода восхищался переводами Г. Р. Державина за «путь непротоптанный и новый», по которому он следовал, занимаясь переводческой деятельностью. В то же время, Ермила Костров оставался приверженцем од, написанных святилищем русской науки того времени М. В. Ломоносовым.
Со временем должность штатного стихотворца начала тяготить Кострова, в течение пяти лет он написал всего пять официальных торжественных стихотворений. Теперь его больше привлекала преподавательская деятельность, поскольку ему очень хотелось обучать молодое поколение поэтическому искусству. Тем не менее, все попытки поэта получить преподавательскую должность были безуспешны.
Согласно некоторым сохранившимся документам, в период с 1786 по 1787 годы Ермил Костров жил в Петербурге, где он познакомился с Ф. О. Туманским, который являлся главным редактором журнала «Зеркало света». Именно в этом издании Костров опубликовал несколько своих стихотворений и переводов, в основном сатирического жанра. Но, пожалуй, самым большим его успехом стал стихотворный перевод на русский язык первых шести песен «Илиады» Гомера. В отличие от предыдущих попыток перевода этого произведения русскими переводчиками, перевод, сделанный Ермилом Костровым был ориентирован на «просвещенный» вкус его современников. Стиль его перевода был приближен к одическому, автор перевода выбрал в качестве основного рифмованный александрийский стих. Поскольку данный перевод был выполнен в традиции метафорической интерпретации, Гомер Кострова «был принят со всеобщим рукоплесканием», вслед за которым последовала и восторженная рецензия Ф. О. Туманского.
Когда Ермил Костров вновь вернулся в Москву, он без промедления вступил в Общество любителей учености при Московском университете. С этого момента поэт достаточно часто издает свои стихотворения в таких популярных изданиях того времени, как «Московские Ведомости», «Приятное и полезное препровождение времени», «Аониды» и еще в некоторых других изданиях. Большого внимания заслуживает попытка Ермила Кострова привить русскому языку формы и понятия европейских языков, заметим, что поэт достаточно хорошо владел некоторыми древними языками, а также в совершенстве знал французский язык.
Для заключительного этапа литературного творчества Ермила Кострова было характерно использование легкого слога, его стихи были пронизаны духом сентиментальности. В целом же, как поэт и переводчик, Костров являлся личностью многогранной, в его творчестве нашли место многие известные литературные традиции того времени. В его произведениях прослеживается и стиль Ломоносова, и стиль Державина и других талантливых авторов прошлых лет.
Несмотря на то, что о творчестве Ермила Кострова многие отзывались весьма высоко, жил выдающийся поэт и переводчик очень скромно, если даже не сказать, что в постоянной нужде. У него не было своего жилья и это при всем том, что ему покровительствовали такие известные люди, как И. И. Шувалов, М. М. Херасков, Ф. Г. Карин, которые, по всей вероятности, или не могли, или не хотели помочь поэту создать более радостные условия жизни. В итоге, Костров был сломлен и не видел позитивного выхода из сложившихся обстоятельств. Тяжелая жизнь, нищета, работа за копейки подвигли его к тому, чтобы найти утешение в вине. Так, частые уходы в запой привели к тому, что Ермил Костров был вынужден оставить университет. Со временем его пристрастие к алкоголю становилось все сильнее. Очевидцем этой истории стал и знаменитый русский поэт А. С. Пушкин, который в своих воспоминаниях писал: «Когда наступали торжественные дни, Кострова искали по всему городу для сочинения стихов и находили обыкновенно в кабаке или у дьячка, великого пьяницы, с которым был он в тесной дружбе».
Неудивительно, что постоянные запои пагубным образом сказались не только на творчестве Ермила Кострова, но, прежде всего, на его здоровье. Скончался талантливый русский поэт и переводчик от лихорадки, в возрасте 41 года, 9 декабря 1796 года. Похоронили Ермила Кострова на Лазаревском кладбище в Москве. Те, кто был с ним в последние часы перед смертью, вспоминают, как он с иронией о себе сказал «странное дело, пил я, кажется, все горячее, а умираю от озноба». С великой горечью писал позднее Пушкин о смерти Ерамила Кострова в своем стихотворении: «Костров на чердаке безвестно умирает...».
Костров, Ермил Иванович - талантливый переводчик и поэт. Родился около 1750 года в семье вятского экономического крестьянина.
Учился в Московской Славяно-Греко-Латинской академии и кончил Московских университет бакалавром. Состоял официальным стихотворцем при Московском университете, но его мечтой, по словам графа Хвостова, было "учить поэзии с кафедры". Самолюбивый, честный, чужой среди окружающих, Костров не мог осущест
вить своих желаний; неудовлетворенный положением только "сочинителя", он предался обычной русской слабости и в 1796 году кончил свою почти нищенскую, беспорядочную жизнь. Первыми его произведениями были оды архиепископу Платону, Потемкину, Шувалову, Екатерине II и другие, написанные в подражание
Ломоносову, богатые церковно-славянскими формами и заимствованными у Гомера и Оссиана сравнениями и метафорами. Костров заботился тогда лишь о том, "чтобы песнь была красна и стройна", мало думая о содержании. С появлением "Фелицы" Державина Костров пишет простым языком; его мелкие стихотворения
- "К бабочке", "Клятва" и другие - грациозны, не лишены нежности и могут быть поставлены на ряду с лучшими произведениями лирики XVIII века. Свои оды Костров печатал обыкновенно отдельным изданием, а другие стихотворения помещал в "Московские Ведомости", "Зеркалах Света" Туманского (1786 - 1787), "П
риятном и полезном препровождении времени" Сохацкого и Подшивалова (1793 - 1796), в "Аонидах" Карамзина (1796) и других. Костров хорошо знал древние и французский языки; его попытка привить русскому языку формы и понятия европейских литературных образцов заслуживают большого внимания. Переводил Кос
тров в стихах и прозе Вольтера (сатира "Тактика"), Арно старшего и младшего, Апулея ("Золотой осел", изданный Новиковым в 1780 - 1781 годах, 2-е издание 1870), "Илиаду" (первый русский ее перевод; шесть первых песен вышли в 1787 году, VII, VIII и часть IX-й напечатаны в "Вестнике Европы", 1811, № 1
6). За перевод "Илиады" современники назвали Кострова "российским Гомером". Последней крупной работой Кострова в прозе были "Галлские стихотворения" Оссиана (Москва, 1792; 2-е издание, Санкт-Петербургская Библиотека, 1878). Прозаические переводы Кострова отличаются большой точностью, поэтичны и гора
здо выше, по достоинству, стихотворных. К Кострову были расположены Херасков, Шувалов; Суворов называл его своим приятелем. Печальная судьба Кострова побудила Кукольника написать пятиактную драму в стихах: "Ермил Иванович Костров" (Санкт-Петербург, 1860). Полное собрание всех сочинений и перевод
