Я поэт зовут незнайка. "Я - поэт, зовусь я Цветик. От меня вам всем приветик." (с)

(Для школьников)

Когда впервые читаешь про Светика (детская книжка «Приключения Незнайки» писателя Николая Носова), то сразу понимаешь, что этот коротышка - поэт.

Потому что он не сказал:
«Привет, меня зовут Светик, я – поэт»
Он сказал:

Я – поэт, зовусь я Светик,
От меня вам всем – приветик!

Что же он сказал по-особенному?
«Ну, это просто! Он прочел стихи, а не прозу!»

Но как это мы сразу сообразили, что это – стихи?

«Ну, во первых тут есть рифма!»
Правильно! Рифма – такое окончание у слов, которое делает их на слух похожими. Получаются «складные» слова. Одни слова похожи очень точно, другие – нет. Их так и называют «точная рифма», «богатая рифма», и «неточная, бедная рифма».
«Светик-приветик» – точная рифма.
«Светик-приветил» – неточная.
И та, и другая рифмы – правильные.
И поэты уже давно все точные рифмы придумали, но неточные придумывают и придумывают.
И даже вообще не применяют рифм!
И все равно: то, что они написали без рифмы – тоже стихи. Они так и называются «белыми».

Вот пример таких (Г. Остер «Вредные советы»):
Если вас поймала мама
За любимым делом вашим,
Например, за рисованьем
В коридоре на обоях,
Объясните ей, что это
Ваш сюрприз к Восьмому марта.
Называется картина:
Милой мамочки портрет.

Поэтому рифма – это еще не все.

Если записать:
«Меня зовут Светик-
цветик»,
это будут тоже стихи? Ведь рифма есть!?
«А стихи не получились, потому что здесь первый стих длинный, а второй – короткий.»
Правильно.
Чтоб получились стихи, строки должны быть соразмерными.
Правда, поэтам давно надоела одинаковая длина строк. И они стали писать стихи со строками разной величины. Они так и называются: «вольный стих».

Зоя Горина. «Паук»

Приходил ко мне паук
Просто так, как старый друг.
Как придет, –
Так плетет...
А прогонишь паука –
Без него опять тоска...

А что можно сказать про такие стихи:
«Я – поэт, зовусь я Светик,
От меня вам приветик!»
«Ой! Тут что-то не так, вторая строка сломалась! Тут выпало целое слово!»
Правильно.
В стихотворении должны как-то по-особенному чередоваться ударения, а пропуски слогов мешают читать. Они заставляют останавливаться и еще раз перечитывать, потому что строка кажется неправильной, непонятной.
Как это: «по-особенному» чередоваться? А так, чтоб в строке получилось повторяющееся число ударных слогов.
Вот посчитайте: «Я – поЭт, зовУсь я СвЕтик...» – тут ударения через одно.
Но поэтов это стало тоже стеснять, и они пишут стихи, в которых ударения стоят произвольно, строки разной длины, нет рифмы. Это – «свободный стих» («верлибр»).

Вот стихотворение, написанное по правилам японской поэзии (хокку).
Называется «Предверие», у автора интернетовский ник – Рыбак:

Спит у порога,
Дергает лапами пес.
Завтра охота.

И что же получилось? Рифмы нет, размера нет, ритма нет. А стихи – все равно стихи, а никакая не проза!

«Стихи пишутся не так, как романы! Они пишутся в столбик!»
Правильно.
Само слово «стих» на греческом – «ряд», а слово «проза» с латыни переводится как «речь, которая ведется прямо вперед».
Если текст разломать на короткие строки, каждую из которых можно произнести на одном дыхании, то в конце каждой строки как бы появляется новый знак препинания – пауза, место для вдоха. Но эта пауза не обозначается никаким знаком препинания!

Прочтем еще раз:
«Я – поэт, зовусь я Светик (пауза).
От меня...»
Из-за этих пауз текст стихотворения читается медленнее, чем проза. Поэт «заставляет» читателя вдумывается в смысл каждого стиха, каждая строчка – новая ступенька лесенки, по которой читатель осторожно идет. И каждый шажок приносит читателю свой смысл.

А если стихи записать одной строчкой, то они перестают быть настоящими стихами, они становятся «стихами в прозе». И никакие рифмы не помогают!
Вот отрывок из произведения «Твоя рука» автора с псевдонимом Смарагда:

«А я тебя любил.

Я помню, как меня унес отец железным лесом: я жалобно скулил в его руках, принюхиваясь к миру с интересом. И город был, и незнакомый дом, и одноглазый кряжистый мужчина меня от куртки оторвал с трудом и равнодушно бросил на овчину, а после мановением руки велел убрать куда-нибудь подальше, и я почти заплакал от тоски... Но вдруг меня обнял какой-то мальчик...»

А в стихотворение этот текст «превращает» уже сам читатель.

Наш Незнайка тоже захотел стать поэтом и написал стихотворение:
«Я – поэт, зовусь Незнайка,
От меня вам – балалайка!»

Спасибо, конечно.
Это стихи? Да! Строчки-то коротенькие. Да и есть дополнительные признаки: рифма, размер (или «метр»; здесь – «хорей» или «плясовой» по-гречески).
Только что-то здесь не так.
Ну не может поэт раздавать балалайку направо и налево, как приветики!
В стихотворении нет смысла! Оно ни о чем!

Смысл смыслом, но стихотворение – и это удивительно! – может прямо ни о чем не рассказывать, а передавать «тайный» авторский замысел.
Это, например, стихотворения, которые передают переживания героев или описывают природу.
Посмотрите, в этом стихотворении Георга Черного «Солнечный ветер» как будто нет ничего особенного, но всё главное автор спрятал за словами.

Расплетает букетики осень,
Рассыпает их стебли по свету...
Разноцветным мельканьем уносит
С лепестками нас солнечный ветер.

И, взбиваясь, как крем для пирожных,
Как ванильный сироп в карамели,
Всё летят хризантемы и розы
В осень, иглами льда цепенея...

А с фиалково-тёмного неба –
Лепестками черёмухи – снег...
Расплетает букетики осень.

Расплетёт нас
– Когда-нибудь –
Всех.

А еще бывают стихотворения-призывы (слоганы). Такой, например, написал Маяковский:

Нигде кроме,
как Моссельпроме!

А вот «кричалка» болельщиков:

Нужен гол,
Нужен два,
Нужен кубок УЕФА!

А вот поэт Велимир Хлебников написал такое вот стихотворение, которое всех насмешит. Оно называется «Заклятие смехом»:

О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
Что смеются смехами, что смеянствуют смеяльно,
О, засмейтесь усмеяльно!
О, рассмешищ надсмеяльных – смех усмейных смехачей!
О, иссмейся рассмеяльно, смех надсмейных смеячей!
Смейево, смейево!
Усмей, осмей, смешики, смешики!
Смеюнчики, смеюнчики.
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!

Каких тут слов понапридумывал поэт! Их ведь нет в русском языке, но все понятно!
Потому что все новые слова («неологизмы») поэт придумал по правилам!

А вот что придумал Незнайка, когда искал рифму к слову «пакля»:
«Шмакля, рвакля...» – и даже объяснил, что «рвакля» – это когда что-нибудь рвут!
А вот слова, придуманные Светиком:
«Пакля, бакля, вакля, гакля, дакля, макля...»
Светик так не придумал рифмы, потому что богатых рифм к этому слову очень немного («сакля» и «спектакля»)!
Здесь важно то, что Незнайка придумал вполне осмысленное слово. А вот Светик-поэт – сплоховал!

У писателя Льиюса Кэррола есть такие стихи (называются «Бармаглот»), перевод Д.Орловской:

Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве.
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове...

Это написано по-русски!
А «перевод» звучит так:
«В два часа дня, когда пора уже варить обед (варкалось) хлипкие и ловкие (хливкие) хорько-ящерице-штопоры (шорьки) прыгали, ныряли и вертелись (пырялись) в траве, которая немножко направо и немножко налево и даже назад (наве), и хрюкали и хохотали (хрюкотали) зеленые индюки (зелюки), как растрепанные птицы, у которых перья торчат во все стороны веником (мюмзики), далеко от дома (в мове).»

Если посмотреть внимательно, то слова, придуманные поэтом, составлены не абы как. Подсчитайте звуки: сколько здесь «в», «ю», «м». Стихи должны ещё и хитро звучать! Звуки в стихах как бы окликают друг друга.
Вот Маяковский:

«Где он, бронзы звон или гранита грань?»

Бронза звенит, а гранит остро огранён!
Маяковский часто применяет «аллитерацию» (часто повторяющиеся согласные). А вот у Д Орловской (в «Бармаглоте») повторяются и гласные звуки – «ассонанс».

Ну и какой вывод?

Главный признак стихов – разбиение текста на строки.

Слова в стихах могут объединяться рифмой (а она совсем не обязательно должна завершать строки, она может и начинать строку и быть в середине), звуками, размером (ритмом, как в песне). Именно это придает стихам поэтичность.

Стихотворения могут содержать скрытый смысл, могут содержать необычные слова. Эти вещи встречаются в стихах очень часто, гораздо чаще, чем в прозе.

Стихи обычно невелики по объему. Автор стихами передаст гораздо больше, чем средствами прозы, потому что читатель «придумывает» то, чего в стихах как бы и нет, но различными способами «вписаны» автором звуками, намёками, словами с похожим звучанием, но разными по смыслу («омонимы»), что создает «многоэтажность» произведения.

В последнее время в помощь поэтам пришли компьютеры, где можно найти нужные рифмы, синонимы, антонимы...
Но главное в стихах – не зарифмовать текст, а сказать читателю такое, чего ранее никто не говорил, или так сказать, как никто до поэта не говорил!

Потому что всё то, о чём написано выше, – техника, способ написать стихи. А в стихах должна появиться ещё и поэзия. А это не у всех незнаек и даже светиков получается. Но каждый должен попробовать придумать свою собственную замечательную поэзию!

Столетний юбилей Олеся Гончара закономерно всколыхнет большую украинскую нацию. Большую и самодостаточную - множеством основных цивилизационных приоритетов, духовных двигателей, славных светочей-подвижников, известных в Европе и во всем мире, величественных и выдающихся сыновей и дочерей; прежде всего и навсегда - гениальным поэтом, художником-академиком, предвестником-пророком Тарасом Шевченко, о ком я уже неоднократно писал не только потому, что мои папа Михаил, дед Петр, прадед Иван, прапрадед Кондрат родились и выросли в Юрковке на Звенигородщине.
Тогдашние очевидцы во втором, дополненном, издании «Воспоминаний о Шевченко» вспоминали, как маленький Тарас и соседский мальчик Ясь везли сливы в коляске Нечитайлова мостиком, и ненароком то тележку перевернулся, а сливы пороснулы с мостика в Нечитайло ставок...
Папа на мои расспросы рассказал подробнее то, что знал и пруд, и мостик еще раньше были названы нашей фамилией, а его дед Иван вручную тщательно вычищал берега водоема после весенних наводнений.

А второй факт, или эпизод, состоялся в гарнизоне Десна возле Остра на Черниговщине. Я был там служить после окончания факультета журналистики Киевского государственного (теперь Национального) университета имени Тараса Шевченко в начале 1970-х.

Два длинные года - лейтенантом. Формально - командиром взвода, фактически - замполитом во рту БМП. Было тяжело, порой даже угнетающе, выдерживать шовинистическую надругательство, когда, скажем, замполит полка, называя количество павших во Второй мировой войне представителей наций тогдашнего Союза, число Украинский уменьшил в десять раз.

Я должен отрицать, приводил достоверную статистику, подвергался гнев, иногда и на ярость военачальников и, неизбежно, «на карандаш».

За мной и моим товарищем-однокурсником установили слежку, подсылали к нам провокаторов с диктофонами.

Один из таких, начфиза полка, мы поймали с поличным прямо в нашей офицерской квартире: зная его жадность, щедро подливали в рюмку, пока не потерял контроль над собой, а потом «случайно» вытряхнули из его портфеля спецкасетник...

Дали в морду и прогнали. Утром он прибежал проситься, чтобы не докладывали выше, потому что, судя по тогдашних реалий, сексот имел свои тайные привилегии, поэтому боялся разоблачения и отлучение...

Еще один сослан к нам агент, «историк из Львова», после длительной откровенного разговора за ужином не выдержал мук совести и на следующий день признался, сколько страниц «отчета» должен подать «особистам» с цитатами наших высказываний, таких, как перефразированное «коммунизм - это советская власть плюс русификация всей страны ».

Причем так складывалось, что «заваривал кашу» чаще мой несдержан, менее осмотрительный товарищ (рассказав, например, на политзанятиях сержантам, что никакого «штурма Зимнего дворца» на самом деле не было), а «хлебать» приходилось мне. Выручало умение «на равных» разговаривать с самыми высокими не только полковыми, но даже дивизионными командирами.

О том злосчастный «штурм» старший сержант Березников доложил (донес) тогда, когда мой однокурсник ушел в отпуск.

Замполит батальона капитан Рашников метался, как ошпаренный, и орал «Арестовать!», «Посадите немедленно!»

Усмирил его расчетливый комбат подполковник Скаржепа. Однако недремлющие особисты уже все взяли на заметку. Поэтому я должен был выручать товарища, немедленно идти «сдаваться» в роли невинного переводчика. Полковой майор- «особист» так и не согнал с лица «наклеенной» улыбочки, когда слушал объяснения, что мой друг-лейтенант имел в виду известную картину «Штурм Зимнего», где «событие отражено воображением художника, который мог несколько изменить для усиления зрительного эффекта... »Конечно, он мне не поверил, зато« тревога »в батальоне утихла.

Особенно запомнился многим штабистам языковой экзамен командира нашего полка Личкатого, который, знали все, имел педагогическое образование, а уже потом закончил Академию Генштаба. Однажды он остановил меня у дежурную часть и, как пишет Олесь Гончар в романе «Человек и оружие», насмешливо прищурил глаза: «Нечитайло, ну как живет твоя самостоятельная Украина?». В тон ему ответил: «Ну пока так себе, а дальше будет лучше».

Он засмеялся: «Вот ты украинец. А как сказать по-твоему «родильный дом»? «Родильный дом, товарищ полковник, не по-моему, а по-нашему, ведь вы тоже украинец». Диалог мы вели языке армейской, то есть на русском. Иначе не могло быть. Но у меня уже вселился чертенок.

В ответ на его одобрение повторил: «Вы украинец, так знаете, как перевести по-нашему« схватки ». Личкатий заколебался вслух: «Схватки? Ну, думаю, так будет и по-нашему ».

«Схватки», товарищ полковник, по-нашему будет «схватки». В штабе было людно. Все замерли, зная крутой нрав «полкача». Но ему хватило великодушия. Он подошел ближе и пожал мне руку: «Молодец!».

Легко было догадаться, что похвалил не столько за знания языка, как за смелость. Кстати, в дальнейшем Личкатий до конца службы во главе полка (впоследствии его перевели заместителем командира другой дивизии) всегда благородно здоровался со мной рукопожатием.
Прибыл из столицы какой-то очень важный лектор...

В этом предисловии собираюсь хоть локально осветить фон, собственно, атмосферу армейской службы. Кратковременной отлучаясь в Киев в свободные от нарядов выходные, мы успевали покупать и привозить с собой такие книги, как потрясающий исторический роман Ивана Билыка «Меч Арея» (вскоре удален по продаже, как говорится, на наших глазах).

Евгения Гуцало, Григора Тютюнника, Павла Загребельного, Олеся Гончара и других известных украинских писателей. Читали запоем наши подчиненные сержанты и рядовые, ведь среди них было немало земляков - с Житомирщины, из Винницкой, с Киевщины, с Полтавщины...

Между тем ровесники - выпускники военных училищ - неохотно брались к таким, и в любых других, книг. Большинство молодых кадровых лейтенантов последовала средний офицерский состав - топила свободные от полигона и нарядов вечерние часы в высокоградусных напитках, допоздна заседая в единственном на территории гарнизона кафе, иронично прозванном «Женские слезы». Почти каждую неделю были танцы с сольными песенными номерами энтузиастов.

Реже - концерты, в которых непременно выходили на сцену и мы с однокурсником, поскольку знали много замечательных украинских народных песен из репертуара заслуженной академической студенческой самодеятельной хоровой капеллы «Днепр» Тараса университета, где пели все время, пока учились. В те годы повсюду уже звучали «Червона рута» и другие волшебные мелодии Владимира Ивасюка...

И тут вдруг объявили: прибыл из столицы какой-то очень важный лектор, поэтому явка обязательна. Весь килькасотенний состав младших офицеров собрали в просторном дивизионному клубе. В зале яблоку негде упасть. Зачин - ожидаемый и надоевший «СССР - авангард и светоч всего человечества», «КПСС - ум, честь и совесть нашей эпохи», «Наша армия, советская славная и прочная - мир для всех трудящихся мира хранит она» и т. Д. и т. п.

Скука и зевота до хруста скул. Зато в конце пожилой лектор, нацепив деревянную клюку, которой подпираючи целых 2:00, на рампу сцены, обеими руками взялся за трибуну и, откашлявшись, произнес гневную тираду о «тех бессознательных, вредных, а то и вовсе вражеских агентов-элементов, которые мешают всем нам семимильными шагами победно двигаться к светлому будущему... »

Еще немного пожевав избитую тему, он перешел к именам «отдельных виновников наших случайных неудач и преткновения на ровной блестящей дороге грандиозных успехов и свершений...»

Тогда и зависли в воздухе брошены ним в зал громкие обвинения Олесю Гончару за его «Собор». Гласные, повторяю, но пустые. Молодые офицерство слушало и не слышало. Не понимал.

Видите ли, вел своей лектор, идеологические органы вместе с цензурой «проморгали», упустили роман, который «по ошибке напечатали небольшим тиражом в серии« Романы и повести », да и то только потому, что автор снискал себе славу« Знаменосцами »...

В паузе, пока докладчик молча шуршал листами, объявили: лектору можно задавать вопросы устно или письменно.

Я достал из планшета блокнот, ручку и наскоро вывел: «Прошу ответить: какая, по вашему мнению, главная идея романа« Собор »? Чем она актуальна? Прочитал сам лектор все произведение до конца? »И указал звание и фамилию, как положено в армии.
«Листал страницы, несколько просматривал, а к концу так и не дочитал этот« Собор »

На несколько записок и последующих устных вопросов лектор кое-как ответил. И уже начал суммировать все свое выступление. Мою записку проигнорировал. Я понял: он уклонился неспроста, не знал сути, боялся ступить на скользкий для себя.

Сильнее допекало мне осознание, что вот эта полный зал младших офицеров в минуту встанет и двинется отсюда, так и не узнав о том, что Олесь Терентьевич Гончар убедительно призвал нас, молодых, беречь соборы своих душ... Поэтому я вскочил, громко назвался и напомнил лектору, что он почему-то пропустил мою записку и я готов повторить свои вопросы, чтобы услышать ответы.

Застигнутый врасплох, он вынужденно признал: действительно, мол, есть такая записка. И замялся. В конце концов снова стал твердить о том, что роман выпустили случайно и малым тиражом, то неуважительно хмыкнул об авторе.

Мое вызывающее обращение привлекло внимание «невежд», много знакомых офицеров заинтересовались, оживились. Это придало уверенности, что крайне необходимо расставить точки над «и». На тот день я имел экземпляр «Собора» в суперобложке, счастливо купленный во время отпуска в моем райцентре, в Бобринце, на Кировоградщине (в Киеве, конечно, ту книгу днем ​​с огнем не мог найти), тиражом 115 000.

Этим известием я публично посрамил лектора, чем добавил удовольствия полном зале. Далее мы поменялись ролями. Он слушал, а я говорил в полной тишине. Сначала о «Собор». Изложил идею и доходчиво экстраполировал ее на нас, тогдашних младших офицеров, граждан республики, ведь мы служили в Украине. (После окончания мероприятия, уже на пути домой, мне тихо рассказали, как строчили перьями несколько штатных «особистов», которые открыто заняли выгодные позиции под сценой).

Олесь Гончар (Гуглоперевод не смох ):
УКРАЇНІ

Плюндруються твої сади,
Твоє чужинець поле крає.
Вже лицарів твоїх сліди
У полі вітер замітає.
Та все ж люблю тебе, ясна,
Як гнаний син нещасну матір,
Тобі по краплі, всю, до дна
Готовий кров свою віддати.
І не страшить мене Сибір,
І не страшать кайданів дзвони.
Велика Україно, вір:
За тебе встануть ще мільйони.
І лицемір’я упаде,
І славословіє погине.
Розправить крила молоде
Безсмертне плем’я України!

– Я поэт, зовусь я Цветик, от меня вам всем приветик!

– Я поэт, зовусь Незнайка, от меня вам балалайка!

Эти забавные стишки из книги Николая Носова известны каждому. Да разве забудешь о весёлых приключениях Незнайки и его друзей? Но кому-то стихотворная слава Незнайки не даёт покоя. Заметила на автобусных билетах, что выдаются через терминал, стишки. На первый взгляд, вроде и безобидные.

Какие шутки? Возьми билет в маршрутке!

Страхование от бед: заплатил – возьми билет!

Не забудь билет бумажный. Для бюджета это важно!

Билет пассажирский я гордо беру. Я жизнь и здоровье своё берегу!

Сограждане, вы зайцы? Нет! У вас есть право на билет!

Возьми билет, найди минуту – путь застрахован по маршруту!

Золотому правилу следуй – билет у водителя требуй!

Взял билет – убил двух зайцев!

Нужны гарантии – возьми билет!

Каждый знает человек: оплатил – потребуй чек!

Взял билет сегодня – сократил интервал между маршрутками завтра!

Очень захотелось узнать, чья это инициатива. Помня о том, что генеральным директором ПАТП № 1 и ПАТП №2 является Александр Пискулин, позвонила в приёмную. Там сообщили, что билеты в автобусах в ведении ТТС. И пояснили, что про стихи знают, сами недоумевают, потому что есть явные неточности. Посмотрела в Интернете: ТТС – Тюменская транспортная система, указан и телефон. Позвонила туда. Дважды. Первый раз мне по телефону признались, что билетные ленты для терминалов в автобусах на самом деле от них, про стихи – в курсе, но чья это инициатива и кто автор, нужно узнавать у руководства, которое в данный момент отсутствует. Через день позвонила снова, но кому-то моя заинтересованность стихами на билетах показалась опасной:

– А вы кто? Вам это зачем?

– Я – жительница Тюмени, и мне интересно, по чьей инициативе на билетах в автобусах появились стишки. Также мне интересно, кто их автор.

– Я не могу дать вам эту информацию!

Информация оказалась секретной. И тогда я задумалась: почему? Стала вчитываться в имеющиеся у меня строки (может, у кого-то больше коллекция накопилась в карманах). Задумалась… Вопросов стало только больше.

«Золотому правилу следуй – билет у водителя требуй!» – мне почему-то билетик даёт только кондуктор. А если общественный транспорт без кондуктора, то я предъявляю проездной водителю уже при выходе, и требовать от него билет – задерживать других пассажиров. Вопрос: я обязана требовать билет у водителя при выходе, или имею право ступить на асфальт и без билетика?

«Возьми билет, найди минуту – путь застрахован по маршруту!» – опять интересно: на какую сумму я застрахована при покупке билета? И каковы страховые случаи?

«Страхование от бед: заплатил – возьми билет!» – что-то вообще напряглась: какие беды меня поджидают в автобусе?

«Взял билет – убил двух зайцев!» – про каких зайцев речь? Или это о том, что цена на билеты повышена для того, чтобы компенсировать водителям провоз зайцев. Вспомнила, как на днях при выходе из автобуса попала в неприятную ситуацию: спросила у стоящих передо мной женщины с ребёнком-школьником, выходят ли они, получила утвердительный ответ, а на остановке они вдруг без оплаты выскочили в среднюю дверь и рванули в сторону, а мне пришлось пробираться вперёд сквозь толпу недовольных и ворчащих. То есть в стоимость моего билета заложен и их проезд?

Небольшая коллекция автобусных билетов. Вид с обратной стороны

Если это стихотворчество направлено на повышение наших правовых знаний, то мимо; если на стимулирование к покупке этих билетов, то пока не купишь – не прочитаешь. Но предполагаю, что это повлияло на стоимость непосредственно самих билетов: во-первых, кто-то получил премию за труды по написанию виршей, во-вторых, их ещё нужно было напечатать на билетной ленте, прежде чем они дошли до кондукторов с терминалами – а это всё дополнительные расходы. Так за чей счёт «стихи»?

Мария ВЕСНОВА,

Вот и закончился Чемпионат,
Выпускайте медведей! - смеясь патриоты кричат
Всему миру мы показали,
Что радушней хозяев они не встречали.
Мы верим в Россию! - кричали фанаты,
В поддержку команды взмывали плакаты,
И даже Семён Слепаков прослезился,
И до триумфа, успел, извинился.
Имейте ввиду, что он тоже с Кавказа,
Не любит, когда его просят три раза.
Стонал стадион, плакал Дзюба и Воля,
Полюбила Черчесова бабушка Оля,
Кокошником машет с трибуны ретиво,
Кричит, что: - Играет команда красиво!
«Играем для Вас!» - развернули растяжку,
Десантник от чувств разрывает тельняшку.
Как жалко, что Игнашевич нас покидает,
Карьеру в команде Сергей оставляет.
Но думаю он подготовит плеяду,
Чтоб в честной борьбе заработать награду.
С тобой не прощаемся, счастья, удачи,
Ты защитник у нас, и ждём дальше на матчи.
И вместе скандируем: «Вы молодцы»
Вы гордость России! Вы наши бойцы!
Вы всем показали, что «Наш футбол жив»,
А матчи добавили к жизни прилив.
Спасибо команда, не подвели,
Герб на груди гордо несли,
И каждый из нас в сердце сказал,
Еще будет за нами финал.
Мы верили! Знали! Что будет Игра!
А в четверть прошли, не спали все до утра,
Кричали «Ура!» и «Россия вперёд!»
И видимо это продлится весь год.
Мы всем благодарны, мы рады гостям,
Командным победам, и добрым вестям.
Мы все победители чемпионата,
От поражений плакать не надо,
И как бы он остро вопрос не вставал,
Лишь только один, на ЧМ пьедестал.
Чуть больше кому то фортуна нужна,
Чуть больше, кому то победа важна.
А дальше от сердца, без речетатива,
С Кавказским размахом, вношу это чтиво -
Спасибо Черчесову, вот он кумир,
Спорт - это жизнь, Спорт - это мир!
Поверь, для России с этой поры,
Ты на вершине, ты - Царь горы!
К Сборной России сейчас обращаюсь:
Вы - орлы нашей гордой Страны!
Без ошибок побед не бывает,
Просто верить друг другу должны.
Просто руку держать на пульсе,
Просто Родину нашу любить,
Просто быть о проблемах в курсе,
Чтобы знать, с чего возродить.

От "великого русского писателя" некоего Шишкина, всеми фифбрами души камнями почек страдающего за Россию...
Которому стыдно стало представлять ее на книжной ярмарке (обыкновенное беглое чмо, живущее то ли в Германии, то ль поблизости. Хотел бы я знать, кому пришла такая идея в голову - что этот мудак должен представлять Россию?)...

=============
***
«Гимназия начинается, собственно, с писчебумажного магазина Иосифа Покорного на Садовой. Достаточно сказать: «Билинской, первый класс», как мне уже сооружают пакет, в котором все учебники, тетради, краски, кисточки нужных размеров, перья, резинки, пенал… …Утром мама… суёт каждой по пятнадцать копеек на обед. Уже по дороге деньги тратим на лакомства – леденцы или кусок халвы у уличных торговцев, те специально выбирают места недалеко от школ… Помню даже мой номер в раздевалке – 134… Всё, купленное в магазине для уроков, оказывается совершенно недостаточным. К счастью, у меня есть опытные сёстры, которые учат, что кроме учебников и тетрадей уважающая себя гимназистка должна иметь альбом для стихов и картинок… розовая промокашка, вложенная в тетради, является признаком безвкусицы и почти что нищеты, а надо покупать клякс-папир других цветов и прикреплять его к тетрадям лентами с пышными бантами».
(c) Михаил Шишкин, «Венерин волос» 2002-2004
***
***
«…На Садовой улице был писчебумажный магазин Иосифа Покорного. Надо было прийти туда и сказать: «Гимназия Любимовой, первый класс». И отлично вымуштрованный приказчик сооружал пакет, в котором были собраны все нужные учебники, тетради, даже набор акварельных красок, требуемых в 1-м классе гимназии Любимовой, для уроков рисования, даже кисточки нужных номеров, и перья, и резинки, и пенал там был, и дневник, и решительно всё, что могли потребовать учителя… …Мне давали утром пятнадцать копеек на завтрак, из этой суммы я копеек пять тратила по пути в гимназию на лакомство. На этом пути тут и там сидели торговцы с лотками. На копейку можно было купить либо три больших леденца… либо порядочный кусок халвы… вешала своё пальто на колышек под №383, запихивала в рукава кашне и шапку (у нас были пребезобразные форменные зимние шапки из грубого чёрного плюша)… Оказалось, что кроме учебников, тетрадей и тому подобного гимназистка должна иметь альбом для стихов и картинок, что розовая промокашка, вложенная в тетради, считается признаком безвкусицы и почти что нищеты, а надо покупать клякспапир других цветов и прикреплять его к тетрадям лентами с пышными бантами…».
(c) Вера Панова "Мое и только мое" 1973
***
===============
(кому принадлежит честь находки - автору, в смысле мне,- неизвестно)

Пейсатели, блять, хвостом вас по голове...

АПДЕЙТ.

Нам тут подсказывают в комментах:
"2005 - Лауреат премии «Национальный бестселлер» (роман «Венерин волос»)
2006 - Лауреат премии «Большая книга» (третье место, роман «Венерин волос»)
2006 - Финалист Литературной бунинской премии (роман «Венерин волос»)
2007 - Grinzane Cavour Prize (итальянский перевод «Венериного волоса»)
2007 - Halpérine-Kaminski Prize for the Best Translation (Laure Troubeckoy, за французский перевод «Венериного волоса»)"

И это же, кстати, объясняет и следующий пост, про "нацБест" Ольшанского...

Век живи - век учись.

АПДЕЙТ 2.
Мне тут пеняют, что я не указал первоисточник. Как следует из комментов, ему уже около двух лет.
Шишкина же я мало того, что не читал - даже не подозревал о его существовании.
Т.е., мопед, в смысле, мудак - не мой.

АПДЕЙТ 3.
А вот и первоисточник сыскался, спасибо.
Только ему уже не два года - а целых шесть...