Катенин павел александрович. Павел катенин. Тулуб павел александрович

Отец его принадлежал к древнему роду служилых дворян, мать была полугреческого происхождения. Домашнее образование Катенин получил отменное - он блестяще владел французским, немецким, итальянским и латинским языками, читал по-гречески и по-английски. Врожденная редкая память позволила ему без усилий ориентироваться в калейдоскопе мировой истории и литературы.

Катенин (Павел Александрович) - писатель (1792 - 1853), родился в родовом селе Костромской губернии, первоначальное образование получил дома, поступил на службу в министерство народного просвещения, в 1810 г. перешел портупей-прапорщиком в преображенский полк, сражался при Бородине, Люцене, Бауцене, Лейпциге. В 1822 г., за шиканье артистке Семеновой, был выслан петербургским генерал-губернатором графом Милорадовичем на родину, где и пробыл десять лет. Через два года после возвращения в Петербург, был переведен в эриванский полк, на Кавказ, и в 1836 году назначен комендантом крепости Кизляр. Прослужив два года, он вышел в отставку и поселился в своей деревне. Литературную деятельность Катенин начал около 1810 г. Первые его стихотворения-переводы и подражания Виргилию, Оссиану, Гесснеру - печатались в "Цветнике" Беницкого и других изданиях. Около этого же времени, он начал работать для театра. В 1811 г. был поставлен его перевод трагедии Корнеля "Ариадна", в 1816 г. перевод трагедии Расина "Эсеир"; в 1819 г. им написан драматический отрывок "Пир Иоанна Безземельного", в 1821 г. вышла его переделка "Сплетни" ("Le mechant", Грессе), в 1822 г. напечатан перевод "Сида", Корнеля. В вынужденном деревенском уединении, Катенин перевел комедию Мариво "Les fausses confidences", напечатанную в 1827 г. под заглавием "Обман в пользу любви", и написал трагедию в 5 действиях "Андромаха", которой как сам автор, так и Пушкин придавали большое значение. Драматические произведения Катенина были результатом того увлечения театром, которое заставило Катенина живо интересоваться всеми мелочами театральной жизни, участвовать в распределении ролей, проходить с актерами эти роли, учить их декламации, и т. д. Сюжеты для своих эпических и лирических стихотворений Катенин брал из древнерусской жизни ("Старая быль", "Милуша", "Певец Услад" и другие). Как оригинальные, так и переводные произведения Катенина не представляют ничего выдающегося. Гораздо более Катенин был известен как критик. Знакомый с несколькими новыми языками, зная латинский язык, Катенин имел возможность изучить в совершенстве иностранных - древних и новых - классиков. Пушкин, близкий друг Катенина, считал его лучшим из тогдашних критиков и ставил его гораздо выше А. Бестужева (Марлинского) . Грибоедов отдавал на его суд свое знаменитое "Горе от ума". Причиной такого отношения были, конечно, не только образованность Катенина, но и его критическое чутье и вкус, давшие ему возможность верно оценить "Евгения Онегина" и "Руслана и Людмилу". Катенин считался, да и сам себя считал классиком, "не-романтиком". Классицизм его выражался в том, что он выше всего ставил Корнеля и Расина, а также ценил писателей в роде Казимира Делавиня, в котором находил "нечто расиновское". В сущности, по своим воззрениям он мало отличался от писателей якобы враждебного ему романтического направления. Это видно из его статьи "Размышления и разборы", заключающей в себе его соображения о поэзии вообще, а также очерки поэзии еврейской, греческой, латинской и новоевропейской. Здесь Катенин, как и его мнимые противники, требует от художественного произведения реализма, верного изображения действительной жизни. Разбирая современные ему комедии, Катенин жалуется на отсутствие в них "правдоподобия" и "натуры". Ему самому приходилось выслушивать от современных критиков с одной стороны упреки, с другой - похвалы за "предрасположение к народности", за стремление к простоте и естественности. Катенин был врагом только того романтизма, "родителем которого на Руси" был Жуковский, "поэтический дядька чертей и ведьм немецких и английских". Шекспира Катенин не понимал и ставил гораздо ниже французских классиков. Ср. "Сочинения Катенина, писанные в стихах" (часть I и II, Санкт-Петербург, 1832); Е. Петухов, "П.А. Катенин" (биографический очерк, в "Историческом Вестнике", 1888,); "К истории русского театра. Письма П.А. Катенина к А.М. Колосовой" ("Русская Старина", 1893,). В. Боцяновский.

Катенин, Павел Александрович

Писатель и театрал, род. в 1792 г., ум. 23 мая 1853 г. Первоначальное образование получил дома, служил сначала по министерству народного просвещения; в 1810 г. перешел портупей-прапорщиком в Преображенский полк и принимал участие в Отечественной войне 1812 г, Окою этого же времени начал и свою литературную деятельность. Первые его стихотворения печатались в "Цветнике" Беницкого, "Сыне Отечества", "Вестнике Европы" и других изданиях того времени. Все они написаны довольно хорошо, но не представляют ничего особенно выдающегося ни по форме, ни по содержанию; к числу достоинств Катенина нужно отнести его уменье согласовать форму с содержанием. В некоторых своих стихотворениях он подражая Виргилию, Гесснеру, Оссиану, но несколько эпических стихотворений написаны им совершенно самостоятельно на темы, взятые из древнерусской жизни. Таковы его поэмы "Мстислав Мстиславич" "Старая быль", "Певец Услад" и др. Катенин особенно увлекался театром, проходил с актерами их роли, руководил ими, переводил и писал пьесы для бенефисов, и т. д. В 1811 году был поставлен его перевод комедии Корнеля "Ариадна", в 1816 г. перевод трагедии Расина "Эсфирь", в 1819 г. им написан драматический отрывок "Пир Иоанна Безземельного", в 1821 г. вышла его переделка комедии "Сплетни" ("Le méchant" Грессе), в 1822 г. - перевод "Сида" Корнеля. В этом же году за шиканье актрисе Семеновой Катенин по настоянию нерасположенного к нему генерал-губернатора гр. Милорадовича был выслан на родину в костромскую губернию. Здесь он перевел комедию Мариво "Les fausses confidences", напечатанную в 1827 г. под заглавием "Обман в пользу любви" и написал оригинальную трагедию в пяти действиях "Андромаха", в которой признавал большие достоинства даже Пушкин. Последний, впрочем, вообще высоко ставил Катенина, считал его лучшим из современных "Шлегелей", не исключая даже А. Бестужева (Марлинского). С таким же уважением относился к Катенину и Грибоедов, написавший вместе с ним комедию "Студент", где осмеяны Жуковский и другие романтики; Грибоедов советовался с Катениным относительно "Горя от ума". Как в стихотворных, так и в драматических произведениях своих, Катенин, однако, является классиком, "неромантиком". Он переводит главным образом Корнеля, Расина, читает Делавиня, в котором находил "нечто расиновское", сам старается им подражать, смеется над романтизмом, над новою мещанскою комедией. В своем стихотворении "Тень Шекспира", он не без злой иронии рассказывает, что теперь "на зрелищах Кесарь не смеет явиться", что "нет Андромахи на них, согнан Ахилл и Орест", что их заменили "торговли советник, юнкер, секретарь, гусарские майоры", которые "ищут с закладами денег, крадут ложки в карман", одним словом, что каждый находит теперь в театре "себя и знакомых". Приверженность к классицизму не мешала, однако, Катенину ценить по достоинству таких писателей, как Пушкин. Катенин был в восторге от "Евгения Онегина" и "Графа Нулина", считал первое произведение лучшим из всего, написанного Пушкиным. Вопреки своим современникам, как критик с действительно художественным чутьем, Катенин в "Руслане и Людмиле" видел "не больше, как сказку, лишенную колорита времени, местности и народности". В сущности, как это можно видеть из его критической статьи "Размышления и разборы", в которой он дает определение поэзии вообще и разбирает поэзию еврейскую, греческую, латинскую и новоевропейскую, Катенин мало отличался от писателей якобы враждебного ему романтического направления. Также как и его мнимые враги, Катенин требует от произведения "правдоподобия" и "натуры"; стремясь к реализму, он употреблял народные слова и выражения, постоянно, по замечанию одного критика "обнаруживал особенное предрасположение к народности". Катенин был таким образом врагом лишь того романтизма, "родителем которого на Руси был Жуковский, поэтический дядька чертей и ведьм немецких и английских". Катенин ценил Пушкина, любил Байрона, но не понимал Шекспира, которого ставил ниже французских классиков. В ссылке Катенин пробыл десять лет; вскоре после возвращения в Петербург переведен был в Эриванский полк; в 1836 г. его назначили комендантом крепости Кизляр. В 1838 г. он вышел в отставку и снова поселился в своей деревне и занимался литературой до самой своей смерти.

Сочинения П. А. Катенина, СПб. 1833 г., ч. І и II; Е. Петухов, "П. А. Катенин", (биографический очерк в "Историческом Вестнике", 1888 г., № 9); "К истории русского театра"; Письма П. А. Катенина к A. M. Колосовой" ("Русск. Старина", 1893 г., №№ 3-4).

В. Боцяновский.

{Половцов}

Катенин, Павел Александрович

Писатель (1792-1853); родился в родовом селе Костромской губ., первоначальное образование получил дома, поступил на службу в министерство народного просвещения, в 1810 г. перешел портупей-прапорщиком в Преображенский полк, сражался при Бородине, Люцене, Бауцене, Лейпциге. В 1822 г. за шиканье артистке Семеновой был выслан петербургским генерал-губернатором гр. Милорадовичем на родину, где и пробыл десять лет. Через два года после возвращения в Петербург был переведен в Эриванский полк на Кавказ и в 1836 году назначен комендантом крепости Кизляр. Прослужив два года, он вышел в отставку и поселился в своей деревне. Литературную деятельность К. начал около 1810 г. Первые его стихотворения - переводы и подражания Вергилию, Oссиану, Гесснеру - печатались в "Цветнике" Беницкого и других изданиях. Около этого же времени он начал работать для театра. В 1811 г. был поставлен его перевод трагедии Корнеля "Ариадна", в 1816 г. перевод трагедии Расина "Эсфирь"; в 1819 г. им написан драматически отрывок "Пир Иоанна Безземельного", в 1821 г. вышла его переделка "Сплетни" ("Le méchant" Грессе), в 1822 г. напечатан перевод "Сида" Корнеля. В вынужденном деревенском уединении Катенин перевел комедию Мариво "Les fausses confidences", напечатанную в 1827 г. под заглавием "Обман в пользу любви", и написал трагедию в 5 д. "Андромаха", которой как сам автор, так и Пушкин придавали большое значение. Драматические произведения К. были результатом того увлечения театром, которое заставило К. живо интересоваться всеми мелочами театральной жизни, участвовать в распределении ролей, проходить с актерами эти роли, учить их декламации и т. д. Сюжеты для своих эпических и лирических стихотворений К. брал из древнерусской жизни ("Старая быль", "Милуша", "Певец Услад" и др.). Как оригинальные, так и переводные произведения К. не представляют ничего выдающегося. Гораздо более К. был известен как критик. Знакомый с несколькими новыми языками, зная латинский язык, К. имел возможность изучить в совершенстве иностранных - древних и новых - классиков. Пушкин, близкий друг К., считал его лучшим из тогдашних критиков и ставил его гораздо выше А. Бестужева (Марлинского). Грибоедов отдавал на его суд свое знаменитое "Горе от ума". Причиной такого отношения были, конечно, не только образованность К., но и его критическое чутье и вкус, давшие ему возможность верно оценить "Евгения Онегина" и "Руслана и Людмилу". К. считался да и сам себя считал классиком, "неромантиком". Классицизм его выражался в том, что он выше всего ставил Корнеля и Расина, а также ценил писателей вроде Казимира Делавиня, в котором находил "нечто расиновское". В сущности, по своим воззрениям он мало отличался от писателей якобы враждебного ему романтического направления. Это видно из его статьи "Размышления и разборы", заключающей в себе его соображения о поэзии вообще, а также очерки поэзии еврейской, греческой, латинской и новоевропейской. Здесь Катенин, как и его мнимые противники, требует от художественного произведения реализма, верного изображения действительной жизни. Разбирая современные ему комедии, К. жалуется на отсутствие в них "правдоподобия" и "натуры". Ему самому приходилось выслушивать от современных критиков, с одной стороны, упреки, с другой - похвалы за "предрасположение к народности", за стремление к простоте и естественности. К. был врагом только того романтизма, "родителем которого на Руси" был Жуковский, "поэтический дядька чертей и ведьм немецких и английских". Шекспира К. не понимал и ставил гораздо ниже франц. классиков. Ср. "Соч. Катенина, писанные в стихах" (ч. I и II, СПб., 1832); E. Петухов, "П. А. Катенин" (биографический очерк в "Историч. Вестнике", 1888 г., № 9); "К истории русского театра. Письма П. А. Катенина к А. М. Колосовой" ("Рус. старина", 1893 г., №№ 3-4).

В. Боцяновский.

{Брокгауз}

Катенин, Павел Александрович

(11.12.1792-23.5.1853). - Отставной полковник л.-гв. Преображенского полка.

Род. в с. Шаево Кологривского уезда Костромской губ. Отец - генерал-лейтенант Александр Фед. Катенин, мать - Дарья Андр. Парпура. В службу вступил в деп. Мин. народного просвещения - 4.7.1806, коллегии-юнкер - 31.12.1806, тит. сов. - 31.12.1808, портупей-прапорщик л.-гв. Преображенского полка - 12.3.1810, прапорщик - 1.2.1811, участник Отечественной войны 1812 (Бородино) и заграничных походов (Люцен, Бауцен, Кульм, Лейпциг, Париж), полковник - 5.7.1820, уволен в отставку - 14.9.1820. За демонстративную обструкцию актрисе Семеновой на представлении "Поликсены" выслан из Петербурга с запрещением въезда в обе столицы - 20.10.1822. В 1822-1832 жил в своем имении Шаево, хотя в авг. 1825 получил разрешение на въезд в Петербург.

Член Союза спасения (с 1816), один из организаторов Военного общества (1818). Высоч. повелено оставить без внимания.

Определен в Эриванский карабинерный полк - 8.8.1833, комендант крепости Кизляр - 24.7.1836, уволен от службы с чином генерал-майора - 20.11.1838. Поэт, критик, драматург, член Российской академии - 7.1.1833, почетный член отделения русского языка и словесности Академии наук - 21.11.1841. Был похоронен в д. Бареево, в советское время прах перенесен на городское кладбище г. Чухломы.

ЦГАОР. ф. 48, оп. 1, д. 28, 243.

Катенин, Павел Александрович

генерал-майор, писатель для театра и критик, почетный член И. А. Н.; р. 11 дек. 1792 г.; † 1853 г. 23 мая.

{Половцов}

Катенин, Павел Александрович

Русский поэт, драматург и критик. Служил в министерстве народного просвещения, участвовал в войнах с Наполеоном 1812-1814. В 1817 - член тайного общества. В 1820 вынужден покинуть военную службу, а в 1822 выслан в деревню в Костромскую губ., где живет три года без права выезда, а потом семь лет добровольно. Вернувшись в Петербург, через два года уехал на военную службу на Кавказ, в 1838 подал в отставку, конец жизни провел в имении, слывя среди соседей безбожником и вольнодумцем.

К. - центральная фигура лит-ой группы 10-х-20-х гг. прошлого столетия, к-рое Тынянов вряд ли точно и полно назвал "младшими архаистами" (Грибоедов, Кюхельбекер). Обуржуазившаяся часть среднего дворянства отказывается от придворно-официального стиля классицизма, разрабатывает идеи индивидуализма, культивирует интимистское искусство. Однако перерастание буржуазных тенденций в осознанный либерализм и даже революционность (декабризм) естественно породило тягу к иному - пафосно-монументальному, гражданственному стилю (Плехановым отмечена сходная эволюция французского буржуазного искусства XVIII в. от сентиментализма к революционному классицизму). Эта тяга и проявилась в деятельности Рылеева и "младших архаистов", опиравшихся на пафосную поэзию классицизма, но трансформировавших и деформировавших ее принципы своим новым либерально-буржуазным (хотя и очень сильно окрашенным в дворянские цвета) содержанием. Разгром 14 декабря 1825 обусловил неудачу и затухание этой тенденции и изолированность К. в литературе.

Непосредственно политический либерализм К. сказался в трех его произведениях. Он перевел одну из песен Великой французской революции "Отечество наше страдает", ставшую одной из любимых песен декабристского подполья. Зашифрованно либерализм К. выражен в "Элегии" и "Старой были", направленной против Пушкина за примирение последнего с царизмом. Однако вся литературная деятельность К., богатая смелым и талантливым экспериментаторством и новаторством, питается сходными с поэзией Пушкина социальными корнями. Борясь против приглаженной эстетской манерности, интимизма карамзинистов, К. разрабатывал "большие формы" (трагедия, эпос), жадно отыскивая соответствующий лексический строй, метры и строфику. Один из первых он ввел в драму пятистопный белый ямб, в эпос - октавы и терцины, смену метров в одном и том же произведении (в стихотворении 1819 "Мстислав Мстиславич" метр меняется 12 раз). Борясь с приглаженной балладой Жуковского за русскую тематику и народную лексику баллады, К. выражал свойственную декабристам тенденцию буржуазного патриотизма (в своих балладах "Ольга", "Убийца" и др. К. является непосредственным и во многом блестящим предшественником Пушкина). Поэзию К. высоко ценили Грибоедов, Кюхельбекер и во многом резко расходящийся с К. Пушкин. К 30-м гг. К. сошел с литературной арены.

Библиография: I. Сочин. и перев. в стихах П. Катенина, 2 чч., СПб., 1832; Княжна Милуша, СПб., 1834; Письма П. А. Катенина к Н. И. Бахтину со вступительной статьей A. A. Чебышева, "Русская старина", 1909-1911, и отдельн. изд.

II. Петухов Е., П. А. Катенин, "Исторический вестник", 1888, IX; Бертенсон С., П. А. Катенин, СПб., 1909; Пиксанов Н. К., Заметки о Катенине, "Пушкин и его современники", вып. XII, СПб., 1909; Розанов И. Н., Пушкинская плеяда, М., 1923; Тынянов Ю., Архаисты и новаторы, Л., 1929. Беллетристическое изображение Катенина: Писемский А. Ф., Люди сороковых годов (Катенин выведен под именем Коптева); Тынянов Ю., Смерть Вазир-Мухтара, Л., 1929.

III. Мезьер А. В., Русская словесность с XI по XIX ст. включительно, ч. 2, СПб., 1902; Венгеров С. А., Источники словаря русских писателей, т. III, П., 1914.

Г. Лелевич.

{Лит. энц.}

Большая биографическая энциклопедия . 2009 .

Смотреть что такое "Катенин, Павел Александрович" в других словарях:

Павел Александрович Катенин Дата рождения: 11 (22) декабря 1792(1792 12 22 … Википедия

Катенин (Павел Александрович) писатель (1792 1853), родился в родовом селе Костромской губернии, первоначальное образование получил дома, поступил на службу в министерство народного просвещения, в 1810 г. перешел портупей прапорщиком в… … Биографический словарь

- (1792 1853) русский поэт, переводчик, критик, театральный деятель, почетный член Петербургской АН (1841). Член Союза спасения. Гражданская поэзия 10 20 х гг. в духе декабристского романтизма. Трагедия Андромаха (1809 19, поставлена 1827);… … Большой Энциклопедический словарь

Катенин Павел Александрович (1792-1853)

Поэт, драматург, переводчик, литературный критик, знаток театра. Пушкин познакомился с Катениным вскоре поcле окончания Лицея. Личность Катенина была интересна и во многом привлекательна для Пушкина. Молодой полковник лейб-гвардии Преображенского полка, участник Отечественной войны 1812 года и заграничных походов, Катенин был человеком энциклопедических знаний, оригинального ума и независимых политических убеждений. Он являлся членом Союза спасения и одним из руководителей "Военного общества" - ранней преддекабристской организации. Еще в конце 1810-х годов он перевел французский революционный гимн:

Отечество наше страдает Под игом твоим, о злодей! Коль нас деспотизм угнетает, То свергнем мы трон и царей!

Пушкин и Катенин встречались в петербургских литературных и театральных кругах (1817-1820). Их многое сближало, но многое и разделяло. Катенин был безапелляционен в суждениях и сектантски непримирим в своих литературных отношениях. Он был "архаистом" (подобно А. С. Грибоедову) и, ратуя за национальную самостоятельность русской литературы, решительно отрицал литературные заслуги Карамзина и "арзамасцев". Пушкин прислушивался к его критике, но далеко не во всем принимал ее. Отсюда его двойственное отношение к Катенину, - заинтересованное и критическое одновременно. Стихи его он оценивает как "полные силы и огня, но отверженные вкусом и гармонией".

О самом Катенине он иногда пишет еще резче: "Он опоздал родиться - и своим характером и образом мыслей весь принадлежит 18 столетию" (письмо Вяземскому в апреле 1820 года). Общение с Катениным, однако, сыграло известную роль в эстетическом развитии Пушкина.

В 1822 году за дерзкую выходку в театре Катенин был выслан из Петербурга в свое костромское имение, где находился до 1832 года. Сосланный

ранее Пушкин узнал об этом в Бессарабии. В первой главе "Онегина" появилась строфа о русском театре.

Там наш Катенин воскресил Корнеля гений величавый...

В столицу оба опальных поэта вернулись почти одновременно летом 1827 года. Катенин - ненадолго, и в этот свой приезд помирил Пушкина с А. М. Колосовой. В 1828 году Катенин написал балладу "Старая быль" и послание, в которых осторожно, намеками укорял Пушкина за "Стансы" и некоторые другие, по его мнению, верноподданнические стихи. Пушкинский "Ответ Катенину" насмешлив:

Напрасно, пламенный поэт, Свой чудный кубок мне подносишь И выпить за здоровье просишь: Не пью, любезный мой сосед! Товарищ милый, но лукавый, Твой кубок полон не вином, Но упоительной отравой...

Пушкин в 1830 году пригласил Катенина участвовать в "Литературной газете", в 1832 году содействовал изданию книги "Стихотворения и переводы Павла Катенина", годом позже подарил ему экземпляр "Онегина".

Личное общение Пушкина и Катенина возобновилось в 1832-1834 годах во время приездов последнего в Петербург. В январе 1833 года оба они были избраны членами Российской академии и посещали ее заседания. "Одолжи меня своим посещением в понедельник вечером; во вторник поутру я отправляюсь в далекий путь: в Грузию", - писал Катенин Пушкину в субботу 10 марта 1834 года. Это была их последняя встреча.

Катенин оставил содержательные воспоминания о Пушкине, творчество которого расценивал в соответствии со своим причудливо-догматическим вкусом; восхищаясь "Евгением Онегиным", "Графом Нулиным", "Капитанской дочкой", отвергал "Бориса Годунова", "Бахчисарайский фонтан", "Моцарта и Сальери".

Что ни говори, а забывать советских писателей не стоит. Этот рассказ впервые был опубликован под названием «Жоржик и вещи», с подзаголовком «Из летописей нашего переулка», опубликован в журнале «Чудак», № 2, в январе 1929 года. И, как вы понимаете, с той поры мало что изменилось в людях

Что ни говори, а забывать советских писателей не стоит. Этот рассказ впервые был опубликован под названием «Жоржик и вещи», с подзаголовком «Из летописей нашего переулка», опубликован в журнале «Чудак», № 2, в январе 1929 года. Вошел в одноименные сборники (ГИЗ, М. 1930, и б-ка «Крокодил», изд-во «Правда», М. 1936). И, как вы понимаете, с той поры мало что изменилось в людях

Жоржик и вещи, 1929 г

Жоржик и Шурка вступили в законный брак по страстной взаимной любви в мае месяце. Погода была прекрасная. Торопливо выслушав не слишком длинную поздравительную речь, заведующего столом браков, молодые вышли из загса на улицу.

Теперь куда ж? - спросил долговязый, узкогрудый и смирный Жоржик, искоса взглянув на Шурку.

Она прижалась к нему, большая, красивая, горячая, как печь, щекотнула его ухо веточкой черемухи, вставленной в жидкие волосы, и, страстно раздув нос, шепнула:

- На Сухаревку. Вещи покупать. Куда ж?

Обзаводиться, стало быть, - глупо улыбаясь, сказал он, поправил на макушке люстриновую кепку с пуговкой, и они пошли.

На Сухаревке гулял пыльный ветер. Прозрачные шарфы тошнотворных анилиновых цветов струились над ларьками в сухом, шелковом воздухе. В музыкальном ряду, перебивая друг друга, порнографическими голосами кричали граммофоны.

Кривое солнце ртутно покачивалось в колеблющемся от ветра зеркале. Зловещие ткани и дикой красоты вещи окружили молодых.

На щеках у Шурки выступил разливной румянец. Лоб отсырел. Черемуха выпала из растрепавшихся волос. Глаза стали круглые и пегие. Она схватила Жоржика пылающей рукой за локоть и, закусив толстые потрескавшиеся губы, потащила по рынку.

- Сперва одеяла… - сказала она, задыхаясь, - одеяла сперва…

Оглушенные воплями продавцов, они быстро купили два стеганых, страшно тяжелых, толстых, квадратных одеяла, слишком широких, но недостаточно длинных. Одно - пронзительно-кирпичное, другое - погребально-лиловое.

Калоши теперь, - пробормотала она, обдавая мужа горячим дыханием. На красной подкладке… С буквами… Чтобы не сперли…

Они купили калоши. Две пары. На малиновой подкладке.

Мужские и дамские. С буквами.

Шуркины глаза подернулись сизой пленкой.

Полотенце теперь… с петухами… - почти простонала она, кладя голову на плечо мужа.

Кроме полотенца с петухами, были куплены также четыре пододеяльника, будильник, отрез бумазеи, волнистое зеркало, коврик с тигром, два красивых стула, сплошь утыканных гвоздями с медными шляпками, и несколько мотков шерсти.

Хотели еще купить железную кровать с шарами и кое-что другое, но не хватило денег.

Они пришли домой, нагруженные вещами. Жоржик нес стулья, подбородком поддерживая скатанные одеяла. Мокрый чуб налип на побелевший лоб. Испарина покрывала разрисованные тонким румянцем щеки. Под глазами лежали фиолетовые тени. Полуоткрытый рот обнажал нездоровые зубы.

Придя в холодную комнату, он блаженно скинул кепку и трудно закашлялся. Она бросила вещи на его холостую постель, оглядела комнату и, в припадке девичьей стыдливости, легонько хлопнула его своей большой, грубой ладонью меж лопаток.

Ну, ты, не очень тут у меня кашляй, - притворно сердито крикнула она, - а то, гляди, я из тебя живо чахотку выколочу!.. Определенный факт! - и потерлась тугой щекой об его костлявое плечо.

Вечером пришли гости и был свадебный пир. Гости с уважением осмотрели и потрогали новые вещи, похвалили, чинно выпили две бутылки водки, закусили пирогами, потанцевали под гармонику и вскоре разошлись. Все честь по чести. Даже соседи удивлялись на такую вполне приличную свадьбу, без поножовщины.

По уходе гостей Шурка и Жоржик еще раз полюбовались вещами, затем она аккуратно прикрыла новые стулья газетами, прочее, в том числе и одеяла, уложила в сундук, сверху устроила, буквами вверх, калоши и замкнула на замок.

Среди ночи Шурка проснулась и, мучимая тайными желаниями, разбудила мужа.

Слышишь, Жоржик… Ну, Жоржик-жа!.. - зашептала она, жарко дыша ему в ключицу. - Проснись! Зря, знаешь, канареечное одеяло не взяли. Канареечное куда интереснее было.

Определенный факт. Канареечное надо было брать. И калоши тоже не па той подкладке взяли. Не угадали… На серой подкладке надо было брать. Куда интереснее, как на красной. И кровать с шарами бы… Не рассчитали…

Утром, снарядив и отправив мужа на работу, Шурка, дрожа от нетерпения, побежала в кухню делиться своими брачными впечатлениями с домашними хозяйками. Поговорив для приличия минут пять о слабом здоровье своего супруга, Шурка повела домашних хозяек к себе в комнату, открыла сундук и показала вещи. Вынув одеяла, она со свистом вздохнула:

Зря все же канареечное не взяли… Не угадали канареечное купить. Эх!.. Не сообразили… И часы с боем… Не сообразили.

И глаза ее стали круглые и пегие.

Все хозяйки очень хвалили вещи, а жена профессора, сердобольная старушка, кроме того, прибавила:

- Все это прекрасно, но только супруг у вас, Шура, весьма нехорошо кашляет. Нам через стену все слышно. Вы бы на это обратили внимание. А то, знаете…

- Ничего, не подохнет, - нарочито грубо огрызнулась Шурка. - А коли подохнет, туда ему и дорога. Нового сыщу.

Но сердце ее вдруг пронизал острый холод.

Кормить буду. Каклетами. Пускай жрет! - тихо сказала она и страшно надулась.

Супруги насилу дождались следующей получки. Не теряя времени, они отправились на Сухаревку и купили канареечное одеяло. Кроме канареечного одеяла, были приобретены многие другие необходимые в хозяйстве прекрасные вещи: часы с боем, два отреза бобрика, скрипучая тумбочка в стиле модерн для цветов, мужские и дамские калоши на серой подкладке, шесть метров ватина, непревзойденной красоты большая гипсовая собака-копилка, испещренная черными и золотыми кляксами, байковый платок и кованый сундук лягушачьей расцветки с музыкальным замком.

Придя домой, Шурка аккуратно уложила новые вещи в новый сундук. Музыкальный замок сыграл хроматическую гамму.

Ночью она проснулась и, положив жаркую щеку на потный, холодный лоб мужа, тихонько сказала:

Жоржик! Ты спишь? Перестань дрыхнуть! Жоржик-жа! Слышишь?.. Там было одно голубенькое. Зря не взяли. Интересное одеяло, безусловно. Вроде атласное.

Не сообразили, - тревожно прошептал Жоржик спросонья.

Как-то в середине лета Шурка пришла на кухню чрезвычайно веселая.

- Мой-то, - сказала она, разжигая примус. - в отпуск уходит. Всем дали по две недели, а ему - как слабогрудому - полтора месяца, не сойти мне с этого места! С компенсацией. Железную кровать с шарами сейчас пойдем покупать. Определенно.

- Я бы вам посоветовала поместить его лучше в хороший санаторий, многозначительно заметила профессорская старушка, подставляя под кран решето с дымящейся картошкой. - А то, знаете, поздно будет.

Ровно ничего с ним не произойдет! - нарочито грубо крикнула Шурка, тыкая в стороны булкообразными локтями. - Я ему тут устрою лучше всякой санатории. Нажарю каклет - пускай жрет, сколько хочет!

Но в душе у нее опять похолодело.

К вечеру они привезли с Сухаревой тачку, нагруженную вещами. Шурка шла за тачкой и как зачарованная рассматривала свое воспаленное лицо, круто отраженное в красивых никелевых шарах новой железной кровати. Жоржик, тяжело дыша, едва поспевал за ней, острым подбородком прижимая к груди небесно-голубое одеяло. Изредка он кашлял. По вдавленному его виску ползла темная капля пота.

Ночью она проснулась. Ей не давали спать разные мысли.

Жоржик, Жоржик-жа, - быстро зашептала она, - там еще одно осталось, бурдовое… Слышь… зря не взяли… Ох, до чего же оно было интересное!.. Все бурдовое-бурдовое, а подкладка не бурдовая, а в розочку. Интересное одеяло…

В последний раз Жоржика видели утром в будний день, поздней осенью. Он косолапо шел по нашему переулку, уткнув длинный, прозрачный, как бы парафиновый нос в наставленный воротник потертой кожаной куртки.

Острые колени его выдавались вперед, и широкий клеш мотался вокруг длинных и костлявых ног. Кепочка сидела на затылке. Чуб висел поперек лба, сырой и темный.

Он шел покачиваясь, осторожно обходя лужу, боясь промочить худые ботинки, и на бледных его губах играла слабая, виноватая, счастливая и какая-то ужасно милая улыбка.

Затем он слег. Приходил участковый врач. Шурка бегала получать из страхкассы пособие. На Сухаревку пришлось идти одной. Она принесла бордовое одеяло и спрятала его в сундук.

Вскоре Жоржику стало хуже. Выпал первый снег, сырой ноябрьский снег. Воздух туманно посинел. Профессорша пошепталась с мужем, и вскоре пришел знакомый доктор. Он осмотрел больного и вышел на кухню мыть руки сулемовым мылом. Шурка стояла заплаканная, вся в чаду, опухшая от слез и жарила на примусе большие черные котлеты с луком.

Вы с ума сошли! - всплеснула руками профессорша. - Что вы делаете? Вы его убиваете. Разве ему можно есть котлеты, да еще с луком?

Можно, - сказал доктор сухо, стряхивая в раковину воду с белых своих пальцев.

Что ему от каклет сделается? - тревожно закричала Шурка, утирая рукавом лицо. - Вот и товарищ доктер подтверждает.

Вечером приходил санитар в ситцевом халате и дезинфицировал общую уборную. В коридоре зловеще запахло карболкой.

Ночью Шурка проснулась. Неизъяснимая тоска сосала ей сердце.

Жоржик! - сказала она нетерпеливым шепотом. - Жоржик! Ну, Жоржик-жа! Проснися! Проснися, я тебе говорю!

Жоржик-жа-а-а!..

Жоржик не отвечал. Он был уже совсем холодный. Тогда она спрыгнула на пол и, топая босыми ногами, выбежала в коридор. Был третий час ночи, но в квартире никто не спал. Шурка подбежала к профессорской двери и упала.

Готов! Готов! - кричала она, холодея от ужаса. - Готов! Истинный бог, готов! Кончился. Жо-о-ор-жы-ы-ык, ой, гражданочка!..

Синие зимние звезды, ломаемые морозом, трещали и фосфорились за черными окнами.

Утром кот Мурзик подошел к открытой Шуркиной двери, остановился на пороге, заглянул в комнату, и вдруг вся шерсть его стала дыбом. Он зашипел и попятился назад. А Шурка сидела посреди кухни на прожженном, сальном табурете и, обливаясь слезами, злобно, по-детски обиженно говорила домашним хозяйкам:

Говорила ему: на, жри каклеты! Не хотел. Вон их сколько осталось! Куды ж мне их теперь девать?.. И на кого же ты меня покинул, нехороший ты какой Жор-жы-ы-ык! От меня ушел, и меня с собою не хотел взять, и каклег моих не хотел жрать… Жор-жы-ы-ык!

И она зарыдала.

Через три дня возле нашего дома остановилась площадка, запряженная серой лошадью в белой сетке.

Парадные двери открыли настежь. Всю квартиру прохватил ледяной, свежий сквозняк. Пахнуло острым духом сосны, и Жоржика унесли.

Когда по Жоржику справляли поминки, Шурка была потрясающе весела. Она, не закусывая, выпила полстакана хлебного вина, раскраснелась, слезы полились по ее упругим щекам, и она, притопнув ногой, закричала с надрывом:

Эй, кто там! Входи веселиться, кто хошь. Всех пущу, только Жоржика одного не пущу! Не схотел он каклет моих жрать, не схотел…

И она ничком упала на кованый сундук лягушачьей раскраски и стала биться головой о музыкальный его замок.

Потом в квартире стало по-прежнему чинно и прилично.

Шурка опять поступила в прислуги. Много мужчин приходило к ней в течение зимы свататься, но она всем отказывала. Она ждала тихого и нежного, а эти все были нахальные и льстились на большое приданое.

К концу зимы она сильно похудела, стала носить черное шерстяное платье и сделалась еще интереснее.

У нас во дворе работал в гараже один шофер - Ваня. Был он тих, нежен и задумчив. Он сох от любви к Шурке. В мае месяце она влюбилась в него тоже.

Погода была прекрасная. Терпеливо выслушав не слишком длинную поздравительную речь заведующего столом браков, молодые вышли из загса на улицу.

Теперь куда ж? - застенчиво спросил долговязый и смирный Ваня, искоса взглянув на Шурку.

Она прижалась к нему, щекотнула его ухо веточкой одуряющей черемухи, вставленной в жидкие волосы, и, раздув ноздри, шепнула:

- На Сухаревку. Вещи покупать. Куда ж?..

И глаза ее вдруг стали круглые и пегие. опубликовано . Если у вас возникли вопросы по этой теме, задайте их специалистам и читателям нашего проекта

@ Валентин Катаев, 1928 год

КАТЕНИН Павел Александрович родился - поэт, дра­матург, литературный критик и теоретик. Сын генерал-майора, Павел Александрович родился в родо­вой усадьбе отца. Получил отличное домашнее образование.

В 1806 поступил на служ­бу в министерство народного просвеще­ния. Самые ранние из дошедших до нас произведений Катенина от­носятся к 1809. Это переводы и переделки (опубликованы все в 1810) появи­лись в журнале «Цветник»:

«Песни в Сельме» (из Оссиана),

«Смерть Приама» (подражание Вергилию),

«Дружба» (идиллия Вийона),

«Ночь» (подражание Гесснеру).

«Гимн на победу Зевса над гигантами» 1810,

«Надпись к Пираму и Тизбе» 1810.

Вслед за тем начинается и работа Катенина Павла Александровича для театра.

В феврале 1811 поставлена была на петер­бургской сцене переведенная им трагедия «Арианда» Тома Корнеля.

В годы Отечественной войны имя Катенина исчезает из литературы. Определившись еще весной 1810 портупей-прапорщиком в Преображенский полк, Павел Александрович в его рядах участвует в Бородинской битве, в боях под Кульмом и Лейпцигом, во взятии Парижа.

В 1814 он возвращается с вой­сками гвардии в Петербург.

В 1815 печатает в «Сыне Отечества» свои балла­ды -

«Леший» ,

«Наташа» ,

«Убийца» ,

«Пе­вец» (из Гёте).

3 мая 1816 поставлена была в Петербурге трагедия Расина «Эсфирь», в новом переводе Катенина. Вскоре пьеса выходит отдельным изданием, а в «Сыне Отечества» публикуется баллада Катенина «Ольга» (вольный перевод из Бюргера).

В 1817 вышла комедии «Студент», написанной Катениным совместно с Грибоедовым. Ко­медия эта не увидела света ни на сцене, ни в печати, но распространилась в списках.

В 1817 Павел Александрович оказывается главой группы молодых поэтов и литераторов, к которой принадлежали Грибоедов, Н. Н. Бахтин, А. А. Жандр, Д. П. Зыков. Несколько позже к ним примкнул Кюхельбекер. Из писателей старшего поколения с Катениным были связаны Крылов и А. А. Шаховской , из поэтов следующего поколения позиции поэта. поддерживали впоследствии В. В. Гри­горьев, В. Ф. Раевский , А. И. Одо­евский , Н. М. Языков .

Литературная деятельность Катенина была не­отделима от его активной общественно-по­литической работы.

В конце 1816 Павел Александрович стал членом Союза спасения, первой тайной организации будущих декабристов («Об­щество истинных и верных сынов отечест­ва»), а во 2-й половине 1817 и в первое полуго­дие 1818, во время пребывания войск гвардии в Москве, он возглавил одну из двух «управ», объединивших членов тай­ного общества, находившихся в походе. (По соображениям конспиративного порядка Союз спасения именовался в Москве Во­енным обществом.) Видимо, в эту же пору Павел Александрович написал революционный гимн. После преобразования Союза спасения в Союз благоденствия, уставом которого отвергались революционные восстания, цареубийство и революционная диктату­ра, Катенин разорвал свои отношения с тайным обществом и не восстановил этих связей ни в 1820, ни накануне событий 14 декабря.

С середине 1818 по возвращении в Петербург основной сферой деятельно­сти Катенина становится театр. Он печатает из­вестный монолог Цинны из одноименной трагедии Корнеля («Сын Отечества», 1818, № 12), усиливая его революционное зву­чание, участвует в коллективном пере­воде «Медеи» Лонжпьера, переводит комедию Мариво «La gageure imprevue» («Нечаянный заклад»), приступает к работе над трагедией «Андромаха», участвует в дискуссии по поводу новой постановки «Фингала» В. А. Озе­рова (1820), публикует переводы комедии Грессе «Le Mechant» (под названием «Сплетни», 1821) и трагедии Корнеля «Сид» (1822).

К 1818-19 относится сближение Катенина с Пушкиным. Именно в эту пору, под непосредственным влиянием поэта, молодой Пушкин пересматривает свое отношение к поэтике не только Жуковского, но и Батюшкова.

В первом номере «Сына отечества» (1820) Катенин печатает «Песнь о первом сражении русских с татарами на реке Калке, под предводительством князя Галицкого Мстислава Мстиславича Храброго» , в которой широко использованы были мо­тивы русского фольклора и лексика «Сло­ва о полку Игореве». Исключительно бо­гат и своеобразен был и ритмико-метрический строй «Песни», в разных частях которой Катенин использовал 13 стихотворных размеров.

14 сентября 1820 полковник Катенин П.А., был по личному указанию царя уволен в отставку. Однако Павел Александрович не уехал из Петербурга и продолжал деятельно участвовать в литературной и театральной жизни столицы.

20 октября 1822 Александру I сде­лал распоряжение о немедленной высылке Катенина из Петербурга, с запрещением «въез­жать в обе столицы без высочайшего на то разрешения».

В своей костромской усадьбе Катенин Павел Александрович провел около двух с половиной лет. В ссылке им закончена была его трагедия «Андромаха» , над которой он работал, долгие годы и ко­торую считал своим коронным произведе­нием.

В середине августа 1825 Павел Александрович получил разре­шение на возвращение в Петербург. Не участвуя после 1817-18 в тайных организациях, поэт не подвергся после восста­ния 14 декабря ни аресту, ни привлече­нию к дознанию, хотя имя его не раз упо­миналось в следственных делах декаб­ристов. И, тем не менее, к активной литера­турной деятельности он уже не вернулся. Новый цензурный устав не позволял рассчитывать на разрешение к печати давно задуманного им сборника стихотворений, а на серьез­ные уступки цензорам Катенин идти не согла­шался.

Театральные противники Катенина вся­чески тормозили появление на сцене его пьес, как оригинальных, так и перевод­ных. С величайшим трудом он добился постановки в Петербурге 3 февраля 1827 своей трагедии «Андромаха», но успеха она не имела.

Пушкин рекомендовал Катенину жур­нальную деятельность, но рассчитывать на разрешение журнала для поэта не было никаких оснований. Не удалось Катенину выпустить в свет и задуманный им альманах. После двухлетнего пребывания в Петер­бурге Павел Александрович должен был возвратиться в конце 1827 в свою костромскую деревню.

О ли­тературных и политических настроениях Катенина этой поры лучше всего свидетельство­вали аллегорические образы баллады «Старая быль» (1828, опубликована в 1829 в «Се­верных цветах»), в которой он сурово осудил Пушкина за «Стансы» («В надежде славы и добра...») и за послание «Друзьям» («Нет, я не льстец, когда царю хвалу свободную слагаю»).

Очень характерно для настроений поэта этой поры и его стихотворение «Гений и поэт» (впер­вые опубликовано в 1938 в «Литературном современнике», № 9), в котором он, подчерки­вая свою верность всему тому, что вдох­новляло его прежде, горячо приветство­вал июльскую революцию 1830.

В своей деревенской глуши Павел Александрович Катенин подгото­вил к печати два тома «Стихотворений и пе­реводов» и целый цикл оригинальных ли­тературно-теоретических и историко-ли­тературных статей, посвященных миро­вой литературе. Работа эта, опубликован­ная под названием «Размышления и раз­боры» в двадцати номерах «Литературной газеты» (1830), являлась реализацией одно­го из давних предложений Пушкина в его письме к Катенину от начала 1826: «Если б согла­сился ты сложить разговоры твои на бу­магу, то великую пользу принес бы ты русской словесности». Пушкин имел в ви­ду круг идей, популяризовавшихся Катениным еще в конце 1810-х гг., но к 1830 концеп­ции поэта уже успели утратить значительную часть своей новизны и оригинальности.

В литературно-теоретических спорах начала 1830-х гг. не привлекли к себе вни­мания и те декларативные строки труда К., в которых он резко отмежевывался и от просветительного классицизма XVIII века (Вольтер и его школа), и от пропаган­дистов романтической поэтики - от Бай­рона и Шатобриана до Жуковского и Гюго.

В последний раз Катенин приехал в Петер­бург 18 июля 1832 напечатать сборник своих стихов и вернуться на военную службу, так как он был разорен взятием под опеку его деревень за какие-то неисправ­ности при поставке спирта в казну.

В 1832 вышли два тома оригинальных и переводных произведений Катенина П. А.

8 августа 1833 состоялось долгожданное определение Катенина на службу. Он был назна­чен в войска Кавказского корпуса, в Эриванский карабинерный полк, стоявший в урочище Манглис, в пятидесяти верстах от Тифлиса. Самое место его назначения было равнозначно новой ссылке, но Катенин не протестовал.

13 марта 1834, успев выпус­тить перед этим в свет свою новую «сказ­ку» в четырех песнях - «Княжна Милуша» , он выехал на Кавказ, где прослужил более четырех с половиной лет.

В июле 1836 друзьям удалось добиться назначе­ния Катенина в захолустную крепость Кизляр, где он оставался в должности коменданта до 20 ноября 1838. При отставке Катенин был произведен в генерал-майоры, но принял свое неожиданное увольнение со службы как новую репрессию. На Кавказе Павел Александрович продолжат много писать, но печатали его уже редко и неохотно. Последние произведения поэта появились в «Библиотеке для чтения»:

басня «Предложение» - в 1835,

«Гнез­до голубки» (пересказ арабской легенды),

«Инвалид Горев» (повесть в стихах из солдатской жизни) - в 1836.

Возвратившись на родину, Катенин прожил в полном одиночестве еще пятнадцать лет, редко выезжая за пределы своих костром­ских деревень. Его обширная переписка, постепенно сокращаясь, к середине 1840-х гг. почти прекратилась, его нигде не печата­ли, пьесы его давно исчезли из репертуа­ра, а самое имя Катенина продолжало звучать лишь в цитате из «Евгения Онегина».

Умер - , село Шаёво Костромской губернии.