Главная » Отделочные материалы » Толстой средь шумного бала история создания. А. К. Толстой, "Средь шумного бала случайно": анализ стихотворения. Знаменательная для поэта встреча

Толстой средь шумного бала история создания. А. К. Толстой, "Средь шумного бала случайно": анализ стихотворения. Знаменательная для поэта встреча

Стихотворение А.К.Толстого "Средь шумного бала, случайно..." было написано в 1851 году, относится к любовной лирике. Автор посвятил его своей возлюбленной, а затем и жене Софье Миллер. А потому пафос стихотворения сентиментальный, проникнутый личными чувствами и переживаниями поэта. Определить настроение произведения сложно, ведь в каждой фразе ощущается и нежность, и тоска, и восхищение. Причем все это смешано в единое чувство, накрывающее с головой.

Композиционно стихотворение можно разбить на две неравные части. В первой мы видим судьбоносную встречу и впечатление от нее у самого лирического героя. Эта часть наполнена различными художественными средствами выразительности, которыми автор пользуется, чтобы описать девушку. Встречаются сравнения:

Как звон отдаленной свирели,

Как моря играющий вал...;

метафора: "а смех твой... с тех пор в моем сердце звучит". Изначально лирического героя восхитил идеальный или идеализированный образ девушки, заинтриговал "тайной", покрывающей ее черты.

А во второй части молодой влюбленный юноша уже признается, что эта девушка является ему: "И в грезах неведомых сплю". И та тайна, с которой он столкнулся " средь шумного бала" все еще его интересует.

Я вижу печальные очи,

Я слышу веселую речь.

Для поэта это так и остается загадкой.

Окончание стихотворения также имеет особый смысл:

Люблю ли тебя - я не знаю,

Стихотворение очень нежное и плавное, такое звучание определяет частое использование поэтом устаревшей лексики: очи, стан; а также инверсий:

В часы одинокие ночи

Люблю я, усталый, прилечь...

Лирический герой представляется мне влюбленным, возможно, любящим человеком, который почему-то в своих "неведомых грезах" засыпает "так грустно". Возникает такое ощущение, что его чувство либо невзаимно, либо невозможно.

Время создания романса: 1878 год.
Посвящение: Анатолию Ильичу Чайковскому, брату П. И. Чайковского.

Цикл из шести романсов ор. 38, который включает в себя и этот романс, целиком посвящен младшему брату композитора – Анатолию Ильичу Чайковскому. Братьев связывали очень теплые отношения. Младший брат очень много сделал, чтобы облегчить муки периода кризиса П. Чайковского, который композитор перенес в связи со своей неудачной женитьбой.Позже П. И. Чайковский бывал у него в Тифлисе, когда он, правовед по профессии (как и Петр Ильич), служил там в качестве прокурора Окружного суда. А. И. Чайковский был музыкантом-любителем, играл на скрипке и исполнял партию второй скрипки в домашних квартетных собраниях. После смерти Петра Ильича он выкупил его дом в Клину и со временем сделал из него музей.

Стихотворение, созданное А. К. Толстым в 1851 году, обращено к Софье Андреевне Миллер (Бахметьевой), 2 будущей своей жене, с которой он познакомился в декабре 1850-го или в начале 1851 года на одном из маскарадов в Петербурге.

Вот это стихотворение в первоначальном виде:

Средь шумного бала, случайно,

В тревоге мирской суеты,

Тебя я увидел, но тайна

Твои покрывала черты 3 .

Как звон отдаленной свирели,

Как моря играющий вал.

Мне стан твой понравился тонкий

И весь твой задумчивый вид,

А смех твой, и грустный и звонкий,

С тех пор в моем сердце звучит.

В часы одинокие ночи

Люблю я, усталый, прилечь -

Я вижу печальные очи,

Я слышу веселую речь;

И грустно я 4 так засыпаю,

И в грезах неведомых сплю...

Люблю ли тебя - я не знаю,

Но кажется мне, что люблю!

Из картины, описанной поэтом, композитор музыкальными средствами передал чувство волнения и трепета от встречи с Нею - Незнакомкой. Но у Чайковского нет «шумного бала» 5 – все сосредоточено на мыслях и чувствах героя. Для передачи поэтического образа этих стихов П. Чайковский выбрал жанр вальса. И выбор этот отнюдь не случаен. В те времена вальс прочно ассоциировался с балом, и из описаний балов мы хорошо знаем, что он танцевался одним из первых. Вальсы были, по крайней мере, двух видов: торжественный, праздничный (такой вальс исполнялся большим оркестром) и камерный, часто меланхолический, звучавший в более скромной обстановке. Для воплощения лирического содержания стихотворения А. Толстого гораздо лучше, органичнее подходит вальс второго типа. Именно так и написан романс П. Чайковского.

Неопределенность чувства («люблю ли тебя, я не знаю» 6), в котором уже проросли магнетические ростки влечения, выражена несколько приглушенным звучанием: темп сдержанный – moderato (с итал. – умеренно ), звучание тихое, характер исполнения - con tristezza (с итал. – грустно, печально ) – таковы авторские ремарки в нотах. Словом, музыка замечательным образом передает трепетное и взволнованное состояние героя.

Этот романс можно уподобить мягкой акварели в красивой рамке; функцию рамки в нем выполняет восьмитактовое вступление и точно такое же по музыке заключение - оно вводит в атмосферу и настроение романса. Спокойное грациозное кружение вальса передано невероятно простыми средствами.

Говоря об этом романсе, нельзя не упомянуть один технический прием, который, безусловно, совершенно сознательно использовал П. Чайковский, но о котором часто не подозревают те любители музыки, которые не изучали специально теорию музыки. Дело в том, что с самого начала композитор употребил в нижнем голосе аккомпанемента очень выразительный так называемый нисходящий хроматический ход, то есть движение басового голоса подряд по звукам отрезка хроматической гаммы. Этот мотив еще со времен Средневековья был признан композиторами как одно из лучших средств в «единое [музыкальное – А. М. ] слово слить грусть и печаль». Оно даже получило особое название - passus diriusculus (жестковатый ход - лат.). Надо обладать огромным даром и композиторским мастерством, чтобы придать индивидуальный и неповторимый облик мотиву, который до П. Чайковского уже использовали тысячи раз композиторы. 7

Романс «Средь шумного бала…» приобрел большую и заслуженную популярность. 8 В значительной степени это произошло благодаря тому, что он написан так легко и удобно, что может быть исполнен в кругу просто любителей музыки, для этого не нужно обладать какими-то исключительными вокальными или пианистическими данными. Более того, этот романс можно исполнять, аккомпанируя самому себе на фортепиано.

Примечания

1 Романсы на эти стихи написали также Б. Шереметьев, прославившийся романсом «Я вас любил» на стихи А. Пушкина, и А. Шефер.

2 С. А. Миллер в то время была женой конногвардейского полковника. Ее отношения с поэтом стали темой многих пересудов и кривотолков для петербургского общества. Но А. К. Толстой смело «пренебрег общественным мнением». Мать поэта была настроена против этой, как она выражалась, «вертеровской страсти» сына. Ситуация осложнялась тем, что С. А. Миллер долго не могла добиться развода и пошла на разрыв со своей прежней семьей. Толстой знал об этом, как знали и многие другие. К тому же Алексей Константинович был дальним родственником Миллеров.

3 Встреча А. Толстого и С. Миллер произошла, напоминаем, не просто на балу, а именно на маскараде. Невольновспоминаются строки М. Лермонтова:

Из-под таинственной, холодной полумаски
Звучал мне голос твой отрадный, как мечта, <…>

Литературоведы обращали внимание на родство сюжетов этих двух стихотворений – М. Лермонтова и А. Толстого, и при этом на различие их эстетических концепций. И. Роднянская в «Лермонтовской энциклопедии» утверждает, что стихотворение А. Толстого написано «на лермонтовский – но лишившийся многотоновости – лирический сюжет». Для полноты сопоставлений и сравнений укажем на пушкинское «Я помню чудное мгновенье».

4 П. Чайковский верен себе: небольшие, но все же заметные изменения в поэтический текст он внес; они, эти изменения, продиктованы законами музыкальной формы и музыкального течения фразы. Так, в данном случае он повторил в романсе в качестве некоего смыслового и драматического акцента еще раз слово «грустно». Оно – это нужно признать - ключевое в романсе. В стихе же подобное повторение невозможно, так как оно разрушило бы ритм стихотворения, но музыка, которая тоже, несомненно, подчинена законам ритма, имеет свое строение, и повторение вместе со словом мелодической интонации звучит здесь чрезвычайно выразительно и убедительно. Попутно отметим – как вещь вполне обычную для П. Чайковского – изменения, которые он позволяет себе делать в пунктуации используемых им стихов. Причем это можно констатировать не только в вокальной музыке, в которой текст непосредственно соединяется с мелодией, но, как мы помним, и в инструментальной, в частности, в эпиграфах к пьесам цикла «Времена года». Подробнее об этом говорится в нашем рассказе об «Осенней песне (Октябрь).

5 «Шумные балы» и маскарады с борьбой страстей, разгоравшейся на них, подробно описаны в русской художественной и мемуарной литературе XIX века. Достаточно назвать «Маскарад» М. Лермонтова или знаменитую сцену первого бала Наташи Ростовой в романе Л. Толстого «Война и мир».

6 Именно такая пунктуация у П. Чайковского; сравните две последние строки текста романса с их записью у А. Толстого.

7 Подробнее об этом композиторском приеме см. в сноске 4 статьи «Октябрь. Осенняя песня» в цикле «Времена года» П. Чайковского.

8 Этот романс упоминается А. Куприным в повести «Молох».

«Средь шумного бала, случайно…» Алексей Толстой

Средь шумного бала, случайно,
В тревоге мирской суеты,
Тебя я увидел, но тайна
Твои покрывала черты.

Мне стан твой понравился тонкий
И весь твой задумчивый вид,
А смех твой, и грустный и звонкий,
С тех пор в моем сердце звучит.

В часы одинокие ночи
Люблю я, усталый, прилечь —
Я вижу печальные очи,
Я слышу веселую речь;

И грустно я так засыпаю,
И в грезах неведомых сплю…
Люблю ли тебя — я не знаю,
Но кажется мне, что люблю!

Анализ стихотворения Толстого «Средь шумного бала, случайно…»

Русский поэт и писатель Алексей Толстой не был повесой и ловеласом, однако в 33-летнем возрасте все же скомпрометировал себя романом с замужней Софьей Алексеевной Миллер. Он познакомился с ней на одном из светских приемов и был поражен не столько красотой женщины, сколько ее блестящей эрудицией. По воспоминаниям очевидцев, Софья Миллер в совершенстве знала 14 иностранных языков, интересовалась не только музыкой, живописью и литературой, но и естественными науками. Однако в то время ее таланты по достоинству могли оценить лишь избранные, одним из которых оказался Алексей Толстой.

Практически сразу же после знакомства с этой незаурядной женщиной поэт написал стихотворение «Средь шумного бала, случайно…», в котором попытался передать впечатления от первой встречи с той, которой впоследствии суждено будет стать его супругой. Автору сразу же бросилось в глаза то, что Софья Миллер была выше светской суеты и держалась обособленно, при этом на ее лице лежал некий отпечаток тайны. «Лишь очи печально глядели, а голос так дивно звучал», — отмечает поэт.

Знакомство с Софьей Миллер было кратким – ее представили Толстому, который впоследствии весь вечер наблюдал за женщиной и ловил себя на мысли, что очарован ею. «Мне стан твой понравился тонкий и весь твой задумчивый вид», — позже написал поэт. Однако больше всего его впечатлил контраст между грустью в глазах и детской радостью в звонком голосе . Тогда еще Алексей Толстой не знал о том, что его избранница хранит постыдную и печальную тайну, которая стоила жизни ее брату, Петру Бахметьев. Будучи подростком, Софья Миллер влюбилась в опытного ловеласа князя Вяземского, который воспользовался случаем, чтобы соблазнить девушку, однако вскоре удачно женился на более состоятельной особе. В итоге брат Софьи вызвал обидчика на дуэль, во время которой и погиб. Все эти подробности личной жизни возлюбленной Алексею Толстому предстоит узнать гораздо позже, а в момент создания стихотворения «Средь шумного бала, случайно…» он идеализирует свою избранницу, отмечая, что она грезится ему и во сне, и наяву . Однако тот факт, что Софья Миллер является замужней дамой, служит серьезным препятствием для романа. Поэтому свои тайные мысли и желания Алексей Толстой доверяет лишь стихам: «Люблю ли тебя я – не знаю, но кажется мне, что люблю!».

Судьба распорядилась так, что вскоре после памятного бала Миллер и Толстому вновь довелось встретиться. Именно тогда между ними и произошло объяснение, которое подарило поэту надежду на взаимность. Софья Миллер призналась, что ее семейная жизнь не сложилась, и она уже несколько лет пытается получить у мужа развод. В свою очередь, Алексей Толстой заверил избранницу, что готов ждать ее всю свою жизнь. При этом он вручил ей стихотворение «Средь шумного бала, случайно…» в знак искренности своих чувств и серьезности намерений.

Софья Миллер и Алексей Толстой были любовниками долгих 7 лет, что вызвало немало пересудов в высшем свете. Когда же избраннице поэта удалось получить долгожданный развод, мать Толстого заявила, что столь постыдному и неравному браку не бывать. Более того, старая графиня очень искусно плела интриги против женщины, которую считала недостойной своего сына. Однако все оказалось напрасно, так как к тому времени Софья Миллер стала для Алексея Толстого не только самым близким человеком, но и его музой. И спустя 7 лет после знакомства пара все же обвенчалась, что вызвало огромное количество пересудов в обществе, которые, впрочем, не смогли омрачить счастья новобрачных. Их брак длился без малого 20 лет и стал самым ярким периодом в жизни и творчестве Толстого.

7 112 0

Русский поэт и писатель Алексей Толстой не был повесой и ловеласом, однако в 33-летнем возрасте все же скомпрометировал себя романом с замужней Софьей Алексеевной Миллер. Он познакомился с ней на одном из светских приемов и был поражен не столько красотой женщины, сколько ее блестящей эрудицией. По воспоминаниям очевидцев, Софья Миллер в совершенстве знала 14 иностранных языков, интересовалась не только музыкой, живописью и литературой, но и естественными науками. Однако в то время ее таланты по достоинству могли оценить лишь избранные, одним из которых оказался Алексей Толстой.

Практически сразу же после знакомства с этой незаурядной женщиной поэт написал стихотворение , в котором попытался передать впечатления от первой встречи с той, которой впоследствии суждено будет стать его супругой. Автору сразу же бросилось в глаза то, что Софья Миллер была выше светской суеты и держалась обособленно, при этом на ее лице лежал некий отпечаток тайны. «Лишь очи печально глядели, а голос так дивно звучал», - отмечает поэт.

Знакомство с Софьей Миллер было кратким – ее представили Толстому, который впоследствии весь вечер наблюдал за женщиной и ловил себя на мысли, что очарован ею. «Мне стан твой понравился тонкий и весь твой задумчивый вид», - позже написал поэт. Однако больше всего его впечатлил контраст между грустью в глазах и детской радостью в звонком голосе. Тогда еще не знал о том, что его избранница хранит постыдную и печальную тайну, которая стоила жизни ее брату, Петру Бахметьев. Будучи подростком, Софья Миллер влюбилась в опытного ловеласа князя Вяземского, который воспользовался случаем, чтобы соблазнить девушку, однако вскоре удачно женился на более состоятельной особе. В итоге брат Софьи вызвал обидчика на дуэль, во время которой и погиб. Все эти подробности личной жизни возлюбленной Алексею Толстому предстоит узнать гораздо позже, а в момент создания стихотворения «Средь шумного бала, случайно…» он идеализирует свою избранницу, отмечая, что она грезится ему и во сне, и наяву. Однако тот факт, что Софья Миллер является замужней дамой, служит серьезным препятствием для романа. Поэтому свои тайные мысли и желания Алексей Толстой доверяет лишь стихам: «Люблю ли тебя я – не знаю, но кажется мне, что люблю!».

История возникновения стихотворения так же романтична, как романтично рождение любви.
По одной версии на балу в петербургском Большом театре (Каменный театр) камер-юнкер Алексей Толстой (33-ти лет от роду) появился случайно - по долгу службы он сопровождал цесаревича Александра, будущего императора.

Как водится на балах-маскарадах, дамы были в полумасках, оставляя открытыми только глаза. Девушка с печальными серыми глазами, красивой фигурой и мелодичным голосом привлекла внимание Толстого. Она изящно вальсировала, остроумно отвечала на вопросы, показывая добрый нрав и образованность... Толстому было с ней так интересно, что к концу бала прекрасная незнакомка совершенно его покорила.

По другой версии, на балу с Софьей Андреевной Миллер познакомился не Толстой, а Иван Сергеевич Тургенев. Девушка в маске заинтриговала Тургенева, и он договорился с ней о свидании. Сцену знакомства на балу Тургенев в красках расписал своему другу Алексею Толстому. Тот заинтересовался и уговорил Тургенева взять его на свидание. Пришли вдвоём.

Увидев некрасивое лицо 24-х летней Софьи Андреевны, восторги Тургенева вмиг улетучились. Позже, вспоминая о той встрече, он скажет - у неё было "лицо чухонского солдата в юбке". Во время свидания разочарованный Тургенев откровенно скучал, а Толстой, наоборот, с удовольствием беседовал с Софьей Андреевной. Он не видел ни её широкого узкогубого рта, ни курносого носа, ни скорбно опущенной линии бровей - он наслаждался общением и находил девушку очаровательной.

Чувства к воображаемому образу казались Толстому реальными, он погрузился в них с головой. Через несколько дней влюблённый вылил свои чувства в стихотворении "Средь шумного бала".

Позже, в разговоре с другом и родственником А. М. Жемчужниковым, Толстой называл её "милой, талантливой, доброй, образованной, несчастной и с прекрасной душой".

По третьей версии - Толстой и Тургенев пришли на тот бал-маскарад вместе. Разница состояла в том, что Тургенев разочаровался в Софье Миллер, а Толстой - наоборот, в неё влюбился.

Исторические факты свидетельствуют, что только через 12 лет после первой встречи Алексей Константинович и Софья Андреевна обвенчались.

Существует мнение, что все эти годы они любили друг друга взаимно, но, детально знакомясь с подробностями биографии Алексея Константиновича, я стала сомневаться в ответной любви Софьи Андреевны.

Считается, что если женщину любит порядочный, и, главное, знаменитый мужчина, то вокруг неё сразу начинают петь ангелы, и она преображается, переходя на сторону добра, ведь хороший человек непременно любит себе подобного, у добрых и хороших "злых жён" не бывает. К сожалению, бывает.

Хороший, добрый, умный и талантливый Алексей Толстой любил Софью Миллер, поэтому она по умолчанию должна была иметь положительные душевные качества, например, любить мужа и помогать ему в его делах. Кое-кто из литературоведов считает, что Толстой якобы без поддержки Софьи Миллер не написал бы ни строчки.

Биографы сходятся в том, что Софья Андреевна была широко образована, читала и говорила на четырнадцати или шестнадцати языках (когда сумела!), умела вести и поддерживать разговор на любые темы, прекрасно пела, разбиралась в литературе и музыке... это, конечно, большой плюс для женщины, но образованность, манеры и поведение не синонимы счастливой любви.

По данным, почерпнутым из разных биографических источников, я сделала вывод, если кто из этой пары и любил, так это был Толстой, а Софья лишь позволяла себя любить. Возможно, в начале их романтического знакомства она пробовала отвечать на чувства Алексея Константиновича, но увлечение не любовь, оно - кратковременно и непрочно.

Мои сомнения возникли под влиянием некоторых фактов.
1.
Влюблённый Толстой, несмотря на то, что Софья была замужем, пришёл в дом Миллеров и сделал Софье предложение руки и сердца. Если бы она его любила, то воспользовалась бы этим обстоятельством и решительно ушла от нелюбимого мужа (вспомним Анну Каренину), но она не ушла, хотя отношения с мужем у неё были к тому времени чисто формальные. Значит, и Толстой ей не очень нравился.

2.
Когда муж Софьи, кавалергард-полковник Лев Фёдорович Миллер, воевал в Крымской войне, она закрутила роман с писателем Григоровичем, хотя знала о чувствах Толстого: она получала от него частые романтические письма с признаниями в любви и посвящением ей стихов. Наверняка она знала, что слухи о её связи с Григоровичем неминуемо дойдут до влюблённого Толстого и причинят ему боль и страдания, но... нелюбимого не жалко!

3.
А.М. Жемчужников вспоминал беседу с матерью А.К.Толстого, Анной Алексеевной, которая призналась ему, что огорчена "привязанностью" сына к Софье Андреевне, что "глубоко возмущена" её "лживостью и расчетом" и относится к её искренности "с полным недоверием".

Анна Алексеевна знала, что говорила. В обществе за Софьей Миллер укрепилось мнение, что у неё недостойное для приличной девушки прошлое.

Дело в том, что у юной (незамужней) Софьи был роман с князем Григорием Вяземским, от которого она родила ребёнка. Вяземский не захотел узаконить их отношения, из-за чего между ним и братом Софьи произошла дуэль, в результате которой брат был убит.

4.
Будучи замужем за А.К.Толстым, Софья Андреевна обращалась к нему только по фамилии, например: "Какие глупости ты говоришь, Толстой." Муж её раздражал, и она этого не скрывала. Пренебрежительно относилась к его творчеству, говорила, например, что даже Тургенев пишет лучше! Скучала в обществе мужа и ездила развлекаться в Европу, тратя семейные деньги на роскошь, в то время, как их имения разорялись.

Но любовь... любовь к этой женщине всё равно жила в сердце поэта:

Минула страсть, и пыл ее тревожный
Уже не мучит сердца моего,
Но разлюбить тебя мне невозможно!
Все, что не ты, – так суетно и ложно,
Все, что не ты, – бесцветно и мертво…. /А.К.Толстой/

5.
Граф Алексей Константинович был удачлив в жизни, казалось, ничто не могло омрачать его дни - жил, любил, творил, обладал могучим здоровьем, мог на охоте выйти на медведя в ножом в руках... почему же в последние годы Толстой страдал сильным расстройством нервов? Может, причина смерти Толстого (в 58 лет) не в случайной передозировке успокоительного лекарства, а осознанное действие самоубийства?

Софья Андреевна была ещё и хорошей актрисой - "на людях" показывала себя скромной, заботливой и любящей супругой, и у посторонних складывалось мнение, что Толстой и Миллер - счастливая пара.

Биографы ставят Софье Толстой (Миллер)в заслугу то, что она редактировала рукописи мужа и занималась его издательскими делами. Думаю, биографы приписали Софье Миллер достоинства другой Софьи Андреевны Толстой - супруги Льва Николаевича Толстого, которая, действительно, везла на себе воз редакторских забот. Точно так же поступала и третья Софья Андреевна Толстая - жена С.А.Есенина; она тоже принимала активное участие в издательских делах мужа.
А то, чем занимались две Софьи Андреевны, легко приписать и третьей....

Талантливым людям нелегко жилось в России, поэтому чуткие, умные и, главное, любящие жёны, были для них "приютом и отдохновением". Увы, Алексей Константинович был лишён душевного приюта, хотя он до конца своих дней оставался романтиком, храня преданность, верность и любовь избраннице своего сердца.

Конечно, он ощущал холодность подруги жизни, и это сильно его огорчало, но воспоминание о первой встрече на балу помогало залечивать душевные раны:

"В часы одинокие ночи
Люблю я, усталый, прилечь -
Я вижу печальные очи,
Я слышу весёлую речь;

И грустно я так засыпаю,
И в грёзах неведомых сплю..."

Вот эти: " в часы одинокие ночи люблю я, усталый, прилечь" и "и грустно я так засыпаю" - не дают мне покоя. Я сочувствую и сострадаю этому большому, доброму, мягкому и ранимому человеку... наверняка Толстой понимал разницу между Софьей настоящей и Софьей воображаемой.

Наблюдательная и мудрая Фаина Георгиевна Раневская как-то заметила: "Женщина умнее мужчин. Вы когда-нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только от того, что у мужчины красивые ноги? "

А вот мужчина может! И может потерять голову только из-за красивых ног, но и из-за красивых глаз, особенно, если они печальные, как у дамы в полумаске. Эти глаза, очи, и пробудили в душе доброго, отзывчивого и впечатлительного Алексея Константиновича Толстого интерес к их обладательнице.

Красивым мы называем то лицо, в котором соразмерны все его составляющие, они дополняют друг друга, соединяются в целое и создают неповторимую прелесть лица. Гораздо чаще бывает, что черты лица по отдельности красивы и выразительны, но вместе друг с другом не сочетаются, и можно любоваться только, например, носом, губами или глазами. Вспомним, как описывал Лев Толстой некрасивое лицо княжны Марьи в "Войне и мире":

"... глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты..."

В такие глаза немудрено влюбиться!

Лицо Софьи ниже глаз было скрыто полумаской-"тайной" /Тебя я увидел, но тайна Твои покрывала черты/. Верю, Толстому понравились её глаза /"Лишь очи печально глядели"/, ему понравился её "тонкий" стан, (а на что ещё смотреть?), слышал, как Софья умело шутила, остроумно отвечала на вопросы, искусно поддерживала беседу /"А голос так дивно звучал", а смех её был, "Как звон отдалённой свирели, Как моря играющий вал" - что-то видел, что-то слышал, как мало надо, чтоб влюбиться! Остальное дорисовало поэтическое воображение.

Никто не знает ни сроков рождения любви, ни её причин: как говорил Пушкин о Татьяне Лариной: "Пришла пора - она влюбилась!" Пора пришла и к Алексею Толстому, и он влюбился в незнакомку в "тайне", как прыгнул "в омут с головой".
В человеке всегда живёт предрасположенность к любви; это та благодатная почва, в которой одно-единственное зёрнышко (красивые ноги, глаза или голос) произрастает в большое чувство.

Примечательно, что Иван Тургенев тоже имел возможность оценить глаза, стан и голос Софьи, но для Тургенева глаза не стали "печальными очами", стан, хоть и гибкий, не произвёл впечатления, а голос не вызвал ассоциаций ни со свирелью, ни с морской волной. Более того, увидев лицо Софьи Миллер без маски, Тургенев сделал "фи", прикрыв своё разочарование (как воспитанный человек) скучающим видом.

А Толстой... Толстой был во власти своего чувства. Воображение рисовало ему облик нежного существа и заставляло вспоминать минуты первой встречи: "А смех твой, и грустный и звонкий, С тех пор в моём сердце звучит."
Мужчины чаще всего однолюбы. Алексей Константинович подсознательно чувствовал, что его первая и единственная любовь - это подарок судьбы, и она всегда должна оставаться подарком, от которого получаешь и радость, и силы, и душевную благодать!

Как бы то ни было, Софья Андреевна Миллер была для Алексея Константиновича музой творчества, героиней его любовной лирики, за что ей низкий поклон.
Благодаря ей (вернее,благодаря Любви к ней поэта), мы имеем возможность наслаждаться стихами Толстого и слушать песни и романсы на эти стихи, например, такие широко известные, как "Не ветер, вея с высоты", "То было раннею весной", "Не верь мне, друг", "Осень. Обсыпается весь наш бедный сад", "Колокольчики мои, цветики степные" и многие другие.

И среди них особое место занимает стихотворение "Средь шумного бала", к которому многие композиторы написали музыку, самая известная из них принадлежит Петру Ильичу Чайковскому.

Иллюстрация: Алексей К. Толстой и Софья Толстая (в девичестве Бахметева, в 1-м замужестве Миллер)
Коллаж Мита Пе.

Напечатать