Багрицкий эдуард георгиевич биография. Багрицкий Эдуард. Биография, творчество, семья. Эдуард Багрицкий с сыном Севой
Багрицкий Эдуард Георгиевич (настоящие имя и фамилия Эдуард Годелевич Дзюбин) (1895-1934), поэт.
Родился 3 ноября 1895 г. в Одессе. Начал печататься с 1915 г. в одесских альманахах под псевдонимами Некто Вася, Нина Воскресенская, Рабкор Горцев.
В 1918 г. воевал в составе русских войск на Персидском фронте, с 1919 г. - боец-доброволец Особого партизанского отряда имени ВЦИК при Первой конной армии С. М. Будённого. Тогда Багрицкий писал агитационные стихи, воззвания, листовки.
После Гражданской войны вернулся в Одессу и сотрудничал в газетах «Облава», «Яблочко», «Перо в бок». В лирических стихах и поэмах этого времени («Птицелов», «Тиль Уленшпигель», «Трактир», «Арбуз» и др.) он воспевал свободолюбивых и мужественных героев. В 1925 г. старый друг Багрицкого В. П. Катаев вызывает его в Москву, и поэт сразу оказывается своим в московских литературных кругах.
В 1926 г. вышла поэма Багрицкого «Дума про Опанаса» о гражданской войне на Украине. Её тема - судьба крестьянина; написана поэма под влиянием творчества Т. Г. Шевченко. В 1928 г. поэт выпустил сборник стихов «Юго-Запад», в 1932-м - сборник «Победители». Стихи проникнуты пафосом строительства нового мира. Багрицкий безоговорочно советский поэт, он воспевает революционные ценности, отрицает «мещанство», религию, старый уклад жизни. Но его бунтарство - не заказное, а искреннее. Герой Багрицкого всегда сильная личность; пишет поэт эмоционально, мир в его стихах - конкретно-чувственный, эпитеты сочны и многокрасочны.
В сборник «Последняя ночь» (1932 г.) вошла знаменитая поэма «Смерть пионерки», а также поэмы «Последняя ночь» и «Человек предместья». Багрицкий работал и как переводчик - вместе с Николаем Дементьевым он впервые перевёл на русский язык стихи турецкого писателя и поэта Назыма Хикмета. Умер 16 февраля 1934 г. в Москве от туберкулёза. Жена Лидия в конце 30-х гг. была репрессирована, сын Всеволод погиб на фронте во время Великой Отечественной войны.
Эдуард Багрицкий (1895–1934) - поэт романтического подвига. Первые его стихотворения появились в дореволюционных одесских альманахах. Героика революции и гражданской войны, социалистических преобразовании, энтузиазм первых пятилеток окрасили поэзию Багрицкого в яркие, подчас трагические тона. От книжной романтики поэт пришел к прославлению романтики мира, обновленного революцией. Через увлечение свободолюбивой поэзией Багрицкого проходит каждое новое поколение читателей. Лучшие его произведения стали советской поэтической классикой.
Стихотворения
Суворов
О кобольде
Нарушение гармонии
Гимн Маяковскому
Дерибасовская ночью (весна)
О любителе соловьев
Креолка
Пристань
В пути («Уже двенадцать дней не видно берегов…»)
Конец Летучего Голландца
Газелла («В твоем алькове спят мечты…»)
Рудокоп
Славяне
Осень («Литавры лебедей замолкли вдалеке…»)
Полководец
- «О Полдень, ты идешь в мучительной тоске…»
- «О кофе сладостный и ты, миндаль сухой!..»
- «Я отыскал сокровища на дне…»
- «Движением несмелым…»
- «Заботливый ключарь угрюмой старины…»
Осень («Я целый день шатаюсь по дорогам…»)
Осенняя ловля
Птицелов
Тиль Уленшпигель («Весенним утром кухонные двери…»)
- «Я сладко изнемог от тишины и снов…»
Баллада о нежной даме
Рассыпанной цепью
- «Здесь гулок шаг. В пакгаузах пустых…»
Путнику
Чертовы куклы
Освобождение (Отрывки из поэмы)
- «Потемкин»
Александру Блоку
Ленинград
- «Великий немой»
Октябрь («Неведомо о чем кричали ночью…»)
Украина
Песня о Джо
Большевики (Отрывки из поэмы)
Тиль Уленшпигель. Монолог («Отец мой умер на костре, а мать…»)
Тиль Уленшпигель. Монолог («Я слишком слаб, чтоб латы боевые…»)
Песня моряков («Если на берег песчаный…»)
Моряки («Только ветер да звонкая пена…»)
Пушкин («Когда в крылатке, смуглый и кудлатый…»)
Одесса («Клыкастый месяц вылез на востоке…»)
Красная Армия
Февраль («Темною волей судьбины…»)
Коммунары
Баллада о Виттингтоне
Песня о Черном Джеке
Предупреждение
Рыбачьи песни
Рыбаки («Если нам в лица ветер подул…»)
В пути («Мало мы песен узнали…»)
Саксонские ткачи (Песня)
К огню вселенскому
Памятник Гарибальди
Осень («По жнитвам, по дачам, по берегам…»)
О Пушкине («…И Пушкин падает в голубоватый…»)
Скумбрия
Бастилия
Слово - в бой (На смерть т. Малиновского)
Порт (Летний день)
Возвращение
Осень («Осень морская приносит нам…»)
Кинбурнская коса
Детство
Моряки («Ветер качает нас вверх и вниз…»)
Охота на чаек
Рыбаки («Восточные ветры, дожди и шквал…»)
Одесса («Над низкой водою пустые пески…»)
За границу
Ленин с нами
Укразия
Стихи о соловье и поэте
- «Взывает в рупор режиссер…»
Стихи о поэте и романтике
Завоеватели дорог
Февраль («Гудела земля от мороза и вьюг…»)
Иная жизнь
Ночь («Уже окончился день - и ночь…»)
- «От черного хлеба и верной жены…»
Контрабандисты
Бессонница
Разговор с комсомольцем Н. Дементьевым
Папиросный коробок
Трясина
Можайское шоссе («По этому шоссе на восток он шел…»)
Можайское шоссе (Автобус) («В тучу, в гулкие потемки…»)
Новые витязи
Cyprinus carpio
Исследователь
Всеволоду
Стихи о себе
Соболиный след
Вмешательство поэта
Происхождение
- «Итак - бумаге терпеть невмочь…»
Весна, ветеринар и я
Звезда мордвина
Разговор с сыном
Медведь
Сказание о море, матросах и Летучем Голландце
Трактир
Дума про Опанаса
Последняя ночь
Человек предместья
Смерть пионерки
Февраль
К либретто оперы «Дума про Опанаса» и к радио-композиции «Тарас Шевченко»
Примечания
Стихотворения
Эдуард Багрицкий
Обновившая мир Октябрьская революция призвала, как сказал бы Пушкин, «к священной жертве Аполлона» целый отряд молодых поэтов-романтиков - ярких, талантливых, не похожих друг на друга, но объединенных романтическим мироощущением. Николай Тихонов, Эдуард Багрицкий, Владимир Луговской, Михаил Голодный, Михаил Светлов. Из них наиболее «яростным» и наиболее «традиционным» был Эдуард Багрицкий. Напряженный драматизм сопутствует его поэзии в сложном и противоречивом пути развития от книжной романтики к романтике новой жизни. Революция, солдатом которой называл себя Багрицкий, стала для него датой подлинного поэтического (рождения, началом своего пути в русской поэзии. С 1914 по 1917 год им написано немало звучных стихав, не отличавшихся поэтической новизной, зато впечатлявших яркой образностью, цветистой экзотикой. Стихи эти приводили в восторг одесскую литературную молодежь и печатались в роскошных альманахах квадратного формата, на глянцевой бумаге, с вычурными названиями «Шелковые фонари», «Серебряные трубы», «Авто в облаках», «Седьмое покрывало», на деньги богатого молодого человека, сына банкира, дилетанта и мецената. Тиражи были минимальны, книги издавались для избранных и давно стали библиографической редкостью. Под псевдонимами Багрицкий и Нина Воскресенская выступал юноша атлетического сложения, со шрамом на щеке и без одного переднего зуба, что, однако, не портило его артистичного чтения, а лишь придавало, как свидетельствуют современники, особый шик. В одесских парках с эстрады и в литературных домах он с пафосом и мастерски читал стихи свои и чужие, казалось, что он знал наизусть всю поэзию. Стихи юноши Багрицкого, демонстрируя поэтическую культуру и свободное владение версификацией, порой тем не менее напоминали талантливую имитацию.
Нам с башен рыдали церковные звоны,
Для нас поднимали узорчатый флаг,
А мы заряжали, смеясь, мушкетоны
И воздух чертили ударами шпаг! -
такова строфа одного из ранних, целиком не сохранившихся стихотворений. Молодой поэт, бесспорно, обладал даром проникновения в инонациональную стихию, о чем свидетельствуют его более поздние вольные переводы из Вальтера Скотта, Роберта Бернса, Томаса Гуда. В повести «Алмазный мой венец» друг юности Багрицкого Валентин Катаев пишет об этой особенности поэта, обратившись к - истории одного из его ранних стихотворений «Дионис». В Сиракузах во время своей туристской поездки Катаев услышал голос гида: «Грот Диониса»: «…в тот же миг восстановилась ассоциативная связь. Молния озарила сознание. Да, конечно, передо мной была не трещина, не щель, а вход в пещеру - в грот Диониса. Я услышал задыхающийся астматический голос молодого птицелова-гимназиста, взывающего из балаганной дневной полутьмы летнего театра к античному богу… Я не удивился бы, если бы вдруг тут сию минуту увидел запыленный пурпуровый плащ выходящего из каменной щели кудрявого бога в венке из виноградных листьев, с убитой серной на плече, с колчаном и луком за спиной, с кубком молодого вина в руке - прекрасного и слегка во хмелю, как сама поэзия, которая его породила. Но каким образом мог мальчик с Ремесленной улицы, никогда не уезжавший из родного города, проводивший большую часть своего времени на антресолях, куда надо было подниматься из кухни по крашеной деревянной лесенке и где он, изнемогая от приступов астматического кашля, в рубашке и кальсонах, скрестив по-турецки ноги, сидел на засаленной перине и, наклонив лохматую, нечесаную голову, запоем читал Стивенсона, Эдгара По или любимый им рассказ Лескова «Шер-Амур», не говоря уже о Бодлере, Верлене, Артюре Рембо, Леконте де Лило, Эрсдиа и всех наших символистов, а потом акмепстов и футуристов, о которых я тогда еще не имел ни малейшего представления, - как он мог с такой точностью вообразить себе грот Диониса? Что это было: телепатия? ясновидение? Или о гроте Диониса рассказал ему какой-нибудь моряк торгового флота, совершавший рейсы Одесса - Сиракузы?» [Катаев Валентин Алмазный мои венец: Повести. - М.: Сов. писатель, 1981, с. 28–30.] Настоящая фамилия Эдуарда Георгиевича Багрицкого - Дзюбин. Родился он в Одессе 4 ноября 1895 г. на той самой Ремесленной улице, которую упомянул Катаев, в той самой квартире, которую он описал, в семье владельца мелочной лавки. Родители хотели дать сыну коммерческое образование и вывести его в солидные, по их представлению, люди. Увлечение литературой не только не вызывало у них сочувствия, но и встречало резкое противодействие. О своем разрыве с отчим домом, с близкими по крови, но бесконечно чужими по духу людьми Багрицкий рассказал в стихотворении «Происхождение». Перед нами не только «родословная» героя, но и происхождение его романтической мечты, защитной реакции на окружающую действительность. Романтически настроенный подросток спасается в мире иллюзий от косного, иссушающего местечкового быта.