Самюэль батлер. Сэмюэль батлер. Публикации на русском языке

Жак Деррида - основатель деконструктивизма и один из важнейших мыслителей двадцатого века. Деррида не только сделал большой вклад в философию и литературоведение, но и привнес свежие идеи в иудаику. Сегодня мы с вами рассмотрим биографию и ключевые наработки Жака Деррида.

Биография

Будущий философ родился 15 июля 1930 года в алжирском городе Эль-Биаре. Образование Деррида получал в Парижской высшей школе. В 1964 году он начал преподавать философию. Впервые о Деррида заговорили в 1967 году, когда он опубликовал три книги: «Голос и феномен», «Письмо и различие» и «О грамматологии». В период с 1968 по 1974 год мыслитель работал преподавателем в университете Джонса Хопкинса, а затем в Йельском университете.

Во Франции Деррида отстаивал права нелегальных иммигрантов. В 1995 году он вошел в состав предвыборного штаба кандидата в президенты от социалистов - Лионеля Жоспена. В союзе с Сильвен Аганчински у Деррида родился сын.

В 74 года один из передовых французских философов умер в больнице, куда его госпитализировали из-за рака поджелудочной железы. Узнав о смерти философа, Жак Ширак - тогдашний президент Франции, опубликовал заявление, в котором отметил огромный вклад Деррида в философию Франции.

Философия

Деррида Жак, философия которого отлично вписывалась в послевоенный «дух времени», всячески отвергал модернизм и структурализм. Одно из самых известных высказываний философа звучит так: «Ничто не существует вне текста». Письмо Деррида было своеобразной игрой слов и неологизмов, которые переплетались в бесчисленном множестве интерпретаций. Труды мыслителя были чрезвычайно сложны для восприятия. Деконструктивизм Деррида, в котором средства анализа позволяют прочесть текст «против шерсти», демонстрировал «неразрешимость» любого текста и доказывал, что акт письма может создать смысл, противоположный тому, который предлагает автор.

Одним из ключевых философских понятий, которые ввел Жак Деррида, стал «логоцентризм», который отсылал к платоновской вере в превосходство устного слова над письменным. Согласно этой идее, наличие оратора придает слову особый смысл, а письменное слово девальвируется из-за отсутствия автора. В христианской культуре похожую идею можно пронаблюдать в девальвации иудаизма. Деррида в одном эссе за другим пытался доказать, что превосходство устной речи над письменной противоречиво и вообще несправедливо.

Установив непреднамеренный смысл текстов над подразумевающимся, а читателя над писателем, философ породил тенденцию к иносказательной интерпретации текстов. Некоторые американские последователи Деррида, в частности Джефри Хартман и Сьюзен Хэндельман, утверждают, что деконструктивизм является светским вариантом раввинического мидраша, который сформировался под влиянием западных и греческих философов. Идея того, что через текст можно выразить все, и совершенно разный смысл может лежать в одном тексте, похож на раввинический подход к Торе. Эта схожесть оказала едва ли опьяняющее действие на некоторых еврейских мыслителей.

Еврейские литературоведы нормально приняли идеи деконструкционизма, чего нельзя сказать про иудаистов, которые воспринимали вторжение «суррогатов» на свою территорию с негодованием. Стоит отметить, что Деррида никогда не занимался изучением иудейских текстов, но тем не менее библейские мотивы то и дело просматривались в его трудах. Некоторые академические семинары философ полностью посвящал еврейским темам. На одном из них Деррида рассматривал письмо Гершона Шолена, адресованное Францу Розенцвейгу. В письме шла речь об «апокалиптической бездне», которая возникла при возрождении в Израиле разговорного иврита. Еще одним запоминающимся семинаром стал тот, на котором философ анализировал зашифрованное послание Спинозы. В нем утверждалось, что благодаря практике обрезания еврейский народ имеет шансы на возрождение своего царствия. Оба текста были сложным для понимания. Они изобиловали двусмысленными выражениями, которые мыслитель очень любил анализировать.

Позже Жак Деррида начал глубже прорабатывать библейские темы. Он выпустил книгу «Дар смерти», рассказывающую о жертвоприношении Исаака, и «О гостеприимстве», повествующую о природе справедливости и о гостеприимстве Авраама.

В семидесятых Деррида вместе с коллегами приехал в университет Йель, где продолжил свою преподавательскую деятельность. Позже местом его работы стал Калифорнийский университет. По содержанию выступлений философа на различных конференциях становится очевидным, что больше всего внимания он стал уделять вопросам справедливости, веры, молитвы и бога.

Кто-то воспринимал наработки философа как моральный нигилизм, а кто-то - как интеллектуальную свободу. После того как были раскрыты профашистские симпатии Поля Де Мана - близкого коллеги по философскому цеху, вокруг Деррида начался скандал. И это как раз в тот год, когда философ выпустил книгу о Мартине Хайдеггере, которого он считал своим «философским отцом». В книге рассматривались вопрос о нацизме Хайдеггера. Началось все с того, что Де Ман, преподававший в Йельском университете, будучи в оккупированной на тот момент Бельгии, написал эссе с профашистскими мотивами. Когда Деррида сказал о прямоте и честности Де Мана, консервативные критики и отдельные иудаики сочли это за доказательство непригодности деконструктивизма как моральной позиции.

Сам же Деррида всегда вторил, то деконструктивизм по своей природе сугубо политичен и вопрос ответственности является для него основным. Еще в 1969 году, на своей первой публичной лекции в Америке, философ затрагивал вопрос о Вьетнамской войне. Позже Деррида взял на себя ответственность поставить под сомнение правомочность пребывания израильских войск в Иудее, Самарии и секторе Газа. В то же время философ упрекал в «антиеврейской тенденциозности» сторонников палестинских арабов. На протяжении всей карьеры его позиции касательно апартеида, прав иммигрантов и смертной казни были неизменными.

Деконструкция Деррида

Выпущенные в 1967 году три книги проиллюстрировали мысль, которую несколько лет вынашивал Жак Деррида. «Письмо и различие», равно как «Голос и феномен», не вызвали у публики большого резонанса, чего нельзя сказать о третьей книге. В работе «О грамматологии» были изложены основы нового метода, базирующегося на критической рефлексии традиционной метафизики, понимаемой не иначе как позитивное смыслостроительство. Деконструкция нацеливается на преодоление содержащихся в тексте метафизических смыслов. «Деконструкцию можно сравнить с дверью в волшебное зазеркалье, в котором путаются смыслы и измерения», - говорил Жак Деррида. «О грамматологии» - книга значительно расширила круг поклонников мировоззрения французского философа.

Деррида считал, что западноевропейское мышление не способно выйти за рамки определенного однажды ряда проблем, пытаясь решить одни и те же задачи раз за разом. Философия Западной Европы была построена на предшествующих идеях, их выражениях и обоснованиях. Это проявлялось главным образом в системе субординации философских категорий. Категории задают методологию описания, рассмотрения и объяснения, а также определяют предмет, субъект и объект. Поэтому, лишь используя деконструкцию, можно выйти за рамки навязанных символов. Так появляется возможность свободной комбинаторики категорий, спонтанного мышления и обретения смыслов в философствовании. Деконструкция уничтожает то, что дают исторические и культурные традиции. История с точки зрения деконструктивизма отождествляется с речью, практикой, памятью и контекстом.

Шаги деконструкции

Главная задача деконструкции - избавление от «метафизики присутствия» и новый взгляд на текст как на самодеконструирующийся феномен. Разрушив «метафизику присутствия», можно отказаться от мысли, что сущность является, а идея - воплощается. Деррида Жак, философия которого всячески выступала против структурированности, всегда отстаивал свободу импровизации.

Его деконструкцию можно назвать попыткой разобрать систему понятий, формирующихся вокруг знака. Она нацеливается на рефлексию областей, в которых есть место для проблем, связанных с языком, а также на глубинный анализ гуманитарных текстов с целью выявления в них основ бытия. С точки зрения Деррида, деконструкция включает в себя такие шаги:

1. Открытие иного смысла текста.
2. Принятие того, что в текст заложено множество смыслов. При этом они могут быть не связаны как с адресатом, так и с автором.
3. Осмысление того, что текст может противоречить самому себе.
4. Принятие того, что в конечном итоге создать абсолютно деконструктивный текст, избавленный от какой-либо метафизики, невозможно.

При этом текстом назвать можно абсолютно все, что угодно. Текст не имеет единого принципа структурности, а значение его знаков бесконечно изменчиво, оно определяется контекстами. Любой знак можно процитировать и закавычить, что порождает множество интерпретаций и новых контекстов. Любой текст может быть рассмотрен как цитата или прочтен через другой текст. Поэтому нельзя полноценно оценить текст и сравнить его с другим.

Принципы деконструкции

Деконструкция Жака Деррида базируется на таких принципах:

1. Невозможно быть вне текста. На «внеположности» субъекта тексту интерпретация не может строиться.
2. Текст являет собой пространство репрессии. Деконструкция нацелена на активизацию сопротивления логоцентризму внутри текста.
3. Деконструкция должна разрушать принцип тождества, который является фундаментом метафизики. Метафизический дискурс - дискурс присутствия тождества, понимающегося как полнота смыслов.
4. Деконструкция непременно связана с такими понятиями, как дифференция и децентрация.
5. Фоноцентризм в процессе деконструкции берет верх над логоцентризмом.

Этика

Жак Деррида изучал топосы: дара, закона, справедливости, гостеприимства, дружбы, тайны и ответственности. Они, безусловно, являются областью этики и подразумевают, что такое понятие, как «этика деконструкции», не только обосновано, но и актуально для изучения. Жак Деррида, книги которого иллюстрируют сложные отношения деконструкции с этикой, с оговорками подразумевал под этикой часть своих умозаключений, выносящихся на обсуждение. Этика до сих пор продолжает исследоваться в рамках метафизических традиций европейской философии - в этом и заключается причина ее сложных отношений с деконструкцией.

Деконструкция, которая в первую очередь понимается как специфический способ чтения, включает в себя деструкцию метафизических размышлений. Таким образом, этика в первую очередь должна спрашивать о своем личном отношении к метафизике и тому, что та предполагает. Она начинается с известных всем конвенциональных понятий и использует текст, чтобы найти в нем предположения. При этом этика стремится идентифицировать решения, лежащие в основе текста. Деконструкция намеренно маркирует непререкаемые пункты, которые кажутся само собой разумеющимися.

Дар

Текст философа «Дарить смерть» посвящен этической стороне дара. Идея дара затрагивалась Деррида и в предшествующих текстах. Впервые он поставил вопрос о даре в тексте «Фальшивые деньги. Время дает». С его точки зрения, даром можно считать то, что не вписывается в циркулирующую структуру обмена и экономии, то, за что не требуется ответный дар.

Дар, который в ответ получает дар, автоматически аннулируется. Таким образом, благодарность за дар может привести к тому что он перестанет быть таковым. И даже если отвергнуть ответный жест, ничего не поменяется. Ведь дар, попадая в циркуляцию экономики, побуждает к аннулированию себя ответным даром. В самом признании дара закладывается «символический эквивалент», исполняющий функцию ответного дара.

«Дарить смерть»

В этой работе Деррида связывает дар со смертью. Фраза «дарить смерть» может рассматриваться по-разному: убийство, самоубийство, убийство смертельного больного как помощь ему же и так далее. Однако для Деррида эта фраза означает также «давать истолкование смерти», новое восприятие, интерпретацию, исходя из которой, вся жизнь требует новой оценки.

Дар смерти представляет для философа интерес в первую очередь потому, что это тот самый дар, который нельзя аннулировать ответным жестом. Смерть всегда является чем-то неизведанным и непостижимым, поэтому так актуальны ее толкования. Деррида осознает, что смерть всегда выигрывает и что объяснить ее дар можно, лишь приближаясь к ней. Наше «Я» каждый раз старается избежать смерти, придавая ей иное значение. Оно привыкло отдавать то, что обратно присваивает.

В работе «Дарить смерть» философ ссылается на ряд всяческих текстов, основным из которых стало эссе Яна Паточки под названием «Обречена ли техническая цивилизация на упадок». Также он изучил тексты Хайдеггера, Ницше, Бодлера, Левинаса и многих других философов.

Другие резонансные книги

В книге «Поля философии» Жак Деррида сделал акцент на том, что, несмотря на грандиозность панорамы, созданной его первыми книгами, остались недосказанные идеи грамматологии. Концепция «Письма и следа» здесь толкуется, с одной стороны, как развитие ранее заявленных тем, а с другой - как обращение к новым сюжетам.

Еще одной интересной работой философа стала книга «Позиции». Жак Деррида лично предпочел, чтобы она стала его первой книгой, переведенной на русский язык. Стоит отметить, что в общей сложности философ выпустил около полусотни книг. Причина такого выбора, видимо, кроется в том, что работа представлена в виде вопросника с ответами, затрагивающего все важнейшие темы и позиции. Жак Деррида, содержание работ которого иллюстрирует наличие его собственного «словаря философии», в книге «Позиции» знакомит читателя с этим самым словарем. Что еще можно почерпнуть из его работ?

Жак Деррида: «Глаза не стареют»

Однажды философ подметил, что единственной частью человеческого тела, которая не поддается процессам старения, являются глаза. Мускулатура истощается, волосы седеют, рост уменьшается, внутренние органы ослабевают - все это и многое другое сопровождает старение человека. Но глаза остаются такими же, как были в детстве. Конечно, у кого-то они ослабевают, но внешний вид остается прежним.

Гегель говорил, что глаза являются внешней манифестацией души. Через них душа представляет себя вовне. Деррида трактовал эту мысль по-своему: «Акт смотрения не имеет возраста».

Познакомимся с некоторыми знаменитыми изречениями философа:

1. «Такова судьба языка - отходить от тела».
2. «Идиома - не камень. Идиома - не граница с полицейским у ворот».
3. «Изъясняться на своем языке - значит взывать о переводе».
4. «Язык не обойдется без пространственных метафор».
5. «Читатель должен быть сверхискушенным или вовсе не искушенным».

Заключение

Жак Деррида, биография которого стала предметом нашего разговора, оставил своим предшественникам обширную пищу для размышлений. Резюмируя жизнь и деятельность философа, выделим его основные достижения:

1. Философ продемонстрировал живучесть логоцентризма и неразрешимость его парадоксов. Он также отметил, что преодоление парадоксов логоцентризма маловероятно, ведь любая критика этого мировоззрения, так или иначе, опирается на логоцентрические понятия.
2. Деррида проиллюстрировал важность элементов, которые принимаются как маргинальные, и независимость систем от всего того, что они подавляют или вытесняют.
3. Философ разработал технику интерпретации, которая использует риторику текста. Она необычна с точки зрения философии, но весьма продуктивна для литературной критики, в которой исследуется литературный язык с присущей ему парадоксальностью.
4. Деррида не предложил собственной теории языка, но с помощью деконструкции других теорий он проиллюстрировал, что значение является не источником языка, а его продуктом. Таким образом, оно не может быть полностью определенным, поскольку представляет собой результат контекстуальных сил, которые нельзя ограничить.
5. Наконец, наработки Деррида поставили под сомнение такие устоявшиеся понятия, как "происхождение", "человеческое Я" и "присутствие", показывая, что они скорее являются результатом, нежели чистой данностью или основанием.

Несмотря на то что деконструктивизм утратил свою популярность в академических кругах и превратился в объект исследования историков, Жак Деррида, книги которого еще долго будут оказывать влияние на еврейскую философию и иудаику, внес в философию огромный вклад.

Философия Ж. Дерриды была частью послевоенного «духа времени», отвергавшего модернизм и структурализм - проще говоря, идею прогресса и существование реальных сущностей.

Деррида известен, прежде всего, как создатель деконструктивизма, главным противником которой является диалектика.

Деррида известен прежде всего как создатель деконструктивизма. Однако таковым он стал не столько по своей собственной воле, сколько благодаря американским критикам и исследователям, которые адаптировали его идеи на американской почве. Деррида согласился с таким наименованием своей концепции, хотя он решительный противник вьщеления «главного слова» и сведения к нему всей концепции ради создания еще одного «-изма». Используя термин «деконструкция», он «не думал, что за ним будет признана центральная роль». Заметим, что деконструкция не фигурирует в названиях трудов философа. Размышляя над этим понятием, Деррида заметил: «Америка - это и есть деконструкция», «главная ее резиденция». Поэтому он «смирился» с американским крещением своего учения.

Вместе с тем Деррида неустанно подчеркивает, что деконструкция не может исчерпываться теми значениями, которые она имеет в словаре: лингвистическое, риторическое и техническое (механическое, или «машинное»). Отчасти это понятие, конечно, несет в себе данные смысловые нагрузки, и тогда деконструкция означает «разложение слов, их членение; деление целого на части; разборку, демонтаж машины или механизма». Однако все эти значения слишком абстрактны, они предполагают наличие некой деконструкции вообще, каковой на самом деле нет.

В деконструкции главное не смысл и даже не его движение, но само смещение смещения, сдвиг сдвига, передача передачи. Деконструкция представляет собой непрерывный и бесконечный процесс, исключающий подведение какого-либо итога, обобщение смысла.

Сближая деконструкцию с процессом и передачей, Деррида в то же время предостерегает от понимания ее как какого-то акта или операции. Она не является ни тем, ни другим, ибо все это предполагает участие субъекта, активного или пассивного начала. Деконструкция же скорее напоминает спонтанное, самопроизвольное событие, больше похожа на анонимную «самоинтерпретацию»: «это расстраивается». Такое событие не нуждается ни в мышлении, ни в сознании, ни в организации со стороны субъекта. Оно вполне самодостаточно. Писатель Э. Жабес сравнивает деконструкцию с «распространением бесчисленных очагов пожара», вспыхивающих от столкновения множества текстов философов, мыслителей и писателей, которых затрагивает Деррида.

Из сказанного видно, что в отношении деконструкции Деррида рассуждает в духе «отрицательной теологии», указывая главным образом на то, чем деконструкция не является. В одном месте он даже подводит итог своим размышлениям в подобном духе: «Чем деконструкция не является? - Да всем! Что такое деконструкция? - Да ничто!»

Однако в его работах имеются и положительные утверждения и размышления по поводу деконструкции. Он, в частности, говорит о том, что деконструкция принимает свои значения лишь тогда, когда она «вписана» «в цепь возможных заместителей», «когда она замещает и позволяет определять себя через другие слова, например письмо, след, различимость, дополнение, гимен, медикамент, боковое поле, порез и т. д.». Внимание к положительной стороне деконструкции усиливается в последних работах философа, где она рассматривается через понятие «изобретение» («инвенция»), охватывающее многие другие значения: «открывать, творить, воображать, производить, устанавливать и т. д.». Деррида подчеркивает: «Деконструкция изобретательна или ее нет совсем».

Предпринимая деконструкцию философии, Деррида подвергает критике прежде всего сами ее основания. Вслед за Хайдеггером он определяет ныне существующую философию как метафизику сознания, субъективности и гуманизма. Главный ее порок - догматизм. Таковой она является в силу того, что из множества известных дихотомий (материя и сознание, дух и бытие, человек и мир, означаемое и означающее, сознание и бессознательное, содержание и форма, внутреннее и внешнее, мужчина и женщина и т. д.) метафизика, как правило, отдает предпочтение какой-нибудь одной стороне, каковой чаще всего оказывается сознание и все с ним связанное: субъект, субъективность, человек, мужчина.

Отдавая приоритет сознанию, т. е. смыслу, содержанию или означаемому, метафизика берет его в чистом виде, в его логической и рациональной форме, игнорируя при этом бессознательное и выступая тем самым как логоцентризм. Если же сознание рассматривается с учетом его связи с языком, то последний выступает в качестве устной речи. Метафизика тогда становится логофоноцентризмом. Когда метафизика уделяет все свое внимание субъекту, она рассматривает его как автора и творца, наделенного «абсолютной субъективностью» и прозрачным самосознанием, способного полностью контролировать свои действия и поступки. Отдавая предпочтение человеку, метафизика предстает в качестве антропоцентризма и гуманизма.

Поскольку этим человеком, как правило, оказывается мужчина, метафизика является фаллоцентризмом.

Во всех случаях метафизика остается логоцентризмом, в основе которого лежит единство логоса и голоса, смысла и устной речи, «близость голоса и бытия, голоса и смысла бытия, голоса и идеального смысла». Это свойство Деррида обнаруживает уже в античной философии, а затем во всей истории западной философии, в том числе и самой критической и современной ее форме, каковой, по его мнению, является феноменология Э. Гуссерля.

Деррида выдвигает гипотезу о существовании некоего «архиписьма», представляющего собой нечто вроде «письма вообще». Оно предшествует устной речи и мышлению и в то же время присутствует в них в скрытой форме. «Архиписьмо» в таком случае приближается к статусу бытия. Оно лежит в основе всех конкретных видов письма, как и всех иных форм выражения. Будучи первичным, «письмо» некогда уступило свое положение устной речи и логосу. Деррида не уточняет, когда произошло это «грехопадение», хотя считает, что оно характерно для всей истории западной культуры, начиная с греческой античности. История философии и культуры предстает как история репрессии, подавления, вытеснения, исключения и унижения «письма». В этом процессе «письмо» все больше становилось бедным родственником богатой и живой речи (которая, правда, сама выступала лишь бледной тенью мышления), чем-то вторичным и производным, сводилось к некой вспомогательной технике. Деррида ставит задачу восстановить нарушенную справедливость, показать, что «письмо» обладает ничуть не меньшим творческим потенциалом, чем голос и логос.

В своей деконструкции традиционной философии Деррида обращается также к психоанализу 3. Фрейда, проявляя интерес прежде всего к бессознательному, которое в философии сознания занимало самое скромное место. Вместе с тем в толковании бессознательного он существенно расходится с Фрейдом, считая, что тот в целом остается в рамках метафизики: он рассматривает бессознательное как систему, допускает наличие так называемых «психических мест», возможность локализации бессознательного. Деррида более решительно освобождается от подобной метафизики. Как и все другое, он лишает бессознательное системных свойств, делает его атопическим, т. е. не имеющим какого-либо определенного места, подчеркивая, что оно одновременно находится везде и нигде. Бессознательное постоянно вторгается в сознание, вызывая в нем своей игрой смятение и беспорядок, лишая его мнимой прозрачности, логичности и самоуверенности.

Психоанализ привлекает философа также тем, что снимает жесткие границы, которые логоцентризм устанавливает между известными оппозициями: нормальное и патологическое, обыденное и возвышенное, реальное и воображаемое, привычное и фантастическое и т. д, Деррида еще больше релятивизирует (делает относительными) понятия, входящие в подобного рода оппозиции. Он превращает эти понятия в «неразрешимые»: они не являются ни первичными, ни вторичными, ни истинными, ни ложными, ни плохими, ни хорошими и в то же время являются и теми, и другими, и третьими, и т. д. Другими словами, «неразрешимое» есть одновременно ничто и в то же время все. Смысл «неразрешимых» понятий развертывается через переход в свою противоположность, которая продолжает процесс до бесконечности. «Неразрешимое» воплощает суть деконструкции, которая как раз заключается в беспрерывном смещении, сдвиге и переходе в нечто иное, ибо, говоря словами Гегеля, у каждого бытия есть свое иное. Деррида делает это «иное» множественным и бесконечным.

В число «неразрешимых» входят практически все основные понятия и термины: деконструкция, письмо, различимость, рассеивание, прививка, царапина, медикамент, порез и т. д. Деррида дает несколько примеров философствования в духе «неразрешимости». Одним из них является анализ термина «тимпан», в ходе которого Деррида рассматривает всевозможные его значения (анатомическое, архитектурное, техническое, полиграфическое и др.). На первый взгляд может показаться, что речь идет о поиске и уточнении наиболее адекватного смысла данного слова, некоего единства в многообразии. На самом деле происходит нечто иное, скорее обратное: основной смысл рассуждений заключается в уходе от какого-либо определенного смысла, в игре со смыслом, в самом движении и процессе письма. Заметим, что такого рода анализ имеет некоторую интригу, он увлекает, отмечен высокой профессиональной культурой, неисчерпаемой эрудицией, богатой ассоциативностью, тонкостью и даже изощренностью и многими другими достоинствами. Однако традиционного читателя, ждущего от анализа выводов, обобщений, оценок или просто некой развязки, - такого читателя ждет разочарование.

Цель подобного анализа - бесконечное блуждание по лабиринту, для выхода из которого нет никакой ариадниной нити. Деррида интересуется самим пульсированием мысли, а не результатом. Поэтому филигранный микроанализ, использующий тончайший инструментарий, дает скромный микрорезультат. Можно сказать, что сверхзадача подобных анализов состоит в следующем: показать, что все тексты разнородны и противоречивы, что сознательно задуманное авторами не находит адекватной реализации, что бессознательное, подобно гегелевской «хитрости разума», постоянно путает все карты, ставит всевозможные ловушки, куда попадают авторы текстов. Иначе говоря, претензии разума, логики и сознания часто оказываются несостоятельными.