Летоисчисление славянское: история. Образование государства Руси

В литературе, которая касается истории Польши, так или иначе встречается слово «шляхта». Большинство современных людей не имеют представления о том, что это такое, но для поляков сословие шляхтичей уже много веков неотъемлемый элемент национальной гордости.

Большая советская энциклопедия в третьем томе дает такое определение слову «шляхта» (пол. szlachta, от древненем. slata — порода, происхождение, род) — в ряде стран Восточной Европы название главной части господствующего феодального класса, дворянские роды интеллектуалов, принадлежавшие к элите общества..

В польском обществе выше шляхты стояли только особы королевской крови. Шляхта в истории Польши — благородный класс, сами рыцари или их потомки. Номинально на момент появления шляхта представляла собой низший класс светских землевладельцев — рыцарей. Скоро данное сословие стало играть важную роль в польском обществе и государстве.

История становления шляхты

В начале второго тысячелетия в Польше появилось новое правило назначения рыцарей, которое изначально не было закреплено письменными документами. Рыцари должны были происходить из определенного клана, который бы принял их в свои ряды. Формирование кланов происходило на основе объединения вокруг могущественных родов, которые имели обширные территориальные владения или большую власть в стране. Большая часть таких кланов принимала в свой состав польскоговорящее население; иностранные рыцари, которые алкали присоединиться к знатному роду и таким образом обеспечить себе высокое положение в обществе, происходили в основном из германских земель и попали на территории Польши вследствие экспансии. Первоначально шляхта не оказывала особенного влияния на политическую жизнь страны и не была очень многочисленной, но с течением времени она преобразовалась в могущественную прослойку граждан, а к XVI веку Польша имела наибольшее количество привилегированных граждан, чем любая другая европейская страна. Шляхетских родов насчитывалось около 25 тысяч, что в целом составляло 6,7% от общей численности населения страны.

Польская шляхта не была однородной по своему составу, она делилась на три неравнозначные ветви: магнаты-шляхтичи, средние шляхтичи и мелкая шляхта. Среди магнатов было восемь-десять семей, которые владели важнейшими стратегическими территориями в государстве и занимали высокие посты в государственном управлении. Среди таких родов можно выделить Потоцких и Радзивиллов. Кроме непосредственного влияния через сенаторские посты и финансовые рычаги на политику государства, они имели еще и свои армии, что позволяло им фактически чувствовать себя безнаказанными, что бы они ни делали.
Каждому роду из тех, которые относились к средней шляхте, принадлежало от одного до шести семейных земельных наделов. Они не были настолько богаты, как магнаты, но тем не менее, из этой ветви выходила основная масса канцелярских чиновников и прочих мелких управленцев в государственном аппарате. Средняя шляхта составляла приблизительно 10% от всего шляхетского сословия.

Мелкая шляхта не имела значительных земельных уделов. Их владения порой составляли просто часть земельного участка. В эту категорию, низшую среди шляхты, часто попадали обанкротившиеся известные роды. Основная причина, по которой все эти люди, составлявшие около 70% шляхты, могли пользоваться всеми шляхетскими привилегиями, состояла в знатности их происхождения и хорошем генеалогическом древе. Но после того, как Речь Посполитая была разделена между Австрийским государством, Русским и Пруссией, шляхта была обязана доказать документально свое благородное происхождение. Однако никаких письменных подтверждений у большинства представителей мелкой шляхты не имелось, и они были записаны в список сословий, облагаемых податями, потеряв при этом, разумеется, свое привилегированное положение.

Систематическое упрочение положения шляхты: привилегии

В течение долгого времени шляхта боролась за увеличение своих прав, в чем ее с удовольствием поддерживали короли Польши, пытаясь, расширив привилегии среднего шляхетского сословия, уменьшить власть магнатов, которые фактически захватила в свои руки всю власть в государстве. Базисом, на котором строилось могущество шляхты, были королевские привилегии и уставы (статуты).
В 1374 году правителем Людовиком Анжуйским был дарован шляхте Кошицкий привилей. Согласно его тексту, при несении воинской службы шляхтичи освобождались от оплаты всех налогов, кроме поземельного, установленного в минимальных пределах. Также шляхте были дарованы государственные должности в качестве исключительного права, то есть, любой законнорожденный шляхтич по праву мог занимать место в правительстве, притом не по причине своих личных заслуг, а только по праву рождения.

В 1433 году Ягеллоном было даровано право личной неприкосновенности каждого шляхтича. За убийство назначалась смертная казнь либо штраф, в десятки раз превышавший штраф за убийство человека из любого другого сословия. Цереквицкие привилеи, которые обрели окончательное утверждение Нешавского статута в 1454 году, даровали шляхте право изменять законодательную базу страны и влиять на создание и утверждение тех или иных законов через шляхетские сеймы.
Ян Ольбрахт в 1496 году провозгласил Петрковский привилей, который полностью монополизировал земельные владения для шляхты. Кроме того, окончательно было введено и закрепощение крестьян. По этому привилею шляхетское сословие освобождалось также от оплаты налога на товары, ввозимые из-за границы. Фактически, это открыло пути для монополизации торговли иностранными товарами на территории Польши.
1573 год ознаменовался одним из самых важных расширений шляхетских прав: Валуа разрешил им принимать участие в королевских выборах. Таким образом, политический режим Польши приобрел вид шляхетской республики.

На протяжении всей истории Польши шляхта играла роль не только колоссального политического триггера, но и триггера культурного, поскольку все новые веяния проникали в страну именно через интеллектуальную элиту, коей в Польше являлась шляхта.

Литвинов П.

Шляхта Рогачёвщины в п.тр. XX века.

Категория населения, которая называла себя в начале XX века бывшей шляхтой, имела сложную социально-экономическую структуру, различные принципы этнической и социальной идентификации и находилась в процессе трансформации и постепенной утраты польско-шляхетского самосознания.

Многие причины этого кроются в происхождении шляхты. Кроме собственно шляхетского военно-служилого сословия, выделяются также панцырные и путные бояре, правовое положение которых находилось между крестьянством и шляхтой. На начало XX века “ потомки всехъ названныхъ разрядовъ счи таютъ себя бывшею шляхтою и неохотно сливаются съ крестьян ствомъ и мещанствомъ”.

Сложным было и имущественное положение данной категории населения. Шляхта делилась на несколько стратов, которые определялись имущественным положением, дифференцируясь от достаточно крупных землевладельцев, до полностью безземельной шляхты. При этом важным было, на чьей земле проживает шляхтич - государственной, частновладельческой или арендованной.

Данные факторы, а также “разбор шляхты” к. XVIII - XIX века, во многом предопределили этническую идентификацию и социальный статус этой категории населения. После разделов Речи Посполитой, “съ переходомъ въ русское подданство часть э той шляхты успела доказать свое шляхетское происхождение и была причислена къ русскому дворянству; не успевшая-же представить до казательствъ должна была приписаться къ мещанскому сословию, или же попала въ разрядъ государственныхъ крестьянъ. Однако эта шляхта не забыла о своёмъ происхождении и по настоящее время выделяетъ себя изъ окрестного крестьянства. ”

Учитывая последний факт, т.е. то, что шляхтич “очень гордится своимъ полудворянскимъ происхождениемъ и свысока относится къ крестьянину”, неудивительно, что большая часть шляхты попыталась доказать своё дворянство. Однако, в силу особенностей российской бюрократической системы, добиться этого смогла преимущественно зажиточная часть шляхетства. Менее зажиточные постарались попасть в сословие мещан, а беднейшая и безземельная шляхта была приписана к государственным крестьянам.

Документальные материалы 30-х гг. подтверждают этот вывод. Все жители околицы Антуши, хозяйство которых считалось кулацким, на вопрос о социальном происхождении неизменно отвечали: “отец мой… и мать… происходят из дворян”. Причем их земельные наделы до революции составляли от 30 до 60 десятин. Следует отметить, что Антуши считались зажиточной деревней, в которой (а также на прилегающих хуторах) почти всё население являлось “из числа поляков-шляхтичей, большинство из коих кулаки-бывшие дворяне и крепкие середняки, и подкулачники”. Среди жителей этой околицы нередко встречались кулаки, платившие от 500 до 1000р. и выше с/х налога, суммы огромной по тем временам. Для сравнения - кулаком считался уже крестьянин, плативший 70-80р. налога. К примеру, Антушевич Леон Иосифович в 1928г. платил ровно 500р. налога. .

Необходимо отметить, что утверждения жителей Антушей о дворянстве, часто подтверждались и документально. 7 сентября 1929г. при обыске дома Залесского Антона Григорьевича были найдены “два свидетельства на имя Антона и Петра Григорьевича Залесского о потомственном дворянстве”. .

В отличие от Антушей, в двух крупнейших околицах Сеножатковского с/с - Чертеж и Сеножатки, в которых процент кулаков был значительно ниже, большинство населения относило себя к мещанам. . Причём, как правило, их хозяйство было середняцким, либо кулацким. Абсолютное большинство бедняков относило себя к крестьянам. Зависимость социального статуса от имущественного положения подтверждает тот факт, что среди представителей одной и той же фамилии (Антушевичи, Залесские, Закржевские, Гроховские) встречаются как дворяне и мещане, так и крестьяне.

Гораздо более сложным является вопрос этноидентификации шляхты. Во-первых, важную роль вновь играло имущественное положение. Зажиточные крестьяне обладали большей традиционностью и консервативностью. А поэтому, им в большей степени было присуще шляхетское самосознание, которое сложившейся традицией отождествлялось с польскостью. Соответственно, чем меньше был имущественный достаток, тем больше крестьянское сознание было подвержено трансформации, в том числе и ассимиляционным процессам. Поэтому зажиточная часть населения бывших шляхетских околиц преимущественно определяла себя как поляков, ассоциируя последних с шляхетностью. Кроме того, зажиточность определяла наличие шляхетского быта (усадьба, одежда, пища), который также имел существенные отличия от крестьянского и требовал значительных финансовых затрат. Именно благодаря своей традиционности, зажиточное околичное население так упорно держалось за свою польскость, несмотря на мощный прессинг царской и советской администрации, проводивших целенаправленную дискриминационную политику в отношении поляков.

Беднота же показывала наибольшую подверженность трансформации традиционного уклада, и с течением времени всё чаще определяла себя как часть белорусского этноса.

На этом фоне показательным выглядит вывод польского историка и этнодемографа П.Эберхардта о белоруссизации поляков-колонистов, который писал, что “ pocz ą tkowo przesiedle ń cy u ż ywali j ę zyka ojczystego … Wkrόtce jednak byli zmuszeni przyswoi ć sobie j ę zyk s ą siadόw , miejscowy dialect bia ł oruski .” Кроме того, польские колонисты подверглись “ asymilacji , nie tylko pod wzgl ę dem j ę zyka i kultury , ale te ż ś wiadomo ś ci etnicznej ”..

Ещё более важным фактором являлась конфессиональная принадлежность околичной шляхты. Дело в том, что для большинства потомков местной шляхты, быть католиком означало быть поляком. Официальную государственную дефиницию “поляки” в отношении данной части населения Беларуси в XIX - п.тр. XX века, таким образом, следует рассматривать, как этноконфессиональную общность, идентифицирующую себя как поляков. То есть в данном случае имеет место смешение национальности с конфессией.

Например, в анкетах арестованных в 1929г. кулаков Сеножатковского с/с в графе национальность встречаются ответы: “поляк”, “католик”, “белорус-католик”, “поляк-белорус”, “католического вероисповедания”.

Шляхта Восточной Беларуси локализовалась в двух отдельных регионах, т.н. Друтском (западном) и Сожском (восточном) рубежах, которые имеют определённую особенность в отношении конфессиональности. В известном издании А.С.Дембовецкого указано: “Самое густое и большое население шляхты идетъ по Сожскому водоему, начиная от г. Мсти славля чрезъ м. Кричевъ и г. Чериковъ, а за м. Чечерскомъ и г. Ро гачевомъ, где сближаются Днепръ и Сожъ, селения шляхты г руппируются по берегамъ обеихъ этихъ рекъ, уходя вглубь местности на разстоянии верстъ въ 30”. . Друтский рубеж располагался севернее - от г. Сенно до Белынич.

В Сожской группе преобладало православное вероисповедание: “православныхъ 18491, католиковъ же только 5927, т.е. почти на десять человекъ православныхъ, приходится только трое католиковъ”. В Друтской группе наоборот: “православныхъ только 1741, католиковъ же 10447, т.е. на шесть католиковъ приходится одинъ православный”. . Таким образом, Рогачёвский регион, находясь как раз на стыке двух рубежей, отражал особенности обоих.

В бассейне Днепра находились околицы Ходосовичи, Большие Стрелки и поселки Красница и Яновка. Все они, за исключением последней, преимущественно были населены православной шляхтой. Наиболее распространёнными фамилиями здесь были: Ходосовские, Сеноженские, Лукомские, Усевичи, Душкевичи, Акинчицы, Кончицы, Зинькевичи, Дробышевские, Кублицкие, Лапицкие, Шемяки, Межевичи.

В рамках обоих рубежей выделялось также несколько локальных. Например, мощный пограничный заслон из шляхетских околиц существовал в бассейне р. Беседь, впадавшей в Сож. Подобный заслон находился в течении р. Добысна западнее Рогачева и Жлобина. К началу XX века, находящиеся в его составе околицы Антуши, Старый Мазалов, Дуброва, Сеножатки, Марусенька, Тертеж, Вербичев, а также хутора Марингоф, Кривеня, Гречухи, Великий Лес, Зелёное Будище, Мазалов были населены практически исключительно католиками. В 20-30гг. XX века эти населённые пункты почти полностью входили в состав Сеножатковского с/с. Здесь проживали Антушевичи, Сеноженские, Жолтоки, Баньковские, Миткевич-Жолтоки, Рынейские, Пархамовичи, Закржевские, Липские, Барановские, Шатиллы, Щигельские, Жизневские, Гроховские, Барановичи, Корзуны, Савицкие, Залесские, Завадские, Михалькевичи, Лесневские, Осмоловские, Ходосовские и др.

Яновка, населённая католиками, скорее всего связана с вышеупомянутым регионом, поскольку живущие в ней Лесневские широко встречаются в Тертеже и других околицах и хуторах.

Деление шляхты Рогачевского района по конфессиональному признаку отразилось и на этноидентификации. В населённых пунктах, где преобладали православные, к началу XX века замечается значительное ослабление шляхетского самосознания и практически полное отсутствие польскости. Это привело к широкой практике смешанных браков и к тенденции увеличения в них количества крестьянского населения, вплоть до полного доминирования. В результате, в п.тр. XX века их население идентифицирует себя как белорусов.

Иная картина в районе бассейна Добысны. Следует помнить о том, что католицизм являлся одним из определяющих элементов в польской культуре, и поэтому он сыграл огромную роль в жизни белорусской шляхты, будучи, прежде всего, инструментом ополячивания. Целенаправленная дискриминационная политика Российской империи в отношении шляхты, особенно католической, привела к ещё большей замкнутости и консерватизму в её среде, что сопровождалось усилением польскости.

Дембовецкий указывал: “Права, предоставленныя крестьянамъ положениемъ 19 февраля 1861 года, приписка шляхты къ волостямъ, всеобщая воинская повинность и другия меры повлияли на сближение шляхты съ крестьянами, въ особенности бедной, безземельной. Но шляхта богатая, руководствуясь своимъ шляхетскимъ гоноромъ, приписывается въ мещане, иногда отдаленныхъ отъ нихъ городовъ, съ одной стороны, въ видахъ некотораго поддержания прежняго привилегированнаго положения, чтобы не подчиняться ведомству местной волости и не нести ни натуральныхъ, ни мирскихъ повинностей, съ другой, - д ля избежания платежа подушной подати, существующей въ крестьянскомъ сословии и отмененной закономъ для мещанъ. Такимъ образомъ, шляхта, перейдя въ крестьяне и мещане, какъ отдельное сословие въ настоящее время не существуетъ”. .

Юридически потеряв шляхетство, данная категория населения тем более стремилась сохранить атрибутику, нормы быта и культуры, поскольку это давало ей возможность сохранить ощущение своей непохожести, отличности от крестьян.

Польскость и католицизм для большинства местных шляхтичей стали тем запрещенным миром, который позволял им противостоять системе, стремившейся к их духовному плену и нивелировке с окружающим крестьянством. Характерной чертой местных поляков было обостренное чувство польскости, основанное не на языковом, а на духовном своеобразии, что давало им повышенную сопротивляемость на любую попытку национального или религиозного гнета из-за необходимости постоянной борьбы за сохранение своей польскости.

Именно из-за того, что Сеножатковский с/с являлся одним из самых мощных на Гомельщине бастионов польскости, он и был подвергнут тотальным репрессиям в 30-е гг. XX века.

Польскость, как этнокультурный признак белорусских католиков, в шляхетских околицах развивалась, прежде всего, там, где существовали костелы, и распространял культурное влияние католической церкви ксендз. В первой трети XX века на территории Рогачёвского района работало два костёла - в Антушах и Рогачёве. Антушовский костёл до 1933г. обслуживал Мустейкис Казимир Игнатьевич, долгое время проживавший в Антушах. В Рогачёве ксендза Ярошевича в 1930г. сменил Кунда Владислав Игнатьевич, работавший до 1934г. Последний был очень известным в СССР.

Католики, в сравнении с православными, всегда отличались большей религиозностью, которая в условиях угнетения костёла вылилась в фанатизм. Поэтому католическое духовенство пользовалось безоговорочным авторитетом в среде населения католического вероисповедания. Этому также способствовали высокая квалификация ксендзов, в большинстве имевших высшее образование, и высокая степень централизации и дисциплины католической церкви. . Ксендзы были прекрасными агитаторами и организаторами и, к тому же, многие из них имели прямую связь с Ватиканом. Поэтому, изгоняя “польскость” и ликвидируя мелкую и наиболее многочисленную шляхту, царское правительство преследовало и внутри, и внешнеполитические цели. В результате, угнетение религии, языка и шляхетства при умелой агитации ксендзов вылилось в еще большую замкнутость и более тесное объединение вокруг костела “кресовых поляков”, поскольку теперь только костел олицетворял их “особенность”, только при костеле звучала польская речь, которая стала восприниматься как отличительный признак шляхетности среди большей части шляхты. К тому же, именно костел давал образование.

Даже в 1931г., в период массового закрытия храмов и арестов служителей религиозного культа, отчеты партработников сообщали, что “у большасці камуністых самастойных гаспадароў маюцца іконы ў хаце. Некаторыя камсамольцы і камсамолкі сьвяткуюць і рэлігійныя святы і нават ходзяць у касьцел”. .

Также важным фактором формирования польской этноидентификации шляхты была территориальная компактность локального скопления шляхетских населенных пунктов. Это позволяло околичному сообществу, будучи замкнутым в своей культурной среде (браки только между представителями шляхты и католиков, общий быт, праздники, устремления и векторы развития), а также благодаря его крайней религиозности, что ещё больше обосабливало его от окружающего белорусского православного населения и делало более консервативным, сохранять свою “костёльность”, “польскость” и “шляхетность” практически без изменений, несмотря на все усилия московских властей, направленные на трансформацию кресовых поляков. Вышеперечисленные факторы делали их польскость почти неуязвимой.

Ярким примером может служить скопление околиц в бассейне Добысны. Анализ архивных документов позволил выяснить, что большинство шляхетских семей этого региона, являлись в той или иной степени родственниками. . Усилению связей содействовал также тот факт, что все околицы и хутора, за исключением православного Вербичева, находились в приходе Антушовского костёла. Более того, костёл находился в ведении нескольких костёльных комитетов разных околиц, поочерёдно переходя от одного к другому.

Совершенно другая ситуация наблюдается в околицах, которые были расположены единичными поселениями. Необходимость смешанных браков, практически полное отсутствие культурного влияния костёла и католического населения привели к постепенному размыванию шляхетского мировоззрения и ослаблению религиозности. Ещё в большей степени это касается православной шляхты. В результате эти околицы трансформировались в этнокультурном отношении и постепенно нивелировались с населением окружающих деревень.

В Краснице шляхетский субстрат был ещё достаточно мощным и в п.тр. XX века там еще иногда вспоминали о том, что часть кулаков “раньше были потомственные дворяне” . Там сохранялась ещё социальная градация на “панов” и “хлопов”, что подтверждается заявлениями крестьян о том, что кулаки “всегда смеются с нас и угрожают, что когда придут поляки, то повешают… и будут мостить греблю беднотой” [там же]. Что касается околиц Ходосовичи и Большие Стрелки, то шляхетский субстрат в них, к началу XX века, даже потерял количественное доминирование и практически растворился в белорусском крестьянстве.

Немаловажным было также наличие имений и фольварков принадлежащих католикам, поскольку образ жизни в них являлся примером для подражания. Наибольшее их количество в Рогачёвском уезде как раз приходилось на Городецкую и Довскую волости в районе православных околиц бассейна Днепра, а также Тихиничскую и Луковскую волости бассейна Добысны (в последней находились католические околицы). .

Также важным фактором ополячивания являлась этническая польская колонизация и эмиграция XIX - н. XX века. Эмигранты из Польши и Западной Беларуси ехали в первую очередь туда, где был костёл и близкое этнокультурное сообщество. Они являлись катализаторами взрыва польского патриотизма, которого, возможно, до них практически не было. После начала Первой Мировой войны этим процессам способствовали многочисленная волна беженцев, а также польская оккупация. Например, арестованная в Рогачёве в 1933г., уроженка околицы Марусенька, Кельбасс Елена Казимировна на допросе показывала: “Настроена я была в этот период времени в узко национальном духе, находясь под влиянием беженцев из Польши и легионеров. Признаю, что польская оккупация нашей местности в то время меня радовала бы…” . В результате польский патриотизм начал приходить на смену патриотизму “польско-шляхетскому краёвому”.

1. Россия. Полное географическое описание нашего Отечества.// т.9, Верхнее Поднепровье и Белоруссия. // СПб., 1905г.

2. Архив Управления КГБ Республики Беларусь по Гомельской области, д.14982-с

3. Архив Управления КГБ Республики Беларусь по Гомельской области, д.3019-с

4. Piotr Eberhardt Polska ludnosć kresowie. Rodowod, liczebnosć, rozmieszczenie. // Warszawa, 1998 г.

5. Дембовецкий А.С. Опыт описания Могилёвской губернии. Кн.1 // Могилёв. - 1882.

6. Перед крутым поворотом. (Тенденции в политической и духовной жизни Беларуси. 1925-1928 гг.). // Сборник документов. - Мн. - 2001 г.

7. НАРБ. ф.701. Нацкомиссия ЦИК БССР. оп.1 д.101.

8. Архив Управления КГБ Республики Беларусь по Гомельской области, д.14342-с

9. Список населённых мест Могилёвской губернии. // под ред. Г.П.Пожарова. - Могилёв, 1910

Шляхта - это польское дворянство, куда входила вся знать и аристократия, как магнаты и родовые князья, так и мелкопоместное.

Своё начало это сословие берёт со времён рыцарства, которое по присуждению «ius militare» и по праву наследования «ius hereditarium» считалось благородным (nobilis).

Истоки шляхетства следует поискать в привилегиях, предоставленных между 1333 и 1370 гг. в Королевстве Польском королём Казимиром Великим. Эта тема остаётся открытой и оставляет богатые возможности для спекуляций и разнообразных теорий.

Ведь историкам, как известно, присущи два недостатка: они используют мелкие примеры для масштабных обобщений и бессовестно неубедительны в своих предположениях. Если бы инженеры работали со своим материалом на тех же принципах, то человечество никогда бы не смогло построить даже мост через речку.

Со временем расширение и увеличение количества привилегий и свобод шляхты достигло таких масштабов, что страна стала неуправляемой и это привело к печально известным разделам Речи Посполитой.

Карта трёх разделов Речи Посполитой с указанием дат:

Первый раздел 1772 г. Россия возвращает утраченные прежде в результате войн и межусобиц территории - Мстиславль (под Смоленском), Полоцк, Витебск, Могилев, Гомель.
Второй раздел - 1793 г. Присоединение к Российской империи Минска, Бобруйска, а также значительной части украинского Правобережья - Подолья, Полесья и Приднепровщины с городами Житомир, Черкассы и др.
Третий раздел - 1795 г. В результате подавления российскими войсками польского восстания, под контроль империи переходят западная Беларусь и Волынь: Брест, Гродно, Владимир-Волынский, Луцк. А также Вильно и Курляндия.

А когда же собственно Варшава и ряд других, действительно исконно польских земель, вошли в состав Российской Империи?

В 1806/07 гг. Наполеон Бонапарт разгромил Пруссию и развеял пепел её государственности, создав из части прусских земель марионеточное Герцогство Варшавское. Оно просуществовало крайне мало, но успело и с Австро-Венгерской империей повоевать (и даже отбить у неё старую столицу своего королевства - Краков). А в 1812 г. Герцогство, в коалиции с наполеоновской армадой, напало на Россию. После окончательного разгрома Наполеона в 1815 г. на Венском конгрессе державы победительницы (в т.ч. две империи - Российская и Австро-Венгерская) вершили долю Европы после эпохи Наполеона. Во Франции состоялась реставрация Бурбонов и было ещё три короля (Людовик XVIII, Карл X и Луи-Филипп), а Герцогство Варшавское прекратило своё недолгое существование, войдя в состав России, на особых условиях.

До разделов Речь Посполитая была густонаселённой и крупной европейской державой с населением в 11 млн жителей и территорией в 733 тыс. кв. км. По итогам трёх разделов к Российской империи отошло 62% площади и 45% населения; к Австро-Венгрии - 18% земли и 32% людей; а к Пруссии - 20 и 23%, соответственно.

Золотая вольность (польск. Złota Wolność ) - уникальное явление в политической системе Королевства Польского и более позднего образования - Речи Посполитой (после Люблинской унии 1569 г.), учитывая то обстоятельство, что такое равенство соседствовало с присущей почти всей Европе того времени абсолютной монархией. Речь идёт о т.н. шляхетской демократии, когда вся шляхта обладала равными и обширными правами и привилегиями. Эта мелкопоместная знать заседала в польском сейме (парламенте) и выбирала короля. Каждый шляхтич в сейме обладал правом вето и мог заблокировать любое решение, чем и пользовался при каждом удобном случае.

«Свободное вето» (лат. Liberum veto ) - принцип парламентского устройства в Речи Посполитой, который позволял любому депутату сейма прекратить обсуждение вопроса и, при желании, заблокировать работу сейма вообще, выступив против.

Для этого было достаточно встать и произнести: «Не позволям!». Страной стало невозможно управлять, королевская власть пришла в полный упадок, что позволило могущественным соседям (России, Австро-Венгрии и Пруссии) постепенно, в три приёма, разделить между собой её территорию и население.

Шляхта была очень разной по составу. Например, Станислав Любомирский (1719-1783) владел латифундией из 1071 поместья. По-польски усадьба называется "maetok" и тянулись эти поместья через девять южных воеводств: от родового гнезда Веснич под Краковом до Тетиева под Киевом. А обрабатывало панскую землю до 1 млн крепостных. Вероятно, в ту пору Любомирский являлся самым крупным европейским землевладельцем.

Причём нередкими были случаи, что мелкая обедневшая шляхта отдавала свои земли в аренду богатым представителям своего же сословия, а сами прислуживали магнатам или, что случалось гораздо реже, даже обрабатывали землю, наравне с крестьянами. Однако, никакая крайняя степень нужды и экономическое неравенство не могли лишить их гонора - шляхетской крови, родового герба, юридического статуса дворянина и права наследования. Вся шляхта обращалась к равным себе "пан" или "пани", а к крестьянам - нарочито презрительно на "ты" и называли их "хлоп". Даже нищий шляхтич считал всю польскую аристократию равной себе, а остальных - низшим сословием. Выражение "пся крев" (песья кровь или незнамо чья, полукровка) и поныне - одно из самых страшных оскорблений в Польше.

Термин магнат происходит от лат. "magnus ", что значит великий, большой. В Королевстве Польском таковыми являлись очень состоятельные люди из крупных и знаменитых родов, чья история прослеживалась на сотни лет.

Многие шляхетские роды, хотя и не имели княжеского титула, но обладали настолько крупными землевладениями, что сравнились по политическому влиянию с княжескими родами (Чарторыйськие, Понятовские, Замойские, Конецпольские, Потоцкие, Мнишеки, Собеские, Лещинские, Ходкевичи и пр.). Обе группы, - княжих фамилий по праву рождения и магнатов, - связанные родственными узами, составляли единую аристократическую элиту Речи Посполитой, основывая своё могущество на обладании почти суверенных магнатских панств и на занятии наиболее почётных должностей. У знаменитых династических объединений были собственные армии, огромные поместья (майетки) и прибыль со своих владений, которая нередко превышала королевскую, им прислуживали десятки и сотни обедневших шляхтичей, образуя кланы.

Польская мелкопоместная знать (drobna szlachta ) была крайне разобщена и абсолютно несравнима между собой. Количественно, она была самой многочисленной в Европе. Например, в Мазовии шляхта составляла около четверти всего населения. Несмотря на крайнюю бедность, каждый шляхтич стремился попасть на воинскую службу или управлять имениями более богатого и успешного представителя своего сословия. В город шляхтич въезжал верхом, пусть даже на старой кляче, и всегда имел при себе оружие, хотя бы ржавую, кривую саблю.

Шляхта не признавала чужеземных титулов и званий: не было польских баронов и маркизов.

После разделов Речи Посполитой 80-85% шляхты утратило свой дворянский статус и пополнило деклассированный резервуар "бывших" и неблагонадёжных, накапливая антиправительственные настроения и неудовольствие в своих новых отчизнах.

Лишь в 1921 г. после восстановления Польской Республики, вновь избранный демократическим голосованием польский сейм упразднил аристократические привилегии. Свойственное польской шляхте осознание особенностей своей социальной идентичности пережило все катастрофы и испытание временем: даже в 50-х годах социологи находили в Мазовии среди селян и колхозников, группы и семьи, которые чурались своих соседей, одевались и вели себя иначе, избегали смешанных браков. Уже в 90-х годах, после падения "железного занавеса" и краха коммунизма, ещё встречались молодые поляки, которые носили перстни-печатки, с рельефным изображением родового герба (для того, чтобы показать кто они).

В истории Европы только одна нация вела себя похожим образом. Испанская аристократия тоже была равной, хотя зажиточные гранды и идальго из славных семей Ламанчи, Астурии, Кастилии или Андалусии, нередко платили по счетам за мелкую и нищую богему востока - Арагона и Каталонии.

Традиционное наименование польского дворянства - «шляхта» ( szlachta ). Одна из первых попыток народной этимологии, особенно популярная в ХVII в., выводила это понятие из группы немецких лексем: schlagen «бить, разбивать (неприятеля)», schlachten «бить, резать (скот), убивать» и Schlacht «битва, сражение». Подобное толкование исходило из идеи, что шляхтичи - это ратники, воины, обороняющие свою Отчизну. Однако лингвисты связывают понятие «шляхта» с древневерхненемецким slahte «род, порода, происхождение» (нем. Geschlecht «род, поколение»), что подчёркивает значимость родовой принадлежности к данной социальной группе.

Первоначально шляхта представляла собой мелких феодалов - рыцарей (лат. milites), зависящих от верховной власти (князя, короля) и отличающихся от крупных магнатов - можновладцев. В ходе становления шляхетского сословия, усиления его политической роли и получения ряда привилегий в него вошли и крупнейшие землевладельцы. В ХVI - ХVIII вв. в Речи Посполитой утвердился уникальный политический строй - шляхетская «республика», при котором королевская власть оказалась в полной зависимости от шляхты (особенно от крупных феодалов). Шляхта получила целый ряд «золотых вольностей», определивших её привилегированное положение в стране. Долгое время наиболее достойными шляхетскими занятиями считались: военная и государственная служба, участие в церковном управлении, охота.

Существенной особенностью польской шляхты, подобно испанскому дворянству, была ее многочисленность, объясняемая всем ходом развития польской истории и той ролью, которую шляхта играла в социально-политической жизни государства. В ХVI в. на 7,5 миллионов, проживающих в Речи Посполитой, приходилось 500 тысяч дворян или 25 тысяч дворянских семей, то есть 6,6 % всего населения, а в Мазовии, буквально переполненной шляхтой, эта цифра была ещё более внушительной - 23,4%. Ко времени разделов Речи Посполитой польское дворянство составляло уже 8-10 % населения.

Очевидно, что такое значительное количество знати не могло быть полностью однородным. В её среде постоянно шли процессы дифференциации и расслоения, наиболее ярко проявившиеся в ХVII-ХVIII вв. Сама многочисленность польского дворянства была связана с фактическим отсутствием замкнутости сословия. В его состав вливались как представители знати вновь присоединённых к Польше земель, так и члены других сословий. Тема «мещанина во дворянстве» является постоянной для позднесредневековой польской литературы (ср. знаменитое сочинение Валериана Неканды Трепки «Книга хамов» 1624-1640 гг.). Кроме того, помимо собственно поляков в составе шляхты оказались полонизированные представители прибалтийской, белорусской и украинской знати, а также ряд немецких (в Пруссии), татарских (в Великом княжестве Литовском) и еврейских (по всей Речи Посполитой) родов.

Порой существенные отличия в имущественном положении шляхты проявлялись на разных территориях её проживания. Так, наиболее бедной и многочисленной была

шляхта Мазовии, Прикарпатья, Подлясья и княжеской Пруссии, а наиболее богатые латифунднсты владели землями в Литве, Беларуси и Украине. Польские исследователи условно выделяют внутри шляхты ХVI-ХVIII вв. несколько групп.

К землевладельческой шляхте относились следующие группы:

Магнатерия (magnateria) - наиболее богатые и влиятельные семьи, крупнейшие латифунднсты; они играли ключевые роли в государственном управлении, их представители постоянно заседали в сеймах. Хотя официально ни один из магнатов не имел особых прав или привилегий, в действительности эта шляхетская группа имела власть не сравнимую с количеством её членов.

Заможная шляхта (szlachta zamożna) - зажиточная шляхта, владевшая и землёй, и крестьянами; её представители были вполне самостоятельны в своей социально-политической и хозяйственной деятельности ( Sobie Pan ).

Фольварочная шляхта (szlachta fołwarczna) - владела одним или несколькими фольварками и крестьянами на них; могла как сама управлять своим фольварком, так и нанимать экономов.

«Долевая» шляхта (szlachta cząstkowa) - владельцы не целых поместий, а их частей (часто большие поместья дробились на малые доли для продажи или сдачи в аренду); обычно представители этой шляхты совместно со своими соседями использовали труд крестьян и материальные ресурсы имения.

Застенковая или околичная шляхта (szlachta zaściankowa, szlachta okoliczna, szlachta zagrodowa) - мелкопоместная шляхта, представители которой владели приусадебными хозяйствами, но не имели крестьян и поэтому сами трудились на своей земле; зачастую они образовывали целые шляхетские поселения - так называемые «застенки» (zaścianki) или «околицы» (okolice) , обособленные от остального плебейского мира.Название «околичная шляхта» было характерно для земель Великого княжества Литовского.

К безземельной шляхте (szlachta bezrolna albo szaraczkowa) относились:

Чиншевая шляхта (szlachta czynszowa) - не имела земли и была вынуждена брать её в аренду на чиншевых условиях и трудиться на ней, хотя такой труд и считался позорным для родовитого человека, поскольку уподоблял его крестьянину. В последние два столетия существования Речи Посполитой чиншевая шляхта стала наиболее многочисленной группой польского дворянства.

Служилая шляхта (szlachta służebna) - служила в богатых поместьях магнатов, церковных иерархов или зажиточной шляхты в качестве управляющих, экономов и т.п.

Голота (holota) - «голытьба», нищая шляхта, не имевшая ни земли, ни крестьян; обычно нанималась в качестве работников, прислуги, шла в солдаты.

«Уличная» шляхта (szlachta brukowa) - наиболее малочисленная группа шляхты, ведущая очень бедную жизнь в городах.

Иногда последние четыре шляхетские группы, а также околичную шляхту называли «рабочая шляхта», так как они собственным трудом добывали средства к существованию.

Несмотря на большие имущественные различия, в среде польского дворянства существовали и объединительные тенденции, связанные с сословной солидарностью. Во многом ощущению шляхетского единства способствовала особая идеология «сарматизма», выводившая всех польских шляхтичей от древних сармат, в далёкие времена завоевавших славянские племена, которые обитали на землях будущей Польши. «Сарматизм» был неразрывно связан с такими мифологемами как полное равенство всех польских дворян (szlachcic na zagrodzie równy wojewodzie ), исключительная добродетель шляхетства, жизненная важность польского хлеба и польского шляхетского фольварка для существования Западной Европы, особое историческое призвание поляков защищать Европу от турецкой опасности и ряд других.

Господствующее привилегированное положение шляхты сочеталось с традиционным запретом обращаться к «подлым» занятиям (торговля, ремесло, исполнение городских, то есть мещанских должностей и другие). Однако, судя по положению представителей низших шляхетских групп, этот запрет фактически перестал действовать уже во второй половине ХVII в., а формально был отменен в 1775 г.

После разделов Речи Посполитой и наполеоновских войн польские дворяне оказались подданными трёх абсолютистских режимов, резко отличающихся от политической системы шляхетской «республики». Началась усиленная германизация и русификация оккупированных польских земель. Шляхта лишилась ряда старых привилегий: монополии собственности на землю, свободы от налогов, отдельного (только для шляхты) судопроизводства, исключительного права занимать должности фактически независимо от верховной власти, право выбора участников сеймов и право выбора короля. Многие богатейшие семьи (Потоцкие, Радзивиллы, Красиньские, Чарторыские, Замойские, Велёпольские и другие) лишились своих латифундий и политического влияния, часть их эмигрировала за границу.

Монархи Пруссии, Австрии и России стремились полностью подчинить представителей польской знати, заставить их отказаться от мысли о восстановлении былого влияния на политическую жизнь. Одной из важнейших задач этих монархов стало сокращение количества польской знати за счёт отказа признать дворянские нрава ряда малоземельных и безземельных шляхетских семей. Во всех трёх зонах оккупации были изданы законы о регистрации польской шляхты, которую предстояло включить в состав прусской, австрийской и российской знати. При этом создавались всевозможные бюрократические барьеры, мешавшие подтверждению дворянского происхождения беднейшим шляхтичам. Тысячи древних благородных, но обедневших семей не смогли подтвердить своё шляхетство.

Одновременно власти Пруссии, Австрии и России, стремясь приручить представителей наиболее богатых и влиятельных шляхетских семей, начали широкую раздачу высших дворянских титулов (маркграфов, графов, виконтов, баронов и других). Кроме того, абсолютные монархи поощряли получение дворянства теми, кто имел особые заслуги на военной или гражданской службе. Это открывало широкий путь для пополнения дворянства представителями низших сословий, что было почти невозможно сделать официально во времена Речи Посполитой.

В Речи Посполитой, из-за принципа равенства шляхтичей-братьев, дворянские титулы были запрещены. Только потомки русского князя Рюрика, литовского великого князя Гедимина и некоторых других древних княжеских родов могли носить титул князя. Исключением (да и то довольно поздним) является предоставление на сеймах княжеских титулов Понятовским (1764 г.), Сапегам (1768 г.) и Понинским (1773 г.). Ещё одним характерным исключением является дарование графского титула королём Сигизмундом 11 Августом семье Ходкевнчей (1568 г.). другие титулованные шляхтичи получали свои титулы от иностранных государей (например, римского императора или папы), чем заслуживали ненависть со стороны нетитулованных собратьев.

В австрийской зоне оккупации («Королевство Галиция и Лодомерия») польская шляхта была разделена на две категории: титулованные семьи (княжеские, герцогские, графские и баронские) и рыцарские (нетитулованные). Представители второй категории делились на Uradel (древнее дворянство) и Briefadel (аноблированное или натурализованное дворянство). Для успешного прохождения регистрации было необходимо найти подтверждения того, что предки имели государственные должности, были членами Сената или участвовали в сеймах. Этот критерий сразу лишил права на дворянство представителей многих шляхетских семей. В прусской зоне оккупации регистрация шляхты началась в 1777 г. Требования к доказывающим своё дворянство были теми же, что и в Галиции, но добавился ещё один критерий - обладание землёй.

Подобное положение дел сложилось и в России. Земли бывшей Речи Посполитой образовали здесь две части:

1) Царство Польское (собственно Польша);

2) Западный край, включавший девять западных губерний из бывших польских владений в Литве, Белоруссии и Украине. В свою очередь эти земли делились на шесть северо-западных губерний: Виленская (существовала в 1795-1796 гг., с 1802 г.), Витебская (с 1801/1802 г.), Гродненская (с 1801 г.), Ковенская (с 1842/1843 г.), Минская (‘в 1793-1795 гг., с 1796 г.), Могилёвская (в 1773-1778 гг., с 1802 г.) и три юго-западные губернии: Волынская (с 1796 г.), Киевская (8 1708-1781 гг., с 1796 г.), Подольская (с 1796 г.).

Сразу после первого раздела в 1772 г., по указу генерал-губернатора Белоруссии З.Г. Чернышёва началась регистрация шляхты в земских поветовых судах. Для регистрации требовались: детальная генеалогия, описание герба, выписи из метрических книг и другие сопутствующие документы.

21 апреля 1785 г. Екатерина 11 издала знаменитую «Жалованную грамоту дворянству», по которой для регистрации дворянских прав вместо старых родословных книг введены дворянские родословные книги каждой губернии, разделённые на шесть частей. В первую часть вносились роды, пожалованные дворянством монархом, во вторую - роды, получившие дворянство за достижение чина на военной службе, в третью - роды, получившие дворянство за достижение чина на гражданской службе или через пожалование ордена, в четвёртую - иностранные дворяне, которые выехали из других государств и были признаны в дворянском достоинстве русскими государями (для чего было обязательно предварительное принятие русского подданства), в пятую - титулованное дворянство и в шестую - древние роды, которые могли доказать свою принадлежность к дворянскому сословию в течение ста лет до момента издания «Жалованной грамоты».

Юридическое различие между этими шестью разрядами проявлялось только в одном: в привилегированные учебные заведения - Пажеский корпус, Александровский лицей и Училище правоведения - могли быть приняты (независимо от положения родителей) лишь дети лиц, внесённых в пятую и шестую части родословной книги. Эти правила распространялись и на польскую шляхту. Судя по регистрационным спискам губерний Северо-Западного края (без Виленской губернии) и Смоленщины, некоторое время входившей в состав Речи Посполитой, большинство местного дворянства было приписано к первой и шестой частям родословных книг своих губерний. В этих землях из 6 888 шляхетских семей около 39 % (2 681 семья) отнесены к шестой части и около 28,6 % (1 969 семей) - к первой.

В 1795 г., после третьего раздела Речи Посполитой, на вновь присоединённых к России землях была проведена V ревизия, ставшая, по сути, первой переписью населения, так как в польском государстве учитывались не лица, а «дымы» (хозяйства). По российским меркам количество польской шляхты было огромным. Например, в Виленской губернии оказалось 44 626 шляхтичей, то есть 8,8 % населения, а в Гродненской губернии - 19 736 шляхтичей или 6,2 %, причём, в Шавельском уезде шляхта составляла 11,6 %, в Россиенском - 12,6 %, а в Лидском - 12,7 %. Однако наибольшая концентрация шляхты приходилась на Дрогичинский уезд Белостокской области и по VII ревизии 1816 г. составляла 31,1 % населения, что является рекордной величиной не только для Польши, но и для всей Европы.

(Белоcтокская область - это часть территории, отошедшей в 1795 г. в результате третьего раздела Речи Посполитой к Пруссии, а по Тильзитскому миру 1807 г. переданная России. В 1808 г. получила название Белостокской области с центром в Белостоке и разделена на 4 уезда: Белостокский, Бельский, Сокольский и Дрогичинский. Белоcтокская область - это часть территории, отошедшей в 1795 г. в результате третьего раздела Речи Посполитой к Пруссии, а по Тильзитскому миру 1807 г. переданная России. В 1808 г. получила название Белостокской области с центром в Белостоке и разделена на 4 уезда: Белостокский, Бельский, Сокольский и Дрогичинский.)

Видя такую многочисленность шляхты и бедность многих её представителей, российские власти начали проводить политику сокращения польского дворянства (прежде всего, в северо-западных губерниях). Участвовавший в «усмирении» Польши В.А. Зубов, выдвинул проект переселения части мелкой (чиншевой) шляхты из Белоруссии и Литвы на государственные земли на юге Украины и в Крыму. Окончательно закон о переселении был готов уже в 1796 г., но Екатерина II умерла, не успев его подписать. Новый император Павел I оказался категорически против этого закона.

Характерно, что первоначально в Российской империи требования для регистрации дворянства были более либеральными, чем в Пруссии или Австрии. Однако уже при Александре I они были значительно ужесточены. Так, по VII ревизии (1816 г.) шляхта землевладельческая и безземельная учитывались раздельно (хотя и та, и другая относилась к привилегированному сословию). Кроме того, утверждением в дворянстве теперь стал заниматься Департамент Герольдии в Петербурге, а не местные суды. Сильным ударом по малоземельной шляхте стал указ от 24 мая 1818 г., по которому для регистрации в дворянстве было необходимо найти соответствующие доказательства в метрических книгах или других документах, а также подтвердить владение рода не только землёй, но и крестьянами. Законом 1824 г. шляхтичи, не имевшие крестьян, но занимавшиеся торговлей, должны были записываться в купцы и брать свидетельства торгующих мещан. В 1825 г. мелкая земельная шляхта была обложена натуральными повинностями наравне с государственными крестьянами. Наконец указом от 18 июня 1826 г. шляхтичами признавались только те, кто был приписан в это сословие до 1795 г.

Положение усугубляла и особая территориальная политика русского правительства, которое, считая “забранные земли” Западного края традиционно русскими, отделило их от Польши и начало усиленно проводить в них политику русификации и “православизации”. В 1839 г. в Западном крае была уничтожена униатская церковь, а униаты насильственно обращены в православие. Между Царством Польским и западными губерниями до 1850 г. существовала таможенная граница, ещё более способствовавшая искусственной изоляции двух частей исторической Речи Посполитой. В глазах польского дворянства всё это расценивалось как акты насилия, ведь независимо от того, где проживали шляхтичи, они считали своей родиной Польшу, а Литву, Белоруссию и Украину - её провинциями. Более того, российские власти демонстративно отнесли вопросы о причислении к дворянству в западных губерниях к компетенции Департамента Герольдии в Петербурге, а в Царстве Польском учредили собственную Герольдию (1836 г.), разбиравшую дела только местных претендентов на дворянство. При этом дворянство Царства Польского, в отличие от дворянства других частей империи, пользовалось сословными привилегиями только лично (с определёнными оговорками) и не имело корпоративной организации, то есть дворянских собраний с выборными дворянскими должностями.

Вследствие всего этого шляхта, особенно мелкопоместная, приняла самое активное участие в Ноябрьском восстания (29 ноября 1830 - октябрь 1831 гг.). Российские власти не замедлили ответить репрессивными мерами. Начался так называемый «разбор» ( rozbiór ) шляхты - перевод части мелкого польского дворянства в податное сословие. В определённой степени, эти меры укладывались в общую политику царизма по отношению к мелкопоместному дворянству, но на фоне польского восстания они имели прямую направленность против наиболее радикально настроенных представителей шляхты, которые, как гласил закон, «по недостатку оседлости и собственности и по образу жизни многих из них, наиболее склонны были к восстанию и к преступным действиям против законной власти».